Забери меня с собой

Глава 1. Хромой утёнок

Потрёпанная жизнью карета с графскими вензелями на дверцах подскочила, очередной раз попав колесом в выбоину на просёлочной дороге, и леди Элисти Эванс, младшая дочь графа Эванса, со стоном потёрла многострадальную ногу. За две недели пути её так растрясло, что знакомиться с женихом придётся стоя на четвереньках.

Элисти усмехнулась, представив эту картину, а потом погрустнела. Вряд ли жених сильно расстроится, даже если ног у неё не будет совсем. Ради того, чтобы породниться с графом, сын богатого скотовода закроет глаза и не на такое. А её собственный порядком поиздержавшийся от столичной жизни папенька получит доступ к деньгам будущего свёкра. Всем от этого брака сплошная выгода. Возможно, даже ей. В провинции уж точно не устраивают балы и званые приёмы каждый день, и ей не так часто придётся танцевать, подволакивая больную ногу. А если очень сильно повезёт, прозвище «хромой утёнок» останется в прошлом, новые соседи поостерегутся оскорблять единственную в их кругу аристократку. Жаль только, что от хромоты так легко не избавиться.

Это случилось шесть лет назад, и Элисти до сих пор обижалась на родителей. Ей было двенадцать, она упала с лошади и сломала ногу. Пятый, самый младший ребёнок, ещё и девочка — родители не захотели тратиться на мага-целителя, её лечил простой лекарь. И то ли лекарь тот был не слишком умелым, то ли перелом — слишком неудачным, но последствия сказывались до сих пор. Левая нога болела от долгих нагрузок и на погоду, а ходила Элисти, переваливаясь с боку на бок, и в самом деле как утка.

При таком недостатке стройная фигурка, милое личико и водопад блестящих золотых волос особой роли уже не играли.

В детстве Элисти злилась, плакала и устраивала истерики. Вместо сочувствия получала только выговоры от родителей. Даже мама, красивая, пахнущая дорогими духами и сверкающая бриллиантами женщина, не понимала её трагедии. Или делала вид, что не понимает. Ведь, какие бы финансовые проблемы ни испытывал граф, деньги на новые наряды для жены у него находились.

Карета снова резко дёрнулась, да так, что Элисти слетела с мягкого сиденья на пол и забарахталась, пытаясь подняться. В салоне она была одна, помочь некому. Личная служанка, повсюду следовавшая за ней в столице, в глухую провинцию на границе с Дикой степью ехать отказалась. Элисти девушку понимала и не обижалась, во время ночёвок в гостиницах и на постоялых дворах пользовалась услугами местных работниц, в дороге же иногда приходилось туго. Её сопровождающие, кучер и два охранника, все мужчины — о многих вещах их не попросишь.

Снаружи послышался шум — крики, ругань, какой-то грохот и ржание лошадей.

Карета вильнула, а потом всё быстрее помчалась вперёд, подскакивая на ухабах.

Элисти сжалась на полу в клубочек, не пытаясь больше подняться и выглянуть. Сердце заполошливо билось в горле, а в ушах набатом звучал голос дядюшки Вилли (он же — почтенный Вильям Торстейн, отец её жениха и деловой партнёр отца). Так вот Вильям Торстейн настоятельно советовал графу Эвансу не экономить на охране дочери, места у них дикие, и разбойники на дорогах — не редкость.

Приграничный скотовод знал, о чём говорил, а вот граф явно переценил способности всего пары охранников.

Когда перепуганную девушку вытащили из кареты и грубо швырнули под ноги громадному, заросшему густой бородой по самые глаза мужику с окровавленной саблей в руках, Элисти малодушно пожалела, что, упав тогда с лошади, она не убилась совсем. Сейчас она даже встать не могла, только валяться кулем и поскуливать от страха.

Окрылённые успехом бандиты тем временем с увлечением грабили карету. Ну как грабили — выбрасывали наружу все найденные вещи, и чем дальше, тем больше злились. Из ценностей обнаружили несколько женских платьев, которые ещё неизвестно удастся ли продать, и тощий кошель с монетами — деньги на дорогу почти закончились.

