Ярмарка невест

Глава 1

Сестры сидели на скамье, тесно прижавшись друг к другу: сегодня решалась их судьба. В кухонном закутке родители спорили, кого из них отправить на королевскую Ярмарку невест.
— Марианну нельзя, — шепотом говорила мать. — У нее уже жених есть.

— Но она самая красивая в семье, может выйти замуж за богатого командира.

— Ты что, старик! Разве в красоте дело? — голос матери завибрировал. — Говорят там всех намеренно уродуют.

— Зачем?

— Командиров мало, а солдат много. Вот чтобы они друг дружке не завидовали, после отбора оставшихся девушек портят.

Сестры переглянулись и в ужасе задрожали.

— Не хочу! Не хочу! — затрясла головой Марианна. — Я руки на себя наложу.

Лута всхлипнула и крепко прижалась к ней. Только Агнесса не испугалась.

— Прикуси язык! — шикнула она на сестру. — Это все лишь слухи.

Она обнимала за талии трясущихся сестер, сжимая пальцы в кулаки.

«Как же! Так я и дам кому-то меня изуродовать! Пусть только посмеет подойти!» — думала она, прикидывая, как справится с такой ситуацией, если она вдруг случится.

Да, этот бесчеловечный закон во время войны отнимал дочерей у бедных семей. Вот и этой осенью по дорогам Листенны потянулись длинные обозы, заполненные под завязку заплаканными невестами. Что происходило дальше, когда их увозили из деревни, было неизвестно: никто еще не вернулся.

Поговаривали, что некоторые девушки очень неплохо устраивались в жизни. Они влюбляли в себя воинов, становились их любовницами и даже первыми женами. А другие исчезали бесследно, но, удивительное дело, их семьи вовсе не волновались. Агни подозревала, что это неспроста, но расспрашивать о таком было не принято.

Сама Агнесса не собиралась замуж. Она мечтала вырваться из отчего дома и повидать огромный мир, раскинувшийся за околицей их деревушки. Ее так и подмывало прекратить спор родителей и предложить себя в качестве жертвы. Но вызвать подозрение проницательной матери страшно, поэтому терпеливо ждала ее решения.

«Говорите, говорите! — поторапливала она родителей. — Теперь очередь Луты».

— Тогда отправим Луту, — оживился отец, словно прочитав ее мысли. — Она не такая красивая, как Марианна, но послушная и кроткая, будет хорошей женой.

— Думай, что говоришь! — сестры услышали звук шлепка — мать всегда была быстра на расправу. — Луту жалко, она нежная и слабая. Да и кто мне по дому помогать станет?

— Что ты от меня хочешь? — рассердился отец. — Нарожала девок, теперь мучимся. И почему у меня сыновей нет?

— А чем они лучше? Дочки — полевые жены, сыны — солдаты. У деревенских жителей не слишком большой выбор судьбы. Посмотри на себя, вернулся с войны калекой, только потому и сумел жениться и завести детей.

Это тоже была суровая правда жизни. В огне бесконечных сражений, которые устраивал король, горели все.

Родители замолчали, девушки немного расслабились, появилась надежда, что умная мать что-нибудь придумает и спасет семью.

«Ну, ну! — мысленно подгоняла Агнесса. — Предложите меня. Пожалуйста!»

Она чуть не вскочила и не закричала от нетерпения, но усилием воли удержала себя на месте.

— Агнессу тоже нельзя, — наконец заговорил отец.

«О боги! — застонала девушка. — Ну, почему нельзя? Я хочу! Хочу! Отправьте меня!»

Она не думала о суровом законе. Он был где-то там, далеко, за речкой Вонючкой, за полями ржи, за дальним лесом, границы которого было запрещено покидать сельчанам. Вся ее короткая жизнь крутилась на этом пятачке, а тут выдался такой шанс! Нет, она не могла его упустить. Только не сегодня!

— Да, молода, слишком своевольна, — согласилась мать, — мгновенно наживет себе врагов.

— Из-за нее и сами сгинем.

Короткий дружный вздох, и опять тишина. Она угнетала, давила на плечи, сводила с ума. Агнесса едва держалась на скамье, от нетерпения так ерзала, что Марианна на нее прикрикнула:

— Тихо! Не мешай слушать!

Стул заскрипел, потом раздались шаги, тонкая и изогнутая тень матери мелькнула за занавеской.

— Зато она сообразительная и умная, — услышали сестры. — И, — продолжила мать громким шепотом, Агнесса напряглась и насторожилась: — У нее есть дар.

Дар…

Для простолюдина это была и награда небес, и проклятие.

