Якорь и Древо

Пролог

Памяти Антона Снятковского

…Пламя изгонит воду на сушу. Вода освободит землю, укротив пришедший извне огонь, и наполнит ее.

Но земля иссушит воду до последней капли, и огонь вернется, чтобы поработить землю навсегда…

***

— Проходи. Не стой в тени.

Повинуясь негромкому приказу матери, Драшрешин, третий сын Великой Видящей народа морэгов, плавно вступил в круглый зал Корня Океана. По его светлым стенам и мраморному полу скользили легкие блики. За окнами слабо мерцал далекий магический купол, создававший под собой воздушную среду. Морэги могли плавать и дышать под водой очень долго, но жить, даже здесь, на дне моря, предпочитали так, словно бы находились на суше.

Почему-то сегодня в зале были только мать и сын. Обычно тут всегда стоит стража, ждут писцы и младшие ведуньи. В подводном замке Совлеш проживали сотни морэгов, а в городе вокруг него еще тысячи. Никогда не случалось такого, чтобы священный зал ритуалов остался без охраны. Дети моря чтили духов своей стихии, тщательно оберегая их покой.

Драшрешин приблизился к одиноко стоявшей в центре зала матери на четыре шага и тревожно замер. Дальше сейчас идти нельзя. Иначе можно выдать свои намерения раньше срока. Но мать больше не обращала на него внимания. Она готовилась к Вопрошению.

Каждый день, последние две тысячи семьсот восемьдесят шесть лет девять месяцев и девять дней, в этот зал, сменяя одна другую, входили Великие Видящие — самые сильные из морэг-ведуний. Они, призвав всю свою магическую мощь, проливали кровь на Корень Океана — вершину глубоководной скалы, на которой стоял замок. И произносили одно единственное слово. Один вопрос. Но день за днем, год за годом, тысячелетие за тысячелетием, ни одна из них так и не смогла увидеть ответ в ритуальной чаше. Океан молчал.

Мать Драшрешина — Риншигтишма — приняла свой титул Видящей уже двести семьдесят два года назад. С тех пор и она каждый день приходила сюда, проливала кровь на вещий камень и пристально всматривалась в перламутровую чашу с кружащейся водой. Но все напрасно. Океан молчал.

Древнее пророчество, золотыми символами выбитое под потолком, бесконечно повторяясь, горело в свете синих магических огней, охватывая зал зловещим кольцом:

«…Пламя изгонит воду на сушу. Вода освободит землю, укротив пришедший извне огонь, и наполнит ее. Но земля иссушит воду до последней капли, и огонь вернется, чтобы поработить землю навсегда…»

Драшрешин, как и любой из морэгов, знал посланные предкам слова наизусть. Весть из прошлого, грозившая гибелью всего их мира в будущем. Мудрейшие веками пытались разгадать, что именно, как, почему и когда произойдет. И можно ли остановить катастрофу. Величайшие из провидиц ежедневно отдавали по капле свои жизни, чтобы помочь им. Но без результата. А неведомая угроза наверняка становилась ближе и ближе, накрывая подводный мир морэгов неминуемой гибельной тенью. Хотя многие считали отсутствие ответа добрым знаком: раз духи моря безмолвствуют, значит, беда еще очень далеко.

Риншигтишма, достигнув пика сосредоточения, подняла засветившиеся руки. С ее пальцев посыпались маленькие молнии. Руны, спиралями вышитые на белоснежном одеянии, заискрились. Драшрешин понял, что медлить больше нельзя. Нужно остановить ее — любой ценой.

Он хотел рвануться к матери, но тут же почувствовал, что не может пошевелиться.

«Она все знает! Знает, зачем я сегодня пришел! Знает!»

