Залетный маг для попаданки

1. Как избавиться от ведьмы, если она твоя дочь

— Шевелитесь, сонные тетери! — шипел герцог, стаскивая поношенную ливрею со слуги, — башмаки! Давай же! Олух!

Престарелый хозяин замка переминался с ноги на ногу, сбрасывая кожаные туфли, и был похож на сморщенный гелиевый шарик, который так и тянуло к полу. Он с трудом удерживал равновесие, пока дворовые слуги в восемь рук помогали ему одеться в лохмотья пострашнее.

Герцог долго ждал подходящего момента, и упустить такой шанс было смерти подобно. Поэтому, подготовив слуг и заставив их выучить «легенду», он на ходу вживался в роль, мысленно моля Фортуну хотя бы на этот раз повернуться к нему лицом.

— Важно их застать! Слышали? Чтобы на глаза попались. Тогда не отвертится! Ясно?

— Ясно-ясно, батюшка…— отвечали подельники.

— Поймаете на горячем, во всю глотку орите. Я прибегу тут же! — запыхавшись, шептал герцог, будто уже бежал к месту «преступления», — И я ему: «О-о-ой! Да как же это! Господин посмел надругаться над дочерью герцога!» И за сердце схвачусь.

Папаша изобразил приступ, а слуги закивали, восхищаясь коварным планом хозяина.

— И тебя, ведьму, приберет к рукам. Может научит чему, хоть польза от тебя будет. А то только куры дохнут, да неурожай год за годом.

Слуги нервно вздыхали, накаляя атмосферу до предела, и только одного человека вся эта суета не трогала. Дочь герцога подпирала каменную кладку плечом, расцвечивая огненно-рыжей копной кудряшек темный угол прихожей залы. Она уныло наблюдала за представлением, выжидая удачного момента смыться из этого дурдома на «дело». Но прозорливый отец не сводил с дочки глаз и слугам приказал не выпускать ни под каким предлогом. На этот раз все должно пройти гладко, без самодеятельности взбалмошной девицы. Хватит, настрадались уже.

— Едут! К главным воротам свернули! — шепотом заорал мальчишка, по пояс высунувшийся в продух под самой крышей.

— Похож? — отец растрепал три седых пера, что остались от шевелюры, и взял из рук лакея огарок свечи.

— Не похож. Слишком статный, — выдохнул прислужник.

— Вам бы ссутулиться, ваша светлость, — предложила кухарка.

Герцог фыркнул, махнув на них рукой, но все же опустил плечи, втянул шею, и состроил глупую гримасу, с которой, по его мнению, ходил простой люд.

— Спирта плесни! — покосился на сапог сторожа, а у того глаза на лоб полезли.

— Откуда…— хотел было возмутиться он, но тут же опомнился, вытащил из голенища пузырек, и потянул зубами пробку. Бутыль издала громкий «чпум», сторож тяжело сглотнул и, давясь слюной, подал герцогу.

— Да на шею плесни, дурень! Чтоб воняло крепче! — выругался герцог.

Топот копыт донесся сквозь щели в ограде, и парадные ворота, доживавшие свой век, затряслись от удара дверного молотка. Псарня взорвалась лаем, а слуги прижухли.

— Стойте-стойте! Пущай обождут, мол, спим, не слышим, — с умным видом высказался лакей, и дворовые согласно закивали, — да и вообще, не ждали никого. Честный люд по ночам не шастает.

То, что не ждали – это, конечно, были враки чистой воды. В этом доме дорогих гостей ждали очень давно. Нужные люди, коих у герцога было прикормлено множество, доложили, что с границы соседского герцогства выехали два всадника. Едут инкогнито, якобы, с поручением самого короля, а на деле рыщут…Что рыщут узнать не удалось, но в одном из них опознали главного мага его величества лорда Эридана. А кто, как не маг составит лучшую компанию его дочурке-ведьме?

Нет, были, конечно, и до него претенденты, но как только доходило до сватовства, женихи бежали со всех ног, теряя тапки, забыв даже про полцарства в придачу. Но с магом должно было сработать. Тем более, действовать герцог решил по-новому, как говорила его дочь, неординарно. И для начала надо было заманить лорда в замок. С особой тщательностью герцог продумал план, и с легкостью воплотил свою идею.

Напустив гигантских крыс на таверну, единственную на дороге из Болюма в Седаль, он был уверен, что путники обязательно попросятся на ночлег сюда, в старый замок. И не просчитался. Он-то уж приветит их со всеми почестями: и кров, и стол, и первая красавица герцогства – все для гостя. А там и до свадьбы недалеко, потому что первый маг короля после ТАКОГО просто обязан будет на ней жениться.

— Пап, — отточенным приемом рыжая пустила слезу, в надежде, что отец сжалится над ней несчастной. Каким бы вредным он не был, дочь свою все же любил.

— Не пап! Не пап! — закричал отец, возвращая дворянскую стать, — замуж тебе надо, Роза. Засиделась в девках, перед людьми стыдно! Да и убытки от тебя одни…То мор, то засуха!

Девушка у стены подкатила глаза, мечтая исчезнуть отсюда так же внезапно, как и появилась три года назад. Но тут же прогнала от себя эти грустные мысли. Сейчас перед ней стояла другая задача – улизнуть за пределы крепости, добраться до столицы, чтобы заработать золота, и успеть вернуться до рассвета.

Снова стук. На этот раз стучали долго и громко.

— Двери снесут, черти! — выругалась горничная себе под нос.

— Цыц! Пошел я... Луна, помоги!

Резко выдохнув, хозяин шагнул за порог, а слуги разбежались кто-куда, прячась словно мыши.

Со двора послышалось, как звякнул мешочек с монетками, а после забасили мужские голоса.

— Ах, лорд Вилард…— томно вздохнула одна из дев, за что тут же получила мокрой тряпкой по спине и умолкла.