Способность к магии тоже каралась законом. Его жесткие правила говорили, что дар — привилегия жрецов, которая передается по наследству. Их называли небожителями, шептались по углам, что боги напрямую с ними беседуют. Слабый намек на дар — и обычный смертный мог оказаться на плахе.

Свои способности Агнесса переняла от матери, которую односельчане считали колдуньей за умение врачевать и предугадывать погоду. Но, так как это были полезные навыки, и они не выходили за рамки разумного, семья жила относительно спокойно. Родители тщательно прятали магические задатки дочери, девушка с детства росла в страхе случайно их раскрыть.

— Слушай, Агни, спаси! — горячо зашептала Марианна. — Ты единственная из нас, кто сможет выжить. И ты старшая, должна пойти первой.

Глава 2

Бриан — внебрачный сын короля — ехал впереди отряда сборщиков и размышлял о своей несчастной судьбе. Жизнь бастарда не сахар. И почему он родился от наложницы, да еще от такой, которую ветреный король быстро забыл? День за днем принц вынужден был терпеть мелкие уколы двух старших братьев по отцу и их матери, законной королевы Листенны.

— Терпи, — говорил ему старый учитель. — Терпи и набирайся сил, ума и опыта. Борьба предстоит нешуточная.

— Да я даже на трон не претендую, — сердился Бриан. — Зачем они мне гадят постоянно?

— Не скажите, Ваше Высочество! Вы все равно сын короля и остаетесь постоянной угрозой для наследного принца.

Да, именно это и злило недругов, и они старательно создавали перед королем образ принца-разгильдяя, прожигавшего жизнь вне королевского двора. Бриан, вынужденный быть постоянно настороже, отточил наблюдательность до совершенства, чтобы предугадывать ловушки братьев, но, не желая еще больше разжигать конфликты, редко появлялся во дворце, проживал в родовом поместье.

На этот раз его вызвал сам король. Он прислал гонца с письмом и пригласил сына на тайную аудиенцию. Переполненный волнением, Бриан влетел в покои отца и споткнулся: в монаршем кресле сидел, развалясь, старший брат и заостренной палочкой чистил ногти. Принц заскрежетал зубами от злости и развернулся к выходу, досадуя и злясь на себя, что так глупо попался в западню.

— Проходи! Садись! — приказал Люций, заметив его движение. — Разговор есть.

— С тобой не хочу разговаривать, — огрызнулся Бриан.

Еще жил в памяти пожар в зерновых складах, в котором его обвинили, хотя именно Люций приложил к этому преступлению руку.

Наследный принц, худощавый, тонкий и гибкий, как хлыст погонщика, обладал природным умом, изворотливостью и хитростью змеи. Он вырос жестким и властным, похожим на отца в молодости, поэтому именно в нем король видел своего преемника. Однако все его выдающиеся способности шли на планирование интриг и заговоров. Он везде видел врагов, поэтому стремился избавиться от неугодных любыми способами.

Люций расправил складки роскошного наряда и широко улыбнулся.

— Ну, зачем ты так? Кто старое помянет…

В душе Бриана колокольчиками зазвенела тревога. «Опасность!» — забилась в висках мысль. Несмотря на то, что Люций выглядел расслабленным и умиротворенным, Бриан знал, что это спокойствие кобры перед прыжком.

— Зачем вызвал?

— По поручению короля, — усмехнулся Люций. — Скоро Ярмарка невест. Из дальних провинций с каждым годом поставляется все меньше девушек. Слышал об этом?

— Да.

— Тогда должен знать, какую это создает проблему на фронте.

Бриан нахмурился: из-за нехватки полевых жен солдаты думали не о победе в бою, а о том, как отнять женщину у однополчанина. Доходило до драк и даже убийств.

— Но по переписи населения рождаемость в тех местах отличная, — осторожно вставил он.

— Вот именно! Ты отправишься в южные земли тайным королевским инспектором во главе воинского отряда, переодетого в одежды сборщиков. Лично проследишь за операцией и доложишь о проблемах.

— Почему именно я?

— А кто? — скривился Люций. — Отец доверить такое опасное дело может только нам. Я наследный принц, не могу покидать столицу. Седрик, сам знаешь, силен, как бык, но туповат. Вместо того, чтобы спасти невест, он их порубит в лапшу.

Это была неприглядная правда. Средний сын короля, Седрик, высокий, мощного телосложения воин, отлично владел боевым искусством, в королевстве не было равного ему в стрельбе из лука. Да и мечом он рубил виртуозно, мог на скаку с одного удара рассечь напополам тело врага. Вот только мозгов ему от природы досталось маловато, действовал грубой силой, а не смекалкой.

Эти двое отлично дополняли друг друга и активно дружили против Бриана.

Люций протянул брату свиток, лично подписанный королем, принц узнал размашистый почерк отца.

