Забрать свою семью

Глава 1

– Не понимаю, почему нельзя было принять решение на первом заседании, – толкнув дверь, выхожу из зала судебных заседаний.

– Ты же слышала, нам назначили срок для примирения.

– Три месяца, Лев! Это вообще нормально? – эмоции бомбят изнутри, но я вовремя беру себя в руки. – Ты же прокурор Приморского района, Стельмах. Разве не мог всё порешать, подключив свои связи?

– Так не терпится со мной развестись?

– Да при чём здесь не терпится? Просто… Три месяца – это так долго, да и зачем? Мы же оба подтвердили во время заседания, что хотим расторгнуть брак. Нам не нужно никакое время для примирения. Обычно, когда люди очень хотят развестись, они подают иск в суд. Значит, уже дошли до точки невозврата, и уж время им точно не поможет. Или ты считаешь иначе?

Остановившись посреди коридора, поправляю сползающую с плеча ручку сумки. В глаза Стельмаха смотрю. Долгий и пронзительный взгляд. Не понимаю, почему Стельмах так себя ведёт. Неужели передумал со мной разводиться? Это же было его решением.

– Ну почему ты молчишь, Лев? Ничего мне не скажешь?

– А что я могу сказать? Остаётся только ждать, – на его губах играет ленивая ухмылка. – Три месяца – не так уж и много. Потерпишь.

– Кого? Тебя? Или три месяца? – я сегодня в ударе, столько всего лишнего говорю, да и пофиг.

– Ах, Ася… Ах, – вздыхает Лев. – Какая-то ты сегодня слишком эмоциональная. ПМС, что ли?

– Угу, ПМС, – цежу через зубы.

Спорить с почти что бывшим мужем больше не собираюсь. Этот спокойный, как удав, человек выводит меня из себя своей сдержанностью. Так что даже и поспорить не получится, я первой сдамся со счётом десять-ноль, как обычно.

– Ладно, тогда пока. Встретимся в суде через три месяца.

Возможно, последняя фраза звучит как-то пафосно, но мне плевать. Уже давно на всё плевать, что не имеет прямого отношения ко мне и моей дочери. Жизнь научила, преподнесла весьма заслуженный урок. Если не хочешь, чтоб тебе причиняли боль близкие люди, тогда не позволяй этим людям становиться близкими. Держи всех на расстоянии, не впускай в своё сердце.

Попрощавшись, иду по коридору. Каблуками цокаю по керамической плитке. Вспоминаю все пункты, которые запланировала на сегодня: поехать на работу, забрать Соню у бабушки, скупиться в супермаркете после работы и желательно ещё где-то приобрести нового члена семьи – лабораторную крысу, которую Соня у меня выпрашивает последние две недели.

Ноябрь в этом году выдался тёплым. В распахнутом настежь пальто стою на улице, заправляю за уши локоны, которые безжалостно треплет ветер. Вызываю такси.

Знакомый “Таурег” тормозит от меня в паре метрах. От неожиданности едва не хватаюсь за сердце.

Господи, нельзя же так бесшумно подкрадываться на своём “танке”.

Со стороны водителя опускается тонированное стекло и “аля” улыбка во все тридцать два едва не ослепляет своей белизной.

– Садись, подвезу, – предлагает Стельмах.

Надо бы послать мужа лесом, но соблазн проехаться с комфортом в шикарном кроссовере перевешивает. Блокирую экран мобильного, так и не успев вызвать такси.

Иду к машине Стельмаха, карабкаюсь в этот “танк”. Ну и зачем я напялила сегодня такую узкую юбку? Тут как бы разрез до основания не порвался, пока я со всей грациозностью пытаюсь встать на порожек и залезть в салон.

Примостив пятую точку на кожаное сиденье, пристёгиваюсь ремнём безопасности. Лев ожидает, пальцами постукивает по рулю – точно в такт музыки, которая звучит из акустической системы.

– Тебе куда? – спрашивает Стельмах.

– На работу.

“Таурег” плавно трогается с места, а я в это время принимаю входящий звонок. Ткнув пальцем на зелёную трубку, мобильный подношу к уху. А на том конце провода низкий, прокуренный голос Матвея, который раздражает меня ещё больше чем голос Стельмаха.

– Слушаю, – произношу официально.

– Ты опять мне не позвонила, – недовольно бубнит.

– Эм-м… Забыла.

– Серьёзно?

– Прикинь, так бывает. Люди иногда забывают о своих обещаниях, – на это фразе слежу за мимикой Стельмаха – гад, ни один мускул не дрогнул на лице, хотя пальцы ещё сильнее вжались в кожаную оплётку руля. А это, между прочим, был камень в его огород. Да только понял ли?

– Когда ты меня уже познакомишь с дочерью?

– Она ещё не готова. Не торопи события, Матвей.

– Ась, хватит мне морочить голову. Вот возьму и сам с ней познакомлюсь. Даже спрашивать тебя не буду. Поставлю перед фактом.

– Дерзай, умник. Разбей маленькой девочке сердце. Как думаешь, она тебе поверит или испугается? Только потом я уже ничего не смогу сделать.

Матвей вздыхает. Ага, крыть больше нечем. Зачем тогда нужны были эти угрозы?

– Встретимся сегодня, – вдруг выдаёт он.

– Зачем?

– Обсудим наше будущее с дочерью знакомство.

– Это лишнее.

– Не хочешь меня видеть?

– Да. И это тоже – не хочу. Ладно, у меня тут вторая линия. Срочный звонок.

– Ась, погоди, – кричит вдогонку, но я уже не слушаю, жму на красную трубку.

Довольная собой, откидываюсь на спинку сиденья. Как я его, а? Почти на лопатки положила. Будет иметь на будущее, что инициатива ещё мало когда делала инициатора не виноватым.

Да, а я и правда какая-то эмоциональная сегодня. Из пушистого белого зайки превратилась в бешеного кролика. И всё почему? В этом постарались два друга: один сейчас рядом сидит по левую руку от меня, а второй – только что звонил. Молодцы, сработали дружно. Из примерной девочки Аси с мягким характером осталось теперь только воспоминание. Вот так женщины становятся стервами – когда мужчины загоняют их в угол и ломают оба крыла. Женщинам ничего не остаётся другого, как схватить ближайшую метлу в этот самом углу и лететь дальше, только уже без крыльев, а на метле.

– Наговорилась? – спрашивает Стельмах, дождавшись, когда я закончу говорить по мобильному с Матвеем.

– А подслушивать – некрасиво. Или у прокуроров греть уши – это в порядке вещей? – ёрничаю я, отчего Стельмах хмурит свои густые, тёмные брови.

!!!НОВИНКА "Если ты меня не любишь"

Друзья, если вы вдруг пропустили мою новинку, то позвольте напомнить о себе :)

КНИГА тут https://litnet.com/shrt/9Btq

"ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ НЕ ЛЮБИШЬ"

– Ты знаешь, почему я на ней женился. Я её не любил. И никогда не полюблю, – сказал муж другой женщине 18 лет назад в день нашей свадьбы.