— Для хозяйки это, не для тебя, бесстыжая!

«Ах, лорд Вилард» — передразнила служанку хозяйка, — «наверняка, очередной беззубый вонючий жирдяй с крючком вместо члена!»

— Может хоть этот нашу ведьму заберет, — заворчала другая.

— Не дай бог! — вырвалось у Розы.

— Заживем тогда! — мечтательно пропели из-под лавки.

Зажить они пытались с того самого дня, как я явилась на свет. Вернее, не я, а та, кто бессовестно сбежала из этого обезумевшего мира, призвав меня на смену себе. С одной стороны, я ее понимаю, как никто, особенно после нескончаемых попыток батюшки каждую новую Луну сосватать меня хоть кому-нибудь. Но с другой…почему именно я?!

2. Дерзость, комплимент и угроза жизни

Не дожидаясь, пока отец снова начнет командовать и за руку поведет меня в купальни, я, фыркнув, подхватила длинные юбки и зашагала прочь из кухни.

Чертовы гости! Опоздаю к невесте, с вас же три шкуры сдеру! Поэтому в ваших интересах, как можно быстрее намыть свои чресла и сгинуть уже с глаз моих!

— Что ты ворчишь, доченька? — догонял отец, а за ним служанки с полотенцами. Даже в темноте они прекрасно лавировали между хламом, которым был заставлен задний двор, ведущий к черному входу в термы.

— Хороший жених, говорю! — заорала погромче, чтобы горе-путники услышали о намерениях моего папаши, и сами удрали. По-хорошему.

— Хорош кавалер, ой, как же хорош! — довольно повторил отец, складывая руки в молитвенном жесте.

Выхватив у прачки свежие полотенца, закинула их на плечо и, бросив последний взгляд на толпу провожатых, распахнула низенькую дверь в предбанник.

Теплый воздух мягко окатил лицо, и, пригнувшись, я шагнула внутрь, представляя, как три шкуры спущу с этих гадов, если штаны не сняли еще.

И тут же глаза мои наткнулись на область моей прежней работы, пенис, чтоб его. Здоровенный такой, красивый даже в полустоячем состоянии. Гладенький, с шелковистой кожей, под которой были заметны очертания головки… И мошонка глаз не оторвать: крупная, подобранная, светло-розовая…

Я сглотнула вязкую слюну, понимая, что залипла. Но глаз оторвать не могла. Сколько я мужских гениталий на своем недолгом веку работы урологом не перевидала, но эти одни из немногих, на которые хотелось смотреть вечно. Жаль нет телефона, попросила бы фото на память.

— Нравится? — усмехнулся хозяин причиндалов, и напряг мышцы, заставляя член несколько раз приподняться, от чего он стал еще крупнее.

К подобному хамству я давно привыкла. Мужики они хоть в Африке, хоть в другом мире – мужики. Вот на приеме у меня стоит, у самого не стоит, а он все туда же, мачо из себя корчит.

— Конюшего сейчас свистну, это по его специализации, — ехидно улыбнулась я, намекая на нетипичный размер достоинства.

— Это считать за комплимент, или дерзить вздумала? А, Веснушка?

— А это, — я кивнула на его уже полностью эрегированный член, — считать за угрозу жизни?

А что, ну правда, такой дубинкой и прибить можно!

Он рассмеялся в голос, и я, наконец, смогла выдохнуть и отвести взгляд.

Ну до чего ж красивый подлец, а! Все при нем, и кубики, и дельты, и бицепс, и вены, мать их…И волосат даже по моему вкусу – не слишком, но и не лысый, как малолетка в пубертате. И кадык этот его…сексуальный такой…И челюсть с острыми углами, которые видно даже сквозь густую щетину.

Я взяла кончик полотенца, вытерла капельки пота со лба, и мысленно заставила себя отвернуться и заняться делом, иначе, точно опоздаю. Но гость не унимался. Он продолжал смеяться, и уже я, зараженная его бархатным грудным голосом, тихонько хихикала, пытаясь не выдавать своего веселья.

— Вода стынет! — открыла дверь в парилку, кивком головы прося войти внутрь, и снова впала в ступор.

В купели, по колено в воде стоял второй гость, медленно поворачиваясь к нам передом. Наверное, специально не спешил, чтобы я получше рассмотрела его упругий поджарый зад. И ямочки на пояснице…И талию…И спину, мышцы которой были подчеркнуты тенью. И широкие плечи, округлыми буграми переходящие в руки. Господи! За что мне это?

Три года, что здесь живу, не была с мужчиной, спасаясь подручными средствами. А тут…сразу два. Выбирай любого.

Внизу живота резко потяжелело и сладко заныло.

Но стоило представить, сколько женщин отдались этим красавцам, да еще и без презерватива…

О нет, ребята! Таких приключений на мою «Изольду» мне не надо. Я уж как-нибудь по-старинке…сама.

— Что стоим, мальчики? Присаживаемся, или уже не надо спинку потереть?

— Не только спинку, Веснушка! — перекидывая ноги через борт купели, первый прыгнул в воду, создавая на полу лужу, а второй уже послушно сел, закинув голову назад. Приготовился…расслабился…думает, сейчас ублажать их буду. Черта с два.

Я глянула на двух котов, ждущих сметаны, и только сейчас разглядела, что они как две капли воды похожи. Только выражение лиц и прически разнились. У первого, которому я по носу заехала, был глубокий, немного тяжелый взгляд и волнистые, небрежно растрепанные волосы, прикрывающие уши. А второй, стриженый, даже улыбаясь, излучал тоску и дерзость. Да…вот так необычно.

— Перебьетесь!

Фыркнула, глядя на их котячьи морды, и зачерпнула облепиховый жмых. Аромат приятно щекотал нос пока я распределяла оранжевую массу в ладонях. А эти двое не сводили с меня глаз.

