За туманом

За туманом 1

За туманом

1 Алёна и домашние хлопоты

— Ярославна, без секса зажиреешь, — услышала хриплый шёпот у себя над ухом.

— Ильич, с сексом в край охренеешь, — зло ответила я и, отобрав у него подушку, на голову накинула.

Руками проехался под хлопковое платье, я лягалась.

Спала в широких штанах и платье. У нас испортились отношения, когда неделю назад трёх коров задрал какой-то зверь, вышедший из тумана.

— Смотри. Насильно возьму, — недовольно ответил, но дальше действовать не стал, сел на кровати.

Шлёпнул меня с силой по попе, весь сон разогнал. А когда я не сплю у меня миллион мыслей в голове, и ни одной о сексе.

И я не в том возрасте, чтобы обиженного самца утешать. Пусть идёт, коров пасёт.

В этой спальне зимой холодно, а летом приятно. Доски почернели от времени, потолок низкий, Ильич своим гребнем по нему проехался.

Окна небольшие закрывались ставнями на ночь, занавески здесь не были предусмотрены. За шесть лет, я их так и не повесила. Кровать широкая скрипела, и не мы её раскачали.

Мы приехали в это место и заняли эти дома, потому что они были пустыми. Куда пропали жильцы этого поселения, догадаться несложно, совсем рядом туман непролазный, в нём на вытянутую руку ничего увидеть невозможно. За туманом живут жестокие звери. Возможно, однажды они вышли и сожрали всех, кто жил в этих домах, поэтому от прошлых хозяев нам досталась и посуда, домашняя утварь, и много вещей в сундуках.

Мы знали об этом, что опасно жить в таких местах, а Ильич ещё удивлялся, что я не хочу рожать ему детей.

Вон подмигивал мне, улыбался. Я знаю, что такой весёлый. Ему снится почти каждую ночь, как я бегу по хлебному полю в сторону леса, смеюсь, и я счастлива, а он идёт следом за мной. Просыпаюсь, он обнимает меня и прижимает к себе, целует, зарывается носом мои волосы.

— Совсем скоро мы вернёмся домой.

Да-да, на протяжении многих лет он это говорил.

Первые два года я скандалила с ним, пыталась уговорить уехать отсюда. Вернуться мы не можем в волчье племя, Лихо Нил Ильич изгнан, под страхом смертной казни. Было местечко под названием Болотце, так туда он не поехал, потому что жить в доме моего бывшего мужа не собирался. А привёл нас сюда и сказал, что здесь будет хорошо.

Действительно, если открыть на западную сторону окна, то первое, что можно увидеть – это мои цветы. Алые виолы занимали половину окна, врывался в спальню чистейший воздух, и представала пасторальная картина с зелёными лужайками, где паслись коровы и овечки, старые домишки, у которых первые этажи каменные, а вторые деревянные, и тоже все почерневшие от времени, а ещё не покосившиеся красивые постройки сельского назначения. Сушилось сено, кудахтали курочки. А дальше горы великие. И хотя казалось, что они совсем близко, это было обманчиво. Высоко, а на пиках лежал снег, и яркое восходящее солнце окрашивала их в оранжевые и розовые краски. От чего горы каждое утро напоминали мне щербет.

В этом месте краски мира яркие. Особенно летом, зимой, конечно, всё уныло.

Хотя с моим мужем не соскучишься.

Место замечательное. Здесь даже растёт виноград, не так далеко рядом с маленьким водопадом, на который я люблю ходить каждое утро.

— Ты опоздал, коров уже выгнали, — сказала я Нилу и, понюхала свои цветы, присела, чтобы взять большую лейку и полить их.

— Уже бегу. Утреннего десерта не будет?

— Нет, не будет, — фыркнула я.

— Ярославна, сколько же ты меня будешь мариновать? — возмутился Нил.

— Ну не знаю, получишь всё, когда увезёшь меня отсюда.

