Я всё равно тебя добьюсь!

Пролог

Двумя неделями ранее

Тополиный пух. Жара. Июль.

Стоп, не из той оперы…

Короче, лайф-вечеринка под открытым небом в последние дни месяца. Народу тьма, летняя площадка забита до отказа. Самые ретивые толпятся у выставленных ограждений, норовя их снести, и размахивают флажками с эмблемой мероприятия в такт динамичной музыке.

Но самое главное: хором подпевают нам. А ведь этот трек меньше месяца в ротации!

Лестно, чёрт побери.

Небо поменяло свой окрас,

Да и в окнах свет давно погас.

На помятых простынях,

Мы запутались в собственных сетях...

Пуля стоит напротив, такая охренительно притягательная, что я задрался каждый раз себя одёргивать. И это невыносимо!

Невыносимо стоять рядом, на расстоянии буквально вытянутой руки, петь о своих к ней чувствах и не иметь возможности сделать то, что последние полгода позволяешь себе только в воображении.

А моё воображение на что только не гораздо, так-то на минуточку. В нём мы уже идём в роддом за третьим, нашим младшеньким — Кирюшей.

Ну вы поняли, да? Это я так по красоте обыграл предшествующий появлению киндера процесс зачатия. И, скажу по секрету, получалось у нас далеко не с первого раза...

Обнимая утро сонными глазами,

Наши голоса пролетят над этажами.

Делим этот кайф на два,

От тебя просто кругом голова.

От мелодичного женского голоса и голубых кукольных глаз, смотрящих на меня, реально башку срывает. Каждый долбанный день жалею о создании нашей группы, и каждый долбанный день ликую от того же самого, убеждённый что это лучшая моя идея за все двадцать прожитых годков.

Шиза [1], в натуральном виде.

Скоро придётся вызывать дурку.

Пусть продолжают утверждать,

Что мы дурно друг на друга влияем.

Им всё равно не понять,

Как мы мотыльками в огне сгораем.

Дебютная песня новоиспечённого дуэта “Compromise” подстать нам самим: слишком много неопределённости, слишком много недосказанности, слишком много спрятано между строк.

Название выбрано по той же схеме. Само наше сегодняшнее присутствие на сцене — один сплошной компромисс.

Небо поменяло свой окрас,

Да и в окнах свет давно погас.

На помятых простынях,

Мы запутались в собственных сетях...

— Сколько раз я просила так не делать? ― закончив выступление под бойкие аплодисменты, прячемся от палящего солнца за кулисами, освобождая место для следующей поп-певицы, уже поправляющей блёстки на своём ультра-тесном платье.

Имя у неё забавное, кстати. С фруктами связанное.

Вишня [2], ммм...

Прям даже черешни захотелось.

— Как?

— Вот так. Мы вроде договаривались, но ты из раза в раз нарушает оговоренные правила.

— Мы договорились, что обходимся без скабрезных шуток и пошлости. А в невиннейшем поцелуе в щёчку нет ни того, ни другого.

― Невинном?

― Эм.. Ладно, не очень невинном, но всего лишь в щёчку. Да брось ты, им понравилось, вон как пищали.

― Им — возможно, ― на ходу стягивая громоздкие браслеты, дёргают худым плечиком, с которого слишком сексуальнт скатывается тонкая серебристая лямка.

Плетусь следом подобно верной собачонке.

― Пуль, а Пуль, ― миролюбиво складывая губки бантиком, окликаю её. ― Харе бурчать. Лучше выходи за меня замуж.

Скептический взгляд исподлобья так ожидаем.

― Восьмой раз предлагаешь.

― И что ты ответишь в восьмой раз?

― Нет.

― Совсем не интересует?

― Нет.

― Но при этом считаешь.

С удручённым вздохом Паулина тормозит возле своей гримёрки.

― Нечаев, ну к чему эта шарманка? Ты же всё прекрасно понимаешь.

― То, что ты помолвлена? Понимаю. Но ведь помолвлена не означает ― замужем. Так что у меня есть фора. Всё ещё успеет поменяться. А я настырный, ты знаешь.

