Замуж за бывшего. Фиктивный брак

Глава 1

Мне бы с головой укрыться одеялом, свернуться калачиком и в тишине дать волю слезам, оплакать папу. Однако дома я окажусь лишь через три часа, а может, и все четыре. Поминальный обед только начался, я не могу взять и уйти, меня не поймут. Да и Андрей, мой муж, скорее всего, будет против. С недавних пор он взвалил на себя бремя возглавлять фирму отца, и как бы кощунственно это ни звучало в такой скорбный день, он полон решимости укрепить деловые связи с партнёрами папы, теми, кто пришёл проводить его в последний путь.

Нам с Андреем соболезнуют, говорят слова поддержки, я не различаю лиц, не слышу голосов, но искренне благодарю каждого. Если люди пришли, значит, отец им был небезразличен.

А то, что мне трудно пройти весь ритуал прощания с человеком, так это моя проблема и больше ничья. Возможно, если бы отец не ушёл так скоропостижно, и у меня было больше времени подготовиться к неминуемому, я бы более стойко пережила этот день. Но папе лишь два месяца назад поставили диагноз — рак. Врачи давали оптимистичный прогноз, говорили о высоких шансах на выздоровление, но болезнь оборвала его жизнь за считаные недели.

— Андрей Анатольевич, простите, что отвлекаю, — Агата, секретарь мужа, бесшумно возникла рядом, поймав момент, когда мы остались наедине. Девушка — большая умница, скромная и ответственная. Без её помощи я бы просто не справилась с организацией похорон. — Шмитов не может до вас дозвониться. Я объяснила, что вы сегодня заняты, но он настаивает, говорит, дело срочное. Что ему передать?

Прежде чем ответить, Андрей встретился со мной взглядом, видимо, оценил мой несчастный вид и мотнул головой.

— Скажите Шмитову, что я свяжусь с ним не раньше шести вечера.

Я заметила, как Андрей тяжело вздохнул, прикусив нижнюю губу. Он всегда так делает, когда нервничает. Вероятно, в этом разговоре заинтересован не только незнакомый мне Шмитов, но и сам Андрей. И он откладывает звонок лишь потому, что не хочет оставлять меня в тяжёлый момент даже на десять минут. В этом весь Андрей — всегда ставит мои интересы превыше всего.

— Всё в порядке, позвони. Я понимаю, мир не остановился, жизнь продолжается, и дела фирмы требуют твоего… чуть ли не круглосуточного внимания.

— Ева, но…

— Иди, иди, — я выдавила слабую улыбку и легонько подтолкнула его в спину, чтобы он не сомневался, а нашёл тихое место и позвонил.

Андрей ушёл, вслед за ним испарилась и Агата.

— Евочка, горе-то какое. Какое горе, — услышала я за спиной надрывные причитания, а когда обернулась, на меня двигалась женщина с широко распахнутыми руками. — Девочка моя, дай я тебя хоть обниму. Нет больше нашего Коленьки! Как же так? Как же так?

Понятия не имею, кого я сейчас обнимаю. Этой женщине хорошо за пятьдесят, она тучная и любит ярко-красную помаду. Сегодня мы встретились впервые, но на кладбище она плакала громче всех, горько стенала и вела себя так, будто мы с папой её ближайшие родственники. Но родни у нас немного, и я знаю всех наперечёт.

— Ой, деточка, кажется, я тебя облила, — отлипнув от меня, призналась незнакомка и попыталась смахнуть с моего плеча капли. — Ничего, высохнет, и следа не останется, платье же чёрное, — она почти хохотнула и залпом опрокинула в себя остатки вина из бокала. Судя по запаху и заплетающемуся языку, это была далеко не первая и даже не вторая порция горячительного.

— Простите, но я почему-то вас не знаю, или, быть может, не узнаю. Подскажите, кто вы? — уточнила я.

— Я кто? — растерянно переспросила она, но тут же нашлась. — Роза Марковна. Троюродная тётка твоего папки. Я тебя вот такусенькой малявкой ещё помню, — она отмерила расстояние от пола до своей руки в несколько сантиметров. — Ева, подскажи по-родственному, — женщина огляделась и перешла на заговорщицкий шёпот. — Кто из присутствующих здесь мужчин холост?

Я слышала, что некоторые специально ходят на похороны чужих людей: кто поесть, кто получить эмоции, а кто и устроить личную жизнь, но никак не ожидала столкнуться с этим гнусным явлением лично.

Первым порывом было прогнать хамоватую самозванку, но я передумала. Прощание с папой — открытое мероприятие, у кого есть желание, тот и приходит. Да и лишних моральных сил на скандал у меня нет.

Вместо этого лучше пошлю эту мадам куда подальше и отсижусь где-нибудь в укромном месте. Тем более такое имеется: администратор ресторана разрешил нам пользоваться комнатой отдыха. А после, когда Андрей закончит разговор и позвонит, скажу ему, что уезжаю домой.

Чувствуя себя не только несчастной, но теперь ещё и оплёванной, поднялась на второй этаж и потянула за ручку первой двери слева. Но тут же одёрнула руку, потому как в комнате сначала раздалось мужское бормотание, а затем кокетливый женский смех. То, что парочка внутри предавалась любовным утехам на продавленном диване, сомнений не вызывало — слишком уж характерными были звуки.

Боже мой, как же хорошо, что я их услышала до того, как вошла. Последнее, что мне сейчас нужно — застать какую-нибудь родственницу в объятиях, например, сотрудника фирмы. Нервы у меня не железные, могла бы и спустить на них всех собак за такое неуважение к папе.

— Ну, Андрей… — Я уже развернулась и направилась обратно к лестнице, когда услышала голос, очень похожий на голос Агаты. И она выкрикивала имя моего мужа.

