Замуж без свиданий

ГЛАВА 1

«Я люблю свою работу!» – для меня это не лозунг, не мантра, дабы смириться с вынужденной необходимостью, а искреннее признание в сильных тёплых чувствах делу, которое является смыслом моей жизни. Особенно сегодня после успешной презентации маркетинговой стратегии для нового ресторана одной популярной сети. Заказчик остался доволен и уже перечислил аванс в размере половины итоговой стоимости услуг.

Вернувшись из зала совещаний в кабинет, я первым делом сбрасываю туфли на безумно высокой шпильке. Вот за что люблю брючные костюмы, так это за возможность закинуть ноги на стол, не опасаясь сверкнуть нижним бельём, а то в мой кабинет вечно врываются без стука. Командую умной колонке включить энергичную композицию в стиле победного марша и закрываю глаза.

Ура! Я это сделала! Теперь можно немного выдохнуть и взяться за новый проект…

Громкая музыка играет со мной злую шутку. Я не слышу приближающихся шагов и вздрагиваю от неожиданного прикосновения к лицу чьей-то руки. Невероятным усилием воли сохраняю спокойствие, медленно открываю глаза и вижу нависающего надо мной Глеба. Вернее, Глеба Викторовича – директора нашего агентства. Его пальцы мягко обхватывают мой подбородок, подушечка большого провокационно, с лёгким нажимом скользит по губам.

– Какая же ты красивая, – шепчет мужчина, наклоняясь ниже.

Скептически выслушиваю комплимент и в последний момент отворачиваюсь, избегая поцелуя.

Я подозревала, что так и будет, отчаянно надеялась, что пронесёт, и всё-таки вляпалась.

Пытаюсь встать, однако Глеб кладёт ладони на мои плечи и вдавливает обратно в спинку кресла.

– Отпустите, – прошу я. Пока по-хорошему.

Мужчина улыбается, железобетонно уверенный в своей неотразимости. Я, по его мнению, попросту набиваю себе цену вот уже несколько дней подряд, в течение которых этот гад пытается зажать меня при любом удобном случае. Поначалу я не верила в серьёзность его намерений, полагала, что скоро эта ерунда пройдёт – любвеобильный Глеб сменит объект вожделения и оставит меня в покое. Однако игра в кошки-мышки затянулась. Причём кошкой, согласно аббревиатуре моих имени-отчества-фамилии, должна быть я – Кристина Игоревна Савина-Авдеева. За глаза меня так и называют: Киса. Сейчас я кое-кому покажу, что помимо красивой шёрстки у меня имеются острые коготки.

Но, прежде чем это делаю, в кабинет врывается Полина – жена блудливого директора и по совместительству моя лучшая подруга. Полька издаёт нечленораздельный звук, которого вполне хватает для её идентификации. Глеб меняется в лице и ловко переобувается в жертву.

– Кристина, нет! Отпустите меня! – он оборачивается к Полине и показательно ослабляет галстук, который перед этим сам же затянул до предела, дабы супруга подумала, что я попыталась насильно поцеловать бедняжечку, удерживая его за сей предмет одежды.

Закатываю глаза. Неужели подруга поверит?

– В чём дело? Что здесь происходит? Глеб… Почему ты…

– Милая… – начинает было пойманный на горячем сластолюбец.

– Это именно то, что ты думаешь, – подсказываю я, убирая ноги со стола и выпрямляясь. – Причём происходит не в первые.

– Вот именно! – подхватывает Глеб в попытке вывернуться из щекотливой ситуации с минимальными потерями. – Твоя подруга давно меня домогается. Я попытался ей объяснить, что больше так продолжаться не может, а она…

Нахальное словоблудие прерывает хлёсткая пощёчина.

Я одобрительно поднимаю большой палец вверх и подхожу ближе. Губы у Полины дрожат, голубые глаза наполнены слезами. Вот-вот прольются. Нашла из-за кого…

– Уволена! – кричит она, срываясь на визг.

Ошеломлённо замираю на месте. Без каблуков я ниже приятельницы на добрые полголовы. Рост у меня средний, это у Полинки – по всем параметрам внешность подиумной модели.

– Поль…

– Убирайся!

Да у неё форменная истерика.

Секретаря в приёмной нет. Конец трудового дня случился полчаса назад. Переработки я не приветствую. Тем лучше, нелепая сцена обошлась без свидетелей.

Глеб приносит жене воды, продолжает настойчиво убеждать в своей невиновности.

Я, понимая, что сейчас доказывать что-либо бесполезно, выключаю музыку, собираю личные вещи, обуваюсь и, кидая через плечо: «Позвони, когда успокоишься», – выхожу из кабинета.

