Задача повышенной сложности

От автора

В этой книге подробно описываются переживания, связанные с потерей близких людей, а также эмоциональные последствия этого тяжелого опыта. В тексте отражены моменты горя, отчаяния, внутренней боли и борьбы с утратой, которые могут быть очень чувствительными и вызывать сильные эмоции.

Если вы в настоящий момент переживаете утрату или чувствуете, что описываемые ситуации могут вызвать у вас болезненные воспоминания и усилить эмоциональный дискомфорт, рекомендуем отложить чтение. Важно помнить, что в таких случаях полезно обратиться за поддержкой к близким людям, психологам или специализированным службам, которые помогут пройти через сложный период.

Берегите себя и не стесняйтесь просить помощи — эмоциональное здоровье важно так же, как и физическое.

Глава 1.1

Денис был увлечен повторением формул по алгебре, изученных на предыдущем уроке, когда его резко схватили за подбородок, развернули к себе и что было силы впились в его губы. Вокруг раздался гомерический хохот, и Денис густо покраснел. Не успел он в полной мере осознать, что произошло, как от него отцепились и на месте, которое обычно занимала его соседка Яна, Денис увидел свою одноклассницу Злату. Та сияла так, словно выиграла миллион в лотерею, и по-обыкновенному нагло смотрела ему в глаза. Кончик ее пальца медленно скользил туда-сюда вдоль контура ее губ, накрашенных ярко-красной помадой.

Хохот и улюлюканья одноклассников не прекращались, и Денис смутился еще больше. А Злата легко произнесла:

– Сорри, Рыжик. Таково было условие спора.

– Гринёва, ты опять забыла, где сидишь? – вдруг раздался сердитый голос Яны. Денис поблагодарил высшие силы за то, что его соседка по парте, пользующаяся в классе авторитетом, наконец пришла. Злата повернулась к ней и улыбнулась так же приторно, как улыбалась всем, кого терпеть не могла – то есть практически всем в их классе.

– Да, Крюкова, опять забыла! Старость не радость, знаешь ли. Но я уже ухожу. – Злата подняла руки так, словно сдаваясь, и поднялась, после чего снова бросила на Дениса хищный взгляд. Он же, в попытках скрыть смущение, снова уткнулся в раскрытый учебник. Казус вроде бы был исчерпан, но Яна внезапно снова кинула сухую ветку в очаг тлеющего конфликта.

– Ты, я смотрю, все никак от Дениса не отстанешь, Гринёва? Влюбилась в него, что ли?

– А ты? – с вызовом бросила Злата в ответ, и тут же раздался громкий изумленный возглас, похожий на тот, что издают болельщики, ставшие свидетелями какого-то неожиданного поступка со стороны игрока. Несколько парней начали шутливо скандировать требование баттла между девочками, но все призывы быстро сошли на нет, едва Яна окинула присутствующих суровым взглядом. Злата сделала то же самое и снова с хищным оскалом посмотрела на Яну.

– Ты так носишься всегда с Дениской, Крюкова, – медовым голосом произнесла она, и Денис мог поклясться, что прямо сейчас Злата смотрела на него – слишком уж отчетливо он ощущал взгляд ее темных блестящих глаз на себе.

Решив на мгновение поднять голову, чтобы убедиться в правильности своей догадки, Денис действительно наткнулся на насмешливые глаза Златы и поспешил вернуться к формулам. Злата же продолжила:

– Ходишь везде с ним, все время ищешь, как бы ему угодить. А с ложечки еще не кормишь его? Рюкзак его не носишь? Может, с учителями разговариваешь, если Динечка плохую оценку получает? Хотя…

– Завидуй молча, Гринёва, – холодно отреагировала Яна, и вновь поддавшись любопытству, Денис посмотрел на нее. Его соседка по парте и одновременно с этим главная школьная подруга стояла рядом со своим местом, скрестив руки на груди, а ее вздернутый кверху подбородок выдавал намерение Яны подавить соперницу. Правда, вскоре она оперлась одной рукой на парту и с едва заметным смешком в голосе напомнила:

– Ты вообще ни с кем в классе не дружишь.

– Вообще-то я с Селивановой дружу, – фыркнула Злата. – Если бы ты чаще обращала внимание на кого-то, кроме своего драгоценного Русакова, ты бы это заметила.

Денис снова поднял взгляд на Яну, чтобы увидеть ее реакцию, но та стояла с непроницаемым лицом. В последний раз окинув Дениса взглядом, Злата прошествовала к своей парте. Проводив одноклассницу неодобрительным взглядом, Яна наконец села на свое место и повернулась к Денису.

– Что она опять хотела от тебя?

Денис, лицо которого только вернулось было к привычному светлому оттенку кожи, снова покраснел. Яна тем временем изучающе разглядывала его.

– Господи… Посмотри на себя. – Поставив сумку на колени, Яна немного покопалась в ней, прежде чем вытащила и протянула Денису небольшое зеркальце в форме сердечка. – У тебя все лицо в помаде. Такой же, как у Гринёвой. Она что, целовала тебя? – с некоторой брезгливостью спросила она.

– Ага. – Взяв из рук Яны зеркало, Денис придирчиво рассмотрел себя в зеркале и увидел немного алой помады у себя на лице. – На спор.

Он принялся неистово оттирать ее, но яркая помада только еще больше размазывалась по его коже, придавая ей приятный розовый оттенок. Яна со вздохом снова принялась копаться в сумке. Спустя несколько секунд она протянула Денису под партой пачку влажных салфеток. Тот взял ее, достал одну салфетку и принялся протирать подбородок. Как Злата умудрилась оставить свою помаду там при том, что целовала его в губы, оставалось для него загадкой. Избавившись наконец от следов нежеланного поцелуя, Денис скомкал салфетку и кинул ее в рюкзак, после чего вернул пачку салфеток Яне.

Злата же с торжеством наблюдала за Денисом. Поцеловать скромного отличника взасос ей предложила ее соседка по парте Ника Селиванова, и Злата с удовольствием согласилась. Они с Денисом учились в одном классе в течение шести лет, и за все это время Злата не заметила рядом с ним ни одной девушки. За исключением Яночки Крюковой, конечно.

Впрочем, Злата была уверена, что даже если Денис очень нравится Яне, это точно не взаимно. Казалось, что в жизни Русакова есть место только учебе, а именно математике. Тем не менее Злате очень хотелось проверить, действительно ли Денис все это время был одинок или он встречался с девушками, просто те были не из их класса и, возможно, даже не из их школы. Лучшая подруга Ника утверждала, что у Дениса точно никогда не было девушки, аргументируя это тем, что он тощий рыжий занудный зубрила и никому не приглянется уже из-за первых двух пунктов. Злата же почему-то осмелилась предположить, что подруга не права, и затеяла спор.

Глава 1.2

Ксюша внимательно слушала его, а когда Денис закончил свой невеселый рассказ, предложила повторить его маме и попросить ее помочь.

Денис ответил категорическим отказом. Он был уверен, что если мама придет в школу разбираться, ситуация только ухудшится. Как бы Ксюша ни пыталась убедить его, что происходящее с ним – ненормально и требует вмешательства взрослых, Денис даже слышать не хотел о том, чтобы просить помощи у матери.

Он не хотел приносить ей неудобств, которых у нее и так было немало. С того момента, как их отец ушел из семьи, маме приходилось в одиночку воспитывать трех детей, вести быт и финансово обеспечивать семью. Алименты были, но очень маленькие – бывший супруг вовремя подсуетился и уволился с основной работы. Работал в черную, поэтому мама Дениса и Ксюши, Мария Сергеевна, чуть ли не бегала за ним с мольбой прислать хоть какую-то копеечку присылал собственным детям.

На Ксюшу, Дениса и их младшую сестру Ларису отец присылал восемь тысяч. Этих денег, по его мнению, должно было хватать на все нужды детей. Поэтому Мария Сергеевна, желающая дать своим потомкам как можно больше, с утра до ночи пропадала на работе.

Ксюша и Денис считали себя достаточно взрослыми, чтобы относиться с пониманием к сложившейся в их семье ситуации, а потому безропотно взяли на себя заботы о Ларисе. Ей было всего восемь лет и ее все еще нужно было провожать из школы до дома, помогать готовить обед и контролировать выполнение домашних заданий. Да и просто проводить с ней время тоже требовалось – Лариса очень тянулась к своим домочадцам. Особенно к матери. Однако Мария Сергеевна все время говорила, что занята или очень устала, что в целом было правдой. Поэтому предлагала младшей дочке попросить сестру или брата помочь с поделкой или поиграть вместе в куклы.

За прогул уроков Ксюшу с Денисом не наказали, но с Еленой Васильевной, классной руководительницей последнего, которая ближе к концу урока пришла в столовую, переговорить все-таки пришлось вопреки сердитому зырканью Дениса в сторону старшей сестры.

Елена Васильевна пообещала уделять больше внимания атмосфере в классе, но Денис с Ксюшей лишь переглянулись, понимая, что она говорит это просто чтобы их успокоить. Брат с сестрой понимали, что у учителей и так очень большая загруженность, потому времени на то, чтобы создать идеальную доброжелательную атмосферу хотя бы в своем классе, у них почти не оставалось. Да и зарплата тоже не мотивировала выполнять что-то, кроме четко прописанной обязанности обучать в соответствии со стандартами образования.

Впрочем, и Ксюша, и Денис понимали, что дальше так продолжаться не могло. Нужно было что-то делать, но что могло помочь – Денис даже предположить не мог. Ксюша же явно поняла, что он не собирался прикладывать усилий, чтобы решить проблему, поэтому решила действовать сама.

В один день, едва прозвенел звонок на перемену, она оказалась у его кабинета. Денис, в локоть которого Злата практически впилась длинными острыми ногтями, чувствовал себя неловко несмотря на то, что одноклассница улыбалась ему и о чем-то рассказывала ему, будто они были давними друзьями. Не нравилась Денису эта ее улыбка. Не искренней она была, а какой-то хитрой. Словно Злата опять задумала какой-то неприятный розыгрыш или затеяла очередной спор.

– Денис, привет.

Увидев сестру, Денис заметно расслабился и, выскользнув из цепкой хватки Златы, устремился к Ксюше. Та улыбалась ему, как и Злата, но в отличие от одноклассницы сестре Денис верил: Ксюша действительно была рада его видеть. Как и он ее.

– Привет. Все хорошо?

– Все отлично. – Ксюша перевела взгляд на Злату, выглядящую сбитой с толку, и вдруг спросила: – А ты Злата, да? Мне Денис о тебе рассказывал.

Денис еле сдержал улыбку при виде того, как Злата порозовела от смущения. Он точно знал, что с Ксюшей она не была лично знакома – лишь наблюдала за ее активным участием в жизни школы и социальными сетями. Денис не раз слышал, как Злата с другими одноклассницами обсуждали его сестру, но вопреки желанию закатать их длинные языки им в глотку, он этого не делал. Помнил про пословицу, что на чужой роток не накинешь платок. Да и девчонки обсуждали Ксюшу с хорошей стороны, поэтому Денис довольно быстро расслабился. Пусть сплетничают, перемывают ей кости – Ксюша дольше не будет иметь с ними проблем.

Обсуждать же было что: Ксюша была из тех, кого называли активистами, но не насмешливо, будто выскочку, которой больше всех надо, а с неподдельным восхищением. Она постоянно участвовала в различных викторинах, олимпиадах, конкурсах, вела праздничные концерты и вдобавок успевала хорошо учиться. В отличие от Дениса Ксюша была не отличницей, а твердой хорошисткой, которая потенциально могла бы перейти в ряды отличников, если бы того захотела. Однако это не мешало учителям, которые вели уроки у них обоих, приводить ее в пример как ее одноклассникам, так и ребятам помладше.

Класс Дениса не был исключением. Правда, Денис всегда смущался, когда рассказывали о его сестре, но все взгляды одноклассников были прикованы к нему. Наверное, его товарищи недоумевали, как в одной семье могли получиться настолько разные люди. Но Денис знал, что на самом деле у них с Ксюшей было гораздо больше общего, чем кто-то мог предположить.

– Он обо мне рассказывал? – Злата с интересом посмотрела на Дениса, медленно отходящего в сторону сестры. Ксюша снова улыбнулась:

– Рассказывал.

– А что?

Глава 2.1

Когда уроки закончились, Денис начал молча убирать вещи в рюкзак. Злата, которая носила в школу только тетрадки, собралась быстрее всех и направилась к выходу из кабинета. Поравнявшись с Денисом, она посмотрела на него томным взглядом и мило улыбнулась, после чего вышла наконец из кабинета. Созерцающая эту картину Яна подала голос:

– Она точно на тебя запала.

– Не неси ерунды, – буркнул Денис, затолкал последний учебник в рюкзак и резко застегнул молнию. – Гринёва просто любит докапываться до всех. Гопница обыкновенная.

– Не то слово, – поддакнула Яна и, надев сумку на плечо, задвинула стул. – Ты куда сейчас, домой?

– Да, но сначала надо Лариску забрать.

– Можно пойти с вами?

Денис смерил ее ничего не выражающим взглядом и пожал плечами:

– Как хочешь.

Пока они спускались на второй этаж, где занимались начальные классы, Яна аккуратно спросила:

– Гринёва опять тебе настроение испортила? – Денис мрачно кивнул и тяжко вздохнул. – Вот ей неймется… Точно влюбилась!

– Она влюбилась? – невесело усмехнулся Денис. – Да еще и в меня? Не смеши меня.

