Юный Бог. Новая эра

Глава 1. Пробуждение

Тридцатое октября. Холодная ночь.

Я лежу на спине. В ушах звенит от удара. Приземление не было мягким. Под спиной несколько десятков сломанных досок. Некоторые неприятно впиваются в тело, но избавиться от муки никак. Я не могу пошевелиться и вынужден смотреть вверх на темное бархатное небо октября. Далекие звезды все так же блестят, а мелкие снежинки, потревоженные нами, танцуя опускаются с крыш.

Время застыло. Его будто не существует. Я и Мэнди стали частью развалин старого сарая. Недвижимые, но еще живые.
Девушка дышит, ее ресницы чуть дрожат, но сознания нет. Как только смогу, я помогу ей, а пока вынужден ждать, когда кровь моего отца в жилах сделает свою работу. Раны восстановятся, силы вернуться.

«А как же Митчелл?» - спрашиваю сам себя.

Он был мертв. Я видел, как он разбился. Дампир мертв. Должен быть мертв. И тогда все наладится. Мы вернемся домой. Я, папа и наши друзья. А еще Мэнди. Если захочет.

Первое ноября. Ранее утро.

- Эван? – меня трясут за плечи. Пытаюсь открыть глаза, - Эван, вставай. Надо уходить.

Я часто моргаю, пытаюсь пошевелиться. Руки работают, спина гнется, но так, будто меня били розгами. Перед глазами бледное лицо девушки и ее глубокие синие глаза. Они такие из-за темноты в помещении.

- Наконец-то, хоть какое-то сознание! Ты вставай или хотя бы обопрись на меня. Здесь есть лаз, мы спрячемся, и я тебя подлатаю.

- Спрячемся где?

Я чувствую аромат ее крови. Очень сильный, манящий. Он дразнит рецепторы. Все от того, что тонкая шея очень близко к лицу. Девчонка забывает, что я не питался, она поднимает меня, закидывая на себя мою руку и меня самого, как мешок. Я выпрямляюсь, пытаясь устоять на постоянно гнущихся коленках. Они то и дело пружинят, точно у кузнечика.

- Здесь есть люк. Какое-то хранилище. А еще я нашла старую аптечку и пару бутылок воды. Раньше кто-то укрывался в этом сарае. Но давно, потому что следов жизнедеятельности нет.

- Ты сама в порядке? – Я делаю шаг, еще один. Проклятые доски валятся из-под ног. Но Мэнди усердно тащит меня в левую сторону, от выхода, - Кажется дверь справа?

- Нет, туда нельзя. Там недалеко лежал этот урод, Митчелл. А теперь его нет. И за нами приходили. Я слышала их.

- Почему же мы живы?

- Потому что это был кто-то другой. Не люди Митчелла. И кто бы то ни был, он знает, что мы тут.

- Может тогда лучше на улицу?

- Нельзя, - девчонка подводит меня к небольшому выступу, похожему на старый колодец. Снимает крышку, - Мы спрячемся здесь, пока ты не поправишься. Сейчас мы уязвимы.

- Я в порядке.

Мэнди поднимает ко мне голову и недовольно смотрит.

- Ты истекаешь кровью, Эван.

- Разве?

И правда. Кофта мокрая. Чем больше я двигаюсь, тем сильнее пропитывается. Та часть ткани, что ниже, твердая. Старая кровь замерзла. Значит движение вызывает новую кровопотерю.

- Не переживай. Я тебя зашью.

Какая уверенность. Мэнди подталкивает меня к каменным бортам, я смотрю вниз. Темно.

- Это же колодец?

- Нет. Но недоброжелатели так и подумают, но это не колодец. Там всего метр до пола. Прыгай, нагнись и слева заползай в туннель. Он короткий. Дальше будет комната. Пересидим внутри.

Мой мозг не особо работает, поэтому делаю, как говорит девчонка. Переступаю, сажусь на край и доверчиво прыгаю вниз. Лететь не приходится, с учетом бортов в полметра, у меня торчит голова.

- Наклоняйся и лезь!

Я наклоняюсь. Ужасно больно в груди. Лезу в небольшой проем и оказываюсь в полной темноте там, где тепло. Мэнди забирается следом. Она нащупывает какую-то крышку и закрывает арку.

- Все. Готово!