Роковые слова не давали мне покоя все эти годы. А когда однажды в наш город вернётся первая любовь мужа, жизнь и вовсе разделится на «ДО» и «ПОСЛЕ».

У меня нет сил бороться за нашу семью. Я просто устала любить за двоих.

– Волков, если ты меня не любишь, отпусти к чёртовой матери! – задыхаясь, прошептала я, а он ещё сильнее сжал в своих объятиях.

– Не могу. ТЫ. МОЯ. Родная душа, – на ухо прохрипел он.

Я хотела уйти. А он упорно меня не отпускал…

В тексте есть:муж и жена,

очень эмоционально,

литмоб_сложные _отношения

Нас ждёт непростая и очень эмоциональная история. Не всё так однозначно, как может показаться на первый взгляд. И главный герой – не такой уж и поц, а главная героиня – совсем не “нюня” (однако, предполагаю, что вам захочется её прибить и не один раз).

Итак, что мы имеем в сухом остатке:

– взрослые герои (ему 43, ей 38-39);

– сложные отношения на грани развода;

– злостную бабёнку из прошлого, которой не помешало бы повыдирать все косы;

– и тут бы я могла добавить ещё много пунктов, но тогда же будет не интересно, я угадала?

Пока вы ничего не забыли, предлагаю:

– поставить авансом нашей книжечке “лайк” (мне нравится),

– добавить книгу в библиотеку – это необходимо, чтобы её не потерять,

– подписаться на страницу автора – по желанию, но в этом тоже есть смысл – узнавать о новинках, скидках и других важных событиях.

P.s. Ваше мнение очень важно для меня, поэтому я буду рада встретиться с вами в комментариях :)

Глава 2

Предварительно постучав, открываю дверь и заглядываю в образовавшийся проём. Инга отрывает взгляд от ноутбука, переводит его на меня.

– Не занята? – спрашиваю я.

– Заходи, – улыбается Инга.

В кабинете Инги пахнет свежесваренным кофе с корицей, люблю этот запах, он всегда поднимает настроение и даже немного подбадривает.

– Кофе будешь?

– Буду, – как всегда, не отказываюсь.

Пока Инга разливает по чашкам кофе, я разглядываю картины, которые висят на стене. Появилось что-то новенькое, интересное. Подхожу к стене, чтоб внимательно рассмотреть новинки.

– Нравится? – доносится со спины, и я оборачиваюсь. В несколько метрах от меня стоит Инга, держа в руках чашки с кофе.

– Нравится. Красивые, – киваю в сторону картин. – Всё время хотела у тебя спросить, где ты их заказываешь? Где-то в интернете покупаешь или же…

– Один талантливый художник есть. Рисует на заказ. Могу дать контакты, если тебе интересно.

– Конечно, давно хотела какой-нибудь натюрморт в кухню, – подмигиваю.

Усаживаемся за стол. Пока я обхватываю обеими руками чашку с горячим кофе, Инга загадочно улыбается, глядя в мою сторону.

– Я давно за тобой наблюдаю, Ась, – начинает разговор Инга, а я уже мыслями прокручиваю все моменты, которые могу вспомнить за два года, что работаю в салоне красоты. Неужели я где-то успела накосячить и сейчас меня ткнут мордой как нашкодившего котёнка? – Ты очень талантливый колорист. У тебя все такие работы шикарные, клиенты уходят довольными и что главное – всегда возвращаются. А девочки говорят, у тебя запись почти на месяц вперёд расписана.

– Есть такое.

– Не скромничай. Ты очень популярна и успешна, – хвалит Инга, вызывая во мне лёгкое смущение и бонусом – алый румянец на щеках. – Видно, что ты любишь свою работу, просто живёшь нею. Вот поэтому мой выбор пал на тебя.

– Выбор?

– Да. Сейчас расскажу, – сделав глубокий вдох, Инга собирается с духом. Пока что мне непонятно, о чём сейчас пойдёт речь, но уже видно, что разговор серьёзный. – Я заграницу уезжаю, Ась. На ПМЖ хочу. Продаю всю недвижимость, машину и салон красоты, как ты поняла.

– Эм-м… – не знаю, что сказать. – Новость ошеломляющая.

– Угу, из девчонок в салоне пока что ещё никто не знает. Ты первая, кому я говорю об этом, – наверное, мне должно быть лестно, что я первая узнаю о новости, но пока что у меня смятение. – Я хочу предложить тебе купить мой салон красоты. Знаю, с тобой он не придёт в упадок, а будет только расцветать. Для меня очень важно, чтобы салон жил, развивался. Он – моё детище, как маленький ребёнок, которого я создала. А в тебе я уверена, Ась. Ты потянешь.

– Эм-м… Не знаю, что сказать. Я сейчас в шоке, Инга.

– Понимаю. Такие предложения каждый день не поступают. Поэтому я не прошу твоего ответа прямо сейчас. Подумай, но только недолго. Дай мне, пожалуйста, ответ в течение недели.

– Хорошо. Я подумаю, – прячу смятение за дружелюбной улыбкой.

Разговор о покупке салона красоты больше не продолжается. Болтаем с Ингой ещё пять минут, пока я допиваю кофе. А у меня дел за гланды, ещё одна клиентка на сегодня записана – успеть бы.

***

Чувствуя в теле усталость после тяжёлого рабочего дня, едва нахожу в себе силы перебирать ногами. Вызываю такси, водителю диктую адрес родителей.

– Мамочка приехала. Сонь, иди встречать, – сообщает мама, когда я переступаю порог родительского дома.

Малышка бежит по коридору, спешит в мои объятия. Нежно обнимаю дочку обеими руками, в щёчки розовые целую.

– Соскучилась, бусинка моя, – не могу наглядеться, Соня такой красивый ребёнок. Тёмненькая, смуглая как я, с большими карими глазами. Когда вырастет, точно разобьёт не одно мужское сердце.

– И я соскучилась, мамочка. Поедем домой? – задрав голову, смотрит на меня обожающим взглядом.

– Конечно, поедем. Идём, соберём твои вещи.

– А Соня сама соберёт, она у нас дама самостоятельная, – подмигивает мама и Соня уходит в зал, собирать свой рюкзачок.

Дождавшись, когда мы останемся наедине, маме не терпится узнать последние новости. О том, что у меня сегодня было назначено судебное заседание маме хорошо известно. Она до последнего не верила, что мы со Стельмахом подали на развод, пока я не показала ей повестку в суд.

– Ну рассказывай, Ась. Как дела? Как суд прошёл? Вас развели? – выпытывает мама.

– Нет, дали три месяца на примирение.

– Слава богу, – облегчённо вздыхает. – Не зря я с самого утра молилась.

– Чего? Мам, я что-то не понимаю. Ты на чьей стороне вообще?

