Я всё исправлю

Глава 1. Егор

Три года спустя…

Я выронил его, нужно быстро вернуться и забрать. Сколько раз говорил себе не брать его на боевые учения. Командир за это по головке не погладит, если узнает, из-за чего я нарушаю устав.

– Филатов! А ну быстро покинул место боевой задачи! Егор! Ты действуешь не по уставу.

Бегу к тому месту, где я мог обронить брелок, подарок, который Полина подарила мне на Новый год. Это единственное, что напоминало мне о ней. Связывало меня с прошлой жизнью. Не считая многочисленных фотографий в телефоне, которые я успел сделать сам, или тех, которые мне присылает Артем. Как они оказываются у него, стараюсь не думать.

Вот он! Я его нашел! Наклоняюсь, чтобы поднять брелок, и слышу крик командира.

– Филатов!!!!!

Выпрямляюсь, собираюсь бежать обратно, но не успеваю покинуть это место, рядом раздается оглушительный взрыв.

Падаю на землю и закрываю голову руками. Затем происходит еще один взрыв.

Спину пронзает резкая боль, от которой у меня темнеет в глазах. На меня посыпались куски земли, осколки… В ушах звенит, дышать нечем.

Боль была такой острой и сильной, что мое сознание начало уплывать, меня затягивает как в вязкое болото, но я понимал, что мне отключаться нельзя. Пытаюсь выплыть из этого состояния, вынырнуть, ухватиться за что-то, чтобы вернуться в реальность. И тут перед глазами всплыл образ моей девочки, ее глаза полные слез, они такие же большие, как у олененка, и в них плещется море боли, и эта боль сейчас отзывается в моем теле и сознании, такая же нестерпимая и невыносимая…Бэмби, мой оленёнок, прости меня.

Чувствую, как меня переворачивают на спину, а из моего горла вырывается крик. Черт… Как больно…

– Оставить его в покое, не трогайте его! – командир кричит, раздавая указания – Разойтись. Филатов, как только ты поправишься, месяц у меня будешь на посту сидеть! – Саныч, очень злой.

Я ещё в сознании, не могу понять где болит конкретно, боль разлилась по всему телу, а от спины простреливает в грудную клетку, так что становится невозможно сделать вдох, дышу поверхностно, из рта вырывается хрип. Голова мутная, виски сдавливает, в глазах мутнеет, пытаюсь их открыть, но не могу, снова зажмуриваюсь, перед глазами расплываются цветные круги, начинает тошнить. Вокруг меня что-то происходит, все суетятся, вдалеке слышу вой сирены, наверное, скорая едет. Мое сознание опять уплывает, в голове начинает гудеть, больше нет сил терпеть боль, последнее, что я слышу.

– Несите носилки… У него большая кровопотеря…

***

Открываю глаза… Голова болит просто адски, боль простреливает затылок и отдаёт в висках, на глаза давит, веки тяжёлые, прикрываю опять глаза, тело ноет… Но только почему-то верхняя часть, нижнюю как будто совсем не чувствую.

Осматриваюсь, насколько это позволяет моё положение. Я нахожусь в какой-то палате, стены и потолок белые. Поворачиваю голову влево. Рядом с моей кроватью стоит аппарат, от которого периодически исходит неприятный писк, от этого в моей голове начинает сильнее пульсировать. Поворачиваю голову в другую сторону, стоит еще одна кровать, но она пустая. Мне, к счастью, никогда не приходилось лежать в больнице, но я почти на сто процентов уверен, что я в реанимации. В фильмах я видел такую аппаратуру, что сейчас стоит возле моей кровати. Очень сильно хочется пить. Во рту как в пустыне, язык как будто разбух и прилип к небу.

Как же я хочу пить… А еще мне нужно обезболивающее, такое чувство, что мою голову сдавливают в тиски и она сейчас лопнет.

Прикрываю глаза, может, удастся уснуть, но отчетливо слышу как открывается дверь в палату, тут же открываю глаза.

– Егор, ну наконец-то. Мы долго ждали Вашего возвращения,- взрослый мужчина наклоняется ко мне, всматривается в мои глаза, светит в них фонариком. Удовлетворенно хмыкнув, он продолжил: – Я Ваш лечащий врач, зовут меня Валерий Иванович. Что Вас сейчас беспокоит?

– Голова болит... очень сильно... – из рта вырывается больше хрипа, чем внятная речь. Сглотнув, я продолжил: – Выключите этот аппарат, от его писка головная боль усиливается.

– Аппарат, к сожалению, выключить не могу, он мониторит Ваши основные жизненно важные показатели - пульс, давление и кардиограмму. Егор, как спина? Болит?

– Не знаю, болит под левой лопаткой. Спину не чувствую. Пить хочу, и дайте что-нибудь обезболивающее, пожалуйста.

– Сейчас медсестра сделает укол и поставит капельницу. Я скажу ей, чтобы она смочила Ваши губы. Попить сможете позже, после того, как мы сделаем контрольное обследование. Вдруг потребуется еще одна срочная операция.

Операция?

Какая еще операция?

Ничего не понимаю. “Еще одна”, то есть меня уже оперировали?

В голове полная каша и неразбериха. У меня не получается собрать мысли в кучу. Как будто что-то от меня уплывает, и я не могу сообразить что именно.

Сделав осмотр, врач ушел, но следом пришла медсестра и принесла стойку с капельницей. Наклонилась ко мне и провела по моим губам салфеткой, смоченной прохладной водой, мне захотелось схватить эту салфетку и впиться губами, высасывая всю жидкость.

– Пока нельзя. Только смочить губы, потерпите, пожалуйста. Я сейчас вколю Вам обезболивающее. – она убрала с моей ноги одеяло и поставила укол, только я ничего не почувствовал. Странно…

Глава 2. Егор

Утро не приносит облегчения, я по-прежнему не чувствую свои ноги, и у меня продолжает жутко болеть голова. Ночью спал отвратительно, даже после успокоительного. Удалось мне заснуть лишь под утро, и то только после того, как мне дали обезболивающее. Медсестра ворчала, что так часто нельзя пить обезболивающее, но я пригрозил тем, что подниму на уши всю реанимацию. Она ушла за рекомендацией к дежурному врачу и вернулась уже с обезболом.

– Егор, мне не нравится Ваш настрой, – пришел мой лечащий врач, я даже не запомнил, как его зовут, да и особого желания запоминать у меня просто нет.

– Какой может быть настрой. Если я теперь инвалид, обуза для семьи. У меня безумно болит голова. Я не могу даже встать, чтобы сходить в туалет или принять душ.

– Вы не переживайте. У нас есть специальные приспособления для пациентов с ограниченными возможностями, и как только мы переведем вас из реанимации, вы сможете искупаться. Может, я назначу Вам встречу со штатным психологом?

– Нет, никого мне не нужно. Когда меня переведут?

– Надеюсь, сегодня. Голова пока будет болеть, последствия черепно-мозговой травмы так быстро не пройдут. Придется терпеть. Все необходимое лечение Вы получаете в полном объеме.

Доктор начинает проводить манипуляции с моим телом, а я просто лежу и жду. Жду, когда смогу почувствовать себя человеком. Я понял, это мое наказание. Она не простила меня. И вот я теперь расплачиваюсь за это.

– Вы меня слушаете?

– Я задумался. Меня переводят?

– Да, я не вижу показаний для того, чтобы держать Вас в реанимации.

Он уходит, а я опять возвращаюсь мыслями в тот день. Один из самых ужасных дней в моей жизни. День, после которого моя жизнь разделилась на “до” и “после”.

Три года назад…

Я проснулся в прекрасном настроении. Поля еще спала, я некоторое время стоял и смотрел на неё спящую, такая красивая, нежная, невинная. Решил не будить ее. Пусть поспит, сил наберется. У меня на нее очень большие планы. Я не насытился ею. Мне так понравилось ее трахать, что я хотел повторить это немедленно. Но… Я приехал сюда не один, нужно срочно проверить Ками и как назло телефон ее недоступен. Коза, жопу надеру! Пытался позвонить Темычу, но он тоже был недоступен. Да что ж такое, вместо того, чтобы приятно проводить время с Полиной в постели, мне приходится собираться и идти в отель, чтобы выяснить, почему Ками и Темыч вне зоны доступа. Ладно, выбора всё равно нет, переодеваюсь и иду к выходу, заодно закажу нам с Полиной завтрак в ресторане отеля. В моих планах сегодня не выпускать Бэмби из домика, но сначала надо её вкусно накормить. Хочу наслаждаться ею, хочу увидеть, как она кончает, и сегодня она обязательно это сделает, и не раз.

