Часть 1.
Мечты должны сбываться. Но только если за них бороться...
Аника Зарян.
Глава 1. "Когда Нора замуж выйдет"
- Подумать только! – разнеслось по залу в перерыве между композициями довольное фырчание тетушки Раисы. – Нора замуж выходит. Лично я на это уже и не надеялась.
В свои тридцать три года Нора Григорян уже привыкла к тому, что в глазах родни она – «засидевшаяся невеста». И даже умудрялась относиться к этому с юмором. Уже не так задевало, когда родственницы шептались на семейных собраниях, что «все нормальные мужчины уже разобраны». Почти не тревожило, когда мать вздыхала, глядя на подруг, нянчащих внуков, а папа...
Тот молчал. Не пристало главе семейства, уважаемому в городе профессору юриспруденции опускаться до «бабьих разговоров». Но Нора знала, о чем он думал в такие моменты – его молчание было красноречивее любых слов.
Удачно выдать дочь замуж – главный долг отца. А выдать за армянина при всех вводных – почти что подвиг. И человек, привыкший всю жизнь во всем быть успешным, воспринимал наличие дома взрослой незамужней дочери как личный провал.
И вот теперь – этот момент!
- Такая удача! Наконец-то! Но теперь придется снова привыкать говорить «когда рак на горе свистнет» вместо «когда Нора замуж выйдет».
- Подожди, пусть сначала кольцо наденет...
Наконец музыка заиграла снова, заглушая голоса, смех, звон бокалов. Гости собрались: родня, соседи, друзья семьи. Со стороны жениха было несколько друзей..
Нора провела рукой по непослушным кудрям, чудом собранным в торжественную прическу. Глубоко вдохнула, прикрыв и без того опущенные вниз, темные, выразительные глаза, обрамленные пышными от природы ресницами. Поправила складки платья цвета слоновой кости, которое вынужденно надела, поддавшись уговорам мамы и...
И в очередной раз сделала вид, что ничего не услышала. Она это отлично умела – делать вид. Делать вид, что не замечает и никак не реагировать на то, как её жизнь разбирают по кусочкам. Делать вид, что она счастлива, влюблена, в предвкушении нового этапа жизни в будущем статусе замужней женщины.
Она овладела искусством надевать маску в совершенстве. Тривиальное «не выносить сор из избы» для неё стало жизненным кредо.
Но с собой, в мыслях, она всегда была предельно откровенна.
«Зря я согласилась на обручение в ресторане, – подумала Нора, вспоминая помолвку старшего брата. – Надо было настоять на традиционном варианте с домом, как у Карена».
Так было бы спокойнее. Так она бы сидела в своей комнате, пока старшие с обеих сторон не пожмут руки, закрепив коньяком принятое решение. Не слышала бы этих колкостей. Просто вышла бы, когда позвали, просто надела бы это кольцо. Просто сказала бы «да» человеку, которого едва знала, но которого одобрил отец.
Роберт Карапетян, тридцать четыре года, владелец небольшого бизнеса в Ереване, никогда не был женат. Сын папиного друга и коллеги еще с тех времен, когда тот был профессором Ереванского университета. Спокойный, немногословный. Среднего роста, с аккуратной короткой стрижкой, проницательным взглядом, выразительными чертами лица и пышными бровями – не красавец, но и не неприятный. Не жених, а находка!
Познакомились девять месяцев назад на юбилее отца. Георгий Каренович пригласил того в память о близком друге, которого уже не было в живых, как и его супруги.
Нора и Роберт даже успели потанцевать в тот день один медленный танец.
Сам Роберт, как рассказал однажды папа, продолжал жить в Ереване, но часто приезжал в Краснодар по рабочим вопросам на неделю – полторы. А в конце августа внезапно сообщил, что снял в том же посёлке домик и задержится теперь надолго, так как решил открывать филиал в России.
По приглашению папы Роберт стал приходить к ним домой пару раз в месяц по выходным. Мужчины подолгу беседовали, обсуждали какие-то не интересные Норе темы. Узнав, что Нора устроилась администратором в юридической фирме брата, вызвался провожать её до дома после работы, «а то мало ли что...»
Оставался на чашку кофе по вечерам.
А потом, в один из таких моментов, без давления, без долгих ухаживаний, сказал:
- Давай поженимся.
Не «я тебя люблю», не «ты самая прекрасная». Просто – «давай».
И Нора согласилась.
Не потому что полюбила. А потому что устала. Устала от взглядов, от вопросов, от этого вечного «ну когда же?». Устала чувствовать себя по меркам общества неудачницей только потому, что в тридцать три у нее не было мужа.
- Счастливчик – этот Роберт, – ворвался в её мысли голос Василия Грабовского, самого близкого друга брата.
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула.
Норе было пятнадцать, когда её впервые выдали замуж. Не по-настоящему, конечно же. На словах.
Практически каждый вечер у них дома, в Ереване, собирались гости – папины друзья, многочисленная родня, мамины подружки-соседки. И неважно, кто сидел за столом, неважно, о чем они говорили – к концу вечера, всегда с подачи тети Раи, непременно все разговоры сводились к этому: Норе скоро восемнадцать.
И в восемнадцать Нора выходит замуж.
Поэтому мама и все матроны района решили искать ей подходящего мужа. Заранее. Кандидатуры рассматривала мама. Потому что искренне считала – она лучше знает, что надо дочке. И какой муж ей нужен, и какие платья ей носить, и какие песни слушать, и как укладывать волосы. Чего хотела сама Нора, всерьез никого не волновало.
По выработанной годами привычке, Нора убегала от раздражающей реальности в книги и картины, обложившись бумагой, красками, орехами и выпечкой, которую сама и пекла – родительница всерьез готовила её к роли идеальной армянской жены и обучала всему, что умела сама.
Читала книги и пыталась отразить на холсте свои эмоции от прочитанного.
За три года список возможных кандидатов был размером со школьную тетрадь в восемнадцать листов – по странице на полное резюме.
Визуалы героев
Ну, что, смотрим визуалы?))
Нора Григорян, 33 года.
Умная, добрая, отзывчивая. Идет замуж, чтобы от неё наконец отстали.
Роберт Карапетян, 34 года.
Деятельный, умный, из хорошей семьи. Женится - потому что пора, и девушка хорошая. Но это не все его аргументы в пользу брака с Норой.
Родители Норы
Георгий Каренович и Лариса Николаевна. Долгие годы мечтали выдать дочь замуж, но всё время что-то мешало. Наконец, получилось! И какой жених! Умный, бизнесмен, да еще и армянин! Счастливы, конечно же, до небес.
Тетя Раиса
Старшая сестра Ларисы Николаевны. Вдова. Везде считает необходимым вставить свое авторитетное мнение.
И, конечно, Вася Грабовский.
Совладелец юридической фирмы, в которой работает Нора. Дружит с семьей Григорян больше 10 лет.
Глава 1.2
Музыка смолкла, и в зале воцарилась торжественная тишина. Нора почувствовала, как все взгляды устремились на неё. Отец, стоявший рядом с Робертом, кивнул ей, и этот жест был полон скрытого удовлетворения - наконец-то его долг исполнен.
- Нора, дочка, иди сюда, – позвала на сцену мама, улыбаясь так широко, будто это был самый счастливый день в её жизни.
Нора медленно поднялась со своего места, ощущая, как под платьем дрожат колени. Она посмотрела на Роберта – он тоже выглядел взволнованным, провожая её долгим, будто напряженным взглядом.
Затем увидела маленькую бархатную коробочку в его руках.
«Вот и всё», – подумала она.
Роберт сделал шаг вперёд. Он был одет в светло-голубой костюм, идеально на нем сидевший. Нора заметила, как дрожали его пальцы, когда он открыл коробочку. Внутри лежало золотое кольцо с большим бриллиантом – слишком большим на вкус Норы.
- Нора Григорян, – произнёс он так, чтобы слышали все. Хотя, мог бы не напрягаться – микрофон-петличка был заранее закреплен на его пиждаке. – Ты согласна стать моей женой?
В зале затаили дыхание.
Взгляд выцепил, как папа нервно поправляет галстук.
Она посмотрела на кольцо, потом на жениха – его глаза были тёмными, спокойными, без искры волнения, и ответила:
- Да.
Раздались аплодисменты, кто-то засвистел, тётя Раиса всплеснула руками:
- Слава Богу!
Роберт мягко улыбнулся, взял её руку – холод его ладони зыбью переполз на кончики её пальцев – и осторожно надел кольцо. Оно оказалось чуть великоватым, но это не имело значения. Главное – оно было.
- Поздравляю, теперь ты моя невеста, – сказал он, и в его голосе прозвучало что-то вроде облегчения.
Нора кивнула.
«Теперь я обручена», – подумала она, и от этой мысли стало одновременно и легко, и страшно.
Но времени на самокопание не было. Гости окружили их, начались поздравления, объятия, поцелуи в щёку. Мама плакала от счастья, отец крепко жал руку будущему зятю, а брат Карен, который еще не до конца успел прийти в себя после тяжелого развода и страшной аварии, подмигнул Норе:
- Ну что, сестрёнка, скоро свадьба?
Пожала плечами.
- Наверное... Как папа договорится.
Роберт повернулся к ним, пожал руку будущему шурину и мягко потянул к себе невесту за талию. Она заставила себя улыбнуться. Но внутри у неё было пусто. Да, Нора не любила своего жениха. Не вызывал он в ней ни трепета, ни волнения. Но ведь это же необязательно? Разве нет? Многие пары – и Нора знала некоторых лично – жили душа в душу без всеобъемлющей страсти. А пример брата и вовсе показал, что даже неземная, на первый взгляд, любовь может закончиться полнейшим крахом.
Поэтому Нора убеждала себя, что всё делает правильно. И она готова его полюбить. Искренне.
Она посмотрела на кольцо, которое теперь украшало её палец.
И от мысли, что это навсегда, сердце сжалось.
- Никак не привыкну, что у вас помолвки пышнее, чем у нас свадьбы, – Чмокнул по-родному её в щечку. – Ну что, Пышка, бросаешь нас? Когда свадьба-то?
Нора машинально прикрыла ладонью кольцо – будто его можно было спрятать.
- Ты же знаешь нашу семью, Грабовский, – вдруг сказала она с лёгкой улыбкой. И её даже не обидело хлебобулочное прозвище, которым к ней только он и обращался. – Сначала три года обсуждать, потом за три дня организовать.
Гости засмеялись. Даже отец хмыкнул. Нора заметила, как Роберт дернул бровью, его улыбка сползла.
Грабовский подмигнул:
- Значит, у тебя есть три года на побег?
«Мне бы твою веру в мою решительность», – подумала она про себя.
Но искренне рассмеялась – и тут же поймала себя на мысли, что это первое, что сегодня не было притворством.
Глава 2. "Пожизненная подписка"
В машине пахло мятой и сигаретным дымом. Нора отвернулась к окну, подавляя кашель. Опустила стекло и поёжилась. В лицо ударил холодный ноябрьский воздух, сырой и резкий.
- Закрой, продует, – сказал Роберт, не отвлекаясь от дороги. Его собственное окно оставалось приоткрытым – он курил, выпуская струйки дыма в узкую щель.
Нора послушно потянула на себя кнопку, и стекло лениво поползло вверх.
- Не кури, пожалуйста, – тихо попросила она, прикрывая рот ладонью.– Я не переношу этот запах.
На секунду ей показалось, что жених усмехнулся. Она повернулась к нему, но ничего не заметила. Всё так же спокоен, даже невозмутим. Правая рука на руле. Левая, согнутая в локте, сжимала в пальцах сигарету. Его пальцы с длинными, слишком белыми ногтями, постучали по рулю.
- Как скажешь. – На секунду уголок его рта дрогнул. Он выпустил сигарету из пальцев, и та исчезла в темноте за окном. Стекло поднялось с мягким гулом, запечатывая ее в этом прокуренном коконе.
- Спасибо, – прошептала она, но слово комом застряло в горле.
Родители с братом уехали из ресторана на такси, а она... Впервые в жизни одна в машине с чужим мужчиной.
«Он не чужой, а твой будущий муж!» – мысленно отчитала себя, вжимая пальцы в мягкую кожаную сумку, и тайком скользнула взглядом по его профилю.
Твердый подбородок, гладко выбрит. Прямой нос. Ни морщинки, ни тени эмоций. Даже сейчас, когда он вел машину, его плечи были слишком прямыми, будто он не просто сидел, а восседал. Нора снова заметила его пальцы. Очень длинные. Если они всегда такие же холодные, как когда он надевал кольцо...
Она представила, как эти пальцы трогают её лицо, шею, плечи. Как скользят по её обнаженному телу в момент близости – ведь совсем скоро это станет её реальностью – и по спине пробежали мурашки.
Она дернулась.
- Тебе холодно? – внезапно спросил он.
Нора вздрогнула.
- Нет...
- Тогда не ерзай.
Молчание повисло в воздухе.
Она ничего не ответила. Обняла себя руками и повернула голову к окну. Ей вообще не хотелось больше разговаривать. Впервые – и это осознание оглушало – она поняла, что этот мужчина рядом с ней станет не просто мужем на бумаге.
Ей предстоит познакомиться с его привычками, его нравом, характером. А он...
Он будет владеть ею.
Теперь не у отца с матерью ей надо будет отпрашиваться, а у него. Не перед родителями отчитываться, а перед ним.
И именно с ним ей предстоит стать женщиной. По-настоящему. Отдать ему свою девственность.
Позволять ему целовать себя, обнимать, ласкать.
Нора сжала веки, отгоняя навязчивые образы. Слово секс она даже в уме стеснялась произносить, в силу природной застенчивости и особенностей воспитания. Мать никогда не разговаривала с ней «об этом». В юности – потому что не принято говорить о таком со своими детьми. А со взрослой дочерью и подавно. Нора была практически уверена: мать думает, что она и так уже всё знает о супружеском долге.
«Господи, – промелькнуло в голове. – Хоть бы он был нежен со мной в первый раз...» И она тут же сжалась от стыда.
Нора рвано вдохнула, чувствуя, как по телу разливается ледяной пот. В животе заныло.
Повернула голову влево. Снаружи мелькали огни ночного освещения, отражаясь в стекле. В желтом свете фонарей профиль Роберта казался еще более резким, угловатым. Она представила, как эти твердые черты склонятся над ней в их первую ночь, и легкие свело от волнения...
Нора оборвала поток тревожных мыслей. Нет, лучше не думать. Не воображать. Просто плыть по течению, как всегда. Все будет хорошо. Миллионы женщин проходят через это. И ничего – живут же.
«Значит, у тебя есть три года на побег?» – всплыла в памяти шутка Грабовского.
На секунду эта фраза заставила сердце остановиться. А что, если...
Нет.
Нора тут же вынужденно признала, что никогда бы не поступила так. Слишком долго она была грузом на шее у отца. И не станет сгибать эту шею еще и позором.
Она смирится – не впервой.
Она примет Роберта.