― В таком случае тебе придётся ускориться, потому что осталось всего ничего.

― Всего ничего ― до чего?

― До моей свадьбы.

Мои губки бантиком медленно стекаются в бесформенную кляксу. Ну вот, всё настроение испортила.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ТИМ / Глава первая. Первая красавица на деревне

Возвращаюсь в хаус [1] малость задрюканный, хотя ведь ничего не делал. Тупо сидел в кресле пока тату-мастер добивал орла на рукаве, но эта погода готова вымотать кого угодно.

Плюс тридцать на градуснике превращает тебя в желейную субстанцию, у которой только одна мечта: стечься обратно в контейнер и сныкаться в морозилке до осени. Попробуй быть продуктивным в таком состоянии.

Зато татуха готова. Сколько теперь их всего?

Эээ…

А эти три можно считать за одну? Они ж разбитые, нет цельности, но местами пересекаются... Ладно, похрен. Поклонницы посчитают. Они количество моих родинок знают лучше меня, неужто татуировками не заморочатся?

Уж всего вдоль и поперёк изучили. Я хоть и редко отвечаю, но читаю все комментарии под роликами с тренировок. Так что в курсе всех их влажных фантазий о том, как они мысленно стягивают с меня спортивки.

Что ж, пускай стягивают. Мне приятно.

В нашей элитной "общаге" в виде частного двухэтажного коттеджа в районе Новой Москвы царит привычно-расслабленная домашняя обстановка.

Кайфую от того, что нас пока немного, но уже ходят слушки, что на горизонте мельтешит силуэт нового участника. А то и двоих сразу, как решит кастинг. Самый топовый российский тиктоковский дом вот-вот ждёт пополнение и изменения.

Пока же всё в штатном режиме. Близняшки, вон, смотрят какой-то турецкий сериал на плазме в гостиной, хрустя мюслями. Оптимальный вариант, когда надо и рот чем-то съедобным забить, и чтоб жопу после не разнесло. Фанатичных фитоняшек у нас нет. Девчата встают на беговую дорожку исключительно если припрёт.

Эльф, с включённым на запись айфоном, поставленным на штатив, балуется с колой и ментосом. Пытается попасть конфетиной в полный стакан с другого конца комнаты.

Этот кучерявый шпендик тащится от всего, что шипит и взрывается. Мы, прикола ради, на прошлый Новый Год ему набор "юного химика" подарили. Так от восторга он так прыгал, что само себе ноги отдавил.

Михей с Софой завтракают на кухне. Один за столом, другая... сидя на столе, скрестив ноги в позе лотоса. Сидят тихо, культурно чаек попивая, только видно, что демонстративно носы воротят друг от дружки.

Опять что ль не разговаривают? Встречаются всего месяц, а этот перл уже раз "дцатый" проворачивают. Тяжело, когда в отношениях оба лидера и оба отказываются отдавать пальму первенства.

― Чего теперь не поделили? ― интересуюсь.

― Всё поделили, ― меланхолично откусывая печеньку, отзывается Софка.

― А чего оба мокрые?

― Он пролил на меня воду. Типа, случайно.

― Типа?

― Угу. Мейк[ 2] ему мой не понравился. Слишком вызывающий. Помог стереть.

― А он чего мокрый?

― Ну так я тоже случайно пролила водичку. Всю, что была в чайнике. Ему на голову. Так получилось.

― Надеюсь, она была не очень холодная.

― Тёпленькая, я специально подогрела. Чтоб не простудился.

― Она очень заботливая, ― охотно соглашается Герыч. ― Даже полотенце заранее принесла.

― Стараюсь.

― Я оценил.

Трындец. Два долбо... чудика. Бритоголовый скинхед [3] со шрамом на щеке, пиликающий в свободное время на скрипке, и недоготка, у которой в питомцах затесался ручной паук-птицеед по кличке Муся.

Эту парочку прочно окрестили в ТикТоке не иначе как: #брутальный_скрипач и #гоп_принцесса [4]. Прям этими хештегами их везде и отмечают.