Неизвестно, что сотворили бы с девушкой раздосадованные бандиты, если бы их вожак не оказался знатоком геральдики. Он узнал графский герб на дверцах. Элисти отпираться и не пыталась. Сразу рассказала и чья она дочь, и куда ехала.

Вожак в раздумьях поскрёб нечесаную бороду. Добыча им определённо досталась ценная, но проблемная. Требовать выкуп со столичного графа — не лучшая идея. А вот со старика Торстейна стрясти деньги вполне реально, но он тоже сейчас вроде бы в столице. А значит, первым делом девчонку нужно надёжно спрятать, а потом связаться со скотоводом. А, может, и графа потрясти тоже получится — нужно хорошо обдумать все варианты. У вожака глаза заблестели от алчности, он уже видел себя чуть ли не королём на груде золота и пинком отогнал подельника, протянувшего к пленнице загребущие ручки. Цена порченной невесты резко снизится, а в придорожных кабаках полно женщин подешевле.

***

Так Элисти и оказалась в старой щелястой хижине где-то на просторах Дикой степи. Вожак разбойников решил, что в орочьих землях пленницу никто не найдёт, городская стража туда не сунется, главное — не столкнуться с самими орками, зелёные кочевники не любят чужаков. Но эта хижина в чахлой рощице на берегу почти пересохшего ручья уже полгода служила банде надёжным убежищем, и вожак надеялся, что так будет и дальше.

Элисти чувствовала себя зверьком в клетке. Первый страх прошёл, вместо него накатило глухое отчаяние. Она думала о побеге, но так и не нашла ни одной возможности. Пешком она далеко не убежит, разве что взять лошадь. Но как добраться до этой лошади, когда она постоянно под охраной? Разбойников рядом всегда не меньше десятка, её даже в кустики одну не отпускают.

Её когда-то расстраивало прозвище «хромой утёнок»? Ха! Теперь его можно считать ласковым. Грубые мужланы за языками не следили, руками хватать тоже не стеснялись, но черты пока не переходили.

Вот только что будет, когда они поймут, что отец платить за неё не собирается? Она даже не сомневалась, что если сумма выкупа окажется выше той, что граф надеется получить от Торстейна, он откажется от дочери. Может, дядя Вилли заплатит? Он вроде добрый, и к ней всегда хорошо относился. Но время шло, и эта надежда тоже таяла.

Глава 2. Кошмар повторяется

Вернее, сначала появилась лиса. Самая обычная, рыжая и наглая, она постоянно крутилась рядом, даже в дом пробиралась и таскала еду. Учитывая размер щелей в стенах, войти и выйти для небольшого зверька не составляло проблем. Людей она не боялась, но показательно презирала. Скалила на разбойников мелкие острые зубки, но стоило кому-то взять в руки оружие или хотя бы камень, как она тут же исчезала.

К Элисти лиса относилась с сочувствием. Или это бедной пленнице просто казалось — так хотелось хоть в ком-то не видеть врага. Но к ней единственной лиса подходила, обнюхивала протянутые руки, а однажды ночью, когда Элисти особо сильно замёрзла от гуляющих по хижине сквозняков, лиса залезла к ней на лежанку и улеглась в ногах, грея маленьким тёплым телом.

Следующей ночью лиса не пришла, зато Элисти в очередной раз проснулась от шума. Крики, конский топот, лязг оружия — кошмар повторялся. Полуголые разбойники, толпясь в дверях, рвались наружу и мешали друг другу выйти. Про пленницу все забыли. Элисти поднялась с лежанки, забилась в дальний угол. Она, в отличие от разбойников, была полностью одета. Правда, во всё то же измятое и местами порванное дорожное платье, в котором её схватили. Другие наряды исчезли вместе с кошельком в неизвестном направлении, а это платье Элисти предпочитала не снимать, чтоб лишний раз не вводить в искушение толпу мужчин.

Стена рядом содрогнулась от удара, а потом гнилые доски проломились под весом чьего-то тела. Элисти с ужасом уставилась на свалившийся ей под ноги труп одного из разбойников. Из шеи его торчала стрела, а на пол медленно натекала кровь.

Элисти зажала себе рот руками, давя крик, осторожно обошла кровавую лужу и выглянула в пролом в стене.

