Я вернулась, и эта ведьма очень зла!

Глава 1

– Кончай её уже! Сколько можно с ней возиться?! Скоро Ванечка из гимназии придёт. Не надо, чтобы у ребёнка стресс остался от картины гибели матери. Мы же так и не смогли ему внушить, что его мать сука и шалава. Ничего, когда найдут её труп в реке в этом порванном развратном платье, все газетчики это подтвердят. А соседи и учителя в школе Ванечки тоже в этом помогут. Анфиса мамочку попросит не вмешиваться в пересуды, и та закроет на это глаза.

– А как я её кончать буду, я же крови боюсь.

– Тогда подушкой задуши, чтобы без затей. Так бы её заживо в землю закопать, да муторно это. У меня на земляные работы зуд и чесотка начинаются. И давай поторопись! Смотри, она уже почти очнулась – руки в кулаки сжимает и губами шевелить начала. Действие снотворной настойки скоро закончится. Жалко Анфиса малахольной оказалась и сбежала – втроём мы бы быстро отправили Соболевскую на тот свет.

– А если она меня укусит, когда я её душить буду? Один раз она же бешеной стала, когда разозлилась.

– Как она тебя укусит, идиот?! Ты же ей на лицо подушку положишь. Вот пусть подушку и кусает, пока не подохнет!

Говорившая дамочка была права. Я почти очнулась, хотя голова была совершенно шальная, и я не знала, где заканчиваются мои фантазии, а где реальность. Очень хотелось, чтобы разговор моего мужа – Игната и лучшей подруги – Елены, мне привиделся. Ведь если нет, тогда, в самом деле, не хочется дальше жить среди изменщиков и предательниц.

С Еленой мы дружили с раннего детства. Наши отцы служили вместе на границе империи и там познакомились. Однажды мужчины даже решили смешать свою кровь и стать кровными братьями.

Когда мы с Еленой узнали об этом, нам было по пятнадцать лет. И тоже договорились стать кровными сёстрами. На карманные деньги купили перочинный ножик и спрятали от горничных в тайном месте.

Я начала первой. Прочитала составленную Еленой клятву, полоснула по запястью лезвием и передала наш ритуальный нож подруге. Но Елена отшвырнула его от себя и рассмеялась мне в лицо:

– Какая же ты дура, Соболевская! Я ни за что не буду мешать твою грязную кровь со своей. Тебя вообще только терпеть можно и то из-за денег твоего папочки, которыми он с нашей семьёй активно делиться. А ты мне вообще никто!

Но перед родителями Елена играла роль пай-девочки и те постоянно твердили мне, что она хорошая и я просто ревную. Как раз тогда, сообразив, что правду я никому не докажу, я стала изображать лучшую подругу.

Елена долго пыталась вывести меня из себя – толкала в спину, когда я спускалась с лестницы, сыпала в чай соль, а в мой суп сахар, якобы нечаянно опрокидывала на моё лучшее платье чернильницу. А я каждый раз улыбалась и говорила, что «ничего страшного, родители мне новое купят», как и еду.

От напоминания о том, что они гораздо богаче, чем мама и папа самой Елены, та приходила в ярость и едва не выдавала себя, что никакая она не тихоня, а злобная фурия.

Елена сменила тактику моего унижения, заведя новую «лучшую подругу» Анфису – дочку директрисы гимназии, где мы учились. Елена нашёптывала подружке гадости про меня, а пустоголовая Анфиса их тут же озвучивала вслух.

Я быстро привыкла к двойной атаке и лишь округляла глаза и напоказ обмахивалась веером, приговаривая:

– Фу, какая же тут вонь. От кого-то опять пахнет дерьмом.

Но однажды та Анфиса всё-таки меня разозлила до слёз, заявив моему жениху Ванечке, что я никакая не скромная девушка, а настоящая развратница, и что у меня в гимназии была толпа любовников.

А потом эти фурии смирились (так мне сначала показалось!) и свели наше общение к минимуму.

И вот теперь Елена, обольстив моего мужа, уговаривает меня убить.

От действия опия мне было почти всё равно. Но потом я вспомнила свою любимую книжку про графа Монте-Кристо, который вернулся и покарал всех своих врагов.

И уже задыхаясь под подушкой, что прижимал к моему лицу муж, я прошептала:

– Я вернусь, я обязательно вернусь…

*****

Соскучились, мои хорошие? А я тоже вернулась к вам с новой историей. Мы ещё повоюем, как и героиня книги.

Не пожалейте своих сердечек-звёздочек для неё, меня и нашего муза.

Глава 2

– Душа № ХХL – 758, перестаньте пытаться вырвать у бедного василиска его ядовитый зуб. Он же переживает, что не сможет никого укусить. И вообще в Раю все животные находятся под охраной, как в заповеднике. А вы постоянно чините безобразия. Я в третий раз предупреждаю, не прекратите хулиганские выходки, и мы вас отправим обратно в ваш жестокий мир. И вам ещё нужно будет постараться, чтобы вернуться к нам обратно. Не справитесь – попадёте в Ад, где черти будут поджаривать вас на сковородках.

Архангел ещё долго возмущался, а я вычленила для себя главное в его речи:

«Буду продолжать – меня отправят обратно!»

Именно это мне и было нужно. Вот только доброта небесных сил оказалась слишком безразмерной и устойчивой к моим выходкам. Я ещё две недели напоказ издевалась над ядовитыми гадами, которые, кстати, знали о моём плане и стоически терпели, чтобы дать мне шанс на возвращение.

Василиск сразу согласился, только попросил:

– У меня на Земле праправнучка живёт в московском зоопарке. Как вернёшься, передай привет от меня и скажи, что место в райском зверинце я ей забронировал.

Добила архангела я лишь, когда съела почти все яблоки с дерева познания добра и зла и ещё василиска ими накормила.

Хотя я сразу же пожалела об изгнании!

Когда ты живёшь в мире света и добра – быстро привыкаешь к хорошему. А когда воочию видишь, что у тебя отбирают Свет и тепло Доброты окружающего мира превращается в пустоту – хочется кинуться назад и умолять Высшие Силы передумать.

Только воспоминания о предательстве позволили мне взять себя в руки и продолжать падать на грешную Землю.

А пока я падала, вспоминала наставления моего батюшки:

– Запомни, Вера. Твёрдо запомни навсегда! Наше состояние и сила во много раз больше того, что ты видишь. Когда я познакомился с Владимиром – отцом Елены – то уже припрятал в зачарованном доме большую часть сокровищ и опасных артефактов. Даже Владимир не знает об этом! Я очень переживал, что возможность стать всемогущим, сделает из друга опасного тирана, поэтому поделился лишь малой долей драгоценностей, которые оставил для жизни. И никакие артефакты я не взял, так как даже в себе не был уверен, что смогу устоять пред искушением.

Поклянись мне, девочка, что не прикоснёшься к проклятому золоту и Камню Силы. Лишь когда твоя жизнь и существование нашего рода станет под угрозой, только тогда воспользуешься малой частью клада и очень ненадолго. Поверь, так будет лучше! Безопаснее терпеть унижения и нищету, чем прибегнуть к той страшной силе.

Впрочем, у тебя и не получиться по иному… Я зачаровал особняк с кладом так, что сделал его живым и рассудительным. Если сам дом не будет уверен в чистоте твоей души, он никогда не поможет.

И тогда я поклялась батюшке.

Но теперь та клятва утратила силу. Угроза жизни уже была, и я даже умерла, а поэтому имею полное право и на золото, и на Силу рода.

И какому-то старому дому придётся открыть свои кладовые для меня!

Глава 3

Когда я подлетела к Земле, Высшие Силы решили пощадить мои нервы, и я впала в какое-то полусонное состояние. Это была прекрасно, так как я уже пыталась начать кричать от ужаса.

Очнулась я уже на чём-то твёрдом, очень жёстком и совершенно неудобным для лежания. Что-то угловатое и довольно острое впилось в мои рёбра, а открытую лодыжку вообще обожгло. Я открыла глаза и обомлела. Место, куда я попала, было совершенно незнакомым и очень запущенным.

Старый дом, нет, ОЧЕНЬ старый дом и ОЧЕНЬ запущенный сад! Я лежала на ступеньках, к которым почти вплотную подступали заросли крапивы. Именно они жалили мои ноги, которые свешивались вниз с крыльца.

Кое-как поднялась и осмотрелась. Время уже клонилось к вечеру, по ощущениям была глубокая осень. Холод и промозглый воздух неприятно ощущались всей кожей. И хотя было довольно темно, никаких огней в окнах вокруг не наблюдалось. Как впрочем, и самих окон и даже домов, где те окна могли бы быть.

Место было почти пустынное и довольно дикое.

«Почти», так как передо мной возвышался старый двухэтажный особняк. Он был деревянным. Кое-где краска облупилась, а где-то вообще отсутствовала и, судя по всему, весьма давно.

Раздался зловещий скрип откуда-то сверху, я испугалась и едва не сиганула опять в заросли жгучей крапивы. Задрав голову, я увидела, что окно на чердаке открыто, и его створку треплет ветер.

А потом случился вообще кошмар! Из того окна в ночное небо вылетела крупная летучая мышь. Я сразу вспомнила истории про вампиров и даже перекрестилась, быстро припоминая, была ли на мне серебряная цепочка с крестиком и как давно я ела чеснок.

На моё счастье архангелы Рая не бросили меня без защиты – крестик на мне был и явно зачарованный, так как слабо светился в темноте. Это придало мне уверенности, что всё может закончиться хорошо.