Мда. Кого только не приютит общая крыша международного проекта: "Drama Media House", ну да ладно. С этими двумя всё понятно. Ща притрутся мальца и крепкая ячейка общества, которую не надломит ни один кризис, обеспечена.

Осматриваюсь дальше, понимая что ещё двоих не хватает для полного комплекта. Ок, Чешир сто процентов на свиданку опять умотал, покорять свою неприступную как Бастилия благоверную голливудской улыбкой, а вот моя "ячейка общества" куда подевалась? У меня для неё отличная новость: одобрили запись третьего официального трека, и ждут на студии для записи.

Мы вообще натурально монстры в этом плане. За месяц проделали колоссальную работу: намутили каверы [5] на мои самые ходовые старые песни, добавив женский вокал Паулины; сняли клип на дебютный трек, который с первой недели прочно обосновался в первой десятке самых просматриваемых на ютуб, и несколько раз выступили вживую, официально презентовывая свой дуэт аудитории.

С клипом, кстати, столько гемора было. Нам же того, страстишек велели подвезти. Томных взглядов, страсти и огонька. Ясное дело, Паулине такая задача не понравилась. Вернее, её жениху не понравилось. Чтоб его трамвай переехал. Бесит.

Но клип вышел огнище. Пуля пусть и привычно брыкалась, однако выдала по максимуму. Я там весь вспотел и ещё час после окончания съёмок под холодным душем стоял, остывал.

Нельзя так играть на моих хрупких струнах душевного равновесия.

Просто нельзя.

И шляться не пойми где, когда я так хочу её увидеть, тоже нельзя!

― Демидова наверху?

Глава вторая. Жених

— Такого не прокормишь, — хмыкает батя Пули. Бородатый такой мужик крупногабаритных грозных масштабов. Не хватает байка и косухи, получился бы отличный рокер.

Оскорблённо вскидываю голову, зависая с ложкой в руке.

— Ммм? — большего не получается сказать из-за набитого рта, но всем видом даю понять, что я обиделся. Кто бы говорил, судя по обтягивающему борцовкой округлому брюшку он тоже любитель заточить чего втихушку. Хотя пухляшом его не назовёшь, скорее массивным.

— Не слушай и ешь. Добавки положить? — маман Паулины его прямая противоположность: миниатюрная, худенькая и хрупкая. И не запущенная.

В смысле, видно, что ухаживающая за собой. Причёска старательно уложенная, а не гулька наспех, одежда чистенькая, выглаженная. А то я как успел заметить народ здесь сильно не заморачивается — спокойно в старье заношенном ходит.

— Буду признателен.

— Я ж говорю, не прокормишь, — как его, Вячеслав… Апп... Ап-по-ли-на-рие-вич. Тьфу, без стакана не выговоришь. Зато вопрос: какого фига дочку окрестили так заковыристо отпадает за ненадобностью.

Короче, этот Аппо... линари... ай, хрен с ним, будет просто батя. Так вот, батя сидит напротив, сканируя меня подобно рентгеновскому аппарату. Неуютненько.

— Ради вселенской справедливости замечу, что я и сам себя прекрасно прокармливаю. Не волнуйтесь, компенсирую. Вам деньгами или продуктами?

— Не говори ерунду. Растущему организму нужна энергия. А ты — помолчи, — сердито шикает супруга на мужа.

— А я-то чё? Это так, к слову. Пусть лопает.

Я и лопаю. То ли голодный, то ли просто в охотку, но уплетаю уже вторую порцию мясного гуляша. Наша хаусовская повариха готовит, конечно, более изысканные блюда, но и эти, простенькие домашние — пальчики оближешь.

— Вкусно, — уже с трудом дожёвываю последний кусок. — Только жестковато. Говядина?

— Крольчатина.

— Круто, — подлива вымакивается хлебом, оставляя после себя идеальную чистоту. Откидываюсь на спинке стула и только тогда понимаю, что конкретно так обожрался. — Спасибо. От души прям.

— Всё? Закончил? — Пуля тоже всё это время с нами. Стоит, опираясь своим хорошеньким задом на столешницу и скрестив руки на груди. Суровая надзирательница. — Теперь уедешь домой?

