Залог Погибели

Плейлист

100 Bad — Tommy Genesis

7 rings — Ariana Grande

Apollo (Eurovision Version) — TimeBelle

Can't Feel My Face — The Weeknd

Chasing The Sun — The Wanted

Close — Nick Jonas feat. Tove Lo

Enemy — Beacon Light, Tommee Profitt, Sam Tinnesz

Get You The Moon (Other Remix) — Kina feat. Snøw

Gladiator — Jann

Lips On You — Maroon 5

Problem — Natalia Kills

Roll Your Eyes — Chance Peña

The Wall — PatrickReza

Young and Beautiful — Vitamin String Quartet

гладиатор/рыцарь — fallen777angel

Держу — Слово жизни Music

Мой ненаглядный — КАЗАКИ ДЕЛАЮТ ХИТЫ

ПЛАКАЛ ГОЛЛИВУД — Люся Чеботина

Холодно не будет — Mary Gu, MOT

Пролог

Кажется, я умерла.

И постарела на два десятка лет. Не меньше.

Да, именно в таком порядке. Сначала меня морально выпотрошили, потом застрелили и раздербанили рану. Еще добавьте ко всему этому множественные эмоциональные потрясения, на которые я, казалось, была не способна, постоянные споры с упертым дьяволом-одиночкой и переговоры, на кону которых стояла не только моя жизнь, но и судьбы всех, кто имел ко мне хоть какое-то отношение.

Мне дали право выбора, которого не должно было быть в моих неумелых руках. Это казалось таким правильно неправильным, что дурманило голову. Как же сильно они все мне доверяли, что позволили вершить судьбу всех Падших? Знали ли они наперед, какой выбор я сделаю, или просто готовы были последовать моей воле?

Мое обоняние сходило с ума от безграничного количества резких запахов, заполнивших пространство. Пронизывающий аромат антисептиков — острый, химический, как будто кто-то налил в воздух спирт и хлор - смешивался со сладковатым оттенком таблеток и марли. Обыденность для больницы.

Только вот весь этот коктейль отчетливо перебивал металлический аромат со сладковатым подтоном. Он бил в мой нос, чтобы я не забывала - это не простой госпиталь, это не просто люди.

— Джи? - теплые руки обхватили мои плечи и слегка встряхнули, возвращая меня в реальность, - Ты слышишь меня?

Сознание тут же заполнилось звуками. Медсестры носились туда-сюда, таская необходимые врачам инструменты, помогая перевязывать сначала одних, затем других и так далее. Врачи громко отдавали указания среднему и младшему персоналу, продолжая зашивать рваные раны и останавливать кровь. Они занимались только теми, кому нужна была срочная медицинская помощь. Для обычной обработки и перевязки сгодились и обычные медсестры, и даже сами пациенты. Стальные ножницы без конца клацали, разрезая бинты. Чпоканье бутылочек с антисептиками терялось в этой какофонии звуков.

Я, наконец, открыла глаза, слегка жмурясь от яркого больничного света. Мой взгляд тут же наткнулся на обеспокоенные ореховые глаза. Весь перебинтованный, без рубашки, потому что я продолжала кутаться в нее, дрожа от декабрьского мороза, что успел проникнуть под мою кожу. Он стоял на коленях, как кающийся грешник. Его ладони аккуратно перетекли на мои запястья и крепко сжали, пока взгляд блуждал по кровоточащей ране под бинтами. Он менял мне эту чертову повязку уже несколько раз, но кровь все продолжала пропитывать марлю, отчаянно напоминая ему о моем противостоянии. Ему приходилось закусывать губы, чтобы не сойти с ума и не начать убивать.

Я пробежалась взглядом по помещению, в котором мы все еще находились - приемное отделение, но не нашего госпиталя. Такое своеобразное извинение и благодарность - разрешить нам залечить раны здесь и отправиться домой. Никто не хотел оставаться здесь дольше положенного, но мы просто не могли наплевать на тех, кого еще нельзя было транспортировать. Пока она не даст добро.

Мой взгляд встретился с такими же карими глазами, что и у его брата, сидевшего передо мной на коленях. Он только что вошел через стеклянные раздвижные двери. Костюм был изрезан и порван, белая рубашка пропиталась кровью и грязью. Мужчина выглядел слишком уставшим. Его большая ладонь запуталась в темных волосах раньше, чем он заметил мой взгляд и вздрогнул. Так непривычно для него. После склонил голову, как нашкодивший кот, и слегка кивнул.

Вздох облегчения вырвался из меня, и я ответила ему тем же.

Одной проблемой в этой Санта Барбаре стало меньше. Она была в безопасности. Вместе со своими родителями. Возможно, рыдая и теряя сознание от бессилия, но где-то далеко в небе, на пути к дому.

— Никто даже не догадывался, что все закончится так, - прошептала я себе под нос, но знала, что он услышал мои слова, наблюдая за мной снизу. Уж он-то всегда слышал, что я говорю, видел, что я делаю.

А ведь, как все начиналось...

Глава 1

ДЖИСЕЛЛА

Этот год — последний год в школе — изменил жизни стольких людей, и не для всех стал самым удачным. В то время как одни с нетерпением ждали выпускного бала и планировали свои дальнейшие шаги, другие сталкивались с непреодолимыми трудностями, которые оставляли глубокие раны. А для меня этот год стал испытанием, которое я провалила.

Мое гнетущее разочарование в реальности началось с маразма нашего директора, решившего во время летних каникул изменить школьную форму. Прямо перед выпуском. Это казалось абсурдным. Как можно в такой ключевой момент, когда мы все были заняты подготовкой к экзаменам и планированием будущего, отвлекать нас от важного с таким мелочным решением? Интересно, чем это так сильно не устроила шизика наша старая форма? Она была привычной, удобной и стала частью нашей школьной жизни.

Но, видимо, его вдохновение для изменений пришло из какого-то другого измерения. У него действительно включился режим преданного фаната, как я и подумала, впервые увидев новую одежду? Эти яркие, кричащие цвета и странные дизайны выглядели так, будто их выбрали в каком-то модном бутике, а не в школьном кабинете. Я не могла не представить, как он, с горящими глазами, обсуждал с кем-то свои идеи.

— Горячо, - с восторгом прошептала Валери, едва касаясь моего укороченного блейзера.

Ее большие голубые глаза с озорством пробегались по моей одежде: клетчатой красной юбке, которая едва достигала середины бедра, укороченной белой рубашке с двумя яркими красными полосками и расстёгнутыми пуговицами, кроп-пиджаку бордового цвета. Черно-красный галстук в косую полоску, который я использовала как пояс, свободно свисал ниже самой юбки, придавая образу некую дерзость. На ногах были грубые черные ботильоны на массивной подошве, которые добавляли мне уверенности, но также и немного утяжеляли весь наряд.

На Валери была точно такая же форма частной школы Истон-парк, но она носила её “правильно”. Чисто белая рубашка была аккуратно застегнута и заправлена в юбку, а галстук, словно изысканный аксессуар, элегантно обрамлял её шею. Пиджак оригинальной длины свисал до середины бедра, подчеркивая её стройную фигуру. На ногах у нее красовались аккуратные черные оксфорды, которые блестели от идеальной полировки. Красиво и аккуратно. А главное — “по правилам” — всё в её стиле.

Однако не смейте считать её “хорошей” девочкой. Она уж точно не такая...

Такой фасон одежды чересчур удручал меня, и я просто не могла позволить себе надеть нечто подобное. Поэтому вскоре после объявления о новой вариации формы я немедленно отнесла её в ателье, где мне подогнали всё под мои вкусовые предпочтения. Но это не исключало абсурда данной формы, который, казалось, просто висел в воздухе, как зловещая тень.

— Убого, - невесело отозвалась я, закатив глаза, - Выгляжу, как какой-то Гриффиндорец. Мне только мантии не хватает, - я поводила рукой, словно держу волшебную палочку, и Вэл подавилась смехом, вспоминая Волан-де-Морта.

Вся эта форма выглядела до безумия нелепо и смешно, и я не устану это повторять. Директор явно был преданным фанатом книг Джоан Роулинг, не иначе. Главный фанат Поттера, будь он не ладен. Я ничего не имела против этих книг и фильмов — в детстве мы с Вэл проходили множество тестов на определение факультета. Она всегда попадала в Хаффлпафф, а я постоянно прыгала между Рейвенкло и Слизерин.

Герои были не для меня.

