Закат Ра (+аудиоверсия)

Tat 1

Выщербленный скалами горизонт затянула лиловая пелена. Она красиво переливалась в лучах закатного Солнца, красиво и… Обманчиво. Всякий раз, когда Тиеф поднимал голову и видел цвет неба, то невольно ежился.

Уже завтра лиловый закат приведет великую бурю.

Он перевел взгляд с тревожного неба на обитель Мудреца… Пирамида, как и всегда, показалась ему непрошенным гостем, ждущим чего-то у горного порога. По дороге к обители он и сам чувствовал неловкость, будто шел в гости без спросу. Шел и укорял себя, что идет дарить каплю в то время как ее можно оставить себе. Ведь все равно этот подарок уже никому не нужен…

Весь сегодняшний день он провел с Модаберти – с пыльным другом из соседней норы. Воздух был чист с самого утра, так что каждый из них хорошо подрастил свой брюшной кристалл и собрал по большой капле. Но едва Солнце коснулось гребня гор, как Модаберти засобирался в низину. Оказалось, что он договорился встретиться с кем-то у Шара.

За многие-многие годы ветер пустошей выхолощил ступени пирамиды. Крутые и узкие они всегда были испытанием для Тиефа – для его измученного неповоротливого тела. Пирамиды для Мудрецов возвели могучие архисторики. Предки… Их сила заключалась не столько в физическом превосходстве, сколько в мысленной чистоте. В далекой-далекой древности Ра считали истинным благом акт передачи капли, а не саму каплю. Но, казалось, об этом теперь помнил только один Тиеф.

Из распахнутых каменных врат веяло густым теплом. Он невольно закрыл верхние глаза, прислушался. У входа в обитель он всегда чувствовал чье-то незримое присутствие, но сегодня было пусто. Странно. Может, всегда так и было, а присутствие ему только чудилось?..

Тиеф шел коридором, стены которого испещряли узоры подвигов, древнее самих Мудрецов. Перед взглядом расстилались сражения предков с кольчатыми тварями, их полеты на крыльях песчаных бурь и строительство пирамид по всей земле… Картины былого могущества взывали к гордости, но внушали лишь стыд. По крайней мере, Тиефу стыдно было от того, в какую немощь обратились Ра. Вся их теперешняя жизнь уходила на поиски хорошего солнца. Они думали только о ясном воздухе, воде, о том, насколько за день подрос брюшной кристалл и хватит ли его на долгую летнюю бурю. Но больше всего было стыдно за каплю. За то, как теперь ее не принято отдавать Мудрецу.

Сердцевина пирамиды переливалась багрянцем. Каждый участок обозримой поверхности покрывала витиеватая мозаика, не различимая вблизи, но оживающая на расстоянии. Обитель Мудреца точно шевелилась утробой гигантского зверя.

В центре залы рдел бассейн. Это и был Мудрец.

«Тот, кто вечен».

Тиеф подошел к широкому краю бассейна, облокотился и нечаянно скрипнул когтем о его каменную поверхность. Неприятный звук вспугнул тишину и устремился к вершине обители. Тиеф задрал голову, насколько позволила толстая шея, и проследил за метанием эхо. Когда тишина вернулась, он скрипнул еще раз – специально. Потом еще. Захотелось раздражить Мудреца, обратить на себя хоть какое-то внимание! Ведь он здесь. Пришел. В тишину и досадное одиночество.

Он склонился над Мудрецом, почти коснувшись дышалом его прозрачного лика. Взгляду открылось дно, где во множестве покоились останки Ра. Меж современников утвердилось поверье, будто те, кто потонут в Мудреце, наверняка увековечат себя. Но, глядя на окаменевшее месиво верилось, что кости свои все же лучше оставить в пустоши. А это место оно… Для чего-то другого.

Тиеф закрыл глаза и приготовился выдавить каплю. Сейчас же его тело – его неповоротливое, волокнистое тело – сконцентрировалось в одной маленькой блестящей крупинке. Весь его сегодняшний день, мгновенье за мгновеньем стекся к острию капели, налился, потяжелел и сорвался в тело Мудреца.

