Я иду по разрушенной земле, которая когда-то была дорогой. По ней ездили машины такие же, как здраво странствуют сейчас. Только теперь здесь не проедет не один автомобиль. Даже железную дорогу где-то недалеко используют лишь проездом. Дорога превратилась в груду бетона. Где-то он скучковался, а где-то просто валяется разрушенный.
Вокруг постройки. В них раньше спокойно жили люди, не зная во что всё это потом превратится. Тем, кто не застал этого очень повезло.
Но если закрыть глаза, можно переместится в то время, когда этот город был жилым и цветущим. Когда для людей он был домом, укрывающим от холода и недуг, и сблежающим.
Сейчас цветет лишь мох и деревья, проросшие сквозь обрушенную лестницу и стены домов.
В зданиях помимо мусора, граффити и бродячих животных, сохранилась мебель.
В разрухе, когда-то завущейся детским садом, остались игрушки, клочья рисунков и одежды, и главное-запах. Запах ностальгии, невкусного супа, деревянных игрушек (таких как: лошадки, пирамидки, паровозики, погремушки, машинки, кубы, в которые нужно пихать фигурки, и в которых одной фигурки постоянно недоставало),горшков и постельного белья. В детстве мы привыкали к этому запаху, поэтому он нам не казался каким-то особенным. Но если сейчас, взрослым, прийти туда, от запаха обязательно закружится голова (в хорошем смысле). Но именно в этом заброшенном городе, где население заменили мусор и растительность, этот запах почти исчез.
Наверное хорошо, что я не рос здесь, потому что смотреть на результат было бы очень больно. Даже не смотря на его состояние сейчас, он по-прежнему жив. В нем живёт история, преданность и любовь тех, кто в нём рос. И это не умрет никогда, а значит город будет жить вечно.