Мы мечтали о приключениях, о том, как однажды окажемся в мире, полном магии и волшебства, где сможем быть кем угодно. Но сейчас, в этой нелепой форме, я чувствовала себя скорее комическим персонажем, чем героиней. И мой разум наотрез отказывался понимать необходимость подобного маскарада в школе. Не удивлюсь, если сегодня нам объявят о баллах, которые нужно будет набирать каждому классу. А потом что — игра в квиддич?

Скоро, наверное, мы будем разгуливать по коридорам, как настоящие волшебники, с метлами в руках и заклинаниями на устах. Я не могла представить, как можно учиться, когда вокруг все это безумие. Мне казалось, что директор просто решил устроить театральное представление, а мы все — его несчастные актеры.

— Змея в шкуре льва? - раздалась насмешка позади, прерывая наш смех, и мне не нужно было даже оглядываться, чтобы узнать этот голос. Как я могла не узнать голос своего лучшего друга, хоть мы и не виделись всего месяц с их дня рождения?

Ах, да, и учитывая еще ежедневные голосовые в нашем общем и семейном чатах.

Усмехаясь с шутки лучшего друга, Валери подняла взгляд за мое плечо и тут же закатила глаза. Ее губы зашевелились в беззвучном “Чертовы выпендрежники”, и я не смогла сдержать ухмылки.

Оглянувшись за спину, я наткнулась взглядом на две приближающиеся к нам мужские фигуры. Первый — высокий парень со стильно уложенными темными волосами, янтарными глазами, сравнимыми с цветом элитного бренди, и ровными скулами, которые придавали ему аристократическое обаяние. Его улыбка могла растопить лед. Это был Феникс. Второй был такого же роста, но с растрепанными черными волосами, которые придавали ему более дерзкий вид. Ореховые глаза его на солнце пылали золотом, а черты лица были острее и пугающе выразительными. Мэддокс.

Оба были в школьной форме: черные штаны, белые рубашки с не заправленными краями и расстегнутыми пуговицами. Типичные американские подростки, которые, казалось, вышли из фильма о старшей школе. Галстук младшего, Феникса, висел на нем так, будто он только что выбрался из постели, а пиджак Мэддокса был закинут на плечо, словно он только что завершил важную встречу.

Такие одинаковые, но в то же время чертовски разные — мужественный Мэддокс и безумно красивый Феникс. Они были местными звездами, как бы это ни звучало клишировано. Или повелителями, как они сами себя называли, а школа была их маленьким королевством. Я тоже умудрилась вклиниться в это маленькое семейное пати. Этакая небольшая игра во взрослую жизнь в этих стенах.

Глава 2

ДЖИСЕЛЛА

Целый час — именно столько времени я провела в роли няньки, показывая Рэю - так он попросил себя называть - основные места нашей школы, которые, казалось, могли бы пригодиться ему в ближайшем будущем. Мы начали с административного крыла, где он забрал свое расписание, аккуратно сложенное в папку. Его глаза светились любопытством, но в них также читалось что-то скрытное, словно он анализировал каждую деталь, чтобы использовать ее в своих планах.

Затем мы направились в библиотеку, где Рэй с явным интересом рассматривал стеллажи, полные книг. Я заметила, как он задерживался на некоторых заголовках, будто искал что-то большее, чем просто названия.

Библиотека была тихим и уютным местом, где пахло старой бумагой и чернилами. Мягкий свет, пробивавшийся сквозь высокие окна, создавал атмосферу уединения, идеально подходящую для чтения и размышлений. Миссис Лоуренс, библиотекарь с суровым выражением лица и очками, всегда сидела за своим столом, как страж древних знаний. Она была беспощадна в своих требованиях к тишине, и ее строгий голос резонировал по всей комнате, заставляя учеников шептать и переглядываться.

В ее руках находилась книга, которую она, похоже, никак не могла осилить. Каждая страница, которую она переворачивала, казалась тяжелой, как будто сама книга сопротивлялась, не желая раскрывать свои тайны. Я заметила, как она время от времени вздыхала, сжимая губы в тонкую линию.

Далее я показала ему профильные кабинеты, разбросанные по различным крыльям школы. Каждый из них открывал уникальные возможности для изучения, но Рэй, похоже, был заинтересован не только в учебе. Его взгляд скользил по стенам, словно он искал слабые места в системе, которые можно было бы использовать в своих интересах. Спортивный зал, где ребята проводили время на тренировках, также не остался без внимания — он наблюдал за мячом, летящим в корзину, с холодным, расчетливым выражением на лице.

И, конечно же, мы не могли обойти стороной кафетерий, где аромат свежезаваренного кофе и выпечки создавал атмосферу уюта и дружелюбия. Я заметила, как его лицо озарилось, когда он увидел меню, но в его глазах проскользнула тень недовольства, как будто он ожидал чего-то большего.

Единственное, что действительно раздражало меня в Рэе — это его бесконечные вопросы обо всем. Он будто пытался выудить из меня информацию, которая, казалось, совершенно не интересовала бы обычного ученика.

— В этой школе учатся только дети из богатых семей? - спросил он с легким налетом высокомерия в голосе.

— Нет, конечно. В Истон-Парке также есть стипендиальная программа, по которой учатся примерно пятнадцать процентов учеников, - ответила я, стараясь сохранить спокойствие.

— Уверен, никто не распространяется о том, кто именно стипендиат, иначе его сжили бы со свету, - недобро усмехнулся Рэй, и в его тоне звучала нотка презрения, - Ты знаешь, кого-нибудь из таких?

Я покосилась на русоволосого парня, который шёл слева от меня. Он внимательно разглядывал картины, украшающие коридоры, и его расслабленное выражение лица контрастировало с настойчивостью. Парень был не выше Массерия, а, возможно, даже ниже на несколько сантиметров, но все равно оставался выше меня, и я могла видеть, как он невзначай слушает разговор, словно это не имеет для него никакого значения.

Я была бы такой наивной дурочкой, если бы действительно думала, что в нашей школе к стипендиатам относятся как к равным студентам. Это было бы слишком глупо, учитывая отборный контингент учащихся, которые с гордостью носили свои привилегии, словно медали. Я не знала, зачем Рэю эта информация. Издеваться? Шантажировать? Или, может быть, просто для того, чтобы почувствовать себя выше других?

И я действительно знала парочку людей, которые были здесь на стипендии, и только потому, что они сами решили поделиться этой информацией. Как, например, Ксавьер Найт — лучший друг Мэддокса, который всегда выделялся своим обаянием и уверенностью, или Лея Нельсон — десятиклассница, которая в прошлом году подверглась жестокому буллингу, но, несмотря на это, проявила невероятную стойкость.

Даже если никто не знал, кто стипендиат, все видели.

В Истон-парке каждый наблюдает за тобой, даже если ты этого не замечаешь. Твоя прическа, макияж, состояние кожи, загар, дорогие брендовые шмотки, сумки, обувь — все это становится частью неформального рейтинга, по которому оценивают, кто есть кто. Богачи всегда выделялись качеством одежды и аксессуарами, которые говорили об их статусе. Даже сейчас я шла в школьной форме, которую перешивала под себя, добавляя свои детали и предпочтения. Для стипендиатов такая роскошь, как индивидуальная пошивка, была недоступна. Им приходилось довольствоваться стандартными моделями, которые не могли подчеркнуть их индивидуальность.

Валери, например, никогда не перешивала свою форму, но ее ухоженные гладкие темные волосы, элегантная походка и осанка, небольшие сережки с бриллиантами и безупречная матовая помада от Dior говорили сами за себя. Она всегда была в центре внимания, а ее сумка Kelly от Hermes, за которой она так яростно охотилась, была символом ее статуса. Все эти мелочи, незаметные для простых людей, складывались в образ богатого отпрыска, который не оставлял шансов на равенство.

И я категорически отказывалась называть имена тех, кто доверился мне, лишь для того, чтобы угодить какому-нибудь новичку, даже если он был кем-то безумно значимым в этой жизни.

— Нет, - отрезала я, вглядываясь в абсолютно пустой коридор.

Парень, казалось, не собирался сдаваться.

— Не знаешь или не хочешь говорить? - его лукавые глаза вызывали у меня раздражение. Я ответила ему сердитым взглядом, но он лишь усмехнулся в ответ, - Понял. Нет так нет, - произнес он, вскидывая руки в капитуляции, но его выражение лица выдавало любопытство.

