Яд саламандры

1. Привет

-Мой принц,- генерал Обзоу влетел в малую столовую и замер на положенном расстоянии.

Быстрый кивок и ожидание разрешения говорить. Обычно между молодым наследником Элийской империи и почтенным генералом, служившим еще его деду, не было условностей, но на официальном завтраке присутствовал в том числе городничий Актаны, старый лис Хесо Шами, а при нем лучше соблюдать приличия. Обзоу молчал, всем своим видом показывая, что не желает говорить при дархане.

-Доброе утро, генерал,- твердые губы Рэма Родэна тронула едва заметная улыбка,-Мне уже передали, что благодаря вам оно именно доброе. Присоединитесь к нам, я хочу узнать все немедленно и из первых уст.

Обзоу в очередной раз выразительно покосился на дархана Шами, и Рэм едва заметно кивнул. При нем. Пусть послушает, как имперская армия расправляется с мятежниками, и передаст тому, для кого эта информация будет очень болезненной. Что городничий Хесо это сделает, Рэм не сомневался. За пять лет, которые он был наместником императора в Аркате, он твердо усвоил только одно. Его ненавидели все дарханы без исключения. И все они так или иначе были связаны с джадами Свободы, мятежниками, чинящими беспорядки по всему Аркату. Даже маленький ребенок, не задумываясь, перережет ему глотку, если представится такая возможность. Но Родэн старался ее не предоставлять. Пока что получалось.

Обзоу сел напротив Рэма, рядом с городничим, и несколько секунд следил за рабыней, проворно ставящей перед ним приборы.

-Два дня назад мы наконец настигли в горах Малика Смелого, мой принц.

На бесстрастном лице Родэна не дрогнул ни один мускул, он лишь впился синими глазами в городничего, который начал увлечённо ковырять бобы в своей тарелке.

-Они заняли целую деревню в ущелье. Почти двести бойцов, с ними их женщины, даже дети. Сражение вели неделю. Горная местность, сами понимаете... Но все-таки взяли. У них убитыми сорок восемь, раненых двадцать пять. Это те, что доехали сюда живыми. У нас погибшими двадцать один гвардеец. Раненых пятнадцать. Двое тяжело.

-Малик? - коротко спросил Рэм.

-Убит, мой принц,- генерал не смог скрыть досады.

Родэн тоже недовольно скривился, живой он был бы гораздо полезней. Что ж, его могли и свои прирезать, когда поняли, что дело плохо.

- Все мужчины доставлены в крепость. Сейчас в нижнем ярусе под конвоем. Женщин отправили на невольничий рынок. Будет объявлено, что они получают рабский статус за неповиновение Империи и пособничество к мятежу. Женщин с детьми младше семи лет оставили во дворце и крепости прислугой, как вы приказывали.

-Да, сегодня же базарный день,- пробормотал Рэм, задумавшись. Какая-то мысль вертелась в голове, билась, не давая покоя, но он все не мог ее уловить. Беспокойство, что он упускает что-то важное.

-Женщины,- медленно протянул Родэн, поигрывая столовым ножом,-А среди них были наложницы Малика, или может быть жена?

-Была одна наложница,-Ответил Обоуз после недолгого размышления,-Шипела словно кошка. Пришлось даже связать.

-Хочу познакомиться,- холодная улыбка расцвела на лице принца,- Где она?

-Как и все остальные, на рынке. Может и продали уже. Дикая, но красивая. Сами знаете, здесь таких ценят.
Рэм вскочил из-за стола тут же, сам до конца не понимая, зачем ему нужно увидеть девку Малика. Она конечно может что-то знать о верхнем совете мятежников, но шанс очень мал. Дарханы видели в женщинах лишь способ получения удовольствия и возможность продолжения рода. Ни один дархан не стал бы обсуждать дела со своей наложницей. Но интуиция, которой Родэн привык безоговорочно верить, кричала об обратном. Нужно просто увидеть ее. Этого будет достаточно.

-Значит поедем на рынок, генерал,- кинул Рэм через плечо старику Обоузу, только приступившему к поеданию рыбного пирога,-Прошу простить меня, ханы.

Родэн коротко кивнул городничему, казначею и двум членам городского совета, которые моментально подскочили и ответили глубоким почтенным поклоном чуть ли не до пола.

Генерал тяжко вздохнул, мысленно прощаясь с аппетитным завтраком, и поспешил за своим принцем.

***

-Принц…Родэн…Элиец….

Стоило Рэму ступить на рынок, как бурлящее жизнью, шумное, потное сборище замерло, а потом пошло тихой шипящей рябью. Толпа расступалась перед ним, образуя живой коридор, головы, обернутые белыми платками, склонялись тем ниже, чем ближе он был к их хозяевам. И тишина. Ни приветственных криков, ни возмущенных возгласов. Напряженное безмолвие, нарушаемое лишь ржанием мулов, криками петухов да шипением в задних рядах: «Элиииец». Что змеи, зло подумал Рэм. Ядовитый народ.

-Мы отдали женщин хану Кинаву, - сказал Обоуз, наклоняясь к Родэну, - Его помост в самом конце, за лавками с шелками.

Рэм кивнул и потянул поводья коня вправо. Еще несколько минут плутаний по заполненным улочкам огромного базара, и за поворотом показался помост, на котором стояло с десяток практически обнаженных женщин. Рабские ошейники, пока без гербов хозяина, недвусмысленно сообщали об их плачевном положении. Глаза, устремленные прямо перед собой, пустые, бездушные. Все как одна. Мясо. Торги только начались, раз на помосте были лишь молодые. Рабынь для утех всегда продавали первыми. Толпа мужчин внизу жадно ощупывала масляными взглядами едва прикрытые тела. В Аркате даже оголение руки выше кисти у порядочной женщины считалось позором, так что многие приходили на невольничий рынок и просто посмотреть на юные доступные тела подневольных девушек. Торг шел бойко, крики, сотрясание в воздухе кошельков с монетами, споры между покупателями, даже легкие толчки. Но все это стихло, стоило Рэму приблизиться.

2. Разговор

Южная ночь вступала в свои права, даря такую долгожданную прохладу. Из искусственно выращенного сада одуряюще пахло цветущими ночными фиалками и магнолиями. Почти как дома. Если бы не эти звезды с кулак и неестественно черная тьма, плотная, осязаемая, какая бывает только в пустыне. Весь день Рэм не мог сосредоточиться ни на чем, кроме своей нежданной находки. Рассеянно смотрел перед собой на заседании городского совета. Мимо уха пропускал разговоры посла из Азру за обедом, благо никаких важных вопросов не было.

Ифе.

В другом теле, через пять лет, оборванная, затравленная, в рабском ошейнике. И все же она.  Все тот же дух внутри, прорывающийся через выражение бездонных черных глаз. Неукротимый, надменный, злой. Сука. Сколько людей погибло из-за ее упрямства, глупости. Он сам чуть не умер в ту ночь. Вся ее семья… Интересно, она испытывает чувство горького сожаления из-за того, что сделала? Снятся ли ей леденящие душу кошмары, вскакивает ли она с постели, вся в холодном поту? Или же, как обычно, винит пришлых захватчиков, его, как олицетворение имперской власти, не чувствуя ни капли вины за собой? Ненавидеть легче, чем признать свои ошибки. Тем более таким, как она. Ненавидеть его- самый простой путь.

И что с ней делать теперь? Держать поближе, опасаясь каждую секунду, что она возьмет ножик для фруктов и в горло всадит? Отпустить, чтобы опять примкнула к мятежникам? Ведь с одним из них умудрилась даже спать, позоря его род, частью которого она теперь является. Убить и навлечь на себя проклятие, покусившись на члена собственного рода?

Что?

Рэм позвонил в колокольчик, и через секунду на террасе материализовался слуга.

-Позови дону Ранию.

-Слушаюсь, мой принц,- и исчез так же внезапно, как и появился.

Несколько минут томительного ожидания, и дона Рания, старшая дона дворца, которую он привез с собой из Родэн-Арии, предстает перед ним, деловито разглаживая передник.

-Да, мой господин, - она кланяется быстро и устремляет на него пристальный взгляд.

- Сегодня на рынке я купил рабыню… Ее уже доставили? – Рэм рассеянно крутил в руках бокал рубинового мерийского вина.

-Да, мой принц. Привезли еще до обеда, - Рания живо закивала, подтверждая свои слова, - Как раз хотела спросить, что делать то с ней? На кухню распределить или еще куда? Обычно вы…

Рания осеклась, не зная, как принц отреагирует на фразу, что раньше он никогда рабов не покупал.

-На кухню? – повторил Рэм озадаченно. Он и правда не подумал даже, какую роль Ифе будет играть во дворце, если останется. Уж явно не принцессы. Обычной прислуги? А это интересно…Унизительно для нее. Помощница кухарки в своем собственном родовом гнезде. Или поломойка какая-нибудь. Почти так же унизительно, как… Непрошенные картины сегодняшней встречи на секунду промелькнули в голове: черные миндалевидные глаза с поволокой, тонкая ткань, не скрывающая темные соски, зло поджатые губы, безысходность во взгляде, мурашки…Рэм тряхнул головой, прогоняя образ, и снова посмотрел на дону Ранию.

-Сначала я бы хотел просто пообщаться с ней, -ответил холодно, - После дам указания вам.

- Хорошо, мой принц, - Рания поклонилась, понимая, что разговор окончен, - Я распоряжусь, чтобы Мескэнет сейчас же доставили к вам.

- Мескэнет? - Рэм улыбнулся криво. Как мило. Взяла себе такое ёмкое имя. Была «Ифе» - любовь. А стала «судьба».

-Я жду, - махнул рукой, отпуская заторопившуюся дону.

Секунды тянулись медленно, словно растаявшая карамель. Рэм прикрыл глаза, откинув голову и вслушиваясь в ночную тишину. Стрекотание цикад, шелест листвы, шаги… Все ближе. Тяжелые, уверенные охранника и женские, легкие, едва ощутимые. Босые ступни по холодному мрамору. Обувь ей не дали. Интересно, она до сих пор в той еле прикрывающей наготу тряпке, в которой была на помосте на рынке. Почему-то от этой мысли стало неприятно. Он не знал, чье это тело, но все равно не гоже так расхаживать во дворце наместника.

-Мой принц, - грубоватый голос, с акцентом говорящий на общеэлийском.

Родэн повернулся и впился глазами в рабыню, прячущуюся за широкой спиной стражника. Махнул мужчине рукой нетерпеливо, чтобы удалился.

- Выйди за дверь, и чтобы никого рядом, - бросил ему вслед резко. Глаза на секунду полыхнули золотом, наводя полог тишины. Никто. Не должен. Знать.