– На твоей, конечно же. Но ты знаешь мою позицию. Я противник разводов, тем более в твоём случае. Хорошо же жили со Львом, вот чего вам, дети, не хватало? И в достатке, и во взаимном уважении, и дочка у вас маленькая.

“Только чужой жизнью жили, мам”, – хочу добавить, но реплику оставляю лишь в мыслях.

Приблизившись к маме, почти шёпотом на ухо, что не услышала София:

– Матвей в город вернулся. Всё разрушено, мам. Развестись – было решением твоего любимого зятя.

– Что?..

Мама округляет глаза, точно не верит услышанному. А это впервые, когда я сказала про Матвея. До последнего не хотела посвящать маму в эти грязные тайны, но вышло как вышло.

– Подожди. Что значит “всё разрушено”? Это Матвей постарался?

Тяжко вздыхаю. Так не люблю говорить на эту тему – вот вообще ни с кем. Даже наедине с самой собой стараюсь не думать о прошлом, но оно постоянно преследует меня, ходит по пятам настоящей тенью. Вот так бывает: из-за одной ошибки в молодости вся жизнь наперекосяк. Я не должна была выходить замуж за Стельмаха, решение было принято спонтанно на эмоциях. Возможно, стоило быть матерью-одиночкой, ведь в этом же нет ничего плохого, да? Но теперь мне только остаётся сожалеть, ведь машины времени не существует.

– Я не хочу говорить на эту тему, прости, – виновато опускаю взгляд в пол. Но мама неугомонная, уже в меня вцепилась и теперь не отпустит.

Глава 3

– Правда, он милый? Смотри, какой смешной. Напихал семечки за щёчки и теперь не может попасть в свой домик. Вот дурёха, – хихикнув, Соня прижимается плечом к Стельмаху, а Лев обнимает её одной рукой, и губами прикасается к тёмной макушке.

Я стою в дверном проёме, наблюдаю за общением отца с дочерью и чувствую, как сердце кровью обливается. Неужели внутри у Льва ничего не откликается? Такая милая сцена не должна оставить равнодушным даже холодного как айсберг Стельмаха.

Прокашлявшись, даю знать о своём присутствии.

– У меня всё готово. Идёмте к столу, – произношу уставшим после тяжёлого дня голосом, дочка с мужем на меня оборачиваются.

– Идём, котёнок. Будем пробовать, что нам там мама приготовила, – фраза Стельмаха влетает в сердце наотмашь.

Перед глазами словно пелена появляется, накрывает чувством дежавю, когда-то я уже слышала эту реплику дословно. Только тогда всё было иначе. Дом. Семья. Нет, то всё было иллюзией, а настоящая жизнь – сейчас, где мы со Стельмахом без пяти минут чужие друг другу люди.

В кухне за столом я не произношу ни слова, лишь иногда поглядываю на Льва и Соню. Голодные. Особенно Стельмах голодный, с таким аппетитом ест обычную жареную курицу и макароны, что мне становится немного жаль его. Бедолага. Скорее всего, питается всухомятку, в лучшем случае – в своём прокурорском кафе. Ну ничего, свято место пусто не бывает, как говорится. Найдётся какая-то ушлая дамочка и быстро охомутает Льва, ребёночка ему родит, чтоб навсегда к себе привязать. Надеюсь, Стельмах будет счастлив. Нет, на самом деле, мне не хочется, чтоб он женился и чтоб всё по классике, где дом полон детишек и запах яблочного пирога на праздничном столе. Я эгоистичная, не боюсь себе в этом признаться, но хочу, чтоб Стельмах больше никогда не женился. Не могу выдержать его счастье.

Закончив ужинать первой, встаю из-за стола, чтоб включить электрический чайник. Пока кладу пакетики с чаем в чашки, вспоминаю про разговор с Ингой. Удивительно, но я даже не спросила сумму, которую Инга хочет получить за продажу салона красоты. Да и сама ещё не успела подумать: а надо ли мне брать на себя такую ответственность и покупать бизнес, пусть весьма и успешный. Я достаточно неплохо зарабатываю, клиентов, как и говорила Инга, у меня хватает, дневник забит записями на месяц вперёд. Но от такой возможности вряд ли стоит отказываться, ведь так?

От мыслей начинает болеть голова. Или же это просто день был тяжёлым, я ведь морально устала, чувствую себя выжатым лимоном.

– Когда закончите ужинать, оставьте всё на столе. Я потом уберу.

– Ты заболела, Ась? – волнуется Стельмах, заметив, как я растираю пальцами виски.

– Нет, что-то голова разболелась. Пойду полежу.

Выхожу из кухни. В домашней аптечке нахожу таблетку обезболивающего, принимаю лекарство и устраиваюсь на диване в зале. На телевизоре показывают какую-то ерунду, толком не вникаю, просто щёлкаю пультом, чтоб как-то отвлечься от мыслей. Осень в этом году выдалась тяжёлой, я бы даже сказала, судьбоносной. Спустя восемь лет в город вернулся мужчина из прошлого и разрушил мою семью.

“Нет, Ася. Матвей ничего не разрушал, разрушают – когда есть что разрушать. А у вас со Стельмахом и так всё шло к разводу. Помнишь восьмую годовщину вашей свадьбы? Он же забыл про неё, а ты так готовилась в тот день, ждала его после работы: романтический ужин, красивое платье и сексуальное бельё. Не пришёл, даже свечи на праздничном столе не успела зажечь”, – настойчиво напоминает внутренний голос.

Чувствуя, как веки становятся тяжёлыми, проваливаюсь в сон. Словно издалека слышу, как Стельмах говорит Соне, чтоб она не будила маму.

Проснувшись, не сразу соображаю, где нахожусь. Телевизор выключен, в комнате темно. Откинув одеяло в сторону, встаю с дивана и иду в детскую спальню. Тихо приоткрываю дверь. В комнате горит ночник, поэтому мне хорошо видно, как на кровати ютятся Соня и Лев. Соня лежит под стенкой, а Стельмах – с края, согнув ноги в коленях. И как только поместились?

– Лев, – зову мужа, но он не просыпается и тогда я едва дотрагиваюсь рукой до его плеча. – Лев, просыпайся.

Отреагировав, Стельмах распахивает глаза и смотрит на меня мгновение каким-то пустым взглядом.

– Идём, я тебе в зале постелю. Здесь же неудобно, – предлагаю я, а Лев смотрит на циферблат своих наручных часов и головой качает.

– Домой поеду, – поднявшись с кровати, поправляет сползающее с плеча дочери одеяло, укрывает со всей заботой.

Провожаю Льва. В коридоре, пока Стельмах обувается, я стою немного поодаль, стену подпираю плечом. Смотрю на мужа, ощущая, как накрывает волной грусти. Ничего не могу с собой поделать, тянет к нему магнитом. Хочется подойти сейчас, обнять крепко его за плечи, голову положить ему на грудь и сказать, чтоб не уходил. Никогда больше не уходил!

