За мгновение до…

I

До…

Жарко, душно. После прошедшего несколько часов тому назад дождя воздух настолько перенасыщен влагой, что Инье кажется, что самое время отрастить жабры и плавники. Она пытается сосредоточиться и заставить Хие призвать мелкий дождик, но тот и не думает отзываться. То ли ей не хватает концентрации, как и всегда, то ли попросту Хиэ опять на что-то обиделся и теперь ждёт извинений. Что не является неожиданностью вообще ни разу — Хиэ имеет привычку обижаться на всё и всегда. И попробуй найди к нему подход! И пусть хоть кто говорит, что маг должен контролировать связанного духа, но на деле... Да, Инья готова признать, что за все пять лет у неё так и не вышло толком связать свою душу с духом стихии. Не говоря уже о том, чтобы полноценно использовать его против мерзостей. Но… почему никто не озаботится, например, созданием чего-то, что не требовало бы для боя использовать духов? Кроме руноставов, в смысле, которые Инье не очень-то и даются.

Она сходит с выложенной битым камнем дорожки на траву и не обращает внимания даже на то, что тряпичные босоножки мгновенно пропитываются водой — ощущение живой земли под ногами перекрывает подобные неудобства. Хотелось бы, конечно, стянуть обувь и пройтись босиком. Почувствовать шёлк травы. Но… Она передёргивает плечами, пытаясь выгнать из головы воспоминания минувшей осени…

Босые ноги, скользящие по траве, боль от намотанных на чей-то кулак волос и треск платья. И гогот вперемешку с похабными шуточками тех, кого…

Инья обхватывает себя за плечи и тянется мыслями к Хиэ, который всё также хранит молчание, предпочитая не мочить шерсть водой. Даром, что сам является духом Воды! А ведь он мог бы хоть ненадолго забрать память… Память и безуспешные попытки понять, почему тогда всё случилось вот так? Что произошло с теми, кого она знала? Что… почему ОН тогда просто стоял поодаль и смотрел? Ведь они же…

Хиэ всё же является. Он брезгливо трясёт поочерёдно моментально намокшими лапами и пристально смотрит на Инью. В глазах его Инья не видит ничего, кроме лёгкого презрения. Как и всегда. Он смотрит на неё так с того самого вечера. Как будто бы она его разочаровала.

Как бы хотелось, чтобы хоть он… Но, увы, после прошлогодних событий Хиэ лишь изредка снисходит до общения, впрочем, не отказывая в помощи в тех случаях, когда надо сражаться с мерзостями. Но и это он проделывает так, словно снисходит до хозяйки оказавшейся недостойной подобной милости. Инья давит судорожный вздох. Что сделать, чтобы Хиэ простил её слабость?

Что сделать, чтобы все остальные перестали считать её грязью под ногами… Или… что сделать, чтобы самой перестать считать себя таковой?

Если бы тогда она повела себя иначе — итог был бы иным?

Инья беспомощно смотрит на небо, в котором тенью сокрыто едва ли не полнеба, и зябко ёжится несмотря на духоту. Говорят, в скором времени с неба на землю обрушится кара, пережить которую сумеют лишь избранные… Инья надеется, что тех, кто… что этих выродков кара настигнет в первую очередь.

Слова застревают в горле, так что Инья передаёт Хиэ приказ следить за поляной, отделённой от остальной части парка декоративными лабиринтом из кустарника, мысленно. В ответ получает сложную смесь эмоций, среди которых вычленяет насмешку над трусостью и неспособностью совладать с собственными страхами. Ну, да! Так оно и есть. И что с того? Пусть Дэйши и Белка и говорили, что бояться глупо, равно как и ненавидеть себя, но… Слова остаются словами, хоть Инья и понимает, что обе они правы.

Впрочем, сейчас не до них. Сейчас…

Инья озирается, ища взглядом того, ради кого оставила вечеринку по случаю первых дней лета, но на поляне она по-прежнему одна и… Неужели ОН не придёт?! Но ведь… Инья поджимает губы.

