Замуж за богатого

глава 1

«Этот город называется Москва…

Эта улочка как ниточка узка…

Эта комната бочонок о два дна…

И сюда приходит женщина одна…»

Даша.

-Не справилась ты с нашей работой, Толкушкина, не справилась. Не потянула… -маленькие глазки Пал Петровича смотрят так укоризненно, как будто я не справилась как минимум с пилотированием космического корабля.

-Не справилась… -потупилась я.

-А ведь говорил я тебе, Толкушкина, иди в контору, бумажки перекладывать, и место было. А теперь что, освобождай койко-место и скатертью тебе дорога, Толкушкина.

-Пал Петрович, я не могу прям сейчас освободить… Мне до института жить негде будет…

-А я здесь при чём? У нас не бесплатная гостиница. У нас, Толкушкина, общежитие, предназначенное для проживания работников нашего комбината. Нашего комбината, Толкушкина, прошу заметить.

-Ну, Паал Петрович, -ною я, -ну, пожаалуйста, можно я поживу, пока Вы на моё место не возьмёте?

-Нельзя, Толкушкина, нельзя. Три дня, всё что могу тебе дать, и то это я тебе навстречу иду. Можно сказать, служебное преступление совершаю. Всё. Счастливо.

-До свиданья, Пал Петрович.

Вот блин, а. И где я эти две недели жить буду? Пал Петровичу хорошо. Он ещё в советское время квартиру в Москве получил и живет себе припеваючи. Хотя в своё время так же, как и я, из деревни приехал.

Я, конечно, Пал Петровича подвела. Но кто знал-то, что работа в этом домостроительном комбинате окажется ну совершенно невыносимой, для меня, по крайней мере.

Знаете такие симпатичные панельные дома, выложенные мелкой-мелкой плиточкой? Вы думаете, эта плиточка автоматами на эти панельки клеится? Я вот раньше именно так и думала.Оказалось, нет. Каждая такая малюсенькая плиточка клеится вручную, и работать приходится в пыли и дикой жаре. Такую работу мало кто потянет. Вот и я не потянула.

Сначала-то всё складывалось просто замечательно, как это и всегда бывает, когда потом не замечательно.

На этот домостроительный комбинат требовались рабочие, зарплата за эту плиточку стояла, на мой взгляд, просто бешеная, да ещё и общежитие давали. И работать два через два. Что ещё надо-то девушке, из глухой сибирской деревеньки приехавшей, что? Вот и я думала, что ничего.

Ну, это я тогда так думала. Хотя Пал Петрович предупреждал, что работа тяжёлая, и брать меня не хотел. Но я тогда решила, что за такие деньги поработать можно, уговорила-таки, клялась и божилась, что я из деревни и любую работу потяну.

И вот на тебе. Месяц-то я выдержала, но потом всё. Ну поняла я как-то чётко, что превращусь я на этой работе в огрубевшую тётку с одной радостью в жизни водки нажраться. Вот чётко я это поняла, прям увидела себя лет через пять.

А всё потому, что когда наработаешься, как раб на галерах, то уже абсолютно ничего, кроме как выругаться матом и нажраться водки, действительно не хочешь, на себе проверено.

А у меня цель другая. Я через пять лет хочу квартиру иметь в Москве; работу такую, чтобы ни кожа, ни лёгкие не страдали; и чтобы выглядела я хотя бы на свой возраст, а не на десять лет старше. Чтобы в отпуск иметь возможность ездить на море загорать, а не к себе в деревню картошку копать.

Но это программа-минимум. А программа-максимум, прямо скажу, выйти замуж за богатого, желательно, очень богатого, лучше всего за олигарха. А чтобы встретить такого, надо что? Хотя бы жить в рыбном месте, там, где таких много, в Москве, естественно.

Сначала-то я хотела сразу с программы-максимум начать. Ну, думаю, что, два дня работаю, деньги имею, а оставшиеся два дня богатого мужа-то и ищу…

Но это на словах я так здорово всё распланировала. А на деле получилось точно как в пословице, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Так и у меня.

После первого же дня моей работы на благо нашего домостроительного комбината я так устала и так офигела от дикого шума, от густой, как туман на утренней речке, пыли, от адской жары на моём рабочем месте в нашем цеху, что не смогла потом даже поесть. Просто свалилась на кровать в чём была и вырубилась ровно до подъёма на следующий день. Как я тогда встать смогла, до сих пор не понимаю.

Помогло, видимо, то, что я из последних сил будильник на звонок поставила с многочисленными повторами каждые две минуты. Поесть утром я тогда не успела, да что поесть, даже чаю попить, ведь это время. Да пока до общей кухни дойдёшь с чайником этим и потом ещё обратно, это уже пять минут, и вскипит пока, тоже ждать.

Короче говоря, в мой второй рабочий день я до обеда доработать смогла, а потом благополучно свалилась в обморок. Первый раз в жизни, между прочим. Ну и что? Прибежала медсестра, нашатырь под нос сунула, и иди, работай дальше, Толкушкина, а не хочешь работать, бери полдня за свой счёт. А если ты тут собираешься своими больничными коллектив кормить, лучше увольняйся сразу. Примерно так.

А если совсем кратко, то Москва слезам не верит, Толкушкина, и твоим припадочным обморокам тоже.

После того, как я умудрилась всё же и второй свой рабочий день в этом адовом месте отработать, мне уже было не до программы-минимум и, тем более, не до программы-максимум. Я своё несчастное тело с кровати в туалет-то с превеликим трудом поднимала, не то, что идти неведомо куда. Да у меня даже соображение отключилось, где я и что я вообще забыла в этом месте.

И хорошо ещё, это я просто необыкновенная молодец, что у меня всё-таки ума хватило предположить, что с работой может не всё срастись, хоть и была я уверена в обратном, и документы в какой-никакой, но институт закинуть. Вернее, конечно, не в какой-никакой, а совершенно в конкретный, этот вопрос у меня ещё дома продуман был. И это очень хорошо, что дома, на свежую голову, потому что после смен я с трудом помнила, как меня зовут, не то, что логические выкладки делать.

глава 2

Даша.

И вот эти-то две недели мне, Дарье Александровне Толкушкиной, уроженке одной небольшой и очень красивой сибирской деревушки, деваться-то и некуда.

Спасибо, конечно, Пал Петровичу за три подаренных дня, но дальше-то мне куда? Вот в чём вопрос, и где ответ…

Вообще, в глубине души я даже рада, что вредной волею Пал Петровича я всё-таки свалю из этой общаги раньше срока. Не место здесь такой девушке как я, совсем не место.

И дело не в том, что я школу с золотой медалью окончила, а, например, моя соседка по комнате Нелька нет. Дело совсем не в этом, а в огромной разнице взглядов на жизнь вообще и на жизнь в нашем конкретном общежитии в частности.

Например, что Нелька, что её подружки не видят ничего такого, чтобы закурить в комнате, хотя самим же в ней спать. Нормально вполне для них и, придя с работы, опрокинуть рюмку, другую водочки, как они ласково называют сей гадкий продукт.

И всё это вкупе с их громкими разговорами под эту самую водочку ещё было бы, может, и терпимо, но ведь под воздействием ли водочки, или чего другого у них, к моему ужасу, просыпаются и другие инстинкты, в частности, размножения.

А вот это уже тушите свет. Потому что на водочку и на жаждущих поразмножаться Нельку и иже с ней неминуемо начинают подтягиваться хлопцы всё с теми же инстинктами…  Оох…

Так что практически каждый вечер для меня в этой общаге начинается и заканчивается одинаково. Мои хождения к коменданту один раз, другой, третий и четвёртый. Мои вызовы полиции один, и два, и три, и четыре.

Завершающим аккордом моя ругань с дражайшей соседкой с угрозами последней что только со мной ни сделать, завершающий вызов полиции с писанием очередного заявления об угрозах моей жизни и благополучию.

И, наконец, уже просто как нектар для души, громкими переливами храп угомонившейся, но неудовлетворённой Нельки.  Почему Нелькин жуткий храп нектар для моего слуха?

Так это по простой же причине. Не поимевшей в очередной раз по моей вине удовлетворение инстинкта размножения Нельке приходится удовлетворять себя самой, и это то ещё зрелище и для глаз, и для слуха.

Поэтому, когда наконец-то алкоголь вкупе с Нелькиными руками наконец заваливают её в сон, и она начинает оглашать комнату своими хриплыми руладами, и на моей улице наступает праздник. Я тоже наконец-то могу немного поспать.

Самое же интересное и поразительное то, что наутро Нелька абсолютно ничего не помнит. Если у неё выходной, она дрыхнет целый день, распространяя терпкий запах перегара. Если же день рабочий, она спокойно встаёт и чешет в цех.

Ну а вечером всё по новой. Праздник для Нельки, это когда у нас с ней смены не совпадают. Тогда стоит мне за порог, Нелька начинает удовлетворять свои инстинкты размножения уже, как говорится, без помощи подручных средств, а с одним из хлопцев, у кого тоже выпадает выходной.

В эти дни Нелька обычно настроена добродушно и даже иногда устраивает мне праздники, сваливая в гости к одной из своих подруг. Все её подруги, собственно, живут в соседних комнатах, так что ходить ей далеко не надо.

В целом, наверное, можно сказать, что мы с Нелькой почти сжились. Кстати, остальные девчонки, по словам коменданта, ещё хуже.

Это я первое время не вылезала от коменданта, слёзно умоляя переселить меня от Нельки. На что комендант Лидия Игнатьевна слушала, слушала, да и сказала, что, мол, она меня подселила к самому ещё хорошему для меня варианту, что, мол, подселись я кое к кому другому, я своими ногами так шустро не бегала бы.

Не знаю, что Лидия Игнатьевна в виду имела, но проситься переселиться я после этого перестала и постаралась к Нельке приспособиться, как смогла.

Так что ещё две недели я вполне продержалась бы. Да, не палаты олигарха, понятно, зато платить не надо. А теперь вот куда мне? В чисто поле?

глава 3

Даша.

А дома, то бишь в нашей с Нелькой комнате, ждёт меня не дождётся огроменный такой сюрприз. В виде моей сумки, сиротливо стоящей у двери. Хорошо, конечно, что со стороны комнаты у двери, а не со стороны коридора. Во всём можно найти хорошую сторону, если постараться. Правда, сейчас мне придётся ну просто очень постараться. Потому что Нелька, сидящая в обнимку с Витькой шофёром, тоже с нашего комбината парнишкой, настроена пьяно и решительно.

-Ну и чего вылупилась, Толкушкина, не работаешь, так и дуй отседова колбаской по Малой Спасской! Не волнуйся, трусы твои не украла, всё твоё сложено да застёжено.

Нелька заливисто смеётся, приходя в восторг от собственного остроумия.

-Да серьёзн, не волнуйсь, Даха, наша тётя Неля чужого ни в жисть не возьмёт, -хриплым заплетающимся голосом успокаивает меня Витька.

Да это-то я знаю, с этим-то как раз у рабочего люда всё нормально, кого-кого, а воров среди них точно нет. Да тут и попробуй, попадись на воровстве, своими ногами уж точно не уйдёшь, это да.

Пока я растерянно стою около своей сумки, Нелька, вскинувшись, переходит в атаку, к счастью, словесную.

-Чё вылупилась-то, вали отседова, пока цела. Скоко ты нервов мне потрепала, курва, воор… вооб… вообрзить невозможно, блин… Скоко нервов, скоко нервов, мать твою, убью, блин…

Ну всё, понеслась телега в рай, надо же, как Нельку с самого утра развезло. Теперь часа на два такая тягомотина, потом отоспится и опять концерт на всю ночь. И Витька, вон, уже, смотрю, штаны свои расстёгивать нацелился. Да ну на фиг, мне делом заниматься надо, а не очередной раунд отстаивания своих законных прав тут выстаивать. Тем более, что официальных-то прав больше и нет.

Пойду-ка я, действительно, отсюда. Вот, правда, блин, только перед Пал Петровичем зря унижалась. И как только Нелька так быстро узнала, что я уволилась? Надо же, скорость у слухов здесь какая. Правду говорят, что Москва большая деревня...

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Ну что ж, счастливо тебе, Толкушкина. Переночевать-то есть где?

-Пока нету, Лидия Игнатьевна…

-Ну, не найдёшь, приходи, пущу тебя в подсобку, так и быть.

-Спасибо, Лидия Игнатьевна, Вы комендант года!

-Скажешь тоже, Толкушкина, года.

-До свиданья, Лидия Игнатьевна!

-Счастливо, Толкушкина, мужа тебе богатого!

-Спасибо-спасибо-спасибо!

-Ну давай. А то заходи…

Выхожу на залитую жарким августовским солнышком улицу, оборачиваюсь последний раз на знакомые окна. Прощай, мой временный дом, спасибо. Спасибо этому дому, пойдём к другому. В конце концов, жива, здорова, и славно, как мама говорит.

Вот месяц уже здесь живу, а до сих пор так чудно мне, сколько же здесь людей, сколько же людей! Мама родная, всё идут и идут куда-то. А сколько домов-то, домов-то! Без конца и без края... Мне бы сейчас какое тихое местечко найти да мозгами-то и пораскинуть, куда подаваться-то в срочном порядке...

глава 4

Даша.

Далеко не ухожу, сворачиваю в знакомый двор около нашего комбината. Я тут частенько Нелькины загулы пережидала, двор уже как родной прямо стал. Открываю сайт вакансий, кто тут срочно требуется с предоставлением проживания? Так, няня, сиделка, нет, это мне не подходит. К чужим людям жить не пойду, мало ли, что.

Вот на стройку мужчины требуются, как раз с проживанием, а женщины им не требуются. Обидно. Хотя, там, наверное, в вагончиках жить. Да ну. Конечно, в самом крайнем случае, действительно, к Лидии Игнатьевне пойду, но так возвращаться в эту общагу не хочется.

