За твоим плечом

Глава 1

Взгляд в учебник, в котором она знает наизусть уже каждый параграф, сделала все основные и дополнительные задания. Ей нравится учиться, да и ничем другим, кроме как ещё и домашними обязательствами, ей нечем заниматься. Особенно бывает тоскливо зимними вечерами. Теперь-то на дворе весна и душа требует движения и подвигов, а не унылого сидения за учебным столом…

Перечитывает начало первого абзаца уже раз в двадцатый, а смысла так и не улавливает. Не может сконцентрироваться, ведь класс гудит: парни ржут, девушки, хихикая, сплетничают. И ей кажется, что в очередной раз они все насмехаются над нею.

Голову опустила ещё ниже. Руки, лежащие на коленях, сжала до боли, чтобы не было заметно со стороны как они дрожат.

Поскорей бы уже звонок прозвенел. Ещё лучше чтобы все уроки уже закончилась, чтобы сорваться с места и убежать как можно дальше. Нет, не домой. Затеряться в какой-нибудь посадке или найти укромное место на берегу их неглубокой реки. Вообще природа у них красивая, наверное. Ей сложно судить непредвзято, ведь сравнить ей не с чем. Разве что с картинками из телевизора, но это же не одно и тоже: сложно оценить то, что не видела воочию.

Есть у них и овраги, и поля, и лесопосадки. По оврагам она боится лазить из-за внушительного количества змей. Лесопосадки боится на подсознательном уровне по непонятным причинам. А вот гулять по зелёным полям любит. И часами сидеть возле реки тоже любит. Осенью же с удовольствием ходит за грибами. Такой километраж наматывает, что иногда ног не чувствует от усталости, но каждый раз возвращается домой счастливая: грибов всегда в достаточном количестве собирает. Хватает заморозить и чтобы закрыть купоркой – такие она больше всего любит. Особенно с квашенной капустой…

Вздох. Учитель вошёл в класс за несколько минут до звонка. Зыркнул на всех строго и остановил своё внимание на ней.

Обречённый вздох удержать не смогла. Провидицей не нужно быть, чтобы понять, что вызовет к доске. И снова завалит. Неважно как идеально она выучит параграф и дополнительный материал самостоятельно – завалит только из-за того, что на дух её не переносит. Она и раньше-то не ходила в любимчиках, а теперь и подавно.

Ещё один вздох. Мать опять будет ругать за плохие оценки. Ей не докажешь, что всё это из-за предвзятого отношения, а не из-за её лени или тупости. У родительницы своя правда, другую она не желает видеть и знать. Непробиваемая. Старой закалки. Она постоянно повторяет одно и то же в таких ситуациях: “Я хоть и была не из благополучной семьи, но уважение учителей заслужила своей старательностью и умом. Ты же только отговорки вечно ищешь своей плохой успеваемости”... Легко так рассуждать, не побывав в чужой шкуре.

– У вас есть минута перед звонком, чтобы повторить материал, а не для того, чтобы устраивать здесь дискотеку! К доске пойдёт каждый! – грозно и хорошо поставленным голосом повторил свою излюбленную фразу Филиппов.

– Уууу, – загудели одноклассники.

– Вячеслав Иванович, а пусть за нас всех ответит Моськина. Она вон как старательно всё повторяет! – задористо предложила староста класса. Юлия девушка во всех смыслах красивая и яркая. Не стоит забывать, что и отличница. Но самовлюблённая и высокомерная. Ей легко даются хорошие оценки. Ещё и популярностью среди парней пользуется. На день святого Валентина её буквально завалили подарками и валентинками. Юля, с присущим ей величием, приняла абсолютно все, но взаимностью не ответила никому. Слишком прекрасна она для простых смертных. По крайней мере, так было пока к ним не перевели новеньких. Теперь у неё есть объект безответной влюблённости. Вот такая насмешка судьбы.

Моськина тоже хотела бы быть такой лёгкой и смелой, но не умеет. Такой, наверное, нужно родиться. Она же даже в свои лучшие школьные годы не могла похвастаться лёгкостью нрава. С малых лет была чересчур ответственной, самокритичной и переживательной.

