Загнать дракона. Втридорога

ГЛАВА 1. Романтика найдет прибежище везде

— Да чтоб тебя муха цеце под хвост ужалила, чухоблох кривоногий! Вперед, я тебе говорю! Оглох? А ну пошел!

Лита снова озлобленно дернула коня за повод. Животина ей попалась упрямая и норовистая.

— Он, дочка, хороший, — внушал ей крестьянин, к которому Лита обратилась ввиду болезни своей Звездочки.

Лошадку ей пришлось оставить на попечение чужих людей, заплатив вперед за постой. Забрать ее Лита планировала на обратном пути. А взамен пришлось согласиться на это пегое недоразумение.

— Он мерин добрый, — гнул свою линию мужик, поглаживая по хребту коня. — Опять же, баловаться меньше будет.

— Скверные привычки? — как всегда, ища подводные камни, поинтересовалась опытная Лита.

— Он это… — покрутил пальцами крестьянин, почесал в затылке пятерней, пытаясь, видимо, вычесать оттуда нужное слово. — Как-то его проезжий господин обозвал?... А-а! Ро-ман-дик, кажись.

— Романтик? — переспросила Лита и окинула взглядом мерина.

Тот флегматично жевал жвачку и одновременно преобразовывал ее во вторичный продукт посредством задней части туловища. В данный момент Лита бы применила к мерину другой термин, более прагматичный, что ли, но спорить не стала. Романтик так романтик. Не хватало еще заглядывать в душу вьючному животному.

Однако позже она поняла, что была не права. Ох как не права!

Границу Марлуции они пересекли без особых проблем. Тонкий столбик, о который, зажмурив глаза, почесывалась привязанная коза, видимо, эту границу и отмечал. Лита слезла с мерина, имя которого она так и забыла узнать, и осторожно приблизилась к столбику. Взяла лежащую поодаль табличку, во времена оны крепившуюся к столбу, и сдула пыль. «Марлу…» было написано на ней. Остальную часть слова прикрывала засохшая коровья какаха. А наверху слова был пририсован неприличный жест. Лита перевернула табличку. От руки там было приписано: «Остерегайтесь дра…». Дальше шло неразборчиво. Глаза Литы заблестели. Цель была близка. Она повесила табличку назад на столбик, использую торчащий ржавый гвоздь, и прихлопнула рукой, закрепляя эффект.

Проехав еще с пару миль, девушка и мерин взобрались на вершину холма, откуда открывался вид на долину и на город. Он был таким сахарно-пряничным — просто отламывай да кусай! Над крышами аппетитного терракотового цвета кружили серебряные искорки голубей. Солнце плевалось золотыми искорками в синюю речку. А за городом вставал белый замок со всем, что ему положено: изящными башенками, золотыми флюгерами, строгими заломами стен с зубцами в форме ласточкина хвоста. И наверняка темным подземельем, где прикованные цепями скелеты втуне тянулись к давно опустевшему кувшину с водой, — напомнила себе Лита. Это, значится, чтобы не размякать от всего этого великолепия, раскинувшегося перед глазами. Девушка тронула мерина ногой.

И вот тут-то Романтик и проявил свой паскудный нрав. Совершенно не слушаясь Литы, он застыл, уставившись полными мечтательности глазами на облачко в форме рыбы, летящее в высоком и одуряюще голубом небе.

— Пойдем уже! — поторопила его Лита.

Но животина не прореагировала. Ни на крик, ни на битье каблуком по почкам (или другим подвернувшимся органам). Лита слезла и потянула мерина вперед за повод. Романтик сделал пару неохотных шагов и снова застыл, восхищенно озирая пейзаж.

— Ну ты, дурень! Нам немного осталось! Скоро отдохнешь на конюшне. Я тебе овса куплю, — на голубом глазу соврала Лита.

Романтик фыркнул и скосил глаза на девушку. В его глазах читалось такое искреннее презрение ко всему земному и низменному, что Лите почти стало стыдно за свое желание поскорее добраться до любой харчевни, чтобы поесть… да что угодно поесть, лишь бы оно не ползало и не квакало перед своей кончиной.

— Да идем же, эстет недоделанный! — ругалась Лита и тянула за собой мерина.

Только спустя четверть часа уговоров, ругани и приложенных физических усилий Романтик со вздохом, берущим за душу, согласился следовать по тропе за Литой. Но стоило ей сесть в седло, как он тут же застывал.

В город они вошли оба потные, злые, взъерошенные и ненавидящие друг друга.

Первый же трактир позвал Литу, и она с удовольствием избавилась от Романтика, привязав вредного мерина к коновязи. А сама направилась к столику под виноградным навесом.

Двое мужчин, сидящих там, сильно разнились одеждой. Один — с основательным пузом, подпирающим жилетку так, что единственная пуговица на нем держалась на двух последних нитях и на честном слове — имел лицо подобострастное и лоснящееся от жары. В нем Лита угадала хозяина сего чревоугодного заведения.

Второй… Лита чуть вздрогнула, когда взгляд темных, бархатных глаз мужчины упал на нее… был одет в просторную белую рубашку с кружевными манжетами, распахнутую на груди. Его бордового цвета камзол лежал рядом на лавке. Лицо мужчины было вылеплено из самых качественных материалов, и природа немало потрудилась, чтобы создать такой волевой подбородок, твердые скулы и изящную линию чуть насмешливо изогнутых губ.

Эти двое отставили большие кружки, над которыми, жадно жужжа, кружились мухи, и уставились на Литу.

— Здрасьте! — пискнула Лита. — Доброго вам здоровьечка!

— И тебе не хворать! — отозвался трактирщик. — Откуда такая будешь? Ишь беленькая какая! Нешто из Лимбурии? Так там вроде чернявые все.

— Агась. Из Лимбурии я. А окрас уж какой получился. Бают, что папаша мой, коего отродясь не видывала, издалече был. Такой белобрысый, что прямо жуть! Мимо проходил, вот я и случилась.

— Метко он, — подал голос второй мужчина, который внимательно оглядывал Литу с носков запылившихся башмаков до не менее пыльного платка на голове. — Шел мимо, но попал в цель.

Трактирщик засмеялся.

— Где бы мне похарчеваться? — скромно опустив глаза долу, как и полагалось приличной девушке, поинтересовалась Лита. — И заночевать бы.

ГЛАВА 2. Почем аршин драко… рубашки?

— Тю! — сказал трактирщик, вытаращив глаза на Литу. — И как ты на него охотиться собираешься?

— Как-как! Как мне ведьма рассказала, — важно объяснила Лита. — Они, драконы то бишь, на травку кошачий плакун дюже слетаются. Надо ее запалить на лугу. И в огонь еще кой-чего подкинуть. Ну, мне ведьма так говорила. И продала порошок.

— Что за порошок хоть? — усмехнулся красавец.

Лита отвела глаза, стараясь не подпасть под обаяние незнакомца.

— Какой надо! — насупилась она.

— Неужели не покажешь?

И он протянул к девушке руку. Лита покосилась на длинные гибкие пальцы, унизанные перстнями, и придвинула к себе суму поближе.

— Держите карман шире! — проворчала она. — Сами к ведьме идите и пусть она вам все расскажет и продаст: и порошок, и слова наговорные. А я вас не знаю! Вдруг вы сироту ограбите и волшебный порошок отберете?

— Дракон-то тебе на что сдался? — усмехнулся трактирщик, ставя перед Литой еду и наливая ей вино из кувшина, стоящего на столе.

— Нешто не знаете? — удивилась Лита, раскрывая огромные глаза. — Или у вас такой легенды нет?

— Легенду-то хоть расскажешь? Или тоже к ведьме пошлешь? — усмехнулся красавчик и откинул с высокого лба темную челку.

— Скажу, чего ж не сказать, — вздохнула Лита.