Он ждал привычно одинокого «кап», но не слышал. Приятная легкая истома, что всякий раз наполняла его тело, не обрывалась, а уносила все дальше и дальше. Тиеф затаил вдох. Вот сейчас, сейчас он вновь ощутит тяжесть мира, сейчас свобода оборвется, и его придавит усталостью…

Не дождавшись, он открыл глаза и увидел свод пирамиды, отдаляющийся от него в алом мареве, увидел свое отражение и понял, что упал в Мудреца. Наконец-то. Его скитания по зыбучим пустошам окончены. Песчаные бури, бесконечная погоня за солнцем… Все теперь осталось там, наверху и оно больше не для него.

Свод пирамиды совсем растворились в красном тумане. Тиефа закрыл глаза и всецело отдался упокоению. Ему стало все равно. И это было приятное безразличие.

* * *

Яркий свет был повсюду. Он стоял в нем. Стоял и чувствовал на себе бездну оценивающих, тяжелых взглядов, прячущихся за гранью видимости.

– Тиеф, – имя прокатилось разноголосым эхо и вернулось к голосу, пустившему волну. – Тиеф. Зачем ты пришел к нам?

– Я пришел к Мудрецу, – ответил тот, будучи полностью уверенным, что его слышит все множество. – Долг Ра ходить к нему.

Собрание загомонило. Можно было почувствовать, как волны голосов поднимались и опадали, перекатывались из одной дали в другую… Незаметно какофония уплотнилась, заизвивалась, точно червяк, что-то взблеснуло еще ярче и из света вышел Ра. Старый, высокий, покрытый каменеющей корой, и с пронзительными багровыми глазами. Светоулавители на его морде, спине и хвосте свисали рваными патлами, тяжелые ступни растрескались, а ветки рук заскорузли… На вид этот Ра был совершенно дряхлым и тем жутче казался его цепкий, проникающий в самую сердцевину взгляд.

Tat 2

Тиеф успел наведаться еще в несколько убежищ. В каких-то пещерах соплеменников было много, а в каких-то его дожидались лишь пыльные отшельники. Кто-то безоговорочно шел следом, а кто-то бурно сомневался… Но Тиеф внушительно убеждал недоверчивых.

Пескопад застал Тиефа и очередную группу Ра у входа в пирамиду. Едва они вошли, как врата со скрежетом начали смыкаться. Оставалось еще несколько мест, о которых Тиеф помнил и куда, как он думал, мог бы успеть, но Мудрец посчитал иначе. Когда створки сомкнулись – навалилась глухая тишина. Ни шелеста, ни выдохов спасенных Ра. Казалось что они, как и окружение снаружи, затаили дыхание в ожидании чего-то невероятного.

Тиеф прикоснулся когтями к стене и рытвины древней росписи вспыхнули. Очнулись и Ра. Они медленно двинулись вперед, разглядывая оживший камень точно впервые. Идущий позади Тиеф разглядывал самих Ра. Они представлялись глупышами, только что проклюнувшимися из земли. Ничего не понимающие, страшащиеся больше всего тех, кого бояться нужно в последнюю очередь.

Ра сидели тесной группой в некотором отдалении от Мудреца. Они о чем-то горячо спорили, но замолчали, едва появился Тиеф с вновь прибывшими.

– Ступайте к остальным и ждите, – распорядился Тиеф и, не оборачиваясь, пошел к Мудрецу.

Мудрец молчал. Тиеф закрыл глаза, попытался сосредоточиться, но его отвлек свист голосов за спиной. Он сокрушенно выдохнул и обернулся: Ра стояли друг напротив друга, махали руками и громко свистели. От их групп несло злобой и бранью.

– В чем спор? – решил вмешаться Тиеф и подошел.

Все замолчали, осунулись. Их страх ощущался физически. Теперь конфликт казался разрешенным, но Тиефа это не удовлетворило.

– О чем спорили?

Немного поколебавшись, вперед шагнул Модаберти.