— А это что, был такой подкуп?

— Вроде того. Чтоб сил хватило педальки нажимать.

— Надо ж предупреждать о таких вещах. В любом случае, неа. Взятка не принимается.

— То есть, не уедешь?

— Я уже сказал — нет. У вас тут койку-место никто туристам в аренду не сдаёт? Или реально хотя бы палатку?

Усталый шлепок ладонью по лицу и просящий взгляд на родителей — на её реакцию любо-дорого смотреть. Такая забавная.

— Сделайте что-нибудь, пожалуйста.

О, в ход пошла помощь зала.

— Например? — интересуется батя. — Выгнать за шкирман? Запросто. Могу и пендаля отвесить для ускорения.

— Выгоняйте, — насмешливо отмахиваюсь, хотя перспектива не радует. — На крайняк, сам уйду. Но не уеду.

— Даже если ружьё принесу?

— Да хоть базуку. Я вашу дочь люблю и, если она за кого и выйдет замуж — так это за меня. Точка.

— А её спросить не надо, за кого она хочет?

— А вы недельку меня потерпите, сами увидите — за кого.

— Неделю, говоришь? Хм... — а батя-то призадумался. Сейчас что, решается моя судьба? Опа, боязненько как-то. Секунда. Две. Три... — Так, мать, — кивок жене. — Выдай товарищу спецодежду, а то ж ухайдокает свои модные рваные джинсы, — вставая с места, опасно скрипя ножками стула, дают мне отмашку следовать за ним. — Пошли, Ромео.

— Куда?

Убивать что ль собрались?

— Кто не работает — тот не ест, слышал поговорку? Будешь отрабатывать крышу над головой. Поселим тебя в баньке, там диван есть. Допотопный, но перекантоваться можно.

— Это шутка?! — прям слышу как челюсть Пули теряется на полу.

— Ну, а чё? Он вроде не доходяга, справится с тяжёлой работой. А нам руки нужны. Я один не управлюсь к твоей свадьбе... Хоть с кем-нибудь.

— Слышала? — довольным нашкодившим котярой пролетаю мимо неё, чмокая в нос. — Хоть с кем-нибудь. Я первый в очереди! — в предвкушении потираю ладошки. Раз не пускают в сердечко по прямой, пойдём обходными путями: закорешимся с её предками. — Что делать надо?

— Переоденься, говорю. Жалко тряпки.

Маман, Инга Максимова, послушно топает в соседнюю с кухней комнатушку и возвращается со старыми тренниками и повидавшей виды майку со следами... что это, строительная пена?

Мда. Эх, чего уж. В данный момент воротить нос невыгодно: конект выстраивается.

— Вас там, в Москве, как на скотобойне клеймят? — прицыкивает батя, разглядывая мои татухи, когда я послушно стаскиваю с себя белую футболку. — Одна намалевалась, я чуть в обморок не упал когда увидел, — кивок на дочь, у которой на спине под туникой прячется изображение павлина. Я подогнал эскиз и мастера своего, кстати. — Второй как ходячая раскраска...

Глава третья. Платье белое

Ок, понял, почему в глубинках ложатся так рано. Потому что встают в жопу петухом ужаленные. Буквально. Воскресенье, изверг. Что ж ты, скотина, орёшь как ненормальный? Пяти ещё нет. Вот здесь топора не хватает — зарезал бы, не дрогнул.

Окно нараспашку, чтоб не сдохнуть без кислорода, и мне прекрасно слышно как просыпается округа. Небольшая пристройка с баней и "комнатой" отдыха находится в противоположном конце участка, но я и отсюда улавливаю звуки грохочущей посуды в главном доме. Вот же не спится людям.

Заснуть больше не получается, но вставать с продавленного годами дивана лениво. Переключаюсь с разглядывания мало интересной вагонки, которой обшито крохотное пространство, на Тик Ток. Самое милое дело после не очень доброго пробуждения залипнуть в ленту рекомендаций.