– А ты, Юленька, не переводи стрелки на Клавдию. Она обязательно выйдет к доске, но только после тебя, – мило улыбнулся Филиппов. И ведь действительно выражение его глаз смягчилось, стоило ему обратить внимание на свою любимицу.

– Готовься, Хромая, получать очередную двойку, – самодовольно засмеялась староста. Практически все одноклассники вторили ей. Учитель тоже усмехнулся, наградив ту уничижительным взором.

Моськина ещё ниже опустила голову. Ей не повезло с фамилией и именем. В детстве натерпелась от детей в детском саду из-за них. А в старших классах к ней приклеилось это прозвище с лёгкой подачи девочек, конечно же. Кому-то стало интересно прочитать о значении своего имени, этот интерес подхватили другие. Её имя тоже не оставили без внимания. Своё имя Клава и так не любила, с тех пор эта любовь переросла в отвращение. Вот уж поиздевались родители так поиздевались, ничего не скажешь.

– А давайте я за всех девочек выйду к доске? Сделайте им вот такой презент под конец учебного года. Всем, кроме Моськи, естественно. Она-то с удовольствием перескажет слово в слово все параграфы из учебника, – предложил ещё один отличник Голубев Алексей. В число самых популярных парней из школы он тоже входит.

Моськина не разделяла умиления других девушек. Ей Алексей казался чересчур миловидным, женственным, да и худой слишком. Не чувствовалось в нём мужского стержня. Странно, что другие этого не замечали. Только и умел, что кичиться своим интеллектом и насмехаться над другими.

Глава 2

– Все встали по парам и заняли свои позиции! Повторим вальс – и свободны! – хлопнув в ладоши, скомандовала их классный руководитель.

Новенькие, стоящие до этого особняком, дружно скривились. Только одному из них досталась пара, но это обстоятельство не добавляло радости Семёну. Танцевать со старостой ему не хотелось от слова “совсем”. Не приглянулась ему Юлия своей утонченностью и эрудицией. Напыщенной принцессой начал считать с первого дня знакомства и избегал любой возможности общения с нею. Увы, это было трудно по одной простой причине: староста не скрывала своей симпатии к нему. Она всеми правдами и неправдами старалась привлечь его внимание. Пока получалось крайне плохо. Зато смогла добиться встать с ним в пару на выпускном вальсе. Ох и психовал от этого Голубев. Волком на Строцкого смотрел. Тот с удовольствием бы спихнул ему местную принцессу, да не разрешали ему этого сделать, а ведь он не единожды подходил к классухе с просьбой поменяться парами с Голубевым. Но та была непреклонна.

Юля же ликующе улыбалась. Чувствовала свою победу в этой битве, зараза. Но это всего лишь одна битва, а не вся война.

– А зачем нам его учить, если на сцене мы танцевать не будем? – угрюмо спросил Ольхов. Ещё один из новеньких.

– Чтобы знали! В жизни пригодится. На собственной свадьбе станцуете, – ответила вместо классной хореограф.

– Пока эта свадьба будет, мы всё забудем, – буркнул под нос недовольный Роман. Он двигался так неуклюже, будто мамонт потоптался не только ему по ногам, а по всему телу.

Олег усмехнулся едва заметно. Он тоже не понимал стремления преподавателя из какого-то местного танцевального кружка и их классухи научить их вальсировать. Зачем? Чем это умение в жизни пригодится? А если вот он, например, не женится никогда? Какой прок будет от умения танцевать вальс? Хвастаться перед девушками? Так они и без этого на него заглядываются. Некоторые открыто предлагают себя – ни грамма самоуважения нет. От таких его воротит больше, чем от зазнайки старосты.

Взгляд зацепился за одиноко стоящую фигуру. И ведь стоит, опустив голову и обняв себя за плечи, будто пытается согреть себя или защитить от жестокого внешнего мира. Улыбка враз слетела с его лица. Жалость пронзила сердце. Вот эта девушка заслуживает уважения. Чтобы кто ни говорил, а она всегда достойно ведёт себя. И к греху своего отца она не имеет никакого отношения.

