Закат над Океаном

Глава 1 Как украсть Легенду и не опозориться

Солнце в тот день не просто светило — оно карало. Столица плавилась, задыхаясь в мареве раскаленного камня и запахах дешевой жареной рыбы, которые неслись из нижних кварталов. Южные ворота, главная артерия города, гудели, как растревоженный улей. Стражники в потных кирасах лениво проверяли телеги с сеном, а толпа мещан, торговцев и бродячих артистов текла мимо них бесконечным серым потоком.

​— Эсмеральда, клянусь всеми забытыми богами, если мы выживем, я самолично сожгу этот чулок, — прошипел я, пытаясь разглядеть хоть что-то через дырку в маске.

​Маска была сделана из старого шелкового чулка, который Эсмеральда «одолжила» у прачки две недели назад. Она пахла лавандой и чьим-то несбывшимся счастьем, а еще нещадно колола нос.

​— Тише ты, — отозвалась моя напарница.

​Она притаилась за горой вонючих бочек с сельдью, и её наряд вызывал у меня нервный тик. Эсмеральда свято верила, что «профессиональный похититель» должен выглядеть как герой дешевой драмы: черный плащ с налипшими перьями, нелепая шляпа с вуалью и столько кружев, что в них можно было запутать кавалерийский полк.

​— Он идет, — выдохнула она, и её глаза, густо подведенные углем, азартно блеснули.

​Я посмотрел в сторону ворот. Толпа расступилась сама собой, словно перед ледоколом.

​Генерал Аргус фон Страттен не шел — он шествовал. Старый мундир, вычищенный до блеска, сидел на нем так идеально, будто был частью его скелета. Каждая складка, каждая пуговица кричали о дисциплине, которая переживет конец света. Седые усы были накрахмалены до состояния холодного оружия, а тяжелая трость с набалдашником в виде льва ударяла о камни мостовой с ритмичностью метронома.

​Но было в нем что-то странное. Генерал постоянно оборачивался. Его пальцы на трости мелко подрагивали, а взгляд, обычно холодный и властный, затравленно метался по лицам прохожих. Он выглядел как человек, который ждет удара в спину, но не знает, откуда он прилетит.

​— Сейчас или никогда! — скомандовал я, выхватывая ржавый кинжал.

​Мы выскочили из засады так грациозно, как пара пьяных медведей. Эсмеральда, согласно плану, должна была выдать «ужасающий вопль темной ведьмы», но от жары и волнения её голос предательски дал петуха.

— Ик! Руки вверх, Ваше… э-э… Безобразие! — взвизгнула она, размахивая своим бутафорским посохом. — Мы вас похищаем! У нас есть заклинания, от которых у вас выпадут зубы!

​Я встал в «устрашающую позу», которую репетировал перед зеркалом, и приставил кинжал к груди Генерала.

— Без глупостей, старик! — рыкнул я, стараясь придать голосу хрипоты бывалого бандита. — Карета за углом. Один крик — и ты… ты пожалеешь, что не ушел на пенсию раньше!

​Я ждал всего: что он повалит меня одним приемом, что он вызовет стражу, что он рассмеется нам в лицо. Но Аргус фон Страттен внезапно замер. На его лице отразилось нечто, похожее на… облегчение?

​— Слава богам, — выдохнул он, и его плечи заметно расслабились. — Я уж думал, Совет пришлет профессионалов. А вы… вы просто восхитительно бестолковы.

​— Чего?! — Эсмеральда оскорбленно выпятила подбородок. — Мы — самая опасная банда в этом полушарии!

​Генерал окинул её взглядом, задержавшись на перьях в шляпе.

— Дорогая, вы выглядите так, будто на вас напал павлин и проиграл битву. А вы, юноша, — он перевел взгляд на меня, — держите кинжал задом наперед. Если вы решите меня пырнуть, вы просто ушибете мне ребро рукоятью. Это будет очень больно, не спорю, но совершенно не смертельно.

​Я покраснел под чулком и лихорадочно перевернул оружие.

— Меньше слов! В карету! Живо!

​— С удовольствием, — кивнул Генерал и сам, без всякого принуждения, зашагал к нашему разваливающемуся колымаге, который мы спрятали в подворотне. — Только умоляю, снимите эти чулки с голов. Мы проедем мимо поста стражи, и если они увидят двух идиотов с колготками на лицах, они нас арестуют за оскорбление эстетических чувств Императора, а не за похищение.

​— Мы тут командуем! — крикнул я ему в спину, но послушно сорвал маску, жадно глотая горячий воздух.

​Эсмеральда запрыгнула на козлы рядом со мной. Её энтузиазм поутих.