— Нам будет хорошо совсем скоро, я чувствую, — пообещал он мне.

В тысячный раз.

— Уже не верю, — прошептала я.

И он ушёл, хлопнув дверью.

Прошла по скрипучему, такому же чёрному как стены и потолок, полу к другому окну, чтобы открыть его.

Врывался солнечный свет, и воздух наполненный запахом цветов, а также голосами моих любимых девчонок.

Трещали створки окон, стукались распахнутые ставни об фасад дома. Я открывала маленькие окошки и замерла у одного большого окна, которое вело на восток. Именно там восходило солнце, но это окно я никогда не открывала.

Жёстко ухватилась за ставни восточного окна и распахнула его.

Моментально в лицо ударил поток ледяного воздуха. Туман страшный буквально в пяти километрах от нас стоял огромной стеной, непролазной. Холод нёс, не росли у его подножия цветы, в нём пропадали острые скалы, и низкие деревья.

Возможно, этот туман появился не так давно, а данное поселение было построено до его появления.

Я не знаю, так мало информации. Всё что мне рассказывал Пассарион - там живут хищники, жестокие и беспощадные, которые ненавидят другие племена, не прощают обид, не забывают прошлого и сами формируют будущее.

Ну прямо как мой Ильич!

А это значит, за туманом живут хищники.

Можно было бы не бояться рядом с таким мужчиной, он сам волк, но этот холод пронзительный, который исходил от тумана, наводил на меня животный страх.

Поэтому я не буду рожать детей своему мужу в этом месте. И секса он теперь не получит, пока не пойдёт на попятную.

И каждый день я буду намекать, что хочу уехать отсюда. Жить рядом с такой аномалией, за которой ходят лютые звери, никаких нервов не хватит. Они же однажды выйдут. А тут мы, со своими коровами и беззащитными женщинами.

Мурашки по коже.

Для начала заправила нашу постель.

В этих домах не было шкафов. Да я и не просила, каждый день хотела уехать, обустраиваться желания не было. И мне хватало сундуков. В одном из них я взяла расчёску и подошла к старому зеркалу. Каштановые кудри по плечи отрезала. Не захотела носить длинные волосы, с ними мороки много. Нил сильно переживал из-за этого, сказал, что ему нравится грива, он у меня Смотрящий за табуном, хотелось мужчине лошадку.

Локоны собрала в хвост на макушке. На кобылу я не тянула, так, если только на маленькую пони.

За туманом 2

2 Не всё спокойно в волчьем королевстве.

На кухне выглянуло в окно, увидела здоровую фигуру Макси Волколака, который внимательно слушал свою жену Женю, наклоняясь к ней. Она худенькая, маленькая по сравнению с ним. Вроде всё у них хорошо сложилось. Пошли вместе куда-то в сторону изумрудных лугов, где паслись коровки Ильича.

На кухне топились печки, и места мне здесь не было, потому что волчицы нашего клана готовили на всю семью.

Я прошла к чёрному входу, протиснулась в маленькую дверь, прямо в проёме сушились дрова. Спустилась с крыльца на тропинку и подняла взгляд. Здесь прохладно, с этой стороны туман стоял стеной. Страшный такой, неприятный.

Прихватив с собой кувшин на верёвке, накинула его на плечо как сумку и спокойно побежала по тропинке вниз.

Росли плодовые деревья – старые яблони, на которых розовели крупные плоды. Словно гроздья винограда спускались к самой земле, и большинство из яблонь подпёрты палками, чтобы не поломались ветки. Рядом приютились невысокие ели.

Узкий перелесок, залитый ярким солнцем, насыщался жёлто-зелёным цветом. Спускалась вдоль деревьев по склону.

Вдали синели высокие горы, они больше не казались щербетом. Очень высоко, у неба дул сильный ветер и сдувал с высоких пиков снег, и казалось что горы дымили, как трубы домов в студёную зиму. А я здесь в тепле. Становилось даже удушливо-жарко. Солнце припекало. И я уже пожалела, что не оделась легко в свой любимый сарафан.

