Яхонтов

Глава первая

С каких пор я была влюблена в Макара?..

Хотя почему «была»? Я и сейчас влюблена в него ничуть не меньше, а даже больше, чем в раннем детстве, просто детстве, юности и молодости.

Макар — друг детства моего старшего брата Славы. Они подружились сразу, как только оба оказались в одном классе и за одной партой. Конечно, за одной партой они просидели совсем не долго.

Классный руководитель Славы и Макара быстро поняла, что Каменев (это мой брат Слава, такая вот у нас фамилия — историческая) и Яхонтов (это Макар) на уроках должны находиться как можно дальше друг от друга, иначе даже о попытках сохранить дисциплину в классе можно забыть.

Однако тот факт, что парней быстро рассадили в разные концы класса, никак не отразится на их крепкой многолетней дружбе. Как и тот факт, что, если верить фамилиям, Славка был простым камнем, а Макар — драгоценным.

С того момента, как Макар впервые появился у нас дома, пролетело двадцать девять лет. Сейчас Славе и Макару по тридцать шесть, а мне — тридцать два. Тогда им было по семь, а мне — всего три, но я всё равно помню, как встретилась с любовью всей моей жизни.

Был серый и промозглый осенний день. Я приболела, и меня оставили дома, потому с утра у нас гостила бабушка Зоя, мамина мама. По этой причине на приличную громкость был включён телевизор, в котором одну долгоиграющую латиноамериканскую новеллу (утреннюю) как раз только-только сменила другая (дневная).

Тогда, в середине девяностых годов прошлого века, перед моими глазами прошло великое множество этих новелл, и я вместе с бабушкой или с мамой следила за перипетиями чужих судеб и замысловатыми (а также не очень) сюжетными линиями, запоминала сложные имена героев.

В тот октябрьский день бабушка пекла пирожки, а я уже находилась в предвкушении и ожидании, когда у меня внезапно появилась конкуренция.

Я успела к тому времени нарисовать несколько шедевров и принялась строить дом из кубиков, когда в замке повернулся ключ (тот самый ключ на верёвочке, который родители выдали Славке, как только брат пошёл в школу), а потом из прихожей раздались голоса.

Разумеется, мне стало любопытно, и я вышла встречать гостей как была — в футболке и в простых колготках, тех самых, что сползали со ступней, болтаясь впереди, мешковито свисали в районе пятой точки и безразмерно вытягивались на коленях.

В дверях прихожей мы столкнулись с бабушкой, которая тоже вышла поинтересоваться, только она вышла из кухни.

Рядом со Славой стоял довольно высокий темноволосый мальчик, карие глаза которого смотрели бойко и весело.

— Бабуля, это мой друг Макар, — сообщил Слава, который до этого никогда никого в гости не приглашал. — Можно, он пообедает у нас, потом мы вместе сделаем уроки, а потом я пойду с Макаром на тренировку по футболу?

— Посмотрим, — строго ответила баба Зоя. — Сначала поешьте, а дальше решим. Руки мыть как следует!

Я так и стояла в дверях, разинув рот, и разглядывала гостя, который мне вдруг показался необыкновенно красивым. Я даже то самое своё ощущение запомнила на всю жизнь, тем более, что испытывала его ещё не раз.

У меня будто в горле пересохло, а внутри поднималась радость, — такая, что захотелось петь. Или взлететь, потому что мне казалось, будто я стала лёгкой, как пушинка.

— А это Ксюха, моя сестра, — соизволил заметить меня братец.

— У меня тоже есть сестра Ксения, только двоюродная, — звонко и ничуть не смущаясь заявил гость.

— Я Оксана, — возмутилась я.

К тому времени я уже научилась выговаривать своё имя полностью.

— Привет, мелкая, дай пять! — Макар протянул мне ладонь, и я, достав указательный палец изо рта, хлопнула по руке Макара.

С тех пор я так и оставалась для него «мелкой», и по-другому он ко мне не обращался.

Что сказать? Первое время я проходу не давала Макару. Стоило лишь ему появиться в поле моего зрения, как я начинала всячески обращать на себя его внимание.

