Я знаю твой секрет

Пролог

Небольшой дисклеймер:
Дорогие читатели! Всё, что творят герои этой истории – опасно для жизни и здоровья. Ни в коем случае не повторяйте этого дома ♡

ПРОЛОГ

Чёрный тонированный внедорожник, будто сошедший с экранов из криминальных сериалов про бандитский Петербург, тормозит во дворе-колодце одного из многочисленных мудрёных домов, которыми так гордится Северная Столица.

Мешка на голову мне никто не нацеплял, и хоть в городе я ориентируюсь не особо, но прекрасно догадываюсь: куда и для чего меня привезли. От чего становится вдвойне не по себе.

Выходим из машины и заходим в обычный жилой подъезд, пикнувший от набранного кода. Сильно не ерепенюсь, однако под лопатки меня то и дело всё равно подпинывают, как бы намекая: пошевеливайся.

Пока поднимаемся пешочком на последний этаж, ни один из моих попутчиков не пророняет ни слова.

Молчу и я.

Потому что мне... страшно.

Впервые за долгое время мне, блин, ПО-НАСТОЯЩЕМУ страшно.

Мимолётная мысль заорать и всполошить жильцов, вспышкой проносится в сознании, правда тут же с шипением и гаснет.

— Ну чуди, голубка. Иначе знаешь, что будет, — лилейным голоском напоминает Барин.

Увы, знаю.

Тяжело скрипит ключ в амбарном замке и, дыхнув спёртостью, открывается массивная дверь, ведущая на чердак. Если бы не фонарик у Грека, уже с порога можно было разбить голову об балки.

В тесном и воняющем плесенью помещении, заваленном раскисшими досками, настолько низкие потолки, что приходится пригибаться, неудобно пробираясь к шаткой металлической лестнице, ведущей к люку.

Сразу видно, данное место не предназначено для популярных экстрим-экскурсий. Тут не то, что посторонние, сюда вряд ли даже коммунальщики часто наведываются, потому что щели огромные — в сезон дождей наверняка нехило топит.

Грек чуть обгоняет меня, оттесняя к стенке, и первым оказывается у люка, вскрывая второй замок. В наличии у своих палачей ключей даже не удивляюсь: эти ребята достанут что угодно и откуда угодно.

Брезгливо касаясь ступеней, оставляющих ржавые следы на ладони и брюках, забираюсь наверх, где мне услужливо подают руку.

Боже, какая галантность!

Можно в благодарность плюнуть ему в рожу?

Нет? Жаль.

Выбираюсь на крышу ночного города, пытаясь удержать баланс. Хорошо, что каблуки широкие — какая-никакая, а устойчивость.

Как и все питерские крыши, здесь царит полная анархия геометрии, кладущая с пробором на эстетику. Стальные пласты нахлобучены как попало и только так гуляют под рифлёной подошвой, в самый неподходящий момент уходя в резкие спуски.

Дальше ещё лучше: мне велят спуститься по покатой поверхности, замерев у единственного более-менее выходящего в горизонтальную плоскость кирпичного выступа.

Никаких ограждений, никакой страховки. Единственное, за что можно ухватиться, если вдруг координация подведёт — свисающие провода. Правда не уверена, что за них стоит хвататься. Сами они, конечно, в оплётке, а если оборвутся?

Тогда из меня получится пусть и очень симпатичный, но всё же средне прожаренный бифштекс. Хотя, наверное, это всё равно лучше, чем стать красивой кляксой на асфальте.

— Символично, не находишь? — вздрагиваю от раздавшейся позади едкой насмешки, как от пощёчины.

— О, да. Лучшего места для внепланового самоубийства и не придумаешь. Такая романтика.

Стараюсь оставаться хладнокровной, да только болезненная пульсация слишком сдавливает виски. Сердце же и вовсе застревает поперёк глотки, мешая дышать.

— Ну почему же сразу самоубийства? Это как повезёт.

— Как повезло Ви?

— Её ангел-хранитель в тот момент был на перекуре. Надейся, что твой более ответственен, — цинизм Барина просто поражает. Долбанный социопат. Таких в психушку упекать надо. А лучше расстреливать на месте. — Ты ведь знаешь, что нужно делать?

— Догадываюсь.

К сожалению.

— Супер, — в полумраке загораются дисплеи. Один — включает видео на запись, другой запускает таймер. — У тебя пять минут. Время пошло.

Глава первая. Кукла Барби с закосом на байкершу

POV СПИРИДОНОВ

За несколько недель до этого

Зажав тлеющую сигарету зубами, стою в центре трейлера, листая наш приватный чат. С названием сильно пацаны не заморачивались, обозвав его так же, как и пошло в разговорном: «Цикады».

— Отбитые, нахрен, уроды, — усмехаюсь, мельком пробегаясь по переписке между Барином и Тузом. Собственно, то же самое умозаключение им и отправляю, получая в ответ ржущий стикер.

— Кто? — из тесного совмещенного санузла вытекает стройная шатенка в одном полотенце.

Моём полотенце, так на секундочку.

Зашибись. Не помню, чтоб разрешал хозяйничать в своём трейлере проходным девкам.

— Не твоё дело, — сухо отбриваю.

Не обижается.

Ещё б обижалась, ей это не выгодно.

— Почему ты такой грубый? — вместо этого прилипает она пиявкой, укладывая руки мне на плечо и размалёванным ногтем начинает обводить контуры тату, переходящие с тела на шею.

— Не устраивает? Ты знаешь, где дверь.

Раздутые губы обиженно сжимаются в куринную задницу, однако слова поперёк никто, опять же, не вякает. За терпелку можно смело поставить плюс. А вот за то, что берегов не видит — жирный минус.

Продолжаю мусолить фильтр, переписываясь с парнями, пока айфон висит на зарядке в кухонной зоне — единственном месте, где есть свободная розетка.

Домом на колёсах я обзавёлся в прошлом году, когда меня выперли из общаги за, хех, поножовщину, и пока ни разу не пожалел.

Почти ни разу.

Зимой, конечно, дубак стоял тот ещё, несмотря на обогреватель. Шерстяные носки со свитером и два одеяла еле спасали, чтоб не отморозить себе все причиндалы.