Решение пришло спонтанно. Он будет выделяться среди этой серой массы людей. Не потому что лучше них, а потому что он другой. У него свои понятия и принципы. И только он выбирает, что ему делать и с кем общаться.

Кивнув своим парням, Олег стремительным шагом направился в самый дальний и тёмный угол сцены.

– Солдатов! Ты куда? – на ультразвуке взорвалась классная.

– К своей паре, – соизволил отозваться он, не оглядываясь. Всё же хоть иногда нужно быть воспитанным.

– К какой ещё паре? У тебя её нет! – не унималась та.

– Отчего же нет? Есть. Вот Клава любезно согласилась быть моей партнёршей, – легкомысленно ответил Олег, вставая плечом к плечу с Моськиной.

Учительница явно не ожидала такого развития сюжета, собственно, как и все остальные. Зашушукались, обсуждая происходящее. Многие на него смотрели, как на сумасшедшего.

Солдатов саркастически усмехнулся. Куда вам, недалёким людям, понять суть его поступка?

Только его односельчане смотрели на него с лёгким удивлением: они-то привыкли к его неординарности, но всё равно не ожидали такого жеста доброй воли.

– Твоё дело, – пренебрежительно отмахнулась Любовь Васильевна. – Так! Сконцентрировались и станцевали правильно и красиво с первого раза! – хлопнула она в ладоши, привлекая всеобщее внимание и призывая к тишине. – Вы по сцене должны парить, словно прекрасные лебеди, а не стая домашних гусей!

– Тебе не обязательно со мною танцевать, – на грани слышимости промолвила Клава, не смея поднять головы, но руку свою не вырвала из его лёгкого захвата, когда, не дождавшись от неё никаких действий, он сам распорядился ею как послушной куклой.

Сердце в её груди забилось в ускоренном ритме: никогда она ещё не стояла так близко с парнем. А он не простой парень. Он красивый и, несмотря на свою дерзость, популярный. Просто удивительно, что он второй раз проявляет к ней доброту. Зачем ему это? Он же тоже может попасть в ещё большую немилость общественности. Разве не понимает этого?

– Мне хочется, если ты, конечно, не против, – ответил Солдатов, прислушиваясь к первым аккордам музыки.

– Я ужасно танцую, – густо покраснев, прошептала она признание.

– Да и я тот еще танцор диско, так что будем позориться вместе. Ты только расслабься, а то зажатая сильно, – как можно мягче сказал Олег. – Я не кусаюсь и издеваться над тобой не собираюсь. Просто в паре-то лучше. Конечно, он лукавил: танцевать ему не хотелось от слова “совсем”. Но если уж нужно, то лучше танцевать с девушкой в паре, чем одиноким пнём топтаться на месте.

Клавдия не стала ему напоминать, что половина девочек из класса просилась встать с ним в пару. Да и не осмелилась бы она озвучить очевидное – храбрости в ней с гулькин нос.

– Я всё равно не пойду на выпускной. Зря только со мною мучиться будешь, – тихо произнесла она очередное признание, мельком заглянув ему в глаза.

Глава 3

– Ребята, минутку внимания! – вместо приветствия громогласно сказала Алла Михайловна, их так называемый хореограф. – Сегодня будем небольшая рокировка. Некоторые пары явно не станцевались. Попробуем поменять партнёров. Маштакова становится в пару с Тоцким. Соболева – с Солдатовым…

– Чего это? – не дал ей продолжить список Олег.

– Что? – переспросила Алла Михайловна.

– Почему я должен становиться парой Соболевой? – процедил вопрос сквозь зубы он. При этом одноклассницу он наградил таким мимолётным взглядом, что у той озноб по коже пробежал.

– Потому что здесь решаю я кто и с кем танцует! – авторитетно отбила хореограф.

– Решайте. Но меня не трогайте. Я сам себе выбрал вчера пару, так что мной вы не имеете право распоряжаться. Тем более есть ещё четыре свободных пацана. Из них выбирайте любого.