Следом загорается свет. С помощью зажигалки Мэнди поджигает пару свеч. Я осматриваюсь. Мы оказались в небольшой камере высотой в полтора метра. Пол застелен чем-то вроде ковролина, запачканного землей. Все пространство не больше три на пять метров. Есть небольшой настил с пледами и подушкой, имитирующий кровать и пара полок на стене у выхода. Там есть свечи, спички, две бутылки с водой, аптечка и книга о Робинзоне. Сами стены чем-то замазаны и, если присмотреться, можно найти два вентиляционных самодельных люка.

- Как ты нашла это место? – спрашиваю я, присев на кровать. Моя правая рука до сих пор малоподвижна. Я едва ли могу опираться на нее, чтобы присесть на кровать подальше.

Мэнди кладет у выхода на пол картонку и садится на нее в позе лотоса. Она внимательно наблюдает за мной, недовольно корчась, заметив, что я испытываю боль.

- Прошли сутки, Эван. Сегодня первое ноября и прошло почти десять часов с тех пор, как я пыталась привести тебя в чувства. Сначала я хотела выйти, чтобы найти помощь, но снаружи много вампиров. Так просто не уйти.

- Почему они не ищут нас здесь? Все видели, куда мы упали.

- Потому что посчитали мертвыми, я думаю, - она пожимает плечами. Несмотря на храбрость и уверенность, вид у Мэнди уставший, - Когда я пришла в себя, видела следы. А потом приходили незнакомцы. Они не трогали нас, просто посмотрели. Может посчитали мертвыми?

- Любой вампир понял бы по запаху, мертвый человек перед ним или живой, - Я пытаюсь пошевелиться и плечо простреливает боль. Страшно даже смотреть на рану в груди, - Это могли быть свои. Люди.

- Если бы это были наши, твой отец был бы здесь еще вчера.

Мой отец. Он ничего не знает обо мне и о Мэнди. А я не знаю жив ли он сам. Наш план по спасению людей Пальмиры был раскрыт. Так сказал Митчелл.

- Я разбила рацию, но знаю, что они в порядке, - Мэнди смотрит мне в глаза, не позволяя отчаиваться, - И мы их обязательно найдем. Только для начала надо залатать твои раны. Иначе никакая регенерация не поможет.

Для Мэнди тут достаточно высоты. Она даже затылком не касается потолка в то время, как мне пришлось бы здорово согнуться. Девушка берет с полки аптечку, подсаживается рядом и достает набор для шитья. Она выбирает большую иглу и синтетическую тонкую леску. Затем достает из кармана зажигалку и с довольной улыбкой накаляет иглу докрасна. После, с помощью щипцов загибает конец в крючок и указывает на меня.

Глава 2. Подвал

Наедине со мной Мэнди плохо справляется с эмоциями.

При других она всегда старалась казаться неприятной, гадкой, вредной девчонкой. Но сейчас я замечаю, как нервно бегает взгляд брюнетки и как сбивчиво звучат слова, когда необходимость лечения сближает нас в прямом смысле.

- Если будешь лишь спирт, предупреди заранее. Я все еще помню твою выходку там, на высоте.

Не смотрю сам на то, в какие раны вылился мой отчаянный героизм. Но прекрасно чувствую боль в плече, груди и чуть ниже, справа. На тело словно бросили огромную раскаленную глыбу и она, не переставая, печет.

- Тебе повезло! Спирта больше нет. Я уронила склянку, когда поднималась за тобой. Но есть салфетки. Они медицинские, так что сожми это, - девчонка достает из коричневой сумочки-аптечки небольшую деревянную палку. Абсолютно ровную по краям, - это футляр градусника. Он крепкий.

Это издевка? Я отказываюсь.

- Ты маленькая садистка. Думаешь я не стерплю боль от иглы?

- Как знать? Не хочу слушать твои вопли.

- Я не буду вопить.

- А это мы сейчас узнаем.

Мэнди садится на колени прямо передо мной, достает из небольшого помятого старого пакета салфетку и тянется к плечу. Я смотрю на каждое ее действие, чем заметно нервирую.

- Отвернись, Эван! Я не смогу так работать.

Повинуюсь. Отворачиваю голову влево.

- Там все плохо?

- Ну как сказать...

- Как есть. Без прикрас!

- У тебя в плече сквозное, - девчонка хватает меня за руку, приподнимается и смотрит за спину. Я морщусь от боли. А еще эта запретная близость… Она забывает, что во мне течет кровь вампира, - Выглядит отвратительно, но нагноения нет.

- Спасибо, - выдавливаю я.

- А еще на груди, - Мэнди проводит рукой по месту, куда пришелся укол кинжала, - Но тут само зарастает, повезло. А вот на животе нет.

