Замок Dead-Мороза

Глава 1. В белом, пребелом городе…, или Не нагнетай саспенс

Дорога взбиралась все выше, кружа пологими склонами поросшими густым лесом. Ряды тяжелых могучих елей с ворохами снега на роскошных лапах ярусами уходили вверх, то приближаясь к дороге так, что ветви царапали крышу минивэна, то сменялись скальной породой.

- Надо поторапливаться, - пробормотал отец, с некоторой тревогой вглядываясь в первые синие тени, расчертившие белизну снега в незаметно подбирающихся сумерках.

- Уже близко, - заторопился брокер, - Тут за поворотом деревенька, а от нее еще минут двадцать – и мы на месте! Если захотите, в деревне можно задержаться, поговорить со здешним председателем, или как там его теперь называют – старостой?

- Обязательно! – энергично кивнула мама, - Нам понадобится какая-нибудь крепкая баба в помощь – мы же не можем справляться там одни!

«Мы там вообще не справимся. Хоть одни, хоть в компании, - мрачно подумала Инга, - Без света, без газа, без воды, без тепла… И в Новый год! Офигеть можно!»

Ее красавицы-одноклассницы в лицее, дочки маминых подружек, и так смотрят сверху вниз, а после этого Нового года и вовсе жизни не станет. Конечно, одна умотала с родителями на Тенерифы – встречать Новый год в тепле, вторая – в Альпы, кататься на лыжах. Кое-кто отправился в Париж… И только она, Инга, тащится в эту богом забытую дыру!

Дорога свернула. Инга чуть приспустила стекло – сквозь щель ударил сладкий поток морозного воздуха. Вдалеке мерно и монотонно, с долгими паузами лаяла собака.

- Вот и деревня, - радостно сказал брокер.

Из-за следующего поворота на них надвигалась засыпанная снегом темная масса, в которой при некотором усилии можно было угадать почти утонувший в гигантском сугробе дом. За первым домом появился второй, минивэн медленно въехал в неширокую улочку, образованную такими же приземистыми, будто каждый по крыше лопатой прихлопнули, домами. Отец остановил машину на середине улицы и покрутил головой, в ожидании, что к ним кто-нибудь выйдет.

Вокруг царила невозмутимая, неподвижная белизна. Дома растворялись на фоне таких же заснеженных гор. Ни малейшее шевеление жизни не нарушало неподвижности.

Отец повернул ключ в замке зажигания. Ворчание мотора смолкло и поверх неподвижности и белизны обрушилась еще и тишина. Казалось, их накрыло стеклянной колбой, сквозь прозрачные стенки которой не долетает ни единого звука.

- Ничего не понимаю! – гневно буркнул отец и вдавил ладонью клаксон. Долгий сигнал разорвал тишь, гулко отразился от снега, прокатился по деревне и растворился в безмолвии.

- В белом-пребелом городе, на белой-пребелой улице стоял белый-пребелый дом… - пробормотала Инга, сама не зная – шутит она, или…

- Это есть мертвый деревня? – вертя головой любопытно, как сойка, и восторженно тараща глаза, поинтересовалась фройляйн Амалия. – Я читать такое в Германия перед наш отъезд! Я тебе рассказывать, Гюнтер! - старший брат Амалии, сорокалетний толстяк Гюнтер, кивнул, продолжая полоскать вислые усы в бокале с коньяком из минибара между сидениями. – Только не совсем понимать…. – продолжала Амалия, - Жители мертвый деревня умирать сами по себе или их кто-то специально всех убивайт?

- Их олигархи на охотах отстреливают, - не выдержала Инга. Немка со своим дурацким энтузиазмом ее еще от аэропорта достала! – Собираются компаниями, находят деревеньку в каком-нибудь медвежьем углу и давай по жителям палить! Специальное развлечение для богатых!

- А медведи? – глаза фройляйн стали еще больше.

- Какие медведи? – опешила Инга.

- Nun, это же есть их угол! Медвежий!

- Медведей олигархи не стреляют – те, в отличии от жителей деревни, занесены в Красную книгу! – рявкнула Инга, - Или вы думаете наши олигархи законов не соблюдают? – она возмущенно уставилась на Амалию.

- Что за глупые шутки, Инга! – вскинулась мама, - Причем тут законы – к олигархам?

- Действительно – причем? – пробормотала слегка растерявшаяся Инга.