– Эй! – хором возмутились родные одноклассники. Олег лишь отмахнулся от них: здесь каждый сам за себя. Пусть свою свободу отстаивают сами.

– Солдатов! Наглость в карман спрячь! Дома будешь командовать, а здесь бразды правления в моих руках!

Он лишь кривобоко усмехнулся. Спрыгнул со сцены и уселся на кресло в первом ряду. Хочет им покомандовать? Не на того напала!

– Правьте, императрица клуба. Я как простой холоп в сторонке вами повосхищаюсь, – нахально осклабился он.

Алла Михайловна с минуту испепеляла его негодующим взглядом, после фыркнула и демонстративно отвернулась. Много чести – тратить на него свои нервы. Хлопнула в ладоши, скомандовала остальным:

– На исходную! И чтобы безупречно станцевали!

– Так больше никто не меняется парами? – уточнил Голубев, бросая в сторону Юлии полные разочарования взгляды.

– Сегодня в виде эксперимента можете встать как хотите, – милостиво разрешила хореограф. – У вас две минуты, чтобы определиться.

Олег расслабился. Окинул внимательным взором зал. Моськиной нигде не было видно. Пружинисто встав, он вышел в коридор. Осмотрелся. Направился на улицу. Клава нашлась здесь: сидела на ступеньках, читая какой-то учебник. Он приземлился рядом.

– Через минуту начнётся репетиция. Пошли, – мягко обратился к ней.

Она отрицательно мотнула головой и тут же ниже её опустила.

– Почему? – удивился Олег.

– Мне разрешили не посещать репетиции. Всё-равно я не пойду на выпускной, – ответила едва слышно.

Получается хореограф не случайно решила сделать перетасовку партнерами. Соболева-таки добилась своего. За-ра-за.

– А я? – спросил как можно мягче.

Промолчала.

– Пожалуйста, – промолвил, аккуратно беря её за запястье и потянув на себя. Она не стала сопротивляться, так что уже в следующее мгновение он увидел её израненную ладонь. – Это что? – вырвался глупый вопрос.

– Неудачно упала, – тихо протараторила, отдёргивая свою конечность.

– Вторая такая же? Ты поэтому не хочешь репетировать? Сильно болят? – требовательным тоном поинтересовался он.

– Нет. И не из-за этого. Тебе разве не стыдно со мною танцевать? – посмотрев прямо ему в глаза, произнесла Клавдия. – Я же не выгляжу так стильно и красиво как другие. Не наношу макияж, не делаю маникюр. У меня нет крутого телефона. И абсолютно для всех я являюсь объектом насмешек.

– У тебя очень красивые глаза. Просто сойти с ума можно, – на одном дыхании сказал Олег, не отпуская её взгляда, пропуская мимо ушей все сказанные ею глупости.

– Что? – переспросила обескураженно, часто захлопав ресницами.

– Глаза у тебя нереально красивые. Утонуть в них можно, – перефразировал он. – А всё что ты перечислила – неважно. Пойдём.

Она повиновалась. Встала вслед за ним, едва не уронив учебник, но вовремя спохватилась, спрятала тот в рюкзак. И только после этого послушно зашагала за одноклассником след в след. Удивительно, но он ни словом ни взором не выказал недовольство. Спокойно ждал её, с интересом рассматривая и наблюдая. Или ей этот интерес только привиделся? Что гадать, время покажет. А пока нужно утихомирить разбушевавшееся сердце.

Наверное, она ещё не пришла в себя от его слов. Их же можно принять за комплимент, да? Ей такого никогда и никогда не говорил. Разве что когда-то давно соседка восхищалась её рыжими и густыми волосами.

Репетиция уже началась, когда они вошли в зал. Из-за приглушённого света пришлось идти медленно. Солдатов дождался пока она положила рюкзак на кресло и подал ей руку. Так они и поднялись на сцену. Встали в стороне ото всех. В тени, можно сказать. Хореограф и классуха только мельком взглянули на них, полоснув неприкрытым негодование. И если Олегу явно не было никакого дела до их и одноклассников откровенно неприязных взглядов, то Клава уже не раз мысленно отругала себя за мягкосердечность. Растаяла только из-за одно комплимента. Вот зачем она заочно подписалась под очередными неприятностями? А они будут. Она же сама вчера клятвенно обещала Соболевой и её подругам, что и близко не подойдёт к Солдатову!