Выхожу на улицу и вдыхаю свежий воздух. Кайф… Холодно, но мне нравится. Люблю снежную зиму и небольшой мороз.

Блин… мысленно выругался, забыл оставить Бэмби записку, вдруг проснется, а меня нет, всякие глупости начнут лезть в голову. Пришлось возвращаться. Написал записку и положил на нее подарок, который так и не успел вручить. Но ничего, сегодня после завтрака вернемся и вместе распакуем. Покажу, как пользоваться айфоном, у нее самсунг, и она, скорее всего, не в курсе.

Подхожу к номеру Ками и дергаю за ручку. Закрыто. Стучу в дверь, а в ответ тишина. Тарабаню сильнее, та же реакция, разворачиваюсь и иду в номер Темы. Стучу и тишина.

Да куда они делись? Мне мама голову свернет, если с этой принцессой что-нибудь произойдет. Пытаюсь опять позвонить, но безрезультатно, блядь. Так и стоял возле её комнаты, попеременно то стуча в дверь, то набирая её номер телефона.

Спустя пятнадцать минут за дверью номера Ками послышались звуки. Значит, там кто-то есть. Да неужели?! Я уже начал задумываться о взломе. Грохаю кулаком в дверь и кричу.

– Камилла! Быстро открыла дверь.

– Нет! Отвали! Я не одета и очень сильно хочу спать.

– Я тебе сейчас отвалю, быстро оделась и спускайся, я жду тебя на завтрак в ресторане. Там и поговорим. Поняла?

– Да – недовольно ворчит, слышно аж через дверь.

– Ты случайно не знаешь, где Артем?

– Нет! И почему я должна знать, где Артём, я что ему нянька что ли? – ух, завелась.

– Все, угомонись. Жду внизу и только попробуй меня проигнорить. Ты меня знаешь.

На одну проблему меньше. Очень надеюсь, что мелкая коза ночью не куролесила. Нужно будет у Темыча узнать, во сколько она ушла в свой номер.

Спускаюсь в ресторан и заказываю завтрак на троих. Хотел побыть вдвоем с малышкой, но не получилось. Придется звонить Полине и просить, чтобы она пришла сюда.

Выхожу на улицу и закуриваю сигарету. Кайф… Выпускаю густой дым, нужно успокоить пошатнувшуюся нервную систему. У меня после ночи с Полиной кровь кипит, а еще и Камилла подлила масло в огонь. Делаю глубокую затяжку, поворачиваю голову и вижу, как из-за угла выруливает Рома. Вот совсем не хочу с ним сейчас разговаривать. Судя по его ухмылке, он хочет мне о чем-то поведать. Выпускаю струю дыма, не спешу начать разговор.

– Привет. Как прошла ночь?

– Тебе какая разница, как я провожу ночи? – вообще мне этот разговор не нравится. Въеб*ть Ромычу очень хочется, аж руки чешутся. Пусть только попробует рот раскрыть в сторону Полины.

Глава 3. Егор

“Малышка моя, куда же ты побежала?” Мысленно обращаюсь к ней.

– Полина! Полина! Поля! Бэмби! – кричу, а в горло ударяет морозный воздух, горло начинает першить, во рту пересохло, жутко хочется пить.

Высматриваю следы на снегу. Но из-за того, что снег снова пошел крупными хлопьями, их быстро заметает. Бежать уже не могу: чем дальше, тем выше сугробы, ноги проваливаются по колено, с каждым разом выбираться все сложнее, силы заканчиваются. Остановиться не имею права. Она из-за меня убежала, я в любом случае должен ее найти. Даже если она попросит отвезти ее домой, я с радостью это сделаю, главное, чтобы она была рядом.

Бежать дальше невозможно, ног не чувствую. Начинается метель. Чувствую, как вибрирует телефон в кармане куртки. Достаю и, не глядя на экран, принимаю вызов.

– Егорыч. – Тема делает глубокий вздох. – Ты, где, брат?

– Я пошел по следам искать Полину, она убежала в лес…

– В какой лес? Зачем? Что у вас произошло?

– Тема, все вопросы потом, сейчас нужно срочно ее найти.

Вкратце рассказываю свое местоположение и скидываю вызов, так как натыкаюсь на куртку, которую уже припорошило снегом.

Подбегаю к ней, она лежит на животе, практически лицом в снег, и не шевелится. Меня захлестывает паника, начинаю ее тормошить

– Полина… Полина! Ну очнись же! Маленькая моя…

Трясу ее за руку, затем пытаюсь ее перевернуть. Она стонет, но глаза не открывает. Фух…живая, уже хорошо. Беру ее на руки и несу в сторону дороги, Тема должен скоро быть там, если правильно понял мое местоположение.

– Бэмби … Ну открой глазки… Пожалуйста…

Шепчу ей, но она не реагирует. Пока нес ее к дороге, несколько раз проваливался в глубокий сугроб, сцепив зубы выбирался и шел дальше, держался из последних сил, но не мог позволить себе остановиться или уронить ее.

Я и не думал, что мы так далеко от дороги. Быстрее нужно в машину, она дрожит и стонет. Меня накрывает лавина беспомощности и страха. Боюсь, что опоздал, и с ней может что-то случиться.

Неужели… Слава Богу… Я вижу свой автомобиль… С Полиной на руках пытаюсь выбраться на дорогу из небольшого оврага. Из машины выбегают Артем и Камилла.

– Егор, дай мне Полину. Я отнесу ее в машину…

– Держи, – передаю другу свою девочку, так как понимаю, что могу ее уронить.

Артем присаживается на корточки и ловко из моих рук забирает Бэмби. Он несет ее к машине, а я следом пытаюсь вылезти. Ками подает мне руку, я с радостью принимаю помощь.

Подхожу к машине и открываю заднюю дверь. Сажусь и мне на руки Артем кладет Полю.

– Ками, там в аптечке должен быть нашатырь, дай. Тема: Быстро, давай в ближайшую больницу.

Мы трогаемся и я немного выдыхаю и начинаю всматриваться в лицо Полины. Она очень бледная, губы посинели. Тру ее лицо, пытаясь согреть. Ками дает мне тампон с нашатырем, и я незамедлительно прикладываю его к ее носу. Тру под носом и виски. Но реакция ноль. Она никак не реагирует.

– Маленькая моя, открой глазки. Пожалуйста … Мы скоро уже будем в больнице… Ну очнись…

– Егор, что случилось? Почему Полина убежала? Что ты уже натворил? – Камилла засыпала вопросами, но у меня нет сил на них отвечать, да и не хочу. Сначала нужно доставить Полину в больницу.

– Ками, не сейчас…

Прижимая Полину к себе, но она протестующе стонет, глаза по-прежнему закрыты…

– Темыч, ты можешь ехать быстрее?

– Егор, началась метель, я и так быстро езжу.

Через час мы доезжаем до больницы в каком-то захолустье. Надеюсь, тут есть адекватные врачи, которые смогут оказать первую помощь.

Заношу Полину в приемный покой, а вокруг никого. Пусто! Бля*ь!

– Эй, здесь есть кто-нибудь? Помогите, нам нужна помощь! – Ками орет и заглядывает в открытые двери.

– Так, я пошел искать врача, – Тема не выдержал и побежал по коридору, стуча во все двери…

Кладу Полину на кушетку и расстегиваю куртку. Шапку с нее я снял еще в машине. Она не издает никаких звуков, даже стонать перестала. Наклоняюсь к ней и прислушиваюсь к ее дыханию. Есть! Слышу, как она дышит.

Выдыхаю с шумом воздух из легких, чувствуя облегчение.

– Так, а где больная? – слышу голос и оборачиваюсь на него. Мужчина в белом халате идет в сопровождении Артема и Ками.

– Вот она, давайте скорее!

Он подходит и присаживается рядом с Полиной на кушетку.

– Что с ней произошло? – врач вопросительно смотрит на меня, а сам тем временем прощупывает пульс у Полины.

Вкратце рассказываю, что случилось, он внимательно слушает. Потом достает телефон и кому-то звонит.

