Ядвига

ПРОЛОГ

Погоня…

Топот множества ног за спиной, крики и отблески факелов преследовали двух девушек в густом лесу. Страх подгонял их не останавливаться, но было тяжело пробираться сквозь чащу. Раньше Василиса могла чувствовать этот лес, слышать природу: деревья, птиц, животных. Раньше она бы попросила и лес укрыл бы её, запутал бы тропы и отвадил людей, но сейчас бывшая защитница леса была беззащитна и не могла призвать на помощь ни старых друзей, ни силу природы. Она могла лишь надеяться, что духи леса сами придут на помощь. Если захотят…

Глаза Василисы жгло невыплаканными слезами, она хотела сесть и оплакать своё горе, но сначала им нужно было спастись. Резкая боль в животе заставила молодую княжну остановиться и согнуться.

– Ваша светлость, нам нужно торопиться, прошу Вас! Они близко!

Храбрая служанка Вера, единственная, кто осталась верна княжне, потянула её за рукав дальше в лес.

– Я не могу, живот…

– Боже, смилуйся, – она потрогала край ночной сорочки княжны, и её глаза расширились от ужаса. – Воды отошли, Вы рожаете, Ваша светлость!

– Не сейчас, – Василиса погладила живот. – Доченька, подожди немного, маме надо спрятаться.

Княжна переждала схватку и они пошли дальше. Топот приближался.

– Василиса, тебе не убежать от меня!!! – гневный крик заставил девушек обернуться в страхе.

Вера вздрогнула всем телом, но упорно потянула госпожу в сторону от света огней, дальше в лес.

– Идёмте, не слушайте его.

– Там…начинается тёмный лес, Вера.

– Вот и хорошо, я Вас выведу, на границе этого леса живёт моя тётка, – служанка осеклась на княжну, страшась её реакции, но рискнула и продолжила. – она знахарка.

Василиса лишь кивнула и они пошли дальше.

Знахарки считались почти что колдуньями и люди их боялись из-за общения с нечистой силой, их гнали из сёл и деревень. Нечистой силой местные называли духов леса, которых боялись больше всего. И если бы Вера узнала, кем является Василиса, то страшится и пугаться стала бы уже она сама.

Девушки уходили всё дальше. С каждой новой схваткой, Василисе было труднее передвигаться, пока, наконец, она не упала на колени.

– Ищите её! – Резкий возглас в темноте послышался совсем близко.

– Ваша светлость! – Вера испуганно дёргала госпожу за рукав.

Василиса только мычала, закусив губу. Схватки не прекращались, сил держаться не осталось и она завалилась на бок.

“Вставай, спаси дитя!” - кричали инстинкты, но роды подходили и княжна уже не могла идти.

Вера схватила её под руки и подтянула к стволу разлапистой ели.

– Держитесь, Ваша светлость! Я помогу вам, я уведу их отсюда… - сказала служанка и сняла с княжны кафтан.

– Нет… – прохрипела Василиса, проживая боль очередной схватки.

– Я вернусь, – Вера надела кафтан, распустила длинные волосы и засунула платок под ночную сорочку. – Обещаю, я приведу тётю и помогу вам. Только дождитесь!

Василиса схватила её за руку, останавливая. Она боялась за Веру, боялась за её жизнь, ведь новый князь никого не пощадит и ни перед чем не остановится. Он убьёт всех на своём пути, но достанет Василису из-под земли.
Никто более не должен был погибнуть сегодня.

– Я не дам им убить и Вас тоже, – слёзы катились по щекам молодой служанки. – Я должна Вас спасти.

– Остановись, – прошептала княжна.

Вера нежно, но решительно убрала её руку и вылезла из-под еловых ветвей.

Василиса слышала как удаляются шаги девушки и больше не стала сдерживать слёзы. Отсветы огня становились ближе, а голоса громче.

– Вон! Я вижу её!

– Спустить собак! – приказал ненавистный княжне голос. – Она не должна уйти!

Громкий лай и топот ног устремились в сторону от укрытия, свет огней померк и только отдалённый лай и крики продолжали волновать лес.

Молодая княжна пробовала встать, но сгибалась от боли. Тогда она начинала ползти, лишь бы не оставаться на месте, где её могла настигнуть погибель.
Василиса доползла до ближайшей ели и облокотилась о ствол дерева. Силы её были на исходе, люди Князя могли выйти на неё в любой момент, а до укрытия было ещё так далеко. Василиса не видела другого выхода, кроме как отдать свою последнюю силу лесу, в обмен на помощь лесных духов, чтобы спасти свою дочь.

Она погладила живот и обратилась к своему дитя:
– Прости меня доченька, придётся теперь тебе нести бремя рода нашего, – слеза скатилась по щеке будущей матери. – Не хотела я для тебя такого исхода, для другой жизни должна была родить тебя, но видит Бог, иначе не смогу я тебя спасти, прости меня. Надеюсь, ещё мы встретимся с тобой.

Княжна посмотрела на чистое звёздное небо и приняла решение.

– Господи, сбереги её невинную душу, – превозмогая боль, княжна поднялась на ноги и схватилась рукой за ствол огромной ели. – Духи леса, явитесь ко мне, ибо взывает к вам Защитница! Не с долгом и указом, а с просьбой и миром!