– А что такого? Парень ты симпатичный, умный, добрый, – принялась перечислять Яна и чуть не упала, пропустив ступеньку. Денис придержал ее за плечо и немного притянул к себе, благодаря чему Яне удалось сохранить равновесие. Быстро бросив на него благодарный взгляд, она продолжила:

– Ты к девчонкам хорошо всегда относился, за косички не дергал, не обзывал. Списывать давал – даже тем, кто тебя дразнил рыжим-конопатым… Почему бы и не влюбиться?

– Не думаю, что Злата оценит все то, что ты сказала, – покачал головой Денис. – И я не симпатичный. Гринёва сама мне об этом не раз говорила. А она всегда смотрит только на внешность.

– И что, ты ей веришь? – печально удивилась Яна. – Глупо. Очень глупо.

Пожав плечами, Денис направился к кабинету, в котором проходили уроки его младшей сестры и, вежливо постучав, приоткрыл дверь. Что-то негромко сказав, он захлопнул ее и прижался спиной к стене, выступающей между дверей двух кабинетов. Яна встала напротив и, когда их взгляды пересеклись, легко улыбнулась ему. Денис слегка улыбнулся в ответ и выдохнул.

Наконец-то еще один учебный день закончился.

Вскоре одна из дверей открылась, и из нее выскользнула Лариска.

– Привет, Яна, – сказала она с лучезарной улыбкой, и Яна слегка помахала ей рукой в знак приветствия. Денис с притворным недовольством сложил руки на груди:

– А со мной поздороваться, крыска Лариска?

– Так я же с тобой уже здоровалась, – похлопала ресницами девочка и возвела глаза к потолку, будто что-то считая. – Целых… три раза за сегодня. А нет, четыре. Или пять… Подожди… Первый раз был утром, второй – на перемене после третьего урока, когда мы ходили в столовую, третий – когда ты заходил ко мне повидаться, а четвертый…

– Денис, ты что, укусил ее и передал свою дотошность? – улыбнулась Яна и рассмеялась, когда он поднял на нее недовольный взгляд.

– Не кусал я ее. – Денис снова украдкой посмотрел на сестренку, которая теперь во все глаза смотрела на него. – Лариска маленькая и костлявая. Невкусная. Зачем мне ее кусать?

– Это ты костлявый! – воскликнула сердито Лариса и попыталась было шлепнуть его по руке, но Денис ловким движением перехватил ее руку и мягко опустил вниз.

– Ну все, все, не кричи. И не ругайся. Я же просто по-доброму подшучиваю над тобой. Как у тебя дела?

Спустя несколько мгновений надутые губы Ларисы снова вытянулись в улыбку, и девочка крепко обняла Дениса. Тот погладил ее по голове и смущенно взглянул на Яну, умиленно наблюдающую за ними.

Дениса всегда смущали столь яркие проявления нежности на людях, но он считал себя не вправе отказывать Ларисе в этом. Она всегда была тактильным любвеобильным ребенком, открытым миру, но из-за того, что маме приходилось с утра до ночи находиться на работе, Ларисе нечасто удавалось провести время с ней вдвоем, без старших сестры и брата. Денис уже заметил, что сестренка стала чуть более отстраненной, чем раньше, но не мог понять, связано это с недоступностью близких ей людей или с тем, что она просто взрослеет.

Если еще и он откажется уделять ей внимание, Лариса может окончательно утратить всякое доверие к ним. В перспективе это может вылиться в далеко не самые приятные последствия. Например, она не сможет никому из семьи рассказать о том, что ее травят в школе или что она попала в неприятности.

Денис не хотел, чтобы Лариса чувствовала себя одной против всего мира, как это было у него, поэтому старался давать ей хотя бы немного внимания. Тем более они учились в одной школе, и им несказанно повезло, что они находились в одном корпусе. Почему бы этим не воспользоваться?

– Все нормально, – наконец протянула Лариска и, отстранившись от него, задрала голову вверх, чтобы посмотреть ему в глаза. – Меня Ольга Игоревна похвалила за красивую букву “Ж”, которую я написала в прописи.

– Я очень рад за тебя, – искренне ответил Денис. – Пойдем?

– А еще у нас сегодня проверяли скорость чтения, – добавила Лариска, оказавшись чуть впереди и обернувшись к нему и Яне. – И у меня лучший результат – девяносто два слова в минуту!

Глава 2.2

Когда они вышли за порог школы, Лариса тут же устремилась к воротам, и Денис едва успел крикнуть ей, чтобы она не уходила слишком далеко. Его удивляло, откуда у первоклашки столько энергии бегать с ранцем, вес которого мало уступал весу его рюкзака.

– Слушай, Денис, у меня тут появилась идея, как можно проучить Гринёву, – вдруг выдала Яна, и Денис с интересом посмотрел на нее.

– Как?

– Она у тебя уже просила написать за нее рассказ по английскому про любимый фильм? – спросила Яна, и Денис нахмурил брови.

– Нет. А у тебя что, просила?

– Ну… Пока нет. Но я слышала, как она других просит, может, и до нас дойдет. В общем, – Денису очень не понравился лихорадочный блеск глаз подруги, – предлагаю написать ей про какой-нибудь отвратительный фильм типа… Что у нас из отвратительного есть?

– "Кот в шляпе"? – несмело предположил Денис. Яна нахмурилась и помотала головой:

– Не пойдет. Он снят по детской книжке, насколько я знаю.

– А ты его смотрела вообще? Он же реально отвратительный! Меня в шесть лет он нехило так травмировал, – признался Денис и смущенно уставился в тротуар, чтобы спрятаться от любопытного взгляда Яны. Она улыбнулась:

– Ладно. Тогда… "Груз двести"? Тоже вроде отвратительный. Пойдет?

– Его ты тоже не смотрела? – полувопросительно-полуутвердительно спросил Денис и, когда Яна стыдливо помотала головой, добавил:

– Я тоже не смотрел, но комменты в Интернете видел, что он отвратительный. Но… не знаю. Вряд ли Злата даже потенциально могла бы посмотреть такой фильм.

– Может, "Сербский фильм" тогда возьмем? – предложила Яна, и Денис снова поморщился. – Что? У тебя есть другие предложения?

– Да давай просто возьмем что-нибудь подростковое и модное, – вдруг заявил он. – Что-то, что все смотрят или смотрели. И Гринёва тоже. Типа "Голодных игр" или "Сумерек"…

– А может, "Пятьдесят оттенков серого" возьмем? – предложила Яна, и в ее глазах снова вспыхнул коварный огонек. Денис сначала кивнул, но потом испуганно вытаращил на нее глаза:

– Что?

– А что, фильм очень даже в духе того, что могло бы понравиться Гринёвой, – хихикнула Яна, с улыбкой глядя на него. – И даже извращать сюжет не нужно – там и так этого хватает.

Денис ощутил, как кровь отлила от его лица. А Яна воодушевленно продолжила:

– В общем, если Гринёва тебе напишет с просьбой о помощи, соглашайся. А потом пиши мне. Будем вместе сочинять рассказ о том, что нашей Златочке понравилось в "Пятидесяти оттенках серого".

Денис ничего не ответил – лишь продолжал свой путь, стараясь не выпускать Лариску из поля зрения. Он знал, что сестренке очень хотелось скорее получить возможность ходить везде одной, поэтому решил создать иллюзию этого, чтобы Лариса не подслушивала их с Яной разговор, совершенно точно не предназначенный для ее ушей.

Яна же, видимо, ждала от него какой-то реакции, потому что неожиданно пихнула его в ребра, чем заставила Дениса поморщиться.

– Денис, чего молчишь? Скажи что-нибудь! Ты рад, что мы придумали то, что наверняка отшибет у Гринёвой всякое желание до тебя докапываться?

– Ну… не знаю, Ян, – как можно аккуратнее произнес Денис, сминая одной рукой пальцы другой. – Это как-то… неправильно. Некрасиво.

– А то, что она домогается к тебе, – это красиво? – возмутилась Яна и, крепко схватив Дениса за локоть, притянула к себе поближе. – Дениска, ты слишком много думаешь о чужих чувствах. А еще ты до отвратительного правильный. Избавляйся от этого, а? Чтобы тебе стало легче жить.

Раздраженно вырвав руку из цепких пальцев Яны, Денис ответил:

– Домогается не ко мне, а меня – это первое. А второе – раньше тебя моя правильность устраивала. Почему сейчас она тебе вдруг не нравится? Потому что я не хочу позорить другого человека перед всем классом?

– Потому что я не хочу, чтобы она продолжала тебе досаждать! – воскликнула Яна. – Денис, ну хватит уже святошей быть! Или ты решил жить по завету Льва Николаича Толстого?!

– Какому еще завету?

– Который "тебя ударят по щеке, а ты подставь другую". Нет уж, – решительно отрезала Яна, не дав Денису возможности ответить, – пока мы дружим, я не позволю тебе молча глотать хреновое отношение.

– Яна! – застонал было от досады Денис, но та демонстративно уставилась в другую сторону. – Ян, да ладно тебе. Ну называет она меня Рыжиком вместо имени, дразнит, что я убил дедушку лопатой – ну и что? Это повод отвечать ей ее же грязными приемами? Я не хочу пачкать руки и свою репутацию. Меня и так уже больше знают как плаксу, чем как отличника.

– Денис. – Яна резко остановилась и схватила его за руку. Когда Денис повернулся к ней, она прижалась к его плечу и взволнованно заговорила:

– Дениска, миленький, ты мой самый лучший друг. Мне всегда очень тяжело видеть, как ты грустишь из-за слов этой тупицы. Ведь ты совсем не такой, как она про тебя говорит! – Яна с нежностью сжала его плечо и бросила на него проникновенный взгляд, а Денис стушевался и уставился себе под ноги. – Денис, она тебя не знает совсем, а ты очень расстраиваешься из-за глупостей, которые она про тебя говорит. А я так хочу, чтобы ты был счастлив! Поэтому и предлагаю тебе немножко разыграть нашу зарвавшуюся Златочку Гринёву, чтобы она наконец поняла, что связываться с тобой ей дороже. Но ты как будто не хочешь ничего делать, чтобы побороться за свое место под солнцем. Хотя моя идея – это очень даже элегантный способ немного утихомирить Гринёву. Ты не опустишься на ее уровень. Ты же ничем не оскорбишь ее. Ты просто напишешь рассказ. Или… хочешь, я напишу?

Снова подняв глаза, Денис кивнул. Яна погладила его по плечу:

– Точно? Или сам справишься?

– Напиши лучше ты, – негромко ответил Денис. – Я… я не смотрел этот фильм.

Яна хихикнула и на мгновение приобняла его за талию, и Денис невольно улыбнулся.

– Решено, – заявила Яна, когда они снова продолжили путь. – Если Гринёва напишет мне, я соглашусь и все сделаю сама. Но если она напишет тебе – соглашайся, а потом сразу же пиши мне. Я за вечер все сделаю, а ты перепишешь. А перед уроками отдашь готовый текст Злате. И потом нам останется лишь дождаться английского. – На ее губах расцвела коварная улыбка. – Вот увидишь, она отвалит от тебя. И ты сможешь жить спокойно.

Глава 2.3

Сидя вечером за своим письменным столом и переписывая сочиненный Яной текст, Денис тяжело вздохнул. Не надо было ему соглашаться на пришедшую в восемь вечера просьбу Златы написать ей рассказ о любимом фильме. Даже с учетом того, что они с Яной уже договорились о розыгрыше. Денису казалось, что он поступает некрасиво, и из-за этого ему было противно из-за самого себя.

Однако дело уже было практически сделано, да и маленькая его часть все-таки жаждала увидеть, как обидчица получит минуту славы, о которой явно мечтала. Поэтому, закончив наконец переписывать, Денис выпрямился, размял плечи и посмотрел по сторонам, давая отдых глазам после получаса монотонной работы. Снова устремив глаза в текст, он перечитал его на предмет ошибок: Яна вполне могла случайно поменять буквы местами – она постоянно жаловалась на “дебилизм английской орфографии”. Да и сам Денис от усталости и невольного скатывания в собственные мысли мог вместо одного слова написать другое, похожее по написанию или произношению.

Убедившись, что с текстом все в порядке, Денис удовлетворенно улыбнулся и положил его в учебник, чтобы лист с работой дожил до урока английского в подобающем состоянии. Потянувшись и поднявшись со стула, Денис уже собрался было готовиться ко сну, но почему-то его сердце забилось быстрее. Охвативший его мандраж напоминал тот, который появлялся перед чем-то важным вроде контрольных или защиты презентаций у доски, но Денис достаточно успешно с ним справлялся. Потому надеялся, что и в этот раз все пройдет хорошо.

А еще он очень надеялся, что их с Яной план сработает и Злата действительно оставит его наконец в покое.

На следующее утро Денис как обычно не увидел Злату на ее месте. Она часто опаздывала, но сегодня у него внутри шевельнулась надежда, что она внезапно заболела и ее не будет, а значит, он не спровоцирует ее позор и не навлечет на себя ее возможный гнев. Несмотря на то, что второе не слишком волновало Дениса – Злата несколько лет не упускала возможности уколоть его, вставить шпильку, отпустить в его адрес замечание, коннотацию которого Денис понимал не сразу и которое потом можно было оправдать шуткой, – ему все же хотелось бы по возможности его избежать, чтобы спокойно доучиться эти полгода.

– Рыжик!

Звонкий голос раздался прямо у него в ухе, и от неожиданности Денис подпрыгнул. Злата, стоящая рядом, заливисто захохотала, обращая на них внимание других одноклассников, и Денис, который снова ощутил приливший к лицу жар, еле сдержался, чтобы не скорчить в ответ дурацкую гримасу. Закончив наконец потешаться над ним, Злата посмотрела сияющими хитрыми темными глазами:

– Че такой дерганый, Русаков? В детстве часто пугали?

