Я заберу свою дочь

Глава 1

- Собирай свои манатки и выметайся из моего дома! – раздается голос мужа из коридора.

- Дорогой! Что у тебя за шутки? – выхожу из кухни, вытираю руки о полотенце.

Я только что закончила готовить ужин. Все как Вениамин любит, запеченный лосось, рис, овощи на пару.

- Ты мне больше не нужна, - заявляет с кривой ухмылкой.

- Ты на меня обиделся? Я что-то сделала не так? – спрашиваю дрожащим голосом.

Ничего не понимаю. Мой мозг отказывается воспринимать смысл жутких слов. В груди расползается жалящая боль.

Еще утром муж желал мне хорошего дня, целовал на прощание. Что могло произойти за день? Он меня разыгрывает? Или срывает свою злость? У него так иногда бывает.

- Все, Любка. Ты сплошное недоразумение в моей жизни, - отталкивает меня плечом и проходит на кухню.

Пошатываюсь. Едва стою на ногах. Хватаюсь за стену. К горлу подступает тошнота. А ведь токсикоз уже позади. Нельзя терять сознание. Надо разобраться и все выяснить.

- Веничка, проблемы бывают у всех пар, - в горле застревает ком, на глаза наворачиваются слезы. – Мы справимся…

- Не полощи мне мозги. До печенки меня достала, - отмахивается от меня. Садится на стул, безразличным взглядом окидывает ужин на столе.

Муж любит все горячее, только приготовленное. Разогретое он не ест. И я каждый раз стараюсь его удивлять и баловать.

- Но… у нас… же, - дрожащая рука ложится на едва округлившийся живот, - Дети…

- И что? – нагло заявляет.

- Мы семья, - с моих губ срывается жалобный писк. – В огонь и в воду всегда вместе.

- Идиотка, это была фразочка для журналистов, - запрокидывает голову назад и хохочет.

Больно, как же больно. За что такие унижения? Прислоняюсь к холодильнику, ноги ватные, в горле ком.

- Что с тобой произошло, Вениамин? Где тот мужчина, за которого я выходила замуж? – всхлипываю.

- Ты мне нужна была для предвыборной кампании. А сейчас притворяться нет смысла, - скалится, - Все просто, Любаня, - в голосе пренебрежение.

Смотрит на меня, как на ничтожество. Он не мог так измениться за несколько часов? Да, мой муж не идеален. Но сейчас его поведение – это за гранью моего понимания.

- А дети? Их ты тоже просто так вычеркнешь из жизни? – смотрю в его бесстыжие глаза.

- Дети… пф, - морщит нос. – Я могу оплодотворить сотню баб, так что мне каждого ребенка признавать? А ты даже забеременеть по-человечески не смогла. А Надька… я вообще молчу,- сплевывает прямо в запеченного лосося, - Ошибка природы.

- Как ты смеешь?! – у меня глаза кровью наливаются. Зубы стучат, холодный пот струится по спине. – Ребенок в больнице! Она недавно перенесла сложнейшую операцию!

- Которую оплатил я! Считай, выкинул бабки на ветер, - бьет кулаком по столу, так что тарелки подпрыгивают. – Она все равно… ну того… скоро… - разводит руки в стороны, - Пшик…

Все мое терпение лопается. Подлетаю и влепляю ему звонкую пощечину.

- Не смей так говорить о моей дочери!

- Правда, Любаня, она не всегда приятная, - отталкивает меня. Чудом получается устоять на ногах.

- Не боишься, что я эту правду журналистам выложу?

Мне до ломоты в теле, хочется причинить ему боль. Любую. Растоптать, уничтожить! Его слова режут по живому. Душа разрывается на куски. Где взять силы все это выдержать?

- Выкладывай, - скалится. – Моя политическая карьера обломалась. Все старания коту под хвост. А еще и тебя терпеть беременную, с больной девкой – это конкретный перебор. Уволь.

- Скотина! – мотаю головой.

Неужели все это был фарс? Весь наш брак хорошо отрепетированный спектакль?

- Амеба! Научилась у плиты стоять, а как мужика собой заинтересовать – тут фиаско. Ты посмотри на себя? Зачем мне твоя стряпня, если от одного твоего вида хочется посетить туалет?

- Заткнись! – кричу с нарывом.

Мне надо уйти. Бежать. А ноги не слушаются. Живот тянет. Мне нельзя нервничать. Можно навредить малышу. Но истерику не получается унять.

- Завязывай с соплями. Выметайся. Манатки можешь забрать. Это все. Больше ни копья от меня не получишь, - рукой сметает весь ужин со стола.

Мои старания летят на пол. Тарелки, фужеры, кружки, все разбивается. Смотрю на осколки. Вот он итог моей жизни. Я такая же разбитая чаша. Меня больше не склеить.

- Мне от тебя ничего не надо… но дети… - жалобно всхлипываю.

Ненавижу себя за это. Но в данном случае я должна думать о доченьке и сыночке у меня в животе. Муж нас полностью обеспечивал. У меня ничего нет.

- Как подобрал тебя на помойке, туда тебе и дорога. Может, кто и пожалеет беременную и облезлую, - поднимается со стула и проходит мимо меня.

Достает мобильный из кармана. Набирает номер.

- Ангел мой, как насчет романтика сегодня вечером? – щебечет нежным голосом.

Говорит громко. Мне все слышно.

- Ооо! Отлично! А у меня как раз повод для праздника есть. Наконец-то выкинул мусор из дома…

***

Сползаю на пол. Сижу посреди осколков и разбросанной еды. Будущее, планы, надежды, он растоптал все. Чувствую себя этим самым мусором. Ко всем «прелестям» муж еще и уничтожил мою самооценку. Хотел меня раздавить? У Вениамина это отлично получилось.