Олег колебался с мгновение, прежде чем предложить ей ладонь. С сомнением посмотрел на их руки.

– Если будет больно, скажи, – заискивающе заглянув ей в глаза, мягко приказал он.

Глава 4

– Сегодня бежим кросс. Первая пятёрка прибежавших получит “отлично”, все остальные – в зависимости от вашей скорости и лени. Самым последним влеплю двойки. Пересдачу будем обсуждать с каждым отдельно, – зычно провозгласил учитель физической культуры. Одиннадцатиклассники недовольно загудели. – Рты закрыли и маршем прошагали на трассу!

Девочки смотрели на учителя с обидой и досадой. Каждая понимала, что в пятёрку им не попасть: им ли соперничать с парнями? Разве что могла побороться за высшую оценку Агеева. Она и шла спокойная, бросая заинтересованные взгляды на новеньких. То ли примерялась к ним как к соперникам, то ли любовалась своим фаворитом. Тот однако не отвечал ей взаимностью.

Моськину в расчёт никто не брал. Это было обидно. Клава плелась позади всех, стараясь быть незаметной ни для одноклассников, ни для учителя. Эти драгоценные минуты она посвятила лёгкой разминки. Пусть только по физкультуре, но у неё должна быть хорошая оценка!

Трасса была старой и давно заброшенной, если можно так выразиться. Пользовались ею крайне редко, поэтому все кроссы бегали здесь.

Виталий Степанович, учитель физкультуры, любил стоять в тени деревьев и громогласно подгонять учеников. Отметки на дистанции давно уже были проставлены и всеми выучены наизусть.

Таймер. Свисток. Старт.

Естественно, парни сразу же вырвались вперёд. Двойка первых – новенькие. Немного отставая, за ними бежали Матвей Ушаков и Корсаков Станислав. Пятёрку замыкала Моськина. Она могла с лёгкостью догнать своих родных одноклассников, но боялась нарваться на острое словцо или что-то другое. Клава без труда перегнала других учениц. Только с Агеевой немного посоревновалась.

Круг. Второй. Третий… Она уже мысленно предвкушала долгожданное “отлично”. Мысленно улыбалась на стенания одноклассников и тихонько злорадствовала: вы надо мною насмехаетесь, а сами не можете нормально пробежать норматив. Позабылся прошлогодний опыт, когда за вот такой же кросс заслуженную пятёрку ей не поставили. Всё позабылось, в крови разгулялся адреналин и предвкушение победы. Бег придавал чувство свободы. Окрылял. Воодушевлял. Может, тоже стоит для себя заняться бегом? Он и успокаивает, и для здоровья полезен.

Надо подумать.

Прибежала, как и планировала, пятой. С несмелой улыбкой взглянула на учителя, переводя дыхание. Однако радость её была преждевременной. Физрук лишь мельком взглянул на неё равнодушно: мол, ты уже здесь, тогда стой и жди. Она и ждала, не смея сказать хотя бы слово. Одноклассники всё финишировали и финишировали. Даже новенькие уже стали с любопытством поглядывать на учителя. Тот объявлял оценки всем, но Моськину продолжал игнорировать.

Наконец Виталий Степанович дождался, когда закончит дистанцию Агеева. Наградил Клаву надменной усмешкой и сказал:

– Татьяна получает “пятёрку”. Клавдия – “тройку”. Срезала много. Но схитрить не получилось. Я всё вижу!

Моськина едва не подавилась возмущением. В удивлении округлила глаза и с немым вопросом уставилась на него. На солнце всё же перегрелся? Даже в прошлом году он так не наглел: четвёркой отмахнулся от неё.

Агеева тем временем просияла счастливой улыбкой. Искренне поблагодарила учителя. Показала язык своей главной сопернице. Клава готова была разрыдаться от обиды перед всем классом. Даже здесь смогли придумать к чему придраться. Когда же всему этому наступит конец?