Денис смерил ее взглядом и хотел было открыть рот, чтобы выдать какой-нибудь ироничный ответ – за этот учебный год они с Яной неоднократно практиковались в их генерации, – однако Злата успела спросить:

– Ты принес?

Сердце снова забилось быстрее. Дрожащими руками Денис снял с себя рюкзак, расстегнул молнию и, приоткрыв учебник английского, выудил свою работу. Изо всех сил молясь всем старым и новым богам, чтобы Злата не начала перечитывать прямо сейчас, он протянул ей исписанный листок. Злата тотчас же схватила его и поспешила убрать в сумку. При этом она постоянно оглядывалась, а когда молния на ее сумке вжикнула, скрывая содержимое от окружающего мира, на лице Златы появилась довольная улыбка.

– Спасибо, Динечка.

– Не называй меня так, – пробурчал в ответ Денис и, разместившись на своем месте, принялся повторять параграф по географии. Злата вскоре тоже прошествовала к своему месту, не забыв как обычно взлохматить волосы Дениса, когда поравнялась с ним. С недовольным цыканьем он пригладил их и бросил недовольный взгляд на Злату, которая с озорной улыбкой взглянула на него, после чего уткнулась в телефон и принялась быстро что-то печатать.

Внезапно Денис ощутил что-то новое внутри. Хоть он уже и отвернулся от Златы, на сетчатке его глаз так и было запечатлено ее изображение, где она лукаво взглянула на него, словно почувствовала, как он пытается прожечь ее взглядом, и расплылась в широкой улыбке. Которую Денис, к своему ужасу, счел очень даже очаровательной.

Перед уроком английского мандраж снова захватил его. В попытках скрыть легкую дрожь в руках от окружающих, Денис принялся растирать ладони между собой. Заметив это движение, приблизившаяся к нему Злата с мнимым сочувствием поинтересовалась:

– Что, Русаков, Паркинсон уже начался?

– Гринёва, отстань от меня, – попросил Денис, не глядя на нее и продолжая растирать руки. – Лучше… текст свой перечитай. И постарайся выучить. Чтобы потом у доски не запинаться и не смотреть все время в листок.

– Пока ты будешь отвечать, я прочитаю, – отмахнулась Злата. – А вообще… ты вроде понятно пишешь, поэтому я не запнусь.

– Поразительная самоуверенность, – пробормотал Денис, засунув руки в карманы брюк. К счастью, совсем рядом откликнулся голос Яны:

– Не говори. Почему-то именно те, кому больше всего грозит двойка, не считают нужным лишний раз пробежаться по тексту.

– Крюкова, – с утомленным вздохом закатила глаза Злата, а Яна с Денисом переглянулись, – ты не за меня беспокойся, а за себя. Тебе же нужно медальку получить. А мне и так сойдет. Двойкой больше, двойкой меньше – какая разница?

– Если двоек больше, тебе банально придется больше исправлять, – назидательно произнесла Яна и снова взглянула на Дениса, который не мигая смотрел на нее. – Почему бы сразу не позаботиться о том, чтобы вместо двойки была хотя бы тройка?

Глава 2.4

– Ну, Злата, рассказывай, – предоставила слово Елена Васильевна и посмотрела на Злату с искренним интересом. Денис всегда ценил то, с каким вниманием классная руководительница относилась к каждому ученику независимо от того, был он хулиганом или паинькой. Как и все классные руководители, Елена Васильевна могла выразить беспокойство оценками своих подопечных, отругать тех за неподобающее поведение, в редких случаях – накричать на них, но чтобы переходить на личности и унижать ученика за то, какой он человек, как он выглядит или из какой семьи он происходит, – до такого она никогда не опускалась.

Вот и сейчас, несмотря на то, что Злата с пятого класса выпила у нее немало крови, Елена Васильевна с доброжелательной улыбкой смотрела на нее. Злата же с торжествующей улыбкой оглядела класс, тряхнула темными кудрями и принялась бойко читать.

– У меня много любимых фильмов, – с жутким акцентом, даже не стараясь правильно произносить слова, начала Злата по-английски. – Я вообще очень люблю кино. Но есть у меня и фильм, который я люблю больше всего, потому что он нашел отклик в моем сердце. Этот фильм называется “Пятьдесят оттенков серого”...

Злата продолжала чтение, не обратив внимания на просьбу Елены Васильевны рассказывать, а не читать. Зато когда в классе начали раздаваться смешки, Злата тут же вскинула глаза и принялась пристально вглядываться в товарищей. Денис сделал вид, что читает что-то в учебнике, а зажавшая себе рот ладонями Яна толкнула его в плечо. Повернувшись к ней, он увидел, что ее глаза не просто улыбаются или смеются – они ржут. Именно ржут. Если бы это было возможно, то ржали бы в голос.

– Злата, продолжай, пожалуйста, – как ни в чем не бывало попросила Елена Васильевна, хотя Денис заметил, что ей тоже хотелось улыбнуться. – Только не читай, а говори своими словами. И дай мне, пожалуйста, свою работу. Хочу посмотреть, как ты написала.

Учительница потянулась было за листком, но Злата сделала большой шаг в сторону и крепче вцепилась в бумажку. Денис на мгновение оторвал взгляд от учебника и тут же вернул его в текст, когда увидел, как Злата жадно вчитывается в написанное его рукой несколько часов назад.

– Злата? – В тоне Елены Васильевны прорезался намек на нетерпеливость. – Ты явно не все рассказала. Скажи честно: готова или нет?

– Я… – Очевидно, Злата все еще силилась понять, что Денис ей написал. – Я… Щас, секундочку… Щас-щас…

Она несмело возобновила чтение, и спустя несколько секунд хохот всего класса заглушил блеянье Златы. Яна уже не сдерживалась, а Денис все еще пытался не смеяться слишком сильно. С нотами отчаяния в голосе Злата снова попыталась продолжить чтение, но новый взрыв хохота не дал ей этого сделать. Однако ей удалось воспользоваться им, чтобы до конца дочитать текст про себя.

Когда Денис в следующий раз поднял глаза, Злата испепеляла его взглядом. Ему стало неуютно и он посмотрел на Яну, которая улыбнулась ему, положила свою ладонь на его предплечье и успокаивающе провела по нему. Несмотря на то, что Денис все еще чувствовал смущение от осознания того, что Злата все поняла, его душа ликовала: наконец-то все смеются не вместе с ней над ним, а над ней вместе с ним.

– Так, все, девятый “А”! – зычным голосом, подхваченным у учителей физкультуры, призвала Елена Васильевна класс к порядку. – Посмеялись и хватит.

Ее взгляд лениво скользнул по Денису и Яне, которая все еще слегка сжимала его предплечье, после чего вернулся к Злате, пальцы которой словно хотели скомкать злосчастную работу и выкинуть. Ну или затолкать Денису в глотку.

– Вот именно поэтому, Злата, – заговорила Елена Васильевна, все-таки забрав из рук ученицы работу и быстро пробежавшись по ней глазами, – я и настаиваю на самостоятельном выполнении домашних заданий. Чтобы не возникало таких… гм… казусов. Садись.

Раскрасневшаяся не то от смущения, не то от негодования, Злата задрала подбородок и нетвердым шагом направилась на свое место. А Денису вскоре пришло сообщение.

“Сволочь ты, Русаков. Я тебя по-человечески попросила, как порядочного человека, а ты так со мной поступил”

На мгновение он ощутил укол совести. Обернувшись, Денис встретился глазами со Златой. Та смотрела на него по-прежнему зло, но теперь к этому добавилось нечто похожее на печаль. Снова отвернувшись, Денис набрал ответ:

“А ты со мной очень часто по-человечески поступаешь? Можешь не отвечать. Это риторический вопрос, а он не требует ответа”

До конца урока он старался не думать о том, что ему могла ответить Злата. А когда прозвенел звонок и все начали собираться, Елена Васильевна попросила их с Яной остаться. Переглянувшись с соседкой по парте, Денис пожал плечами, хотя внутри него в то время уже поднималась буря.

Глава 3.1

– Нет, Ларис, тебе давно пора спать. Одиннадцатый час уже.

– Ну Денис! – Сестренка схватила его за руку и принялась интенсивно трясти ее. – Давай еще немного поиграем! Пожалуйста! Ну пожалуйста-пожалуйста! А потом я пойду спать, обещаю!

Денис помотал головой. Когда Лариса, отвернувшись, вдруг захныкала, он тут же ощутил, как уверенность в собственной правоте покидает его. Видимо, Ксюха уже просветила малую, что мужчины не выносят женских слез, вот Лариска и начала плакать в надежде его разжалобить. Освоила самую старую манипуляцию и теперь с удовольствием ею пользуется.

Собрав остатки решительности, Денис закинул сестру на плечо и понес в ее комнату.

– Нечестно! – кричала сквозь слезы Лариса, довольно ощутимо стуча кулачком по его спине. – Почему я всегда должна ложиться спать раньше, чем ты и Ксюша?! Это несправедливо! Правила должны быть для всех!

Морщась от дискомфорта, причиняемого ему сестрой, и пытаясь избавиться от чувства вины за то, что она плачет из-за его отказа, Денис пытался выполнить упражнение под названием “одиночество в толпе” – о нем ему рассказала Яна, которая уже несколько лет занималась актерским мастерством. Заключалось упражнение в том, что нужно выбрать любое монотонное движение – например, мытье пола – и имитировать его выполнение, не отвлекаясь на внешние раздражители в виде голосов своих товарищей, которые могли улюлюкать, рассказывать анекдоты или просто кривляться.

Денис много раз пытался погрузиться в себя и иметь возможность побыть одному даже среди людей, но у него все еще плохо получалось. Особенно если дело касалось членов семьи: он не привык быть глухим к их просьбам.

Посадив плачущую Ларису на ее кровать, Денис загрустил. Если бы ему было все равно, он бы не стал настаивать на раннем отходе ко сну. Однако все равно Денису не было – несколько раз он был свидетелем тому, как из-за сбитого режима Лариска не могла проснуться по будильнику и опаздывала в школу. И они с Ксюшей – вместе с ней.

Поэтому Денис как можно мягче говорил с ней, стараясь убедить в необходимости ложиться прямо сейчас, если она хочет выспаться и вовремя встать. Лариска продолжала жаловаться на неравное отношение мамы к ней и старшим брату и сестре и делиться подозрениями, что ее любят меньше, а Денис убеждал ее в обратном и вытирал слезы с ее лица. Он считал, что разрешение позже ложиться спать – не такая уж и привилегия, но ему было важно успокоить Ларису, чтобы она засыпала не в слезах, а в приподнятом настроении, поэтому соглашался с тем, что мама действительно относилась к ним не совсем одинаково, но в то же время напоминал, что любила она всех точно в равной степени.

Обняв сестренку и легонько похлопав ее по спине, чтобы она быстрее успокоилась, Денис бросил взволнованный взгляд за окно. Ксюша уже давно должна была вернуться с волейбола, однако ее по-прежнему не было дома. Несмотря на приближение весны, темнело по-прежнему достаточно рано и в голову Денису лезли только самые тревожные причины такой сильной задержки сестры. Он подумал, что ему стоит сейчас уложить Ларису и бежать навстречу Ксюше, но младшая сестра не торопилась успокаиваться. Плакать, вырываться и бить его по рукам Лариса наконец перестала, но теперь ей хотелось, чтобы Денис посидел с ней, пока она не уснет.

– Мне страшно одной, – пожаловалась Лариса, глядя на него несчастными глазами и не подозревая, как болезненно ноет сердце Дениса при виде ее грустного лица. – На стуле все время монстр появляется.

– Никакой это не монстр, это всего лишь одежда, которую ты повесила на стул, – уверял Денис, гладя сестренку по плечу. – Вот завтра уберешь и не будет никаких монстров. А сегодня я могу ночник включить. Хочешь?

– Нет, я хочу, чтобы ты со мной посидел, пока я не усну, – капризно заявила Лариса и снова жалобно заглянула ему в глаза. – Ну, Денис, пожалуйста! Ты же меня любишь?

“Манипуляторша мелкая”, – подумал Денис и с тяжким вздохом сел на ее кровать. Не успел он прислониться спиной к изголовью и вытянуть ноги, как Лариса устроилась у него под боком.

Мягко погладив ее по голове, Денис снова бросил взгляд за окно. Казалось, стало еще темнее. Схватившись за телефон, он увидел, что никаких новых звонков и сообщений ему не поступало. Включив звук, Денис отложил телефон, но спустя несколько секунд снова схватил его. Зайдя во все социальные сети и мессенджеры, он нашел тот профиль, в котором Ксюша побывала онлайн относительно недавно, и написал ей сообщение с вопросом, где она.

Прождав пять, десять, двадцать минут, Денис позвонил сестре, но трубку никто не взял. Решив, что Ксюша могла быть еще в метро, где бывают перебои с мобильной связью, он решил сделать перерыв и отложил телефон на стоявшую рядом тумбочку. Лариса успела уснуть без вопросов, когда Ксюша вернется, и Денис был очень этому рад. Он сам не знал когда, а потому и не хотел судорожно размышлять, что ответить Ларисе.

Звонок раздался неожиданно и был довольно громким. Денис сам испугался, но еще больше он встревожился, что Лариса может проснуться. Но ему повезло: сестренка все так же мирно сопела, прижавшись к его телу. Денис поспешил схватить телефон и с облегчением выдохнул.

– Ксюш, ну ты…

– Здравствуйте, – вдруг раздался в трубке мужской голос, и сердце Дениса ушло в пятки. – Капитан Станкевич. Вы, я так понимаю, родственник потерпевшей?