В лифте устало прислоняюсь спиной к стенке кабины. Из зеркала напротив на меня смотрит тридцатипятилетняя женщина в элегантном брючном костюме. Молочно-белый цвет одежды красиво оттеняет бронзовый загар, ради которого я месяц назад на недельку смоталась на море. Формально это был отпуск, по факту – работа на удалёнке.

Задумчиво провожу рукой по слегка вьющимся волосам цвета тёмной карамели с золотистыми переливами. Панику разводить рано, и всё-таки, если уволят, что делать дальше: искать новую работу или как следует отдохнуть? Подаюсь вперёд, чтобы рассмотреть тщательно замаскированные тени под серо-зелёными миндалевидной формы глазами. Досадливо прикусываю губу – следы усталости заметны даже сквозь макияж. Вот что бывает, когда спишь по пять часов в сутки. Пора завязывать отдаваться работе с подобной страстью. «Угу. Лучше найди для этого мужика», – едко комментирует внутренний голос. Передёргиваю плечами, вспоминая Глеба. Нет уж, увольте. «Уже!», – снова сама себе отвечаю и судорожно сглатываю. Работа занимает настолько огромную часть моей жизни, что без неё мне действительно будет одиноко.

Отношения с семьёй у меня весьма прохладные. Родители развелись, когда мне исполнилось десять лет, после чего бессовестно использовали единственную дочь для сведения счётов. Каких только гадостей я не наслушалась от них друг о друге за это время. Потом оба отвлеклись на новых партнёров и от меня отстали. Примеры семейной жизни прочих родственников тоже не вдохновляли на создание первичной ячейки общества. Двоюродные сёстры и братья все без исключения развелись, кто-то отправился на второй круг, но уже без захода в загс, кто-то, как и я, предпочёл свободу.

ГЛАВА 2

Дальше начался галдёж, который я толком не успевала для себя переводить. Одно дело, когда говорят по очереди, и совсем другое – когда в складчину. Кое-что я, конечно, уловила. Порадовало, что здешний народ оказался довольно гуманным и с «утилизацией» большинством голосов не согласился. Правда, закрадывалось ощущение, что некоторые индивидуумы проявили сострадание исключительно из-за нецелесообразности озвученного выхода из сложившейся ситуации. Один из них так и вовсе предложил, как следует меня изучить, а потом пустить в разведение. То есть взять всяческие анализы, поставить некоторые опыты и попробовать получить потомство.

– Представляете, – возбуждённо делился он идеей, – ребёнок от родителей из двух разных миров!

Брюнет снисходительно слушал, изредка на меня поглядывая. А я… Я икала. То ли от страха, то ли от голода. Королеву куда-то унесли, и мне стало совсем одиноко. Волны отчаяния ещё не захлестнули меня с головой, но уже вовсю подкатывали к самому горлу.

Ой! Кажется, меня сейчас стошнит.

Я прижала ладонь ко рту в попытке сдержаться. Почему-то показалось жутко унизительным, если меня вывернет наизнанку при всём честном народе. Брюнет правильно оценил моё состояние, схватил с ближайшего стола какой-то контейнер (надеюсь, с чем-то ценным) и сунул его мне под нос. От подобного приглашения я не смогла отказаться. Всё то время, пока прочищала желудок, мужчина стоял рядом и, более того, заботливо придерживал мои волосы, чтобы они случайно не испачкались. Наконец всё закончилось и мне сунули в руки салфетку.

– Я выслушал ваши предложения. Решение приму сегодня чуть позже, а пока проведите общее обследование, – прозвучал над моей по-прежнему склонённой головой всё тот же равнодушный голос.

– Это, должно быть, последствия переноса, – пробормотал седой мужчина в очках, забирая из моих дрожащих рук контейнер.

– Мои образцы… – трагически провыл кто-то.

***

– Пожалуй, это было чересчур, – неодобрительно покачал головой руководитель исследовательской группы с пафосным названием «Интеграция миров» Солт Нитуш.

– Что именно? – уточнил его собеседник Брендон Келлар – офицер службы безопасности, командированный на космическую станцию «Сиенция» для проверки её деятельности.

Мужчины сидели в рабочем кабинете Нитуша и безбожно кусочничали бутербродами с чаем, несмотря на скорое приближение ужина.

– Зачем вы сказали про утилизацию?

– Хотел проверить её стрессоустойчивость.

– Жестоко.

– Не более чем ваше «пустить в разведение».

– Это не я!

– Какая теперь уж разница, – отмахнулся Брендон. – В любом случае данное предложение – самое дельное.

Нитуш едва не подавился и поспешно отложил надкушенный бутерброд обратно на тарелку.

– Кажется, я снова не совсем правильно вас понимаю, гард Келлар, – осторожно заметил он.