Ифе, завернутая в простой бежевый халат низшей служанки, босая, не поднимала глаз, увлеченно разглядывая старинный мозаичный пол террасы. Черный локон выбился из-под белого платка, спадая на лицо.

-Присаживайся, - Рэм широким жестом, указал на плетеный стул рядом с собой. Его слабость. Здесь предпочитали подушки. А его это постоянное сидение на полу бесило невероятно.

Девушка на секунду подняла голову, метнув горящий взгляд, но тут же опустила и засеменила к указанному стулу.

-Вина? – Рэм тянул время, не зная на самом деле с чего начать. Мысли лихорадочно метались в голове, не в силах оформиться в стройный ряд. Эмоциональные порывы владели сознанием, а поддаваться эмоциям Родэн всегда считал не достойным будущего правителя. Нет худших советчиков, чем затронутые чувства. Ифе-  несомненно козырь. Вот только как его разыграть? И не придушить ненароком.

Рабыня подняла на него непроницаемый взгляд.

-Мне нельзя вино. Я не замужем.

И тут Рэм подавился, выплеснув из своего бокала половину от неожиданности. Прокашлялся с трудом, вытирая выступившие слезы.

-Ифе…- прохрипел, отдышавшись, - Не смешно, дорогая.

-Я не понимаю, о чем вы, мой принц, - бездумный взгляд, направленный прямо на него,- Вы меня с кем-то путаете. Я- Мескэнет из Бархана. Дочь погонщика верблюдов через пустыню Аша.

-Да, возможно…- Рэм уже полностью пришел в себя и с интересом разглядывал девушку, сидящую перед ним, - Возможно, ты- ее тело. Кстати, выбор одобряю, красивая…Красивее, чем ты была.

3. Рабыня Кэна

Ифе торопливо шла впереди охранника по ветвистым сумрачным коридорам. Пути прислуги. О половине из них она даже представления не имела. Да и откуда шарханиане, наследнице солнечного Арката, знать об этих унылых переходах. Ифе Абу-Кале царствовала в парадных покоях дворца, а не пробиралась мышью по узким плохо освещенным тоннелям, боясь оскорбить взор шархана и его семьи. Но то была Ифе, а она- Кэна теперь, даже не Мескэнет. Наместник не хочет утруждать себя произношением длинного имени.

Рабыня Кэна.

 Девушка вздрогнула, застыв на секунду, пальцы сами собой потянулись к ошейнику. Узоры принца на нем словно огнем обожгли. Вязь хозяина. Что взбредет в голову Имперскому выродку? Как он сказал? Чтобы она смотрела на него, как на своего жеребца? Кэна сглотнула и ускорила шаг, поторапливаемая толчком стражника в лопатки. А сам принц при этом не с желанием смотрел, а скорее с легким пренебрежением. Сколько лет они не виделись, а он ничуть не изменился. Такой же надменный ублюдок, как и был. Может это и спасет ее. Побрезгует рабыней, которую, как он думает, пользовал мятежник.

-Ну что ты еле тащишься, быстрей давай!- и еще один толчок в спину.

 Кэна кинула через плечо на охранника задумчивый взгляд. "Или стражникам отдаст, а сам смотреть будет"- мелькнула вдруг дикая мысль в голове. Внутри все скрутило от страха. Нет, тогда бы не поселил на женскую половину, не нанес бы узоры. Личными рабынями не делятся. Сама не заметила, как выдохнула. Если повезет, просто не придет. Запрет ее в комнате и забудет. И, может, удастся придумать что-то... освободиться. Ну а если нет...

Она всегда может убить себя. Теперь по-настоящему. Вот только где бы смелости взять. Кэна уже пыталась, но жажда жизни, необузданная, звериная, бурлила в ней. И пока ты жив, ты не проиграл, верно? Вот бы Родэна в жерло тьмы отправить! Оставить дряхлого Императора без наследника, тогда все было бы не напрасно. Тогда род Абу-Кале будет отомщен, и Драм призовет ее к Солнцу, на котором уже греется вся ее семья. Но магия ошейника не даст...

Или все же есть способ? Во дворце много слуг  дарханов и дарханок, как она. А значит, много тайно ненавидящих Империю. Возможно, ей смогут помочь обойти магическое табу ошейника. Тем более, зная, что Кэна была с мятежниками, когда ее поймали, и явно ненавидит наместника. Да и личная рабыня имеет близкий доступ к принцу и много возможностей…

Если он соизволит, конечно.

-Чему ты так улыбаешься, девочка?

Кэна похлопала черными ресницами, возвращаясь в реальность. Надо же, она и не заметила, как оказалась в гостиной женской половины перед доной Ранией.

-Рада стать личной рабыней моего принца, госпожа,- Кэна расплылась в еще более лучезарной улыбке и упала на колени перед презренной пришлой элийкой. И за это ты мне тоже ответишь, наместник. Думая так, кланяться было намного легче.

4. Наложницы

Дона Рания недоверчиво хмыкнула на сомнительное заявление, но ничего не сказала.
-Пошли, покажу твою комнату.

Кэна, так и не поднимая головы, проследовала за ней, рассматривая покои женской половины из-под опущенных ресниц. За пять лет практически ничего не изменилось, разве что пара новых подушек, да тяжелые гардины на узких , уходящих к потолку окнах с ненавистными грифонами. Хищная птица затоптала юркую саламандру. Искоренила из дворца любое напоминание о ней. Даже мозаичный пол везде переложен. Кэна специально подмечала.

В гостиной женской половины, просторной и роскошно декорированной, на сотнях подушек у низкого столика, заставленного вином и фруктами, расположились две девушки в откровенных нарядах наложниц. Их подведенные глаза хищно впились в новенькую. Кэна тоже застыла на секунду. Это его девки. Элийки, обе. Так ненавидит ее народ, что даже дарханок в постель не берет. И как смотрят, будто она на их кусок мяса зарится.

«Нужен мне ваш наместник»- Кэна высоко вздернула бровь, выпрямившись, и надменно посмотрела на светлокожих элиек. На женской половине они равны, хоть на девушках и не было рабских ошейников. Свободные, по доброй воле под него ложатся. От этой мысли взгляд Кэны лишь сильнее заледенел, обмораживая нежные лица чужеземок.

-Кэна, это твои сестры теперь,- дона Рания кивнула на скрививших точеные носики наложниц, -Лина.

Тонкая синеглазая блондинка лишь едва заметно склонила голову.

-И Дара,- зеленоглазая брюнетка с удивительной белой кожей и пышными формами презрительно фыркнула, обводя Кэну жгучим взглядом. И демонстративно отвернулась, по видимому не найдя ничего примечательного.

-Чтобы не ругались, наш принц не потерпит,- шикнула на них дона Рания и пошла вглубь женской половины, махнув Кэне, чтобы следовала за ней.

-Наш принц не берет дарханок,- прилетело в спину томным грудным голосом, -Да еще и рабыня. Зачем он ее притащил?

-Вот у него и спросишь, Дара. Если осмелишься,- фыркнула дона Рания в ответ. А Кэна тихо улыбнулась, услышав недовольное шипение за спиной.

Комнатку ей выделили в самом конце длинного, облицованного бирюзовой слюдой коридора. Малехонькую, но светлую и уютную. И явно не предназначенную для встреч с императорским наследником. В таких обычно селят младших дон. А принцу, вроде как, и не к чести в подобной развлекаться. Может, он и не собирается, мелькнуло в голове. Но Кэна усилием воли прогнала слишком сладкую мысль. После надежды больнее разочаровываться.

Огляделась с интересом. Обстановка скромная, но есть все необходимое. Ниша, в стене, прикрытая тяжелой шторой и заменяющая шкаф, толстый мягкий матрас, устланный подушками с грифонами, закрытый прозрачным пологом. Зеркало в полный рост, невысокий круглый обеденный стол. И даже отдельно секретер, тоже низкий, с письменными принадлежностями и парой книг. Кэна подошла, аккуратно перебирая страницы. История завоевания Элии Родэнами. А вторая " О женском послушании". Не смогла сдержать улыбки. Какие тонкие намеки. Не удивилась бы, узнав, что принц лично их сюда принес. Огляделась, не находя нужной двери.

-А где уборная?
-Для тебя все в банном комплексе,- пояснила Рания,- это комната для низших наложниц. Отдельная ванная не положена.

Кэна кивнула, поджав губы. А эти две курицы наверно в бывших покоях шарханиан обитают. Элийские сучки. Но вслух произносит.

-Я бы хотела помыться.

Конечно, ее намывали после рынка, но лишь как служанку. Простое натирание грубой мочалкой в тазу не сравнится с дивным банным комплексом наложниц.

-Ты бы и так сейчас пошла,- рассмеялась дона Рания,- Тебя в порядок нужно привести, чтобы принц не побрезговал. Так что снимай халат служанки, одевай накидку наложницы. Твоя новая одежда уже висит в нише. И пойдем делать из тебя что-то приемлемое.

-Что именно делать?- Кэна напряглась. Мало ли что приемлемо для наместника.

-Отмоем, масла вотрем, от растительности нужно избавиться. А то волосатая, что обезьяна.

Кэна невольно вцепилась в выбившийся из-под платка локон. Он ее остричь хочет? Что за зверство?

-Да не тут, дурочка,- рассмеялась Рания, а девушка, поняв, мучительно покраснела.

Накидка, которую ей предложили вместо бесформенного, но вполне приличного халата, оказалась цельным куском органзы в один слой с прорезью для головы и закрепленным шнуром на поясе. Никакой другой одежды под низ не предполагалось. Кэна застыла на месте, не в силах сделать и шагу. Просто стояла, нервно закусывая губу и поглядывая на себя в зеркало. Даже если ходить полностью голой, будешь чувствовать себя менее порочно. Тогда ведь окружающие могут решить, что ты просто не в себе. Голый человек жалок при дневном свете, а тут... Она невольно опять покосилась на свое отражение.

-Пойдем, банщицы ждут,- дона Рания будто не замечая ее замешательства, уже открывала дверь.

-Но...ведь остальные наложницы одеты по-другому,- пробормотала Кэна, все еще лелея призрачную надежду, что это какая-то ошибка.

-Другие наложницы не рабыни,- отрезала дона Рания и добавила резко,- Приказ принца.

Кэна сглотнула, распрямила плечи и последовала за доной. Это не из-за похоти. Он просто хочет ее унизить. Маленькие болезненные уколы, булавки, которые Родэн готов втыкать в нее бесконечно. Но если она не будет реагировать, принц может просто устать. Тем более она видела, как наместник недовольно кривился, осматривая почти голых рабынь на рынке. Там подобное одеяние ничего кроме брезгливости у него не вызвало, а значит есть надежда, что скоро наблюдать ее в этой тряпке Родэну надоест.