Окажись Драшрешин в таком состоянии лет двести тому назад, еще будучи «мальком», он уже яростно рвался бы, пытаясь сбросить магические путы и выкрикивая проклятия. Но не теперь. Его гнев давно был побежден и поставлен на службу всеобщему благу. В душе третьего сына Видящей, как у любого взрослого морэга, навсегда подчинив себе все лишние чувства, властвовали лишь спокойствие и сосредоточение на главном. Однако это не мешало Драшрешину искренне беспокоиться о судьбе матери.

Сколько раз он умолял ее передать титул Видящей второй по силе из ныне живущих — своей средней сестре. Та сама выбрала этот путь, была давно к нему готова и даже прошла посвящение у старейшин. Ибо нить судьбы рвется внезапно, а народ морэгов не может остаться без Великой. Но мать в ответ на все его уговоры лишь непривычно печально смотрела и молча качала головой. Служение — суть ее существования. От нее зависели судьбы всего народа и сейчас, и в будущем. И Видящая без колебаний исполнит долг до последней капли жизненных сил.

«Она знала, что я пришел помешать ей! Но допустила в зал… Она хочет разделить со мной свой уход… Только со мной…»

Сердце Драшрешина билось все громче. В душе бешеным валом вскипала давно забытая волна эмоций. Он стоял, безнадежно прочно скованный, и смотрел на то, как его мать собирается совершить последний в жизни ритуал.

В свои триста сорок лет Драшрешин уже стал одним из сильнейших морэгов. Он прекрасно владел сокрытой в его крови магией. Мог многократно увеличивать ее мощь за счет призывания сил двух, а то и трех океанов. Старейшины допускали его к изучению самых сложных и опасных тайн управления морями. И он видел, как источник жизненных сил матери мелеет с каждым проведенным ею ритуалом. С каждым днем.

По меркам морэгов, живших в среднем по семь веков, она была молода. Ее пятисотлетние ровесницы еще долго будут радоваться красоте своих лиц. Но Риншигтишма увядала на глазах. Вначале, лет сто назад, полностью поседели ее длинные, когда-то темно-пепельные с бронзовым переливом волосы. Потом разбежались лучики от уголков всегда насмешливых, но строгих глаз. Потом вся она словно уменьшилась, высохла изнутри. Морщины избороздили все лицо. Пальцы стали тонкими, узловатыми, покрылись пятнами и потеряли былую гибкость. И лишь глаза — бездонные, ярко-бирюзовые, как у всех морэгов, сохраняли былой блеск и ясность вопреки всему.

Часть 1. Клетка. 1.1

Девять веков спустя. Архипелаг Даавгар.

Где-то далеко, на другом краю острова послышались шаги. На каменистый берег ступил человек.

«Что потребно рабу? Не суть важно».

Потревоженный шумом, Хозяин Даавгара положил рогатую голову на лапы и закрыл глаза. Люди с их заботами напоминали ему муравьев. Он — проживший больше двух тысяч лет дракон — видел, как сменялись их поколения, династии, царства…

«Люди. Они живут мало, как мотыльки. И всегда летят на пламя. На мое пламя. На силу дракона. Хотят с моей помощью поработить себе подобных. Но лишь сгорают. Или сами делаются рабами. Или дичью. На большее они не годны».

Здесь, под этой луной, люди были повсюду. Заполоняли собой любой хоть немного плодородный клочок суши. В его родном мире все было не так. Там почти не было проклятых морей. Там, на трех материках, разделенных лишь узкими полосками воды, среди прекрасных лавовых полей и огромных вулканов, жили только драконы. Много драконов. Так много, что небо темнело, когда все крылатые воины разом поднимались в воздух… А на двух других материках обитала дичь. Отец говорил, что никогда нельзя истреблять все поголовье. Нужно дать им возможность размножаться. Если случится в том необходимость, даже охранять и подкармливать. Тогда добычи всегда будет вдоволь… Но мир драконов исчез. Взорвался, не вынеся избытка магии. Лишь немногим, тем, кого прежний Величайший сумел быстро созвать и вытолкнуть в портал, удалось выжить, оказавшись в новом мире. Здесь было гораздо меньше свободных земель и вулканов, зато во много раз больше дичи. Больше людей…

Шаги приближались.