Но я молчу, потому что все важные слова уже сказаны. Вряд ли теперь можно что-то изменить. Лев никогда меня не любил, а я, оказывается, любила… и до сих пор люблю. Эта любовь не похожа на те первые чувства, когда бабочки порхают в животе, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Взрослая любовь иная. Это совершенно другой уровень, какая-то прочная, родственная связь – не по крови, а будто души родные друг другу. Ты понимаешь человека без слов, заботишься о его комфорте, радуешься его победам и сопереживаешь неудачам. Взрослая любовь – это как кислород, не задумываясь, дышишь чувством. Это всё уже безусловно, где-то на подкорке запечатлено.

– Спасибо за ужин, всё было очень вкусно, – произносит Стельмах. Видно, что уходить не хочет, словно борется с самим собой.

– Рада, что тебе понравилось.

– Ась, уже поздно для разговоров, но я давно хотел спросить. Как дела с Матвеем? Я так понял, он с Соней ещё не познакомился.

– Нет.

– Почему?

– Потому что Соня ещё не готова отпустить тебя, – говорю то, что думаю.

Мои слова цепляют Стельмаха за живое, он вмиг меняется в лице. Взгляд становится тяжёлым, наполненный грустью и чем-то ещё. Интересно, а он хоть раз пожалел, что всё закончилось вот так? Ведь в его силах было не допустить сложившуюся ситуацию. Он мог бороться за нас с дочерью, но отошёл в сторону, потому что чувствовал себя виноватым перед лучшим другом. Я тоже виновата, да. Мы вдвоём со Стельмахом должны были нести солидарную ответственность, но вышло так, что ответственность за наши ошибки несёт маленькая девочка, хотя сама ещё этого не понимает.

Глава 4

– До сих пор не могу поверить, что тебе удалось меня уговорить прийти сюда, – приблизившись вплотную, говорю Ире, стараясь перекричать громкую музыку.

– Ну согласись же, круто получилось? – улыбнувшись, младшая сестра приближает бокал с коктейлем к моему бокалу, чтоб через мгновение послышалось тихое “Дзинь”. – За нас!

– За нас! – отсалютовав бокалом, жадно глотаю сладкий коктейль, уже далеко не первый за этот вечер.

После телефонного разговора, что случился этим утром, как я и предполагала ранее, Ира от меня не отцепилась. Не знаю, возможно всё дело в том, что сестра очень обо мне беспокоится, ведь не понаслышке знает, что такое развод. А возможно, мама постаралась, попросила младшую сестру развлечь меня. Неважно, что там было на самом деле, но Ира таки своего добилась. Мы встретились вечером в кафе, а через полтора часа, когда поняли, что кафе – это слишком спокойно и скучно, рванули в ночной клуб, один из самых пафосных в нашем городе.

– Идём танцевать, – Ира тянет меня за руку, но я качаю головой.

– Ой нет. Я пока что не готова.

– Да ну тебя. Скучная, как монашка на пенсии, – показав мне язык, ей-богу, как ребёнок, Ира всё-таки идёт на танцпол с одной из своих подруг, с которой мы вместе пришли в клуб этим вечером.

Повернувшись ко второй подруге сестры, кажется, Маше, кричу девушке:

– Тебе не кажется, что тут слишком шумно и жарко?

– Да нет, всё как обычно, – улыбается девушка.

Ну да, всё как обычно, но не для меня. Я-то в ночном клубе всего третий или четвёртый раз в жизни. Как-то все эти тусовки прошли мимо меня, да и не нравились мне они особо, сколько себя помню. Пока мои ровесницы тусили по клубам и дискотекам, я грызла гранит науки, учась на историческом факультете. С детства люблю историю, но как-то не сложилось у нас с ней. Отработав после окончания университета в школе целый год, я быстро разочаровалась в этой профессии. Пошла на курсы парикмахера, освоила колористику и ещё ни разу в жизни не пожалела, что изменила свой курс.

– Я выйду на улицу. Что-то здесь очень душно, – предупредив Машу, или как зовут подругу сестры, покидаю наш столик.

В гардеробной беру своё пальто, надеваю его, стоя напротив огромного зеркала во весь рост. М-да уж… Лицо пылает красной краской, взгляд туманный, а в голове чёрт-те что творится. Давно я не помню себя в таком состоянии. Обычно ограничиваюсь одним, максимум – двумя бокалами игристого напитка, а сегодня прям разошлась не на шутку.

Оказавшись на улице, жадно глотаю воздух. Вертолёты в моей голове только набирают высоту. И почему я не поела плотно перед гулянкой, а вливала в себя коктейли на пустой желудок? Ночью по-любому мне всё аукнется: в обнимку с белым “другом” просижу до самого утра, а завтра буду страдать от больной головы.

“Ах, Ася. Всё дело в том, что ты действительно устала морально. Ну, выпила немного лишнего. В кои-то веки можно”, – успокаивает внутренний голос.

Воспользовавшись царящей в сравнение с ночным клубом тишиной, звоню маме на мобильный. Хочу узнать, как у них с Соней дела. У мамы сегодня филиал детского сада на дому: обе внучки в гостях, Соня и Даша. Мама отвечает практически сразу, успокаивает, что у них всё хорошо, скоро собираются укладываться спать. Облегчённо выдохнув, прощаюсь с мамой. Завтра встану пораньше и поеду к ним, без Сони чувствую себя невыносимо одинокой.

Чёрт дёргает написать Стельмаху. Можно подумать, мне целого дня было мало, но алкоголь делает своё дело, как говорится, пьяному и море по колено. Не то чтобы я была сильно пьяной, но соображать здраво уже перестала, иначе зачем сейчас барабаню пальцами по экрану телефона?

“Ваша щедрость, господин Лев, не знает границ. Но заоблачная сумма – явно перебор, хоть я и польщена. Пришли номер карты, я верну деньги”, – пишу, стираю, снова пишу. Строчки прыгают перед глазами, по-любому написала с ошибками, да и т9 шалит.

Вместо ответного сообщения Стельмах предпочитает перезвонить. Вижу его фотку на экране телефона и чувствую, как сердце ухает вниз. Переборов приступ паники, всё-таки принимаю вызов.

– Ась, что за глупости ты мне сейчас написала? – голос Стельмаха звучит спокойно, впрочем, ожидать другого от человека-айсберга и не приходится.

– Почему сразу глупости? Я же предупреждала, что не нужно мне присылать деньги на карту. Теперь это не твоя забота, Стельмах.

– Я сам буду решать, что моя забота, а что нет, – отрезает муж холодным тоном, не терпящим возражений, а затем как-то резко переключается на другую тему: – Как там Соня? Чем сейчас занимается?

– Всё хорошо у Сони, скоро бабушка будет их укладывать спать.

– Их? Бабушка? Вы сейчас у мамы?

– Эм… Нет, – Господи, ну почему я такая болтливая, когда немного выпью лишнего. – Не вы, а Соня с Дашей у мамы.

На том конце провода повисает небольшая пауза. Но Стельмах быстро возвращает инициативу в разговоре.