Наших хаусовских попадается много, ну так и правильно — я ж на всех подписан. У Чешира новый прикол подходить на улице к людям с просьбой "отбить кулачок", в котором спрятана жвачка "Love is" или киндер. Последних у нас дофига, лежат в холодильнике коробками. Известный бренд стабильно поставляет сладкое близняхам. Для рекламы и за рекламу, естественно.

Там давнее выгодное сотрудничество, не зря ж сестрёнки Тумасовы аккаунт подписали как "Bueno". Типа, две шоколадки. А они такие и есть: смуглые конфетки-красотки. Вон, как раз и их видосик выпадает, весьма горячего содержания. В рамках дозволенного платформой, естественно.

Так, листаем дальше. Софа с Герой тоже тренд намутили. Суть: сидеть напротив друг друга, нос к носу, и не поцеловаться. Задание, само собой, оказывается проваленным. Герыч решает не ждать и заваливается её на подушки.

Представляю, какое там было продолжение после того как нажалась кнопочка "стоп". В конце концов, в наше с Пулей отсутствие у них сразу две комнаты освободились от соседей, а эти двое страстных голубков такой возможности не упустят.

Я уже кидал тему: мол, давайте перееду к Чеширу с Эльфом в соседнюю мужскую спальню, будет вам собственная мини-хата, но Софка против. Говорит, у нас пока конфетно-букетный период, нечего раньше времени "съезжаться". Конфетно-букетный, ага. Горизонтально-диагональный у них период. Счастливчики.

Паулина тоже выскакивает в реках[1] с последним роликом перлов[2] про глупую блондинку. Впервые я именно на чём-то подобном её и увидел. Помню там что-то с общагой было, она ж в тот период поступила учиться в местный универ Иваново. Это сейчас перевелась в столичный на заочку.

В общем, тогда я привычно лайкнул симпатичную девочку чисто за стройные ножки и дальше листанул, забив. Но приложуха решила порофлить[3] и начала подкидывать её всё чаще. Одно видео, второе, третье, четвёртое... а потом я случайно не попал на прямой эфир, где она отвечает на вопросы подписчиков. Вот тогда и вляпался...

Сортируя ехидные подколы, ожидаемые от взятого образа, Паулина дала хейтерам[4] хорошенько просраться. Как она отвечала, как она себя подавала — загляденье. Речь поставленная, без слов-паразитов и нервозной сбивчивости, чем грешат многие тиктокеры — будущий юрист сразу дал о себе знать.

А потом и детали посыпались: аттестат с отличием, бюджетница, ещё и закончила базовый класс по фортепиано. Не говоря о том, что цитировала во время стрима[5] Маяковского по памяти — в осадок выпали все. Ну а образ... На то он и образ. Это смотрят, это лайкают, это нравится людям. Не было бы спроса — не было бы и предложения.

Я же с тех пор не пропускал ни одного уведомления о новом посте. С месяц залипал, тихонько рекламил её в своём профиле, помогая набрать аудиторию, после чего не выдержал и пошёл зудеть по ушам маман.

Не знаю от кого, но о том, что её пригласили на кастинг с моей подачи Демидова узнала быстро. Поблагодарила... да и всё. Сама ещё не могла понять на тот момент: была рада новому витку в жизни или нет. У неё тогда как раз отношения повисли на паузе из-за переезда в Москву. Вот когда нужно было ковать железо. Я же затупок сам всё испортил, решив, что добыча теперь никуда не денется. Кусок дебила.

— Эй, красавчик, — по подоконнику стучат, привлекая внимание. В портретной рамке окна мельтешит батя, машущий мне зажатыми в ладонях куриными яйцами. К некоторым ещё пристали перья. Свежачок. — Проснулся? Завтракать идёшь?

— Иду. Вопрос можно?

Который мне покоя до сих пор не даёт.

— Задавай.

— Где ночевала ваша дочурка?

— Соврать или правду ответить?

— Соврите.

— Тогда дома.

— А если правду?

Согласен, я неопределённей бабы.

— Вот иди и спроси у неё сам. Давай, лежебока. У тебя ещё полно работы.