5. Наблюдать

Кэна погружается в воду, не в силах унять дрожь. Это какой дурой надо быть! Мечтать о том, чтобы элиец забыл о ее существовании, и одновременно фактически предложить ему себя. Так нагло. Да, он не ожидал, смешался, и это было чертовски сладко, но всего на секунду, зато потом. Она до сих пор чувствовала на себе его грязный взгляд.

-Мочалками трите,- бросила банщицам грубо и тут же прикусила язык, видя их пораженные лица.

- Пожалуйста,- тихо добавила. Как сложно все время помнить, кто она теперь. Кэна прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, унять непрекращающийся озноб. Какая ирония, спустя пять лет все повторяется. Она в той же купели готовится к первой ночи с тем же мужчиной. Вот только бежать ей теперь некуда. Губы растянулись в истерической улыбке, ногти вонзились в ладони. Это всего лишь тело. Даже не ее. Пусть забирает, если хочется.

Закончив омовение, банщицы проводили рабыню к столу для растираний, уложили на спину, велев согнуть ноги в коленях и развести. Кэна зажмурилась от унижения, скрывая злые слезы. С шарханианой бы подобное никто не посмел делать, но она кусок мяса теперь и ей нужен товарный вид. Обжигающе горячая вязкая масса покрыла ноги, подмышки, даже руки, и стала медленно обволакивать промежность. Кэна задышала часто. Как стыдно, эти ладони на ней, горячий воск, опаляющий нежную кожу, безразличные взгляды служанок.

-Так, потерпи, милая- пробасила старшая банщица, крупная и приземистая, вся раскрасневшаяся от усердия и пара, поднимающегося из купели. Кэна кивнула и взывала сквозь зубы от боли, когда та рывком начала сдирать застывший воск. Слезы неконтролируемо полились из глаз. Великая тьма, это пытка.

-Потом кожа привыкнет, даже замечать не будешь,- хмыкнула банщица, похлопав ее по бедру. И Кэна рассмеялась, настолько невероятно это звучало, -Ну вот и все.

Девушка прикрыла глаза, восстанавливая дыхание, прислушиваясь к нежным, едва ощутимым поглаживаниям мокрой губки, успокаивающим горящую огнем кожу. Потом сразу две банщицы облили ее тело душистым маслом и начали усердно втирать, не пропуская ни миллиметра распаренной кожи. Томление в груди нарастало от их чувственных смелых движений, кровь тягучей патокой потекла по венам, разнося приятную истому, нагреваясь внизу живота. Дыхание стало более частым и поверхностным. Волнение клубилось в груди, отдаваясь в кончиках пальцев. Это случится сейчас.

Кэна прикусила губу, не открывая глаз, чуть сводя бедра. Пред внутренним взором невольно возник принц. Таким, каким она увидела его сейчас. По пояс голый, расслабленный, и дымные глаза впиваются в нее, пожирая, кажется, саму душу. Кэна может сколько угодно ненавидеть его, но не может не признать, что он красив, и что если душа против, то тело трясет от нервного волнения, страха неизвестности и желания. Желания познать, как это. Пусть даже с элийцем.

-Вставай, милая, мы закончили, - старшая банщица похлопала ее по душистому бедру.
Кэна не сразу вынырнула из вязкого блаженства, с трудом поднимаясь. Голова была чересчур легкая, и виделось все как в тумане.

-Я ваша служка, госпожа Кэна,- перед ней стояла девчушка лет пятнадцати, дарханка, но, возможно, не чистая. Слишком уж бледная кожа,- меня зовут Хатэ.

-Служка?- Кэна удивленно посмотрела на девочку. Она же рабыня, какие могут быть служки у нее,- Но...

-Вы же наложница нашего принца, - при этих словах Хатэ порозовела и расплылась в небесной улыбке. Кэна презрительно фыркнула. Понятно, прислугу Родэн выделить соизволил, но определил на эту роль свою фанатку. Решил показать, каким взглядом Кэна должна на него смотреть?

-Я отведу вас,- продолжила Хатэ, низко кланяясь, а Кэна замерла, не в силах слезть со стола для натираний.

Уже? Пальцы судорожно вцепились в обивку, ресницы предательски задрожали. Она не хочет, не готова сейчас. Томление в теле моментально исчезло, как и не было. Лишь нервная дрожь осталась, заколотила с удвоенной силой. Хатэ удивленно смотрела на застывшую рабыню, видя страх, плескающийся в глубине черных глаз.

-Госпожа? - девочка вопросительно вскинула бровь.

Кэна мотнула головой и все-таки ступила на мозаичный пол. Банщицы облачили ее в прозрачную накидку. Шаг, другой, и она уже со спокойным видом следует за служкой, гордо вскинув голову. И никто кроме самой Кэны не догадывается, чего ей это стоит. Сейчас девчонка завернет направо и они окажутся в общей гостиной, или же пройдут еще дальше, до мужской половины. Но Хатэ виляет влево, к ее комнатке, и Кэна останавливает девочку, не понимая. Принц просто не может захотеть прийти в эту каморку.

-Куда ты меня ведешь?

-К вам, конечно. Вам нужно отдохнуть, госпожа.

-Но...

-Наш принц сказал, что вам нужно отдохнуть,- повторяет Хатэ, улыбаясь.

И идет дальше. А Кэна не может. Он не возьмет ее сегодня? Опирается о стену, не в силах стоять прямо, к горлу подкатывает тошнота. Она даже не понимала, как туго скрутилась внутри нервная пружина, а сейчас она выстрелила резко, подкашивая ее. Облегчение затопило с головой, словно на смерть осужденному уже на плахе зачитали амнистию. Две слезинки замерли на дрожащих ресницах, вырвавшиеся из самой глубины ее существа. И в то же время какая-то странная обида, чисто женская, завладела ей. Значит, все-таки брезгует презренной дарханкой. И демонстрирует это всем.

-Госпожа? -Хатэ обернулась, поняв, что Кэна не следует за ней.

-Я сейчас, голова закружилась,- пробормотала девушка, отталкиваясь от стены.

***

Кэна лежала во мраке комнаты, бездумно уставившись в слабо белеющий потолок.

Это ад.  Звуки, доносящиеся из общей гостиной, уже час не давали уснуть, будоража истерзанное сознание. Грудной смех, стоны и его голос. Низкий и глубокий, с чувственной хрипотцой, которой в обычной жизни Кэна   за ним ни разу не замечала. Отдельные резкие команды, четко говорящие о том, что он сейчас от этих шлюх хочет.

6. Кэна осваивается

-Доброе утро, госпожа.

Кэна скривилась от яркого света, ударившего по глазам даже сквозь сомкнутые веки. Попыталась приподняться, унимая головокружение после тяжелой бессонной ночи. Голова гудела так, будто в ней проносился табун лошадей. Протерла глаза, стараясь избавить от ощущения насыпанного песка, но стало только хуже. Теперь к сухости прибавились красные точки, мелькающие перед рассеянным взглядом. Казалось, она только минуту назад уснула, всю ночь прометавшись на влажной постели. Стыд, злость, ненависть, досада, жгучее смущение. Все смешалось в воспаленном мозгу, не давая уснуть. Раз за разом Кэна невольно прокручивала каждое мгновение, и проклинала себя за слабость, за то, что пошла туда.

Но сон, пусть и короткий, все-таки принес долгожданное облегчение, и она немного успокоилась. Ну и что, что Родэн заметил ее. Мог бы и потише развлекаться со своими шлюхами. Надо было вообще выйти к ним и потребовать, чтобы так не шумели. От этой мысли Кэна невольно улыбнулась, представляя ошалевшего от ее наглости Рэма, и настроение тут же поднялось. Действительно, и что она так разволновалась. Ничего ведь такого не произошло. Это просто неизвестность давит на нее, выбивая из колеи. Что от нее хочет наместник, она не понимала.

-Выпейте, госпожа, - Хатэ поднесла привставшей девушке кружку с каким-то дымящимся отваром.

-Что это?- Кэна с сомнением понюхала травяной настой.

- Заваренные листья серебрянки. Горьковатый, но я добавила мед, - и девочка улыбнулась.

Кэна нахмурилась, пытаясь вспомнить предназначение напитка. Ах, ну да, конечно, предотвращение беременности. Редкая трава, но очень действенная и очень ценная. Лишь немногие могли себе подобное позволить.

-Но…-Кэна замялась на секунду. Говорить об этом со служкой было неудобно, - У нас ничего не было с наместником.

-Все наложницы пьют каждое утро, - возразила Хатэ, не обратив внимания на ее возражения. Похоже, девочка не сомневалась, что ей это все-таки понадобится. Кэну  так и подмывало спросить, личное ли это распоряжение принца, но она сдержалась и просто хлебнула горячий отвар, тут же скривившись. Ну и мерзость. Помои какие-то.

- В следующий раз еще варенье розовое добавь, - пробормотала не своим голосом, пытаясь справиться с подступившей тошнотой.

-Хорошо, - Хатэ неожиданно мелодично рассмеялась и кинула на госпожу сочувственный взгляд.

-Может вы желаете что-то особенное на завтрак? – поинтересовалась девочка, забирая опустевшую кружку.

-Что-то у меня аппетит пропал после этой дряни, - скривилась Кэна.

-Наоборот, лучше заесть. Да и дона Рания уже накрывает стол на террасе. Наложницам принято завтракать вместе, так что вам лучше присоединиться к остальным.

Кэна насторожилась, кинув на Хатэ напряженный взгляд.

-Вместе с наместником? – видеть Рэма сейчас  было выше ее сил.

-Нет, что вы,- Хатэ опять заулыбалась, - Наш принц посещает женскую половину только когда…

Девочка замялась на секунду и тише продолжила.

-… Ну,вы понимаете.

-Понимаю, - кивнула Мескэнет.

-Воот,- выдохнула Хатэ, - Да и нет его сейчас во дворце. Наш принц уехал по делам. Вроде бы в столицу, но я конечно точно не знаю.

-До столицы минимум неделя пути, - Кэна пыталась скрыть расцветающую улыбку на лице, но получалось так себе, - значит его не будет полмесяца.

-Ну что вы, - Хатэ опять рассмеялась, - Наш принц ведь может перемещаться мгновенно благодаря сестре. Может и к ужину уже будет, может завтра, или через пару дней. Он ни перед кем не отчитывается.

-Ясно, - улыбка с лица Кэны исчезла так же быстро, как и появилась. Что ж по крайней мере, на завтраке его точно не будет.

Мескэнет бодро поднялась с матраса, служащего ей постелью, и направилась к нише с одеждой. Таак, и какую из этих бесстыдных занавесок нацепить сегодня? Выбрала бирюзовую и, быстро облачившись, последовала за Хатэ, указывающей путь на террасу.