Между нами повисло молчание, нарушаемое лишь звуками наших шагов и едва слышимыми разговорами за дверями классов. Я чувствовала, как давление нарастает, но было плевать на новичка, который пытался влезть в мои дела и отношения, словно я когда-нибудь поддамся его настойчивости. Даже если его отец имел огромное значение для общества, это не давало ему права вторгаться в чью-либо жизнь.

Глава 3

ДЖИСЕЛЛА

У Мэддокса не получилось. Директор напрочь отверг его апелляцию по поводу перевода Рэя Янга в нашу школу. Он аргументировал это тем, что все документы подписаны, и уже ничего сделать нельзя. Словно это была какая-то проблема - парочка документов и перевод студента. Это только убедило меня - шизик знал что-то и, возможно, все-таки работал за спиной у Массерия. Мэддокс был вне себя от ярости. Он сломал несколько вещей, скинув их со стола, и сам стол, грозно ударив по нему. Сколько же мощи скрывалось в его теле?

Феникс сказал, что Николасу пришлось все возмещать и извиняться за неподобающее поведение брата. Все же они сотрудничали с директором в каком-то проекте и не могли так просто разорвать связи и контракт. Хотя сомневаюсь, что для таких людей, как Массерия, это было бы проблемой. А вот шизика это явно позабавило. Он не был огорчен порчей имущества и в последующие дни блуждал по коридорам насвистывая какую-то веселую песенку.

Мэддокса, слава Богине, не отстранили от школы, потому что он Массерия, и я была за это безумно благодарна. Во-первых, мне было некомфортно с Рэем, разгуливающим по территории школы. Он постоянно норовил прилипнуть ко мне, если я оставалась одна. Его напор выводил меня из себя. Улыбка на нескончаемое мое “нет” с каждым разом становилась все шире. Во-вторых, одного Феникса в качестве защиты, мне казалось, мало. Не скажу, что Мэддокс прям был бы моим телохранителем, как его брат, но его присутствие вселяло в меня чувство безопасности. В-третьих, без Мэддокса... я была... словно без части себя...

Массерия ходили по коридорам школы, и напряжение витало в воздухе. Каждый шаг отдавался в ушах, как удар молота по наковальне, и сердце колотилось в груди, словно пыталось вырваться на свободу. Я чувствовала, как страх и тревога пронизывают нас, и даже самые обычные разговоры звучали как шепот о надвигающейся буре. Все вокруг были на пределе.

— Ты заметила, как все изменилось? — спросила Вэл, ее голос дрожал от волнения, когда мы проходили мимо группы студентов, которые настороженно перешептывались, бросая взгляды в сторону Рэя. Их глаза полны страха и непонимания, как будто они были участниками игры, правила которой никто не знал.

— Да, атмосфера напряженная, — ответила я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри все кипело, — Никто не может расслабиться, пока ситуация не прояснится.

Я огляделась, и сердце сжалось. Наш Истон-Парк, когда-то казавшийся безопасным убежищем, теперь ощущался как поле боя. Каждый из нас понимал, что на кону стоит нечто большее, чем просто школьные разборки. Это было не только о Рэе — это касалось всех нас, нашего единства, нашего пространства.

— Мэддокс не может позволить себе быть слабым, — произнесла я, ощущая, как в груди нарастает тревога, — Он должен защищать своих подданных.

— Но эта постоянная напряженность… она давит на всех, — смутно отозвалась Вэл, ее глаза блестели от подавленных эмоций. Я видела, как она борется с собственными страхами, и это только усилило мою решимость.

Смотря на Валери, я не могла не заметить, как ее мягкая улыбка и веселый смех вдруг стали менее яркими. Она всегда была той, кто умел поднять настроение, но сейчас в ее глазах проскользнула тень тревоги. Я знала, что смута в школе затрагивает всех нас. Я ощущала, что под этой легкостью кроется глубокая борьба, и мне хотелось поддержать Валери, чтобы она знала: я рядом и готова выслушать, даже если она не решится поделиться своими переживаниями.

Какая-то девчонка, вероятно, из фан-клуба Массерия, решила, что нападение на меня — это отличная идея, особенно когда рядом нет парней. Никто не хочет позориться перед своим объектом обожания, а в случае с близнецами — так вообще рискует получить по заслугам за свой шаловливый язык.

— А ты крутая, — усмехнулась блондинка, облокотившись одной рукой на раковину и подправляя губы блеском. В ее голосе звучала насмешка.

Серьезно? Она поджидала меня все время, пока я была в кабинке? Как же это по-детски... Я ощутила прилив раздражения, смешанного с легким любопытством. Было интересно, что могла предъявить мне эта девчонка.

У меня и так не было покоя после целого дня, проведенного с Рэем. Он все не оставлял меня с тонной вопросов, как только Никс исчезал из виду. Даже Вэл его не смущала. И вот теперь эта кукла...

— Кажется, все поняли, какая я крутая, когда я стала править этой школой, — проворчала я, подставляя ладони под потоки теплой воды, пытаясь успокоить себя. Вода обжигала кожу, но это помогало отвлечься от нарастающего напряжения.

Ее рука замерла, а карие глаза скосились на меня с явным презрением. Кисточка с глухим стуком вернулась в тюбик, а блеск раздраженно полетел в косметичку. Тонкие пальцы с длинными синими ногтями сжали ткань, и девчонка наконец повернулась ко мне лицом, яростно прожигая взглядом.

— Ты тупая шлюха, — выплюнула она, и это оскорбление было довольно забавным, учитывая, кто из нас раздвигает ноги перед плейбоями. — Вьешься вокруг Массерия. Словно никто не знает, как ты получила свою корону. Кто-то из них просто жестко трахнул тебя, если не сразу оба, а ты, курица общипанная, шантажом выбила корону. Все в курсе, кто ты такая. Дочка сенатора. Папочка, небось, лобызает перед тобой. Притащила нового трахаля, развела войну с Массерия. Думаешь, он захочет такую использованную дырку?

Как же она шумная... Внутри меня закипало, и я почувствовала, как сердце стучит в груди, будто пытается вырваться наружу.

— Ну, твою точно никто из них использовать не будет, — зло усмехнулась я.

— Ты всего лишь дырка, ничто, грязь под моими ногтями...

Ее слова сменились визгом, когда мой кулак встретился с ее горбатым носом. В тот момент, когда я ударила, вся моя злость и пренебрежение вырвались наружу, и я ощутила странное облегчение. Энергия вибрировала во всем теле, сотрясая не только меня, но и воздух вокруг. Блондинка схватилась за лицо, заглядывая в зеркало, и я увидела, как беглые струйки крови вытекали из ее ноздрей, а руки хаотично размазывали красное по лицу. Внутри меня зашевелились сомнения — правильно ли я поступила?

Глава 4

ДЖИСЕЛЛА

Удар. Еще удар. И снова.

Каждый удар отдается в руках, словно я бью не по груше, а по собственным страхам и разочарованиям.

— Виннер, крути корпус, а не все тело! — раздается резкий голос тренера Лоуренс, пробиваясь сквозь гул тренажеров и монотонный звук ударов. Я чувствую, как её слова, подобно холодной струе, пронизывают меня.

Нога сама скользит по скользкому полу, вращая все мое тело вслед за собой, как будто я стою не на твердой, ободранной от времени поверхности, а на чем-то зыбком и нестабильном. Дыхание сбивается. Каждая капля пота, стекающая по спине, кажется, словно напоминает о том, сколько усилий я прикладываю, чтобы не сдаться. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я вошла в этот зал.

— И вообще, заканчивай! — злится тренер, её голос звучит как удар грома в ясный день, — Зал закрывается, мойся и выметайся!

Я останавливаюсь, ловлю грушу, и тяжелый вздох облегчения вырывается из меня. Я смотрю в сторону, где исчезла тренер, и её фигура растворяется в тени своего кабинета, оставляя меня одну в этом огромном пространстве, заполненном эхом моих неудачных попыток. Пот течет по мне ручьем, и я вытираю лицо ладонями.

Передо мной — огромное зеркало, занимающее всю стену. Я смотрю на своё отражение и вижу, как мои щеки раскраснелись, словно я только что вернулась с долгой пробежки. Глаза горят, полные усталости и решимости, но дыхание все еще не приходит в норму, грудь с трудом вздымается, как будто я только что выбралась из воды. Волосы, что я собрала перед тренировкой в высокий хвост, растрепались, и резинка грозит свалиться в любую секунду. Топ и шорты прилипли к телу, как вторая кожа, подчеркивая каждую мышцу, которая постепенно отдает свои силы после непривычной нагрузки. Черт.