Класс. Я приехал девушку завоёвывать, а вместо этого, что? Снарядился поля вспахивать и брёвна таскать? Пока она с женихом своим ворковать будет? Не, ребят. Мне такая перспектива не катит. Помочь — не вопрос, несложно, но не так, чтоб это шло в ущерб собственным интересам.

А мой главный интерес — девушка, сидящая за столом на кухне и что-то активно тыркающая пальчиком в телефоне. Настолько сконцентрированная, что ложка вместо того, чтобы ковыряться в овсянке, подпирает её нахмуренный лобик.

Я от её пижамок просто балдею: то с фламинго, то с утятами, то с пандами. Сегодня с Микки-Маусом. Закрытая, на пуговичках, ни намёка на эротические фантазии, но ничего сексуальнее этой домашней "уютности" с наспех заплетённой косой я в своей жизни не видел.

Глава четвёртая. Я знаю тебя как никто

— Чудный довод. Жаль, просроченный, — здравствуй, очередной тупик. Ты мне так дорог, кто б только знал. — Интересно, конечно, получается: бортанули меня и я же во всём виноватый. Какой негодяй, да?

— Кто тебя и когда бортанул?

— Ммм, не знаю. Может быть... ты? Когда умотала мириться со своим бойфрендом, а вернулась с колечком на пальце? Или я где-то что-то упустил?

Паулина, скрестив руки на груди, лишь демонстративно отворачивается. Что, нечего возразить? То-то же.

Не, сначала у нас всё по красоте начиналось, тут ничего не скажешь: ухаживания, свидания, романтика полным ходом, но в один прекрасный момент мы забуксовали, вместо того, чтобы сделать следующий шаг.

Причина очевидна: прошлые отношения. Они ведь не были завершены — просто стояли на паузе. Несмотря на то, что Пуля стала инициатором, этот разрыв не давал ей покоя. Однако при этом и между нами от химии воздух электризовался. Оттуда и метания. Типа, там-то всё родное, проверенное, а тут... Новое, нестабильное, непонятное. Непонятное, но очень интересное, ага.

Дебильная игра в кошки-мышки. Сегодня к тебе ластятся, завтра отталкивают, послезавтра опять вроде как благосклонны — никакие нервы долго не выдержат. Впору было сразу послать всё к чёрту, но любовь та ещё сука. Поэтому, что?

Правильно: включаем терпелку и делаем всё, что можем. Даже в любви, вон, признался. Случайно. В сердцах вырвалось, когда уже до ручки дошёл. А на следующий день получил новость: "а ты чё, не в курсе? Она же поехала к бывшему, мириться".

Мириться, бл...

МИРИТЬСЯ.

Ну и всё. Меня тогда жёстко бомбануло. А тут куры из подтанцовки, с которыми у меня как раз проходили репетиции для одного из концертов, попались под горячую руку. Такие активные и доступные, что было грех душу не отвести.

Новость расползлась быстро, какая-то собака засняла нас в обнимочку и слила в сеть. Естественно, с того момента все наши с Паулиной зачатки отношений аннулировались автоматически. Но это было уже неважно, так как по возвращении на её пальце блестело колечко.

Мы даже не обсудили ничего, просто сделали вид, что ничего не было. Ненадолго. Меня хватило лишь на несколько недель, её — на чуть дольше. Как оказалось: забыть того, кто живёт от тебя через стенку и с которым ты каждый день видишься — задача из разряда "миссия невыполнима".

Слишком быстро стало понятно, что нихрена между нами ничего не изменилось. Я как сходил по ней с ума, так и схожу, а Пулю... А Пулю по прежнему тянет ко мне, я знаю это и никто не переубедит меня в обратном. Потому что её поцелуи говорят больше слов.

Стоим, молчим, а холодная идеальная красота передо мной режет как скальпель. Такая близкая... и такая недосягаемая.

— А я тут нашла несколько вариантов… — в примерочную непрошенной гостьей вваливается продавщица, расправляя фату. Вид незаинтересованный, но по взгляду очевидно, что от чуткого слуха бывалой сплетницы не укрылась ни одна деталь нашего разговора.