Глава 3.2

– Ч-что? – вырвалось у Дениса. – В смысле… откуда вы…

– Ваш номер у нее на быстром наборе, – торопливо объяснил капитан Станкевич. – Я пытался дозвониться матери – ее контакт тоже на быстром наборе, – но она не берет трубку. Скажите, когда она сможет приехать?

– Куда? – просипел Денис. – Подождите, что происходит? Где Ксюша? С ней все в порядке? Откуда у вас телефон моей сестры?

Трубка тяжко вздохнула.

– Гражданин… Извините, как ваша фамилия?

– Русаков, – упавшим голосом выдавил Денис. Капитан Станкевич же бодро, но в то же время аккуратно продолжил:

– Гражданин Русаков, ваша сестра погибла. Ее сбила машина, пока она переходила дорогу. Телефон, видимо, выпал из кармана и упал на проезжую часть. Мы пока место аварии осматривали, не обратили внимания. Только когда вы позвонили, наш эксперт нашел телефон. Простите, как вас зовут?

– Д… Денис, – сдавленно ответил Денис, не сразу обратив внимание на то, что сжимает трубку крепче обычного. Капитан снова вздохнул:

– Денис, мои соболезнования. Сколько вам лет?

– Мне? – удивился Денис. – Пятнадцать…

– Пятнадцать… – задумчиво повторил капитан. – Значит, вашей маме нужно будет приехать на опознание. Запишите мой номер, пожалуйста. Когда ваша мама будет дома, попросите ее позвонить мне, хорошо?

Капитан Станкевич говорил что-то еще, но Денис уже не слышал его. Рука с телефоном медленно опустилась, и он только сейчас понял, что его сердце колотится как ненормальное. Бросив взгляд на спящую Ларису, Денис погладил ее по спине и как можно тише вышел из комнаты.

Мария Сергеевна вернулась домой только рано утром, когда небо из иссиня-черного превратилось в синее с розовым и солнце начало застенчиво выглядывать из-за облаков. Не спавший почти всю ночь Денис тут же проснулся, когда услышал ключ, который отрывисто поворачивался в замочной скважине.

Выйдя в коридор, Денис еле удержался от возгласа ужаса. Его мама выглядела очень плохо: под ее глазами обозначились сизые полукружия, лицо было бледным, губы – опухшими, а на щеках были заметны серые дорожки.

Сердце Дениса сжалось. Он сразу же понял, что она плакала и, скорее всего, несколько часов.

– Мам, – несмело окликнул ее Денис. Мария Сергеевна быстро подняла глаза на него, словно только сейчас заметила его присутствие. Денис внезапно почувствовал, как его глаза наполнились слезами, и поспешил опустить голову. Вскоре он ощутил рядом с собой тепло матери. Мария Сергеевна аккуратно обняла его, и Денис положил голову ей на плечо. Мамина рука ласково погладила его по голове.

– Ты уже знаешь, да? – Мама старалась говорить спокойно, но Денис представлял, чего ей это стоило. Более глубокий вздох, чем раньше, перед этим простым вопросом вместе с едва заметной дрожью голоса выдал ее с потрохами.

– Да. – Денис не смог сдержать громкого вздоха, и объятия матери стали крепче. – Мам… что случилось? Что случилось с… с Ксюшей?

Мария Сергеевна снова глубоко вздохнула, будто пыталась удержать рвущиеся наружу слезы, и ответила:

– В аварии виновата не Ксюша, а водитель, который наехал на нее. Он видел, что для машин загорелся красный, а для пешеходов – зеленый. Видел, что Ксюша начала переходить дорогу. Но тем не менее, – ее голос дрогнул, – он поехал. На красный. И убил нашу Ксюшу.

Издав громкий судорожный вздох, Мария Сергеевна внезапно сорвалась на плач, и Денис крепче обнял ее. Уткнувшись ему в плечо, мама плакала навзрыд, пытаясь подавить рыдания – чтобы не разбудить Ларису. Прижавшись к плечу матери и положив руку ей на затылок, Денис закрыл глаза и ощутил, что по лицу потекли теплые капли.

В последнее время они с Ксюшей стали гораздо ближе, чем были всю их недлинную жизнь. А теперь ее больше нет. Некому больше поддержать его, заступиться перед ним, подбодрить в плохие дни. Денис тут же пожалел, что и сам практически не делал ей комплиментов: по его мнению, Ксюша всегда хорошо выглядела и все отлично делала, поэтому лишний раз акцентировать на этом внимание не хотелось. Ксюша же и так, наверное, знала, на что способна и как здорово выглядит, незачем было повторяться.

А сейчас Денис вдруг подумал о том, что его сестра, которая умела найти теплые слова в его адрес, наверняка тоже нуждалась в комплименте и ободрении. Денис по себе знал, как доброе слово может поднять самооценку и улучшить настроение на целый день.

К сожалению, больше у него не будет возможности сделать Ксюше комплимент так, чтобы она его услышала, улыбнулась в ответ или попыталась задушить в объятиях. Равно как больше он не сможет наблюдать за тем, как сестра готовится к очередному школьному концерту, рисует новую картину или перебрасывает мяч через сетку во время соревнований по волейболу. Он не сможет поздравить Ксюшу с поступлением в вуз мечты, не увидит ее влюбленной, не произнесет тост на ее свадьбе, не станет дядей для ее детей, не будет встречаться с ней и ее семьей на семейных сборищах… Так же, как и ее не будет с ним, чтобы разделить эти значимые моменты.

При мыслях об этом слезы из его глаз ускорились, и Денис еще крепче сжал маму в объятиях. Ему было очень жаль их всех. Скоро и Лариска проснется, выйдет и начнет спрашивать, что случилось. Денис уже хотел было придумать какую-нибудь ложь про то, что Ксюша сбежала из дома и решила начать новую жизнь вольного художника, но понимал, что это гиблое дело.

Глава 4.1

Как обычно зайдя в класс с пятиминутным опозданием и пробормотав неискренние извинения, Злата остановилась как вкопанная. За второй партой среднего ряда сегодня сидела почему-то только одна Яна.

Злата тут же задалась вопросом, почему одноклассник, который крайне редко пропускал школу, сегодня вдруг отсутствовал. Неужели наконец-то случилось что-то, что заставило Дениса перестать бояться пропустить хотя бы один учебный день?

При мысли об этом Злата было улыбнулась, но в следующий момент уже подумала о том, почему ее вообще волнует отсутствие Русакова. Он не был ее другом, более того – она терпеть его не могла с того дня, когда он на пару с Яночкой Крюковой выставил ее на посмешище. И, кажется, совершенно не жалел о том, что сделал.

Конечно, Злата практически сразу догадалась, кто из этой сладкой парочки додумался до такого подлого способа опозорить ее. Яна выдала себя пристальным взглядом маленьких смешливых глазок, с которыми Злата столкнулась, едва начала читать. Русаков же старательно делал вид, что читает что-то в учебнике, вот только между попытками разобрать, что он ей написал, Злата увидела, что один и тот же разворот он читал минут десять, тогда как обычно ему требовалось не более пяти.

Когда же и он не удержался от смеха, Злата вдруг ощутила обиду. Хорошо Русакову издеваться над ней! Ему-то учеба всегда давалась без особых усилий, а отличные оценки ему зачастую ставили не столько из-за того, что он так много знал, сколько из-за того, что он каким-то образом умел нравиться учителям. Чем именно, Злата не могла понять и оттого сердилась. Себя она считала гораздо более достойной хорошего отношения, чем этого зануду, который строил из себя пай-мальчика, чтобы обаять престарелых училок.

К досаде Златы, у Русакова это хорошо получалось и даже так называемый розыгрыш на уроке английского сошел им с Крюковой с рук. После того, как все вышли из кабинета и там остались только Русаков с Крюковой, Злата подслушала их разговор с Еленой Васильевной. Та лишь поинтересовалась, что произошло и почему, и метафорично погрозила им пальчиком через просьбу больше не поступать так с одноклассниками. А когда Яна вышла и направилась к женскому туалету, Злата подкараулила ее там, чтобы выяснить отношения.

Бегло окинув взглядом угрюмо сидящую Крюкову, Злата с удовлетворением улыбнулась. Несколько небольших царапин на щеке Яны были ее работой и, несмотря на нанесенный поверх тональный крем, их можно было достаточно легко заметить даже издалека. Такая плата за публичный позор Злату не очень устраивала, но все же была лучше, чем ничего. Она хотела было при всем классе затолкать Денису в глотку скомканный листок с ее работой, но из-за отсутствия Русакова была вынуждена повременить с ответом.

Естественно, Злату это злило. Из-за Русакова и Крюковой Елена Васильевна влепила ей очередную двойку и сказала, что нужно будет пересдать эту работу, иначе аттестации не будет. Злата категорически не хотела тратить на английский даже пять минут, поэтому решила все же упросить Нику написать ей новый рассказ про фильм. Правда, чем задобрить подругу, чтобы та все-таки согласилась, Злата пока не знала.

Повернув в проход между средним рядом и тем, что у окна, она смерила Яну насмешливым взглядом:

– Куда Русаков подевался, Крюкова? Ты его съела, что ли?

– А может, ты? – зло выплюнула Яна и гневно уставилась на противницу. – Кость широкая здесь явно не у меня.

– За языком следи, Крюкова, – осадила ее Ника Селиванова, а Злата невинно похлопала ресницами и как ни в чем не бывало продолжила путь к своему месту. Громко опустив сумку на парту, Злата невозмутимо ответила:

– Лучше быть с широкой костью, чем с нарастающими бочка́ми, как ты. Смотри, Яночка, к тридцати годам разнесет тебя.

– Да ее раньше разнесет, – злорадно усмехнулась Ника, и перед тем, как Яна отвернулась, Злата с удовлетворением заметила, что она одновременно покраснела и слегка побледнела. – Вот родит сразу после выпускного – точно разнесет.

Снова повернувшись к Нике и Злате, Яна напряженным голосом ответила:

– Мы еще посмотрим, кто родит раньше и кого разнесет.

– Такие отличницы, как ты, обычно раньше всех и познают счастье материнства, – насмешливо отреагировала Ника, а Злата улыбнулась одними уголками губ. – В школьные годы их мамочка у юбки держит, как бы в подоле не принесли, а когда из-под маминого крылышка вырываются – сразу начинают скакать по х…

– Селиванова, завали уже хлебало, – мрачно перебил ее Олег Вавилов, который сидел за четвертой партой среднего ряда и потому находился меж двух огней. – Ниче умного сказать не можешь, зато больше всех лялякаешь.

Ника коварно оскалилась:

– А что так, Олежек? Ты не согласен со мной? Или, может… тебе нравится Крюкова?

Злата визгливо захохотала, а Олег лениво окинул ее равнодушным взглядом светлых глаз с длинными темными ресницами. Продолжив списывать упражнение по русскому у своей соседки Евы, которая в это время болтала с подружками на первых партах ряда у стены, он пробурчал:

– Не нравится. И высеры твои бессмысленные – тоже. Помолчи, бога ради!

– А ты кто такой, чтобы ее затыкать? – набычилась Злата и начала угрожающе подниматься, но Ника дернула ее за рукав и заставила снова сесть. Повернувшись к ним, Олег вновь одарил Злату и Нику ничего не выражающим взглядом.

Глава 4.2

Закрыв за собой дверь, Злата крикнула:

– Мам, я дома!

Никто не ответил. Злата удивленно наклонила голову вбок, после чего направилась в гостиную. Заглянув в кухню и спальню, она озадаченно остановилась в коридоре. Несмотря на время, матери дома не было. Это было бы неудивительно, если бы не тот факт, что она была домохозяйкой и из дома выходила разве что по магазинам. Правда, обычно она делала это по утрам, чтобы купить свежего хлеба. А сейчас было уже начало пятого.

Пожав плечами, Злата пошла в свою комнату. Бросив сумку и выудив оттуда пачку сигарет, она собралась было снова выйти из квартиры, но вернулась в комнату за телефоном. Снова проверив уведомления, Злата с досадой выдохнула: Русаков так и не прочитал ее сообщение. Проверив, когда он был в Сети, она все же успокоилась: с пяти минут седьмого утра вчерашнего дня Денис в соцсети не появлялся.

Это обнадежило – если одноклассник заболел, возможно, ему настолько плохо, что он целыми днями только спит. Злата помнила, как в седьмом классе болела двухсторонней пневмонией и всю первую неделю болезни провела во сне, просыпаясь только чтобы выпить куриный суп или чашку чая. Тем не менее ей было сложно представить, что никогда не болеющий Денис Русаков вдруг свалился с какой-нибудь хворью.

С другой стороны, мама не раз говорила, что многие люди, которые редко болеют, могут в один момент сильно заболеть и выпасть из жизни на несколько недель. При мысли об этом Злата обрадовалась за себя и то, что ее организм может позволить себе поболеть недельку легкой простудой.

Неожиданно Злате на ум пришло сходить к Русакову домой и лично поинтересоваться, что с ним случилось. Однако сразу же возникла загвоздка: она не знала, где он живет. Да и вряд ли он ей откроет. Поэтому Злата решила набраться терпения и подождать. Ее интерес и так уже вызвал подозрение со стороны русички и порцию подтруниваний от Ники.

Хотя что такого в том, что ей любопытна причина отсутствия всегда присутствующего одноклассника? Наверняка всем это тоже интересно, просто они не осмелились спросить. А она, Злата, спросила. Правда, Елизавета Сергеевна почему-то не стала отвечать на ее вопрос. Сказала, Русаков расскажет сам, если захочет.