А так коробочка на колёсах полный фарш: газ есть, бойлер для нагревания есть, траходром два на два есть — что ещё надо для счастья?

Хочешь, тусовку зазывай; хочешь, оргии с децибелами на максимуме устраивай — никто слова не пикнет. Соседей-то через стенку нет, а лоси вряд ли притопают из леса устраивать разборки.

— Одевайся, — бросаю, с досадой дёргая плечом, чтобы стряхнуть помеху. Нашла вешалку. — Через десять минут выходим. Так и быть, довезу до универа.

— А вечером встретимся?

— Посмотрим.

— Если да, может, сходим куда-нибудь?

Здрасти, приехали.

— Ты ведь в курсе, что если мы разок перепихнулись, это ещё не значит, что мы встречаемся? — на всякий случай уточняю у...

Так, а как её зовут-то? Вроде когда я цеплял её на вечеринке по случаю начала нового семестра, она себя как-то обзывала, но хрен же теперь вспомню.

Марина?

Нет, более мудрёное. Мари... Марьяна, кажется.

Да. Точно!

— Да, но...

— Слушай, Марьяш. Давай ты не будешь всё портить? А ради новой встречи, какой бы то ни было, и вовсе придётся потрудиться. И ты знаешь, что для этого делать.

Всё. Включилась шлюшья натура.

— У нас ведь всего десять минут, — кокетливо напоминает она, играя узелком полотенца.

— Если усердно поработаешь ртом, так и быть, накину ещё столько же.

Повторного приглашения не требуется. Послушно опустившись на колени, проворные руки с энтузиазмом тянутся к завязкам на спортивках, принимаясь за работу.

***

— Тебе не кажется, что ты слишком много куришь?

Чего-чего? Я не ослышался?

— Малыш, ты меня прям расстраиваешь.

Марьяша виновато потупливает глазёнки.

— Это вредно и опасно для здоровья.

— Жить тоже вредно и опасно для здоровья, так что ж мне теперь — пойти сдохнуть?

— Я же не...

Пресекаю её жестом, отстреливая окурок через приоткрытое окно водительского.

— Топай давай. У тебя пары уже начались.

— Как и у тебя.

— С собой я как-нибудь разберусь, не переживай.

— Ладно... — уже берясь за ручку дверцы, та нерешительно замирает. — Так а что на счёт вечера? Встретимся?

— Если будешь нужна, я тебя найду.

Железный аргумент сложно чем-то перекрыть. Впрочем, она и не пытается: лишь согласно кивает и, наконец, сваливает из машины.

Треш.

Поражаюсь я порой девчонкам и их способности втаптывать собственную гордость в грязь. Пусть даже и ради достижения личных целей. Правда что-то мне подсказывает, что Марьяша в принципе из тех, кто любит повесить на себя ярлык жертвы и театрально страдать.

Снова лезу в телефон, набирая Барину очередное любовное послание:

Главя вторая. Машенька, ты там как?

POV БЕЛИНСКАЯ

Ноготь сломала. Ёлы-палы, ну как так-то, а? Только на днях же сделала маникюр. Теперь придётся идти на коррекцию.

Обеденный перерыв закончился и, пока народ медленно стекается обратно в аудиторию после финального перекура, я уже на месте: лезу в директ, отправляя сообщение мастеру.

Скорого ответа не наблюдается, преподши тоже ещё нет, так что от нечего делать листаю новостную ленту, выискивая среди тонны спама что-нибудь если не интересное, то хотя бы любопытное.

О. Нахожу!

Разборки диванных критиков под анонимными секретами. Знаете, всякие паблики, куда с охотой сливают лютую дичь, а психиатры без образования это с не меньшей охотой обсуждают, доводя диалог до абсурда?

Вот под одним из постов про супружескую измену собрались три девицы: малолетка-токсик, душнила и феминистка. Комбо набор, от которого мозг в трубочку сворачивается.

Не удержавшись, вношу и свою лепту.

Как итог: за несколько минут умудряюсь со всеми разосраться, словив в свою сторону целый веер оскорблений, но это даже весело. В своей нелепости.

Набираю очередной стёбный комментарий, советуя девочкам заняться собственной личной жизнью, а не ковыряться на моей странице, выискивая доказательство того, что я сама чья-то «подстилка», когда меня накрывает тень.

А наносекундами ранее ещё и запах.

Со вчера отлично запомнила этот парфюм: резковатый и приятно освежающий. В котором отчётливо улавливаются древесные сандаловые нотки. Спорим, «Кензо»?

Вскидываю голову, встречаясь с глазами, через которые словно проваливаешься в преисподнюю. Причём это не оборот речи: радужка настолько тёмная, что сливается со зрачком, создавая не самый приятный 3Д эффект.

Хотя, в принципе, для Артемия Спиридонова это лишь дополнительная изюминка, на которую охотно клюют наивные глупышки, текущие Ниагарой от плохих мальчиков. А Спиридонов у нас очень плохой мальчик. От такого не только дочурок своих прячут за семью замками, но и их мам. На всякий случай.

Уж чего не отнять Артемию, который ненавидит своё имя, однако при этом под угрозой сломанных конечностей запрещает коверкать его или сокращать — это магнетической притягательности и ярко выраженной маскулинности.

А тело, тело-то какое! Девчата, ловите слетающие трусики. Сразу видно, что над собой долго и упорно работали, превратив фасад в зону эстетического поражения.

Высокий, крепкий, широкоплечий, с разбегающимися по рукам дорожками вен и угольно-чёрными татуировками, выглядывающими из-под футболки. Внешка на твёрдую соточку, так что готова признать — подать себя Спиридонов умеет.

Прямо сейчас подаёт, давя убийственной дозой тестостероновых волн. Замер надо мной грозной поступью и смотрит. Немигающе, пронизывающе, хищно.

— Могу чем-то помочь? — обворожительно улыбаюсь, слепя идеально ровными зубками. Многолетнее хождение в брекетах не прошло даром. — Прошу прощения? — театрально выгибаю бровь, наблюдая за тем, как тот молча хватает мой рюкзак, с грохотом высыпая содержимое на стол.

— Ага, — порывшись, Артемий находит то, что искал. Студак. — Аврора Белинская, значит. Ну, здравствуй, Аврора Белинская.