Правда, характер у меня всегда был миролюбивым и покладистым, и пакостей я никому не делала. Я делала ставку на свою разговорчивость, общительность. А ещё на то, что Макар — лучший друг моего родного брата.

Я свято верила в то, что когда-нибудь добьюсь взаимности от Яхонтова. Однако и то, что путь мне предстоит непростой, я поняла достаточно рано.

Прямо рядом с нашим домом располагалась средняя школа, в которой учились Слава и Макар, а потом в неё пошла и я.

Один из тёплых, почти летних майских вечеров я проводила на скамейке около школьного стадиона. Рядом со мной сидели две мои подружки. Мы плели венки из одуванчиков, весело переглядывались и хихикали, наблюдая за тем, как юноши из нашей школы играют в футбол.

Среди игроков были Слава и Макар, которым тогда уже исполнилось по четырнадцать лет. Мне и моим подружкам было по десять, мы заканчивали третий класс.

— Мелкая!

Наконец-то я услышала то, ради чего, собственно, и торчала на этой скамейке каждый вечер.

Остановившись, Макар снял красную футболку с номером и вытер ею лицо.

— Принеси, пожалуйста, минералку. Ты же знаешь, где она стои́т?

Повторять не было нужды: я тут же подхватилась, взяла бутылку с минеральной водой и кинулась к полю.

— Подождёшь, пока я попью? — улыбнулся Макар.

Остальные парни, посмеиваясь, сами доставали свою воду, а Макар, как обычно, попросил меня.

Я стояла рядом и смотрела, как он пьёт. Я знала, что потом он снова улыбнётся мне, отдаст бутылку и поблагодарит. Знала и ждала. В горле было сухо, а душа парила.

Но в этот раз Макар вдруг замер, глядя мимо меня, быстро сунул пластиковую бутылку мне в руки и пошёл навстречу двум приближающимся девушкам.

Глава вторая

Я так и зависла с пластиковой бутылкой в руках, глядя на то, как Макар остановился напротив девушек, а особенно на то, как он смотрит на блондинку с длинными, спускающимися ниже поясницы волосами.

Мне не раз потом доводилось видеть этот взгляд, правда, он никогда не был направлен на меня. В тёмных глазах Макара были безбашенность, огонь и азарт, которому я уже позже дала определение "охотничий".

Чтобы заметить этот взгляд тогда, на стадионе, мне потребовалось сделать несколько шагов и встать чуть за спинами девушек, однако Макар меня даже не замечал. Так и стояла бы, но ко мне подошли мои подружки и поинтересовались, собираюсь ли я домой.

— Ксюха! — в этот же момент крикнул Славка, видимо, что-то поняв. — Домой быстро! Детское время вышло.

Фыркнув, я дёрнула плечом и зашагала к выходу из школьного двора. Девчонки едва поспевали за мной.

Ой, подумаешь! Я тоже почти блондинка — волосы у меня светло-русые, и глаза такие же большие и голубые, как у той красотки. Правда, мама меня всегда стрижёт под каре, поскольку я не люблю заплетаться.

И что? Волосы — не зубы, можно вырастить, так всегда говорит баба Зоя. Решено, с этого дня я не буду больше делать стрижку!

А ещё нужно было узнать, что это за белокурая красотка, и что она себе позволяет.

Школа у нас была большая, трёхэтажная, и состояла из одного корпуса. Учеников — больше тысячи, но и человек — это не иголка в стоге сена. В общем, если задаться целью о ком-то что-то выяснить, то всё выполнимо. Я задалась.

Через пару дней я знала, что симпатию Макара зовут Полина Занина, учится она в девятом «Г», и что Макар и Полина «ходят», как тогда принято было говорить.

Макар и Славка учились в восьмом «Б», а это значит, что занимались они там же, где Полина, — на втором и третьем этажах. Начальная школа располагалась на первом этаже.

Ростом я, если честно, удалась не особо, однако за первоклашку меня принять уже не могли. А вот сказать наверняка, в третьем классе я учусь или уже в пятом, навскидку было невозможно.

Период тогда, в начале двухтысячных, был такой, что прежнюю школьную форму уже давно отменили, а о необходимости новой ещё только начинали задумываться. Давно не было октябрятских значков и пионерских галстуков, — то есть, главных отличительных признаков помимо возраста и роста.

