Заберу тебя у него

Пролог.

Он снова пришел и ушел. Взял то, что ему было нужно, и оставил меня одну, в растрепанной одежде и растрепанных чувствах, на которые ему плевать.

Я так и сижу в прихожей на полу, вещи мои валяются тут же. Смятая блузка, которую я сегодня так тщательно наглаживала и юбка.

Я сама чувствую себя точно также. Смятой и выброшенной, использованной и больше не нужной.

Он приходит, когда ему удобно, берет так, как ему хочется, и уходит опять к ней. В любовном треугольнике нет счастливых, нет победителей. Все проигравшие.

Началось это шесть лет назад. Я тогда только закончила универ и искала работу. Брать вчерашних студентов без опыта никто не хотел, поэтому поиски мои затянулись. Когда меня все же взяли помощником бухгалтера в одну крупную фирму, я была безмерно счастлива. Серьезных дел поначалу мне не доверяли, чаще всего я перебирала тонны бумажек, разносила их по отделам и по полдня жила возле ксерокса.

Захар работал на тот момент обычным специалистом в одном из отделов. Так уж случилось, что ксерокс стоял напротив их кабинета. Я сначала не могла понять, почему дверь к ним всегда открыта. Потом стала ловить на себе жадные взгляды мужчины, сидящего прямо напротив открытой двери.

Оказывается, тогда он меня и заметил, и дверь специально открывал, чтобы пялиться на меня. Потом мы познакомились, начали встречаться. Я влюбилась без памяти. Он тоже говорил слова любви, мы были очень счастливы, так мне казалось.

Наши отношения на работе мы тщательно скрывали, но Захар меня убедил, связано это с тем, что на предприятии запрещены близкие отношения между сотрудниками. Узнают – уволят обоих. Мне казалось это достаточно веским аргументом, поэтому я слепо верила, тем более, что это добавляло в наши отношения азарта и таинственности, которые так будоражили кровь.

Мы могли целый день обмениваться жаркими взглядами, пошлыми смсками, а потом встретиться в подсобке подвального помещения и предаваться бешеному сексу.

Я витала в ванильных облаках, не замечая ничего вокруг, радовалась безумно за Захара, когда его из простых специалистов перевели в начальники отдела. Искренне верила, что связано это с его необычайными талантами.

В целом так оно и было, только таланты ему пригодились совсем не те, о которых думала я.

Тем летом все коллеги бурно обсуждали предстоящую свадьбу дочери шефа. Поговаривали, что выбрала она себе в мужья простого парня, чему отец был совсем не рад. Я в эти разговоры вникала мало, а зря. Потому что однажды для меня стало настоящим шоком узнать, что тот самый простой парень и есть мой Захар.

Я не верила в этот бред до последнего, надеялась, что не так поняла, что это ошибка. Но все подтвердилось тем же вечером, когда я задержалась специально на работе, чтобы дождаться Захара.

Я увидела его вместе с ней. Он помогал ей сесть в машину, по дороге жарко обнимая и целуя. Этот день я не забуду никогда. Я смотрела на эту картину и понимала, что умираю. Внутри меня бушевал пожар, мне казалось, что сейчас мое тело тоже начнет пылать, что весь мир сгорит в моем огне, но ничего не происходило. Вокруг стояла все та же мебель, за окном бушевало лето, только внутри меня все превращалось в пепелище.

В тот день я не смогла пойти домой. Спустилась в нашу подсобку в подвале, закрылась там и рыдала на полу всю ночь. С работы я уволилась уже на следующий день. Меня даже не заставили отрабатывать две недели, чему я была несказанно рада.

Захару написала смску, где пожелала счастья, и попросила больше не искать меня. Не хотела его ни видеть, ни слышать.

Он заявился ко мне в тот же вечер. Умолял простить его, рассказывал, что у него не было выбора, что он платит огромный кредит за лечение матери. Тогда я еще верила ему.

Намного позже я узнаю, что кредит он платил за машину, разбитую в аварии в состоянии сильного алкогольного опьянения. В том ДТП еще и девушка сильно пострадала, а наш шеф, отец на тот момент уже его невесты, помог все это замять.

Но все это я узнала потом, а тогда, любящее сердце верило и болело, умоляло простить. Сдалась я не сразу, но Захар был настойчив. Обещал бросить нелюбимую невесту.

Сколько раз я слышала эти обещания, сначала про невесту, потом уже про жену. Я ненавидела ее, ненавидела Захара, ненавидела себя за то, что не могу оборвать этот круг.

Я ненавижу себя и сейчас. Но теперь мне уже все равно. Я почти смирилась со своим бессилием. Я поняла, что он никогда ее не бросит и меня не оставит в покое, слишком много зависит от этого брака, его положение только на нем и держится. Он готов отказался от жены и детей, но не от денег и власти, да и я ему в качестве жены не нужна. Ему нужна послушная игрушка, с которой можно расслабиться и забыть о ней до следующего раза. А жена важна еще и для поддержания безупречного образа.

На сегодняшний день Захар практически полностью прибрал к рукам бизнес тестя, но по-прежнему во многом от него зависит.

Захар сильно изменился за эти годы. Из нежного когда-то мужчины превратился во властного, жесткого тирана.

За эти годы было всякое. Я много раз пыталась уйти, скрыться. Но он всегда находил меня и возвращал. Сегодня от моей любви уже не осталось и следа. Она переросла в лютую ненависть. Я искренне просила его отпустить меня, дать жить своей жизнью, но он ясно давал понять каждый раз, что не допустит этого. Я на всю жизнь осталась его игрушкой, у которой нет права на личное счастье.

Глава 1.

Андрей.

Смотрю на вывеску бара и не понимаю, что я здесь делаю. Бред какой-то. Самый отстойный мальчишник, который я только помню.