ОН не может просто проигнорировать её! Не после того, как она в кои-то веки набралась смелости и пообещала рассказать эйннто Дотт и Сьолли обо всём! О том, что на самом деле тогда произошло, и о том, какой секрет хранят… Инья осекается даже в мыслях. Думать о том, что тогда…

А если он решит, что это не более, чем блеф?

Нет! Нет, конечно, нет! Разумеется, он придёт…

Инья распрямляет плечи и улыбается. Нервно, неуверенно, но гораздо более естественно, чем до сих пор. После того, как они поговорят…

Затылок разрывает болью. Хиэ шипит и вздыбливает шерсть, собираясь наброситься на… на кого-то, кого Инья не может разглядеть. Только у него не выходит даже сдвинуться с места. Инья понятия не имеет, что это такое, но Хиэ, кажется…

Инья оседает на мокрую траву, чувствуя, как сознание меркнет. Последнее, что она видит — кривоватая улыбка на лице того, с кем она так хотела поговорить.

Лицо того, кто…

***

Полугодом ранее. Через трое суток после смены года. Башня.

Белка вертит головой, стараясь охватить взглядом всё, что её окружает. Даже побывав в Хассе — ближайшем к Башне городе, давшем название всем землям к востоку от Великого Хребта — она до сих пор не может поверить в то, что могут существовать настолько огромные здания. Она запрокидывает голову, пытаясь в быстро сгущающихся зимних сумерках посчитать этажи по окнам, от чего в глаза тут же попадают несколько снежинок, но слуга, одетый в какую-то грязно-синюю одежду, окриком требует поторопиться. Белка охает, громко извиняется, из-за чего на неё оглядываются едва ли не половина находящихся сейчас в каменном, лишённом даже намёка на растительность, дворе людей.

Как неловко!

Белка чувствует, что краснеет, и торопится за слугой, который и не думает останавливаться. Радует то, что двор небольшой… по меркам здания, конечно… и в скором времени Белка оказывается в узком коридоре, который резко сворачивает влево буквально через пару шагов.

Неужели ученики Башни... да и учителя, если уж на то пошло… каждый раз ходят по этой… Белка зажмуривается, запрещая себе даже мысленно повторять те слова, которые в ходу в Сером Посёлке. Всё же это… как говорила тётушка Литта, в приличном обществе подобное произноситься не должно. Тем более — девушкой... Кажется, жителей Посёлка тётушка приличным обществом не считала… Белка запинается едва ли не на пустом месте и, чтобы хоть как-то удержать равновесие, прислоняется плечом к стене. И тут же отшатывается, ощущая мертвенный холод, который, кажется, словно бы течёт по камню. Белка озирается, ищет взглядом слугу, но тот уже почти скрылся за поворотом, и приходится едва ли не бежать, спотыкаясь в чересчур длинной юбке подаренного всё той же тётушкой платья, чтобы хоть не потерять слугу из виду. При мысли о том, что вот сейчас она останется тут одна, все сомнения по поводу стен и прочего моментально вылетают из головы. В самом деле — какая разница, что тут со стенами? Если её и правда примут в Башню, времени, чтобы изучить это всё, будет предостаточно.

II

Дэйши одновременно хочется посмотреть в окно, чтобы убедиться в том, что она действительно вернулась в Башню — после десяти дней в кругу семьи, которая только и может, что пытаться сосватать её очередному идиоту, поверить в то, что где-то есть жизнь, отличная от родного болота, крайне сложно — и нет никакого желания бороться с приступами отвращения, накатывающими при каждой мысли о том, что именно из этого окна видно.

Старая часть леса, принадлежащего Башне. С парочкой оврагов, в которых регулярно появляются мерзости — для того, собственно, овраги там и есть — и пещера, из-за которой в середине осени случился отвратительный скандал. Дэйши морщится. Не то, чтобы именно её это хоть как-то касалось… Хотя, учитывая все перестановки в сложившихся уже за четыре года пятёрках, вполне можно считать, что касается и ещё как! Дэйши косится на Эсса, что о чём-то тихо переговаривается с Клиссом… вот ведь два тихони нашли друг друга! Как будто бы одного Клисса им было мало! Впрочем, и сама она… Наверное, можно считать это особенностями их пятёрки? Но в любом случае Эсс, ранее бывший подопечным мадэ Трока, да и Тира, пусть она и сильно вытягивает их группу, всё равно воспринимаются чужеродно. А если вспомнить то, что именно тогда произошло в пещере (пусть все непосвящённые до сих пор не имеют ни малейшего понятия, что пещера вообще хоть как-то фигурировала в… этом… Да, учитывая это, смотреть в окно, воскрешая и без того почти постоянно крутящиеся хотя бы на самом краю сознания мысли, вообще отвратительно до тошноты. Только вот смотреть на заново собранную пятёрку ещё хуже.

