Юрта Ворона. Варенье из одуванчиков

Пролог. Должен ли истинный сьер уступать даме место на скамье, если это скамья подсудимых?

Сидят три престарелые сьеры на опушке леса и занимаются вязанием.

Из леса выскакивает горилла, хватает одну из женщин и утаскивает ее в лес. Оставшиеся продолжают заниматься вязанием.

Через полчаса одна из оставшихся:

‒ И что он в ней нашел?

Из просторов интернета. Автор в розыске. Возможно, автор англичанин.

Сьер Винсент Виллем Гальвангар

Январь 1923 года

… Я метался по гостиной, как лев в клетке.

Она спокойно сидела на диванчике, аккуратно сложив руки на коленях, и не поднимала на меня свои невозможные глаза. Вся ее поза выражала высшую степень смирения и скромности. И если бы я знал ее хуже, я бы и в самом деле поверил в эту напускную добродетель. Но мне слишком хорошо было известно, что под маской спокойствия и покорности сидит разъярённая львица под стать мне.

‒ Как ты могла?! ‒ выдавил я, и подскочив к столику, налил себе вина.

Она вскинула на меня глаза и уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке. Это единственный ответ, которого я видимо заслуживал.

Я сделал большой глоток и допил рубиново-красную жидкость. А потом, поставив бокал, налил себе еще из пузатого графина.

‒ Мне не предложишь? ‒ все с той же улыбкой спросила она, но я только качнул головой.

‒ Нет! Тебе нельзя! ‒ и я выругался.

‒ Как скажешь, ‒ покорно кивнула она.

‒ Прекрати! ‒ и я в сердцах швырнул бокал об стену.

Бокал разлетелся на множество мелких осколков, а яркая красная жидкость, оставив на светлых обоях пятно, стекла на пол тягучими каплями.

‒ Подумать только! Сьер Винсент Виллем Гальвангар, только недавно отметивший сорокалетний рубеж, самый видный жених Столицы, образец для подражания, любимец всех пожилых сьер столичного сезона, швыряется бокалами в стену, ругается в присутствии приличной сьеры, мечется по гостиной. Что напишут газеты? Что скажет ваша достопочтимая матушка, если до нее дойдут эти слухи? ‒ приторно-ласковым тихим голосом сказала эта… львица в овечьей шкуре.

Я запустил руки в волосы и взъерошил их. Впору хвататься за голову от происходящего. И как меня угораздило сойти с ума от нее? Мне и в самом деле сорок. И я всю жизнь гордился тем, что я само благоразумие, порядочность, постоянство и здравый смысл. Я чопорен до мозга костей, я приверженец традиций и правил. И вот я, как последний болван, не знаю, что мне делать с чувствами к ней. Как мне бороться с сжигающей меня ревностью? Как побороть желание присвоить себе ее и никогда не выпускать из объятий? Как мне совладать с порочными мыслями? Как остановить порывы запереть ее в «Юрте Ворона» и не выпускать оттуда на улицу? Как мне разлюбить ее? Потому что я в самом деле не в себе рядом с ней.

Я снова смотрю, как она невозмутимо берет бокал с апельсиновым соком, и ее алые губки приоткрываются. А потом, сделав глоток, она вскидывает на меня глаза и маленьким юрким язычком облизывается. А затем закусывает губку жемчужными зубами и смотрит на меня так невинно, как будто сам ангел, спустившийся с небес.

Только вот я прекрасно осведомлен, насколько порочен этот ангел!

‒ Ты придешь в мою спальню сегодня? ‒ откинувшись на спинку диванчика, на грани слышимости спрашивает она.

‒ Прекрати! ‒ зло прошипел я тоже на грани слышимости.

‒ Ты повторяешься, ‒ пожала она плечиками. ‒ Что ты хочешь от меня?

‒ Его арестовали в канун Нового года, и скоро первое судебное слушание. Но всем прекрасно известно, что в деле очень много белых пятен. Многое не доказано, и обвинение частью строится на домыслах! Многое нелогично, и адвокаты не преминут на этом сыграть, ‒ продолжая шагами мерить пол в гостиной, начал я.

‒ И что? Я тут при чем?

‒ Очень многие сомневаются в том, что он убийца!

‒ Да, и я в их числе, ‒ спокойно ответила она. ‒ Это все и так известно, и мы не раз это обсуждали. Сейчас от меня что ты хочешь?

‒ Я хочу, чтобы ты мне сказала, что ты этого не делала! Я могу принять и понять многое. Но… Я хочу честного ответа! ‒ снова почти заорал я.

‒ А ты поверишь? ‒ и снова эти глаза смотрели, как мне казалось, мне прямо в душу.

‒ Да! Да! Да! ‒ заорал я, уже не сдерживаясь, потому что она снова довела меня. ‒ Я поверю тебе! Потому что очень сильно хочу поверить!