Потому я с него и сбежал.

И нет бы поехать домой и выспаться, но не смог отказать друзьям, а они слезно попросили поехать в бар, где гуляют их девчонки и незаметно проследить, чтобы те никуда не вляпались. Параноики хреновы.

Вот что с нормальными мужиками делают бабы! Такое ощущение, что у них есть секретный прием, которым они вскрывают мужикам голову, и мозг у них утекает. Раньше я думал, что это сорт мужиков такой, которым только дай повод за бабой пострадать, но мой друг Костян всегда был нормальным.

Сколько мы с ним всего пережили, сколько девок в молодости попортили, да и потом неплохо зажигали под настроение. Вот о ком, о ком, но о нем я бы такого никогда не подумал. И вот на тебе. Сегодня у Кости мальчишник и он, вместо того, чтобы наслаждаться последними днями свободы, сидит и переживает, не влипла ли его невеста в неприятности.

Я-то думал, мы оторвемся по-взрослому, с морем спиртного и девочками, а вместо этого слушал весь вечер переживания о том, как там дела у Наташеньки с Вероничкой. И вот теперь я сижу за барной стойкой и пью виски, поглядывая на веселую бабскую компанию.

Пока ничего страшного не вижу. Пять баб сидят, ржут как лошади, пьют, кстати также. По крайней мере, одна из них, самая симпатичная, точно.

На ней мой наметанный взгляд сразу залипает, она из всей компании выделяется ярким пятном. И дело даже не в синем платье, которое как вторая кожа облегает ее гибкую фигурку. Весь ее ладный образ, длинные темные волосы, мелодичный голос и смех не способны оставить равнодушным ни одного мужика.

Только, что же она бухает, как заправский пьяница? И подруги ее вроде как не видят? Опрокидывает в себя рюмку одну за одной, и что-то закусывать не торопится.

Две мадам их пяти прощаются и сваливают, а темноволосая красотка отправляется на танцпол. Нетвердой походкой выходит на середину и начинает плавные движения.

Двигается она отпадно, выделяясь из общей толпы дергающихся и скачущих кое-как тел. Заканчивается одна песня, начинается другая. Многие покидают танцпол, потому что играет медленная музыка. Остаются всего несколько пар и девчонка.

О-о-о, а детка в дрова. Но это не мешает ей двигаться так, что я чувствую резкое напряжения в штанах. Заворожено смотрю, как извивается эта кошка. Манящей походкой плывет к небольшой сцене, изящно забирается на нее, и вот она уже у шеста… Теряю челюсть…

Жаркие шоу в этом заведении начинаются после полуночи, поэтому сейчас сцена пустует. Ее занимает темноволосая красавица и начинает взрывать мне мозг. Что она творит?

Все мужики в зале пялятся на нее, у меня вообще дар речи пропал. Нет, она не делает чего-то совсем неприличного, просто танцует, опираясь на шест, мягко скользит по нему, приседая и медленно поднимаясь, но каждое ее движение наполнено такой эротикой, что у меня во рту пересыхает. Это секс в чистом виде. Она сейчас имеет всех мужиков в этом зале, хотя не смотрит ни на кого, ее глаза закрыты, похоже, она полностью поглощена танцем. Музыка становится немного быстрее, ее движения тоже, она в очередной раз прогибается, ведет нежной рукой по бедру, резко перебрасывает густую копну волос на другое плечо, приседает и, совершив волнообразное движение всем телом, поднимается. Ее короткое платье показывает длинные стройные ноги и кусочек резинки чулок, все на грани фола, безумно чувственно и откровенно.

Дышу через раз. Что со мной? Я разве мало ходил по стрип-барам? Приватные танцы и голые тела стриптизерш давно перестали зажигать. А здесь и сейчас, что происходит?

Наверное, это потому, что у меня давно девки не было. Все некогда, все дела. Надо найти себе на ночь какую-нибудь ласковую малышку, а то скоро начну на людей бросаться.

А эта маленькая ведьма продолжает жаркое шоу. Кажется, она срастается с музыкой, не просто танцует, а рассказывает о чем-то движениями.

Подхожу ближе, заворожено ловлю каждую пульсацию ее гибкого тела, поворот, взмах головы. Очередной плавный подъем у шеста, на несколько мгновений замирает в чувственной позе, чтобы через секунду резким движением закрыть волосами лицо, на котором я замечаю слезы. Они текут из-под плотно сжатых век, обрамленных длиннющими ресницами.

Что это? Я такого не видел раньше. Почему она плачет? Для чего делает это сейчас? К чему этот жаркий танец, заводящий и рвущий душу?

Музыка гремит завершающими аккордами, но девчонке не дают закончить танец, к сцене подскакивают два дебила, которые тянут к ней руки, пытаясь стащить со сцены. Девчонка пытается от них отбиться. Вместе со мной к сцене подлетает Костина зазноба, Наталья, и пытается вмешаться.

Вот только этого мне не хватало. Понимаю теперь, почему друг переживал, она у него вообще без тормозов. Налетает на здоровых мужиков и начинает орать:

– Руки убрали от нее, быстро!

– Ты чё орешь, – возмущается мужик, – она может с нами хочет, да красавица?

– Нет. Не хочу! – верещит девчонка, пытаясь вырваться из крепких объятий.

Вижу, Костина невеста сейчас полезет в драку, спешу вмешаться.

– А ну отпустил ее! Или сейчас без зубов останешься!

– Мужик, отвали. Я первый подошел, – начинает бычить пьяный урод. – Девочка просила мужского внимания, вот сейчас и получит.

– Или получишь ты! Руки убрал! – подхожу, грубо вырываю девчонку из его клешней.