Луна скрылась за облаками, и рассмотреть получилось немного. Судя по звукам, основная битва шла с другой стороны дома и возле ручья. Тут же лишь мелькнул в темноте силуэт всадника, застрелившего бандита, и пропал.

Элисти судорожно сглотнула. Не нужно быть гением, чтобы понять, что случилось — орки обнаружили убежище незваных гостей и, по своему обычаю, попросили их на выход. Элисти они тоже не приглашали, и вряд ли будут разбираться, по своей ли она тут воле. Да и попасть в лапы к диким оркам — ещё хуже, чем к разбойникам-людям.

К этой стене дома был пристроен загон для лошадей, ограда разломана, но лошади разбежались не все, двое ещё точно там, нужно спешить, пока и эти не удрали.

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуться в дом и из сваленной в кучу амуниции выхватить уздечку.

Прихрамывая, Элисти поспешила к загону, подманила одну из лошадей, накинула ей на голову уздечку, торопливо застегнула пряжки. Залезать на лошадь пришлось с остатков поваленной ограды, хорошо, что кобылка попалась спокойная, не возражала против действий странной всадницы. По-мужски Элисти в последний раз ездила ещё до памятного своего падения, а без седла и вовсе не ездила никогда, но выбирать не приходилось. Она толкнула кобылку пятками, и та неторопливо порысила куда глаза глядят. Учитывая, что Элисти понятия не имела, куда ей ехать — не самый плохой выбор направления.

Из под копыт вдруг выскочила лиса, тявкнула возмущённо. Элисти нервно шикнула на неё. Вряд ли, конечно, в таком гаме кто-то услышит зверька, но вот лишнего всадника могут и заметить. Она ударила кобылу пятками, посылая в галоп. Тут уже возмутилась больная нога, колено прострелило болью, девушка охнула и крепче сжала ногами лошадиные бока — только бы не свалиться.

Скакать ночью по степи, не разбирая дороги и слыша за спиной затухающие звуки битвы — то ещё приключение. Элисти, если выживет, внукам будет рассказывать. Только вот не будет у неё никаких внуков. И детей не будет. И её самой тоже очень скоро не будет. Это Элисти поняла, когда взлетев на вершину пологого холма, увидала позади погоню. И, судя по массивной фигуре преследователя, он не был человеком.

Элисти снова подогнала лошадь, уже не надеясь на спасение. И тут кобыла споткнулась, наклонила голову к земле, удерживая равновесие, а вот всадница равновесие не удержала. Скатилась по конской шее прямо под копыта.

Упала с лошади. Опять. Не везёт ей с лошадьми, не стоит на них садиться.

Это была последняя осознанная мысль, прежде чем сознание девушки погрузилось во тьму.

Глава 3. Младший шаман

Нежный перезвон колокольчиков и песня. Странная такая песня без слов, будто большой голубь курлычет басом где-то у неё над головой. Сквозь закрытые веки светит солнце, пахнет чем-то вкусным вперемешку с пряными травами и дымом. Она лежит на мягком, и у неё в кои-то веки ничего не болит. Хорошо. Спокойно. Но сознание уже вынырнуло из объятий сна, начало подкидывать картинки-воспоминания.

Тёмная хижина. Падение тяжёлого тела. Чёрная кровь на полу. Лошадь без седла. Скачка сквозь ночь. Падение. Орк!

Элисти распахнула глаза и резко села на постели. Зря она это сделала. Ногу (ту же самую) прострелило болью от кончиков пальцев до бедра, и девушка со стоном упала обратно.

И уставилась в тёмные глаза на зелёной физиономии. Орк перестал курлыкать и растянул широкие губы в улыбке, демонстрируя внушительные клыки. Элисти замерла, как зайчонок под сапогом охотника, даже дыхание затаила.

Орк почему-то развеселился, хохотнул:

— Дыши, заяц, я тебя не съем.

Говорил он вполне разборчиво, только немного странно растягивал слова. Если он может нормально говорить, зачем тогда курлыкал? И её мысли про зайчонка он словно прочёл.

— На, выпей, — зелёная лапища протянула ей глиняную чашку.

Пить Элисти хотела, села на этот раз осторожно, стараясь не тревожить ногу, и с жадностью выхлебала предложенный чуть тёплый травяной отвар.