— Вы сколько здесь работаете? Первый день? Даже мне очевидно, что к такому платью эта марля не нужна, — огрызаюсь, злой даже не ясно на кого больше. На неё, за то что помешала, на Паулину или на самого себя.

— Тим, — рука Демидовой мягко опускается мне на плечо. — Подожди меня, пожалуйста, на улице.

Стряхнув её с себя, выскакиваю на улицу, ослеплённый солнцем. Первым делом, щурясь, оглядываюсь в поисках первого попавшегося магаза. Мне. Надо. Покурить.

К тому моменту, когда Пуля выходит из свадебного салона с большим именным пакетом, выкуриваю третий... нет, уже четвёртый стик. Два блока, один с обычными сигаретами, другой для айкоса валяются на заднем сидении. Взял с запасом. Хана лёгким.

Паулина замирает возле меня.

— Полагаю, мне лучше заказать такси?

— Зачем? Прям пять сек погодь, я только трахну вон ту брюнетку и буду свободен, — кивок на проходящую через дорогу рандомную девушку. — Или может лучше ту? — примечаю ещё одну, шатенку. Эта поближе. На одной с нами стороне. — Как думаешь, даст?

— Вот зачем ты так?

Не нравится? Вот и мне много чего не нравится.

— Как? Это же ты считаешь, что у меня только одно на уме. Эй, барышня? Можно вас на минутку? — окликаю шатенку.

— Нечаев, прекрати устраивать цирк! — Демидова стыдливо шикает, прикрываясь ладонью.

— Нет? Что, такая нам не подходит? Ок, другую поищем. Отбой, — торможу незнакомку на середине пути. — Уже не надо. Вы не прошли фейсконтроль.

— Дурак что ли? — заносчиво задрав подбородок, девчонка чешет дальше, а я лишь саркастично развожу руками.

— Слышала? — награждаю Пулю кривой ухмылкой. — Вот такой вот я: влюблённый дурак. Но кого это волнует, верно? Я ж ненадёжный. Веры мне нет. Мудак, который изменил... а кому, не подскажешь? Мне ведь даже хоть какого-то официального статуса не выдавали. Нельзя признаваться в чувствах и спать с другими, говоришь? Ну так я бы охотно спал с тобой, да ты не даёшь. Чуешь несостыковку, а?

Паулина недовольно оглядывается. Сам слышу, что децибелы нарастают. Прохожих немного, но заинтересовать их мы успеваем. В том числе и не успевшую отойти достаточно далеко девчонку.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПАУЛИНА / Глава пятая. Поцелуй навылет

Тронутое лёгким загаром лицо. Двухдневная щетина. Родинки на щеках. Ярко выраженные скулы. Танцующие огоньки упрямства в глазах и вздёрнутый подбородок уверенного в себе человека. Настойчивого, целеустремлённого, наделённого самоиронией — на это клюют все. И я не стала исключением, хоть и долго сопротивлялась.

Это как затягивающая воронка из которой не спастись: сколько за спасательный круг не цепляйся — засосёт. Так, может, не стоит и пытаться? Не проще отпустить бесполезный балласт, насладившись последними секундами невесомости перед резким падением?

Ответа на этот вопрос я не знаю, но снова чувствую знакомое головокружение, от которого внутри всё сжимает до размера песчинки. Как писал Хармс[1]: я не имею больше власти таить в себе любовные страсти. Эндорфиновое удовольствие, расплата за которое слишком велика...

Слабое прикосновение Тиминых губ к моим отзывается пульсирующим покалыванием по всему телу. В голове каша, в сердце тяжёлый камень стыда. Нельзя. Неправильно. Нечестно. Это предательство.

Пересиливая себя, отстраняюсь, пресекая возможность поцелуя.

— Нет? Жаль, ну да ничего. Тогда в следующий раз, — Нечаев и не думает расстраиваться. Для него всё очевидно.

— Я бы не была так уверена. Разбалуешься ещё.

— Ой, брось. Давай будем откровенны: я и так на голодном пайке.