Мужик багровеет от ярости, замахивается, но я трезвее и быстрее. Бью его в челюсть. Непонятливый улетает на несколько метров, сносит какую-то аппаратуру и падает за сценой. Грохот, крики, хаос. К нам уже несутся его сотоварищи. Первым подлетает крепкий мужик, тоже выхватывает, но не падает, а бросается на меня вместе с кем-то еще из их компании. На меня сыплются удары, я сыплю ими в ответ. В крови бушует адреналин.

Давно я не влипал в хорошую драку. А драку я люблю. Меня эти пьяные задроты только раззадоривают. Я побывал в таком аду, после которого пьяной дракой меня не напугать. Раскидываю их с легкостью, не успев даже вспотеть. Только вхожу в раж, как подлетает охрана и растягивает нас по углам. Жаль. Я только нацелился одному мажору сломать нос.

Глава 2.

Смотрю на девчонку, лежащую на моей кровати, и начинаю приходить в себя.

Для чего я притащил ее в свою комнату? Это точно было помутнение рассудка.

Я ведь всегда сплю один. На ночь никаких баб не оставляю. Мне так спокойнее.

С моим прошлым ночные соседи ни к чему. Сейчас, когда прошло уже немало лет после моего возвращения к мирной жизни, демоны войны немного улеглись в голове, но все равно иногда посещают во сне. Сейчас уже редко, но такое бывает.

Раньше это случалось каждую ночь, я орал, просыпался в холодном поту, сжимая кулаки, избивая подушку или того, кто был рядом. Поэтому находиться со мной было просто опасно. Да, сейчас жизнь моя почти спокойна и размеренна, но та тьма, которой я нахлебался когда-то, до сих пор живет во мне и иногда возвращается страшными снами. Такие моменты мне нужно переживать одному. Закрываться в маленькой комнате и по кирпичику выстраивать внутреннюю оборону, заставляя себя поверить, что все позади и за окном мирная жизнь, что прямо сейчас не надо бояться взрыва или шальной пули, что те пять дней плена больше не повторятся никогда.

Я точно двинулся мозгом. Ведь уложил Соню прямо в свою кровать. Не кинул на диване в гостиной, а прямо под бок к себе устроил. И что с ней делать теперь?

Освобождаю ее от норковой шубки, снимаю сапоги. Девчонка начинает что-то бормотать и мотать головой. А я сижу на корточках возле постели и пялюсь на ее ноги, затянутые в капрон. Не могу удержаться, касаюсь рукой щиколотки, веду вверх по ноге, наслаждаясь нежной кожей, дохожу до края платья, оно задралось, и я вижу край чулок, приподнимаю юбку еще выше, вижу черное белье, которое резко контрастируют с белой кожей.

Я настоящий извращенец, хочу прижаться губами к ее ножке, не могу себе отказать. Наклоняюсь, провожу губами там, где заканчивается линия чулок, веду носом и губами выше. Но тут девчонка оживает под моими руками. Сначала дергается, потом замирает в напряжении, я поднимаю голову, смотрю на нее внимательно. Не пойму, она пришла в себя или нет. Глаза закрыты, но дышит как-то часто.

– Давай, бери и уходи. Как всегда, – шепчет хрипло.

Что за бред? Что брать? Почему «как всегда»?

– Соня, – зову ее.

Запускаю руку в темные волосы, она лежит, как неживая. Напряженная и настороженная, глаза по-прежнему закрыты, морщится, но не пытается вырваться. Хочу поцеловать ее, но не знаю, как она отреагирует.

Все же решаюсь, надеясь получить хоть какую-то реакцию. Может, наконец, придет в себя и врежет мне по морде? Но она и не думает дергаться. Такое ощущение, что просто терпит. Я провожу языком по манящим губам, ноль реакции, но мне хочется большего, не выдерживаю, прижимаюсь губами к ее сочному рту, но остается ощущение, что целую безучастную куклу. Кладу руку ей на талию, она напрягается еще больше, но ничего не делает, не сопротивляется.

– Тебе не нравится? – спрашиваю шепотом я.

– Нравится, – выдавливает напряженно. Только вижу, сжимает маленький кулачек так, что белеют костяшки. – Продолжай.

Целую щеку, она отворачивается и зажмуривается изо всех сил, из-под плотно сжатых век стекает слеза, губы плотно сжаты. Что за хрень? Отпускаю девчонку и встаю с кровати. Но она и не думает расслабляться. Лежит все так же, не шевелясь.

– Расслабься, я не буду тебя трогать, если не хочешь, так и скажи.

– Когда тебя это волновало? – шепчет она невнятно.

Понимаю, что сейчас меня приняли за другого. Приятного мало, но все равно реакция странная. Ладно. Оставлю девчонку в покое. Пойду приму ледяной душ, а потом отправлюсь спать на диван.

Сплю на удивление спокойно. Просыпаюсь как всегда в шесть утра. Надеваю тренировочный костюм и иду в спортивную комнату. По пути заглядываю в спальню, девчонка сладко спит. Вот и хорошо.

Захожу в мою любимую комнату в квартире, она оборудована для тренировок. Становлюсь на беговую дорожку, вставляю наушники, включаю любимую песню, выбираю нужную скорость и отключаюсь от реальности. Следующие тридцать минут для меня существуют только бег и грохочущая в ушах музыка.

Закончив тренировку, иду в душ. Дверь в мою спальню приоткрыта. Замечаю какое-то движение, захожу туда. Соня сидит на кровати, до самой шеи укрылась одеялом, как щитом, сидит с перепуганными глазами и взирает на меня так, как будто я маньяк, и сейчас буду ее убивать. Это забавно.

– Ага. Проснулась, красотуля! – хищно улыбаюсь я, смотрю на нее в упор. – Ну что, приступим?