Она сказала, что зал закрывается, значит сейчас около десяти. Я приехала сюда сразу же после школы и всех факультативов, и, получается, провела несколько часов, усердно выплескивая гнев и раздражение, накопившиеся за эти несколько дней. Каждый удар по груше был как освобождение, но теперь, когда тишина окутывает зал, я осознаю, что не только тело, но и душа требует отдыха.

Довольно долго я стою под ручьями прохладной воды, ощущая, как каждая капля нежно скользит по моей коже, смывая усталость и напряжение. Я смотрю на свои пальцы ног, погруженные в пенный поток, и в голове вертятся мысли о том, как много времени я провела в этом зале, стараясь забыть о своих проблемах. Тренеру Лоуренс приходится громко постучать в дверь, чтобы вернуть меня к реальности. Я вздрагиваю и спешу. Выключаю воду, лишь сполоснувшись, и выбегаю в раздевалку, где запах пота и чистящих средств смешивается в воздухе.

На мокрое тело натягиваю черные мешковатые штаны и футболку, не думая о бюстгальтере — от него моя грудь бы вспрела, и я чувствую, как волнение и напряжение постепенно утихают. Мокрые волосы завязываю в небольшой пучок - обещаю себе высушить их дома - и, глядя на себя в зеркало, замечаю, как на щеках ещё играет румянец.

Когда мы выходим из здания, на меня накатывает вечерний холод, но освещение в центре города создаёт иллюзию тепла и безопасности. Я чувствую, как свет фонарей обнимает меня, и на мгновение теряю себя в этом свете, забывая о своих переживаниях.

— Будь осторожна по пути домой, — по-доброму отозвалась женщина, когда моя машина пикнула, приветствуя меня. Её голос звучит как тихий колокольчик, который отзывается в моей душе.

— Вы тоже, — я вернула ей улыбку.

Забрасываю сумку с грязной одеждой на заднее сиденье, но взгляд не может оторваться от фигуры женщины. Она уходит дальше по освещенной центральной улице, где на углу её уже ждал муж, беспокоящийся о ней. Я зависла, наблюдая, как пара сливается в теплых объятиях и под ручку направляется в сторону дома — счастливые и любимые, их смех раздается в воздухе, как мелодия, которая тревожит моё сердце.

На мгновение я задумалась, какого это — любить и быть любимой. Внутри меня разгорается тоска, и я чувствую, как пустота охватывает грудь, словно холодный ветер проникает в самую душу. Я мечтаю о здоровых отношениях, где нет места сомнениям и страхам, где можно просто быть собой, не пряча свои чувства за маской. Быть рядом с человеком, с которым можно создать свою Вселенную — уютное пространство, полное смеха, поддержки и нежности.

В машину я сажусь не сразу, недоуменно таращась на пластиковый хомутик, затянутый на ручке водительской двери — это еще что за хрень? Нервный комок затягивается в моем животе, едва покалывая, и я чувствую, как холодок страха пробегает по позвоночнику. Почему-то в этот момент мне кажется, что это не просто случайность. Немного подергав хомутик, я понимаю, что не смогу его снять без ножниц, и это осознание вызывает во мне тревогу.

Наконец, я сажусь в машину и быстро блокирую двери, словно это может защитить меня от чего-то невидимого. Внутри нарастает паранойя, и меня передергивает от ощущения постороннего взгляда, словно кто-то наблюдает за мной из темноты. Я стараюсь успокоиться, но сердце колотится в груди, а дыхание становится частым и поверхностным.

Нужно быстрее убираться отсюда. Я включаю двигатель, и он с натугой начинает работать, как будто чувствует моё волнение. Взгляд скользит по зеркалам, и я ловлю себя на том, что оборачиваюсь, проверяя, нет ли кого-то за спиной. Улица кажется пустой, но этот страх, словно тень, преследует меня. Я вжимаю ноги в пол, и машина резко вырывается вперед, покидая это место, которое стало для меня источником тревоги.

Мой телефон брякнул, когда машина тронулась с места, и все внутри заклокотало. Я вывела звонок на гарнитуру. На дисплее автомобиля высветилась забавная фотка Феникса с его характерной улыбкой и надпись “Любвеобильная мартышка”. Внутри меня что-то перевернулось, и я ощутила теплое чувство, словно кто-то обнял меня, подарив надежду на безопасность.

Черт! Я забыла про ужин у Массерия!

Глава 5

МЭДДОКС

Джиселла меня не боялась — эти слова приторной сладостью ласкали мой разум, но не смели слетать с моего языка.

Я сидел на краю дивана, наблюдая за девушкой. Ее уверенный голос, который звучал так, будто она действительно не боялась меня, был только маской. Я знал, что за ней скрывается страх, который она старалась подавить. Каждый раз, когда я приближался, ощущал, как её тело напрягалось, как она замирала на мгновение, словно ожидая боли.

Джиселла могла говорить о семье, о надежде и любви, но я знал, что эти мечты были далеки от реальности, в которой мы жили. Мы были окружены преступниками, и несмотря на её желание верить в лучшее, мир, в который она стремилась, был полон жестокости и предательства.

Я вспомнил, как однажды видел её испуганное лицо, когда я терял контроль. Это воспоминание не покидало меня, и я понимал, что, несмотря на её слова, она не могла забыть то, что я сделал. Я был тем, кто приносил ей страх, и хотя она пыталась это скрыть, я чувствовал, как её волнение пронизывает воздух между нами.

Братья не видели этого. Они были слепы к её внутренним переживаниям, полагая, что она сильная и независимая. Но я знал, что сила Джиселлы заключалась не в её способности справляться с насилием — она была сильна в своей надежде. Она верила, что может довериться мне в любой ситуации, что может заставить меня слушаться.

Но я знал, что это не так просто. Я был частью этого мира, частью насилия и тьмы, и даже если она была светом в моем мрачном существовании, этот свет мог погаснуть. Я не хотел причинять ей боль, но не мог гарантировать, что не сделаю этого снова.

— Ты не должна бояться меня, — тихо прошептал я, стараясь придать голосу уверенность, которой не чувствовал пока братья отлучились. Один в туалет, другой за салфетками.

Она взглянула на меня, и в её глазах я увидел смесь недоверия и надежды. Я хотел, чтобы она верила в мои слова, но знал, что они были пустыми. Я был тем, кто мог разрушить её мечты, и это знание терзало меня изнутри.

— Я не боюсь, — ответила она, хотя её голос дрожал.

Я знал, что это была ложь, и эта ложь была тем, что связывало нас. Мы оба были пленниками своих страхов и надежд, и я не знал, как это изменить. Я был её защитником, но также и угрозой.

— Ты сильная, Джиселла, — произнес я, пытаясь найти слова, чтобы успокоить её, — Но мир, в котором мы живем, не оставляет места для слабости.

Она кивнула, и я увидел, как её уверенность немного поколебалась. Я знал, что она не должна была находиться здесь, среди нас, среди насилия и страха. Она заслуживала лучшего, но судьба свела нас вместе, и я не знал, как это исправить.

В этот момент я понял, что должен защитить её, даже если это означало бороться с самим собой. Я не мог позволить, чтобы она стала жертвой моего прошлого. Я должен был быть тем, кто её спасет, а не тем, кто причинит ей боль. Но в то же время я знал, что это будет непросто. В конце концов, я был частью тьмы, и эта тьма всегда будет рядом.

— Я буду рядом, — произнес я, и в этот момент знал, что это обещание, которое я должен сдержать. Даже если это означало столкнуться с собственными демонами.

Было уже за полночь, когда моя дверь бесшумно отворилась. Я спал довольно чутко, даже в собственном доме, и это было заслугой Анастасио. Он натаскал меня и моих братьев на повышенную бдительность, чтобы обезопасить наши жизни, насколько это вообще возможно, учитывая, чем мы занимались. Никто в здравом уме не осмелился бы покуситься на особняк Массерия, но бдительность не помешает. В конце концов, девчонку однажды уже похитили у нас под носом. Гребаный Джоневезе...

Рука сама дернулась под подушку к пистолету, но я замер, когда увидел небольшой хрупкий силуэт. Джиселла. Она тихонечко прикрыла за собой дверь, и в комнате повисло напряжение, которое можно было резать ножом. Простынь зашуршала под моим телом, когда я протянул руку и включил прикроватный светильник. Он оставался тут со времен моего детства, когда по ночам я утопал в кошмарах. Джулия решила, что это будет хорошим решением моих проблем, и не прогадала.