Она положила кусок мяса на хлеб и азартно откусила. Прожевала, откусила и от сыра, потом хрустнула огурцом. Мужчины молча наблюдали за ней. Лита отпила вина из кубка. Вино было ядреное!

— На чем настаиваете? — деловито поинтересовалась она.

— На драконьем навозе, — сказал трактирщик.

Лита выпучила глаза, а мужчины, переглянувшись, покатились со смеха. Девушка неодобрительно ждала, пока они закончат веселиться на ее счет.

— Ты откуда выдумала, что драконы в Марлуции водятся? — отсмеявшись, спросил вельможа и так ловко стащил с Литиной тарелки половинку помидора, что она ахнула и не успела дать ему по загребущим рукам.

— Так легенды ж есть. Так бают, — оправдалась она.

— И зачем тебе они?

— Ну как зачем? — возмутилась Лита. — Говорят, что когда драконы чешуйки роняют, то они все в монеты серебряные или золотые превращаются. Это если чешуя такая. Или в рубины и изумруды.

— Разбогатеть решила?

— Мне позарез деньги нужны, — охотно поведала девушка. — Как маменька почили, так меня из дома родственники взашей погнали. И корову отобрали, и свинок. Одну Звездочку мне оставили…

— Это Звездочка? — недоуменно приподнял бровь незнакомец, оглядывая мерина, лениво обмахивающего круп неровно обстриженным хвостом с колючками репейника.

— Да нет, — махнула раздраженно рукой Лита на пегое недоразумение. — Этого дурня мне подсунули в дороге. Чуть приболела Звездочка. Вот и пришлось этого взять. Последние денежки тю-тю. Те, что матушка накопила мне в приданое.

— Да-а-а, нелегкое у тебя положение, девка, — резюмировал трактирщик.

— Вот и я так думаю, — тяжело вздохнула Лита. — Поэтому мне дракон позарез нужен.

— И что ты будешь делать, как увидишь его? — усмехнулся незнакомец.

— Ну что-что? — растерянно сказала Лита и задумалась, поднимая глаза к небу. — Может, его палкой потыкать, и с него чешуя посыплется?

Трактирщик хрюкнул. Незнакомец окатил Литу насмешливым взглядом прищуренных глаз.

— Больше ничего не придумала?

— Не-а, — развела руками Лита. Нахмурившись, призадумалась: — Или его теркой поскрести?

— Ты дракона-то хоть в глаза видела? — продолжил веселиться трактирщик.

— Где же я видеть могла, когда они только в Марлуции водятся?

— лись! — сказал незнакомец.

— Что — лись?

— Води-лись! И то легенды это все. А если бы не легенды, то боюсь, увидев настоящего дракона, ты бы просто от страха в обморок брякнулась.

— Я? Брякнулась? — возмутилась Лита. — Да ко мне даже сынок старосты подкатывал, и то не спасовала. Ка-а-ак дала ему по роже наглой!

И Лита, желая продемонстрировать, как она врезала незваному ухажеру, махнула рукой.

Кубок с вином, некстати оказавшийся на пути размаха ее руки, полетел через весь стол и окатил незнакомца темно-бордовой жидкостью. Лита ахнула и испуганно прикрыла рот рукой. Мужчина стряхнул с кисти брызги вина и поднялся на ноги. Лита испуганно хлопала глазами, глядя на измаранную вином рубашку и бежевые брюки с золотым позументом, тоже в вишневых пятнах.

— Солью надо! — пискнула она. — Солью посыпать, господин хороший!

— Лурецкий шелк, — сказал незнакомец, разглядывая изгаженный рукав. — Один золотой за локоть.

— Скока? — вторично испугалась Лита.

— Полагаю, что весь твой мерин и ты сама не стоишь столько, — задумчиво сказал незнакомец, натягивая камзол.

Камзол был роскошный, расшитый золотом. Лита смотрела щенячьим взглядом на мужчину, которому она нанесла урон.

— Я… я… отработаю, — просипела она, потому что голос не сразу вернулся к ней.

— Еще как отработаешь, — с угрозой произнес незнакомец. — Все до последней монетки! Драконья охотница мне выискалась! Чтобы не позже, чем через час была в замке!

— Каком замке? — захлюпала носом Лита.

— В моем!

— А вы кто будете?

— Граф Ювиний, — процедил мужчина.

— А где ваш замок?

Вельможа ткнул в направлении белоснежного замка, чьи башни виднелись над крышами города. Трактирщик крикнул, и из-за угла здания вышли двое слуг, ведя в поводу коней. Придержал стремя, пока мужчина садился на скакуна.

— Чтобы была как штык на месте! Иначе тебя за шкирку приволокут, — пригрозил граф, и кавалькада помчалась по улице, поднимая пыль.

— Ой мамочки! — отплевавшись, пробормотала Лита. — И чой-то теперь будет?.

— Сама кашу заварила, сама и расхлебывай, — равнодушно проворчал трактирщик, собирая посуду. — Драконья охотница, мать твою перемать.

Лита перебросилась с Романтиком мрачными взглядами, и в кои-то веки их чувства совпали.

ГЛАВА 3. Заманчивое предложение. Но нет

Не доезжая до замка, Лита спешилась. Романтик, то ли обладая телепатическими способностями, то ли просто на время утратив идиллическое настроение, послушно перебирал копытами и чутко реагировал на каждое движение каблука девушки или подергивание повода.

Городок оказался не так чтобы очень большим, скорее провинциально скромным и уютным. Лита с любопытством присматривалась к местной женской моде. Что-то взяла на заметку, над чем-то от души посмеялась. Запомнила местонахождение нескольких магазинчиков с жизненно необходимыми ей товарами.

Город и замок разделял парк за кованным забором. Едва проехав ворота, Лита остановила Романтика и привязала к дереву. Уселась под сосной и вдохнула нагретый воздух, пахнущий хвоей и смолой. Покопалась в седельной сумке и достала ящичек, в котором лежала тряпица, сапожная щетка и две коробочки с ваксой: одна полная, другая початая. Лита окинула взглядом безлюдные окрестности, потом сдвинула дно ящичка. Достала из тайника старую, чуть выцветшую открытку с одним оторванным уголком.

На картинке был изображен город: высокие трехэтажные дома с остроугольными крышами и бульвар, обсаженный аккуратными липами. Небо на открытке было хмурым, а дома, словно противореча ему, пестрели разными цветами, как детские кубики. По скверу прогуливались дамы под руку с кавалерами, с детьми и собачками на поводке. Лита полюбовалась на открытку полминуты, спрятала ее в секретное второе дно и убрала ящичек в сумку. Тяжело вздохнула, взяла Романтика за повод и поплелась к замку, волоча ноги и состроив на лице обиженно-трагическую гримаску.

*****

Во дворе замка было пустовато. На углу две служанки выбивали развешенные на брусьях одеяла. Удары выбивалок отдавались от стен, а пыль поднималась аж до второго этажа. Лита оторвала понурый взгляд от проросшей между камнями травы и подняла его наверх. Ей показалось, что кто-то торопливо отошел от окна, прячась. Гардина колыхнулась, возвращаясь на место. Лита снова потупила взгляд и стала колупать носком башмака расшатанный камень брусчатки.

— Эй ты! — услышала она женский оклик.

На ступенях стояла пожилая женщина, высокая и сухая, как щепка. На остром носу восседали очки, а колючий взгляд серых глаз строго изучал Литу. Девушка подошла и сделала неуклюжий книксен.

— Я тут это… господин хороший… граф который…

— Ты, что ли, на отработку долга перед его сиятельством? — строго уточнила женщина.

— Я самая, кажись, — тяжело вздохнула Лита. — А много отрабатывать-то?

— По пол серебряной монеты в месяц, — снисходительно объяснила женщина. — Стало быть года за полтора отработаешь за…

— Ой-ой-ой! — вскричала Лита. — А побыстрей как-то нельзя?