Теперь отказаться он не мог, поэтому вот уже три дня скакал по пыльной дороге, выполняя тайное поручение, и злился.

— Че каззо! — рыкнул Бриан и уперся шпорами в бока коня. Тот дернулся, рванулся вперед. — Ну-ну, Ворон, я не на тебя ругаюсь, прости, дружок.

Принц ласково потрепал верного друга по холке.

— Что случилось, господин? — подскакал испуганный проводник.

Никто из сопровождавших не знал, что их командир — принц этой страны, пусть и опальный. Бриан тщательно скрывал свою личность.

— Ничего, захотелось размяться. Далеко еще?

— Полдня пути.

Они приближались к южной границе, где в последней деревне должны были забрать невест. Сначала их собирали в каждом поселении, затем доставляли в центральную усадьбу, откуда девушек увозили сборщики. Но в дороге происходило что-то непредвиденное, поэтому в столицу прибывали единицы, которые ничего не могли рассказать о случившемся.

Обдумывая ситуацию, Бриан предположил, что невинные невесты — хороший товар, на котором многие хотели заработать. Если их крадут, то потом продают на невольничьих рынках в соседние страны. Так девушки исчезают бесследно.

Глава 3

Семья Агнессы жила на окраине деревни, почти у леса. Отец тихо подгонял лошадь, та бежала трусцой, а девушка прощалась с родными местами.

«Интересно, доведется ли мне сюда вернуться? — думала она, и слезы собирались в уголках глаз: все же неизвестность не только манила, но и пугала до дрожи в коленках.

Агни разглядывала знакомые окрестности, скрытые легкой пеленой тумана, вдыхала свежий холодный воздух, а внутри все трепетало от волнения. Правда, она старалась держаться: не хотела огорчать отца, который тяжело вздыхал и сердито понукал лошадь.

— А почему сборщики приедут только сегодня? — нарушила тягостную тишину она. — Я видела, что на площади приготовления идут уже целую неделю.

— Ждали королевского инспектора. Он лично хотел понаблюдать за сбором невест.

— А-а-а, — протянула Агнесса и обернулось: ей показалось, что она слышит топот множества копыт.

Действительно, полоса тумана, скрывавшая горизонт, вдруг заволновалась, заколыхалась, разорвалась, и показались всадники. Они стремительно приближались.

— С дороги! Посторон-и-и-и-сь!

Отец, обернувшись на протяжный крик, сплюнул и дернул поводья. Старая лошадь заметалась, рванула вперед, застряла колесом в колее, забилась.

— О боги!

Перепуганный отец спрыгнул на землю, обнял лошадь за голову, успокаивая, и тут навалилась на них группа всадников. Налетела, запорошила глаза и нос пылью. Агнесса во все глаза смотрела на первого воина на черном коне. Казалось, копыта его коня не касаются земли, он летит, парит в воздухе, как крылатое создание — это длинный плащ развивался за е спиной наездника.

Вот он уже близко, рядом, летит, как ураган, в столбе пыли, мелькает мимо, обдавая запахом кожаных доспех и пота взмыленного коня и исчезает впереди. И тут один из всадников поднимает кнут и опускает его на круп их лошади.

Звездочка натужно заржала, и на этот плач откликнулось сердце Агнессы.

— Вонючий утырок! — крикнула вслед воинам она и вскочила на ноги.

— Сядь!

Отец мгновенно рванул ее вниз. Девушка упала лицом в повозку, но тут же села, растрепанная, красная от злости, взлохмаченная.

Первый всадник вдруг резко остановил коня и развернулся. «Неужели услышал?» — ахнула Агни и одним движением по брови закуталась в шаль. Отец крепко сжал ее руку.

— Голову! Опусти голову! Не смотри! — прошептал он.

И, как ни бурлила в груди ярость, смешанная с любопытством, как ни рвалось наружу негодование, Агнесса выдержала испытание. Она слышала удары бешено колотившегося сердца, сжимала в кулаке шаль, но терпела.

Никто к ним не подошел, не устроил разбирательство. Кто-то гортанно прикрикнул на коня, щелкнул плетью, и топот копыт стал удаляться. Девушка осмелилась открыть лицо и взглянуть. Последние всадники исчезали за столбом пыли.

— Фу, пронесло, — улыбнулась она, посмотрела на отца и застыла.

Тот не радовался. Он стоял с бледным, как льняное полотно, выбеленное на солнце, лицом и не дышал. Агнесса испугалась и встряхнула его за плечи.

— Пап, ты чего? Отомри!

— Бедовая! До чего же ты бедовая! — свистящим шепотом выдавил отец и столько отчаяния было в его голосе, что Агнесса испугалась. — Дочк-а-а-а!