7.Завтрак

Терраса выходила прямо в душистый искусственно взращенный сад. Белоснежная каменная стена, закрывающая жительниц женской половины от любопытных взглядов остального мира, была полностью оплетена диким виноградом и не бросалась в глаза. Пьянящий аромат ударил в нос с такой силой, что закружилась голова. Время цветения мерейских роз. Кэна зажмурилась, впитывая родные, с детства знакомые запахи. Вдохнула поглубже и повернулась к наложницам принца, вальяжно развалившимся на подушках. Надменный, едва заметный кивок, каким обычно награждают низшее сословие, и рабыня уселась на подушки напротив застывших от возмущения девушек.

- Можно мне лепешек с зеленью?- улыбнулась своей Хатэ, искрясь дружелюбием. Специально, чтобы эти две курицы прочувствовали контраст.

В полной тишине налила себе свежего сока и отломила кусочек пышущей жаром лепешки, в упор смотря на остальных наложниц.

-Ночью ты не была такой смелой, - зашипела Дара, придя в себя, -бежала так, что пятки сверкали.

Кэна внутренне поежилась. У нее была надежда, что наложницы ее не заметили, но она с треском провалилась. Внешне же замешательство никак не отразилось на ее красивом, немного хищном лице. Что-что, а держать себя с достоинством она умела.

- Всего лишь не хотела к вам присоединяться, - пожала плечами и потянулась к персику, - Радовались бы, и так внимание господина на двоих делите. А, насколько я заметила, член у него всего один.

Дара побагровела, Лина смущенно уставилась в свою тарелку, а дона Рания, ставящая на низкий стол десерты, прыснула в кулак.

-Кстати,- продолжила Кэна, почувствовав, что ступила на правильную почву, если хочет довести этих девок. Особенно несносную брюнетку. Блондиночка, похоже, была существом безобидным, - Кто их вас фаворитка, любопытно?

Белокурая Лина покраснела еще сильней, отводя глаза, а Дара продолжила шипеть, сверкая ядовитой зеленью во взгляде.

-Господин одинаково добр к нам и…

-Странно, - Кэна задумчиво постучала по стакану с водой ноготком, - Я, конечно, не все видела, но ты с ним вчера вроде бы только целовалась, а все интимности достались Лине, нет? Мне показалось, он тобой пренебрегает, дорогая.

И Мескэнет добавила в голос искреннего сочувствия. Потянулась было погладить несчастную по руке, но та зашипела, отпрыгнув от нее так резко, что чуть стол не перевернула.

-Девочки, не ссорьтесь, - дона Рания грозно сдвинула брови, но это не помогло скрыть искры веселья в ее светлых глазах.

-А мы не ссоримся, - протянула Дара медовым голосом, смиряя новенькую убийственным взглядом, - Ты просто не знаешь, о чем говоришь.

Подалась к Кэне так, что чуть не снесла бокал пышной грудью.

-Да и не узнаешь никогда. Твой удел: подсматривать да слюни пускать. Позвал бы он тебя. Как же! Наш принц ненавидит дарханок, никогда не берет их. Все это знают. И зачем тебя только притащил, разве что жалко на рынке стало, как побитую собачонку.

-Что ты мелешь, дуреха, - фыркнула дона Рания, которая уже было ушла с террасы. Но ради такого возвратилась обратно.

-Не любит он дарханок, да он жалеет их просто.

-Жалеет? – переспросила Кэна, не понимая.

-Конечно, -дона Рания повернулась к новенькой и уже разговаривала только с ней.

- Он этих то каждые полгода меняет. Надоедают быстро, может вот и сейчас новеньких притащит из столицы, а девок наших обратно увезет. Сколько вы уже тут, а? Аккурат шестой месяц на исходе.

- Он нас любит, - возразила Лина еле слышно, впервые подав тоненький голосок.

-Это мы еще посмотрим, - хмыкнула дона Рания, - ты сильно не обольщайся, девочка. Я его с пеленок знаю. Уж столько любовей перевидала.

-Почему жалеет?- повторила Кэна, заинтригованная.

- А, ну так понятно почему. Этих вон обратно отвезет в Элию, да служанками во дворце пристроит. Им и не скажет никто ничего. Еще и мужей найдут, если захотят, принц уж им приданое оставит неплохое. А с вами , дарханками, вот что делать? Вас же обратно не вернешь. Свои же и сварят в котле за то, что с элийцем без брака распутничала. Если брать к себе, то уж навсегда, а навсегда ему не надобно. Вот наш принц и боится вас как огня от греха подальше. Как девку иметь, если точно знаешь, что из нее потом бульон сварят. Дикий вы народ, что сказать.

Дона Рания вздохнула тяжко и забрала со стола грязную посуду.

-А эту что тогда приволок?- фыркнула Дара.

-Значит, навсегда взять себе решил, раз уж приволок. Зацепила чем-то принца нашего, - дона подмигнула Кэне весело и удалилась.

На террасе воцарилась гробовая тишина.

-Я пойду, пожалуй, - пробормотала Кэна, вставая, - Приятного аппетита.

И на негнущихся ногах побрела в свою комнату.

-Госпожа, что с вами, вы бледная такая? – Хатэ поспешила за ней, стараясь заглянуть в глаза.

-Ничего, все хорошо, - рабыня слабо улыбнулась, пытаясь взять себя в руки, но внутри рвалось все.

Как же она не подумала об этом. Некуда ей бежать. Не осталось никого, кто знает, кто она на самом деле. Теперь она- Кэна, просто шлюха элийца. Вырвется -свои же казнят. И слушать не станут. Надежда и раньше была лишь неясным призраком, а теперь и вовсе растаяла как дым.

8. Вызов

Весь следующий день Кэна занималась тем, что думала, чем бы заняться. Оказалось, на женской половине до одури скучно. Можно было есть, спать и лежать в парных. Конечно, у нее еще была пара книг, заботливо оставленных наместником. Но, как ни странно, ни оду Родэнам, ни то, как должна вести себя приличная жена, ей читать не хотелось. Бесцельно походила по саду, обдумывая свою незавидную участь, попробовала сунуться из женской половины, но стражники вежливо ей объяснили, что не положено. И, смирившись, провела полдня плавая в бассейне. Она так с ума сойдет. Странно, а ведь раньше жизнь во дворце не казалась ей тягостной. Но тогда она была окружена семьей, подругами и могла ходить, куда ей вздумается, хотя конечно, без сопровождающих и раньше молодой девушке передвигаться было нельзя. Но это настоящая тюрьма. Клетка. Пусть и золоченая. Так и по наместнику соскучиться можно.

Обед им подали так же на террасу, собрав вместе. Дара показательно игнорировала ее, все время недовольно фыркая. Но Кэне, погруженной в свои мысли, в этот раз было все равно. Она задала пару вопросов блондинке, робкой, глуповатой, но явно беззлобной девушке. И та с удовольствием отвечала. Рассказала, что они чаще всего развлекают себя рукоделием, живописью, а еще к ней приходит учитель пения, а к Даре преподаватель танцев. Кэна скептически изогнула бровь.

-Это вас наместник так дрессирует?

-Нет, ну что ты! – Лина столь активно замотала головой, что локон выбился из высокой прически, -Мы сами попросили, и наш принц прислал учителей, чтобы нам скучно не было. Ты тоже можешь попросить о чем угодно. И он с радостью выполнит.

Кэна хмыкнула, не будучи уверена, что Родэн кинется исполнять ее капризы, но все же невольно призадумалась, а что бы она попросила, будь у нее возможность.

После обеда снова вышла в сад. Полуденный зной уже спадал, даря желанную прохладу, и розы пахли гуще, пьяня. Над ними бережно трудилась садовница.

-Здравствуйте, как вас зовут?

-Мериам, госпожа, - старая женщина низко поклонилась, приветствуя наложницу принца. А Кэна вгляделась в ее лицо и вдруг поняла, что она смутно помнит ее. Что Мериам обрезала здесь розы еще при ее матери. Тоскливое и одновременно светлое чувство затопило душу.

-Можно я помогу? – и потянулась к еще одному секатору, не дожидаясь ответа.

-Ну что вы, не положено! - та аж руками всплеснула.

-Я хочу.

-Ну, если хотите.

И они вместе принялись за работу, начав потихоньку переговариваться. Хоть какое-то занятие успокаивало и приводило чувства в порядок, а медлительные рассказы Мериам о жизни дворца помогали смириться с нынешним положением.

За ужином Дара, кинув на новенькую морозный взгляд, процедила сквозь зубы:

-Сразу видно, что ты простолюдинка. Даже здесь, где можешь просто нежиться, кинулась выполнять работу слуг.

Но Кэна только весело рассмеялась, настолько эта дурочка была далека от истины.

-Дорогая, это ты ловишь мгновения безделья как манну небесную. Ведь скоро наместник избавится от тебя, и придется опять стать той, кем была. Служанкой в императорском дворце. А потом, если повезет найти мужа, еще и его всю жизнь обслуживать да ваших сопливых детей. Хозяйство самой содержать, ведь у вас не будет денег на слуг. Я же всегда буду делать только то, что мне нравится, запомни это. И просто смирись.

-Посмотрим, -Дара фыркнула презрительно, но отвернулась. Было в рабыне что-то такое, что она ей невольно поверила.

После обязательного вечернего омовения, где их опять размяли и натерли всем, чем можно, Кэна, пахнущая словно букет экзотических цветов, отправилась спать. Даже открыла на ночь историю семьи Родэнов, но через пару страниц не выдержала и раздраженно захлопнула ни в чем не повинный томик. А ведь это стал и ее род. Предательская мысль червячком зашевелилась в груди, прогрызая себе путь. Интересно, а она тоже может теперь завести своего грифона? Настоящего! Прикрыла глаза, улыбаясь, на секунду представив полет на огромном могучем животном. Это великолепно наверно. Ни с чем не сравнимо. Да только кто ей позволит, даже если и появились у нее сейчас такие способности. Для всех она просто рабыня Мескэнет. И такой оставаться ей до конца своих дней. Задула ночник, хмурясь, и легла спать.

Только закрыла глаза, и вот уже Хатэ будит ее, раздвигая шторы.

-Доброе утро, госпожа.

- Доброе, - Кэна сладко потягивается, наконец выспавшись.

Знакомый противный настой тут же в руки. И розовое варенье не помогло, завтра попробуем финиковое. Прозрачная накидка, не скрывающая ничего, теперь лиловая. Кэна надевает ее уже без эмоций, начиная привыкать ходить фактически голой. Да и кто ее тут увидит. К тому же она никогда не была склонна тратить лишние силы на то, что не может изменить. Завтрак на террасе. Хмурая, жалящая Дара, робко улыбающаяся Лина. Мескэнет всего второй день здесь, а все настолько примитивно, что жизнь уже кажется закольцованной, и ощущение, что она проторчала тут как минимум месяц, не покидает. Чуть подождет и попробует выпросить какое-нибудь занятие и для себя, решает Кэна.