И попробует стать ему самой лучшей женой. Попробует полюбить. Ведь он, скорее всего, уже полюбил её, раз сделал предложение. И, скорее всего, он не говорит об этом просто в силу характера, менталитета... За свои тридцать три года Нора ни разу не слышала, чтобы отец признавался матери в любви. Но они же почти сорок лет вместе – разве это возможно без любви?
Но – и она внутренне взмолилась – она будет счастлива, если свадьбу сыграют нескоро. Не через три года, конечно, но хотя бы настолько, чтобы самой свыкнуться с этими мыслями...
Резкий сигнал проезжающего мимо такси за окном заставил вздрогнуть. Роберт дернул рулем, рука Норы неуклюже качнулась, обручальное кольцо соскользнуло с пальца и скатилось под её сиденье.
- Ой!
Роберт свернул на обочину, вышел из машины. Обошел спереди и подошел к передней пассажирской двери. Открыл, наклонился, просовывая руку под сиденье. Его пальцы на секунду скользнули по ноге Норы. Случайно.
Наверняка.
Нора невольно вжалась в сиденье. Роберт около минуты рылся под креслом, пока не нащупал кольцо, поднял. Удерживая её за запястье, надел кольцо на безымянный палец левой руки, не спеша ослаблять хватку после. Выпрямился, дотронулся пальцами другой руки до подбородка, заставив Нору поднять на него взгляд.
Нора послушно посмотрела на жениха.
- Аккуратнее, невестушка, – и скупо улыбнулся. Уголки его губ поползли вниз.
Перед тем, как отпустить её руку, Роберт наклонился ниже и поцеловал кончики её пальцев.
Она осторожно улыбнулась в ответ.
- Спасибо, – чуть громче, чем в прошлый раз, произнесла она.
В груди затрепыхалась робкая надежда. Может, и правда, всё не так страшно, как ей кажется?
Сглотнула.
Роберт медленно обошел машину. Сел. Вынул из подлокотника пачку сигарет. Нора затаила дыхание.
Медленно достал одну, закурил – и улыбнулся в полумраке салона. Будто проверяя, посмеет ли она попросить снова.
Обращение к читателям.
Дорогие девочки!
Безумно рада приветствовать вас в своей новой книге.
Скажу честно - очень волнуюсь. Эта история для меня совершенно особенная.
За полгода, пока я жила героями моей дилогии, больше всех у меня болела душа за Нору. Так хотелось дать ей больше счастья, больше силы воли и свободы выбора!
Я просто не смогла оставить её без собственной истории.
В ней вы узнаете больше о Норе, познакомитесь с новыми персонажами и будете в курсе некоторых подробностей жизни уже знакомых вам героев.
Как и раньше, книга будет выходить регулярно и без долгих ожиданий.
С любовью…
Ах, да! Чуть не забыла.
Ставьте звездочки, добавляйте в библиотеку и подписывайтесь на автора, чтобы не пропустить обновления.
С любовью,
ваша Аника ❤️
Глава 3. "Свежая краска, старые книги"
Понедельник.
Начало рабочей недели.
Для кого-то – день тяжелый. Для Норы же – уже несколько месяцев единственная возможность легально вырваться из бытового плена отчего дома. Особенно теперь, когда дома, как и почти двадцать лет назад, все разговоры были только про её свадьбу.
В свой первый понедельник после пышного обручения Нора с волнением поднималась на седьмой этаж современного офисного здания в центре города в статусе невесты. А волновалась она потому, что не знала, согласится ли будущий муж, чтобы она продолжила работать и после свадьбы.
«Спрошу сегодня. Обязательно!»
Он собирался встретить её после работы. Это и пугало, и волновало. Она очень хотела наладить общение с женихом, но никак не могла выбросить из головы тот густой, мутный взгляд и пренебрежительное «Пышка»... Неужели, Роберт приревновал её к Грабовскому?
К Васе!
Цинику и убежденному холостяку, легенды о любовных похождениях которого даже до неё дошли?
Это же так смешно, что даже обижаться глупо.
- Нор, у меня бумага в принтере заканчивается, – бросила на ходу Юлия Сергеевна, недавно назначенный финансовый директор фирмы, сжимая в руках стопку документов, едва Нора появилась в дверях лифта.
В нос ударил запах краски, еще не выветрившийся после недавнего ремонта в офисе. Нора кивнула и двинулась к шкафу, где хранилась вся канцелярия, по пути скинув рюкзак на свое кресло.
Ей нравилась эта работа – здесь она отдыхала, несмотря на то, что изначально мечтала она совсем не о ней. Дипломированный искусствовед, она собиралась сразу после окончания университета устроиться в главный Исторический музей города экскурсоводом, а стала офис-менеджером в компании брата и его друга. И не сразу, а как в любимой сказке Гауфа про красавца, заключенного в тело уродливого карлика, через семь лет...
Память, подгоняемая едким запахом, подкинула давно задвинутое в дальние уголки мозга видение:
Аудитория тоже пахла свежей краской и старыми книгами. Солнечный луч, пробивавшийся сквозь высокое окно, освещал проекторный экран, на котором замер слайд – «Символизм в работах Мартироса Сарьяна».
Нора стояла у кафедры, сжимая в руках пульт. Ее голос, обычно такой тихий дома, звучал четко и звонко:
- Сарьян не просто писал природу. Он превращал ее в музыку. Вот эти мазки – будто ноты, а цвет…
Она щелкнула кнопкой – на экране вспыхнула картина «Маки и ромашки» с его огненными маками и робкими ромашками, которая через пару лет станет самым дорогим лотом на зарубежном аукционе.
- Это не просто красный. Это крик. Крик земли, которая помнит всё…
- Вопрос от комиссии, - поднялся седовласый профессор. - Как вы считаете, почему Сарьян…
Нора отвечала легко, даже радостно. Казалось, весь мир сейчас – это она, эти картины и люди, которые слушают.
«Отлично, Григорян».
После защиты мама подарила ей золотую брошь в виде кисти – «Для моей умницы». А вечером за ужином отец, размашисто нарезая шашлык, сказал:
- Теперь хватит учиться. Пора о семье думать.
Нора замерла с вилкой в руке.
- Но я хочу в музей. Меня уже почти взяли…
- Что за блажь, – отмахнулся папа. – Неуместно и несвоевременно.
- Какая глупость, – фыркнул Карен. – У Ксюши сложная беременность. И ей, и маме твоя помощь нужнее, чем в каком-то музее.
- Гог, ну зачем же... – попыталась вступиться за Нору мама, но тут же опустила глаза под грозным взглядом отца из-под сдвинутых бровей.
- Пусть лучше сидит дома и помогает тебе и невестке, как порядочная девушка из уважаемой семьи, пока сама замуж не выйдет. Нечего ей до позднего вечера где-то шляться.
Она до боли сжала кулаки, но оспорить эту несправедливость – а именно таковой считала она вердикт домашнего суда, Нора не решилась.
Тем же вечером дверь её комнаты приоткрылась, и вошла Ксюша, её невестка. Она выглядела уставшей, но улыбалась.
- Нор, ты почему тут одна сидишь? – Ксюша села рядом, положив руку на её плечо.
- Да так… – Нора захлопнула книжку и потупила взгляд.
- Знаешь, я тебя не понимаю.
Нора резко подняла глаза:
- Почему?!
- Ты могла бы рассказывать людям о прекрасном. А… – Ксюша вздохнула, поглаживая живот. – А не сидеть целыми днями дома...
Нора смирилась и полностью отдалась помощи невестке, когда родились двойняшки брата. Ксюша была в семье единственным человеком, кто видел в Норе равную. Не приложение к мужчине, не обслугу, а человека с желаниями и мечтами.
Нора резко встряхнула головой, мысленно ухмыльнулась воспоминаниям и потянулась за новой пачкой бумаги.
Запах свежей краски висел в воздухе, едкий и безликий. Не как в университете – там пахло старыми книгами и маслом, а здесь – будто её мечты закрасили ровным слоем бежевой акриловой эмульсии.
Репродукции Сарьяна, которые она пыталась писать в период учебы, давно пылились в родительском чердаке. Мольберт-этюник мама выбросила во время одной из уборок, как ненужный хлам. А брошь Нора убрала в шкатулку и больше не доставала.
Карен развелся, и живет теперь в городе. Ксюша нашла себя в помощи другим женщинам, открыв центр психологической поддержки, начала новые отношения и, кажется, живёт свою лучшую жизнь – даже на обручение не смогла приехать. И Нора снова осталась одна...
Семь лет...
Семь долгих лет, прежде чем решиться нарушить кодекс семейного террора и пойти на новый разговор с родителями о работе... В музей её не взяли за неимением свободных вакансий. И теперь она отвечает на звонки, перекладывает бумагу в принтере и заполняет опустевшие картриджи красками...
Но лучше уж так, чем «целыми днями сидеть дома...»
«И жили они долго и счастливо, – с мыслями о женихе пробубнила Нора, направляясь к кабинету Юлии Сергеевны. - А вместо хеппи-энда – пожизненная подписка на его сигареты...»
Глава 3.2
На обед в бар на первом этаже бизнес-центра, куда ходил весь персонал фирмы, она не спустилась. Осталась по привычке в кухонной зоне офиса. Приготовила себе кофе, вынула из холодильника контейнер с овощным салатом, который принесла с собой из дома.
Как и многие девушки с избыточным весом, Нора очень стеснялась своего тела и тщательно прятала его в бесформенных толстовках, футболках и балахонах, молясь, чтобы мода на оверсайз не заканчивалась.
И, несмотря на то, что за прошедший год она и так уже сбросила десяток лишних килограммов – хоть какой-то плюс от развода старшего брата – остатки стратегического запаса она хотела тоже скинуть до свадьбы, когда бы та не состоялась. Поэтому салат.
Устроилась поудобнее, по еще одной привычке перед едой проверила телефон – пропущенные от мамы и одно сообщение от Роберта: «Буду в семь». И уже было начала трапезу, как...
- Я почему-то был уверен, что застану тебя здесь.
Нора спешно отложила вилку и виновато отодвинула контейнер подальше от себя, прежде чем повернуться к говорившему. Это тоже стало привычкой – чувствовать вину за каждый съеденный кусочек.
- Как прошло воскресенье после самой главной субботы в твоей жизни? Как ты?
Грабовский заботливо провел ладонью Норе по спине и присел рядом, обдав её древесной свежестью аромата своего одеколона.
- Всё хорошо. – Она улыбнулась и непроизвольно сжала кулаки. – Мама обзванивала родню, а я считала узоры на скатерти. Их ровно 142, представляешь...
И за это Нора тоже любила свою работу. За возможность беседовать с Грабовским вот так. Ни о чем.
Не боясь осуждения и бдящего, всевидящего ока мамы, которая следила, что и как должна сказать дочь, чтобы не опозориться самой и не опозорить всю их семью. И даже если Нора знала, что мама это делала из повышенного чувства контроля и из самых благих намерений, легкости в общении с людьми это не добавляло. А ведь у неё великолепное образование и широкий кругозор, несмотря на рамки, в которых она проживала.
- Не на то ты тратишь молодость, Пышка. – Вася наколол на вилку парочку огурцов из контейнера и с аппетитом направил в рот.
Нора машинально посчитала – минус двадцать семь калорий – и прикусила изнутри щеку: ну и ладно.
Нора очень скучала по тому времени, когда они с Васей могли общаться чаще. Раньше, когда брат еще был женат, Вася – по совместительству крёстный детей Карена – нередко присоединялся к субботним обедам в их большой семье. Даже мама с годами стала спокойнее, оставляя её в гостиной наедине с Васей, отлучаясь на кухню или на срочный телефонный разговор.
Это был единственный мужчина не родственник, в присутствии которого ей не надо было притворяться. С ним хотелось говорить, шутить и смешливо морщить нос, не задумываясь, как нелепо это может выглядеть со стороны. Это как-то само собой получалось, с первого дня, как он впервые появился с Кареном в их доме.
Даже прозвище, которым Грабовский наградил её тогда же, вызывало у Норы приятное чувство тепла, уюта. Потому что произносил он его с такой мягкостью, что у Норы уголки губ сами по себе ползли вверх, а и без того румяные «алели щеки, как заря», как писал её любимый поэт.
- Никак не привыкну, – усмехнулась она, отзеркалив фразу Васи с помолвки, – что у вас тридцать три – это еще молодость.
- Не тридцать три, Пышка, а восемнадцать с пятнадцатилетним стажем! – мазнул пальцем по подбородку. – И вообще, у нас возраст – это не цифры, а состояние души.
Ну вот опять. Работало безотказно. Нора посмотрела в пронзительно голубые глаза друга, улыбнулась и почувствовала, как стало легче дышать, чем и не преминула воспользоваться, впервые с выходных вдохнув полной грудью.
- Почему ты всегда знаешь, что сказать?
- Потому что я вижу, как ты сжимаешь кулаки, когда волнуешься или говоришь «у меня всё хорошо». – произнёс тихо, пройдясь по русым волосам, и тут же добавил громче, с ухмылкой: – Ну и потому что я гений, конечно.
Грабовский никогда не страдал от скромности. Ей бы хоть капельку его уверенности в себе, и жизнь могла бы сложиться иначе...
Каким было бы это «иначе», Нора не позволяла себе думать. Гуманитарий по призванию, она вообще предпочитала не тревожить константы, не вводить новые переменные. Но то, что было сейчас в условиях задачи, с каждым днём устраивало девушку всё меньше и меньше...
Глава 4 "Как порядочная женщина".
Роберт стоял напротив основного входа и с кем-то расслабленно говорил по телефону, когда Нора вышла. Заметив её, он широко улыбнулся, убрал гаджет в карман и шагнул навстречу. И только тогда она заметила, что второй рукой он держит...
В предзакатных сумерках букет бордовых роз на длинных, не меньше метра, стеблях, перевязанных широкой атласной лентой в тон, смотрелся пугающе. Нора тревожно ахнула, часто заморгала, робко кивнула, не зная, с какой стороны к нему подступиться, чтобы взять в руки – кажется, флорист забыл срезать шипы.
Роберт, по-своему истолковав реакцию невесты и оставшись довольным произведенным эффектом, позволил ей еще некоторое время наслаждаться великолепным подарком и убрал его на заднее сидение своего седана. Тоже бордового.
«Не «ЛАДА», и на том спасибо», – промелькнуло в мыслях. Нора широко улыбнулась. Роберт принял и эту улыбку на свой счет.
- Я знал, что тебе понравятся. Девушки от них в восторге.
«А как хорошо начиналось...»
Нора поджала губы.
- Большая выборка? – спросила она, стараясь, чтобы в голосе не дрогнула ирония.
- Ну, знаешь... Было пару экспериментов.
Роберт произнёс это так, будто речь шла не о живых людях, а о сортах вина. Нора вспыхнула. Сказать бы прямо: «Мне не нравится такой тон». Но слова застряли в горле.
То ли на самом деле не замечая подтекста, то ли намеренно, Роберт самодовольно подправил галстук, провел ладонью по блестящим черным волосам, улыбнулся и, захлопнув пассажирскую дверь, обогнул спереди машину. Сел. Завел двигатель. Включил РБК.