– А ты где сейчас, Ася?

– А Ася сейчас гуляет, – ага, так я тебе и призналась. Вдруг ещё припрёшься, только классный вечер испортишь. Ладно, пусть не совсем вечер классный, но ты его всё равно с лёгкостью можешь испортить.

– Где? – произносит настойчиво.

“Молчи, дурочка. Он же сейчас припрётся! Или ты хочешь, чтоб приехал?”, – не унимается всё тот же внутренний голос, чтоб его…

– Ира позвала погулять. Мы в ночном клубе, – всё-таки отвечаю, но пока что не уточняю название клуба, где сейчас тусим.

– Адрес назови.

– Ещё чего! Может тебе ещё и пин-код от банковской карты сказать? Впрочем, это тебе ни к чему, ты же сам эту карту регулярно пополняешь.

Ну что я сейчас несу? Лучше бы положила трубку и выключила телефон, чтоб не дозвонился. Но на самом деле мне этого не хочется. Пусть ещё немного поговорит со мной, побеситься от неизвестности. Я хоть в это мгновение перестану ощущать своё противное до рвотного рефлекса одиночество.

– Ася, я волнуюсь. Просто скажи, где вы сейчас находитесь, – проигнорировав мою колкость, продолжает Стельмах. А у меня так тепло на душе становится. Ну вот же, беспокоится, волнуется. Значит, у него тоже ещё не всё перегорело, как и у меня.

Глава 5

– Что? – скрестив руки на груди, занимаю предупреждающую позу.

– Ничего. Иди давай, – приблизившись вплотную, командует Стельмах.

– Куда идти?

– Вперёд.

Ступор. В смысле “идти вперёд”?

Обвожу взглядом танцпол. Всё ещё не понимаю, как Ирке удалось уговорить меня развлечься этим вечером. Ха! У меня даже развлекаться, как у нормальных людей не получается. Без пяти минут час, как выбралась в люди, так уже успела словить приключения на свою пятую точку. И если бы не Стельмах, то приключения продолжились. Конечно же, я не горю желанием испытывать эти самые приключения, куда комфортнее и привычнее проводить время дома вместе с дочерью. Но так ведь не может продолжаться вечно, отныне я почти свободная женщина, могу себе позволить активный поиск личного счастья, а почему бы и нет.

Пока я стою на танцполе как вкопанная, Стельмах явно не собирается долго ждать. Бесцеремонно схватив меня за запястье, размашистым шагом минует танцпол. Едва успеваю за ним, чуть не бегу следом, как собачка на поводке.

– Попрощайся со своими подругами. Мы уезжаем, – командует Лев.

– Ещё чего, – вспыхиваю от возмущения.

– Ася! – смотрит тяжёлым взглядом исподлобья, даже спорить страшно, когда он зол. Его имя ему подходит в этот момент из идеально. Лев и в Африке лев, царь зверей, как говорится.

– Ну что Ася? – а я сдаваться не собираюсь. Скажите, пожалуйста, с какого такого перепуга я должна слушаться этого не царя зверей? Вообще-то, мы вот-вот разведёмся, я даже фамилию девичью верну по этому случаю, чтоб единственным напоминанием о нашем со Львом неудачном браке осталось лишь свидетельство о разводе.

– Не заставляй меня переходить на грубость.

Уф-ф. Это он сейчас при всех произносит, ну в смысле, при моей младшей сестре и её подругах. А они сидят за столом и как во время политических батлов двух оппонентов только успевают взгляд переводить и шеей поворачивать.

Вспыхнув негодованием, подхватываю с дивана свою сумку, вешаю на плечо. Надо бы попрощаться с девчонками, сказать им что-то напоследок, мол, рада знакомству и как-нибудь встретимся ещё, но я такая злая сейчас, что боюсь сказать что-то не то.

– До свидания, девочки, – вот и всё, на что меня хватает в эту секунду.

Круто развернувшись, иду прочь. Даже не дождавшись, что ответят мои спутницы на испорченный Стельмахом вечер. Впрочем, я сама виновата, что Лев всё испортил. Вот какого лешего я ему написала? Получается, первой затронула, а его и просить даже не пришлось, по собственному желанию приехал в клуб. Это он обо мне так беспокоится, угу. Скорее всего, по старой памяти действует или же боится, что пока мы официально ещё женаты, я опорочу его фамилию. Всё-таки Стельмах такую должность занимает – прокурор, тут судачить могут долго и нудно. А мне не понаслышке известно, как Стельмах дорожит своей почти что безупречной репутацией.

В гардеробной надеваю пальто, ощущаю, как в этот момент мне спину жжёт между лопаток тяжёлым взглядом. Это Стельмах буравит дыру своими карими глазами, мне даже оборачиваться не нужно, чтобы в этом убедиться.

Оказавшись на улице, иду в противоположную от Стельмаха сторону. Возможно, мне каким-то чудом повезёт, и я сумею поймать попутку. Но я же невезучая, сколько себя помню, да и Стельмах слишком быстро перебирает ногами в сравнении со мной. Догоняет меня за считаные секунды. Схватив за руку чуть выше локтя до ощутимой боли, тянет назад. Впечатываюсь в его грудь спиной.

А он на ухо едва не рычит:

– Ты куда собралась?

– Домой.

– В машину иди и не спорь.

Эм-м… я ведь не собиралась спорить, просто по наивности полагала, что реально смогу удрать, но я же невезучая как бы.

Склонив голову, иду рядом со Стельмахом. Ещё бы я рядом не шла, когда его горячая, едва не обжигающая рука крепко держит меня за руку. Наши пальцы переплетены в замок. Хм… странно, но я, кажется, чувствую обручальное кольцо на безымянном пальце у Стельмаха. Почему до сих пор не снял?

– Всё. Дальше я сама, – пресекаю попытку Стельмаха запихнуть меня в салон своей машины насильно.

– Только попробуй не сесть.

Закатываю глаза. Ну какой же он нудный сейчас, и как я жила с этим человеком столько лет, да ещё умудрилась влюбиться в итоге?

Забравшись на сиденье, молча пристёгиваюсь ремнём безопасности. Не хочу разговаривать с бывшим мужем, но не получается. Меня просто распирает любопытство.

– А как там мои цветочки поживают? Ты их хоть поливаешь?

– Они давно засохли.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – я на взводе. – Ты что не мог мне позвонить и сказать, чтоб я их забрала, раз тебе до этого нет никакого дела?

– Высказалась? – без агрессии спрашивает.

Молчу. За цветы обидно, я их столько лет выращивала, заботилась как о родных детях: пересаживала всегда вовремя, удобряла и поливала. А Стельмах угробил всё за какой-то месяц с хвостиком.

Заметив, что на перекрёстке “Туарег” сворачивает в противоположную от моей квартиры сторону, начинаю паниковать.

– Почему на перекрёстке ты повернул налево? Мой дом в другой стороне, ты же знаешь это, Лев!