— Эм... ну, здравствуй, — безмятежно соглашаюсь, тихо радуясь, что внутренний кармашек застёгнут на молнию. А то получилось бы неловко.

— Как вечер прошёл?

— Прекрасно.

— А у меня вот скучновато. Хотел одну выскочку на место поставить, да только та слилась. Зассала и не пришла.

— Соболезную. Наверное, это не очень приятно — оказаться бортанутым. В центр психологической поддержки обращался? Такое-то эмоциональное потрясение. С этим не шутят.

Колкость остаётся неоцененной.

— Слушай, красотка, — бедром отпихнув сидящую впереди девчонку, Спиридонов склоняется ко мне, опираясь локтями на столешницу. — Не знаю, что за игру ты затеяла, но с удовольствием в неё поиграю. Правила расскажешь?

Ну, естественно, поиграешь. Куда ты денешься, если уже клюнул на крючок. Мужское эго никогда не прощает динамо, а уж такое раздутое, как у него... Я слишком давно собираю на Артемия информацию, так что изучила засранца вдоль и поперёк.

Вырос в приюте. Родителей нет. Еле закончил среднюю школу, неоднократно её меняя, так как его вытуривали оттуда за хулиганство и постоянные разборки. И с учениками, и с учителями. После девятого закончил шарагу, после чего каким-то чудом поступил сюда на бюджетку. Правда в прошлом году и отсюда едва не вылетел за прогулы, но он дал кому-то в деканате на лапу, поэтому теперь не запаривается.

Что любопытно, Артемий Спиридонов — наглядный пример человека, у кого сроду ничего не было, однако который при этом умудрился выкарабкаться и вполне себе неплохо устроиться по жизни.

— Так в том и прелесть, — усмехаюсь, едва сдерживаясь от соблазна пригладить его небрежно встопорщенный тёмный вихр на голове, несколько коротких прядей которых упали на упрямый лоб. Расчёска? Не, не слышали. — Никаких правил нет.

— Это мне нравится. Такое я люблю, — склонив голову, с прищуром внимательно разглядывает тот меня. — А вот когда меня опрокидывают... не очень. За это обычно наказывают, знаешь?

Глава третья. "Мой Господин"

POV СПИРИДОНОВ

Едем в центр: собрав по пути все возможные мосты. Питер же. Ушаковский, Каменноостровский, Биржевой и главная достопримечательность города, на которой царит вечное и откровенно подбешивающее столпотворение — Дворцовый.

В салоне из магнитолы гремит ломанный хаус, в пальцах тлеет сигарета, унося едкий дым в приоткрытое окно, а в извращённых фантазиях кипит бурная деятельность.

Отвечаю: мысленно я ещё четверть часа назад свернул в ближайший проулок и успел трижды отыметь сидящую рядом блондинку, стерев весь её напыщенный лоск.

Не в целях самообеления, а как констатация факта: Белинская сама нарывается. Мало того, что оголилась в край, так ещё и спецом призывно раздвинула коленки, задрав юбку развратной школьницы по самое не хочу.

Сидит, только что не умоляя в неё пристроиться, а моська при этом невинней некуда. Весь такой из себя ангелочек, скромно играющий белокурым локоном. Хитрая сука она, а не ангелочек!

— Вопрос в целях расширить кругозор — бельё из принципа игноришь? — не могу не заметить. — Или в опале только лифчики?

Потому что её косуха едва ли не самого начала была скинута на заднее сидение, открывая полный обзор на торчащие сквозь майку соски. Того и гляди прорежут ткань.

— Возможно, когда-нибудь ты это и узнаешь, — лопая жвачный пузырь, отзывается та. — А, может, и нет. Посмотрим на твоё поведение.

На МОЁ поведение?

Не, эта кукла вообще берегов не видит.

— Не люблю ждать, — щелчком отправив бычок в полёт, меняю руку на руле, запуская правую между её ног.

Клац. Коленки проворно захлопываются, ловя кисть в западню. Добраться до намеченного не успеваю, но мне и так неплохо. У неё там очень даже тёпленько и уютно.

— Куда потные ладошки распускаешь? — неодобрительно цыкает Белинская, даже не пытаясь выглядеть возмущённой. — Посторонним вход запрещён.

— Это тебе твой папик так наказал?

— Какой папик?

— Который нацепил на тебя поводок.

Не доходит. Ну, приехали. Издёвки ещё и приходится разжёвывать. Точно блондинка, хоть и крашенная.

— Это чокер, гений, — наконец, допендривает она, щерясь. — Украшение такое.

— Больше похоже на ошейник рабыни.

— Тебе виднее.

— Так да или нет?

— Что «да» или «нет»?

— Папик имеется? Иначе как ещё объяснить наличие дорогих шмоток и тачки у девчонки, выросшей в мухосранске?

— Уже навёл справки?

— Заскочил на досуге в учебную часть, помониторил твои бумажки на поступление.

В них, конечно, много не найдёшь, но несколько фактов всё же удалось выяснить:

1. Белинская закончила среднюю школу в каком-то мелком городишке под Нижним. Причём закончила без особых отличий.

2. Однако при этом последний год отучилась в Калифорнии, в достаточно крутом универе, но бросила перспективу и вернулась в Россию, переехав на ПМЖ в Северную Столицу.

3. В свидетельстве о рождении напротив графы отец стоит жирный росчерк.

Собственно, на этом всё. Негусто, но хоть что-то, так как с социальными сетями вышла ещё большая лажа — профили наглухо закрыты. Всё, что остаётся — дрочить на аву, где она стоит в бикини возле океана.

— Миленько, — новость о том, что под неё копали, вызывает у Авроры прямо-таки нулевую реакцию. — Хотя мне казалось, личные данные — это вроде как приватная инфа. Кому попало её не разглашают.

— Кому попало нет. Но я же не кто попало, верно? Тем более, в учебке сидят дурёхи, которым несложно повесить лапшу на уши.

— Ты их хоть поощрил за помощь?

— Не а. Они стрёмные. Не в моём вкусе.

— Ого! А ты оказывается избирательный? Ну всё, тогда я спокойна: хотя бы дурнушки могут спать спокойно, — с приглушённым хлопком чпокая очередной пузырь, едко ухмыляется Белинская.

— Ты бы не за них переживала, а за себя. И что за мания такая в рот всё время что-то совать?