Полусонным взглядом я прошелся по девушке. Всегда собранная и ухоженная Джиселла Виннер стояла в моей футболке с обнаженными ногами, ее взволнованные глаза метались по комнате, и я заметил, как она слегка дрожит. Ее волосы были завязаны в небрежную косу, переброшенную на плечо, и в этот момент она казалась такой... домашней. Мое дыхание сбилось, и сон как рукой сняло.

В ладонях она сжимала небольшую, немного потрепанную мартышку с длинными лапами — игрушку, которую я выиграл в тире, когда нам было по тринадцать. Я помнил, как ее глаза сверкали от радости, когда я вручил ей этот подарок. С тех пор эта игрушка всегда лежала в ее спальне, и я знал, что по ночам она прижимала ее к себе, когда кошмары снова приходили.

Я...

Джиселла неуверенно пожевывала свою нижнюю губу, словно не была уверена, что делать дальше. Я дернул за угол одеяла, приглашая ее. Улыбка вспыхнула на ее лице, и она быстро подбежала к кровати. Матрас едва прогнулся под ее легким весом, и я накрыл нас одеялом, чувствуя, как тепло ее тела пронизывает меня. Внутри меня разгоралось что-то, что я не мог объяснить. Это было одновременно и радостно, и пугающе.

— Только давай, без твоей обезьяны, - проворчал я, выкинув игрушку, разделяющую нас, с кровати.

— Эй, - она ударила меня по обнаженной груди, и я почувствовал, как ее удивленный взгляд скользит по моему телу. Ее ладонь дрожала, соприкасаясь со мной, и я не смог сдержать усмешку, словно до этого не догадывалась, что в своей собственной постели я буду обнажен.

— Что такое? - хмыкнул я, прижимая ее сжатый кулак к груди, где билось мое сердце. Под подушечками пальцев я ощущал небольшие продольные бугорки, уничтожающие меня, - Не думала, что забираться в постель к мужчине - это не самая удачная идея? - подперев голову, я самодовольно наблюдал, как ее щеки едва отражали румянец, как в ее глазах роятся мысли, полные смущения и ожидания. Разные пошлости проскальзывали в этом мгновении, но я не мог бы притронуться к ней, пока ее тело было наполнено страхом, — Почему ты пришла ко мне, а не к моему брату? - устало выдохнув прямо в ее волосы, я наконец выпустил ее ладонь из свой хватки и перевернулся на спину. Светлый потолок блокировал мои мысли. Особенно те, в которых Джиселла оказывалась без моей футболки.

Глава 6

МЭДДОКС

Раннее субботнее утро встречает меня, как никогда, приветливо. Яркие солнечные лучи пробиваются сквозь темные шторы, падая на подножие большой кровати. Я хмурюсь от непривычной тяжести на своей руке и почти сразу же встречаюсь со спящей красавицей, примостившейся на моем плече. Ее лицо утыкается в мою шею, ладони все так же сжимают друг друга у моей груди, а правая нога так и вовсе закинута на меня. Ее растрепавшиеся от беспокойного сна волосы поблескивают медью. И пусть в меня прилетит пуля, если все это было неправильным.

И что это за ситуация такая, где я упираюсь в ее идеальное бедро своим утренним стояком? Мэддокс, пора убираться, пока нас не засудили за домогательства. Учитывая скрупулезность Хикс, она будет с наслаждением растягивать этот процесс.

Аккуратно выбираясь из цепкой хватки девушки, я накрываю ее обнаженные конечности одеялом, ощущая, как мой разум начинает терять контроль. Какого черта моя старая футболка выглядит на ней так сексуально? Мое сердце колотится, и я понимаю, что не могу позволить этому продолжаться.

Холодный душ становится моим спасением. Поток воды освежает и помогает моим самым развратным мыслям успокоиться. Я трачу несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок, но, несмотря на все усилия, в голове все еще крутятся образы ее соблазнительных объятий. Я вспоминаю, как она шептала мое имя сквозь сон, и от этого внутри меня все сжимается. Я был готов кончить уже от того, что она просто лежала со мной в одной постели.

“Мои кошмары - не твоя вина”.

— Еще как моя... — произнес я, прижимаясь лбом к стеклу душевой кабинки. Холодный поток воды бьет по моим плечам, а сердце тарабанит о ребра, словно пытается вырваться наружу. Я чувствую, как внутри меня нарастает буря эмоций, и каждая капля воды напоминает о том, что произошло между нами, — Если бы ты не вытащила меня тогда из-под осколков, то не имела бы таких последствий, — продолжал я, — Теперь я не собираюсь тебя отпускать...

Прохладный ветер вольно прогуливается по моей обнаженной коже, когда я выхожу на террасу. Тянусь, разминая затекшие от непривычной позы сна мышцы. Таймлесс, едва учуяв мой запах, несется сломя голову, перепрыгивая ступеньки. Сегодня он выглядит уж слишком возбужденным, словно предчувствует что-то важное. Крутится вокруг меня, виляет хвостом и неустанно обнюхивает.

— Тебе нравится ее запах, дружище? — спрашиваю я с улыбкой, присаживаясь на корточки и чешу пса за ушами. Он издает согласный лай и оглядывается в поисках своей хозяйки.

Не найдя никого на заднем дворе, кроме меня, Таймлесс мчится к стеклянным раздвижным дверям и начинает разглядывать внутреннее помещение. Я ждал, поднявшись на ноги и глядя на него, такого же влюбленного пса, как и его хозяйка. Но вскоре его хвост и уши упали вместе с детским оптимизмом, и он в отчаянии вернулся ко мне. Его взгляд скользил по мне, словно он спрашивал, где же она. И даже поскуливал...

— И ты еще называешься охотничьей собакой, — отзываюсь я, направляясь к его будке. Весь в своего хозяина...

Таймлесс плетется за мной, тоскуя, как будто понимает, что я не могу дать ему ответа. Я заполняю его миску сухим кормом, но он так и не приступает к еде, когда я заканчиваю. Его задница смачно плюхается на траву, а взгляд продолжает возвращаться к дверям.

— Вот только голодовку мне тут не устраивай, — проворчал я, придвигая миску поближе к нему, — Она придет, как только проснется.

Уловив каждое мое слово, пес вновь оживился и принялся с благодарностью поедать свой завтрак. Я смотрел на него, и в голове крутился вопрос: как же мне быть с этими чувствами? Эх, и что же мне с тобой делать?

Карие глаза Таймлеса уставились на меня, и он склонил голову, прислушиваясь. Корм его вновь перестал волновать. Я уронил голову, выдыхая. Мокрый нос уткнулся мне в колено, и я немедленно погладил его. В этот момент, глядя в его преданные глаза, я почувствовал, что не одинок. Мы оба ждали, надеялись, что она вернется.

Дверь на террасу оставалась приоткрытой, и, когда Никс в панике вылетел из дома, раздался глухой стук от удара. Петли скрипнули, и я задумался, как скоро нам предстоит заменить эти двери. Сломя голову, спотыкаясь, брат подлетел ко мне. Его дыхание было тяжелым, а глаза расширены от страха. Я успел схватить его за татуированную руку, прежде чем он шмякнулся о камень, лежащий на тропинке. Его грудь вздымалась, как будто он только что пробежал марафон, а в голове у меня пронеслось: что, черт возьми, могло случиться в семь утра?

Моя бровь изогнулась, когда Никс выпрямлялся, никак не в состоянии отцепиться от моего предплечья, сжимая своей ладонью татуировку падшего ангела.

— Проблемы! — его голос дрожал, наполненный паникой. Я почувствовал, как внутри меня что-то сжалось. Таймлесс вякнул на него и посмотрел со всем скепсисом, который только могла излучать собака, прежде чем снова притронуться к своему завтраку, - Джи пропала, - я незаметно выдохнул и расслабился, думал, случилось действительно что-то серьезное, - Я зашел к ней в комнату, а ее там нет, но машина тут. Она же не могла сбежать, правда? Или... а вдруг ее похитили? - он тараторил так быстро, что мои нервы начинали сворачиваться в тугой жгут, натягивая все мои струны.

Феникс был не в себе и медленно сходил с ума. Никто не смог бы пробраться в наш особняк незамеченным, да и вряд ли бы решился на такой глупейший поступок. По всему периметру висели камеры, на воротах сигнализация. В конце концов Таймлесс учуял бы чужаков и поднял тревогу.