Я смело постучала в дверь, а когда мне никто не открыл, дёрнула за ручку.

Дверь оказалась заперта, дом не спешил меня впускать. А за спиной я буквально той самой спиной почувствовала нечто зловещее, которое явно хотело меня убить или покалечить. Я опять дёрнула, потом ещё раз и ещё…

Но дверь не поддавалась.

В голове снова вспыхнули воспоминания из детства, когда ещё был жив мой отец. В день, когда он мне рассказал о тайном убежище с сокровищами, папа заставил меня нарисовать непонятный символ. Он напоминал дерево, перевёрнутое корнями вверх.

Я рисовала и рисовала, а папа долго браковал мой творчество, говорил, что я ошиблась то тут, то там. Лишь с десятой или даже двадцатой попытки мне удалось воспроизвести тот загадочный символ без ошибок.

«Что если…» – подумала я и осмотрелась в поисках чего-то пишущего. Неподалёку от крыльца я увидела нечто белое. Стараясь не обжечься о крапиву, я протоптала дорожку к тому месту и обнаружила большой кусок мела. На моё счастье, мел был сухим и мог писать.

Напрягая память, я начала рисовать.

Дверь тоже была обшарпанной и местами доски рассохлись. Поэтому символ выходил перекошенным. Но с третьей попытки мне удалось его воспроизвести достаточно точно.

И тогда дверь резко распахнулась передо мной.

Но обрадоваться я не успела. Прямо мне в лицо из дома ударил шквалистый ветер, от которого я едва не опрокинулась навзничь. В шуме ветра мне почудились слова кого-то страшно рассерженного:

– Уходи! Прочь! Убирайся!

Но терять мне было нечего, мне нужны были сокровища нашего рода, и я продолжила путь вперёд. Так, преодолевая сопротивление непонятного урагана, я проникла в жуткий дом.

Глава 4

Дверь за мной неожиданно резко захлопнулась, и я оказалась в полной темноте.

– Да как так-то? – не выдержав, вслух простонала я. – Почему так темно, словно в доме нет ни одного окна?

Я попыталась наощупь продвинуться вперёд. Кажется, я видела дверь и лестницу наверх внутри дома, когда ещё внутрь проникал лунный свет снаружи. Лестница вроде располагалась строго посередине прихожей, а дверь была правее её. Переломать себе все кости и свернуть шею, сверзившись вниз на гнилых ступеньках, мне не хотелось. Поэтому я осторожно двинулась направо – в сторону предполагаемой двери. Наверняка там находится комната с окнами, где я смогу хотя бы осмотреться и отдохнуть.

Я сделала не более пяти шагов, как сзади меня раздалось жуткое завывание. А потом пол заскрипел под чьими-то тяжёлыми шагами. Кто-то пока невидимый шёл ко мне. И этот кто-то был высок и зол – я это почувствовала по дыханию, которое было горячим и сильным, шевеля волосы на моей макушке.

Я взвизгнула и помчалась прочь от страшного типа в сторону двери.

Вот только сбежать мне не позволили, с силой схватили за руки и куда-то потащили…

И совсем не туда, куда я направлялась!

Я уже заорала во весь голос, но мне тут же заткнули рот сильной горячей рукой. Неизвестный – это точно был какой-то бугай мужского пола! Мои губы ощущали грубую кожу с натруженными мозолями, а когда я попыталась своими слабыми ручками разжать чужие пальцы, почувствовала, что запястье покрыто густыми волосами – почти шерстью.

«Да человек ли это?!» – запаниковала я и со всей силы вонзила зубы в неизвестного.

Я думала, что сейчас ощущу вкус крови, услышу сдавленный, а лучше очень громкий и недовольный крик, что меня хотя бы отпустят, и я смогу сбежать.

Ничего этого не произошло!

Рука оказалась какой-то железобетонной, а человек, который её имел, полностью бесчувственным.

А ещё совершенно бесцеремонным!

Его вторая рука прошлась по моей груди, слегка сжала сначала одно, потом другое полушарие, выдавив из меня сдавленный стон. В голове возник настоящий ураган чувств – хотелось отходить наглеца – всем, что попадётся первым под руку, но одновременно с этим подчиниться и продолжить ощущать сильные пальцы на своём теле.

И даже воображение меня предало! Нарисовало образ сильного и надёжного красавца с гордо поднятой головой, сильными руками, мощным разворотом плеч и глазами, где плескалась буря желаний.

Неожиданно в комнате стало светло – на стенах запылали факелы. А меня развернули на сто восемьдесят градусов. Сначала моя голова впечаталась в сильную грудь – совсем как в моём воображении.

Я потом чужие пальцы схватили меня за подбородок и с силой задрали его вверх, заставив посмотреть прямо на моего тюремщика.

– О-о-о!

Нет.

– ОО-ОО-ООо- ооО!!!

Тюремщик оказался ещё лучше моих фантазий!

Вот только одно мне в нём не нравилось – мужчина был страшно зол, его глаза метали молнии почти в прямом смысле слова, а губы кривились в злой, пренебрежительной улыбке.

– Ты кто такая и как смогла открыть дверь? Отвечай, пока я не свернул твою шею! – и для подтверждения угрозы, меня подняли вверх, точнее вздёрнули и потрясли в воздухе.

Вот только я совершенно не собиралась подчиняться и играть по навязанным правилам.

Наоборот, я с силой сжала губы, чтобы они не пропустили не только недопустимые признания, а даже стоны.

Да и какие стоны, в пекло! Стонать под этим жеребцом-переростком я точно не собиралась!

Вместо ожидаемых от меня действий – страха и повиновения, я с силой выкинула вперёд колено, угодив при значительной разнице в росте и при том, что меня держали на весу, прямо в солнечное сплетение нахального типа.

И вот тут мне одновременно повезло и нет.

Меня отпустили, а за миг до этого я увидела на лице мужчины, что ему стало больно и обидно.

«Йес! Так ему и надо!» – возликовала я.

Но торжество моё длилось считанные секунды, так как, лишившись опоры из сильных мужских рук, я кулём плюхнулась на грязный пол, а в моей лодыжке что-то хрустнуло. Зубы я по-прежнему крепко сжимала, поэтому мой стон получился сдавленным и каким-то обречённым.

А ещё я обо что-то поцарапалась. Скорее всего, об этого бесчувственного чурбана, который меня держал – о его невозможное высокомерие и гордыню!

Капля моей крови сорвалась с пальца и упала на пол.

В ту же секунду весь дом вздрогнул, а у мужчины округлились глаза от ужаса.

Хотя может и не от ужаса, но отчего-то точно округлились!

– Ты – Соболевская? – спросил неизвестный красавчик. Побитый мной неизвестный красавчик!

– Ага, подтвердила я, – облизывая пораненный палец. Не хватало ещё в этом свинарнике какую-то инфекцию получить и умереть от заражения крови.

А мужчина, вопреки какой-либо логике, просто вышел из комнаты, громко хлопнув дверью и бросив на ходу:

– Общайтесь! Вам нужно поговорить!

Глава 5

Мне тут не то что не рады, а готовы линчевать за какую-то оплошность. Знать бы ещё, в чём я так провинилась.

Срочно проводим мозговой штурм!

Что мы имеем в качестве исходных данных?

Старый дом, который скоро развалится, судя по внешнему виду, озверевшую мебель и другой движимый компонент наследства. Всё покрыто пылью, словно здесь не убирались сотню лет.

Так, стоп! Это же как раз и может бесить этот особняк. То, что его бросили на долгие годы, и никто тут не наводил порядок.

Хотя мог бы, между прочим. Этот бугай, что на меня напал – почему не прибирался в доме, где жил и который охранял? Или типа «не царское это дело» сторожу полы мести и окна от паутины очищать?

Зачем тогда такой охранник нужен? Чисто для украшения интерьера? Чтобы стоял сбоку от стола и держал в руке свечку, когда я буду обедать?

Но воображение быстро нарисовало мне другую более горячую картинку.

Вот я вся такая раздетая и предвкушающая лежу на кровати. Входит мой жених с горящими от страсти глазами.

– Любимая, я иду к тебе!

А я так легонько щёлкаю пальцами – щёлк – и темноту комнаты освещает загоревшаяся свеча в руке моего охранника-бугая…

Вот мой жених-то обрадуется!

Да, план получения наследства начинает обрастать новыми неотложными делами.

Надо и с домом подружиться, приведя его по возможности в приличный вид, и бугая куда-то отослать с глаз долой. Если тут как в сказке про «Красавицу и чудовище», вещи могут двигаться и нападать, на их боевые качества и положусь в охране особняка. Они хотя бы меня душить не пытались, да и кормить их, скорее всего, не надо на постоянной основе.

Вот только сейчас эти занавески, столы и стулья тоже «на постоянной основе» скалились на меня зверскими рожами, показывая, что миндальничать со мной не станут, а станут убивать и калечить.

Террор начали шторы!

Вверху на карнизе один за другим начали раскрываться маленькие «крокодильчики», которые крепили ткань к опоре. Затем шторы переплелись друг с другом, сформировав гибкое тело и достаточно длинные ноги занавесочного гуманоида. И этот гуманоид нехорошо так на меня оскалился.

Как понравиться занавескам, чтобы мой маневр не сочли за начало военных действий с моей стороны, я не знала. Не могу же я кидаться к ним с тазиком мыльной воды и распевать: «Стирка, волшебная стирка!» У меня нет ни тазика, ни воды!

Порадовать ковёр я тоже не могла – не было под рукой ни пылесоса, ни веника.