Молчит. Вижу, как ухмыляется нагло, но специально не отвечает, чтоб в лишний раз меня побесить.

– Лев, ау… Ты же слышал, что я только что спросила. Хватит морозиться. Куда ты меня везёшь?

– Домой везу. Там, где мы жили одной семьёй.

– Зачем?

– Заберёшь свои цветочки.

– Так они же все засохли.

– Ну, значит, заберёшь то, что от них осталось.

– Горшки, что ли? – не унимаюсь я.

– Ах, Ася, – вздыхает, – помолчи хоть немного. Лучше музыку послушай.

И чтобы больше меня не слушать, Стельмах врубает какую-то радиостанцию на автомагнитоле.

***

Наивно полагать, что когда мужчина, пусть и пока ещё законный муж, везёт тебя к себе домой, то делает это исключительно из бескорыстных побуждений. А я нет, чтобы воспротивиться этому и показать свою гордость, послушно сижу по правую руку от Стельмаха, да ещё и молчу, потому что он об этом попросил.

Глава 6

Его поцелуй обрушивается на мои губы в тот момент, когда я уже полностью обезоружена и вряд ли способна оказывать сопротивление. Завладев моим ртом, зарывается ладонью на моём затылке и максимально притягивает к себе всю меня. Зубы стукаются об зубы. Этот поцелуй наполнен дикой страстью, о которой я даже не мечтала. Да что там мечтала, раньше я только в кино видела, чтобы люди так целовались: неудержимо, будто голодные звери, терзая одну добычу на двоих.

Его руки повсюду: сжимают и клеймят, не оставляют ни единого участка тела, куда не могут дотянуться. Обнимая мужа за сильные плечи, через слой одежды чувствую его разгорячённое тело, оно пылает настоящим жаром. Лев завёлся и не на шутку, я впервые вижу его таким безумным, словно с цепи сорвался и наконец-то выбрался на волю настоящий хищник. Мысленно ухмыляюсь своим сравнениям. Со мной определённо что-то не то: и поцелуи мужа страстнее, чем в любимых фильмах, и метафоры все сосредоточены на образе и повадках дикого животного. Сейчас Стельмах мне видится другим, совсем не похожим на себя. И честно признаться, таким он мне нравится куда больше чем обычно.

“Неужели, чтоб вывести мужа на эмоции, нам нужно было подать на развод?” – проскакивает в голове мимолётная мысль, но я сейчас не в том состоянии, чтоб раскручивать эту тему и рассуждать. Я просто принимаю всё как данность и жажду ещё.

В спешке снимаем с друг друга одежду. Плевать, что всё случится именно здесь, в кухне на обеденном столе. В кои-то веки у кого-то сегодня будет секс, тут уже где страсть застала. Зачем выпендриваться? Только хочется верить, что этот кто-то не только буду я, но и Стельмах. Мне даже сама мысль, что у него была другая женщина после меня, причиняет настоящую боль.

Сделав прогиб в спине, подставляю шею для поцелуев, чтоб Стельмаху было удобнее меня целовать. Его губы оставляют влажные дорожки, а щетина царапает кожу, завтра по-любому я буду вся расцарапана, но это меньшее, что меня сейчас волнует, как и то, что секс случается без защиты. Я на всё согласна, лишь бы он не остановился на половине пути.

Возбуждение накрывает мощной волной, я уже сама тянусь к любимым губам, толкаюсь в рот языком. Пальцами провожу по рельефной груди, сжимаю её как мне нравится. А она такая горячая в этот момент, как и весь Стельмах.

– Да. Вот так хорошо, – шепчу ему на ухо, ощущая, как по телу проходится неудержимая волна.

В отличие от меня Лев молчит, лишь тяжёлое дыхание и быстро бьющееся сердце выдают его кайф. Ему тоже со мной сейчас охрененно, я чувствую это без лишних слов.

Достигнув пика удовольствия, взрываюсь в сильном оргазме. Всё настолько остро и крышесносно, что я теперь понимаю выражение “до ярких звёздочек в глазах”.

Уф-ф. Какой у меня темпераментный муж, а я-то думала он холодный как айсберг, получается, притворялся все эти восемь лет, что мы жили в законном браке. Но я не обижаюсь на него, я ведь и сама была достаточно сдержанной, а этот случайный секс лишнее тому подтверждение. Чтобы когда-то у нас со Львом случилось всё вот так – спонтанно и с огнём – даже не припомню ни одного случая. Раньше всё случалось по классике: спальня, кровать и избитая миссионерская поза, не всегда при выключенном свете, но всё-таки.

Прорычав мне на ухо что-то неразборчивое, Лев прижимается лбом к моему лбу. Сейчас у нас всё в унисон: и сбитое дыхание, и бешеный сердечный стук. Я улыбаюсь, закрывая глаза. Ощущение счастья наполняет без остатка. Не знаю, что дальше по списку, но начало – мне нравится. Я готова к продолжению банкету, если к нему готов Стельмах.

– В кухне мы проверили, а в спальне проверять будем? Или на этом всё? – спрашиваю на полном серьёзе, а Лев улыбается. Целует меня в щеку, от лица отводит упавшую прядь волос.

– Всё-таки неугомонная, – заключает Лев, но я даже ответить ему ничего не успеваю, как он подхватывает меня под ягодицами, отрывает моё тело от стола.

Чтоб не упасть приходится обхватить ногами торс мужа, а руками схватиться за сильные плечи. Нет, не уронит. Я хоть и не хрупкая лань, но и Стельмах костями не тарахтит. Разница в весе у нас почти тридцать килограмм, выдержит – сто процентов! А если и уронит, то я шмякнусь на него сверху, зато будет что вспомнить на старости лет.

Второй раунд действительно случается в спальне, но это больше не привычная классика, а раскрепощённое и не менее страстное соитие, чем то, случилось в кухне. Я каждый момент этого вечера обязательно запомню, отложу на подкорке все мгновения. Как же хорошо, когда тебя вот так любят, что из головы выветриваются все мысли и единственное, о чём ты сейчас способна думать, так это – как бы не сгореть в этом пожаре, где на смятых простынях переплетены два жаждущих друг друга тела.

Уставшие засыпаем в обнимку на кровати. Моя голова лежит на его груди, а нога закинута на бедро. Медленно погружаясь в сон, чувствуя, как Лев выводит пальцами узоры на моей обнажённой спине. Утром, когда проснёмся, я обязательно обойду весь дом, загляну в каждый уголок – я же так по нему соскучилась. Но сейчас мне об этом не думается, я очень устала, сил больше нет ни на что.

***

Хотела проснуться раньше Стельмаха, чтоб успеть приготовить ему кофе и принести в постель, но просыпаюсь нетипично для меня поздно, в девять утра. Естественно, в спальне я одна и о том, что мне ничего не приснилось, а было всё по-настоящему, напоминает почти каждая уставшая в теле мышца.