ГЛАВА 1. Там в глубинах живёт твой страх, твоя боль…

Утренняя заря взошла над вершинами гор и осветила лес тёплым светом. Холодный густой туман постепенно рассеивался, уступая место ярким солнечным бликам на росе. Утро было прекрасным и спокойным, пока вихрь из девичьих юбок не пронёсся мимо деревьев, распугав сонных птиц и животных.

– Ядвига, стой! Это плохая затея без Лешего! – пыталась остановить сестру Мирослава. – И мы забыли вёдра!

– Я хочу это сделать сама, – рассмеялась Ядвига и побежала дальше. – Вёдра только помешают!

Они остановились у лесной опушки.

– Отсюда пойдём. – трясущейся дланью Ядвига прикоснулась к стволу ближайшего дерева, Мирослава взяла её за руку.

– А если не получится? Ты же раньше не пробовала, только Леший так мог, да и велел он сначала его дождаться, ведь сегодня…

– Сегодня мои именины, сестрица, – с радостным предвкушением прошептала Ядвига. – Я не могу больше ждать, после всех лет учений у Лешего, наступил день пробуждения силы защитницы, и терпеть более нет мочи. Даже звуки природы звучат для меня иначе: на заре я проснулась не от крика петуха, а от дыхания пробудившейся ото сна природы. Я будто дышу вместе с лесом одной грудью.

Мирослава заворожённо слушала сестру и дивилась подобному. Она, будучи простым человеком, не могла понять волшебную силу Ядвиги, но чувствовала, как сестрица уверена, и доверилась ей.

– Тогда давай скорее закончим, а не то тётушка с нас шкуру спустит, когда найдёт пустые вёдра у колодца.

Ядвига обратилась к дереву:

– Путь дорожка вейся-вейся, да до озера доведи и домой обороти.

Ладонь её засияла золотом и свет впитался в кору, а перед девицами появилась тропа. Деревья вокруг незаметно перестроились, изменились, появился вокруг тропы туман. И чудо это было невиданное ранее глазом людским. Стояли девицы на границе двух миров: один светлый и тёплый, а рядом совсем другой мрачный и холодный, озёрный.

Сёстры переглянулись, ступили на тропу, и десять вёрст пути до озера превратились в несколько ярдов.

Ядвига с Мирославой, вышли из-за кустов и оказались на берегу Девичьего озера, где туман ещё не спешил уходить, сохраняя волшебство сумерек.

– Получилось, – прошептала Мирослава и боязно придвинулась ближе к Ядвиге. Редко они сюда забредали.

Вокруг стояла тишина и покой, ещё птицы не пели и озеро не очнулось ото сна, не плескалась вода.

– Боишься? – спросила Ядвига.

– Чутка, сама знаешь, что бывает с девицами, которые приходят к озеру по собственной воле. Как бы и нас с тобой не утащили. Эти ж сразу горе чуют.

– Бояться нужно не их, – Ядвига улыбнулась. – Мы же не топиться пришли, верно?

Юная защитница подошла к воде, закрыла глаза и позвала с собой ветерок утренний, развела руки в стороны и развеяла туман. Глазам открылась зеркальная гладь Девичьего озера, над которой показались головы дев воды - русалок.

Ядвига с Мирославой поклонились.

– Приветствуем вас, девы вод. – сказала защитница.

Одна русалка подплыла ближе и вышла на берег. Длинные белые волосы, словно платье, окутывали нагую девицу до самых пят и лишь бледная кожа, перепончатые руки и яркие светящиеся бирюзой глаза отличали русалку от простых людей.

Русалка в ответ поклонилась и полились из её уст слова, словно спокойная река.

– Дана приветствует защитницу леса и её сестрицу названную. Давно мы не встречались с вами, всё зову вас поплавать со мной, а вы не идёте, – её прекрасное лицо стало на мгновение печальным, а затем просветлело. – Но мы всегда вам рады, особенно сегодня, когда услышали песнь твоей светлой души, защитница.

К берегу подплыли ещё несколько русалок. Все они были прекрасны, улыбались и приветствовали гостей.

– Я почувствовала душу леса и природы, духи ответили на мою просьбу, проложили путь к тебе, к твоей воде, где человеческие души находят забвение и отдают свои тела на служение тебе, – Ядвига немного замялась, знала что просит о многом, но не отступила. – Позволь услышать зов духа воды и наполнить наши вёдра.

Русалки в озере обрадовались, ведь защитница просила позволения услышать голоса их душ, которые они отдали в забвение водам, все их людские горести, печали, что привели их сюда много веков и лет назад. Горести душ рождали голос воды, её песнь. Они становились её единой душой. Услышав песнь души, защитница станет повелевать водой и та сделает её сильнее.

– Колодезная вода не ответила тебе? – улыбнулась Дана.

– Она лишь отправила меня сюда.

– Верно, твою душу услышали сегодня все духи, мы ждали тебя, но вода не так проста, как воздух, что любит резвиться по первому велению и не такая ярая, как огонь, который ждёт, когда его отпустят на волю. Вода глубока и мудра, попробуй, дитя, услышать душу её и тогда я позволю наполнить ваши вёдра озёрной водой. – Дана отошла в сторону, приглашая Ядвигу ступить в озёрную воду.

Мирослава остановила сестру, схватив за локоть.

ГЛАВА 2. Ведомая

В избе было сухо и тепло, девицы быстро переоделись в сухие сорочки и сарафаны.