— За рубашку, — с нажимом сказала старушка. — А что касается брюк…

— Эй! — возмутилась Лита. — Ежели я туточки возиться буду с утра до вечера, то когда же я на драконов охотиться буду?

— Что касается брюк, — недовольно чеканя каждое слово, сказала старушка, — то если отстирать сумеешь, то отрабатывать не надо будет.

— Я готова! — охотно сказала Лита и протянула руки. — Дайте мне корыто!

— Обожди с корытом! Сначала мерина своего на конюшню отведи. Потом самой бы неплохо было помыться, — неодобрительно обведя ее с ног до головы, сказала женщина. — Ишь пыльная какая! Переодеться. Платок свой деревенский сними. А потом я тебя к его сиятельству отведу. Вот с ним и поговоришь о всяком-разном.

— А вы кто будете графскому сиятельству? Евойная матушка?

Женщина вытаращила глаза на Литу.

— Окстись! Какая я матушка! Я управительница здешняя. Тетушкой Афарой меня можешь звать.

— Поняла, тетушка Афара, — покладисто согласилась Лита и зашагала за управительницей. — А что ж платки у вас не носят? Это ж наипервейшая вещь для работы. Во-первых…

*****

Через час, помывшись, переодевшись в форменное платье с вырезом на груди и белым передником, а также причесавшись и надев белый чепец, она уже шла к своему новому господину.

Граф сидел в библиотеке в кресле, положив скрещенные ноги в домашних сафьяновых туфлях на пуф. Взглянул поверх книги на Литу, которая от растерянности сделала целую серию неловких книксенов и даже один полупоклон, с каждым па приближаясь к хозяину замка. Тот внимательно наблюдал за телодвижениями Литы, и в его загадочных темных глазах горела прежняя насмешка.

— Ну что, устроилась?

— Агась.

— Тетушка Афара тебе все рассказала?

— Агась.

— Брюки отстираешь, и я тебе этот долг прощу.

— Когда отстираю?

— Если. А вот рубашка, извини, на выброс. А она дорогого стоит. Так что отработать придется.

— А делать-то мне что? — на всякий случай жалобно хлюпнула носом Лита. Потом похлопала длинными ресницами. Все вкупе безотказный прием.

— А что ты можешь?

— Э-э… Пасти могу. Доить. Посуду мыть. Стряпать что-то простое. Но боюсь, что от моей стряпни у ваших сиятельств животы посводить может.

— Разберемся, — хладнокровно произнес граф, вставая.

Он неторопливо обошел вокруг скромно опустившей глаза девушки, разглядывая ее.

— А больше я, кажись, ничего не умею, — прошептала Лита. Ее щеки покрылись румянцем, а спина мурашками.

— Хм. Правда?

Граф Ювиний взял кончик золотистого локона Литы и накрутил на палец. Лита покраснела еще больше.

— Угу. Не знаю, чем еще могу графскому сиятельству служить, — почти неслышно сказала она.

— Точно не знаешь? А ты подумай, — ласково произнес граф, словно щекоча Литу хриплыми нотками в голосе.

— Как-то не придумывается ничего, — пожаловалась Лита.

— Хм. А я бы и срок тебе скостил. И даже монеток подбросил.

— За каку таку службу?

Смущенье все больше и больше одолевало Литу, так что она даже рассердилась на себя.

— Да это даже и не служба, — по-прежнему вкрадчиво продолжал граф, медленно наматывая Литин локон, отчего она невольно начала подаваться вперед. — Будешь моей личной горничной?

ГЛАВА 4. Игра в пятнашки

— Графин ему подай! Воду налей! Постель взбей! — сердито пыхтя, ворчала Лита, таская воду в ведрах из реки в корыто.

Стирать она отпросилась подальше от замка. Тетушка Афара никак не могла понять, зачем уходить из оборудованной замковой прачечной, но Лита настояла на своем. Корыто она взгромоздила на Романтика, заставив его невольно настроиться на философский лад и задуматься о своей юдоли, а в корыто сложила стиральную доску, ребристую, как ее жизнь, и темно-коричневый брусок мыла.

— Щелочью и синькой брюки его сиятельства нельзя мучить! — напутствовала ее управительница. — И о доску особо не три. Нежный предмет. Ты ручками, ручками!

— Ручками! — передразнила ее Лита, отойдя на безопасное расстояние. — Агась! И ножками тоже.

Придя на берег речки к мостку, она для начала злобно пнула валяющиеся на траве сиятельные штаны. Те взвились в воздухе, но земное притяжение вернуло их назад. Лита покосилась на несчастный предмет одежды. Перед глазами невольно встал их хозяин. Мужественная фигура графа и его смеющееся лицо с иронично изогнутыми дугами бровей едва не материализовались в воздухе. Сердце девушки сдавила когтистая рука сожаления. Ну нет, дудки! Лита решительно тряхнула головой, выбрасывая из нее это и подобные ему вредные чувства. Работа есть работа! Зачем она вообще сюда приехала? То-то! Вот и будет действовать по плану.

Лита воровато оглянулась, но вокруг царили тишь да гладь. Между камышами играли в прятки зеленые стрекозки, то и дело давая лягушкам ложную надежду на обед. Лягухи неуклюже подскакивали, промахиваясь и плюхались, разочарованно квакнув, назад в жирный ил, который скопился на дне прозрачной реки. Романтик, сентиментально пофыркивая, наблюдал за этой картиной и, пощипывая травку на берегу, размышлял о круговороте жизни в природе.

Убедившись, что соглядатаев нет, Лита достала из принесенного мешка несессер. Наморщив носик, выбрала одну склянку и посыпала серым порошком все пятна на графских брюках. Посидела, болтая ногами в приятной коричневой воде и распугивая мальков, на мостике, а затем с чувством удовлетворения бросила брюки в таз с натасканной водой. Два раза сполоснула и достала. Хмыкнула, убедившись, что ни одного пятнышка на брюках не осталось, и повесила белье на ветку ближайшего дерева. Затем потянулась и пошла собираться. Вылила воду из корыта, собрала в него взятые лишь для отвода глаз стиральные принадлежности, собралась было развесить на краю корыта брюки и…

— Едрена кочерыжка! — неизящно выругалась Лита и схватила с ветки брюки.

Пятна — ярко-винные, такие, словно никто их и не удалял — отчетливо выделялись на нежно-бежевых штанинах. Только теперь они были в других местах, при этом сохраняя прежние формы и очертания.

— Не может быть, — повертев штаны в руках, сказала девушка.

От души выругалась и снова принялась за дело. Процедура была повторена в точности: серый порошок, полоскание теперь уже в реке, развешивание на ветке дерева.

На этот раз Лита на отрывала глаз от штанов, поэтому застукала тот момент, когда шкодливые бордовые пятна, появившись из ниоткуда, поползли, совсем как жуки, по штанинам и расселись в новых местах.

— Ах ты ж змеюка! — задумчиво и уважительно протянула Лита.

Теперь она дольше копалась в несессере. Достала оттуда пузырек уже с синим порошком. Опытной рукой растерла его в ладонях и, шепча заклинание, посыпала брюки, не пропуская ни одного сантиметра. Бурые пятна, похожие на амеб, дрогнули, зашевелились и затрясли ложноножками, а затем начали в панике метаться по штанам, постепенно бледнея и сходя на нет. Пока не исчезли окончательно. Лита еще раз хмыкнула.

— Думал уесть меня? А вот хрен тебе! — сказала она неизвестно кому и засобиралась.

В замок они с Романтиком входили под триумфальный марш, звучавший у Литы в душе.

*****

— Благодарю! — сказал граф, которого девушка застала все в той же библиотеке.

Отложив книгу (Лита готова была поклясться, что из нее не было прочитано ни одной страницы), хозяин замка, держа мокрый предмет кончиками пальцев, задумчиво покрутил его, тщательно разглядывая. Лита изо всех сил старалась не дать ехидной улыбке расплыться на лице.