­­– Они говорят, – и он указал рукой на противную сторону, – что снаружи нет никакой бури и быть не может, так как лето еще не скоро. Говорят, что это ты придумал все и привел нас сюда, чтобы убить и забрать себе брюшные кристаллы.

– Врет он все! – набросился на Модаберти всклокоченный Ра, чьего имени Тиеф не знал. – Это они начали, что все мы здесь помрем скоро от голода!

– Ах ты!.. – от возмущения Модаберти задохнулся, но его поддержали союзники, а им ответили противники и в укрытии Мудреца вновь поднялся неистовый свист.

­– Тишина! – рявкнул Тиеф и Ра вновь съежились. – Если бы предки желали вашей смерти, то вы бы сейчас были снаружи. Кто не верит, что поднялась буря – может пойти к главным вратам и послушать. А кто считает, что я хочу завладеть их жалкими кристаллами, пусть поразмыслит над тем, что я мог бы повыдирать их еще в пещерах и не тащить всех сюда.

Толпа как будто опять сплотилась, обступила Тиефа и зароптала.

– Но почему мы здесь?

– Откуда буря зимой?!

– Почему ты такой?

– Что с остальными?

– Где все?!

Тиефа покоробило. А ведь сам он знал немногим больше них. Ведь его самого выдернули из привычного мира и швырнули туда, куда он не хотел. Мудрец дал ему силу, указал направление, но объяснить – ничего не объяснил. Да, быть может, он оказался в более выгодном положении, чем Ра. Но… Что делать с этой выгодой? Как извлечь из нее ответы?

Вместо ответа, Тиеф круто развернулся и зашагал к бассейну.

Рябь на поверхности Мудреца вихрилась спиралью в центре которой нарождался фонтан. Маленький и робкий он едва трепетал, но чем дольше на него смотрел Тиеф, тем выше и сильнее становился. Когда водянистая масса поднялась до роста взрослого Ра, клокотание постепенно унялось. И вот, на гладкой поверхности стоял Мудрец. Тот самый образ, который Тиеф видел на дне бассейна.

Тиеф не сразу сообразил, что за спиной стало тихо. Он обернулся и увидел, как Ра склонили головы перед Мудрецом и почтительно замолчали. Мудрец не шевелился. Его первоначальный алый облик выцвел до пустынных красок и наполнился деталями. Буро-коричневая кора, пепельные лохмы светоулавителей, потресканные когти… И только глаза горели огнем вновь рожденного.

Момент появления Мудреца исчез, растворился в неопределенности. Да и сам Тиеф стал каким-то туманным, смазанным. Он поднял руку и посмотрел на нее. Руки не оказалось. Ощущение тела, хотя и нарушенное, неверное, – было. А руки – нет. Ничего не стало. Ни хвоста, ни ног, ни туловища… Остались только мысли. И мысли были последним свидетельством того, что он все еще существует.

Мудрец приблизился вплотную, протянул руку и положил ее Тиефу на плечо. Прикосновение оказалось нестерпимо холодным.

– Теперь мы принадлежим тебе, Тиеф, – услышал он знакомый голос. – Лети к звездам, а мы поможем тебе…

* * *

Планета, ставшая причиной рокового заката, неслась сквозь черную пустоту навстречу Солнцу. Еще совсем недавно ее населяла жизнь, по многообразию превосходившая их пыльный мир. А теперь все пропало. Почти, но не все – под магмой угадывался сгусток чего-то живого. Он пульсировал, точно маленькое сердечко, чудом уцелевшее в первородном огне. Что это было: один организм или убежище множеств – разглядеть не удавалось.

Рассматривая убегающую планету, Тиеф невольно сравнивал ее с собой. С собой теперешним. Он стал той самой громадной пирамидой, которую видел каждый день и которой сейчас рассекал космос. Хм. Так странно. На смену рамок тела пришла необычайная широта. Он чувствовал каждую свою вершину, каждый блок кладки, каждую рытвину древнего орнамента. Остатки Ра тоже стали частью Тиефа, однако слиться с ними целиком он не мог.