— Пап, ну, все же обошлось. Они уехали.

— Прикуси свой язык, прошу! Сгинешь же из-за него.

— Пап, да я, — растерялась Агни: она чувствовала неловкость и вину. — Я не хотела. Вырвалось как-то само. Он же кнутом нашу Звездочку… мерзавец!

Она спрыгнула на землю и бросилась к лошади. Только протянула руку, чтобы погладить ее по белой отметине на лбу, как та шарахнулась в сторону, зашевелила ушами, оскалила зубы, угрожая. Агнесса тоже отпрыгнула: да, в таком виде ее даже любимая животина не узнала.

— О боги! За что вы нас наказываете? За что? — простонал отец и посмотрел на дочь безумным взглядом.

Агнесса невольно сжалась, нехорошее предчувствие зашевелилось в груди. Отец был на себя не похож, словно что-то сжигало его изнутри.

— Пап, мы не одни такие. Дочка Зимана тоже невеста. Мы вместе выдержим, вот увидишь! Я обязательно весточку пришлю!

— Нет, — отец без остановки качал головой, — не отдам я тебя этому инспектору, — и вдруг погрозил небу кулаком и вскрикнул: — Не отдам! Садись в повозку, живо!

Агнесса и пискнуть не успела, как он развернул лошадь и пустил ее вскачь.

— Пап, пап! — испугалась девушка. — Подумай о семье. Куда ты меня везешь?

— Подальше отсюда!

— Нет! Не надо! — Агнесса попыталась вырвать поводья, но безуспешно. — Пап! Пап! — взывала она и колотила отца по спине. — Остановись! Хочешь всю жизнь прятать меня в лесу? А мама как же? А Марианна? А Лута?

Она была просто в ужасе. Так долго и тщательно готовилась к этому путешествию, согласилась мороком изуродовать лицо, и что? Чуть сама не испортила задуманное случайными словами.

«Идиотка! Дура!» — ругала она себя, а мысли метались в голове в поисках выхода.

Глава 4

Бриан еще раз окинул взглядом деревенскую площадь. Он пробыл здесь всего несколько часов, а мечтал уже поскорее убраться. Принц задыхался от тихой ярости, которой был отравлен воздух. Казалось, еще чуть-чуть, и эти покорные внешне крестьяне вонзят ему в спину вилы или огреют по затылку молотом.

«Опасность! Опасность! Опасность!» — билась в голове одна мысль.

Принц ежеминутно оглядывался. Нет, он не боялся врагов, готов был отразить любую атаку, но воевать со стариками, женщинами и детьми, снующимися вокруг, не хотел.

Даже верный Ворон тревожно перебирал ногами и тянулся губами к хозяину, словно приговаривал: «Давай уносить отсюда ноги и побыстрее».

***

Когда они приехали на рассвете, на центральной площади их уже ждали. Староста стоял на крыльце добротного дома со свитками в руках и, приложив ладонь козырьком ко лбу, вглядывался вдаль.

Отряд спешился.

— Добро пожаловать, господа! — тут же засуетился староста. — Прошу сюда.

Шустрый крестьянин одному помощнику кивнул, другому махнул рукой, и все зашевелилось вокруг. Сборщиков провели в дом, где были накрыты столы с угощением. Бриан почувствовал, как урчит голодный живот, и уже потянулся за аппетитной куриной ножкой, но проводник ткнул его в бок.

— Нельзя, господин, опасно, — горячо зашептал он.

— Почему? — удивился Бриан.

— Это может быть ловушкой.

Принц опустил руку. Пока он ничего не понимал, но решил следовать совету бывалого человека. Не зря об этой провинции ходили странные слухи.

И все же он сомневался: открыто напасть на королевского инспектора никто не посмеет. Если отряд не вернется в столицу, король сюда пришлет армию, которая сравняет непокорные деревни и их жителей с землей.

Два помощника поставили на стол кувшины с элем, староста разлил его по кубкам. Принц внимательно наблюдал за его руками, но никакого подвоха не заметил. Только после того, как староста первый пригубил напиток, проводник тоже взял кубок в руку и толкнул принца.

Они ели и пили много и обстоятельно. Принц, непривычный к крепкому элю, даже немного захмелел. Чего добивался староста, желая напоить гостей, догадаться было невозможно, но, когда пришло время осмотра невест, Бриан чувствовал приподнятое настроение, и мир вокруг уже не казался таким убогим, как раньше.

Девушек подводили к нему одну за другой. Он бросал на них беглый взгляд, согласно кивал и давал отмашку рукой. Невесты казались ему все на одно лицо: приземистые и темноволосые смуглянки, с кожей, продубленной и закаленной летним солнцем. Эти дети природы целыми днями обрабатывали поля, ухаживали за скотом, делали домашние заготовки, которые потом поступали в закрома королевской казны и кормили двор.