— Курить бросаю. А это, типа, никотиновый заменитель.

— Могу предложить более крутую альтернативу. Уверен, ты будешь шикарно смотреться, если тебя поставить на колени.

— Ты даже не представляешь, насколько шикарно, — поймав мой взгляд, эротично проводит та кончиком языка по сладким от жвачки губ.

Джип, рыскнув, дёргается вперёд, от чего ремень безопасности, натянувшись, впивается в рёбра.

Мать твою!

Засмотрелся и перепутал педали, чуть не въехав в жопу притормозившему на светофоре Форду. Аж ладонь на рефлексах выдернул из пригретого местечка.

А пассажирке хоть бы что. Довольная своей шалостью, она как ни в чём не бывало отворачивается обратно к окну, закидывая руку за голову.

— Ох, и долялякаешься ты, — включая поворотник, сворачиваю с Дворцового проезда на шумный и горящий предночными огнями Невский проспект. — Прям по острому краю ходишь. Того и гляди, каблучок соскользнёт и рухнешь в пропасть.

Глава четвёртая. Русская рулетка

POV СПИРИДОНОВ

— Что-то потерялась твоя красотка. Уж не сбежала ли от «Господина»? — ехидно интересуется Грек.

Откровенно говоря, он прав. Белинская слишком застряла в сортире. Я к этому моменту успеваю не только заказать двойной виски, но и наполовину его выпить.

Хочу уже было выдвинуть гипотезу о прилетевших инопланетянах, ищущих неадекватных девиц во имя изучения мозговой активности в период пубертатно-гормонального цирка у недотраханных, но та так и остаётся невысказанной. К счастью! Вслух я эту дичь всё равно хрен повторю.

— Не сбежала, — замечаю знакомую юбчонку, возвращающуюся к нам. — В толчок провалилась, милая?

— Именно. Всей бригадой сантехников-извращенцев вытаскивали. Облапали сверху донизу.

— Вопиющее безобразие! Почему им можно, а мне нельзя? Где справедливость? — не дав Авроре нырнуть обратно на насиженное место, роняю её себе на коленки. — Во-от, совсем другое дело. Устраивайся поудобнее, не стесняйся.

— Как скажете, мой Господин, — послушно ёрзает та, придавливая яйца, от чего из глотки вырывается слишком уж немужественное скуление. — Ой, — Аврора корчит такую искренне виноватую моську, что впору вручать Оскар за актёрские навыки. — Бубенчикам досталось? Больно, да?

— Щекотно, — отлично, ещё и подхрипываю. — Ты с моим главным достоянием поаккуратнее будь. Самой же пригодится ещё.

— Главным и единственным, судя по всему.

— Не нарывайся.

— Ни в коем случае. Но согласись, достижение так себе. Это ведь даже не твоя заслуга, а эволюции.

Ля, я её придушу когда-нибудь, отвечаю. Сначала затрахаю до смерти, а потом задушу. Или сначала задушу, а потом затрах...

Не, стоп. Я ж не некрофил. Меня трупы не вставляют, хотя...

Её мог бы. Теоретически.

— Какое ж ты болтливое создание, — закидываю её ноги на сидение, медленно ведя ладонью по высоким чёрным гольфам. — Вот вроде красивая, а как рот откроешь... прям подбешиваешь. Ты бы хоть немного фильтровалась.

— Зачем? Это ты до меня домогаешься, забыл?

— А ты несильно-то и сопротивляешься, — в качестве подтверждения иду ещё дальше, скользнув выше. Ныряю под юбку и замираю на пылающем бедре. — Тебе нравится моё внимание, признайся.

— Я не против него, если ты об этом.

— Это тоже самое.

В ответ прилетает такая таинственная ухмылочка, что пора вносить второй Оскар.

— Мальчишки, — склонив голову, Аврора с хозяйской деловитостью приглаживает мне волосы, активно работая челюстью. Во даёт, опять жвачку жуёт. — Какие же вы всё-таки наивные.

— И что это должно значить?

Белинская склоняется ближе, понижая голос до заговорщицкого полушёпота.

— То, что вас настолько просто обвести вокруг пальца, что это даже скучно. Ты главное не надумай ничего лишнего, ладно? Не хочу разбивать твоё хрупкое сердечко, — прячет она растянувшиеся в ядовитой улыбке губы за надувшимся пузырём.

Подаюсь вперёд, зубами откусывая его и позволяя лопнуть у себя во рту, растекаясь по нёбу гранатовым послевкусием.

— Бытует мнение, что у меня его нет, — всматриваюсь в её лицо, мимику, взгляд... но упорно не вижу ровным счётом ни-че-го. Красивая кукла без каких-либо эмоций. Точка.

Вот только так не бывает. Невозможно жить под маской циничной стервы двадцать четыре на семь. Тем более, и я самолично убедился в этом совсем недавно: вспышки чего-то настоящего у неё имеют место быть. Нужно лишь найти правильные триггеры, чтоб их активировать.

Что ж, будем искать.

— Эй, Ромео и Джульетта! — окликает нас Туз, руша оцепенение, возникшее между нами. Ведь пока я рассматривал Аврору, она с той же въедливостью рассматривала меня. Невербальная схватка прям. — Харе сюсюкаться в приличном обществе. Другим завидно.

— Приличное общество — это ты про стриптиз-клуб? — оживая, Белинская как ни в чём не бывало возвращается к своей роли, беззаботно потягиваясь и играя в кокетку.

— Я про себя! Я — приличное общество!

— Сказал тот, кто стабильно блюёт после третьей рюмки, — сорри, не могу удержаться. Как уж тут не съехидничать? Старая дружба обязывает.

— А это смотря после чего!

— Да после всего. Тебе пить в принципе нельзя. Не умеешь.

— Тебе тоже нельзя, — тыря мой виски, Аврора осушает его залпом. — Учти, я с тобой теперь в машину не сяду, — предупреждающе грозит она пальчиком.

— Ещё как сядешь.

— Обойдусь. Мне оно надо, на столб намотаться?

— Куколка, чтоб намотаться на столб — это я должен быть в дрова. Дровища. Просто поверь.

— Тебе? Да ни за что в жизни.

— Не представляешь, как у нас это взаимно.