На девяносто девять и девять десятых процента уверена, что ошиблась. И там, за дверью, кувыркается кто угодно, но не мой муж и его секретарь. Но просто уйти я уже не могла. Если не удостоверюсь, что за дверью не они, не смогу спокойно жить. Это будет грызть меня изнутри и никогда не отпустит, я себя знаю.

Визуал

Глава 2

Целый час по дороге домой я варилась в котле собственных мыслей и то ли представляла, то ли репетировала завтрашнее увольнение Андрея и неминуемый скандал. В голове, как заезженная пластинка, крутились слова: «Чтобы духу твоего здесь больше не было! Вон из фирмы отца!» А он, не обрадованный, что его головокружительная карьера на насиженном месте окончена, ревел в ответ оскорбления, задевая не только меня, но и папу с Егоркой… Каждое слово — как плевок в душу.

В общем, представляла, представляла и допредставлялась до того, что когда выходила из машины и механически пробормотала благодарность водителю, меня буквально трясло от злости.

Но когда поднялась в квартиру, меня встретила няня Егорки, один её тёплый взгляд и спокойная улыбка погасили весь мой запал гнева и остудили разбушевавшуюся обиду в груди. Маргарита Вадимовна, или тётя Рита, как мы её называем, помогает мне с сыном и по хозяйству примерно три года. За это время она стала мне родной, что порой, кажется, будто она моя мама или бабушка и всегда была частью моей жизни.

— Мы с Егоркой славно погуляли, потом он хорошо поел, а когда я читала ему сказку, он уснул, и я переложила его в кроватку, — тихо сказала она, делясь новостями.

— Молодцы, — выдохнула я. — Сейчас только руки помою и загляну к нему, а потом, пока он спит, приму душ и немного полежу.

— Конечно, отдохни, милая, — кивнула тётя Рита и с заботой предложила. — Тебе ромашки заварить?

— Спасибо, но пока не хочу. Может, позже, — поблагодарив, отказалась я.

— Ева, а Андрей где? На работу поехал?

— Андрей? — переспросила я лишь для того, чтобы собраться с мыслями. — Андрей больше здесь не живёт. Мы с ним разводимся, — откровенно призналась я, но и углубляться в дебри произошедшего не стала.

Тётя Рита вздрогнула, как от удара, отшатнулась назад и, приложив руки к груди, с тревогой, спросила:

— Ева, но как же так? Когда вы это решили? Сегодня? В такой день?!

Сейчас делиться предательством мужа, мне не хотелось даже с тётей Ритой. Ведь это означало бы пережить всё заново ещё раз, а у меня нет ни моральных, ни физических сил. Поэтому я лишь устало вздохнула, Маргарита Вадимовна поняла всё без слов и сказала:

— Поговорим позже, когда отдохнёшь и будешь готова.

Заглянув в детскую, я погладила Егорку по чуть влажным от сна волосам, поцеловала сладкую щёчку и горько расплакалась. Мой мальчик безмятежно сопел, не подозревая, что сегодня дедушку проводили в последний путь. Дедушка больше не придёт его навестить, не посадит к себе на колени и не подарит игрушку. Дедушка пропустит все его следующие дни рождения и через четыре года в сентябре не отведёт его в первый раз в школу…

После душа я мечтала о тишине и покое, но, зайдя в гардеробную, чтобы сменить банный халат на что-то удобное, увидела стройные ряды вешалок с одеждой Андрея. Ярость захлестнула меня. Достав с верхней полки все имеющиеся чемоданы, с остервенением начала скидывать в них его вещи.

— Да как же так?! — раздражённо выплюнула я, когда третий, последний чемодан был набит под завязку, а одежды мужа-предателя в гардеробной словно и не убавилось. — Сколько же ты шмотья себе накупил, что оно всё целиком войдёт разве что в вагон поезда?!

Оценив ситуацию и поняв, что пока не разживусь вместительными баулами или большими коробками, полностью изгнать Андрея из спальни не получится, бросила всё как есть и пошла, наконец, полежать.

Едва я прикрыла глаза, как телефон взорвался трелью. Я могла скинуть или просто проигнорировать звонок, но на экране высветилось имя «Вика». Виктория не только моя лучшая и единственная подруга, она ещё мой деловой партнёр.

На предпоследнем курсе университета я выпросила у отца ссуду для начального капитала, и мы с Викой, полные энтузиазма, начали отшивать и продавать сумки собственного производства. Обязанности поделили чётко: я – муза, отвечающая за креатив, дизайн и рекламу, а Вика – строгий финансист и технолог, следящая за тем, чтобы наши мечты не разбились о скалы реальности.

Не сказать, что наше детище приносит какие-то огромные деньги, но пусть скромный, зато стабильный доход мы имеем. У нас полностью всё легально, зарплата у работников белая и без задержек. Потихоньку, но растём, за несколько лет ассортимент нашего интернет-магазина вырос в разы. Кроме того, уже в трёх торговых центрах есть наши павильоны.

— Привет, ты как? — спросила Виктория, когда я ответила.

— Хреново, хоть вой, — не стала притворяться и сказала как есть.

— Чёрт, и я ещё билеты не смогла поменять, — простонала подруга. — Прости меня, но прилечу только завтра. Как чувствовала, что не надо было никуда уезжать. Гори она огнём, эта итальянская кожа, купили бы её на месяц позже! У тебя сейчас сложный момент, а меня нет рядом. Ладно, хоть Андрей отменил командировку, тоже ведь куда-то собирался. Отменил же? Он с тобой?

— Вик, не переживай, всё нормально. Даже если бы ты была здесь, ничего бы не изменилось. Мне настолько плохо, что не хочу никого видеть. Андрей… да, он здесь, но лучше бы его не было. Я застукала его с любовницей сегодня в ресторане, во время поминального обеда! Представляешь?