– Палыч, быстро с носилками в приемник…

Начинается самое невыносимое для меня. Ожидание… Ее положили на носилки и увезли в палату. Меня не пустили, сказали ждать…

И вот мы уже минут двадцать ждем… Я хожу из угла в угол, как загнанный зверь.

Глава 4. Егор

– Ками, я тебе сказал, чтобы больше рядом с ним не видел… – Что за нахрен?

Открываю глаза и смотрю на Артема.

– С кем не видел?

– О, Егор проснулся! – Артем пытается перевести тему.

– Проснулся, так что? – Понимаю, что на улице уже светло. Ни хрена я поспал. – Мы где уже едем?

– К Москве подъезжаем.

– Ты почему меня не разбудил?

– Не стал, тебе нужен отдых.

В тишине доезжаем до квартиры Артема. Ками молчит, я с ней дома поговорю. Артем выходит из машины, мы прощаемся, я пересаживаюсь за руль, мы с Ками едем домой.

– Родители дома? – молчит. – Камилла, я у тебя спрашиваю.

– Нет, они еще у Сомовых. Сказали приедут завтра.

– Понял.

Это хорошо, что их нет. Не хочу пока ничего и ни с кем обсуждать. А мама сто процентов начнет задавать вопросы. И я не уверен, что Ками ей ничего не расскажет.

Заходим в квартиру, малая сразу убегает к себе в комнату. Я следую ее примеру. Переодеваюсь, беру чистое белье и ухожу в душ. Прислоняюсь руками к кафелю и стою, на меня бежит прохладная вода. Она должна освежить и помочь собрать мои мысли в кучу. А самое главное, найти выход из сложившейся ситуации. Нужно принимать решение, пока не поздно. Я представляю, как ей преподнесла разговор Марго. Эта тварь наверняка все приукрасила.

После душа иду в комнату к мелкой. Но ее нет. Звоню, она сбрасывает.

“Я уехала до Полины”- прилетает смс. Чувствую облегчение, значит, она уже в городе. Подожду, когда приедет, устрою допрос.

А может вечером сам к ней съезжу. Ками вернулась домой поздно вечером, пока ждал, весь извелся. Всё это время сидел дома, чтобы не пропустить момент, когда вернётся мелкая. Время тянулось как резиновое. Несколько раз возникало желание одеться и самому поехать к Полине, но я этот порыв задушил на корню. Нельзя, напугаю.

Когда щелкнул замок входной двери, я буквально подлетел ко входу, готов был брать сестру измором, чтобы не успела улизнуть к себе в комнату и выложила всю имеющуюся информацию.

Ками выглядела уставшей и расстроенной. Глаза слегка припухшие, как будто она плакала. Увидев это, градус моего беспокойства зашкаливал, а от предчувствия чего-то плохого начало пульсировать в висках. Кинув на меня потухший взгляд, Ками молча проследовала мимо меня в гостиную и махнула рукой, таким образом показывая, чтобы я следовал за ней. Уже хорошо, она готова к диалогу. Она села на диван и отсутствующим взглядом уставилась в стену, в комнате воцарилась зловещая тишина. Не выдержав такого напряжения, я подошёл к бару, достал бутылку вискаря и плеснул себе приличную порцию в бокал, только поднес к губам, чтобы осушить, как услышал приглушенный голос Ками.

– И мне налей, – молча кивнул и вернулся еще за одним бокалом, налил меньше, чем себе, и передал мелкой. Ками взяла бокал и опрокинула всю огненную жидкость в себя, но от непривычки закашлялась, но при этом подвинула бокал опять ко мне. Я последовал её примеру, выпив виски, сел рядом с ней на диван.

– Мелкая, не томи. Что с Полиной?

– Её положили в клинику неврозов, – сказав это, Ками закрыла лицо руками и разрыдалась. – Братик, какой же ты козёл! – сквозь рыдания произнесла она. – Просили же тебя, отпусти её, пока не поздно. – Она подняла на меня глаза, полные слез, и продолжила: – Она не из тех девушек, с которыми можно играть, она чистая, искренняя, честная. Она же в эти отношения окунулась с головой, она любит тебя, понимаешь? По-настоящему любит! А ты… ты просто растоптал ее. И не говори сейчас, что это всё подстава. Не поверю, что ты планировал построить серьезные отношения.

Она права, я не планировал серьёзных отношений. Осознание того, что с Полиной у меня будет всё намного по-другому, чем раньше с другими девчонками, настигло меня только после той ночи. Я растер лицо ладонями и опять посмотрел на Ками.

– Почему её поместили в клинику?

– Когда ее привезли домой, она отказывалась от еды и постоянно плакала. Звала родителей. Дядя дал ей снотворное, она уснула, но её постигла истерика во сне. Она кричала… Её дядя сказал, что что-то подобное было после смерти ее родителей, но там обошлось антидепрессантами. А сейчас он боится, что она может… – Ками на секунду замолчала, сглотнула и закончила, – что-нибудь сделать с собой.

Когда я сегодня приехала, я застала эту истерику… это страшно Егор, этот крик… в нём было столько ужаса, потери, страдания, одиночества. Дядя не смог её разбудить и вызвал скорую. Они приехали, что-то ей вкололи, она сразу успокоилась, но так и не проснулась. Врачи скорой предложили такой вариант, как клиника. Это не психушка, и там должны ей помочь. Я поехала с ними, её устроили с комфортом, но поговорить нам так и не удалось, она по-прежнему спала. Завтра планирую поехать её навестить.

– Я с тобой поеду!

– Нет, не вздумай, дай ей время, Егор. Поговоришь с ней, как только ее выпишут. А вообще, мой тебе совет, оставь её в покое. Ничем хорошим это не закончится. Всё, я спать.

Ками встала и пошла к себе, а я сидел и переваривал услышанное. Блядь, ну почему всё так произошло? Я конкретно облажался! Но оставить Полину в покое я уже не смогу. Похоже, я влип окончательно и бесповоротно.

Глава 5. Егор

– Мам… мама… мам, ну не плачь.. – она прижалась к моей груди, я гладил ее по голове.

– Сынок… – всхлипывает она. – Сыночек мой…– всхлип – Ну как же так…

– Мамочка, успокойся. Уже все хорошо.

– Ну как же хорошо! Ты себя видел? У тебя столько синяков, травм… – она опять разразилась рыданиями. Прижал маму к себе сильнее и успокаивающе погладил по голове. – Ты не ходишь…

– Мам, ну хватит, правда. Мне и так нелегко сейчас.

– Ой, прости… Сынок, мы поставим тебя на ноги, даже не сомневайся. Мы с папой задействуем все свои связи, даже если понадобится, отправим тебя за границу.

Естественно мама переживает, хоть она и вытерла слезы с щек, но глаза сильно воспаленные. Плакала она последнее время много. Почувствовал вину перед родителями. Но кто знал, что так получится? Я осознавал, что нарушаю правила. Перед каждым боевым учением проводили инструктаж. Но не думал, что все обернется так.

– Мам, ты одна здесь?

– Нет, с Камиллой. Но ее не пустили пока. Твой лечащий врач разрешил только мне зайти на пять минут.

– А папа где?

– Папа в твоей части. Решают, как расторгнуть контракт раньше времени.

– Что? Что значит расторгнуть?

– Егор, – ее лицо стало серьезным. – Ты возвращаешься домой! – делаю глубокий вдох…

– Мам, это не вам решать. Я вроде как совершеннолетний.

– Да? А ты подумал о том, что не можешь ходить? В общем так, папу завтра должны пустить к тебе, и он все расскажет, – в голосе появились стальные нотки, так всегда происходит, когда мама считает себя правой.

– Мам… – не успеваю договорить, в палату входит медсестра с капельницей.

– Пять минут прошло, пациенту нужен отдых, и подошло время процедур.

– Хорошо, – мама встала с моей кровати, – до завтра, – наклонилась и нежно меня поцеловала. – Люблю тебя.

– И я тебя, мам.

Медсестра подключила капельницу и вышла из палаты. Голова опять начала болеть, в висках пульсировала тупая боль.

И правда, как я могу остаться служить? Никак! Неизвестно еще, смогу ли я ходить. Период реабилитации может занять много месяцев или даже лет. Но думать об этом я пока не готов. Если быть честным с самим собой, то я в растерянности. Я и правда не знаю, как быть дальше. Никогда не испытывал такой растерянности и неопределенности. А в данный момент ощущаю это в полную силу.