Они смотрели в землю, не смея поднять глаза на господина, и плакали. Бриан видел дорожки слез на их щеках, и неприятное чувство шевелилось в душе.

Лишь одна смотрела смело, в ее темных зрачках играли смешинки, но, когда от неловкого движения шаль упала с головы, Бриан содрогнулся: настолько ужасным было ее лицо. А еще девчонка, не зная страха, дерзила. Он четко слышал ее слова, брошенные отряду вслед на дороге и перед осмотром, но выпитый эль бурлил в крови и делал его добродушным и щедрым.

«Пусть живет, — подумал он, отворачиваясь к новой невесте. — Ее и так боги наказали за строптивость».

Вот только он не представлял, какой солдат соблазнится на это чучело. Разве что самый больной и слабый.

«Б-р-р-р! Ну и уродина!» — он нет-нет, да и возвращался мыслями к девушке. Один раз даже поискал ее глазами, заметил, как она забралась в крытую повозку и приказал проводнику:

— Эту девицу выпускайте только ночью, чтобы не пугала остальных.

— Будет сделано, господин.

Наконец Бриан вскочил на коня и в последний раз окинул взглядом деревенскую площадь. Тихий плач, причитания, стоны раздавались со всех сторон, они сливались в единый гул, который то взлетал волной к небу, то падал резко на землю и затихал, чтобы через секунду подняться вновь.

Мороз по коже бежал от этого ужасного прощания. Бриан поторапливал проводника и старосту, хотел тронуться в путь, не медля. Он чувствовал неловкость и стыд из-за того, что девушек отрывали от дома, от родной семьи, везли в неизвестные дали, выставляли напоказ на Ярмарке, чтобы соблюсти жестокий древний закон.

«Зачем все это? — думал он, глядя на деревенских простушек. — Как несправедливо! Это надо изменить!»

Но у него сейчас не было ни силы, ни власти, чтобы спорить с отцом и братьями, поэтому он просто принимал товар, краем глаза видел местных жителей, которых становилось все больше вокруг площади, слушал нарастающий гул возмущенных голосов и мечтал поскорее убраться из этой деревни, пока кипящий поток народного гнева не перелился яростной атакой на головы сборщиков.

Теперь он понимал, почему король настоял вместо обычных чиновников послать вооруженный до зубов отряд стражников. Бриан нюхом воина чувствовал, что боевые навыки ему здесь пригодятся.

— Дор-о-о-о-гу! — закричал проводник, и караван повозок тронулся в путь.

Новый всплеск плача оглушил, потянул за собой.

Глава 5

Агнессу никто не трогал. Она сидела в своем крытом уголке повозки и откровенно скучала. Заняться было совершенно нечем, разве что любоваться на окрестности, но и там ничего примечательного не находилось. Девушка перекатывалась с бока на бок, выглядывала в щель между полотнами то с одной стороны стороны повозки, то с другой, глазела на караван, змеей извивавшийся на лесной дороге и зевала.

Показываться ей не разрешали, потому что за ней скакали на конях стражники, они внимательно следили за обстановкой, негромко переговаривались и периодически грозили Агнессе:

— Скройся, уродина! Иначе…

Кто-нибудь поднимал меч или нацеливал на нее стрелу. Девушка ворчала, но пряталась, ночью накидывала на солому шалью и удобно устраивалась. Теперь она уже не боялась открывать лицо: все равно никто с ней не разговаривал. Сначала Агнесса задыхалась от вони кур и кроликов, но постепенно привыкла и перестала обращать на неудобство внимание.

Ей приносили еду и воду, выпускали из повозки по ночам, когда обоз останавливался на привал, но держали на привязи, как строптивую корову, хотя она видела, что остальные девушки бродили свободно.

Невесты держались разрозненными кучками, испуганно жались друг к другу и шарахались от каждого движения охраны. У всех девушек, кроме Агнессы, в походе были обязанности. Они носили воду, разжигали костры, готовили для стражников еду. Иногда та или иная красавица взвизгивала и испуганно вздрагивала — это кто-нибудь из стражников, проходя мимо, шлепал ее по мягкому месту, но в целом обстановка была вполне мирная и, на первый взгляд, безопасная.

— Трусихи! — шептала под нос Агни. — Мясо для солдат. Только и можете, что визжать. Попробуй меня тронь! Так дала бы!

Но девушка только фантазировала, а получится или нет осуществить задуманное, неизвестно. Она просто радовалась, что к ней никто не приставал и не прикасался. Мать оказалась права: уродство отпугивало, вызывало брезгливость.