Ещё не было поста охраны, турникета и видеокамер, а одна пожилая дежурная, даже при помощи дневальных, уследить за всеми не успевала.

К чему я так подробно остановилась на всех этих нюансах? К тому, что я могла, соблюдая определённую осторожность, свободно перемещаться по всей школе и воплощать свой план мести.

На Макара я, разумеется, не могла ни сердиться, ни обижаться, потому всё то, что бушевало у меня в душе, обрушилось на Полину.

Как сказал один известный художник, создавший некий популярный мультяшный персонаж начала двухтысячных: «Девочки семи лет — препротивные создания».

Если честно, я согласна с ним, поскольку девчонки намного «вреднее», мелочнее и мстительнее, чем парни. Я всегда была рада, что у меня брат, а не сестра, особенно, когда слушала рассказы подружек о «бесчинствах», творимых их младшими или старшими сёстрами.

Я стала противной и вредной в десять лет, с лихвой компенсируя все упущенные годы.

Начала с мелочи (как мне тогда казалось). Я запомнила курточку, в которой по случаю похолодания пришла Полина, смогла проникнуть в раздевалку старшеклассников и прилепила две жвачки — по одной в каждом кармане куртки.

Далее предстояло задание более сложное и изощрённое. Мне удалось поймать на улице большого жука, которого я прямо в спичечном коробке затолкала в карман светлого плащика Полины, быстро зашила карман чёрными нитками, а потом сквозь ткань нащупала и открыла коробок.

Мы заканчивали учиться раньше, но я с удовольствием послушала рассказ Славки, вернувшегося из школы. Как сказал брат, вопли разносились на всю школу, и вопила не только Полина, но и все девчонки, оказавшиеся рядом, и даже некоторые учителя.

Разумеется, нарушителя начали тут же искать, и под подозрением оказались все школьные хулиганы, однако доказать никому ничего не удалось. Никому и в голову не приходило, что нарушитель — скромная отличница из третьего «А» класса.

Я же решила, что в раздевалке пока лучше не мстить, поскольку за раздевалками было усилено наблюднние. Потому в следущий раз я, недолго думая, вылила тюбик канцелярского клея в рюкзак, который Полина опрометчиво оставила на подоконнике у столовой.

По вечерам мы с подружками как ни в чём не бывало сидели на скамейках школьного стадиона. То есть, девчонкам-то и нечего было опасаться, они знать не знали о моих проделках. А вот я сидела как ни в чём не бывало.

Макар теперь меня будто и не замечал, а пить подходил к скамейке, на которой каждый вечер восседали Полина и её подружки.

Я исподтишка бросала на «соперницу» испепеляющие взгляды, думая, что никто их не замечает...

Поскольку Макар и Полина продолжали встречаться, а учебный год неумолимо приближался к завершению, я решила устроить настоящий бенефис, — потом-то ведь у меня не будет возможности «дотянуться» до Полины.

У девятого «Г» была пара истории, а между двумя этими уроками — обеденная перемена. Мне удалось проникнуть в кабинет истории и утащить рюкзак Полины.

После этого рюкзак был спрятан в самом дальнем углу подсобки, в которой хранились лопаты, мётлы и деревянные носилки для мусора, а я преспокойно ушла домой.

У меня давно был собственный ключ на верёвочке, потому я закрылась на все замки, умылась, переоделась и достала из рюкзака пакет вермишели быстрого приготовления.

У нас дома данное блюдо было под строгим запретом, но я обожала эту вермишель (кстати, до сих пор люблю её), потому, если наверняка знала, что дома никого нет, позволяла себе, а потом уничтожала все следы приготовления и поедания «деликатеса».

Всё было готово, и я, вооружившись столовыми приборами, устроилась за столом, предвкушая и вкусный обед, и то, как там Полина до сих пор ищет рюкзак, когда раздался звонок в двери. Я вздрогнула всем телом, а потом встала и на цыпочках подошла к двери.

Глава третья

Я очень быстро поняла, что гонения, которым подверглась по моей воле Полина Занина, были всего лишь стрельбой из пушки по воробьям. Таких "полин" в последующие несколько лет перед моими глазами прошло множество.