Ключевое – “если захочет”. Злата догадывалась, что ей он точно не захочет ничего рассказать. Русаков вообще все время старался ее избегать. И она не понимала почему. Из-за того, что она просто прикалывалась над ним? Ну так это же по-доброму, по-дружески! Видимо, у него такая низкая самооценка и в то же время такое завышенное самомнение, что шутки над ним могут уничтожить его. Ну или у него просто нет чувства юмора.

Злату внезапно осенило: а что, если Денис страдает аутизмом? Тогда его замкнутость, необщительность, неумение над собой посмеяться вкупе с отличными оценками по всем предметам объяснимы.

Встретившись с Никой, Злата поделилась с ней своими подозрениями. Селиванова вдруг посмотрела на нее как на дуру, и Злата вскинула брови:

– Что?

– Злат, ты правда не понимаешь? – спросила подруга, протягивая зажигалку Злате. Та, приняв ее, зажгла свою сигарету, вернула зажигалку Нике, которая уже распространяла запах мятной жвачки, и в течение нескольких мгновений подумала, после чего задала встречный вопрос:

– Нет. Ты о чем?

Ника закатила глаза:

– Я имею в виду, ты правда не понимаешь, почему Русаков не хочет с нами общаться?

– Нет.

– Из-за твоих шуточек, – уставшим голосом пояснила Селиванова. – Русаков всегда был очень ранимым. Помнишь, как в пятом классе мы читали “Муму” и он рыдал так, что Саяне Марковне пришлось вывести его в коридор и там успокаивать? А как он сжимается каждый раз, когда ты заговариваешь с ним, видела? И смотрит еще так, как будто ты его в угол загнала. Бедняга, – улыбнулась Ника и снова затянулась. – Мне его даже немного жаль, если честно. Но блин, эта его реакция на твои подколки такая милая. Он явно вырос в тепличной атмосфере, вот и ранится обо все подряд.

– Думаешь? – не поверила Злата, вытащив сигарету изо рта и держа ее между пальцами. – В смысле, ты реально считаешь, что его обижают наши шутки?

– Не наши, а твои, – деликатно поправила Ника, закидывая в рот еще одну жвачку. – Да, я так думаю. Ну просто он шуток не понимает и вообще все очень близко к сердцу воспринимает. Русаков же ранимый, я говорю тебе. И даже на твои безобидные подколки он обижается. – Ника снова улыбнулась и сделала круговое движение глазными яблоками. – Он так мило дуется! Кексик такой. Даже не пытайся отрицать, что он тебе нравится.

– Он? Мне? Нравится? – Злата громко захохотала, стараясь не обращать внимание на бросившийся в лицо жар. Отсмеявшись, она сделала новую затяжку и весело взглянула на Нику. Та снисходительно посмотрела на нее в ответ:

– Конечно. Почему тогда ты все время называешь его Рыжиком, как котенка? Почему все время шутишь именно над ним, а не над той же Крюковой? Почему ты спросила у Клевцовой, где он?

– Просто интересно, почему он решил вдруг школу пропустить, – развела руками Злата, искренне надеясь, что ее внешний вид никак не выдает ее волнение из-за темы их разговора. – Почему Рыжик? Ну так он рыжий, как его еще называть? А шутить над ним прикольно, потому что он таким растерянным сразу становится. Из отличника, который все знает, тут же превращается в лопуха, который не знает, как ответить. Жалкое зрелище.

Глава 5.1

На четвертый день после гибели сестры Денис решил вернуться на учебу. Ксюша в своем новом платье теперь лежала под несколькими метрами земли, все слезы по ней были выплаканы, и ему показалось, что он немного принял факт ее гибели. На похоронах присутствовала только их семья и отец со своей новой женой и сыном – Марии Сергеевне показалось правильным сообщить своему бывшему супругу о смерти его дочери и о времени похорон, хоть она и не ожидала, что он придет.

Но отец пришел. Правда, вопреки их общей уверенности в том, что их разногласия – давно пройденный этап, после погребения они все-таки поругались. Александру Владимировичу хватило наглости обвинить бывшую жену в гибели Ксюши. Денис хотел предоставить родителям возможность самостоятельно разобраться с конфликтом, но когда отцу начали поддакивать его новая супруга и маленький сын, не смог не вмешаться.

Тот холодный взгляд, которым смерил его отец, Денис вряд ли сможет когда-нибудь забыть. Так смотрят близкие пострадавших на того, кто совершил чудовищное преступление и получил очень незначительный срок. Когда же отец бросил недобрый взгляд на Ларису и заявил, что через суд добьется полной опеки над ней, раз уж его лишили первой дочери, Мария Сергеевна снова не смогла сдержать слез. А Денис не смог остаться в стороне и не поддержать единственного человека, который готов сделать ради него абсолютно все.

– Ты сначала докажи, что Ларисе будет лучше с тобой, а не с теми, кто ее действительно любит, – процедил он и болезненно сморщился, когда отец крепко схватил его за локоть. – У тебя нет шансов, пап.

– Вы посмотрите, кто заговорил, – ядовито усмехнулся отец и сжал его локоть еще сильнее, из-за чего Денис шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. – Брат, который не посчитал нужным встретить сестру после девяти вечера, что-то там говорит про то, что он больше любит Ларису, чем ее законный отец. Ты одну сестру свою не уберег, как тебе можно доверить вторую?

Слова отца толстыми иглами впились в сердце Дениса. Несмотря на мороз, его лицо пылало от негодования, а глаза наполнялись слезами. В глубине души Денис действительно считал себя виноватым в том, что три дня назад Ксюша не дошла до дома, но он не ожидал, что отец выдаст такие едкие замечания и ударит по больному прямо на похоронах.

Масла в огонь подлила и его новая жена – она наклонилась к своему сыну и назидательно произнесла:

– Маркуша, вот тебе хороший пример, как ты не должен делать. Девочек обязательно надо встречать и доводить до дома поздно вечером. Иначе получится как с твоей сестрой…

– Она не его сестра! – в ярости прокричал Денис и резко вырвал руку из отцовской хватки. Мама подошла к нему ближе и попыталась было успокоить, но Денис устремил гневный взгляд на отца и продолжал:

– Вместо того, чтобы обвинять меня в том, что я не уберег Ксюху, сам бы пошел и проводил ее тогда до дома! А, нет, у тебя же другие дела. – Он зло посмотрел на стоящую рядом с отцом женщину и маленького мальчика, который испуганно выглядывал из-за ее спины. – Тебе Ксюха была нужна только чтобы вырастить из нее математического гения и хвастаться ей перед друзьями. Смотрите, какой я классный папа!

Слезы все-таки выкатились из его глаз, но Денис не считал нужным остановиться. Упрямо вытерев лицо, низким от слез голосом он добавил:

– А на самом деле тебе было плевать на нее. Ты даже не знал, что Ксюша переводчиком хотела стать, а не сраным математиком!

– Денис, милый, тише, – попросила мама, ласково гладя его по плечу. – Успокойся, мой хороший. Никто не виноват. Ни ты, ни папа. Никто. Это могло случиться с каждым…

– Нет, Маша, вы виноваты в этом, – настаивал отец, подойдя ближе к Марии Сергеевне и нагло уставившись ей в глаза. – Придумали тоже – разрешать девчонке шестнадцатилетней в половину девятого вечера одной по Москве шляться! Ладно у тебя мозгов нет, – небрежно бросил Александр Владимирович в сторону Марии Сергеевны. – Сама много лет шатаешься поздно по метро, потому что права свои ты тупо купила. Но ты-то, Денис, чем думал? Или тебе мозг по наследству от матери достался?

Заметив, как побледнело лицо мамы при злых словах, Денис бросился на отца. Тот ловко схватил его и заломил ему руки. Вскрикнув от боли, Денис услышал испуганный возглас матери, и его сердце болезненно трепыхнулось при виде ее взволнованного лица. Хотелось подойти к ней, успокоить и увести из этого места, пропитавшегося нехорошей энергетикой, но Денис знал, что мама не скоро отойдет от того, что увидела. Боль, бессильная злость и беспомощность четко отражались на ее лице.

Когда мама как можно более твердо попросила отца отпустить его, тот сделал это лишь спустя несколько мгновений раздумий. Денис сразу же поспешил отойти от него подальше. С ненавистью оглянувшись на папу, который был таковым чисто номинально, он устремил взгляд куда-то в одну точку, на чужую могилу. Мама подошла к нему и осторожно провела пальцами по его безучастному лицу. Чувствуя ласковые прикосновения и думая о том, что он хотел бы обнять ее, Денис тем не менее был не в силах заставить себя вернуться в реальность. Ему хотелось остаться внутри себя, где точно никто не обидит ни его, ни дорогих ему людей.

В конце концов выйдя из раздумий, Денис мельком взглянул на мать, потом – еще раз на отца и направился прочь. Через несколько метров, закрыв лицо руками, он плюхнулся прямо в сугроб и дал волю обжигающим глаза слезам.

Услышав, что родители снова принялись за выяснение отношений, Денис расплакался еще сильнее. Его мать и отец вроде давно уже были взрослыми людьми, но сейчас вели себя как мерзкие подростки, едва вошедшие в пубертат: передразнивали друг друга кривляясь, разговаривали на повышенных тонах, кричали, обменивались взаимными оскорблениями. Пока взрослые громогласно выясняли отношения, к Денису подбежала Лариса, о которой в пылу разборок все, как и он, забыли.

Глава 5.2

Урок проходил как в тумане. Денис изо всех сил старался не отвлекаться, но это было сложно, ведь спустя каждые несколько реплик учительницы, ставших ее своеобразной фишкой, в уме всплывали Ксюшины пародии на них. Однако в середине урока их биологичку вызвала другая учительница – четверо учеников из класса, чьим классным руководителем была Галина Семёновна, подрались прямо во время урока истории.

Делать было нечего: Галине Семёновне пришлось оставить девятый “А” и бежать разбираться со своим классом. Дав задание, она вышла из кабинета, но к заданию, естественно, не приступил никто, за исключением Дениса, Яны и еще парочки тех, кому была нужна хорошая оценка по биологии.

Через пять минут дверь в кабинет снова открылась. Все резко затихли, думая, что это вернулась Галина Семёновна, но это всего лишь были Злата и Ника. Когда девчонки получили ответ на вопрос о местонахождении учительницы биологии, Ника сразу прошла на свое место, а Злата как обычно задержалась у парты Дениса.

– Как дела, Рыжик? – сладко улыбнулась она ему и растрепала ему волосы. Денис тут же принялся лихорадочно решать, как поступить. Проигнорировать, обратившись к Яне? Просто промолчать?

– Нормально, – все-таки ответил Денис, стараясь сохранять спокойствие и в очередной раз питая надежду, что Злата удовлетворится этим ответом и уйдет. Но как это обычно бывало, она не отстала от него.

– Че тебя не было три дня?

– Болел.

– Чем это?

– Пропоносило, наверно, – захихикала Ника, и часть класса засмеялась вместе с ней. Денис покраснел, ощутил, как все его тело пробил пот, и постарался абстрагироваться, но Злата продолжила допрос:

– Правда, что ли?

– Кривда, – презрительно выплюнула в ее сторону Яна, но Злата проигнорировала ее, продолжая пристально глядеть на Дениса. “Господи, вот же пиявка!” – с досадой подумал он, но снова поднял голову, внимательно посмотрел Злате в глаза и ответил:

– Нет. Неправда.

– А что тогда? – Денис промолчал и снова уткнулся в учебник, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на тексте параграфа. – А чего ты такой грустный?

– Просто.

– Ну правда, Русаков, – заныла Злата, – чего такой кислый? Смари, какая погода классная за окном: снег, мороз, темно еще. Красиво же, ну! Красиво же, Русаков?

– Красиво, – нехотя согласился Денис, а Яна ткнула его в бок, мол, не разговаривай с ней. Он вопросительно посмотрел на нее, словно отвечая: “Она впервые сказала что-то нормальное, почему бы не поговорить?”. А Злата продолжала:

– Ну вот! А ты сидишь с таким визажем, как будто кто-то умер.

В классе резко стало тихо. Яна, Олег и несколько других ребят посмотрели на Злату с нескрываемым осуждением. Она удивленно посмотрела на них в ответ и обвела взглядом весь кабинет. Кто-то выглядел так же озадаченно, как и Злата. Кто-то сидел, зажав рот рукой. А кто-то все еще улыбался и оглядывал одноклассников, но чем дальше, тем больше тускнела его улыбка.

Денису же показалось, что он перестал дышать. Это чувство продлилось примерно мгновение, после чего в груди появилось подозрительное тепло, которое быстро увеличивалось, словно воздух в воздушном шарике, быстро надуваемом кем-то из учеников, спешащим украсить актовый зал к какому-нибудь празднику или концерту. От напряжения, волнами проходящего по всему телу, у Дениса заболела голова – в частности в области лба, дыхание стало поверхностным, а тепло, наконец разросшееся внутри его грудной клетки – шарик надули достаточно, чтобы перевязать его бечевкой, – это тепло превратилось в ощущение, что он, Денис, – переполненный жидкостью сосуд, из которого эта жидкость с минуты на минуту прольется.

Денис боролся с собой. Сжал руки в замок. Поджал губы. Изо всех сил старался не моргать чаще, чем обычно, хоть его глаза того и требовали. Он не мог поддаться нахлынувшим на него эмоциям. Не сейчас, когда над ним стоит эта язва Гринёва, во все свои огромные и крашеные глаза смотрит на него и явно придумывает новый способ задеть его. Очевидно, тело считало, что лучше знает, что сейчас нужно его обладателю, поэтому Денис издал еще несколько коротких, отрывистых вздохов и из его груди вырвался первый всхлип, вслед за которым из глаза покатилась слеза.