В машине, насквозь пропитанной табачным дымом, было уже привычно... душно. У Норы защипало в глазах.
Бордовый седан плавно тронулся с места, и Нора машинально прижала ладонь к стеклу. Город за окном расплывался в рыжих сумерках, словно акварель, размытая дождём.
Она вдруг вспомнила, как когда-то объясняла на лекции: «Сарьян не смешивал краски на палитре – он наносил их прямо на холст, чтобы сохранить чистоту цвета».
А что осталось от её собственных красок?
- Завтра днем заеду за тобой, – голос Роберта выдернул её из мыслей. – Погуляем.
Это не было вопросом.
Нора медленно перевела взгляд на него.
- А если у меня работа?
Он бегло покосился на неё, тут же повернулся к дороге и рассмеялся – коротко, беззвучно, будто она сказала что-то забавно-нелепое.
- Нора, серьёзно? Работа? – и сбавил громкость радио.
- Да. – Она удивленно сдвинула брови. – Та самая, откуда ты меня только что забрал. Обычно в будни днем среднестатистический человек находится на работе.
- Ты смешная, – пробурчал Роберт, вжав ногу в педаль газа. Седан резко рванул вперед.
Нора вцепилась в подлокотник.
- Я не шучу. Мне нравится моя работа.
- Нравится? – он фыркнул. – Перекладывать бумажки?
Пренебрежение больно царапнуло. Нора почувствовала, как сжимаются кулаки – старый знакомый жест, всегда выдававший её напряжение. Но раньше она этого не замечала.
«Это мой шанс не сойти с ума», – парировала она лишь в уме, но снова не сказала это вслух. Слишком сильны в ней были многолетние установки: не спорить с мужчиной, особенно с будущим мужем, не показывать негативных эмоций, всегда быть милой, улыбчивой и довольной любым проявлением его внимания.
Она промолчала.
Роберт ожидаемо принял это молчание в качестве согласия и удовлетворенно хмыкнул.
- После свадьбы ты будешь заниматься домом. Мы же обсуждали.
- Не помню, чтобы мы об этом в принципе говорили. – напряженно вырвалось прежде, чем она успела остановить себя. Досада, протест, возмущение от слишком быстрой езды в этой прокуренной машине – букет эмоций похлеще траурных бордовых роз просился наружу.
- Мы это обсуждали с Георгием Кареновичем, Нора.
Ну, конечно.
И почему она сразу не догадалась?
Упоминание отца тут же охладило запал.
«Просите, и дано вам будет... – подумала, прикрыв глаза. – хотела узнать, что он думает про мою работу, и узнала...»
Нора снова отвернулась. Опустила окно.
Попробовала глубоко вдохнуть, но воздух снова комом застрял в глотке. Такое ощущение, что тело протестовало каждый раз, когда она наступала себе на горло и проглатывала всё то, не произносила вслух.
Раньше хоть с Ксюшей могла поговорить, а теперь... Невысказанные слова, не озвученные мысли...
«Да я не человек, а альманах упущенных возможностей», – горько ухмыльнулась она, продолжая цепляться за подлокотник.
Глава 4.2
Мама встретила их у ворот.
- Гога! Дети приехали! – крикнула счастливо в сторону дома.
Роберт заглушил авто, поднял пассажирское окно. Нора вышла.
- Норочка, зачем так спешить? – сказал Роберт, оказавшись рядом. – Дай будущему мужу за тобой поухаживать?
- Я в состоянии выйти из машины без помощи, – посмотрела на него серьезно. – Или это ты тоже обсуждал с папой, но забыл меня предупредить? Огласи тогда весь список сразу, во избежание недоразумений.
Роберт нахмурился, его кадык резко дернулся.
- Заходите, мои золотые! – Голос матери прозвучал неестественно бодро – отполированная годами «гостевая версия». – Вы очень вовремя, сейчас будем ужинать!
Роберт снисходительно кивнул, поправил галстук. Его пальцы на мгновение задержались на воротнике, сглаживая несуществующую складку.
Мама, встревоженная внезапным бунтом дочери, ловила каждое движение зятя.
Открыл заднюю дверь, торжественно выудил оттуда букет.
Мама ахнула от восторга, всплеснув руками:
- Ну разве не чудо? Такой галантный наш Роберт! Нора, что стоишь? Иди, подготовь вазу!
Нора машинально провела рукой по волосам и потянулась за злополучным букетом.
- Я сам, – опередил её Роберт. – Такие цветы требуют бережного обращения. Георгий Каренович в кабинете? – спросил он, уже направляясь к входной двери.
- Конечно, конечно! Проходи, Роберт джан! – Лариса пропустила будущего зятя вперед и, когда тот скрылся из виду, шепнула дочери: - Если о цветах так заботится, то и с тебя будет пылинки сдувать, дочка. Как же нам повезло...
Нора сжала челюсть. Повезло. Да. И мама счастлива, и папа.
Только как себя убедить, что всё идёт так, как надо? Что она не ошиблась, согласившись на этот союз?
Нора очень старалась сквозь яркую гирлянду красных флагов разглядеть хоть что-то, за что можно зацепиться, чтобы начать влюбляться в будущего мужа. Например, у него очень выразительные... Ногти.
Нора скорчила гримасу. Да, получалось не очень...
В прихожей пахло жареным мясом и притворством. Свет был включен. Нора посмотрела под ноги: Роберт бросил свои лакированные лоферы, как попало. Видимо, зная, что за ним тут же приберут.
Букет лежал на большом пуфе под резной настенной вешалкой с крючками.
Нора сняла свои туфли, поставила их строго параллельно – она терпеть не могла беспорядок. Заодно поправила и обувь жениха. Повесила рюкзак на свободный крючок. Машинально выключила свет.
Прошла в ванную, наполнила большую лейку водой, Затем перелила воду в высокую вазу справа от телевизора. Вернулась за букетом. В полумраке он отбрасывал тени-кляксы, которые выглядели грязными пятнами на белом мраморном полу прихожей.
В гостиной, на фоне тяжелых пурпурных штор из бархата букет смотрелся куда гармоничнее.
Из кабинета отца донесся смех – мужской, самодовольный.
- Нора! Иди накрывать на стол! – крикнула Лариса с кухни.
Она вздохнула, послушно двинулась на мамин голос. Помыла руки и потянулась за сервизом – тем самым, "парадным", который доставали только для особых гостей. Фарфор звенел в ее дрожащих руках. "Не урони, не урони", – стучало в висках.
- Аккуратно, ай бала!
Нора вдруг представила, как берет этот фамильный сервиз и медленно, очень медленно роняет его на пол.
По одному.
Тарелка. Салатник. Супница.
Как фарфор разбивается вдребезги. Как тысячи осколков разлетаются по всему дому – в кабинет отца, на кухню, в гостиную...
Но вместо этого она просто кивнула:
- Да, мама.
И начала расставлять тарелки на столе. Аккуратно. Ровно. Как положено.
Из прихожей, где она оставила сумку, раздался звонок её телефона. Пока дошла, звонок сбросили.
- Кто это, ай бала? В такое время... – спросила мама слишком сладким голосом, когда Нора вернулась, сжимая трубку.
- Вася. По работе, наверное. – Нора опустила глаза, чувствуя, как предательский румянец заливает щеки. – Потом перезвоню.
- Нора джан, – мама бросила взгляд на закрытую дверь кабинета. – После свадьбы тебе надо будет поменьше общаться с Васей. Мужу это может не понравиться... Хотя, – кивнула с улыбкой, – я тебя знаю, дочка, сама же воспитывала. Тебе будет некогда. Ты будешь заниматься домом. Как порядочная женщина. Ты же хочешь стать хорошей женой?
Глава 5 "Вася с тобой?"
Нора не перезвонила – ужин с женихом затянулся допоздна, и ей банально некогда было присесть.
Мама настаивала, чтобы дочь взяла на себя роль хозяйки стола: Роберт должен увидеть, какое сокровище ему достается.
Роберт был невероятно галантен весь вечер. Провожал её ласковым взглядом, делал комплименты блюдам, вспоминал, как впервые увидел пятилетнюю Нору на каруселях в Ереване, где они гуляли семьями. Родители кивали, дополняя воспоминания разными деталями.
Сама Нора этого не вспомнила, как ни старалась.
Роберт уехал в двенадцатом часу ночи. Родители ушли спать, а она осталась убирать остатки неожиданного банкета.
А потом Норе было неудобно беспокоить Грабовского. Всё равно увидятся завтра на работе.
Уснула Нора далеко за полночь. Слова мамы из головы не выходили. Она хотела стать хорошей женой. По тому, как легко он нашел общий язык с Георгием Кареновичем, Нора сделала вывод, что они схожи во взглядах и по характеру. То есть, привыкнуть можно. С этими мыслями она отключилась.
Еще два пропущенных звонка от Васи и сообщение с коротким, но ёмким «Нора, спасай!» примерно в пять утра, обнаруженные после пробуждения, очень озадачили.
Даже напугали.
Что-то случилось.
Никогда прежде он не звонил ей так часто – аж три раза за несколько часов. Да еще и ночью. Нора заволновалась. Видимо, это беспокойство было заметно невооруженным глазом, потому что Лариса, увидев дочь в дверях кухни, спешно поставила кофейник на стол, пристально вглядываясь в её лицо:
- Что с тобой, ай бала? -– всплеснула руками, - кто-то умер?
Нора устало отмахнулась – мама всегда заходила с козырей.
- Мам, неужели, когда ты меня учила, что главное – сохраниться до свадьбы, ты имела в виду не девственность, а нервные клетки?
- Вай, что ты говоришь? – стала испуганно озираться мама. – А если бы папа услышал?
Завтракать она не стала. Собрала снова в контейнер овощи, сделала два глотка кофе – и выбежала из дома.
Грабовского в офисе не оказалось. Нора позвонила ему – не ответил. Позвонила брату – сбросил, прислав следом сообщение:
«Занят, на встрече, позже наберу».
«Вася с тобой?»
«Нет».
Нет...
После уже позвонили ей. Не ей лично, конечно же, а на рабочий телефон – Вася без предупреждения пропустил встречу, и клиент был очень недоволен.
Да что же могло произойти, ей Богу? О хорошем думалось в последнюю очередь. О плохом же думать не хотелось вовсе. Да и оснований, вроде бы, нет... Но на всякий случай Нора проверила хроники криминальных новостей и пролистала несколько городских пабликов в популярном мессенджере.
Облегченно выдохнула - в Багдаде всё спокойно.
В голове крутился разумный вопрос: почему он звонил ей? Ей!
По логике, окажись он в беде, Нора была последним человеком, кто смог бы его выручить. Он бы Карену звонил, а не ей. Значит, он не в беде, потому что с логикой Вася был в хороших отношениях.
За всеми этими тревогами Нора напрочь забыла про Роберта. И когда в десять он написал, что скоро приедет за ней, Нору на мгновение охватила паника.
«Прости, я не смогу, – отправила она в ответном сообщении. – Неважно себя чувствую!»
Это было ложью лишь отчасти. Она на самом деле не выспалась, очень переживала за друга и еще даже не завтракала. Вполне себе уважительные причины для плохого самочувствия.
Ответ от жениха пришел через минут пять.
«Лечись тогда. Вечером заеду домой!»
Нора набрала в окошечке «Не заезжай, я рано лягу». Отправить не успела – входящий звонок.
Вася!
Ответила сразу же.
- Нора! – усталый голос друга раздался прежде, чем Нора произнесла приветствие. – Это ужас какой-то!
На фоне истошный крик то ли котенка, то ли... Ребенка?
- Вася, что случилось?
- Нор, ты можешь ко мне приехать? – рваный вдох. – Пожалуйста?
И далее напевно, как колыбельную: а-а-а, а-а-а...
Часть 2.
Глава 6 "Когда ее совсем не ждешь..."
Когда Маруся без предупреждения появилась вечером пятницы на пороге его квартиры, Грабовский не удивился. Уже привык – его младшая сестра была мастером сюрпризов. Хорошо хоть не за полночь, как уже не раз бывало.
- Братишка, мы – погостить!
Встряхнула синими локонами, отмотала яркий вязаный шарф в оранжево-зеленую полоску и вкатила в прихожую его просторной двушки в элитном микрорайоне прогулочную коляску с годовалой племянницей Есенией.
Потому что за прошедшие два года сестра успела трижды побывать в ЗАГСе: вышла замуж «за отличного парня», через три месяца развелась «с уродом», а через еще восемь – забрала свидетельство о рождении дочери «от этого мудака», который о дочери и знать не хотел.
«Погостить, так погостить», – подумал Вася. И сестре так и сказал, помогая ей снять бежевый тренч.
Конечно, на какую-то крошечную долю секунды он вспомнил о неудобном диване в гостиной и неадекватных новых соседях снизу, из-за которых он теперь даже гостей домой не зовет, но тут же отмахнулся. Потому что главное – что? Правильно, его квартира, его племянница, его сестра.
И потому что не мог он ей ни в чем отказать – так с детства повелось. Берёг её, защищал всегда. И от всех.
Родителей не стало слишком рано. Трагический случай. Родня по материнской линии оформила официальную опеку и забрала к себе в деревню, но особо не проявляла энтузиазма в заботе о них.
Кормили, одевали, крыша над головой была – и на том спасибо. И росли брат с сестрой, предоставленные друг другу.
Вася цель себе поставил – выучиться и вырваться из этой дыры. Упорно к ней шел.
И смог.
И сестру забрал с собой. Но сестра не смогла выучиться – еле-еле школу закончила. А упорство проявляла, стабильно попадая во всякие передряги. И вытаскивать из них Марусю приходилось Васе.
А куда он денется?
Бедовая, да. Но родная кровь.
Поэтому вытаскивал.
Но попыток наставить на путь истинный не оставлял. Терпеливо объяснял, пытаясь достучаться. И машину ей купил. И квартиру отдельную, в центре города – очень просила.
- Марусь, предупреждать надо, – сказал он на всякий случай – вдруг в следующий раз сработает? – А если бы я был не дома?
- А где? – удивленно вытаращила глаза, убирая джинсовые кеды в закрытую обувницу-комод вдоль стены.
Взяла ребенка на руки, прошла в гостиную. Начала отстегивать комбинезон.
- Да где угодно, Марусь. Вьетнам, Тайланд, Шри-Ланка. Работа, в конце концов! Мало мест на планете, что ли, где я мог оказаться?
- Но не оказался же? – впихнула раздетого младенца ему в руки и пошла в сторону ванной.
Факт.
Не оказался.
- Пфффрррууу, – пустила пузыри Еся и начала недовольно кряхтеть.
Ей явно было некомфортно на руках у дядки, которого за свои год с небольшим видела раза три, не больше. Вася нехотя признался самому себе, что для племянницы он, по сути, совершенно незнакомый человек.
Вася дождался, когда сестра выйдет из ванной, вернул ей дочь и спросил:
- А приехала зачем?