Делаю решительный шаг вперед, девчонка забивается в самый угол кровати. Кажется, она сейчас начнет орать. Становится смешно, начинаю посмеиваться сначала тихо, потом смеюсь в голос. Не могу сдержаться. Слишком забавно она сейчас выглядит.

– Что, испугалась?

Она молчит, только трясется вся. Становится даже жалко ее.

– Ладно. Расслабься. Ничего я тебе не сделаю.

Не похоже, чтобы мои слова ее успокоили.

– Ну, чего трясешься? Если бы хотел тебя изнасиловать или даже убить, вчера у меня было миллион шансов. Ты так напилась, что можно было тебя хоть на ленточки резать.

– А ты кто? – с трудом выдавливает девчонка. – И где я?

– А, память свою тоже пропила? Печально. Я жаркий поклонник твоих танцев, – подмигиваю, но она не оттаивает. Наоборот. – Ладно. Вспоминай пока вчерашний вечер, а я пойду, душ приму. Можешь, кстати, пока приготовить. Кухня там, – указываю направление, сам иду в ванную.

Принимаю быстренько душ, оборачиваюсь полотенцем и иду в спальню за чистыми вещами. Надеюсь, моя ночная нимфа уже шуршит на кухне?

А нет. Сидит все в той же позе, ни капли не расслабившись. Не удивлюсь, если у нее под одеялом еще и припрятано что-то, чем можно меня по голове огреть. Вот странный народ эти бабы. Что ж ты вчера так бухала и не думала о своей безопасности? Аж зло берет.

– Ну, и чё сидим? – хмуро спрашиваю я. – Или как бухать, так все в порядке, а завтрак приготовить, руки из ж*пы растут?

Молчит. Да что ж такое. Неужели вид у меня такой ужасный. Ладно. Сейчас напугаем ее еще больше. Прохожу к шкафу, достаю белье, джинсы и футболку. Не особо заботясь о том, что на меня пялится перепуганная девчонка, сбрасываю полотенце, и начинаю одеваться. Натянув белье и джинсы, оборачиваюсь к ней. Чёрт. Глаза стали еще больше, хотя они у нее и так были как блюдца.

Глава 3.

Раздражение не отпускало до вечера. На работе всеми силами пытался отвлечься. Оттянул Ваньку, охранника Натальи, за вчерашнюю беспечность, но с него как с гуся вода. Отгонял от себя мысли о девчонке, но покоя она мне не давала. Вот маленькая зараза, какого хрена не идет из головы? Вот зачем мне знать, замужем она или нет?

Вечером позвонил Костя, напомнил, что через день у него свадьба, а еще сообщил интересную новость:

– Забыл тебе сказать, ты будешь моим свидетелем!

– О, как! Молодец, совсем "незначительная" деталь!

– Да. Я думал Егора позвать, но он отказался. Не любитель он таких мероприятий.

– Ага. А я, блин, любитель!

– Нет. Но ты же еще не знаешь, кто будет свидетельницей.

– И кто? – спрашиваю, а сам уже знаю ответ.

– София!

– Да ты что? А разве подружка невесты не должна быть незамужней?

– Ну, так она и есть незамужняя. А ты что думал?

– Мне она сказала, что у нее есть муж.

– Значит, она тебе назвездела. Потому что я ничего такого не слышал. Это она, видимо, так тебе дала от ворот поворот.

– Видимо, – отвечаю другу, а сам лыблюсь, как дурак, и чувствую, что плохое настроение наконец отпускает.

– Так что не ной. Будет у тебя еще шанс Соньку закадрить. Или ты уже успел?

– Ни хрена я не успел. Она шуганая какая-то.

– Не знаю, не замечал. Короче. Послезавтра будь готов.

– Ладно. Будешь должен.

Прощаемся с другом.

А меня посещают дебильные мысли. Интересно, на свадьбе Костяна будут идиотские конкурсы? Помню, досталось мне в молодости на одной свадьбе играть роль шеста, пока подружка невесты исполняла вокруг меня эротический танец. Правда, там была такая подружка, что хотелось зажмуриться, и я все боялся, что она меня зашибет своим жирным задом.

А вот если бы на ее месте оказалась Соня, я был бы счастлив. Укладываюсь в постель и как пес обнюхиваю подушку, пытаясь уловить ее запах. Или у меня глюки или я действительно различаю аромат ее духов. Такие свежие нотки, наверное, так пахнут полевые цветы. Ей идет этот запах. Зарываюсь лицом в подушку и быстро проваливаюсь в сон.

Мне снится Соня, которая смеется и танцует в поле, усеянном голубыми цветами, такими же яркими, как ее глаза...

***

Праздник в самом разгаре. Всем весело, жених и невеста уже устали целоваться, Сонька поначалу держалась со мной как-то настороженно, сейчас уже немного расслабилась, начала смеяться вместе со всеми. Ей очень идет улыбка. Она озаряет ее лицо и всех вокруг, как будто солнце греет лучиками, выглядывая из-за туч. Понимаю, что просто зависаю от ее смеха и улыбки. Сам поддаюсь и начинаю улыбаться, хотя обычно хмурое выражение редко покидает мое лицо.

Насчет конкурсов я не ошибся. Они действительно были, но не те, о которых я мечтал. Нас с Соней заставляли бегать с ползунками и собирать деньги на мальчика и девочку, меня нарядили в дебильный наряд, и я исполнял роль волка, а Сонька была красной шапочкой. Я бы ее с удовольствием съел, но суть этой сказки была в другом. Короче, в конце этого цирка мне уже хотелось выть не хуже настоящего волка, но деваться было некуда. Костян офигенно мне задолжал после этих издевательств.

Уже ближе к концу праздника смываюсь в укромный уголок у окна в фойе. Здесь стоит диванчик в окружении густой зелени. Надеюсь здесь меня не найдет неугомонная ведущая вечера.

Уже собираюсь возвращаться в зал, когда слышу легкие шаги и знакомый голос – Соня с кем-то разговаривает по телефону. Только странный у нее какой-то тон, настороженный.

– У меня все хорошо, – говорит она. – Я у подруги на празднике, – выдерживает паузу, потом продолжает, – нет, здесь только несколько моих подруг.

Интересно, перед кем это она оправдывается и зачем врет?

– Да, я сейчас уже поеду домой.

Домой? Какое домой? Праздник еще не закончен. Странно. А Сонька продолжает оправдываться.

– Да. Я поняла. Как скажешь. Я уже вызываю такси, – слушает ответ, морщится, отвечает обреченно, – я знаю, что проверишь. Позвоню, когда доберусь до дома.

Отключается, облокачивается на стену спиной, запрокидывает голову, не пойму, ревет что ли? Что за хрень? У девочки проблемы?

Выхожу из своего укрытия и спрашиваю:

– И чего это ты домой собралась?

Она вздрагивает, пытается отвернуться, спрятать слезы. Поздно, красавица. Я уже все увидел.

– Мне просто пора уже, – как-то невнятно отвечает Соня. – У меня что-то голова разболелась.

– Ага. От такого разговорчика немудрено.

– Ты что, подслушивал?

– Я не специально. И кто это звонил, муж, которого у тебя вроде как нет?

– Что-то типа.

– Это как?

– Вот так.

– Не хочешь отвечать. Ладно. А чего его с собой не привела.

– Он в отъезде.

– Ааа. Поэтому ты шляешься по барам и гуляешь типа у "подруги на празднике"?

– Чего ты хочешь от меня! – вскидывается она. – Тебе какая разница, есть у меня муж или нет? Тебе от меня ничего не обломится. Можешь просто от меня отвалить?

Разворачивается и убегает назад в зал, а уже через десять минут я вижу, как она садится в такси и стартует, видимо, в сторону дома.

Хорошее настроение как рукой снимает. Остаток вечера меня все бесят, особенно, когда пристают с вопросами про свидетельницу. Можно подумать, это я ее прогнал с вечера.

Хожу злой еще и на самого себя, потому что совершенно точно знаю, что сделаю, как только выберусь из этого веселого бедлама – узнаю все про эту заразу. Для чего, пока не знаю, и самое главное не могу объяснить даже себе, и от этого злюсь еще сильнее.

Глава 4.

Не оборачиваясь, бегу к такси, сажусь в салон, машина уносит меня с этого праздника счастья и радости в холодную, пропитанную моим одиночеством и безысходностью квартиру. Чувствую, как приятные эмоции от прекрасного дня стираются, на смену им приходит черная, заволакивающая разум тоска.

Стоило мне увидеть номер Захара в телефоне, как я вернулась с небес на землю. Не просто вернулась, а с силой ударилась о камни моей уродливой действительности. После его отъезда в командировку я слишком расслабилась, почувствовала обманчивую свободу, теперь предстоит расплата. Он вернулся на три дня раньше и снова натянул слегка отпущенный поводок, и я, как послушная собачонка, должна ждать появления хозяина, ведь он отдал команду "место". В душе поднимается слабая волна протеста, но она ничтожна по сравнению с волной липкого страха, которая поднялась, как только я услышала металлические нотки раздражения в его голосе. Теперь остается только сломя голову нестись домой и молиться, чтобы до его появления в моей квартире это раздражение прошло.

Но когда мне везло в последний раз? Я не помню. Вот и сегодня явно не мой день. Как только я подъезжаю к подъезду, уже вижу его машину. Он выходит из своего авто, и по взгляду я сразу понимаю, что все плохо.

Руки начинают дрожать, внутри ощущаю мерзкое чувство ужаса, тело просит броситься и попытаться убежать, но оковы разума держат на месте, заставляя как в тумане передвигать ногами навстречу опасности.

– Привет, дорогая! Как погуляла? – тон его обманчиво мягок и только взгляд отдает злостью.

– Хорошо. Спасибо.

– Рад, что ты прекрасно отдохнула без меня. Пойдем домой, расскажешь, – он берет меня за руку и ведет в квартиру. Понятно, здесь на улице он не будет устраивать скандал.

Сердце отбивает нечеткий ритм, Захар сверлит меня взглядом, пока поднимаемся в лифте. Входим в квартиру, за мной защелкивается замок, и не успеваю я снять обувь, как получаю первую пощечину такой силы, что отлетаю к стене.

Захар молчит, только злое дыхание вырывается через раздувающиеся ноздри. Хватает меня за волосы, притягивает к себе и прямо в лицо буквально шипит:

– А теперь рассказывай, на каком там празднике ты была?

Не могу выдавить ни слова. Душат слезы и страх.

– У п-подруги б-был день рождения, – от волнения заикаюсь, голос дрожит.

Он отталкивает меня так, что я падаю на пол, хватает мою сумочку и вытаскивает оттуда белую ленту с серебряной надписью "Почетная свидетельница"

Тыкает мне в лицо и орет:

– А это что? – понимаю, что это конец.

– П-прости, – еле выдавливаю я, получаю еще один удар по лицу, меня снова хватают за волосы.

– Ты я вижу, вообще, ох*ела? Расслабилась совсем? Стоило мне за порог выйти и пошла шляться? Ты думаешь, я не знаю про твои танцульки? Я и так все для тебя! Самые лучшие шмотки, украшения, чего тебе еще надо? – отталкивает меня. – Раз по-хорошему не понимаешь, будет по-плохому. Теперь отчитываешься мне о каждом шаге. Про детишек своих сопливых и танцульки – забудь!

Пинает меня ногой, отталкивая с дороги, идет к выходу.

– Даже трахать тебя сегодня не хочу, выбесила меня!

Уходит, хлопнув дверью. А я лежу и понимаю, что он в очередной раз растоптал меня, вытер ноги, и я не знаю, где взять силы, чтобы снова собрать себя в кучу.

По щекам текут слезы вперемешку с кровью, я не спешу их утирать. Зачем? Раньше я тщательно замазывала синяки, чтобы бежать к моим детишкам, теперь и это у меня отняли. Для чего моя жизнь? Я ведь никому не нужна. И никогда не была нужна. Даже матери. Она спилась совсем в своей деревне в последние годы и едва ли помнит, что у нее вообще есть дочь. Если бы был жив папа, может быть он бы попытался защитить меня. Но, как я уже говорила, в жизни мне редко везло. Папа умер около семи лет назад, а вместе с ним из моей жизни ушел самый близкий человек.

Не знаю, сколько времени я так лежу, бесцельно глядя в потолок. Когда поднимаюсь, за окном глубокая ночь. Иду в душ и бесконечно долго стою под горячими струями, пытаясь смыть с себя кровь, боль и грязь. Хотя знаю, что это бесполезно. Все это внутри, въелось в поры.

Выхожу из душа, надеваю халат, почему-то в памяти всплывает утро в квартире Андрея.

Боже. О чем я только думала? Если бы об этом узнал Захар, то меня бы он просто убил, еще и Андрею проблем создал. А я в тот вечер напилась не просто так. Это была годовщина, когда я потеряла ребенка. Тот день я запомнила на всю жизнь, а хотелось забыть навсегда.

Вечер в баре остался в памяти смутным пятном, но почему-то четко запомнился момент, когда Андрей подлетел к сцене и стал отталкивать от меня навязчивых поклонников, пытаясь закрыть собой, потом еще и подрался из-за меня, легко раскидывая крепких мужиков.

Уже утром, когда отошла от первоначального шока и поняла где я и с кем, смотрела на его крепкие мышцы, сильные руки и мечтала иметь такие же, чтобы постоять за себя. Глупо это и бесполезно.

Мысли об Андрее отзываются еще более сильной тоской. Почему-то рядом с ним было легко и хорошо. Хотелось улыбаться. Сегодня его улыбку тоже увидела впервые. Оказывается, он умеет это делать, и ему очень идет. Его суровое лицо сразу превращается в мальчишеское, задорное.

Сегодня смотрела на эту улыбку, и хотелось провести рукой по его слегка небритой щеке. Странные мысли. Запретные. Поэтому гоню их от себя, но помимо воли перед глазами снова встает сильное мужское тело в облегающей мокрой майке, бугристые мышцы, блестящие от пота, и жаркий мужской взгляд, а потом сразу его голая задница.

От такого зрелища я не смогла оторвать взгляд. "Что, мужскую задницу никогда не видела?"– спросил он. Таких не видела. Захару до него далеко, последние годы он вообще располнел, приобрел небольшое, но уже заметное пузико. Про спорт он никогда не вспоминал. Поэтому ничего удивительного.

Несмотря на то, что получила от Захара, я не жалею о последних днях. Ведь у меня остались приятные воспоминания о девичнике и свадьбе подруги. Теперь мои тайные вылазки и прогулки с Наташкой станут под большим вопросом. Я и раньше очень рисковала, когда выбиралась с ней куда-то. Теперь же я снова закрыта в клетке и должна о каждом шаге отчитываться проклятому тирану.

Глава 5.

Сказал Соне, что при желании узнаю ее адрес за пять минут, но все оказалось не так просто. Хорошо хоть фамилию ее запомнил, когда в ЗАГСе мы расписывались в журнале регистраций. Но это мало дало. Прописана Соня в деревне в соседней области, вместе с матерью. Трудоустроена уже несколько лет нигде не была. Работала во время учебы и недолго после окончания ВУЗа. Потом все.

Вопрос. На что она живет?

Ответ вполне очевиден. Содержит тот, который "не муж". Богатый любовник. На этом можно бы и успокоиться, но что-то не дает. Мне ведь внятно сказали, чтобы отвалил, вот только из головы не идет ее разговор по телефону, не похоже, чтобы она была счастлива с тем, с кем сейчас в отношениях, а еще вспоминаю ее слова, сказанные ночью, и странное поведение в моих руках. Как будто она не хотела близости, но не могла оттолкнуть, просто терпела. Ярким пятном всплывает ее танец и слезы на щеках. Не так себя ведут беспечные красотки, живущие за счет богатых папиков.

На следующий день после свадьбы Костя с Натальей снова собрали самых близких друзей. Сони не было. Наташа сказала, что та приболела. Странно.

На следующий день в обеденный перерыв решаю заехать к ней домой. Попробую напроситься в гости на чай, даже пирожные прикупил. Просто хочу увидеть и убедиться, что с ней все в порядке.

Правда, проблема в том, что я не знаю, где ее квартира. Сейчас зима, поэтому даже у досужих бабулек спросить не получится. Но мне везет, вижу выходящую из подъезда тетеньку преклонного возраста, она останавливается и заводит разговор с другой дамой, которая выгуливает собаку. Подхожу к ним, показываю фотографию Софии (благо таких полно после свадьбы Кости). Пожилая мадам качает отрицательно головой, а вот вторая спрашивает, подозрительно прищурившись:

– А вам она зачем?

Молодец, тетка, бдительная.

– Я ее друг, мы с ней на свадьбе недавно познакомились, – в подтверждение показываю еще несколько фоток, где мы в роли свидетелей, – мы договорились встретиться, но она трубку не берет. Вот переживаю, может, случись что, а номер квартиры не знаю, только до подъезда ее провожал.

– Беда, – тянет тетенька, – ладно, на бандита ты вроде не похож, помогу тебе. Так девочку, значит, Соня зовут. Хорошая девочка, только грустная всегда очень. Номера квартиры я не могу сказать, знаю только, что на четвертом этаже всегда выходит. Мы с ней в лифте часто встречаемся.

– Спасибо вам, милая женщина! Вы мне очень помогли, может, еще и в подъезд пустите, а то код я не знаю?

– Пустим, куда ж тебя денешь. Если что, я тебя запомнила!

Набирает код на железной двери, я захожу и лечу на четвертый этаж.

Здесь три квартиры, звоню в первую попавшуюся, открывает мне милая старушка. Дверь держит на цепочке, спрашивает:

– Вам кого?

Извиняюсь и рассказываю примерно ту же историю, что поведал теткам внизу, прошу подсказать номер квартиры.

Старушка подозрительно смотрит на меня.

– А ты ей точно друг? А то приходит тут к ней один, напыщенный вечно. Пошумит и уходит, а я потом ее рыдания по полночи слушаю. Может ты такой же «друг»?

Вот и подтверждаются мои самые худшие подозрения.

– Точно друг, – отвечаю, глядя ей прямо в глаза, – я ей помочь хочу, только пока мне надо понять, как. А Соня молчит, боится. Расскажите мне, что знаете.

– Да ничего я не знаю. Она необщительная, поздоровается и глаза опустит. Живет тихо. Только когда приходит этот гад, бывает, слышу, что орет. Ее редко слышу. Вот позавчера опять был, но быстро ушел. Кошку мою Нюсю ногой пнул, сволочь такая, и к лифту пронесся. Злой был, рожа красная, страшная. Точно девочку опять обидел. Но ничего больше не знаю, я живу, ни к кому в душу не лезу. Мне бы свою жизнь дотянуть. А квартира вон ее, рядом с моей. Надеюсь и правда друг ты. А то девочку жалко.

Благодарю старушку, она щелкает замком, а я останавливаюсь над дверью Сониной квартиры, не спешу звонить. Мне нужно перевести дыхание и проанализировать слова соседки.

Но не успеваю я этого сделать, как дверь открывается, и Соня появляется на пороге, в шубе, сапогах и … темных очках. Явно собралась куда-то уходить.

Видит меня и замирает с пораженным видом.

– Привет, – улыбаюсь я.

– Привет, – настороженно. – Ты что здесь делаешь?

– В гости к тебе пришел, – говорю и делаю наглый шаг прямо в открытую дверь. – Вот, пирожные принес, а то кофе мне попить не с кем!

– Я не ждала гостей! – произносит испуганно. – Я ухожу. Выйди, пожалуйста!

– Я понял уже. Но, может, отложишь поход, чайку попьем, а потом я тебя провожу, куда ты там хотела пойти?

Соня нервно оглядывается по сторонам, как будто у нее за спиной кто-то стоит, отрезает жестко:

– Я тебя не приглашала! – буквально выталкивает меня.

Ладно, она явно не настроена на душевные беседы.

– Хорошо, я понял, что не вовремя, но, может, встретимся попозже? Или боишься, что «не муж» заругает.

– Тебе какая разница? Что ты вообще здесь делаешь? Уходи! – почти кричит она.

Выхожу, Соня захлопывает дверь.

– А тебе в очках не темно? Сейчас вроде солнца нет, – тянусь к очкам, хочу снять, но она отскакивает, как ошпаренная.

– Я спешу, и чаи с тобой распивать не собираюсь. Больше не приходи!

Не ждет лифт, буквально бежит вниз по лестнице, а я смотрю на нее, и в душе поднимается мерзкое чувство.

Оно знакомо мне уже. Это злость от осознания, что меня хотят обмануть. А еще я теперь понимаю, кого Соня мне напоминает. Мою сестру. Машка тоже просила меня не лезть, не вмешиваться в ее отношения с мужем, все ходила, синяки замазывала, а однажды он избил ее так, что сестру еле спасли. Я тогда в армии был. У нее внутреннее кровотечение открылось, и ногу он ей сломал так, что она до сих пор хромает. А козлу тому ничего за это не было. У него свои подвязки были, представили все так, как будто она с лестницы упала.

Я узнал обо всем только через месяц, когда домой вернулся. Машу тогда как раз из больницы выписали. Помню, пришел из армии, а она на себя не похожа, худая стала, бледная, и взгляд потух. Я урода этого выловил и навалял ему таких, что он еле ноги унес. Меня потом по ментовкам таскали, могли и посадить, спасибо, дядька похлопотал, и мне контракт предложили. Я вернулся в армию, вот так и забросила меня судьба туда, куда я и не думал. А мудило этот через месяц в аварии разбился. Так что иногда справедливость все же торжествует, иначе я бы его точно прикончил когда-нибудь.

Глава 6.

Появление Андрея совершенно выбило меня из колеи. Я ожидала его увидеть около своей квартиры меньше, чем появления инопланетян. С трудом удалось от него отделаться. Если он и дальше продолжит интересоваться мной, это плохо закончится.

Когда он попытался войти в квартиру, меня охватила паника. На секунду показалось, что Захар стоит за спиной и все видит. Лучше бы я вообще никуда не выходила, посидела бы голодная. Собственно, почти так и получилось, потому что в магазине я не смогла сообразить, что мне нужно. Бродила потерянно между полок. В итоге принесла домой только молоко и хлопья, но есть все равно не смогла. Аппетит пропал напрочь. Поэтому я снова улеглась в кровать, чтобы бесцельно смотреть в потолок и пытаться не сойти с ума. Сегодня утром пришлось позвонить в студию танцев и сказать, что больше не смогу у них работать. Хозяйка студии была очень расстроена, даже раздражена, ведь до конкурса, к которому мы с детьми усиленно готовились, осталось меньше месяца. Я придумала историю, что получила травму, поэтому не смогу пока работать.

После этого разговора на душе вообще наступила темнота.

Из этого состояния меня вырвал телефонный звонок. Боже. Это Захар. Отвечаю быстро, чтобы его не разозлить, уже с первых слов понимаю, что это бесполезно. Он уже зол.

– Скажи-ка мне, моя ненаглядная, что это за мужик приходил сегодня к тебе?

Внутри все замирает, язык прилипает к небу. Боже! Откуда он знает?

– Я его не знаю, – вру я, – это адресом ошиблись.

– Точно? Ты мне не врешь?

– Нет, – голос дрожит, душит паника.

– А я думаю, что врешь. Но я выясню это. Не хочешь спросить, откуда я это знаю?

– Откуда ты это знаешь? – шепчу, изо всех сил борясь со слезами.

– У тебя в квартире стоит камера.

Господи, о чем это он? Получается, он следил за мной все это время? Значит, он знает о моих поздних возвращениях, и что я не ночевала дома. Мне конец.

Мысли проносятся в голове, как разряды молний, а Захар продолжает после небольшой паузы.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – обманчиво мягкий тон, который резко переходит в крик. – Например, где ты шлялась всю ночь? Ты трахалась с кем-то?

– Н-нет.

– Заткнись! Твое счастье, что я посмотрел записи только сегодня, когда я далеко. Потому что иначе...

Он не договаривает, но я могу представить себе это "иначе".

– Я прилетаю завтра, и советую тебе подумать, как ты будешь вымаливать прощение! Только предупреждаю сразу. Это раньше я относился к тебе, как к чистой, только моей девочке, но раз ты решила вести себя как шлюха, я буду относиться к тебе, как к грязной шлюхе! А знаешь, что я делаю со шлюхами?

Захар отключается, а я больше не сдерживаюсь, рыдания рвутся наружу. Я соскакиваю и начинаю бегать по квартире, рыдая в полный голос. Натыкаюсь на мебель, на кухонный стол, с которого посуда падает на пол. Она разбивается вдребезги, я падаю здесь же на пол, просто не могу стоять.

Понимаю, что сейчас я так же разбита, как моя любимая чашка. Я давно покрылась трещинами, от меня уже откололось несколько кусочков, но до сих пор я отчаянно пыталась не рассыпаться, хваталась за какую-то призрачную надежду на перемены. И вот они произошли. Теперь я рассыпалась окончательно, и это не изменить. Хватит тешить себя пустыми надеждами. Свою жизнь я погубила, когда связалась с Захаром. Она окончена давно, осталось только дойти до логичного конца и сделать последний шаг.

Я замираю, прекращаю рыдать. Вспоминаю, что где-то здесь есть камера и Захар, скорее всего, наблюдает за мной прямо сейчас, наслаждается моими страданиями. Я ощущаю себя бабочкой под стеклом, которую жестокий хозяин насадил на иглу страха и отчаяния и теперь наблюдает, упиваясь ее беспомощными метаниями.

Хватит ему дарить кайф. Пусть я слабая, запуганная бабочка и у меня нет ничего своего, но кое-что у меня осталось. Единственное, чем я еще могу распорядиться.

Я давно уже балансирую на грани, давно думаю об этом, вот и знак, что пора. Я не хочу больше быть его игрушкой, не хочу жить так, не хочу сидеть и бояться его прихода, прокручивать в голове все, что он может со мной сделать. Ожидание наказания хуже самого наказания. Поэтому я не буду ждать.

Я иду в душ, моюсь в последний раз. Сушу волосы. Надеваю мое любимое платье. Оно белое, легкое. Не надеваю больше ничего. Не хочу.

Выхожу из квартиры в домашних тапочках и иду по лестнице вверх. Кажется, сзади открылась дверь бабушки-соседки. А возможно, мне показалось. Сейчас глубокая ночь, все спят. Поднимаюсь на последний этаж, в руке у меня ключ, я давно сделала себе дубликат, я ведь знала, что так будет.

Поворачиваю ключ в замке. Дверь со скрипом открывается, я выхожу на крышу. Меня обжигает морозный воздух, вокруг кружатся нежные белые снежинки, ночь потрясающе красива.

На небе луна и звезды.

Странно. Разве, их не должны закрыть тучки, из которых идет снег? Подхожу к самому краю, замираю от потрясающей картины ночного города. Любуюсь сотнями городских огоньков, вижу под собой желтые квадраты окон, за каждым из которых скрывается своя судьба, свои радости и горести, но почти везде слышны крики детей, разговор мужа и жены. Кто-то спит, кто-то занимается любовью, кто-то ругается. Но все они не одиноки. У каждого есть кто-то, кому они дороги, а у меня нет никого.

Поэтому еще раз прихожу к выводу, что жизнь моя бессмысленна. Огни сливаются перед глазами, я чувствую влагу на щеках, легкий ветерок треплет мою белую юбку, но я почти не чувствую холода. Наверное, потому, что я изнутри совсем замерзла. Берусь за ржавый железный поручень.

Пора.

Смотрю вниз, и сердце замирает от ужаса.
Смогу ли я прыгнуть?

Вспоминаю лицо Захара, его последнее обещание, и понимаю, что смогу. Делаю решительный шаг, ставлю ногу на ограждение. Неуклюже перебираюсь и оказываюсь на самом краю бездны.

Вот и все. Вот так и кончилась моя бездарная жизнь.

Прости меня, папочка, что я так и не стала тем, кем ты мечтал. Я так соскучилась за тобой. Так хочу тебя обнять. Возьми меня к себе.