Одно тревожило невесту: сколько еще продержится морок? Она исправно каждое утро глотала из бутылочки, а потом ее встряхивала, проверяя на слух остатки напитка. Агни очень хотела посмотреть на себя со стороны, но в плошке с водой, которую ей приносили, невозможно было разглядеть лицо. Незнание порождало тревогу, которая росла с каждым днем.

Поднимали на рассвете, днем обоз шел без остановки. Агнесса разглядывала окрестности и прикидывала, где она сможет сбежать так, чтобы ее не хватились. А еще гадала, когда же на караван нападет отряд разбойников, о котором рассказывал отец.

Но промелькнуло уже два дня, третий был на исходе, а никакого движения в лесу, где они ехали, не было, как Агнесса ни вглядывалась в просветы между деревьями. Иногда она видела ловкую белку, скакавшую по ветвям, слышала птиц, взмывавших в небо. Осенний ветер шелестел остатками листвы, но в целом погода радовала: с утра светило солнце, согревая теплыми лучами, и лишь когда наступал вечер, холод незаметно пробирался вместе с туманом, который скрывал наполовину людей, повозки, коней.

От непрерывной тряски к вечеру начинала болеть голова и все плыло перед глазами, хотелось пробежаться, размять ноги, перекинуться с кем-нибудь парой слов. Одиночество и неподвижное состояние начинало сводить с ума. В душе разгорался протест, который девушка уже с трудом сдерживала.

Сегодня к вечеру резко похолодало. Караван шел по узкой долине между высокими утесами, слева и справа уходили ввысь каменистые стены, покрытые кустарниками.

— Где мы? — спросила Агнесса проскакавшего мимо нее всадника.

— Приближаемся к Савским горам.

Это название ничего не говорило девушке. Дальше своей местности она нигде не бывала и ничего не видела.

— А что за горами? — крикнула она удалявшейся спине.

— Столица.

Столица!

Агнесса заволновалась, сердце заколотилось в груди бешеным ритмом, а в голове закопошилась идея.

Столица!

Когда обоз остановился на привал, она сквозь приглушенные крики, ржание лошадей и кудахтанье кур вдруг услышала разговор.

— Перейдем перевал, и мы дома.

Басил кто-то. Агнесса выглянула в щель между створками ткани.

Стражники.

Они стояли недалеко от ее повозки и справляли нужду. Один высокий, крепкий, с длинными ровными ногами был ей знаком: именно с ним она схлестнулась перед отъездом. Второго, низенького, неказистого и кривоногого, тоже иногда видела издалека.

— Ага, еще несколько дней пути, и дома, — со смешинкой в голосе ответил коротышка и поправил штаны.

— Невест сразу на Ярмарку отвезут?

— Не-а. Отправят на постой в королевские склады. Там они вымоются, переоденутся, примут товарный вид.

— А какая разница, как они выглядят?

— Не скажи! — хмыкнул весельчак. — Хотя смотреть на командиров, которые надушенными платочками прикрывают свои носы, весело.

— Ты уже выбрал себе?

— Не-а. Зачем заглядываться на деревенских девок? На Ярмарке красотки поинтереснее будут.

— Эй! — окликнула стражников Агнесса и те дружно повернулись. — Можно мне тоже в кустики?

Глава 6

Бриан с нетерпением ждал, когда в шатер приведут невесту. Он не понимал, почему эта девушка вызывает такое жгучее любопытство. Может, потому, что в его окружении не было уродцев? Король, любитель изящных форм и утонченных лиц, не держал при дворе дурнышей. Он даже создал специальный отряд королевских стражей, которые привлекали всех не только великолепием воинских навыков, но и красивой внешностью.

А может, потому, что никто ему никогда не дерзил? Любое неповиновение сурово наказывалось темницей, пытками и заканчивалось плахой.

Или причина была совершенно в другом? Но три дня пути принц нет-нет, да и возвращался мыслями к дикарке. Невозможно было разглядеть ее лицо: она прятала его в складках шали, а когда Бриан намеренно скакал мимо ее повозки, девушка находилась под пологом.

И вот она стоит перед ним, но смотрит вниз. Темная поношенная одежда в пятнах грязи, стоптанные башмаки перетянуты веревкой, в наброшенной на голову шали кое-где виднеются прорехи. Бедность невесты налицо, зато бодрость духа отменная.

Дикарка прошла к столу и вдруг скинула платок на плечи, оголив голову. Темные волосы, лишь слегка перехваченные старой тесьмой, волной упали на спину девушки, принц напрягся, почувствовал, как в душе зажегся огонь любопытства.