После капельницы мне вкололи долгожданный укол с обезболивающим. Медсестра сообщила, что мне назначили МРТ. Надеюсь, будут положительные прогнозы.

В первый раз я делал МРТ. Нет, скорее всего, мне его уже делали, но я тогда был без сознания. Не могу сказать, что мне это обследование далось легко. Грохот, который стоял от аппарата, возобновил головную боль. Лежал там около часа. Как я понял, они смотрели мне спину и голову. Был момент, когда я думал нажать кнопку, которую мне сунули в руку, но выдержал. Нужно привыкать, на ближайшее будущее, это постоянная процедура.

В инвалидном кресле было уже не так паршиво. Осознал - это неизбежно. Тем более, если хочу вернуться к нормальной жизни. Иногда мне кажется, что это сон, и он скоро закончится.

Я наконец-то принял душ, это было божественно. Ну, не без посторонней помощи. Здесь работают очень крепкие ребята, которые легко перенесли меня из кресла в душ. А еще они тактичные. Оставили меня одного, когда убедились, что я справлюсь.

Едва я выключил воду, дверь открылась. Мне подали полотенце, но не пытались помочь. За это я благодарен, не хочу чувствовать себя никчемным.

В палате меня ждал “сюрприз” в виде командира. Саныч молча меня осмотрел, потер переносицу и отошел к окну.

Медбрат предложил остаться в кресле, но я отказался. В кровати я буду увереннее себя чувствовать.

– Филатов, ты помнишь, что я обещал сделать с тобой, когда ты поправишься? – подошел к моей кровати и взялся за спинку. Взгляд напряжен, желваки ходят.

– Не очень…. Наверное, поставить на вечное дежурство?

– Почти угадал. Ты как? – А вот теперь в его взгляде вижу обеспокоенность, сожаление.

– Нормально я! Скоро встану и побегу, как вы любите, десять кругов.

– Ну, раз ты огрызаешься, то все не так уж и плохо. Я принес твой телефон, – положил его на тумбочку рядом с кроватью. – И вот еще – достает из кармана тот самый брелок-машинку, кидает в мою сторону. Я естественно его не поймал, он упал рядом с кроватью. – С реакцией нужно работать. А ведь я тебе говорил! Я тебя предупреждал! Но ты же самый умный. А мне что теперь делать? – Не знаю, что ответить на его тираду, он прав, но уже ничего не изменится. Я понимаю, он боится потерять свое место

– Саныч, я все понимаю. Постараюсь сделать все что в моих силах. Я не буду обвинять вас в случившемся. Я сам виноват. Я это осознаю и понесу ответственность.

– Понесет он. Смотри, какой орел выискался. Ты о родителях подумал? А о девочке, от которой сбежал и прятался, как последний трус? Ты вообще о ком-нибудь думаешь кроме себя?

– Хватит! Я не пацан. Хватит меня отчитывать! – Меня охватила такая злость, что если бы я смог встать с кровати сам, то бросился бы на командира.

Глава 6. Полина

Темно, страшно, жутко холодно… Бегу… Бегу быстро, тревога охватила все мое тело, тяжело дышать, легкие горят. Не получается сделать глубокий вдох. Липкий пот градом течет по спине, от этого пробирает озноб. Мне страшно… Лес густой и бесконечный. Кругом высокие деревья и беспроглядная, кромешная тьма.

Не понимаю… Куда бегу? От кого? Или, может, за кем?

Боже… Как мне страшно…

Пробираюсь сквозь густое переплетение веток кустов и деревьев, цепляясь одеждой за местами выступающие шипы, поцарапала руки. Больно… но я не обращаю на эту боль внимания, она ничто, по сравнению с той болью и тревогой, что разрастается внутри меня. Выбегаю из леса на открытое пространство, вижу впереди обрыв, бегу к нему, меня тянет туда. Подбегая к краю, слышу крик…

Это мужчина... его голос наполнен страхом и отчаянием...

– Помогите! Дайте руку! Спасите меня!

Подбегаю к обрыву и падаю на колени, смотрю вниз.

ЕГОР? Как? Смотрю на него и не верю своим глазам. Я три года его не видела. Замкнула свои воспоминания. Запрещала думать о нем.

Как он здесь оказался?

– Бэмби… Девочка моя… Спаси меня… Мне без тебя не выбраться… Полина… – его голос надламывается…

Меня одолевает смятение, хочется закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы не видеть и не слышать. Внутри меня идет внутренняя борьба, но побеждает моё природное сострадание, здесь и сейчас только я могу помочь. Протягиваю к нему правую руку.

– Держись… – еле шепчу. – Хватайся за мою руку. Егор, ты меня слышишь?

– Не могу… Я не смогу… Прости меня….

Он отпускает руки и летит вниз, в непроглядную тьму. Туда, где не будет больно…

– ЕГОР – кричу громко, и так отчаянно. Уши заложило, в горле пересохло… Слезы обжигают щеки…

Резкий удар в живот, дыхание перехватывает, закрываю глаза и пытаюсь сделать вдох. А потом, как сквозь толщу воды, до меня доносится собачий лай, который с каждым разом становится всё громче. Пытаюсь повернуть голову на источник звука, но тело как будто сковано.

Гав… Гав… Гав-гав… Гав – слышу всё отчетливей, а потом чувствую на лице что-то влажное и шершавое. Резко распахиваю глаза… Подпрыгиваю на кровати… Господи… Я у себя в комнате, на своей кровати. Это всего лишь сон. Плохой сон.

Гав..гав..гав… На моём животе сидит мой любимый питомец и виляет хвостом.

– Снежок, фу. Ты меня напугал.

Прикладываю руку к груди, сердце бешено колотится. На лбу испарина, а на щеках слезы. Я опять плакала во сне.

Снежок прижимается ко мне, приседая на передние лапы, подползает к моему лицу, чтобы начать вылизывать мои щеки. Он всегда так делает, когда чувствует мое тревожное состояние. Потрепала его по голове и переложила на кровать.

Встаю, включаю ночник. Делаю дыхательную гимнастику. Меня ей научил мой психолог. В начале пути я не понимала, какой от нее может быть толк. Но сейчас, благодаря дыхательной гимнастике, приступы паники отступают.

На часах три ночи. Сходила на кухню, выпила стакан воды маленькими глотками.

Отпустило. Дыхание выровнялось. Легла в кровать, Снежок лег рядом под одеяло. Он хоть очень пушистый и плюшевый, но спать под одеялом любит, особенно прижавшись ко мне. Подгребла его рукой поближе и, уткнувшись носом в густую шерсть, постаралась опять уснуть. Снежок уже посапывал, а в моей голове шел активный мыслительный процесс, который сну вообще не способствовал.

К чему этот сон? Игры подсознания или что-то ещё? Поначалу мне часто снился Егор, но в основном этот сон напоминал фильм, плёнку которого прокручивали раз за разом. Тот период моей жизни, который я хотела выжечь из головы и из сердца, оживал в моих снах. Я думала, что не вынесу этого, но со временем эти сны стали приходить всё реже и реже. Этому способствовало, конечно, в первую очередь отсутствие рядом раздражающего фактора, который бы напоминал мне о случившемся. А также работа с психологом и, конечно же, работа в детском доме помогли мне пережить этот ужас и научиться заново радоваться жизни. Потом дядя подарил мне на день рождения моего маленького Снежка, этот пушистый комочек покорил мое сердце. Он стал для меня всем: любимым питомцем, верным другом и самым лучшим собеседником, который выслушает всё, что бы ты ему не рассказал, и при этом поддержит и не осудит, а также сохранит всё услышанное в секрете.

Полноценно окунуться в глубокий сон у меня не получилось. В основном я дремала и просыпалась от каждого шороха. Повезло, что сегодня выходной, и мне не нужно ехать в институт или на работу. Но зато сегодня придет моя любимая подруга в гости. С Маришкой мы видимся нечасто, но постоянно общаемся по телефону. Она активно готовится к свадьбе. И захотела взять меня подружкой невесты. Я с радостью согласилась.

Как оказалось, жених моей подружки, Вениамин, лучший друг Руслана. Еще одно подтверждение тому, что мир тесен. Узнала я об этом на ужине в ресторане, куда пригласила меня подруга. Руслан, как и я, выглядел очень удивленным. Он уже год ходит вокруг меня, то в кино пригласит, то в кафе. А я не хочу с ним никаких отношений. Руслан хороший, но я его воспринимаю как друга.