– Денис! – негромко воскликнула Яна и погладила его по спине. Искушение дать подруге пожалеть его было велико, но плакать перед всем классом Денис категорически не хотел. Поэтому он резко поднялся и зло уставился на Злату. Ту явно испугала такая резкая перемена в нем, потому что Гринёва молча сделала шаг назад, все так же продолжая глазеть на него – на этот раз удивленно. Олег Вавилов, флегматично наблюдавший за происходящим, вдруг произнес:

– Это уже перебор, Гринёва.

– Че? – не поняла Злата. А Лёва Акиньшин, один из друзей Олега, с вытаращенными глазами зло выпалил:

– У него сестра умерла, дура!

– Ксюша?.. – прошептала ошарашенно Злата и посмотрела на Дениса, который уже направился к выходу. Класс снова погрузился в тишину, прерываемую лишь его тихими всхлипами. Никто не пытался остановить его, даже Яна. Вдруг Ника Селиванова подала голос:

– Пипец. Злат, это реально перебор.

– Да замолчи ты! – громко рявкнула Злата на подругу. Он же, практически ничего не видя из-за слез, вышел из кабинета и побрел куда глаза глядят. Яна догнала его, но Денис прошипел, чтобы она оставила его в покое. Продолжив путь, он снова услышал еще одну пару ног и обернулся, чтобы повторить требование оставить его одного, как увидел Злату. От неожиданности Денис остановился как вкопанный, а Злата заговорила нормальным тоном:

Глава 5.3

На лестнице Денису показалось, что ему резко перекрыли кислород. Испугавшись, что сейчас умрет, он начал хватать ртом воздух, а потом схватился за галстук и дрожащими пальцами начал пытаться его развязать. Ничего не вышло. Сзади кто-то схватил его за плечи, а Яна – Денис узнал ее по легкому цитрусовому аромату парфюмерной воды, которой его подруга не изменяла с самого начала средней школы, – стиснула его ладонь.

Продолжая задыхаться, Денис тем не менее спускался к лестничному пролету, где было окно, через которое можно было впустить в душные каменные школьные стены немного свежего воздуха. Кто-то продолжал придерживать его за плечи и довольно крепко – Денис несколько раз дернулся, но видимо, слишком слабо, чтобы вырваться из чужой хватки, мешающей ему скатиться кубарем с лестницы.

Наконец добравшись до окна, Денис подергал ручку в попытках распахнуть створку, но она ни в одну сторону не поворачивалась. Когда он ощутил, что из какой-то маленькой, не заметной глазу щелки дует, Денис принялся ощупывать обшивку. Отыскав щель, он припал к ней лицом и, выпустив долгий выдох, прикрыл глаза.

Дыхание все еще было тяжелым, и пальцы снова потянулись к галстуку, чтобы все-таки развязать его и выкинуть к чертовой матери. Зачем вообще эти удавки нужны? Лицо было влажным от пота и слез, и мокрый кончик падающей на лоб челки щекотал его.

Денис быстро провел рукой по волосам, чтобы убрать их назад, и вдруг его развернули спиной к окну. Увидев Олега, сжимавшего его плечи и обеспокоенно глядевшего ему в глаза, Денис лишь слабо удивился. Сил на то, чтобы рассердиться из-за того, что его отказ не был услышан, у него не было.

Олег продолжал внимательно смотреть на него своими холодными глазами, но когда он заговорил неожиданно теплым голосом, из груди Дениса снова вырвались всхлипы, которые он тут же попытался подавить. Олег лишь продолжал успокаивающе похлопывать его по плечам и говорить с ним. Денис не разбирал, что ему говорит одноклассник, но тем не менее слушал его негромкий низкий голос и кивал. Слезы продолжали катиться по его щекам, спускаясь к подбородку и щекотно соскальзывая по шее.

Яна тем временем умудрилась пролезть ближе к Денису из-за плеча Олега, нежно вытерла несколько слез с его лица большим пальцем и быстро развязала его галстук. Освободившись от него, Денис расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, сделал несколько вдохов и выдохов и почувствовал, как душащая его паника постепенно отступает, а воздуха становится больше.

– Вот так, молодец, – спокойно говорил Олег, продолжая внимательно смотреть ему в глаза. – Дыши спокойно, не торопись. Все хорошо. Все в порядке. Тебе лучше?

Денис кивнул и посмотрел в глаза каждому из ребят, кто последовал за ним, пока он был оглушен горем.

– Лучше, – прохрипел он. – Спасибо, ребят.

Молчавший все это время Лёва так же молча хлопнул его по лопаткам. Яна протянула Денису упаковку бумажных платков, которую тот с благодарностью принял. Достав один платок, он высморкался, но тяжесть в груди все еще не уходила. Слезы продолжали литься из его глаз, и Денис опустил голову.

– Не гноби себя из-за этого, – посоветовал голос Олега, после чего на затылок Дениса опустилась тяжелая ладонь. – У тебя горе. Плакать сейчас необходимо, чтобы стало легче потом.

Денис молча кивнул. Снова отвернувшись к окну, он на мгновение зажмурился от яркого дневного света, но в то же время подумал о том, какой сегодня приятный зимний день: в меру морозный, солнечный и в то же время – пахнущий весной. Лёва тем временем снова молча хлопнул его по спине, Яна положила голову Денису на плечо, а Олег мягко потрепал его по волосам, как будто младшего брата.

Теперь вместе с грустью и тоской по ушедшему родному человеку Денис ощущал бесконечную благодарность в адрес тех, кто не высмеял его бурное проявление чувств, а помог и поддержал.

Глава 6.1

Заметив приближение Елены Васильевны, которая явно уже была в курсе случившегося и теперь спешно спускалась к ним, Яна тут же выпрямилась и дружелюбно улыбнулась:

– Елена Васильевна!

– Здравствуй, Яна. – Елена Васильевна внимательно оглядела присутствующих. – Ребята мне рассказали, что случилось. Денис, могу я с тобой поговорить с глазу на глаз?

До этого момента отрешенно глядевший куда-то в одну точку на лестнице, ведущей на третий этаж, Денис вдруг поднял голову и посмотрел на Елену Васильевну. Она выглядела добродушной и спокойной, но он все же заметил в ее глазах некоторую тревогу и тут же ощутил неловкость. Ему совсем не хотелось заставлять Елену Васильевну, которая всегда хорошо относилась к нему, лишний раз переживать за него. Тем не менее Денис пожал плечами и отошел от подоконника:

– Хорошо.

Он последовал за классной руководительницей, напоследок бросив через плечо взгляд на одноклассников и выдавив подобие улыбки. Яна улыбнулась ему в ответ, а Олег с Лёвой сдержанно кивнули.

Когда они дошли до кабинета, закрепленного за их классом, Денис разместился было на своем привычном месте, но Елена Васильевна с улыбкой предложила ему сесть поближе.

– Все равно никого нет, – напомнила она и прошла в глубь кабинета.

Неловко кивнув, Денис сел за первую парту среднего ряда, а из крана в это же время полилась вода. Ее журчание, мерный аккуратный стук каблуков учительницы, шумный процесс кипячения, шуршание пакета, а также запах линолеума, уложенного в их классе несколько дней назад, отчего-то вызвали у Дениса спокойствие. Все это было родное, привычное, родом из детства.

– Денис, ты какой чай предпочитаешь – черный или зеленый? – вдруг поинтересовалась Елена Васильевна, кладя перед ним салфетку и ставя на нее чашку. Денис приподнял голову, чтобы посмотреть классной руководительнице в глаза, и слегка улыбнулся:

– Черный.

– Я тоже, – просияла Елена Васильевна, и Денис ощутимо повеселел. – С лесными ягодами подойдет?

– Да, конечно. – Спустя несколько секунд молчания Денис уточнил:

– Вам помочь, Елена Васильевна?

– Да, можешь взять вот пакетики и налить кипятку в кружки.

Приняв из рук Елены Васильевны два чайных пакетика, от которых исходил сладкий аромат, Денис положил их в чашки. После этого учительница вручила ему чайник, предупредив, чтобы он был осторожен. Денис со всей присущей ему аккуратностью налил кипяток в каждую кружку. Вернув чайник на место, он сел на свое место, и Елена Васильевна протянула ему горсть конфет. Денис вновь улыбнулся против воли: наверняка остатки с новогодних праздников.

– Спасибо. – Развернув “Красную шапочку”, Денис отправил ее в рот и принялся меланхолично жевать. Елена Васильевна поставила стул напротив и села. Немного понаблюдав за Денисом, она в конце концов заговорила:

– Денис, прими мои соболезнования. Я вела у Ксюши английский, пока Татьяна Леонидовна не забрала у меня их класс. Твоя сестра была не только прилежной ученицей, но и замечательным человеком. Тебе очень повезло, что она у тебя была. И у нас всех тоже.

Денис тут же помрачнел и кивнул, но тем не менее глаз так и не поднял. Не хотел сталкиваться с сочувствующим взглядом учительницы, хоть и знал, что ее сочувствие – настоящее, искреннее.

Елена Васильевна подождала немного на случай, если он захочет отреагировать как-то еще, а потом продолжила:

– Ты имеешь полное право горевать столько, сколько тебе нужно. Даже если для этого тебе нужно будет плакать. В слезах нет ничего плохого, Денис, – добавила она, заметив, как Денис провел пальцами по щеке. – Это всего лишь еще один способ выражения эмоций. Как крик, смех, топанье ногами или битье подушки. Если тебе хочется плакать – плачь на здоровье, не сдерживайся. Знаешь, почему многие мужчины умирают относительно молодыми? Именно потому что их всю жизнь учат сдерживать эмоции. Зачем – черт его знает. А потом у них в тридцать инфаркт, в сорок – еще один, в пятьдесят – инсульт, ну и… Ты понимаешь. В общем, не надо держать все в себе, хорошо?

Денис угрюмо кивнул. Елена Васильевна негромко вздохнула:

– Но я хотела бы поговорить с тобой не только об этом. Некоторые наши ребята уже рассказывали мне, что у тебя не складываются отношения со Златой Гринёвой. Что она тебя задирает, смеется над тобой. Обижает, в общем. Честно говоря, я была очень удивлена, когда узнала об этом. Мне казалось, что к девятому классу вы все выросли и у тебя установились хорошие отношения со всеми одноклассниками. И не только, потому что ты отлично учишься, но и потому что ты добрый и отзывчивый мальчик, который никого просто так не обидит. Денис, – Елена Васильевна склонилась немного ближе, чтобы ее глаза были на одном уровне с его, – расскажи мне, пожалуйста, конкретнее, что происходит.

Денис наконец поднял грустный взгляд и встретился с глазами Елены Васильевны, смотревшими на него с пониманием. Все их учителя были профессионалами своего дела и человечными людьми, но именно своей классной руководительнице Денис доверял больше всего – о чем, правда, никогда не говорил. Поэтому рассказать подробности того, как Злата с ним обращалась в течение долгого времени, было бы логично именно ей. Возможно, Елена Васильевна не совсем понимает, как многолетнее гнобление и насмешки – пусть даже и кажущиеся безобидными – влияют на психологическое состояние.

Глава 6.2

– Так нечестно, – пробурчал Денис, разворачивая и закидывая в рот еще одну конфету. – Тогда почему вы можете быть в курсе того, с кем у нас хорошие отношения, а с кем – плохие?

– Денис, ну это одна из моих обязанностей. Я не могу от нее отлынивать, – объяснила Елена Васильевна. – Вы еще только учитесь строить взаимоотношения, и даже в пятнадцать лет вам нужна помощь в этом.

Отставив чашку в сторону, Елена Васильевна провела ладонью по юбке, убирая невидимые складки, и пристально посмотрела на Дениса.

– Денис, – вздохнула она, – я знаю, что Гринёва никогда не была примерной девочкой. И мне очень жаль, что она продолжает доставать тебя. У меня есть сильное подозрение, что ты ей нравишься.

Денис недоверчиво фыркнул, едва не выплюнув чай на парту. Злата Гринёва испытывает к нему симпатию? Уже не ново – Яна первой предположила такой вариант, – но по-прежнему смешно.

– Сомневаюсь, – возразил Денис, тоже отставляя свою чашку подальше. – Елена Васильевна, она меня просто ненавидит. Потому что… да ей только повод дай. И зубы у меня неровные, и тело слишком худое, и волосы у меня рыжие – вообще-то русые с рыжим оттенком, но откуда ей это знать… Веснушки мои ей тоже не нравятся – она сравнивает их с птичьим го… с птичьим пометом! – поспешил он исправиться, едва тяжелый взгляд Елены Васильевны остановился на нем. – Влюбленный человек вряд ли будет так себя вести.

– Да нет, нередко мальчики и девочки, которым нравится их одноклассник или одноклассница, ведут себя именно так, – тяжело вздохнула Елена Васильевна. – Это может выглядеть странно, но это так и работает. Они хотят привлечь внимание, но боятся, что позитивные способы сделать это не сработают или сразу же выдадут их. Поэтому… Поэтому выбирают причинять боль.

Задумчиво поджав губы, Денис кивнул. А Елена Васильевна продолжала:

– Такое поведение может идти и из семьи: в семье принято общаться оскорблениями, сарказмом и язвительными шутками – вот эти дети и несут это в общество. Я с тобой согласна, некрасиво так себя вести, – заверила учительница, и Денис облегченно выдохнул. – Проявить симпатию можно и другим способом. Тем более когда вам уже не пять лет, а пятнадцать. Я обязательно поговорю со Златой о ее поведении. В очередной раз, – не удержалась она от легкого закатывания глаз. – Казалось бы, взрослая девушка уже, а ведет себя как маленькая…

– Я не хочу, чтобы вы с ней говорили, – сказал Денис и отпил из своей кружки. Елена Васильевна удивилась:

– Почему?