— Есть хочешь?

— Угу, — ответ не слишком достойный дочери графа, но на большее Элисти оказалась не способна.

В руках у неё тотчас оказалась плошка с кашей, сваренной на молоке. Каша пахла мёдом и свежими ягодами, щедро насыпанными сверху. После сухарей и солонины, которыми кормили её разбойники, эта каша показалась пищей богов.

Элисти торопливо ела, не забывая посматривать по сторонам. Она в небольшом шатре из расписанных цветными узорами кожаных полотнищ. По периметру пол выстлан мягкими шкурами, в центре дымится обложенный камнями очаг, в открытый клапан дымохода заглядывает кусочек синего неба. Стены увешаны бусинами, пёрышками и пучками трав. С одной стороны шатра полотнища подняты вверх и закреплены под сводом, так что лучи полуденного солнца свободно проникают внутрь. Легкий ветерок шевелит гроздь колокольчиков у входа, и они издают тот самый нежный звон, что её разбудил.

Пёрышки, бусины, колокольчики.

Колокольчики и орки в её понимании не слишком-то сочетались.

Хотя… Что она знает об орках?

Зелёные дикари; зубы во рту не помещаются; живут в степи — не густо.

Столичную аристократку орки никогда не интересовали, не думала она, что когда-нибудь придётся с ними столкнуться.

Столкнулась вот. И сейчас, прикрываясь миской с кашей, исподтишка с интересом рассматривала хозяина необычного шатра с колокольчиками.

Зелёный. Ну, не прямо такой, как трава или лягушка, кожа тёмная с зелёным оттенком, а на солнце отливает тёплой бронзой. Это даже красиво. Громадный и мускулистый, лицо такое… словно ученик скульптора не очень аккуратно выточил его из камня. Черты резкие, крупные, но клыки изо рта не торчат, тут слухи наврали — зубы видны, только когда орк улыбается. Волосы чёрные, длинные, свободно спадают на широченные плечи. Из одежды — только кожаные штаны да сапоги. Ну и ещё массивное ожерелье из бронзовых пластинок и прозрачных искристых бусин. Странное такое ожерелье, но, пожалуй, именно на орке его можно назвать красивым, ему оно удивительно подходит.

Засмотревшись, Элисти забыла работать ложкой, и орк усмехнулся:

— Ты ешь, заяц. Насмотреться успеешь, я тебе ещё и надоем.

— Отпустите меня, — пискнула девушка. Голос подвёл, сколько раз она просила разбойников сжалиться, а в ответ получала пинки и грубый хохот.

Орк ни смеяться, ни бить её не стал. Только развёл в стороны свои ручищи, почти касаясь стенок шатра:

— Так тебя никто не держит. Только куда ж ты с одной ногой уйдёшь?

Элисти промолчала, а орк продолжил:

— Погостишь пока у меня, ногу твою подлечим. А как будешь здорова, так я тебя сам, куда скажешь, отвезу.

— Обещаешь?! — Элисти выронила из задрожавших рук миску с недоеденной кашей, но испачкать едой лежанку не получилось. Орк молниеносным движением подхватил миску и отставил её в сторону.

— Обещаю! — стукнул себя ладонью в грудь в районе сердца, аж гул пошёл. И сказал уже не так торжественно: — Я Шаграт, младший шаман рода Серебристого Ковыля, племени Вольных. А тебя, заяц, мне как называть?

— Элисти. — Она поколебалась и добавила: — Эванс.

Что-то скрывать она не видела смысла, но, в отличие от главаря разбойников, орку Шаграту её фамилия ни о чём не говорила.

Забытая на полу миска шевельнулась, и орк с девушкой одновременно оглянулись. Рыжая лиса, вцепившись в край миски зубами, волокла её к выходу.

Шаграт укоризненно покачал головой:

— Ай-яй, сестрёнка, разве ты голодная?

Лиса уставилась на него самыми честными и самыми голодными глазами.

— Врёшь ведь, — орк вздохнул и добавил в миску пару ложек каши из котелка.

Лиса принялась есть, устроив пушистый хвост на здоровой ноге девушки.

— Она твоя? — Элисти хотела погладить зверька, но не решилась.