Да и картину как-то не хочется нервировать. Вдруг изображённый на портрете человек бешеный и откусит мне палец, если я стану протирать полотно от пыли и паутины.

А стулья – то, как они агрессивно смыкали расстояние между рейками на спинке, резко повышало вероятность, что я вообще могу лишиться целой руки.

Оставался единственный более безопасный вариант, по сравнению с остальными – старый стол.

Нет, руку внутрь его ящиков я точно не суну – ещё по самую голову откусит! А вот с поверхности пыль вполне могу стереть.

Только бы успеть произвести хорошее впечатление на окружающих до того, как от той, кто это впечатление хочет произвести, ещё что-то осталось.

Глава 6

Я честно пыталась повазюкать рукавом платья по столу, чтобы сымитировать уборку…

Но мне не поверили или сочли, что этого совершенно недостаточно!

В комнате раздалось злобное рычание со всех сторон.

Как говорится, накопилось.

И пыль в углах, и претензии тех, на ком эта пыль оседала долгие годы.

Первым меня всё-таки атаковал ковёр, зажав мои ноги, точно капканом. И теперь я уже не могла сбежать, зато была полностью открыта для мести остальных предметов интерьера.

Со стены слетела картина, мужчина на портрете выхватил откуда-то дирижёрскую палочку и начал руководить процессом моего уничтожения:

– Все к бою! Начинаем!

Этот гад, оказывается, и говорить умел. Уж лучше бы говорил, но он запел самым противным и десять раз раздавленным медведем слухом и голосом. Точнее отдавил мишка мужику слух, а пел он ртом, горлом и даже грудью с долбанной, блин, диафрагмой! Тоже мне солист Большого Театра!

Тра, ля-ля, ля-ля, ля-ля…

Наша дева счас заплачет!

Руки скрутим в кренделя,

И завяжем на удачу…

Ты не вовремя пришла,

Лет на тыщу опоздала!

Будем мы пороть тебя

И кричать, что «Мало, мало!»

Ни копейки не дадим

И отпустим голодранкой!

Или, может быть, съедим,

Несолёной чужестранкой.

Меня уже душили шторы, а стулья яростно скакали вокруг, громко чавкая импровизированными челюстями. Старое дерево раскрошилось, ощетиниваясь клыками-щепками.

И зачем я сбежала из райского сада?! Сидела бы тихо и не столкнулась с домашними ужасами. А теперь вообще моя судьба туманна. Засчитают ли Высшие Силы мою гибель от старой мебели за мученическую смерть и позволят ли вернуться к моему другу василиску?

Или же отправят в Ад – жариться на сковородках?

Почему-то я склонялась к последнему варианту, припоминая, как я доставала архангела в Раю.

Но тут дверь в комнату резко распахнулась, и резкий порыв ветра разбросал наш тесно переплетённый клубок тел по углам комнаты. Нас с ковром шмякнуло о подоконник, портрет едва не проломил стекло окна, а стулья перепутались ножками друг с другом и со столом.

– Хватит! Что это вы тут устроили?! Неплохо бы для начала разобраться, кто это такая, и почему нас всех бросили на много лет, а сейчас объявились… – тут мужчина зарычал и тем рыком закончил: Хо-ррр-зяй-ка.

А потом мановением руки извлёк меня из плена ковра и перенёс в центр комнаты. Со всех сторон на меня уставились обиженные моски.

– Так я – Вера Соболевская, дочка Ивана, который, скорее всего, этот дом и построил. Папа мне говорил, что спрятал тут очень опасные артефакты, которые не должны были попасть в злые руки. Он и сам в себе не был уверен, что скрытое в нём зло не выйдет наружу и не заставит вредить всему миру. Поэтому он и ушёл. А меня просто посвятил в тайну, но не сказал, где ваш дом находится…

– Как удобно, не находите? – опять взмыл в воздух портрет и залетал кругами над моей головой. – Они, типа, такие правильные и добренькие, а мы должны тут от грязи чириями покрываться и от пыли чахнуть! Чего тогда пожаловала, Вера, чтоб тебя, Соболевская?

– Меня убили, – ответила я и пожала плечами.

От моих слов повисла тишина. Все вещи замерли, а рослый детина даже дышать перестал. Да и мужчина на портрете в ужасе раскрыл рот, сделавшись похожим на картину «Крик».

Первым заговорил детина.

Точнее попытался что-то сказать и даже раскрыл рот.

Но его с громким криком перебил портрет:

– Наших бьют! Полная мобилизация!

«Он что, предлагает напасть?!» – я не на шутку перепугалась, что с такой бравой командой просто не смогу нигде появиться в приличном обществе. А чтобы незаметно подобраться к моему мужу-убийце и подругам-стервам, не могло быть и речи.

Я пришла сюда не армию себе набирать, а всего-то взять пару сундучков сокровищ и какой-нибудь сильненький артефакт с эффектом прицельного уничтожения. Если мне и нужен какой-то помощник, то только один или два, чтобы самой те сундуки не тащить на себе. А как допрут – скатертью дорога назад в тайное и пыльное убежище!

Глава 7

Я переводила взгляд с портрета на шторы, потом на детину, на стол, снова на детину.

А потом вообще подвисла на последнем объекте наблюдения.

Когда он напал на меня в тёмной прихожей, я не смогла рассмотреть этот образчик мужской красоты в деталях.

Сначала я его элементарно не видела.

Потом он прижал мою голову к своей груди, задрал мне подбородок – как итог, я поняла, что передо мной достаточно красивый мужчина, а когда он меня держал на весу – что сильный и высокий.

Но сильно восторгаться им я не могла, так как сначала была жутко на него зла, а потом я вообще повредила ногу, и стало не до всяких там…

Нога, к счастью почти сразу прошла, иначе я бы не выдержала атаку на неё ковра и нового падения. Кажется, когда я капнула своей кровью, дом меня признал и даже исцелил. Если бы также поступили и все предметы интерьера, я была бы счастлива.

Ладно, проехали! Зато счастливой я была прямо сейчас, когда рассматривала детину.

Высокий, под два метра, а то и выше. С потрясающим разворотом плеч и мускулистой выпуклой грудью – её плотно обтягивала тонкая ткань рубашки, а верхние пуговицы были расстёгнуты, открывая обзор на глубокую расщелину между грудными пластинами, мощную шею и ключицы.

Рукава рубашки были закатаны выше локтя будто специально, чтобы продемонстрировать фантастические бицепсы и трицепсы.

«Интересно, а он везде такой мускулистый?» – заинтересовалась я и опустила глаза ниже. Талия была узкая, бёдра стройными и при этом сильными. Когда мужчина переминался с ноги на ногу, отчётливо проступали могучие мышцы под тканью брюк.

«Тестостерон ходячий, имя неизвестно, семейный статус не определён, намерения не известны» – отклассифицировала я детину.

Мужчина тоже в упор разглядывал меня и это несколько нервировало…

Неверное, мне было приятно, ведь голова начала кружиться, а в животе запорхали бабочки. Но взгляд его просто прожигал, мои щёки вспыхнули пламенем, и я быстро потупилась, а потом вообще отвернулась.

– Кхм…– прочистила я горло, чтобы начать общение. Я понимала, что нужно брать инициативу в свои руки. Я ведь не просто мимо шла, а являюсь хозяйкой этого дома и его обитателей. – Я бы хотела со всеми познакомиться. Моё имя вы уже знаете, а я ваши нет.

Тут мои глаза опять уставились на самого впечатляющего обитателя.

А этот гад, усмехнулся своей наглой улыбкой. Наверняка подумал, что именно с ним я хочу знакомство завести!

Вот почему, спрашивается, если мужчина сморчок-сморчком, то он ведёт себя тише воды, ниже травы. А стоит кому-то стать хоть на миллиграмм симпатичнее, сразу превращается в козла?

– О, позвольте представится, я – Лунц – самый известный призрак этого мира, – заявил портрет, опускаясь прямо предо мной на пол. – При жизни я был секретарём короля и практически сам руководил страной, так как моего сюзерена волновали не законы и подати, а балы и красотки в опочивальне.

Затем Лунц представил остальных.

Шторы оказались близнецами Штерн, стулья – кузенами самого Пиноккио, стол – его дедушкой, а ковёр когда-то умел летать и служил при дворе султана.

– Вот и все, – резюмировал Лунц, полностью игнорируя существование огромного детины.

Кажется, что картина и здоровяк в рубашке на три размера меньше положенного, не ладили друг с другом.

Так и оказалось.

Детина лёгким щелчком пальцев отбросил портрет прочь и представился сам:

– Моё имя Мариус, я – хранитель этого дома.

Стоило ему это сказать, как портрет метеором взмыл в воздух и залетал над нашими головами, выкрикивая ругательства:

– Какой ты хранитель? Сплошное недоразумение! Нет ни тонкости, ни воспитания! Если бы не я, этот особняк превратился в сарай или даже в хлев. Милый и умный, безумно красивый Лунц – вот настоящий хранитель. А ты так… грубая физическая сила, необходимая для колки дров и распугивания непрошенных гостей.

– Бу! – неожиданно крикнул Мариус близко подлетевшему Лунцу, и портрет от ужаса забился под стол и прикрылся краем шторы.

Глава 8

А что сделала я?

Я вдруг поняла, что теперь именно эти вещи и Мариус – моя настоящая семья. Мои родители умерли и это развязало руки моим врагам. Они решили, что считаться со мной больше нет никакого резона.

В итоге меня попросту убили!

Да, я должна им отомстить, просто обязана!

Но до этого я ещё больше обязана позаботиться об этом доме и всех его обитателях. Да мне и самой уже совершенно некомфортно находиться среди пыли и паутины.

А ещё я только сейчас поняла, что уборка – отличный способ не только привести особняк в порядок и подружиться со всеми, но и примирить совместным трудом злейших противников – Мариуса и Лунца. А посему…

– Так, где тут у вас тряпки и вёдра, вода и мыло? Хватит сидеть в грязи – мы не навозные мухи! Начинаем прибирать!

Мои слова вызвали всеобщий ажиотаж. Стулья радостно запрыгали, ковёр несколько раз свернулся и развернулся, издавая звуки, напоминающие мурлыканье кошки, шторы закружились в танце. И даже Лунц выглянул из-под стола и показал мне большой палец.

Один Мариус скептически нахмурился и выдал:

– Хочешь сказать, что сама тут будешь всё отмывать без помощи слуг и служанок? Или ты про то, чтобы набрать полные карманы денег якобы на их наём, а потом с теми деньгами опять пропадёшь лет на двадцать?

– Нет, – категорически замотала я головой, – это тайное место – так завещал мне мой отец и говорил, что о нём не должен знать никто. Поэтому да, я сама всё сделаю… – а после небольшой интригующей паузы продолжила: С вашей и в том числе с твоей помощью!

Под столом расхохотался портрет, и даже шторы зашелестели, словно нашёптывали друг другу шуточки про хранителя.

– Ну, чего стоим? – окинула я взглядом крепкую фигуру Мариуса. – Топай за водой и инвентарём, а я пока распределю обязанности остальным.

Сказала и осеклась. Как интересно мне могут помочь стулья, стол и занавески? А картина – их же вообще даже хранить полагается в абсолютно сухих условиях, чтобы никакая плесень не попортила краски.

Да и не могли вещи сознательно над собой издеваться и зарастать грязью, если сами могли с ней расправиться!

Кажется, что кроме Мариуса тут помощи ждать не от кого. Да и детина тот ещё помощник – сам зарос щетиной так, что лица не видно. И рубашка давным-давно не стирана и не глажена.

После уборки придётся делать целый пострирочный и помывочный день, чтобы привести обитателей в приличный вид.

Однако помощь пришла, откуда я не ждала.

В воздухе закружил портрет и начал отдавать приказы – ну, чисто генерал!

– Мебель, на выход! Ковёр тоже – нечего путаться под ногами! Шторы тащат посуду к пруду на помывку. Ну а я…

– А ты сейчас виснешь на своём крючке на стене и не отсвечиваешь! – рыкнул на Лунца вернувшийся с водой в вёдрах Мариус. Хранитель был повязан импровизированным кушаком из половых тряпок, которые скинул в воду и отошёл на пару шагов, с усмешкой наблюдая за мной.

Он что, считает, что я белоручка?!

Я лишь фыркнула и начала отжимать тряпку. Потом подтащила ведро поближе к окну и стала его мыть, взгромоздясь на подоконник.

Если честно, то ещё удовольствие – ощущать спиной пытливый мужской взгляд. Но я стойко игнорировала это ощущение, стараясь сосредоточиться на работе.

Примерно через час я более-менее отмыла стёкла с внутренней и внешней стороны. Для этого пришлось прибегнуть к помощи Мариуса, который открыл окно настежь. С улицы сразу потянуло прохладой и на тепло начали слетаться комары. Вот только ни один из них не смог проникнуть внутрь, словно вокруг дома был невидимый защитный купол.

Ещё через пару часов все имеющиеся окна в прихожей сияли чистотой, пропуская внутрь таинственный лунный свет. Это было так завораживающе, что я даже попросила Мариуса приглушить внутреннее освещение.

Хранитель стоял рядом со мной у окна и почему-то тяжело дышал. А мне вдруг стало так тепло и уютно от его присутствия, что я сделала шаг назад и впечаталась в его сильное тело. Сильные руки хранителя легли на мою талию, а его голова, судя по дыханию, что я ощущала, наклонилась к моей шее.

– Так, что вы тут устроили? – раздался недовольный окрик Лунца. – Не успела приехать девочка, этот кобель уже её лапает своими грязными руками!

Мариус громко зарычал, а я вынуждена была отстраниться.

Глава 9

С остальной уборкой придётся подождать до утра. Надо будет и моих новых знакомых отмыть и отчистить от пыли и грязи.

Найти бы олифу или какой-то лак для дерева, чтобы обновить защитный слой у стола и стульев.

Ковёр хорошо бы выбить на улице от накопившейся пыли и возможных личинок моли. Только я сильно сомневалась, что умный коврик позволит его лупить, как сидорову козу. Насколько я успела понять, у него очень тонкая и ранимая душа, а всякие жестокости в обращении скорее нужны коврам-мазохистам.

Постираю шторы и развешу сушиться на солнышке.

Портрет Лунца бы тоже покрыть лаком или олифой.

А хранителя я…

Воображение тут же нарисовало мне дико провокационную и возбуждающую картинку, где я тру мочалкой широкую спину и грудь абсолютно голого Мариуса, сидящего в ванне с мыльной водой… Он довольно улыбается и урчит, как довольный кот.

Нет уж, пусть сам себя моет – не маленький!

Время было далеко за полночь. Очень хотелось спать, а ещё, конечно, есть. Съеденные в райском саду яблочки давным-давно переварились. Но кажется и со сном, и с ужином, или точнее ночным жором, будут проблемы.

А ведь я в детстве очень любила сказку про Аленький цветочек, где купцу, а потом и Настеньке, волшебный замок сам готовил вкусные пироги и десерты. Может быть, поинтересоваться у Мариуса – нет ли в закромах особняка скатерти-самобранки или волшебного горшочка, варящего кашу. Я и от волшебной мельницы Сампо не откажусь!

Видимо мой уставший и голодный вид так впечатлил этот дом, что он сам без помощи Мариуса и остальных решил обо мне позаботиться.

Рядом со мной что-то сильно засверкало, и в этом сиянии материализовались кушетка с подушкой и пледом, а рядом с ней низкий столик с кувшином молока и двумя булочками на тарелке.

Это конечно не пир горой, на который я рассчитывала в мечтах, но всё равно здорово. Да и пахли булочки просто изумительно.

Чашек, кстати, было две.

Кажется, это был какой-то тест на мою щедрость. Проверка на вшивость!

Я не стала упрямиться и сделала точно так, как мне навязывали. Наполнила обе кружки, взяла одну булочку и чашку, а остальное пододвинула к Мариусу.

– Ешь сама, – отказался детина, – тебе нужнее, а то ещё похудеешь.

Я даже поперхнулась от гнусного намёка на мою полноту. Между прочим, я вообще ни разу не толстая, просто в Раю нас отлично кормили!

– Да нет уж, присоединяйся, а то потеряешь сознание от истощения. Чтобы были силы так вредничать, нужно есть, как лошадь. Точнее конь.

Хранитель со смехом фыркнул, а потом демонстративно сдался, поднимая руки вверх. Уселся прямо передо мной и отщипнул ма-а-аленький кусочек булочки. Закатил глаза от восторга, ме-е-едленно её пережёвывая. Гад делал всё для того, чтобы я слюной подавилась.

– Ах, какой вкус! Ах, как же приятно… А ты со мной ещё не поделишься? – заявил этот невозможный наглец. Я и так уже сто раз пожалела, что отдала ему вторую булку, а он теперь уже на мою заглядывается!

Я спешно проглотила остатки сдобы и запила молоком.

– Жадина! – резюмировал Мариус.

Я не стала спорить и показала хранителю язык.

После еды потянуло в сон, и я начала зевать, глаза сами собой закрывались.

Я даже не заметила, как оказалась в горизонтальном положении, а меня накрыли пледом. И, кажется, что позаботился обо мне тот невозможный наглец, что доставал своими шуточками до этого. Проснусь и обязательно придушу его! Может быть, даже два или три раза… Лучше четыре! Если не забуду…

Глава 10

Утро началось с того, что я громко чихнула.

А чихала я, потому что на мой нос села яркая бабочка. Вот только как она могла преодолеть защиту дома, которая была непроницаемой для ночных визитёров – комаров, летучих мышей и мотыльков? Дело было явно нечисто, и я сразу начала подозревать интриги Мариуса или самого дома.

И противный недодушенный детина почти сразу это подтвердил очередной хамской выходкой.

– Хватит дрыхнуть, Вера! Ты так превратишься вообще в спящую красавицу без всякого проклятия. Не нужно ни ядовитых яблок, ни веретена, чтобы новоявленная Белоснежка проспала всё на свете!

А бабочка взлетела вверх, несколько раз махнула крылышками, разбрасывая вокруг сияющую пыльцу, и пропала. Я сначала надулась, а потом даже обрадовалась такому волшебному пробуждению. С Мариуса станется вместо будильника облить меня ледяной водой или засунуть в кровать скорпиона или мышь. Первых я ненавидела, а мышей до смерти боялась. Разбуди меня кто-то подобным образом, я бы вообще спать не смогла в таком доме!

– Который час? – поинтересовалась я, зевая и потягиваясь.

– Много! Уже почти пять минут седьмого.

– Что?! Ты меня разбудил в такую рань после всего, что я для вас сделала? Я, между прочим, легла глубокой ночью из-за уборки.

– Это уже не считается! – отмахнулся наглец. – Новый день – новые правила! И ты клялась обо всех позаботиться…

И тут детина демонстративно показал на свою грязную рубашку, прохудившиеся на коленках штаны, повертел косматой головой, где в длинных волосах и давно нестриженой бороде застряли соломинки и маленькие пёрышки.

Я могла ошибаться, но, кажется, вчера у хранителя такого бардака на голове не было. Борода была сантиметров на десять короче, волосы без сора, да и прорехи на штанах выглядели совсем небольшими.

Он что, специально их порвал и магией бороду отрастил? Так захотел, чтобы я о нём позаботилась?!

Я недоверчиво обошла его со всех сторон и демонстративно поцокала языком:

– Не верю, не верю, не верю…

А этот наглец, лишь усмехнулся и сложил руки на груди, всем видом показывая: «Ну и что, что не веришь. Всё равно теперь будешь приводить меня в порядок…»

Ещё и в нетерпении хмыкнул, и с издёвкой на меня уставился.

Ну, ладно! Сам напросился!

В моей голове стали проноситься воспоминания обо всех древних варварских способах стирки и помывки – зола, щёлок, песок…

Но я вовремя спохватилась, что ни один из этих вариантов не даёт сильной пены, которая могла бы скрыть от меня голые прелести хранителя во время купания.

Пришлось спешно менять план и от скрытого садизма переходить к новому.

Самым эффективным, на мой взгляд, была игра «Сделаешь всё сам – не маленький!»

Но я даже рта не успела открыть, как Мариус огорошил:

– Если думаешь, что сможешь отвертеться – не выйдет! Статус хранителя позволяет заботиться о других, но не о себе. И без твоей помощи я точно не справлюсь!

Вот же засада! А я так хорошо всё распланировала…

– Ладно, помогу, – решилась я через до-о-олгую минуту размышлений. – Тащи воду в ванну и разводи в ней мыло. Оно ведь имеется в доме? – спросила я с затаённой надеждой на первый вариант плана с песком, золой и щёлоком.

– Имеется, – усмехнулся наглец, словно прочёл мои злодейские мысли в свой адрес. – И воду я уже натаскал и даже мыло с лепестками роз добавил.

Когда мои брови от недоумения взметнулись вверх, пояснил:

– Это на тот случай, если ты осознанно захочешь присоединиться или поскользнёшься на мокром полу и в ванну свалишься. Чтобы и тебе было приятно…

Вот же наглец наинаглейший! Чего удумал?!

– Не собираюсь я ни по доброй воле, ни по принуждению с тобой вместе мыться! А на полы я вообще шторы постелю, чтобы заодно постирались, и не поскользнуться было. Да и свидетели мне не помешают, чтобы всякие противные хранители постеснялись меня в воду опрокидывать.

– Ты считаешь, что чувство стеснения присуще хранителям?! – заявил этот невозможный тип и поиграл бровями.

Я лишь фыркнула и отрезала:

– Топай и раздевайся! Ложись в воду и пену взбей! Надеюсь, хотя бы это хранителям позволяется?

– Ага, но с очень большим сожалением об упущенных возможностях…

Глава 11

Я громко фыркнула и сильно пожалела, что не могу уйти и громко хлопнуть дверью. Уйти в ванную должен был именно Мариус, а если он ещё и дверью хлопнет, будет мыться в кипятке или среди айсбергов льда! Не сейчас, так потом, когда я заполучу в сокровищнице мощный артефакт и смогу сама колдовать.

Как же всё усложняет, что детина – хранитель моего дома! Так могла бы уже отказать от постоя, переселить в канаву или на гнилое болото. Но Мариус сам может меня туда отправить благодаря своему статусу. Засада, однако!

Я подошла к большому зеркалу. Оно ещё стояло всё в пыли и в паутине. Ночью до его помывки руки просто не дошли. Кое-как протерев небольшой участок напротив своего лица, я принялась строить страшные, жутко недовольные рожи своему отражению, чтобы подобрать наиболее действенное выражение лица для встречи с Мариусом.

Вот только я периодически сбивалась с первоначального замысла и посылала зеркалу воздушные поцелуи и делала губки бантиком, а брови домиком. Что это со мной?! Не иначе, как в молоко или вчерашнюю булку мне подлили приворотное зелье или эликсир полного отупения.

О еде подумала совершенно не вовремя! Сразу захотелось есть, ведь одной единственной булочкой и кружкой молока было сложно накушаться.

И что-то мне подсказывало, что сегодня меня на халяву кормить не будут и заставят самой трудиться на кухне. Не то, чтобы я не умела готовить, просто предчувствовала, что противный хранитель начнёт издеваться над моими кулинарными талантами.

Есть ведь такие люди на свете – будут сидеть столетиями голодными, а потом кривить нос от чужой еды. Но потакать ожидаемому хамству я не намерена. Будет язвить – съем всё сама и крошки не оставлю!

Я даже отражению своему язык показала и плотоядно облизнулась.

Этим поставила мысленную точку в колебаниях и направилась в ванную комнату. На её ручке висели полотенце и фартук. Каким-то чудом обе тряпочки были относительно чистые. Я раздражённо выдохнула и нахмурилась.

Ведь могут же, когда им надо, чистоту поддерживать. Чего тогда ко мне прицепились? Хотя и для такой ситуации можно придумать план, как её разрешить в свою пользу. И что-то мне подсказывает, что план тот будет супер-злодейским. Где же ты, артефакт, превращающий девушку в ведьму? В душе я именно такая уже, осталось силы развить магические.

Тут же вспомнила про тех, кто меня убил – сердце пропустило удар, а потом пустилось в галоп, словно я уже преследовала злодеев.

Если в отношении Мариуса я ещё могу поиграть в своенравную злодейку, то церемониться с мужем-Игнатом и подругами – Еленой и Анфисой, я точно не стану! Убью, потом воскрешу, если моя магия позволит, и убью ещё пару десятков раз.

А если не смогу воскресить полноценно, превращу в ожившие умертвия и потом испепелю до пыли, до грязи под ногами!

Когда я с силой распахнула дверь и решительно влетела в ванную комнату, Мариус пристально на меня посмотрел, а затем картинно испуганно замахал руками:

– Ой, пощади! Не убивай! И насиловать меня не надо! Если только очень нежно и ласково, то тогда можно…

– Дурак! – припечатала я. – Столько лет живёшь, а ведёшь себя точно гимназист не разумный. Сколько тебе сейчас? Лет двести или уже за тысячу?

– Это ты сейчас намекаешь, что я уже старый и не переживу вообще никакого изнасилования? – решил уточнить противный нахал. – Могу тебя успокоить – я ещё ого-го какой крепкий! А в некоторых местах особенно… Можешь убедиться… Ты же меня ВСЕГО сейчас помоешь? – поинтересовался гад, поиграв бровями.

– Не мечтай! – отрезала я. – Потру спину, так и быть, может, ещё голову намылю и помогу постричься и побриться. Ты же не какой-то там Самсон и переживёшь короткие волосы?

– Стрижку я переживу, конечно, а вот полное игнорирование помывки особенно крепких мест… нет, точно не выдержу! – заявил хранитель с самым скорбным видом и затаённой улыбкой в бороде.

– Что же, так тому и быть… – сделала я интригующую паузу. – Придётся тебя похоронить во дворе среди зарослей крапивы и репейника – они тоже язвят и пристают, когда не надо. А на место хранителя дома поставим Лунца…

Не успела я закончить фразу, как дверь распахнулась, и в ванную влетел донельзя довольный портрет. Изображённый на нём мужчина так раздулся от важности, что едва помещался в тесной раме.

– Я согласен! Буду счастлив приступить к исполнению обязанностей прямо сейчас. А этого… – тут Лунц брезгливо кивнул в сторону отмокавшего в воде Мариуса, – можно немедленно упразднить. И закапывать его не нужно. Вон какой бугай перекачанный – сам справится!

Мариус зачерпнул широкой ладонью воду и метнул в портрет. Мужчина на картине истошно разорался:

– Ты совсем свихнулся?! Я же размокну и плесенью покроюсь! Нельзя с антикварными картинами так обращаться! Я подам на тебя в суд за недопустимое поведение…

А потом резко осёкся, когда увидел сразу две ладони, заполняющиеся мыльной водой.

– Я всё понял. Не стану мешать. Пока, пока! – и просочился сквозь стену.

Я недоверчиво похлопала глазами и спросила:

– А что, Лунц так может?

– Через стены ходить? Конечно, он же призрак и очень надоедливый, – ответил Мариус. А потом протянул мне мочалку и поинтересовался: Так мы сегодня будем мыться и стричься или нет?!

Глава 12

На ощупь хранитель оказался не только крепким, но и чертовски соблазнительным. Кожа гладкая, словно мрамор, но с таким жаром внутри, как будто это не человек вовсе, а готовый взорваться огнедышащий вулкан. Может быть, Мариус дракон? Они точно полны внутреннего жара.

«Только дракона мне и не хватало для полного счастья!» – подумала я.

Хранитель довольно улыбался, как кот, объевшийся жирной сметаны. Его глаза казались прикрытыми длинными ресницами, но я прекрасно понимала – за мной наблюдают пристально и с выраженным мужским интересом. От этого щёки вспыхнули предательским румянцем, не вовремя показавшим нахальному альфа-самцу мои истинные чувства.

– Хватит на меня пялиться! – буркнула я с раздражением.

Раздражением на Мариуса, ситуацию с вынужденной помывкой и, конечно, на саму себя и свою реакцию на мужчину.

Хранитель лишь шире ухмыльнулся, но глаза закрыл, правда, прокомментировал:

– Есть такие игры – с повязками на глазах. Сексуальные такие игры, ммм… У нас сейчас это запланировано?

– Не мечтай! – отрезала я. – Спиной поворачивайся!

– А как же контакт – глаза в глаза, нос к носу, рука к руке и…

– А вот про «И» даже не помышляй! Никакого «И», «Е», «А» и, тем более «О» тебе не светит!

– Жестокая какая! – возмутился наглец, но просьбу выполнил и развернулся ко мне спиной.

И я даже дышать забыла как, от открывшегося вида!

Хотя я раньше видела голых мужчин – как-никак замужняя дама – но вот о таком великолепии даже не помышляла. Спина Мариуса была невозможно широкой и вся бугрилась огромными мышцами. Кожа была притягательного тёмного цвета, словно от загара. И где, спрашивается, хранитель нашёл солнце в доме, который он по его словам покидать не может?!

Талия была невозможно узкой и словно бы заострённым копьём уходила в мыльную воду. Прямо-таки указатель: «Вам туда!»

Но не это даже лишило меня способности трезво видеть и дышать…

На плечах Мариуса чернели довольно густые волосы. У моего мужа волосатыми были только ноги и задница с лобком и тёщиной дорожкой. А при его рыжих волосах это смотрелось скорее неряшливо и пошло.

Но Мариус!!!

Я никогда раньше не видела такого, и эта неправильность будоражила ум и грязные фантазии:

Ох, как эти волосы будут ощущаться при занятиях сексом, когда руки обнимут парня за шею и спустятся ниже…

Мамочки, он что же – какой-то оборотень, у которого шерсть наружу пробивается? А все оборотни по книгам такие любвеобильные…

Ах, как я сейчас буду его мыть, касаясь тех зарослей…

Я постаралась взять себя в руки и медленно выдохнула. Старалась сделать это как можно тише и незаметнее.

Одного я не учла – того, что стояла почти вплотную к обнажённому мужчине. И Мариус, конечно же, почувствовал мой протяжный выдох в сторону обнажённой шеи и мощного загривка.

– Ммм, как приятно! – промурлыкал это наглец и попросил: Сделай это ещё раз… а лучше раз десять или тридцать. Дыши, Вера, дыши!

Я обхватила мочалку пальцами и сжала их в кулак. А потом резко выбросила руку, впечатав его в спину нахала.

– Ой, что ты творишь? Зачем дерёшься? Я же совершенно беззащитен сейчас. И без одежды, и даже голой спиной стою к тебе… А ты взяла и нож в спину!

– Не нож, а всего-то маленький кулачок! – парировала я.

– То-то, что маленький! – ответил Мариус. – Чем меньше поверхность для воздействия, тем оно сильнее. Ты меня вообще проткнуть можешь своими острыми костями!

– Что?! Да как ты вообще?! – задохнулась я от возмущения. – И определись уже – толстая я, по-твоему, или худая!

Хранитель обернулся и пояснил, гад ползучий:

– Так ты всё сочетаешь! Где-то – толстая, а где-то худая…

При этом мужчина смотрел куда-то вниз. Я опустила глаза и обомлела. Моя блузка на груди промокла и теперь сделалась почти прозрачной, показывая Мариусу все мои прелести, и торчащие возбуждённые соски в первую очередь.

– О, какой обалденный вид! – заявил наглец. – А главное, вид, что толкает к определённым действиям, от которых потом дети рождаются.

Глава 13

Шутка у хранителя вышла так себе!

Я вздрогнула всем телом, а на глазах навернулись слёзы.

Ванечка, мой любимый мальчик… Что же я за мать-то такая?! После своей смерти так о сыне и не вспомнила!

Глухим хриплым голосом я чуть слышно ответила Мариусу:

– Я устала… Пожалуйста, закончи мыться сам. А потом я тебя постригу.

Сказала и постаралась уйти. Но не успела я сделать и трёх шагов, как услышала полу-стон–полу-рык хранителя, сзади расплескалась вода, и меня сгребли в охапку, прижимая к сильному горячему телу.

– Я что-то сказал не так? Ты обиделась или расстроилась. Если не будешь держать в себе, станет легче. Проблемы нельзя хранить втайне от друзей – ими стоит поделиться, чтобы вместе найти решение.

А я лишь кивнула, продолжая глотать слёзы.

– Я только упомянул детей, как ты переменилась в лице. У тебя уже есть дети и ты за них переживаешь? – спросил Мариус.

Я кивнула. Хотела отстраниться, но почему-то не сделала этого. Даже наоборот теснее прижалась к обнажённому телу, в котором в данный момент видела не мужчину, а друга – того, кто защитит и поможет в моей беде.

– Да, Ванечка – мой любимый сыночек… Он остался с извергом-отцом и подругами-убийцами. Я должна, просто обязана как можно скорее к нему вернуться и забрать из ада, в котором он сейчас живёт. Я слышала, как подруга-змея шептала мужу, что много раз пыталась настроить сына против меня. Тогда у неё это не получилось. Но после моей смерти всё может измениться и Ванечка… – я опять громко зарыдала.

– Он может…– всхлипнула я, – он меня забудет или даже возненавидит…

– Нет, конечно же нет! – убеждённо возразил Мариус. – Дети только кажутся маленькими и ничего не понимающими, но они порой даже мудрее взрослых. Ведь они познают окружающий мир и чувствуют не умом, а всем сердцем. Сын никогда тебя не забудет и не предаст!

И хранитель бережно погладил меня по голове, успокаивая. Словно и я сейчас маленькая девочка, нуждающаяся в душевном тепле и поддержке.

А я поняла – да, я сейчас именно такая.

Постепенно слёзы перестали течь по щекам. Я последний раз шмыгнула мокрым носом и постаралась улыбнуться.

– Спасибо тебе…

– Не стоит благодарить, – отмахнулся Мариус. – Лучше скажи, ты хочешь уйти к сыну? – тут его голос дрогнул. Я поняла, что мужчина очень переживает. Не хочет меня отпускать, но не сделает ничего, чтобы меня остановить из-за Ванечки.

– Прямо сейчас я не могу, – ответила я. – Какой я пример подам сыну, если брошу тех, кто нуждается в моей помощи. Да и Ванечку я не могу привести в дом, где больше пыли и паутины, чем воздуха. Ребёнку нужна чистота, да и всем вообще тоже.

– Я помогу тебе, – пообещал хранитель. – Не всё мне подвластно, но кое-что я умею… Да и в нашей сокровищнице есть один волшебный предмет – специально для такого случая…

Я кивнула и обернулась, ожидая увидеть обнажённое мужское тело. Даже глаза прикрыла целомудренно.

Но Мариус каким-то чудом был уже одет. На нём была, правда, всё та же поношенная рубашка и не совсем чистые штаны. А волосы после мытья распушились и торчали во все стороны. Не лучше выглядела и отросшая борода.

– Артефакт…– начала я, представляя в качестве него какой-то супер-веник или чудо-ножницы.

Но хранитель меня удивил.

– Закрой глаза, Вера, и не подглядывай!

Я послушно смежила веки, гадая – веник или ножницы?

Меня бережно обняли за талию и взяли за руку. Я почувствовала очень приятный и будоражащий воображение запах чистого мужского тела. Пахло свежестью с нотками грейпфрута и бергамота, немного ощущалась смола и какая-то сладость. Не мужчина, а целый коктейль несочетающихся сущностей!

Меня осторожно вывели из ванной комнаты в гостиную.

– Теперь можешь смотреть, – разрешил Мариус.

На столе, который и сам был невозможно рад и даже немного подпрыгивал на месте от возбуждения, располагалось маленькое блюдечко с катающимся по нему румяным яблочком. Поверхность под яблоком постоянно меняла цвет и искрилась.

– Это ведь… – начала я поражённо, – как в сказке, да?

– Ага, волшебное блюдечко – видео-транслятор. Оно покажет тебе всё, что захочешь. Только подумай и представь то, что хочешь увидеть…

Конечно же, я сразу представила сына и прошептала:

– Ванечка, дорогой мой ребёнок…

Но почти сразу же закрыла волшебное блюдце руками.

Я не имею права сейчас быть слабой. Увижу сына – и сразу размякну.

Мариус почувствовал, как я напряглась и спросил:

– Что-то не так? Нужна помощь?

– Да, – кивнула я с глухим стоном. – Посмотри, пожалуйста, сам, как там мой сынок. Всё ли с ним хорошо?

А сама с огромным сожалением отвернулась.

Мариус взял меня за руку. Его тепло обволакивало и успокаивало, но в этот раз я словно бы отталкивала их, ожидая ответ хранителя, как приговор.

Глава 14

Потом я так и не отважилась посмотреть своими глазами на сына.

Я страшилась, что увижу, как сыночек обнимает и целует моих убийц. Или что они делают ему больно.

Сама боялась это увидеть, но постоянно терзала Мариуса своими просьбами:

– Посмотри, пожалуйста, как там Ванечка – спит ли сейчас?

– Погляди на сынишку – он успел позавтракать?

– А в гимназии Ванечку не обижают? Как он учится?

Мариус безропотно выполнял мои просьбы, но каждый раз говорил потом:

– Вера, не терзай себя. С сыном всё будет хорошо. Он, по мнению твоих убийц, единственный, кто может открыть им двери в зачарованное хранилище сокровищ и артефактов. И они правы – кровь Ванечки, как и твоя, распахнёт двери этого дома.

При упоминании о крови сына, я вообще впала в транс и долго сидела на стуле, раскачиваясь из стороны в сторону с глухими стонами.

От сильных переживаний я начала сходить с ума. В душе поселилось убеждение, что я плохая мать и могу даже сглазить любимого ребёнка. Ведь со мной не просто неприятности приключились, я вообще умерла. Может быть, это невезение может передаться и Ванечке через волшебное блюдечко?

В тот день я так и просидела, не отмыв ни сантиметра новой поверхности. Не съела и кусочка, только уже перед сном выпила целебный чай, что принёс мне Мариус.

– Тебе это нужно, Вера…– сказал хранитель, практически силой вручая мне чашку.

А потом, как мантру, начал твердить:

– Ты отличная мама и не вздумай считать иначе! Ты никогда не забывала о сыне и никогда не забудешь! Просто в первый день обстоятельства не дали тебе возможности. Сначала ты падала с небес, потом сражалась с нами, затем старалась нам помочь – у тебя просто не было сил думать ещё о ком-то!

– Ванечка – не кто-то! – воспротивилась я

– Конечно, просто ещё Павлов не так давно выяснил, что сильные раздражающие факторы, действуя одновременно, не повышают тревожность, а взаимно подавляют друг друга.

Если у тебя болит рука от ожога, стоит стукнуть по другой молотком, как первая рука будет болеть меньше, – пошутил Мариус.

Наверное, он был прав, да и в чай что-то добавил, но я быстро заснула и даже успокоилась.

Нет, не от того, что прониклась словами хранителя и стала считать себя матерью года, нет! Просто я поняла, чем быстрее смогу привести дом в порядок и чем больше напитаю его своей заботой и любовью, тем быстрее хранитель вернёт себе силы, нужные для перемещения к Ванечке.

Две недели прошли в каком-то угаре. Я точно ненормальная носилась по дому, активно наводя порядок. Мыла окна, драила полы, сметала паутину и вытряхивала половики и покрывала. Перестирала гору белья, начав со штор.

Они просто лучились от счастья, периодически поглаживая мои руки при стирке. Это было так необычно!

Представьте, к примеру, вы готовите жаркое из курицы, а она неожиданно толкает вас своими замороженными ощипанными крылышками.

Ох, нет! Не тот я пример привела – какой-то хоррор вышел вместо забавного сюжета со шторами.

Уж лучше такой пусть будет:

Ложитесь вы в кровать, а одеяло само вас нежным заботливым теплом укутывает…

Перед глобальной стиркой мы со столом и шторами рискнули отправиться в ближайший город за покупками. Хранитель презентовал нам целый мешочек золотых и серебряных монет для этого.

И ехала я в город в настоящей волшебной карете!

Под действием магии Мариуса стол превратился в остов кареты, а одна из штор обернулась вокруг него, сформировав красивый полог и мягкие подушки на сиденьях. Вторая штора была вынуждена на время расстаться с сестричкой и превратилась в моё выходное платье.

Это было очень прикольно – ходить в шторе вместо одежды, но все вокруг видели именно роскошное платье на мне, а не занавеску.

В одном магазине меня вообще взяли в оборот продавщицы и заставили покружиться вокруг своей оси, чтобы лучше рассмотреть и запомнить дизайн одежды. Штора прямо-таки зазналась от подобного внимания, от чего моё платье вообще начало мерцать магическим сиянием.

– Ого, оно и такое умеет! – восхитились портнихи, которых по сарафанному радио вызвали в магазин продавщицы. – Нет, мы тогда точно это не воспроизведём…– печально констатировали девушки.

Вернулись домой мы уже глубоким вечером, нагруженные продуктами и необходимыми вещами.

Купили несколько платьев для меня, пару рубашек и новые брюки, выходной камзол с шейным платком и элегантной шляпой для Мариуса.

Для Лунца я покупать одежду не стала, хоть и очень хотела. Мне было не ясно, сможет ли призрак на портрете воспользоваться реальными вещами или нет, и они окажутся на полу, не удержавшись на бесплотном духе. Но и без подарка картину не оставили, приобрели красивую золотую ленту для рамы и лак с эффектом мерцания и защитой от пыли и термитов.

Ещё три банки волшебного лака купили специально для стола со стульями.

Шторы я порадовала стиральным порошком для цветного белья и ароматным ополаскивателем с запахом майских ландышей.

Глава 15

Две недели я не только убирала, но и готовила. И тоже на автомате. Что-то резала, что-то смешивала, сколько-то минут варила и жарила, а потом это что-то ела, совершенно не чувствуя ни вкуса, ни запаха.

Ел и Мариус, который стойко хранил невозмутимый вид и даже пару раз причмокивал губами, показывая, что ему нравится.

И лишь много позже я поняла, что хранитель мужественно терпел мои неудавшиеся кулинарные эксперименты, не подавая вида от недовольства пересолёной, переперчённой и недоваренной пищей. Я несколько раз путала соль с сахаром, а дважды клала вместо ароматных трав в чай зажарку для супа.

Но сама совершенно не обращала внимание на то, что еда получается весьма странная. Просто проглатывала её и всё. А если она застревала в горле, смывала её в бедный желудок чаем или кофе.

Изменилось всё на пятнадцатый день, когда на кухню вошёл Мариус и с торжественным видом сказал:

– Сегодня ты станешь ведьмой!

Я даже порезалась от такого заявления, поскольку чистила картофель для жаркого, а по факту для своего «фирменного компота».

– Что-то случилось? У меня появились ещё какие-то проблемы, от которых я обязана озвереть и стать злющей колдуньей? – спросила я, слизывая кровь с пальца.

– Надеюсь, что нет, – ответил хранитель, – иначе мой желудок вообще сам сбежит на кладбище и сам там закопается.

Когда я вскинула совершенно изумлённые глаза на мужчину, абсолютно не понимая, на что тот намекает, Мариус кивнул в сторону плиты.

На ней на большой чугунной сковородке жарилась…

… чайная заварка!

А в начинающем закипать чайнике плавали…

… кусочки острого перца!

Не лучше выглядели и салат с десертом! В первом под майонезом мариновалась…

… клубника.

А во втором под взбитыми сливками лежало…

… сырое мясо.

У меня словно пелена с глаз спала, когда я это увидела.

Вздрогнула, заметалась, закрыла лицо руками, которые сильно дрожали – практически отвешивая мне пощёчины.

– Не стоит так переживать, – решил меня поддержать (или добить?) Мариус. – Ты просто сильно волновалась.

Я сделала в своём импровизированном домике из переплетённых пальцев несколько глубоких вздохов-выдохов и немного успокоилась – ровно настолько, чтобы с опаской взглянуть в глаза тому, кого я целых две недели кормила в прямом смысле «на убой»!

– Это… – начала я, – но как ты это терпел и ел? – изумилась я.

– Не стоит напоминать! – отмахнулся хранитель и сделал самый скорбный вид, который я когда-либо видела в жизни.

– Нет, ну не настолько же было плохо?! – возмутилась я.

– Поверь, НАСТОЛЬКО!

Я прокашлялась, чтобы смириться с только что обретённой ролью местной отравительницы, и хриплым голосом поинтересовалась, чтобы перевести разговор на другую – безопасную для моей гордости тему:

– А что ты говорил про ведьму? Ты считаешь, что я уже ей стала или вот-вот подпаду под ведьминские стандарты?

– Поверь, Вера, ни одной ведьме не дотянуться до ТВОИХ стандартов!

Хранитель, гад ползучий, поиграл бровями, а потом выдал:

– Это я про твой невозможный характер. Но сегодня весь мир в моём лице выкопает для Вселенной братскую могилу – сегодня попробуем пробудить в тебе магию. Так что хватит издеваться над продуктами – они ни в чём не виноваты – и идём со мной!

Глава 16

– Хочешь, я покажу тебе нашу сокровищницу, ради которой полмира будет готово истребить остальных? Только предупреждаю, что искушение может стать непреодолимым… – вопрос Мариус задал с лихорадочным блеском в глазах и скрытой улыбкой.

– Нет, не нужно! – быстро отказалась я. – Просто вынеси оттуда то, что поможет мне пробудить магию.

– Замечательный ответ! – обрадовался хранитель. – Я был в тебе уверен и поэтому уже взял из архива всё необходимое.

– Ах, ты ж гад такой! – возмутилась я. – Ты меня испытывал, да? Не окажусь ли я какой-то шизофреничкой, мечтающей о мировом господстве?!

– Поверь, Вера, о таком мечтают далеко не одни шизофреники. Но не будем обсуждать проблемы мирозданья. Ты должна успокоиться, иначе магия выйдет из-под контроля.

– Тогда давай покинем дом и потренируемся где-нибудь за его пределами, – предложила я, опасаясь, что могу всё спалить, разобрать по кирпичику или ещё как-то навредить особняку и его обитателям.

Но Мариус почему-то отрицательно закачал головой:

– Нет, это опасно и прежде всего для тебя. Во-первых, найдутся те, кто, увидев, как ты колдуешь, поднимут местную общественность с факелами, вилами и воплями: «Сожжём злую ведьму!»

А во-вторых, будут и те, кто захочет эту магию прикарманить и постарается отобрать у тебя артефакты силы.

– Но тогда как же… всюду клин… – расстроилась я.

– Есть одно место – там будет безопасно. Туда мы сегодня и отправимся.

Мариус достал из кармана штанов что-то вроде мела и начертил на стене гостиной большой овал. Контуры рисунка тут же осветились зеленовато-синим сиянием, а внутри овала поверхность подёрнулась какой-то плёнкой. Словно это уже не стена дома, а какая-то вертикальная водная поверхность.

Мариус взял меня за руку и сказал:

– Идём, и ничего не бойся!

Хранитель первым вошёл в портал, а я так и стояла испуганной овечкой перед барьером в мою новую жизнь. Что, если даже от этой магии я свихнусь и начну вредить всем без разбора?

– Нет, ни за что я не пойду в этот портал! – решила я и попыталась освободить руку из крепкой хватки хранителя.

Но кто бы мне позволил?!

Мариус резко дёрнул меня на себя, и я влетела в портал с криками и проклятиями.

Было дико страшно. Я оказалась в каком-то зыбком плотном тумане, который обволакивал со всех сторон, лез в нос и рот, мешая дышать. Казалось, что это и есть злобная сущность мира – та, от которой люди сходят с ума и становятся убийцами, маньяками и насильниками. Мой муж и его любовницы наверняка тоже вдохнули и испили этой гадости сполна.

И словно бы я сказала это вслух, так как услышала ответ Мариуса:

– Нет, это просто магия перемещения – своеобразная защита от травм. Ничего злого и зловещего в ней нет. А злые люди сами по себе такие, потому что им нравиться мучить и убивать других. Тут уж дыши – не дыши, ничего не изменится!

Я почувствовала, как Мариус обнял меня за талию, потом вообще подхватил на руки и устремился вперёд. Я его не видела, просто ощущала, как ритмично напрягаются могучие мускулы моего хранителя, как он двигается, переставляя ноги.

И через пару минут меня вынесли на свет.

Глава 17

Скорее всего мы переместились в какой-то древний храм. Прямо перед нами возвышалось сооружение очень похожее на алтарь. Он был сделан из стекла и переливался разными цветами. Они имели общее тёмное свечение, поэтому в помещении царил полумрак.

А ещё было дико холодно!

– Чёрт, – обеспокоенно пробурчал Мариус, – надо было одеться теплее! Раньше здесь были почти субтропики, когда меня тут инициировали.

– Тебя что? Тоже посвящали в ведьмы? – поразилась я.

– Не совсем! – покачал он головой. – Но все хранители тоже должны пройти обряд посвящения.

– А что значит «раньше»? Это когда – в прошлом году, десять или сто лет назад? – задала я интересующий меня больше всего вопрос. – Или речь о тысяче лет и больше? – спросила я с улыбкой.

Однако Мариус молчал как партизан, только усмехнулся.

– Что – я не угадала? Тебе столько же, сколько Солнечной Системе?

– Обижаешь, Вера. И вообще – зачем тебе знать мой точный возраст? Слышала поговорку, что мужчине столько лет, насколько он себя чувствует. А я рядом с тобой чувствую себя мужчиной в самом расцвете сил.

– Это был такой скрытый комплимент? – продолжала допытываться я. – Хочешь сказать, что я твоя муза?

– Уж скорее заноза в заднице! – парировал хранитель. – Но как раз дикое раздражение от занозы заставляет встрепенуться и начать действовать.

– Хам! – отрезала я обиженно и даже отвернулась. – Давай, быстрее проводи свой дурацкий обряд и возвращай меня обратно! Кроме того, я уже сильно замёрзла. Ты же можешь наколдовать мне какой-нибудь свитер или полушубок? Так почему до сих пор не сделал этого?

– Это место имеет свой собственный уровень магии. Раньше он был очень высоким и тут было тепло. Но за годы, что я отсутствовал, магия выветрилась. Если начну сейчас колдовать, есть двойной риск – или то колдовство не получится, а я лишусь сил для возвращения домой, или ответом за создание тёплой одежды будет обвальное понижение температуры, и мы тогда закоченеем даже хорошо одетыми.

– Ой, на всё-то у тебя найдутся отговорки! – возмутилась я и начала пританцовывать на месте, чтобы согреться.

– Не переживай, если обряд пройдёт успешно, и ты станешь ведьмой, не только сама сможешь согреться, но и этот храм частично восстановит прежнюю энергетику. Обычно, что выше уровень дара у новорожденной колдуньи, тем больше энергии остаётся в месте инициации. Когда я переродился, храм стал теплее на целых пять градусов!

– Маловато будет для нынешней ситуации, – посетовала я. – Тут сейчас явно минусовая температура. Это же нужно минимум четыре новорожденных Мариуса, чтобы не околеть от холода!

– Вообще-то обычно храм нагревается ещё меньше, – обиделся хранитель.

– Ладно, давай, начинай! Всё равно надо попробовать, а потом убираться восвояси.

Хранитель фыркнул, но начал действовать.

Жестом циркового фокусника Мариус достал из кармана много всяких предметов, которые явно не могли там изначально поместиться.

Десять зелёных свечей

Пузатую бутыль с красной жидкостью

Массивное золотое ожерелье

Два похожих по дизайну золотых браслета

Длинный кинжал, инкрустированный драгоценными камнями

Старый, отбеленный солнцем и ветрами, череп

Длинную палку с набалдашником в виде друзы фиолетовых кристаллов

Серебряную чашу с чернением в виде кабалистических знаков

Алую и чёрную мантии с капюшонами

Красные туфельки и чёрные ботинки

Огромное зеркало с меня ростом

– И это всё? А где ведьминская ступа и помело? Где говорящий кот и чемодан с мышиными хвостиками и жабьими лапками? – съязвила я. – Если уж становиться настоящей ведьмой, то только так – чтобы самой страшно было.

– Вообще-то ты права, – согласился Мариус. И сделал он это подозрительно легко. Я почувствовала подвох и не ошиблась. – Есть несколько разных способов инициации. могу предложить вместо мышей и жаб вполне приятный вариант.

– Это какой же? – насторожилась я.

– Через обряд единения плоти и пробуждения страсти, заявил наглый хранитель и поиграл бровями.

– Что? Это ты в смысле… – опешила я от мужской наглости. – Да как ты… Да я тебя!

– Не нравится, тогда терпи холод. А при приятном варианте уже бы грелась о моё жаркое сильное тело… – и искуситель даже расставил свои мускулистые ножищи и напряг грудные пластины, согнул руки, чтобы на них мускулы вздулись – всё сделал, чтобы меня окончательно смутить!

– Сам с собой объединяйся! – решительно отрезала я. – А я твои свечки лучше зажгу.

Глава 18

Мариус не пустил обряд на самотёк и не дал мне даже возможности что-то сделать самостоятельно.

Расставил вдоль символов нарисованного на полу магического круга свечи, нацепил на ноги ботинки, а на плечи надел чёрную мантию. Меня же заставил облачиться в красную и такие же туфельки. На руках застегнул золотые браслеты, а на шее – ожерелье. Наполнил чашу почти до краёв красной жидкостью из бутылки.

– Что это такое? – поинтересовалась я. – Если это кровь, ни за что не стану её ни пить, ни мазать на себя!

– Предпочитаешь заменить своей собственной кровью? – спросил Мариус. – Как видишь, её потребуется довольно много. Можешь потерять сознание от слабости.

– Что, нет… – отказалась я. – Я вообще не собиралась использовать магию крови. А совсем без этого нельзя? Не нравятся мне такие обряды.

– Ладно, расслабься, – смилостивился хранитель. – Я пошутил – это вовсе не кровь.

– А что тогда, – спросила я тут же.

– Тебе лучше не знать! – заявил этот гад.

Что-то мне подсказывало, что Мариус сейчас безбожно врал, но сознаваться во лжи категорически отказывался.

Потом он взял кинжал и протянул ко мне руку, явно намереваясь потребовать, чтобы я сама вложила свою верхнюю конечность ему в лапу для экзекуции.

– Нужна всего одна капля, – попытался выторговать у меня мою кровь наглый хранитель. – Иначе обряд просто не провести.

Я тяжело вздохнула, смиряясь с навязанными мне обстоятельствами и протянула руку.

Надрез на пальце и, правда, детина сделал крохотным. Когда моя кровь попала в чашу, её содержимое вскипело и поменяло цвет на изумрудно-зелёный.

– Когда я зажгу свечи и начну читать заклинание, не смей даже шевелиться. Иначе сила может промазать и уйти в другое тело. Это иногда случается, – предостерёг меня хранитель. – А ещё стой и смотри внимательно в зеркало. Оно показывает истинных врагов ведьмы. И эта информация непреложна. Даже если ты увидишь в зеркале лишь собственное отражение, должна принять и сделать выводы. Зеркало так показывает, что ведьма сама себе вредит.

Но справедливо и обратное. Если тот, кого ты искренне ненавидишь, в отражении не проявится, это означает, что ты несправедлива. И тот человек тебе не враг.

С каждой зажжённой свечой на душе становилось тяжелее. Словно меня насильно толкали туда, откуда обратной дороги назад просто не было. И это очень страшило.

А ещё я боялась увидеть в этом зеркале Ванечку – своего любимого сыночка. Что, если моим врагам удалось настроить сына против меня?

Когда все свечи уже вовсю горели, Мариус обошёл магический круг окропляя его из чаши против часовой стрелки. Стоило хранителю завершить оборот, как находящиеся на мне золотые украшения засияли нестерпимым светом. Вокргу стал раскручиваться настоящий ураган. Это было с одной стороны завораживающе, а с другой – невозможно пугало. Я начала опасаться, что сильный ветер просто собьёт меня с ног, и моя магия унесётся прочь, питая силами кого-то другого.

Я держалась из последних сил, моя красная мантия развевалась на ветру, как исполинский флаг. А потом из зеркала прямо в моё сердце ударил мощный зелёный луч.

Температура в храме начала резко повышаться. Через минуту я уже не просто согрелась, мне стало невыносимо жарко в плотном платье.

А Мариус смотрел на меня, не отрываясь и смеялся.

Потом он кивком головы в сторону зеркала напомнил мне о моих врагах.

Я обернулась и закрыла рот руками, чтобы не закричать от отчаяния.

У меня было целых пять врагов и мужа среди них не было.