– Вот и влетело нам, – хмурилась Мира, вытирая длинные белокурые волосы.

Ядвига задумчиво заплетала косу у окна. Перед её взором всплывало мамино лицо. Какой она её запомнила, будучи маленькой девочкой. Русалки всколыхнули застоявшиеся воды её души, напомнили о матери, вытащили наружу давние переживания, страхи, старательно спрятанные внутри.

Мама.

На глаза невольно навернулись слёзы и Ядвига резко стёрла их. Она больше не будет плакать, не будет тревожиться и ждать понапрасну, как в детстве, просиживая ночами и днями у края леса в ожидании, что мама вернётся.

Не будет.

Тёплые ладони легли на её плечи и нежно сжали.

– Всё хорошо, это был всего лишь русалочий морок, не поддавайся.

– Спасибо, сестрица. – Ядвига обернулась и крепко обняла Мирославу.

Разговаривать о матерях девицам было тяжко и больно. Мать Ядвиги ушла из леса, когда девочке исполнилось четыре года, мать Мирославы покинула этот мир сразу после тяжких родов. Своих отцов девицы не знали, а тётушка Клава, после частых расспросов, наказала более ни слова не молвить о матерях и оставить напрасные думы. Но эти раны не заживут, и продолжат терзать душу, покуда однажды истина не откроется.

– Иной раз я думаю, что проще не знать по ком тосковать, когда вижу твоё горе. Я бы хотела чтобы матушка была рядом, но я никогда её не видела и тоскую не по ней, а по образу, что сама себе выдумала. – Она отстранила Ядвигу и улыбнулась. – А потом я смотрю на свою сестрицу и тоска отпускает.

Ядвига улыбнулась в ответ, радуясь, что у неё есть родной человек.

Скрип двери возвестил о приходе тётушки.

– Тьфу, плаксивые девки, ещё и избу мне зальёте сейчас слезами своими, – она занесла корзину с лечебными травами и указала на вёдра с озёрной водой. – Неча сырость разводить попусту, за работу! Хворые в любой час час прийти могут.

– Раньше ночи всё равно не явятся, – вздохнула Мирослава и под гневный взгляд тётушки быстро принялась мыть травы.

Одни корешки и листья подвязывали на сушку, а другие толкли и делали отвар. Тётушка сперва поглядывала за девицами, помогала, но скоро занялась готовкой и кашеварила у печи. Руки были заняты работой, а головы чисты от пустых раздумий. Лишь птичья трель, служила мелодией, да треск дров в печи.

Воздух в избе постепенно наполнился горечью трав и запахом свежей каши.

К обеду девицы со всем управились и сели трапезничать.

– Как поедите, более не держу, – знахарка понизила голос. – Пёс хозяина леса ушёл, значит не скоро Леший придёт. Али сама к нему сходишь, Ядвига?

Защитница кивнула и принялась есть тёплую кашу, сдобренную маслом.

– А можно я с ней к Лешему пойду, тётушка? – спросила Мирослава.

– Нет, тайны леса человеческих ушей не касаются, не должно нам знать всех затаённых кошмаров, кои так стерегут здешние духи. Позволяют нам тут жить и ладно, и на том спасибо, что приютили. Так что ешь и не проси, пока сам Леший тебя не позовёт.

Мирослава опустила голову.

– Да, тётушка.

Ядвига взяла её за руку под столом и сжала, подбадривая.

Тут у края стола в свете окна показалась грибная шляпка, и маленькая ручонка потянулась к горшку с кашей.

Тяжёлая длань знахарки хлопнула прямо у носа любопытного духа и тот спрятался под столом.

– Ишь, проныра, а спросить?

Робко выглянул из-под стола Боровик, снял шляпу.

– Здравствуй, хозяюшка, – поклонился он знахарке, затем повернулся к Ядвиге. – И тебе здравствуй, защитница.

– Здравствуй, дедушка, – улыбнулась ему Ядвига. – Зачем пожаловал?

– Такой аромат в лесу из избы шёл, я уж не сдержался, так каши захотелось с маслицем. – у Боровика чуть слюнки не текли, а глаза-то так и горели голодом. – Угостите старого духа.

– Знаю я, как тебя угощать! Потом весь лес сюда сбежится на кашу, а как еду разыскать надо, так не сыскать никого в помощники, – бранилась Знахарка, но тарелку ещё одну достала и каши положила. – Ешь, дух, голодным не оставлю, но чтоб помог с грибами мне по осени.

– А то как же, помогу, – довольно проговорил Боровик, одной рукой натягивая шляпку на голову, а другой загребая тёплую кашу большой деревянной ложкой. – Хороша каша!

– Вести есть, дедушка? – осторожно спросила Ядвига.

– Тихо всё, дитятко, тихо, да лихо, – хохотнул он, уплетая за обе щёки. – Неспокойно в горах, да ещё ты в воду полезла без спросу.

Улыбка пропала с лица Ядвиги.

– Так вместо волка он тебя послал?

– А то как же! Конечно меня, слугу своего верного. На твоё счастье, что сам он не может прийти. – Уже серьёзно сказал он, глядя Ядвиге прямо в глаза.

– Случилось что? – забеспокоилась знахарка.

ГЛАВА 3. Я здесь Князь!