Скажем так, обаяние Макара Яхонтова, его внешние данные, интеллект и хорошо подвешенный язык смогла оценить не только я. Далеко не только я!

Макар постоянно находился в окружении самых симпатичных девушек школы и даже района. Девушки имели разную внешность, но всегда были исключительно привлекательными.

Со временем я отказалась от идеи вырастить длинные волосы, поняв, что угнаться за предпочтениями Макара я всё равно не смогу.

Вредительством я тоже больше не занималась. Во-первых, больше всего я боялась расстроить Макара, который сдержал слово и никому не рассказал о моих выходках. А во-вторых, мне пришлось бы тогда отдать делу ме́сти всю себя, посвятить не таким уж безобидным чудачествам всю свою жизнь.

Единственное, от чего я не отказалась, — это от мечты завоевать любовь Макара. Правда, для него я по-прежнему оставалась «мелкой».

Так пролетели ещё три года. Слава и Макар окончили одиннадцатый класс, сдали экзамены, прошёл у них и выпускной. Ребята готовились к поступлению в вузы, а в конце июня решили сходить своей компанией в поход на два дня и две ночи.

Это был такой шанс провести целых двое суток рядом с Макаром... Не воспользоваться этим шансом я не могла.

Правда, мне сто́ило неимоверных усилий уговорить Славку взять меня с собой, а потом убедить родителей в том, что со мной всё будет хорошо, брат за мной присмотрит.

К моему великому счастью, ребята ещё не были совершеннолетними, потому в поход их сопровождали классный руководитель Раиса Анатольевна и её муж, который как раз работал инструктором в спортивной школе, курировал молодёжный туризм.

Мои родители подписали специальное разрешение, и я отправилась в поход вместе с двумя взрослыми и с десятью выпускниками школы. Мне тогда было тринадцать лет, и в группе я оказалась самой младшей.

В настоящем походе я была впервые, и меня всё приводило в настоящий, безудержный восторг, —даже часовая поездка до одного из сёл по ухабам в тесном пыльном автобусе.

Потом мы шли пешком почти десять километров, и у меня за спиной был настоящий туристический рюкзак, такой же, как у всех.

По прибытии на место парни ставили палатки под руководством инструктора, а девушки (и я в том числе) собирали хворост. Далее последовало приготовление ужина в котелке, а после — ужин у костра и песни под гитару. Это был восторг!

Уснула я, конечно, раньше всех, поскольку никогда ещё так не уставала.

Проснувшись утром, я отправилась умываться на ключ и впервые в жизни увидела там настоящую жабу. Не лягушку, а именно жабу, и она мне показалась прекрасной, как на картинке из сказки.

Я решила, что сегодня же непременно расскажу об этой жабе Макару. Почему-то я была абсолютно уверена в том, что он не станет высмеивать меня, как непременно высмеял бы Славка.

Конечно, я замечала, что как минимум две из пятерых девушек, которые были в походе, проявляют особый интерес к Макару, но я настолько к этому привыкла, что почти не обращала внимания.

После обеда все разбрелись гулять по окрестностям, и я решила, что сейчас самое время завладеть вниманием Макара. Увидела, в какую сторону он пошёл, и отправилась следом за ним, несмотря на то, что Славка строго-настрого приказал мне держаться около взрослых.

Я видела, как Макар скрылся в небольшой рощице, состоящей из молодых берёз, и рядом с Макаром шла высокая темноволосая девушка.

На время я приостановилась, сомневаясь, следует ли идти за ними, ведь при этой девушке я не смогу рассказать про жабу, постесняюсь.

И в то же время, меня словно бес толкал вперёд, за ними. Когда я тихо вошла в рощу, я даже дышать начала осторожнее и внимательно смотрела под ноги, чтобы случайно не наступить на ветку, и уж тем более, не споткнуться.

Вскоре я увидела Макара и девушку (я даже помнила, что её зовут Настя), но лучше бы я не видела их, потому что они целовались. Остановившись, я зажала рот ладонью, чтобы не закричать.