— Наконец-то, — перебивает нас Барин, который снова закопался в макбуке, но вовремя вскинул коротко стриженную башку, заметив приближающуюся парочку: девчонку и пацана.

Глава пятая. Первое задание

POV БЕЛИНСКАЯ

«Учти, если ты спишь с каким-нибудь богатым мудилой, а мне при этом не даёшь — убью»

О-о! Офигенное, скажу, пожелание «доброго утра» мне прилетело. Часов так шесть назад правда, но в это время я уже видела десятый сон, так что прочитала сообщение только сейчас.

И где, спрашивается, обещанные дикпики? Почему вместо них угрозы?

«Кого убьёшь? Соперника?»

«Вас обоих»

«Как страшно», — быстро набираю и отправляю. Подзависаю, а затем добавляю следом. — «Убьёшь — загремишь на нары».

«Похрен. Мне нечего терять»,

— высвечивает новое входящее.

Ой ли?

«Поэтому норовишь пораньше сыграть в ящик? Чтоб умереть в расцвете сил: красивым и молодым?»

«Не страшно умереть в расцвете сил. Страшно прожить жизнь, не распробовав её на вкус».

«Фига как выкрутил. Это такой негласный девиз всех самоубийц, или твоя личная запатентованная мудрость?»

«Это данность. Твоя куртка, кстати, у меня в заложниках»

Наивный. Я ж ещё не совсем склеротик, чтоб шмотки везде забывать. Кожанка была специально оставлена на заднем сидении. Как повод держать связь, а то вдруг ветреный кобелёк надумает переключиться на другую? А нам такого не надо.

Я с ним ещё не закончила.

«Блин, точно. А там пропуск остался!»

Бедный пропуск. Скачет туда-сюда, как портовая шлюха, но что поделать: в ход должен идти веский, но при этом не критически необходимый аргумент.

«Если хорошо попросишь, отдам сегодня. Мне забирать тебя оттуда же, где вчера оставил?»

«Зачем меня забирать?»

«В приложение ещё не заглядывала?»

Эм... Сегодня ещё нет. Только перед отбоем его вдоль и поперёк изучила, выпав в осадок от количества треша. Буквально у каждого, кто сидит в этой секте стоит либо справку от психиатра затребовать, либо без разговоров в дурку упекать. Третьего не дано.

«Айн момент», — быстро отсылаю Спиридонову и выхожу на главный экран айфона, мазнув по иконке на экране в виде...

Ну, в маленьком варианте это похоже на муху, но судя по названию приложения имелась в виду цикада — весьма мерзкое, кстати, насекомое.

Эти твари роем выбираются из-под земли раз в тринадцать-семнадцать лет исключительно ради того, чтобы спариться, отложить яйца и покошмарить всех отвратительным звуком. После чего благополучно дохнут.

Не знаю, известно ли это основателям программы. Если нет, значит, они идиоты, если да, тогда... Ну, тогда они те ещё юмористы.

Дисплей окрашивается кислотно-зелёным, требуя приложить мой палец для входа в учётную запись. Прикладываю, мне не жалко. Спасибо, хоть не просят отрубить и прислать как сувенир.

Вход совершается без проблем, и картинка меняется на выползающее окошко с уведомлением:

«Рора, первое задание уже ждёт тебя. Нажми «открыть», чтобы запустить таймер отсчёта».

Рора! РОРА, блин!

Этот кретин вбил меня в базу РОРОЙ!

Непременно поругалась бы по этому поводу, если бы не... волновалась.

Чёрт.

Понятия не имею, зачем ввязалась в их тупую игру, ведь по изначальному плану этого не задумывалось. То, что произошло вчера в кабинете — чистейшая импровизация. Последствие которой теперь призывно горит на экране, напоминая о себе. Оперативные сволочи. Быстро взяли меня в оборот.

Набрав в грудь побольше воздуха, чтобы сердце не долбилось о рёбра так сильно, жму «открыть» и... сдуваясь, издаю нечто среднее между изумлённым писком и смехом самки богомола, подавившейся любовником.

Однако!

«Колись, твоих рук дело?»,

— отправляю Артемию.

«Куколка, если бы это был я,задание

звучало совсем иначе»,

— почти мгновенно приходит ответ.

Спиридонов, видимо, тоже мониторит обстановку, потому что как только я запустила секундомер, задание отобразилось в общей новостной ленте, высветившись для всех юзеров мигающим уведомлением.

Не знаю, какой гений додумался дать к этим постам доступ на комментирование, но в ветке под моим моментально начинается аншлаг, накручивающий счётчик просмотров.

Глава шестая. Ход за тобой, неприступная королева

POV СПИРИДОНОВ

У-у... Всё, я запал.

И завис.

Выныриваю из своих скабрезных фантазий лишь когда Белинская, под улюлюканье довольных свидетелей, тоже оценивших перфоманс, возвращается ко мне.

— Дико извиняюсь, но у меня встал, — озвучиваю неопровержимый факт, жмакая на большую кнопку «стоп». — Повторить не хочешь? Я готов заплатить ещё столько же сверху.

Потому что это было а-а-ахренеть как горячо!

— С тебя хватит и одного раза, — не менее эротично подтирая пальцами размазавшийся блеск, та отбирает свой телефон, проверяя: улетело ли видео в пост с её заданием.

Пф, конечно, улетело.

Программа Цикад выстроена так, что в ней всё делается на автоматике, полностью исключая применение редакторов. Если нажал «плей», то всё — что заснимется, то и уйдёт в базу. Так что попытка заснять ролик у игрока всего одна, от чего некоторые по три-четыре дубля лепят прям в одном и том же видосе, когда что-то не получается сразу.

— Жаль. Значит, придётся фантазировать с тем, что имеется. Отвечаю, эта короткометражка станет моим любимым кинцом перед сном.

— Ты же не смотришь порнушку.

— Не смотрю. Но такое грешно не пересматривать.

— Сам себе противоречишь, тебе не кажется? — Рорик вопросительно всплёскивает розовым чехлом с блёстками. — И что дальше? Когда я получу свою награду?

— Когда спонсор подтвердит, что условия выполнены. Индикатор с восклицательным знаком сменится галочкой и честно заработанные пятнадцать штук упадут на счёт учётки.

— И что, они прям станут моими? Можно перевести их на карту и тратить?

— Не совсем. Сперва нужно набрать минимальную сумму для вывода.

Типичная заманиловка. Первые испытания всегда даются лайтовые, чтобы участник вошёл во вкус. Эйфория от собственной смелости и жажда быстрой наживы — всё это медленно, но верно подсаживает на адреналиновую иглу, подстёгивая идти дальше. Поднимая ставки и желая большего.

— Прекрасно, — закатывает та свои хорошенькие глазки с перламутровой подводкой. — Вот и мелкий шрифт в договоре подъехал. И какой минимум?

— Двести штук.

— Немало.

— Нормально. Задание даётся раз в неделю, каждый раз поднимая ценник. Плюс, у тебя после модерации откроются в добавочной вкладке активные предложения без горящих сроков. Много на них не срубить, максимум пятёрку за каждый, но если прям заморочиться — меньше чем за месяц можно спокойно набрать нужную сумму.

— И что там за активные предложения такие? Помочиться на ДПСников?

— Не, то было из обязательного. И за что тогда нормально, между прочим, упало. Даже с вычетом штрафа за хулиганство.

— Так ты на это и живёшь? На подачки спонсоров?

— Обижаешь, — свистываю обратно пиво, которое пришлось отставить на период подработки папарацци. — Играю я для души, а основная работа вообще другая.

— Какая?

— Ты не хочешь этого знать, — уклончиво отзываюсь, залпом отпивая добрую треть. — Ну а я не хочу распространяться.

— Да пожалуйста, — Белинская не настаивает. — А если то, что подсунут упоротые спонсоры мне не понравится? Я могу отказаться?

— Можешь. Правда заплатишь неустойку по той же стоимости. Тоже самое, кстати, если провалишь задание.

Что явление довольно частое. Всё же не все тянут.

— Шикарно. А если захочу выйти из игры?

— Запросто. Учётка удаляется, вся сумма на кошельке сгорает.

— В чём подвох?

Умная девочка. Правильные вопросы задаёт.

— Если на этот момент ты в минусе, его придётся погашать уже извне.

— А если не стану?

— Лучше не рискуй. Вряд ли ты обрадуешься коллекторам у себя на пороге. Проще заплатить, чем потом по больничкам бегать со сломанной челюстью. Думаешь, для чего контингент отбирается лично? Мы знаем каждого: имя, пароли, явки, адреса.

Должники — это та валюта, что всегда в обороте. Мы таких любим. Прямо-таки обожаем. Игроманы, не знающие слова «стоп» — наш хлеб с маслом.

— И часто коллекторы наведываются к бывшим участникам?

— Чаще, чем ты думаешь. Поэтому, как показывается практика, уходят единицы. Большинство пытаются отыграться.

— И всё равно попадают в больницу с переломанным позвоночником.

— Не без этого. Тут ведь как в покере — бывает карта идёт удачная и срываешь банк. А бывает так, что раз за разом катастрофически не везёт. Фортуна — дама с характером.

— Ну теперь хоть понятно: для чего вам всё это. Я думала, вы обычные садисты, а вы оказывается ещё хуже — садисты, зарабатывающие на лохах.

— Это бизнес, Рорик. Ничего личного.

Хотя нет, кое-что личное всё же есть. Мы сейчас вот вроде о серьёзных вещах базарим, а я всё равно ежесекундно спотыкаюсь об её охренительное декольте, думая лишь о том, что завидую рыжику, перепавшему столько счастья.

Глава седьмая. План "Б"

POV СПИРИДОНОВ

— Миленько, — прицыкивает Белинская, вылезая из машины и осматриваясь. Хотя чего тут осматриваться? Сосны, сосны, сосны и река с опасным подступом к воде. Что мне только на руку, так как даже в сезон желающих здесь топиться находится немного. — А тут вообще можно... бросать якорь?

— Другим — нет, мне — да.

— Ты привилегированный?

— Я щедрый. Договорился с местной охраной.

— Со снегоуборочной машиной тоже договорился? Зимой не проехать.

Догадываюсь. Навалит снега столько, что только на лыжах проберёшься, а чистить никто, разумеется, не ничего не станет.

— Зимой перееду на стоянку для кемперов.

— А сейчас... как?

— Что, как?

— Как всё работает? Электричество то же.

— Бензогенератор поставил.

— Газ, вода?

— Бак для воды и газовый баллон под капотом в передней части прицепа.

Там же ещё запаска сныкана и привязанные к ней канистры с жидкостями для био-туалета.

— Отопление?

— Обогреватель стоит. Газ жжётся, тепло делается — никакой магии.

— А вещи грязные где стираешь?

— В прачечную раз в неделю отвожу.

— Забавно. Дорого обходится обслуживание?

Она так активно интересуется чисто из вежливости, или себе на будущее информацию собирает?

— На самом деле, не особо. Я ведь один.

Не говоря о том, что по большей части чисто приезжаю переночевать. И то, не всегда.

— И как же ты докатился до такой жизни отшельнической? — утопая каблуками в песочной насыпи, Аврора с любопытством бродит возле берега. Высматривая, видимо, лягушек. Которых тут полно, вечерами настоящий концерт устраивают. — Уж кем-кем, а интровертом тебя не назовёшь.

— Интровертом — нет, но уединение я ценю.

А с ним всегда была беда. Что в детдоме, что в общаге право на личное пространство приходилось выгрызать. Воспиталка частенько обзывала меня зверёнышем из-за постоянных склок с ровесниками, но а как по-другому было выжить в озлобленном стаде?

Чтобы не стать неудачником, чья башка навечно пропишется в унитазе, ты становишься той самой мразью, которая заталкивает туда других — таков закон бетонных джунглей.

— Что ж, хоть в чём-то мы похожи.

— У нас куда больше общего, чем ты думаешь, — не могу не заметить. — Осторожно, там спуск-обманка. Кувыркнёшься только так.

— И тогда тебе придётся героически меня ловить. Готов стать доблестным рыцарем?

— Делать мне больше нечего. Сама навернёшься — сама вылезешь, — ставлю закопавшийся колёсами в песке джип на сигналку и ухожу к трейлеру. Специально брал с выдвигающимся козырьком, чтоб во время дождей можно было выйти покурить. — Ты идёшь? — замираю на складной подножке, жестом зазывая в свою обитель.

— Иду, иду, — подтирая с тяжёлых ботинок на высокой платформе прилипшие шмотки грязи, послушно забирается внутрь та. — О, надо же, — хмыкает, скидывая рюкзак и куртку на пустую столешницу, где кроме электрического чайника ничего не стоит. — Я думала, в домах на колёсах теснее. А тут прям танцевать можно.

— Так давай потанцуем. Предлагаю во-он там, — киваю на незаправленную кровать.

В теории эта задняя часть трейлера работает как обеденная зона, на ночь же стол опускается вровень с основанием, а диваны разбираются, превращая угол в царское лежбище. Но это в теории. На практике же мне проще пожрать прямо в постели, а после спать на крошках, чем ежедневно играть в дебильный конструктор, поэтому не заморачиваюсь.

Ну а передняя часть прицепа полностью отдана под кухонную зону и встроенные до потолка шкафы. Мойка, плита, абсорбционный мини-холодильник — ничего лишнего и до всего рукой подать. Идеально.

— Знаешь, однообразие твоих шуточек начинает удручать, — привстав на цыпочки, Аврора без разрешения принимается рыскать по верхним полкам, изучая скромное нутро.

Что она там хочет найти? Накопленного за двадцать лет барахла у меня немного, а посуды и того меньше. Одна кружка, две тарелки — всё богатство. А нет, ковшик ещё есть! Не знаю правда — зачем, ни разу пока не пригодился, но есть.

— Так а кто шутит-то? Всё серьёзно, — подхожу сзади, приобняв её за тонкую талию. Натурально тонкую, спокойно ладонями можно обхватить.

— Угу, — оборачиваются она ко мне, тряся пакетиком быстрорастворимого кофе «три в одном». — Ассортимент прямо-таки плачевный.

— Это ты ещё в холодильник не заглядывала.

— А что там?

— Лёд. На завтрак, обед и ужин.

— Святым духом питаешься?

— Доставкой.

— Холостяцкая берлога по всем канонам.

— Минимализм сейчас в моде, — тянусь к паралоновым чашкам, очерчивая контур её груди, толком не прикрытой атласной тканью. — Твоя одежда только это подтверждает.

Глава восьмая. Смотреть, но не трогать, Спиридонов. Смотреть, но не трогать

POV СПИРИДОНОВ

По трейлеру разносится заливистый женский хохот.

Огонь реакция, конечно. Прям охренеть уместная.

— Хорошей? — потягиваясь, она кокетливо закидывает руки мне на плечи. — Вот это запросы так запросы. Какая ж я тебе хорошая девочка? Я что, правда на неё похожа?

— Ты похожа на суку. Хитрую и лицемерную.

— Отлично. Именно так и было задумано.

— Так какая же ты настоящая?

— Точно хочешь узнать? — сладко выдыхает Белинская, притягивая меня ближе и едва уловимо блуждая своими губами по моим.

Снова дразнит. Снова играет. Снова надсмехается. Над собой, надо мной, над всем миром разом. Смеётся и при этом заводится. Обаятельная плутовка без стыда и совести.

Обожаю.

— Я хочу тебя. На остальное плевать, — припечатываю Аврору поцелуем, требовательно проталкиваясь языком в её рот: такой терпкий и такой пьянящий в своём послушании.

Ка-а-айф!

Она и не думает сопротивляться. Охотно отвечает, зарываясь в мои волосы пальцами, и подаётся навстречу, привставая, чтобы...

Ля! Кто-то слишком уж любит доминировать.

— Ну, можно и так, — оказываюсь уложенный на лопатки, оценивающе разглядывая усевшуюся верхом Белинскую. — Вид, что надо. Только кое-что всё же лишнее.

— Что? А. Ты, наверное, об этом, — насмешливо заламывает та руки, ловко расстёгивая на спине неприметные крючки и избавляясь от корсета. — Так лучше?

— Недурно. Мы с тобой однозначно сработаемся, — тянусь к её вздёрнутым соскам, но зарабатываю строгий шлепок по кисти.

— Смотреть, но не трогать, Спиридонов. Смотреть, но не трогать.

Хрена себе заявы!

— Что значит, не трогать? Это ж как алкашу заявить: вот тебе бутылка, но бухать не смей!

— А ты как хотел, милый? — прицельным броском снятая шмотка запускается в полёт, пока она сама провокационно ёрзает задом об мой и без того стоящий колом член. — Право на обладание кем-либо сперва требуется заслужить.

— Сказала та, что сама идёт в руки.

— Хм... — Аврора театрально дует губы, склонив голову и беспечно блуждая пальцем по впадине на моей ключице. Там, где на шею уходят дорожки тату. — Отчасти ты прав, конечно. Но лишь отчасти.

— И где же я не угадал?

— Ты забываешь, что мы играем по моим правилам. И конечное решение, в итоге, принимаю только я.

— Так принимай скорее, а то я завёлся.

— Чувствую. Однако вынуждена разочаровать. На сегодня придётся обойтись лишь эстетической частью прелюдии. Без продолжения.

Началось. А как замечательно всё начиналось, ну!

— Ой, брось. Сама ведь хочешь.

— Не отрицаю.

— И в чём тогда проблема?

— Я же сказала: у меня сегодня другие планы, — насмешливо отвесив мне воздушный поцелуй, Белинская проворно спрыгивает на пол и уходит к оставленной рядом с рюкзаком рубашке.

— И что, всё? — разочарованно наблюдаю за тем, как та накидывает на себя бесформенную тряпку, пряча всю красоту.

— Прости, пупсик. Дальше сам. Бельишко, так и быть, тебе оставлю. Будет на что вечерком подрочить.

Тьфу, млять. Ну вот и кто она после этого?

— Довольна собой, да? Типа, урыла и закопала?

— Лучше: возбудила и обломала.

Ну всё, сама виновата!

Вскакиваю, в пару шагов сокращая расстояние, и в следующую секунду Аврора прикладывается грудной клеткой в тонкую стеновую перегородку.