Она встала, поставила бокал с соком на столик, и медленно, не разрывая нашего взгляда глаза в глаза, подошла ко мне.

‒ Ты была в тот день в доме. Все знают, что вы терпеть друг друга не могли. Она кричала на тебя. Вы ссорились. Да, она была эмоционально нестабильна. Возможно, не в своем уме. Но у тебя была возможность. Ты могла это сделать. Я поверю… Тебе поверю, ‒ и я отвел прядь длинных волос с ее лица.

Она как кошка, как красивая львица потянулась за лаской и прижалась к моей руке. Ее невозможные глаза подернулись влагой, губки задрожали, а носик забавно сморщился. Она смотрела на меня с тоской и надеждой. Я так люблю ее именно такой. Я сойду с ума, если потеряю ее. Мне уже все равно, даже если она отравила половину Столицы. Я готов все бросить. Я увезу ее заграницу. Мы уедем на континент. Я никому ее не отдам! Если понадобится, все брошу! У меня достаточно денег, чтобы защитить ее.

Дорогие читатели!

Я рада приветствовать вас в своей новой книге.

Это третья и заключительная часть трилогии «Юрта Ворона». Но если вы не читали первые две, не страшно, потому что это самостоятельный детектив и новое расследование. Встретятся герои из предыдущих книг, но все же в основном это новые персонажи.

Книга будет написана не совсем обычно, каждая глава от лица нового персонажа. Все подозреваемые должны будут высказаться. Пока план такой. Многое я еще и сама не представляю. Пока и с героиней точно не определилась. Буду рада вашим предположениям. Может быть, манера изложения покажется вам сложной, но скучно каждую книгу писать одинаково. И я решила попробовать вот так. Возможно, к середине книги пойдет рассказ от одного персонажа. И будет это главный герой или героиня, пока не решила. Книга пишется. И я надеюсь на ваши комментарии и отклики.

Дело, которое мы с вами будем рассматривать, действительно имело место, и хотя оно раскрыто, все равно вопросов остается очень много. До сих пор есть версии и о невиновности, и о том, что доказательств недостаточно, и о том, что обвиняемого подставили и казнили незаслуженно. Я буду стараться придерживаться того хода событий, что был в реальности, но все же это не только исторический детектив, а еще магический и фэнтезийный, поэтому я допускаю множество вольностей. Читать ли в других источниках описание этого дела, каждый решает для себя.

В книге, как обычно, будет множество исторических фактов и сведений. Я старалась вас удивить тем, о чем вы возможно еще не слышали или не читали. И разумеется, будет глава с картинами, потому что я очень это люблю и вставляю почти в каждую книгу. А тут такое поле для деятельности! Кто только не рисовал одуванчики)

На книгу будет открыта подписка. Но мы обязательно решим проблему с промиками с моими постоянными читательницами и теми, кто меня поддерживает из книги в книгу. Если у вас проблемы с оплатой, мы все сможем решить.

Я пока и сама не знаю, кто же у нас окажется убийцей. Вот не решила до сих пор. И пишу так, что это может быть каждый. Планируется, что повествование будет неспешным. И если вам покажется, что ничего не происходит, то это совершенно не так. Просто это тихий провинциальный городок, но там бушуют страсти и случаются преступления.

В конце я думаю устроить заседание в комнате в стиле классического английского детектива с разоблачением убийцы.

Я очень буду рада, если вы решите присоединиться к моему расследованию, и буду рада всем звездочкам и комментариям. Как всегда, под теми книгами, что в процессе, я постараюсь отвечать. Но и те комментарии, что вы пишите к уже законченным книгам, я все с большим удовольствием читаю. Спасибо вам огромное за них.

Итак! Мы приступаем!

Ваша Олла Дез

Глава 1. Должен ли истинный сьер помогать даме выйти, если дама хочет войти?

Лондон, Темза, табличка «Ловить рыбу запрещено», под ней сидит джентльмен с удочкой. К нему подходит полисмен:
‒ С вас 10 фунтов, сьер.
‒ За что?
‒ Здесь нельзя удить рыбу!
‒ Я не ловлю рыбу, я купаю своего червяка!
Полисмен отходит, но появляется через 10 минут.
‒ Вы купаете червяка, покажите мне его.
Джентльмен достает из воды крючок, а на нем червяк.
‒ Это ваш червяк, сьер?
‒ Да, это мой червяк.
‒ С вас 20 фунтов, сьер.
‒ За что?
‒ Здесь нельзя купаться без купального костюма!

Из просторов интернета. Автор в розыске. Возможно, автор англичанин.

Элеонора Альдероз Амстронг

Осень 1920 года

Мне семнадцать, и сейчас мне кажется, что я самая счастливая сьера во всей Столице! Мало того, что нам с отцом удалось приехать сюда в разгар осеннего сезона, так еще и к открытию самой интересной выставки за последние два года сумели попасть.

Выставка проходила в одном из павильонов громадного выставочного центра. Там были представлены не только картины. Чего там только не было, начиная от экзотических цветов и заканчивая дирижаблями и воздушными шарами. Говорили, что там даже представлен огромный искусственный слон в одном из павильонов.

Но меня в первую очередь интересовали картины, подобранные по тематике велосипедов. Нашумевшее убийство молодой девушки, таинственный убийца на зеленом велосипеде и проходящий в Столице суд спровоцировал волну интереса к выставке, и казалось, туда стремился попасть весь цвет Столицы.

Столичные газеты наперебой старались осветить это мероприятие, и сегодня за завтраком папа неодобрительно качал головой, когда я очень просила его поторопиться, а то мы не успеем к открытию.

В Столицу мы приехали с отцом вдвоем. Мой отец, Герберт Роуз Армстронг, магистр права, уважаемый юрист, солиситор*, бывший депутат парламента от Плимута и просто замечательный отец троих детей. Мой восьмилетний брат и пятилетняя сестренка остались дома. Для родителей рождение Пирсона, а за ним и Маргарет было большим шоком. Папе на тот момент было сорок шесть, а маме сорок два, и никто не ожидал, что она сможет родить в этом возрасте, хотя медицина и шагнула далеко вперед.

Правда, порой я думаю, что появление младших детей все же сказалось на ее здоровье. Мама впала в затяжную послеродовою депрессию, и так на мой взгляд из нее и не вышла. За Пирсоном и Маргарет она не очень следила и участия в их воспитании почти не принимала, в отличие от отца, который был просто счастлив, когда они родились, и обоих несказанно баловал.

А вот мама даже легла в клинику в начале лета, где ей основательно лечили нервы, только вот помочь так и не смогли. Приступы меланхолии чередовались с яростью и вспышками агрессии. После клиники ее состояние не улучшилось. Что, признаюсь, меня весьма удручало, потому что в нашей семье только я и папа помнили ее совсем другой. Живой, темпераментной, но в меру. Энергичной, но без ярости и гнева.

Вот и сейчас в эту поездку мы должны были отправиться втроем. Но накануне у мамы произошёл очередной нервный приступ. Были и галлюцинации. Ей мерещились монстры, и папа вынужден был оставить ее дома под присмотром старой Марты.

Мне бы очень хотелось попасть сюда с ней, но уже просто то, что мы сумели выбраться, для меня многое значило. Не часто у отца бывали дела в Столице.

Я очень волновалась, но все оказалось не так страшно, и мы не сильно опоздали. Припарковаться рядом с выставочным центром не представлялось возможным, но, к счастью, идти было недалеко.

Возле входа толпилось множество людей, кто-то кого-то ждал, подъезжали машины, высаживая пассажиров. Были здесь и такси, но реже, в основном подъезжали на личных авто с шофером. Мы с папой приехали как раз на одном из таких такси.

Я крепко вцепилась в локоть отца, так как не привыкла находиться в такой толпе. У нас в городке Хей-он-Уай регулярно устраивались книжные ярмарки, на которые стекалось каждый год довольно много народу. Но признаюсь, вот такого столпотворения ни разу не было. Вообще мне Столица очень нравилась, с ее шумными многолюдными площадями, высокими зданиями и открывающимися возможностями. Мне бы очень хотелось приехать сюда учиться. Но шансов поступить в Столичный Магический Университет на бесплатной основе у меня не было почти никаких. Хотя я и окончила старшую школу несколько месяцев назад с одними только превосходными оценками, но для Столицы мой уровень все же не дотягивал. А особенных магических способностей, с которыми берут в любой университет, у меня не было. Нет, магия была. Мои родители не простолюдины, но все же сильной магии не было. А учиться на платной основе ни отец, ни мать мне никогда не позволят. Да и денег для проживания в Столице у моей семьи не было. И родственников, способных меня приютить на время учебы, тоже.

Поэтому я в этом году осенью планировала заниматься сама и попробовать поступить на курсы машинисток, что открылись у нас в городке. Все же это позволит мне найти работу секретаря или помощника. Хотя ни папа, ни тем более мама об этой моей задумке пока не знали.

Папа кого-то высматривал среди посетителей. Отец был очень невысокого роста. Я бы даже сказала, что он маленький для мужчины. Рост у нас с ним одинаковый, а я была малышкой. И папе было трудно рассмотреть что-то поверх голов. Хотя я не могла понять, кого он так старательно ищет?

Глава 2. Должен ли истинный сьер…

Глава 2. Должен ли истинный сьер…обращать внимание дамы на такую мерзкую прозу жизни, как открытый канализационный люк, если дама собирается туда наступить?

Истинная сьера зовет лакея:
— Вы поедете сейчас к моей свекpови миссис Чаттеpли в больницу, она очень тяжело больна, и осведомитесь о ее самочувствии.
Лакей уехал и вернулся через три часа.
— Ну как? Вы были у миссис Чаттеpли? Спросили, как она себя чувствует?
— Да, сьера.
— Хорошо, Перкинз, можете идти.

Из просторов интернета. Автор в розыске. Возможно автор англичанин.

Мария Дороти Прайс

Зима, февраль 1921 года, 5 месяцев спустя.

‒ Мама! Как ты можешь!

Опять молодая сьера Эли поссорилась с матерью. И что они не поделят? Разве ж это дело, все время родственникам ругаться? Я вот со своим стариком, да пошлет господь ему доброй дороги на небесах, прожила кажись сорок лет душа в душу. Ни он на меня отродясь голос не повышал, ни я за всю свою жизнь прикрикнуть на него не осмелилась. Хороший пёс заслуживает хорошую кость.

‒ Мама! Ты невыносима!

Вот опять! Где это видано, чтоб дочка так на мать вопила? Нет, ну я понимаю, что мать у нее не подарок к Рождеству, но все же не гоже это. Дети должны с уважением к родителям завсегда относиться! А ежели вот так не почитать родителя, так и совсем порядку в этом доме не будет. Вот помяните мое слово! Унция профилактики стоит фунта лечения. Обязательно что-то нехорошее приключится.

‒ Мама! Я рассказала тебе по секрету! Я поделилась с тобой тайной своей первой любви, а ты! Ты!!! Я не выйду за сьера Херефорда! Он толще меня раза в три! И это если его живот не брать в расчет. С животом, так он толще меня раз в десять! И нет! Я не лелею несбыточные влюбленности и готова к замужеству! Мне уже восемнадцать! Но это не значит, что я согласна выйти замуж за толстяка с одышкой и старше меня в два раза!

Вот и что так кричать-то? И что плоховатого в том, что муж старше? Вот мой покойный старик, да будет господь к нему милостив. Тот вот да! Тоже был постарше! Так и помер первым! А я и вдовой успела пожить. И сама себе хозяйка была. А детей мы успели с ним вырастить. И даже внуков понянчить. А потом вот да. Помер он. Человек может умереть лишь раз. Нет в этом ничего плоховатого! Муж и должен быть старше.

‒ Папа меня поддерживает! Только ты давишь и заставляешь! Лучше бы тебя не выписывали из больницы! Ты только все портишь!

Разве так можно? Да, старая сьера суровенька. Но все же дело говорит. Этот сьер Херефорд богатый. Ну и что, что толстый? Зато его поместье самое большое на весь наш Хей. Можно и потерпеть. Зато потом богатой вдовой останется. Но разве свои мозги да вставить в молодую сьеру? У молодых один ветер в голове. Но старая сьера после той больнички лучше ведь себя чувствует. Помогли ей дохтора тамошние. Тутошный-то дохтур, этот Том Хинкс… Что за болячку он у нее нашел? Воспаление нервов? Да больной живот? И чем помог? Да ничем толком и не помог! Так по нынешним временам, то, что сьеры себе в живот пихают, и едой-то назвать нельзя. Вот отсюда и животом маются. А чего не маяться-то? Вот коли бы все ели то, что такая как я добрая кухарка приготовит, так и не болели бы у всех животы.

‒ Мэри! Мэри, ты где?

‒ Туточки я, молодая сьера Эли. Вот тесто раскатываю. Хочу испечь любимые булочки вашего батюшки с маслом. Очень он уважает на завтрак и к пяти часам мои булочки с маслом. А вы что звали-то меня, молодая сьера Эли?

‒ Это не я тебя зову. Мама просила тебя зайти в гостиную.

‒ В большую? С черной пианинной?

‒ Да. Там, где рояль.

Вот взмахнула юбками и убежала на второй этаж. Эх, молодость, молодость. Я пока доковыляю до той черной пианины, пока руки о фартук вытру, полдня и пройдет. И не войдешь ведь в гостиную с руками в муке. У хозяйки тут же эта… ну… не помню. Припадок в общем исторический случится. Или не исторический? Нервы, нервы. Вот всю жизнь прожила и не знала, что от них столько несчастий и болезней. Он нервов от этих.

‒ Мэри?

‒ Туточки я, сьера Френд!

‒ Армстронг, по мужу я давно Амстронг, вот уже почти двадцать лет, а ты все не запомнишь.

‒ Так я вас почитай еще девочкой и помню. И были вы тогда сьерой Кэтрин Мэри Френд. А уж потом стали Амстронг.

‒ Мэри, сегодня у нас приемный день, и к нам прибудет сразу много гостей.

‒ Это зачем еще?

‒ Они хотят поздравить меня с выпиской из клиники нервных болезней Барнвуд и пожелать здоровья и благополучия.

‒ Из больнички-то? Хорошая больничка, сьера Френд! Вам она на пользу пошла. А гости эти только чай пьют да гадости говорят. Но мое дело маленькое. А от меня что требуется?

‒ Мэри…

‒ Да не закатывайте вы глазки-то, сьера Кэтрин! Все я вижу и понимаю. Чай, не слепая и не глухая. Булочки вот с маслом поставила. Через полчаса будут готовы.

‒ Скоунз* ‒ это хорошо. Но подай еще сэндвичи с оранжевым Чеширом**. И где Бетси? Эта девушка как будто и не работает у нас горничной.

‒ Это вы у хозяина спросите, где эта мерзавка!

Глава 3. Должен ли истинный сьер предлагать даме сходить в театр только для того, чтобы побыть дома одному?

Идет по Лондону сьер с сапогом на голове. Его останавливается полицейский:
‒ Почему вы с сапогом на голове, сьер?!
‒ Я всегда по средам гуляю с сапогом на голове!
‒ Хорошо, но сегодня четверг!
‒ Боже, тогда я выгляжу как дурак!!!

Из просторов интернета. Автор в розыске. Возможно автор англичанин.

Доктор Томас Питер Хинкс

Зима, февраль 1921 год.

В лоб и без выходного пособия! Якорь им всем в глотку! Да лучше бы я сдох на одном из Карибских островов, чем сидел сейчас в этой гостиной, напичканной снобами и женщинами легкого поведения! Пятичасовой чай! Как же! Сборище придурков! Я бы их всех отправил палубу драить! Но нельзя. Они все мои потенциальные пациенты. А уж хозяйка с ее букетом заболеваний и двумя маленькими детьми с их детскими болезнями просто подарок для моего кошелька. Но как же меня они все достали!

‒ Разумеется, сьера Армстронг. Я с удовольствием осмотрю горло у Маргарет Армстронг. Но вы знаете, пятилетние девочки склонны к преувеличениям, ‒ приветливо улыбаюсь как последний салага-матрос на моем бывшем линкоре.

‒ Знаете, доктор Хинкс, она еще и подкашливает, ‒ хмурится хозяйка.

Я прекрасно осведомлен, что уж кто-кто, а она точно детям внимания не уделяет. Все держится на Армстронге и его старшей дочери. А она красотка, эта Элеонора Альдероз Армстронг. Я бы с ней, зарази меня русалка, прогулялся вечерком… Хм… Хотя… Девчонка еще. Такому старому морскому волку, как я, не пристало пускать слюни на этого девственного ягненочка. Да и папаша Армстронг меня за это по головке не погладит.

‒ Дорогая, я уверен, что Хейзелтина здорова, ‒ ну вот и хозяин дома вмешался, а то я уж было подумал, что не дождусь.

‒ Маргарет!

‒ Но ей больше нравится ее второе имя, Хейзелтина, дорогая, ‒ и голос-то у него какой ласковый с этой истеричкой.

‒ Ей всего пять! Что она может понимать! Это ты потакаешь любым ее капризам!

‒ Дорогая, давай после обсудим. Не при гостях, ‒ и снова он спокоен.

Вот я бы так не смог! Просквози меня гарпун! Но Армстронг мужчина не промах. Я бы с таким в море вышел. Не зря он дослужился до майора. Но все же эти бабы кого хочешь доконают.

‒ Еще чаю, доктор Хинкс? ‒ вот типичная представительница баб-пираний.

‒ Благодарю вас! Еще молока, пожалуйста, ‒ и снова улыбаюсь этой приклеенной улыбкой, на этот раз Лесли Мартин, дочке аптекаря, что не так давно вышла замуж за Освальда Мартина.

‒Доктор Хинкс, а какой диагноз вы поставили милой Китти перед тем, как ее положили в клинику Барнвуд? ‒ доливает мне молока и улыбается так премерзко.

Ух, змея! Ты бы у меня в море выходила только через акулий за… глаз!

­‒ Воспаление нервов плеча, ‒ отвечаю и снова улыбаюсь приклеенной улыбкой.

Вот, казалось бы, Лесли и Клара, две сестры, а какие разные. Я бы заподозрил даже, что жена старого аптекаря Фреда Хептона Дэвиса была ему неверна. Гулящая наверняка была бабенка. Ну потому что не может быть в одной семейке двух настолько непохожих сестер. Одна неприметная крыска, невысокого росточка, как мачта «малая бизань», с коротким вздернутым носиком, бесцветной русой шевелюрой и маленькими глазками. А другая статная красавица с жгуче-черными глазами и длинными исиня-черными… Хотя теперь они у нее не черные, а фиолетовые. И чего это она? Хотя такая эффектная женщина, да при таких деньгах, может и не такое себе позволить. Эх, я бы ее полечил! И сзади полечил, и спереди, и с превеликим удовольствием. Да вот только эта знойная сучка… Нда…. В смысле, ни она, ни ее сучка меня не выносят. Она считает меня необразованным грубым мужланом. Хотя шторм мне в кишку, я ни разу и не выругался в ее присутствии и все время улыбался, как наш капитан на мостике в девятибалльный шторм по Бофорту*. Когда только и остается, что улыбаться во все оставшиеся не выбитые зубы!

‒ Эту клинику нервных болезней Барнвуд тоже вы порекомендовали, доктор Хинкс? ‒ спрашивает Клара своим медовым голосом.

‒ Да, сьера Роудон. Эта одна из лучших клиник. Она довольно дорогая, но как видите, лечение явно пошло сьере Армстронг на пользу! ‒ и я даже ус подкрутил и самодовольно выпятил грудь.

Ну, когда есть чем гордиться, то почему же не сказать это прямо? Я им не какой-то там сын портовой шлю… пки! Я все же дипломированный врач! Ну и что, что я всю свою жизнь имел дело преимущественно с матросней и портовыми девками? Я еще молодым вчерашним студентикам фору дать могу.

‒ Да, согласна. Определенно, клиника пошла на пользу. А ваше собственное лечение не сильно увенчалось успехом, ‒ и она сверкает своими невиданными темными глазищами и поправляет длинную завитую прядь фиолетовых волос.

Вот же ведьма! Но красивая ведьма. Такой даже вот это ехидство простить можно. Да и права она, бом-брам-мачты-серьги мне в ухо!

Когда я сьеру Армстронг в эту клинику отправлял, думал, не выйдет уже она оттуда. Плоха совсем была. Но это и не мудрено. Пихает в себя только попугай старого боцмана и знает, что! Я уже не могу уследить за всеми таблетками и микстурами, что она пьет. И гомеопатия эта, и сомнительные лекарства. Любой ноги двинет и растянется на палубе. Но ее же не переубедишь, что нельзя все подряд глотать!

Глава 4. Должен ли истинный сьер забрасывать даму цветами, если цветы в горшках?

Иностранец, приехавший в Лондон, не может найти дорогу к отелю из-за густого тумана. Наконец он очутился возле какой-то ограды и широких ступенек. Здесь он встретил человека и обрадованно спросил:
— Скажите, пожалуйста, куда я попаду, если пойду по этим ступенькам?
— В Темзу! Я как раз оттуда...

Из просторов интернета. Автор в розыске. Возможно автор англичанин.

Сентябрь 1921 года. Семь месяцев спустя.

Лесли Констанция Мартин

‒ Клара, дорогая, с приездом! Как добрались? ‒ я осторожно пячусь от Корицы, которая, как обычно, сопровождает мою бесподобную во всех отношениях сестрицу.

Просто образец для подражания! А как умна, как красива, как безупречно сложена! Вообще все в моей сестричке с отметкой превосходно и безупречно! Сплошные приставки «пре»! Клара и предобрая, и премудрая, и прекрасная, и разумеется, самое главное ‒ Клара во всем преуспевает!

‒ Хорошо доехали. Дорога отличная, а мой автомобиль выше всяких похвал. Мы с Корицей домчались очень быстро, ‒ и голос у нее тоже премузыкальный, с глубоким тембром и сильным вибрато. ‒ А где Освальд? Твой муж?

‒ В конторе. Ему нужно работать. Прости, он не смог тебя встретить, ‒ и снова эта любезная улыбка, от которой у меня порой сводит скулы.

Разумеется, Освальд на работе! А где ему еще быть? Не всем же, как тебе, иметь богатого мужа, который после своей смерти оставил немаленький капитал!

‒ Ну что ты, Лесли! Я же приехала по-семейному, и ему совершенно не обязательно меня встречать. Да и в этот раз я ненадолго. Всего на один день. Вот когда в конце октября в Хей-он-Уай откроется книжная ярмарка, я бы хотела приехать на несколько дней. Ты же знаешь, в этот момент гостиницы все переполнены. Да и не люблю я их, ‒ и моя сестрица снимает свой плащ, демонстрируя мне потрясающую фигуру.

Ей ведь уже двадцать девять! Скоро тридцать! А ее фигура по-прежнему лучше, чем у меня, хотя я моложе на пять лет! Ничто ее не берет. А у меня уже от нервов и живот, и бедра располнели. А она стройная и подтянутая! Как так? А ее платье? Сногсшибательно! Понятно, что это последняя столичная мода, но и фасон, и цвет, и стиль, ей все очень идет. А как сидит! А еще она умеет все это преподнести так, как будто это и не стоит совсем ничего.

А у меня платья не то что не прошлой коллекции, но даже и не позапрошлой. Они вообще как из прошлого века. Но наша единственная в городе приличная портниха других не шьет. В столицу поехать за обновками я не могу себе позволить. А Клара… Она много раз предлагала привезти мне модное платье. Но куда я буду его надевать? У нас не принято ходить вот в таких нарядах. Местное общество меня на смех поднимет, если я так выряжусь. Это Кларе все можно!

‒ Ну, что ты, Клара, милая! Когда ты нас стесняла? Весь второй этаж нашего дома, как всегда, в твоем полном распоряжении, ‒ и я делаю шаг, приглашая сестричку в гостиную.

Да. Это, разумеется, не гостиная в ее особняке, но все же я могу по праву гордиться этой комнатой. Тут все, как я и задумывала. Приглушенная классика и бежево-коричневые оттенки, хотя сестрица и зовет их тусклыми и невзрачными. Когда она говорит о коричневом, то предпочитает цвет горького шоколада, а не разбавленного чая с молоком. Но мне лично такие оттенки больше по душе.

‒ Ой, нет! Я не собираюсь ночевать в твоей зеленной спальне. Уволь меня от этого. Если можно, я выберу ту, что поменьше, в персиковых тонах, ‒ в который раз отказывается она, и я морщусь.

‒ Клара, но это лучшая спальня в доме? А изумрудные тона…

‒ Нет! Прости. Но я не верю в то, что эти обои изготовили без использования мышьяка. Ты же не отправляла их на исследование*? Я бы могла оплатить, если дело в деньгах, ‒ и сестренка с грацией кошки опускается на мой диван. ‒ Корица, сидеть!

‒ Это совершенно ни к чему! Обои с использованием мышьяка перестали выпускать вот уже десять лет как. С чего ты решила, что это именно они? ‒ пожимаю я плечами в знак того, что сестренка явно перестраховывается.

‒ Да, это так. Но вы с мужем въехали в этот дом, когда та комната уже была там. А я знаю, как сильно в нашем городе не любят что-то менять, ломать хороший ремонт. И поскольку там висят плотные зеленые шторы, не пропускающие солнечный свет в спальню, обои могли и не выгореть. И где гарантия, что им не двадцать лет? А учитывая, что их могли купить по дешёвке с какого-нибудь склада, это, вполне вероятно, так и есть, ‒ и она кивком головы поблагодарила меня за протянутую ей чашку чая.

‒ Клара, ты совершенно зря волнуешься. Уверена, что обои вполне безопасны. У нас все гости там останавливались, и никто еще не умер, ‒ покачала я головой и взяла свою чашечку, обильно добавив туда свежего молока.

‒ Ты же знаешь, как много в этом вопросе зависит от состояния здоровья. Крепкий здоровый человек может почувствовать только легкое расстройство и небольшую головную боль. Тогда как старушка может и умереть. И это я не говорю о детях. И не забывай о питании. Пища с большим количеством белка прекрасно защищает от отравления. А дети не любят есть мясо и яйца. В то же время мужчины обожают и то, и другое, ‒ выдала сестренка и сделала глоток, но почти тут же поставила чашку на место.

Я прекрасно знала, что ей не по душе мой чай. Она такой не пьёт, и я с большим удовольствием заваривала именно этот сорт, ожидая ее приезда. Маленькая пакость, а как же приятно.

Глава 5. Должен ли истинный сьер, пропустить женщину вперед, чтобы посмотреть, как она выглядит сзади.

Истинный сьер не должен употреблять алкоголь раньше обеда. Но настоящей сьере вполне позволительно две ложечки коньяка в утренний кофе для блеска глаз. Ну или шесть ложечек для успокоения нервов...Только потом ни в коем случае не стоит интересоваться сколько стоит аренда этой шикарной квартиры у дворецкого. А то это может оказаться винный погреб.

Из просторов интернета. Автор в розыске. Возможно автор англичанин.

Осень, октябрь 1921 года. Месяц спустя.

Клара Мод Роудон, 10-я графиня Лаудон.

‒ Ты изменился, Генри, ‒ улыбаясь, сказала я, подавая руку старому другу. ‒ Обрезал длинные волосы, сменил стиль одежды и больше не похож на того шалопая, что я знала. Чопорный и очень важный.

‒ А вот ты, Клара, все такая же. Бунтарка, не вписывающаяся ни в какие каноны, нормы и правила, ‒ наклоняясь над моей рукой и целуя ее, сказал старый друг. ‒ А я сменил имидж, потому что мне исполнилось сорок лет, и мне прочат должность главы университета. Приходится соответствовать. Это читать лекции лодырям-студентам и пропадать в лаборатории можно с длинными волосами и одетым кое как. А теперь, если мне все же предложат должность, придется отвыкать.

‒ Сорок? Ты такой старый?! ‒ притворно ужаснулась я и вызвала его громкий смех.

‒ Нет, ты совершенно не изменилась, Клара.

Мы с Генри, вернее со сьером Генри Бернардом Спилсбери, профессором, заведующим лабораторией и, я уверена, вскоре и главой столичного университета, встретились в уютном ресторанчике городка Хей-он-Уай ранним утром. Народу было пока немного. Я знала его привычки и знала, что встает он очень рано. Я же привыкла гулять с собакой, а моя красавица Корица была ранней пташкой и любила вскакивать, едва только солнце взойдет. Поэтому я и встречу назначила в такую рань. Да и свидетелей нашего разговора будет мало. Я пока не хотела что-то афишировать.

‒ Надеюсь, ты не успел позавтракать и составишь мне компанию? ‒ спросила я, усаживаясь за столик и кивая официанту, услужливо подавшему мне меню.

‒ Да. Я ждал тебя. Даже и не заказал пока ничего. Хотя я помню твои предпочтения на завтрак. Апельсиновый сок, шоколадные брауни, яйцо всмятку и овсяная каша, ‒ тепло улыбнулся старый друг.

‒ С некоторых пор я не выношу шоколад, ‒ улыбка слетела с моих губ.

‒ Прости. Я не подумал. Давай чуть позже. Не хочу портить тебе аппетит еще больше, ‒ и Генри, протянув руку, сжал мою ладонь.

‒ Спасибо, ‒ кивнула я. ‒ Официально ты приехал на книжную ярмарку городка Хей-он-Уай*? ‒ спросила я.

‒ Да. Но с другой стороны, одно другому не мешает, ‒ кивнул Генри.

‒ Ты приехал один?

‒ Нет, ‒ и друг сверкнул глазами, делая глоток апельсинового сока.

‒ С девушкой? Неужели я дождалась? Это Дора Рид-Аберлайн? ‒ оживилась я.

‒ Увы. Ты не слышала? Дора недавно вышла замуж. Ее муж бывший полицейский. Там очень романтичная история знакомства, и я даже присутствовал. В качестве консультанта и эксперта, разумеется. Дело о зеленом велосипеде, неужели не слышала**? ‒ спросил Генри удивленно.

‒ Нет, боюсь что нет. Я в этот момент была на континенте. В газетах что-то писали, но мне показалось это не слишком интересным. Но то, что касается твоего вклада и твоей экспертизы, я прочла. Слежу за твоими выступлениями в суде. Они всегда блестящи, ‒ и я не польстила, а просто констатировала факты, и Генри это прекрасно знал, поэтому с улыбкой склонил голову, принимая похвалу.

‒ Благодарю, Клара. Так вот. Дело мы в итоге завершили, но с Дорой у нас не сложилось, ‒ как мне показалось, с легкой грустью ответил друг.

‒ Мне жаль, Генри. Мне казалось, вы были бы прекрасной парой. И если кто-то и мог тебя вытащить из лаборатории, то это только она, ‒ и в этот раз уже я положила руку на большую ладонь Генри.

‒ Как видишь, сейчас это получилось у тебя, ‒ хмыкнул Генри.

‒ Перестань. Мы слишком с тобой долго дружим, чтобы я попалась на эту удочку. Но мое настроение тебе поднять удалось, ‒ снова улыбнулась я.

‒ Всегда к твоим услугам, Клара.

‒ Так с кем ты приехал? ‒ вернулась я к вопросу заданному ранее.

‒ Мы за время того следствия сильно сдружились с братом Доры. Мы одного возраста. Я старше на полгода. Образование и магические данные у нас примерно одинаковые. Мы одного круга, и интересы во многом совпадают. Разумеется, я не так баснословно богат, и мне не принадлежит один из самых красивых и сильных магических столичных особняков «Юрта ворона», но все же я, как ты знаешь, не беден. И вот на этой общности интересов мы и сошлись. К тому же после свадьбы Доры мы жутко напились, как два старых холостяка. А потом подрались, чем только укрепили дружбу. И я его вытащил сюда, на книжную ярмарку Хей-он-Уай, за компанию, ‒ продолжая уничтожать завтрак с аккуратностью и тщательностью, как и все, что он делал, ответил Генри.

‒ Прости, я не слежу за светскими сплетнями и новостями. А у Доры, насколько я помню, было несколько братьев? Так с которым из них ты приехал? ‒ потерла я переносицу, магически убирая легкую головную боль, что осталась у меня после отравления.

‒ Клара? ‒ тут же насторожился Генри, потому что от него не могли ускользнуть даже такие мелкие детали. ‒ С тобой все в порядке?