Маришка сегодня должна принести каталог с платьями. Мы должны выбрать наряд, чтобы он соответствовал стилю свадьбы. Она как раз и расскажет, где и как будет проходить основное торжество. Ее жених - мажор. Но не такой подлый, как Егор, любит ее. Она для него как хрустальная ваза, а он и рад пылинки сдувать. Я очень счастлива за подругу. Надеюсь, она в надежных руках.

Глава 7. Полина

– “Жил старик со своей старухой. У самого синего моря они жили в ветхой землянке ровно тридцать лет и три года. Старик ловил неводом рыбу, старуха пряла свою пряжу. Раз он в море закинул невод…”

– Полина Константиновна, а почитайте другую сказку. Этот Пушкин уже надоел. – скривил губы Коля. Эх, у нас в группе новенький мальчик. Проблемный ребенок, постоянно всем недоволен.

– Коля, я могу Вам вообще ничего не читать. Вы сейчас все закрываете глазки и ляжете спать. В тишине. – пригрозила пальцем.

– Пожалуйста, продолжайте, – остальные детки начали возмущаться и шикать на новенького.

– Детки, тихо. Кто не хочет слушать сказку, может поворачиваться на бочок и ложиться спать. Остальным я дочитаю.

За три с половиной года работы в детском доме, я научилась многому. Дети слушают и слышат меня. Я стала воспитателем своей группы. Наша группа, в которой я работала, была с пяти до семи лет. Расставаться с ними я не хотела. Поэтому Наталья Игоревна, прошлым летом вызвала меня и предложила стать воспитателем этой группы. Я сначала испугалась, но позже все обдумала и решила согласиться.

Мои детки учатся в первом классе, я очень ими горжусь. Мои умнички. Как говорит Виктория Степановна: Полина, ты как курочка. Твои цыплята, кроме тебя, никого не замечают.

Так как я стала воспитателем, то работы у меня прибавилось. Я теперь работаю пять дней в неделю. Но мне это нравится и приносит удовольствие. В институте знают про мою работу, поэтому у меня свободное посещение. Но, конечно, не только из-за этого, я ещё и отличница. Одна из лучших на курсе. Единственное, мне пришлось бросить заниматься плаванием.

После того случая, когда меня предал Егор, я перешла на дистанционное обучение. И вернулась в институт лишь на втором курсе. Сейчас я заканчиваю четвертый курс. С нетерпением жду пятый, хочу получить диплом и полноценно посвятить себя работе в детском доме. Не смогу я оставить своих детей.

Лиза, моя любимая воспитанница, очень дорога мне. У нас по-прежнему теплые отношения. Она при любом удобном случае идет обниматься. Лиза стала такой красавицей! Очень умная девочка и старательная.

Прочитала сказку и посмотрела на своих деток. Почти все спят. И даже всем недовольный Коля сопел в обе дырочки. Выключила свет и на цыпочках вышла из спальни.

– Поль, пошли чай попьем. А то мы сегодня без ужина с тобой остались. – заглянула ко мне моя помощница.

– Точно, пошли. А то урчание моего желудка разбудит детей, – тихо хихикнула я.

Пока мы пили чай с бутербродами, пришло сообщение от Камиллы. Ее сегодня не было в институте, на мои звонки она не отвечала, и я немного забеспокоилась. Не заболела ли она?

“Поль, не теряй меня. Я уехала, как приеду, позвоню” 😘

Хм… Странно… Куда уехала? Надолго ли? Вопросов много, но за столько лет дружбы с ней, я поняла, если Ками не захочет рассказать, то смысла спрашивать нет. Она будет отмалчиваться. И сейчас именно такой случай.

Да, я сохранила дружбу с Камиллой. Я солгу, если скажу, что мне удалось это легко. Нет, совсем не легко. Опять-таки, помог психолог. Камилла не виновата, Егор это не ее ответственность. Мне понадобилось время, чтобы принять это. А она терпеливо ждала. Не наседала, но и не давала о себе забыть. Периодически посылала сообщения или звонила. Она не затрагивала запретную тему. В итоге мы с ней договорились, об Егоре она не рассказывает и не упоминает.

“Буду ждать” – ответила Камилле, но в душе поселилось волнение. Что-то произошло. Я уверена в этом. Скорее всего, связано это с Егором. И сон мой вчерашний вспомнился.

Так, Полина, тебя это не касается. У тебя своя жизнь. Повторяй это себе почаще.

Выкинув лишние мысли из головы, пошла назад к деткам.

Ночная смена прошла без приключений, мне удалось подремать пару часов. В институте сегодня три пары. Задавать нам стали гораздо меньше, скорее всего связано это с тем, что у нас начиналась практика. Кто-то работал в школе, кто-то в детском саду и других образовательных учреждениях. Камилла, например, устроилась в детский центр, они занимаются подготовкой детей к школе.

А ещё я записалась в фитнес-клуб. У меня всегда поднимается настроение, когда я туда хожу. Мозг перестает перерабатывать ненужную информацию. За этот час я отдыхаю морально. Мне нравится заниматься пилатесом и джампингом. Сегодня тренировка по-последнему. Тренер не дает нам спуску. Занятие проходит под веселую и зажигательную музыку. После тренировки футболку можно выжимать, быстро принимаю душ и переодеваюсь. Наша группа состоит из десяти человек. Все девчонки очень дружелюбные и общительные. Мы частенько после тренировки пьем смузи в фитнес-кафе. Я и сегодня хотела, но никто не смог со мной пойти.

Спускаюсь на первый этаж и вижу знакомую фигуру. Улыбка сама появляется на лице. Руслан одаривает меня оценивающим взглядом. Довольный. Улыбается.

– Привет, красотка, – целует в щеку.

– Привет, – смущенно дарю ответный поцелуй.

– Ты вся такая румяная – проводит рукой по щеке. Ещё больше смущаюсь и слегка отступаю, его рука повисает в воздухе, но Руслан быстро прячет её в кармане джинсов. – Пошли, угощу тебя зеленой гадостью.

Глава 8. Полина

Не выдерживаю внутренней борьбы и вскрываю конверт. Делаю глубокий вдох, затем медленно выдыхаю, беру белоснежный лист в руку и невольно вдыхаю его запах. Мне кажется, что он пахнет Егором. Конечно, спустя столько времени, оно не может пахнуть, но я четко ощущаю его запах. Он выжжен в моей памяти. Разворачиваю лист и начинаю читать.

“Полина! Девочка моя! Я так виноват перед тобой. Я надеюсь, что когда-нибудь ты найдешь в себе силы вскрыть конверт. Знаю, что это будет нескоро.

Прости меня…

Я не хотел делать тебе больно. Знаю, как ты перенесла всё это, и мне от этого еще паршивее.

Давай по порядку.

У нас действительно был разговор с Ромой по поводу тебя, ещё до того, как мы начали с тобой встречаться. Но произошел он не так, как тебе рассказали. Рома, со своим предложением поспорить на тебя, был послан. Я даже не воспринял его слова всерьез. Не осознал всю серьезность ситуации.”

Откладываю письмо, не хватает сил читать дальше. Слезы бегут бурным потоком, из груди издается болезненный всхлип…

Он не воспринял всерьез?! Как это? Как так можно? Я живой человек, я была его девушкой!!! А он не осознал серьезность? По его мнению, нормально, когда обсуждают твою девушку? Разве ты не должен меня оберегать и защищать!?

Мою грудь разрывают обида и неприязнь ситуации. Я тебя так любила, а ты просто растоптал мою любовь…

Встала с пола, схватила письмо и пришла на кухню. Села на любимый подоконник. Смотрю в окно, темно, фонари освещают парк, машины едут…

Раскрываю письмо….

“В тот момент, когда ты это услышала, я не собирался молчать. Я бы защитил тебя, не позволил ему смешивать твое имя с грязью. В твоем взгляде я увидел испуг, отвращение, замешательство, растерянность, этот спектр эмоций, излучаемый тобой, был как удар под дых, я просто не смог произнести ни слова, меня как будто парализовало. Не ожидал, что ты это так воспримешь. Я видел, насколько тебе больно, обидно. И... Растерялся…

Прости меня.

Полин, я сожалею, что не успел узнать тебя по-настоящему. Не буду скрывать, меня вначале интересовали другого рода отношения.”