Потянувшись, растягиваю губы в широкой улыбке. Ощущение счастья очень острое, ничего не могу с собой поделать: хочется улыбаться всему миру несмотря ни на что. Надо бы выползти из кровати и обойти весь дом, как запланировала ещё вчера, но я долго валяюсь на постели, обеими руками обнимаю подушку, на которой спал Лев. Наволочка пахнет Стельмахом, а я, как верная фанатка любимого кумира, втягиваю ноздрями запах и кайфую.

Всё-таки заставляю себя подняться с кровати и обмотаться одеялом. В шкафу беру одну из футболок мужа, надеваю. Смотрю на себя в зеркало, что встроено в шкаф, ладони прикладываю к пылающим румянцем щекам. Надеюсь, мы с мужем не пожалеем об этой ночи. Столько страсти, огня… Я бы повторила это всё с самого утра, только бы найти Стельмаха. Вот куда он мог слинять утром в воскресенье, когда в его спальне находится на всё согласная женщина?

Глава 7

Закончив пить кофе, Валентина Дмитриевна действительно уезжает. Стельмах отправляет её на такси, а когда возвращается в дом, то застаёт меня уже полностью собранной.

– Я тоже поеду, спасибо за гостеприимство, – не знаю, что ещё можно сказать после всего.

Из-за внезапно нагрянувшей в гости свекрови пообщаться с мужем у нас не было возможности. Что чувствует Стельмах, какие у него планы – для меня загадка, но навязываться ему или же расспрашивать – тоже не собираюсь, если захочет, то проявит инициативу. А если нет, то как говорится: на нет и суда нет.

– Я отвезу тебя. Подожди пару минут, схожу наверх переодеться, – сообщает Лев и уходит в спальню.

Пока он поднимается по лестнице на второй этаж, я провожаю его тоскливым взглядом. Не попросил остаться и даже ни одного вопроса не задал. Возможно, для него наш случайный секс ничего не значит, просто разрядка по старой памяти. Если это так, то я постараюсь не обижаться, хотя это почти что невозможно. Но обманываться мне тоже претит, давно уже не девочка и успела уяснить простую истину: если ты нужна мужику, то он свернёт ради тебя горы.

Воспользовавшись свободными минутами, брожу по дому, заглядываю в каждую комнату на первом этаже. Сердце отзывается учащённым стуком. Всё на прежних местах, ничего нового не появилось. Ощущение, что я никуда не уходила, точнее, что я вышла из дома всего лишь на пять минут, а не отсутствовала здесь полтора месяца. Комфортно, как и всегда, только это всё уже без нас с Соней.

Стельмах подкрадывается еле слышно, я как раз оборачиваюсь, когда он тормозит у меня за спиной. Одетый в джинсы и пуловер Лев выглядит как обычный мужик, но таким он мне нравится куда больше, чем в своих привычных рубашках и костюмах.

Он так близко сейчас, что я легко могу дотянуться рукой до его лица, коснуться щетины и сказать ему, что он уже слишком зарос, пора бы бриться. Но моя рука даже не шевелится, я по-прежнему стою на месте, жду непонятно чего. Не хочу ему навязываться, так будет правильно.

– Поехали, – так просто произносит, будто для него действительно всё просто.

Киваю в ответ. Стараюсь спрятать глубоко в себе рвущееся наружу огорчение. Не так мне хотелось, чтоб всё закончилось и это я не только про утро после бурной ночи, а в общем.

Иду следом за мужем, а переступив через порог и оказавшись на крыльце, терпеливо жду, когда Стельмах закроет входную дверь на замок. Сунув ключ во внутренний карман куртки, Лев оборачивается ко мне и вдруг тянется к воротнику моего пальто, поправляет шарф. Прикосновения его рук вызывают во мне трепет, я лишь на мгновение закрываю глаза, позволяю себе раствориться в секундной нежности.

– Ты так легко одета. Не боишься заболеть? – прищуривается, взглядом по мне вверх-вниз скользит.

– Мне совсем не холодно. Пальто тёплое на самом деле, – его взгляд опускается на то место, где распахивается пальто и видно ноги.

– Ещё и колготки капроновые… тонкие такие. Ах, Ася, не бережёшь ты себя.

Он не ворчит, но тон недовольный. На его реплику я лишь натянуто улыбаюсь. После всего единственное, что Лев решил мне сказать, так это то, что я не берегу себя. Забавно, а о чувствах он, как и всегда, молчит.

Идём к машине, я забираюсь на пассажирское сиденье спереди и жду, когда Лев присоединится. Тянусь к ремню безопасности и в месте между сиденьем и дверцей, в самом низу, замечаю шариковую ручку. Нет, это не шариковая ручка на самом деле, а карандаш для губ. Стоит сказать, очень дорогой карандаш известного бренда, ярко-красного цвета.

Лев садится за руль, запускает двигатель, а меня немного потряхивает в этот момент, в пальцах зажат карандаш. В голове набатом стучатся мысли, они причиняют душевную боль, потому что у меня никогда не было такого карандаша для губ – это я точно знаю, да и Валентина Дмитриевна не пользуется декоративной косметикой, сколько её помню. Получается, что в машине Стельмаха побывала какая-то другая женщина.

Я могла бы промолчать и сделать вид, что ничего не увидела, но ревность острыми клыками вгрызается в горло, мне дышать становится трудно.

– Тебя к маме отвезти или домой? – интересуется Стельмах, пока ещё ничего не заметив.

– К маме, – отвечаю равнодушно.

“Давай, Ася, спроси у него прямо. Что может быть хуже неизвестности?” – подначивает внутренний голос, а мне с ним и спорить не хочется даже. Всё так, лучше узнать всё сразу и не мучиться в догадках. Только что мне потом делать, если ответ Стельмаха окажется тем самым худшим вариантом, который уже успела придумать моя весьма бурная фантазия? Смогу ли я сохранить спокойствие и сделать вид, что меня не зацепило?

– Лев…

– Да? – ненадолго поворачивает голову вправо и аккурат натыкается взглядом на карандаш, зажатый в моей руке.

– Я нашла это в твоей машине, – передаю Стельмаху карандаш, а он непонимающе на него пялится, мол, что это такое. – Это карандаш для губ, очень дорогой. Верни его, пожалуйста, владелице. Она, наверное, его ищет.

На удивление, но мой голос звучит ровно, что не скажешь о душевном состоянии. Внутри меня разворачивается штормовое предупреждение оранжевого уровня опасности, как минимум.

Сунув карандаш в нишу, которая находится возле коробки передач, Стельмах сосредотачивает взгляд на дороге. Никак не собирается комментировать, но я тоже не собираюсь молчать. Я должна знать, что происходит в жизни Стельмаха, моего ещё пока что законного мужа. Он же весь такой правильный и порядочный теоретически не мог найти мне замену, здесь что-то другое.

– Ты ничего не скажешь, Лев?

– Что я должен сказать? – вопросом на вопрос отвечает, это в его духе, да.