Вика долго молчала, переваривая услышанное, а затем выдала:

— Ты шутишь?! Хотя… нет, конечно, не шутишь, — произнесла она с виноватым вздохом. А затем из неё начала вылетать грубая нецензурная брань, из более-менее нормальных слов я уловила лишь: «Тихушник», «Чмошник», «Падла бессовестная», «Встречусь с ним, вырву всё хозяйство к херам». — Ева, и что ты теперь будешь делать с этим гадом?

Глава 3

Секретарь вернулась к делам, всем своим видом демонстрируя, что моё присутствие её нисколько не волнует, а я, в свою очередь, скромно присела на краешек дивана в углу приёмной. Казалось бы, я добилась своего, Доронин не послал меня в направлении всех сторон света, мне бы хоть немного выдохнуть и расслабиться. Но нет же! Я разнервничалась только сильнее. Ведь уже через несколько минут, мне предстоит посмотреть в тёмно-карие почти чёрные омуты моего прошлого.

— Простите, а когда началось совещание и как долго они обычно длятся? — осмелилась я спросить у девушки, чьи пальцы с неистовой скоростью плясали по клавиатуре. Казалось, она не печатает, а просто придуривается.

— Начали минут двадцать назад, — бросила она. — Сколько длятся? От часа до бесконечности!

Значит, мне ждать минимум сорок минут. Что одновременно плохо и хорошо. Плохо, потому что прямо сейчас Андрей беспрепятственно разворовывает фирму. Хорошо, потому что у меня есть время обдумать, что сказать Диме.

Не знаю, что побудило секретаря предложить мне кофе — мой несчастный и затравленный вид, или же она просто вспомнила об обязанности угощать посетителей. Я с благодарностью согласилась, но пить не смогла. Когда взяла кружку, руки так дрожали, что дело чуть не закончилось ожогом и пятном на светлых брюках.

Едва я успела начать мысленно набрасывать примерный план речи, как двери кабинета Дмитрия распахнулись, и оттуда хлынул поток лощёных, уверенных в себе мужчин.

И как это понимать? Я на диване и десяти минут не просидела.

Судя по вытянутому лицу секретаря, она удивлена не меньше меня.

— Странно. Сегодняшняя экзекуция закончилась, толком и не начавшись, — хмыкнул один мужчина другому.

— Дело в звонке. После него Доронин попросил нас на выход, — шёпотом отозвался второй и так же тихо добавил. — Как я понял, к нему кто-то пришёл.

Обычно я не имею привычки подслушивать чужие разговоры, но тут, широко раскрыв глаза, я беззастенчиво развесила уши. И когда они одновременно посмотрели на меня, я сильно смутилась, особенно из-за того, что на их лицах жирным текстом было написано: «А вот и она — причина!».

— Ну что тут скажешь уважительный повод, — эта реплика, как и ответ на неё, донеслись до меня, когда мужчины уже вышли из кабинета.

— Согласен. Тоже таких люблю. Красивая и породистая.

Когда приёмная опустела, девушка-секретарь жестом предложила мне пройти в кабинет её босса.

К Диме я пришла за защитой, за помощью, за справедливостью, но дорога от дивана до двери показалась мне такой же мучительно трудной, как если бы я поднималась по ступеням лестницы эшафота.

Переступив порог, я сделала всего пару шагов, увидела Дмитрия, стоявшего спиной ко мне у окна, и замерла, меня даже перестало трясти.

Тишина в кабинете была настолько густой, что казалось, её можно потрогать руками. Дмитрий тоже не шевелился, я не видела его лица, но была уверена, по нему сейчас бродит выражение глубокой задумчивости.

Доронин старше меня на целых четырнадцать лет, когда мы с ним виделись в прошлый раз, ему было тридцать четыре, сейчас тридцать восемь. Но судя по тому, что я вижу, он ни капли не изменился, всё такой же стройный, спортивный, с широким разворотом плеч. Тёмные волосы стали немного короче, но седины как не было, так и нет. Интересно, а морщинками на лице он обзавёлся? Или и эта участь обошла его стороной? Если обошла, то в скором времени мы будем выглядеть как ровесники.

А я? Я изменилась? Четыре года назад я была совсем юной девушкой, а сейчас уже рожавшая женщина. И хоть я не заметила в себе никаких перемен, волосы после беременности не поредели, зубы не посыпались, растяжек нет и ношу прежний размер, наверняка они есть. Как минимум с меня слетела юношеская наивность и беззаботность.

Доронин обернулся, наши глаза встретились, и меня словно молния поразила. Я даже, кажется, дёрнулась. Ровно тот же эффект Дмитрий вызвал у меня четыре года назад, когда мы впервые с ним встретились. Стоило мне на него посмотреть, как я оглохла и онемела, потеряла способность думать и забыла себя, передо мной был он, и только это имело значение…

Вот и сейчас, если бы в мой висок уткнулось дуло и прозвучало требование: «Скажи одно любое слово, иначе пристрелю» я бы осталась безмолвной.

Я думала, что за эти годы забыла его, вырвала из сердца. А когда вспоминаю о нём, в груди нестерпимо болит исключительно от обиды. Наивная. Моя любовь не умерла, она живее всех живых, здравствует и процветает.

— Давно не виделись, Ева, — заметил Дмитрий, и от его голоса у меня по всему телу побежали мурашки. — Проходи, присаживайся. Рассказывай, зачем пришла?

Пока я в мыслях со всего маха хлестала себя по щекам, чтобы очнуться от его гипнотического влияния, Доронин неторопливо приблизился к креслу, опустился в него и скрестил на груди руки. В его позе читалась уверенность и невозмутимость, словно он знал, какую бурю эмоций вызвал у меня лишь одним своим видом.

Глава 4

Я заранее знала, что в ограниченном пространстве автомобиля, мне будет с Дорониным нелегко, но не представляла насколько. В ожидающей нас машине уже находился водитель. Дмитрий сначала галантно распахнул передо мной дверцу заднего сиденья, а после, как я мысленно не молила, чтобы он сел вперёд, устроился рядом со мной.