- Мертвыми, фройляйн Амалия, на самом деле называются деревни, просто брошенные жителями. Работы там нет, или еще что… - укоризненно покосившись на Ингу, пробормотал брокер Пал Иваныч, нервно оглядывая выбеленные снегом дома. Казалось, те сдвигаются все ближе к нежданным пришельцам, пялясь на них неподвижными, как у дохлой рыбы, темными пятнами слепых окон. – Только эта деревня совсем не мертвая, - Пал Иваныч еще раз вслушался в стоялую тишину и торопливо уточнил, - Не была мертвой. Я сюда осенью в последний раз приезжал – все были на месте! Здесь вот староста жил, - он указал на ближайший дом. У калитки висела табличка с номером, - Дом 7, улица Центральная.

- Название не оригинальное, но верное, - хмыкнул отец, оглядывая сквозь лобовое стекло единственную улицу. – Ладно, поглядим, есть ли в этой мертвой деревне кто живой, - сказал он и взялся за ручку двери.

- Не выходи! – Инга невольно подскочила на сидении, вцепляясь отцу в плечо.

- Глупости! – отец раздраженно высвободился и, подхватив со спинки сидения зимнюю куртку, выбрался наружу.

Входная дверь ближайшего дома была до половины завалена снегом. У соседнего – тоже. И у следующего. И ни одного огонька. На всю деревню.

Только фары второго минивэна, в котором шофер Витя вез компаньонов отца – дядю Игоря и тетю Оля, его жену, да еще ехал охранник – подсвечивали сгущающиеся сумерки.

Глава 2. Кто-кто в теремочке живет, или Карпатский сквот

- Ну и цо ж там такое? – вдруг откуда-то из сплошного мрака поинтересовался сонный мужской голос.

- Кому дня мало, по ночам шастает? – в женском голосе слышалось бесконечное раздражение.

- То мабуть тетка Христина опять мыша увидела! – весело откликнулся еще кто-то.

- Ниц я не видела! – похоже, возмутилась сама тетка Христина, - Туточки я!

- А тамочки кто орет? Ганна, ты?

- И ничего я не ору! – отозвались в ответ оглушительным, как колокол, женским басом, - Я вообще очень тихо разговариваю!

В глубинах непроницаемого монолита царящей вокруг тьмы вдруг затеплился слабый огонечек. Он опускался откуда-то с вышины, словно шаг за шагом нисходил к неподвижно замершей Инге, приблизился совсем, превращаясь в колеблющийся на сквозняке огонек свечи.

Инга сперва рассмотрела держащуюся свечу морщинистую руку, похожую на высохшую птичью лапку, а потом в мерцающий золотистый ореол света высунулась физиономия бабы-яги! Худые щеки, втянутые внутрь, переходили внизу в острый, длинный, дряблый подбородок, почти соприкасающийся с висящим вниз носом; провалившийся беззубый рот беспрестанно двигался, точно пережевывая что-то; выцветшие, когда-то голубые глаза, холодные, круглые, выпуклые, с очень короткими красными веками, глядели, словно глаза невиданной зловещей птицы.

В груди у старухи что-то заклокотало и заперхало, из ее беззубого, шамкающего рта вырвались странные звуки, похожие на задыхающееся карканье старой вороны:

- Ты гляди, люди… Чужие… И как они здесь очутились, чужие люди? И зачем пришли? – старуха будто разговаривала сама с собой.

- Если зажечь свет, разобраться будет проще, - прозвучал из темноты мальчишеский голос с таким же акцентом, как у Амалии и Гюнтера.

Что-то щелкнуло… раздалось сперва слабенькое гудение, а потом все вокруг залил желтый электрический свет!

У Инги перед носом болталась простыня. Старенькая белая простынка, еще влажная после недавней стирки. Рядом с ней на веревке, протянутой поперек всего зала, реяли такие же простыни, и еще штук пять пододеяльников, и наволочки. Инга задрала голову. Выше, на внутренней галерее, отгороженной только что вытесанными, еще пахнущими свежим деревом перилами, прямо по каменной кладке тянулся толстый кабель. Электрические лампочки тускло светились над такими же новенькими деревянными дверями, навещенными в низких каменных проемах. Двери распахивались одна за другой, из-за каждой выглядывали люди. Судя по заспанным лицам, Ингин вопль поднял их с постелей. Впрочем, одеты они были не для сна – все в толстых вязаных свитерах и спортивных брюках. Лишь позже Инга сообразила, что скорее всего они так и спали одетыми, пытаясь сохранить тепло в волглом холоде каменных стен. Исключение составляли баба-яга со свечей – на ней была длинная, в пол, красная юбка и белая рубаха, а на плечах красовалась вязанная шаль с кистями. И еще позади развешенного белья, прислонившись плечом к каменной кладке и сунув руки в карманы бледно-голубых джинсов, стоял высокий светловолосый парень, чуть старше Инги – лет семнадцати, может, даже восемнадцати. И внимательно разглядывал пришельцев.

