Её танец был прекрасен.
Стоя в коридоре, ведущем в гримёрку, я вспоминал выступление. Ещё в самом начале балета, когда была сцена в саду, танцевала она. Партия Жар-птицы в её исполнении завораживала. Ярко-алая пышная пачка, расшитая золотыми узорами, чудесный головной убор, украшенный перьями, и высокие прыжки, изящные пируэты — то, как она порхала по сцене, отбиваясь от Ивана Царевича, извивалась в его руках, — всё это вызывало во мне благородные, возвышенные чувства. Она, как всегда, покоряла моё сердце одним своим действием.
Да, девушка, которую я люблю больше жизни. Я читал её в каждом движении Альбины. Альбины, что танцевала вместо неё на этой сцене.
А могла бы танцевать и она сама....
И всё же, никакой букет красных роз, заботливо купленный мной перед выступлением, не мог сравниться с красотой этого танца.
— Вань, ты чего такой грустный? — нежные, женские руки обвили мои плечи. Я тут же почувствовал, как меня окутывает до боли знакомый и родной цветочный аромат.
— Нет, тебе показалось, — я обернулся и, с безграничной теплотой во взгляде, посмотрел на неё, — Это тебе, солнце, — я протянул ей большой, душистый букет, наблюдая, как загораются её глаза.
— Спасибо, — она прижала букет к груди, довольно улыбаясь.
Вдруг, сбоку выскочила Белова. Всё ещё при полном параде, разве что с чуть расплывшимся макияжем, от интенсивной нагрузки.
— Ну что, сладкая парочка, довольны мной? — она игриво покачала бёдрами, в конце подняв руку, в изящном жесте.
— Ляля, ты была бесподобна! — зажав букет левой рукой, Света отвесила ей шутливый поклон до пола.
— Да, ты действительно хорошо постаралась, — я протянул ей небольшой подарочный пакетик.
Её глаза загорелись ещё больше чем у Светы, она с азартом закусила губу, любезно забирая подарок из моих рук.
— Вай-вай-вай, Захаров, да ты меня балуешь! Что там? — она хитро прищурилась, — Ключи от моей новой тачки?
Решив подыграть ей, я, сделав максимально серьёзное выражение лица, коротко кивнул.
— Ага, от квартиры, — небольшая пауза, чтобы подавить улыбку, — Где деньги лежат.