Ведь не зря же говорят, уходя уходи.  Вот и ещё поговорка есть: в одну реку дважды не войдёшь. Правда, здесь смысл совсем другой. Я в детстве всё никак понять не могла, как это, в одну реку дважды не войдёшь, ведь в одну реку можно и сто раз зайти. Помню, как мама мне объясняла, что это иносказательное высказывание и имеется в виду река времени. До сих пор помню своё восхищение красотой и богатством нашего языка...

Ну что ж... Так-так-так-так-так… Куда ж податься-то бедной девушке из маленькой деревеньки, денежки тратить не хотящей? О, требуются санитарки в больницу. Небольшой подмосковный городок, до Москвы, смотрю, по карте и десятка километров не наберётся. Пешком в самом крайнем случае дойти можно. Если на автобус, например, опоздаешь.

Так, про проживание чёт ничего не написано. Что ж, они дурочек чужие задницы мыть на халяву, что ли, хотят найти? Местные-то, наверное, с жильём-то которые, уж, наверное, получше себе работу найти могут, хоть в той же Москве. Чё там, наверное, минут двадцать-двадцать пять на автобусе-то. Это ж разве время? Небось весь этот городок и ездит в Москву на работу в полном составе, пойдут они в местную больницу санитарками, как же.

Вон и в объявлении написано, срочно, мол. Да ещё и за бесплатно, небось. В смысле, за три копейки, однозначно. Поэтому жильё там какое-никакое предоставить должны. Однозначно. Но по телефону этот вопрос, думаю, решать не стоит. Поеду-ка, счастья попытаю.

Так, метро, автобус… Вперёд, Дарья, удачи тебе!

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я стою перед заведующей отделением, всем своим видом выражая великую любовь к мытью чужих задниц, а также полное отсутствие брезгливости к оному занятию. Алевтина Степановна, толстущая тётка с ярким макияжем, смотрит на меня оценивающим взглядом.

-Но ты понимаешь хоть, в чём обязанности младшего медицинского персонала заключаются?

Это она так санитарку, что ли, называет? Младший медицинский персонал, блин.

-То есть, у нас здесь лежачие больные есть, их в чистоте содержать надо.

-Да, я понимаю Вас прекрасно, Алевтина Степановна, я готова.

-Больные у нас в отделении обоих полов, Дарья, то есть, мужчины тоже есть, которых в чистоте содержать надо, -добивает меня Алевтина Степановна. Но я к ответу готова, брезгливую мину держу при себе, мило улыбаюсь, тупо-застенчиво кивая. Чего не сделаешь ради бесплатного жилья в непосредственной близости от Москвы. Многое сделаешь.

-Зарплата у нас небольшая, но зато регулярная, -пытается скрасить три копейки Алевтина Степановна.

-Меня устроит для начала.

-Ну, если тебя всё устраивает, пиши заявление на имя главврача, оформляться будешь. Желательно выйти уже сегодня. Сможешь?

А вот теперь мой ход.

-Смогу, конечно, раз надо, Алевтина Степановна. Только мне жить негде.

Рука Алевтины Степановны, уже протягивающая мне лист линованной бумаги, вырванный из школьной тетрадки, замирает на полпути.

-Но меня устроит любое жильё, могу и в подсобке пожить, -смягчаю неприятное известие я.

-В подсобке? -озадаченно морщит лоб заведующая, -в подсобке не положено.

-Ну, что ж, -нарочито медленно поднимаю свою сумку я.

-Ох, подожди пока.

Алевтина Степановна пару секунд раздумывает, решается, набирает номер, говорит с кем-то, видимо с начальством. Что-то о каких-то медсёстрах, дефиците кадров, палатах, выговорах кому-то за что-то; потом переходит на новенькую девочку без запросов, это про меня, я так понимаю, дальше следует не совсем понятный мне диалог о скученности кадров. А дальше, дальше бинго!

-Ну, тогда мы договорились, Николай Леонтьевич? Поселю её в двенадцатой? А куда они денутся, согласие ещё спрашивать. Так что, медсёстры, интересно, а санитарок я где возьму, Николай Леонтьевич, где? Конечно, Авахова в отпуске, Ольченко заявление написала. Да, конечно, Николай Леонтьевич, конечно, проинструктирую. Хорошо, подпишет, Николай Леонтьевич. Да, до свидания, да, конечно.

Алевтина Степановна поворачивается ко мне с видом королевы, одаривающей милостями очередного вассала.

-Ладно, повезло тебе, Дарья. Поживёшь в палате пока со всеми удобствами. Там ещё девочки у нас временно живут, медсёстры. Так что заселяйся и на смену...

Ура-ура-ура!  Взвалив на плечо свою видавшую виды сумку, я радостно семеню по длинному пахнущему хлоркой больничному коридору за Алевтиной Степановной, могучим кораблём плывущей впереди. Мне хочется прыгать на одной ножке от такой удачи. С первого раза и сразу бинго!

Это только я так умею, Дарья Александровна Толкушкина. Всё правильно просчитано и вот, халявное жильё у меня в кармане! И денежки целы будут, может, ещё и приумножить мои богатства получится. Во всяком случае, тратиться на еду я точно не собираюсь. Больные же едят здесь что-то, верно? Ну и я пристроюсь.

Мне на крайняк и хлеба с чаем хватит, не располнею зато. Олигархи, они худеньких любят, беспомощных и нежных малышек таких, блин. Чтобы защищать и купать в деньгах кого было.

Тем временем Алевтина Степановна с королевским видом заводит меня в моё новое временное жильё.

-Ну что ж, располагайся, Дарья, и бегом ко мне.

Ох ты ж… Ремонт сюда дорогу лет сто назад забыл, конечно. Батюшки, ну и палата, блин. Как бы мне на голову-то штукатурка не упала. Как раз над свободной кроватью и отхлябилась. Наверное, поэтому эту кровать-то не занял никто. Остальные четыре явно хозяек имеют, судя по вещичкам.

глава 5

Даша.

-Да, Дарья, не очень-то ты торопишься, -недовольно кривит ярко накрашенные губы Алевтина Степановна, -бери инвентарь и дуй в двадцатую палату, четвёртая койка.

Инвентарь это небольшая ванночка. Которую под задницы подсовывать, как я понимаю.

-Это… А мыло там, полотенце, -поворачиваюсь к Алевтине Степановне.

-Всё там, на месте. Иди уже, Толкушкина, -отмахивается Алевтина Степановна, щелкая клавишами своего компьютера, -иди, приступай.

Ой, вот ничего мне в жизни так не надо, как того, чтобы эта двадцатая палата женская была. Ой, хоть бы женская! Сейчас, когда дошло до дела, я даже не представляю, как я мужика-то подмывать буду! Ой, мамочки!

Робко открываю дверь в палату с номером двадцать над дверью. Ооох, пронесло! Тётки. Все при деле. Кто-то спит, кто-то что-то жуёт, две женщины переговариваются о чём-то. И по всей палате витает тошный запах того, чем ходят по-большому. Источник запаха худенькая бабулька у окна.

-Нянечка? -спрашивает кто-то, -ну наконец-то. Подмой уже бабушку, а то всё засохло у ней. Что за больница…

На деревянных ногах подхожу к бабульке.

-Ты мне, дочка, водичку-то потеплей сделай, -просит тихим голоском бабулька.

Я не знаю, что мне делать и с чего начать-то.

-Дочка, да вон кувшин у умывальника, и мыло там же, -подсказывают мне женщины.

-Да сначала её-то раздень и под задницу ванночку, -советы раздаются со всех сторон. Советчицы, блин. Сами бы попробовали.

Стягиваю с бабульки простыню. Сильный терпкий запах бьёт мне в лицо. Железная ванночка вылетает у меня из рук, с грохотом прыгая по полу. Едва успеваю добежать до умывальника в углу палаты. Всё то, что я с таким наслаждением только что съела, оказывается в раковине. По палате плывёт запах свежей блевотины, переплетаясь со старым, ну, с тем, что здесь уже был.

-Да твою ж налево! -раздаётся визгливый голос девки, чья кроватка стоит почти вплотную к раковине, -мало нам ароматов было, твою ж мать!

Остальные женщины вразнобой начинают говорить про меня что-то ужасное, бабулька у окна тихо плачет, меня бросает в жар от дикого стыда. Я открываю воду, пытаясь смыть чёртову блевотину, но бывшие яйца резиновой пробкой закупоривают слив. Под аккомпанемент осуждающего гула голосов я судорожно соображаю, что делать.

Вода льётся, грозя перелиться через край чугунной почерневшей раковины. Я пытаюсь завернуть кран, но его заело, старая железяка упорно не собирается сдвигаться ни на миллиметр. Громкий голос девки с ближайшей кроватки бьёт по ушам, а когда на меня кричат, я совсем соображать перестаю.

-Можно потише? -вежливо прошу я девку.

-Потише ей! Наглая какая! Понабирают тут не пойми кого! -увеличивает звук девка, -Ой, женщины, что ж она делает-то! Раковина до краёв уже! Кран-то поверни, дура деревенская!

Но я не могу уже даже попытаться сладить с чёртовой железякой, потому что мои руки дрожат, в голове шумит, мои щёки горят так, что я чувствую, как пульсирует прилившая к ним кровь. Я тупо смотрю, как вода неумолимо подбирается к краям раковины. Вот сейчас, сейчас она перельётся через край и весёленьким ручейком побежит по палате.

Чья-то рука ложится поверх моей дрожащей лапки, аккуратно снимает её с крана и легко закрывает его. В обратную сторону. Я смотрю на дрожащее озерцо в раковине, боясь поднять глаза на своего спасителя.

-Спасибо, Сергей Владленович, а то думали, всё, потонем тут, -о, какой мягкий и прямо сладкий голос у всё той же девицы.

Я догадываюсь, кто это, Сергей Владленович; он стоит совсем рядом, краем глаза я угадываю блеск всё того же фонендоскопа. Но проверять желания нет. Провалилась я и на этой работе. Не поднимая глаз, я обхожу владельца фонендоскопа и выбегаю в коридор.

-А кто убирать будет? -несётся мне вслед слаженный хор. Не знаю я, кто. Точно не я. Мне ещё на автобус до Москвы успеть надо. Потому что в этом городишке вокзала точно нет. А другую ночёвку я на сегодняшнюю ночь уже не найду.

В коридоре довольно пустынно, лишь неторопливо прохаживаются редкие больные. У кого-то забинтованная рука на перевязи, кто-то с трудом шкандыбает на костылях, бережно держа перед собой перебинтованную эластичным бинтом ногу.

Рядом с моей палатой позора гремит ведром пожилая женщина. Я резко останавливаюсь, едва не опрокинув ведро. Женщина вскидывает на меня глаза, явно собираясь осчастливить парочкой ласковых, но я опережаю её, рассыпаясь в извинениях.

-Простите, простите, тётенька, -сквозь слёзы тараторю я.

-Что уж так-то переживаешь-то, не задела, и ладно. Чего несёшься-то, как оглашенная?

-Марь Николавна, разберитесь в двадцатой палате. А ты пойдём, поговорим…

глава 6

Даша

Я, всхлипывая, умываюсь ледяной водой, Сергей Владленович, небрежно прислонившись к косяку двери, терпеливо ждёт; краем глаза я ловлю задумчивый взгляд наглых голубых глаз.

-Может, выйдите, -предлагаю я.

-Чтобы ты устроила вселенский потоп ещё и в душевой?

На это мне ответить нечем. Припозорилась я знатно с этим краном.

-Держи полотенце, -он протягивает мне белое вафельное больничное полотенчико, я вытираюсь, стараясь не думать о том, как ужасно выгляжу; наверняка нос распух, превратившись в небольшую картошку.

Потом я плетусь, как привязанная, за этим, блин, Серёгой, Сергей Владленовичем, то есть. Выгонит, понятное дело.

-Тааак, Дарья Александровна Толкушкина… Восемнадцать лет… Прописка… И что же мы так далеко от дома родного делаем, Дарья Александровна?

-А Вам зачем. Увольняйте. У меня времени нет Вам душу тут раскрывать, -чё я вообще за ним пошла-то, как коза на верёвочке, надо было сразу в палату за вещами и на выход. Вот блин.

-Зачем же сразу увольнять. Нам люди нужны, -вот чего он на меня смотрит так задумчиво. Как будто разглядеть чего-то хочет.

-Серёженчик, Ипполитова из двадцать пятой на завтра готовить? -в ординаторскую, где происходит разбор моих полётов, вплывает девчонка в голубеньком симпатичном костюмчике медсестры, который ей очень идёт.

Девчонка невысокая, с тоненькой перетянутой талией, светлые волосы с золотистым отливом забраны в аккуратный хвост. Ну, волосы-то, уверена, крашеные. Не бывает такого отлива.

Она подходит к этому Сергею и, наклонившись к нему, смотрит зачем-то на экран компьютера, и при этом почти что касается своей грудью его плеча. Вот ведь бесстыжая какая. 

-Журнал прочитать не судьба, Аглая?

-Я просто хотела уточнить, -надо же, ещё и губы обиженно надула. Ты, вообще-то, на работе находишься, краля какая.

-Ипполитова готовь. И пригласи ко мне Марь Николавну. Аглая, ты свободна.

Девчонка вспыхивает, поворачивается, взметнув хвостом, и выбегает, хлопнув дверью. Надо же, страсти какие. Любовница его, наверное.

-Ты полы-то хоть сможешь мыть, Толкушкина? -насмешливо спрашивает меня этот белогвардейский красавчик. Ой, не уволит. Ооох, перенервничала вся прям. Ещё и рассматривает так прям. Аж мурашки пошли.