Человек в тёмной одежде скакал на коне ранним утром по городским улицам, распугивая встречных людей.

Загнанная лошадь тяжело дышала и из последних сил ворвалась в ворота княжеского дворца. У крыльца стража перехватила поводья и человек спрыгнул с седла. К нему тут же подбежал слуга и протянул кружку воды.

– Коня в стойло, – приказал он стражникам и спросил у слуги. – Его светлость проснулись?

– Проснулись, изволили трапезничать, ожидают вас вместе с княжичем.

– Хорошо, – человек выпил залпом воды и взбежал по ступеням.

***

В трапезной слуги принесли свежую кашу, масло, да тёплый хлеб с икрой.

Юный княжич Ярослав стоял у стола напротив отца своего - князя Борислава, ждал приказов и известий из леса.

– Как прошёл дозор? – спросил князь, намазывая масло на хлеб.

– В полночь отряд во главе с вашим посланником отправился в Тёмный лес, в остальном всё спокойно.

– Как вернётся, прикажи сразу доложить. Ночью в городе было тихо?

– Стража и днём и ночью ходит по городу, но пока тихо, никаких сборищ замечено не было.

– Это пока. Какие новости из наших городов?

– Воевода лично ездил в Светлый и Граничный города, общался со знатью, с боярами и передал Ваш указ о запрете сборищ после заката. Когда год назад недовольство знати было подавлено, им туго пришлось после того, как налоги им увеличили. Отец, – неформально решил обратиться к князю Ярослав. – Я не думаю, что они всё же решатся восстать против тебя.

Князь недовольно глянул на сына, но замечание не сделал.

– Этим их не остановить, – он бросил столовый нож на серебряную маслёнку. – Всё потому, что я старею, дряхлею и не видят они во мне более угрозы. Не страшатся! Позабыли, как место это я себе забрал, позабыли ярость Борислава!

– Если мы продолжим ущемлять их - тогда они не побоятся и до Царя дойти, с прошением о новом посаднике.

– Оспорить власть мою хотят, отважились из нор своих вылезти, значит. Двадцать лет назад, они пресмыкались, ноги мне облизывали, боялись, уважали, когда я Ваньку с престола убрал, а теперь кто их ведёт? За кем они идут? Перед кем на сей раз пресмыкаются?!

Ярость князя ложилась на плечи Ярослава тяжестью и страхом, идущим с детства, заставляя склонять голову ниже.

– Прикажете найти?

– Нет пока, пусть собираются, пусть заговоры обдумывают, да только, пока они, как крысы, будут по углам сидеть и зубы точить, я тихо ждать не буду их укусов. Я законного посадника с престола убрал, неужто думают, что я с ними не слажу? Я и их обыграю, уничтожу, раздавлю. Скорее бы уже вернулся посланник из леса.

Ярослав смотрел на отца больше исподлобья, нежели прямо. Уже стареющий, с сединой на висках, его отец всегда создавал впечатление бравого воина и сильного человека. Но жестокость в его глазах шла под руку с его силой, угрожая всякому, кто в эти глаза посмотрит. И чувствовал Ярослав, как сердце его всё больше наполняется привычной ненавистью. Хотя с чего бы? Удивлялся он тому, что не может смотреть на отца любя и всегда в душе у него появлялась тяжесть и холодность. Будто он тащит непосильное бремя. «Когда это началось? С каких пор я стал его ненавидеть за само существование?» — задавал он себе эти вопросы.

— Иди, отпускаю, — бросил отец, смачно кусая бутерброд, чем ещё больше разжигал необъяснимое чувство отвращения у сына.

Ярослав стоял, решался задать вопрос. Боролся со страхом перед отцом, нервно сжимал кулаки, крутил отцовское кольцо на пальце, хотел осмелиться, хотя и знал, что отец может разозлиться за любопытство.

– Что ещё? — первым не выдержал князь Борислав, раздражённо бросив салфетку.

Ярослав сжал кулаки, чтобы не тряслись пальцы, и спросил прямо, но тихо, как не пристало говорить законному княжескому сыну:

— Вы действительно верите в старые слухи и сказки о том, что в пещерах Ясного Хребта живёт бессмертный дух, охраняет горы золота и победив которого можно самому стать бессмертным? Есть ли вера сказкам?

А сам стыдливо подумал: «Услышал бы Владимир мои роптания — засмеял бы.»

Отец на удивление спокойно заговорил, будто вспоминая о чём-то:

– Понимаю, со стороны кажется, будто обезумел старый, раз начал верить в сказки крестьян. Раньше, я только смеялся над этими выдумками, да над россказнями людей на базаре про пещеры полные злата и самоцветных камней, которые дух бессмертный сторожит. Я был молод, другая нужда у меня была тогда, другие цели. Власти я хотел, к ней всю жизнь с пелёнок меня готовили. Ещё когда отец мой жив был, когда лупил меня за слабости да за нежности, воспитывал, как правителя, как истинного сына рода княжеского. И что я получил? Чего добился? Ивана свергнул, изничтожил весь род его, дабы никто на престол не претендовал, получил титул, место своё по праву принадлежащее забрал, и что?! — он вскричал, развёл руки в стороны, указывая на всего себя. — Восемнадцать лет прошли как миг, старость уже подбирается, а те кто шёл бок о бок со мной, теперь нож в спину хотят вонзить. Хотят забрать у меня всё, что я своей кровью завоевал! Когда страх этот в душу проникает, тут и не только в сказки поверишь. Ради долгой жизни я готов даже в духа поверить и убить. Ты знаешь, что я дал слово в лес не ходить, но терзают меня сны о сокровищах несметных в том лесу, не первый год снятся. И ничто меня не остановит: ни нарушенное слово, ни недовольные бояре, ни старость, ни даже смерть. Я здесь Князь! Мой это престол! Моя власть!