- Погостить же.
Посмотрела на него, как на сумасшедшего.
Вася этот взгляд выдержал.
Маруся пожала плечами и посмотрела на него глазами кота из старого мультфильма:
- Соскучилась. Нельзя, что ли? И не называй меня Марусей, Вась. Деревней воняет.
А ему нравилось так сестру называть. Потому что родители её так называли. Ласково так, Марууусь.
- Можно, конечно, дурында.
И прижал их обеих к груди.
Помог искупать Есю – полотенце поднёс. Уступил девочкам свою кровать, сам устроился в гостиной на кожаном диване.
Два дня всё было спокойно. Только спина ныла без шикарного ортопедического матраса.
Племяшка оказалась на удивление спокойным ребенком. Маруся готовила брату завтрак, кормила Есю разводной жижей, которую называла кашей, и они вместе выходили из дома. Они – на первую прогулку. Он – в субботу – на помолвку Норы, в воскресенье – на работу. Приходил домой – еда ждала на плите, девочки уже спали. И за эти дни он ни разу не проснулся от ночных детских капризов.
Красота!
Вечером третьего дня, в понедельник, на первый взгляд всё было так же, но почему-то в груди что-то дрогнуло, когда он перешагнул порог собственной квартиры. Коляска – в прихожей, на плите – ужин, в квартире тишина и покой.
Разделся, помыл руки, пошел на кухню – так был голоден, что даже переодеваться не стал. На обед – только два кусочка огурца из салата Норы, потом не было времени из-за встреч, назначенных одна за другой..
И уже доедая пюре с котлетой, как в обратной перемотке, прокрутил в голове свой путь от двери до кухни и внезапно понял, что его встревожило.
Вася вскочил, в два шага преодолел расстояние от стола до входа.
Не показалось.
На крючке в прихожей не было «вырви глаз» шарфа сестры. Открыл обувницу – джинсовых кед тоже след простыл.
- Мару... – вскрикнул было он, но тут же затих, чтобы не разбудить Есю, – ...ся!
Прошел на цыпочках в спальню, осторожно открыл дверь. И первое, что бросилось в глаза – огромная конструкция из подушек и одеял, разложенных по кругу на его большой холостяцкой кровати. В центре этого тряпичного пончика мирно спала Есения. А у подножья – сложенный вдвое листок.
Что за?!..
Развернул – записка.
«Братишка, присмотри за Есей. Не шуми, и она проспит до утра. Ложусь на увеличение груди, три дня буду в больнице. Выпишусь – заберу» – и небрежное сердце вместо точки в конце.
Васе показалось, что ему разом перекрыли весь кислород. Он трижды перечитал написанное, прежде чем до него дошел смысл этих трёх простых предложений.
Вышел из спальни.
Налил себе выпить.
Передумал пить. Свалился на стул и взял в руки телефон.
Следующие полчаса пытался безуспешно дозвониться до бедовой. Не смог – абонент не абонент.
- Ну, Маруся, – процедил сердито, запуская пятерню в волосы.
Глава 7. "Давай, я вещи понесу, я ты неси меня"
Не дыша, Вася сидел на полу кухни, и устало пялился в стену напротив. Еся в вертикальной позе у него на руках, головка покоилась на его плече, и со стороны могло показаться, что обнимаются. А на самом деле девочка просто вырубилась от усталости – проплакала всю ночь и всё утро.
И именно в таком виде его и застала Нора. Просто материализовалась в проеме, держа в руках телефон. И в этот момент она показалась ему ангелом, сошедшим с небес. Чудом из чудес!
Долгожданным спасением!
- Дверь была открыта, – словно оправдываясь, сказала она. Заметила младенца, удивленно вскрикнула, но тут же зажала рот рукой – не разбудить!
- Да, – только и смог выдавить из себя он. Забыл закрыть после ссоры с адептами хаоса снизу, но даже сил не было это озвучить потенциальной спасительнице.
Он так устал за эти несколько... Сколько времени прошло с тех пор, как он обнаружил этот киндер-сюрприз от сестры?
Прошедшие часы кадрами фильма ужасов прошлись перед глазами.
Часы на телефоне показали 4:28
- Еда! – осенило его.
Он посадил плачущую малышку на пол, чтобы не упала с кровати, рванул на кухню, распахнул шкафчик, в котором – сам видел – Маруся держала коробки с той самой разводной жижей. Вася схватил одну, прочитал инструкцию:
«Развести в 150 мл теплой воды, тщательно размешать…»
Сто пятьдесят… грамм? Миллилитров? Чёрт!
И где в это время взять весы?
Он налил в миску воду на глаз, насыпал порошок, перемешал вилкой (ложки почему-то не нашлось).
Получилась комковатая серая масса.
- Ну… сойдёт.
Еся тем временем ревела так, что, казалось, перепонки вот-вот лопнут. Вася вернулся с тарелкой, поднял ребенка с пола, усадил на край кровати, сам сел перед ней на корточки.
- Вот, ешь, – сунул ей ложку.
Девочка дернула ладошкой и неуклюже скатилась на спину. Её ножка врезалась в миску, и та,в лучших традициях жанра, вылетела из рук Васи. Брызги попали и на Васю, и на кровать и на стену. Одна Еся не запачкалась. Но плакать не перестала.
«Вот и всё, – закатил глаза Вася, едва сдерживая крик отчаяния, – теперь у меня на стене современное искусство. Спасибо, племяшка»
- О-о-о-кей… – сказал вслух. – Не хочешь – не надо.
Он отставил тарелку, схватил телефон.
5:00
Пять утра...
Утра же?
Убедив себя, что в масштабах развернувшегося стихийного бедствия это очень даже подходящее время для звонка, набрал снова Нору.
Гудки. Молчание.
- Да возьми же трубку! – прошипел он, пока Еся, захлёбываясь слезами, пыталась снять с себя подгузник.
Второй звонок. Опять без ответа.
- Нора, ну пожалуйста…– Он уже представлял, как соседи вызовут полицию из-за рёва.
К шести утра нервы уже были ни к черту. Ему было до слёз жаль кроху, которая не могла ни успокоиться, ни уснуть, повторяя между всхлипами «ма-а, ма-а». И он был зол и на себя, что не справлялся, и на сестру, что бросила их без предупреждения. В этот момент заведенный стрессом мозг подкинул воспоминание из старой комедии, где герой катал в машине маленького внука, чтобы тот уснул.
«А ведь это отличная мысль!» – подумал он и уже собирался было начать одевать Есю к выходу, но понял, что никуда он с ней не может поехать – у него нет в машине детского кресла.
Обломался.
Но времени страдать не было – малышке было в тысячу раз хуже... И он решил – будет укачивать её до тех пор, пока девочка не уснёт. Но снова не получилось приступить к плану – в дверь настойчиво позвонили. Как по команде, Еся перестала плакать.
Тихонько посмотрел в глазок. Шесть пар глаз сосредоточенно вглядывались в его дверь: две – людей в форме и с автоматами – вызванного наряда, одна – взъерошенной соседки снизу.
Впервые он был согласен – виноват. Но понял, открывать нельзя. Как он объяснит присутствие дома младенца? Поэтому он прижал к себе ребенка, затаился и начал молиться, чтобы Еся не заплакала снова.
Не заплакала! Через пять минут звонить в дверь перестали, а Еся продолжала молчать.
Воодушевленный маленькой победой, Вася чмокнул Есю в височек и начал ходить с ней по квартире.
Ритмичные движения укачали уставшую малышку, и спустя некоторое время она закрыла глаза. Но стоило ему попробовать уложить её на кровать, снова захныкала, а потом и заплакала.
В ту же секунду в дверь снова позвонили. Посмотрел – соседка одна, без наряда.
Открыл.
Выслушал поток брани и угроз обратиться во все инстанции.
Закрыл.
Всё это время не выпускал из рук Есю. А она не переставала плакать...
В 9:58 он увидел на телефоне десяток пропущенных сообщений и звонков от Норы. Возвел руки к небу – мысленно, конечно, потому что руки были заняты укачиванием отчаянно сопротивляющейся малышки. И дозвонился до неё с первого гудка.
Сполз устало на пол и стал ждать, уже никак не реагируя на звук детского плача.
И только когда племянница обессиленно отключилась, Вася заметил на дверце холодильника написанную от руки еще одну инструкцию от сестры:
"Братишка, я в тебя верю!
Утром – кашу,
Днем – баночку по возрасту,
На ужин – кашу,
На сон – смесь.
Всё в шкафах.
Подгузники под коляской, документы в прогулочной сумке.
p.s. Есенька привыкшая к моим отлучкам, не привередливая. Ты справишься".
Визуалы героев 2
Давайте познакомимся с новыми персонажами истории. Итак, встречайте
Мария Андреевна Грабовская
30 лет. Для Васи она была и есть любимая младшая сестра Маруся. Взбалмошная. Фрилансер. Свои небольшие деньги имеются, но в основном она на содержании старшего брата.
Есения-Булочка
Новый старт!
Дорогие мои!
С огромным удовольствием приглашаю вас в свою новую книгу об уже знакомой вам героине, которая полностью дописана и ждет вас!
“Измена. Он просто не хочет на мне жениться”
https://litnet.com/shrt/6FIm
Я - не жена.
Не любовница.
Даже не его женщина.
А брак - это всего лишь пережиток и лишняя печать в паспорте.
-Нравится? Я так и думал! - говорит Игорь, протягивая мне красную бархатную коробочку.
В свой день рождения я с волнением жду предложения руки и сердца от того, с кем прожила пять лет, а получаю брошку и чмок в макушку.
Ведь он просто не хочет на мне жениться.
Для него я просто удобная.
Но я с этим мириться не собираюсь!
Живые герои. Есть, над чем подумать. ХЭ тем, кто заслужил!
______________________________________________
История психолога Кати из дилогии «Ты всё испортил»
книга 1 https://litnet.com/shrt/ipyo БЕСПЛАТНО
книга 2 https://litnet.com/shrt/gWWe
Глава 7.2
Вася покачал головой и тоже ответил шепотом:
- Нет, это не мой.
- А чей? – Её пальцы сами потянулись поправить съехавший набок подгузник. Нора убрала руку и добавила: – Полный. Надо поменять.
Вася тревожно задержал дыхание: если сейчас Еся проснется, он просто не выдержит! Но маленькая даже не шевельнулась от прикосновения Норы.
- Маруси. – облегченно выдохнул Вася, отвечая на вопрос. И тут же задумался над продолжением её слов.
Поменять? Он же за всю ночь об этом даже не подумал. Может, она поэтому и плакала? Ей было мокро!
- У Маруси есть ребенок?– спросила Нора, расширив глаза. – А она сама где?
- На операции.
- А... Ой! – часто захлопала ресницами.
Вася тут же отмахнулся:
- Не бери в голову. – повел носом. – Грудь решила увеличить. Если не обманула... И, как всегда, не посчитала нужным рассказать мне заранее о своих планах. Через три дня вернется и заберет Есю.
Нора машинально кивнула. В тщательно сдерживаемом шепоте друга она ясно поймала обиду и разочарование. Нора много раз слышала, как его сестра Маруся попадала в истории, но за столько лет так ни разу с ней не познакомилась.
Сердце защемило. Она никогда прежде не видела Васю в таком беспомощном, растерянном состоянии. Грабовский всегда был тем, кто сам придет на помощь по первому зову, а сейчас...
Сейчас она ему ни за что не скажет, что за такой операцией следует очень долгая реабилитация. И, скорее всего, Маруся не заберет Есю ни через три дня, ни через неделю. Нора же не хочет, чтобы друг сошел с ума?
Пошла в прихожую, быстро повесила на вешалку пальто. Помыла руки, засучила рукава лонгслива канареечного цвета и вернулась на кухню.
Очень осторожно забрала ребенка у Васи.
«Теперь она точно проснется!» – пронеслось в голове.
Но Еся снова не проснулась. Покряхтела недовольно – Нора невесомо похлопала ту по попке, напевая ш-ш-ш. И малышка, тут же замолкнув, уткнулась носиком в сгиб локтя Норы и продолжила спать.
«Это что, магия такая, да?» – подумал Грабовский.
В его руках племянница от мельчайшего шороха снова начинала плакать!
- Как зовут принцессу? – спросила Нора ласково, не сводя глаз с ребенка?
- Еся, – пропыхтел Вася, поднимаясь на ноги. Спина затекла, копчик болел от долгого сидения в неудобной позе. – Есения.
- Очень красиво... – выдохнула она. – Уложу её и вернусь. Где её кроватка?
Вася неопределенно махнул рукой в сторону прихожей, неуклюже поднялся на ноги и пошел следом. Он чувствовал себя, как на минном поле. Каждый вздох, каждый писк Есении заставлял его вздрагивать.
- Расслабься, – мягко хихикнула Нора. – Она же не бомба!
- Ага. Только если её неправильно повернуть – будет взрыв!
- Она обедала?
- Нет, – вынужденно признал своё полное поражение. – С девяти вечера плакала без остановки, от всего отказывалась.
- Ох, – выдохнула Нора.
На пороге спальни Нора на секунду застыла в ужасе: большая кровать расстелена, подушки раскиданы, покрывало сброшено на пол, на обоях – какие-то серые кляксы.
И где тут спальное место для ребенка? Как тут вообще уложить ребенка?
- Я сейчас, – раздалось за спиной, – подожди.
Вася спешно разровнял поверхность постели, по центру расстелил детский пледик.
- Покрывало кашей испачкалось, – попытался хоть как-то оправдать беспорядок, отступая в сторону.
Нора попробовала переложить ребенка, но не смогла – кровать была слишком широкой, а плед находился слишком далеко от края, и она своим невысоким ростом попросту не дотянулась до него.
- Щас!
Вася подошел со спины и неожиданно обхватил её за талию. Точнее, за место, где она подразумевается, потому что Нора искренне считала, что талии у неё нет.
Его пальцы на мгновение впились в её бока, и Нора почувствовала, как по спине пробежали мурашки – не от страха, а от чего-то нового, тревожного и сладкого одновременно.
Оторопела.
Ноги подкосились в коленях – никто и никогда прежде не обнимал её вот так. По венам будто кипяток потек. И, хоть объятьем это можно было назвать лишь с натяжкой – если бы Вася не удерживал её, а в руках не было ребенка, она бы определенно упала в обморок от нахлынувших чувств.
Это ненормально.
Это просто ненормально – так реагировать.
Но он был слишком, просто непозволительно близко. Его пах оказался прижат к её бедрам. И ей стало до позорного стыдно от того, что она при этом почувствовала.
- Я подержу, а ты наклоняйся. – участливо шепнул Грабовский, даже не подозревая, какую бурю в ней поднял.
Ей пришлось напомнить себе, что это – просто Вася. Просто друг, и они знакомы тысячу лет!
«Соберись, Нора! Какой ужас!»
Вдохнула.
Сработало так себе, но получилось хотя бы ненадолго вернуть мыслям трезвость, а ногам – контроль.
Выпрямилась струной.