Инге мальчишка не понравился сразу и сильно. В лицее, где она училась, в старших классах тоже есть парочка таких самоуверенных спортивных красавчиков. Каждый глубоко убежден, что «лучший подарочек – это он». Тут Инга обнаружила, что здешний самоуверенный спортивный красавчик пялится на нее с отлично знакомым ей выражением – «и откуда такое к нам приползло?» - на смазливой физиономии. Да что ж их всех, в одном инкубаторе выращивают, а потом рассеивают по миру с вертолетов?

Инга фыркнула и отвернулась, только сейчас увидав, что все ее спутники рядом: повисшая на отце мама, Амалия рядом с братом, и тетя Оля с дядей Игорем, и Витя, и охранник, и брокер…

Старушонка в кружевной, полупрозрачной ночной рубашке поверх толстенного свитера и штанов с начесом подошла к перилам галереи и глядя на них сверху вниз спросила:

- Что вы есть за люди и чего здесь делаете? Заблукали, чи як?

Мама, только что обессилено опиравшаяся на руку отца, вдруг вся вспыхнула гневным румянцем. Она шагнула вперед – ее каблучки цокнули в плиты пола. Горделиво вскинула голову:

- Я – хозяйка этого замка! – ее голос звонко разнесся под каменными сводами, - И я желаю знать, что вы делаете в моем доме!

- Живем, - теребя свободно заплетенную на ночь седую косу простодушно сказала старушонка.

- То есть как – живете? – мама аж задохнулась от негодования, - Здесь? У меня? У нас? Пал Иваныч, что это значит? – она гневно обернулась к брокеру.

Аж приседая от страха перед хозяйским гневом, брокер недоуменно развел руками раз, другой, будто плыл – дескать, не знаю я ничего, сам не понимаю.

- Дмитрий, немедленно прогони их! Пусть убираются вон! – завизжала мама.

- Ишь ты какая, прогони! – обиделась старушонка, - Сама уматывай, цапля на каблуках! Хиба тебя сюда кто звал?

- Как ты смеешь, наглая мерзавка! – голос мамы поднялся до нестерпимого крещендо, - Здесь все принадлежит нам!

Глава 3. Приведение дикое, но симпатичное, или Погоня со скалкой

Тягучее и безнадежное, как далекий плач обиженного ребенка, завывание заставило Ингу приоткрыть глаза, и хлопая заплывшими от сна ресницами, уставится в холодную темноту. Девушка поплотнее укуталась в шубу – от проложенной вдоль стены ржавой трубы едва тянуло теплом. Отец прав, надо прекратить нагнетать саспишенс – мало ей глупостей с опустевшей деревней и привидением, оказавшимся всего лишь мокрой простыней?

Но вот это уж точно не простыня!

Сквозь щель в окне в каменный зал, в котором спала она, родители и их измученные гости, ворвался очередной снежный вихрь, закрутился по полу… Инга ясно видела как из этого смерча вырастает легкая, полупрозрачная фигура женщины в развевающихся одеждах!

Призрачная фигура застыла посреди зала. Руки в широких рукавах были вскинуты, словно в танце, и слабо мерцали в темноте, как мерцает снег в ночи. Чуть покачиваясь и изгибаясь, фигура медленно закружила на одном месте… повернулась к Инге… Лицо призрака скрывал водопад длинных волос, излучающих бледно-голубоватое, будто свет галогенной лампы, свечение! Сквозь кружащуюся под неслышимую музыку женскую фигуру виднелась кладка противоположной стены с висящим на железном крюке ярким длинным шарфом фройляйн Амалии.

А где сама Амалия? Где Гюнтер, ведь немцы улеглись у той стены, кутаясь в лыжные куртки…

Инга чуть приподняла голову, незаметно оглядываясь. Зал был пуст. Рядом, завернувшись в такую же голубоватую, как свечение призрака, шиншилловую шубку, посапывала мама, между ней и стеной спал отец – и больше никого. Остальные исчезли.