Но, оно, конечно, я раньше-то таких не видела. Что у нас в деревне-то народу, раз, два и обчёлся. А тех, кто есть, наизусть, можно сказать, знаешь, надоели все хуже горькой редьки.

-Полы, конечно, смогу.

-Не вырвет? -какая у него улыбка... Как у артиста заграничного прямо.

-Не вырвет.

-Уверена, Дарья? -да он что, издевается, что ли?

-Вызывали, Сергей Владленович?

-Проходите, Марь Николавна. Вот девушка Вам на смену. Она уборщицей, Вы нянечкой. Но чтоб без жалоб.

-Больше не повторится, Сергей Владленович, -женщина явно рада перемене своего рода деятельности, расплывается в угодливой улыбке. Не очень приятная тётка, если честно.

 -Идите, Марь Николаевна.

Я встаю, собираясь уходить вслед за тёткой, но меня, оказывается, никто не отпускал.

-Куда, Дарья? Тебе ещё экзамен сдавать. На профпригодность, -и опять улыбается. Нет, он точно издевается.

-Какой ещё экзамен?

-Я должен убедиться, Дарья, что ты умеешь пользоваться больничным оборудованием.

-Ведром с тряпкой, что ли?

-Краном с водой, Дарья Александровна, краном. Покажи мне, как ты это делаешь, -и кивает на раковину с краном в углу.

Меня опять заливает душной краской, даже дышать становится труднее. Вот сволочь, а. Пользуется своим служебным положением и моим безвыходным и развлекается за мой счёт. Что ж он думает, у нас в деревне воду только из колодца, что ли, брали. Но, по правде-то говоря, в основном, конечно, из колодца, но в школе у нас водопровод был.

Правда, когда наш слесарь дядь Митя его монтировал, он там намудрил чего-то, и наш кран в туалете для девочек открывался как раз наоборот, не так, как положено. На дядь Митю наш директор Ольга Павловна долго ругалась тогда, но дядь Митя оправдывался тем, что был недокомплект и он поставил, что нашёл. Вот я и привыкла. Потом-то, уже в Москве, переучилась, конечно.

-Ну, Дарья Александровна, смелее, смелее, -вот, блин, у меня сейчас руки дрожать начнут. Чего он стал-то так близко. И пахнет от него так приятно, совсем не больницей, а чем-то таким, от чего аж голова кружится начинает. 

Ладно, пора уже кончать с цирком этим. Да что ж теперь этот проклятый кран не открывается ни фига!

-Не в эту сторону, Даша, не в эту… -мои пальцы обхватывает тёплая сильная рука и мы вместе поворачиваем проклятый кран. В обратную сторону.

Чувствую себя полной идиоткой. А он наклонился почти к самому моему лицу и говорит мне ещё что-то. Но я почему-то не могу разобрать слов. Громко хлопнула дверь. Опять Аглая эта. Что за имя такое, сейчас так не называют никого. Сверкнула глазами, хвостом своим мотнула и вылетела, как ошпаренная. Чего приходила, спрашивается.

-Теперь понятно, Даша? -да ничего мне не понятно, кроме того, что бабник ты знатный. Надо же, как голову заморочил, аж в жар кинуло.

Киваю головой, в горле-то совсем пересохло чего-то, разворачиваюсь и вылетаю из ординаторской этой, ничего перед собой не видя.

-О, какая лапка! Куда мы так торопимся? -я даже не удивляюсь, что с размаху налетела на какого-то мужика в белом халате. Тоже врач, понятно. У мужика аккуратная чёрная бородка, очки в роговой оправе, крупный нос. Фу, противный какой-то. Придерживает меня ещё так нагло за локти и к себе прижать норовит. Отскакиваю от противного мужика и, не отвечая, несусь прочь.

-Какие у нас кадры… -слышу вдогонку. Вот блин. Скорее бы стать женой олигарха. Наверное, тогда с охраной ходить буду, а охрана эта будет мне путь расчищать...

-Ну, смотри, Дарья, вот здесь надо как следует всё расчищать, тут проверяют, а здесь можешь так тряпкой пройтись. Палаты я помыла сегодня, тебе коридор остался, ординаторскую, все кабинеты, подсобки, комнату отдыха.

глава 7

Даша.

Я вдыхаю полной грудью свежий вечерний воздух тихого подмосковного городка. Только сейчас понимаю, что первый раз за всё время моей жизни в Москве я просто гуляю, ни о чём особенно не думая и наконец-то  не беспокоясь ни о том, что ждёт меня дома, в этой ужасной общаге домостроительного комбината, ни о том, как я выдержу очередной жуткий рабочий день всё на том же комбинате.

Я начинаю тихо радоваться тому, как всё же удачно у меня получилось с этой больничкой, тому, что наконец-то я спокойно высплюсь сегодня, что завтра у меня смена с обеда… Хорошо… Я даже начинаю испытывать что-то вроде благодарности к Пал Петровичу за такие благоприятные изменения в моей жизни.

Городок, куда занесло меня волей случая, напоминает наш райцентр. Такие же старые кирпичные пятиэтажки с яркими жёлтыми газовыми трубами у подъездов, зелёные палисадники, большие неухоженные дворы, тоже все в зелени.

Уже довольно поздно и народу на улицах почти нет. При этом я бы не сказала, что улицы так уж хорошо освещены. Но Машка говорит, что городок спокойный, ни на какие эксцессы они с девчонками ни разу не нарывались. Машка вообще болтает всю дорогу как нанятая.

В основном почему-то про Серёгу. И что хирург он чуть ли не лучший по области, и что сам главврач к нему прислушивается, и что, если бы не он, так половина народа точно давно бы разбежалась, потому как Алевтина Степановна сама-то хорошо живёт, а другим не даёт, и прочую такую же лабудень.

Но мне из всего этого интересно только то, что раз у этого Серёги такой авторитет, то место уборщицы точно за мной. А большего мне на ближайшие две недели и не надо. Всё-таки умею я, Дарья Толкушкина, в жизни устраиваться, умею.

Ночной клуб ещё издали призывно светит разноцветными огнями и зазывает музыкой, доносящейся из распахнутых дверей. На площадке у приземистого здания клуба снуют туда-сюда легковушки, курят какие-то парни.

-О, смотри, Даш, движуха какая сегодня! Может, даже московские мальчики приехали!

Ну понятно с Машкой всё. Тоже цель замуж выйти. Желательно за москвича с квартирой. Хотя с Машкиной внешностью это вряд ли. Ей какого-нибудь завалященького искать надо. Из тех, у кого на ночные клубы денег нет. Это ведь для девушек вход бесплатный, а вообще сюда входной билет ого-го сколько стоит. Да и коктейли всякие, Машка говорит, тоже будь здоров сколько.

Так что простой работяга сюда точно не пойдёт. Но и олигарха здесь не встретишь. Машины не те около этого заведения стоят. Так, придонный слой какой-то.  Так что смело, Дарья, можешь просто расслабиться и отдохнуть от трудов своих тяжких. Я танцевать страсть как люблю, ни одной дискотеки в нашей школе не пропускала. А ещё у нас кружок танцевальный был, я и там первая была.

Жалко только, вести этот кружок часто некому было. Только назначат какую-никакую молодую учительницу, как она уж из деревни-то нашей и сбежала. Не задерживались в нашей школе молодые учительницы, не хотели молодость свою хоронить в деревне нашей. Но всё, что могла, я уж от них переняла. 

Так что в гостеприимно распахнутые дверки входим смело. А чего бояться-то, не съедят же меня, в самом деле. А то, что я в первый раз порог ночного клуба переступаю, так это на лбу у меня не написано…

глава 8

Даша

-Дашка, ну чего ты застыла, как засватанная? Пошли к девчонкам!

-Не, я лучше тут постою…

Ужас какой… Темень здесь какая… Громыхает-то как… Аж уши заболели. Дым какой-то сладковатый… Ой, батюшки, да это ж наркота, наверное! Я читала, запах-то сладковатый у ней. Страсть какая. И пьяные все, по-моему, здесь.

Конечно, вон, в углу-то, где барная стойка, не протолкнёшься, бармен только и успевает наливать-то. Ведь не сок же они тут хлещут-то все… Ох… Кто пьёт, кто танцует, кто просто ходит, шатается. А танцуют-то развратно как. Ой, прям по всем местам девок лапают. Они б уже и сношались бы прям здеся.

Ой, вон уже и пошла парочка вглубь коридора куда-то. Хотя ясно, куда и зачем. Вон он как руку на заднице-то у ней держит. Прям чуть ли не в трусы при всех лезет-то. Да что ж это за разврат-то тут везде процветает. Махровым цветом, как моя мама скажет. Понимаю теперь, почему мама так меня отпускать боялась. Тут, действительно, оглянуться не успеешь, уже пользованная.

-Ооо… Какая кукляшечка… Пойдём потанцуем, лапуль?

Батюшки, козёл какой! Ещё и за руку-то как схватил, и тащит прямо, не вывернешься. Что ж делать-то?

-Пойдём, лапуль, курни для бодрости… Ах ты ж, дрянь!

Ну, руку ослабил, и хорошо, теперь ноги в руки и дёру отседова, Толкушкина! И, главное, хоть бы кто вступился! Нет, видно же было, что против воли он меня тянет-то. Но, с другой стороны, на то, что я ему под колено носком туфли заехала, тоже всем плевать. А что мне делать-то оставалось, если добром-то не отпускал, гад. И ещё и сигарету вонючую в рот совал, урод. Хорошо ещё, что у меня туфли с металлическими набоечками. Папа делал, чтобы не снашивались подольше. Так что нормально я ему под колено-то заехала…

Аааа, догнал, гад, аааа, в машину тащит…

-Аааа!!! Помогите, люди добрые! Аааа!!!

Ой, по морде ему звезданул кто-то…

-Давай, соберись, Толкушкина, быстро, быстро валим…

-Ой, Вы его что, убили, Сергей Владленович?

-Очнётся через пару минут. Через которые желательно нам быть подальше…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Проходи, Толкушкина, не стесняйся, чувствуй себя как дома…

-И не забывать, что в гостях?

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Ну и что ты трясёшься вся, Дашенька… Всё хорошо… Всё хорошо… Иди сюда… Ну вот… Всего меня слезами вымочила… Какие слёзы у тебя солёные… И сладкие одновременно… Хорошая девочка какая… Не бойся, не трону тебя… Поцелую тебя только…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Мы дома у Сергея Владле…, то есть, у Серёжи. У Серёги… Он, оказывается, вовсе не случайно около клуба оказался. Говорит, на работе задержался, увидел, что мы с Машкой на ночь глядя куда-то намылились, и решил проверить на всякий случай.

Вот и проверил… Опозорилась я, конечно, перед ним очередной раз. Вон, уже Дашей-непутяшей обзывает… Обзывает и по волосам гладит. Хорошо, что я голову-то помыла, догадалась. Вон, он запах волос прям вдыхает. И стоим с ним близко-близко. Он обнял меня и слёзы с моих щёк сцеловывает. Ну конечно, я разревелась, а кто бы не разревелся-то на моём месте…

Он гладит меня тихонько, я решилась и тоже его шею обхватила, не знаю, почему, просто захотела. Он сначала лицо моё целовал и волосы, а потом вдруг прямо в губы… Я до этого не целовалась ни с кем и не знала, как это необыкновенно; про всё на свете забыла, и про клуб этот дурацкий, и про всё вообще, где я, что я…

Только один этот Серёга и остался. И поцелуи его, от которых в жар бросило, и захотелось прижаться к нему всем телом, и ещё чего-то захотелось, чего в моей жизни никогда до этого не было. И хочется рукам его таким тёплым всю себя подставить, чтобы гладил и целовал меня везде. Хочется футболку с него снять, хочется к голой коже прислониться.

И целуемся уже просто как бешеные, и язык его во рту у меня, и переплетаются языки наши просто как две гадюки по весне, честное слово. Я видела раз гадюк-то этих, прямо у нас в огороде и переплелись они тогда, как языки наши сейчас. Папа мой тогда кокнул гадюк-то этих и в лес подальше отнёс, сказал ещё, что змеят нам только в огороде не хватало.

А я уже и сама извиваюсь как эта, как бесстыжая совсем, и трусь сама об него всем телом. Да батюшки, что я делаю-то? И остановиться не могу. Кажется, если остановлюсь, то умру на месте прямо. Ой, да как же это получилось, что я без лифчика осталась-то? Да что же он делает-то губами, руками, ааах, умру я сейчас на месте прямо…

Как мы на диване-то оказались, мы же на кухне были…

И он без футболки уже… Как же это приятно, когда кожа к коже, не передать даже…

Ооох… Рука его где… Нельзя же там… Аааах… Ещё делает так пусть, ещё…

-Ну, малышка, ты мне так руку сейчас сломаешь ножками своими. Давай, давай джинсики расстегнём, давай, маленькая… Что у нас за замочек такой секретный… Аааа! Дарья! Что в замке у тебя?

-Ой. Серёж… У тебя перекись есть? Давай полью…

-Не надо ничего, добрая ты наша… Зачем опять булавку эту богатырскую застёгиваешь, а, Дарья? Сама теперь раздевайся, вину свою заглаживать будешь.

-Как это?

-Ах-ха-ха! Так это, Дарья Александровна, по полной программе вину заглаживать будешь. Смотри, как твоя булавка палец пропорола. А мне оперировать завтра, между прочим.

-Где перекись-то у тебя, Серёж?

-К чёрту перекись, иди сюда… Чего ты тут намудрила, давай расстегнём… Ты чего, Даш? Почему руку держишь? Ну, сама расстегни. Дашунь… Иди сюда. Что такое, маленькая, что?

-Я так буду…

-Ха-ха-ха! Как так ты будешь, Даш? Ну всё, не смешно уже. Иди сюда… Дай ручку свою. Видишь, как он тебя хочет… А ты: «так буду»…

-Серёж… Я не хочу это… Я только с мужем этим буду…

-Не понял… Ты девочка, что ли?