— Слушай, — шепнула она, пока мы выруливали на главную дорогу, — а почему он такой радостный? Похищение — это ведь плохо. Нас должны умолять о пощаде, предлагать выкуп, обещать земли и титулы...

​— Может, он просто выжил из ума? — предположил я, стегая лошадей.

​Из глубины кареты раздался стук трости.

— Извозчик! На повороте прижмись левее, там яма. И не гони коней, одна из них хромает на левую заднюю. Если мы встанем посреди тракта из-за вашей некомпетентности, я лично заставлю вас тащить эту повозку до самой границы.

​Я сжал вожжи так, что костяшки побелели.

— Эсмеральда, — процедил я сквозь зубы.

— Да?

— У меня такое чувство, что мы не похитили генерала. Мы устроились к нему на работу кучерами. И, кажется, нам за это не заплатят.

​Лошади рванули вперед, унося нас прочь от города. Я смотрел на дорогу, стараясь не думать о том, что за спиной у нас сидит человек, который командовал армиями, а теперь командует моим обедом.

Глава 2 Пленник, который умеет ждать

Первые несколько часов пути прошли в странном, напряженном молчании. Городские стены скрылись за горизонтом, сменившись бесконечными полями пшеницы, которые под вечерним солнцем казались золотым океаном.

​Я постоянно оборачивался, ожидая увидеть на горизонте пыль от копыт императорской гвардии. Ну не может быть, чтобы живую легенду украли средь бела дня, и никто не бросился в погоню!

​— Как думаешь, нас уже ищут? — спросила Эсмеральда. Она уже сняла свой нелепый плащ и теперь пыталась распутать кружева на рукавах.

— Должны. Если только Император не обрадовался его исчезновению так же сильно, как сам Генерал.

​Вдруг окошко, соединяющее козлы с салоном, с треском распахнулось. Оттуда высунулось лицо Аргуса. Он смотрел на нас с выражением глубочайшего разочарования.

​— Вы едете на юг, — констатировал он.

— И что? — огрызнулся я. — На юге море, свобода и… ну, места, где нас не знают.

— На юге — болота Скорби и три укрепленных гарнизона, которые проверяют каждую телегу с навозом, — сухо ответил Генерал. — Если вы хотите довезти мою тушку до виселицы в рекордные сроки, продолжайте в том же духе. Но если вы планируете всё-таки получить за меня какой-то профит, поворачивайте на запад.

​— На запад? — Эсмеральда нахмурилась. — Но там же горы и дикие леса. Там нет дорог!

— Там есть тропа контрабандистов, — Аргус постучал пальцем по косяку. — Она ведет к Озерному Краю. Если мы проедем через него, нас никто не найдет.

​— А откуда вы это знаете? — подозрительно прищурился я. — Вы же Генерал, а не вор.

— Юноша, чтобы ловить воров сорок лет подряд, нужно знать их тропы лучше, чем они сами. Поворачивай направо у старой ивы. И живее, скоро стемнеет.

​Я невольно подчинился. Его голос обладал какой-то магической силой. Это был голос человека, который привык, что миры рушатся и строятся по его слову.

​Когда сумерки окончательно опустились на землю, Генерал снова постучал.

— Привал. Вон там, у ручья. Коней распрячь, костер развести. И не вздумайте жарить солонину на открытом огне, вы её пересушите.

​Мы остановились. Эсмеральда, ворча, пошла собирать хворост. Я занялся лошадьми. Генерал вышел из кареты, тяжело опираясь на трость. Он долго смотрел на заходящее солнце, и в этот момент его лицо показалось мне не просто старым, а бесконечно древним. Каждая морщина была как летопись проигранного сражения.

​— Ваше Превосходительство, — позвал я, когда костер наконец разгорелся. — А зачем вам это?

— Что «это», парень?

— Побег. С нами. Вы же понимаете, что мы не герои. Мы просто хотели денег. Мы могли бы вас бросить в любой момент.

​Аргус сел на бревно, аккуратно расправив полы мундира.

— В моем возрасте, — тихо сказал он, глядя на огонь, — деньги значат меньше, чем возможность уйти на своих условиях. Столица — это клетка. Золотая, красивая, но клетка. Там меня ждала почетная смерть в постели от скуки под присмотром дюжины шпионов. А здесь… — он глубоко вдохнул лесной воздух. — Здесь хотя бы пахнет дымом и опасностью.

​Он достал из кармана маленькую медную коробочку.

— Подойди сюда. Я научу тебя одному секрету.

Я подошел. Эсмеральда тоже подсела поближе, привлеченная странным металлическим блеском.