Незнакомая служанка, запыхавшаяся будто быстро бежала, появляется на пороге. Наложницы с любопытством поворачиваются в ее сторону.

-Кто из вас Мескэнет?- обводит пристальным взглядом девушек.

-Я,- Кэна еле заметно кивает.

- Наш принц зовет вас к себе, срочно, - и женщина машет, показывая ей, чтобы поторапливалась.

-В покои? – Кэна замирает от неожиданности. Зачем она ему понадобилась ранним утром.

-Нет, в приемную. Ну же, что сидишь? Думаешь, такая особенная, что тебя должен ждать верховный совет в полном сборе? - и служанка уже поворачивается к выходу, бросив короткий презрительный взгляд на ее одеяние.

Кэна похолодела. Верховный совет? Родэн хочет показать ее верховному совету ВОТ ТАКОЙ? Впервые девушка была счастлива от того, что ее никто не узнает. Невольно опустила глаза на торчащие темные горошинки сосков, линию живота и ничем не прикрытый голый треугольник между ног. Прозрачная лиловая ткань лишь подчеркивала впадины и выступы тела. Тьма с тем, что приходится расхаживать так здесь, но заявиться на совет? Да и зачем она там? Неужели решил раскрыть, кто она? Не может быть. Что ж пока не придет- не узнает. Встала, расправив плечи, и последовала за служанкой, ничем не выдавая охвативший ее мучительный стыд.

9. Досадная ошибка

Стоило покинуть женскую половину, как Кэна в полной мере ощутила весь ужас своего положения. Первый же стражник на секунду потерял дар речи, оглядывая ее, тряхнул головой, пытаясь избавиться от оцепенения, и махнул копьем, чтобы шла вперед.

Кэна, горделиво прошествовала мимо него, стараясь делать вид, что не ощущает лапающий взгляд на своих ягодицах. Хотя чувство было такое, будто он на них руки положил. Встречающиеся по пути служанки притормаживали, с нескрываемым любопытством и легким пренебрежением оглядывая ее. Мальчики-служки и вовсе терялась, становясь похожими на вареных раков. Что ж, к чести принца, здесь явно к подобному зрелищу не привыкли, и очевидно это нестандартный наряд для наложницы.

Служанка, провожающая ее, свернула к общественной галерее, где всегда толпились придворные и посетители, и Кэна на секунду замерла, не в силах заставить себя ступить дальше. Вдохнула поглубже и словно в омут с головой. Болтовня вокруг тут же стихла, десятки любопытных изучающих глаз впились в нее. Великое солнце, некоторых из этих людей она даже знала, по позвоночнику сползла липкая капля пота. Когда-нибудь она обязательно отыграется за пережитое унижение. Кэна шла, смотря четко перед собой, словно зашоренная лошадь, ее подбородок был вызывающе поднят, а спина идеально прямая. Ну, по крайней мере, безупречная осанка от них тоже не укроется. Шепотки отовсюду царапали слух, застывали на коже.

"Кто это?" ."Говорят, новая наложница принца". "Ну что наложница, видно!"." И что он ее так вырядил, потому что дарханка?."Тшш..." .

Это " тшш", будто змеиный шелест, преследовало ее. Словно в ее лице унизили весь народ. Кэна едва заметно улыбнулась. Так ты любви дарханцев не добьешься, Родэн. Глупый поступок, больше вредящий тебе, чем мне. Эта мысль принесла определенное облегчение, и Кэна повела одеревенелыми плечами, скидывая лишнее напряжение.

Наконец испытание галереей закончилось, и они свернули в просторный коридор, ведущий к залу заседаний. Кэна даже не пыталась представить, что именно ее ждет, лишь вдохнула поглубже, запечатывая эмоции, и проплыла за служанкой в услужливо открытую стражником дверь.

Оживленная беседа, буквально еще секунду назад ведущаяся в зале заседаний, смолкла. На смену ей пришла гробовая тишина. Кэна быстрым взглядом из-под полуопущенных ресниц обвела комнату. Все как один: вытянутые лица, приоткрытые рты и выпученные глаза. Похоже, и тут ее появления не ждали. По крайней мере, в таком виде.

-Ваша…наложница?- генерал Обзоу, насколько помнила Кэна, мужчина крупный и чуть полноватый, упорно не желающий стареть, перевел ошарашенный взгляд на принца, единственного сидящего спиной к ней.

Рэм, не ответив, медленно поворачивается к Мескэнет и застывает с ровно таким же выражением лица, как у остальных. И только тут Кэна чувствует, как ее с головой заливает непереносимый стыд. Великая тьма, он не ожидал! Это просто невозможно сыграть. Она видит, как расширяются от шока зрачки наместника, а краска исчезает с лица. Он медленно ползет взглядом по ее фигуре снизу вверх, будто раскаленным прутом проводит, и останавливается, впиваясь ей в глаза.

-Извините, - бормочет Родэн замершему совету, справившись с первой реакцией. Встает и медленно наступает на умирающую от смущения и растерянности рабыню. Удивление на лице принца исчезает, вместо него точеные черты искажает гнев.

«Сейчас бы в обморок упасть не мешало»,- проносится в голове Кэны. Но вместо этого на губах проступает кривая истерическая улыбка, которая только усугубляет ситуацию.

Подойдя, Родэн бесцеремонно хватает ее за локоть, выталкивая за дверь зала совещаний.

-Что ты на себя нацепила?- шипит ей в ухо дрожащим от злости голосом,- Ты специально или просто дура? Надеюсь, вы хоть окольными путями сюда шли.

- По галерее, - пищит служанка, приведшая Кэну, и тут же скрывается с глаз, решив не испытывать судьбу.

-По галерее, - эхом повторяет принц, переводя на рабыню плавящийся взгляд,- Просто прекрасно. Объяснишься?

-Я…- слова застревают в горле, с трудом пробиваясь наружу- Ты же сам…Сам приказал мне дать только такие платья!

-Для ношения в спальне, - рычит наместник, сверкая золотистыми сполохами магии в глазах, - Ты не знаешь разницу между спальней и залом заседаний? Тебя же вроде приличной воспитывали, нет? Или это последствия пребывания у Малика? У вас что, любое совещание заканчивалось веселой оргией? Великая матерь, да мне на тебя даже просто смотреть стыдно…

Принц снова обводит быстрым взглядом выставленные на показ прелести, и Кэна замечает, как на скулах  Рэма и правда проступает легкий румянец. Тьма, это было невыносимо. Понимать, что никто кроме нее самой не виноват в перенесенном позоре. Действительно, что ей мешало хотя бы спросить? Пошла как овца на заклание. Она смогла бы стерпеть любые унижения от него, но от самой себя? В груди предательски быстро начал разрастаться комок, мешающий вздохнуть, а глаза защипало.

-Ты обещал мне ад…-голос не слушался, и последнее слово сорвалось на мерзкий писк.

-Ну пока адски неудобно мне за тебя, - кривится принц, потом добавляет тише напряженным тоном, - Еще и испортила все. Как специально.

-Что испортила? – до Кэны плохо доходил смысл его слов, так в ушах звенело. Все силы она тратила на то, чтобы прямо сейчас не расплакаться.

Рэм помолчал, вглядываясь в ее пылающее лицо.

- О нет, только не это. Только не реви!- и как-то странно похлопал ее по плечу деревянной ладонью,- В конце концов, ты не страшная. Ну, видели и видели. Не умрешь.

 Истерический смешок вырвался из горла. Он ее что? Утешить пытается? Элиец все-таки странное создание. Однако помогло, настолько это было удивительно.

10.Томный вечер

Чем ближе к вечеру, тем тяжелее Кэне было не думать о брошенных наместником словах. Нервозность сковывала и прорывалась наружу. Мысли лихорадочно проносились в голове, не оформляясь во что-то четкое и стройное. Ожидание- настоящая пытка. Тем более, когда не знаешь, что же именно ждешь. Если бы Мескэнет была уверена в том, что Родэн хочет воспользоваться своим положением и совратить ее, она бы стойко перенесла это. Но она не была. И это сбивало с толку, не давая сосредоточиться.

Омовение перед сном прошло как обычно. Девушки лениво переговаривались между собой, то смеясь, то жаля друг друга. Кэна прикрыла глаза, наслаждаясь ароматом нового масла, которое банщица усердно втирала в ее распаренную кожу.

-Что это? Никак не могу распознать, - она с интересом принюхалась.

-Наш принц привез для вас из столицы, госпожа Кэна,- ответила женщина, улыбаясь, и ее умелые руки начали мять ягодицы девушки,- Выжимка из ночных родэновских лилий, которые растут в императорском саду. Восхитительный запах, правда?

Кэна напряглась, едва найдя в себе силы кивнуть. Да, восхитительно, но это же их семейный трофейный цветок. Она даже пахнет теперь как собственность Родэна. Почувствовала тяжелый взгляд на себе, и посмотрела на Дару. Та хмурилась, не скрываясь, прожигая ее полными зависти глазами. Кэна нахально подмигнула ей и уткнулась лбом в массажным стол. Что ж, хоть какая-то польза от его подарка. Вдохнула еще раз поглубже. Все-таки, умопомрачительный аромат. Только для нее.

После парных девушки разошлись по своим покоям. Лина и Дара тихо переговаривались о том, придет сегодня наместник или нет, Кэна же шла молча, молясь, чтобы Рэм уже и думать про нее забыл. Зашла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, зажгла ночник и опустилась на матрас. Уставилась невидящими глазами в потолок, перебирая мысленно каждое мгновение минувшего дня. Родэн сказал, что почти уверен, что из совета кто-то должен узнать ее. Он серьезно? Наверно да, раз позвал и хотел им показать. Только не осталось никого в живых, кто готовил заговор. Ее мать была убита в ночь их свадьбы с принцем, дядя тоже, как и ее двоюродный брат, который должен был стать настоящим мужем наследницы Арката, и получить все вместо элийской империи. А больше Кэна и не знала никого. Может какие-то люди дяди еще и были замешаны, но чтобы совет... Хотя... А вдруг, и правда, кто-то узнал ее сегодня? И есть шанс на спасение? А вдруг...

За стенкой раздались голоса: женские переливистые смеющиеся и расслабленный мужской. Кэна подскочила на постели, невольно натянув одеяло до самого подбородка. Пришел. Вот только не к ней. Замерла, прислушиваясь. Дара своим грудным голосом предлагала станцевать для принца. Кэна скривилась, ну как собачки ластятся. Да, ей с ними в услужливости не тягаться. Легла обратно, пытаясь успокоить зашедшееся сердце. Что ж, она молилась, чтобы принц о ней и думать забыл, так и произошло. За стенкой послышались первые аккорды, наверно Лина подыгрывает на тайре вызвавшейся танцовщице. Надо скорее уснуть, пока звуки еще более-менее безобидные. Кэна зажмурилась, и уж было потянулась к ночнику, как в комнату настойчиво постучали.