Несколько минут мы просто стояли, вероятно, ждали группу поддержки, потому как вскоре после нас на лифте в парковку спустились ещё несколько человек. Поездка ещё не началась, а меня уже бросало то в холод, то в жар от близости Димы. Я чувствовала невероятно притягательный аромат его парфюма, слышала спокойное, размеренное дыхание и, чёрт возьми, мне даже казалось, что ощущаю тепло его тела.

Когда водитель едва слышно включил музыку и тронулся с места, стало легче, но ненамного.

— Ого, сколько машин и людей, — удивлённо воскликнула я, оглядываясь на кортеж, выезжающий следом. — Они все с нами?

— Да. И это ещё не все. По дороге к нам присоединится примерно столько же, — небрежно ответил Дмитрий, разблокировал телефон и снова начал кому-то звонить.

Кондиционер прекрасно справлялся со своей задачей. День разыгрался, на улице пекло как в аду, а в салоне царила приятная прохлада и свежесть. Однако мои щёки, как и всё тело, горели. На каждом повороте машины колено Доронина отклонялось в сторону и невольно касалось моей ноги. Ничего особенного, люди постоянно друг друга задевают: в транспорте, когда сидят рядом, в магазине, когда узко между прилавками, в переполненном лифте… Но я реагировала! Моё тело отзывалось бурной реакцией. Я могла это прекратить, достаточно было просто пересесть ближе к двери, но я не решалась, потому как: «А вдруг Дима заметит мою пересадку, поймёт причину и сочтёт меня ненормальной. Или, ещё хуже, догадается о моих чувствах к нему».

— Ева, если не секрет, а с чего вдруг твой муж взбунтовался? — поинтересовался Доронин, сбросив очередной телефонный звонок, и, не дождавшись ответа, предположил. — Ты отправила его в отставку, и он психанул, решил, что если лишился любимой жены, то хотя бы деньги останутся при нём?!

Мне совсем не хотелось говорить Диме правду. Ведь, как ни крути, после этого моя ценность, как женщины, в его глазах упадёт. Но врать или отмалчиваться — не вариант. Вскоре мы столкнёмся с Андреем лбом ко лбу, я не буду молчать, муж тоже. Так, или иначе правда всплывёт, и тогда я окажусь не только брошенной рогатой женой, но ещё и лгуньей.

— Думаю, у Андрея давно созрел план нажиться за мой счёт. Скорее всего, это произошло, когда он завёл любовницу. Он спит со своей секретаршей. Я застукала их на горячем в ресторане во время поминального обеда. Я ему осточертела — так он объяснил свою связь на стороне.

Ну вот, сказала как есть. Ничего не забыла и не приукрасила, хоть и хотелось.

Доронин ошарашенно уставился на меня. Он был так поражён, будто у меня на лбу только что соскочил третий глаз, и игриво ему подмигнул. Чему он удивился? Что муж завёл любовницу? Обычная житейская ситуация. Или тому, что Андрей изменил именно мне? Так и это для Димы не новость, ведь он сам бросил меня ради другой.

Он сейчас во мне глазами прожжёт здоровенную дырку. Я и так после обнажения своей гаденькой семейной истории, от неловкости тайно мечтаю продолжить поездку не на сиденье, а под ним, и реакция Димы лишь усугубляет моё желание спрятаться. От раздражения даже тянет сказать колкость.

Ещё чуть-чуть и я бы наверняка ляпнула что-нибудь эдакое…, но эмоции на лице Доронина утихли в один миг, словно их там вообще не было.

— Твой муж — идиот, — протянул Дмитрий, но не как оскорбление, а как констатацию факта. Таким тоном врач объявляет диагноз, в котором не сомневается.

В знак согласия я кивнула, после чего между нами возникла неловкая пауза, которую, спасибо вселенной, прервал телефонный звонок. Доронин быстро ответил и вновь погрузился в рабочие вопросы, а я преспокойно продолжила дожариваться в своём личном адском котле под названием: «Любовь всей жизни рядом, но он счастливо женат и не любит меня».

Когда мы добрались до фирмы, я как никогда порадовалась, что не за рулём. Водитель Доронина, как и все остальные водители нашей группы поддержки, не заморачивались, где им приткнуться, кто-то блокировал уже припаркованные автомобили, а кто-то остановился прямо посреди дороги, тем самым полностью перекрывая подъездной путь к зданию.

Я бы не смогла бросить машину где попало. Совесть загрызла. Рванула бы искать парковку хоть за три километра, всех задержала и испортила эффект неожиданности.

Поднимаясь по ступеням крыльца и видя суровые лица окружающих меня мужчин, почувствовала себя членом особо опасной криминальной группировки, которая идёт не восстанавливать справедливость, а грабить, бесчинствовать и обижать простых людей.

Наше появление в холле иначе как эффектным не назовёшь…

Сотрудники, которым посчастливилось в это время оказаться на первом этаже, мгновенно считывали нашу враждебную энергетику и смотрели на нас во все глаза, опасливо расступались, некоторые откровенно обходили нас по стеночке, а одна женщина и вовсе передумала выходить из лифта…

Первым и пока единственным, кто решился встать у нас на пути, был всё тот же молодой парень-охранник. Его лицо аж перекосило, так ему не хотелось покидать постовую будку, но ничего не поделаешь, служба у него такая, и неудачный график смен.

Глава 5

Парни обступили Андрея, явно намереваясь вновь схватить, но Доронин жестом велел им не вмешиваться. Отчего муженёк выказал неописуемый восторг, подскочил к Диме и, приняв бойцовскую стойку, начал переминаться с ноги на ногу, как разминающийся борец перед схваткой.

Я не заливаюсь краской смущения из-за того, что наболтал муженёк про мои ноги с оплатой, и даже не стыжусь за него. Теперь меня одолевает более острое чувство — страх. И боюсь я за Доронина.