Ой, блин, да что ж это такое-то! Что же он думал-то, кто я, шалава, что ли? Да, так и подумал. Сама виновата, конечно. Что нашло-то на меня? Одурела совсем. Сейчас только булавка меня и спасла. Честь мою девичью. Дороже которой ничего у девушки нету…

глава 9

Даша

Докатилась ты, Дарья, с мужчиной уже спишь. Который тебе не только не муж, а и становиться им не собирается. Обидно, конечно. Хотя я бы за него и сама не пошла. Зачем мне бабник… И не олигарх ни разу… Но спать с ним приятно. Хорошо так. От него почему-то молоком парным пахнет, от дыхания его. Обнял меня и спит себе, в ус не дует.

Хотя и говорил, что в таком перевозбуждённом состоянии ни за что не уснёт… А не сплю я. Хотя и мечтала выспаться… Правда, в одежде не очень-то поспишь. Джинсы-то я так и не сняла, конечно. Ещё и футболку одела. На всякий случай. Но Серёга сказал, что девочка-припевочка ему и самому не нужна. Возни больше, чем удовольствия. Так и сказал. Ну и ладно. Ну и хорошо…

Допытывался всё, каков, мол, твой, Дарья, идеал будущего мужа. Я сначала отпиралась, а потом всё же раскрыла мечту свою. Ну, про олигарха. Так он полночи хохотал, наверное. Совсем прям обидно стало.

Ой, будильник… Как быстро ночь прошла…

-Спи, Дашенька, дверь потом захлопнешь и всё. Спи…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Ой, солнце вовсю уже! Ну и спать же ты, Дарья… Так, надо подубраться здесь и поесть приготовить. Девушка я или нет?

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Ну всё. Ночлег я полностью отработала. Убралась, борщ и котлеты приготовила. Придёт Серёга, пускай посмотрит, какая я хозяюшка. Сейчас сама поем свеженького, да пойду уже, пора. Хорошая у Серёги кухня какая. Светлая, и вид хороший, весёлый, прямо на дорогу.

Только я расположилась в кои-то веки поесть нормально, как в замке завошкался ключ. Что-то рано для Серёги.

О, а это и не Серёга…

Ой. Краля какая. Дааа... Теперь понятно, почему на мне он жениться не готов. Конечно. Красавица какая. Ухоженная вся. И смотрит на меня как на вошь.

-Ты новенькая прислуга? О, ты ещё и кухарка! Наконец-то у нас повариха будет.

Блин, щебечет и щебечет. Противная какая.

-Налей-ка мне супчика, милочка. А это убери. Мы с прислугой за одним столом не едим.

-Садитесь, пожалуйста. Извините.

Конечно, я налила ей своего фирменного борщика. Вот сметаны не положила, просто у Серёги её не было. А когда эта краля, довольная, уселась, я эту тарелочку аккуратно на башку ей и опрокинула. Ну а потом, как и всегда в этом городишке, ноги в руки и прочь отседова. Хорошо, что я уже одета была. Так что шансов догнать и отомстить у этой красавицы не было. Да даже и догнала бы. Уж ей-то я бы по мордам надавала…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-О, Дашка! Ты где была? Склеила, что ли, кого вчера? Кстати, познакомься, это Аглая, Настя, Иринка.

-Да, ну и шустрая ты, Даша, -кривит губы уже знакомая мне Аглая, -Не успела заселиться, уже дома не ночуешь.

-Не обращай внимания, Даш, Аглайка просто завидует, -утешает меня добродушная пухленькая блондинка Иринка.

-Ой, насмешила. Чему завидовать-то? Ни кожи, ни рожи, только и умеет, что шалавиться, -не успокаивается Аглая.

-От шалавки слышу, -отбриваю нахалку я.

-Опоздаешь, Аглая. Хватит на других зло срывать. Даша вообще ни при чём, что тебя Серёга бросил. Тебя предупреждали, что он бабник, вообще-то, -защищает меня верная Машутка.

-Ага, ни при чём она! Прямо на моих глазах к нему вчера клеилась.

-Да сколько можно уже, Аглая! -не выдерживает Настя, высокая симпатичная брюнетка, -он же тебя неделю назад бросил-то! Дашки тут и близко ещё не было! Если уж на то пошло, это тебе Светке из урологии претензии предъявлять надо. Они, кстати, сегодня утречком закрывались в душе на Светкином этаже. Он там всё равно не работает.

-А что, раньше про Светку сказать не могли? Подруги называется…

-Расстраивать тебя не хотели. Да и вообще, какой смысл. На Светке-то он тоже жениться не собирается, поматросит и бросит. Так что успокойся и не порть нам климат в доме, -вот ведь рассудительная какая Иринка эта. Хорошая девочка.

-Ну чё, кого склеила-то, Даш? -любопытствует Машка. Сейчас, так я ей и доложилася, где была, да что делала.

-Да никого. У меня тётя тут живёт, к ней и ходила.

-Теперь это называется тётя…

-Дура ты, Аглая, и не лечишься. А будешь меня позорить, я тебе космы-то и повыдергаю.

-Ой, девочки, какую-то бешеную к нам подселили.

-Так. Я тебя предупреждала?

-Так, девчонки, успокоились. А тебе, Аглая, сейчас точно попадёт. Николай Прокофьич уже спрашивал, где ты гуляешь. Не обращай на неё внимания, Даш. Она в великой печали. Боится, что залетела, -вслед ушедшей Аглае просвещает меня Иринка.

-Ой, -вся моя злость сразу проходит, -бедная… Как же она одна с ребёночком будет…

-Никак. Аборт сделает, если что.

Ужас какой. Хорошо, что у меня хватило ума не оступиться. Вернее, не у меня. А у моей булавки. Хоть и неодушевлённый предмет, а умней своей хозяйки оказался…

глава 10

Даша

Я драю полы всё в том же больничном коридоре. На мне тёмно-синий немного великоватый халат уборщицы, на голове косынка того же унылого цвета. Наверное поэтому на меня никто не обращает особого внимания, ни редкие больные, из тех, кто в состоянии выползти из палаты и медленно прогуляться на просторах коридора, ни не менее редкие посетители этих больных.

Ни эффектная блондинка, процокавшая на ярко-красных каблуках, едва не задев моё ведро с грязной водой. Хотя с этой фифочкой мы в некотором смысле знакомы. А мой фирменный борщик знаком с ней тесно, скажем так. Чувствую себя Дашей-невидимкой с ведром этим.

И вообще я как-то уже привыкла к этой работе, успокаивает даже как-то бесконечное елозенье тряпкой. Наверное, работа уборщицы это моё. Если ненадолго.

-Дарья Александровна, можно Вас на минуточку? -вот тебе и невидимка.

Вот блин, вцепился и тащит прям куда-то. Кто? Серёженька, конечно, кто же ещё.

-Мы куда, Сергей Владленович?

-Недалеко, Дарья Александровна, хочу Вам кое-что показать…

Интересно уже прямо, что ж я не видела всё в том же душе, где я умывалась только вчера? В присутствии всё того же Серёги. Ой, блин, и защёлку задвинул. И притиснул меня к холодной кафельной стенке, и целует меня опять так, что подгибаются ноги. Ой, а охранной булавки со мной нету! И рука его опять там, где нельзя!

-Какая ты хулиганка оказывается, Дашенька… Сейчас наказывать тебя будем…

Не знаю даже, как вывернулась-то, но от него убежишь разве, за руку схватил и опять к себе тянет, и опять шепчет глупости какие-то, от которых в жар бросает. Спас меня мобильник, что в кармане его зазвонил.

-Да, сейчас иду… Повезло тебе, Дарья. Откладывается твоё наказание…

-Она меня служанкой назвала…

-Служанкой? Тебя?

-Кого ж ещё…

-Тогда отменяем наказание твоё… Дашааа… Пойдёшь сегодня в кино со мной? В качестве моральной компенсации. За служанку.

-Не пойду… Ты опять вот это будешь…

-Не буду. Если сама не попросишь.

-Вот ещё.

-Пойдёшь? Сегодня мультик про Мулан в ДК нашем. Тебе понравится…

глава 11

Даша

-Ты куда, Даш?

-Погуляю пойду.

-Придёшь сегодня или опять к тёте своей пойдёшь?

-Приду, конечно.

-Даааш… -замялась Иринка, -ты понимаешь, тут такое дело, ну, совпало так, у девчонок дежурства у всех сегодня. Одна ты, получается, остаёшься. Ну, -покраснела Иришка, -и я… Даш, а ты можешь сегодня у тёти переночевать, короче?

Да что ж это такое. И Ирка эта туда же. Нормальная же девчонка на вид.

-Даш, ты не подумай чего… Просто так получается, у меня парень всего на один день приезжает. Ну, проездом…

-Ир. Я могу в коридоре посидеть, пока, ну, пока вы это… Ну, хочешь, до двенадцати посижу… Просто у, гм, тёти мне неудобно так часто. Тем более, что тётя, гм, двоюродная…

Да уж. Тем более, что и тёти-то у меня здесь никакой сроду не было. Но Иришка эта защищала меня всё-таки. Кофту вон возьму с собой, да и прикорну в коридоре, подумаешь, тем более что не на всю же ночь…

Решилась я с Серёгой в кино пойти. Ну а что, я, если честно, в настоящем кино и не была ни разика. В деревне у нас крутили иногда в школе, но это совсем не то. А тут… Экран здоровенный, видно всё… Я даже про Серёгу забыла, так увлеклась. Хотя Серёга всё кино меня за руку держал.

-Даш, пойдём, борща твоего поедим…

-А ты не будешь то…

-Только если сама попросишь…

-Не попрошу…

Так и получилось, что и сегодня вечером мы с Серёгой сидим на его кухне, едим мой фирменный борщик и пьём чай с тортом, словно самая обычная молодая семья. А потом смотрим второй фильм всё про ту же Мулан на огромном экране Серёгиного телевизора.

Всё-таки как здесь по-другому всё. У нас в деревне и телевизоров-то ни у кого таких не было. Здоровый такой и, что больше всего меня поразило, плоский. Надо же, до чего, действительно, наука дошла. И техника. Но виду я, конечно, не подаю, что первый раз такие чудеса вижу.

Меня первое время в Москве многие вещи, для других обычные, поражали. А метро я вообще боялась сначала. Но быстро привыкла. Так что и эти все финтифлюшки освою со временем, ничего сложного в обращении с ними нет. Смартфон же я освоила, который мне папа перед отъездом подарил. Вот это действительно трудно было, чуть с ума не сошла. А теперь только так по интернету лажу.

Дома-то у нас с братом стационарный компьютер был. Но у него постоянно интернет пропадал. А когда не пропадал, мы вечно дрались за компьютер этот. А сейчас красота, конечно. Даже фильмы смотреть можно. Мелковато, правда, но я привыкла. Но, конечно, по Серёгиному телику совсем другое дело, даже лучше, чем в кино.

В кино ведь только за руку он меня держал, а сейчас обнял и в волосы целует. Он, мне кажется, и кино-то не смотрит. Только на меня. Но тут мне стыдиться нечего, в плане внешности у меня проблем нет. Я и в нашем драмкружке в школе всегда только принцесс играла. Так что пусть любуется на мою красоту. Пока я за олигарха замуж не вышла.

Но мне нравится, как он смотрит на меня. Искорки в его глазах нравятся. И на губы его смотреть тоже нравится. Красивый всё же парень, как ни крути. Хотя и опасный для меня, для чести моей девичьей. Но ведь просто от поцелуя я честь не утеряю. И ещё от одного. И ещё…

А то, что у меня у самой дыхание срывается, будто я стометровку пробежала, так это же просто объясняется. В момент поцелуя дыхание-то задерживаешь, вот и дышишь потом как загнанная курица. Перед тем, как башку ей откручивают. И опять я к нему прижимаюсь как последняя просто. Да что же это такое, опомнись, Дарья!

-Всё, Серёж, двенадцать уже, мне домой пора…

-Дашенька, я же не делаю ничего из того, что ты запретила…

-Ну и что. Мне всё равно пора. И вообще. Зачем тебе это, ну, без этого…

-Дашенька… Спустить в кого у меня и без тебя есть.

Ой, прям чувствую, как красная стала вся. Как можно о таких вещах так говорить вообще.

-Ну, а я-то тебе для чего… Жениться, сам сказал, не собираешься… Для чего тогда-то?

-Просто поговорить с тобой. Узнать интересно, как же такая девочка олигарха окрутить собирается…

Говорит, а сам смеётся. Вот что смешно ему всё? Так и буду я ему секреты свои раскрывать. Тем более, что и сама не знаю, как я окручивать буду. Мне почему-то кажется, что главное, это найти подходящего олигарха, познакомиться, а дальше я уж что-нибудь, да придумаю. Не зря же я школу с золотой медалью закончила, соображаловка-то работает, как папа мой говорит.

И вообще, не нравится мне моя реакция на Серёгу этого. Почему мне уже самой его попросить хочется, чтобы делал он всё, что хочет, почему? Не могла же я в него влюбиться ни с того ни с сего…

глава 12

Даша

Дааа, в больнице, наверное, никогда не спят. Вроде ночь, а в приёмном покое жизнь кипит.

-Сергей Владленович, можно Вас на минуточку…

Ну вот, что значит врач. Не успел появиться в пределах больницы, уже сразу без него и никак. Хотя этот ваш Сергей Владленович девушку провожал, между прочим. Меня. Да и у нас на этаже оживлённенько что-то. Аглайка со своей тележкой с медикаментами громыхает, доктор этот носатый с озабоченным видом рассекает.

