Задачи о рыцарях и лжецах

Часть 1. Расстановка

Владимир. Может, нам покаяться?

Эстрагон. В чем?

Владимир. Ну, там… (Пытается подыскать слово.) Да вряд ли стоит вдаваться в подробности.

Эстрагон. Уж не в том ли, что мы на свет родились?

Беккет, «В ожидании Годо»

В действительности все не так, как на самом деле.

С.Е. Лец

Часть 1. Расстановка

Тюя

Воображалкой меня бог не обидел, но даже в самых больных фантазиях я не мог представить, что мне придется работать нянькой для дадзаевых пиздюков.

Был октябрь, день – суббота, время – девять. Милое утречко в Йокогаме, когда добрые люди валяются в постели до полудня, а потом не спеша, щурясь под лучами солнца, затягиваются сигаретой с охуенно вкусным табаком и идут пить кофе.

А меня в эти злоебучие девять утра разбудил звонок в дверь.

Звонок был короткий, будто неуверенный. Я сначала решил не реагировать, спокойно дрыхнуть дальше. Но потом позвонили еще раз – более твердо – и я, проклиная все на свете, все-таки вылез из постели, натянул первое, что попалось под руку, и потащился к двери.

На лестничной площадке топтался Акутагава Рюноскэ, как всегда бледный и мрачный, как сраный вампир из книжек для тринадцатилетних девах. Чтобы он – да сам приперся ко мне домой?..

А рядом с ним я увидел – кого бы вы думали? – его белобрысого дружка из Детективного Агентства, мальчика-тигренка.

— Ты совсем обалдел, что ли?! – прошипел я. – Хочешь, чтобы все Агентство знало, где я живу?

— Поговорить надо, Накахара. — Акутагава независимо скрестил руки на груди, с вызовом типа, но взгляд у него все равно был какой-то неотсюдашний. То есть он всегда, прямо скажем, выглядел так, как будто не дурак побаловаться веществами, но сейчас был похож просто на ходячее говно.

Его вид лучше любых аргументов убедил меня, что дело важное.

Открывая дверь, я автоматом окружил себя «стенкой» из гравитации, как бронежилетом. С Акутагавой я работал давно, неплохо его знал и подставы от него не ждал, но привычки въедаются в тебя, как ржавчина.

К приходу гостей я не готовился, но квартирка у меня заебончиком, я на Мори не просто так батрачу. Бардак, конечно, пора выкинуть к чертям весь надоевший хлам, да и окна давненько не мыли, звякну в службу уборки, если не забуду; но все равно красота, эти два оборвыша точно впечатлятся.

Акутагава как будто вообще не обратил внимания на обстановку, как и на мои меры предосторожности. Волоча ноги как зомби, он прошел через пару комнат, пока не наткнулся на диван, на который было накидано поменьше вещей, чем на другие, и уселся на свободное место. Тигренок – Ацуси или как там его — с виноватой улыбкой отодвинул в сторону мою одежду и сел рядом на освободившееся место. Задел ногой пустую бутылку от превосходного пино-нуар десятилетней выдержки, ойкнул, извинился:

— Вы... Накахара-сан, да?.. Простите, что мы вот так... без предупреждения...

Он выглядел поадекватнее, чем Акутагава – тот, казалось, вообще не воспринимает происходящее. Если это было ЛСД, пару марок он точно слопал. Или потяжелее что?..

Я нашел среди батареи бутылок на полу пару непочатых. Откупорил одну из них, налил вино в бокал — это, кстати, оказалось какое-то ссаное кисловатое дешевое каберне, но мне в общем-то было плевать. В последние месяцы я, пожалуй, чересчур налегал на выпивку, приуныл без движняка, но лучше уж бухать, чем жрать наркоту горстями, как некоторые, не буду показывать пальцем. Уселся в кресло напротив гостей. Акутагава, как-никак, был моим подчиненным, и стоило продемонстрировать ему, что он зарвался. Я решил закосить под Мори – сделал любезно-холодную морду:

— Я был бы рад узнать, где тебя носило весь последний месяц, Акутагава. В Мафии тебя обыскались.