На Ингу повеяло холодом. Призрак больше не кружил на одном месте. Скользя в медленном и церемонном танце, он незаметно подбирался все ближе и ближе… к ним! Инге показалось, что ее парализовало – руки и ноги будто заковали в ледяной панцирь, не позволяющий шевельнуть даже пальцем. Привидение сделало еще один изящный пируэт – и зависло у самых ног мамы. Закрытое ниспадающими волосами лицо повернулось к спящим. Инга отчетливо ощутила, что привидение смотрит на них! А потом оно протянуло прозрачные руки…

Мама перевернулась на спину. В темноте ее лицо вдруг начало светится. На губах проступила нежная улыбка, и чуть покачиваясь, она начала приподниматься…

«Вот так привидение всех увело!» - отчетливо мелькнуло в сознании Инги. – «И маму сейчас уведет!».

Инга почувствовала, что ее трясет. Да что ж это такое?! Все в наглую наезжают на хозяев замка! Даже потусторонние силы! В конце концов, это теперь их собственные потусторонние силы! Они их вместе с замком купили!

Инга обеими руками сгребла шубу, которой была укрыта, и резко, рывком села. И со всего маха хлестнула тяжелой меховой шубой по призраку.

Шуба прошла прозрачную красавицу насквозь, подняв тучу пыли с действительно сто лет не метенного пола! Призрак словно распался, как распадается столб дыма. Сползся обратно – и отпрянул прочь.

- А ну пошла отсюда! – яростным свистящим шепотом выдохнула Инга и снова замахнулась шубой. Привидение отпрянуло и уже без всяких танцевальных па стремительно заскользило к дверям. Инга сорвалась с места и размахивая шубой, помчалась в погоню.

- Сейчас ты у меня получишь! Я тебе покажу! – задыхаясь от бега, пыхтела она.

Казалось, призрак ее услышал – во всяком случае, полетел он (или она?) еще быстрее. Теперь он просто несся над полом, вытянувшись бесформенным клочком тумана. Со свистом миновал последние комнаты анфилады левого крыла замка и вырвался в центральный зал. Инга вбежала следом, успев увидеть как призрак нырнул в колеблющиеся на сквозняке полотнища развешенного белья. Затеряться надеется, наволочкой прикинуться!

Инга вломилась в мокрое белье, на ходу срывая и отбрасывая в стороны развешенные на веревках простыни и пододеяльники. Врешь, не уйдешь! Между бельем мелькнуло слабое голубоватое свечение… Ага! Она яростно отшвырнула в сторону очередной влажный пододеяльник. В глаза ей ударил мистический свет – и Инга изо всех сил навернула по нему шубой.

Мех повис на чем-то вполне материальном, и не думавшем распадаться… Медленно сполз вниз…

Глазам Инги предстала могучая, как крейсер, Ганна с заткнутым за пояс широченной шерстяной юбки слабо поблескивающим фонариком. Толстые ручищи тетки были уперты в бока, а ее пронзительный взгляд… Инге показалось, что два бура ввинтились ей в череп.

- И шо ж это ты з нашим бельишком таке робышь, а, молодая хозяйка? – в последнее слово было вложено столько глубочайшего презрения, что девушка попятилась. Она огляделась по сторонам, в слабом свете фонарика оценивая учиненный ею разгром. Половина выстиранного белья валялась на полу. Прямо на глазах с раскачивающейся веревки соскользнула наволочка, медленно спланировав на каменные плиты. Лицо Ганны окаменело.

- Я не... – залепетала Инга, - Я просто... – она осеклась. Рассказать, как она гналась за призраком, который затаился между развешенными в замковом зале постирушками?

- А ты его стирала? – тихо сказала Ганна, и подхватив с пола первую попавшуюся простыню, сунула Инге под нос, одновременно выхватывая из-за спины здоровенную, как булава… скалку.

Инга кинулась прочь.

- Стой! – рявкнула вслед Ганна.

Девушка почувствовала, как ее ухватили за свитер, рванулась что есть сил… Шерсть затрещала, свитер выскользнул! Свет фонарика метался, ловя лучом убегающую девчонку – Ганна пустилась в погоню.

Глава 4 Осажденные под звездами, или Сорванная башня

- Не ори! – предупредил знакомый мальчишеский голос с четким немецким акцентом. Ее дернули вперед и вверх, она больно ушибла ногу о каменный выступ и сдавленно охнула. - Быстрее давай! – волоча Ингу за собой, командовал парень. – Да поднимай ты ноги, здесь ступеньки!

