Заблудший

Глава 1. Бесовский тур

В десять часов утра судно “Михаил Калинин” нехотя покидало пристань Речного вокзала, отправляясь в очередной бизнес-тур. Звуки бодрого марша неистово извергались из динамиков, висевших прямо над рубкой, и ожесточенно били по оконным стеклам гостиницы «Обь». Разноперые туристы кучками стояли на палубе: кто прощался с провожающими, кто наблюдал за слаженной работой корабельной команды, кто, просто, дышал свежим воздухом и любовался широкой быстрой рекой и прибрежной природой.
Вскоре судно, дрожа всем корпусом, медленно отошло от пристани и осторожно развернулось, потом на какой-то миг замерло, заскрежетало механизмами и, набирая скорость, заскользило вниз по течению реки.
Звонко застучали каблучки по металлическому трапу. Высокая смазливая девица в короткой юбчонке, кокетливо поигрывая широкими бедрами, поднялась на капитанский мостик. Она бархатным голоском объявила по радиотрансляции:
«Уважаемые пассажиры! Просим всех занять свои каюты и прослушать ряд сообщений! Пожалуйста, находитесь все на своих местах...»
Мне повезло: в двухместной каюте я оказался один, со мной никого не поселили. Быстро переодевшись в спортивный костюм, я достал из сумки записную книжку с шариковой ручкой и приготовился фиксировать важные, на мой взгляд, сведения.
Позже в кинозале состоялось общее собрание, где представили организаторов и руководителей бизнес-тура, директоров и заместителей организаций и фирм и прочих дельцов, связанных с бизнесом. Я едва успевал записывать их номера кают. Вечером, сидя у себя, я перечитывал записи, пытаясь за что-нибудь уцепиться, но мне ничего не нравилось, а так хотелось поменять место работы.
Несмотря на приоткрытое окно-иллюминатор, в каюте стояла духота. Темное небо замерцало первыми звездочками. Мне сделалось невыносимо тоскливо и тесно. Я вышел из каюты и поднялся на верхнюю палубу.
Тихий шелест воды и свежий влажный воздух успокаивали нервы. Судно скользило по фарватеру Оби. Двигатель, как сердце тренированного спортсмена, работал ровно, ритмично.
- Что, совершаем ночной моцион? - раздался неожиданно рядом добродушный мягкий голос.
Я вздрогнул и увидел стоящего у борта длинного тонкого человека. В проблесках прожектора я рассмотрел и сразу узнал совсем молодого юношу: его провожала необычная трогательная пара, почему он и запомнился. Трогательность той пары заключалась в том, что Он сидел в инвалидной коляске, Она, опираясь одной рукой на трость, другой на его плечо, стояла рядом и широко улыбалась.
- Владимир! - просто сказал юноша и протянул руку.
- Александр! - представился я и с некоторым оживлением обменялся с ним рукопожатием. Снизу донеслась музыка: под перебор гитары томительно-нежный голос страдал от избытка или, наоборот, недостатка любви.
- Это бар заработал! - сообщил Владимир. - Там сейчас все боссы собрались! Развлекаются!..
- Каждому свое! - философски заметил я.
- Представляешь, сколько денег без пользы транжирится! - грустно продолжил Владимир. - А я эти несчастные копейки не могу достать. К кому только не обращался.
- А зачем тебе деньги? - полюбопытствовал я.
- Договорился с одним предприятием изготовить экспериментальную инвалидную коляску, - увлекаясь, говорил Владимир, - прикинул все до мелочи, даже рассчитал, какой минимум нужен для начала. А они, - он кивнул в сторону бара, - столько денег промотают за эти дни! Никому нет дела до проблем инвалидов. Все сочувствуют, понимают, но как доходит конкретно до дела, до какой-либо спонсорской помощи, - недоуменно разводят руками.
Владимир замолчал, задумчиво уставившись в искрящийся след, оставляемый кормой судна.
- Ладно! Мне пора! - очнулся юноша. - Завтра насыщенная программа - надо отдыхать! Приятно было познакомиться!
Пожав мне руку, он бесшумно исчез.
«Как приведение!» - мелькнуло у меня в сознании, и я почувствовал от этой мысли легкий озноб.
Судно, казалось, зависло на средине Оби, только темные очертания берегов, меняющиеся как декорации в театре, говорили о движении вперед.
Я присел на вентиляционный короб и прислонился спиной к теплой трубе, устремив взгляд в мерцающее небо. Звезды то там, то здесь отчаянно подмигивали, завораживая своей холодной красотой.

Вспомнилась работа, мучительный выбор: куда поехать, чем заняться в этот летний отпуск. Надо было бы съездить домой на Урал, сходить на кладбище, но тетя недавно прислала письмо, где подробно сообщала, что на днях посетила родителей с братишкой и все поправила там, на могиле, подкрасила. Могила, как она писала, чуть-чуть осела, но, слава Богу, ничего не завалилось, так что можно не переживать. Поэтому решил отложить поездку на осень, тогда и тетю можно проведать, да и могилу довести, как следует, до ума.

А теперь вот эта, можно сказать, случайная поездка на «Михаиле Калинине». Хотелось отвлечься буквально от всего, окунуться в другой мир, в другую среду, оказаться среди совсем других людей, говорящих и думающих совсем не так, как я, и занимающихся каким-нибудь другим делом.

Жизнь меня особенно не баловала. Поступив после школы в Московский энергетический институт, я находил время и учиться, и заниматься спортом. Первое время помогали деньгами родители. Стипендии и тех денег, что присылали родители, хватало только на питание. Столичная жизнь требовала большего, поэтому пришлось устроиться дворником.

Но вскоре умер отец, и я, едва закончив три курса, вынужден был оставить учебу и приехать домой, где вместе с матерью жил младший брат-школьник. Устроился слесарем на механический завод, там проработал всего несколько месяцев, пока не призвали в армию. Попал служить на Черноморский флот в часть морской пехоты, базирующейся в Севастополе. Когда проходили соревнования по боксу, меня, перворазрядника, выставили в тяжелом весе. Неожиданно для всех в финале я в первом же раунде нокаутировал чемпиона флота мичмана Маслова. Мощный мичман был мастер спорта и служил в так называемой школе «Сатурн», готовившей сержантов и старшин для отборных подразделений морской пехоты. Уже после соревнований он подошел ко мне и искренне поздравил, крепко пожав руку.

Глава 2. В лапах беса

Я прокрался в свою каюту и обмылся холодной водой. Еще не было и двух часов ночи. Давила какая-то пустота. Создавшийся душевный вакуум заполнялся отчаянной безысходностью. Вспомнилось крылатое выражение: в любом безвыходном положении всегда есть два выхода - застрелиться или пустить всё на самотек. Стреляться не хотелось, и я решил сходить в бар.
Хотя была глубокая ночь, все столики были заняты. Медленная приглушенная барменом музыка спокойно лилась из динамиков, вмонтированных в верхнюю часть витрины бара.
Я прошел к стойке и стал терпеливо ждать, когда заболтавшийся с кем-то бармен обратит на меня внимание. Но бармен не замечал или делал вид, что не замечает. Мне было все равно. Я равнодушно скользил взглядом по присутствующим.
Упитанные пьяные рожи что-то увлеченно галдели, расплываясь в сигаретном дыму. Шикарные женщины, невинно улыбаясь, смотрели на своих кавалеров преданными влюбленными глазами и небескорыстно думали о чем-то своем.
- Мишуля! - вдруг раздался за спиной хриплый женский голос.
Я обернулся. Перед стойкой стояла чуть потрепанная Катерина. Она только что вошла в бар и подзывала по имени бармена.
Мишуля заулыбался и, оставив собеседника, всецело обратился к девушке:
- А-а, Катюша! Радость моя! Опять - двадцать пять?!
Он весело засмеялся, говоря на понятном только им языке, и налил какой-то бурды.
- А вам что, молодой человек?
- Стакан водки и соленый огурец! - небрежно сказал я и вызывающе посмотрел на бармена.
Катерина хихикнула и с интересом окинула взглядом. Бармен прищурился.
- Шутник, молодой человек! - недовольно сказал он. - Стакана-с не держим-с, а вот пивная кружка есть!
Мишуля ехидно засмеялся и подмигнул Катерине.
- Наливай кружку! - невозмутимо сказал я.
- Хорошо! - спокойно сказал бармен. - Только огурец свежий. Пойдет?
Бармен ловко открыл бутылку «Смирновской» и заполнил до краев пивную кружку. Катерина повернулась лицом ко мне, облокотилась о стойку бара и принялась без стеснения разглядывать интересного молодого человека.
Я расплатился и осторожно приподнял наполненную кружку.
- Пей до дна, пей до дна, пей до дна! - проявлял чувство юмора бармен, сверкая глазками в сторону Катерины.
Я, не обращая внимания, медленно, словно наслаждаясь, выпил все содержимое и аппетитно захрустел огурцом.
- Ну, ты даешь! - воскликнула Катерина. - Ты хоть поешь что-нибудь!
- А он после первой не закусывает! - сострил бармен и засмеялся ехидным голоском, обнажая золотые зубы.
- Я после первой бью по морде! - спокойно заметил я. - А после второй - просто убиваю!
Бармен смеяться перестал и спрятался за стойку, зазвенев там пустыми бутылками. Катерина кокетливо улыбнулась и, задержав взгляд на мне, хотела что-то сказать. В это время заиграла медленная танцевальная мелодия, и какой-то подозрительный тип протянул к девушке руку, пытаясь ее утащить, но я опередил и увел прямо из-под носа. Я почувствовал спиной злые сверлящие глаза, но мне было все равно.
Катерина, тесно прижавшись, знойно дышала в пылающее лицо. Я вспомнил нечаянно подсмотренную в каюте картину, где она с упоением отдавалась лысому толстому миллионеру. Я быстро пьянел.
Катерина дотянулась к уху и сладостно прошептала:
- Пойдем со мной! - и решительно потянула за руку из бара, не дождавшись окончания танца.
Шли по средней палубе через все судно, потом спустились в нижнее отделение, где находились служебные каюты и где, в свое время, прятался я, лежа на вентиляционной трубе.
Хотя я был пьян, голова соображала довольно ясно. Дорога была знакома, и я больше притворялся, шатаясь и спотыкаясь при каждом случае. Катерина вела меня под руку и мило улыбалась, но я почувствовал в ней скрытую напряженность. Необъяснимая тревога закрадывалась в мою душу.
Вот мы подошли к одной из кают и остановились. На двери я прочитал вывеску: «СЛУЖЕБНАЯ КАЮТА ПОСТОРОННИМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!!!»
Катерина толкнула дверь, та оказалась не закрытой, и пропустила меня вперед. Я, улыбаясь, шагнул мимо Катерины и, получив неожиданный удар по затылку, провалился в бесчувственную пустоту...
Я потерял чувство времени и ориентацию в пространстве, погрузившись в мир абстрактных видений.
Моё невесомое тело оказалось на открытой солнечной полянке. Младший брат, еще нескладный худой подросток, с детским восторгом бегал по полянке и ловил сачком порхающих вокруг разноцветных бабочек.
- Юрка! - радостно кричал я. - Ты же убит!..
Но братишка, увлеченный ловлей, не обращал никакого внимания. Он был охвачен азартной погоней за крупной яркой бабочкой, но она бессердечно дразнила его. Бабочка то взлетала вверх, то опускалась вниз, кружась над самой головой. Я тоже увлекся погоней и хотел помочь брату. Моё тело такое легкое, что я разбежался и свободно взлетел. И вот эта крупная бабочка уже порхала перед самым носом. Я грубо схватил ее, и она с помятыми крыльями замертво упала на землю. Братишка с застывшими глазами безмолвно склонился над убитой бабочкой, и его костлявые худенькие плечики вдруг начали вздрагивать.
- Ты зачем убил бедную бабочку? - повернув заплаканное лицо, спросил несчастный Юрка. - Папа, мама! - кричал он истеричным голосом. - Он убил бедненькую бабочку!
Я хотел оправдаться и пожалеть братишку, но наступившая вдруг окаменелость мешала мне. Я увидел высокого улыбающегося отца и гордую мать, идущих под ручку. Они подошли к младшему сыну, молча вытерли ему слезы и, не обращая внимания на меня, повели его с собой дальше.
- Как? - удивился я. - Вы же все умерли!
И я пытался окрикнуть их, но вставший в горле комок мешал мне, и родители уводили зареванного сына с собой, не оборачиваясь и не обращая на меня никакого внимания.
- Я не хотел убивать! - оправдывался я. – Это получилось нечаянно!
Но родители с братом ушли, исчезли...
Меня охватила невыразимая тоска. Слезы давили и душили. Неведомая сила ломала и крутила всё моё тело. Тупая боль пронзила шею и затылок, руки и ноги налились свинцом.
Я очнулся и открыл глаза, но яркий вызывающий свет заставил зажмуриться. Я с трудом зашевелился, не чувствуя своего тела.
- Опаньки! Наконец-то к нам разум вернулся! - раздался громкий мужской голос. – Долго, однако, мы отдыхали!
Я, щурясь, чуть приоткрыл глаза и увидел напротив себя плечистого парня. Туго спутанные веревкой руки и ноги совсем онемели и не слушались.
- Ты зачем связал? - зло спросил я, ощущая боль в затылке. - Быстро развяжи!
- Какой шустрый! - добродушно сказал парень. - Потерпи, дорогой! Я сейчас!
Он вышел из каюты и закрыл дверь на замок.
Я напряг мышцы, но веревки крепко и надежно поддерживали беспомощность. Я осмотрел каюту. Каюта была просторней моей раза в два. Над широким письменным столом, стоявшим в углу, висела крупная цветная фотография молодой красивой девушки. Девушка сочувственно смотрела на меня и даже, как мне показалось, виновато улыбалась, показывая свои ровные беленькие зубки.
- Ух ты, какая! - усмехнулся я и непроизвольно подмигнул ей, скорчив измученную гримасу. - Прямо как живая! Бывают же такие! И кто-то любит таких!
Но тут заскрежетал замок, и я, забыв про девушку, уставился на дверь. Зашли парень и коренастый с цепким взглядом мужчина, благоухающий избытком жизненной энергии. Он мне почему-то сразу понравился.
- Вот, Петрович, очухался! - торжественно произнес парень, чуть ли не гордясь сообщением.
Петрович прошел к столу, сел в кресло и с любопытством стал рассматривать меня, я же, скользнув взглядом, продолжил изучать фотографию незнакомки.
- Что, нравится? - мягко спросил Петрович и, потеплев, гордо добавил. - Моя дочь!
Я усмехнулся и беззлобно съязвил:
- И сколько у вас, извините, не знаю, как по имени, Петрович, таких дочерей?
Парень фыркнул, его явно забавляла моя дерзость, и ему было очень интересно, как прореагирует на это Петрович. Чувствовалось, что этот солидный дядя обладал каким-то авторитетом.
Петрович искренне рассмеялся и, повернувшись к парню, вежливо попросил:
- Андрей, развяжи, пожалуйста, молодого человека, ведь ему так неудобно общаться с нами! Что ж мы, как дикари, как звери какие-то! Нет-нет, развяжи! Все будет нормально! И принеси чего-нибудь горяченького перекусить.
Парень попытался возразить, но все-таки послушно развязал, хотя вышел несколько недовольный, оставляя Петровича со мной наедине.
- Ну что, Александр, будем знакомиться? - став вдруг серьезным, официально заявил Петрович.
Услышав свое имя, я вздрогнул и с любопытством взглянул на собеседника.
- Меня зовут Николай Петрович. Ты удивлен, что я тебя знаю? Я, брат, за это время, пока ты отдыхал, о тебе много чего узнал. Ты уж извини, что мои ребята так с тобой обошлись, но ты же сам не ангел! Моего Черепа куда дел? – и Петрович пристально посмотрел прямо в глаза. - Да-да, которого ты так ласково называл Витюнчик! Ты удивлен, что я и это знаю? А как поживает Морыкин? - здесь Петрович хитро заулыбался, назвав имя директора того крупного предприятия, где я работал. - Увидишь его, передавай ему большой привет от меня!
Николай Петрович, внимательно наблюдая за моей реакцией, вел целенаправленную дружескую беседу. Он понимал, что я шокирован и совершенно не опасен в данный момент.
Скоро пришел Андрей. Он принес большой поднос. Петрович сделал знак, и тот, поставив поднос на стол, молча удалился. Изобилие еды и вкусный запах полностью вернули меня к жизни. Я внезапно ощутил дикий голод. Предательская слюна явно выдавала охватившее меня желание.
- Садись, садись к столу! - просто сказал Петрович и, подойдя к холодильнику, достал графинчик с водкой. - Ну что, стакан? - дружелюбно улыбаясь, спросил он. - Извини, кружки нет! - и он беззлобно рассмеялся.
Я ухмыльнулся и сел за стол, но от водки отказался.
- Давай, Александр, ешь! - заботливо продолжил Петрович. - Это все тебе!
Я понял, что здесь мне ничего не грозит, а даже совсем наоборот, - моя личность этих людей чем-то заинтересовала. Петрович с интересом наблюдал, пока я ел, и думал о чем-то своем. Когда я остановился, Петрович вдруг подался всем туловищем вперед и начал не спеша, как бы взвешивая каждое слово, говорить:
- Тебе, конечно, интересно, откуда я о тебе так много знаю? Очень все просто! - Петрович подошел к огромному шкафу и открыл широкую дверцу, на полках стояли вплотную друг к другу маленькие телевизионные экраны. - Это система мониторов, - поучительно продолжил он. - Они позволяют просматривать буквально все важные для нас места на судне. Музыкальный салон, бар и все каюты в этом отделении снабжены микрообъективами телевизионных камер. В этих каютах мы селим и контролируем наиболее интересных нам людей. Вот и ты как-то примелькался, и мы обратили на тебя внимание. А у меня работают бывшие сотрудники спецслужб, и они, надо сказать, имеют большие связи и возможности по наведению справок о любом человеке.