​— Это ручная мельница, — объяснил Генерал. — Ей сто лет. Она видела падение трех династий. Но главное в ней не история. В ней — вкус жизни.

​Он засыпал внутрь горсть темных, блестящих зерен. Хруст раздался в тишине леса как первый залп орудий.

— Запомни, — Аргус посмотрел мне прямо в глаза, и его взгляд был пугающе ясным. — Кофе — это единственное, что отделяет цивилизацию от хаоса. Человек, который умеет варить правильный кофе, никогда не пропадет. Даже если за его голову назначена награда в десять тысяч золотых.

​— Десять тысяч? — ахнула Эсмеральда. — За вас дают десять тысяч?!

— Давали вчера, — усмехнулся Генерал. — Сегодня, боюсь, Император добавит еще пять за мою «порчу имущества» в виде похищения. Пейте. Это поможет вам не заснуть, когда я начну учить вас, как правильно выставлять караул. Потому что, судя по тому, как вы привязали лошадей, нас ночью загрызет даже очень ленивый кролик.

Глава 3 Устав ночного костра

Ночь в лесу была густой и черной, как деготь. Костер, который развела Эсмеральда, отчаянно сражался с темнотой, бросая оранжевые блики на стенки нашей кареты. Я сидел, прислонившись спиной к колесу, и чувствовал, как каждая мышца гудит от непривычного напряжения.

​— Значит, десять тысяч золотых, — пробормотала Эсмеральда, помешивая в котелке какую-то подозрительную жижу. — Ты представляешь, сколько это платьев? Или сколько…

— Это пять лет тюрьмы, если нас поймают, — перебил я её, не открывая глаз. — Или плаха, если Император будет в плохом настроении.

​— Никто не будет вас вешать, — раздался спокойный голос из тени.

​Генерал Аргус сидел на складном стульчике, который он неведомым образом извлек из своих бездонных сундуков. На нем больше не было кителя — только белоснежная рубашка с закатанными рукавами. Его предплечья были покрыты старыми шрамами, тонкими, как паутина, и грубыми, как следы от канатов.

​— Император — человек расчетливый, — продолжал Аргус. — Смерть генерала на плахе вызовет волнения в армии. А вот «трагическое исчезновение в лапах лесных разбойников» — это повод для новых налогов и маленькой победоносной войны. Так что вы, дети мои, сейчас оказываете короне неоценимую услугу.

​Эсмеральда фыркнула, пробуя варево на вкус.

— Мы вам не «дети». Мы — похитители. Грозные и беспощадные.

— Грозные похитители не путают соль с сахаром, — заметил Генерал, кивнув на котелок. — Добавь туда корень имбиря, он у тебя в левом кармане плаща. Иначе твой ужин отправит нас на тот свет раньше имперских ищеек.

​Эсмеральда замерла, полезла в карман и действительно вытащила оттуда сморщенный корень.

— Откуда вы узнали, что он там?

— Я профессионал, девочка. Я замечаю детали. Твой плащ топорщится с левой стороны, и от тебя пахнет пряностями с самого полудня.

​Он повернулся ко мне.

— А ты, юноша. Почему ты всё время держишься за рукоять ножа? Твоя рука уже затекла. В случае реальной атаки ты не сможешь его даже вытащить. Расслабься. В лесу нет никого, кроме нас и пары голодных сов.

​— Вы слишком спокойны для человека, которого везут в неизвестность, — сказал я, отпуская нож. Рука действительно онемела.

— В моем возрасте неизвестность — это подарок. Хуже всего — это когда ты точно знаешь, что принесет завтрашний день. А завтрашний день в столице принес бы мне только медленную смерть в золоченой раме.

​Аргус взял свою мельницу. Треск зерен снова заполнил пространство между нами. Этот звук действовал гипнотически.

— Знаете, почему этот кофе такой дорогой? — спросил он, глядя на огонь. — Его собирают на склонах Огненных гор. Люди гибнут там от лавовых выбросов, чтобы эти зерна попали на столы аристократов. Они пахнут пеплом и солнцем. Это вкус борьбы.

​Он наполнил три кружки. Когда я сделал первый глоток, мне показалось, что по венам разлилось жидкое золото. Горечь была приятной, а послевкусие — сладким, как воспоминание о лете.

​— Запомните этот вкус, — тихо произнес Генерал. — Скоро он станет единственным, что будет держать вас в реальности.

​Эсмеральда заснула первой, свернувшись калачиком под своим плащом. Я сидел еще долго, слушая, как Аргус тихо напевает какую-то старую солдатскую песню. В этот момент он не казался опасным. Он казался дедушкой, которого у меня никогда не было. Добрым, мудрым и бесконечно печальным.