— Ну что, кто первый? — подошла к купели, упираясь животом о борт.

Мужчины переглянулись, и хором выдали:

— Ты!

И четыре руки ловко подхватили меня, утаскивая в чан с теплой водой.

Отплевавшись от воды, я скрутила волосы в жгут, демонстративно выжимая из них воду. А эти два шутника улыбались и пялились на мою грудь, облепленную мокрой тканью. И так захотелось врезать им, слишком уж приторно они пялились, чуть ли не облизываясь.

Я стащила с головы косынку, и швырнула ее в лицо кудрявому. Тот спокойно, будто желая меня позлить своим пофигизмом, отлепил мокрую тряпку, и лениво отбросил ее подальше.

— Продолжай, Веснушка! — разложил руки на бортик купели, и облизал губы.

— Да, Рыжик, у тебя неплохо получается! Снимай эти промокшие тряпки! Уважь гостей! — лениво пробормотал второй, садясь поудобнее, — и так и быть, примем твои извинения.

Нет, я, конечно, видела наглых, но, чтобы до такой степени!

— С удовольствием! — по лисьи улыбнувшись, я нашла глазами веревки, которые сама же и привязала к ведрам с ледяной водой, висящим над купелью. Это было моей лептой, внесенной в местные традиции мытья тела. И сейчас я очень радовалась, что эти заносчивые кобели, узнают, по чем фунт лиха. И пока будут в себя приходить от ледяного шока, я быстренько удеру.

Медленно поднимаясь из воды, я наблюдала за жадными взглядами. Они будто прилипли к торчащим из-под промокшей ткани соскам, и сомнений, о чем думают эти двое, не возникало. Они уже разложили меня вдоль и поперек, взяли и спереди, и сзади. Ну что ж, испорчу я вам малину, мальчики.

3. Кража. Угон. И побег.

Прикрываемая спереди высокой фигурой одного из заезжих лордов, я подтянула верх платья, пряча за ткань торчащие соски. Не особо помогло, потому что они, кажется, стали еще заметнее. Но замуж за абы кого мне так и не захотелось, даже после незапланированного оргазма. Поэтому, я должна убедить служанку, что просто упала в воду.

— Ой! Оооййй! — стенания папаши были слышны от самого дома. Надо выбираться отсюда.

— Ты кто такая? А ну-ка выйди! — прикрывая свое огромное перевозбужденное достоинство не менее огромной ладонью, тот, что был спереди, рявкнул на прачку.

— Помочь пришла! — нашла, что ответить я, бочком продвигаясь к краю купели, — давай, Марта, приступай. Мне надо переодеться, промокла вся!

С невозмутимым видом я задрала ногу, чтобы вылезти.

— Ооой! — заорал папа, держась за сердце, припадая к дверному косяку, — что ж делается?

Ну все. Приехали.

Гости стояли со стояками наперевес, я, задрав ногу на борт ванны, а остальные пялились на эту картину, ожидая объяснений.

— Лужи кругом! — завопила я, — поскользнулась, упала! Что такого?

Выползла из ванны, отлепляя от себя мокрую юбку.

— Ну чего гостей смущаете? Набежали. Выходим! — я замахала руками, показывая на выход, и слуги, подхватив подмышки папу, потащились вон.

Слава богу! Не спалили.

— Спасибо, мальчики! — я обернулась и подмигнула голозадым лордам, — вы были великолепны! — И шмыгнула за дверь, оставляя их наедине с другой девушкой.

— А ну вернись! — заорал один из них под истерический хохот второго, — вернись, я сказал!

— Чего орешь! Садись, голову помою! — взялась за дело Марта. Уверена, она силой их усадит. Если надо, и утопит по глаза, чтоб не возмущались. Ручищи у нее о-го-го.

Пока я стаскивала с себя прилипшие тряпки, думала, что зря батюшку отправила. Таких мужиков пойди поищи. Это первые годные самцы, попавшиеся мне здесь за три года. Ну и пусть не стерильные. Я бы понаблюдала, если надо, полечила. Зато нескучные ночи, а с такой потенцией и дни, мне были бы гарантированы. Но, что сделано, то сделано. И сейчас мне уже нужно не то что бежать, лететь в столицу.

— Принесла! — Бэтти, моя самая близкая подруга из прислужниц, просунула в окошко сухую одежду, — ну вы даете! — покраснев, захохотала, тут же закрывая рот, чтобы ее никто не услышал.

— Так и живем…— буркнула я, понимая, что шанс на гарантированный классный секс я все же прос… прошляпила. Но тут же вспомнила, что помимо секса есть и другая проблема, а именно возвращение домой. И, если я не явлюсь вовремя…мой, так сказать, отъезд отложится.

Окошко находилось в стене, у которой стоял большой дубовый стол из среза столетнего пня, и мне пришлось наклониться, чтобы дотянуться до мешка с одеждой. Я схватила тряпки, и потянув на себя, хвостом рукава снесла все, что лежало на деревянной поверхности.

Цокнув, подкатила глаза, понимая, что времени поднимать с пола вещи лордов нет времени, и махнула рукой Бэтти. Пусть соберет. И пока та обегала баню снаружи, мой взгляд наткнулся на зеленый осколок, попавший в щель между половицами.

— Нет…— вырвалось из меня, — не может быть!

Я присела, подцепила ногтем камень, и тот, подпрыгнув, перекатился по полу, блеснув ломаной гранью.

Я тут же подняла его, чтобы рассмотреть поближе. Но сердце, бьющееся в горле, и без того подсказывало: это он!

Я не могла оторвать взгляда от камня, чувствуя его волшебство. Как зачарованная, я всматривалась в его блеск, понимая, что обратно, к законным хозяевам, он уже не вернется. Потому что такой шанс упустить я не могла. И сжала его в кулаке в подтверждение своего намерения.