Орк усмехнулся:

— Она своя собственная. Наглое создание, но иногда полезное. Про тебя мне она рассказала.

Глава 4. Песнь исцеления

Громадный орк оказался лучшей в жизни Элисти сиделкой, куда внимательнее и заботливее тех, что граф нанимал ухаживать за больной дочерью. Одна проблема — Шаграт был мужчиной. В маленьком отряде орков, напавшем на забравшихся в их земли разбойников, вообще не было женщин. Позволяя переодевать себя, обтирать мокрой тряпицей и выводить (а точнее, выносить) по естественным надобностям, Элисти утешалась тем, что Шаграт — не человек, а значит стесняться его глупо.

Сломанную второй раз ногу орк зафиксировал в твёрдую негнущуюся конструкцию из палочек, холста и кожаных ремешков. Конструкция эта начиналась на щиколотке и заканчивалась на бедре. Наступить на ногу было невозможно, Шаграт ещё и строго следил, чтобы она не пыталась это сделать.

Несколько раз в день он садился у её изголовья и начинал курлыкать свою странную песню без слов. Выводил горлом, не открывая рта, плавную мелодию. Элисти слушала её и уплывала в сон, боль оставалась где-то далеко, а потом исчезала вовсе.

Шаграт называл это песней исцеления, и Элисти верила — это действительно так. Шаман дикого племени делал то, за что лекари-маги в столице брали большие деньги.

К зелёному шаману Элисти привыкла быстро, перестала его бояться. Остальные орки тоже казались довольно дружелюбными, вот только после встречи с ними из разбойников никто не выжил, а, значит, дружелюбны они далеко не со всеми, лучше таких не злить.

Элисти и не злила, предпочитала наблюдать за степными воинами издалека. Шатров у них не было, ночевали они на волчьих шкурах, постеленных вокруг большого костра. Лошадей орки не привязывали, и те свободно бродили, почему-то не разбегаясь. Орочьи лошади были под стать своим хозяевам — высокие, мощные, широкогрудые. Прибившаяся к их табуну кобылка, на которой Элисти пыталась сбежать, по сравнению с ними казалась игрушечной.

Иногда несколько воинов отлучались и возвращались с провизией, и привозили они не только мясо, а ещё ягоды и молоко. Интересно, они что, настолько суровы, что умудряются подоить диких буйволиц?

На этот вопрос Шаграт разразился громким хохотом. Оказалось, что никаких буйволиц орки не трогают, просто наведываются в стойбище рода за едой и нужными вещами. Стойбище недалеко, но шаман пока остерегался перевозить свою подопечную, вот и организовал свою собственную временную стоянку, но ещё пара дней — и они все отправятся домой.

Домой.

Элисти стало грустно. Даже у дикого кочевника было место, которое он называл домом, а у неё не было. Интересно, её вообще ищут? Ну, или хотя бы вспоминают иногда? Замужние сёстры, если вдруг узнают о её судьбе, только поахают, прикрываясь веерами, а брат скажет: «Какая неприятность», отца расстроит нарушенная сделка с Торстейном, а мама… мама вообще может ничего не заметить.

Лиса, словно заметив её состояние, ткнулась в ладонь мокрым носом и тут же отскочила. Ещё один повод для расстройства — лиса с ними не отправится. Она действительно своя собственная, хочет — приходит, хочет — уходит. В руки не даётся, но Элисти успела к ней привязаться.

***

Дорогу до орочьего стойбища Элисти почти не запомнила. Она ехала на холке громадного серого жеребца, прижималась спиной к широкой груди Шаграта, ощущая лопатками мерное биение его сердца. Орк одной рукой держал поводья, а второй обхватывал её поперёк живота и прижимал к себе. И постоянно курлыкал на ухо песнь исцеления, щекоча её щёку тёплым дыханием. В итоге весь путь она продела в полудрёме, зато и боли не чувствовала.

Летнее стойбище рода Серебристого Ковыля длинной лентой растянулось вдоль берега широкой реки. Здесь даже деревья были! Не лес, конечно, размер не тот, но можно укрыться в тени, от ветра защищает, и с топливом для костров проблем нет.

Возвращение воинов вызвало весёлый переполох — лаяли собаки, дети крутились под ногами коней, женщины выходили из шатров и приветливо махали руками.