«Человек идет не один. Этот никогда не ходит один. Этот знает, как ублажить Хозяина».

Именно так дракон позволял людям называть себя. Хозяин. Хозяин Даавгара. Его настоящее имя состояло из пятнадцати рун. Оно звенело, как удар металла о металл. Искрилось, словно костер. И пело, подобно лучшему клинку. Дракон получил его от совета старейшин после купания в лаве огромного вулкана. Еще в том прекрасном мире, который теперь навсегда утрачен. Люди это имя не могли правильно даже услышать, не то, что записать или повторить. Потому, прилетев на Даавгар, он стал для них просто Хозяином.

Направлявшийся к нему посетитель пересек равнину и начал подниматься в гору. С ним еще два десятка человеков.

«Идти будут долго. Груз несут тяжкий, а тропа крутая. Такова моя воля: передвигаться по острову только пешком. Никаких лошадей.

Пусть. В последний раз раб молил изменить порядок передачи власти в Даавгаре. Принес как никогда много сундуков с дарами. Привел тридцать ярых светлокожих рабов. Думал, что он сам, его словеса и подношения что-то значат. Но убрался ни с чем».

С тех пор сюда поднимались только жрецы. Они никогда ничего не просили. Им не дозволено. Жрецы лишь оставляли золото и живую дань у входа в пещеру. И увозили на острова частицы пламени Хозяина для многочисленных святилищ. Потому дракон всегда знал, что происходит у даавов. Он слышал все, что говорилось возле полыхавших его волшебным огнем чаш. Но почти никогда не вмешивался в людские дрязги. Хозяин дал рабам закон. Одного из них сделал правителем. Рабы сгорят, если ослушаются хоть в малом. И они это знают.

«Чего ему потребно ныне? Ужель презренный червь решился повторить просьбу? Тогда глупец не выйдет отсюда. И на островах Дракона будет новый верховный шах».

Хозяин открыл глаза и слегка пошевелил крыльями так, что до того полностью покрывавшие его золотые монеты и драгоценные камни с шумным звоном посыпались вниз. Теперь дракон стал виден весь. Это хорошо. Он повел шипастым хвостом и положил морду на вытянутые лапы. Дракон не ждал. Он жил вне времени, почти не замечая его.

— О величайший! Твой верный раб просит разрешения войти! — донеслось издалека.

— Дозволено, — выдохнул Хозяин негромко, но звук его голоса прокатился по сводам огромной полутемной пещеры многократным эхом.

Дракону опять пришлось пачкать язык и мысли пустопорожними, корявыми людскими словами. Но иначе никак. Рабы совершенно не способны познать высокую речь великого народа крылатых воинов.

Вот показался человек. Он опустился на колени перед высоким золотым холмом, на котором возлежал дракон. Коснулся лбом каменного пола и замер так.

«Правильно. Его жизнь принадлежит мне. Все их жизни. Я владею Даавгаром. И я его караю. Я его Хозяин».

— Изрекай, с чем явился, — приказал дракон, снова заставляя метаться от стены к стене гулкое, сотрясающее пещеру эхо.

Хозяин не разрешил встать, потому человек остался на коленях и начал:

— О величайший из величайших! О несокрушимая сила, посланная нам богами! О несравненный мудрейший Хозяин! Прими мои дары и помоги! Я пришел просить о справедливости! Помоги покарать преступника!

— Глупец, — произнес дракон чуть громче. — Для чего я дал тебе в руки власть казнить и миловать? Зачем беспокоишь меня безделицей?

Человек снова прижал лоб к полу. Но с места не двинулся. Значит, сказал не все. И не боится стать пеплом за дерзость.

— Прости, величайший! — продолжил раб явно дрогнувшим голосом. — Речь идет о пролитии родной крови. Помоги схватить и покарать убийцу!

Хозяин с шумом втянул воздух, раздувая дымящиеся ноздри.