Побежала дальше по тропинке, и казалось, что она нереально круто куда-то падает с очередного холма, но с каждым шагом это ощущение пропадало, тропинка была ровная, действительно спускалась, но не так резко. Просто здесь просторы невероятные, и есть обман зрения. Всё казалось близким и крутым. А на самом деле очень большие расстояния.

Если б не было этого страшного тумана, то возможно здесь можно было бы прекрасно жить. Достаточно мягкий климат, много чистой воды и зелёных лугов. Кругом множество растений, и у нас даже имелся огород для овощей.

Когда-то здесь жили двуликие, и им нравилось существование в горах. Вот ограда из камня, настолько старая, что уже начала разрушаться. Её облепил старый плющ. Когда-то здесь был загон для овец, ничего не напоминало об этом, я просто знала. Уже достаточно взрослая колдунья, и могла просто знать. Хотя такой силы как у Елени у меня не было, только некоторый набор знаний я сохранила. Могу получить энергию из этого мира. Но Нил считал меня слабой колдуньей. Естественно, ему я уступала и намного. Он совершенствовался с каждым днём.

Я много кому уступала, даже тому самому Михаилу Симарглу, мужу моей любимой Мавры.

Мне очень тяжело, и затормозилось моё развитие, многие знания стали пропадать или давали осечку. Некоторые заклинания не действовали, и я перестала экспериментировать с медициной, потому что всё чаще и чаще у меня не получалось.

Я знала, с чем это связано. Но Нилу лучше не говорить об этом. Когда узнает, будет взрыв всего Лихо от злобы и негодования.

Остановилась, почувствовав на себе пристальный взгляд.

Смотрел не оборотень, смотрело животное. Я повернулась.

Среди плодовых деревьев стояла старая олениха. У неё проступали кости, шкура поблекла и местами покрылась заплешинами. Кривые копыта, обвисший живот. Глаза печальные, большие карие, и они гноились.

Просто зверь, откуда-то узнала, что здесь могут подлечить. Они тоже живут на Предчувствии.

— Иди ко мне, — поманила я к себе олениху.

Она стояла, не двигалась, боялась конечно, поэтому тряслась её пятнистая шкура.

Я подошла ближе, аккуратно прикоснулась к её морде.

— Здесь кругом волки. Зачем ты пришла? — спросила я у животного, она прикрыла глаза от удовольствия, когда я начала гладить её.

Провела по глазам, с помощью тонкого колдовства подлечила. И когда отступила, олениха потянулась к ветке яблони и съела листья.

Я же пошла дальше по тропинке, оглянулась и рассмеялась. Теперь я её хозяйка.

— Откуда пришла, туда уходи. Здесь живут хищники, — обратилась я к животному. — Ты разве не чувствуешь волчий дух? Они могут убить тебя.

Но олениха продолжала идти следом за мной. К водопаду, там можно было набрать чистой воды, хотя она кругом здесь чистая, но я ещё хотела искупаться.

Это место просто неземной красоты. Нечто подобное я видела недалеко от домика Пасечника.

Солнечные лучи дотрагивались до верхушек елей, скользили над ними и падали на место, где шумел водопад. Рек здесь не было, вода из высокой скалы била, а камни все поросли мхами и вьющимися растениями. Подальше от воды всё в россыпи цветов: ярко-жёлтые, кроваво-красные и небесно-синие, среди них не было белых. Я заметила, что в этом месте нет белого цвета, кроме снега на верхушках высоких гор и этого проклятого тумана. Словно природа отдыхала от зимы.

Маленький рай среди холодных камней и страшных колдовских явлений.

У водопада радуга, вода пенилась, попадала в небольшое озерцо, достаточно глубокое, но настолько чистое, что камни на дне можно было рассмотреть. И бережок у этого озера, как коврами устелен мягкой травой с цветами. Деревья достаточно далеко, поэтому место открытое и нагревалось на солнце.