ГЛАВА 4.1. Договор с лисой

– Ну как? – спросила Мирослава который раз за последний час, вперившись усталым взглядом в самоцвет, что держала перед собой Ядвига.

– Никак, – вздохнула Ядвига, зажала самоцвет в светящейся ладони и облокотилась на стену избы. – Не чувствую я её, хоть глазами и вижу. Прячется под прозрачной толщей камня.

Три дня уж минуло с тех пор, как Леший отдал Ядвиге камень с наказом дальше избы не уходить, а Ядвига даже частичку камня очистить не смогла. Уже и силы восстановила, что меч забрал на защиту, и с водой колдовала, и с ветром, дабы в силе своей убедиться, но всё никак не могла достать каплю зла.

– А может её не светом слепить нужно, а выманить как-нибудь, чтобы она сама из камня выйти захотела? – предложила Мирослава и склонила голову на плечо сестрицы.

– Чернота эта света благого боится, потому как он для неё что огонь, убивает. Смотри, как боится! – Из тени, в которой они сидели, Ядвига вытянула руку под ясный свет послеполуденного солнца. Чернота в камне, так привольно расползшаяся, тут же сжалась в маленький шарик. Ядвига убрала камень в тень и чернь снова разлилась внутри, пока сила Ядвиги не проявилась на кончиках пальцев, загоняя ту на место. – Потому и злого духа стена света моего стережёт. Прикоснётся к ней и гореть начинает. А камень для черноты - защита, он свет отражает. А коли выманишь её, она в слабого человека поселится, ко злу его склонит, к поступкам страшным, породит ещё большее зло, или к духу вернётся, силу свою ему отдаст.

– Говоришь так, будто эта чернота живая.

– Как есть живая, её же люди порождают своими поступками. От живого рождается живое. Если бы я только прикоснуться к ней могла, а так… не вылезет она ко мне, боится.

– А ко мне?

– И не думай, – Ядвига убрала камень в карман сарафановой юбки.

Мирослава подняла голову и посмотрела Ядвиге в глаза.

– Боишься, что ко мне прицепится? Считаешь меня слабой?

– Боюсь, что излечить потом тебя не смогу.

– Силищи в тебе немерено, а сама себя боишься сестрица, – улыбнулась Мирослава. – Селяне узнают - засмеют и бояться тебя вмиг перестанут.

Ядвига лишь по-ребячески показала язык Мирославе и улыбнулась.

– Не перестанут!

– Ой ли? Ну пойдём! Я им всё про тебя расскажу! – Мирослава вскочила на ноги и пошла в сторону леса. – Останови меня, ведьма!

– Как ты меня назвала?!

Мирослава вскрикнула, испугавшись, что сестрица схватит её за косу, как делала в детстве и побежала средь деревьев.

– Мне к краю нельзя! – крикнула ей вслед Ядвига.

– Но мне-то никто не запрещал!

– Славка!

Ответом ей был лишь заливистый смех.

Ядвига нервно оглянулась. У избы было тихо и спокойно, тётушка ещё не вернулась, посланников Лешего тоже видно не было.

– Ладно уж, догоню, косы пообрываю за ведьму, – пробурчала Ядвига и только шагнула к лесу, как преградила ей путь лисица. Вышла из-за деревьев и села перед защитницей, прищурив взор.

– Не волки, значит сторожили меня, а ты?

– Да.

– Я только Мирославу верну, к краю ни шагу не сделаю.

– Ой ли?

Ядвига присела перед лисой.

– Отпусти меня за ней, забредёт же снова, потом всё равно искать надобно будет, али и правда к краю выбежит, а вдруг люди?

– Верно говоришь, к краю она путь держит, я и отсюда её поступь слышу, а мне мыши донесли, что к закату дети проказничать снова придут. Тебя я держать не буду, – хитро улыбнулась лиса. – И напугать малышню разрешаю даже, пока Леший с волками ушёл далече, след злой человеческий искать, авось и не заметит, коли быстро обернёшься.

– Хочешь чего взамен? – сразу сообразила Ядвига, что не просто так лиса на всё разрешение даёт.

– Хочу! Курицу. Отдай мне на съедение, слюнка так и течёт от одного только вида на курятник.

– Ну, лиса, меня же тётка за курицу хворостиной выпорет!

– Как знаешь, цену я назвала.

– А если ещё и Леший прознает, то снова мне попадёт?!

– Решай, защитница, второго такого шанса я не дам.

Лисица разлеглась перед Ядвигой и сощурилась, глядя на пресловутый курятник.

– Будет тебе курица! Принесу! Но, коли сама в курятник залезешь - конец уговору!