Чуть ниже ребер прямо под наклоном прошел разрез. Длиной сантиметров десять. Очень ровный, но кожа расходится в стороны, обнажая неприятную картину. Красно-черное углубление.

- Должно было зажить, - цежу я, слегка косясь на свое тело. Мне смотреть неприятно, а Мэнди как будто получает от этой картины удовольствие, - Ты говорила, я пролежал в сарае целые сутки?

- Ага, ты долго спал. Но не волнуйся, я подлатаю тебя.

- Буду благодарен.

Девчонка нисколько не растеряна. Собрана, как настоящий медик!

Она берет салфетки и аккуратно обтирает кожу вокруг порезов. Я морщусь, ожидая, что спиртовая пропитка попадет мне на рану, но Мэнди осторожна. Ее прикосновения очень нежные, легкие, точные.
Становится тихо. Только свеча чуть потрескивает. Я стараюсь ни о чем не думать и не смотрю на то, как новоиспеченный доктор вставляет нитку в иголку. А затем Мэнди наклоняется ко мне и просит слегка податься назад, чтобы на живот падал свет.

- Будет чуточку больно.

Я оборачиваюсь. Голубые глаза полны извинений, пусть первый стежок и не сделан.

- Ладно. Я потерплю.

Дочь рыбака протыкает кожу, следом, с другой стороны, а затем очень аккуратно затягивает первый стежок. Ощущения неприятные, но терпимые. Руки «доктора» не дрожат, чувствуется опыт. Она повторяет это действие пять раз, а в самом конце обрезает нить.

- Теперь тут!

Я оборачиваюсь, посмотреть на шов и чуть носом не сталкиваюсь с ее лицом. Мэнди от неожиданности замирает, но краснею я.

- Поаккуратнее, пожалуйста, - надевает маску «мальчишки», подруга, - Не разбей мне нос.

- Я не хотел.

- Ладно.

Что скрывать, мы оба смущены. Но она тут правит! Заставляет меня не дергаться, стоит на коленях и недовольно ругается, осматривая сквозное ранение.

- Зашивать такое нельзя. Я могу навредить.

- Что с этим делать? – Оборачиваюсь.

Мэнди толкает меня в щеку, заставляя отвернуться.

- Ты мне мешаешь! Сиди смирно. Я наложу повязку. Она поможет.

Командует мной. Разбирает аптечку, достает какую-то мазь и мажет ее на марлю. Затем накладывает повязку с одной и другой стороны, после чего перематывает оба квадрата бинтом через плечо и под левое плечо, а потом вокруг живота.
Мэнди кружится вокруг меня, превращает в пациента, то и дело ныряя под руку, затем под другую. А когда закрепляет повязку и обтирает кожу от засохшей крови, замечает, что я все это время не сводил с нее глаз.

- Ты снова смотришь?

- Я не специально...

- Все. Почти готово.

Она краснеет. Наверное, от жары. В нашем маленьком подвале не так много свежего воздуха, зато не мерзнем.

- Спасибо, Мэнди. Ты спасла меня.

Брюнетка разводит руками, садится рядом на кровать с аптечкой в руках. Собирает остатки марли, бинтов. Испачканные материалы складывает в небольшой крафтовый пакетик, а следом достает скальпель.

- Пока нет. Ты не восстановишься, если будешь голодать.

Понятно. Задумала лечить меня своей кровью. Я беру ее за руку и второй рукой забираю инструмент.

- Давай без жертв, - откладываю скальпель в сторону, - Я в порядке. Справлюсь.

Лекарство Джины. Женщина насыпала его в небольшую склянку, которую не так легко разбить, и оно до сих пор лежит в кармане кофты. Повезло, что я не оставил его в потерянной куртке. Я достаю его, передаю в руки Мэнди.

- Это особая смесь. Помогает восстановить силы. Всего лишь разбавить с водой и смогу продержаться несколько дней. Но это на крайний случай. После приема у меня не очень здраво работает голова.

- Как это?

- Я рискую.

- Ааа...

Мэнди разглядывает коричневый порошок.

- Из чего состоит эта штука?

- Рецепт Джины. Состав мне не известен, но там точно есть эссенция крови. Так что скальпель и кровь - это лишнее. Но один вопрос все же стоит остро.

- Какой?

- Ты голодна. Нам нужно найти еду для тебя.

- Я выпью воды. Этого достаточно, - она замечает как я смотрю. Хочет отвести взгляд, но он падает мне на грудь, отчего Мэнди еще больше смущается. Такой реакции не было, когда она латала мои раны, - Оденься. Нечего сидеть полуголым.