Как там у нас-то, Иринка пустит хоть или ещё не наобщалась с парнем своим. Стучу тихонько, не хотелось бы весь кайф им обломать, как Серёга выразился.  

Серёга уговаривал меня на ночь остаться. Но нет. Если бы я осталась, свершилось, свершилось бы непоправимое, чувствую это каждой клеткой своего несчастного тела, слишком на этого Серёгу реагирующего.

Так, вроде не отзывается на мой стук никто, и темно у нас, в палате нашей. Но нет, всхлипывает кто-то.

-Ириш… Ты чего, Ириш? Не пришёл, что ли, парень-то твой?

Чего это, правда, с ней? Подушку зажала зубами и плачет, слезьми заливается.

-Ириш… Ну чего с тобой приключилось-то? На, водички попей.

-Смешная ты, Дашка. Мне бы водки сейчас, а ты с водичкой своей… -но воду попила, надо же, как зубы стучат у ней, страсть какая.

-Ир, может мне успокоительного у Аглайки попросить, вон, она не спит, по коридору носится…

-Она носится, потому что мэрского сыночка после драки привезли, вот все и стоят на ушах… -всхлипывает Иринка.

-Тут, я заметила, город неспокойный какой-то, -поддерживаю разговор, чтобы хоть немного Иринку отвлечь от горестей её.

-Дурацкий город и люди в нём дурацкие, -плачет Иринка, -все наполучали квартиры и живут себе припеваючи, а тут как собака в больничной палате уже полгода живёшь. Прикинь, Дашка, полгода, считай, в больнице лежу. Кому сказать стыдно, где я живу.

-Ну да, в больнице тоскливенько жить, конечно. Обстановка скорби такая.

-Вот именно. Скорби. И ведь просвета, Дашка, нету никакого. Когда устраивалась, обещали общагу дать нормальную, семейного типа, я и польстилась, а теперь говорят, мест там нету, здесь живите пока.

-Ир, ну, может тебе в другое место какое устроиться? Специальность у тебя есть. Ну, раз здесь-то обманщики такие.

-Хотела сначала. А потом Гришку встретила. Он местный. Из-за него только и мучилась на работе этой. А он сначала-то ужом увивался, пока не дала ему, дураааа…

-Чего ты дала-то ему, Иринка, что убиваешься сейчас так? Денег, что ли, много? А он, гад, не отдаёт теперь? А ты, небось, и расписку-то не взяла, доверилась…

-Ах-ха-ха… Дашка… Ха-ха-ха!

Ну вот, теперь у неё натуральная истерика началась. Успокоила, называется. И чего я такого сказала-то. По щекам её, что ли, треснуть, я читала в книжке одной, что это самое верное средство от истерик-то. Главное, чтобы она мне сдачи давать не вздумала.

-Ох, спасибо, Даш. Дай воды ещё… -отлегло прямо. Получилось… Молодец, Дарья, из любого положения выход найдёшь. Всё-таки ума у меня палата, чего скромничать-то. Вон, без медицинского образования, а человека в чувство привела.

-Ты умойся, Ир, умойся, холодная вода, знаешь, как помогает. Хорошо, что у нас в палате рукомойник есть и не увидит тебя никто в виде таком. Тушь-то у тебя, глянь, как размазалась…  Умывайся, а я за кипятком сбегаю, чай попьём…

Да что сегодня такое-то… Везут на каталке кого-то. Громыхает каталка-то как, мёртвого разбудить может. Но тот, кто на каталке, не слышит ничего. Глаза закрыл, да и открыл бы, не увидел ничего. Заплыли глаза-то, половина лица синяя, заплывшая.

Страсть какая, такого во сне, действительно, увидишь, оборёшься. Ой! Глаза открыл! И мне подмигнул! Я аж чайник с кипятком чуть не выронила! И дальше повезли его, сердешного. Я даже перекрестилась от испуга, хотя верующей меня не назовёшь.

-Иришка, какого избитого я сейчас видела…

-Так это и есть сын мэра нашего. Наваляли ему, говорят, московские, не поделили они в клубе чего-то… Ты, Дашка, тоже, пойдёшь к нему в палату убираться, дверь-то, смотри, не закрывай. А то ему Аглайка операционное поле брила, так он ей под  халат залез, гад. Аглайка по итогу чуть его же и не порезала. Рука-то дрогнула.

-Как это. Какое операционное поле…

-Какое-какое… Около гениталий которое… Аглайка говорит, у него прям сразу встал, хоть и сам полуживой валялся.

-Фу, гадость какая, брить прям там.

-А что ты хотела, работа такая. Всем бреем, кого на операцию. Хорошо, Николай Дормидонтыч там рядом был, а то ещё неизвестно, чем бы дело кончилось.

-Да как это, Ир, там же другие мужики есть, в палате-то.

-Я же объясняю, Дашка, это сын мэра. Он один в палате лежит. Завтра-то он очухается, и неизвестно, чего выкинет. Ему ж ни за что ничего не будет, сама понимаешь. Так что аккуратнее там полы мой, а то намоешь себе в подол чего-нибудь.

-Работа у вас, конечно, Ир, не каждый сможет.

-Конечно, не каждый. Ещё и живём в скотских условиях, сама видишь. Вот и сегодня…

-Ой, ну не плачь уже, Ир. Не пришёл, что ли, парень-то твой?

-Пришёл… Только то одна в палату зайдёт, то другая. Всем чего-то срочно надо. Ну, Гришка и сказал, что ему это надоело всё и нам надо перерыв в отношениях сделать. Послал, короче, подальше, как своё получил… А сначала даже на женитьбу намекал. А теперь говорит, что его мать никогда в свою квартиру лимиту не пустит.

-А кто это, лимита, Ир?

-Кто-кто… Мы с тобой, Даш, лимита и есть.

-Как это, Ир…

-Да так это. С нами только переспать каждый рад. А как жениться, они лучше местных найдут, с квартирами. А идеальный вариант для них это москвички. С квартирами московскими. Вот и Гришка мой. Нашёл себе, видать, поперспективнее кого.

-Ну почему сразу нашёл…

-Потому что не голодный он был, Даш… Видно же, когда у мужика баба была недавно…

глава 13

Даша

-Чёй-то ты, Дашка, прям как на войну собираешься? -зевающая, уставшая после дежурства Машка с удивлением наблюдает, как я рассовываю по карманам своего уборщицкого халата газовый баллончик, и, немного подумав, кладу небольшой перочинный ножик.

-Отбиваться буду.

-Ха-ха-ха! От кого, Даш?

-Ну а что, бабахнет кто-нибудь гипсом, и нет нашей Дашки! -веселится Настя.

-Всё правильно Дашка делает, -неожиданно вступается за меня Аглая, -вы просто не знаете, кто к нам ночью на этаж заселился. Меня, когда сейчас кровь у него брала, опять за все места, гад, облапал. Так что, повезло, тебе, Ирка, с пациентом. Не знаю, как ты уколы ему делать будешь, придурку этому озабоченному. Ой, девчонки! Поздравьте меня!

-Чё, обошлось?

-Обошлось!

Ничего не поняла, о чём они, но Аглая весёлая и даже ко мне больше не цепляется.

-Так кого заселили-то? -не успокаивается Машка.

-Сынка мэрского придурочного заселили.

-Подождите, девчонки, так это ж хорошо! Когда ещё такая возможность сына самого мэра склеить представится! -загорается Настя.

-Ты, Настюх, дура, что ль, совсем? Он ноги об тебя вытрет, да и всё. Склеишь ты его, как же. Скажи ещё, замуж за него выйдешь и в мэрском особняке жить будешь. Я вон тоже думала, что я Кольку склеила. У него отец, между прочим, шишка в администрации. И что? Как до дела дошло, он знать меня не знает, гад. Хорошо, что обошлось.

-Ир, чего у неё обошлось-то? -спрашиваю тихонько Иришку, с которой мы идём по больничному коридору каждая на свой пост, так сказать. Иришка к своим шприцам, а я к ведру с тряпкой.

-А, дела эти пришли…

-И чего она так радуется-то?

-Как чего? Не беременная, вот и радуется. Я чёт не пойму, Дашка, ты что, девочка ещё, что ли? -Иринка аж застыла посередь коридора в удивлении.

-Ну, а чего такого-то…

-Не, ну ты и даёшь… Как ты умудрилась-то?

-Ну, не знаю. У нас в деревне и не с кем было это самое. Ир, а я не пойму чего-то, а от кого у Аглайки обошлось? То про Сергея Владленовича вроде говорила, а теперь про Кольку какого-то…

-А, да это когда Серёга её бросил, она с этим Колькой и закрутила назло Серёге. А Серёге плевать, за ним Светка из урологии давно бегала, вот и заменила Аглайку. Но и Светка для него так, спустить при необходимости. К нему тут знаешь, какая приходила. Вся из себя. Так что Светка тоже обломится. Я ж говорю тебе, Дашка, на таких, как мы не женятся, на бесприданницах.

-Ну интересно ты тоже рассуждаешь, Ир. Что же нам теперь, старыми девами помирать, что ли, если…

-И чего мы тут стоим, лясы точим? У тебя работы нет, Кривошеенко? А ты, Толкушкина, смена началась давно, а у тебя коридор не мыт. После коридора, Дарья, четвёртую помоешь, помоешь с особой тщательностью. У нас там важный пациент лежит. И навестить его сам мэр города придёт. Так что, чтоб ни пылинки, Толкушкина. И в коридоре тоже. Не подведи.

-Не подведу, Алевтина Степановна, -бормочу я вслед белому кораблю, по-хозяйски рассекающему серые просторы коридора…

глава 14

Даша

Да, грязновата вода уже, конечно. И то, весь коридор вымыла. Да ну, не буду менять. Ради урода какого-то, который к Аглайке приставал ещё. И Ангелина Степановна ещё так по-командирски, как будто я раба какая. Так, дверь-то надо открытой оставить.

Ой, блин, дверь самозакрывающаяся оказалась. Вернее сказать, её закрыл важный пациент нашего этажа. Ой, страшный-то какой! Ещё страшнее, чем когда на каталке его везли. Стоит, костылём дверь припёр и на меня глазами своими заплывшими смотрит. И когда успел-то к двери прискакать? Как сторожил, прям.

-Ну и чего стоишь, глазами лупаешь? Быстро отсосала.

Чего? Это чего это страшилище говорит-то такое? И дверь загородил, не выберешься. И палата в самом конце коридора, могут и не услышать, если закричать-то. Ой, и тянется ко мне руками своими.

-Кому сказал? Глухая, что ли?

Ну, делать нечего. Газовый баллончик, помогай! Хорошо, что у него нога сломана, иначе шансов бы не было. А так он руками лицо-то закрыл, и нога-то у него и соскользнула. Завалился прямо ко мне под ноги, урод, и подняться сам не может, нога-то сломана. Да и с рукой, по-моему, не то что-то. А ругается-то как, мамочки, я и слов-то таких сроду не слыхивала, где он берёт-то слова такие.

А позорит-то меня как, позорит-то… Обзывает меня как шалаву какую последнюю. И это… Это что он такое хотел-то от меня… Из раны, что ли, отсосать из какой… Нет, не из раны. Раны-то все обработаны у гада этого… Ох, меня сейчас вырвет прямо! Ах ты, урод проклятый, захотел чего! Чтобы я эти…гениталии… Ах ты ж, гад!

Ну ничего, попомнишь ты ещё Дарью Толкушкину, попомнишь! На-ка, умойся водичкой из ведёрка поганого, умойся-ка, гад! И ведёрочком этим по башке, по башке, чтобы закрыл рот свой грязный урод моральный, сынок царский балованный.

Уф, устала аж ведром колотить свинью это визжащую. Ну, а теперь, как уже и всегда в этом городишке, ноги в руки, Дарья, и дуй, дуй отседова как можно быстрее и как можно дальше…

глава 15

Даша

-Девушка, Вы около метро выходите?

Ой, надо же, заснула в автобусе. Ну и то, я же в Москву-то не напрямую поехала, а сначала в первый попавшийся автобус запрыгнула, а он в соседний городок оказался, вот и пилила туда два часа, а потом оттуда ещё три часа до самой Москвы. Вот и прикорнула, конечно.

Но на самом деле хорошо, что я напрямую-то в Москву не рванула, потому что, когда мы уже поворачивали на развилке в соседний город, я видела, как по дороге на Москву целый кортеж из дорогих машин промчался. Мне почему-то показалось, что это по мою душу.

Автобусы-то идут прямым рейсом, следующая остановка уже Москва. Стал там рядышком с автобусом и смотри спокойно, кто выходит. Приметы мои есть. Тот же царский сынок и рассказал. Ведь не убила же я его ведром-то. Он ещё вслед мне орал как резаный, угрожал. Жуткие угрозы такие орал, я даже не всё поняла-то, что он со мной сделать планирует.

Да и не вслушивалась особо. Прикрыла его дверь поплотнее и пошла себе быстрым шагом до своей палаты. Очень повезло, что девчонки уже спали с ночи. И ещё то, что сумку свою я даже не разбирала, как чувствовала. Схватила сумочку свою и как была, в уборщицком халате, к лестнице на первый этаж и проскользнула.

Забежала в первый же двор, схоронилась за мусорными ящиками, переоделась быстренько и была такова. Халат сначала выкинуть хотела, но потом решила, что пригодится ещё. Мало ли что ждёт меня в Москве этой. На пути моём...

глава 16

Даша

Как же мне нравится Москва! Как же здесь красиво и величественно! Я, конечно, не имею в виду обычные рабочие районы, такие, как тот, в котором я жила, когда на домостроительном комбинате работала. А вот центр… Я готова здесь ходить часами и смотреть на дома, на улицы. Правда, возможность такая мне предоставилась только сегодня.

