Заберу детей с собой

Заберу детей с собой

Миша был сильным, волевым человеком, но два года назад, отсидев в тюрьме за драку, вернулся сломленным. Друзья исчезли, работу найти не удавалось. Только родные искренне радовались его возвращению.

А сейчас, после очередной ссоры с матерью из-за материальных проблем, она снова высказала всё, что наболело: напомнила ему о его недостатках, о несбывшихся надеждах, о том, что он бросил четверых детей и женился на другой…

Миша не стал дослушивать. Хлопнув дверью, вышел из кухни, зашел в свою комнату и коротко бросил жене:

— Лиза, собирай детей, мы съезжаем.

Лиза, держа на руках трехмесячного сына, аккуратно оторвала его от груди, уложила в люльку и спокойно спросила:

— Куда? И на что мы жить будем?

Голос её был ровным, но взгляд проникал Мише в самую душу.

— Я найду, и мы сразу же уйдем, — сказал он, будто убеждая в этом самого себя.

— Хорошо, — так же спокойно ответила Лиза, укачивая сына.

Миша почувствовал, что ему нужно побыть одному, и вышел на улицу.

Был поздний весенний вечер. Ветер доносил из сада аромат цветущих яблонь. В свете уличного фонаря он заметил силуэт отца у сарая. Тот, пошатываясь, брел к дому.

Григорий Михайлович, его отец, был алкоголиком. В детстве Миша всегда злился, когда слышал: «Ваш муж страдает алкоголизмом». Почему страдает? Разве страдает он? На самом деле мучаются его близкие, его семья! А ему хорошо...

Миша вспомнил свое детство. Отец пил, бил мать, а они с сестрой сбегали из дома, как только отец начинал повышать голос. Так их научила мама.

Первый раз он заступился за неё в пятнадцать лет.

Возвращаясь из школы, он увидел у ворот заплаканную сестренку.

— Отец опять буянит, — всхлипнула она.

Миша велел ей оставаться на улице, а сам, схватив в саду грабли, зашел в дом.

Из кухни доносились мат отца и плач матери. Он распахнул дверь. Мать лежала на полу, прикрывая лицо руками, а отец пытался поднять её за волосы.

— Не трогай её! — крикнул Миша.

Отец даже не повернулся.

— Вон отсюда, щенок!

Миша не раздумывал. Подбежал и со всей силы замахнулся.

Григорий не ожидал удара. В последний момент он заметил грабли, но не успел среагировать. Упал. По виску потекла кровь.

Миша помог матери встать, а потом они вдвоем связали отца и дотащили его до гаража. Там стоял старый диван. Они оставили ему подушку, одеяло, воду, хлеб, ведро с крышкой. Закрыли дверь.

Когда они вернулись в дом, мама привела себя в порядок и позвала детей к столу.

— Спасибо, сынок, — сказала она. — Теперь ты мой защитник. Я горжусь тобой.

И снова заплакала.

Отец оставался в гараже несколько дней. Когда сильно кричал, мама ходила к нему на переговоры.

А потом, когда Миша вернулся из школы, отец уже сидел за столом. Голова его была забинтована, на лбу — пластырь.

— Не бойся, он тебя не тронет, — сказала мама. — Он обещал.

— Пусть только попробует, — бросил Миша и ушел в свою комнату.

Отец промолчал.

Неделю он еще ходил на терапию от алкоголизма. Потом бросил. Начал бороться с собой по-своему: закрывался в гараже, никого к себе не пускал. Со временем перестал общаться с друзьями-пьяницами. Стал замкнутым. Но больше никогда не поднимал руку на мать.

А потом, выйдя на пенсию, снова запил.

Теперь он не буянит. Просто прячется в гараже и пьёт.

Миша смотрел на покачивающуюся фигуру отца.

Кем он стал? Чёрной тенью, от которой за версту несёт перегаром?

Какой стыд испытывает он, когда встречает его на улице! Как неловко, когда к нему приходят знакомые и спрашивают: «А кто это?»

Больше всего Миша боялся стать таким же. Поэтому не курил и не пил крепкие напитки. Разве что иногда пиво — в компании друзей.

«А мать права...» — подумал он, когда отец зашел в дом.

На подработках семью не прокормишь. Половина заработка уходит на алименты детям от первой жены, а они и слышать о нём не хотят. Пенсионерка-мать вынуждена подрабатывать, чтобы помогать его новой семье: трое своих детей, старшая дочка Лизы от первого брака...

Миша схватился за голову.

Сейчас ему нужна была поддержка.

Он набрал номер сестры.

Гудок.

Миша сбросил вызов.

Очень хотелось поговорить, но у Марины своя жизнь. Своя семья. Свои проблемы.

Марина никогда не пыталась слепить из него кого-то идеального. Но терпеть не могла, когда он ей врал.

Когда семья узнала о его второй жене, Марина два месяца с ним не разговаривала.

— И как бы ты отреагировала, узнав, что я встречаюсь с женщиной старше себя? С вдовой, у которой есть ребёнок? Ты бы порадовалась за меня? — спросил он тогда. — Я влюбился, Марина. Как мальчишка. Думал, что это пройдёт, но потом Лиза сказала, что беременна. И я понял: чувства стали глубже. К Вере я никогда ничего подобного не испытывал.

— Тогда почему ты молчал? Вера ничего не подозревала?

— Подозревала. Мы говорили о разводе, но она даже слушать не хотела. Она боялась, что я брошу её с детьми. Говорила, что если у меня кто-то есть, то я просто нагуляюсь и вернусь. Что она меня простит. И прикрывала перед матерью, создавая иллюзию идеальной семьи...

Его воспоминания прервал телефонный звонок. Это была Марина.

— Слушаю.

— Привет, Миша. Ты мне звонил?

— Нечаянно нажал твой номер, извини, сестрёнка, — Миша попытался придать голосу легкомысленность.

— Я только что разговаривала с мамой. — После небольшой паузы Марина спросила: — Ты меня слышишь? Ты дома?

— Я на улице, во дворе. Не беспокойся. Марина, я тоже хочу съехать от матери, «встать на ноги» и приезжать к ней только по выходным. Но нам негде жить. Я не зарабатываю столько, чтобы хватало на съёмное жильё.

— Миша, мама не гонит тебя. Поговори с ней. Выслушайте друг друга.

— В последнее время я слышу от неё только, какой я никчёмный сын и тому подобное…

— Я не верю, что мама так сказала, — перебила его Марина. — Ты думаешь, что ты один такой бедный и несчастный, а у остальных всё идеально? Может, мне рассказать про проблемы моей семьи, чтобы тебе полегче стало?.. — Голос Марины дрожал. Она никогда не говорила с братом в таком тоне, тем более не жаловалась на жизнь. Мише действительно казалось, что её брак — идеальный. Впрочем, их с Верой отношения для всех выглядели такими же. — Миша, извини. Просто у мамы больное сердце. Когда тебя посадили, у неё был инсульт. Я не хочу, чтобы это повторилось. Поговори с мамой, пожалуйста.