— Она спит в моей комнате, - устало отозвался я и направился обратно в дом под удивленный взгляд Никса.

Мне был необходим кофе для органичной работы мозга, особенно когда подле находился мой брат-близнец.

Таймлесс не следует за нами, удовлетворяя свой желудок пищей. Позднее я вынесу ему кусок мяса. Мы преодолеваем небольшое расстояние до террасы и входим в дом, закрывая за собой двери, прежде чем на меня накидывается буря по имени Феникс Массерия.

Глава 7

ДЖИСЕЛЛА

Я старалась, чтобы мои слова звучали уверенно, и ни один мускул на моем лице не дрогнул. Но Мэддокс так и не обратил на мою выстроенную браваду ни взгляда, направляясь к двум мужчинам, сидящим на капотах своих машин. Я следовала за ним, отставая на полшажка. Его безэмоциональность сбивала меня с толку, но мне не потребовалось много времени, чтобы взять себя в руки. Здесь он не был обычным подростком-придурком. Здесь Массерия являлись настоящими правителями — боссами, которым необходимо было сохранять лицо, авторитет и значимость. Он не мог позволить себе дурачиться перед своими подчиненными, чтобы удовлетворить мою потребность в спорах.

Пока мы шли, я успевала разглядывать местность. В ближайшие несколько миль не было ни души, не говоря уже о каких-либо сооружениях. Отличное место для своеобразной тренировочной базы. Перед нами раскинулось старое заброшенное ранчо, окруженное высоким забором с острыми блестящими шипами на вершинах. Я могла различить только возвышающуюся над ним двухэтажную усадьбу, выгоревшую до блеклого красного цвета.

Как только мы приблизились, парни отлипли от своих машин. Каждый из них поздоровался с Мэддоксом и пожал ему руку, прежде чем переключиться на меня.

Высокий парень с копной каштановых волос, смуглой, словно загорелой, кожей и невероятно голубыми глазами одарил меня своей белоснежной улыбкой и нежно взял за руку.

— Сегодняшний день явно благословлён такой божественной гостьей, — произнес он, оставляя лёгкий поцелуй на тыльной стороне моей ладони. Его хитрый прищур кокетливых глаз коснулся моего лица. Это должно было создать опьяняющий эффект особенности.

— Главное — не опозориться теперь, — с усмешкой ответила я, выдернув свою ладонь из его цепких лап.

Голубоглазый парень удивлённо оглядел меня, словно впервые видит — хотя так оно и было. Его добродушная улыбка поднимала мне настроение, но я всё равно чувствовала лёгкую настороженность. Мэддокс самодовольно кривил губы, наблюдая за своими товарищами. Он представил мне этого ловеласа как Кевина, и я не могла не заметить, как его уверенность была заразительной.

Второй парень, Блэйк, обладал славянской внешностью, что немного удивляло меня. Пшеничные кудри слегка спадали на светлое лицо, усыпанное веснушками, и его серо-голубые глаза, больше напоминающие грозовые облака, глядели с неким подозрением. Он не был столь же своеволен, как Кевин.

— Мое почтение, — произнёс он, его бормотание было полно предупреждений, как и крепкое рукопожатие, — Блэйк Корс, почетный капитан, силовик, лучший друг.

Он представлялся чётко и твёрдо, словно набивал себе цену, как будто говорил: “Вот кто я, а кто ты?”. Это был базовый уровень в игре в ненависть. Мы с Мэддоксом прошли его ещё в начальной школе, кидаясь своими достижениями друг в друга, даже самыми незначительными. В этой игре я была профи, и если Блэйк хотел поиграть в нечто подобное, что ж, я не смела ему отказывать.

— Джиселла Виннер, — отозвалась я с улыбкой, стараясь сохранить лёгкость в голосе, — Спасительница вашего Босса, — кивнула на рядом стоящего Мэддокса. Тот с любопытством наблюдал за моим ответом, как и Кевин. Я чувствовала, как напряжение в воздухе начинает сглаживаться, и это придавало мне уверенности. — Подруга детства, член семьи, “Супруга”, самое ценное, что было в его жизни, — лёгкие смешки вырвались из моей груди.

Блэйк немного растерялся, едва показывая это. Его взгляд быстро перебежал с меня на Мэддокса в недоумении и немом вопросе. Кевин же, в отличие от товарища, не сдержался и смачно выругался, таращась на босса. А Мэддокс...

Когда я взглянула на него, возвышающегося надо мной, застала самый странный спектр эмоций в его ореховых глазах, отливающих золотом. Самодовольство, одобрение, насмешка, восхищение, удивление. Звонкий стук сердца отдался в моих ушах, и я ощутила смущение под своей кожей, словно я была на сцене, а они — зрителями. Это добавляло мне смелости, но одновременно и страх перед тем, что я могла бы их разочаровать.

— Она позанимается сегодня с нами, — твёрдо отозвался он, вновь надевая свою маску грозного босса, и я довольно улыбнулась, получив то, чего добивалась. Внутри меня разгорелось чувство триумфа, и я едва сдерживала себя, чтобы не припрыгивать по дороге рядом с тремя рослыми парнями.

Внутри, кроме домика, от ранчо ничего не осталось. Загоны и ограждения снесли. Мой взгляд скользил по полосам для бега вдоль всего поля, в центре которого стояло несколько рингов. Чуть дальше под навесом было что-то сродни тира, примыкающего к весьма современному минималистическому зданию с большими окнами.

— Там тренажерный зал на первом этаже и наша лаундж зона на втором, - тихо поставил меня в известность Мэддокс, и я благодарно кивнула, утолив свое любопытство.

Добравшись до ринга в центре поля, парни стали стягивать с себя все оружие на специально отведенный для этого столик. Моя задница примостилась на небольшой скамейке, и я внимательно следила за тем, как Массерия отстегивал кобуру с пистолетом со своего пояса и еще парочку с ножами от своих голеней под штанами.

Столько оружия...

На самом деле, мне никогда не приходило в голову, что Мэддокс носит с собой оружие. Это было вполне очевидно, учитывая его положение и связь с мафией, но я просто никогда не задумывалась об этом.

В прошлом он обходился лишь кухонным ножом, выхваченным из ниоткуда. Теперь же передо мной лежали профессиональные охотничьи ножи с изящными изгибами и острыми зубцами, и что-то внутри подсказывало мне, что они невероятно опасные. Я не могла не почувствовать легкое беспокойство при мысли о том, как легко эти инструменты могли бы превратиться в орудия насилия.

Я знала, что Мэддоксу не нужно было оружие, чтобы убить человека, но всё равно ком застрял у меня в горле при виде этих холодных лезвий. Я смотрела на кожаные кобуры и гадала, носили ли Массерия оружие, когда были со мной дома. Могла ли я, немного пощупав их, наткнуться на запрещённое холодное или огнестрельное оружие, скрытое под слоями одежды? Мысли о том, что рядом со мной могло быть нечто столь опасное, вызывали у меня тревогу. Я пыталась представить, как бы это выглядело — обнаружить что-то подобное.

Глава 8

ДЖИСЕЛЛА

Валери стала лишь предлогом для побега из дома Массерия.

Вот уж докатились, что мне пришлось сбежать от этих двоих. Мое сердце едва выдерживало их настойчивость. Вчера я, так и не доев, ускользнула в свою спальню и всю ночь терзалась самыми влажными снами, которые только могли возникнуть в моей голове. С одной стороны, я понимала, что лучше пусть это будет добровольный и приятный секс между нами тремя, чем изнасилование и боль.

Утром я позавтракала с Ником и Чейзом. Близнецы, похоже, продолжали спать или просто не хотели смущать меня еще сильнее, в чем я, конечно, сомневалась. До поздней ночи они играли в приставку в гостиной — их радостные крики, особенно восторг Феникса при каждом выигранном матче, были прекрасно слышны.

Именно эти двое старших и подвезли меня к дому Вэл по дороге в главный офис. Я искренне благодарила богов, что они не стали дожидаться, пока я исчезну в доме Хиксов, и уехали по своим делам.

Истина заключалась в том, что Валери вместе со своей семьей уехала в Нью-Йорк на эти выходные и должна была вернуться только сегодня глубокой ночью. Она говорила нам с Ником об этом пару-тройку тысяч раз, и он мог бы разрушить мои планы, будь тут. Поэтому я солгала Николасу, чтобы сбежать из их дома. Не думаю, что Феникс успеет рассказать правду вовремя. К тому моменту я уже буду где-нибудь в одиночестве приходить в себя. Хотя встретить поисковый отряд из близнецов было бы полным провалом.