— Вот! — Бэтти подала мне ездовой камзол, и поставила сапоги в лужу, натекшую с меня, — надо бы голову просушить. Нехорошо. Заболеете.

— Некогда, Бэт, не могу опаздывать. Прибери тут все, ладно?

По влажному телу штаны натягивались с трудом, камзол неприятно лип к телу. Сапоги, те и вовсе отказывались налезать. Но, услышав голоса за дверью, я все же умудрилась впихнуть себя в форму, и через окно полезла наружу.

Спрятав украденную драгоценность во внутренний карман, задними дворами я поспешила к конюшне. Стрекотание кузнечиков и прохладный ветер создавали хоть и обычную, но такую сказочную атмосферу, которая бывает лишь ночами. Когда хочется мечтать, творить, любить…Когда под ложечкой сосет в ожидании чудес, а между лопатками щекочут волнующие мурашки. Но запах сена и конского навоза быстро вернули меня на землю.

Стоило войти, как моя Герда громко фыркнула, и стала перебирать копытами, предвкушая ночную прогулку.

— Моя девочка! — поприветствовала ее издалека, и трусцой побежала к своей старушке.

— И-и-и-и-и, — оглушающее ржание раздалось прямо над головой, и я запнувшись, замерла на месте.

Надо мной висела черная морда огромного коня, и его густая, лоснящаяся грива колоском уходила ко лбу, заканчиваясь подобием рога.

— Какой ты красивый! — зачарованно пропела я.

Он наклонился ниже, коснулся мокрыми ноздрями моего лба, и тихонько фыркнул. Герда, предчувствуя измену, занервничала, ударив копытом по ограде.

Я осторожно коснулась его носа, и убедившись, что гигантский красавец не против, почесала. А он сам тут же навалился на ладонь, прося продолжать.

— Ух, ты какой наглый! Прямо, как хозяева твои!

То, что это был их конь, сомнений не возникало. Отец всех племенных давно распродал, оставил лишь доходяг, что доживали свой век, таская мелкие повозки. Мне повезло, что я смогла уговорить его отдать в мое распоряжение Герду, самую молодую из заслуженных пенсионерок стойла. И она, конечно, даже в сравнение не шла с этим жеребцом.

— А что, если мы с тобой прокатимся немного, а? — я похлопала его мощную шею, чувствуя силу этого красавца, и он радостно кивнул, — вот и отлично! На тебе быстрее будет!

Я дернула засов, а конь встал на дыбы, ударяясь головой о балки.

— Тпру-у! Милый! Для тебя здесь совсем места мало! Идем мой хороший, разомнешься на улице!

4. Случайные связи

Пока меня наряжали в платье невесты, та звонко клацала зубами, моля Луну, чтобы помогла. Впрочем, сценарий не менялся. Все как одна нервировали меня своими опасениями, страхами и причитаниями.

— А вдруг узнает? — запищала виновница торжества, одетая в точно такое же платье, как у меня. Мы должны были выглядеть максимально похоже, чтобы быстро поменяться местами.

Я только глаза подкатила, мечтая поскорее оказаться у алтарного камня, сделать свою работу и умчать в закат. В моем случае в рассвет. Иначе, за угон люксового транспортного средства задница моя будет гореть красным пламенем. Как раз в цвет того самого рассвета.

— А сколько раз вы…— она подбирала слова, чтобы слово подлог заменить на более нейтральное, — делали это?

Ее можно было понять. В случае, если жених или церемониймейстер обнаружат обман, от невесты откажутся, а ее семья с позором будет изгнана из высшего сословия. Поэтому, каждая из них волновалась, как перед казнью, а узнав обо мне (не без проведенной мною рекламной кампании, разумеется) бала готова отдать любые деньги, лишь бы я согласилась ей помочь.

— Много…— не стала вдаваться в подробности, к тому же, время пришло, и мне нужно было выходить к жениху.

Мать невесты, молодая женщина в смешной юбке в полочкой на попе накинула на меня капюшон, обняла, как родную, и выдохнув, отпустила.

— Вся надежда на вас…— пустила слезу, уткнувшись носом в плечо дочки, — в следующий раз думай головой, прежде чем раздвигать ноги перед…

—Мама! — зашипела провинившаяся.

Но наблюдать за назревающей ссорой не было времени. Еще раз поправив плащ и надвинув капюшон поглубже, я шагнула из шатра невесты на освещенную факелами дорожку, и не очень уверенно зашагала к будущему «мужу», а у входа в ритуальный круг и вовсе замерла.

Сколько преступлений я за сегодня совершила? Одним больше, одним меньше…Но я не могу думать о правильности, когда моя жизнь идет коту под хвост в этом отсталом мире. Если я не заработаю денег, я не куплю недостающие камни. Если не куплю недостающие камни, не соберу артефакт. Не соберу артефакт, не вернусь домой. Все просто. Еще вопросы есть?

Вопросов больше нет…

Дала себе мысленный подзатыльник, и шагнула к алтарю.

Огни круга вспыхнули, придавая торжественности моменту. Их языки трепетали под порывами ветра, и приходилось немного щуриться от дыма, щиплющего глаза.

— О, Великая Владычица Неба! — мужчина в длинном черном плаще поднял руки к небу и стал на колени, — просим тебя принять кровь девственной Алиандры…

При слове «девственной» я усмехнулась. Как же мужчинам хочется девственницу в жены! Нетронутый благоухающий цветочек…нежный, красивый, уникальный…Только вот сами они до свадьбы себя не особо-то берегут, и орут на всех площадях о своей полигамности. А после свадьбы, снова скачут по койкам, потому что видите ли, их жена-девственница ничегошеньки в постели не умеет. А как уметь-то, если ты, балбес, у нее первый?!

— Как ты, о Великая Луна, еженочно отдаешь свою любовь этому божеству, — он склонил голову перед камнем, касаясь лбом земли, — как ласкаешь его своим светом, принося клятву верности и чистоты, так пусть и Алиандра поклянется о своей невинности в священном месте вашего слияния.