- Раньше нельзя было сказать? – сквозь стиснутые зубы простонала Инга, которая и сама уже сообразила, что под ногами у нее ступеньки – после того как в третий раз приложилась о каменный край!

 - Шевелись! Здесь винтовая лестница, узкая, Ганна не пролезет!

В этот момент прямо у девочки под ногами вспыхнул серебристый круг света, выскочила красная лопатообразная ручища и со скоростью атакующей змеи метнулась к девочке. Инга взвизгнула. Мальчишка рванул ее вверх, едва не выдернув руку из плеча, она упала на ступеньки, больно ударившись спиной. Здоровенные пальцы сомкнулись, так и не дотянувшись пары сантиметров до щиколотки Инги. Великанская лапа разочарованно утянулась назад. В узкий проем втиснулись голова и плечи Ганны. Тетка рванулась изо всех сил, пытаясь дотянутся до девчонки – Инга отчаянно заскребла подошвами по ступенькам, забираясь повыше. На широком лице великанши проступило разочарование. Она рванулась еще раз, пошевелила плечами, словно рассчитывала раздвинуть слишком узкий для нее каменный коридор, дернулась снова и наконец поняв бесполезность попыток прорваться на узкую винтовую лестницу, грозно потребовала:

- А ну спускайся, скаженый хлопчисько! И хозяйку новоявленную с собой волоки!

- Спустимся обязательно! – невозмутимо сообщил мальчишеский голос. Полулежащая на ступеньках Инга задрала голову. Освещенный слабым отсветом фонарика, стоял тот самый высокий светловолосый парень. Сейчас он казался еще более симпатичным – и более самоуверенным. – Вы только сперва успокойтесь, тетя Ганна! Отдышитесь, чайку попейте… С вашей массой так бегать нельзя – для сердца вредно и каменюки из стен вываливаются!

- Ах ты ж нахальное чортеня! – теткина физиономия исчезла, а вместо нее внизу винтовой лестницы появилась рука со скалкой – видно, одновременно они в проходе не помещались. – Да я тебе все ребра пересчитаю! – скалка многозначительно погрозила парню, - И бабке твоей все расскажу!

- Особенно про ребра, - немедленно согласился парень.

Внизу сдавленно хрюкнули и скалка исчезла – похоже, Ганна вдруг резко передумала проводить с ее помощью подсчет ребер. Не дожидаясь, пока тетка сообразит, что ответить, парень вытащил из кармана свой фонарик, включил, и уставился на сидящую у его ног Ингу.

- Тебе удобно? Я смотрю, ты вставать не торопишься. - ехидно поинтересовался он.

Инга моментально почувствовала какие твердые и холодные под ней ступеньки, как болят все мышцы… Опираясь на стену, она начала торопливо подниматься. Мог бы, между прочим, и руку подать!

Руки подавать парень не стал. Наоборот, повернулся к ней спиной и подсвечивая фонариком ступеньки, двинулся наверх.

- Придется подниматься и сидеть там, пока Ганне караулить не надоест. - поворот винтовой лестницы скрыл его от глаз Инги, оставив только голос, глухим эхом отдающийся между узких каменных стен, - Ты чего там застряла? Или как Ганна – не помещаешься?

Инга возмутилась – у нее всего-то два… ну три… ну ладно, ладно, пять кило лишних! Правда, эти пять кило не удается согнать никакими диетами. Они во что бы то ни стало хотят быть частью мыслящего существа. Опираясь о каменные стены, между которыми, как штопор, закручивалась винтовая лестница, девушка упорно лезла вверх по высоченным ступенькам. Нормально она помещается, нечего выдумывать! Она едва не уперлась лбом в пятки поднимающегося впереди парня.

- Они все вообще-то не злые тетки, - словно почувствовав ее прикосновение бросил он через плечо, - Просто знаешь, как тут стирать тяжело, особенно зимой? Пока из этого проклятого колодца воды натаскаешь, пока ее нагреешь… Ты зачем их простыни разбросала?

- Случайно получилось… - пробормотала Инга, лихорадочно соображая, рассказывать про танцующее привидение или нет. Не придя ни к какому решению Инга невпопад спросила, - А кто твоя бабушка?

 - А, ведьма местная, - небрежно отмахнулся парень.

 Инга споткнулась на очередной ступеньке.