Всё воскресенье я провела за поздним завтраком в уютном итальянском ресторанчике, где на столе парила тарелка с ароматными пастой и свежими помидорами, а рядом стояла чашка крепкого эспрессо. Я наслаждалась атмосферой, слушая шумные разговоры посетителей и запахи, которые витали в воздухе, создавая ощущение домашнего уюта. Затем я отправилась в кино на интересный фильм, погружаясь в захватывающий сюжет и забывая о заботах.

После я прогулялась по торговому центру, где витрины магазинов манили яркими цветами и заманчивыми предложениями. Несмотря на то что я была среди людей, казалось, что никто не замечает меня. Мой телефон несколько раз вибрировал от входящих сообщений и звонков от парней, что раздражало меня до такой степени, что я решила его выключить. Мне нужно было спокойствие и время для размышлений, чтобы отдохнуть от постоянного давления.

Книжный магазин стал моим убежищем ещё на пару часов. Я бродила между полками, восхищаясь разнообразием книг — от новых бестселлеров до редких коллекционных изданий, которые так и манили меня. Вдыхая аромат свежих страниц, я читала аннотации, погружаясь в миры, которые обещали мне приключения и новые идеи. Каждая книга казалась мне маленьким сокровищем, и я не могла устоять перед соблазном купить пару из них.

Тут-то меня и нашли. Спрятанную среди полок, мучающуюся выбором между книгой с эпическим сюжетом про мафию, полным интриг и захватывающих поворотов, и горячим современным романом с тропом “от ненависти до любви”, который обещал искренние эмоции и неожиданные открытия. Я колебалась, прижимая одну книгу к груди, а другую держала в руках, не в силах решить, какая из них подарит мне больше удовольствия.

— Кого я вижу? — знакомый голос заставляет меня замереть.

Что он тут вообще делает?

Тяжелый вздох вырывается из моих легких, и я поднимаю глаза к потолку, словно обращаясь ко Вселенной. Видимо, полдня одиночества — это максимум, который я могу получить в этой жизни. Почему именно сейчас, когда я пыталась укрыться от всего и просто насладиться моментом?

Русая макушка появляется передо мной, и я оглядываю Рэя Янга. Его лицо было вполне в пределах нормы. Синяк на скуле был едва заметен. На брови уже образовалась корочка. Никаких тяжелых последствий, припухлостей, сломанного носа. Нечто подобное я представляла себе, когда думала, что Мэддокс его избил. По факту это и избиением назвать было нельзя, раз спустя пару дней он выглядит обычно для общества. Разочарование разливается по всему моему телу, и я не скрываю его. Губы устало кривятся, глаза тускнеют.

Мэддокс, это плохая работа.

Он фыркает, указывая на книги в моих руках, создавая вид, будто насмехался надо мной. Это было так низко и недостойно поведения современного человека. С каких пор мы издеваемся над людьми за их вкусы? Хотя, учитывая его желание поиздеваться над стипендиатами, я не удивлена вовсе. Я безэмоционально кладу эти книги в корзину, приняв решение, что две лучше, чем одна, и спешу покинуть его.

— Эй-эй, погоди, - мускулистая рука ударяется о книжный шкаф преграждая мне путь. Мой усталый взгляд встречается с его ехидным. Парень кивает каким-то своим мыслям и горделиво оглядывает меня, - Бедняжка, совсем одна и без охраны.

— Не думаю, что мне нужна охрана, чтобы оставить тебя без твоего дерьма, - хмыкаю я, наблюдая, как его лицо немного краснеет, и он оглядывается по сторонам, дабы убедиться, что никто не слышал моих слов. Что за тупое клишированное создание? - Чего надо, подсосник? - отзываюсь, прошмыгивая мимо него в следующий отдел.

Стоило ли позвонить кому-нибудь из Массерия и признаться, что Янг снова активничает подле меня? Но я попросту не успею включить телефон, как Рэй доберется до меня. — Ты мое сообщение вообще видела? — раздраженно щебетал Рэй, следуя за мной по пятам, словно тень, не желавшая отставать.

— Видела, — коротко отозвалась я, продолжая разглядывать разноцветные корешки книг, которые манили меня своими обещаниями. — Слушай, все равно за мной плетешься, подержи, — не дожидаясь ответа, я всучила ему в руки корзинку с парочкой книг и канцелярией. Удивленный, он даже не сопротивлялся, просто большими глазами смотрел, как я вытягиваю очередные книжные новинки с полок и увлеченно читаю аннотации, погружаясь в миры, полные приключений и страстей.

— И тебя ничего не поразило? — его голос звучал с нотками недоумения.

— Нет, — ответила я, не отрываясь от своих поисков.

Глава 9

ДЖИСЕЛЛА

— Неплохо, - хмыкнул Чейз, возвышаясь надо мной, - Для девушки.

Мое дыхание сбилось от настолько интенсивного боя. Я была к такому не готова. Пот ручьем стекал по моему телу, смешиваясь с пылью ринга, пока я продолжала валяться на полу, как будто вся сила покинула меня. Голубые глаза с насмешкой наблюдали за мной с высоты шести с половиной футов, сверкая холодным светом, который заставлял меня чувствовать себя уязвимой. Все мышцы с болью выполняли свои функции, словно каждая клеточка моего тела протестовала против продолжения этой схватки. Из меня вырвался болезненный стон при попытке подняться на ноги.

Чейз без остановки блокировал каждый мой удар, его движения были уверенными и грациозными, как у хищника, который играет с жертвой. Он испытывал меня на выносливость, не смея ударить в ответ. Вместо этого он просто щипал меня, восторгаясь моими болезненными вскриками, которые раздавались в тишине зала, словно эхо моих неудач. Каждый его блок был точным и расчетливым, он не оставлял мне шансов, заставляя меня вновь и вновь подниматься, несмотря на боль.

— Ты ведь не собираешься сдаваться, правда? — его голос звучал, как насмешка, и в нем не было ни капли серьезности. Он наслаждался этим моментом, словно я была не соперником, а просто игрушкой, которую он мог мять и крутить, когда ему вздумается. Я чувствовала, как внутри меня нарастает злость, желание доказать ему, что я не такая слабая, как он думает.

Каждый раз, когда я пыталась нанести удар, он ловко блокировал его, его руки были как стальные прутья, непробиваемые и неумолимые. Я знала, что он не просто хочет победить — он хотел сломать меня, вывести из равновесия, заставить усомниться в своих способностях. Его насмешки были как острые иглы, которые вонзались в мою гордость, и я не могла позволить ему одержать победу.

А ведь буквально вчера Мэдс делал то же самое...

— И все же... недостаточно, - хмыкаю я, разглядывая совершенно расслабленного Чейза. На нем ни царапинки, ни капли пота. Уверена, для такого человека, как он, все это было лишь разминкой, - Ты все еще стоишь, - он с любопытством наблюдал за каждым моим ноющим движением.

— Ты никогда не завалишь меня на лопатки, мелкая, - это звучало наполовину как шутка и угроза, но его глаза блестели ребячеством. Значит, даже такой человек мог веселиться. Хотя вероятнее всего это была просто насмешка. Чейз никогда не воспринимал меня в серьез, - Ты девушка. Плюс, маленькая, легкая. Ты просто физически не сможешь завалить кого-то из здоровенных мужиков.

— Мэдса смогла, - невозмутимо отозвалась я, пожимая плечами, и тут же шиплю от ноющей боли в мышцах.

— Верно, - довольно хмыкает Аллен, - Мэддокс будет единственным мужчиной, которого ты сможешь завалить, как и ты будешь единственной женщиной, которая сможет завалить его, - он смеялся. Его искренне веселила вся эта ситуация, а мне не нравился смысл сказанного им. Точнее, я не понимала, почему Чейз говорил так. Мэддокса очень даже часто заваливали на лопатки в постель, судя по разговорам девиц в туалете - славное место для сплетен, - Давай серьезно, - внезапно отозвался Чейз, сократив дистанцию между нами, - В настоящем бою тебе нужно лишь бежать. Бить, чтобы выиграть время на побег, а не чтобы одолеть. Для тебя это нереально, - я хмурюсь от его слов, чувствуя, как внутренний огонь дает ему отпор.

— Ты не веришь в меня или в свою способность преподавать, скорпион?