-Госпожа?
В дверном проеме показалась симпатичная головка Хатэ.

-Госпожа, принц зовет вас в гостиную.

Кэна медленно кивнула девушке, собираясь с мыслями. Значит, не забыл. Но ведь наместник сказал ей, что проверит, как рабыня одета. Возможно, не о чем беспокоиться. Просто посмотрит сейчас на нее и отпустит. Не заставит же Родэн ее участвовать... в этом. От подобной мысли стало разом жарко и противно. Только не так. Пожалуйста, Великое Солнце, не так!

-Госпожа?

-Да, иду,- пробормотала Кэна севшим голосом, оправила прозрачную лиловую накидку и последовала за Хатэ.

11. Игры

В гостиной горел мягкий приглушенный свет. Кэна ступила неслышно на порог и замерла, тут же поймав на себе сверлящий взгляд наместника. Опять это расплавленное серебро, опасное, тревожащее. Пухлые губы кривятся в едва уловимой усмешке. Глаза нагло скользят по фигуре, прикрытой лиловой тканью. Остановился на лице и кивнул, одобряя.

Что, все? Можно уходить? На секунду она испытала невероятное облегчение, уж было собралась развернуться, но Рэм махнул рукой, предупреждая побег.

-Иди сюда,- и похлопал себе по бедру. Кэна вскинула бровь. Ну уж нет.

-Мескэнет,- и моментально сталь звенит в голосе принца, намекая, что не стоит испытывать его терпение. Краем глаза Кэна замечает, как почти остановилась в танце Дара и прислушивается, как Лина фальшивит, играя. Они смотрят, следят за каждым жестом. Наместник не позволит прилюдного непослушания. Она бы тоже не позволила. Вздохнула и медленно подошла. Встала перед ним, разглядывая из-под опущенных ресниц. Рэм, по пояс голый, расслабленный, развалился на горе мягких подушек. Бутылка вина стоит на низком столике по правую руку, фрукты.

 Наместник медленно протягивает к ней открытую ладонь, и Кэна видит, как под золотистой загорелой кожей перекатываются мышцы на обнаженном плече и груди. Дыхание прерывается, когда сильные пальцы впиваются в бедро и тянут ее вниз. Мгновение, и рабыня уже сидит на полу перед ним и отводит глаза. Рэм молча разворачивает ее и крепко прижимает спиной к себе. Вытягивает длинные ноги по обе стороны от девушки, руки смыкаются на животе, сминая тонкую, ничего не значащую ткань. Кэна едва слышно выдыхает, пытаясь хоть чуть- чуть отстраниться. Родэн такой горячий, словно каленым железом прижигает, ощущение его голой груди, прижатой к спине, током прошивает позвоночник. Она дергается, но он лишь впивается пальцами в мягкую кожу сквозь ткань сильнее и заставляет откинуться на него. Голова Кэны безвольно падает на мужское плечо, и взгляд, расфокусированный, поплывший, находит танцующую Дару. Это нереально все, словно во сне.

В комнате пахнет благовониями, пряными и дурманящими. Их густой аромат смешивается с мужским запахом, плотно окутывающим ее с головой. Забивает ноздри, мешая дышать. Грудь нервно поднимается в попытке раскрыть легкие, но на нее вдруг ложится мужская ладонь, и Кэна резко выдыхает, снова дернувшись.

-Что ты делаешь?- шипит одними губами, чтобы остальные наложницы не слышали.

-Трогаю тебя,- урчит Родэн в шею, и она с ужасом ощущает, как его язык оставляет влажный след на нежной коже. Губы смыкаются на мочке, а пальцы оглаживают затвердевший сосок.

-Зачем?- паника смешивается с огнем в крови, отдаваясь в висках болезненными толчками. Тело покрывается мурашками.

-Разве не очевидно?- и она чувствует на коже его улыбку,- Хочу тебя поиметь.

Кэна задыхается от такой грубой прямоты, застывает в его руках, сильнее сводя ноги, так что коленки больно ударяются друг о друга, и слышит его хриплый смешок. Рука, до этого покаявшаяся на талии, оживает и ползет вниз, с усилием раздвигая напряженные бедра.

-Не надо,- губы Кэны дрожат, выдавая близость истерики,- Пожалуйста, отпусти. Пожалуйста.

-Не хочу,- и мужская ладонь накрывает промежность, поглаживая сквозь накидку. Пальцы чуть надавливают на  половые губы, скользят вдоль, и девушка чувствует, как прозрачная ткань под его рукой становится мокрой.

-У тебя же есть они,- Она судорожно кивает на извивающуюся в танце Дару, поглядывающую на них с плохо скрываемым раздражением,- Развлекайся с ними.

-Ты ведь такая же, как они, Мескэнет, разве нет?- рука на груди вдруг чувствительно щипает напряженный сосок, отчего рабыня шипит сквозь зубы, не понимая свою реакцию. Больно, и в то же время в низ живота прострелило так, что бедра сами собой подались навстречу играющимся пальцам.

-Ты же сама так хотела, - Рэм убирает руку с груди и хватает ее за подбородок, поворачивая к себе, впиваясь в глаза расплавленным взглядом,- Сама выбрала быть наложницей, и я всего лишь даю тебе то, что ты хочешь...

Вторая рука принца комкают ткань на бедрах, обнажая дрожащую рабыню до самой талии, и пальцы дорываются до обнаженной плоти, гладят влажные половые губы, очерчивая вход в лоно

.
-…Даю то, что хочешь и что заслуживаешь.

Кэна прикусывает губу, тяжело дыша. Его взгляд, будто выдирающий душу, заставляет цепенеть. Слова слышатся в красном тумане. Только прикосновения имеют значение сейчас, наглые, ласковые, порождающие нестерпимый жанр.

-Не могу при них, не могу при твоих наложницах, - находит в себе силы вытребовать себе хотя бы что-то.

Это слишком стыдно. Может не сейчас, но точно будет потом. И Родэн не знает, не догадывается, что у нее не было никого, но сказать прямо язык не поворачивается. Рэм хмурится, будто услышал что-то неприятное. Изучающий взгляд скользит по порозовевшему от смущения и возбуждения лицу рабыни, останавливается на лихорадочно сверкающих глазах.

-Хорошо, не сегодня,- тихо произносит.

 Но пальцы, будто опровергая его обещание, раздвигают набухшие лепестки и на секунду проникают в напряженное лоно, вызывая тихий всхлип. Скользят выше и находят чувствительную пульсирующую точку. Кэна дышит с трудом и пытается встать.

-Отпусти тогда,- голос дрожит, не слушаясь.

-Через пару минут, смотри пока на Дару,- и он с силой поворачивает ее голову, заставляя устремить затуманенный взгляд на извивающуюся танцовщицу. Кэна чувствует, как Родэн кивает наложнице, и та, поклонившись ему, моментально перестает танцевать и подходит к Лине, откладывающей тайру.

-Смотри, не смей закрывать глаза,- хрипло шепчет Рэм Кэне в ухо и грубо целует в шею. Втягивает кожу в себя, покусывая. Пальцы все быстрее скользят над нестерпимо пульсирующим бугорком. Кэна слышит отрывистые стоны, и только через несколько мгновений понимает, что это ее. Безумие.

12. Все тайное

После завтрака, который Кэна все-таки решила устроить на террасе, девушка спустилась в сад. В нем уже трудилась Мериам, выпалывая клумбы. Старая служанка подняла на рабыню сияющий взгляд и расплылась в добродушной улыбке.

-Доброе утро, госпожа.

-Доброе, Мериам, может чем-нибудь помочь?

-Да у меня прополка сегодня, не думаю, что вам будет это интересно,- женщина с трудом разогнулась, вытирая испарину со лба. Утренняя прохлада еще чувствовалась в воздухе, но солнце с каждой минутой поднималось все выше, опаляя беспощадными лучами.

-Да, полоть я не буду, - улыбнулась рабыня, проводя рукой по упругой листве искусно подстриженного кустарника, увидела, что некоторые отростки уже выбиваются из общей идеальной формы.

-Может, я тут подрежу?

Мериам хмыкнула и потянулась к тележке с инструментами.

-Нравится работать секатором?

-Нравится отсекать все ненужное, - Кэна перевела задумчивый взгляд на садовницу и взяла у нее инструмент, - И ножи.

-Вы умеете обращаться с ножами? – Мериам заинтригованно смотрела на новую рабыню.

-Меня учили… немного, - Кэна отвернулась от слишком любопытных глаз и принялась подрезать выбивающиеся веточки.

Ненадолго между женщинами воцарилось молчание. Потом Мериам бросила свою прополку, достала еще одни садовые ножницы и присоединилась к рабыне, кидая на нее сосредоточенные взгляды.

-Вы не похожи на простолюдинку, госпожа, которой вас считают,- садовница неожиданно заговорила вкрадчиво и тихо. Взгляд ее неуловимо изменился, став цепким.

Кэна вздрогнула, не ожидая подобного поворота.

-Мне приятно, что я произвожу такое впечатление, - пробормотала себе под нос, увлеченно разглядывая отрезанную ветку, - Но, боюсь, ты ошибаешься, Мериам.

- А наш городничий, Хесо Шами, говорит иное, - садовница подалась к самому уху Мескэнет, обдавая ее влажным не очень свежим дыханием, - Говорит, вы -убиенная шарханиана Ифе. И просил передать, что хочет помочь вам. В память о вашей прекрасной матери, с которой они были очень близки.

 Кэна замерла, каменея. Было даже страшно повернуться, посмотреть в лицо этой женщине. Поверить, что то, что она услышала сейчас, не плод ее разыгравшегося воображения. Девушка была уверена, что не осталось никого, но… По большому счету, ее никто и не посвящал в детали заговора, она лишь делала то, что наказывала мама. Шами тоже знал? И он увидел ее на совете, узнал девушку, добровольно обрекшую себя на смерть и подарившую свое тело ради величия Арката и воссоединения дарханов. Сама того не подозревая, Кэна оказывается выбрала единственно верный наряд для появления в зале заседаний, не дав принцу распознать заговорщика. Но наместник это тоже понимает. Понимает и будет следить. Кэна резко повернулась в сторону Хатэ, убирающей сейчас на столе остатки завтрака. Такая милая, юная, но всегда незримо присутствующая рядом. Девчонка. Хатэ подняла голову, будто почувствовала на себе пристальный взгляд, и весело помахала наложнице. Кэна мягко улыбнулась в ответ, ничем не выдавая своих чувств.