– Выдадим замуж, пристроим в семью, – с усмешкой пояснил Брендон. – Как бы вам не хотелось пустить иномирянку на опыты, я этого не позволю, не упрашивайте.

– Да что вы такое говорите! – всплеснул руками словно крыльями его собеседник. – Какие могут быть опыты над живым человеком?!

– Тайные, – невозмутимо предложил вариант Келлар. – Однако, как водится, всё тайное рано или поздно становится явным. У нас выборы президента на носу. Нельзя допустить скандала.

– Замуж? Просто замуж? Но ведь это такой уникальный случай! Мы бы сами ещё долго не решились отправить ТУДА человека! А теперь у нас есть ОНА! От НЕЁ мы можем многое узнать о параллельной реальности!

– И что? В чём целесообразность этих знаний? Судя по ранее полученным сведениям, тот мир намного отстаёт от нашего в общественном развитии. Нам нечему у них учиться и уж тем более незачем учить их.

– Тогда почему бы просто не оставить иномирянку здесь на станции и через два года отправить назад? – не сдавался Нитуш.

– Никто не собирается отправлять её назад, – снисходительно усмехнулся Келлар. – Это слишком накладно. Впрочем, если докажете, что от вашего проекта есть практическая польза, возможно передумаю. Пока же я вижу лишь нерациональное расходование бюджетных средств, что и зафиксирую в своём отчёте.

– И кто? Кто согласится взять её замуж? – попробовал зайти с другой стороны Солт Нитуш.

– Само собой кто-нибудь из посвящённых.

– Боюсь, в моей команде не найдётся желающих, – проворчал учёный, ставя локти на стол и растирая лоб кончиками длинных сухих пальцев.

– Не найдётся – назначу, – многозначительно пообещал Брендон. – Некоторым вашим умникам пора начать размножаться.

– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее! – неожиданно раздался за спиной женский голос.

Келлар вздрогнул и обернулся. Сквозь щель между переборкой и створкой двери внутрь отсека, служившего Нитушу кабинетом, заглядывала иномирянка. Оставалось только догадываться, как она здесь оказалась и сколько времени простояла никем не замеченная.

Брендон перевёл негодующий взгляд на Солта. Учёный виновато потупился и начал невнятно оправдываться:

– Гм, створку иногда заедает – до конца не закрывается.

– Можно войти? – нахально поинтересовалась подслушивающая их разговор любопытная особа.

Мужчины снова переглянулись. Келлар продолжал недовольно хмуриться, Нитуш смущённо что-то мямлить про необходимость своевременного ремонта и свою вечную рассеянность, затем всё-таки коснулся нужной кнопки на встроенной в стол сенсорной панели, чтобы впустить иномирянку.

– О! Еда, – первым делом обрадовалась она и тут же пожаловалась: – Ваши изверги меня не накормили. Разрешили только зубы почистить. Видимо, не захотели дышать перегаром. Сказали скоро ужин и куда-то ушли, а я, голодная, осталась. Вот и решила прогуляться.

Девица болтала без умолку и под шумок складировала к себе в тарелку всё съестное, что оставалось на столе. Затем обернулась в поисках, куда бы присесть. Вот только в кабинете Нитуша с сидячими местами было туго. По наблюдениям Солта рабочие совещания проходили гораздо быстрее, если их участники оставались на ногах.

ГЛАВА 3

Клэр была моложе меня, причём значительно – лет на десять, не меньше. И дело вовсе не во внешних возрастных признаках, а в самом поведении, мышлении, проявлении эмоций. Судя по короткому, но содержательному разговору, что состоялся между блондинкой и Эйденом, девушка являлась научным сотрудником местного НИИ, то есть была не только красавицей, но и умницей. А вот проницательности и опыта межличностных отношений ей явно недоставало.

Люди везде одинаковы, даже, как быстро выяснилось, в других, тем более параллельных, мирах. Да, наука и технологии шагнули тут далеко вперёд, но само человечество осталось прежним, с теми же основными потребностями, ценностями и мотивацией. Поведение Клэр стало бесспорным тому доказательством.

Блондинка всячески выказывала своё превосходство над босоногой попаданкой в розовой пижаме. Она кичилась знаниями и принадлежностью к миру, куда более продвинутому, чем мой родной. Когда Клэр вручила мне так называемый коммуникатор – узкую полоску из гибкого материала, который я не смогла отнести ни к одной известной мне разновидности веществ, я почувствовала себя столетней бабушкой, пытающейся с лёту освоить навороченный смартфон. Поначалу ничего не выходило. Потом я заподозрила, что дело не в тупости ученика, а в несовершенстве преподавания. И хотя до поры до времени я не обращала внимания на грубоватую манеру поведения своего вынужденного помощника по адаптации, куда больше интересуясь информацией, чем её подачей, настало время что-то менять.