— Мракобесы, господи прости, — пробубнила я, смеясь над их отсталыми взглядами.

Я остановилась у валуна, вросшего в землю. именно он помогал мне зарабатывать деньги, чтобы вернуться в мой мир. Я поила его своей кровью, вместо горе-невесты, и он в подтверждение невинности освещал присутствующих зеленоватым свечением. Чистота девушки таким образом подтверждалась, и церемониймейстер объявлял ее годной для брака. Почему этот булыжник, взявшийся посреди леса не знамо откуда, так реагировал на меня, женщину, не знающую стыда и совести в постельных утехах, я не понимала. Но зарабатывала на этом неплохие деньги, без зазрения совести помогая одурачить зарвавшихся женихов, тем более, что сама судьба благоволила мне в этом.

— Жертвуешь ли ты свою кровь Великой Луне и ее Священному Возлюбленному? — спросил наш невеселый тамада, и в его руках блеснул клинок. Жених, кажется, побледнел, хотя я особо его и не рассматривала. Обычный старик-вдовец, решивший отведать свежего тела. Мне такие упыри были не интересны. И сразу перед глазами вспомнились мои жеребцы, с которыми я имела счастье развлекаться в ванной несколько часов назад. Как говорится, почувствуйте разницу!

— Жертвуешь ли ты…— повторил громче, и я, вспомнив, где нахожусь, высунула из-под плаща кончик пальца.

Капля крови выступила красной бусинкой. Я приложила мизинец к черному холодному валуну и замерла в ожидании волшебства, которое могло однажды не произойти…Надеюсь, сегодня не этот день.

Постепенно от места, окропленного кровью, начали расходиться красивые извивающиеся линии, будто камень оживал, а зеленоватые светящиеся дорожки были его сосудами. Огни факелов тут же погасли, как бы подтверждая величие сказочного света. Опоясанный ручейками, он мерцал в темноте, а я уже пятилась назад к шатру, чтобы поменяться местами с настоящей невестой.

Я завысила цену на свою услугу и не прогадала. Мать невесты согласилась дать мне эти бешеные деньги, лишь бы честь семьи не была опорочена.

Ох уж эта честь! Как вспомню трепку отца…

В тот день я очнулась в новом для себя мире, совершенно ничего не понимая. Надо мной кружил старик, грозил пальцем и тряс перед носом охотничьим ножом, неся какую-то чушь про конюха.

— Посрамила честь семьи! Бесстыжая! — незнакомый мужик тащил меня, ничего не соображающую за волосы по земле, и ни на секунду не умолкал, — отправлю его воевать! Чтоб знал, как девок портить. Да и кого! Дочку герцога, хозяина своего! Всех на войну отправлю!

Вокруг нас толпились люди, девушки причитали, пряча мокрые от слез глаза за выцветшими платочками, а парни стояли молча, боясь даже глазами пошевелись. Еще бы, если за любовь тут на войну ссылают.

Но тогда мой мозг отказывался верить в происходящее и воспринимать хоть сколько-нибудь серьезно все, что я видела и слышала. Поэтому, когда отец резанул по пальцу и силой приложил мою ладонь к камню, я только изумленно глянула на старика, пытаясь понять, это он сбрендил, или все же я…А наблюдая за тем, как огромный валун начинает сиять изнутри, я все же выдохнула, списав этот глюк на травму головы, и провалилась в сон.

5. Укрощение строптивых

Я, конечно, всегда была не против экспериментов в сексе, но, чтобы вот так…как племенную козу, это посчитала за личное унижение.

— Не боишься, что откушу? — улыбнулась, глядя на распахнутую ширинку, с показавшейся головкой наливающегося члена.

— Веснушка решила показать зубки? — промурлыкал он, садясь на корточки передо мной.

Наши лица оказались на одном уровне, и я, невольно заглянув в глаза напротив, почувствовала, как меня затягивает в них. Меняющийся цвет завораживал, а всполохи света в глубине гипнотизировали, не давая ни единого шанса отвести взгляд.

— Мы не станем принуждать тебя…— он склонил голову чуть на бок и улыбнулся, — подождем, когда ты сама захочешь…

Вилард говорил тихо, уверенно, точно зная, что прав. И я не могла не согласиться. Не связь с ними была грешна. Отказаться от них было грехом.

Внезапно горячее дыхание опалило кожу на правой ягодице, и я вздрогнула, напрягаясь всем телом. Ламар, стоящий снаружи, ласкал мою задницу языком, старательно обходя слишком интимные точки, будто дразнил. Вилард же проникал в меня одним только взглядом, и стоило ему ненароком облизать свои губы, как меня бросило в жар. Вот так, не касаясь, он имел меня, заставлял краснеть и просто принуждал выпрашивать сделать все это по-настоящему.

Оглушительный грохот падающих кастрюль разнесся по коридору, за шкирку вытаскивая из затягивающей бездны. Мой зад в миг скрылся под тканью юбки, но лапы, жамкающие ягодицы, никуда не делись. Ламар затих, прислушиваясь к тому, что происходило у нас внутри.

— Ой! — Бэтти, вытаращив глаза, пялилась на нас и мялась на месте, не зная, то ли ей бежать отсюда, делая вид, что ничего не произошло, то ли звать герцога, чтобы засвидетельствовал акт прелюбодеяния.

Вилард, будто и не испугался, расслабленно встал, и отвернувшись от девушки, ловко зашнуровал штаны. И успел, к слову, в последнюю секунду. Второй раз за сутки на грохот сбежались все, кому не лень.

— О-о-о-й, — послышался знакомый стон папочки, и глаза невольно подкатились. Песня та же. Поет она же…

— Да вытащи уже меня! Не видишь, застряла! — Взяла ситуацию в свои руки, иначе, не ровен час, какой-нибудь холуй доложит, что над моей филейной частью уже успели надругаться.