Стало настолько плохо, что казалось: ещё чуть-чуть, и мне конец. Берёзы перед глазами кружились, а к горлу подступил противный комок.

Мне бы развернуться и бежать оттуда, но я стояла, потому что ноги словно налились свинцом. Стояла и зачарованно следила за движениями Макара, его руками...

В какой-то момент я всё же поняла, что далее последует нечто до сих пор неведомое для меня и пугающее, и я ни в коем случае не должна оставаться тут, смотреть.

Силы внезапно вернулись, и я рванула из рощи что было сил. Бежала, не разбирая дороги, и остановилась лишь тогда, когда, как мне показалось, прошла целая вечность.

Оглядевшись, поняла, что нахожусь не так уж далеко от палаточного лагеря. Лагерь располагался на небольшой пологой горе, только на противоположной стороне. Я же оказалась у подножия горы, с той стороны, где были камни, а не трава.

Вновь вспомнив о том, что увидела, я испытала непреодолимое желание спрятаться от всех, никого не видеть. Особенно Макара и Настю.

Один из каменистых выступов чем-то напомнил мне деревянный "грибок" — тот самый, что обычно стоит около песочницы на любой детской площадке.

Я вскарабкалась вверх и спряталась в углублении под выступом, так, что сверху, с горы, меня не было видно. Стояла, прижавшись спиной к камням, и думала о том, как быстро меня хватятся.

Тринадцать лет — возраст непростой. Когда я вспоминаю себя тринадцатилетнюю, я радуюсь, что уже давно повзрослела. В тринадцать лет у человека уже достаточно много жизненных ресурсов и возможностей, но вот всё, что связано с нравственной составляющей, притуплено настолько, что почти стёрто.

Мне и в голову не приходило то, как испугаются все, станут переживать. Я просто стояла и ждала, как скоро в лагере заметят моё отсутствие.

Глава четвёртая

— Наверно... в следующей жизни... Когда я стану кошкой...на-на на-на...*

Прижимаясь к прохладной каменной стене, я снова и снова сквозь слёзы шептала эту привязавшуюся ко мне фразу.

Крики донеслись до меня довольно скоро: меня звали, а значит, начали искать.

В какой-то момент я услышала голоса Раисы Анатольевны и её мужа прямо над своей головой:

— Здесь нет. Коля, а телефон?

— Не ловит! И у других, у кого есть, не ловят. Если не найдём в ближайшее время, надо ловить попутку и ехать в село, оттуда вызывать спасателей.

— Боже, где же она? Как страшно, Коля! Озеро здесь...

Они снова начали звать меня, а я так и стояла, молча и давясь слезами.

Крики то удалялись, то приближались, и так прошло ещё минут десять. А потом я услышала шаги: кто-то пробирался по камням у подножия.

Не успела я опомниться, как увидела чуть ниже Макара, молча смотревшего на меня. Конечно же, он опять сразу всё понял, как только увидел моё лицо.

Поднялся чуть выше, взял меня под мышки, как котёнка, и спустил вниз. Всё это молча. Осмотрел меня, схватил крепко за руку и потащил к тропинке.

— Нашёл! — крикнул он внезапно, и я вздрогнула. — Оксана хотела посмотреть гору с этой стороны и застряла. Сначала пыталась кричать, а потом от испуга у неё пропал голос.

Он поднял мою руку, как рефери на ринге, и я увидела Славку, который, сделав зверское лицо, уже направился в нашу сторону, а за ним ещё несколько человек.

Однако Макар остановил всех сразу:

— Мы погуляем немного, — крикнул он. — Оксанка успокоится, а потом придём, и она всё сама расскажет. Славян, уймись! Она напугана.

Мне даже стыдно не было, хотя сейчас, спустя годы, я в ужасе от своего тогдашнего поведения. А ещё сейчас я понимаю, что Макар всегда чувствовал меня лучше, чем все окружающие, чем кто бы то ни было. Парадоксально, но факт.

Тогда я думала только о том, что он спас меня от всех, защитил, а ещё впервые назвал меня по имени, целых два раза. А ещё крепко держит за руку, и пусть лишь для того, чтобы я не сбежала! Однако радоваться мне оставалось недолго.