— Уверена, ты как-то решишь эту проблему. За тобой не заржавеет, — поскорее слезаю с него, исключая возможность нового соблазна.

— Это негласное разрешение действовать?

— Действуй. Без меня, — вестибулярочка подводит: колени трясутся, ноги ватные. С гуляющей ходуном лестницы приходится слезать очень осторожно.

Тима себя такими мелочами не утруждает, лихо спрыгивая вниз и приземляясь на укомплектованные мягкие стоги. Я только на середине пути, а он уже подаёт руку, помогая не навернуться.

— Без тебя — это самоудовлетворяться? Спасибо. У меня скоро и так мозоли будут.

Я с его прямолинейных шуточек порой просто выпадаю в осадок. А он даже не замечает, что несёт. Язык работает на опережение мозга. Ну или не задействует последний в принципе.

— Кремушком помажь. Негоже портить рабочий инструмент. Мозолистыми пальцами неудобно бренькать на гитаре, — замираю возле ворот, высматривая дядю Юру, который уже успел угнать на своём звере на другой конец поля. — Я иду первой, а ты выжди несколько минут, ладно?

— Ептыть. Шухеримся, словно правда что-то противозаконное сделали. Если бы.

Сама понимаю как эта игра в прятки по детски смотрится, но как объяснить, что наше маленькое село настолько маленькое, что тут каждого по отчеству знают? Здесь единственное развлечение — это сплетни. Если повода нет — что-нибудь всё равно придумают, а если он есть...

За те полгода, что я в Москве меня и так успели обмусолить сверху донизу. Каждое моё выложенное в инет видео передавалось по кругу всем соседкам на лавочке и засматривалось до дыр, подвергаясь доскональному обыску на запрещёнку.

Я в купальнике возле бассейна? Какой позор! Матом ругнулась в рилсе[2]? Катастрофа! Меня кто-то по-дружески обнял из наших парней? Разврат! На заднем плане ребята хохочут над комедией по телеку, дымя кальяном? Боже, нет, она точно живёт в наркоманском притоне.

Само собой, каждую такою "находку" нужно перетереть всей строгой комиссией и, выбрав старосту, бежать к родителям жаловаться: "Ваша дочь, там, в этой своей столице на кривую дорожку встала! Похабщиной занимается! А ведь была такая примерная девочка с косичками".

Первое время мама с папой выслушали подобные дифирамбы чуть ли не ежедневно, но, устав, предельно вежливо дали понять, что иногда молчание — золото. После этого ретивые сыщики местного разлива пыл умерили, но надзор и не думал сниматься. Просто шушукаются уже более осторожно. Между собой.

Родители относятся к этому спокойно. Говорят: "не слушай завистливых стариков и делай так, как посчитаешь нужным", но ограничения всё равно давят. Волей — не волей приходится фильтровать контент. Не ради репутации, а чтоб родителям краснеть не приходилось.

Поэтому и сейчас не хочется добавлять масла в огонь. Появление Тимы и без того произвело фурор. Представляю, о чём судачат в округе, и если нас запалят вместе... Будет очень неудобно. Тем более накануне свадьбы.

Свадьба...

Событие, которое должно вызывать предвкушение и эйфорию, но у меня ассоциируется только с напряжением. Хочу ли я выходить замуж? Да. Люблю ли Сашу? Да. Готова ли стать его женой? Д... Не знаю. Всё запутанно, сложно и непонятно. И человек, оставшийся в амбаре, только усугубляет эту неопределённость.

— Вот ты где, — на повороте к дому меня уже встречает вышедший покурить Саша. — Нашла Марусю?

— Что? А... да, — точно. Я же сбежала под предлогом. Маруся любит возиться с декупажем*, думала попросить её украсить бутылки с шампанским и бокалы.

— Странно. А она вот минут десять назад заскакивала к нам и уверяет, что тебя не видела, — атас. Пойманная на вранье с поличным пристыженно поджимаю губы, пока из моих волос вынимают затерявшуюся солому. — Пань, всё хорошо?

— Наверное, — ответ туманный, но зато максимально честный.