Вилард, покачав головой, и, кажется, начав догадываться о коварном плане семейства, подцепил меня под мышки и легко подтянул к себе, прижимая чуть крепче, чем, требовала ситуация.

Отряхнув юбку, я ненароком выглянула в дыру в стене, куда с интересом заглядывал Ламар.

— Благодарю! — присела, язвительно улыбнувшись голове, торчащей в стене, — даже не знаю, что бы без вас делала, сударь, — перевела взгляд на Виларда, и отступила в сторону, чтобы закончить представление. Но не тут-то было.

Каблук предательски щелкнул, попав в щель между камней, и нога подвернулась, бросая меня в объятья наглющего гостя, что стоял в полной готовности меня поймать.

— Одним «благодарю» не отделаешься, Веснушка! — пропел на ухо, чтобы слышала только я, и подхватил на руки, — кажется, у девушки сломана нога. Я должен осмотреть ее.

— Конечно, конечно! — причитал отец, снова вырядившийся в чье-то тряпье, — вы, уважаемый лорд, сделайте все, что в ваших силах. А я уж прослежу, чтобы вас никто не побеспокоил.

Я одарила папу таким взглядом, что он даже запнулся, но быстро вернул былой настрой и пригрозил мне пальцем, жестами приказывая заткнуться и выполнять все, что он велит.

— Если что-то нужно…— продолжил он, следуя за лордом, что широким шагом уже приближался к выделенной им спальне.

— Нужен покой! — отрезал мой «доктор», — никого не пускать! — рявкнул напоследок, но остановился и окинул взглядом толпу, семенящую за нами, — кроме лорда Ламара.

Лица слуг перекосило, да и отец, не готовый к подобному развитию событий, впал в ступор. Я даже возликовала. Но ненадолго.

— Он поможет мне в проведении обряда исцеления…— как ни в чем ни бывало, объяснил Вилард, толкнул ногой дверь, и пригнул голову, чтобы войти в низкий проем, ведущий в их спальню, — обряд не должен быть нарушен. Иначе…

Он посмотрел тягучим обволакивающим взглядом с едва заметной усмешкой, и я поняла, что теперь-то уж точно никуда от них не денусь.

— Думаю, все поняли, что сюда нельзя! — Ламар вихрем пронесся сквозь толпу, и ослепительно улыбнувшись, хлопнул дверью, отрезая нас троих от зрителей.

Остановившись посреди небольшой комнатки, Вилард поставил меня на вполне здоровые ноги, и снова прищурился.

— Ты, кажется, хотела поблагодарить…— пальцы подцепили край выреза платья и медленно потянули его вниз по плечам.

— И извиниться…— горячее дыхание обдало шею, в то время пока руки ловко задирали юбку.

А меня будто кипятком ошпарило. Хотела, черт вас дери! И поблагодарить, и извиниться, и использовать вас, чтобы оттянуться за три потерянных года!

Я обманчиво мягко провела ладонями по груди Виларда, что нависал спереди, и рывком разодрала на нем белоснежную рубаху, оголяя крепкую волосатую грудь. Аромат кожи, напоминающий запах сена и кожи, ударил в нос, расслабляя настолько, что я тут же закрыла глаза и поплыла…

— Оу! Веснушка! Ты не перестаешь удивлять! — прозвучало на ухо сзади, на что я протиснула руку между его пахом и своей задницей, безошибочно хватаясь за твердую выпуклость, толкающуюся в меня, — охренеть…да ты тигрица! — довольно простонал он.

— Еще какая, малыш. Так что, не дразни меня!

— Зря ты его малышом обозвала, — рассмеялся Вилард, сбрасывающий куски рваной ткани.

— Обидится и не встанет? — съязвила я, на что, Ламар накрыл мою ладошку, ласкающую его массивный член через штаны, и заставил сжать его сильнее.

— Ты такая язва…— резко швырнул меня на кровать лицом вниз, и лег сверху, — но я знаю, как сделать так, чтобы ты меньше болтала…— прошептал на ухо, толкаясь бедрами между моих ног.

— О! Обожаю наблюдать за укрощением строптивых! — лениво потянул Вилард, усаживаясь в кресло так, чтобы я могла его видеть.

6. Лучше выходи сама!

Я дернула железный засов, запирающий дверь, и немного не рассчитала силу – тяжеленная штуковина осталась в моей руке. По инерции руку понесло, а засов вместе с ней. И по уже сложившейся традиции, он вырвался из пальцев и полетел аккурат в голову Виларду, но тот вовремя отсек железку, даже не косаясь.

Подумаешь, фокусник! Не впечатлило!

— Веснушка, ты не так его поняла! — вместо ответного нападения лорд зачем-то решил оправдаться.

Даже слушать не стану. Что там непонятного? Хамы! Напыщенные богатые кобели! И папаше за женихов сейчас выскажу, он же сам их взашей и выгонит из замка.

Но следом ждал еще один сюрприз. Стоило потянуть дверь на себя, как кучка народу, больше не чувствуя опоры, дружно повалилась на пол.

Подслушивали стало быть! Кстати, вот и папочка! Он покряхтывая пытался выползти из-под троих слуг, что навалились сверху, и возмущенно причитал о своих болячках, даже не обращая внимание на полураздетых лордов.

Упрямо шагая прямо по спинам, я, наконец, выбралась из гостевой комнаты, и рванула к себе, по дороге обдумывая, что бы такого сказать отцу, чтобы идея о замужестве хотя бы ненадолго отпустила его воспаленный мозг.

— Роза! Они исцелили тебя! Ты должна быть благодарна! — уже через минуту отец крутил свою заезженную пластинку.

— Они домогались, папа!

— Так прекрасно! — сиял старик, — это как раз то, что нам нужно!