Насколько мне известно, Дмитрий с детства фанател от бокса, и с тех пор ничего не изменилось. По крайней мере, четыре года назад он регулярно занимался и даже участвовал пусть не очень громких и распиаренных, но профессиональных боях. На одном из них я лично присутствовала и видела, на что способны его реакция и мощные кулаки. Андрей высокий и здоровый, но он — неженка и даже не понимает, кого он сейчас, дебильный кретин, провоцирует.

Андрея мне, конечно, не жалко, ему сотрясение мозга пойдёт только на пользу, но вдруг Дима не рассчитает силу и случайно его зашибёт. Судя по жутко тёмному взгляду Доронина, вполне может.

— Ну чё ты! Давай! Или засал?! — продолжал куражиться благоверный и резко выбросил правую руку вперёд, а затем сразу левую. Дмитрий не особо уклонялся, но этого хватило, чтобы кулак Андрея лишь безрезультатно рассёк воздух…

Ответный и единственный удар Доронина был настолько молниеносным, что я едва успела его заметить, и Андрей плашмя рухнул на пол.

— Твою же, — дёрнулась я в сторону мужа, не из сострадания, а чтобы проверить пульс. — Надеюсь, живой!

— Не трогай его, ещё замараешься, — перехватил меня Дмитрий, поймав за руку. — Не переживай, живой, я его, можно сказать, только нежно погладил.

Андрей не хотел выходить из кабинета и не вышел. Его вынесли. Изречение «Бойся своих желаний» — во всей красе.

Я полагала, что самое сложное позади, можно спокойно выдохнуть, ведь осталось лишь уладить формальности. Наивная.

Через пару часов мне принесли на подпись целую стопку заявлений и приказов на увольнение, которые я отказалась подписывать. Обосновала это тем, что нельзя выгонять людей, ведь Андрей шантажом заставлял их вступать с ним в сговор.

Доронин слушал меня от силы десять секунд, после чего силой вложил в мою ладонь ручку и вынудил всё подписать. Вдобавок он практически на меня накричал, сказав, что в этой стопке нет невиновных, только те, кто охотно присоединился к Андрею, и если я не научусь принимать жёсткие решения, то потоплю фирму за год.

Стрелки часов уверяли, что сейчас только шесть вечера, но я могла поклясться, что с момента, как проснулась и встала с постели, прошёл минимум месяц. Чувствовала я себя соответствующе, как человек, который целый месяц не спал, вообще не отдыхал, толком не ел, а вёл ожесточённый бой с будущим бывшем мужем и его дамой сердца, после же зарывшись в бумагах, подписывал, подписывал… и даже когда рука онемела, продолжил подписывать…

— Если вы морально устали, надо аморально отдохнуть, — пробормотала я себе под нос коронную фразу подруги Виктории, и если юрист, сидевший напротив, прыснул смехом, то Доронин метнул в меня крайне недобрый взгляд.

— Ева, фирма твоего отца насчитывает не одну тысячу сотрудников и сеть филиалов по всей стране. Чтобы удерживать её на плаву, тебе нужно быть в форме. Так что об аморальном отдыхе в ближайшие год-два можешь забыть, — строго заявил Дмитрий, продолжая ставить карандашом галочки в таблице с миллионом цифр и столбцов. — Если голова сильно забита, её отлично разгружают физические нагрузки. Я в таких случаях тягаю вес, а тебе подойдёт утренняя часовая или двухчасовая пробежка. Попробуй и увидишь, как после прочистится мозг.

Двухчасовая пробежка?! Да она мне не только прочистит мозг, но и внутренности. После двух часов бега, когда я от изнеможения упаду на колени, тут же выплюну печень, селезёнку, лёгкие и прочие органы…

— Дмитрий Вадимович, — осторожно вмешался юрист. — Полагаю, Ева Николаевна не имела в виду, что собирается снимать стресс в шумном клубе с ночными плясками и алкоголем. Нет. Скорее, своим высказыванием она дала нам понять, что устала и нуждается в передышке.

Гениальный человек! Просто находка – переводчик с женского языка на мужской!

Доронин бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнула в ответ. На всякий случай – целых три раза.

Когда Доронин великодушно разрешил мне выползти из кучи бумаг, я уже собиралась вызвать такси, но он настоял на том, что сам отвезёт меня до машины. Обратно ехали тем же составом и на тех же местах: водитель за рулём, мы с Димой – на заднем сиденье.

Доронину беспрестанно звонили, я почти перестала обращать на это внимание, но тут на экране его телефона высветилась фотография красивой блондинки и имя – Елена. Меня словно ошпарили кипятком. Я напряглась, как струна, следя за каждым его словом, за мимикой, жестами, тембром голоса…

С Еленой он говорил иначе, чем с остальными – никакого начальственного тона, холода и дистанции. Его голос в разы потеплел, стал мягким и бархатным, он улыбался, и не только губами – в уголках глаз появились морщинки — верный знак искренности.

Ну, конечно! Ведь он разговаривал с любимой женой. Я её по фотографии сразу узнала. Ещё до того, как поклялась себе больше не следить за Дорониным в интернете, я как одержимая подглядывала за его женой через соцсети.

Глава 6

На улице только начинает смеркаться, но у Егора в комнате плотно задёрнуты шторы и царит полумрак. Лежу рядом с сыном на его кроватки, половина моего тела свисает, потому как он раскидал ручки и ножки. Неудобно, но терплю. Последние несколько дней я практически не видела сына, навёрстываю упущенное. Любуюсь его маленьким носиком-пуговкой, сладкими щёчками, сложенными в трубочку губами, слушаю, как он сопит, и умиляюсь.

Эх, папа Дима, как же ты не прав, что от такого счастья отказываешься.

Услышав, как зазвонил мой телефон, осторожно, но быстро сползла с кровати, плотно прикрыла дверь и выскользнула из комнаты.

— Да?