Прикусила губу практически до крови, что есть силы сжала кулаки. Кажется, в этот раз она не сможет удержать язык за зубами и таки начнёт препираться с физруком.

– Вы на такое большое расстояние видите? Похвально. Почему же тогда не делаете замечание Голубеву? Он два раза срезал почти на половине дистанции, – неожиданно для всех прозвучал голос Олега Солдатова, который буквально сочился ядом. – Некоторые из девочек тоже срезали. Где замечания?

Моськина едва не застонала в голос: “Замолчи! Не говори больше ничего! Этим заступничеством ты делаешь только хуже мне и себе!”

Лучше уж ей самой высказаться.

Она с мольбой посмотрела на него, взглядом прося о том, что как манту начала повторять мысленно. Но тот не смотрел в её сторону. Всё его внимание было сконцентрировано на учителе. Тот отвечал ему таким же колким взором.

– Могу твою оценку, Солдатов, отдать Моськиной. Взамен она отдаст тебе свою. Как тебе такой вариант?

– Делайте, – согласно кивнул Олег. – Повеселите моих родителей. Я и тренеру расскажу, пусть посмеётся.

– Солдатов… ты… – Виталий Степанович, вскипел от злости, аки лава в вулкане, сжимал и разжимал кулаки. Понял, что сказал глупость? Все же знают, что Олег серьёзно занимается спортом.

– Я? – издевательски подтолкнул его тот.

– Прекрати, – ворвался в их диалог тихий и дрожащий голос Моськиной. Обращалась она к Олегу, глядя на него с мольбой. Вздох. Перевела внимание на учителя. Взор потупила, не хотелось, но вновь пришлось загнать свою гордость поглубже. Промолвила как можно твёрже: – Ставьте тройку. Вы же всё равно её влепите мне. – Усмешка в кои-то веке получилось не жалкой. – Ему оценку не портите, пожалуйста.

Физрук надменно изогнул бровь, но в ответ сказать ничего не успел: Клава сорвалась с места и побежала в сторону школы.

– Моськина! Куда? А ну вернись немедленно! Иначе вместо заслуженной тройки – двойку отхватишь! – крикнул ей вдогонку учитель.

Глава 5

Олег неожиданно приехал следующим утром. Приехал на её велосипеде. Молча отдал и остался стоять столбом. Клавдия, в первый момент увидев его за двором, забыла как дышать. За вчерашнее своё поведение было стыдно. Но и мнения своего она не поменяла: ему не стоит заступаться за неё перед другими. Сам может пострадать. Ей теперь будет доставаться больше от девчонок, вздыхающих по нему. Ксения не одна такая со своими подружками. В школе их достаточное количество. И всё равно, несмотря на все возможные будущие проблемы свои и его, была рада его видеть. Вот он стоит перед ней такой спокойный и непоколебимый, и на душе как-то умиротворённо становится. Она бы даже улыбнулась ему в знак приветствия, но не осмелилась.

Их семейное транспортное средство приняла из рук в руки и откатила на его законное место. Сходила в дом за рюкзаком и вернулась к Солдатову, мысленно радуясь, что родительница уже уехала на работу. Мать вчера рвала и метала. Ей не нужны были объяснения дочери. Наверное, просто захотелось вымести на ком-то своё дурное настроение. Дочь идеально подходила на эту роль. Клава слушала молча, время от времени покаянно кивая головой. На маму старалась не смотреть: не хотела, чтобы та видела её глаза, полные непролитых слёз.

– Пошли, – скомандовал сухо Олег, стоило ей закрыть калитку.

– Ты… пойдёшь со мною? – в удивлении округлила она глаза.

– Да. – Забрал её рюкзак и был таков.

Не закатывать же некрасивую сцену, чтобы прогнать. Можно конечно дождаться автобуса, но смысл? Сомнительно, что Солдатов не останется с нею. Почему-то было стойкое ощущёние, что он пришёл специально к ней, а не просто, чтобы отдать велосипед.