— Предлагали мне деньги, пап! — пыталась достучаться до выжившего из ума герцога.

— Отлично, золотко! Деньги нам ой, как нужны!

Руки опустились. Я разочарованно выдохнула, понимая, что ничего никому не докажу, и придется действовать старыми методами. Только вот на этих они вряд ли подействуют. Это не выжившие из ума импотенты, которым возможность потискать молодую девку глаза затмевала, напрочь отключая тупенький мозг. Эти сильные, здоровые и хитрые молодые мужчины, которые возьмут свое, даже не подавятся. К тому же один из них маг, и уже не раз демонстрировал свои умения. Глупыми уловками этих не проведешь, раскусят.

— Так что, детка, приведи себя в порядок, и подай лордам завтрак, — приказал отец, — и не пыхти на меня! Иди!

— Не пойду! — насупилась, скрещивая руки на груди.

— Пойдешь!

Спорить было бесполезно. Он такой упертый, что даже игнор его не брал. Придется идти.

— С Бэтти пойду, — выдвинула свое условие, зная, что подруга поддержит в любом деле.

Папа сощурил и без того маленькие глазки, обдумывая варианты развития событий. Наверняка, он решил, что я уже положила глаз на одного из почти одинаковых мужчин, и служанка нужна лишь для отвлечения второго.

— Хорошо, бери свою Бэтти, и идите уже!

Есть!

Я щелкнула пальцами, радуясь, что смогла договориться.

— Доченька, помни, что времени мало. Лорды через час другой должны отбыть в столицу.

Я покорно кивнула отцу, и поправив одежду, пошла по холодным коридорам замка, в сторону кухни. Но всю дорогу в голове крутился тот унизительный вопрос: «Сколько ты стоишь?»

Изумруда будет достаточно, козел. Считай, в расчете.

Улыбнулась сама себе, радуясь, что хоть как-то компенсировала эту моральную травму. Ладно, не такая уж и травма, но все равно неприятно.

И только я вышла во внутренний дворик, чтобы сократить путь, как от отборного мата уши свернулись в трубочку.

— Где Ахиллес? Мать вашу! — со стороны конюшен гремел гром, а сверкало так, будто надвигалась гроза.

— Что мальчики так нервничают? — припав к дубовой балясине, я довольно улыбнулась, подпирая щеку кулачком.

— Коня, кажись, сперли, — пожал плечами кузнец, потирая затылок.

Кровь шарахнула в голову, а по коже будто кипятком прошлись. Локоть сорвался с перила, и я чуть не нырнула носом в загон для уток.

Черт! Про коня-то я совсем забыла!

— Веснушка! — заорали гости.

Казалось, я чувствовала, как они приближаются. Каждый их шаг сотрясал мои нервы, заставляя сердце подстраиваться под этот ритм. На деревянных ногах я пятилась назад, и, когда спина уткнулась в шершавую кладку, юркнула внутрь дома, но так и не почувствовала себя под защитой.

— Веснушка! Лучше выходи сама! По-хорошему!

— Молодец, дочка! — тяжелая пятерня с размаху легла на спину, выбивая из легких застоявшийся воздух, — ох и дело ты провернула! Хитрая моя лисичка! — отец разулыбался, подобрел и, приплясывая, продолжил толкать меня к конюшням.

Чертовы гости! Чертов конь! Чертов мир!

Ругалась про себя, на ходу соображая, как оправдаться, но на вору и шапка горит. В моем случае пунцовые щеки выдавали.

— На наших кобылах далеко не уедут! — нараспев радовался папа, — а пока суть да дело, глядишь и на горяченьком поймаем!

Я прикрыла глаза ладонью, мечтая стать такой же беспечной как этот старик.

— Веснушка! — широко улыбнулся Ламар, ласково мурлыча мое прозвище, это не твое?

На солнце, покачиваясь от порывов легкого ветерка, сиял мой рыжий кудрявый волос. Главная улика.

— В деннике нашел…— его лицо в миг стало хмурым, — вместо коня! — рассвирепел он, надвигаясь на меня.

— Что сразу я-то? — шагнула назад, чувствуя, как трясутся коленки.

Конь тот целое состояние стоил. Где денег столько взять? Изумруд не отдам, это даже не обсуждается. Артефакт почти собран, и я не могу обменять свой мир на какое-то животное. Замок в качестве оплаты отдавать законом запрещено. Оставшихся наливок разве что на подковы хватит. Остаются души.

Я осмотрела жителей крепости, что, разевая рты, наблюдали за представлением, и пыталась прикинуть, кого из них выберут лорды в качестве компенсации. И брать-то некого, бабы, да детвора. Что ж мне везет так, а?

— Где хозяин? — Вилард шлепнул по ладони свернутым в кольцо кнутом, искоса поглядывая на меня. И, кажется, это был намек на мое наказание.

— Так…это…приболели они…— заикаясь ответил лакей, а лысина папы сверкнула на солнце и тут же исчезла за широкой спиной кузнеца, — велели не беспокоить.

7. Возвращение блудного ветра

Чистое, без единого облачка небо обещало жаркую погоду, а солнце, зависшее над крепостной стеной, напоминало о том, что рабочий день в самом разгаре. Только народ стал расходиться, чтобы, наконец, вернуться к выполнению своих обязанностей, как задорный крик мальчишек, забравшихся почти на самую макушку старой сосны, заставил всех повернуть головы в сторону леса.

— Вернулся! Вернулся!

— Ух, какой!

— О, Луна, чудеса какие творятся!

Рассекая высокую траву мощной грудью, по разноцветному лугу мчал черный конь. Казалось, что он летит, и грива, в которой бликовало солнце, плотным облаком стелилась по ветру.

Под залихватский свист мальчишек и удивленное мычание толпы, растолкав всех на своем пути, лорды вышли вперед. Вилард раскинул руки, встречая друга, и улыбался так искренне, так заразительно, что мне даже пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не вызывать подозрений. Его лицо сияло радостью, но, кажется, никто из них двоих и не сомневался, что Ахилл вернется. Только одна я, выходит, зря переживала.

Не в силах стоять в сторонке, я, как и остальные, ринулась вперед, чтобы поглазеть на коня при белом свете. Сейчас он выглядел еще мощнее, еще благороднее, и я сама себе завидовала. Вряд ли мне посчастливится оседлать такого красавца еще раз.

Тело внезапно напряглось, мышцы подобрались, и на меня нахлынуло ощущение, будто я снова сижу верхом, и не могу дышать от ветра, несущегося мне в лицо. От восторга бурлила кровь, побуждая рвануть коню навстречу и обнять его крепкую шею, запуская пальцы в жесткие блестящие волосы.

Легко преодолев ограду, Ахилл, кажется, на секунду завис в воздухе под всеобщий восторженный «ах», и грациозно приземлившись, остановился перед хозяином. Но ткнувшись носом в ладонь Вила, тут же отпрянул назад, высматривая черным сияющим взглядом кого-то в толпе.

— Что с тобой, Ахилл? Иди, сюда, друг мой! — Вилард поглаживал лоснящуюся шерсть беспокойного коня, но тот никак не унимался. Суетливо переминался на месте, шумно отфыркиваясь, будто запахи ему не нравились.

Поджав губы от сожаления, я тяжело вздохнула, и развернулась, чтобы уйти, но оглушительное ржание заставило обернуться. Народ дружно расступался, давая коню дорогу, а тот, точно жеребенок то на дыбы вставал, то прыгал несуразно, то ржал-заливался, и шел ко мне.

— Ветерок! — завизжала я, срываясь с места!

Не знаю, почему, но сердце чуть не треснуло от счастья, что конь меня выбрал. Искал меня, значит помнил.

Он щекотно водил губами по моему лицу и шее, издавал громкий звук, которого я от коней и не слышала никогда, и был больше похож на дружелюбного пса, но никак не на серьезного коня.

— Ветерок? — нарушил нашу идиллию Вилард, — ты назвала моего коня Ветерком?

Он возмущенно наблюдал за любовной сценой, развернувшейся на потеху толпе, и поняв, что его никто не слушает, разочарованно вскинул руки.

— И ты, не возмутишься? Эй? — он хлопнул коня по крупу, пытаясь перетянуть внимание на себя, но тому и дела не было, — я понял. То есть я уже тебе не нужен!

— Мой мальчик! — погладила огромную морду, радуясь тому, как наша радостная встреча действует на нервы Вилу. Ему полезно.

Конь снова опустился, позволяя забраться на спину, и как только я оседлала великана, горделиво поднялся, ожидая указаний, куда меня везти.

— Это у тебя хобби такое, эксплуатировать мужчин? — Ламар был весел, и ему представление понравилось, в отличие от его насупившегося друга.

— В смысле?

— Нас использовала, коня нашего тоже…

— И как же это я вас использовала?

— Вчера, например, в бане.

— Да вы же сами стелитесь! Я только принимаю, — задрав нос, пришпорила Ахилла, и поплыла над толпой, — давай, Ветерок! — специально произнесла имя погромче, чтобы позлить Вила, — на кухню вези. Хозяев твоих кормить пора!

— Давай, Ветерок, — недовольно заворчал Вил, — вези-вези. Предатель!

— Ну и хамы же твои хозяева, малыш. Как ты их выносишь? Бедненький, — тот подыграл, жалобно вздохнув, и даже мельком не глянул на Виларда.

— Чего это хамы? — вмешался Ламар, — ну ладно, Вил, а я-то?

— Не ты ли спросил, сколько я стою?

— Я хотел у герцога тебя выкупить. Всего-то, — совершенно искренне ответил Ламар.

— То есть, не за ночь со мной заплатить? А как рабыню приобрести? Одно другого не лучше!

— Для простой крепостной девки слишком уж ты самоуверенная, — Вилард смотрел пристально, будто чуял, то я не та, за кого себя выдаю. Но, как говорят, хочешь что-то спрятать, положи на видное место. Вот и я не стану скрывать. Прямо не скажу, но и отнекиваться не буду.

— А я непростая.

— Это я уже понял.

— И ведьма, говорят, у вас в герцогстве своя водится…Не ты ли? — поднял кончик брови его друг.

— А что, если и я? — мне так нравилось над ними издеваться. И эти вопросы их, с помощью которых лорды пытались хоть что-то обо мне узнать, и взгляды настороженные.

— Люблю ведьм! — многообещающе глянул Вил, и задержав глаза на груди, прикусил губу, — нет ничего слаще побежденной ведьмы.

Я опустила глаза, и тут же засохшие белесые полоски напомнили о том, что и часа не прошло, как я развлекалась в постели с двумя мужчинами. Аж кровь в жилах застыла, как вспомнила, как они вдвоем целовали, как ласкали до дрожи. Между ног заныло с такой силой, что голова закружилась, думала, с коня рухну. С трудом удержалась и тряхнула волосами, чтобы прикрыть от лишних взглядов засохшую сперму на шее и груди.

Проигнорировав предложенную мужчинами помощь, я сама слезла с коня. Отдав вожжи конюху, который шаркал за нами, отставая шагов на десять, пошла в кухню.

— Вам туда, — кивнула в сторону столовой, где обычно ели гости и старшая прислуга, вымыла руки, сполоснула горящее от волнения лицо, постаралась отмыть улики нескучного утра и пошла к печи, думая о том, что противозачаточных настоек я, к сожалению, не принимала, а как медик, рассчитывать на прерванный половой акт позволить себе не могла. И ко всем прочим, в мою жизнь могла добавиться еще одна забота, к которой я вообще была не готова.