Оставив на берегу одежду и кувшин, нагой вошла в тёплую, как парное молоко, воду. Прохладная вода у водопада, у берегов быстро нагревалась.

Поплыла, нырнула на дно, красиво, можно сказать эротично мелькнув попой.

Нил подсматривал, что не выпендриться.

Под водой абсолютная тишина, прикоснувшись к камням, оттолкнулась от них и выплыла на поверхность. Олениха возле моих вещей спокойно щипала травку, потом шарахнулась в сторону деревьев.

А я распластавшись звездой легла на поверхность воды и смотрела в высокое, недоступное мне небо. Мыслей почти никаких не было, внутри напряжённость, она появилась, как только я увидела эту стену из тумана.

Его крупные ладони поддержали мою голову. Нил загородил вид на небо. Мокрые волосы собрались сосульками, с них падала вода. И казалось, капли должны быть чернильными. Нил перестал седеть в этом месте, и бегал молодым мужчиной. Он даже бородку подстригал. Глаза его от воды светились ярким янтарём, в котором глубина и застывшие коричневые орнаменты, словно доисторические листы и насекомые.

За туманом 3

3 И звери вышли

Я разложила тарелки на большом столе. Ходили волки нашей стаи. Повисло молчаливое напряжение. Все переглядывались. Я же замерла с приборами в руках. Нас поуменьшилось. Сколько ставить тарелок?

— Макси Волколак где? — спросила я у бойцов, что встали у входа и смотрели на меня.

— Видели его, убегающим к дороге с гор.

— А жена его, Женя где? — я положила вилки с ножами.

Волчицы принесли горячие кастрюли, поставили на подставки. Пахло ароматно. Но аппетита не было совсем.

За окном темнело как-то жутко. Так быстро, что вот я отвлеклась, а уже дыры чёрные в оконных проёмах. И тянуло холодом, забирался тонкими струйками в дом белый туман.

— За женой, наверное, убежал. Женьку мы не видели сегодня.

— Посторонитесь, Нил идёт, — тихо сказала я, глядя на окна. Туман рассеивался, попадая на свет.

Бойцы расступились, успели. Дверь вылетела с петель, Лихо с ноги её выбил.

Запахло кровью и сырым мясом.

Он обозлённый, в одной своей юбке до пят. Гребень с седыми прядями вверх стоял. Глаза горели огнём, пасть разъехалась.

В правой когтистой руке Лихо держал голову несчастной оленихи. Струйками с мёртвой главы текла ещё тёплая кровь.

— Где мой сын? — рыкнул он.

— Ты хотел его смерти? — невозмутимо спросила я. — Ты знаешь, что нас всех здесь ждёт смерть. Мой ребёнок выжил.

Он швырнул в меня головой оленя, я присела, пропустив её над собой, потом гордо выпрямилась.

— Я «видел», что Всеволод должен жить за туманом! — рычал Нил, медленно подходя к столу.

— Ты не говорил. Ты меня ни во что не ставишь. Крутишь свои делишки, даже не…

— «Мама!» — раздалось в моей голове.

Я замерла, округлив на Лихо глаза.

Он прищурился, внимательно меня рассматривая.

Может, Нил и прав… А может и нет. Голос, зовущий меня был женским.

— Меня зовут, — призналась я на его немой вопрос.

Он ничего не сказал, продолжал щуриться зло. Последнее время я его побаивалась. Ильич действительно перестал ставить меня в курс дела. Отдалился. И дело не в сексе, а в том, что я… Я ошиблась и не могла спасти два месяца назад одного из волчат, который жил в стае. Моментально изменилось его отношение ко мне. Опека усилилась, я стала в глазах Лихо беззащитной. Упала в иерархии, и даже то, что я могла дать совет, что у меня есть ещё Предчувствие, Ильича не утешило. Я освобождена от домашней работы, от меня вообще в этом доме ничего не требовали. Кроме того, Нилу не нравилось, когда я пыталась поучать его или его бойцов.