Женщины орков оказались не намного изящнее мужчин — такие же горы мускулов, только в платьях. И все они бросали заинтересованные взгляды на Элисти, оценивали — кого притащил молодой и по их меркам красивый шаман.

Шаграт остановил коня в центре стойбища возле двух больших ярко раскрашенных шатров. Покрепче прижал к груди Элисти и спрыгнул с конской спины. Подошёл к двоим оркам, которые явно именно его и ждали, склонил голову в подобии короткого поклона.

— Доброй охоты, вождь Грас. Приветливых духов, учитель Ксат.

Вождь Грас был громадным даже по меркам орков, возвышался над Шагратом на целую голову, а старший шаман рода Ксат, наоборот, казался тщедушным — он был стар, и возраст его выдавали полностью седые волосы и странная для орка худоба.

— С возвращением, Шаграт, — вождь повторил приветственный кивок младшего шамана. — Ты привёз победу и добычу.

— Моя победа принадлежит роду, а девушка — моя гостья.

Вождь не успел высказать своё отношение к этому заявлению, вмешался старший шаман:

— Гостья — это хорошо, давно степные духи не видели новых лиц, они обрадуются. Представь нам свою гостью, и она станет гостьей рода.

— Элисти Эванс, — назвал Шаграт её имя.

Старый шаман кивнул:

— Я запомню. Добро пожаловать в род Серебристого Ковыля, Элисти Эванс.

— Спасибо, — пискнуть это слово — единственное, на что оказалась способна прижатая к орочьей груди девушка.

Хоть Шаграт и обещал, что всё будет хорошо, сейчас она оробела. Вождь от её появления явно не пришёл в восторг, зато старому шаману она чем-то приглянулась.

— Повезло, — хмыкнул ей в волосы Шаграт, когда они отошли на достаточное расстояние от местного начальства, — ты теперь гостья всего рода.

— А если бы вождь не согласился, что бы было тогда?

— Да ничего страшного. Ты бы была моей личной гостьей, я бы один отвечал за тебя и защищал. Гостью рода будут защищать все, и вреда тебе никто не причинит. Так что не бойся, заяц.

Разговор с вождём и старым шаманом занял совсем немного времени, но когда Шаграт со своей ношей явился на поляну, которая этим летом служила ему домом, молодые орки, бывшие с ним в походе, уже занимались установкой его шатра. Он усадил девушку под раскидистой вербой и присоединился к друзьям. Он ещё не старый, от работы руки не отвалятся.

Глава 5. Настоящая семья

Взрослые орки проявляли к Элисти сдержанный интерес, зато зелёная зубастая ребятня сдерживать любопытство была не способна. Дети постоянно крутились возле шатра младшего шамана, заглядывали внутрь. Шаграт беззлобно ругался на них и гонял по мелким поручениям.

Через пару дней Шаграт снял свою конструкцию с ноги Элисти и вручил ей длинную, гладко оструганную палку. Заулыбался до самых ушей, когда девушка, опираясь на палку, смогла обойти шатёр по кругу. Теперь он не ограничивал её движения, наоборот — поощрял. Говорил, что ногу нужно разрабатывать, и не прекращал каждый вечер курлыкать песню без слов.

Элисти так привыкла к этой песне, что почти не помнила, как жила без неё раньше. И к Шаграту она привыкла. В стойбище рода не было недостатка в женщинах, но от идеи найти помощницу она отказалась. Во-первых, все орчанки страшные, во-вторых, в племени даже понятия такого «служанка» не было, а в-третьих, Элисти решила научиться самостоятельности. В здешних условиях это даже было не трудно. Причёски у орков — если удосужились расчесать волосы, то уже красавцы и красавицы. Одежда — никаких многослойных нарядов с корсетами и шнуровками, с которыми не справиться самостоятельно. Шаграт раздобыл для неё несколько платьев простого кроя длиной до колена. Их надеть через голову и подпоясать ремешком — вот и вся наука. Доковылять до реки и умыться — на это она тоже способна.

Интересно, что бы сказала маменька, если бы узнала, что её дочь сама одевается, да ещё в присутствии мужчины, и моется в холодной речке?