— Привет, пропажа, — раздался голос Виктории. — Я страшно соскучилась. Пустишь в гости на часок-другой? Мальчик, у которого в жопке сразу три шила, наверняка же уже спит?

— Конечно, приезжай. Егорка спит, только что уложила, — только я это сказала, как в дверь постучали, а из динамика донеслось:

— Тук-тук, это я, открывай.

Вика проделывает этот фокус не первый раз: сначала приезжает, поднимается к квартире и уже у дверей звонит, говоря, что зайдёт. Почему бы не предупредить заранее? Хотя бы за пятнадцать минут, чтобы в случае бардака я успела рассовать вещи по шкафам, расчесаться и прилично одеться.

Мы не виделись с тех пор, как Виктория уехала в командировку, поэтому, увидев друг друга, мы тихо запищали, чтобы не разбудить Егорку, и обнялись.

— Это мелкому, — она вручила мне пакет с эмблемой спортивного магазина. — В прошлый раз он по секрету сказал, что когда станет взрослым, то есть когда листики на деревьях опадут, мама запишет его на Ыжи. Теперь у вас есть шлем, так что смело записывай.

— Спасибо, Егорка будет в восторге, — сказала я, а сама подумала: «Яблоко от яблони недалеко падает. Дима лыжник и боксёр, и Егора в ту же степь тянет».

— А это нам, — подруга подняла второй пакет, сквозь который отчётливо проглядывала бутылка.

— Вик, не обижайся, но пить я не буду. Егорка может ночью проснуться, да и утром мне на работу. Ты же знаешь, я и с малой дозы на следующий день превращаюсь в вялого травленого таракана.

Виктория закатила глаза и снисходительно высказалась:

— Ева, если бы я рассчитывала на тебя как на собутыльника, прикупила бы минимум два бутыля. Винишко мне, а тебе пробка. Я буду пить, а ты нюхать.

Устроились на кухне. Для себя поставила чайник, Вике нарезала сыр с фруктами.

— Помянем Николая Егоровича, земля ему пухом, и обмоем твой развод, — умело орудуя штопором, буркнула Вика.

— Развод обычно не обмывают, а заливают, — заметила я.

— Это зависит от обстоятельств, — подруга подняла на меня строгий взгляд. — Твой развод мы будем именно обмывать. Всё, сломался Андрейка. От хорошей жизни его на грязь потянуло. Такое, как последняя стадия бешенства — не лечится.

Виктория произнесла короткую, но тёплую и трогательную речь в честь отца. После чего я пролила чай на стол, подруга — вино, и мы обе расплакались.

Вика не тот человек, который позволит тебе долго грустить. Она обтёрла слёзы, освежила свой бокал и с улыбкой произнесла тост:

— Если тебе изменили, попытайся понять, постарайся простить и не забудь послать урода на все четыре стороны!

Наш стихийный девичник продлился не дольше двадцати минут, как мне вновь позвонили.

Если это твой паскудный муженёк, — зарычала Виктория, враждебно глядя на телефон. — Дай ответить мне. Сделаю ему словесную лоботомию.

— Нет, это Сергей Павлович, мой крёстный, — пояснила я и ответила на звонок.

— Ева, нам нужно срочно увидеться, — без предисловий начал он. — Я посмотрел: возле твоего дома есть что-то вроде кафе, довольно сомнительное заведение, но выбирать не приходится. Можешь подойти туда через полчаса?

— Боюсь, не получится. Уже поздно. Егорка спит, да и…

— Ева, я прямо из самолёта, даже чемоданы не успел домой завезти. Прервал отпуск ради этого разговора. Пожалуйста, постарайся прийти через полчаса, это важно не только для меня, но и для тебя.

— Секунду, — попросила я и выключила микрофон, чтобы крёстный не слышал. — Вик, присмотришь за Егоркой минут двадцать? Я в кафе через дорогу сбегаю и быстро вернусь. Хотя ты же уже выпила… наверное, не стоит, да? — засомневалась я.

— Полтора бокала?! Для меня это не доза. Конечно, иди, если надо. И ещё одну сухую белую прелесть захвати мне из кафе. А то поводов для застолья у нас два, а бутылка одна — плохая примета.

— Сергей Павлович, я нашла выход. Увидимся через тридцать минут, — включив микрофон, бросила я и помчалась переодеваться.

Когда появилась в кафе, Вострецов уже сидел за дальним столиком в углу и потягивал кофе.

Я поцеловала его в щёку, он взлохматил мою макушку и обнял — всё как у нас заведено с моего детства.

Глава 7

Собираясь к Доронину, я полностью осознавала, что прихорашиваться для чужого мужа — это неправильно, если не сказать, подло. Но всё равно достала из сумочки зеркало с косметичкой и поправила макияж. После закроюсь в кабинете на ключ и переоденусь в свежую блузку, а удобные туфли сменю на неудобное орудие пыток на десятисантиметровом каблуке.

К офису Доронина я прибыла при полном параде и с нервной дрожью во всём теле. Если Дмитрий сделает мне такое же кабальное предложение по фирме, как все остальные, я от отчаянья прямо в его офисе вытяну шею, запрокину голову к потолку и тоскливо завою на лампу, как волк в холодную зимнюю ночь на луну.

Дмитрий предупреждал, что за услугу возьмёт дорого. Какую сумму он имел в виду? Потяну или нет? В фирме сейчас со свободными деньгами беда. Спасибо муженьку, все средства, которые не были в обороте, раскидал по своим фирмам-однодневкам. У меня есть небольшие личные сбережения, но их точно не хватит.

Может, Доронин согласится дать мне рассрочку, например, на год? Или…

— Вы можете пройти? — вырвала меня из размышлений секретарь Дмитрия, которая на этот раз была со мной куда приветливее, чем в прошлый раз.

— Спасибо, — улыбнулась я девушке и, прежде чем подняться с дивана, мысленно перекрестилась.

Эх, была не была.