Свет горелок не дал разглядеть детали, но Бриан заметил длинный крючковатый нос, бородавку на подбородке, густые брови домиком, глубоко сидевшие глаза и огорченно вздохнул: «Да, совсем не красавица». Надежда, жившая внутри, что он на площади не разглядел внешность девушки, и ее уродство — это обман, иллюзия, погасла.

Он еще раз мельком посмотрел на невесту и приподнял брови.

Однако…

С этими страшными чертами никак не вязалась гладкая кожа светло-бронзового от летнего загара оттенка и прекрасные глаза цвета гречишного меда. В них играли зеленые огоньки, тень от пушистых ресниц падала на щеки, и когда девушка взмахивала ими, бросая на него быстрый взгляд, они взмывали как крыло бабочки.

Каждое движение отзывалось ударами сердца. Оно сначала замирало на миг, а потом начинало шумно колотиться. Бриан приготовил еду, чтобы дикарка расслабилась и разговорилась, но та на любое его слово отвечала колкостью.

«Откуда в этой деревенской девчонке столько смелости? — поражался он, и сама же себе отвечал: — Она не знает, кто я, вот и не боится. Думает, наверное, что ее уродство отпугнет мужчин и защитит ее. Глупая!»

Бриан знал, что такую, как она, даже не пустят на помост ярмарки, чтобы она не смущала своим видом высокородных командиров, которые первыми придут выбирать себе жен. Невеста будет ждать своей участи где-нибудь в закутке и выйдет на свет только тогда, когда всех девушек разберут воины и солдаты. Ее привезут в лагерь и, если никто не захочет сделать дикарку своей полевой женой, она будет обслуживать всех.

От этих мыслей стало почему-то горько. Подсознательно все внутри принца протестовало и против древнего закона, и против того, чтобы невинная деревенская девушка становилась рабыней.

«Надо было оставить ее в деревне, — подумал он, и тут вспыхнула идея. — Может, отпустить девчонку?»

Но мысль мелькнула и пропала: слишком далеко они находились от ее провинции. Невеста не сможет вернуться домой.

— Ешь! — приказал он.

Уламывать ее не пришлось. Она подвинула к себе блюдо и начала уплетать цыпленка так, что треск стоял в воздухе. Жир и сок лоснились на подбородке и капали на грязное платье. Принц рефлекторно выбросил руку с полотенцем и вытер ее кожу.

И тут случилось странное: невеста отшатнулась, закатила глаза и упала на настил. Бриан кинулся к ней, приподнял голову, захлопал по щекам.

«Что это?»

Его ладонь не задевала крючковатый нос, словно его и не было, да и бородавку на подбородке он не почувствовал. Девушка мгновенно очнулась. Она оттолкнула его руку, села и отползла в сторону.

— Не трогайте меня! — прошипела она.

В ее глазах светилось бешенство, словно он надругался над ней, а не пытался помочь.

— Ты была в беспамятстве.

— Вам показалось. Я просто свалилась с табурета, кривой слишком.

Она вскочила на ноги, подняла стул и побежала к выходу. Бриан с удивлением наблюдал за ней. Эта уродина таила в себе какую-то тайну, которую он непременно хотел разгадать.

— Стой! Ты куда?

— Господин, будьте в шатре! — взвизгнула она и выставила перед собой обе руки. — Не выходите!

Бриан вытаращил глаза, в душе шевельнулось подозрение, дикарка вела себя слишком странно. «Враг!» — ударило в голову, и тревога зазвенела во все колокола.

Он медленно, чтобы не спугнуть, встал на ноги: никто ему, принцу этой страны, не будет приказывать! И вдруг резким движением вытащил меч и бросился к невесте. Она словно ждала нападения: отпрыгнула в сторону, побежала кругами по шатру, кинулась к ложу. Принц — за ней. Он сделал выпад — девушка увернулась, и в этот момент что-то ударило Бриана в голову.

Оглушенный, он упал на колени, затряс головой, и во все стороны полетели капли крови. Бриан удивленно посмотрел на них, все еще ничего не понимая, боли он не чувствовал, только надсадно горело ухо. И тут очнулась невеста.

Глава 7

Случайное прикосновение принца прошибло Агнессу током. И, хотя оно длилось всего секунду, она успела увидеть картинку, где командир падает, сраженный стрелой. В этот момент он находился в шатре, и на подносе лежали остатки цыпленка, только что обглоданные ею.

Раздумывать было некогда, она резко откинулась назад и упала на настил. Командир тут же бросился к ней — естественная реакция тела на непредвиденную ситуацию. А дальше девушка действовала по наитию, сама не понимала, что движет ею. Совершенно не хотелось спасать вредного господина, но в душе теплилась благодарность за сытный ужин и внимание.