На удивление эта мысль не принесла боли, даже показалась забавной.

Элисти как раз ковыляла, опираясь на палку, от реки к шатру Шаграта, когда навстречу выскочил сам молодой шаман, пронёсся мимо, словно за ним пчёлы гнались, подпрыгнул, стащил с дерева мелкого мальчишку (или тот сам сверзился прямо ему на голову, Элисти не успела понять). Отвесил мальчишке затрещину и взревел раненым медведем:

— Ари, идиот! Ума, как у навозной кучи!

Элисти никогда не видела своего шамана таким злым и не знала, что он умеет так орать.

Мальчишка от его удара отлетел на пару шагов и остался сидеть на земле, тихо поскуливая. Странный это был мальчишка — маленький, худенький, кожа с зеленоватым оттенком, но слишком светлая, и волосы не чёрные, как у большинства орков, а каштановые, ещё и завиваются в крупные кудри.

Полукровка!

Стоило понять это, и сразу сердце затопило острой жалостью. Полукровки же не виноваты, что родились такими, они не сами на свет попросились. Почему же их так не любят? В доме графа Эванса полукровок не брали даже на самые грязные работы, а король специальным указом запретил им появляться в центральных районах столицы, чтобы не оскорбляли взоры приличных людей.

Элисти сама не поняла, как оказалась между разъярённым орком и его жертвой.

— Не бей ребёнка, — голос дрогнул, Шаграт и её может прихлопнуть одним ударом, как муху.

Орк стоял, пыхтел от злости, но руками пока не размахивал.

— Что ты к нему пристал? Это потому, что он полукровка?

— Причём тут полукровка? — Шаграт так удивился, что забыл о злости. — Этот дурень малолетний чуть не убился.

— Нож сюда, — приказал он мальчишке и тот несмело протянул ему короткий нож с широким клинком.

— Великолепно, — качнул головой Шаграт, — он ещё и без ножен. Я был прав, мозгов в твоей голове меньше, чем у муравья. Ты понимаешь, что если бы я не успел, Орта сегодня бы хоронила второго сына? Что ты там делал?

— Хотел поймать белую куницу, — пробормотал названный Ари мальчишка, пряча глаза.

— Зачем? Что она тебе сделала?

— Тебе на меня нажаловалась, — буркнул Ари.

— На тебя пожаловалась верба. Залезть на гнилую ветку старого дерева с отравленным ножом в руках… Яда тут хватит на трёх волков. Сам бы поцарапался — не выжил. Яд-то где взял?

Мальчишка насупился и молчал.

Шаграт вздохнул:

— Ясно, друзей не выдаём. Хорошее качество. Пошли, пусть с тобой мать разбирается.

— Шаграт, — заныл вдруг Ари, — не говори маме. Ей же и так плохо. Ну, ты понимаешь?

— Шаграт? — Элисти легонько коснулась руки орка.

Тот нахмурился и пояснил:

— Орта недавно потеряла младенца. Слабый родился, даже старший шаман не смог его удержать. Ладно. Скажи отцу, чтоб зашёл ко мне, нож я ему отдам.

— Спасибо, Шаграт! — мальчишка просиял, склонил голову в коротком поклоне и убежал.

Полукровка, у которого есть и отец, и мать. Получается, он не плод случайной связи. Удивительно.

Родителей мальчишки она увидала этим же вечером. К младшему шаману они пришли вдвоём. Могучая орчанка вовсе не выглядела раздавленной горем, хотя кто его знает, что там творится у неё в душе. Муж вот разве что. Недаром он не отходит от неё и кидает время от времени встревоженные взгляды. Рядом со своей дамой сердца смотрится он странно. Невысокий даже для человека, крепко сбитый мужчина с такими же, как у сына, каштановыми волосами и мягкой улыбкой. Кажется, трудно найти двух настолько неподходящих друг другу существ, и всё же вот они — живут вместе уже больше десяти лет, воспитывают сына и дочку, с третьим ребёнком только случилась беда.

Её родители со стороны кажутся идеальной парой, но под блестящей оболочкой прячется пустота. А сейчас перед её глазами самая настоящая семья. И пусть Элисти не понимает, что орчанка и человек нашли друг в друге, их отношениям она всё же слегка завидует.