«Дыши, Нора! Сосредоточься и дыши!»
- Не надо, – попыталась придать голосу привычную интонацию, – так еще сложнее.
- А, да? – отпустил, шагнул в сторону.
Заметил ли, как горят у нее щеки?
- Ну, конечно! – поморщилась, а потом пропела голосом Чебурашки: – «Давай, я вещи понесу, а ты неси меня». Давай, лучше двигай плед поближе ко мне.
**********************
от автора: Ну вот. Сердечко нашей Норы впервые дрогнуло.
Прошу вас поддержать историю звездочками, чтобы помочь ей найти как можно больше читателей, без вас нам не справиться.
P.S. В честь выхода еще одной новиночки сегодня действует скидка 15% на мою книгу "Развод. Ты всё испортил".
https://litnet.com/shrt/zrUT
С любовью,
ваша Аника ❤️
Глава 8. «Спокойно и счастливо».
Кофе заказывать не стали. Васе захотелось отблагодарить спасительницу своим фирменным, отшлифованным в многолетних попытках, вариантом. Знал, что такая мастерица заваривать кофе, как Нора, обязательно оценит.
Пусть знает, что не только она умеет в волшебство...
Еся, отдохнувшая, чистая и сытая, мирно покачивалась на коленках Норы, пытаясь ухватиться за кудрявые пружинки волос на её голове, выбившиеся из наспех закрученного бублика. На столе – доставка из ближайшей кофейни: круассаны-сэндвичи с лососем и авокадо, овощной салат и трубочки с заварным кремом. Васябыл счастлив и уверен, что самое страшное - позади.
И всё было прекрасно, пока...
- В смысле, реабилитация?! – застыл в ужасе Вася, будто ему только что объявили страшный приговор. Он так не волновался даже когда из-за ошибки партнера проиграл в очень важном деле.
Нора осторожно пригубила чашку. Потянулась к сахарнице, добавила кусочек сахара, начала перемешивать. Вздохнула:
- Ей ничего тяжелее килограмма нельзя будет поднимать, Вась. Ты думаешь, она будет в состоянии за дочкой ухаживать? Да ей самой помощь будет нужна!
Он молча уставился в стену, словно надеялся, что та внезапно ответит ему более утешительной информацией...
Благодаря одному из бывших клиентов со связями в министерстве здравоохранения города, он смог выяснить, что Маруся не врала. Она действительно легла на пластику груди, и операция успешно завершилась полтора часа назад.
- То есть… – голос его дрогнул, – это не на три дня.
- Нет.
- И не на неделю.
- Вряд ли.
- Чёрт! – он схватился за голову. – Что я делать-то буду?!
Его вскрик напугал девочку. Еся вздрогнула и нахмурила мордочку.
По телу пронесся холодок.
- А кто у нас самая сладкая? Кто самая красивая? – тут же включила волшебство Нора, подмигивая и смешно вытягивая губы, и малышка вместо плача начала гулить и подпрыгивать на её коленях.
Вася невольно залюбовался этой идиллией: что может быть прекраснее, чем женщина с ребенком на руках?
Вспомнил слова сестры в записке, что дочка привыкла к её частым отлучкам. Сердце гулко стукнулось о ребра. Прежде она никогда не оставляла Есению с ним. Тогда с кем оставался ребенок в её отсутствие?
И внезапно жалость и тревога за племянницу пробили брешь в его безграничной, слепой любви к избалованной им же самим младшей сестре. Он обязательно спросит с неё, когда Маруся вернется, будь она неладна! Что за необходимость была такая – ложиться на эту дурацкую операцию? Всё же у неё хорошо было с фигурой! Ей на операцию по увеличению мозгов ложиться, а не вот это вот всё...
- Пышка, я не справлюсь, – выдохнул обреченно. – Я с такими маленькими детьми никогда не сталкивался... Надо было мне чаще с ней общаться, наладить контакт. – сказал и сам от этого поморщился, как будто речь шла не о родной племяннице, а о каком-то клиенте или деловых отношениях. – И не пугалась бы меня.
- Я помогу, – сказала она просто, как будто это было самым очевидным решением в мире.
Вася открыл рот, закрыл, снова открыл.
- Но ты же работаешь. У тебя своя жизнь. Работа... И жених.
Он заметил, как Нора прикусила нижнюю губу. А потом испуганно вытаращила глаза:
- Ой!
Вася вопросительно покачал головой.
Нора подхватила ребенка на руки и быстро выскочила в прихожую. Вернулась с телефоном в руках.
- Забыла! Представляешь, написала и не отправила...
Она выглядела напуганной и расстроенной одновременно. Растеряно кусала губу, взгляд беспомощно перескакивал с Васи на Есю и обратно...
Закрыла глаза, прижала к себе малышку и коснулась губами её височка.
Посмотрела на часы.
- Он скоро поедет к нам домой. – выдохнула. – Роберт. А меня там нет!
- Он каждый вечер приезжает, что ли?
Кивнула. Повернулась к окну – по стеклу робко постучали первые капли дождя. «Зонтик не взяла...» – подумала тоскливо. От недавней безмятежности не осталось и следа.
- У него никого в городе нет из близких, – пожала плечами, прищурившись. – И с папой они отлично поладили.
- С папой поладили, говоришь? – ухмыльнулся Вася, вспоминая сложный характер Григоряна-старшего. Ему самому до сих пор не особо и удалось поладить с ним – в присутствии Георгия Кареновича всё не мог избавиться от чувства, что находится на экзамене масштаба защиты диплома, не меньше. – С папой – это хорошо...
Снова кивнула.
Хорошо...
Отмахнулась от давящей грудь тревоги – потом. Это всё потом... И не здесь. Отправила жениху с опозданием просьбу не приезжать сегодня. Дождалась статуса «прочитано» и короткого «Хорошо» в ответ.
Заставила себя улыбнуться, погладив малышку по макушке.
- Милая, побудь с дядей Васей, я тебе быстренько кашу сделаю и домой поеду, – ласково пропела Нора, пытаясь скрыть тревогу в голосе, появившуюся с мыслями о доме, папе, Роберте...
Ей остро захотелось оставить всё, связанное с её будущим, за стенами этой квартиры.
Глава 8.2
Еся послушно пошла на руки к Васе.
- Не понимаю, как ты это делаешь? – прохрипел он огорошено. – До твоего прихода она на миллиметр меня ближе не подпускала.
- Не знаю, – качнула головой, так мило тряся кудряшками, что Вася снова залюбовался, – привыкла, может? Я не делаю ничего особенного.
Конечно же, он ей не поверил. Так не бывает. Стоило племяннице проснуться, она снова закатилась в истерике. Но Пышка смогла успокоить её за какие-то жалкие десять минут. Обмыла, переодела, нашла в её вещах пустышку и, напевая ей что-то нежное на ушко, пошла готовить смесь прямо вот так, с ребенком на руках. Потому что при виде дяди Еся начинала нервно хныкать и прятать голову в Норину шею.
А вот сейчас сидит себе спокойно на руках Васи и даже улыбается...
Разве не волшебство?
- Вась? – протянула Нора вопросительно, ставя на плиту ковшик, в котором собирается варить кашу ребенку.
- Ммм? – Стараясь не дышать, чтобы не спугнуть установившийся в доме покой, пока Еся играла и с его волосами.
- А попугай где? Дети любят смотреть на животных и птиц. Мог её так отвлечь, успокоить.
«Умная мысля приходит опосля... – подумал Вася и тут же себя попытался оправдать: - Ну и как я мог об этом знать?»
У него же дома настоящий говорящий попугай, от которого его крестники – племянники Норы, были в восторге.
- Там, спит, – махнул глазами неопределено, на лице застыла трогательная улыбка, – Пыш, а тебе не кажется, что у Есеньки есть любовь к цирюльному делу?
Нора прыснула.
- Цирюльному делу? Это парикмахером, что ли?
- Ну, да. Сначала твои локоны крутила, теперь мои патлы поправляет... Я с Дубровским знаком, надо будет замолвить за Есю словечко... – завороженно прикинул в голове Вася пользу от знакомства с самым именитым стилистом города, у которого стрижется.
- Да, определенно, у неё талант, – засмеялась она в голос. – Завтра же поговори, пока не поздно.
- Ты тоже так думаешь, да? – подхватил Вася, подбрасывая Есю на руках. Малышка залилась смехом, хватая его за нос.
- Ой, смотри, она уже мастера выбирает! – Нора склонилась к ребенку, притворно-серьезно шепча: – Есенька, дядя Вася тебе первый салон подарит, когда вырастешь. Правда, дядя Вася?
- Ага, – фыркнул он, – «Грабовский и компания: стрижка, укладка и каша по требованию».
Нора рассмеялась. В этот момент, под смех Еси и шум разыгравшегося дождя за окном она внезапно и, как будто впервые за очень долгое время, почувствовала себя спокойной и счастливой. А от этого очаровательного зрелища – смешной Вася с растрепанными волосами, довольная Еся на руках – затрепыхало странное, теплое чувство где-то под грудью, которому она не смогла даже дать название...
А потом раздался звук вибрации её телефона, оставленного на столе. Громкий и настойчивый.
- Не хочу уходить, – подумала она, не замечая, что случайно произнесла это и вслух, – оффф.
Вася замер с Есей на руках.
Телефон продолжал вибрировать, настойчиво скользя по столешнице из темного стекла. Нора вздохнула и потянулась к нему.
- Мне надо ответить, – сказала она, избегая его взгляда.
Вася молча кивнул, перехватывая Есю, которая недовольно захныкала.
- Мам? – после того яркого, беззаботного смеха, звучавшего минуту назад, голос Норы показался Васе неестественно ровным.
Лариса Николаевна говорила что-то резкое и отрывистое. Она лишь коротко отвечала:
- Да... Нет... Через полчаса...
Положив трубку, Нора потупила взгляд:
- Мне нужно идти. Покормлю и...
- Иди, Пышка, не переживай, я сам покормлю.
Нора кивнула. Вызвала такси, быстро оделась, всё так же избегая смотреть ему в глаза. Только у порога обернулась:
- Скоро доставка. – имея в виду игрушки, автокресло, кровать-манеж и детское постельное бельё, которые они выбрали вдвоем для малышки, пока та спала.
- Помню...
- Завтра я могу зайти в обеденный перерыв. Если нужно.
- Не обязательно, – он покачал головой, придерживая Есю, которая тянулась к Норе.
Хотя очень хотел сказать обратное. Сегодня Нора открылась ему с новой, незаметной прежде стороны. Оказывается, она может смеяться в полный голос, а не только улыбаться, пряча тоску в глазах. Ему очень захотелось снова услышать этот смех. Но вместо этого он похлопал её по плечу свободной рукой и сказал:
- Мы справимся. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы.
Нора закусила губу. Поцеловала Есю в щечку.
- Тогда... пока, – только и выдохнула она, торопливо выходя на лестничную площадку.
- Нор, стой – быстро выудив из шкафа в прихожей, протянул ей свой зонт-трость. – Держи.
Взяла. Благодарно кивнула.
Дверь закрылась с тихим щелчком.
Вася долго стоял посреди прихожей, в которой остался запах её духов – свежесть цветов и сладость ванили.
- Ну что, Булочка, – сказал он Есе, которая уже начала хныкать, – остались вдвоём. Пойдем, я тебя покормлю...
За окном дождь усилился, стуча по подоконнику. Вася прижался губами к щечке племянницы, мысленно молясь всем святым, чтобы эта ночь прошла легче предыдущей. И чтобы у его Пышки не было сложностей с родителями и женихом из-за него. И от этой, последней мысли, непроизвольно стиснул челюсть и сжал кулаки.
Глава 9. «Вай, Нора, вай!»
- Почему я должна была соврать человеку? – сердито выговаривала Лариса Норе, всё же стараясь сдержать голос, не кричать, чтобы муж ничего не услышал. Ему не надо знать, что дочь обманула жениха. – Почему он мне звонит и спрашивает, как ты себя чувствуешь и не нужно ли отвезти тебя к доктору, когда тебя даже дома нет?!
- Мама, не драматизируй, пожалуйста. – устало шепнула Нора. – Мне просто не хотелось никуда идти.
- И для этого обязательно было врать?! Так бы и сказала жениху, что не хочешь. – сжав губы в тонкую линию, покачала головой Лариса. – Нельзя начинать отношения со лжи, ай бала!
Цыкнула языком, опустилась на край кровати дочери. Устало выдохнув, спросила уже спокойнее:
- А почему не хочешь, Нора джан?
- Потому что у меня есть работа, мам. Есть обязанности. Я не могу без предупреждения уходить с работы на прогулку, потому что так захотелось моему жениху!
«Но ушла, когда Вася попросил о помощи, – подумала тут же. – Но это другое».
- Почему же без предупреждения? Предупреди брата – и иди. Нельзя отказываться, когда будущий муж что-то предлагает, дочка.
Нора замерла.
- Ты же шутишь? – прохрипела, не моргая.
Лариса вся закачалась из сторону в сторону. Потом медленно придвинулась ближе, взяла дочь за подбородок, заставляя поднять на неё глаза:
- Ты послушай меня внимательно, ай бала. Ты уже не девочка. Тебе тридцать три. Ты думаешь, у тебя есть время капризничать?
- Можно подумать, я имею на это право... – отрезала Нора, не отводя от матери взгляда.
- Нора!
- Мам, пожалуйста. – выдохнула обреченно. – Я очень устала. Хочу поспать...
Лариса вскинула руку, расстроенно протянув: «Эээ...» и вышла, тихо прикрыв дверь.
А Нора переоделась в любимую ночнушку с котятами и попыталась уснуть.
Но сон всё не шел. Мама в очередной раз дала понять, какое у неё место в семье. В жизни...
За окном раздались раскаты грома. Инстинктивно вжавшись, Нора закрыла глаза.
Она всем сердцем рвалась обратно в безмятежность, к Есе. Ей показалось, что Есения – самая очаровательная девочка в мире. Нора к ней сразу прониклась теплыми чувствами. Как к своим племянникам Гере и Вике.
Она вообще любила детей. С ними она отдыхала. Была всегда самой собой, никогда не притворялась, потому что дети всегда чувствуют фальшь, неестественность.
Нора представила, что крошка сейчас плачет, мучается без мамы, не может уснуть – и сердце сжалось от горечи. Быстро отыскав в плейлисте колыбельную, под которую в этом возрасте охотно засыпали её собственные племянники, отправила её Грабовскому, не забыв добавить, чтобы он обязательно дал Есеньке пустышку.
«Хороший был, всё же, день, – подумала она, – несмотря ни на что».
И Грабовский открылся ей с новой, совершенно незнакомой стороны: без привычной самоуверенной ухмылки и иронии в голосе, расстроенный, растерянный, переживающий за племянницу и за сестру...
И так он был рад, когда она появилась в его квартире. И Грабовским его называть совсем не хотелось теперь, даже мысленно. Ну какой он Грабовский? Он же Вася...
Уснуть снова удалось после полуночи.
Проснулась она до будильника.