Дэйши всё же бросает взгляд на лес и морщится. Голые ветки, кое-где прикрытые снегом, вороны и стремительно темнеющее небо. Вот и всё. Луны не будет — она сейчас в той области неба, что поглощена чёрным. Но оно и к лучшему. В темноте всё же есть некоторое очарование, пусть она и вызвана…

— Эй! Дэйши! Ты с нами? — Высокий голос Тиры ввинчивается в мозг. Дэйши морщится и чуть поворачивает голову, давая понять, что слышит их. Частично, потому что она понятия не имеет, в чём именно она должна быть с «ними». — А! Так я и поняла. Ты хоть что-то сейчас слышала?

Дэйши пожимает плечами. Даже если и нет, то ей всё равно сейчас всё расскажут в лучшем виде — не так ли? Само собой — расскажут.

— Дело в том, что это — наш последний год в Башне… — проникновенно начинает Трай, отбрасывая со лба рыжевато-серые волосы. Дэйши вздыхает. Уже понятно, к чему дело идёт. К традиционной пьянке, которую обязательно устраивают эриин выпускного года. Глупость полнейшая, но, как и любая глупость… И ведь не откажешься! Хотя… можно, наверное попытаться.

— Который ещё только-только начался, — строя из себя непонимающую дурочку, проговаривает Дэйши, покачивая ногой. Надо бы слезть с подоконника и перебраться… ну, вот, хотя бы, в кресло в дальнем углу. И постараться скрыться от внимания остальных. Хотя для этого можно было просто остаться у себя в комнате, а не тащиться через половину Башни в «тайное место», найденное Эссом, кстати говоря.

— Именно потому, что он только начался, мы должны сделать всё, чтобы он прошёл в лучшем виде! — Неожиданно встречает Клисс, почему-то совсем уж отошедший от роли привидения всея Башни. До такой степени, что аж сам предлагает… Что? То есть, даже он хочет напиться в первый день последнего года?! Зачем?!

— Каким образом пьянка может поспособствовать наилучшему течению времени в Башне? — Дэйши совершенно не уверена в том, что за фраза у неё получилась — всё же тренировок в подобном стиле речи у неё давно не было. Тётушка, обожающая изъясняться в таком духе, разругалась со всей семьёй, что, на самом деле, Дэйши более чем одобряет, и не показывается на семейных собраниях уже год. Жаль только, что её она с собой прихватить не смогла… А ещё жаль, что даже ссора со второй тётушкой, не избавит её от участи видеться с Шаэри… Очень жаль. — Тем, что мадэ переловят нас и влепят наказание за нарушение устава Башни? Стоит ли начинать год именно с этого?

— Если всё сделать по уму, то никто ничего не узнает, — тихо произносит Эсс, улыбаясь обвившейся вокруг руки ласке. — Тем более, что Ланра обещала, что никто нас не заметит. А в этом ей вполне можно доверять.

Ланра? Дэйши косится на мгновенно помрачневшую Тиру. Ну, конечно! Тут не только Дэйши со сложными отношениями с кузиной, рожу которой приходится видеть вот уже пятый год подряд, и сестрой… которая теперь будет учиться здесь же!.. Тут ещё и сёстры Тоэ! И как они прошлые года ухитрялись уживаться в одной пятёрке и не поубивать друг друга?! Это явно из разряда чудес — не иначе. Может, эта группа ещё и потому распалась по итогу?

Дэйши едва слышно хмыкает. И кому она сейчас пытается солгать? Уж точно не потому!

По талии холодом скользит змеиная чешуя Рао. Дэйши с трудом заставляет себя не дёрнуться. Даром, что мысли Рао не секрет для неё, но вот такие выходки почему-то всегда застают врасплох.
Вот и имеет ли смысл после этого фыркать на Мали, которая никак не может оформить духа?! Хотя она и со стихией никак сладить не может. Порадоваться, что ли?

— А мы устраиваем пьянку совместно с их пятёркой? — уточняет Дэйши, понимая, что сейчас пауза неприлично затянется и отказаться будет гораздо сложнее. Жаль только что уже звучит это так, будто бы она практически готова согласиться на всё, что угодно. А ведь это совсем не так! Совершенно не так… Только вот теперь ни в жизнь не убедить в этом предвкушающе заулыбавшихся согруппников.

Самое время провалиться сквозь землю… Дэйши бросает взгляд в окно и признаёт, что до этой самой земли отсюда лететь и лететь.

Но это лучше, чем слушать фонтанирующих идеями товарищей по пятёрке, настолько радующихся предстоящей пьянке, что поверить в то, что им уже по двадцать, не получается никак. Дэйши дала бы им лет пятнадцать. Да. По уму они сейчас на уровне Мали. Если не меньше.

Думать о Мали и последнем перед появлением в Башне разговоре не хочется совершенно. Тем более, что ничего толком это разговор не изменил. Да и не мог изменить. Сестра, вероятно, дуется на неё сейчас, но Дэйши по-прежнему считает, что той нечего делать в Башне. Не с её-то скудным талантом.
Дэйши скашивает глаза, отметив движение рядом с собой, и понимает, что духи товарищей по пятёрке явно решили, что бурно обсуждающим подробности предстоящей пьянки хозяевам не до них — что вполне себе соответствует истине — и разбрелись по комнате.

III

Надо признать — помещения, в которых проходят занятия, выглядят гораздо лучше, чем комнаты, в которых вынуждены жить эриин. Толстый ковёр кремового оттенка, плотные шторы… по сравнению с обстановкой в комнатах эриин — верх роскоши! Хотя, конечно, если верить сестре, всё можно изменить… Только вот Мали прекрасно понимает, что среди тех, кто пришёл в этом году — таких же, как и она сама! — нет никого, кто бы это смог сделать. А старшие… Ну, вот что может быть нужно эриин любого старшего года от новичков? Личного слугу, который выполнит любое поручение? Мали внутренне передёргивается от того, насколько это унизительно для девушки её происхождения. Это, к примеру, бродяжке в самый раз. Но никак не ей!

А ведь ещё, как говорила пару лет тому назад Шаэри, когда ещё приезжала в гости — они с Дэйши в то время не успели разругаться — в Башне, как и в большинстве подобных ей заведений, собираются первые коалиции. Конечно, Мали мало что понимает в политике — она никогда не интересовалась этим, да и папа всегда подчёркнуто старался оставаться в стороне от интриг высшего света — но… Всё же их семья далеко не самая простая.

Так что лучше не ввязываться в подобное.

Значит… Надо поскорее научиться использовать магию, чтобы самой сделать всё так, как хочется. Или… попросить сестру?..

Мали кривится. Можно подумать, Дэй снизойдёт до её просьб! Если вообще умеет что-то подобное делать, конечно…

Мали вздыхает и выбрасывает мысли о сестре и комнате из головы, занимая место в первом ряду. Сидеть на полу, поджав ноги под себя, неудобно. И почему, скажите, нельзя поставить нормальные столы и стулья? Нет, ковёр, застилающий пол, и разбросанные по нему подушки, одну из которых Мали сразу же притянула к себе, красивы. Как и задрапированные тяжёлые шторы, отсекающие и без того скудный зимний свет из-за окна. И светильники высоко — особенно, если сидеть на полу — под потолком напоминают лилии и светят мягким рассеянным светом. Красиво, да. Но… почему на полу?!

Мали озирается, глядя на тех, кого вместе с ней определили в одну пятёрку. И старается не кривиться при виде восторженной улыбки этой бродяжки… Алли, которая так вертит головой, что впору опасаться, как бы та не отвалилась совсем. И как только их запихнули в одну группу?! За что?.. Впрочем, пока эта рыжая не лезет с намерением подружиться лично к ней, Мали вполне готова смириться с… с чем угодно. Рыжая, к слову сказать, сидит не так уж и далеко от неё. Настолько недалеко, что Мали чувствует запах выпечки, которую сегодня подавали к завтраку… Видимо, рыжая бродяжка стащила тайком что-то из столовой. Мали поджимает губы. Мало того, что это вопиющее нарушение норм приличия — ну, в самом деле! Какая девушка из приличной семьи будет таскать еду?! — так ещё и обида и желание восстановить справедливость едва ли не заставляют прямо сейчас сдать рыжую. Потому что… потому что она, видите ли, ухитрилась раздобыть что-то из съестного, а самой Мали как бы опять не остаться голодной до самого завтрашнего утра!

В этом сестра не солгала ни капли. За обед и ужин и правда приходится едва ли не драться - а некоторые именно так и поступают!

И зачем эти правила нужны идиотские?!

Как вообще это позволил Совет Высших?! Это же…

Мали вздыхает и отворачивается от рыжей. Привлекать внимание? А чьё? Наставник ещё не пришёл, а остальные члены пятёрки… Двое парней, одинаково отталкивающих своим отстранённым и даже высокомерным видом, да явно деревенская девка… в пару к бродяжке. И кого из них можно… Если только подключить кого-то из других пятёрок, но они все сидят недостаточно близко, чтобы обратить на бродяжку их внимание, не раскрывая при этом себя. Мали ещё раз вздыхает и… уже не успевает ничего сделать — в комнату входит та самая блондинка, которая проверяла новичков. Мали окидывает её взглядом, на этот раз гораздо более придирчивым. Всё же тогда — во время поступления — она слишком нервничала, чтобы рассматривать Наставников. Тем более, что сестра всегда говорила, что Мали вообще не примут в Башню… Где тут с таким настроем кого-то рассматривать? Теперь же...

Дама ей в чём-то даже нравится. Спокойная, похожа на их третью гувернантку, которая, к сожалению, не продержалась в доме и полугода. И Мали до сих пор считает, что всё дело в Дэйши, которая считала своим долгом избавляться от любых воспитателей и учителей. Зачем — Мали не имеет ни малейшего понятия.

— Доброе утро, — ровным тоном сообщает дама. Именно сообщает, а не здоровается. Мали мысленно позволяет себе с ней не согласиться. Утро не очень-то и доброе. Мрачное, снежное. Наверняка за стенами Башни ещё и дико холодно… Мали с тоской вспоминает родное поместье, расположенное на берегу моря. Там сейчас тепло. Наверное, дожди… Дама тем временем представляется и кратко поясняет, что именно они сейчас будут делать.

Призвать стихию? Попытаться воплотить связанного духа, чтобы Наставница Дотт могла оценить уровень владения? Мали поджимает губы. Ну, да! Как будто бы нет ничего проще!

Она принимает как можно более удобную позу, только теперь признав, что в сидении на полу — если вспомнить, сколько раз из-за перенапряжения Мали падала в обморок… — кажется, есть смысл, и сосредотачивается на стихии.

Вода, как и всегда, впрочем, отзывается крайне неохотно. Мали даже кажется, что та лениво приоткрывает глаза и смотрит с таким презрением, что хочется попятиться — даром, что она на полу сидит! — и никогда больше к ней не обращаться. В этот момент Мали всегда обрывала попытку наладить контакт со стихией. О духе и вовсе уже речи не шло, само собой! Это же она собирается сделать и сейчас, но в этот момент чувствует на плече руку. Мали приоткрывает глаза и видит эйн Дотт, которая смотрит… Мали кажется, что Наставница сейчас видит все её мысли до единой.

— Продолжайте, эрии Инэ, — приказывает госпожа Дотт всё тем же ровным, напрочь лишённым эмоций голосом, сжимая плечо едва ли не до боли.

Мали ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Она зажмуривается и внутренним зрением всматривается в Воду. Видит, как практически чёрные волны медленно, словно нехотя, расходятся будто от упавшего камешка кругами. Видит застывшую высоко в небе ущербную луну, свет которой никак не касается поверхности воды. Мали… стоит по пояс в воде? Она моргает удивлённо. Такого раньше никогда не было!