-Моя служанка, - повернулась к садовнице и прошептала одними губами, - Следит.

-Да, - Мериам кивнула, больше ничего не добавив.

-И на мне его обруч, - Кэна прикоснулась тонкими пальцами к ненавистному ошейнику, расписанному узорами, - По нему найдут.

- Шами отыщет способ. Просто будьте готовы. В середине новой Луны за вами придут.

-Но это еще три недели, даже больше! – Кэна нахмурилась. Теперь, когда надежда выбраться из лап имперского наместника забрезжила с такой силой, от смирения в душе не осталось и следа. Не хотелось терпеть и минуты,- Я его наложница.

Зашипела на женщину, сверкая возбужденными глазами.

-Пока что ничего не произошло, но…

-И вам нельзя выдать себя. Вы выглядели смирившейся, так и должно остаться. Иначе он догадается, задумается, отчего вдруг вы ведете себя по-другому. Поймет, что вас узнали, госпожа.

Кэна поджала губы и с наслаждением перекусила секатором толстую ветку.

-Хорошо, не догадается. Но передай Шами, что я требую поторопиться.

 Резко дернула на себя отрезанный прутик и тут же уронила, до крови проколов палец острым концом.

13. Непорочность

Чуть больше трех недель. Чуть меньше месяца. Ровно двадцать пять дней. Двадцать пять дней притворной покорности и томительного ожидания. Двадцать пять дней наложницей принца. И от остальных он избавился...Чтобы что?

Кэна вынырнула, убирая со лба прилипшие прядки, сделала пару широких гребков и снова нырнула, добираясь до бортика уже под водой. То, что Родэн увез Дару с Линой, тревожило ее. Вчерашняя ночь не шла из головы. Кэна ведь фактически сама попросила принца избавиться от наложниц. И он вот так сразу выполнил? От одной этой мысли кидало и в жар, и в холод одновременно. Намекает, что теперь сосредоточится только на ней? Или просто пришло время сменить надоевших пассий на новеньких? И уже вечером ей придется знакомиться с другой парочкой доступных красавиц? Второй вариант был предпочтительней, и все же внутри что-то протестующе ныло, стоило подумать, что опять придется слушать по ночам, как наместник развлекается за стенкой.

Дотронулась до бортика вытянутой рукой и вынырнула из воды. Глаза моментально поймали в фокус бежевые сапоги прямо перед ее носом. Медленно заскользила взглядом вверх по темным льняным штанам, белой рубашке и остановилась на прищуренных серых глазах принца. Невольно ушла под воду до самого подбородка, стараясь хоть как-то скрыть наготу. Рэм хмыкнул, показывая, что от него не укрылся данный маневр, и отвернулся от нее, ища глазами банщиц.

-Все вон,- коротко приказал, и женщины тут же гуськом засеменили к двери.

Кэна проводила их тоскливым взглядом. Ну что он пришел? Ведь только полдень. Ей говорили, наместник никогда не заявляется на женскую половину днем.

Почувствовала на себе прожигающий взгляд и вновь посмотрела на него, чувствуя, как против воли заливается румянцем. Воспоминания о вчерашней ночи захлестнули с головой, рождая нервную пульсацию в животе. И по тягучему серому взгляду наместника, Кэна поняла, что Родэн думает о том же. Насмешливое хитрое выражение исчезло с его лица, сменившись хищной напряженной маской. Серебристые глаза намертво впились в нее, и ноздри задрожали, жадно втягивая воздух.

-Добрый день, мой принц,- Кэна не знала, что сказать, лишь мечтала нарушить звенящую тишину между ними.

-Твой принц,- эхом повторил Родэн, криво улыбнувшись, и начал расстегивать рубашку.

-Я...вы...- Кэна расширявшимися глазами наблюдала на его раздеванием,- Если вы желаете искупаться, то я не буду вам мешать.

-Не помешаешь,- бросил Рэм, уже откровенно веселясь. Испуг и замешательство рабыни его явно забавляли.

Кэна быстро отплыла от бортика подальше и тут же поняла свою ошибку. Прозрачная вода совершенно не скрывала обнаженное тело, до этого плотно прижатое к мрамору края бассейна. Родэн устремил на девушку плотоядный взгляд.

-Красуешься? - темная бровь вопросительно изогнулась,-Это совсем не обязательно, Мескэнет. Я еще вчера все разглядел.

Штаны полетели на пол, и Кэна тут же опустила взгляд и отвернулась. Она еще никогда не видела голого мужчину. И уж тем более не желала рассматривать Родэна. Услышала еще один его задорный смешок и всплеск воды. Великая тьма. Ну вот куда ей деться от него? Кэна быстро подплыла к другому бортику и только обернулась посмотреть, где принц, как он прижался уже к ней всем телом, зацепившись руками за мрамор по обе стороны от ее плеч.
Тьма, какой он жаркий, и твердый, и запах этот древесный, терпкий, и так всю ночь преследовавший ее. Кэна поглубже вздохнула и подняла на него черные глаза.

-Отпустите,- прозвучало твердо и безразлично, как она и хотела.

-Нет,-Рэм улыбался одним уголком рта,-И мы это уже проходили. Ну? Что тебе теперь мешает, расскажи.

-Я не хочу,- тихо произнесла, не зная, что еще сказать.

-Пару дней назад я бы даже поверил, но ты вчера так сладко кончала, Кэна, я даже не ожидал,- склонился к ней, нежно целуя оставленный синяк на шее, от чего тело девушки покрылось мурашками. Принц провел влажную дорожку до уха и зашептал едва слышно.

- Ты всегда была такой горячей? Или это тело дочери погонщика тебя подводит, моя принцесса? Кто из вас вчера кончил? Или вы обе? Ммм? Мне интересно.

Родэн резко отстранился и поймал пальцами ее подбородок, не давая отвернуться.

-Я не знаю, что тебе ответить,- пробормотала девушка, сгорая от стыда.

-А себе? Как ты объясняешь это себе, Ифе? - серые глаза смотрели цепко, будто ковыряясь в ней,- Тебе наверно проще считать, что это досадная случайность. Но, уверяю, это не так. И могу доказать.

-Доказать? - эхом переспросила Кэна, чувствующая, как с каждым словом он вжимается в нее все сильнее. Так, что кудрявые волоски на его груди царапают чувствительные соски, а в живот упирается напряженный обжигающе горячий мужской орган. Это запретное прикосновение выбивало почву из-под ног, мешая думать, превращая мысли в кашу.

-Да, доказать,- повторил Рэм, и расплавленный взгляд наконец соскользнул с ее глаз и опустился на приоткрытые губы,-Поцелуешь меня, принцесса?

-Что? - Кэна даже встрепенулась. Он что же думает, что она сама на это пойдет? Смешно.

-Поцелуй, и, если сама захочешь уйти-уйдешь,- Рэм снова посмотрел ей в глаза, в глубине его взгляда искрилось веселье.

-Ты просто играешься, да? От скуки? - Кэна сощурилась. Неужели отпустит?

-Возможно,- Родэн повел плечами,-Но ведь в эту игру можно играть вдвоем. Зря ты так напрягаешься.

-Ты-мой враг,- произнесла одними губами.

-Это не мешает тебе получать удовольствие, Ифе,- ответил так же едва слышно.

-И правда отпустишь?

-Правда,- кивнул Рэм, еще сильнее вдавливая ее в бортик, так, что уже стало трудно дышать.

-Хорошо,-Кэна приподнялась и быстро чмокнула его в приоткрытые губы,- Все, отпускай.

-Нееет,-Родэн захохотал,- Я что? Твой двоюродный дед на смертном одре? Нормально давай.

14. Сватовство

Кэна резко ушла под воду, чтобы не видеть и не слышать его больше. И чтобы Родэн не заметил замешательства на ее лице. Именно замешательство испытала девушка сейчас. Не злость, не отвращение, не гнев или даже страх. Она не испытывала их по отношению к принцу, хоть и очень хотелось. Вынырнула, только когда в ушах зазвенело от нехватки кислорода, а легкие зажгло огнем. Доплыла до бортика и невидящими глазами уставилась в пространство, прислушиваясь к себе.

Почему ей не страшно, не мерзко? Только волнение прожигает грудь и в тугой узел скручивает внутренности. Всего-то? Мать всегда учила Ифе ненавидеть всех западных элийцев вообще, и Родэнов в частности. Но то были какие-то мифические элийцы, страшные, беспощадные захватчики, растаптывающие их веру, порабощающие их народ. Звери в обличии людей.

Отец же говорил, что это все бредни фанатиков возрождения Шархата, и настоящий путь к процветанию лежит через подчинение Императору. Он и устроил этот брак с Родэном. Был счастлив, когда получил предварительное согласие старого Императора на помолвку. Говорят, юный Родэн был не очень рад подобной перспективе. Слишком рано. Ему было всего двадцать один. Мальчишка. А Ифе и того меньше. Но все же поехал, заявив, что если она страшная-он откажется, и плевать ему на договор с Аркатом. Ее мать обрадовалась возможности избежать ненавистной свадьбы. Накрасила ее ужасно, нарядила в тусклые одежды, такие невзрачные, что любая рабыня сверкала ярче на фоне шарханианы. А Ифе обидно было до слез. Нет, конечно, она не хотела замуж за пришлого принца, да только он ее на всю Элию дурнушкой прославят. Как такое снести? Но делать нечего.

Когда они вышли с матерью и двумя младшими сестрами встречать дорогого гостя, отец чуть куском пирога не подавился. Прожег мать пылающим взглядом, но шархана Мерина лишь подбородок вздернула и отвернулась. А Ифе не смела и глаз поднять на молодого элийца, чувствуя его льдистый изучающий взгляд на себе.
За приветственным обедом их посадили рядом. Ифе не могла заставить себя ни есть, ни пить, в горле застрял комок, и все время хотелось сглатывать. Подражая матери, она вскинула подборок, обводя зал невидящими глазами, молясь, что бы официальный обед быстрей закончился и можно было уйти от этого незнакомца, все время косящегося на нее.
Взгляды принца, сначала мимолетные, вскоре превратились в уже откровенное разглядывание, так что щеку с его стороны нестерпимо жгло. А когда он, совсем уж освоился и повернулся к ней всем корпусом, Ифе не выдержала, тихо зашипев.

-Это неприлично, мой принц, или вы не знаете?

Но наткнулась только на задорную усмешку.

-Не более неприлично, чем так размалевывать лицо, шарханиана,- фыркнул Родэн, наклонившись к ней,- А платье это где взяли? Отобрали тряпку у поломойки? Впечатляющее зрелище. Знаете, еще никто не старался мне так понравиться. Это даже льстит. Вот только не пойму: вы подчеркиваете свою оригинальность, или намекаете, что внешность не главное? Я должен разглядеть вашу светлую душу?