— Я был... в Лондоне, — выдавил Акутагава, так и не глядя на меня. Не то чтобы этот ответ что-то прояснял. Я продолжал:

— Была пара дел, где твоя помощь была бы отнюдь, — это я продолжал играть в Мори, он любил всякие такие словечки, — не лишней. Знаешь, кто тобой очень недоволен?

Акутагава молчал, продолжая тупо пялиться в пространство. Я нетерпеливо сказал:

— Ну? Ацуси – тебя ведь Ацуси зовут? – ты тоже будешь сидеть как воды в рот набравши? Что вас ко мне привело, молодые люди? – Во, прям вишенка на торте, Мори бы так и сказал: «молодые люди».

Мальчик-тигренок неловко поерзал и сказал:

— Мы решили избавиться от наших способностей, но Рюноскэ не уверен, что это было правильное решение, и хочет с кем-то его обсудить.

Я заржал, конечно.

Осекся я, когда Акутагава поднял на меня глаза – я никогда такого взгляда у него не видел и даже не знал, что он может так на кого-то смотреть. Страх, а точнее, пиздецки огромный ужас – вот что там было.

До меня начало доходить, что Ацуси не шутил.

Я поднялся с кресла, отставил бокал в сторону, шагнул к Акутагаве и ткнул его в щеку пальцем. Тот дернулся так, будто моя рука была раскаленной:

— Совсем спятил, Накахара?!

Ничего нового в его стремной реакции не было, все преотлично знали, что парень – конченый невротик, который ненавидит прикосновения. Но вот в чем шутка, раньше он бы просто не дал мне к себе прикоснуться: этот его огромный мрачнявый воротник в момент взлетел бы вверх, оттолкнув мою руку, Акутагаве даже не надо было предпринимать для этого сознательное усилие — для него «Расёмон», защищавший его от вторжения в личное пространство, был такой же инстинктивной, естественной способностью, как мое управление гравитацией.

В этот момент я осознал, какое слово крутилось у меня в голове с момента, когда я увидел Акутагаву на своем пороге: голый – вот как он выглядел. Его сложносочиненный готичный прикид теперь был просто одеждой. Он по правде лишился «Расёмона».

Часть 2. Гамбит

Часть 2. Гамбит

Дадзай

Святой Джоан и ее Церковью Уравнителей я заинтересовался мгновенно, как только первые упоминания об этой любопытной личности появились в англоязычной прессе – и в первую очередь в интернете. Поначалу я склонялся к версии, что это не более чем очередная утка, каких обыватели сочиняли про обладателей сверхспособностей огромное множество, но на всякий случай решил следить за ситуацией, — и чем дальше, тем меньше она мне нравилась. На тот момент, когда мне впервые встретилось имя Джоан, в Великобритании насчитывалось 167 людей со способностями. Через полгода их осталось 99. Разумеется, я основывался лишь на открытых источниках и был уверен, что истинные цифры отличаются от зафиксированных в документах, но кое-какие выводы можно было сделать и после этой исключительно неприятной и сулящей нам немало проблем статистики.

Я этими наблюдениями благоразумно ни с кем не делился, но увы, однажды тему Уравнителей поднял на совещании Агентства наш драгоценный гений Рампо, который, по всей видимости, тоже любил штудировать прессу и следил за Уравнителями параллельно со мной.

— А почему они называют себя Уравнителями? – спросил кто-то из мальчишек – то ли Танидзаки, то ли Миядзава.

— Они продвигают риторику в том духе, что одаренные не хуже обычных людей – то есть равны им – и предлагают им «очиститься», — объяснил Рампо.

– А с чего это мы вообще хуже? И вовсе мы не хуже...

(Устами младенца, подумал я. Ложная предпосылка – один из самых распространенных приемов в демагогии).

— В общем, — продолжал Рампо, — идеология Джоан сводится к тому, что лишившись способностей, одаренные, во-первых, перестанут быть угрозой для простых людей, а во-вторых, смогут жить нормальной, счастливой жизнью.

— Что движет простыми людьми, вступающими в эту секту – понятно, — заметил Куникида, — но что сподвигает на это одаренных?

Фукудзава с видом мудреца изрек:

— Такая идеология не собьет с толку меня или тебя, Куникида-кун, но вполне способна смутить неокрепший ум, а как я понял, члены секты – в основном подростки и молодежь. Даже название способности – «Проклятое дитя» — указывает на то, что Джоан предпочитает работать с юными и неуверенными в себе.