Я жестко мухлевала. Этот способ воздействия на сознание был под запретом для таких людей, как он - для мафиози. Потому что никогда не знаешь, как они отреагируют на эту манипуляцию - поведутся или же просто убьют тебя за наглость прямо на месте. Это был грязный способ - обратиться к Чейзу не как к брату лучших друзей, а как к опасному головорезу.

Массерия любили меня, и я могла без страха на последствия нажимать на их болевые точки, получая все, что мне только необходимо. Они были предсказуемы, и я знала, как манипулировать их слабостями, чтобы добиться своего. Но с Чейзом это просто не могло сработать. Он был слишком осторожен, слишком расчетлив, и каждый раз переигрывал меня, как опытный шахматист, который заранее просчитывает ходы соперника.

Я не могла позволить себе быть уязвимой, и поэтому, несмотря на всю свою храбрость, внутри меня нарастало чувство неуверенности. Я не была такой смелой, чтобы открыто конфронтировать с ним; его уверенность и мощь подавляли. Но мне нужна была его помощь, и это осознание заставляло меня действовать.

Именно Аллен натренировал большую часть солдат, включая Мэддокса, и я знала, что если кто-то может дать мне нужные навыки и знания, так это Чейз. Он был лучшим из лучших, и его опыт мог стать для меня решающим. Я понимала, что должна найти способ достучаться до него, несмотря на его насмешки и игривую агрессивность.

Разумеется, я могла позволить этой самодовольной заднице - Мэддоксу - тренировать меня и дальше, но что-то мне подсказывало, что мы будем заканчивать одинаково. В конце концов кто-то из нас просто не выдержит.

Чейз - идеальный вариант.

— Инстинкт самосохранения еще не разносит твое сознание в пух и прах? - усмехнулся мужчина, выбираясь с ринга и пристегивая свое оружие обратно. Только пистолет.

“Скорпион” — потому что в рукопашном бою он наносит быстрые и смертоносные удары, сравнимые с жалом скорпиона. Каждый его удар был не только точным, но и продуманным, как будто он заранее знал, как противник отреагирует. Чейз использовал свои навыки, чтобы заставить врагов чувствовать себя уязвимыми, заставляя их сомневаться в своих действиях.

Пистолет, который он всегда носил с собой, был лишь дополнением к его мастерству. Хотя он предпочитал ближний бой, оружие давало ему преимущество в дальнем бою, позволяя контролировать дистанцию и ситуацию. Чейз был настоящей машиной для убийств, и его уверенность в собственных силах внушала страх.

Глава 10

ДЖИСЕЛЛА

Голову пронзило импульсом боли. Она пухла, словно я билась в бессознании о бетонную стену. Запястья стерлись о веревки, удерживающие меня на месте, и щипали от свежих ран. Болезненные импульсы проходились по всему моему телу. Горло охрипло от постоянных криков. А слез не осталось. Открыв глаза, я увидела... ничего. На мне была темная плотная повязка, не пропускающая свет. Всхлип вырвался из меня, и я была готова разреветься от страха.

Мне было страшно. Мое тело начинало трусить в преддверии панической атаки. Обычно у меня их никогда не случалось, но разве была эта ситуация обычной? Я не хочу умирать. Только не так...

Мои мысли крутились вокруг ноющего тела и чувства вины. Они поедали меня изнутри за то, что я не послушалась родителей, когда они наказывали мне держаться подальше от гетто и самих Массерия, что не дождалась близнецов, спеша домой, когда те хотели проводить меня, что так много язвила на них и порой говорила гадости, пусть даже в шутку, что теперь никогда не встречу их, так как буду мертва... что так и не успела сказать Мэддоксу, что он мне нравится...

— Эй, фуфел, - послышался грубый мужской голос где-то в отдалении, и дыхание со свистом сперло, все тело оцепенело в страхе перед неизвестностью, - Похоже принцесска проснулась, - тяжелые шаги приближались ко мне, и все мое тело сжалось, словно я могла стать невидимкой в такой ситуации.

Послышался шорох, словно простыни терлись друг о друга. Громкий зевок заставил меня задрожать еще сильнее. Неспособность видеть наделяла мои чувства особой чувствительностью, но это пугало.

Спасите меня... Мэддокс... мама... пожалуйста...

— Босс сказал, она нужна живой, - отозвался другой человек, продолжая находиться где-то вдалеке, в отличие от первого.

— Какая куколка, - мое лицо обхватила грубая большая ладонь, до боли сжимая щеки, и покрутила из стороны в сторону. Всхлипы возобновились, но слез все не было, - Что ж я и не думал ее убивать с таким ротиком, - один из пальцев надавил на мои губы в желании пробраться внутрь, но я сжала их еще сильнее, давясь собственными всхлипами, - Сучка, - звонкий шлепок пришелся по моей правой щеке, и я ахнула от быстро расползающейся боли, - Я научу тебя послушанию, - криво усмехнулся похититель, пользуясь моим шоковым состоянием. Его палец пробрался внутрь, обшаривая мой рот, словно искал что-то ценное, а затем вместо пальца...

***

Все мое тело ломило от ноющей не прекращающейся боли. Сознание едва улавливало связь с реальностью. Моя голова раскалывалась, но теперь она хотя бы не касалась твердого бетонного пола. Ветерок ласкал мою кожу, но теперь не во всех местах, словно меня закутали во что-то.

“Какая же ты грязная”, - отозвался в памяти один из насильников с его похабной ухмылкой, продолжая тыкать своим уродливым членом в меня, не давая мне время даже на глоток воздуха.

Грязная... Грязная... Грязная...

Зрение все еще было туманно, когда я попробовала разлепить свои веки. Серый бетонный потолок встретил меня новой волной отчаяния, и все мое тело вздрогнуло.

Я все еще была здесь.

Лучше бы я умерла...

Но тишина, обрушившаяся на меня, приводила в замешательство. До сих пор, пока здесь кто-то был, разговоры или какие-либо звуки не стихали. Теперь же мрак накрыл все помещение.

Мне пришлось с шумом втянуть воздух, превозмогая боль в грудной клетке, и осмотреться. Лучше бы я этого не делала. Все было в крови. Стены залиты не просто брызгами, а литрами крови. В углу лежало месиво, и я с трудом различила в нем что-то похожее на кости и одежду. Ужас накрыл меня с головой от осознания того, что это был человек. Всхлип сам сорвался с моих уст прежде, чем я взглянула на виновника данного пиршества.

Прямо напротив меня, в центре комнаты на испачканном кровью полу, сидел подросток, опустивший свою темную макушку между ног. Его ладони крепко сжимали большой кухонный нож.

Это он... он убил этих... кухонным ножом...

Я не могла назвать таких зверей людьми, да и жаль мне их вовсе не было, после всего, что мне пришлось пережить. Был только страх. Обычный первобытный страх. И я не знала, боялась ли я этого парня, того, что он со мной мог сделать, или того, что со мной уже произошло...

Однако стоило темно-карим глазам взглянуть на меня и расшириться от удивления, как я сразу же поняла, что страх с ним никак не связан. Я просто не могла бояться его...

Мэдс...

Его глаза были полны сожаления и раскаяния, а еще порицания. Он винил себя, брал за все ответственность на себя, пока я удивлялась, насколько темными были его радужки, что даже золотых крупиц было не видно.

— Не смотри на меня, - проворчал он, вновь уронив свою голову, - Я чудовище...

Его голос был полон отчаяния, отчего мое сердце сжималось предательской болью.

Усевшись на импровизированной постели, я постаралась встать. Удалось мне это не с первого раза. Мои ноги болели и ныли. Они все норовили подогнуться и уронить меня. С третьей попытки мне удалось это сделать.

Оказывается, его кожаная куртка стала для меня своеобразной подушкой, простынь, которую на меня набросил тот придурок, чтобы я “не соблазняла” его, лежала на грязном полу. А на мне была надета черная футболка Мэдса, скрывая все мое тело, усеянное синяками и ранами.

Он видел меня голой...

Я отмела эту мысль подальше. Сейчас было не время для смущения и игр в недотрогу, но все же мои щеки окрасились тёплым оттенком. Идти было тяжело, боль отзывалась во всем моем теле, нещадно угрожая сломать меня. Но мне нужно было к нему...

Он был ребенком...

И он убил двоих взрослых мужчин, что держали меня в плену... один так и вовсе превратился в кашу... из-за меня...

Он убил из-за меня... спасая меня...

Его руки слегка потряхивало. Плечи едва поднимались при дыхании.

Наверное, для него все это тоже было нелегким делом... в конце концов для многих из общества он стал убийцей...