Доронин вольготно сидел в кресле и был, как всегда, великолепен. Красивый, успешный и уверенный в себе. Он — это преступление природы против всего женского пола. Не должно быть на свете настолько совершенных мужчин. Ведь рядом с ним даже его жена, Елена Прекрасная, меркнет, а, мне кажется, в паре женщина всё-таки должна быть хоть на чуточку, но красивее.

— Полагаю, сотрудники, которых ты мне оставил, исправно тебе докладывают об обстановке в фирме, и мне не надо рассказывать, в какой ситуации я оказалась?! — начала я совсем не так, как планировала.

— Верно, — без тени смущения подтвердил он. — Слышал, один из претендентов на фирму даже угрожал тебе пистолетом.

— Да, было и такое, но этот случай не самый гадкий. В моём личном рейтинге он занимает лишь второе почётное место.

— Интересно, — Доронин выпрямился и подался вперёд. — Какой же на первом?

— Не важно, — отмахнулась я, сожалея, что невольно сболтнула лишнего. — Даже вспоминать не хочу.

— Какой на первом?! — повторил Доронин, теперь уже совсем другим, требовательным и властным тоном.

Мне не хотелось рассказывать о крёстном и его диком предложении, но, похоже, придётся. Дмитрий на меня смотрит так, будто готов, в случае моего молчания, взять плоскогубцы и, пока не заговорю, один за другим откусывать мне пальцы.

— Вострецов, лучший друг отца, тоже хотел выкупить у меня фирму, — призналась я, после чего Доронин сразу вновь расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Не обижайся на него, Ева. Он деловой человек. В бизнесе нет такого понятия, как дружба. Каждый сам за себя, иначе тебя быстро вышибут из этого мира.

— Легко сказать — не обижайся, — раздражённо фыркнула я. — Я его всегда воспринимала как родственника, а он меня позвал замуж.

— Серьёзно?! — в голосе Дмитрия вновь зазвучали стальные ноты.

— Угу, — кивнула я и проворчала. — Говорил, ребёнка родим общего, у него, ведите ли, первый получился бракованным, поэтому ему нужен новый наследник.

— Старый хрыч совсем из ума выжил, — агрессивно выплюнул Дмитрий, но тут же смягчился. — Хотя нет. С мозгами у него как раз полный порядок. Если бы ты согласилась, он за одну сделку удвоил бы свой капитал и заполучил молодую красавицу жену. Ты же, надеюсь, отказала?

— А?! — растерянно воскликнула я, потому как после слова «красавица» все его дальнейшие слова со свистом пронеслись мимо ушей.

— Я спросил, ты отказала Вострецову? Не просила время на раздумья?

— Какие раздумья?! — возмутилась я. — Мне даже вспоминать об этом разговоре противно.

— Хорошо, — одобрительно протянул Дима. — Так понимаю, ты пришла ко мне, чтобы я уладил проблемы фирмы, возникшие из-за желающих её выкупить. В принципе, я готов вмешаться, если мы договоримся о цене.

— Сколько ты хочешь? — сразу перешла я к делу.

Доронин зачем-то задумался, словно не решил всё заранее.

— Двадцать пять процентов акций компании меня устроят, — произнёс он тоном, будто это ничтожная доля. — Плюс, пока страсти вокруг фирмы не улягутся, ты делаешь всё, что я говорю. Беспрекословно.

— Четверть! Ты хочешь забрать у меня целую четверть? — я вскочила на ноги. — Прости, но это не просто дорого, это откровенный грабёж.

— Ева, я не навязываю тебе свои услуги. Это всего лишь предложение, и ты вольна выбирать. Если ты считаешь, что я хочу забрать у тебя четверть бизнеса, то с моей стороны это выглядит так: я позволю тебе сохранить оставшиеся три четверти.

— Дима, может, ты возьмёшь деньги вместо акций? — жалобно простонала я, усаживаясь обратно. — Сейчас у меня, конечно, нет такой суммы, но есть что-то вроде первоначального взноса, а потом я бы рассчиталась с тобой частями. Что скажешь?

Глава 8

После того как мы с Дорониным пожали друг другу руки, в знак заключения сделки, первым делом он распорядился о моём переезде вместе со всем руководством фирмы в здание его холдинга. И если руководству выделили где-то половину четвёртого этажа, то меня Дмитрий усадил прямо себе под бок. Теперь наши кабинеты расположены напротив друг друга, между ними – общая приёмная и один на двоих секретарь. Жесть, конечно.

Причём, когда впервые зашла в свой новый кабинет, почувствовала едва уловимый, но запах свежей краски, смешанный с запахом новой, только что купленной мебели. Выходит, он приказал подготовить для меня офис ещё до того, как я согласилась передать ему эту чёртову четверть акций.

Дальновидность Доронина одновременно бесит и вдохновляет. Бесит, потому что неприятно быть такой предсказуемой, а вдохновляет, потому что надеюсь, что его схема по спасению моей фирмы сработает так же эффективно и гладко, как он провернул всё со мной.

Ещё проработав с Дорониным нос к носу чуть больше двух дней, я уверена, что у меня где-то в теле есть вживлённый механизм с кнопкой под названием: «Врубаем тупость на полную мощность», а у Дмитрия есть от этой кнопки пульт и каждый раз, когда ко мне приближается, он её нажимает. Несколько раз.

Ну почему в его присутствии я превращаюсь в какую-то несобранную, постоянно суетящуюся недалёкую клушу?! И без разницы люблю я его или нет. Я должна, просто обязана, быть уверенной, деловой и быстро схватывать информацию, а не вот это всё: «А-а? Повтори ещё раз. А я как сказала? Так вот, что ты имел в виду, а я не поняла…»

Например, Инга, наш общий секретарь, находится в таком же положении, как и я. Уверена, она давно и беззаветно влюблена в своего босса, но ей же как-то удаётся держать себя в руках и виртуозно выполнять рабочие обязанности…

В последнее время из-за постоянного стресса я налегаю на сладкое. За день могу умять от двух до трёх шоколадных батончиков. К счастью, это пока не отражается на весах. Полагаю, лишние калории съедает нервное напряжение. Но избыток сахара влияет не только на талию и бока, поэтому надо избавляться от вредной привычки и поощрять себя чем-то другим.