Любовница… А сколько их было за нашу жизнь? Закусываю губу. Он предавал меня. Играл в свои игры. Боль спазмами сдавливает грудь. Не могу двигаться. Слезы жгут как кислота. Дышать нечем. Воздух будто отравлен.

- Чего расселась! Шевелись, кляча! – заглядывает на кухню.

Откуда в человеке столько жестокости?

- За что? – шепчу. Не ему, себе.

Даже если остыл. Хочет развестись. Можно ведь сделать все нормально, как человек, а не скотина.

- За утраченные годы жизни! – поднимает указательный палец к потолку.

Каждая фраза, как удар ножом. В сердце. До воплей, судорог, кровоподтеков.

- Уйди! Молчи! Не трогай меня! – голос срывается.

- Уходишь ты, дорогуша, - громко смеется.

Глава 2

Константин

- Костяяя! Я нашла твою дочь! – раздается звонкий голос Натали в трубке.

Телефон выпадает из рук. Сон как рукой снимает.

Дрожащей рукой поднимаю аппарат.

- Повтори! Что?! – ору как ненормальный.

- Все четенько, девочка твоя. Я проверила, - самодовольно сообщает. – Ты даже не представляешь, у кого она, - замолкает. Цену себе набивает.

Наташка отличный журналист. Нюх у нее от природы. Но как человек порой невыносима.

- Быстро ко мне, - рука дрожит, голос охрип.

Неужели после стольких лет поисков! Новость саданула меня по башке, припечатала к полу.

- Ну… не… - завывает протяжно. – А где спасибо? А где, Натали, я жду тебя? Где манеры, Константин?

- Тридцать минут. Попробуй только не появиться, - рычу в трубку.

Не до нежностей мне сейчас. Я как бомба, могу взорваться в любой момент.

Неужели правда? Во рту пересыхает, глаза пекут, будто песок в них насыпали. Иду в ванную комнату. Подставляю голову под ледяные струи душа. Надо унять эмоции. Это может быть ошибка. Лучшие спецы ищут мою девочку. А ей удалось найти? Верится с трудом.

Моя дочь… Нет, я никогда не отчаивался. С железобетонной уверенностью рыскал по стране. Нанимал людей, проверял информацию. Сколько тестов ДНК сделал за это время – не сосчитать.

Все мимо. Мы нашли нить. Мою дочь продали профессиональным попрошайкам. Вот тогда я был на грани сумасшествия. Представил, через какой ужас проходит моя девочка… все накрыло. До дикого ора. До адского безумия.

А потом нить оборвалась. Снова неизвестность. Она режет меня тупым ножом. Где она? Что с ней? А если малышка… Нет… Об этом я запрещаю себе думать.

Найти дочь – это смысл моей жизни. Нет, она и есть моя жизнь. Я так мало о ней знаю. Не осталось даже ее фотографий. Все гниды уничтожили. Будто и не было моей девочки. Врезаю кулаком по кафелю. Боль отрезвляет.

Те твари назвали ее Дашей. Но я мысленно зову ее Надеждой. Она моя Надежда, моя звезда путеводная.

Звонок домофона немного приводит в чувства. Впускаю Наташку. Она влетает в длинном плаще нараспашку и коротком черном платье. Черные волосы, хищный взгляд, ярко-алые губы, расплываются в соблазнительной улыбке. Каждый жест отточен, выверен. В этом она вся, продуманная, расчетливая, хваткая.

- Заждался? – грациозно снимает плащ и, виляя бедрами, проплывает мимо меня в комнату.

- Где моя дочь? – мне по барабану ее игры.

- Костя, что за манеры? А угостить даму? – усаживается в кресле, закидывает ногу на ногу.

- Наташка, выкладывай, - нетерпеливо рычу.

- Натали, - поправляет меня.

Стерва использует свой козырь, играет на моих нервах.

- Пофиг. Как ты ее нашла? – хриплю. Я на пределе.

- Случайно, - пожимает плечами. – На одного персонажа собирала информацию. А тут нежданчик, - сверкает чернющими глазами.

- Где моя дочь? – скалюсь.

Наташка меняется в лице. Хмурится. Вздыхает. Не на такой прием рассчитывала.

- Ее удочерил Вениамин Толмачев. Знаешь такого? – голос приобретает деловые нотки.

- Червивый веник? – я аж поперхнулся. Прокашливаюсь.

- Он самый, - кивает.

Тошнота подкатывает к горлу. Моя дочь у этого слизняка! За что моей малышке все это?

Открываю бутылку минералки. Залпом выпиваю. Главное – жива. И ведь все это время была рядом.

- Как она оказалась у этого существа?

- Так он на этой истории репутацию свою подправил. Три года назад только ленивый не писал о его благородстве. Подобрал сиротку, пригрел. Герой для общества. Я знала про эту канитель. Но тогда параллель не провела. Все же считали ее... - запинается. Заходит на красную зону.

- Три года назад я даже мысли не допускал, что она жива, - заканчиваю за нее.

Никогда себя не прощу. Ни себя, ни ту… о змеюке лучше не вспоминать… даже мысленно.

- Вооот! - поднимается с кресла, достает телефон и сумочки, - Так что и у меня информации не было. Глянь, вот их семейное фото, - протягивает мобилу.

На червивого веника даже не смотрю. Взгляд цепляется за хрупкую девочку. Красивая, маленькая, огромные глаза, улыбается, лицо очень бледное. Сердце разрывает грудную клетку. Больно смотреть, невыносимо оторваться. Запредельные эмоции, непередаваемые. Впервые вижу свою дочь… Она моя. Чуйка срабатывает. Провожу дрожащим пальцем по снимку. А вдруг все же ошибка?

Взгляд падает на женщину рядом. Судорожно хватаю воздух открытым ртом. Не может быть!