— Долго оттирала? — поинтересовался граф.

— Моченьки моей нет! — всхлипнула Лита. — Чуть до костей руки не стерла.

Она быстро выставила вперед ладони без единой мозоли и тут же спрятала их за спину.

— Серьезно? Ай-ай-ай! — поцокал языком граф.

— Может, вы мне и рубашечку свою доверите? — ласково пропела девушка. — У меня руки золотые. А вдруг я и там пятнышки отмыть сумею?

— Это вряд ли, — улыбнулся мужчина. — Что ж… Тебя звать-то как?

— Лита! — чуть присела в книксене девушка.

— А полное имя? — спокойным тоном спросил граф, но Лита успела заметить жадное любопытство, на долю секунды мелькнувшее в его красивых глазах цвета крепкого чая.

— Да кто ж его знает? — пожала плечами девушка. — Мать звала то Литкой, то чучелом безруким. Соседи и вовсе то безотцовщиной звали, то ублюдицей.

— Вер-?..

— У-...

— Понятно. Значит, стирка тебе понравилась?

— Еще как!

Лита так и светилась энтузиазмом.

— Ну что ж, — явно рассчитывающий на другой ответ граф вздохнул. — Иди! Афара даст тебе работу. Про оплату она тебе сказала?

— А то!

— Будешь хорошо служить, добавлю, — снисходительно бросил граф и махнул рукой, выпроваживая новую служанку.

— Спасибочки вам превеликие, ваше графское сиятельство! — пропищала Лита и стала пятиться задом к двери, поминутно кланяясь, под внимательным взглядом мужчины.

Захлопнула за собой дверь и уже привычно услышала дальний отголосок грома. Один — ноль. Пока вела она.

ГЛАВА 5. Наша служба и опасна, и трудна

Вечером, после того как Лита отмыла целую гору посуды, чертыхаясь в душе, но вслух напевая легкомысленную песенку про пастушка, подглядывающего за купающейся пастушкой, управительница отвела ее на новое место жилья.

Маленькая комнатка выходила на задний двор замка и выглядела по-спартански. Окно было забрано решетками.

— Это от воров, — пояснила тетушка Афара, отдавая Лите стопку чистого белья, жесткого и стоящего колом, и очень кусачее одеяло.

Лита лишь хмыкнула в душе. Оставшись одна, она положила на стул седельную сумку, снятую с Романтика, и начала доставать оттуда и раскладывать в ящике комода свои скудные пожитки: латанное и перелатанное белье, под которое убрала хитрый несессер, и разные женские штучки. На верх комода положила гребень с парой отломанных зубьев, румяна, купленные вчера на деревенской ярмарке в Лимбурии, шпильки.

Из сумки же достала бутылку темного стекла, полную на треть жидкостью, и глиняную кружку с отбитым краем. Подумала и достала еще и куклу.

Кукла была старая и изображала смешную мартышку — с глупо вытаращенными глазами, лопоухими ушами и облезлым от жизни носом. Туловище было сшито из плюша и основательно пожевано молью. Лита, прищурив глаза, некоторое время задумчиво вертела куклу в руках, потом насмешливо щелкнула мартышку по носу и бросила назад в сумку. После чего развалилась на стуле.

День угасал, замалевывая ярко-малиновые и золотые краски млечно-сиреневыми. В открытое окно влетал ветерок, пахнущий луговыми травами и слегка конским навозом: конюшня располагалась неподалеку. Лита подвинула к себе глиняную чашку, стукнула по краю три раза ногтем, и кружка преобразилась, превращаясь в хрустальный граненый бокал. Девушка три раза провела пальцем по ободку, и бокал покрылся снаружи изморозью. Тогда Лита налила в него вина из бутыли и стала ждать, пока напиток охладится.

Поглядела на двор, где служанки запирали птичник, на реку и встающие на горизонте горы. Удовлетворенно вздохнула, вылавливая носом запахи цветов среди конского амбре, потом уселась снова за стол. Отпила охладившегося вина. Оно было терпким и озорно щипало язык. Навевало мысли. Такие же густо-сливовые, как ночное небо, сплошь усеянное ромашками звезд.

Лита допила вино, сполоснула бокал водой из кувшина, который принесла с кухни, снова стукнула по ободку, и бокал принял вид кружки. Затем девушка приступила к делу.

Достала из сумки обтрепанную тетрадь, вырвала два листка и принялась мастерить. Уже через четверть часа перед Литой лежали две сложенные фигурки оригами. Одна изображала голубя, а вторая человечка. Лита достала из несессера пузырек с розовым порошком и посыпала, шепча под нос заклинание, на обе фигурки. Человечек чихнул и встал по стойке смирно. Голубь тут же принялся перебирать «перья» на своей гладкой бумажной спинке.

— Что делать, хозяйка? — пропищал человек.

— Как обычно, — шепнула ему Лита. — Изучить замок, найти входы, выходы, проходы и переходы. Явные и тайные. Открытые и скрытые. Все запомнить, вернуться и рассказать мне.

— Слушаюсь! — пропищал человечек и отсалютовал рукой.

Потом лихо запрыгнул на голубя. Лита взяла их в руки и подошла к двери. Приложила ухо к дверному полотну, убедилась в том, что все тихо, открыла дверь и вгляделась во мрак, но ничего и никого подозрительного не заметила. Тогда она подула под хвост голубю, и уже через секунду бумажная парочка скрылась во тьме.

*****

На новом месте Лите всегда спалось плохо. А сегодня ей и вовсе приснился давний кошмар.

Гладь пруда с кажущимися в лунном свете серебряными метелками рогоза. По воде идут круги. И музыка: берущая за душу, от которой хотелось разорвать грудь и выпустить свою душу — маленькую ледяную девочку — плясать босиком по сырой траве луга под прицелами звезд…

Лита закусила губу, как тогда. Изо всех сил. Чувствуя соленый вкус крови. Ей хотелось вскочить, побежать, но ноги во сне приковало к земле. Хотелось закричать, но язык не слушался, превратившись в бесполезную атласную тряпочку. И Лита увидела, что она — это не она. И что она — это кукла, сидящая на розовом кукольном стульчике, с которой игралась пышно одетая девочка. На девочке было персикового цвета платье с пышными небелеными кружевами. На ногах золоченые туфельки, застегнутые на алмазные пуговички. Лита точно помнила, что должна знать эту девочку.

В кукольной ложке девочка держала гусеницу. И еще несколько желтых и зеленых гусениц были собраны в игрушечной чашечке, что стояла на таком же маленьком кукольном столике.

— Поешь, куколка! — уговаривала девочка Литу, поднося прямо ко рту ложечку с покрытой черными жесткими волосиками гусеницей. Та извивалась, пытаясь убежать.

Лите хотелось закричать от ужаса и отвращения, оттолкнуть от себя ложку, но она была кукла, неспособная даже пошевелись рукой. И девочка продолжала пихать угощение прямо в рот куклы-Литы…

*****

Лита выпрыгнула из сна с бьющимся сердцем и в мокрой рубашке. Прислушалась. В замке стояла тишина. Лита подошла к окну и подставила потный лоб ночному ветру. Из мешочка белого облака выкатилась полновесная серебряная монетка луны. Она катилась по звенящему от звезд небу, а потом вдруг на секунду светящийся кружок пересекла тень — с распластанными крыльями и длинным извивающимся хвостом. Тень нырнула в облако и пропала. Лита довольно улыбнулась. Снова завернулась в колючее одеяло и закрыла глаза. Начала считать:

— Одно веретенце, два веретенца, три…

На сороковом она уже крепко спала.

*****

— Все сделано, хозяйка!

Бумажный человечек подпрыгивал у Литы на груди и от нетерпения притоптывал бумажной же ножкой. Голубь сидел на подоконнике и чистил «перья» в лучах утреннего солнца.