- Нора! – голос матери из коридора звучал неестественно бодро. – Роберт скоро придет!
Машинально дотянулась рукой до тумбочки, наощупь нашла телефон, дотронулась до экрана. Одним глазом пытаясь досмотреть сон, приоткрыла второй и всмотрелась в цифры.
07:45.
- Нооо-рааа!
Крепко зажмурилась и резко открыла глаза.
Нехотя откинув одеяло, она села на край кровати.
- Оффф.
Подошла к окну, приоткрыла, впустив в комнату порыв холодного ноябрьского воздуха. Втянула в легкие влажную свежесть – дождь шёл всю ночь и продолжал капать до сих пор...
Пошла в душ. Включила воду на полную мощность, чтобы скорее согнать остатки сна.
Мозг сверлила мысль: почему он решил приехать так рано утром? Так соскучился, что не мог до вечера подождать? Ей не хотелось пропускать снова работу. И с мыслью, что сегодня она обязательно даст понять жениху, что все прогулки и внезапные встречи лучше оставлять для выходных, обернулась в большое полотенце и обмотала кудри другим, поменьше, чтобы подсохли – феном не любила пользоваться.
Нора была непривередлива в сборах. Никогда не сидела часами перед зеркалом, наводя красоту. Черты лица и глаза были от природы выразительными, яркими – не было нужды их подчеркивать косметикой, а состояние кожи позволяло обходиться легким увлажняющим кремом.
Надела любимый объемный аквамариновый свитер и бежевую юбку, схватила волосы серебристой заколкой-крабиком, удовлетворенно кивнула своему отражению в зеркале и вышла из комнаты.
Глава 9.2
Спустилась – лестница вела сразу в гостиную.
Увидела на диване отца и жениха. Сидя перед невысоким кофейным столиком, они что-то тихо обсуждали. Папа – в домашнем халате. Роберт – снова в классическом брючном костюме. Заметив Нору, Георгий Каренович с улыбкой прищурился и откинулся на спинку. Роберт обернулся, тоже улыбнулся, просканировал её взглядом.
«Почувствуй себя штрих-кодом», – мысленно посмеялась Нора.
А потом Роберт, машинально поправляя галстук, спросил:
- Нарочка, а где твое кольцо?
Нора застыла. Пальцы инстинктивно потянулись к безымянному – пусто...
Пусто!
«Где же оно?!» – испуганно пронеслось в голове.
- В душе, наверно. – голос прозвучал на удивление спокойно. – Сняла и забыла.
Роберт поднялся, продолжая улыбаться. Но от Норы не скрылось, как он нервно дернул губами.
- Пойдем, поищем, – сказал он мягко.
Нора удивленно подняла брови. Перевела взгляд на папу – тот молча наблюдал за дочерью и будущим зятем. Она ждала хоть какой-то реакции от него.
Это же неправильно – разрешать мужчине заходить в её комнату. Да, жених. Но не муж же. И ей совершенно не хотелось, чтобы он поднимался с ней. Не хотелось оставаться с ним наедине. И его тоже... не хотелось! Как она ни старалась, не могла отыскать в сердце хотя бы капельку нежности для будущего мужа.
И стоило ей об этом подумать, как будто наяву увидела перед собой Васю. Его теплый, ласковый взгляд. Вспомнила его объятье, хоть и не предумышленно, но разбудившее в ней что-то необъяснимое. Странное. Страстное. Сковывающее тягучим, сладким, как патока, спазмом низ живота.
Непроизвольно шумно выдохнула от этих мыслей, но тут же в ужасе сжала губы. Ей показалось, что она только что выдала себя совершенно позорнейшим образом.
Сглотнула.
Посмотрела на мужчин.
Но папа продолжал молчать, а Роберт – нетерпеливо улыбаться.
- Не надо, – выдавила она из себя. – Я сама поищу.
Нора резко развернулась и почти побежала наверх, чувствуя, как горячая волна стыда поднимается к щекам.
"Где, где, где..."
Она лихорадочно обыскала ванную - на полке у зеркала, за тумбочкой, даже под ковриком. Ничего.
Вернулась в спальню, разобрала постель – вдруг ночью с пальца скатилось? Оно же ей большое, могла и не заметить.
Сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно в соседней комнате.
- Нашла? – мамин голос раздался прямо за спиной.
Нора вздрогнула. Не оборачиваясь, покачала головой:
- Нет... Может, в сумке или в кармане пальто... Боже, неужели оно выпало в такси?
- Нора, – мама положила руку ей на спину. – Посмотри на меня.
Она послушно выпрямилась и повернулась к маме.
- Дочка, где ты вчера была? – спросила та, пытливо вглядываясь в её лицо.
- Н-на работе, – запнулась, не ожидая этого вопроса, Нора.
- А почему вернулась домой с зонтом Василия? Я не раз видела у него это зонт! И не вздумай мне врать. Карен уже сказал мне, что Васи вчера не было в офисе...
Норя вздрогнула. Ей показалось, что земля уходит из-под ног. Губы матери искривились. Нора поняла - та уже нарисовала в голове совсем другую картину.
- Ты была у него дома? – Лариса прошептала так тихо, что Нора едва расслышала.
В горле пересохло. Кивнуть – значит признать вину. Солгать – усугубить обман.
- Там был ребёнок, – выдохнула она вместо ответа.
- Нора! Ты ходила к нему домой! Чем ты думала, ай бала?!
- Да, но это не то, о чем ты подумала.
- Откуда тебе знать, что я подумала? – поджала губы мама.
- Ему нужна была помощь с племянницей, и он попросил меня к нему...
- А ты у нас теперь в няньки записалась тоже?
- Мам, не надо так. Я просто помочь хотела.
- Помогла, ничего не скажешь. А о себе ты подумала? А если Роберт узнает?
- Мам...
- А если он откажется? – не дала ей договорить Лариса. Она очень хотела донести до дочери всю серьезность её положения. – Если уйдет, когда узнает, что ты ему соврала? И оставила его кольцо в доме другого мужчины? Кто тебя потом замуж возьмет?
Нора почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Мамин голос – тихий, трагичный, звучал так, будто она уже вынесла приговор.
- Мам, там был ребенок! – выдохнула в отчаянии Нора. – Годовалая девочка! Вася не справлялся... Спроси Карена, он подтвердит!
- И что? Ты думаешь, это имеет значение? – Лариса нервно сжала её запястье и начала трясти, как тряпичную куклу. – Ты оставила обручальное кольцо в доме холостяка! Как это будет выглядеть? Ты подумала, что родственники скажут?
- Оно может быть и не там, мама, – шепнула Нора. – Ты же знаешь, оно мне было велико. Оно может быть где угодно! Могло в такси выпасть!
- Вай, Нора, Вай! – взмахнула руками мама. – Ладно. Пойдем. Нельзя заставлять парня так долго ждать. Скажу, что я без твоего ведома отдала его мастеру, чтобы уменьшить. А ты пока выясни, – замолкла, болезненно скривив губы, – где оно на самом деле.
В гостиную они вернулись вдвоем.
Объяснение будущей тещи Роберт принял довольно спокойно, только отметил, что удивлен реакцией невесты – как можно было не заметить, что кольцо не на ней. Но не стал дальше об этом говорить. Вместо этого попросил Нору присесть рядом с ним, ласково взял её ладони в свои и сказал:
- Мне надо в Ереван. На неделю, не дольше. – коснулся губами её пальцев. – Вернусь, и начнем готовиться к свадьбе.
- Да, – довольно кивнул папа. – Мы в Робертом все обсудили. Свадьбу сыграем через месяц. Двадцать первое декабря – отличная дата. И суббота – всем удобно.
Георгий Каренович бросил на дочь взгляд, не терпящий возражений. Роберт улыбнулся, крепче сжав её пальцы. Мама подошла сзади, широко раскинув руки, обняла их обоих за плечи.
Норе показалось, что все звуки разом исчезли. И цвета – те тоже вмиг потускнели. И воздух будто стал густым и едким, как дым из сигарет Роберта. Она не смогла сделать вдох.
Глава 10. «Ох, Маруся!»
Оказывается, дети умеют не только плакать! И прошедшей ночью Вася в этом убедился, хотя морально готовился ко второй части танца с саблями. Но то ли племянница решила, что дружить с Васей выгоднее, чем воевать, то ли на самом деле прониклась к нему теплыми чувствами, но она спокойно съела кашу, выпила смесь и, причмокивая пустышкой, сама уснула в новеньком манеже под колыбельную, которую прислала Пышка, сжимая в кулачке край нового белоснежного пледа.
И была похожа на настоящего ангелочка, смотря на которого никто и никогда бы не мог подумать, что она способна издавать сирену, по мощности сравнимую с сигналом тревоги.
Вася, не смыкавший глаз почти двое суток, отрубился, едва голова коснулась подушки.
Проснулся он от того, что кто-то тыкал ему пальцем в щеку. С непривычки не сразу понял, что произошло.
- Ммм?.. – Вася приоткрыл один глаз.
Прямо над ним, опираясь пухлыми ручками о его лоб, возвышалась Есения и с любопытством разглядывала его. Как она смогла выбраться из манежа?!
- Уа? – произнесла она, как будто спрашивала: «Ты живой?»
Вася открыл второй глаз, тут же получил в него пальцем, закрыл.
«Ох, Маруся...»
Медленно сел, потер лицо.
- Да, Булочка, живой.
Еся заулыбалась, показала пальцем на дверь и уверенно заявила:
- Ка-ка!
- Ка-ка? – переспросил он, не понимая.
- Ка-ка! – повторила она уже строже и потянула его за руку.
Только тут до него дошло.
- А-а, каша!
Малышка довольно загулила.
Он посмотрел на часы, подхватил племянницу на руки и пошел на кухню.
Вася включил чайник с вечера прокипяченной водой на 40 градусов, как делала накануне Нора.
Руки сами помнили движения, хотя еще два дня назад он понятия не имел, как кормить детей. "Нора бы похвалила", – мелькнула шальная мысль.
Переодел, покормил. Еся за это время ни разу даже не нахмурилась. Потрясающее чувство!
Почувствовал себя, альпинистом, покорившим Эверест! Посадил в манеж, включив фоном плейлист для самых маленьких, который нашел в поисковике. Накидал к ней все игрушки, которые заказал накануне – и пошел... Нет, побежал в ванную.
С такой скоростью, как сегодня, Вася никогда не принимал душ. Всё ему мерещилось, что пока он отсутствует, с малышкой происходят всякие ужасы. Слышался её плач. Пару раз взмыленный накидывал на себя халат и выбегал, чтобы убедиться – девочка спокойно играет, а плач – это искаженно доносившиеся до него детские песенки.
- Ну что, Булочка, поехали покорять юридический мир? – сказал, собрав прогулочную сумку.
День предстоял очень важный, и он не мог позволить себе взять еще один отгул. Фирма только-только приходила в себя после майского крупного проигрыша в суде. Вчера Карен смог его прикрыть, но на сегодня было назначено подписание сделки с инвестиционным холдингом.
- Веди себя, как воспитанная булочка! – наставлял Вася племянницу, пристегивая ремни безопасности детского автокресла на заднем сиденье своего черного BMW.
По дороге дозвонился до клиники, где лежала сестра. Узнал, что она уже в палате, состояние стабильное. На вопрос, когда будет выписка, получил бездушное:
- О выписке информации не даём.
Телефон Маруси продолжал быть вне доступа – очень непохоже на неё. Вася знал, она не расставалась с гаджетом даже во сне. Засыпала, крепко удерживая его в руке. Может, зарядку потеряла? Или связь в палате плохая...
- Ма? – будто читая его мысли, замурлыкала Есенька.
- Скоро, маленькая, – прошептал он, не зная, что еще можно сказать.
Появление на работе ребенка вызвало у женской половины коллектива всплеск нежности. Даже Юлия, которая после повышения откликалась только на в Юлию Сергеевну, стерла с лица улыбку и надела на её место плотно поджатые губы и пытливый прищур, заметив их у лифта, не удержалась от ласкового взгляда.
- Василий Андреевич, и вас приручили?
Офис встретил Васю привычной суетой. В коридорах сновали ассистенты с папками, юристы что-то горячо обсуждали у кофемашины, а из кабинета Карена доносился его фирменный бас:
- Нет, вы что, серьёзно думаете, что они подпишут это без правок?!
Вася осторожно прикрыл дверь своего кабинета, но его тут же оккупировали коллеги-женщины.
- Ой, смотрите, какая прелесть! – защебетала Марина из бухгалтерии, протягивая Есе яркую ручку.
- Не давай ей это, она же всё в рот потянет! – панически воскликнул Вася, но было поздно. Есения уже с интересом облизывала колпачок, явно оценивая его на вкус.
- Ничего страшного, у меня дети тоже всё пробовали, – успокоила его Ольга из отдела кадров. – Главное, чтобы не проглотила. А так – иммунитет тренирует!
Вася скептически приподнял бровь, но возражать не стал. В конце концов, Ольга вырастила троих, а он - ноль.
- Так, малышка, – но он всё же осторожно забрал ручку и заменил её на резинового жирафа из сумки. – Вот это можно грызть. А это – нет.
Еся недовольно надула губы, но жираф её отвлёк. Она тут же принялась его мусолить, оставив Васю наедине с документами.
Но ненадолго. Жираф ей быстро наскучил, и пришлось брать племянницу на колени.
Документы правились втрое медленнее обычного – то Еся тыкала в клавиатуру, то скатывалась на пол и требовала походить с ней за ручку. К полудню Вася поймал себя на мысли, что объясняет племяннице тонкости договорного права, как будто она его коллега.
- Нет-нет, это не игрушка, – вздыхал Вася, убирая её руку от кнопки Delete. – Вот, держи погремушку.
Есения недовольно заныла – погремушка интересовала ее явно меньше содержимого рабочего стола дяди Васи.
Но тут дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся Нора.
- Прости за опоздание! – выдохнула она, сбрасывая на ходу пальто. - Утро началось с форс-мажора.
- Нора! – Вася был готов её расцеловать от облегчения. – Как ты вовремя!
- Конечно! Особенно если учесть, что я должна была быть здесь три часа назад, – она виновато улыбнулась, тут же опускаясь на колени перед Есей. – Ой, кто тут у нас такая деловая?
Глава 10.2
Встреча прошла на удивление гладко. Документы были подписаны, клиенты остались довольны, а Карен даже похлопал Васю по плечу:
- Хорошая работа. Особенно учитывая, что к твоему стандартному режиму «бессонные ночи» теперь прилагается бонус в виде ребенка.
- Спасибо, - Вася устало улыбнулся. - Но заслуга не только моя. Нора очень помогла.
Вернулся из переговорной в свой кабинет и замер в дверях, боясь пошевелиться. Есения сладко посапывала, устроившись на плече у Норы, крепко сжимая в кулачке край её свитера. Нора осторожно покачивалась в кресле, одной рукой придерживая малышку, а другой листая что-то в телефоне.