Как болеющая. Инвалидка. Он ощущал, что я изменюсь, если мы уйдём за туман. Но пока сам не был уверен, что нам стоило туда соваться.

— Миша с Маврой забрали? — он наконец-то справился с собой, волчьи признаки пропали.

Это заметили все, и чуть было дружно не выдохнули. Женщины подобрали с пола голову оленя и унесли на кухню.

— Да, Сева будет в безопасности, — вздохнула я.

Всего две минуты напряжения, а я как тряпка села за стол и стала ждать, когда альфа разрешит нам всем перекусить.

— Это последний раз, Алёна, — совсем тихо сказал Нил Ильич и сел во главу стола.

Стали рассаживаться.

— Зачем убил? Чтобы мне больно сделать? — грустно посмотрела в пустую тарелку.

— Нечего оленей в стаю волков таскать, — фыркнул Ильич.

На самом деле он стал очень сдержанным. Это возраст. Ему скоро пятьсот лет. В таком возрасте у кого угодно мозги на место встанут. Вот и у него вроде тоже.

Но он – волк чистокровный. А это… Жить с волком очень тяжело. Либо нужно принять положение старшего ребёнка, либо стать волчицей.

Я не могла смириться, что он меня ни во что не ставил. Я не ходила с ним на охоту. А должна! По волчьим законам муж с женой не расстаются. Он страдал от этого, и я тоже. Будь мне годков пятьдесят, плюнула бы и расслабилась, но я уже стара для Дамки.

И хорошо, что я не Дамка.

У нас с меткой волка неприятности. Как только я стану волчицей, он мне перестанет подходить по запаху. Будет далеко Запасным. Настолько далеко, что я не выдержу и дня рядом с Лихо.

А я вот уже начала мечтать об этом.

Я так страдала!

Мне нужна волчья метка…

Я задыхалась. Позвоночник меня не держал, болела шея, и я чувствовала усталость, хотя в принципе за день ничего не сделала. Так, пустяки. По хозяйству.

От нервов? От переживаний? Предчувствие задавило?

Мне наложили еды, а я не могла даже рукой повести.

Такая тоска! Заела просто.

— Закрой окна, — приказал один из бойцов своей жене, она стала стучать ставнями.

Не все сидели за столом, были ещё охранники, бегали в округе, если что-то подозрительное, обязательно предупредят.

Его горячие руки обняли меня. Нил потянул меня со стула к себе. Я слабо цеплялась за его шею, обхватила ногами.

— Без нас, — тихо кинул он своей стае и понёс меня наверх.

Его волосы жёсткие и пахли осенним лесом после дождя. И от этого холодно. Дождя не хотелось.

— Ты дрожишь, — обеспокоенно шептал Ильич, пытаясь укрыть меня как можно надёжнее в своих жарких объятиях.

— У тебя опять седина появилась, — хныкнула я.

— Это от переживаний. Алёнушка, хорошая моя. Ты заболела… Скажи, что случилось?

Он внёс меня в нашу комнату, и стал ходить вокруг кровати, зажигая светильники под балкой потолка.

— Алёна, — позвал он, замер у окна с видом на туман. Задувало оттуда мертвецким холодом.

Зловещие горы, клубящийся туман под светом вошедшей на небосклон луны. И я съёжилась, стараясь забиться в его объятия.

— Спрячь, — прошептала я. — Мне страшно меняться.

— Говори, — как можно ласковей сказал Нил и сел на кровать, усадив меня на свои колени. Успокаивающе поглаживал, а я не хотела от него отрываться, не хватало тепла.

Я так его боялась! Он будет ругаться! Наверное, он прав, я как ребёнок сейчас. Не тянула на его жену.

— Хочешь за туман, давай зайдём, — простонала я. — Только я больше не могу чего-то ждать.