— От тебя сортиром воняет, — зевнув, заметила Лита и потянулась.

— Всюду залезли, хозяйка, все узнали.

— Вижу! — сказала Лита, покосившись на оборванный хвост голубя.

ГЛАВА 6. Крючкотворство не пройдет!

Кабинет графа был просторным. Стеклянные двери были открыты на широкий балкон, где стоял столик и два кресла среди кадок с лимонными деревьями. Лита торопливо оглядела стол под голубым сукном, книжные шкафы, распахнутую дверь в спальню, где стояла монументальная кровать, крытая голубым атласным покрывалом с золотыми кисточками. В напольном зеркале проплыл двойник Литы— в коричневом платье с квадратным широким вырезом на груди, кокетливым белоснежным фартуком и золотыми локонами, рассыпавшимися по плечам из-под чепца служанки.

Граф сидел, положив ногу на ногу и, нахмурившись, читал газету. Лита потупила взгляд и просеменила на балкон, где начала расставлять на столике принесенную посуду и еду. Оранжевая бабочка слетела с лимонного деревца и запорхала около девушки, видимо, пытаясь понять, откуда потянуло сладким ароматом.

— Садись! — небрежно махнул рукой граф, указывая на второе свободное кресло.

— Чой-то? — засмущалась Лита.

— Сядь! Вместе выпьем кофе.

— Ой! Да я такой господский напиток отродясь не пила, — начала отнекиваться Лита.

— Вот и попробуешь!

Лита смиренно разлила кофе по чашкам и уселась на краешек кресла, с опаской наблюдая за графом. Тот положил в кофе кусочек сахара, налил сливки, чуть помешал ложечкой и отгородился от Литы газетой. Девушка положила в кофе то же самое, потом сложила руки на коленях и стала наблюдать, как в душистом голубом воздухе над деревьями носятся с криками стрижи.

— Что не пьешь? — послышался вопрос сквозь газету, и Лита вздрогнула.

— Дык я это… ну того…

— Боишься, что отравлю? — усмехнулся граф, откладывая газету в сторону.

— Нет, конечно, — пожала плечами Лита. — Я ж сама все с кухни принесла.

Граф взял чашечку и отпил глоток. Лита, копируя его жест, тоже отпила и чуть не заорала: кофе был вулканически горячий. Она едва успела охладить его во рту, пока не сожгла себе все небо. Ледяная жидкость ручейком проскользнула по горлу, и Лита даже не почувствовала ее вкус. Граф внимательно наблюдал за ней и пил кофе размеренными глотками.

— Ошень шкушно, — вежливо сказала Лита: язык она все же себе успела обварить. Повела пальцами, спрятанными под скатертью, плетя заклинание холода. Язык на минуту защипало, но зато к нему вернулась чувствительность. — А что, господа каждый день такой кофий пьют?

— Пьют, — сказал граф, отставляя от себя пустую чашку. — Почему не допиваешь?

Лита улыбнулась, взяла чашечку, незаметно посылая чары, потом стала допивать сладкий напиток, глядя прямо в глаза графа — шоколадного цвета, чарующие и очень внимательные.

— Угощайся! — сказал граф и подвинул вазочку с рогаликами к девушке.

— Ну как можно! Это ж господское угощение! — жеманно сказала Лита, но один рогалик взяла и весело им захрустела.

Граф снова спрятался от нее за газету, но девушке почему-то казалось, что мужчина наблюдает за ней прямо сквозь газетный лист. Ну точно — вон даже бумага в двух местах потемнела, обугливаясь.

— А что в вашей газете пишут? — невинно поинтересовалась она.

— Самое разное, — ответил граф и сразу же начал читать: — «Продолжаются беспорядки в Нортании. Как известно, после свержения монархии шесть лет назад и убийства всех до единого членов королевской семьи в стране была сделана попытка установить парламентскую республику. Однако уже восьми парламентам было высказан вотум народного недоверия. А часть депутатов была подвергнута репрессиям и даже казням. Надежда, что девятому созыву удастся хоть немного остановить экономический кризис и растущую инфляцию, тоже не оправдалась. По непроверенным данным, последний, буквально недавно назначенный министр экономики отплыл на корабле из страны, увозя остатки золотого запаса казны. Наш корреспондент, находящийся в данный момент в столице Нортании, следит за развитием событий. Ситуация напряженная. Начинаются народные волнения, которые могут традиционно перейти в грабежи и погромы».

— Жуть, — бледно улыбаясь, сказала Лита.

— Да, довели страну до ручки, — согласился граф. — Как-то в последнее время везде не слава богу, — и он продолжил читать: — «Возможно, опасность грозит также правящей верхушке Марлуции и соседней с ней Лимбурии. По слухам оба монарха больны опасными заболеваниями. И если Его Величество король Лимбурии Криспиум IV болен редким заболеванием снежного лишая, то Его Величество короля Марлуции Шаллевра III терзает так называемая огненная лихорадка. Ученые считают, что этому заболеванию подвержены некоторые потомки драконов, но не дают ответа, излечимо ли оно. Не исключено, что в скором времени нас ожидают новые потрясения и…»

Лита зевнула и тут же прикрыла рот рукой.

— Прощения просим, — сказала она, виновато глядя на графа и хлопая ресницами. — Вы все такими сложными словами говорили. Где ж такой простой девушке, как я, уразуметь?

Граф отложил газетный лист в сторону.

— Я, собственно, Лита, тебя для чего позвал-то? Со всеми служащими я договор подписываю.

— Ой! А что это такое — договор?

— Это такое соглашение письменное между работодателем…

— Чо?

— Между господином и слугой, — терпеливо пояснил граф. — Где сказано, что слуга делать должен, и сколько ему за работу полагается. Там и всякие штрафы…

— Чо?

— Всякие наказания за провинности указаны. Скажем, разбила ты мой любимый кофейник.

— Чо это? — возмутилась Лита и с опаской покосилась на кофейник на столе.

— Это я для примера говорю. Короче, полезная это вещь — договор. Ты его подпишешь, и тебе спокойнее будет.

И мужчина протянул Лите приготовленный заранее свиток, исписанный убористым почерком. Внизу стояла залихватская подпись, состоящая, как показалось девушке, из одних завитушек. Лита вытаращила глаза и стала проглядывать договор.

Договор был хитрым, это девушка сразу почувствовала. Лита моргнула особым образом, параллельно с этим подергав нижний кончик свитка — там, где за скатертью ее манипуляции не мог видеть граф — и сразу увидела многое, о, очень многое.

ГЛАВА 7. Не детский разговор

К вечеру Лита пришла к неутешительному выводу, что пора сдаваться. Сдаваться не хотелось, но дальше длить было опасно. Мысль о неизбежном разговоре тащилась за ней целый день, как привязанная к ноге гиря, и отравляла радость.

Дождавшись, когда небо погаснет и закрыв дверь на крючок, Лита затеплила свечку. Потом коснулась пальцем бумажного человечка. Тот тут же воспрял и приложил руку к несуществующему козырьку.

— Слушаюсь, хозяйка!

— Иди в коридор и сторожи! Если кого заметишь, сразу мне сообщи, — велела Лита.

Человечек спрыгнул со стола, добежал до двери, там сложился и пролез в щель под дверью. Лита подождала пару минут, но сигнала об опасности не последовало. Девушка достала из сумки куколку мартышки и посадила перед собой на стол, прислонив к несессеру. Вздохнула тяжело. Из клубка ниток достала иголку, чуть прокалила ее на зажженной свече и кольнула себе палец. Полюбовалась крупной клубничного цвета каплей и помазала кровью губы мартышке. Потом уселась с ногами на стул и стала штопать чулки.

Свечка трещала, иногда пламя ложилось на бок от теплого ветерка, залетающего в окно. Фиолетовый прибой ночного неба переливался через подоконник в комнату и послушно ложился у ног Литы . Прошел час, прежде чем раздался шорох. Девушка воткнула иголку в клубок и отложила шитье.