(Как и ты, лицемерный ты старик; как и Мори, как и я сам, как и все на свете... Нет, вслух, конечно, я этого не сказал).

Куникида с сомнением покачал головой, недовольно буркнул:

— Эта женщина выступает за избавление от способностей, но сама при этом обладает способностью — есть в этом что-то абсурдное...

Я не считал нужным вмешиваться в разговор, но тут не удержался и вставил:

— И не только она, думаю. Движение такого рода должно уметь себя защитить – наверняка в секте есть и другие одаренные, а не только обычные люди и те, кто уже лишился способностей. Люди активно фигурируют в риторике Уравнителей, но на самом деле вряд ли имеют большое отношение к тому, что там происходит. В основном это война между такими, как мы.

— Да. Битва богов и чудовищ, — сказал Фукудзава.

Рампо подытожил:

— Так вот... Я считаю, мы имеем дело не с подлинным лишением сил, а с какого-то рода гипнозом. Но, так или иначе, эти Уравнители представляют опасность для всех обладателей способностей.

— Насчет гипноза – ты понял это благодаря «Сверхдедукции»? – уважительно спросил Куникида. Ну, он никогда не отличался большой смышленостью.

— Нет, это самая обычная дедукция, — улыбнулся Рампо. – Видите ли, в Англии обладатели сверхспособностей организованы куда лучше, чем в Японии. Они зарегистрированы, подчинены закону, их контролирует специальная организация под названием Витенагемот. Как и сказал Дадзай-кун, движение наподобие Уравнителей не может оставить людей равнодушными — многие должны расценить их как угрозу и попытаться устранить. Однако Уравнители открыто действуют до сих пор, и нет информации о каких-либо их конфликтах ни с правительством, ни с какими-либо другими структурами. Все, кроме прессы, волшебным образом просто закрывают глаза на существование секты – напрашивается вывод, что Джоан каким-то образом заставляет всех недоброжелателей игнорировать себя; вряд ли имеет смысл предполагать банальный подкуп, когда речь о людях, правящих страной, так что у меня появилась мысль о гипнозе. Далее: можно предположить, что в распоряжении Уравнителей две губительных для нас способности – гипноз и обнуление – но тут можно вспомнить принцип Оккама, «Не следует множить сущности без необходимости»: ведь для обнуления гипноза достаточно. Человек просто думает, что лишился способностей.

Потрясающе. Мне в голову закралось чудовищное подозрение: неужели Рампо все-таки смирился с фактом, что он никакой не одаренный, раз решил объяснять ход своей мысли последовательно, понятным простым смертным языком?

Так или иначе, я какое-то время назад пришел ровно к тем же выводам, которые он сейчас озвучил.

— Как по мне, разница лишь в формулировке, — резонно заметил Фукудзава. – Если гипноз эффективен настолько, что человек полностью уверен, что лишился способностей, можно сказать, что он действительно их лишился, как ни крути. Гипноз даже хуже, потому что обнуление способностей само по себе хотя бы не влияет на личность и воспоминания человека.

И опять-таки не поспоришь. Все было крайне скверно, хуже некуда.

— Думаю, вы преувеличиваете опасность, господа, — сказал я, дурашливо ухмыляясь. – Мы-то, слава богу, в Японии, а не в Англии, нам эта секта не угрожает, а если мы начнем вмешиваться, то заполучим очень сильного врага.

Думал я при этом совсем другое: надо действовать, причем немедленно.

В любой войне есть по сути только два пути к победе. Первый — это захватить инициативу с самого начала и удерживать ее до конца. Второй — сделать вид, что ты проигрываешь, дождаться момента, когда противник ослабит бдительность, и в самом конце вырвать у него победу. Но и в том, и в другом случае нужно действовать неожиданно. А чем дольше мы ждем, тем больше противник о нас узнает: если у Великой Джоан имеется хоть немного смекалки, она сейчас изучает всю информацию о людях со сверхспособностями во всем мире, которую только может найти, чтобы понять, кто может представлять для нее опасность. И как только противник поймет, что с нами (со мной, в частности) следует вести себя осторожно, фактор неожиданности потеряется, и этот способ уже не сработает.