– Принеси мне подходящую одежду и воду для питья, – попросила я деловым тоном голоса, которым обычно обращалась к своему секретарю.

Клэр запнулась на полуслове и непонимающе на меня уставилась.

Я повторила гораздо медленнее и чётче. Прозвучало издевательски, но она сама напросилась.

Блондинка фыркнула и вышла из каюты. Она тут же попыталась мне отомстить тем, что очень долго не возвращалась, вот только не учла одного: я уже получила гостевой доступ к терминалу, а через него к местному интернету. Добыть из сети интересующую меня информацию труда не составило. Я даже воду нашла без посторонней помощи.

Санузла в каюте не было, а вся техника и мебель оказалась не только встроенной, но и спрятанной в стенах и полу, из-за чего окружающую обстановку было легко менять и приспосабливать под актуальные потребности. Захотел поспать – выдвинул кровать, посидеть – стул, кресло или табурет. На своём месте неизменно оставался лишь терминал, с которого осуществлялось управление. Вот и источник воды обнаружился в одной из скрытых в стене ниш. Так что кое в чём я обошлась без помощи Клэр с её сомнительными воспитательными методами. Когда блондинка вернулась, я вовсю изучала план-схему космической станции.

В отношении одежды Клэр привередничать не стала. Принесла не только белый комбинезон, который сел на мне как влитой к явной досаде блондинки – ибо выяснилось, что фигура у меня не хуже, чем у неё, – но и чёрную майку со встроенным бюстгальтером, которая позволила оставить молнию комбинезона неофициально расстёгнутой до середины груди. Но самым чудесным были белые кеды с самозатягивающейся шнуровкой.

Вопросов к вынужденной опекунше у меня по-прежнему было очень много, а её волновал только один: почему вдруг Эйден Келлар проникся ко мне столь деятельным участием. Когда я сказала, что причиной, по утверждениям местных ксенопсихологов, является наша идеальная совместимость, девицу прорвало, и я узнала то, о чём мне бы вряд ли рассказали при других обстоятельствах.

Прежде всего Клэр утверждала, что за действиями Эйдена стоит всё что угодно, но только не мужской интерес, потому что он до сих пор любит погибшую четыре года назад жену. Правда блондинка тут же принялась сама себе противоречить, посетовав, что времени прошло уже достаточно, чтобы боль поутихла, пелена тоски развеялась и позволила увидеть новые горизонты, на которых давно маячит она – любящая и заботливая Клэр. Дальше девушка предположила, что всё дело в неприязни, которую Эйден испытывает к младшему брату – Брендону, причастному к гибели Изольды, поскольку именно он отдал распоряжение о консервации лаборатории, в которой на тот момент до сих пор находились живые люди.

Изольда и её коллеги в ходе исследований заразились смертельно-опасным вирусом. Чтобы не допустить утечки, было принято решение изолировать больных на месте заражения. Эйден был в курсе работы жены и её команды и уверял, что они стояли на пороге великого открытия. Единственное несовершенство созданного ими лекарственного препарата было в том, что действующее вещество хоть и разрушало вирус, но не успевало справиться с ним до конца из-за собственной нестабильной формулы. По просьбе Изольды Эйден привёз с Терры компонент, который якобы мог продлить действие лекарства и настаивал, чтобы его пустили в лабораторию, однако Брендон отказался нарушать протокол. Дальнейшие исследования показали, что Изи ошиблась – компонент не сработал ожидаемым образом, но отношения между братьями всё равно оказались безнадёжно испорчены. Трагичности добавляло то, что накануне смерти жены Эйден узнал о её беременности.

– Это ужасно, – с искренним сочувствием произнесла я, внимательно выслушав не на шутку разоткровенничавшуюся Клэр.

Блондинка растерянно моргнула, запоздало сообразив, что сболтнула лишнего.

– Суть в том, – поспешила исправиться Клэр, – что с тех пор Рен и Ден не ладят друг с другом, а ты просто оказалась подходящей причиной для начала очередного противостояния.

– Или Эйден созрел для новых отношений, – невинно предположила я. – Четыре года – приличный срок.

– Нет! – воскликнула блондинка. – Ден никогда не предаст память жены.

– Но тогда и у тебя нет шанса, – резонно заметила я.

Клэр озадаченно замолчала, а я, пользуясь паузой в разговоре, повернулась обратно к терминалу, ткнула пальцем в трёхмерную модель станции и спросила:

– Могу я подняться на верхнюю палубу?

– Да, но… – девушка хотела что-то добавить, однако быстро передумала. – Ладно, иди. Хотя постой. Дай, я кое-что проверю.