Потому что я выспалась в автобусе, и работа последние дни у меня всё же не такая была, когда ни ног, ни рук не чувствуешь, как на комбинате. И даже моя объёмная сумка за спиной мне не мешает. Я даже веса её не чувствую. От радости, наверное, что и чего-то ужасного я избежала, и злодея, как говорится, наказала.

Здорово я его отмутузила. Такое чувство, что очень хорошо выполнила какую-то важную работу. Чувство выполненного долга, вот как это, наверное, называется. И времени ещё не очень много, солнце вовсю ещё палит. Хорошо здесь как. Не то, что в том бандитском городишке.

И двор, в который я забрела, гуляя, тоже просто отличный. Просторный, зелёный, чистенький, лавочек куча. Детские площадки какие-то необыкновенные, на них гуляют хорошо одетые ухоженные детки с мамами, а, может, няни это, не разберёшь. Сразу видно, благополучный район и люди здесь живут благополучные, без всяких проблем.

Через хорошую гладкую дорогу с проносящимися по ней автомобилями сверкает серебром Москва-река, от воды тянет свежим ветерком. Ветерок пахнет огромной рекой и огромным городом. Я откинулась на спинку лавочки, подставив лицо летнему московскому солнышку и на окружающую меня лепоту любуюсь.

Красивый дом какой. На дворец чем-то похожий. А около подъездов сирень растёт. И около моей лавочки тоже куст сирени шелестит приветливо листочками-сердечками. Дом, хозяин этого чудесного двора, раскинулся огромной буквой П на берегу широченной закованной в бетонные берега Москвы-реки-реченьки.

Вот бы тебе каким-то чудом чудесным в таком доме поселиться, Дарья. И подъезды здесь солидные какие. Двери здоровые, тяжёлые, из тёмного дерева. Вон очередная благополучная парочка вышла. К машине своей шикарной идут. Ой, ругаются между собой, что ли… Как же это может быть? Мне кажется, если живёшь в таком месте, то всё время радостный должен быть.

Но нет, богатые тоже плачут, это действительно верно. Мужик уехал на своей шикарной машине, а жена его на мою лавочку села, сидит, носом шмыгает. Платок забыла, наверное.

-Девушка, Вы платок возьмите, он чистый, только неглаженый… -ну а что, у меня платок всегда при себе. Мама меня с детства учила, что у девушки всегда платочек должен быть, мало ли ситуация какая.

-Спасибо…

Ну, эта быстро успокоилась, в отличие от вчерашней Иринки. Сидит, курит теперь. Кольца пускает. Сигарета тоненькая, с золотым ободком, дорогая, наверное. Сама девушка хоть и не первой молодости, года двадцать два ей точно будет, но ухоженная такая, вон, маникюр безупречный какой, ни одного скола нет. На ногтях по золотому полю цветы нарисованы. Красиво, конечно. И тушь у неё дорогая, не потекла совсем, не то, что у Иринки.

-Сабина, -представляется она. Надо же, совсем простая девушка, несмотря на богатство.

-Дарья. Какое имя у Вас красивое…

-Что за Вы ещё? Я не настолько старая, на ты давай, ок?

-Ок… -ок… у нас так не говорят в деревне. Не засоряют русский язык английским. А здесь, видать, принято так.

-Даш, я платок твой постираю, отдам тебе. Какой у тебя ватсап?

Хорошо, что я смартфон освоила, а то опозорилась бы сейчас перед москвичкой. А так номерами с ней обменялась, как будто сто раз так делала, хотя на самом деле-то первый. Запоздало становится жалко, что не обменялась я телефонами хотя бы с Иришкой. Или с Машкой. Позвонила бы сейчас, спросила, как там дальше события развернулись. Как там… Серёга. Интересно, что он подумал?

-Что, собралась куда-то? Такси ждёшь? -а, это она на сумку мою смотрит, Сабина. Надо же, имя какое, никогда такого не слышала. Москвичка. У них, наверное, у многих имена необыкновенные.

-Да нет, я уже приехала.

-В этом доме, что ли, живёшь? Что-то не видела тебя раньше. Хотя мы сами тут недавно. Прошлым летом только квартиру здесь купили. Пока ремонт, то да сё, знаешь же, с ремонтом как, по каталогу одно вроде, в натуре другое. Только плитку пришлось несколько раз обратно в Италию отправлять, то колор не тот, то текстура.

А мебель, это вообще тихий ужас, что я пережила, Даш, ты не представляешь, я чуть с ума не сошла! Только SPA и спасалась. Ну, и, конечно, когда совсем нервное истощение наступало, заставляла своего брать отпуск на неделю и на острова. А иначе никак. Но Мальдивы, я тебе прямо скажу, в этом году разочаровали. Вот просто подчистую.

Я своему так и сказала: «Ты как хочешь, а я на Мальдивы больше ни ногой. Дубай. Только Дубай». А ты где отдыхала, Даш? Выглядишь бледненькой, ты к противникам загара относишься? Сейчас это модно. Даже целую теорию придумали, что загар якобы старит.

Да уж, сказали бы они это Мелании Трамп! Ха-ха-ха! Вот кто выглядит на все сто! Уникальная женщина. Хотя с её-то возможностями… Так ты где была-то, Даш? На Средиземноморье, наверное? Там неплохо сейчас.

-Да нет, Сабина, я совсем не тех, как ты выражаешься, возможностей. Нигде я не была ни в этом году, ни в любом другом.

-Как это?

-Да так это. И в доме этом прекрасном я вовсе не живу. Просто передохнуть решила, прежде чем ночлег на сегодня себе искать.

-Даш, ты что, из дома сбежала?

-Да нет, из больницы.

-Ой. Из психушки? -Сабина даже чуть отодвинулась от меня опасливо, того и гляди, убежит. Хотя смотрит с интересом.

-Да нет, конечно, обычная больница.

-Аааа, дай угадаю… Аборт делать не хотела? Вот и сбежала!

-Ты что! Я бы никогда на аборт в больницу не легла. Работала я там. Три дня. Неполных. А потом уроду одному ведёрком надавала, вот и сбежала. От мести.

-Ну-ка, ну-ка, поподробней!

-Аха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ой, нет, я умру сейчас от смеха! Аха-ха-ха!

глава 17

Сергей

«Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь:

… внимательно и заботливо относиться к пациенту, действовать исключительно в его интересах…

Клянусь… Клянусь… Клянусь…»

Клянусь… Удар… Клянусь… Ещё один… Чёрт… Не работать мне больше в этом городишке… Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это дерьмо хотело сделать с Дашкой.

Ей повезло, что наш больничный костыль проскользил по старому линолеуму отдельной палаты, нейтрализовав тем самым это подобие человека, что бесконечно удивлённо смотрит сейчас на доброго дядю доктора, что склеил его ногу, разбитую в хлам, а сейчас профессионально ломает вторую.

У урода болевой шок, поэтому он пока не орёт. Ему срочно нужна врачебная помощь. И он её получит. Но не от меня. Дормидонтыч уже открывает дверь палаты, не понимая, зачем я его вызвал с пометкой cito…

глава 18

Даша

-Наука простая, справишься. Главное, когда не сразу код набирают, это знаешь, как, подбирать начинают по несколько раз, кнопками шваркать, вот это для тебя, Даша, должен быть сигнал. Тут ты сразу из своего помещения выходишь и гостей встречаешь.

Особое внимание обращаешь на подростков. Спрашиваешь номер квартиры, к кому идут, звонишь хозяину. Но подростки, если не свои и не в гости, то обычно сразу убегают, как консьержку видят. Да и своих-то подростков у нас тут раз, два и обчёлся, ты их быстро выучишь и друзей, кто к ним ходит.

А вот пришлых гони, Дарья, в три шеи. А есть ещё наглые такие, которые могут пробежать мимо и шмыг на лестницу! Тогда сразу наряд вызываешь, не медлишь! Потому что оглянуться не успеешь, как эти руферы уже замок на крышу свернули! Мы уж сколько раз его меняли. А тут как-то недоглядели, так они, поганцы, наш-то замок сбили, а свой повесили! Ты представь только.

А мы ходим спокойно, не подозреваем ничего. А тут из ДЭЗа-то раз на крышу пошли, водостоки проверять, а попасть-то и не могут! И замок висит, всё чин чинарём. Вскрыли замок-то, чуть в обмороки все не попадали, я там тоже была, как старшая. Так там мало того, что бутылками вся крыша завалена, они и меблировались там!

Стулья понаставили, столик, матрацы сложили под навесом. Чтобы, значит, со всеми удобствами отдыхать на крыше-то на нашей. Ты что, у нас весь подъезд ходил смотреть. А всё почему? Потому что на консьержку никто сдавать не хочет.

Вот люди-то какие, как квартиры покупать, у них деньги есть, а как на консьержку сдать, так ходишь, выпрашиваешь, как будто мне больше всех надо. Хотела уйти из старших, да уговорили жильцы остаться. Но я так и сказала, мол, если на консьержку сдавать не будете, уйду из старших и как хотите.

И самое главное, Даш, чуть не забыла. Завтра, как вечер, гляди в оба. Завтра конкурс фейерверков в парке, на нашу крышу однозначно паломничество из этих подростков будет. Любят они крышу нашу. Наш верхний-то этаж уж замучился полицию-то вызывать.

Они же, молодёжь эта, тихо-то не сидят. Мало того, что на чужую крышу, как на свою, пробираются, так они и музыку включают так, что весь дом содрогается. Но это бич всех окрестных домов, тут уж ничего не поделаешь. Их с одной крыши сгонят, они на другую переходят. Дождутся, когда консьержка заснёт, и уж вот они, тут как тут, одних замков сколько по району сломали, и не перечтёшь.

Так что, гляди, Даша, в оба. Так, всё я тебе тут показала, вроде, если что, телефон мой у тебя есть, звони в любое время. Пойду я, а то мой любимый сериал уже начинается, подсела я что-то на них последнее время. Давай, Даша, на связи…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Ооох, и любит же поговорить эта Наталья Николаевна. Раза по три, наверное, объяснила всё. Но жаловаться тебе, Дарья, грех. Это какое же везение на меня свалилось-то с неба синего! Какое везение! Просто поверить не могу! Вот оно, счастье московское! В моём распоряжении целое шикарное помещение! И диванчик тут стоит, и столик маленький, и, главное, телевизор!

И ещё холодильничек при входе. Просто, можно сказать, отдельная маленькая квартирка. Да, конечно, пройти здесь только боком можно, ну да мне-то тут не танцевать, а ночевать. В центре Москвы ночевать буду, между прочим, на самых что ни на есть законных основаниях. Ну разве я не счастливица?

глава 19

Даша

Вот что ещё в жизни надо? Крыша над головой, удобный диванчик, уютно светящийся телевизор. На этом отрезке моей жизни лично мне больше ничего не надо. Можно обдумать всё спокойно, по интернету полазить, да просто окошечко своё задвинула, что в подъезд выходит, и спи себе спокойно, Дарья, отдыхай после трудового дня.

Как же хорошо-то… Даже не могу до конца осознать, как же мне так чудесно повезло. Действительно, как всегда учила меня мама, «ничто не даётся нам так дёшево и не стоит так дорого, как вежливость». Как же помогла мне простая вежливость! Подумать только, предложила всего лишь платочек, а какую огромную благодарность получила взамен!

И что ещё смешнее, самой Сабине её огромная для меня услуга тоже, можно сказать, ничего не стоила, ещё и консьержку в свой подъезд заполучила. Как же всё запутано и интересно в этой жизни. Мне иногда кажется, что жизнь моя здесь это огромный пазл, который я собираю потихоньку. И пока всё выходит на удивление складно.

Всё правильно одно из другого вытекает. Ждёт меня, ждёт не дождётся где-то здесь, на просторах этого огромного города, мой личный олигарх, ждёт. Только бы дорогу к нему правильную найти, не свернуть с пути, мною выбранного. Но это точно не сейчас, сейчас можно просто позалипать в телек, возлежа на удобном мягком диванчике в этой очень маленькой, но такой уютной комнатке.

Да, работу консьержки и работой-то не назовёшь. Лежи себе, полёживай спокойненько, только на хлопок дверей вскакивай, да в окошечко себе выглядывай, как кукушка из гнёздышка. Жители радуются, когда меня видят, говорят, что наконец-то, мол, консьержка у нас появилася. Радость-то, дескать, какая.

Одна бабулька даже котлету мне принесла с гречкой. «Поешь, -говорит, -дочка, а то худенькая какая, того и гляди, переломишься…» И, кстати, пять минут, как в центре живу, а уже вижу, что люди здесь немного другие, более добрые, что ли. И как-то более интеллигентные. В подъезде моём все здороваются со мной приветливо, прям как в деревне у нас. Вот и сейчас мама с дочкой прошли, поздоровались да на меня порадовались. Так, а это ещё кто?

-Нет, нельзя у нас рекламу оставлять, не положено. Нет, жильцы ругаются. Нет, я кому сказала, молодой человек? Идите, идите себе. Ступайте.

Прямо начальником себя чувствую. Начальником подъезда таким. Сразу фильм «Начальник Чукотки» вспомнился.

Таак, а это кто при входе кнопками шваркается, никак код набрать не может? Вот они, руферы эти! Сейчас увижу я их, а то до этого и слова-то такого не слыхала. Да и откуда мне это слово знать было? У нас в деревне руферов нет. Куда у нас лазить-то? На крышу сарая, что ли? Сейчас-ка я их отчешу как следует, чтобы и дорогу в наш подъезд забыли.

-Тааак. Ой. Проходите, пожалуйста… -ой, чуть не опростоволосилась опять. Это ж Сабинин мужик-то. Букет огромный держит. Какие георгины красивые... Сами крупные, а лепесточки глубокого тёмно-фиолетового цвета с нежными белыми полосочками. Красотища какая.

Извиняться перед Сабиной будет. Перед этим, секасом. Прошёл, не поглядел на меня даже. Но оно понятно, консьержка это же вроде прислуги, а богатые, они прислугу и не замечают вовсе, это всем известно. Да ему бы квартиру свою найти, заметить, в таком-то состоянии. Вон, идёт, шатается. И запах от него сразу прям в нос шибанул. Алкогольный запах-то.

Чем именно пахнет, не скажу, конечно, но не самогоном и не водкой, это точно. Хотя, здесь, в Москве, что такое самогон, и не знают, наверное. Ой! Что ж я рассуждаю-то тут! Сабины-то дома нет! А мужик её в таком состоянии чего хочешь начудить может. Мужиков нельзя без присмотра в пьяном виде оставлять, они совсем дурные делаются.

Уж это-то я отлично знаю на примере наших деревенских. Да и на комбинате насмотрелась, на полжизни науки хватит. Где у меня тут номер-то Сабины этой. Позвонить сразу или написать лучше? Как здесь принято с малознакомыми людьми-то общаться, чтобы не подумала Сабина, что я не в своё дело лезу. Хотя дело срочное, мужик никакой.

-Сабина, это Даша. Ну, Даша, консьержка которая. Нет, Сабин, я не могу попозже, тут Виктор твой на карачках домой приполз. С георгинами. Да не с кем, а с чем, с цветами пришёл… Не за что.

Ох, выполнила долг свой. Ещё и не слышно почти ничего было, музыка играла у неё на полную. Весело они живут здесь. Когда только работают. Это сколько ж работать надо, чтобы квартиру в этом доме купить?

-О! Какая кукляшка у нас в консьержках появилась!

Да что же это, батюшки! Виктор этот. Намылился куда-то. И Сабины ещё нет. Вот ситуация-то.

-Пойдём ко мне, кукляшка, я тебе небо в звёздочках покажу…

-Уберите руки, гражданин, и домой ступайте. Ваша жена уже домой едет, скоро будет.

-Да что ты говоришь, лапочкааа! Жена! Жена не стена, пойдём, я тебе покажу кое-что. Ты такого не видела. Пойдём, не бойся. Жену не бойся. Ничего не бойся, а со мной пойдём… Поййй-дём!!!

-Да убери ж ты руки свои, козёл бесстыжий! Сейчас полицию вызову!

-О, Сабиночка… Это что за чучело тут у нас, не знаешь? Она обозвала меня, Сабиночка… Ты слышала, как оскорбили мужа твоего любимого?

Ох. Пронесло. Повела Сабинка мужика своего. И мне на прощание подмигнула…

Да, молодец я, конечно, ничего не скажешь. Ловко эту щекотливую ситуацию разрулила. Ты прямо прирождённая консьержка, Дашка.  Нет, ты не консьержка, а целый дипломат! Представитель дипкорпуса Российской Федерации Дарья Толкушкина… Гм… Ну ладно. Наконец-то спать можно лечь. Надеюсь, на сегодня происшествия с твоим участием, Дарья, закончились.

О, нет, не совсем. Кто это там каблуками цокает? Сабина. И не с пустыми руками, а с красивой коробкой. О, там пирожные, наверное! Против такого происшествия я вовсе не возражаю! Давненько я московских пирожных не ела. Вернее сказать, я их вообще ни разу не пробовала…

-Что, Дашка, не спишь ещё? Мне вот тоже не спится. Уснул мой наконец-то. Я тебе тортика принесла, давай чайку с тобой дерябнем с коньячком. У тебя заварка тут есть? О, да я смотрю, ты тут нормально так обустроилась. А что читаешь-то? О, ни фига себе, это ты так английский знаешь, что в оригинале всё метёшь… Я вот тоже осваивать пытаюсь, всё-таки мы часто с Витьком по заграницам мотаемся, да и статус обязывает…

глава 20

Даша

-Ну, давай, Дашунь, засиделась я у тебя. Пойду. Своего разбужу. Думаю, протрезвел мой благоверный уже достаааточно. Всё, давай, пока-пока…

Дааа, Сабинка наклюкалась не хуже своего Витька. Вон, идёт, покачивается на каблучищах своих. Сказала, до утра секасом заниматься теперь будут.  А ещё сказала, что Витька этого ей выдаивать досуха приходится, чтобы тот на других девок не вёлся. Ох, ну и нарассказала же она мне всего такого, что век бы я не слышала.

Но ведь не прогонишь же благодетельницу свою, тем более, она ко мне с добром, как лучше хочет, чтобы я в своей будущей семейной жизни не оплошала. Хотя если бы моя мама услышала рассказы Сабинкины, взяла бы меня за шкирку как котёнка шелудивого и из этой Москвы быстро бы домой доставила. 

Хотя про тёть Нину эту очень познавательно, конечно, ничего не скажешь. Надо же, как женщины к своей же, так сказать, сестре безжалостны бывают. Ведь эта тёть Нина-то что учудила. Первое, что она сделала, так это слежку за молодой супругой своего Петра Григорьича организовала с целью прознать, в какие салоны красоты та ездит, чтобы красоту свою молодую поддерживать.

А потом щедро завалила деньгами косметолога этой молодухи-то. Сабинка говорит, деньги тёть Нина для этого благого дела вообще без счёту тратила, жаждой справедливой мести вся охваченная. Ну, и косметолог эта купилась в какой-то момент, тем более что коварная тёть Нина ей для верности ещё какие-то проблемы, требующие немаленьких средств, организовала.

Ну, короче, косметолог продалась и сделала этой бывшей секретарше перед ответственным мероприятием, а именно, юбилеем её новоиспечённого супруга, какую-то хитрую масочку, эффект от которой в полной мере проявился в назначенный тёть Ниной час Х, а конкретно на этом самом мероприятии.

Пребывающий в благостном праздничном настроении Пётр Григорьич был неприятно удивлён внезапным преображением своей молодой супруги, лицо которой свою привлекательность временно, так сказать, утратило, покрывшись как по мановению волшебной палочки небольшими неприятного вида гнойничками, а также некой одутловатостью, что сразу состарило молодую женщину на добрый десяток лет.

Но это было всего лишь во-первых… 

Во-вторых, блистательным результатом очень профессиональной и, соответственно, очень дорогой работы целой команды, нанятой великим комбинатором тёть Ниной, стала рассылка на телефоны гостей и, конечно же, самого именинника очень качественного видео, где молодая супруга несчастного, да, да, на тот момент уже можно было сказать и так, занимается полным непотребством, причём, к сожалению, не с супругом.

Нет, совсем не с ним. И даже в этом видео внимательная к деталям тёть Нина руками профессионалов постаралась создать эффекты, опять же чисто внешне бывшую секретаршу искусно слегка обезображивающие. Причём, сама молодая супруга о пикантных видео не подозревала, так как её, понятное дело, никакими видео никто не обрадовал.

Ну, и в-третьих, в самый разгар этой неловкой ситуации на праздничек триумфально прибыла сама тёть Нина в сопровождении относительно молодого симпатичного итальянца с аристократическими манерами. Блистая свежестью и красотой, естественно.

Ленка, их дочка, радостно кинулась навстречу мамочке, и остаток вечера сникший Пётр Григорьич был утешаем обществом любимой дочки, непосредственно по-детски щебечущей, как заводная, «папочка» да «папочка», да милой бывшей жены, ни разу за всю совместную жизнь его не опозорившей и даже, будучи им обиженной, благородно нашедшей в себе силы взять на себя нелёгкую роль хозяйки вечера вместо незаметно выведенной вымуштрованной охраной ничего не понимающей молодой супруги, плавно сей статус теряющей.

Дальнейшее, как выразилась Сабина, было уже делом техники. Прозревший Пётр Григорьич лихо вспомнил молодость, отбив, причём, не без труда, свою бывшую жену у молодого соперника. Соперник тоже в накладе не остался, полностью утешенный в процессе этих бурных событий дочкой своей пассии, тоже натуральной блондинкой, естественно.

Так что теперь вновь законно воссоединившиеся тёть Нина и Пётр Григорьич имеют в зятьях самого настоящего итальянского аристократа. А крокодайла в приёмной Петра Григорьича тёть Нина, наученная горьким опытом, конечно, оставила.

И, конечно же, отсудила у неудачливой соперницы всё той в браке приобретённое, что было нетрудно, так как у Пётра Григорьича ума хватило всю недвижимость приобретать даже не на своё имя, и тем более не на имя секретарши, а на одну из своих фирм, к которой оборотистая секретарша никакого отношения, естественно, не имела.

Но этот случай, как сказала Сабина, конечно, уникальнейший. Исключение такое, для любой бывшей жены приятное. Как правило, богатых мужиков, а, соответственно и денежные речки, уводят с концами. Русло им меняют. На корню.

Но вообще, как сказала Сабина, стать секретаршей богатого мужчины это заветная мечта очень и очень многих московских девушек. И в случае, если такая вакансия вдруг освобождается, то красавиц туда одна другой лучше сбегается видимо – невидимо. Вот это, честно сказать, мне непонятно.

Если секретарша такой для семейной жизни человек опасный, то почему же жёны богачей этих их сами не отбирают? И ещё меня, конечно, удивил и моральный уровень секретарш этих московских. Всё-таки смотреть в глаза законной жене, а за её спиной на её же мужа, как Сабинка выразилась, залазить, это какой же подлюкой надо быть-то.

Хотя таких подлюк везде хватает. У нас в деревне ещё похлеще случай был…

Собирались парень с девушкой пожениться, всё чин-чинарём. Вот девушка и отдала свою честь парню до свадьбы. И за неделю до свадьбы обнаружила, что в тягости. А у неё подружка была лучшая, с которой она и поделилась на радостях, не подумав.

А подружка лучшая её перед женихом и оклеветала, сказав, что лично видела, как невеста его с другим на сеновале валялась. Жених вспылил, поверил, свадьбу отменил, девушка опозорена. У нас-то в деревне к такому по старинке относятся, не так, как здесь, в Москве. Мне уже прям кажется, здесь только и делают, что сношаются где ни попадя и с кем ни попадя. Ну, исходя из Сабинкиного рассказа, да и из моих личных наблюдений.

глава 21

Даша

Как хорошо, как же хорошо, что накинула я скользкую гладкую болоневую ветровочку, когда, воображая себя почти что в сказке, вальяжно вышла прогуляться. Как хорошо! Процарапали его пальцы по ветровочке моей новенькой, мамочкой моей специально для Москвы купленной. Процарапали, а схватить смогли только дверь тяжёлую, перед носом преследователя захлопнувшуюся.

Ой, скорей, скорей, где ты, кнопка тревожная, изо всех сил нажмём, и скорей, скорей 02 набираем мы: «Да, да, Фрунзенская набережная, между домами… Да, да, я засняла на смартфон… Да, да, машину хорошо видно… И номер её тоже…»

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Ох. Уехала наконец полиция…  И девушка Рая на такси уехала, по гроб жизни мне благодарная. Как же быстро полиция приехала, вот что значит центр. Я уж думала, урод этот дверь в наш подъезд сломает. Особенно страшно мне стало, когда он в нашем кодовом замке ковыряться начал, железкой какой-то елозить в нём.

Я в каморке своей закрылась и под стол спряталась, и слушала в ужасе, как он в замке нашем шваркает. И какой же музыкой для меня полицейская сирена прозвучала! Какой музыкой! И как меня полицейские по всему подъезду искали, между собой переговаривались, где же, мол, эта отважная консьержка, где? И как я из-под стола пропищала, здесь, мол, консьержка, здесь… Ох, батюшки… Сколько жить буду, этого страха мне не забыть…

И руки у меня трясутся, как у алкоголика. От стресса, видимо. Не усну я сейчас. Прогуляться, что ли, пойти? На речку поглядеть… Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ох, Дарья, так и умом тронуться недолго, что ж ты сама себя по щекам-то лупишь и трясёшься вся. Ой, мамочка, холодно мне как… Колотит всю… Дааа, недаром у нас в деревне говорят, когда всё слишком хорошо, это значит, что скоро станет всё ровно наоборот.

А ведь, Дарья, Дарьюшка, как думаешь, долго этих уродов в полиции держать будут? Ну-ка, ты же у нас умница-разумница, и в школе твоё логическое мышление всегда хвалили. А ещё, Дашунюшка, как считаешь, очень тяжело им после этого твой подъезд найти будет? И подстеречь тебя где-нибудь?

глава 22

Даша.

-Здравствуйте. Не знаете, в вашем ДЭЗе дворники  нужны?

-Дворники всегда нужны, как же не нужны-то. А тебе зачем? Сама, что ли?

-Сама…

-Да ты не сможешь, деточка, вон худенькая какая… Летом ещё ладно, а зимой снег сгребать… Зимы снежные последние года, не сможешь ты, сбежишь…

-Ну, а это, я узнать хотела, а если меня всё-таки возьмут… Тут жить есть где или только москвичей берут, с жильём которые?

-Какие москвичи, ты что! Москвичей у нас сроду не водилось. Как же, пойдут тебе москвичи в дворники, держи карман пошире.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Тааак. Толкушкина Дарья Александровна… И что же тебя, Дарья, заставило в дворники идти?

-Ну. Мне это. Жить негде.

-А, понятно. Не поступила, а домой ехать стыдно. История у тебя обычная. Но, Дарья, учти, летуны мне не нужны. Минимум год ты отработать должна. На этих условиях возьмём и койко-место тебе предоставим. Условия для работы у нас хорошие, зарплата небольшая, но стабильная. Ежеквартальная премия опять же.

Так что, если всё устраивает, и ты обязуешься не менее года отработать, можешь заселяться и завтра выходишь. Сначала с Марь Николавной в паре работать будешь, в курс дела войдёшь, а дальше уже в самостоятельное плавание, так сказать. А, может и понравится тебе, и, глядишь, на подольше у нас задержишься.

