Ястребы Солнечной

Глава 1

ЯСТРЕБЫ СОЛНЕЧНОЙ

Посвящается моему отцу.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВЕТЕРАНЫ НЕВИДИМЫХ ВОЙН

«– Я же не герой, – мирно сказал Вернер. – Я так... просто астронавт»

О. Дивов «Лучший экипаж Солнечной»

Глава 1

— Так это вы авианосец США дерьмом бомбардировали?

Милош Белич обернулся. Двумя пальцами приподнял с переносицы зеркальные очки с круглыми стеклами и окинул незваного гостя мрачным взглядом.

— Если верить болтовне местных летунов, — ответил Милош с вызовом, — в этом чертовом баре каждый хотя бы по одному разу его бомбардировал!

Что правда, то правда. Самый яркий эпизод Трехдневной войны давно оброс множеством слухов и длинной бородой откровенного вранья.

Милко вернул очки на место и отрезал:

— Если охота послушать сказочку, в которой не будет ни слова правды, предлагаю найти другого рассказчика. И для твоего же блага, парень, советую сделать это быстрее.

Вопрошающий (незнакомый нам парень с нашивками «Сибирь-космос») на мгновение растерялся. На лицах пилотов за соседними столиками появились улыбки, на сибиряка стали оборачиваться.

Нужно признать, Милош Белич и вправду не был похож на овеянного легендами истребителя, который несколько лет назад провел боевую машину над кораблем «предполагаемого противника».

Невысокий, неопределенного возраста (где-то между тридцатью и сорока), с вьющимися черными волосами. Он больше напоминал Джона Леннона, особенно, когда надевал эти дурацкие круглые очки, чем боевого пилота. Да и какой боевой пилот в здравом уме сменит китель военного на форму астронавта-дальнобойщика? Возить грузы на Марс, безусловно, занятие интересное и почетное, но уж точно не в масштабах личности героя войны, пусть и трехдневной.

Кажется, сибиряк и сам это понял, но отступать было поздно. Улыбнувшись так, что даже глаза засмеялись, гаркнул весело:

— Извините за беспокойство, товарищ капитан! Р-разрешите поставить литр?

Пить перед вылетом запрещено, курить — не рекомендуется, а потому Белич был мрачен, борясь с неотвратимо подступающей постпохмельной депрессией. Услышав предложение, мой второй пилот и бортинженер скривился и тяжело вздохнул.

Вместо него ответил я:

— Сегодня в литрах у нас измеряется только ракетное топливо, парень. Пора домой.

Улыбку на губах сибиряка скомкало разочарование. Он поискал меня взглядом.

Я все это время лежал на диване по другую сторону стола, так, чтобы в бар из нашей кабинки торчали только подошвы ботинок. Не видя моих нашивок, пилот «Сибирь-космоса» с надеждой взглянул на Милко.

— Не слышал, что командир сказал? — прикрикнул Белич. — Сегодня день трезвости. Так что давай, земляк: кр-ругом! Шагом марш!

Парня как ветром сдуло.

— Задолбали они с этим авианосцем, — пожаловался Милко, брезгливо отодвигая стакан с минералкой. — Узнаю, кто подговорил салагу именно к нам сунуться, — рога пообломаю!

Впрочем, история была не нова. Американцев нигде не любят. С удовольствием покупают колу и джинсы, смотрят голливудские фильмы, но при любом удобном случае старательно выговаривают: «Yankee go home». Даже в космосе. Все слишком устали от назойливой манеры заокеанской державы везде совать свой нос.

Поэтому в любом баре, хоть на Земле, хоть на Марсе готовы десять раз подряд выслушивать историю о том, как простой русский астронавт, чье имя осталось загадкой, совершил единственный в новейшей истории боевой налет на страну-оплот демократии и распахнул бомболюк над целью.

Впрочем, если кого и задолбали с «этим авианосцем», так это меня. Мне тоже хотелось жахнуть бокал холодного темного (особенно после вчерашнего) и закурить. Так что настроение полностью совпадало с настроем второго пилота. И я молча продолжил грызть зубочистку, глядя в сокрытый полумраком потолок.

Несмотря ни на что в глубине души я радовался предстоящему вылету. Засиделись мы на Марсе, скоро мхом порастем. А на Земле ждет отпуск и гонорар за три рейса. И самое главное — нормальное небо над головой, а не мрачный и безжизненный полуфабрикат Красной планеты с ее утомительными пылевыми бурями.

«Махнуть бы на недельку в деревню…» — с тоской подумал я.

Вот где отдых! Рыбалка, баня, грибы и чистый воздух. А уж как деревенский самогон глушит инсайт супера! Себя забудешь, не то что Чужих и их проклятые корабли…

В общем зале бара послышалась возня, затем раздался звук удара, и все перекрыли радостные крики и аплодисменты.

Глава 2

Глава 2

Ожидая разрешения на вылет, я глазел на марсианскую равнину за бронированным стеклом Купола. Пейзаж, который за две недели успел осточертеть.

Программа терраформирования все еще находилась в начальной стадии. Пригодная для человека атмосфера в Борее была только под Куполом: огромным сооружением из стальных балок, которые образовывали шестигранные окна. Когда заходишь на посадку, со стороны Борей напоминает сильно вытянутый улей, который на фоне красной пустыни выглядит сверкающей жемчужиной.

В самом городе успели настроить более сотни двух-трехэтажных зданий. Вдоль автодорог для электромобилей пышно цвела зелень на смеси марсианского грунта и завезенного чернозема, а всего в нескольких километрах от центра города начиналась бурая и безжизненная пустыня с частыми пылевыми бурями и смерчами. Над Куполом тянулись серебристые ниточки рваных облаков на фоне розового неба.

Впрочем, активность мы развили на Марсе серьезную. Бурились скважины, готовились к сдаче в эксплуатацию новые блоки атомной станции, строились шахты, заводы, дома и выдумывались самые дикие планы по воссозданию пригодной для жизни атмосферы на всей планете. За Куполом непрерывно вкалывали управляемые роботы: прокладывали дороги, с полотном, отпечатанном на 3-D-принтере, рыли котлованы и закладывали основу для будущего поселка. Благо, 3-D-печать позволяла сделать это все быстро и качественно, по крайней мере, на первое время.

Но… Что-то страшное и пугающее крылось в такой активности. Слишком поспешно человечество стремилось закрепиться в космосе. Это было уже не изучение, а хаотическая экспансия.

«А всему виной, — подумал я мрачно, — тот чертов корабль…»

— Ну и рожа у тебя, командир.

Я обернулся.

Милко протянул ремень с кобурой. Я перехватил, застегнул на поясе. Тут же проверил состояние табельного игломета, а затем поставил на предохранитель и наглухо защелкнул кобуру.

Милко встал под табличку «Курить запрещено», достал сигареты и чиркнул зажигалкой.

— О корабле думаешь?

Я кивнул.

От напарника не имело смысла скрывать мысли. Мы давно работаем рука об руку. Я даже не стал уточнять, что под «кораблем» он подразумевает отнюдь не наш видавший виды челнок.

— Знаешь, Ваня, — прошептал Милко, — я часто ловлю себя на мысли…

— Быстрее бы началось, — не спросил, а подчеркнул я.

Милко кивнул и признался:

— Устал я ждать, командир.

— Все устали. Но ты и сам знаешь, что мы не готовы. Если ОНИ явятся…

— А будем ли готовы? — перебил Милко, забыв про тлеющую в руке сигарету. — Еще и половины того, что мы ТАМ нашли, не разгадали. Да что там половина?! И десятой доли трофеев на разгадали! Только и можем, что по Солнечной мотаться, роиться, как мухи.

Я возразил:

— Раньше и этого не могли.

— Раньше мы на своих разработках летали, задор был, — не согласился Милко. — А сейчас? Покорители космоса, как в пропагандистских роликах поют? И это с нашими-то немытыми рылами? Мы похожи на дикарей, на которых внезапно свалилась цивилизация. Вчера в набедренных повязках куклы Вуду лепили, а сегодня с Калашниковыми наперевес прогуливаемся. Да только морды все еще немыты, а на ногах лапти.

Я покачал головой.

— Мы не прогуливаемся, а изучаем.

Милко невесело хохотнул.

— Ну да. А помнишь, как мы с тобой в первый год…

— Отставить, капитан, — отрезал я. — Доложить о готовности корабля.

Для нас всех тот «первый год» — больная тема. И Милко сориентировался мгновенно, но в его голосе еще оставалась толика непокорности. Он процедил с обидой:

— Есть, майор. Все системы функционируют нормально. Баки полные, двигатель исправен, трюм загружен.

— ВПП?

— Шестая взлетно-посадочная полоса. Взлет через один час шесть минут.

Я кивнул.

— Нам пора, капитан Белич.

— Так точно, майор, — кисло процедил Милко, давя каблуком окурок.

Он развернулся и первым двинулся к выходу.

Я видел, что напарник задет, но извиняться даже не подумаю. Не ему одному нынешнее положение дел не в кайф. Сменить элитный отряд с самыми высокими полномочиями на судьбу космического дальнобойщика? Это казалось романтичным только в первое время…

До челнока добирались на монорельсе.

Промчались по Борею, потом поезд рыбкой нырнул под землю. Несколько минут за окнами мелькали фонари, широкая и светлая шахта с непривычным красноватым цветом породы, от которого уже натурально тошнило. Затем монорельс выпрыгнул на поверхность.