– Потому что тогда меня переименуют из “амбициозного плаксы” и “рыжика” в “рыжего плаксивого ябеду”. А мне еще учиться тут три месяца.

– Денис, если все в классе видят, что Гринёва тебя обижает, вряд ли они будут придумывать тебе обидные прозвища, – заверила Елена Васильевна, но Денис стоял на своем:

– Будут.

– Даже те, с кем ты хорошо общаешься?

– Даже… да. Даже они.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что, – его голос дрогнул, – они никогда не вставали на мою сторону, когда она нападала на меня.

Денис вновь схватился за чашку и поспешил сделать очередной глоток, из-за чего обжег язык. На мгновение физическая боль перекрыла моральную. Отставив кружку, он бросил на Елену Васильевну взгляд, полный гнева:

– Если они правда хорошо ко мне относятся, тогда почему никто из них не поддержал меня, когда Гринёва опять говорила гадости обо мне?

– Психология, – развела руками Елена Васильевна и откинулась на спинку стула. – Будучи в группе, люди чаще всего чувствуют себя увереннее, чем если бы были одиночками. Подростков это особенно касается: они хотят быть услышанными, принятыми и нужными, а принадлежность к группе эти потребности закрывает. Тех, кто отрывается от большинства, часто называют нонконформистами. И мало кто из подростков хочет получить такой ярлык.

– Дураки, – выплюнул Денис и снова отпил из чашки. – Надо уметь думать своей головой.

Елена Васильевна улыбнулась немного печально:

– К сожалению, не все взрослые доходят до этого, что уж про подростков говорить. Это у тебя есть стержень, благодаря которому ты и можешь себе позволить оторваться от группы, а у многих этого стержня нет. Ни то, ни другое не плохо. Когда старше станете, кто-то из вас наверняка тоже обретет такой стержень. А ты, возможно, будешь снисходительнее относиться к тем, кому важно быть в составе группы. Или, может, сам станешь таким человеком.

Денис неопределенно дернул плечами, продолжая пить чай. Ему еще очень много хотелось сказать, но он не хотел срываться на Елену Васильевну, которая не виновата в том, что у него есть претензии к одноклассникам.

– Денис, – снова заговорила учительница, – Злата только словесно тебя обижала или физическое воздействие тоже было? Может, она тебя толкала, пинала, шлепала, щипала… Это все тоже физическое насилие.

Поджав губы, Денис сердито посмотрел в свою чашку, но в итоге тяжело вздохнул.

– Нет, она… она не трогала меня. Ну, волосы только лохматила, а так… ничего из того, что вы перечислили. – Сглотнув образовавшийся в горле ком, он сделал большой глоток. Не глядя на Елену Васильевну, Денис продолжил:

– А в началке она обзывала меня рыжим-конопатым и спрашивала, не убивал ли я своего дедушку. А я… – Он что было силы нахмурил брови, чтобы не расплакаться. – А мой дедушка Коля раком болел долго, прежде чем умереть. Мама рассказывала.

Глава 7.1

Злата шла домой и пинала каждый сугроб, встреченный на пути. Селиванова, зараза такая, присоединилась к бойкоту, который устроили их одноклассники. А еще лучшая подруга!

– Извини, Злат, но я давно считаю, что ты перегибаешь палку, – с неожиданной серьезностью сказала Ника и подошла к Тоне Павловой и Еве Гусевой, смотревшим на Злату с явной враждебностью. Оказавшись между одноклассницами, Ника продолжила:

– Русаков тебе совершенно ничего плохого не сделал. За что ты его так ненавидишь? Тупо за то, что он рыжий?

– Ник, да ты чего? – захлопала глазами Злата и оглядела весь класс. – Да это же просто шутки были! Вы что, сами никогда не прикалывались ни над кем?

– Шутки должны быть смешные, а не обидные, – заявила Яна со скрещенными на груди руками. – А у тебя, Гринёва, так не получается.

– Гринёва, а смысл дразнить человека из-за того, что он изменить не может? – язвительно поинтересовался Данил Сергиенко, заняв место рядом с крепким Лёвой Акиньшиным, один взгляд которого сигнализировал: держись подальше. – Типа тебе было бы приятно, если бы Русаков тебя обзывал цыганкой из-за твоих кудрей?

– Или из-за того, что ты все время носишь кучу золотых украшений, хотя это признак дурного вкуса, – поддакнула Тоня, но когда Злата перевела на нее свой злобный взгляд, поспешила отвернуться. Еще один их одноклассник, Игорь Гладилин, презрительно фыркнул:

– Ты по уровню развития будто на уровне детсада остановилась, Гринёва.

– Кто бы говорил, – огрызнулась Злата. – Ты, Игорек, сам тоже смеялся, когда я придумывала прозвища Русакову. И даже помогал мне их придумывать.

– Когда это было, – отмахнулся Гладилин. – Я с того момента вырос уже. И с Денчиком, кстати, я теперь дружу. Он порядочный челик, с ним приятно иметь дело. Не то что с тобой.

– Да блин, ребят, я не знала, что у него сестра умерла! – воскликнула Злата, глядя в глаза каждому однокласснику. – Правда! Никто мне не сказал! Если б я знала, я бы не стала говорить то, что сказала.

– Поздно пить боржоми, – выступила вперед Ева Гусева. – Мы объявляем тебе бойкот, Гринёва. До тех пор, пока ты не пересмотришь свое поведение и не извинишься перед Денисом за все обидные шутки и прозвища.

– Чего? – прыснула со смеху Злата. – Бойкот? Серьезно? Мы что, в Советском Союзе?

– А я поддерживаю Еву, – вдруг произнес обычно молчаливый Лёва Акиньшин, и еще несколько мальчишек, включая Игоря и Данила, закивали в поддержку. – Если Гринёву не останавливает то, что Денис не хочет с ней общаться, то надо всем нам сделать то же самое, что и он.

Вслед за ним идею поддержала Яна Крюкова, вместе с ней – Тоня и их с Евой подружки. К всеобщему удивлению, выступил в поддержку бойкота и Саша Голобородько, который славился тем, что выступал медиатором при конфликтах в родном девятом “А”, а иногда и в более младших классах.

– Не надолго же тебя хватило, миротворец, – с горечью усмехнулась Злата, а Саша жестко посмотрел на нее:

– Баланс сил неравен. Если бы вы с Денчиком просто посрались, я бы помог тебе разрулить конфликт. Но так… Сорри, Злат. Здесь Русаков – явно пострадавшая сторона.

Злата уже кипела от обуревающего ее гнева. Те одноклассники, все еще раздумывающие над тем, поддержать идею Евы с бойкотом или не стоит, практически сразу единогласно поддержали тех, кто выступил за игнор Златы.

Ее гнев усилился в разы, когда последним из таких людей оказалась Ника Селиванова. Она грустными глазами посмотрела на Злату, а та одними губами прошептала:

– Предательница.

Ника было скуксилась, но быстро придала своему лицу бесстрастное выражение и спряталась за спинами более высоких парней и девушек. Оглядев одноклассников, смотрящих на нее с презрением, Злата со злости топнула ногой.

– Да пошли вы!

А затем вылетела в коридор и направилась к раздевалке.

Глава 7.2

Забрав свои вещи, Злата тут же помчалась домой. Оставаться в школе среди тех, кто был теперь настроен откровенно враждебно по отношению к ней, не хотелось. В голове лихорадочно крутились мысли о том, что же ей делать, как вернуть на свою сторону хотя бы ту же Селиванову, но как назло, ничего путного в голову не приходило.

Когда в сознание коварно закралась мысль пойти домой к Денису и извиниться перед ним за все случаи, когда она делала что-то обидное для него, Злата громко и заливисто расхохоталась. Птицы, распевающие свои серенады у нее над головой, испуганно разлетелись, а Злата продолжала хохотать до тех пор, пока смех не перешел во всхлипы. Опустившись прямо на сугроб, она заплакала. Оказывается, когда тебя исключают из группы – это безумно обидно.

Злата продолжала плакать, сидя в сугробе, пока какая-то сердобольная тетенька не приблизилась к ней и не велела подняться, аргументируя это тем, что сидя в снегу в одной юбке, Злата рискует получить проблемы как с деторождением, так и со здоровьем в целом.

– Цистит будет! – пригрозила тетенька и ушла, покачиваясь из стороны в сторону вместе с увесистыми пакетами. Не то чтобы Злата верила, что не сможет стать матерью, посидев один раз на снегу, но перспектива заполучить цистит ее напугала не на шутку. Судя по тому, что она слышала об этой болезни, пренеприятнейшая штука.

Поднявшись со снега, Злата отряхнулась и начала лихорадочно думать, что делать дальше. Пойти домой? Хорошая идея, но мать точно удивится из-за того, что она вернулась так рано. Потусить в каком-нибудь торговом центре? Классно, конечно, но без Ники не так весело. Найти дом Дениса и прийти к нему покаяться? Звучало неплохо, но она не знала, где он живет. К тому же, его отправили домой вместе с Олегом и тот наверняка еще был у Дениса дома. Злате не хотелось лишний раз пересекаться с Вавиловым, тем более дома у человека, который тоже наверняка терпеть ее не мог.

Решив подождать несколько часов, чтобы Олег точно ушел, Злата решила пойти к Лёшке Сафонову, знакомому со времен командных детских игр во дворе. Лёшка учился очно-заочно в колледже, значит, скорее всего, он сейчас дома. И она не ошиблась в своих догадках: Лёшка открыл дверь сразу же, как она вдавила кнопку дверного звонка. Как будто ждал, что она придет. Окинув Злату оценивающим взглядом, Лёшка облизнулся.

– Привет, Златка. – Когда он притянул ее к себе, Злата игриво захихикала. – Злато мое, над которым я щас как Кощей чахнуть буду!

Подняв ее на плечо, Лёшка захлопнул входную дверь и понес смеющуюся Злату в спальню. Уложив девушку на кровать, Лёшка принялся целовать ее, грубовато схватив за подбородок. Злата ответила на поцелуй, а когда Лёшкины губы перешли с ее рта на ее шею, она закрыла глаза.

Ловкие Лёшкины пальцы быстро оказались у нее под водолазкой и устремились к спине. Скользнув между лопаток, они аккуратно погладили ее там, и Злата с блаженным стоном прикрыла глаза. Как ни странно, Лёшка знал чувствительные области ее тела лучше, чем она сама. В каждую их встречу он находил какую-то новую точку, прикосновение к которой вызывало у Златы желание издавать томный и громкий “ах”.

Впрочем, и она была не пальцем деланная и тоже могла вызвать у своего друга приятные ощущения: шутка ли – знакомы едва ли не половину жизни! Конечно, Злата знала, какие прикосновения заставляли Лёшку мурлыкать, а какие – вызывали поток нецензурной брани и просьбу больше так не касаться его тела.

Пальцы Златы гладили Лёшку по голове и крепко сжимали пряди его волос. Такие же светлые и мягкие, как у него. Когда Лёшка сжал ее лицо обеими руками и снова поцеловал Злату в губы, она подалась вперед и представила, каким взволнованным взглядом смотрят его большие темно-синие глаза с пушистыми ресницами.

Представив, как она сейчас коснется его шелковистой белой щеки и поведет пальцем вниз по скуле, к россыпи мелких веснушек, Злата положила руку на Лёшкину щеку и едва ощутимо погладила ее. Ее пальцы скользнули к красивому прямому носу парня, а потом – вниз, к нежным розовым губам, которые уже переместились на ее шею…

Ощутив довольно болезненный укус, Злата жалобно вскрикнула:

– Денис!

Нежные губы, которые в тандеме с зубами пытали тонкую кожу на ее шее, тут же исчезли, и Злата несмело открыла один глаз. Лёшка выглядел сбитым с толку, смотрел на нее и озадаченно хлопал глазами. Светло-голубыми, практически прозрачными.

Спустя несколько мгновений растерянность на его лице сменилась злобой, и Злата с ужасом поняла, что она только что сделала. В надежде хоть как-то сгладить нарастающий скандал она испуганно прошептала:

– Прости…

– Что ты сказала? – переспросил Лёшка тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Денис?

– Лёш, – запаниковала Злата. – Лёша… я…

– Кто такой Денис? – зарычал Лёшка и, схватив Злату за шею, прижал ее к кровати. – Ты что, еще с кем-то встречаешься? Признавайся!

Злата хватала ртом воздух и пыталась отцепить от своего горла жесткую руку, но Лёшка превосходил ее по силе, поэтому единственное, что получалось у Златы, – хрипеть, скулить и слабо дергать ногами в попытке отбиться. Когда у нее перед глазами потемнело, Лёшка наконец отпустил ее.

– Пошла вон. Знал бы, что поюзанная, – выгнал бы сразу.

– Лёша, – прошептала Злата, чувствуя, как слезы скапливаются в уголках ее глаз. Но Лёшку это не проняло:

Глава 7.3

В торговом центре было немноголюдно – в одиннадцать утра буднего дня все нормальные люди были либо на учебе, либо на работе. Злата зашла на фудкорт и решила купить себе блинчики с форелью и чай. Дождавшись своего заказа, она разместилась за одним из столиков и принялась мрачно жевать свой блин.

Злата очень хотела надеяться, что объявление ей бойкота всем классом – это просто неудавшаяся первоапрельская шутка, но была загвоздка: сейчас был февраль и даже первого апреля ее одноклассники шутили друг над другом максимально безобидно. Это они с Никой, зная, насколько Тоня боится насекомых, могли пошутить, что ей на голову села пчела. Все остальные их одноклассники ограничивались знаменитым “у вас спина белая” или выдумывали какие-то похожие добрые приколы. Так что, скорее всего, бойкот был очень даже настоящий.