- Это… его жена? – спрашиваю сипло.

- Ага.

Узнаю ее мгновенно. Сомнений нет. Это она…

***

- Есть небольшие трудности, но я все улажу, - отвечаю ровно. Прячу эмоции.

- На фонд свой надеетесь? – злорадная ухмылка искривляет его лицо.

Он знает намного больше, чем я. Разведал какую-то мерзость.

- У меня есть и другие варианты, - вру не краснея.

Нет у меня идей, нет вариантов, кроме фонда. Врачу об этом знать необязательно. Но сейчас главное – закончить этот скользкий разговор. Потом буду думать, как выкрутиться.

- Я говорил с вашим мужем, - заявляет с триумфальным блеском в глазах. Будто выиграл миллион не меньше.

- И что? – меня передергивает.

Одно упоминание о Вениамине, и внутренности скручивает от болезненных спазмов.

- Он поведал о вашей готовности… ммм… решить вопрос со мной, - медленно поглаживает редкую рыжеватую бороду, - Так сказать, тет-а-тет. А я со своей стороны, позабочусь о Наде. Так что, Любовь Павловна, лучше не тянуть резину, а договориться, не отходя от кассы, - поднимается с кресла и идет ко мне.

Меня прошибает холодный пот. Что Вениамин наплел? Растоптал меня, этого мало? Удары судьбы придавливают к земле. Как справиться с нарастающей болью? Грудь печет как от ожогов.

Еще и врач надвигается на меня, облапывает скользким взглядом.

- Павел Аристархович, мой муж просто пошутил, - мямлю заплетающимся языком.

Не хочу его в открытую посылать. Нельзя сейчас этого. Мне нечем заплатить за лечение. Мне нужна эта отсрочка. Но я никогда не приму унизительных условий.

Глава 3

- Болит? – невесомо прикасаюсь к ее плечу.

- Чуть-чуть, - поднимает голову и смешно морщит носик.

Надюша редко жалуется. Страшно это говорить, но она привыкла терпеть. Когда я ее нашла, малышка очень сильно хромала. И при этом стояла на коленях в мороз. У нее был перелом бедра, который неправильно сросся.

Страшно вспомнить, через какой ад мы прошли, пока восстанавливали ножку. Как ни прискорбно признавать, тогда нам помог Павел Аристархович. Деньги на лечение дал Веня. Больше года доченька промучилась, не все шло гладко, были осложнения.

- Мое ты сокровище, - целую ее в носик.

- Мамочка, чем ты расстроена? – смотрит на меня пытливо. Не детским взглядом.

Она повзрослела слишком рано. На глаза снова наворачиваются слезы.

- Уже все хорошо, ты же со мной, - улыбаюсь.

- Как мой братик? - кладет здоровую ручку на мой живот.

- Отлично! Уже хочет увидеть свою сестренку, - сердце щемит от нежности.

Как же я перед ней виновата! Никогда себе не прощу! И Вениамину тоже! Я попала на сохранение в больницу. Надя осталась с мужем и няней. Я сама выбирала ее. Столько рекомендательных писем, огромный опыт работы. А в итоге женщина не уследила за малышкой. Дочь упала с окна второго этажа. Итог - травматические повреждения плечевого сплетения с отрывом двигательных корешков.

Правая рука не двигалась. Понадобилась операция, которая не гарантировала положительно результата. Но все прошло хорошо. Даже лучше, чем ожидали. Только теперь нужны деньги на реабилитацию. Надо заплатить Павлу Аристарховичу. Где взять средства?

Вениамин, будь он неладен. Ведь и по его вине все случилось. Он обещал быть дома. А сам уехал на сутки.

Скорее всего, к своей любовнице. Но это я сейчас понимаю. А тогда я ему верила. Ведь он выручил меня в безвыходной ситуации. Надюшу помог удочерить и отвоевать у тех страшных людей. Этими поступками муж расположил меня к себе.

- Мы очень ждем малыша! - сжимает мою руку. Серебристые глаза сияют. – Я буду тебе помогать!

Подавляю горестный вздох. Вспоминаю мерзкие вещи, которых наслушалась от врача и мужа. Такое говорить про ребенка! В них хоть что-то человеческое есть?

Сегодня моя вера в людей окончательно уничтожена. Больше никогда и никому не поверю.

- А почему ты с чемоданом? – спрашивает малышка, зевая.

- Спи, цветочек. Потом расскажу, - целую ее в щечку.

Когда придумаю, как мягче преподнести жестокую правду.

Укладываю дочь. Сама ложусь на соседней свободной кровати. Хорошо хоть Павел Аристархович не выгнал. После случившегося, не сомневаюсь, он на любую подлость способен.

Заснуть не получается. Мысли не дают покоя. И эта боль… она проникает в каждую клетку. Судорогами сводит тело, сердце кровоточит. Я как выжженная пустыня. Даже слез нет. Одна против целого мира. И я обязана выстоять. Ради своих детей. Дать им самое лучшее. Только как это сделать?

Утром Надюшу выписывают из больницы. Медсестра дает рекомендации. Многое ранее говорил и Павел Аристархович. Как ухаживать за малышкой, я знаю.

Но где взять деньги? Как расплатиться с клиникой? Украшений у меня нет. Муж никогда мне ничего не дарил. Осталось только колечко от мамы. Память… Но даже если сдать его в ломбард – это не решит проблему. Одна надежда на фонд.

Еще надо где-то найти квартиру. Отель – слишком дорого. На первое время думаю переночевать у Иванны. Она не откажет. Возможно, мне придется совсем обнаглеть и попросить денег в долг.

Подруг у меня нет. Я все свое время посвящала семье и работе в фонде. Только с Иванной мы сдружились. Она работает со мной. И еще жена лучшего друга Вениамина.