Лисица кивнула, протянула Ядвиге хвост, Ядвига прикоснулась сияющей ладонью и рванула в лес, на бегу прикасаясь к деревьям, заговаривала тропу, чтобы Мирославу догнать. А на большом пальце правой руки появился рыжий рисунок кольца, означавший договор. Хоть и разозлилась она и на сестрицу, и на лису, но взыграл в крови задор и веселье от бега и предстоящей потехи. И про обещанную курицу мысли вылетели и про то, что не спросила когда Леший возвратиться обещал.

***

ГЛАВА 4.2. Так вот ты какое, чудище лесное

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда Ядвига заметила людей в берёзовой роще. Не в первый раз уже приходили деревенские юноши, чтобы проверить себя на храбрость и отвагу перед тёмным лесом. Не всегда это были люди с добрым посылом и помыслами, за что поплатились и испытали на себе гнев хозяина леса, но теперь, когда сила Ядвиги крепчала, решила она, что пришла пора ей самой следить за спокойствием леса и отваживать всех злых людей. Ну, или хотя бы крестьянских детей.

Ядвига и Мирослава присели за стволом дерева и стали наблюдать.

– Смотри, – прошептала Славка, – Никола новых привёл? Раньше я их не видела.

Ядвига оглядела группу юношей и мальчишек и заметила позади двух молодых людей. Они были одеты, как деревенские юноши, но отличались от остальных походкой и станом.

Чужаки.

– Дворяне али бояре? Хотя, обноски как на всех надеты, но кажись не местные.

– Подождём и поглядим, кто такие. – Ответила Ядвига и начала расплетать свою длинную косу.

– Распускаешь? – Ужаснулась Мирослава. – Думаешь, злые люди пришли?
– Да тут и от местных можно чего угодно ждать, это я так, на всякий случай.

Холодный туман клубясь застелил землю до самого крайнего дерева, как верный страж границ предупреждая пришлых людей об опасности.

— Зажгите огонь! — отдал команду самый главный - Никола, и пара младших пацанят подбежали с кремнем и кресалом к старшим, которые держали толстые палки, обмазанными трутом со смолою с одного края. Пару раз провели кресалом по кремню и Берёзовая роща осветилась огненным светом.

Мирослава и Ядвига, пригнувшись, прокрались вперёд и присели за более широкой елью.

Чуть впереди стоял высокий молодой курчавый светловолосый юноша. На лице щетина небольшая, опрятный, глаз цепкий, холодный.

Второй же был попроще: темноволосый, с бородой и усами, толи хмурый, толи злой, но глаза тоже не глупые. Крупный, высокий и молодой. На боярина не похож, но и на крестьянина тоже.

— Вот он - Тёмный лес, как и обещал, смотри. — Никола гордо расхаживал вдоль края леса и улыбался.

— Вижу, — ответил светловолосый незнакомец и подошёл ближе. — Так это здесь живёт нежить?

— Здесь-здесь, а туман их пёс цепной. Только ступишь в него со злыми намерениями и всё, — Никола звонко свистнул.

— Это что значит?

— А это, барин, означает, что утащит тебя нечисть лесная и коли повезёт, то позабавится и отпустит живым и целёхоньким. Погоняет по лесу токмо, да попугает немножко, — Никола подошёл к барину и продолжил тише. — А бывает, что сам Леший не побрезгует и придёт за тем, кто лесу вредит. Али ещё хуже - ведьма лесная, дочь его. Во как!

Остальные юноши сели на землю, зашептались.

Молодой барин поднял с земли небольшой камень и кинул его со всей силы в верхушки сосен и елей. Птицы, что гнездились на них, встрепенулись, закричали и улетели.

Ядвига зашипела от боли, которую причинил камень ветвям и птицам. Коли больно лесу от людей, больно было и ей.

– Сильно больно? – спросила беспокойная Мирослава. – Давай прогоним их?

– Стерплю уж, давай ещё подождём.

Мира засопела недовольно, но смолчала.

– И где же ваша ведьма? – громко спросил молодой барин.

– Уж помяни моё слово, она придёт, – ответил Никола. – В туман ты не вступил, но лесу навредил, а ведьма никому не позволяет трогать её лес. Пройти туда можно только с позволения их хозяина.

– Вон оно как… – посмеиваясь ответил молодой дворянин. – А ведьма эта ваша только в лесу обитает? Или и в деревню выходит?

– Та, кто ж её пустит в деревню? Да и сама она не выходила за край.

– А как выглядит?

– Страшная, глаза, как у волка горят, волосы - чистый огонь, а руки, как ветки, длинные и кривые, – с ужасом ответил один из мальчишек, прячась за спиной Николы.

– Да-а… Слыхал, Ярополк? – обратился барин к своему другу.

– Ага, – спокойно ответил тот и отвернулся от тёмного леса. – Слыхал, да только сказки это, говорю же, пугает кто-то детвору, вот им и видится всякое со страху.

– Здесь места глухие, неученые, местную девку от ведьмы отличить не могут.

— Смотреть надо, — задумчиво ответил, названный Ярополком, и оглядел тёмный лес. – Попусту наговаривать бы тоже не стали.

Долго раздумывать он не стал и пошёл к самому краю, в туман. Юноши повскакивали с мест, закричали, отговаривая, но молодой мужчина шёл уверенно. Только ступил он в туман, как Ядвига шепча заговорила с туманом:

– Покажи мне лик его истинный.