— Мелкая, нам нужно очень серьёзно поговорить, — сказал Макар, когда мы устроились на старом поваленном дереве у небольшого оврага.

Макар сорвал травинку, покрутил в пальцах, немного погрыз и выбросил. Сейчас, спустя годы, я понимаю, что наш разговор давался Яхонтову не так уж легко.

— Оксанка, пойми... Ты очень маленькая ещё, совсем ребёнок. И по уму, и по возрасту, и вообще. Мелкая. А я чувствую себя взрослым человеком. Я и есть взрослый человек.

— Я ведь вырасту, — хрипло, но вполне логично и резонно возразила я.

— Обязательно вырастешь. И встретишь парня, который будет любить тебя так же, как ты любишь его.

— Какого ещё... парня? — опешила я.

Мне и в голову не приходило, что я могу встретить какого-то там мифического парня. Для меня не существовало других парней; Славка не в счёт — он брат.

— Не знаю, — Макар впервые улыбнулся. — Может, Диму, а может, Лёшу. Я же не Нострадамус, не могу предсказать наверняка, как будут звать твоего парня, и когда именно ты его встретишь.

— Не нужен мне никакой парень! — вскинулась я.

— Это пока. Я же говорю, ты ещё маленькая. Потом всё изменится.

— Я не хочу!

Я попыталась вскочить, но Макар удержал меня за руку и усадил обратно.

— Мелкая, ты много себе напридумывала, поверила в свои сказки и сама запуталась — где реальность, а где твои фантазии.

— Я люблю тебя! — выкрикнула я, потому что мне было уже всё равно.

Он взбесил меня своим всепонимающим и одновременно высокомерным тоном.

— Это тебе кажется, и это пройдёт.

— Разве ты не можешь подождать, пока я вырасту? Ты же всё равно будешь учиться.

— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Я скоро... совсем скоро уеду, и думаю, навсегда. Во всяком случае, возвращаться не планирую.

— Как уедешь? Куда? — у меня зазвенело в ушах, а вокруг всё опять начало раскачиваться.

— Ты же знаешь, что у меня есть двоюродная сестра Ксения, я говорил тебе. Она старше меня на десять лет, живёт с мужем и сыном в Новосибирске. Я решил поступать в университет в Новосибирске, там я вижу больше перспектив в своей будущей профессии. Жить буду в общаге, но всё равно это очень хорошо, — когда рядом есть родственники.

— Славка уезжает в Екатеринбург, ты — в Новосибирск. Все уезжают...

Я вновь заплакала, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.

— А что делать? У нас город маленький, вузов нет.

— Но ведь в области есть вузы! Зачем все куда-то уезжают?

— Затем, что у каждого свой путь, мелкая! И ты потом выберешь свой.

— Я тогда тоже приеду в Новосибирск, когда закончу школу!

— Зачем?

— Тоже буду учиться.

— Как знаешь, — пожал плечами Макар. — Но я хочу, чтобы ты поняла: чувства или есть, или их нет. И силой их не добьёшься.

Слёзы у меня вдруг высохли; я осознала, что плакать больше не могу и не буду. Даже я в своём безумном и отчаянном возрасте и в своём полуадекватном состоянии поняла: Макар сказал мне сейчас, что никогда не полюбит меня.

— А Настя? — глухо спросила я. — Настя тоже поедет поступать в Новосибирск?

— Настя? — Макар удивлённо сдвинул тёмные брови. — Настя здесь, в области будет поступать, на экономический.

«Значит, Настю он не любит так же, как и меня, иначе бы не уехал и не оставил её».

— Пойдём, пора вернуться в лагерь, — Макар встал и подал мне руку. — Тебе нужно будет обязательно извиниться.

Мне очень хотелось в очередной раз взбрыкнуть — не давать ему руку, не идти с ним рядом, уйти одной и не просить ни у кого прощения. Но я подумала вдруг, что у меня может просто больше никогда в жизни не появиться шанса пройтись за руку с Макаром.

— Только перед взрослыми извинюсь, — буркнула я, подавая руку. — Перед всеми не буду.

...Ругать меня не стали, — видимо, от радости, что я нашлась. Правда, одну больше не оставляли, постоянно следили за мной до конца похода.