- Тише, – шепнула Нора, заметив его, и в её глазах мелькнула тёплая искорка.
В груди у Васи странно ёкнуло. Он осторожно подошёл, стараясь не скрипеть ботинками.
- Как она? – прошептал он, и почему-то его голос звучал чуть хриплее обычного.
Золото, а не ребёнок, – ответила словами матери Нора. – Похоже, она решила дать тебе передышку. Съела супчик, выпила сок, поиграла – и сама уснула. Даже не капризничала.
Вася с облегчением выдохнул.
- Ты волшебница. Я уже думал, она устроит истерику, как вчера… Стоп. какой супчик?
- С фрикадельками. – Нора аккуратно поправила тонкую пеленочку на плечах у Еси. – Дети его обычно любят. Приготовила с утра. И она совсем не капризная, – добавила со смешком, – просто была напугана.
- Ещё бы, – Вася улыбнулся. – Но в свою защиту могу сказать, что испугался не меньше!
Нора тоже улыбнулась, и Вася вдруг заметил, как мило у неё приподнимается левая бровь. И какие у неё, оказывается, очаровательные ямочки на щеках... Хотел сказать что-то остроумное, но… замер.
Его взгляд сам собой скользнул к её рукам – аккуратным, мягким, но таким уверенным, когда она поправляла пелёнку. Залюбовался этим моментом. Нора показалась ему не просто сестрой друга, коллегой или подругой, а чем-то хрупким и драгоценным – раритетом, который хочется беречь пуще Моны Лизы. И он не смог ответить себе, почему от этого так защемило в груди?
- Ты... ты вообще молодец, – пробормотал Вася и тут же почувствовал, как по шее разливается тепло. "Боже, что за детский сад?"
Щеки Норы залились румянцем. Она опустила глаза, пряча смущение:
- Да ладно, я просто...
Телефон в его кармане завибрировал. Он спешно достал его, боясь разбудить племянницу, и взглянул на экран – «Клиника».
Сердце дрогнуло.
- Я сейчас, – кивнул он Норе и вышел в коридор.
- Алло? – старался говорить тихо, но голос предательски выдал тревогу. Он безумно переживал за сестру, хоть и старался не поддаваться страху и панике.
- Говорит врач Смирнова. Вашу сестру утром перевели в палату, она просит вас подойти. Вы можете навестить её сегодня?
- Конечно! Когда? – Вася чуть не выронил телефон от волнения.
- Часы посещения с четырех до семи. Только учтите, визит недолгий – ей ещё нужен покой.
Он почти не слышал, что говорит дальше врач. В голове крутилось только одно: Маруся в сознании. А где-то на подкорке: Еся увидит маму.
Вася вернулся в кабинет.
- Всё в порядке? - спросила Нора, заметив его взгляд.
- Да. То есть нет. То есть… – погладил машинально подбородок – не успел утром побриться, и на нем уже пробивалась колючая щетина. – Маруся в палате. Мне нужно в больницу. Но я не знаю, как с Есей…
Нора посмотрела на него, потом на спящую малышку, и вдруг твёрдо сказала:
- Поехали вместе.
- Что?
- Я поеду с вами. Помогу с ребёнком, пока ты будешь у сестры. Вдруг Есю не пустят в палату?
Вася хотел возразить, сказать, что она и так уже слишком много для него сделала, но…
- Спасибо, – только и выдавил он.
Больничный коридор казался бесконечным. Вася нервно пощелкивал пальцами. Нора медленно шла следом, ведя за ручку Есению, изредка поглядывая на него.
- Ты как? - тихо спросила она, сравнявшись с ним перед дверью палаты.
- Как человек, который последние двое суток нянчил ребёнка, не спал и теперь идёт к сестре, не зная, пожалеть её или прибить, - пробормотал он.
Нора усмехнулась:
- Ну, хотя бы честно.
Дверь была приоткрыта.
- Заходи уже, трус, - раздалось изнутри хрипло, но узнаваемо.
Малышка, услышав мамин голос, пискнула: «Мама!». Сразу зашевелилась и потянулась к входу. Вася взял Есю на руки, толкнул дверь, чувствуя, как камень с души наконец падает.
Затем нахмурился, вспомнив, что он, вообще-то, на Марусю сердит.
Вошел.
Нора несмело последовала за ним.
Маруся сидела на кровати, закутанная в бархатный темно-синий халат – явно принесённый из дома. Но даже этот шик не скрывал её бледности: губы были почти бесцветны, а под глазами – тени, будто её не оперировали, а выкачали всю кровь. Из яркого - только синие волосы с отросшими корнями и взгляд, такой же, как и прежде – ехидный, насмешливый, будто она снова всех переиграла.
- Ну что, дядя Вася, как тебе моя масечка? – она слабо улыбнулась, глядя на дочь.
- Ты… – Вася не знал, то ли обнимать её, то ли обругать с головы до ног. Остановился на втором: – Ты вообще в курсе, что я двое суток не спал?!
- Зато теперь знаешь, каково это – быть родителем, – Маруся хмыкнула. протянула руки к Есе. – Давай её сюда.
- Ты что, серьёзно?! – он не верил своим ушам. Аккуратно усадил Есю на плед и шагнул в сторону. – «Как тебе моя масечка?!» Как будто тебя это волнует! Ты легла под нож и даже не предупредила! Ребенка спящего одного дома оставила – и думаешь, это смешно?!
- А что такого? – Маруся развела рука в сторону. – Обычная операция.
- Обычная… – Вася схватился за голову. – Марусь, у тебя ребёнок! Неужели в тебе нет ни грамма ответственности за неё? Ты вообще представляешь, что она – живой человек и нуждается в тебе?
- То есть, без скандала мы не обойдемся, да? Если бы я сказала, ты бы начал читать лекцию о «ненужных рисках» и «естественной красоте», – она скривилась. – А мне очень хотелось.
Глава 10.3
Та кивнула, слегка смутившись.
- Да. Я… Помогала с Есей.
- Это не няня, – фыркнул Вася, чувствуя новый прилив возмущения, на это раз за Нору. Надо же, спутать её с няней?! И это почему-то больно кольнуло его. – Это Нора, моя подруга. Которая, кстати, спасла меня от нервного срыва с твоей маленькой террористкой, пока ты...
- Ой, ну ладно жаловаться. Я же вижу, что тебе не было скучно и у тебя была, ммм, помощь и компания. Хотя, – подмигнула двусмысленно Норе, – я была уверена, что у моего брата немного другие предпочтения.
Вася машинально обернулся. Увидел, как щеки Норы вспыхнули от этого намека, и она часто захлопала ресницами. Сжала расслабленные до этого ладони в кулаки. Это уже было слишком! Он почувствовал, как по его шее разливается жар. Почему-то шагнул к Норе, закрывая её собой.
- Маруся, хватит! – его голос прозвучал резче, чем он планировал. Но неожиданно для него самого, потребность защитить Нору от замечания сестры перевесила. – Нора...
Но тут он запнулся, почувствовав, как Нора осторожно взяла его за локоть.
- Все в порядке, Вася, – тихо сказала она. Но от него не укрылось, что ее пальцы слегка дрожали.
В этот момент в палату вошла медсестра.
- Посетителям пора выходить, – сухо объявила она. – Пациентке нужен отдых.
Маруся попыталась улыбнуться, но лицо исказила гримаса боли.
- Ладно, дядя Вася, хватит скандалить, - прошептала она, и голос её сорвался на хрип. Ей было больно. Вася это видел. – Возьми Есю. Да, и телефон мне новый купи, а то меня все потеряли! – Она бросила многозначительный взгляд на Нору: – Было приятно познакомиться... с твоей подругой.
Вася стиснул зубы, но промолчал. Взял ребенка на руки и вышел в коридор, чувствуя, как внутри всё клокочет.
Нора шла следом, молчаливая и смущённая.
Только когда они оказались у лифта, Вася резко развернулся.
- Прости.
Она подняла на него удивлённый взгляд. Вася уловил блеск слёз на её ресницах.
- За что?
- За это... представление. – Он провёл рукой по волосам. – Маруся иногда ведёт себя как...
- Не переживай. Я взрослый человек, – Нора нажала кнопку лифта. – Я не обиделась. Просто...
- Просто?
- Не стоило мне вообще приходить. Это было лишнее...
Нора рассмеялась, но смех прозвучал нервно, неестественно. Совсем не так, как она смеялась в предыдущие дни.
Она запнулась, избегая смотреть ему в глаза. Сердце замерло. Вася почувствовал себя ужасно виноватым.
Лифт динькнул, двери открылись.
Нора вошла внутрь первая и прошла к дальнему углу.
Лифт закрылся. Еся нетерпеливо хныкала, но Вася видел только отражение Норы в зеркальной стенке – сжавшуюся, непривычно маленькую – хотелось взять её в охапку и взбодрить, но он не знал, как?
Заметил, как она незаметно коснулась глаз, будто смахивая слезы. «Всё не так», – подумал он. Эти два дня перевернули что-то в нём, и теперь нужно было найти слова, чтобы объяснить... Но что объяснить? И почему ему стало так плохо, когда сестра обидела Нору? Перед глазами стояло её растерянное выражение лица там, в палате. Её теплые, нежные пальцы на его локте. Все эти дни она была его спасательным кругом – спокойной, уверенной.
И сейчас, видя её смущение, он ясно понял: она не просто помогала. Она вложила в это часть себя. И ему внезапно остро захотелось узнать, о чем она сейчас думает? Почему молчит, пряча взгляд? Не могла же она всерьез воспринять слова Маруси про «предпочтения»? И откуда вообще Марусе, будь она неладна, знать, какие девушки ему нравятся?
- Ка-ка! – требовательно заявила Еся, вгрызаясь зубками в соску пустышки.
Вася вздохнул:
- Да, Булочка, – прошептал он, – еда.
Но думал он не о еде. Впервые за эти безумные двое суток его мысли крутились не вокруг Маруси, работы или Есении. Они были заняты только одним - как вернуть Норе её лёгкую, искреннюю улыбку.
Лифт остановился. Вася вышел, дождался, пока Нора оказалась рядом. Когда её пальцы коснулись спинки Еси, он накрыл её руку своей ладонью, ощутив, как её пальцы слегка дрогнули в ответ.
- Прости, – прошептал он.
Нора не одернула руку. А когда подняла на него глаза, в них мелькнуло что-то неуловимое - теплое и трепетное, как первый луч солнца после дождя. То, чему он не смог найти названия. И это тепло тут же передалось ему. Прямо в сердце. На миг там задержалось – и потекло по венам, согревая изнутри.
*************************
от автора: ну что, дорогие мои, будем открывать им глаза друг на друга?)) Как вы заметили, эту неделю главы выходят ежедневно, поэтому жду вас завтра ровно в полночь с очень большой главой, которую мне совсем не хочется делить на части.
Также большая просьба поставить книге лайк, если она вам нравится. Это очень важно для продвижения книги.
А пока ждете следующую главу, приглашаю вас заглянуть в мои завершенные книги, на которые сегодня действует скидка 15%.
А промокод АВГУСТ2324 сделает эту скидку еще приятнее с дополнительными 15%!
"Измена. Он просто не хочет на мне жениться" https://litnet.com/shrt/q9vl
"Развод. Ты всё испортил" https://litnet.com/shrt/t_k9
Глава 11. «Это диверсия!» (Саунд. Ryan Star «Last train home»)
- И никакая она не террористка.
Нора пересела вперед на заправке, и теперь они вдвоем вполоборота смотрели на задний диван и шептались, пока заправщик вливал топливо в бак. В машине играло что-то уютное, мелодичное.
- Еще какая террористка. Смотри, как щурится, – Вася насыпал в ладонь несколько орешков и по одному закидывал их в рот. – Наверняка планирует, как взорвать мой мозг.
- Она спит.
- Щурится.
- Спит.
- И ей снятся коварные планы, Пышка!
Есения уснула практически сразу, как они отъехали от клиники. И им стало так жалко тревожить её сон, что оба, не сговариваясь, единогласно приняли решение домой не ехать, а кататься по городу, чтобы «маленькая террористка» отдохнула. На третьем круге машина подала сигнал – бензин на исходе.
Пришлось сделать привал. И, несмотря на то, что уже вечерело, им не хотелось тревожить сон малышки.
А Норе не хотелось возвращаться домой.
Она невольно улыбнулась.
- Когда Есенька повзрослеет, я ей расскажу, какого ты был о ней мнения, дядя Вася.
- А я расскажу, как на меня наряд вызывали из-за неё!
- Еся не виновата, что снизу у тебя не соседи, а злобные тролли!
Вася нехотя согласился, но тут же поднял палец:
- Но факт остаётся фактом. Я бы мог числиться в полицейских базах как "злостный нарушитель режима покоя".
Нора рассмеялась:
- Но не числишься же!
- Хочешь? – Вася протянул ей пакетик с орешками.
- Не-а, – отмахнулась она, хотя была ужасно голодна.
Вася пристально посмотрел на неё, затем на пакетик, потом снова на неё.
- Я и для тебя их брал. Ты же их всегда ешь. – а потом добавил озарённо, – Меня стесняешься, что ли?!
- Нет, – слишком быстро ответила Нора.
Последние дни выдавались один насыщеннее другого, и она банально не успевала ни поесть нормально, ни выспаться. Но это не повод. Никакие орехи. Никаких слабостей. Овощи – наше всё!
Скоро свадьба, и надо влезть в платье и быть красивой.
- Тогда в чём дело? – непонимающе пожал плечами Вася.
Она промолчала, глядя в окно. Заправщик уже закончил, но они об этом будто забыли.
- Нора?
Запах жареного арахиса сводил с ума. Она буквально чувствовала, как слюна наполняет рот, а желудок предательски урчит. Но Нора лишь крепче сжала руки на коленях.
- Просто... не хочу. – Она почувствовала, как её щёки начали гореть. Не признаваться же Васе, что она на диете? Что не может спокойно смотреть на свое отражение в зеркале? И что пытается похудеть к свадьбе?
Вася медленно опустил пакетик.
- Ты не ела сегодня, да?
Это был скорее не вопрос, а констатация факта. Нора заметила, как он нахмурился.
- Ела, – соврала она.
- Врёшь. Когда ты успела? Ты с Есей весь день была.
- Успела!
- Ты дрожишь.
Она и правда дрожала. От усталости, от голода, от этого дурацкого напряжения, которое долго висело между ними с того глупого, неловкого момента в больнице. И которое только-только начало отступать.
Заправщик постучал в окошко, давая понять, что пора отгонять машину в сторону – очередь.
Вася так и сделал, но не выехал с территории, а припарковался перед витриной магазина при заправке. Аккуратно, чтобы резкие звуки не разбудили малышку, открыл дверь и вышел. Нора растерянно смотрела ему вслед, пока он не скрылся за раздвижными дверями магазина.
Через пять минут он вернулся с бумажным пакетом в одной руке и двумя стаканами с кофе на подставке – в другой. Салон авто наполнился призывными ароматами быстрой еды.
- На, – протянул его Норе. – и Американо, как ты любишь. С одним кусочком сахара.