Тут же ослепило Ядвигу волшебным светом, что сиял вокруг юноши, обычному глазу невидимый. Искрился тот свет солнечными лучами и пах липовым мёдом. Не познал Ярополк ещё вкуса вражеской крови и злобы, он был чист и честен пред лесом, людьми и самим собой.
– Ну что там? – спросил барин.

ГЛАВА 4.3. Сила души

– Спит? – осторожно спросила Ядвига.

– Спит, – хмуро ответил Леший, укладывая молодого барина на скамью у избы знахарки. – Чуть не угробила его ветром! Чего к людям сунулась? Сказано было: к краю не ходить. Зачем людям показалась? Запрет был!

– В нём злоба сидит чернее ночи, у края след свой оставила. Не могла я его дальше пустить!

Нахмурился Леший.

– Камень очистила?

Ядвига промолчала. Не желала чернота из камня уходить, не так просто это оказалось, как ей подумалось поначалу.

Леший всё понял, нахмурился ещё сильнее и снова приложил руку к челу молодца.

– Злоба эта не его. Чужая.

– Это как?

– А это…

– Явилась?! – не дала договорить Лешему знахарка, которая вышла из леса, таща за собой вырывающуюся Мирославу.

– Ай! Тётушка, больно!

– Эта, – Клавдия Ивановна толкнула подопечную к защитнице. – перепуганная по лесу бегает, Лешего кличет, а ты весь лес на уши подняла! Три дня назад водой залила, а сегодня ночью решила ветром сдуть! Почему сестру одну без присмотру отпустила?!

Мирослава встала рядом с Ядвигой и склонила голову.

– Не кричи Клавдия, – тихо сказал Хозяин леса. – Гостя разбудишь, а нам его ещё излечить надобно успеть.

– Кто таков? – разозлённая травница подошла к лавке, приложила ладонь к челу молодца и тут же отпрянула. – Тьфу, и здесь эта гадость! Травит его кто?

Леший задумчиво кивнул и обратился к Ядвиге:

– Сила твоя нужна будет. Лечить будем светом твоим.

– Как же я это сделаю, если даже камень не поддаётся силе моей?

– Камень - то трудней всего, потому и сама должна его очистить, а с душой я тебе помогу.

Ядвига кивнула, соглашаясь излечить молодого барина.

– Поднимай его, заноси, – сказала знахарка и потащила Мирославу в избу готовить травы.

Леший взвалил Ярослава на плечо и занёс следом.

Молодая защитница задержалась у входа, бросив взгляд на сияющие вершины Ясного Хребта вдалеке. Горы будто нашёптывали ей на ухо голосом старого духа: “Давай, покажи себя”. Отмахнулась Ядвига и зашла в избу, где уже трещал яркий огонь в печи и горький запах трав наполнял комнату.

Ядвига подошла к скамье, где лежал молодец.

– Сядь рядом и приложи свою правую ладонь на его чело, а левую - на его сердце, – наставлял Леший, стоя у головы Ярослава. – Думай о любви, о добре, поделись с ним своим светом, дабы душу очистить. Намерение твоё должно идти от сердца.

Защитница села на пол, приложила руки куда сказано и закрыла глаза. Только треск огня, неровное и быстрое дыхание барина, да шуршание одежд нарушали тишину. Под левой ладонью Ядвига ощущала равномерное биение сердца молодца и было ей неловко, и в то же время спокойно.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Она прислушалась, и вскоре все звуки исчезли, и осталось только биение сердца, да тепло тела.

Не нести в себе зло, а лишь солнца добро.
Отринь всё то зло, что в тебе говорит,
Душу очисти и на мир посмотри.
Хочу я помочь, хочу я спасти.
Душу открой и в ответ оглянись.
Твой свет так красив, ты его не гаси.
Дай ему расцвести.

Слова песни сложились сами собой, так яро Ядвига хотела помочь неизвестному молодцу и силу свою испытать.
Она открыла глаза и увидела на ладонях свой свет. Он был таким ярким и чистым, словно само солнце спустилось с небес. Во всей избе разом запахло осенним золотым днём бабьего лета. Это была она - Ядвига. Так сияла её душа.

Свет окутал молодого барина и смешался со стальным серебром его души, играя бликами. Ладони Ядвиги задрожали, чернота обжигала их холодом и страхом, стараясь оттолкнуть, напугать, пока наконец не свернулась от благого света в комок.

И увидела Ядвига, как чернота эта в душе Ярослава забилась, заволновалась и начала выкипать, заполняя избу ядовитым чёрным дымом.

– Славка, открывай двери! – прокричала тётушка.

Как только открыла Мира входную дверь, тут же влетел в избу холодный горный ветер, по велению Лешего, остудил ядовитый дым и унёс с собой.

Как только последняя капля злобы испарилась, свет Ядвиги и Ярослава померк, стал невидим человеческому глазу. Защитница убрала руки и тяжело дыша, привалилась к ножке скамьи. Леший приподнял голову молодого барина и знахарка напоила того отваром из анютиных глазок, одолень- и сон-травы. Мирослава подошла к бледной обессиленной Ядвиге и помогла ей перебраться на сундук у стены, напоила тёплой водой.

– Отвар поможет дух укрепить, да силы набраться, а пока пусть он спит, – сказала Клавдия и отправила Мирославу на печь спать. – И не вылазь оттуда, покуда утро не настанет.

Мира влезла на печь и украдкой поглядывала на молодца. Впервые она видела молодого мужчину так близко. Было ей любопытно.