— Думаешь, самая умная? — хватая за горло, вдавливаю её в трещащую панель ещё сильнее. — Думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? Мы ведь оба понимаем, что едва я получу желаемое, ты будешь мне более без надобности. Но тебе ведь нужен доступ ко мне, точнее к моему ноуту, — судя по тому, как дрогнула её скула, моя осведомленность вызывает неподдельное удивление. — Для того и набиваешь себе цену. Только я тебя огорчу — для обычной дешёвки, какой ты и являешься, она слишком завышена.

— Я хоть сколько-то стою, — оскорблённо цедит та сквозь стиснутые зубы. — А тебя и на барахолке задаром никто не возьмёт.

— Молодец, укусила. Жаль, что мне не больно. Наверное, потому что плевать.

— Иди к чёрту.

— Не выйдет. У нас с ним контры.

— Что так?

— Разошлись во взглядах. Он оказался слишком гуманным, — с маньячными наклонностями шумно втягиваю ноздрями запах её волос. — Знаешь, а это приятно. Ощущать власть над кем-то, — молчит. Молчит, но не боится. Нет ни намёка на страх. — Ты ведь сейчас целиком моя, — моя свободная рука без труда нашаривает пуговицу на её джинсах. — Тут на километр нет ни души. Понимаешь, что это значит?

— Что если надумаешь сдохнуть, никто тебя не схватится?

Глава девятая. Второе задание

POV СПИРИДОНОВ

Последний раз я через окна куда-то залезал лет так в четырнадцать. Когда настолько сильно достал воспиталку, что та решила меня проучить и вышвырнула вечером на улицу, заперев все двери.

Не знаю, собиралась ли меня в итоге пускать ночевать обратно, или же заставили бы просидеть побитым щенком на крыльце до утра, но надо было видеть шок этой дебилки, когда придя давать отбой, она обнаружила меня. Преспокойно валяющегося в своей койке.

Мне кажется, тогда старая жирная крыса даже пересралась мальца, так как этаж был всё же четвёртый и, если бы я сломал хребет, люлей бы она непременно огребла. За халатность.

Спустя годы история почти что повторяется. Злопамятная коменда пропускать меня внутрь давно отказывается, так что приходится импровизировать.

На удачу — в этот раз этаж всего лишь второй. А на первом ещё и решётка врезана, за которую удобно зацепиться, так что почти без особых усилий забираюсь на нужную высоту, оповещая о себе требовательным стуком по закрытой пластиковому корпусу. Свет горит, значит, не спят.

Испуганный визг Маши оповещает, что торчащая с противоположной части стекла сталкерская морда благополучно обнаружена. Правда не той, кто требуется. Белинская, грациозной кошечкой выгнувшаяся на коврике для йоги, что мне отлично видно из-за отсутствия жалюзи, и бровью не ведёт. Даже на ор дурной соседки не обернулась.

А, она в наушниках. Ладно. Так и быть, прощена.

— Машкевич, не тупи, открывай давай. Долго я болтаться говном в проруби буду? — с раздражением подгоняю тупящую соседку повторной долбёжкой.

Ура, сподобилась-таки.

— Что ты здесь делаешь?

— Как что? Сахарку пришёл попросить, по-соседки, — потянувшись на руках, с кряхтением переваливаюсь через раму, заползая внутрь и усаживаясь на широком подоконнике. — Мой закончился. Эй, Рорик! — повышаю голос, привлекая внимание задранной к потолку пятой точки. Чертовски соблазнительной в этих обтягивающих леггинсах. Пристроиться бы рядышком под шумок и... Тьфу, не успел прийти, а уже понесло не туда. — Рорик, ау! Глухая ты, мать твою, блондинка, вынь затычки из ушей, пока я тебе их в другое место не запихнул!

Ля, оживает.

— Ну чего тебе? — плавно покачнувшись с мысков на пятки, Аврора меланхолично выпрямляется, разминая шею.

Ноль удивления на моё появление.

— А чего так невежливо? Где твоя гостеприимность?

— Простите, мой Господин, — театрально кланяется та. — Забыла о манерах. Чего изволите?

— Сладеньким угостишь?

На просьбу она молча идёт к тумбе, поверхность которой в общажных комнатах используют как мини-кухню. На такой, как водится, всегда стоит чайник, кофе, кружки и быстрый перекус вроде вафель с печеньем.

Ну и сахар, да. В данном случае рафинад.

Достав из пачки кубик, Белинская возвращается и равнодушно всовывает страшный сон диабетика мне в зубы. Ещё и заставляет сжать челюсть, чтобы тот обратно не выпал.

— Угостила?

— Ага, — разгрызая хрустящую гадость, довольно киваю.

— Что-то ещё надо? Чайку?

— Чтоб ты мне заварку вместе с кипятком тоже сразу в рот залила? Не, обойдусь.

— Тогда свободен.

— Да я и так свободен. В самом активном поиске, какой только может быть. Кстати, будешь моей валентинкой? — скалясь в хищной улыбочке, сопровождаю предложение сделанным из пальцев сердечком.

— До четырнадцатого февраля ещё полгода.

— А мы заранее. Порепетируем, так сказать.

— М-м... Нет, спасибо. Я что-то не в настроении. Ты Машу лучше попроси, она точно не откажется.

П-ф. Она, может, и не откажется, только мне такое счастье нахрена? В прошлый раз я это бревно стругал исключительно от скуки, пока Рорика дожидался и повторять эксперимент, извините, абсолютно не хочется.

— Машка ложится баиньки. А вот у нас с тобой ночь только начинается.

— С чего вдруг?

Лезу в карман за телефоном, открывая активную вкладку с её заданием.

— Часики тикают.

— Не дотикали ещё. У меня время до завтра, — легкомысленно пожимает та плечом, вытаскивая из ушей беспроводные наушники и пряча их в футляр.

— До завтрашнего обеда, если точнее. Представляешь, сколько тогда зрителей соберётся? Днём мост кипит от перегруза.

— Ну вот, припугну народ. Подкину им седых волос и впечатлений.

Прищурившись, въедливо всматриваюсь в Рорика.

— Да ты же спецом тянешь. Неужели струсила?

— Лучше. В отличие от вас, адреналиновых неудачников, у меня имеется личная жизнь. Которой я охотно пользуюсь.

— И что это должно значить?

— То, что через два с половиной часа у меня назначено свидание, а это куда интереснее, чем выполнять прихоти конченых психов, так что развлекательная программа переносится на завтра.