Последнюю фразу она уже не слышала. Мозг уже начал подкидывать картины, как она впивается зубами в сочный бургер, запивая его любимым горячим напитком.
«Это диверсия!» – растерянно заныла Нора, изо всех сил стараясь держать лицо невозмутимым.
«Нельзя отказываться, когда мужчина что-то предлагает, – всплыло в памяти наставление мамы, в котором главное действующее лицо «будущий муж» было услужливо заменено на обобщенное «мужчина».
А Нора привыкла слушаться маму. Поэтому сейчас она послушно просто возьмет пакет в руки и просто откроет. Одним глазком посмотрит. От этого же не толстеют?
Убрала пальто с колен на заднее сиденье, взяла пакет у Васи, заглянула внутрь.
- Ты купил мне... йогурт? – запорхала ресницами, а губы застыли на последнем слоге. Она рассматривала содержимое бумажного пакета и не заметила, что взгляд Васи задержался на её лице чуть дольше обычного. И каких усилий ему стоило отвести этот взгляд от её губ.
- И шаурму. – прохрипел он, затем прочистил горло и продолжил перечислять: – И батончик. И воду. И ещё один йогурт, на всякий случай.
- Я не...
- Ешь, – перебил он. – Или я начну кормить тебя, как Есю.
"Нельзя. Совсем нельзя", – напомнила она себе.
Нора хотела и вслух возразить, но её руки будто сами потянулись к еде. Она прикрыла глаза, когда первый кусок шаурмы коснулся языка. Теплый лаваш, сочное мясо, хрустящие овощи – она чуть не застонала от удовольствия. Голод, копившийся весь день, наконец получил отдушину.
- Тихо, тихо, – Вася усмехнулся, умиляясь от этого вида. – Не спеши, за нами никто не гонится.
Она смущённо опустила глаза, но продолжила есть.
А он – следить, чтобы его Пышка точно-точно наелась. И, как ни странно, это зрелище доставляло ему радость. Вася внезапно поймал себя на мысли, что это не совпадение, это уже давно стало закономерностью – в присутствии Норы ему радостно. Даже в хаосе последних дней.
Не раз, будучи в гостях у Григорянов дома, он предпочитал оставаться в её компании, вместо того, чтобы выходить с Кареном или его отцом на перекур или уединяться в кабинете. Ему нравилось с ней говорить. Нравилось слушать её размышления.
Беседы всегда начиналась с чего-то простого, обыденного, знакомого каждому: страх, сомнения, переживания, – перерастая в философские вечера в гостиной семейства Григорян. Призывая на помощь Эпикура, Ницше, Шопенгауэра, цитируя Хемингуэя и Шекспира, они говорили о тщетности бытия, приправляя юмором сложные нагромождения фраз...
Глава 12. «Дерево желаний»
Нора молча кивнула, и отвернулась к окну. Ее мысли путались, а пульс, казалось, не собирался возвращаться норму. Она чувствовала себя предательницей – ведь через четыре недели свадьба, а ее сердце бешено колотилось от случайного прикосновения другого мужчины. И не просто другого мужчины, а Грабовского!
Васи!
В тот момент ей не захотелось отодвинуться, вжаться в сиденье, как когда Роберт оказался близко и коснулся её ноги... Ей хотелось податься ему навстречу! Утонуть в этой опьяняющей, волнующей неге. И это ей сказало больше, чем любые слова.
Нора бессильно опустила плечи.
Да, близость Васи завораживала. Рождала в душе смятение, а в теле – нечто странное, невероятно сладостное, но и пугающее.
Это что, влюбленность?
Любовь?
Но ведь он же просто друг!
Просто друг.
Или...
Нет.
Себе врать она не имела привычки.
Она знала дружбу – ровное, тёплое чувство, как любимый старый плед.
А это было иное – как удар током, от которого немеют губы и перехватывает дыхание.
Она закрыла глаза. И снова погрузилась в недавние ощущения.
Шея всё ещё помнила тепло его дыхания - слишком близкого, с горьковатым оттенком кофе и чего-то неуловимо Васиного. В висках стучало, будто кто-то колотил в барабан изнутри, а в груди разлилось что-то горячее и тягучее, как расплавленный янтарь.
Так не должно было быть...
Она сцепила пальцы в замок, но они не слушались – дрожали, будто от озноба. Кожа под свитером тоже горела.
А осознание пульсировало по венам в унисон со страхом.
Любит... Она любит Васю.
От несправедливости происходящего Норе захотелось выть в голос – почему сейчас? Почему не раньше? У неё было десять лет, чтобы полюбить лучшего друга брата, а её сердце решило, что именно сейчас – самое подходящее время?
Предательница!
Четыре недели до свадьбы.
Четыре.
«Господи, как же теперь быть?»
Как смотреть в глаза матери?
«И Роберт...»
Имя жениха накрыло, как ледяная буря- но даже оно не смогло погасить тот странный жар, что бежал сейчас по её жилам.
Как с ним теперь общаться?
Да, он уехал. И у неё есть неделя, чтобы привести мысли в порядок. Но она решительно не знала, как это сделать.
А Вася? С ним тоже дальше – как?..
Прятаться? Это было бы странно и глупо. А если делать вид, что ничего не изменилось?
Притворяться? Можно, но...
Почему-то впервые от этой перспективы всё внутри сжалось.
Но она не хотела, чтобы Вася знал, что с ней происходит. И самое верное – никак себя не выдать.
Не скажет ему.
- Нор... – голос Васи попытался пробиться сквозь этот густой поток мыслей. Но Нора даже не заметила этого, несмотря на то, что именно о нем были её мысли.
С тяжелым сердцем признала, что её чувства – это путь в никуда. Она не в его вкусе – и сама это понимала, и сестра его напомнила. И он, скорее всего, видит в ней только подругу. Младшую сестру Карена.
Пышку.
- Ох...
- Нора, слышишь?
- А? – Она вздрогнула от его прикосновения. – Что?
- Твой телефон вибрирует, – он медленно, будто нехотя, убрал руку с её плеча и вернул обратно на руль.
Нора заставила мысли замолкнуть. И тут же почувствовала вибрацию в кармане рюкзака.
- Наверное, мама, – пробормотала, роясь в ней. Нашла, посмотрела на экран и удивленно выдохнула. – Ой...
- Кто там?
- Тетя Раиса.
- Ответишь?
- Ой, нет. А если Есенька начнет болтать? Я не хочу объяснять...
Нора отключила вибрацию, чтобы не мешал, повернула телефон экраном вниз. И стала просто ждать, пока тот перестанет звонить.
Через минуту снова посмотрела на экран – звонка уже не было.
- Потом перезвоню, – сказала, облегченно выдохнув. – Из дома.
Она сделала над собой усилие, чтобы не повернуться, не посмотреть на Васю. Уставилась в окно – сумерки сгустились, превращая знакомые улицы в размытые силуэты. Так и её мысли теперь были похожи на эти неясные очертания – всё смешалось, потеряло чёткие границы.
Перевела взор машинально на свои руки, в которых все еще держала гаджет. От направленного взгляда тот ожил.
- Какая необычная заставка, – раздалось слева.
Нора увидела, что Вася внимательно смотрит на её телефон.
- Да, – улыбнулась, смотря на один из своих эскизов, который много лет назад она оцифровала и установила заставкой. Повернула к нему экраном: – Это Агарцин.
- Что? – переспросил Вася, взял в руки телефон и начал внимательно разглядывать.
- Агарцин. – повторила медленнее и добавила: – Монастырь в Дилижане. В Армении.
- Никогда о нём не слышал.
- Ему тысяча лет, – произнесла с тоской, – Я нарисовала этот набросок по памяти. Сказочное место. Оттуда открывается невероятный вид на закат...
- А это что за скульптура? – указывая на непонятное нечто в центре экспозиии.
- Это остов Дерева Желаний. Говорят, если пролезть через его ствол и загадать желание, оно обязательно сбудется.
- Еще одна байка для туристов?
- Нет, это правда. Оно на самом деле исполняет, я точно знаю. В детстве мы с родителями каждое лето в Дилижан ездили, в санаторий. Папа говорил, что там вода...
- Неужто второе место в мире занимает?
- Да, – коротко рассмеялась, – верно. Мама всегда просила папу, чтобы мы и в Агарцин заехали. Она мне и рассказала про это дерево. Папа с Кареном смеялись над нами, а мы по очереди пролезали через ствол, желания загадывали. Не знаю, как мамины, но мои почти все сбывались...
- И что же ты такое загадывала?
- Разное. Что ребенок может хотеть? – бросила на Васю мимолетный взгляд и продолжила. – Этюдник на ножках, чтобы быть похожей на настоящего художника. Куклу принцессы Жасмин, как у Лусинэ из параллельного класса – ей привезли из Франции родственники. Она ходила с ней повсюду, хвасталась. И через полгода мне папа из командировки привёз...
Глава 13. «Вазген подходит больше».
Уже с порога Нора поняла – всё серьезно. Потому что в доме было непривычно тихо. За свои тридцать три года Нора уяснила – не бывает тихо в доме, в котором гостит Раиса Николаевна. Она была на семь лет старше Ларисы. Рано вышла замуж, рано стала матерью, рано овдовела. Вырастила сыновей, женила, а полгода назад отправила их в Штаты к дальним родственникам со стороны мужа и с чувством выполненного долга сосредоточилась на семье младшей сестры.
Энергии этой женщине было не занимать. И она всегда находила подходящее русло для этого бурлящего потока. Не каждый вынесет. Папа и брат, к слову, даже не делали попыток – сразу уходили на свои территории – в кабинет, в комнаты, чтобы избежать споров с неугомонной родственницей.
И на этот раз старший брат не изменил своей привычке: переобулся в домашние тапки и, ободряюще подмигнув ей, удалился в сторону кабинета отца.
Нора поняла, что не встретит старших женщин семьи в гостиной. Скорее всего, сестры, как не раз бывало прежде, уединились на кухне. Потому что в этом доме кухня – это царство Ларисы. И там без лишней надобности никогда не появлялся Георгий Каренович. А уж за этим Лариса следила, как за зеницей ока – старалась предугадывать все желания мужа заранее.
Но даже не тишина насторожила Нору, а другое. Совершенно непривычное.
Тихонечко пройдя мимо небольшого коридора, скользнула взглядом по захлопнутой двери в кухню.
Тревога сбила сердцебиение: не бывает в доме Григорянов закрытой кухонная дверь – это еще один незыблемый постулат их семьи.
- Господи, спаси и сохрани!
Через гостиную дошла до самой лестницы, стараясь никак не выдать своего присутствия, и уже почти коснулсь нижней ступени, когда услышала за спиной сдавленное сопрано тети:
- Ты смотри, как крадётся, Ларис.
Застыла.
Сделала глубокий вдох, сцепив пальцы вокруг лямки рюкзака, мысленно перекрестилась и повернулась. Мама стояла за спиной старшей сестры, драматично прикладывая кухонную салфетку к уголкам глаз.
- Я? – спросила Нора максимально невинно, хотя вина её была максимально тяжкой – она же не ответила на Раисин звонок!
- Да, конечно, кто же еще? Явилась, не запылилась.
Нора подошла к женщинам, по очереди поцеловала их в щеки, поприветствовала. Сделала вид, что не заметила их напряженных челюстей и острых вздохов.
- На кухню, – скомандовала мама, пройдясь по ней с головы до ног и обратно взглядом.
- Сейчас переоденусь и спущусь к вам. – сказала спокойно, искренне недоумевая, чем так разгневала мать и тетю.
- Нет, – цыкнув, взяла её за локоть мама и подтолкнула в направлении кухни.
Пришлось поддаться.
Её пропустили вперед, прикрыли снова дверь на кухню. И не успела она еще даже присесть, как в неё полетело презрительное:
- Что же ты нас так позоришь, дочка?
Норе показалось, что на неё разом ведро кипятка вылили. Кровь прильнула к лицу, в груди что-то гулко ухнуло. Не каждый день она такое слышала. И разве это заслуженно? Она, можно сказать, жизнь свою положила на то, чтобы никто и никогда не смог её упрекнуть в подобном.
Забыв о своих мечтах, четвертый десяток лет жила в родительском доме на правах маленького ребенка, который и слова лишнего без одобрения старших не говорит. Чтобы не доставить им ненароком хлопот. Им и так было, о чем переживать – старший брат постоянно подкидывал поводов понервничать.
Со временем это стали воспринимать, как должное, и это было как раз понятно. Но вот чего она совсем не понимала, так это за какие заслуги удостоилась такого обвинения сейчас?
- И чем же, позвольте спросить? – спросила, когда шок первых секунд отступил.
Не в её характере было устраивать истерики, кричать, заламывая руки, требуя справедливости.
- Она еще спрашивает! – тётя Раиса перевела возмущенный взгляд на младшую сестру, мол, почему это, Ларисочка, твоя дочь мысли читать не умеет?
- Не надо было, да? – усмехнулась, устало опускаясь на край углового дивана. День у неё был долгий, полный откровений. Шутка ли – признаться себе, что влюбилась в давнего друга накануне собственной свадьбы с другим... Поэтому выслушивать разочаровавшихся в ней женщин она решила сидя. – Ну простите, что хочу понять, чем же вас обеих так расстроила?
- Нора, выбирай слова, когда говоришь со старшими, – покачала головой мама.
А она и так выбирала. Тщательно копалась в своём богатом билингвальном словарном запасе, чтобы ненароком не послать родственницу.
- Я выбираю, мама.
Лариса отшатнулась от ледяного взгляда дочери. Будто марионетка на невидимых нитях подкатилась к овальному столу и, держась на столешницу, бухнулась напротив, куда не садилась раньше, предпочитая занимать место во главе кухонного стола, у стены, откуда открывался отличный обзор - ничто бы не скрылось.
Раиса встала за сестрой, держась за спинку её стула. Сухонькая, жилистая, с иссиня-черными свежеокрашенными волосами, карими глазами и бледными губами-ниточками, которые упорно красила в фуксию, она смотрелась зловеще.
И сейчас она дышала так громко, чтобы у её непутевой племянницы не осталось сомнений – в этот поздний час она пришла не шутки шутить.
- Чем опозорила, спрашиваешь? – Раиса Николаевна выдохнула так, что её челка колыхнулась. – Да хотя бы тем, что весь город обсуждает, как дочка Григорянов в открытую флиртует с этим... С этим!... При живом-то женихе!
Нора удивленно свела брови.
«Весь город? Вот это самомнение...»
Лариса ахнула, схватившись за сердце.
- Вот, смотри, до чего мать довела!
Раиса чинно, медленно шагнула влево и двинулась на Нору, будто готовясь к смертельной схватке.
- Иду я, значит, анализы сдать, а моя родная племянница на глазах у всех выходит из клиники в обнимку с мужчиной и его ребенком! Я её зову, понимаешь, а она делает вид, что не слышит, и спокойно в машину к нему садится! Звоню ей, места себе не нахожу, а она трубку не поднимает!
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги