Йольский тамада

Дисклеймер:

Главный герой всея рассказов (он же главный мудак) — ангел Азраил, который шёл-шёл и дошёл до ручки. И вот очередная дурная выдержка из его жития. Пьёт. Курит. Характер скверный. Женат.

А как он до такого докатился — в книгах цикле «Тёмная история» рассказано от и до.

Жанр: мистика-хуистика, хтоньреал, 118+

«Блять, приехали!» — выдохнул я сквозь зубы, разглядывая кишки россыпью по полу. Алые брызги контрастно расцветили бледно-голубые стены, добавив постной обстановочке живости. Белая борода, та самая, из ваты, по классике, была уляпана бурым. Шуба, разодранная в нескольких местах, валялась отдельно от обладателя. В общем, здравствуй, дедушка мороз: впереди Калинов мост. Снегурка, стоит сказать, выглядела не многим лучше, под стать дедушке. Словом, собрать её, чтоб не похерить детский утренник, возможным не представлялось. В конструкторе как минимум не доставало важных деталей. Верхней половины башки, например, а без нее не на что и кокошник нацепить расписной-то.

«Сука! — страдальчески промычал я, натягивая шапку на глаза. — Первый утренник у мелкого! Ну почему, бля, опять всё по пизде-то?! Я заколдованный что ли, а?! Какого ёбаного карёбанного эта тварь тут столоваться решила сегодня?! Именно, нахуй, сегодня?!»

Гном задумчиво почесал за рогами, заметив: «Так Йоль же! Чего ты дивушку-то даешься? Самое оно. А насчёт почему…» С этими словами демонюк подошёл к кокошнику, валявшемуся в луже крови. Пахло в тесной комнатушке солью и дерьмом. Страхом.

«Ты погляди, как оно нарядно! Ладно да складно!» — с этими словами Эби выковырял из сего головного убору камешек, который в его пятерне тотчас поменял цвет.

Я мрачно поглядел на кристалл, после чего выдал такой поток сознания, что из пристойного там были только союзы, предлоги и паузы. И то условно пристойные. По интонациям и они едва ли прошли б цензуру.

По всему выходило, эта жрущая новогодний реквизит страхоёбина должна была явить себя в красках аккурат поперёк представления и покрошить всех мальчишек и девчонок, а также их родителей в мелкий винегрет. Но камень был немного дефектный, со сколом (поди кокошник где хуякнули при перевозке), и адская тварина выползла раньше.

Гном вдумчиво выслушал меня, покивал, со всем соглашаясь, и спрятал зловредную каменюку за пазуху. Причину мы короче нашли. Но главной проблемы оно, однакось, не сикось, не накось, не решало. Нет, не той, где ж эта инфернальная гадина, выбравшаяся из кристалла, теперь гуляет, а чего делать с утренником-то. Скоро дедушку Мороза будут детки дружно звать, ёлочка гори всё вот это, как полагается, а тут, нах, расчленёнка по высшему разряду! Не, Маэль (сынка мой) конечно, не испугается, хуле: такое-то он уже видал и не раз — ничё шибко-то интересного. В Аду вон и не такого наглядишься. А вот Новый год по-человечески не встречал ещё никогда. Хотелось его удивить. А уж чего ваще мне стоило определить отпрыска в этот самый детсад: как вспомню — вздрогну! Пахал, не хужей, чем папа Карло! Ну и бухал в перерывах тоже, но это из другой оперы. В общем, старался, себя не жалел: так за семейные ценности радел.

«Гном, чё делать?» — схватился за голову я, сознавая, что обменять этих неисправных Снегурку с дедом на новых мы уже не успеем.

Эби поднял с пола угвазданную шубейку и протянул мне: «На вот, будешь ты у нас…»

«Я не умею вести детские утренники!» — перебил его я. — Я ж не этот вот самый, как, блять, его.. не тамада!»

«Ну ежли ты думаешь, что утренники тамада ведёт, оно, конечно, непросто будет, — хмыкнул гном. — И тосты, и конкурсы там интересные… Ну ребятишки тостов не поймут, белобрысь. Им бы чего поинтерактивнее. Ты включи воображение!» — медленно развёл коротыш руками, рисуя дугу, как бы предполагая, что меж ладоней у него должна засиять радуга.

«Какое нахрен воображение! Шмот в хлам и в говнину, будто из мясорубки!»

«Ой, ну чегой ты? Морок наведу и красиво будет. Только он на предметы лучше ложится, так что одевайтесь, ваша крылатость! Не портите моему племяшке момент!»

Ну тут чё спорить? Хуже уже всё равно некуда — выкручено на максимум. Я накинул шубец на плечи, взял обломок посоха и стал похож на Джека, мать его блядь, Потрошителя. Замечательно. Светлый новогодний образ.

«Это пиздец, — процедил я сквозь зубы, лицезря себя в треснутом, увоженном в кровище, зеркале. — Пиз-дец».

«Это только присказка, — ободрил меня гном. — Сказочка будет чуть опосля, так что не бухти: вживайся в роль».

«Ты тогда давай, рядись в Снегурку», — криво ухмыльнулся я и пнул ему кокошник.

«Не-не-не, — протараторил коротыш. — Я разве что буду эльф».

Видимо, от стресса я ржанул в голосину. Сука, эльф он рогатый, вы посмотрите! Да Санта бы с перепугу обоссался прям в валенки, работай у него в наём такие эльфы.

«Ладно, эльф, — кивнул я. — Выручай. Я не ебу чё делать, вот чесслово».

«Выглядеть представительно», — напутствовал меня гном. То есть эльф. Новое погоняло, ля, в студию!

«Ну взрослых оморочить — дельце плёвое. С детьми сложней, — призадумался наш маленький помощник Санты. — Больно у ребятишек психика подвижная».