Все завертелось кувырком. Она побежала, командир — за ней, и стрелок, видимо, ориентировавшийся издалека на тень на стене шатра, промахнулся. Агни даже не подумала, что эта стрела могла попасть в нее. Вообще не размышляла: бегала, кричала, суетилась, зато не дала совершиться злодейству.

Реакция командира и его окружения была естественной. Именно в тот момент, когда он находились в шатре один на один с уродливой селянкой, прилетела стрела. Кого еще винить в случившимся? Только невесту.

Агнесса рассчитывала лишь на благоразумие господина, который показал себя человеком уравновешенным, не склонным к спонтанным поступкам.

Ее вытащили из шатра и провели сквозь строй охраны. Каждый стражник смотрел волком: еще бы, она разрушила спокойную жизнь каравана. Теперь, вместо того чтобы отдыхать перед завтрашним перегоном, солдаты вынуждены всю ночь стоять в карауле.

Невест не было видно, Агнесса не услышала ни стонов, ни плача и остановилась.

— Шагай! — окликнул ее длинный. — Ждешь сообщника?

— Никого я не жду! — огрызнулась девушка. — А где невесты?

— Тебе знать не положено.

В повозке она почувствовала себя плохо. Все тело сотрясала крупная дрожь. То ли это наступила разрядка после пережитого шока, все же Агни никогда не оказывалась в подобной ситуации, то ли травяной отвар начал действовать.

— Мамочка, спаси! — прошептала она, с головой зарывшись в солому.

Даже представить было страшно, в кого превратится она от такой дозы напитка. Оставалась слабая надежда, что без колдовского заклинания сила воздействия будет слабой. А еще Агнесса боялась, что магическая защита спадет раньше нужного времени, и тогда ей не выжить: придется отвечать еще и за использование магии.

«Бежать! Надо срочно бежать!» — кричал внутри Агнессы инстинкт самосохранения. Не для того она вырвалась из родной деревни, чтобы сгинуть в чужом краю.

Она выглянула в щель между полотнами полога. Тревога росла в груди, мешала глубоко дышать, сводила с ума.

Но за стенами повозки была тихая ночь. Ветер не шумел ветками деревьев, лошади, утомленные за длинный переход, лишь звенели уздечками, отгоняя комаров. Агни прислушалась. Ей почудилось, что откуда-то доносится близкий плеск воды, она втянула ноздрями влажный, напоенный ночными запахами воздух.

«Неужели река? — вспыхнула в голове радость. — Откуда?»

Сборщики раскинули лагерь у подножия холма. Днем, когда она поднялась по склону и увидела спрятавшегося незнакомца, признаков озера или реки не заметила.

«Наверное, вода с другой стороны дороги», — решила она и вздохнула.

Так захотелось умыться или просто подставить лицо холодному ветру, что девушка пошире распахнула створки ткани и вгляделась в темноту. Ночным зрением она прекрасно видела костры, разбросанные между кустов и деревьев, едва тлевших угольками, возле которых спали уставшие люди. Стражники парами обходили периметр, переговариваясь шепотом. Только в шатре командира по-прежнему горел свет.

«И зачем спасала такого идиота?» — рассердилась Агнесса и вернулась мыслями к случившемуся.

Действительно, стрелок, который столько дней выслеживал караван и выбирал удачный момент, мог предпринять еще одну попытку, на этот раз успешную. Она сразу вспомнила незнакомца, прятавшегося за кустами, и пожалела, что не рассказала о нем командиру. Хотя…

«Так тебе и надо! — сердито подумала она. — Мог бы и поговорить по-человечески, а не прогонять».

Она зевнула и закрыла глаза. Усталость и напряжение вечера сказались: ее клонило в сон. Только она погрузилась в дремоту, как повозка зашаталась.

— Что? Что опять случилось? — встряхнулась невеста.

— Выходи!

Голос господина раздался так близко, что Агнесса вздрогнула и осторожно отодвинула полотно.

— Я… устала, — с трудом выдавила из себя Она. — Можно…, — она сделала паузу, набираясь сил, — остаться… внутри?

Невеста не понимала, что с ней происходит, но чувствовала себя отвратительно. Она хотела спать, спать, спать… Мозг отключался, отказывался думать, язык во рту превратился в лапоть и едва поворачивался, перед глазами все плыло.

— Ах, ты, чучело! — рассвирепел проводник. — Как разговариваешь с господином!?

Он схватил ее за шиворот и поволок из повозки. Девушка не сопротивлялась. Что-то случилось с телом, оно перестало повиноваться хозяйке. Ноги и руки тряслись, зубы выбивали чечетку. Ей было так плохо, что даже тумаки проводника не вызвали желания огрызнуться. А еще не появлялись видения. Вообще никакие, словно травяной отвар лишил силы и ее дар.