Когда садимся в такси, взгляд цепляется за белоснежную иномарку. Никогда не обращала на подобные вещи внимание. А тут на несколько секунд застываю. Автомобиль выглядит как яркое белое пятно на сером унылом фоне. Вот бы и мне найти свет в конце черного коридора.

По дороге Надюшка смотрит в окно с восторгом. Моя девочка… она умеет находить прекрасное в самых обыденных вещах.

- Мамочка, смотри, эти капельки на стекле похожи на сердце, - показывает пальчиком.

- Да… это дождик тебе шлет привет, - улыбаюсь, глотая слезы.

- Папа нас ждет? Я так соскучилась! – радостно восклицает.

Вздрагиваю. Как объяснить ребенку, что папе мы больше не нужны?

К счастью отложить неприятный разговор помогает таксист. Он подъезжает к фонду. И я облечено вздыхаю и расплачиваюсь.

На улице усиливается дождь. Зачем-то оборачиваюсь. Взгляд снова цепляется за белоснежный автомобиль. Тот же самый, что и около клиники. Странно…

Впрочем, мне какая разница. Передергиваю плечом и скорее бегу к зданию, чтобы не промокла дочь.

Дорогу мне преграждает охранник.

- Любовь Павловна, извините, - тушуется, прячет взгляд, - Но у меня строгий приказ вас не пропускать.

- Что? – ошарашенно переспрашиваю.

- Я человек подневольный, - пожимает плечами. – Мне сказали, вы тут больше не работаете.

- Даже если не работаю, почему не могу пройти? Забрать вещи… выяснить причины… - шепчу в растерянности.

Должна ведь привыкнуть к ударам. А нет… снова боль. Там же детки, которым нужна помощь. Фонд стал огромной частью моей жизни. И теперь у меня без наркоза вырывают кусок сердца.

Ведь могла предугадать такой исход. Вениамин соучредитель фонда на пару с мужем Иванны.

- Мамочка, все плохо, да? – с тревогой в голосе интересуется дочурка.

- Все отлично, цветочек, - отвечаю бодренько.

На что в ответ получаю укоризненный взгляд. Надюшку не проведешь. Она слишком хорошо все чувствует.

- Маленькие проблемы, но мы с ними справимся, - тут же исправляюсь.

Замечаю фигуру нашего главбуха.

- Захар Андреевич! – кричу и машу рукой. Привлекаю внимание.

Оглядывается, смотрит на меня затравленно. Но все же подходит.

- Любочка, прости, - шепчет мне на ухо. – Но ты лучше это… уходи. Так будет лучше.

Глава 4

Константин

Еще одна стерва в моей жизни. Возвращение из прошлого. Удар под дых. Почему она? Сложно сказать, кого больше презираю ее или свою бывшую? Тут явного лидера нет.

Маску хорошо носит. Правдоподобно.

Думал, время прошло. Уже не так сильно болит. Смогу контролировать эмоции. Нет. Только увидел, и боль ударила с ново силой, вскрыла старые шрамы.

Должен признать, она изменилась. Красивая зараза. И насквозь лживая. Лично на себе все ее козни испытал.

И она носит моего сына! Мне придется ее терпеть. Глаз с нее не спускать. Жить с ней под одной крышей!

Ради своих детей переживу. Справлюсь.

Сказал, чтобы знала. И даже не надеялась улизнуть. Пусть вначале родит. А дальше…

Еще надо заняться ее разводом. Муженька себе под стать нашла. Другого и не ожидал.

- Ты мне снился, - вырывает меня из раздумий дочь.

Еще не верю. Сердце скачет галопом, кровь вскипает в жилах. Я всю жизнь бредил желанием иметь дочь. Когда узнал о беременности жены, прыгал до потолка, как пацан, от счастья.

Носил на руках предательницу. Боготворил стерву. Я был одержим. Слеп и глух. Простил ей все. Дочь – это смысл жизни.

Жена превзошла себя в подлости. Посеяла разруху и хаос. Окунула меня в адский котел. Не верю бабам. Все они меркантильные, корыстолюбивые и продажные заразы.

Известие, что ребенок не выжил, уничтожило во мне человека. Разорвало душу в клочья. Я погрузился в черный мрак. Вокруг одна гниль.

Для своих детей я сделаю все. Главное – нашел. Я снова дышу, пусть судорожно, хрипло. Дети вновь заставили биться мое сердце.

- Надюша, не стоит об этом говорить. Дяде это неинтересно, - в голубых глазах сверкают молнии.

Ненавидит меня. Боится. Отлично. Пусть так и будет.

Она получит защиту. Лучших врачей. Никто к ней не прикоснется. Пока она носит моего ребенка.

- Очень интересно, - улыбаюсь дочери.

Игнорирую гневный взгляд стервы. Она в моей власти. Пусть привыкает.

Даже анализ ДНК не нужен. Я чувствую свою связь с девочкой. И внешность… она моя копия. Взять мои детские фотки, так нас практически не отличить.

К счастью, от матери ей ничего не досталось.

- Я когда деньги просила, хитрила, - по лицу малышки пробегает тень. – Просила, чтобы мне прислали папу, вместо подаяний. Я знала, что у меня сильный и смелый папа, и он непременно заберет меня от тех плохих дядей, и той страшной тети. А когда засыпала, я видела, тебя, - вздыхает, тяжело, слишком по-взрослому. – Только у тебя вместо лица было белое пятно. Ты звал меня, а я кричала в ответ, но ты не слышал… - по щеке катится одинокая слезинка. – А иногда я видела тебя в огромном поле, ты все бегал и бегал там, искал меня, а я стояла совсем рядом… но почему-то не могла пошевелиться, не могла крикнуть. Но я знала, что когда-то ты меня найдешь… - всхлипывает и смотрит на меня так открыто, искренне…

Сердце разрывается. Душу щемит. Сколько маленькой и хрупкой девочке пришлось пережить! Ненавижу себя! Почему раньше не нашел?! Не оградил! Нет мне прощения!