Глаза обезьянки заблестели. Кукла чуть пошевелила губами, и по комнате пронесся скрипучий голос:

— Здравствуй, девочка!

— Доброй вам ночи, ваше темное величество!

Лита придала своему голосу максимум верноподданичества и села, по-ученически сложив руки на столе. Обезьянка наблюдала за ней круглыми пуговичными глазами.

— Докладывай, Лита!

— Без проблем пересекла границу…

Лита коротко пересказала инцидент в трактире и как она устроилась служанкой в дом графа Ювиния.

— У нас были подозрения, что почти все высокородные вельможи Марлуции — драконы, скрывающие свою вторую ипостась, — задумчиво произнес король.

— Я в процессе выяснения этого момента, — осторожно сказала Лита.

— И как идет процесс? — в голосе короля послышалась усмешка.

— Что вы имеет в виду, ваше королевское величество? — с невольной прохладцей поинтересовалась Лита.

— Я имею в виду, что время не ждет, — проворчал король. — Неужели нельзя поскорей? Делов-то! Смазливая мордашка, пару раз томно улыбнулась, потерлась ненароком плечиком или грудкой, рубашечку чуть ниже приспустила, и он уже твой. Мужчины на такое сразу ведутся.

— Я нисколько не сомневаюсь в опытности вашего величества, — добавив холода в голос, сказала Лита. — Но с чего вы решили, что граф запал на меня? Пока его сиятельство не делал мне авансов.

— Не дури мне голову, девочка! — уже с угрозой прорычал король. — Я знаю, как обстоит дело. Разве граф не предлагал тебе прямым текстом стать его личной служанкой? Кажется, намек был более чем прозрачным.

Лита вздрогнула.

— Вы шпионите за мной, ваше величество?

— Ну… не без того, девочка, — не стал отпираться король. — Сама понимаешь, что стоит на кону. Подстраховался, каюсь.

— Скажите прямо: вы мне не доверяете?

— Учитывая то, что ты получишь в награду? Доверяю.

— Доверяй, но проверяй? — с горечью спросила Лита.

— Ладно, это твое дело, как выполнять свою миссию. Хотя через постель было бы быстрей.

— Я вам не шлюха по найму, ваше величество, — прошипела Лита.

— Знаю, девочка, знаю. Поэтому и заключил с тобой сделку. Мое королевское слово твердое. Доставишь мне ту вещь, за которой тебя послали, и я принесу тебе на блюдечке то, к чему стремишься ты.

— У меня будет эта вещь, — угрюмо сказала Лита.

— Вот и ладушки. Тогда я пошел. Там меня в постельке голая цыпочка ожидает, — король усмехнулся.

— Неспокойной вам ночи, ваше величество, — сказала с иронией Лита.

Глаза мартышки потухли. Лита с ненавистью посмотрела на тупое выражение ее мордочки.

— Старый пердун, а туда же, — пробормотала она себе под нос и раздраженно бросила куклу в сумку. Позвала: — Эй, бумажный!

Человечек явился почти сразу же. Лита оживила голубя и посадила человечка.

— Сегодня изучаете покои графа. Все разузнать и доложить. И будьте осторожны!

Она выпустила голубя в окно. Проводила взглядом белое пятнышко, исчезающее за углом замка. Полюбовалась на крупные помаргивающие свечи звезд. В саду заливисто пел соловей. Лита зевнула, дунула на огонь и забралась под одеяло.

Значит, где-то в замке был королевский соглядатай. Или соглядатаи. Неприятно. Но в духе короля, который не верил никому, даже, наверное, своей матери, когда еще был в ее утробе. Лита постаралась прикинуть, кем могли быть шпионы. Уже проваливаясь в сон, решила, что разгадала эту задачку, и, хмыкнув, смело шагнула в страну дремы.

*****

На этот раз ей снова снилась девочка. Девочка была румяная, светловолосая, с округлым подбородком и курносым носом.

— Ты — это я! — сказала девочка и ткнула в Литу пухлым пальчиком.

Но Лита не была склонна ей верить. Как это может быть?

Она отвернулась от девочки и начала ходить по комнате, узнавая ее и словно не узнавая — как это часто бывает во сне. Лите казалось, что от каждого предмета мебели исходят волны опасности. И точно — стоило девушке коснуться ручки платяного шкафа, как тот распахнулся. Одежда, висящая внутри, взмахнула рукавами, и Лита почувствовала, как ее, схватив, затаскивают внутрь шкафа. Пояса крепко примотали ее руки, а лента забилась в рот, не давая произнести ни звука. Лита забилась в жарком коконе льнущей к ней одежды. Пока голос, почему-то знакомый, но не узнаваемый, не шепнул ей:

— Молчи! Если хочешь жить.

И Лита замолчала, давясь слезами. В шкафу было темно. В свете, проходящем сквозь щели, кружились пылинки. В комнате двигались какие-то тени, затмевающие солнечные лучи. И Лита зажмурилась. Ей было страшно, очень страшно. Страшно оставаться в этой платяной ловушке, но еще страшнее выходить из шкафа…

ГЛАВА 8. Барышня-селянка

Граф ждал Литу в садовой беседке, увитой жимолостью. Вокруг чашечек желтых цветов деловито летали шмели, придирчиво выбирая куш послаще.

— Доброго вам утречка, ваше графское сиятельство, — тоненьким голоском сказала Лита, низко приседая.

— Садись! — коротко бросил мужчина, кивая на место рядом с собой. Его красивое лицо с правильными чертами расчерчивали тени: золотые и зеленые, — от тонкого штакетника беседки. Глаза цвета бабочки шоколадницы смотрели строго и внимательно.

Лавка была одна, а на столе лежали книги, тетрадь и стоял чернильный набор из черного камня с острыми блестящими краями.

Лита скромненько уселась на дальнем от мужчины краешке лавки и смущенно поколупала доску стола.

— Ближе садись!

Лита подвинулась на десять сантиметров.

— Еще ближе!

Еще на десять сантиметров.

Глаза мужчины опасно сощурились. Он вскочил и сапогом наступил на свисающий край лавки, отчего она накренилась, и Лита с визгом заскользила по этой горке вниз прямо в сторону графа. Но доскользила она только до середины, потому что граф вернул лавку на место, убрав ногу. Лавка стукнулась ножкой о пол беседки, так что Лита подпрыгнула на ней, едва не отбив себе пятую точку.

— Так-то лучше! — заявил граф и уселся рядом с Литой, почти соприкасаясь локтями. — Ты что-нибудь про буквы знаешь? — как ни в чем не бывало перешел он к делу, в то время как Лита продолжала ловить ртом воздух и хлопать глазами.

— Не, неграмотные мы, — сказала девушка. — Как ни посмотрю на эти закорючки, все диву даюсь: и как это господа червячки эти разбирают? А иногда подумаю: а может, и нет в них никакого смысла, а те, что их смотрят, просто вид делают, что читают, а сами на ходу все сочиняют?

Граф улыбнулся.

— Я тебе сейчас все покажу. И червячков, и кружочки, и квадратики. Вот смотри — это буква «И», — граф положил на тетрадь чистый лист и начертил на нем значок чернилами. — Один человечек стоит смирно. Рядом с ним еще один. Такой же одинокий. А мы сейчас перебросим между ними мостик дружбы.

— Косой?

— Да. Дружба тоже бывает разная.

— Неравная? Сверху вниз?

— Это только так кажется, — загадочно сказал граф. — Повтори!

Лита взяла перо и обмакнула его в чернила.

— Ой! — сказала она, когда большая фиолетовая клякса плюхнулась на листок бумаги.

— Не беда, — сказал граф и потянулся за другим листком.

Лита подмигнула кляксе, и та мигом превратилась в пакостную рожицу, кажущую язык. Лита смяла листок и обратила на повернувшегося графа невинное лицо. Граф положил новый лист бумаги.

— Еще попробуй!

Лита старательно нарисовала три линии. Ручка проткнула листок, и новое пятно разлилось, закрывая Литину кривульку.

— Ай!

— Ничего, — улыбнувшись, сказал граф и отвернулся, чтобы взять новый листок.

Клякса тем временем спешно преобразовалась в дракона со стрелой, торчащей из зада. Морда у дракона была такая озадаченно-потешная, что Лита, не выдержав, фыркнула. Но тут же спрятала улыбку, торопливо смяла листок и отложила в сторону. Мужчина разложил перед девушкой новый.

— Давай я тебе покажу! — мягко сказал он и без спроса схватил Литину руку. — Вот так надо держать перо. А писать вот под таким наклоном.

Обняв пальчики Литы своей рукой, он начал выводить на бумаге буквы. Девушка завороженно посмотрела на свою плененную руку и на сильные пальцы мужчины со сверкающими перстнями. От руки графа по телу Литы побежал табун маленьких огненных мурашек. Мурашки сталкивались на ходу, путались, разбегались по разным частям Литиного тела и заставляли его в местах миграции покрываться румянцем смущения.

— Может, я сама? — пролепетала Лита.

— Нет, — строго сказал граф. — Сначала потренируемся вместе.

И он совершенно беспардонно обнял Литу за талию левой рукой, крепко притискивая девушку к себе и в это время продолжая над пальчиками Литы насилие. Девушка замерла. Ноги у нее тотчас стали ватными, а язык присох к небу, так что Лита не смогла бы сейчас ничего сказать, потребуй от нее это даже с дулом у виска.

— Э-э-м-м… — пробормотала она, за шкирку вытягивая себя из сладкого томления.

— Следи внимательно за буквами, — прошептал граф, продолжая вместе с девушкой выводить один и тот же знак правой рукой.

Левая же его рука начала осторожно поглаживать бок девушки, пробираясь в северо-восточном направлении. Это направление Лита считала стратегически опасным для себя, но вместо того чтобы сбросить наглого интервента, она почему-то замерла. Буквы то и дело двоились в ее глазах. Вот наглая рука добралась до Литиной груди и стала осторожно ее поглаживать, совершенно не считаясь с территориальной неприкосновенностью и пользуясь временным замешательством оборонительных войск. Огненные мурашки, добежавшие до Литиного живота, устроили там такую пляску, что девушка закусила губу.

— Поняла, как надо писать? — прошептал граф Лите на ухо, вдруг отпуская ее из сладкого плена.

Лита машинально кивнула. Перед глазами стояла пелена тумана. Она похлопала пару секунд глазами, возвращая контроль над телом, взяла перо и быстро начертала ряд букв «И» — ровных, словно отлитых по одному образцу.

— Кажется, моя методика обучения работает, — сказал граф, глядя прямо девушке в глаза. Зрачок в его карих глазах вдруг снова превратился в узкую щелочку, и из этой щелочки на Литу пахнуло таким огненным желанием и вожделением, что у нее захолонуло сердце.

— Рассказывайте дальше, — чуть севшим голосом сказала она.

Граф сморгнул, и его глаза вернули привычную форму.

— Ну раз ты просишь, — словно нехотя сказал он. — Это буква «А».

— А-а! — сказала Лита. — А что здесь делают человечки?

— Разве это не ясно? — приподнял брови граф. — Целуются, держась за руки и наклонившись друг к другу.

— Это, пожалуй, неудобно, — усомнилась Лита.

— Давай попробуем и проверим? — предложил с усмешкой граф.

— Я вам верю, — торопливо ответила Лита, и увидела в мужских глазах понимание того, как он действует на нее. — Можно я сама попробую написать? Вроде, несложно.

ГЛАВА 9. Упс!

Бумажный человечек так и не появился. Лита надеялась до последнего, время от времени бегая к себе в комнату, но его не было. Что-то что-то что-то…

Вечером она пошла проведать Романтика.

— Ну как ты тут, дружок? — погладила она его по морде. — Не скучаешь?

Но взгляд Романтика был устремлен на пожилую кобылу, стоящую за два стойла от него. Кобыла была соловая в яблоках и с бельмом на правом глазу. Звали Ириска, что очень ей подходило. Они вдвоем с Романтиком только и оставались на конюшне, тогда как другие лошади, как объяснил конюх, была ни выпасе на дальних лугах.

Лита перехватила томный взгляд Романтика, устремленный на непарнокопытную соседку, хихикнула, потрепала мерина по холке и успокоилась относительно его досуга.

Когда луна вскарабкалась на самый верх небосвода, Лита решилась на вылазку. Тянуть она не хотела. А сегодня граф к тому же уехал, так что можно было свободно проникнуть в его комнаты.

Лита кинула последний контрольный взгляд на воздушное пространство за окном и стала красться по коридорам замка. Тени в этот полночный час принимали свои истинные очертания, и за девушкой через залы кралась целая теневая армия. Зайчики, ящерки, ежики и другие черные зверьки ползли, извиваясь, по стенам, перепрыгивали со стульев на шкафы, со шкафов на этажерки, качались на портьерах, крутили на люстрах и дверных ручках «солнышко», ехали за Литой по полу, уцепившись за подол платья. Но девушка на обращала на этих надоед внимания. Она дошла до двери в покои графа и достала из прически шпильку.

Двери были высокими и украшенными то ли грифами, то ли драконами. Сейчас они все пялились на лазутчицу и беззвучно шипели, не в силах укусить.

Лита покопалась в замке, и он щелкнул, открываясь. Осторожно потянула за правую створку, приоткрывая ее ровно на тридцать сантиментов. Девушка точно помнила, что на тридцать первом раздастся мерзкий скрип. А разве Лита хотела разбудить кого-нибудь в замке? О нет! Все сделать надо было быстро и бесшумно. Девушка протиснулась в щель, благодаря в душе наследственность: то есть свою мать с изящным телосложением и не слишком большим объемом груди. Проникла в комнату и осторожно прикрыла за собой дверь.

Кабинет был темен. Ветер лениво шевелил занавесками открытых на балкон дверей. Лита начала обходить комнату по периметру, беря в руки заинтересовавшие ее книги или безделушки. Обошла почти всю и остановилась около письменного стола графа. В пухлом томе вместо закладки лежал высохший и сплюснутый стебелек ромашки. Лита приоткрыла книгу, поднесла ее к лунному свету и прочитала: «…И были то времена благословенные, небывалые, овеянные сейчас легендами и мифами. Три армии: драконов, темных магов и ледяных ведьм, — бились много дней и ночей. И никто из них не мог одержать верх. И тогда сошлись три военачальника и решили заключить договор перемирия. Они разделили все земли на три части. Поклялись они, что никогда не будут нарушать мирный договор ни явно, ни втайне. И пока будут их потомки править тремя землями, будут царить благополучие, мир и покой среди народов. И великая ведьма скрепила их договор. Но было в нем и еще одно условие…»

— Ищешь что-то конкретное? — прозвучал в тишине вкрадчивый голос, и книга, выскользнув из рук Литы, плюхнулась на стол.

Лунный свет пересекла высокая тень, и граф шагнул в комнату с балкона. Девушка замерла. Сердце билось о стенки горла, царапая их.

— Я… Я туточки прибраться решила, — пропищала она вмиг севшим голосом. — Вы же предлагали мне горничной стать, вот, значится, я и попробовать пришла…

— Ну разумеется, — насмешку в голосе граф даже не скрывал. — Насчет уборки ты права, совершенно права, милая. Тут у меня в комнате куча сора.

И граф достал из кармана камзола бумажного человечка и голубя. Смотря прямо девушке в глаза, стал медленно комкать фигурки. Подул на них, и два комочка вспыхнули огнем в руке мужчины. Потом отшвырнул их вниз с балкона. Лита, стараясь не выдать своих чувств, проводила взглядом прочертившие фиолетовую ночь огненные траектории и снова уставилась на хозяина комнаты.

— Так ежели у вас тут сорно, вы только скажите, где метелка с совочком стоят. Я вмиг тут все в порядок приведу, — сказала девушка и протянула руку, показывая готовность к работе.

— Пока уборка мне не нужна, — спокойно сказал граф. — А вот ответы на вопросы еще как!

— Так я с превеликой радостью! — воскликнула Лита.

— Значит, с радостью, говоришь? — понизив голос, спросил граф. Где-то на горизонте снова пророкотал дальний гром. — Ну тогда пойдем!

И мужчина, схватив Литу за запястье, потащил за собой вон из комнаты. Девушка попыталась было выдернуть руку, но хватка была железной. Тогда она пустила по коже слабую струйку магии, и схваченную руку заковало в ледяной панцирь. Но в ответ пальцы графа вдруг стали обжигающе горячими, так что Лита даже зашипела от боли. Лед растаял в мгновение ока, но и огонь тут же погас.

— Не дергайся! — продолжая широко шагать по коридорам и таща за собой Литу, пригрозил граф. И той ничего не оставалось, как только семенить за ним, едва поспевая.

ГЛАВА 10. Каждый охотник желает знать…

Мужчина вошел в комнату Литы, щелкнул пальцами, и свеча, вспыхнув, разбросала вокруг брызги мгновенно растаявшего воска.

— Значит, говоришь, охотиться на дракона приехала? — словно про себя пробормотал граф и без спроса схватил и высыпал на стол весь Литин скарб из сумки.

Лита протестующе сжала губы, но не стала возражать, а сложила руки на груди и уселась на постель.

Граф перебирал ее вещи, внимательно рассматривая. Достал завязанный бечевкой сверток со дна сумки и развернул.

— «Триста золотых за голову так называемого Гамельнского Крысолова, — прочитал он. — Обвиняется в утоплении 57 детей. Награду выплатит Главный Лимбурский Королевский дознаватель». Это что? — потряс объявлением граф.

— Так это, бумажка какая-то, — голосом полной дурочки сказала Лита. — Вещь в хозяйстве полезная. Для растопки там али для чего еще.

— «Двести золотых за голову так называемого Синего Бороды. Обвиняется в уклонении от уплаты алиментов. Также подозревается в убийстве двух жен. Награду выплатит Канцелярия Варламии». А это зачем? Тоже для растопки?

— Ну или чтобы в башмаки засовывать, — хладнокровно сказала Лита.

— «Сто пятьдесят золотых за голову ведьмы, прозванной Снежной Королевой. Обвиняется в похищении и совращении несовершеннолетнего. За наградой обращаться к Министру финансов Нортании». Теперь понятно, куда делись все золотые запасы из казны, — пробормотал граф.

Лита лишь насмешливо приподняла правую бровь.

Мужчина перебрал еще несколько афиш, почитал про себя, хмыкая. Уронил объявления на стол. Но не успело последнее коснуться твердой поверхности, заворачиваясь в полете в хрусткую трубочку, как граф молниеносно выбросил в сторону руку, и у горла Литы появился огненный кинжал. Девушка едва успела выставить свой, не дав острому лезвию коснуться ее кожи. Два клинка: один — раскаленного металла, по которому пробегали волны жара, и другой — ледяной, прозрачный, от которого изливался мертвящий холод, — некоторое время дрожали, упершись друг в друга, не уступая друг другу и не сдвигаясь ни на миллиметр. Неморгающие глаза Литы со стужей, метущейся в голубой радужке глаз, и глаза мужчины некоторое время вели молчаливый поединок, затем огненный кинжал пропал. Лита сморгнула набежавшие слезы и распрямилась. Ледяной кинжал растаял у нее в руках.

Граф уселся. Повертел в руках глиняную чашку с отбитым краем, немного покачался на стуле.

— Слышал я, — неторопливо начал говорить он, — про одну охотницу за головами. Зовут ее Ледяное Сердце. Барышня эта, по слухам, очень ловкая и умная. Умеет отыскать жертву, схватить и доставить заказчику. Ну так что, сердце-то ледяное?

— У меня его нет, — сказала Лита.

Она встала и прошла к окну. Коснулась пальчиком железа. Поморщилась: перед глазами продолжали витать огненные мушки. Граф молчал, но Лита ощущала его присутствие за спиной так, как ощущают палящее солнце.

— И что теперь? — хладнокровно поинтересовалась она, поворачиваясь.

— Будем заново знакомиться, — ухмыльнулся граф. — Анжин. Можно просто Анжи. А тебя как зовут?

И снова Лита увидела промелькнувшее в его глазах жадное любопытство.

— Лита, — поджав губы, сказала она. Что, съел?

— Признаю, здорово ты меня вином из кубка окатила. Долго тренировалась? — ехидно осведомился Анжи.

— Экспромт.

— Восхищен.

— Обращайтесь в любое время.

— Моя милая Лита, и зачем же ты пожаловала ко мне в замок? Ну прости, поверить в то, что ты собираешься идти теркой снимать чешую с дракона, я никак не могу.

— Музыкальная шкатулка Эглейра, — четко сказала Лита и без запинки процитировала по памяти: — Прямоугольная, темного дерева, тридцать пять сантиметров на двадцать. С откидной крышкой, на которой изображен дракон, держащий в зубах кристалл.

— Во-о-от как? — слегка удивившись, протянул Анжи. Откинул со лба прядь волос. — Но от нее же уже веков пять как потерян ключ.

— Это меня не касается, — холодно улыбнулась Лита. — Моя задача — найти шкатулку.

— И ты думала, что такая редкая вещица вот так просто пылится у меня на полке?

— Чем черт не шутит, — пожала плечами Лита.

Их взгляды снова скрестились. Оба смотрели друг на друга без улыбки, не спеша прервать молчание.

— Любишь сказки, Лита? — первым нарушил его граф.

— Смотря какие.

— А какая у тебя любимая?

— Про Синдбада-морехода, — не колеблясь, сказала Лита.

Брови Анжи поползли вверх.

— Это тот самый, что убил беззащитную женщину в пещере, чтобы отобрать у нее воду и еду? А затем и других невинных людей?

— Каждый выживает, как может, — процедила девушка. Она рассердилась: никто не имел права учить ее жизни. — Каждый раз Синдбад возвращался из смертельно опасных путешествий с сокровищами. Он всегда добивался своей цели.

— Какой ценой… — словно про себя заметил Анжи. — Хорошо! — он вдруг ударил по столу ладонью плашмя. — Заключим договор.

— Снова договор? — осторожно поинтересовалась Лита.

— Выполнишь мои задания, и я подарю тебе шкатулку. Хотя… — Анжи снова в раздумье поднял глаза к потолку. — Ты же знаешь более короткую дорогу.

— Через альков, что ли? — усмехнулась Лита.

— С каких это пор тебя стали смущать пути достижения цели?

— Конкретно данный смущает.

— Ну смотри. Есть риск проиграть.

— Кто не рискует, тот не пьет из драконьего рога, — возразила Лита. — Договор готов?

Мужчина достал из кармана камзола давешний свиток. Бумага вдруг вспыхнула, погорела минуту, и пламя потухло. Анжи развернул свиток и протянул Лите. В договоре было всего три условия. Каждое из которых казалось на вид простым. «Значит, есть подводные камни», — хмыкнула про себя Лита. Протянула, не глядя, руку, и граф вложил в нее золотое перо.

— Настоящее имя, — сказал он с нажимом.

Лита пожала плечами и насмешливо улыбнулась. Взяла перо и вывела на бумаге: «Лита Ледяное Сердце». Золотая надпись на секунду вспыхнула, а затем легла ровной вязью под договором. В глазах Анжи промелькнуло разочарование.