Ифе рот открыла от возмущения, чувствуя, как щеки заливает гневным румянцем. Да он издевается сейчас над ней! Серые глаза принца так и искрились весельем, обводя ее лицо. Остановились на приоткрытых губах, отчего их нестерпимо закололо. Родэн подвинулся совсем близко, обволакивая ее своим теплом, отчего внутри все напряженно завибрировало. Слишком маленькое расстояние между ними, это неприлично. Кинула беспомощный взгляд на отца, но тот лишь улыбался довольно. Он не прочь ее под элийца и прямо сейчас подложить, без всяких церемоний. Мать же словно застыла, смотря в одну точку прямо перед собой. Лишь челюсти чуть сильнее сжались. Ифе покосилась на Родэна, обжигающего висок своим дыханием.

-Сколько тебе лет, шарханиана? - его слова, произнесенные шепотом, щекотали мочку. Ухо горело огнем.

-Шестнадцать,- она попыталась было отодвинуться, но застыла, почувствовав обжигающую ладонь на своей талии. Дыхание сперло. Ему нельзя ее касаться. Он знает? Вскинула на принца полный смятения взгляд. И поняла по наглым серебристым глазам, что знает, но ему плевать.

-Даже моложе моей младшей сестры,- проговорил принц задумчиво, обводя ее лицо рассеянным взглядом,- Не рановато ли замуж?

Ифе прикусила губу. Он что, так намекает, что откажет ее семье? Из-за возраста? Бред, он не мог не знать сколько ей. Значит, не понравилась все-таки. Стало вдруг до боли обидно. Она не дурнушка! Это все платье это несуразное и плохо подведенные глаза, еще и румян на щеках столько, будто у печки уснула. Мать конечно будет довольна его решением, но, великое солнце, как же обидно!

Но вслух лишь произнесла.

-Мне будет семнадцать через три недели,- голос предательски дрожал, выдавая волнение.

-Даа, это все меняет,- протянул принц с легкой издевкой. Но потом вдруг посерьезнел, впиваясь в нее напряженным взглядом, и заговорил едва слышно, так, что ей пришлось еще ближе податься к нему, чтобы расслышать.

-Так ты этого хочешь, Ифе? По твоему виду не скажешь. Ты сама себя так нарядила, или шархана Мерина постаралась?

Шарханиана замерла. Ифе поняла, что от ее ответа сейчас зависит ее судьба. Она понравилась принцу, несмотря на этот убогий маскарад. Понравилась, и он спрашивает ее согласия.

Нет, она не хочет. Не хочет за этого странного элийца, прожигающего ее льдистыми глазами. За человека, которого видит впервые в жизни. Она откажет ему сейчас и выйдет замуж за кузена Халифа Арха-Фалу, как предрекали ей с пеленок. И тогда Аркат и Дархат наконец объединятся, возродив древнее государство Шархат. И вместе они смогут противостоять всей Империи. Мать всю жизнь ее готовила к этому. Она может, должна исполнить мечту целого народа. Но...

Но ей шестнадцать всего. И по коже бегут мурашки от его горячей руки на ее талии. Жаркое дыхание опаляет висок, дурманя, а в нос забивается терпкий древесный мужской запах, тревожащий что-то сокровенное внутри. И серые лучистые глаза так смотрят…Так. На нее никогда еще никто так не смотрел. Мысли путаются от этого прожигающего насквозь взгляда, сердце стучит о ребра в бешеном ритме, грозясь выскочить наружу. Ифе, словно опьяневшая, поднимает на него затуманенные черные глаза и хрипло произносит.

15. Чему быть, того не миновать

Изменила бы что-то Ифе?

 Да, она бы сказала, что сама так вырядилась для встречи элийца, и Родэн бы отверг ее, как и планировалось. Тогда мать бы надавила на отца, что это оскорбление их рода. Отец бы разругался с императором, а юная шарханиана преспокойно вышла замуж за своего кузена. Но все пошло наперекосяк из-за неосторожно брошенного слова шестнадцатилетней девчонки, одурманенной вниманием красивого иноземца. Она и только она виновата в смерти своих родных. Даже не Родэн. И все, что Ифе могла сейчас сделать, чтобы почтить память своей горячо любимой матери, так это остаться верной ей до конца.

Кэна встряхнула головой, прогоняя тяжелые воспоминания, и вылезла из воды. Будто из ниоткуда появились банщицы и принялись тщательно вытирать ее. Их хитрые игривые взгляды жадно заскользили по оливковому телу, и Кэна с нарастающим смущением поняла, что они слышали последнее обещание принца прийти к ней ночью. Конечно, не поняли про пять лет, но сегодня вечером ее явно будут натирать с особой тщательностью. От их назойливого внимания стало неприятно, и Мескэнет прогнала девушек одним движением руки, а потом сама накинула своё легкое ничего не скрывающее платье.

Он придет. Внутри саднило от одной только мысли. И становилось страшно. Не боли боялась Кэна, нет. Она боялась себя. Боялась своей странной реакции на этого человека. Родэн, будто заклинатель, всегда завораживал ее своими стальными глазами, повергая в оцепенение, заставляя забыть о долге, чести и семье. Обо всем, что годами бережно и упорно вкладывали в нее. Стоило ему оказаться рядом, и Кэна терялась, не находя фарватер. Но лишь в его присутствии. Как только элиец исчезал из виду- его магия растворялась вместе с ним, не оставляя следов в душе девушки.

И поэтому страшно было подпускать принца ближе. Вдруг помутнение от близости наместника после проведенных вместе ночей полностью завладеет ей? Запутает мысли, сбивая? И еще эта тяга рода. Она давила на Мескэнет, заставляя воспринимать Рэма близким человеком помимо ее воли. Иррациональное неконтролируемое ощущение. Но от него уже не избавиться, как ни старайся, нужно лишь постоянно бороться.

Только вот как бороться, когда дистанции не будет совсем? Ко всему прочему в ее и без того взбудораженные чувства вклинивался самый обычный девичий страх первой ночи. Кэна примерно понимала, что будет, но ощущения были не знакомы ей. И от этого нервы натягивались как канаты, болезненно звеня.

Погруженная в себя, девушка сама не заметила, как оказалась в своей комнате. Устало опустилась на кровать, прикрыв ладонью глаза, и тут же была потревожена щебетанием Хатэ.

-Госпожа! Госпожа, вставайте!

Кэна недовольно посмотрела на нее. Лучистая улыбка служанки сейчас казалась ей издевкой.

-Госпожа,-Хатэ уже залезла в шкаф, собирая ее вещи,-Наш принц отдал вам бывшие покои самой шарханианы. Представляете?

Служанка резко повернулась к наложнице, взмахнув ворохом платьев в руках.

-Сказал, что вы оцените! Не правда ли, он самый щедрый! Там так чудесно, госпожа! И ничего не изменилось. Все так же, как было у Ифе Абу-Кале. Почувствуете себя настоящей принцессой.

Кэна села на кровати, хмурясь. Улыбнулась через силу Хатэ, так как та явно этого ждала. Ну да, оценит. На самом деле, было в этом что-то оскорбительное. Рэм постоянно тыкал ей в лицо разницей между ее прошлым и нынешним положением. И где еще она прочувствует эту разницу более полно, чем в своей собственной старой спальне? Еще и придет туда к ней ночью. Словно осквернить хочет ее спальню. Пальцы непроизвольно скомкали простыню, выливая на несчастную ткань все раздражение. О, Родэн умел без прямых издевательств больно поддеть соперника. Это она уже поняла. Его манера незаметно жалить изматывала и одновременно восхищала ее.

-Да, это чудесно,- произнесла Кэна вслух онемевшими губами,-Сейчас идем?

-Да, конечно,-Хатэ уже нетерпеливо дергала ручку двери,- ведь вас еще нужно успеть к ночи подготовить.

И девчонка заговорщически подмигнула Мескэнет, а потом и вовсе издала сдавленный смешок. Щеки рабыни заалели. Отлично, еще и всем о своих намерениях объявил. Интересно, может на вечерней службе и в колокола об этом зазвонят? 

Кэна бы уже ничему не удивилась, но по своему обыкновению не произнесла ни слова и молча последовала за хихикающей Хатэ.

***
Он не пришел. Кэна лежала, раскинув руки на своей бывшей кровати, бесцельно оглядывая потолок. Почему так обидно? Какое глупое неправильное чувство! Ей бы радоваться, а хотелось плакать. Будто оскорбил ее своим невниманием. Уже глубокая ночь, и скоро утро займется. Надо просто уснуть, но сон не шел. Она все прокручивала в голове нервозный вечер и первую половину ночи, проведенную в агонии ожидания.

  А эти взгляды натирающих ее благовониями служанок, многозначительные перешептывания... Завтра они уже будут сплетничать совсем о другом. Что принц пренебрегает ей. Будут искать физические недостатки, строить предположения, смеяться...

Какое унижение! Кэна судорожно выдохнула, кусая губы. Почему он так поступил? Еще и всей женской половине дал понять, что явится к ней сегодня, отправил накануне в отставку остальных наложниц? Почему?

 Может быть, ждет, что кто-то кинется спасать ее? Использует как приманку? Скорее всего. А Дару и Лину убрал с женской половины, опасаясь за их жизнь? Мало ли, Кэну отрядом начнут вызволять. Такое объяснение казалось самым логичным, вот только ей как женщине в нем места не было. Лишь фигура на шахматной доске, которой каждый хочет сыграть. Даже личность ее уже размыта в этих играх. Душа спаяна с чужим телом, прошлое растоптано и отнято, а будущее дрожит как воздух над раскаленной пустыней, являя миражи.

Кэна повернулась на бок, наблюдая за тускнеющими предрассветными звездами в окне. Влажная дорожка на щеке, солоноватый вкус на губах, мокрые ресницы путаются, смыкаясь. Так лучше. Завтра будет новый день. Беззвучные слезы дарят долгожданное облегчение, и сон наконец принимает ее в свои объятия. Постепенно девушку окутывает уютный жар, приятный и томный. Ноздри щекочет древесный аромат, кожу плеча покалывает, так что волоски встают дыбом. Кэна дышит чаще, охваченная волнением. Какой странный будоражащий сон. Горячая волна перемещается с плеча резко на колено и медленно ползет вверх по ноге к бедру. Одновременно с этим спину нестерпимо жжет, будто Мескэнет улеглась на скамью в парной. Девушка выгибается, сама не понимая, почему так хочется усилить это ощущение. И чувствует, как в ягодицы ей упирается что-то твердое и горячее. Влажное дыхание опаляет висок, роняя тихий вздох в самое ухо.