Мысли Златы внезапно снова вернулись к Денису. Перед глазами всплыло его отрешенное бледное лицо, которое после ее невинной реплики болезненно сморщилось; глаза, которые тут же чаще заморгали и подозрительно заблестели; слезы, покатившиеся по бледным щекам; трясущиеся плечи; тонкие длинные пальцы, торопливо смахивающие соленые капли.

В ушах тут же зазвенело рычание Акиньшина: “У него сестра умерла, дура!”, и Злата зажмурилась. Она правда не знала! Если бы она была в курсе, что Денис переживает такое горе, она бы уж постаралась как-то следить за языком. Она же не злодейка какая-то!

Однако извиняться Злата не собиралась. Тем более при всем классе. Унизительно как-то.

Просидев на одном месте два часа, Злата все же решила отправиться домой. Больше покупать ничего не хотелось, да и не было средств для этого – отец значительно снизил сумму карманных до тех пор, пока Злата не наведет порядок в своей успеваемости. Родители ожидали, что уменьшение суммы, выдаваемой на карманные расходы, замотивирует ее выйти с троек хотя бы на четверки, но Злата не собиралась прыгать выше головы. По предметам, которые ей больше нравятся, она сделает все, чтобы сохранить свои четверки, а по тем, которые уже пять лет оцениваются на тройки, она не будет ничего менять. Да даже если бы она хотела, вряд ли она бы успела…

Когда Анна Владимировна Гринёва открыла дверь и увидела на пороге Злату, ее глаза удивленно округлились.

– Злата?

– Привет, мам. – Злата прошла в квартиру, а Анна Владимировна, не спуская с нее глаз, закрыла дверь и задвинула щеколду. Наблюдая за тем, как Злата снимает с себя верхнюю одежду и обувь, она скрестила руки на груди.

– Ты чего так рано?

– А… – Злата махнула рукой, умоляя высшие силы помочь ей сделать так, чтобы мама поверила в ее ложь. – У меня голова заболела, и я у медсестры отпросилась.

– А сейчас болит? – подозрительно прищурилась Анна Владимировна. Злата помотала головой. – Дай-ка свой лоб. Температура, может быть?

– Да нет у меня температуры. – Тем не менее Злата покорно подставила лоб под теплую сухую ладонь матери. Анна Владимировна кивнула:

– И правда. Ну иди полежи. Поспи. Ты хотя бы какую-то из своих троек исправила?

– Работаю над этим, – уклончиво ответила Злата перед тем, как исчезнуть за дверью своей комнаты. Однако не успела она уютно разместиться в кровати, как вдруг расплакалась.

С Лёшкой они были знакомы давно, а последние года два по обоюдному согласию встречались ради удовлетворения низменных потребностей. Лёшка был ее старше на два года, потому всему научился раньше и быстрее, а позже научил и ее. За последний год он несколько раз сказал, что хочет видеть у себя как можно чаще, и Злата обрадовалась. Ее многолетняя симпатия была наконец-то замечена, да еще и оказалась взаимной. А тут она со своим “Денис” во время прелюдии с другим… Как можно было так облажаться! Русаков же даже ей не нравится!

Перевернувшись на спину, Злата схватила своего любимого мишку, подаренного Лёшкой на четырнадцатый день рождения, и вперила взгляд в потолок. Внезапно подумалось о том, чем сейчас занимается Денис.

Злата нецензурно выругалась, а мишка полетел в дверь и, глухо ударившись о нее, мягко упал на пол.

Глава 7.4

– Олег, а ты женишься на мне, когда мне исполнится восемнадцать? – вдруг спросила Лариска, и Олег едва не подавился своим бутербродом с вишневым вареньем. Еле сдерживая улыбку, Денис похлопал одноклассника по спине, и когда Олег наконец прекратил кашлять, то взглянул на Ларису и дружелюбно поинтересовался:

– Почему ты хочешь, чтобы я на тебе женился?

– Ну… Ты красивый, – немного смущенно ответила девочка, и теперь настал черед Олега краснеть. Он бросил взгляд на Дениса, явно не зная, что ответить на блестящий аргумент Ларисы, и Денис пожал плечами. Правда, потом сказал:

– Ларис, Олег пока не думает о женитьбе.

– А когда будет? – тут же поинтересовалась она. – Он же уже совсем большой!

Олег улыбнулся:

– Ну, когда вуз окончу – можно будет подумать.

– А сколько лет тебе будет? – снова задала вопрос Лариска. Склонив голову на бок, Олег сделал вид, что задумался.

– Дай подумать… Двадцать два или двадцать три.

– А мне?

– Ну а ты сама разве не можешь посчитать? – изобразил удивление Олег и, мельком взглянув на наблюдающего за ними Дениса, улыбнулся ему краешком губ. – Вас же должны в школе этому учить. Сколько тебе сейчас?

– Восемь, – с гордостью ответила Лариса. Олег немного подался к ней:

– Отлично. Мне пятнадцать. Если мы отнимем пятнадцать от двадцати двух, например, сколько получится?

– Семь, – торжественно объявила Лариска спустя несколько мгновений. Олег улыбнулся:

– Правильно. Вуз я окончу через семь лет примерно, если все пойдет по плану. А теперь прибавь семь к восьми – что получится?

Подумав немного, Лариса ответила:

– Пятнадцать.

– Правильно, – похвалил ее Олег. – Тебе будет всего пятнадцать, когда мне будет двадцать два. Так что…

– …Ты будешь ждать, пока мне не исполнится восемнадцать? – догадалась Лариса, а Денис вдруг засмеялся, из-за чего расплескал немного кофе на скатерть. Олег бросил на него усталый взгляд и слегка улыбнулся. Денис улыбнулся ему в ответ:

– Что, Олег, выдохся объяснять? А я так каждый день.

– Он врет, – тут же ответила Лариска и кокетливо посмотрела на донельзя смущенного Олега. – Я сама домашку делаю. К Денису бесполезно обращаться. Он все время говорит, что уже забыл все, что делал в начальной школе.

Когда Денис бросил на сестру иронический взгляд и вопросительно приподнял брови, Лариска показала ему язык. Олег снова уткнулся в чашку кофе, но потом снова посмотрел на Дениса, который уловил в его взгляде мольбу избавить его от общества до безобразия честной девчушки.

– Ларис, ты не могла бы оставить нас с Олегом наедине? – попросил Денис, и Лариса тут же надулась:

– Вы больше не хотите со мной общаться?

– Хотим, – поторопился заверить ее Денис, ощущая пристальный взгляд Олега на себе. – Просто я тут вспомнил… Нам нужно обсудить кое-что… мужское. Тебе будет неинтересно.

К удивлению Дениса, Лариса приняла аргумент, но перед тем, как уйти, крепко обняла его. Несмело обняв ее в ответ, Денис снова поднял глаза на Олега. К своему удивлению, он увидел, что одноклассник наблюдал за ними с нетипично растроганным видом. Когда Денис выпустил сестренку и она ушла из кухни, он плотно притворил дверь и снова сел за стол.

– Она так любит тебя, – как бы невзначай заметил Олег, снова прикрывшись кружкой, из которой пил чай. Денис посмотрел на него с улыбкой:

– Да. Иногда не знаешь, куда от ее любви деваться.

– Я бы все за это отдал, – вдруг признался Олег и в ответ на удивленный взгляд Дениса пояснил:

– У меня тоже была младшая сестра. Диана. Она чуть постарше твоей Лары. Она… Она умерла три года назад, – прошептал он и уткнулся в чашку. Денис замер. Он понятия не имел, что в семье его приятеля случилось похожее горе. Они просидели в молчании не больше минуты, прежде чем Денис все-таки осмелился тихо спросить:

– Что с ней случилось?

– Рак, – нехотя ответил Олег, по-прежнему не глядя Денису в глаза. – Не знаю, как это вышло. Просто… Его обнаружили, когда Диане было пять. А в семь ее уже не стало. – Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Я редко виделся с ней, пока она лежала в больнице. Не люблю больницы. Слишком много боли и страданий. Мне пару раз плохо становилось. В обморок даже падал. Один раз это случилось при Диане, и родители предложили мне в следующий раз остаться дома. И я… остался. – Олег закрыл лицо ладонями. – Если б я знал, что это последний раз, когда я вижу ее живой… Я бы пришел. Даже если бы снова упал в обморок, я бы хотел побыть с ней. Я до сих пор виню себя за то, что Диана умирала одна, пока я боялся увидеть кровь, уколы и больных…

– Не надо, – как можно мягче прервал его самокопание Денис и нерешительно похлопал его по плечу. – Ты не мог знать, когда Диана умрет. И ты уж точно не виноват в том, что вскоре после твоего отказа идти в больницу она умерла. Не вини себя в этом.

– Сейчас она могла бы в четвертом классе учиться, – обреченно произнес Олег, и Денис крепче стиснул его плечо. – Или даже в пятом. Но ей теперь всегда будет семь лет…

Глава 8.1

Следующие несколько дней прошли напряженно. Злата теперь сидела одна: Ника переметнулась к другой однокласснице. Да и вообще стала больше общаться с Тоней, Евой и их подругами. Все девочки полностью игнорировали Злату, а она – их. Мальчики, впрочем, тоже. Злата старательно скалилась, когда натыкалась на выстроенную одноклассниками стену равнодушия, а на самом деле мысленно вопила: "Ну вы серьезно?!"

Исключением был Денис, который узнал о бойкоте лишь когда пришел в школу на следующий день после срыва. Зайдя в класс, Злата встретилась с ним взглядом и практически сразу ощутила на себе уничтожающий взгляд Яны, которая тут же сжала руку Дениса, чем заставила его недоуменно повернуть к ней голову.

Яна наклонилась к его уху и начала что-то говорить, иногда бросая на Злату недружелюбные взгляды. “Наверное, про бойкот рассказывает”, – невесело подумала та и неторопливо направилась к месту. Пока Денис слушал соседку по парте, он тоже смотрел на Злату. Когда она дошла до своего места и села, он зачем-то повернулся к ней лицом на несколько мгновений, но по взгляду Дениса Злата не успела понять, как он теперь к ней относился.

Когда прозвенел звонок на перемену и Злата направилась на выход, Яна прошипела ей в спину:

– Еще раз ты к нему пристанешь – пожалеешь.

Злата моментально поняла, кого имела в виду Крюкова, и улыбнулась. Денис же как можно тише шикнул на подругу. Злата же повернулась к Яне, чтобы увидеть ее сердитые глаза и сжатые губы, и дернула плечом:

– Крюкова, признайся ты уже ему в любви наконец. Твои чувства так очевидны, что отрицать их глупо.

– Только после тебя, – выплюнула Яна, а Злата выдавила из себя привычную ядовитую улыбку при виде розовеющих щек противницы.

– Сама себе противоречишь, Яночка. Сначала говоришь, что я пожалею, если еще раз “пристану” к Рыжику, а потом предлагаешь признаться ему в чувствах. Как я могу о чем-то сказать Русакову, если ты как сторожевая псина его стережешь двадцать четыре часа в сутки?

Покрасневшая Яна на несколько мгновений замолчала в попытках придумать очередной колкий ответ, и Злата воспользовалась этим, чтобы как можно быстрее выйти из кабинета.

Дома тоже все было не слава богу. Отец Златы, Никита Николаевич, пришел в ярость, когда узнал, что Злата так и не исправила свои двойки и тройки. А когда в один не самый прекрасный день ему позвонила Елена Васильевна и рассказала о том, что в течение долгого времени его дочь своими шутками не дает покоя одному из своих одноклассников, Злату просто выпороли как маленькую. Ремнем по заднице. Закончив экзекуцию, Никита Николаевич принялся засовывать ремень обратно в брюки и заговорил:

– Ты перед этим парнем извинишься, Злата. А заодно попросишь помощи по математике. И по алгебре, и по геометрии. Пока ты не исправишь оценки и не наладишь отношения с одноклассником, карманных денег не получишь совсем. Поняла меня?

Измученная и заплаканная Злата, чья пятая точка по ощущениям горела огнем, закивала. Она была готова пообещать хоть на углях станцевать, лишь бы отец отпустил ее. В целом она и так понимала уже, что была не права, поэтому даже не злилась ни на Дениса, ни на Елену Васильевну. Однако гордость все равно не позволяла ей извиниться за свое поведение и пообещать исправиться.

Впрочем, когда отец заявил, что в случае провала на экзаменах отправит ее повторять девятый класс к своим родителям в Костромскую область, Злата все же решила наступить гордости на хвост. Бабушка и дедушка по папиной линии жили в селе и держали довольно большое хозяйство, поэтому она была более чем уверена, что ее запросто припахают выполнять какую-нибудь грязную работу.

Выросшую в Москве Злату такая перспектива совершенно не радовала. Она и так уже осталась не только без карманных денег, но и без единственной подруги. С этим надо было что-то делать.

И тогда Злата выбрала сдаться. Дождавшись окончания очередного учебного дня, она выскользнула из класса вслед за Денисом и как можно незаметнее последовала за ним. Яна Крюкова, которая ходила за Денисом хвостиком, в этот раз задержалась, чтобы Светлана Евгеньевна объяснила ей ошибки в самостоятельной по истории, чем Злата не преминула воспользоваться.

– Денис, – несмело окликнула она его, когда он уже натягивал куртку, и одноклассник резко поднял голову, будто змея, увидевшая добычу. На его лице было написано удивление и недоумение. Злата улыбнулась как можно доброжелательнее:

– Можно с тобой поговорить?