ГЛАВА 5. Девичьи сердца

Утренняя заря осветила тёмный лес и первые солнечные лучи осветили траву и ветви деревьев, играя бликами на росе. Туман Девичьего озера, почувствовав тепло и свет, испарился в утренней дымке, оставив охрану леса на его обитателей. После его ухода, птицы запели свою песнь о жизни, солнце и свете.

Сладко спал Ярослав под их песни и снилось ему детство: деревня, лето, матушка и детский смех. Он улыбался во сне и был там так счастлив, что не хотел просыпаться в тёмное холодное настоящее. Он хотел вернуться в детство, где была любовь и радость. Его наполняли тепло и свет, согревая. Так хорошо ему не было уже очень-очень давно.

— Ярослав, — позвал его голос из холода и потрепал по плечу. — Проснись.

Сновидения стали рассеиваться. Он бежал к матушке, но она исчезала в глубокой темноте.

— Нет, матушка! — позвал Ярослав и открыл глаза от своего же крика.

— Проснулся, — с облегчением вздохнул Ярополк, и помог барину сесть.

Не сразу сообразил Ярослав где он находится, как здесь очутился и почему рядом нет матушки.

— Что случилось? — охрипшим голосом спросил он.

— Эт я хочу у тебя узнать! — с тревожным гневом ответил Ярополк и встал с земли, нервно зашагал. — Девка эта вчера явилась, деревенские разбежались, а ты и полез к ней сам. На кой она тебе сдалась? Видно же, что ведьма! Потом бы пришли сами и всё разузнали, но нет! Ярослав - светила нашего княжества, решил идти напролом, он же бесстрашный! Да только и тебя и меня ветер закружил и вышел я из него у самой деревни, а когда воротился, тебя и след простыл. Я в лес пошёл, звал тебя, искал, к утру тропы лесные сюда вывели, а ты тут лежишь. Куда она тебя унесла? Где ты был?

Ярослав задумался, вспоминая минувший вечер, но было ему трудно, думы о сне и маменьке не оставляли его. Он сжал голову в руках, потянул за волосы, заставляя отрешиться ото сна и вспомнил, как пришли они с деревенскими в лес, как напугала всех девица, а его унёс мощный вихрь. Более он ничего вспомнить не смог.

— Помню, как закружил меня вихрь, я бился, пытался выбраться, но так и уснул. И вот ты меня разбудил. — сказал он и встал на ноги. В глазах его потемнело и Ярополк подхватил своего друга.

— Может опоила она тебя чем?

Ярослав помотал головой и начал осматриваться: тот же лес, та же берёзовая роща и даже обугленные палки, что служили светочем, лежали там же, где их бросили. Вот только стояли они с Ярополком не в тёмном лесу, а у самого его края.

Утро было ясным, безоблачным, но солнечный свет будто гас в тёмном лесу. Оставался он таким же мрачным и тёмным, что и ночью.

«Жуткое место» — подумал Ярослав, но любопытно ему стало, кто такая дева лесная и почему так боятся её деревенские.

— Идём, — обратился он к Ярополку. — Оклематься хочу, сны странные снились. Вернёмся ещё. Всё выясню.

Ярополк посмотрел задумчиво в лес, свёл брови на переносице, но кивнул и пошли они в сторону деревни.

А за елью пряталось девичье сердце, что билось печужкой в груди от страха. Испугалось оно, что Ярополк заметил белокурую девицу. Не могла она дальше пойти за ними, хотя и порывалось всё её существо навстречу солнцу и людям, но девица лишь напоследок взглянула молодцам вслед и торопливо скрылась меж деревьев.

***

Туман отступал под лучами утреннего солнца к озеру, ластился к босым ступням Ядвиги, пока совсем не исчез. Смотрела она вслед уходящим молодцам из тени и с места не двигалась, страшась заступить за границу, борясь с любопытством. Ведь, любопытство оно такое, если дашь волю раз, то на следующий может превратиться в безрассудство, что во сто крат опаснее.

Леший стоял рядом, тихо давал наказ:

– В лес они не просто так явились и придут ещё раз, а может и не раз. Ищут что-то, как те, что я прогнал на днях. Боюсь я, что злой дух зовёт к себе людей злых, неспокойное время наступает.

– Откуда же в нём сила на зов?

– Он веками сидит в той пещере, по крупице силу от пришлых людей собирал в самоцветах хранил, горы отравлял, изнутри изводил, всё выбраться надежды не теряет. Потому и камень тебе дан для того, чтобы понять, как горы от гнёта его проклятого освободить. За два десятка лет, хоть и не пускал я сюда людей, но от всех не спрячешься.

– Тятенька, ты же не менее силён, Хозяин всего этого леса, почему ты не можешь зло его остановить и духа поработить?

– Эх, дочь моя, жаль что нет наставницы у тебя толковой, моя в том вина тоже есть, – он виновато взглянул на Ядвигу и погладил ласково по голове. – Я - дух, я не могу против другого духа пойти. Для того другая сила нужна, человеческая, живая, не бесплотная, которая заточила его в пещерах. Он силён от зла человеческого, людскими грехами он порождён, потому только человек и может его одолеть. С злобой его бороться может лишь доброта и чистота твоя.

Ядвига задумалась и снова устремила взгляд в спины удаляющихся молодцев.