Попадись они мне сейчас, эти ничтожные, беспринципные существа, голыми руками бы разорвал. Перед глазами мелькают кадры расправы. Только это ничего не меняет. Не вернет Надежде утраченные годы жизни. Не сотрет ее страдания.

- Все в прошлом, моя маленькая, - бережно прижимаю дочь к себе. – Папа всегда будет с тобой рядом, - голос срывается.

Дочь пробуждает давно забытые эмоции.

Малышка слегка обнимает меня здоровой ручкой. Прижимается к груди. Какое это одурительное чувство, просто обнимать своего ребенка!

Она меня не оттолкнула! А ведь я заслужил. Удивительная девочка. После всего пережитого она источает такую чистоту и доброту. Моя дочь. Она рядом со мной. Шумно вдыхаю ее аромат.

- Я знаю, - столько уверенности в голосе дочери.

Больше никаких кошмаров. Я уничтожу их все. У нее будет самое счастливое детство.

Стерва показывает мне кулак. Раскраснелась. Хмурится. Пшеничные волосы разметались, губы припухли. Ровный, аккуратный нос чуть вздернут вверх, большие миндалевидные глаза с длиннющими ресницами сверкают от ярости. Шарм в ней определенно есть. Но это все притворство. Отрепетированная годами маска.

- Нам потом надо будет серьезно поговорить! – в ее голосе угроза.

Серьезно? Угрожает мне? Даже забавно.

Во мне просыпается азарт. Вот гнев ее реальный, оттого и очень вкусный.

- Непременно, - скалюсь в предвкушении.

Люба фыркает.

Переборщить тоже нельзя. Она беременна. Надо держать себя в руках.

Хотя свое отцовство тоже не помешает проверить. Наташкины бредни звучали убедительно. Но я больше никому не верю.

А судьба в очередной раз меня испытывает. Почему именно эта женщина? Мало она разрухи принесла?

Она оживила призраков прошлого. Вулкан ненависти во мне проснулся, и бурлит, норовит вырваться наружу.

Нельзя. Не время. Пусть родит…

У меня есть дочь. Скоро будет сын. Об этом надо думать, чтобы не сорваться.

И все же есть у меня к ней чувство благодарности. Люба вырвала мою дочь из ада. Поставила на ноги. Заботилась. Она хорошо относится к Надежде. Но и тут уверен, не обошлось без меркантильных мотивов.

Эта история отлично протолкнула карьеру червивого веника. Во всем у нее расчет.

А за свой поступок Люка получит мое снисхождение.

Конечно, на ее месте тогда в прошлом могла оказаться любая. Но оказалась именно эта стерва. И расплачиваться ей. Ее поступок невозможно забыть. Уж тем более, никогда не простить.

Надо запастись терпением. Не позволить своим демонам возмездия раньше времени сорваться с цепи.

Судьба повторяется, снова мне жить бок о бок со лживой стервой.

Нет. Сейчас все иначе, я нашел свою дочь.

- Как ты себя чувствуешь? – интересуюсь у Надежды.

***

Немыслимо! Вениамин за три года не добился расположения Надюши! А этот… сумасшедший уже с ней обнимается! С мужем дочь вежливо общалась, но никогда его не обнимала. Между ними всегда была отчужденность.

Глава 5

- А Надюша? – едва поспеваю за его размашистым шагом.

- За ней присмотрят, - сжимает мою руку сильнее.

Жесткое и огненное прикосновение, а в тело вонзаются ледяные иглы страха.

Он дает короткие указания прислуге. Потом мы заходим попрощаться с дочерью. Мужчина меняется на глазах. Вновь вижу нежность, его гнев отступает.

Меня оттесняет, не дает толком попрощаться. Заполнил собой все пространство.

- Если что-то захочешь, говори Неле, - целует ее в щеку. – Мы с твоей мамой ненадолго уедем.

- Я буду вас ждать! – малышка машет нам здоровой ручкой. Такая открытая, доверчивая. Даже слишком.

Как она могла проникнуться симпатией к этому несносному мужчине?!

- Пошли! – отдает холодный приказ.

Константин как хамелеон меняется мгновенно. Непредсказуемый. Бесит меня до ужаса.

Усаживает меня в машину. Собственноручно застегивает ремень безопасности. На миг замирает. Прищурился. Пристально смотрит мне в глаза. В душу пробирается. Не могу разорвать контакт. Смотрю на него как зверек, загнанный в клетку хищником.

В машине нечем дышать. От него исходит бешеная аура. Константин подавляет. Он зол, даже на руках вздулись вены.

У него очень сильные руки. Ловкие пальцы сжимают руль. Взгляд устремлен на дорогу. На лице не движется ни один мускул. И только не шее пульсирует венка.

Отворачиваюсь к окну. Нечего на него глазеть.

В клинике медсестры смотрят на него с трепетом. Еще немного и слюни начнут пускать.

Я плетусь следом. Что безумец надумал?

- Терентьев у себя? – спрашивает у медсестры.

- Да. Но он занят… Может, я могу вам чем-то помочь, - призывно улыбается, расстегивает две пуговички на халате.

Константин, даже не взглянув на нее, продолжает свой путь.

Без стука входит в кабинет врача. Павел Аристархович в кабинете не один. Около стола стоит молодая женщина с опухшими от слез глазами.

Мерзавец! Он продолжает! Сколько вот таких бедных женщин пострадало от его «заманчивых» предложений?

- Вы что себе позволяете! – врач оборачивается.

Тут же меняется в лице. Расплывается в фальшивой улыбочке. А в глазах страх. Меня не замечает.

- Константин Владимирович, какими судьбами! – вскидывает руки. – Мы потом поговорим, - обращается к женщине. – Идите.

Она испуганно проносится мимо меня.

- На колени, - от спокойного голоса Константина застывает кровь в жилах.

- Что? Я не совсем вас понимаю? – блеет врач.

- Встал на колени, попросил прощения, - делает шаг в его сторону. Павел Аристархович трясется, на лбу выступила испарина.

В комнате пахнет его страхом.

- Константин Владимирович, что-то произош… - не успевает договорить. Замечает меня. Глаза округляются. Губы мгновенно синеют. – Любовь Павловна все не так поняла…

Одно неуловимое движение Константина ногой. И врач оказывается на полу.

- Ты оглох? – наклоняется, берет его за шею, и как нашкодившего котенка протаскивает по кабинету. Прямо к моим ногам. – Или я неясно выразился?

- Простите меня, Любовь Павловна! – пищит врач. – Константин Владимирович, я не знал, что это ваша… ммм… подопечная… Мы все уладим… ничего не надо оплачивать. Это подарок…

И на меня с мольбой смотрит.

- Как давно этим промышляешь? – дает ему подзатыльник.

- Я нет… вы не так поняли, - мямлит.

Сейчас Константин мало походит на человека, скорее взбесившийся хищник.

- Я сейчас тебя подлечу, Терентьев. Так что все мерзкие желания мигом отпадут, - от холодного спокойствия Константина, кожа покрывается инеем.

- Пожалуйста! Не надо! Простите! Я больше никогда! Бес попутал! – врач складывает руки в молитве.

Отчетливо слышу, как его зубы отбивают чечетку.

- А ты пожалел этих женщин? – Константин берет его за руку. Дергает на себя. У врача не получается устоять на ногах.

Хищник наступает ему на руку. Не сильно. Но Павел Аристархович кричит так, что уши закладывает.

- У меня дети! Мне надо их кормить! – всхлипывает. - Любовь Павловна, мне сказали, что она это… с радостью… я сам бы никогда…

От его слов глаза Константин звереет еще сильнее. Внешне он не меняется, но аура давит. Еще немного и он прибьет доктора. Физически ощущаю угрозу.

- Не надо. Все нормально. Константин, прекратите, - у меня язык заплетается.

Хищник не реагирует на мои слова. Он поглощен своей жертвой. В потемневших глазах четко читается приговор – казнить.

- Теперь ты работаешь бесплатно. Лечишь всех, на кого я укажу. Ты под моим контролем, Терентьев, - не говорит, а словно клеймит его. – Одна осечка и… ты попрощаешься с профессией.

- На что я буду жить? – шмыгает носом.

- Ты достаточно наворовал. Деньги, которые должна Люба, поступят на счет твоих сыновей. Прикоснешься к баблу, будем говорить иначе.

- Не прикоснусь! Я все понял, Константин Владимирович. Я вас не разочарую! Любовь Павловна, еще раз простите мое неподобающее поведение, - говорит скороговоркой. Хватает воздух посиневшими губами.

- Работай, Терентьев, - бросает с отвращением.

Покидает кабинет. Кивком указывает мне следовать за ним.

Чуть дальше по коридору стоит женщина, которую мы видели в кабинете врача.

- Лечение вашего ребенка будет бесплатным, - невозмутимо сообщает ей. И идет дальше.

- Павел Аристархович нехороший человек. Но зачем так с ним? Можно, ведь было спокойно все обсудить, - говорю, когда мы покидаем клинику.

- Больше к тебе никто не прикоснется. Ты моя, - его слова, как стальные колья вонзаются в тело.

Говорит обо мне, как о вещи. Меня передергивает. Ореол таинственности мужчины лишь усиливает страх.

- Я не ваша. И никогда ей не буду, - отвечаю резко.

- Поехали, - снова холодный приказ.

Он вообще умеет общаться нормально?

Хочется взбрыкнуть. Сделать все наперекор. Но сейчас такое поведение неуместно.

Автомобиль срывается с места.

- Я верну вам деньги за лечение, - нарушаю гнетущую тишину.

Глава 6

Константин

Вылетаю из ресторана, запрыгиваю в машину и жму на газ. Не могу находиться с ней рядом. Я привыкну. Должен. Обязан.

Идиот. Как мог подумать, что боль притупилась? Каждая минута рядом с этой женщиной оживляет прошлое.

Мне необходимы положительные эмоции. Надо успокоить нервы. Унять бурлящую кровь.

Сворачиваю к детскому торговому центру. Вот где заряд позитива. Брожу по магазинам. Выбираю игрушки. Придирчиво их рассматриваю. Это своеобразный ритуал для меня.

Когда искал Надежду, я раз в три дня посещал детские магазины, выбирал дня нее игрушки, одежду, и представлял, как моя дочь будет радоваться подаркам. Сейчас этими подарками забита вся ее комната. Еще столько же игрушек находятся в соседней комнате. Этот странный ритуал давал мне силы не сойти с ума. Надежду… искать Надежду.

Сам воздух в этих магазинах другой. Заставляет забыть проблемы, почувствовать себя ребенком. Надо будет непременно приехать сюда с дочерью. Потом.

Сейчас цель моего визита иная. Провожу в торговом центре часа два. Сотрудники магазина несут мои покупки к машине. Их столько, что они не влезают в багажник. На этот раз облегчения не наступает. Меня все равно колотит.

Она спасла мою дочь. Она носит моего сына. В тысяче первый раз напоминаю себе.

А еще в ее глазах плещутся морские волны, скрывая грязные тайны.

Подъезжаю к особняку. Ворота раздвигаются, впуская меня внутрь. Выпрыгиваю из машины.

- Костик, привет! – слышу веселый звонкий голос.

- Здаров, Ленок, - подмигиваю.

Она идет ко мне с младенцем на руках. Черные волосы забраны в хвост, зеленые глаза сияют. Малыш весело машет ручками.

- Хорошо, что ты приехал, - улыбается.

Искренняя, чистая, непорочная. Единственная женщина на моей памяти, в которой нет ни грамма фальши.

- Как Костян-младший? - забираю у нее из рук ребенка. Зарываюсь носом в детскую макушку.

- Растет, аппетит хороший, практически не капризничает.

- Мужик, - глажу пацана по пухлой щечке.

Со двора доносятся звонкие голоса. К нам со всех ног бегут Дюшка с Анюткой.

- Дядя Костя приехал! – кричат наперебой.

- Я вам столько всего привез! – обнимаю малышню по очереди. Отдаю ребенка Лене и открываю багажник.

- Ты их совсем разбалуешь! – шутливо ворчит девушка.

- А иначе никак, Ленок.

Смотрю на возню. На прислугу, которая помогает забрать пакеты из багажника, на детей, которые бегают вокруг в предвкушении. И на душе становится легче. В этом доме пахнет счастьем.

Мне такое не светит. Не заслужил.

- Стас говорил, ты нашел доченьку, - робко интересуется. Прячет взгляд. Знает, что ступает на опасную территорию.

- Нашел, - отвечаю односложно. Не готов я к откровениям. – Где Стас?

- Дома. В кабинете, - хмурится. - Мы ведь скоро ее увидим?

- Угу, - неопределенно пожимаю плечами.

Даже все пережитые горести не изменили девушку. Она осталась такой же наивной и смотрит на мир через розовые очки. Но ей можно, у Ленки есть Стас.

А ведь я первый с ней познакомился. Даже клинья подбивал. Но потом сбавил обороты. Отступил. Я тогда был безнадежно женат. Погряз в своих пороках. И не захотел ее портить. Подсознательно учуял, оградил ее от своего болота.

Теперь понимаю – поступил правильно. Они со Стасом идеальная пара. У них трое замечательных малышей. А младший Костик назван в мою честь, и я не так давно его крестил.

Вхожу в дом. Направляюсь в кабинет друга. Он сидит за столом, уткнулся в ноутбук.

- Ну и видок у тебя, - Стас морщит лоб.

- Ага, - устало падаю в кресло.

- Ты дочь нашел. Где сияющий отец? Где приглашение в гости? Мы с Леночкой, - не сдерживает довольную лыбу. Одно упоминание о жене и он плывет, растекается лужицей, - Думали завтра к тебе ехать.

- С визитами придется повременить, - тру виски указательными пальцами.

- Выкладывай, - друг мрачнеет. Выходит из-за стола. Придвигает стул к моему креслу, усаживается напротив. – Костян, я тебя таким чернющим видел два раза в жизни… - смотрит на меня пытливо.

- Знаешь, кто удочерил Надежду?

- Судя по твоему виду, исчадие ада какое-то, - пытается мрачно пошутить.

- Близко, - сжимаю руками подлокотники кресла, - Любка Миронова.

- Чего? Ктооо?! – Стас отшатывается на стуле так, что чуть на пол не грохается.

- Только она теперь Толмачева, супруга червивого веника, - наблюдаю, как меняется в лице друг, как округляются его глаза, открывается и закрывается рот.

- Да, чтоб его… - дальше следует поток нецензурных словечек. – Я был уверен, что ее уже нет на этом свете.

- Есть, Стас, и она носит моего сына, - вкратце рассказываю все, что сам знаю.

- Ничего себе, - присвистывает. – Нереально! Быть не может! Только не она!

- Но есть она. И с эти надо жить, - констатирую факт.

- А она знает кто ты? – Стас поднимается и нервно ходит по кабинету.

- Нет. Даже не догадывается.

- Правильно. Пусть так и будет. А то там и до выкидыша недалеко.

- Согласен, - киваю. – А вот тебя она может узнать. Потому визит ко мне домой откладывается.

- Может, - хмурится. Мотает головой. – Костян! Она же ходячая катастрофа! Как с ней жить под одной крышей?!

На этот вопрос у меня нет ответа. Сам не знаю.

- Я думал, выдержу. Ради детей переступлю. Не прощу, но хоть смогу нормально общаться. Когда узнал, думал, время помогло смириться, посмотреть на все иначе. Она ведь спасла мою дочь! А нет, все возвращается. С каждой минутой все острее понимаю, кто она…

- Не верю я, что она за эти годы изменилась, - Стас смотрит на меня с сочувствием. – Такие не меняются.

***

Что ему нужно? Уже ведь все сказал. Зачем этот звонок?

Откладываю телефон на стол. Не буду поднимать.

Выпиваю одним глотком чай. Во рту пересохло. Наливаю стакан воды. Руки трясутся.

Какие у меня есть варианты? Надо смотреть правде в глаза, я могу сто раз кричать: «Нет!». Только мне некуда идти.

Глава 7

Константин

- А вдруг? – смотрю в окно, выпал первый снег.

Наблюдаю за причудливым танцем снежинок, и даю себе мысленную оплеуху. Это только в сказке принц находит чистую и невинную девушку. В моем же случае у каждой женщины на моем пути есть расчет. Пора принять реальность. И закопать как можно глубже мечты о счастливой семье. Раз попробовал. На всю жизнь хватило.

- Ага, - ухмыляется друг. – Хотя не спорю, пальма первенства по стервозности явно у моей сестрицы. Но не обольщайся, Любка от нее недалеко ушла.

- У Любы есть один существенный плюс – она реально любит Надежду, - не могу не отметить этот факт. – А твоя сестрица, вряд ли с ней кто сравнится.

Волна отвращения подкатывает к горлу. Я был женат на сестре Стаса. Одержим ею. Это была не любовь – проклятье. Сколько лет не мог разорвать порочный круг. Ненавидел и не мыслил жизни без нее.

Если судьба хочет наказать, она отбирает разум. Мой попал в сети Святославы. Несколько раз я практически вырывался. Но она неизменно находила способ меня удержать. И при этом вместе со своей мамашей, мачехой Стаса, пыталась сжить брата со свету. Порядочно так ему жизнь поломала, Лене тоже досталось.

Едва родила, отдала нашего с ней ребенка чужим людям. Убедила меня в смерти дочери. Все это время встречалась с моим другом, который стал моим врагом. А в итоге и вовсе попыталась его убить. Сейчас Святослава находится на лечении в психиатрической больнице. И мне до сих пор мерзко вспоминать свой безумный период жизни рядом с ней.

Во мне до сих пор живет ее отрава. Я никогда, ни одну женщину больше не подпущу к себе. Довольно, наелся сказок о любви.

- Она жена веника. Два сапога пара. Им выгоден весь этот фарс. Как и его игры с фондом. Отличная ширма для отмывания бабла, - Стас продолжает ходить из угла в угол.

Я сам далеко не ангел. И Любе далеко до невинной страдалицы. Но в данной ситуации, пытаюсь анализировать трезво. Вспоминать не только трагические события, связанные с ней, но и брать во внимание ее положительные качества.

- Уже считай, нет. В ближайшие дни я добьюсь развода, - слова друга задевают что-то внутри. Хочется ему возразить, защитить ее.

Хоть против его аргументов и не попрешь. Но на удивление волна ярости отступает. Или это аура дома Стаса?

- Тут только можно пожелать тебе удачи. Я позвоню спецам, пусть подчистят инфу о тебе в инете. Пусть как можно дольше остается в неведении. Какой бы она ни была, а ребенок пострадать не должен, - Стас старается спрятать эмоции.

- Угу, пасиб, - киваю.

Остаюсь у них на ужин. Вожусь с детьми. Отгоняю тревожные мысли прочь. Восстанавливаю душевное равновесие перед возвращением.

Безумно хочу к дочери. Но к ней прилагается Люба, которая, как мне доложили, уже успела пообщаться со своим веником.

Этого червяка надо раздавить. Так чтобы не ползал под ногами. Бесит сам факт их контакта. А может их разрыв фикция? Как представляю его потные ручонки, которыми он к ней прикасался, так во мне зверь просыпается.

Но надо действовать осторожней. Не пороть горячку. Потому отсиживаюсь у Стаса дома. Сажаю своего зверя на цепь.

- Это аут… - друг входит в детскую, в руках сжимает мобильный. Взгляд растерянный… испуганный…

- Что стряслось? – мгновенно поднимаюсь.

- Стас?! Ты как стена белый! – восклицает Ленок.

- Выйдем… что ли… - говорит заплетающимся языком.

- Не тяни, выкладывай! – поторапливаю друга, когда мы снова оказываемся в кабинете.

- Мне только что сообщили, - обводит нас с Леной затравленным взглядом, - Случайно вскрылось… Славка… она сбежала… уже три месяца как за нее в психушке сидит другая девка…

***

Смотрю через окно автомобиля на танец снежинок за окном. Из головы не выходит звонок Вениамина. Воспоминания накрывают снежной лавиной.

Когда нашла Надюшу, я привела ее в убогую квартиру в цокольном помещении, которую снимала еще с двумя незнакомыми девушками. По наивности полагала, что я могу просто так забрать ребенка. Не задумывалась, кто за ней стоит. И что это орудует целая мафия, которая делает миллионы на инвалидах и детях.

Тогда же я хотела лишь защитить ребенка. Хотя сама боялась каждого шороха. Уже больше трех лет скиталась по стране. Не имея документов, перебивалась случайными заработками, оборачивалась на каждый шорох. Ночью мучилась от бессонницы. Меня найдут! Это был самый страшный кошмар.

Мы с Надюшкой напоминали двух загнанных зверьков. Дрожали каждая от своего страха.

- Они придут! - прижималась ко мне малышка. – Они сделают тебе бо-бо.

Она не плакала. Лишь поджимала губки и смотрела на меня, округлив огромные серебристые глаза.

- Все будет хорошо, Надюша…

- Я тебе верю, - и вот за эти слова я поняла, что переборю все страхи, но не дам ее в обиду.

Позже я узнаю, что имя Надежда она себе выбрала сама. Своего имени не помнила. Как оказалась у этих людей тоже. Но малышка не переставала надеяться – ее спасут. Так она стала Надеждой.

На примере этой маленькой и сильной девочки я осознала, что нет ничего невозможного.

Нас нашли ночью. Одели мешок на голову и затащили в грузовик. Меня без еды и воды несколько дней держали в сырой и затхлой коморке. Надюшу вернули к «работе». О себе я не так беспокоилась, а вот мысли, что малышка хромая, голодная, стоит на морозе и просит милостыню, разрывали сердце.

Я уже готовилась к неизбежности. Знала, что и меня хотят приобщить к их «бизнесу». Мне еще повезло, что не успели покалечить.

Здание взяли штурмом. Меня и других пленников освободили. А была не одна, этим нелюдям постоянно нужна была свежая кровь.

Тогда-то я и познакомилась с Вениамином. Молодой бизнесмен, начинающий политик. Это от него пришла информация в органы. Он поднял шумиху, поставил на ноги журналистов. И он обратил внимание на меня. Помог отыскать Надюшку, которая во время облавы была на «работе».

Сначала оплачивал жилье, давал деньги. А потом предложил брак. Сказал, что мы сможем удочерить девочку. В той ситуации – это показалось мне идеальным вариантом.