Сверху долетел порыв свежего, остро пахнущего морозом и снегом воздуха. Вместе с ним до Инги донеслись четко, хотя и тихо произнесенные слова:

- Приехали… Все трое… не подозревают… поторапливайтесь…

Инга снова споткнулась и остановилась, запрокинув голову.

- Ты чего? – идущий впереди парень обернулся, ослепляя ее фонариком.

- Тихо! – напряженно прошипела Инга, - Слушай! Там наверху кто-то есть!

Он на секунду остановился, вслушиваясь, потом пожал плечами и громко сказал:

- Ничего не слышу!

- Конечно, если так орать! – Инга возмущенно поглядела на него.

- Говорю тебе, на эту башню кроме меня никто не лазает! – нетерпеливо – и опять слишком громко! – повторил он и подтянувшись, исчез с лестницы – перед Ингой лишь мелькнули подошвы его кроссовок.

Девчонка поднялась еще на пару ступенек. Сильный порыв ветра растрепал ей волосы, бросил в лицо горсть колючего снега. Она нащупала край ступенек и сквозь круглое отверстие выбралась на плоскую, покрытую каменными плитами площадку башни. Часть башенных зубцов выкрошились от времени и вместо них зияли дыры.

Глава 5. В лесу родилась елочка, или Кто последний в туалет

- Ты должен вызвать МЧС и пусть они нас вытаскивают! Позвони прямо их министру – ты же знаком с ним!

- Я никому не могу позвонить, дорогая, - с бесконечным терпением втолковывал ей отец, - Мы проверяли еще вчера – мобильные не работают, сеть сюда не дотягивает.

Инга с трудом разлепила веки и села. Все тело затекло и болело. Из окна-бойницы, узкий, словно луч прожектора, в комнату врывался дневной свет и золотисто-белым прямоугольником лежал на пыльном полу. Рядом с ней опять никого не было – даже мамы с папой – но на сей раз это Ингу не взволновало. Покряхтывая и как старая бабка держась за поясницу, она выбралась из-под своей овчины – выходит, ночные похождения ей вовсе не приснились? – и пошла на голоса.

Старый замок был полон сюрпризов. Вот и сейчас оказалось, что из соседнего зала есть выход на узкую галерею, а с той – крутая каменная лестница, спускающаяся прямо в замковый двор. На галерее сейчас и столпились все Ингины спутники. Девочка протиснулась между тетей Олей и дядей Игорем и тоже молча уставилась вперед и вниз.

М-да, можно сказать, буревий состоялся. Вокруг было нестерпимо тихо и невероятно бело. Горы и лес исчезли, от подножия замка тянулась снежная равнина. Да и подножья на самом деле тоже не было. В проеме замковых ворот громоздились сугробы, снежные валы покрыли подъемный мост и поросшую кустами расщелину. Замковый двор тоже оказался завален, но там уже сновали люди с лопатами в руках. Сверху было видно, как сплошная снежная целина быстро расчерчивается ровными лентами дорожек. Почти под самым их балконом тощий мужичонка – кажется, муж могучей тетки Ганны – и вчерашний светловолосый мальчишка орудовали широкими лопатами, прокапывая путь от лестницы галереи. Темно-синяя спортивная куртка мальчишки четко выделялась на белом снегу. Вот он наклонился, легко подхватил на лопату очередную снеговую груду, метнул в сторону, отбросил со лба светлую челку – и неожиданно запрокинув голову, уставился прямо на Ингу. Девчонка мгновенно метнулась за спину тете Оле.

- Инга, не толкайся, - рассеяно обронила тетя Оля, не отрывая озабоченного взгляда от окрестностей, - Кажется, уважаемые господа, нам отсюда сегодня не выбраться.

- Пусть Витя и Андрей найдут лопаты и прокопают нам дорогу! – немедленно решила проблему мама.

Инга покосилась на шофера и охранника – физиономии у обоих совершенно закаменели.

- Тут не две лопаты, тут бригада бульдозеров нужна, - протянул дядя Игорь.

- Но попробовать они же могут! – капризно вскинулась мама.

- Оставь, Алиса, - отец отмахнулся, - Нам отсюда не выехать и связи тоже нет.

- О, мы тут оставаться до весна? – поинтересовалась фройляйн Амалия. Инга даже на мгновение показалось, что немка довольна. Ну уж точно не испугана!

- Не так трагично, - усмехнулся отец, - Мы с Игорем должны быть на работе четвертого утром. Допустим, сперва нас будут ждать, потом моя секретарша выяснит, что мы так и не прилетели… Можно надеяться, что пятого или шестого нас отсюда вытащат, - уверенно закончил отец.