– Хорошо, спрошу прямо. У тебя появилась другая женщина? – мне больно даже просто произносить это вслух не то, чтобы об этом говорить.

– Нет у меня никого. С чего ты это взяла?

– А карандаш чей? Твоя мама не пользуется косметикой или что-то изменилось?

– Карандаш… – задумывается, отчего на его лбу появляются горизонтальные морщинки. – Недавно подвозил свою помощницу, наверное, она случайно его уронила.

Глава 8

Говорят, ожидание смерти хуже самой смерти. Теперь я понимаю истинное значение этого высказывания. Когда с замиранием сердца смотришь на свою кроху, ждёшь её реакции, а томительные секунды превращаются в бесконечность, то это ожидание действительно хуже самой смерти.

Сказать, что внутри меня бушует ураган – ничего не сказать. Я не ожидала, что Матвей пойдёт напролом, до последнего хотела верить в его благоразумность, но, похоже, он и правда контуженный, как говорил ранее.

Отдёрнув свою ладонь от руки Матвея как от горячего утюга, Соня прячет её в карман куртки. В детских глазах сплошное неверие и, как ни странно, злость. Больше всего на свете я боялась этого момента, и вот он случился. Ощущаю себя смотрителем кино, где ты просто наблюдаешь и ничего не можешь сделать.

– Ты не мой папа, – решительно заявляет София. – Мой папа – Стельмах Лев Владимирович, он прокурор, понятно?

В голосе Софии слышна гордость, только мне от этого никак не легче.

– Нет, София. Он – твой отчим, а настоящий папа – это я, – настаивает Матвей.

– Закройся, – цежу через зубы, а Матвей переводит взгляд с Сони на меня. Сердитый такой, да неужели? – Не будем сейчас. Здесь. На улице.

Вздохнув, Матвей кивает. Я беру Соню крепко за руку и веду к подъезду, прикладываю к домофону магнитный ключ. Матвей стоит позади нас с дочерью, я даже слышу его тяжёлое дыхание. Вот же чёрт… не уходит!

Соня оборачивается на Матвея, смиряет его гневным взглядом:

– Почему ты не уходишь? Уходи, ты не мой папа. Твоя шутка несмешная.

Тон Софии строгий не по возрасту, в любой другой раз я бы гордилось её сильным характером, но не сейчас. На самом деле на своего биологического отца дочка похожа гораздо больше, чем мне бы того хотелось.

– Мама, ну скажи ему уже! Пусть перестанет преследовать нас, мне страшно, – просит малышка.

– Сонь, не бойся. Этот дядя нам не причинит вреда, – успокаиваю я, а Матвей вставляет свои пять копеек, мол, не дядя он, а папа.

Я не могу сказать Матвею, чтоб он сейчас ушёл. Как показала жизнь, этот мужчина абсолютно непредсказуем, я его даже боюсь, но про свой страх не имею права говорить дочери. Для Софии я настоящая крепость, где она находится под надёжной защитой.

Оказавшись внутри подъезда, решаю подняться на нужный этаж по ступенькам, а не лифтом. Мало ли что может взбрести в голову Матвею, если мы окажемся втроём в тесной кабинке.

Пока поднимаемся по ступенькам, я прокручиваю в голове возможные варианты. Знаю, сама виновата, что всё вот так получилось: тянула до последнего, не подготовила дочь к важному в её жизни событию – возвращению родного отца. Но, боже мой, я ведь действительно надеялась, что Матвей отступит. Ну зачем ему София спустя столько лет, что за неоправданный эгоизм?

Засовываю ключ в замочную скважину дрожащими руками, Матвея поблизости не видно, но я знаю, что он не ушёл. Просто дал мне немного времени поговорить с Софией наедине, чуть позже он обязательно придёт, постучит в мою дверь.

В квартире меня немного отпускает, дрожь исчезает, и сердце уже стучит не в таком бешеном ритме. Но расслабляться пока что ещё рано, впереди предстоит непростой разговор, возможно, самый важный в моей жизни. Я очень боюсь потерять доверие Сони, не перенесу, если она закроется от меня или назовёт подлой обманщицей. Да, всё так и есть, я подлая обманщица, мне нет оправдания, но жизнь – череда событий, где ты: либо получаешь опыт и становишься сильнее, либо совершаешь ошибки и учишься на них, чтобы всё равно в конечном счёте стать сильнее. В прошлом я не знала, к чему приведёт моё решение выйти замуж за друга любимого мужчины, которого считала погибшим.

Сняв ботинки и куртку, Соня тащит табурет из кухни, подставляет его под входную дверь.

– Что ты делаешь, Сонь? – спрашиваю я, когда малышка взбирается на табурет и смотрит через глазок на двери.

– Смотрю, чтоб не было того странного дяди. Кажется, он ушёл, – вздохнув, малышка слазит с табурета.

– Малыш, я должна с тобой поговорить, – Соня настораживается, – давай, я приготовлю твой любимый чай, мы сядем в кухне за столом: будем пить чай, есть печенья и говорить.

– О чём, мам? Говори сейчас, – требует Соня, а я натянуто улыбаюсь, мысленно прошу Всевышнего послать мне терпения и спокойствия.

– Сонь, я сделаю чай и обо всём тебе расскажу. Дай мне немного времени.

***

Я до последнего тяну время, максимально долго готовлю чай. Из-за тягостных мыслей и потери внимания даже умудряюсь обжечься кипятком, а затем оказать самой себе первую помощь.

Соня терпеливо ждёт, когда я позову её пить чай, сидит в своей спальне за письменным столом и рисует.

Собравшись с духом, я всё-таки решаюсь на важный разговор. Смысла откладывать его ещё дальше нет. Правду, как иголку в стогу сена, не утаить. Тем более, Матвей уже сделал первый шаг, не оставив мне выбора.

– Сонь, у меня всё готово, – говорю я, заглянув в детскую спальню.

Обернувшись через плечо, дочка кивает и просит дать ей пару минут закончить рисунок. Мне ничего не остаётся другого, как подождать.

Томительные минуты ожидания. Меряю кухню шагами вперёд-назад. Остановившись возле окна, отдёргиваю в сторону штору. А там на улице возле подъезда на скамье по-прежнему сидит Матвей, словно никуда не уходил. Почувствовав, как я за ним наблюдаю, Матвей поднимает голову и смотрит прямо на меня. Не знаю, о чём он сейчас думает, впрочем, это неважно. Главное, что сейчас обо всём подумает Соня, когда я ей расскажу правду. Надеюсь, эта правда не разобьёт детское сердечко вдребезги.

– Что ты там увидела, мам? – голос Сони заставляет меня вздрогнуть и отойти от окна.

– Да ничего интересного, малыш. Смотрела на улицу, кажется, скоро снег пойдёт.

– Правда? Дай посмотрю, – Соня спешит подойти к окну, но я преграждаю ей дорогу.

– Давай потом, я чай уже приготовила. А это что у тебя в руке, рисунок? Можно посмотреть?