Идти плечом к плечу оказалось неожиданно трепетно. Встречные смотрели на них с неприкрытым интересом. Ну хоть не говорили ничего колкого, уже хорошо. А вот ближе к школе спокойствие с неё слетело как с яблонь белый цвет при ураганном ветре. Одноклассницы и все остальные девушки глядели на неё так, будто она виновата во всех смертных грехах разом. Их понять можно было. В отличие от Солдатова. Смысл его поступка для неё так и остался загадкой. Молчал он всю дорогу. Также молча положил рюкзак на её парту и вдруг нахмурился.

– Можно с тобою сесть? – обескуражил неожиданным вопросом.

– Нет! – взвизгнула Клава, поспешно озираясь по сторонам. Кажется, его вопроса никто не слышал, но на её эмоциональный ответ обернулись многие. Враз захотелось спрятать лицо в ладонях, чтобы хоть так закрыться от окружающих.

Олег меж тем усмехнулся дерзко. Кивнул в знак принятия её ответа. Сухо промолвил:

– Как скажешь. – И ушёл на своё привычное место. Строцкий его уже ждал – с привычно хмурым выражением лица. И без слов понятно, что он не одобряет поведение приятеля.

Клавдия поджала губы и отвернулась. От досады стиснула зубы. Ничего, на дворе уже середина апреля. Осталось совсем немного до окончания учебного года. Ещё чуть-чуть и она уедет из этого недружелюбного села в город, где постарается устроить жизнь так, чтобы больше никто и никогда не имел повода над нею издеваться.

Учебник, тетрадь и ручка, хотя она может и не понадобиться. Первым уроком – астрономия. Директриса обязательно вызовет – это её предмет. Ещё она преподаёт физику и информатику, но не у них, хвала высшим силам.

Параграф Моськина выучила досконально. Задания после параграфа сделала. Дополнительный материал не искала. Толку? Оценка из-за этого не изменится.

Вздохнула. Села за свою парту. Рюкзак – на соседнее место: у неё нет соседа по парте уже два года. Раньше “одиноким воином” был двоечник – Митька Петухов. Теперь же она будто прокажённая сидит одна. Нет, ещё один из новеньких один за партой. В первый день, когда их рассаживали, они все дружно и удивлённо глянули в её сторону: мол, а почему кому-то из нас нельзя сесть вон с той девушкой? Это потом их посвятили в происходящее. Все, кроме Солдатова, прохладно после этого на неё смотрели. Олегу же было, кажется, глубоко безразлично кто и что сотворил.

Одиноким воином с их стороны был Семён. Моськиной сперва показалось, что он желал сесть вместе с Солдатовым, но его опередил Андрей Тихонов. Спорить никто не стал…

Вопрос Олега обескуражил настолько, что она даже не вздрогнула на прозвеневший звонок на урок. Просто приняла как неизбежность. Двойка так двойка. Ничего уже всё равно не исправить. Ну ладно, тройка. Всё же учителя не рисковали делать из неё круглую двоечницу. Даже Петухову завышали оценки, чтобы избавиться от него поскорее.

Директриса вошла истинной королевой в класс. Обвела всех присутствующих царственным взглядом. Подойдя к учительскому столу, хлопнула книгой по тому.

– На чём мы остановились? Домашнее задание все сделали? – хорошо поставленным голосом задала она вопросы. Остановила взор на Солдатове. Тот усмехнулся. Нет. Внимание своё на нём не остановила: метнула мутный взгляд на последнюю парту первого ряда от окна. – Моськина? Что с домашкой?

– А вы на прошлом уроке обещали более детальнее рассказать про отличия квазаров и чёрных дыр. А ещё обещали поведать нам о самых страшных явлениях космоса, – неожиданно для всех подал голос Строцкий. Он так открыто и с искренним интересом уставился на директрису, что у той никаких сомнений не возникло насчёт правдивости его слов.

Класс зашептался. Некоторые в недоумении оглядывались на Семёна. Некоторые понятливо усмехались: если с самого начала урока заговорить директрису, то с лёгкостью можно переключить её внимание на отвлеченную тему или собственные воспоминания Антонины Сергеевны.