- Значит, мы все-таки будем встречать здесь Новый год? – мама как всегда сделала собственные выводы. – Но тогда надо поторапливаться! Достать из машины подарки, и поставить шампанское на лед… или в снег… решить что-то с елкой, и переодеться… - продолжая говорить, мама начала осторожно спускаться во двор. Ступила на свежепрокопанную дорожку и с царственным видом, будто дорожка была вырыта специально для ее удобства, направилась прямо к приткнувшемуся у замковой стены маленькому, похожему на пенал деревянному домику с глазком в виде сердечка на двери. Походкой манекенщицы она плавно проследовала мимо мужичонки и парня, которые замерли, опираясь на свои лопаты.

- Извините… - неожиданно окликнул маму парень, - Сейчас вам туда лучше не ходить.

Но мама даже не повернула головы в его сторону. Она подошла к заветному домику, протянула руку, собираясь взяться за ручку. Дверца с сердечком распахнулась сама собой, едва не съездив маму по лбу, изнутри тяжеловесно выбралась замотанная в платок тетка Ганна. При виде мамы выражение довольства на лице великанши сменилось кислой гримасой. Серые глаза недовольно прищурились, могучие ручищи уперлись в бока. Тетка нависла над мамой и голосом заблудившегося ледокола в тумане прогудела:

- И куда ж это ты прешь, пани?

Запрокинув голову, мама поглядела на нее презрительно и обронила:

- Прете тут только вы, милочка. И я не обязана в собственном замке отвечать на наглые вопросы каждой селянки, - мама балетным пируэтом обогнула тетку по краю тропинки, легко впорхнула в заветный домик и с торжествующим треском захлопнула за собой дверцу с окошком-сердечком.

Тетка Ганна несколько секунд рассматривала опустевшую тропинку перед собой – словно недоумевая, куда вдруг исчезла ее мелкая противница. Потом обернулась, поглядела на домик – щеки ее налились свекольной краснотой, глаза вспыхнули недобрым огнем. Она шумно вздохнула, как бегемотиха, вылезающая из болота, и уперлась плечом в дощатую стену домика. Домик медленно, со скрипом начал крениться на бок. Изнутри послышался истошный визг. Дверца с сердечком распахнулась, на мгновение открывая вид на деревянное сидение и висящую на гвоздике порезанную аккуратными квадратиками газетку, и изнутри кубарем выкатилась мама.

Она ухнула в окружающий расчищенную тропинку снег. Опомнившаяся Инга побежала вниз.

Глава 6. Новый год к нам мчится, или Dead Мороз

Навстречу ей из комнаты дохнуло теплом. В здоровенном очаге пылали сложенные аккуратной горкой и присыпанные стружками для растопки дрова. Инга удивилась – судя по перемазанной сажей физиономии, работу истопника взял на себя дядя Игорь. Инга и не подозревала в нем таких талантов. Очаг не только грел, но и светил – узкое окно закрыли доской и в комнате было сумрачно. В полумраке Инга разглядела выставленное посреди комнаты, словно трон, автомобильное кресло, в котором, естественно, восседала мама.

- Все приходится делать самой, пока наша принцесса изволит обозревать свои владения! – поворачиваясь к дочери, патетическим тоном выдала мама. И тут же легким движением пальчика остановила шофера Витю, волокшего здоровенную корзину, - Поставьте в угол, чтоб не мешало! И там еще должен быть большой короб… – и снова Инге, - Ты никогда не сможешь найти себе мужа, если не научишься хоть что-то делать по дому.

- По замку… - пробормотала Инга.

- Будь любезна, убери свою постель! – мама обвиняюще указала пальцем на оставшийся лежать у стены чехол от сидения и брошенную сверху овчину, - И помоги, наконец, матери, я с утра верчусь, как белка в колесе! Фройляйн Амалия, я думаю, корзинку с едой надо разобрать и поставить возле камина.

Амалия без возражений зашуршала оберточной бумагой, вытаскивая наружу закатанные в пластик блюда и расставляя их на расстеленном у очага пледе. Вроде бы она ни на минуту не отрывалась от своей работы, но Инга чувствовала, как время от времени немка украдкой поглядывает на нее. Когда Инга принялась скатывать овчину, что-то выскользнуло и негромко стукнуло об пол.