А что, работа  на свежем воздухе, окрепнешь, оздоровишься, а там, глядишь, и жениха себе найдёшь, московского. Так что, давай, Дарья, завтра не опаздывай. Каждое опоздание-штраф, учитывай. К скольки? К пяти утра, к скольки ж ещё. Всё, давай, Дарья…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Здрасте…

-И тебе не хворать… Новенькая?

-Новенькая… Какая койка у вас свободная? Эта, наверное?

-Эта, эта, заселяйся…

-Как звать-то тебя? … Не отзывается чёт…

-Да она спит уже… Надо же, свалилась в чём есть и тут же и спит. Вздрагивает во сне-то чёт…

-Бледная какая…

-Да ничё… Отоспится до утра, разбудим её пораньше, чаю с нами попьёт, оживёт…

-Как взял-то её Саныч, дохлую такую. Какой из неё дворник… Смех один, а не дворник…

-А что Санычу делать оставалось, если дворников недокомплект вечный. Тут хоть кого уже брать начнёшь, даже такую некондицию…

-Ха-ха-ха! Ну ты как скажешь, Лиз! Некондиция… Ха-ха-ха!

-Ну а что? Некондиция она некондиция и есть. Ладно, Вер, хватит лясы точить, пошли, а то Саныч опять штрафельник выпишет. Задолбал уже штрафами своими…

глава 23

Даша.

Как это ни странно, как это ни удивительно для меня самой, но на этой работе я таки сумела отработать так нужные мне десять денёчков до моего заселения в институтскую наконец-то общагу. Да что там, мне даже понравилось. Да, наверное, можно так сказать. Что понравилось.

Конечно, сначала я попыталась было по моему горячему, так сказать, опыту, опять устроиться консьержкой. Но в районе, куда завела меня судьба на этот раз, во всех домах, где в принципе эти консьержки могли быть, они и были.

Причём, как казалось мне, измученной сумасшедшим паническим бегом куда глаза глядят, были они все какие-то одинаковые, все как под копирку приятного вида пожилые, иначе и не скажешь, леди. Причём леди железные, судя по тому, как отсекали они всех нежелательных гостей в лице рекламщиков и как бдительно проверяли всех, кто чести быть им представленными не имел.

Так что в этом райончике, в этих очень симпатичненьких чистеньких увитых диким виноградом солидных домах место консьержки мне, к сожалению, занять не удалось. А устала я к тому момент так, что едва на ногах стояла. Так что начальнику местного ДЭЗа Сан Санычу, который не очень, конечно, охотно, но всё же взял меня дворником, я благодарна и по сей день. 

Честно говоря, больше всего я боялась свалиться от усталости и голода прямо на улице. Потому что как только до меня дошло ещё там, в каморке консьержки на Фрунзенской набережной, что по мою душу запросто могут появиться гости в любой момент, я схватила свою сумку, к счастью, уже привычно не разобранную, и ломанулась в утренних благостных лучах московского солнышка куда глаза глядят и ноги бегут.

Как ни пыталась я уже потом вспомнить свою дорогу, у меня не получилось. Хоть убей меня, не в состоянии я вспомнить, как, каким образом я оказалась в каком-то сказочном дворе дома из чистого жёлтого кирпича, со стенами вплоть до третьего этажа увитыми буйными зарослями дикого винограда, с клумбами благоухающих роз, среди которых неторопливо прогуливались какие-то принцы и принцессы, кем виделись мне в тот момент жители этого прекрасного дома.

А может, это сказалось моё общее состояние после перенесённого мною ужаса и мне уже начало чудиться невесть что, не знаю. Потом, когда я по несколько раз в день подметала выложенные мелкой плиточкой аккуратные дорожки этого дома, когда меняла мусорные пакеты в многочисленных урнах, проходящие мимо жители мне никем особенным уже не казались. Люди как люди. Не все ещё и здоровались.

Хотя мне кажется, если человек поддерживает порядок в твоём дворе, то можно и поздороваться, язык не отвалится. Но вот один случай на моей новой работе потряс меня до глубины души. Потому что мету я себе дорожку спокойно, а навстречу мне артист известный идёт, фильмы с которым я ещё в детстве смотрела и в которого в шестом классе даже влюблена немного была.

Я прям так и застыла с метлой, где стояла. А он прошёл мимо спокойно, да ещё и поздоровался со мной. Вот что значит, человек культурный. Мне уже потом женщины сказали, что в этих домах много известных людей проживает. И ещё много всяких начальников.

Потому что район, в который я прибежала едва живая, оказывается, самый наилучший в Москве, и люди здесь живут самые что ни на есть богатые. И конечно же, я сразу сообразила, что мою будущую, уже нормальную, подработку мне следует искать именно здесь, в этом самом богатом и престижном районе нашей столицы…

глава 24

Даша

-Так, все заселяющиеся разбились на пары, тройки и подходим с ордерами. Повторяю, с ордерами…

Ничего себе, ну и толпень собралась перед общагой. В основном, конечно, девчонки. Это ожидаемо, пед есть пед. Может, один-два парня будут в группе и то, скорее всего, завалящие. Ну, это я так думаю.

Но мне-то сейчас не до парней, мне бы соседку подходящую в толпе этой углядеть. Потому что с богатой девочкой я совсем не хочу селиться. Здесь по себе сук рубить надо, чтобы с самого начала на равных. Тем более одна богатая подруга у меня в Москве появилась, Сабина. Она мне позвонила в тот день, когда я сбежала. Правда, ближе к вечеру, когда проснулась.

Сказала, что подъездный замок нам тот урод повредил всё-таки, кто-то из жильцов в тот день даже не смог в подъезд сразу попасть. И что сначала всем подъездом дружно грешили на меня, потому что вся катавасия с полицией произошла рано утром и никто в курсе утреннего происшествия не был. И старшая по подъезду даже звонила в полицию, потому что и я пропала, и замок, можно сказать, тоже пропал.

Там-то всё и разъяснилось, и я теперь в глазах жителей просто-таки герой. Сабина сказала, что весь подъезд, из тех, кто в курсе, конечно, передаёт мне привет, и все дружно считают, что я сбежала совершенно правильно, потому что от таких личностей, с которыми мне не повезло столкнуться, ожидать можно всего, чего угодно.

Сабина даже приезжала ко мне один раз, платочек мой отдала и постояла со мной немного, потрепалась. И ещё совет хороший дала, когда всё у меня утрясётся, в риэлторскую фирму на подработку устроиться, но только не самим риэлтором, а офис-менеджером, чтобы всё время на рабочем месте находиться и своими глазами тех, кто квартиры-то покупает, и видеть.

Потому что если начинающим риэлтором пойти, то можно и за год ни копейки не заработать. А влипнуть в очередные неприятности запросто. А раз я, по мнению Сабины, эти неприятности как магнит притягиваю, то мне лучше, что постабильнее и поспокойнее. В этом я с ней согласна. Просто валятся на меня последнее время неприятности эти, если угрозу жизни и здоровью, конечно, этим мягким словом назвать можно.

А подходящие риэлторские фирмы я уже приглядела, пока метлой по элитному району Москвы махала. Сабина говорит, там текучка будь здоров какая, так что, думаю, без труда пристроюсь. Я ведь теперь тёртый калач, много чего повидала, а, значит, и поумнела.

Вот и сейчас, кому-то эта толпа, что около общаги как море разливанное волнуется, может, и однородной кажется, а я-то уже вижу, кто из девочек побогаче, кто попроще, кто издалека, как я, приехал, а кто из Подмосковья. Как я это определяю? Да очень просто, по размеру сумок, вот как.

Я же Дарья Толкушкина, у меня ума палата, дай срок, кинет ещё этот гордый город красную ковровую дороженьку к ногам моим, кинет. Пока, правда, всё больше острые камни на пути моём. Ну так, лиха беда начало…

Тааак… Вот! Воон там подходящая мне в соседки девчушка. Сумочка небольшая у ней, значит, будет домой мотаться, а я одиночеством наслаждаться буду. А то ведь, подумать страшно, почитай два месяца здесь живу, от дома родного оторванная, и всё время, всё же время на чужих глазах. Не привыкла я так. Дома-то у меня своя комнатка была, комнатушечка.

Тааак, и вид у девчонки скромный, и внешность так себе, обычная, ещё и в огромных очках на маленьком вздёрнутом носу. Такая вряд ли парней водить будет. Устала я в Москве этой от соседок своих любвеобильных, если честно. Даже в дворницкой, уж на что мои соседки, Вера с Лизой, приятные, в принципе, женщины, и то, то одна, то другая, нет, нет, да и попросит, ты иди, мол, погуляй, Дашунь, пару часиков. Изгулялась я там вся. 

-Привет, я Даша, пойдём с тобой в одну комнату?

-Привет. Марина. Можно…

-Это, а вот нас двое, можно нас в двушку поселить? Нет, третью не подобрали, можно нас в двушку? Пожалуйста. Спасибо Вам большое, спасибо! Всё, пошли скорее комнату занимать, нам ещё бельё получить надо успеть, видишь, народу сколько…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

-Ну, Даш, оборотистая ты какая, обалдеть просто. Как ты так быстро просекла-то всё?

-Просекёшь, если с моё по общагам помотаешься…

Да, а комнатка у нас с Маринкой отличная. Светлая, с большим окном, даже немного мебели есть, живи да радуйся. Плацдарм для будущей счастливой жизни моей…

глава 25

Даша

Вечер спустился на огромный город… Текут машины под нашим окном бесконечной сверкающей рекой. Переливается, переливается разноцветными огнями столица. Сколь глазу видно, всё огни да огни. Даже небо не чёрное, как вечером положено, а заряное, зарево огней легко побеждает ночь, окрашивая небо в зыбкий алый цвет.

Как же уютно сидеть себе на подоконнике в своей комнатке законной, откуда меня уж точно никто не выгонит, и смотреть спокойно на завораживающее море огней. 

Я одна, Маринка ушла одну девочку утешать. У нас тут такой случай ужасный на праздновании поступления в институт произошёл. Весь наш первый курс это знаменательное событие отмечал в ночном клубе. Весь курс, кроме меня. И как оказалось, к счастью. Просто у меня от моего первого визита в ночной клуб впечатление ещё не выветрилось.

Плюс там скидываться надо было, а я ещё работу себе не нашла, вот и не пошла на празднование это, решила дома посидеть, учебники спокойно почитать, пока время есть. Ну вот, а в клубе-то этом напились все, как Маринка потом рассказывала, и одну девочку заставили полное непотребство в туалете творить.

Причём, свои же и заставили, правда, со старших курсов парни какие-то. Один придурок ей в рот прям засунул эти, гениталии свои, а другой снимал всё это на видео. Я потом как глянула, что они вытворяли, так еле до раковины добежала, вырвало прямо всем, что на тот момент в моём организме находилось.

Видео-то это вирусным стало и всем доступным. Они же додумались свои подвиги в интернет тут же и выложить. Вот ведь придурки, а. Теперь парней посадят, говорят, а девочка после всего этого в депрессию впала, как протрезвела да осознала, что натворила-то. Теперь плачет целыми днями и из комнаты своей выйти боится. 

Вот девчонки с ней и сидят по очереди, утешают и отвлекают хоть как-то от беды такой. Вот же страсть какая, а. Ведь какой позор упал на голову её, это ж подумать страшно. А ведь, как Маринка рассказывает, парни эти ко всем цеплялись и в принципе на месте этой девчонки кто угодно мог оказаться. Наши девчонки подозревают, что они и в коктейли подмешивали что-то, чтобы совсем соображение отключалось.

Всё больше и больше охватывает меня чувство, что попала я из деревни своей в мир, опасностями для девушки на каждом шагу кишащий. И только теперь понимаю я, почему так плакала мама, когда уезжала я, и почему взяла она с меня клятву, что не прикоснусь я ни к спиртному, ни к сигаретам, в какой бы, пусть даже и самой безобидной ситуации ни оказалась.

Но какие всё же подлюки парни-то бывают. Упаси таких встретить на пути своём. А ведь тоже, наверное, у каждого из них девушка есть. А те, кто ту девушку, Раю, похитить хотел, да и меня, наверное, заодно? Те-то вообще нелюди, до сих пор их встретить боюсь. Хотя вероятность нулевая, конечно. Да и вряд ли разглядели они меня тогда. Хотя я-то их хорошо запомнила, у меня память на лица вообще отличная.

Дааа, много чего я за это время в Москве повидала, на пять жизней хватит. И, признаюсь честно, хорошего немного. Всё прям изнанка жизни какая-то. У нас в деревне люди намного счастливее живут, чем вот эта самая лимита, как Иринка выразилась, здесь. Здесь, в Москве, если жилья нет, то всё, беспросветность какая-то.

Поэтому и пьют тут женщины, та же Нелька, соседка моя бывшая. Был бы огород, к примеру, уже есть, чем заняться. А так что ей делать, на койко-место своё любоваться, что ли? И мне тоже расслабляться не след. Поактивнее, Дарья, а то зашла в пару риэлторских контор этих, от ворот поворот получила и сникла.

Им всем эти офис-менеджеры на полную неделю требуются, а где я им эту полную неделю возьму, учиться-то за меня никто не будет. Но два-то дня у меня получится выделить, спасибо, Маринка согласилась лекции под копирку писать. Не прогадала я с соседкой, хорошая девчонка попалась. Да, и ещё выходные… Так и заработаю себе на хлеб без масла.

Так что завтра опять пороги обивать пойду. Но сначала в тот городок съезжу, на Серёгу издали погляжу. Хоть одним глазком. Должен же и у меня солнечный лучик в жизни быть. Потому что, если честно, то единственной радостью за всё время жизни моей в столице Родины нашей только этот Серёга и был. Руки его ласковые и губы его горячие. Как он называл меня, так нежно, Дашенькой…