Конечно, тебе от меня был нужен только секс. Ты хотел быть первым, чего ты и добился. А я, как слепая дура, видела в тебе идеального парня.

Для чего я это читаю? Зачем тревожить старые раны? Мне так было хорошо последний год, но остановиться уже не могу…

Взгляд сам опускается и глаза вылавливают строки, которые расплываются перед глазами из-за застилающих их слез. Они падают на лист и расплываются на нём мокрыми кляксами. Несколько раз моргаю, пытаясь остановить поток слез, вытираю глаза тыльной стороной ладони.

“Полин, я осознал, какое место ты стала занимать в моей жизни, когда почувствовал первый приступ ревности. Но боялся сам себе в этом признаться. Поль, я не оправдываю себя. Делюсь своими мыслями. Прости, если это получается сумбурно, я по-другому не умею. Мне так было хорошо и спокойно рядом с тобой. Ты единственная, кто понимала меня и принимала таким, какой я есть.

Мне жаль…

Мне жаль, что из-за меня тебе пришлось перейти на дистанционное обучение. Тебе пришлось лежать в больнице. Но изменить ничего не могу.

Я знаю, ты найдешь в себе силы пережить весь ужас, в который я тебя окунул.

А еще, я верю, что ты сможешь меня простить.

В армию ушел специально. Мне нужно было оставить тебя в покое. Если бы остался, то так и продолжал бы ездить к твоему дому. А тебе необходимо было пройти лечение и реабилитацию. А я выступал как раздражающий фактор.”

Откладываю письмо и прикрываю глаза. Новая порция слез… Стираю их с лица. Тяжело. Больно.

Гав… Гав… Гав…

– Снежок, все хорошо. – спрыгиваю с подоконника и треплю собачку по холке. – Мой хороший, мой самый ласковый мальчик.

Перебираюсь за кухонный стол, налила себе кружку ромашкового чая. Делаю первый глоток и продолжаю читать.

“Полина, красавица моя, ты видела, сколько сообщений я тебе присылал? Конечно, видела, вначале ты даже читала их, потом стала удалять, не читая, а следом занесла меня в черный список. Я, конечно, мог купить десяток сим-карт. Но зачем?

Начал считаться с твоим мнением. Дал тебе возможность вздохнуть от меня.

Поль, я так хочу, чтобы ты была счастлива. Но со мной. Я все сделаю ради тебя. Я найду способ исправить ситуацию, в которой мы оказались. Дай мне возможность решить проблему. Большего не прошу.

Откладываю листок, пью чай. Он успокаивает.

Счастлива с ним. И как он это себе представляет?

Простить?!

Смогу ли я это сделать? Никогда не задумывалась. Что значит “простить”? Впустить его снова в свою жизнь?

Допиваю чай, отставляю кружку в сторону и вновь беру в руки письмо. Я точно мазохистка.

“Полин, если ты найдешь в себе силы поговорить со мной, сообщи. Я хочу все тебе рассказать. Глядя на твои невероятно красивые глаза. И уверен, мы сможем найти выход. Выход, который устроит нас обоих. Я знаю, что тебе не безразличен, так же как и ты мне. Но я не буду говорить о своих чувствах в этом письме…

Глава 9. Егор

Первое, о чем я подумал, когда проснулся – чувствую ли я свои ноги?

Нет, не чувствую.

Хочу пошевелить пальцем на ноге, но ничего не получается. Мои ноги – это другая вселенная, которой невозможно управлять. Чувствую раздражение на себя, на ситуацию, в которой оказался. Процесс восстановления займет много времени. Если операция пройдет успешно, то сначала появится чувствительность в ногах, а затем меня будут учить ходить. В интернете прочитал, что это больно и не всегда успешно. И даже если у меня все получится, то ближайший год ходить я буду с тростью. А вот здесь мой мозг не хочет переваривать информацию. Стоит блок. Я, наверное, до сих пор не осознаю масштабов произошедшего.

Сегодня меня ждут очередные обследования и, наконец–то, разговор с отцом. Я этот разговор жду уже три дня. Отец еще не приходил ко мне в больницу. “Решает проблемы, в которые я его окунул.”– дословная его фраза, сказанная мне по телефону.

– Доброе утро, Егор! Выспался? – врач, как всегда, с планшетом в руках и одним и тем же вопросом.

– Доброе, да. Что меня сегодня ждет?

– Я тебе вчера говорил, но ты не желаешь меня слушать. Надеюсь, ты не против, что я перешел на “ты”.

– Валерий Иванович, мне все равно, как Вы ко мне обращаетесь. Скажите лучше, что на МРТ? Я его делал три дня назад, но результата вы мне так и не сказали.

– Пока все без изменений, ждем – врет! Чешет переносицу, хочет перевести разговор в другое русло.

– Мне кажется, Вы что–то не договариваете.

– Тебе кажется. Сегодня не будет никаких обследований, я решил поменять тебе лечение. Назначу тебе другие препараты, а также, помимо капельниц и уколов, подключаем таблетированную терапию.

И все, развернулся и покинул мою палату.

Есть тут одна молоденькая медсестричка, которая строит мне глазки. Уж не знаю, чем я ее привлек. Своей небритой рожей или недружелюбным взглядом? А может она так ко всем относится? Она приходит колоть мою многострадальную жопу или ногу. Попробую выяснить у нее подробности. Лишь бы не забыть включить природное обаяние.

Долго ждать не пришлось, буквально через пять минут пришла медсестра с капельницей.

– Доброе утро, Егор. Как Вы спали? – смущенно улыбается. Дарю улыбку в ответ и пытаюсь рассмотреть имя на бейджике. У нее пышная грудь, поэтому бейдж завернулся.

– Доброе, напомните, как Вас зовут.

– Арина. И можно на “ты”. Я сейчас подключу капельницу, а укол будет после. Вы позавтракали?

– Нет, завтрак еще не приносили. Арина, ко мне тоже обращайся на “ты” – пристально разглядываю ее. Она довольно симпатичная, блондинка с темно–синими глазами. Немного полновата, но это ее совсем не портит. От моего взгляда она пытается увернуться. Но, я вижу, ей приятно мое внимание. Конечно, это не честно по отношению к ней, но другого выхода у меня нет.

– Тогда давай я подниму спинку кровати, чтобы тебе было удобнее завтракать.

– Давай.

Пока она возилась с моей кроватью, я продолжал пристально на нее смотреть. От моего взгляда ее кожа покрылась мурашками. Вниманием ее явно не баловали, если она так остро реагирует на обычный взгляд.

– Арина, – беру ее за руку, когда она подключает систему к вене. – Скажи мне, что ты знаешь о моем последнем обследовании? А то я забыл спросить у Валерия Ивановича.

– Хм.. Так ничего нового. Все без изменений – убирает руку и отводит взгляд. Еще одна. Врет.

– Мне кажется, ты меня обманываешь.

– Простите, мне нужно идти. Скоро принесут завтрак – и, быстро закончив с капельницей, убегает из палаты, даже про укол забыла.

Да что происходит?! Что от меня скрывают? Неужели все настолько плохо? Или, может, мое состояние ухудшается от неправильного лечения. Скорее всего, действительно будет лучше улететь в Москву. Правда, я не чувствую никаких ухудшений, ну не считая того, что я не чувствую свои ноги, а так, даже голова перестала так сильно болеть.

Принесли завтрак, но мне кусок в горло не лезет. Ком стоит. Аппетит пропал, он и так был не очень, а тут, с отвращением смотрю на еду. Отдвигаю столик с завтраком в другую сторону. От вида этой каши начинает тошнить. Хочу нормальной еды, омлет, например или кусок мяса.

Беру телефон в левую руку, не очень удобно, в правой стоит капельница, стараюсь ей не шевелить. Пишу смс маме: “Мам, доброе утро. Можете мне принести нормальную еду? Меня от больничной уже тошнит.”

Мама: “Привет, сынок. Я сейчас позвоню твоему врачу и узнаю, что тебе можно. Целую”

Не успеваю ответить маме, звонит Артем по видеосвязи. Сбрасываю вызов, пишу, что на процедуре сейчас и перезвоню позже.

Если честно, я не хочу, чтобы кто–либо видел меня в таком состоянии. Артем – из детства, но даже в его глазах я не готов видеть жалость к себе. Мне даже тяжело далась первая встреча с мамой и сестрой. Их глаза полные слез, отчаяние, жалость и обреченность во взгляде.

Прикрываю глаза и откидываю голову на подушку. Тошнота никак не проходит, а наоборот усиливается, начинает кружиться голова и меня бросает то в жар, то в холод. В теле появляется непонятная дрожь.

Глава 10. Егор

Утро начинается с суеты. Не успел толком проснуться, как мне принесли завтрак. Мой организм не готов к приему пищи, он еще тоже не проснулся. Пытаюсь объяснить это дежурной медсестре.

–Понимаете, у Вас впереди долгий перелет, Вам нужны силы.

– В самолете поем. Спасибо, – отодвинул столик медсестра, недовольно поджала губы, но ушла.

Родители с сестрой приехали в семь утра. Ждут у меня в палате выписку и скорую, на которой мы поедем в аэропорт. Рейс в десять утра, лететь восемь часов. Ками сидит зеленая, она с детства боится летать. Правда, не знаю, как она решилась прилететь сюда, даже не поинтересовался.

– Камилл, иди ко мне, – сестра встает с кушетки и подходит ко мне. Родителей позвал врач.

– Что случилось? Тебе плохо?

– Не тарахти, нормально все. Скажи, ты как решилась сесть в самолет? – Она делает глубокий вдох.

– Я не знаю. Была на адреналине, наверное. Мы же, когда летели сюда, ничего толком не знали о твоем состоянии. Нам сказали, что ты в коме и все.

– Охренеть, бедная мама! Ну и доставил же я вам хлопот.

– Твоя правда. Егор… Ты знаешь… Ты такой… – она задумалась, пытается подобрать слово. – Говнюк. Вот точно, ты думаешь лишь о себе любимом.

– Ками, прекрати читать мне нотации, не доросла еще.

– Ты офигел, мне двадцать один год.

– И что? Ладно, проехали. Камилла, у меня будет одна просьба…

– Я догадываюсь…

– Не перебивай. Камилла, пожалуйста, не рассказывай Полине, что со мной произошло.

– И не собиралась. Егор, мы с ней тебя не обсуждаем.

– Понял, – вроде бы ожидаемо, но все равно неприятно.

В палату вошли родители с моим лечащим врачом.

– Егор, все документы я передал твоим родителям, выписку с результатами обследований и проведенным лечением. Удачи тебе, надеюсь, твое дальнейшее лечение и восстановление будет быстрым и эффективным, – он подошел ко мне, пожал руку, кивнул родителям и вышел из палаты.

– Сын, давай я помогу пересесть в кресло. Машина скорой помощи уже ждет. У нас вылет через час, – папа подходит и поднимает меня, тем самым помогая пересесть в инвалидное кресло.

Одному Богу известно, что я испытал в этот момент. Отвращение к самому себе. Я никчемный, слабый, уязвимый.

За все время, проведенное в больнице, я не задумывался о дальнейшей жизни. Как я буду обходиться без помощи близких или медицинского персонала? Как я буду обслуживать себя? Смогу ли в итоге ходить?

Я смотрел на своих родных, и чувство безысходности и обреченности поглощало меня. У мамы опять глаза полные слез, а Ками стоит с плотно сжатыми побелевшими губами. Они тоже еще не осознали всю серьезность ситуации, как и я. Им тоже страшно. Даже за показательной сдержанностью отца стоит страх.

Мне придется многому научиться. Не хочу быть обузой для близких.

За такими невеселыми мыслями я не заметил, как приехал в аэропорт. Все происходило быстро и слаженно. И вот я сижу в самолете, в комфортном кресле. На борту есть спальня с большой кроватью, но я отказался от нее. Пока… Скорее всего, я не смогу сидеть весь полет, но попытаться стоит.

Ками села рядом со мной. Родители напротив нас. Все занимаются своими делами, лишь я смотрю на них и честно сказать, завидую. У них впереди планы, работа, учеба, а у меня неизвестность.

Что–то я раскис. В прямом смысле слова.

Сестра, на удивление, сидит спокойно. Временами поглаживает меня по руке. Я вижу, хочет мне о чем–то сообщить, но не решается. Или просто не знает, как начать разговор.

Полет проходит нормально, нам принесли обед. Меню, конечно, не как в экономе. Я выбрал семгу на гриле и овощи. Вкусно и сытно.

– Егор, сынок, – мама села рядом, пока Ками ушла. – Мы сразу поедем в больницу. Нас уже ждут.

– Хорошо, мам. Не переживай, – ласково глажу ее по руке.

– Ты только не замыкайся в себе. Я верю, что все будет хорошо. Мы совсем справимся.

– Мам, я в порядке. Посмотрим…

Не смог закончить фразу, закрыл глаза. Не хочу огорчать маму. Она сильно переживает, и я боюсь, что это может отразиться на ее здоровье.

В аэропорту нас встречала скорая помощь. Дорога до клиники заняла около часа. За это время я успел поспать. В самолете спать не хотелось, да и голова была занята различными бездушными мыслями.

Последние часы полета мы с Камиллой смотрели сериал “Как избежать наказания за убийство”. Сначала я скептически отнесся к выбору сестры, но уже на второй серии меня охватил интерес. Будет теперь чем заняться в больнице.

Никогда особо не любил смотреть телевизор, теперь, видимо, придется. А может лучше начать читать книги? Последний раз я читал, наверное, еще в школе.

Едва мы переступили порог больницы, как собрался консилиум врачей. Меня повели на осмотр. Сделали МРТ, очередное, я уже начал привыкать к этой замкнутой шумящей махине.

– Егор Дмитриевич, я сейчас вас отвезу в Вашу палату. – ко мне подошла медсестра. – Ваши родители могут пройти с нами.

Глава 11. Полина

– Подсекай и тяни на себя! – услышала я крик Руслана. А сама вцепилась обеими руками в удочку, которая изогнулась дугой, а леска натянулась до такой степени, что казалось, что вот–вот порвётся. Легко сказать, подсекай. Каааак? Я первый раз на рыбалке и вот после получаса нудного сидения на берегу реки и взирая на поплавок, у меня наконец–то начало клевать, а потом тот, кто несомненно попался на крючок, потянул его так, что поплавок ушёл под воду, а я чуть не выпустила удочку из рук. Для этого мне и пришлось уцепиться в неё двумя руками, но большего я сделать была не в состоянии, а стояла и пыталась удержать хотя бы удочку. Тут послышался всплеск и на поверхности показался хвост рыбины, которая ударила им по воде, затем опять ушла под воду и потянула наживку с крючком в сторону.

Нифига себе, какого я монстра поймала.

На мою талию легла мужская рука, а другая уцепилась за рукоять удочки поверх моих рук.

– Тянем вместе, отступай назад и приподнимай слегка удочку. – спокойно сказал Руслан. Мы начали делать, как он сказал, но даже вдвоем не получалось вытащить рыбину, а та начала бесноваться и выворачивать так, что ещё чуть–чуть и либо леска порвется, либо удочка сломается. – Вень, неси сачок, мы так её не вытянем. Слишком большая. – Веня жарил шашлык, и до меня уже начал доноситься божественный запах жареного на костре мяса. Я даже отвлеклась от ловли рыбы и кинула взгляд туда, откуда поползли эти умопомрачительные запахи. Во рту моментально скопилась слюна, а в животе заурчало. Мы выехали рано, и я не успела позавтракать.

– А как же мясо, если я его оставлю, оно сгорит, – возмутился Веня.

– Марину попроси принести.

– Она куда–то с Полининой собакой ушла, я её не вижу и пса не слышу. – в его голосе послышалось беспокойство, как будто он только сейчас заметил, что Марины рядом нет. Да я и сама не заметила, как подруга куда–то ушла, и я перестала слышать счастливый лай Снежка. Видно, погрузилась в свои мысли.

– Да чтоб вас… Поль, держи крепче, я сейчас.

– Руслан, может, ну её, пусть плывёт.

– Нееет, солнышко, это уже дело чести, выудить эту рыбину из реки. Столько сил на нее потратили! Держи удочку, я отпускаю.

Я опять крепче вцепилась в рукоять удочки, но такого натяжения, как было раньше, не почувствовала.

– Руслан, а рыба больше не клюёт, – напряженно сказала подошедшему Руслану.

– Давай так, я сейчас иду к воде, а ты изо всех сил тянешь на себя.

Я кивнула и, когда парень подошёл к воде, начала тянуть удочку. И каково было мое удивление, когда я увидела, что рыбина опять стала извиваться на крючке. Руслан ловко поймал её сачком и выкинул на берег.

– Хороший карпик! Отличная уха получится! – довольный и со счастливой улыбкой Руслан посмотрел на меня, а я не смогла сдержать ответной. Так открыто он улыбался.

Из леса послышался собачий лай, а затем на поляну вышли Марина и Снежок.

– Ребят, я на родник наткнулась. Там такая вкусная вода, я пришла за бутылкой, чтобы набрать.

Снежок ей подгавкнул и вприпрыжку побежал ко мне. Я подхватила его на руки, а он стал выворачиваться и вылизывать мне лицо.

– Фу, Снежок, хватит. Беги к Марине, она пойдёт в лес, её надо защищать.

Мой умный мальчик лизнул меня напоследок, спрыгнул с рук и умчался к Марине. Которая уже стояла возле Вени, и они, никого не стесняясь, целовались. Смущённо отвернулась, подняла с земли удочку и отложила её в сторону.

– Насадить тебе ещё червячка? – Руслан подошёл и обнял меня, а я, почувствовав себя неловко в его объятиях, мягко вывернулась, чтобы его не обидеть.

– О нет, я нарыбачилась. Пойду лучше этого монстра почищу. – подхватила ведро с карпом, взяла нож и пошла к Марине.

– Покажи, в какой стороне родник, пойду там рыбу почищу и разделаю.

– Поль, ты собралась рыбу чистить? С ума сошла? Пусть Руслан этим займётся, а ты просто прогуляйся, проветрись.

– Я справлюсь, – сказала непреклонно, на что Марина, пару секунд всматриваясь в моё лицо, вздохнула и махнула в сторону леса рукой.

– Зайдешь туда, откуда мы вышли, справа будет тропинка, иди по ней и наткнешься на родник.

Подхватив опять ведро и подозвав к себе Снежка, отправилась чистить рыбу. Почему–то захотелось побыть наедине с собой.

Родник нашла без проблем и, усевшись на поваленное бревно, приступила к процессу чистки и разделки карпика.

Я всё–таки поддалась уговорам Руслана и согласилась поехать отдыхать на природу. Долго сопротивлялась, не хотела быть там лишней, ведь думала, что Руслан возьмёт с собой свою девушку. Но потом, поразмыслив, решила взять себе в компаньоны Снежка, так веселее будет. И каково было моё удивление, когда оказалось, что мы едем вчетвером! Попыталась аккуратно узнать, где же та та таинственная девушка, на что Руслан махнул рукой и коротко ответил: “Занята”.

Место, которое выбрали ребята, было великолепным. Поляна на берегу водоема была ровной и покрыта молодой травкой, которая отдавала тем цветом зелени, который присущ растениям только весной. Такой насыщенный, ярко–зеленый цвет. Кое–где распускались одуванчики и разбавляли эту зелень своими ярко–желтыми головками.

Глава 12. Полина

Проходя мимо первого дома, на нас залаяла собака, лай которой подхватили, наверное, все имеющиеся в деревне собачки. Я подхватила Снежка на руки и крепко прижала к себе, потому что этот герой бросился нас защищать. Жилые дома располагались по одной стороне, а напротив, через дорогу, раскинулось поле, на котором паслись козы, овцы и коровы. Мы подошли к дому, в котором жила Аглая Федоровна. Веня толкнул калитку, и она со скрипом отворилась, впуская нас в маленький, очень уютный дворик.

– Надо смазать петли, – буркнул Веня и повел нас дальше, к входу в дом.

Я остановилась и начала оглядываться по сторонам. Хоть почти стемнело, но двор освещался фонарным столбом с противоположного конца улицы. Вдоль забора были посажены деревья с крепкими побеленными стволами и ветками, большей частью перекинутыми через забор на улицу. А со стороны двора ветки на деревьях были аккуратно обрезаны.

Под одним из деревьев я увидела деревянную лавочку, окрашенную в голубой цвет. Рядом, вдоль заборчика, располагался небольшой палисадник с кустами роз. Конечно, цветов на них ещё не было, и кустами пока их сложно было назвать, но стебли, густо усыпанные колючками, характерными для этих цветов, не давали усомниться в моей правоте.

Коротко стукнув в дверь, Веня приоткрыл её и крикнул:

– Бабушка, ты дома?

Из дальней комнаты донесся голос, про который я бы не сказала, что он принадлежит старушке.

– Венечка, это ты? – И, собственно, перед нами появилась она, Аглая Федоровна, собственной персоной.

Это была женщина невысокого роста, стройненькая, с длинными волосами пшеничного цвета, заплетенными в косу. И только если приглядеться, то в волосах можно было заметить редкую седину. А лицо хранило былой отпечаток молодости и красоты. Короче, назвать эту миниатюрную симпатичную женщину бабушкой у меня бы язык не повернулся.

– Бабушка, а мы к тебе в гости, – Вениамин обнял её и поцеловал в щеку, для чего ему пришлось нагнуться. Затем отстранился и представил нас.

– Ой, я так рада, проходите скорее, не стесняйтесь, – мы всей толпой набились в прихожую, которая не отличалась большими размерами и только и ждали, когда нас пригласят внутрь. Поэтому дважды нас просить не надо было. Мы поскидывали обувь, повесили куртки на угловую вешалку и бодренько потопали за Аглаей Федоровной, которая привела нас на кухню. – Рассаживайтесь, сейчас будем пить чай, – она поставила обычный эмалированный белый чайник на газовую плиту.

– Бабушка, мы не будем пить чай, мы только поели и хотелось бы лечь отдохнуть.

– Так, не выдумывай, сейчас напою вас чаем с ромашкой и мятой и пойдете спать. Травы я сама собирала, они очень полезные. Нервы успокаивают и сон хороший дают. И садитесь вы уже, не стойте столбом. А ты, внучок, помоги мне чайный сервиз достать из шкафа.

Марина с Русланом пожали плечами и сели за стол, а я продолжала стоять, прижимая к себе притихшего Снежка. И, кажется, Аглая Федоровна его изначально не видела, потому что, повернувшись в нашу сторону, она с удивлением посмотрела на моего мальчика.

– А это что за белый медвежонок, смутно похожий на собаку?

Я хихикнула и с улыбкой ответила:

– Аглая Федоровна, это Снежок, мой пёсик.

– Пф… Первый раз такого вижу, забавный, но в доме ему делать нечего. Поэтому неси его, детка, на улицу. Там за домом сарайчик есть, мы ему там ночлег устроим.

После её слов, я прижала к себе Снежка так, что она аж заскулил, после чего я ослабила хватку.

– Снежок привык жить в доме, – я осталась стоять на месте, хмуро глядя на неё и не делая попыток последовать совету бабушки Вениамина.

– Бабуль, отстань от Польки, пусть пёс дома остаётся. Мы ему сейчас лапы вымоем, а в туалет он на улицу просится, если что. Да, Поль?

Я утвердительно кивнула.

– Что ж, ну ладно, оставляй своего медвежонка, – и больше не обращая на нас внимания опять засуетилась на кухне, выставляя на стол вазочки с печеньем и конфетами.

Веня достал бабушке сервиз и, позвав меня с собой, повёл показать, где можно помыть лапы Снежку. Управившись, мы вернулись на кухню. Я спустила Снежка на пол, а сама села рядом с Мариной, которая, привстав, помогала женщине разлить заварку по чашкам. По кухне моментально пополз невероятный аромат мяты. Пока мы пили чай, хозяйка дома куда–то уходила, а затем, вернувшись, сказала, что приготовила для нас комнаты.

– Венечка, одна комната для тебя и Мариночки – я подготовила твою бывшую комнату. А вторая – для твоего друга и его девушки, – Веня кивнул, а я собралась возмутиться.

Но Марина так умоляюще на меня посмотрела, что в результате я не произнесла ни слова. А у самой внутри нарастала паника.

Для какой еще девушки?!

Что делать???

Одна комната для меня и Руслана. Кошмар!!!

Кинула мимолётный взгляд на него и увидела сияющего Руслана, который, заметив мой взгляд, попытался сделать серьезное лицо. Поздно, я уже всё видела.

Аглая Федоровна показала нам наши комнаты.

– Кто хочет искупаться, ванная комната прямо по коридору, там же и туалет. – Я была приятно удивлена тем, что в деревенском доме есть современные коммуникации. А с другой стороны, как иначе?