- Что там у тебя? – спросила запыхавшаяся тетя Оля, появляясь в дверях с охапкой каких-то тряпок. И с любопытством посмотрела на зажатый у Инги в кулаке черный пластиковый брусок с короткой антенной.

- Ничего! – торопливо сказал Инга, пряча рацию за спину, - Мобилка. Она не работает.

- Такие здоровенные сейчас не то что молодые девочки, даже старые тетки вроде меня не носят, - проворчала тетя Оля, - Хочешь, поменяемся? – она вытащила из кармана свой смартфон.

Сжимая рацию в кулаке, Инга помотала головой.

- Хватит отвлекаться на ерунду, Ольга! Развешивай! Весь зал должен быть украшен знаменами! – скомандовала мама. – А ты куда?

- Я… Я сейчас! Мне надо выйти, - пробормотала Инга, выскакивая в коридор. Она совсем забыла про найденную на башне рацию. Она щелкнула выключателем, но рация не ловила ничего, кроме помех в эфире. А ведь кто-то знал, что мобилки здесь не работают. Местные? Пожалуй… Но ведь она же слышала как тот, кто потерял эту рацию, говорил о приезде – наверняка, их приезде! Зачем не по доброму встретившим их жителям деревни уведомлять кого-то об их приезде? А Пауль так старательно делал вид, что на башне никого нет… Что здесь вообще происходит?

Из центрального зала послышались громкие радостные крики. Инга подошла ко входу, оставаясь в тени арочного проема, заглянула внутрь. Елка, закрепленная на сколоченной из толстых досок крестовине, упиралась верхушкой почти в самый потолок. У крестовины валялись пила и топор, которыми обтесывали лишние сучки, а вокруг носились жители деревни, закрепляя на ветвях толстые коричневые свечи в розетках из фольги и развешивая обернутые в золотую канитель кренделя. Инга затаила дыхание: как акробат балансируя на стремянке, Пауль насаживал на верхушку елки склеенную из золотой фольги звезду.

- Я же тебя предупреждала, чтоб ты не разговаривала с этим наглым сельским мальчишкой! – шепот прозвучал в ее ушах так неожиданно, что Инга подскочила, едва не приложившись макушкой о потолок. За спиной у нее стояла мама.

- Он не сельский и я не разговариваю, - пробормотала она.

- Ты на него смотришь! – обвиняюще сказала мама, выглянула из арочного проема и тоже уставилась на Пауля, - У селюков есть елка, - наконец сделала она глубокомысленный вывод. Губки мамы капризно надулись, она стремительно повернулась на каблуках и ринулась обратно в их комнату. Ну как же, у других есть, а у нас нет! Сейчас начнет требовать елку. Пока Инга дошла до комнаты, требования уже были в полном разгаре.

- А местные срубили, - с упрямством ребенка, требующего мороженное, топала ногой мама, - И не посмотрели, что заповедник!

- Дорогая, они здесь давно живут, я предполагаю, они знают, какую елку можно рубить, а какую – нельзя, - с выражением мученического долготерпения объяснял ей папа, - Но даже если они браконьерствуют, я все равно никого не пошлю в снежные заносы рубить елку!

На лицах Вити и Андрея отразилось облегчение.

- Ничего страшного, - пролепетала фройляйн Амалия, - Есть даже забавно – иметь один Новый год совсем без елка!

Мама поджала губы. Инга отлично знала, что означает это выражение – мама не смирилась, и битва вовсе не закончена. Но что, собственно, мама может сделать? Уж точно не пойдет сама в лес рубить елку.

- Давайте надевать карнавальные костюмы, - вздохнула мама, открывая картонный короб:

- Дима у нас, конечно, будет Дед Мороз… - вытаскивая из короба алый атласный тулуп, объявила мама. Выражение лица у отца сделалось совершенно похоронным, но спорить он не стал – понимал, что после отказа в елке от «дедморозства» ему не отвертеться. – Я – Снегурочка, Ольга – Баба Яга… - тетя Оля демонстративно хмыкнула, - Для Гюнтера я припасла костюм охотника, а Амалия станет Белой Дамой, - в руки Амалии полетел балахон в стиле ранней Пугачевой, сшитый из белого шифона. – А ты… - мама покосилась на Ингу лукаво. Явно предполагалось, что еще секунда – и дочь обалдеет от счастья, - Тебе я припасла костюм принцессы! – торжественно возвестила мама, вручая Инге длинное платье зеленого бархата и диадему из стразов Сваровски. – Иди переодевайся, в соседней комнате есть зеркало!