«Да-да, сладкому бой, но не сейчас, а со следующего понедельника» — твёрдо решила я, поднялась из-за стола и направилась на первый этаж к автомату, который за денежку снабжает меня сладкой радостью.

Если Доронин хочет кофе, чай или перекусить, он обращается к Инге, но я её по таким вопросам не дёргаю. Смущаюсь, и, мне кажется, это неправильно, ведь она за рабочим местом не подпиливает ноготки и не красит губки, она с утра до вечера буквально похает и куда больше, чем любой из заместителей Дмитрия, причём за гораздо меньшие деньги.

«Поскольку с понедельника я расстаюсь с шоколадом, надо как следует попрощаться», — подумала я и вместо стандартного батончика купила большой.

Моя ж ты прелесть!

Возможно, если бы холл был пуст, я не обратила внимание на вошедшего с улицы человека, но людей было прилично, и в какой-то момент они все как по команде обернулись к входу, а те, кто стоял парами, начали перешёптываться.

Я тоже оглянулась и увидела её… жену Доронина. Стройную, длинноногую, златокудрую Елену Прекрасную. Неземное видение в белом. Она шла по холлу профессиональной походкой модели, привлекая восхищённые взгляды. Уверенная, успешная и независимая, одним словом, королева. Казалось, что, как только она вошла в здание, одним своим присутствием затмила всех женщин и покорила мужчин.

Судя по направлению, Елена шла к лифтам и должна была пройти мимо меня, но мы не столкнулись лицом к лицу, потому что я зачем-то спряталась за автоматом.

Необъяснимый, нелогичный и трусливый поступок, который жена Дмитрия никогда бы не совершила, поэтому, когда перед ним встал выбор, он бросил меня и женился на ней.

Вселенная и так хорошо огрела меня по башке, но ей показалось этого мало, она решила окончательно меня добить «контрольным выстрелом в голову». Когда Елена поднималась по ступеням к лифтам, один из них остановился на первом этаже, дверцы раскрылись, там стоял и, глядя на жену, улыбался Доронин. Он специально спустился вниз, чтобы её встретить. А когда Елена зашла в кабину, она приобняла его за талию, а он поцеловал её в щёку.

Они женаты более трех лет, и сегодня утром уже виделись, но всё равно, встретившись днём, проявляют друг к другу нежность, словно у них конфетно-букетный период. В другой раз я бы порадовалась за счастливую пару, но сейчас, при всём желании не могу. Меня раздирают на куски самые постыдные чувства: горечь, ревность, обида и зависть…

С расстройства купила ещё один батончик, дождалась следующего лифта, рысью добежала до своего кабинета и закрылась на ключ. Меня не трогать, я в домике.

Примерно спустя полчаса ручку двери сначала подёргали, после чего постучали.

— Неужели Дмитрий так быстро отпустил свою фею в белом? — пробормотала я шёпотом, потому что, кроме Доронина, меня редко кто беспокоил, и пошла открывать дверь.

— Добрый день. Я Елена. Простите, но мне очень хотелось с вами познакомиться. Вы не против, если войду?

Глава 9

Когда мы с Егором вышли из спальни, в другом конце коридора, у входа в квартиру уже ждал Дмитрий, одетый не так, как обычно: вместо строгого делового костюма на нём были светлые брюки и белая футболка-поло.

— Привет, — поздоровалась я с Дорониным и легонько подтолкнула Егорку вперёд, чтобы подошёл ближе к отцу. — Я почти готова. Осталось только посидеть на чемоданах перед дорогой.

— Доброе утро, — улыбнулся он, глядя на нас с Егоркой с некоторой растерянностью, а когда сыночек к нему подошёл, чтобы быть с ним на одном уровне, опустился на корточки. — Ну, здравствуй. Давай знакомиться. Меня Димой зовут, а тебя?

Егор — открытый и общительный мальчик, но с незнакомыми взрослыми, особенно если это мужчины, держится осторожно и пока не прощупает человека, не сразу идёт на контакт. Как сейчас.

— Ему надо к тебе присмотреться, — поясняла я, почему Егор смотрит на Диму во все глаза, а на вопрос не отвечает.

Доронин, не отрывая взгляд от сына, кивнул в знак того, что услышал, и вновь обратился к Егору:

— Мы с твоей мамой вместе работаем, сейчас поедем в аэропорт, сядем на самолёт и полетим. Возможно, через несколько лет, когда подрастёшь, я не маму буду с собой брать в командировку, а тебя. М? Что скажешь, интересуют тебя командировки в другие города? Так как тебя зовут?

Дмитрий говорил мягко, но в то же время без сюсюканья, словно со взрослым, это всегда подкупало Егорку, и в этот раз он, набрав в грудь воздух, с важным видом ответил:

— Меня зовут Мишин Егор Андреевич, мне три годика. Я уже летал на самолёте. С папой.

Не заметить резкую смену настроения у Доронина, было просто невозможно. Хоть он и не шелохнулся, но каждый мускул на его теле напрягся, взгляд потемнел, а улыбка исчезла с лица вместе с губами.

Согласна, мало приятного услышать от родного ребёнка, как он чужого дядю называет отцом и с гордостью представляется его фамилией, но, как говорится, что посеешь, то и пожнёшь. Кто в этом виноват? Только сам Дима.

— Молодец, — холодно бросил Доронин Егорке и, встав с корточек, выпрямился во весь рост. — Ева, если ты собралась, обувайся и выходим. Неизвестно, сколько ещё простоим в пробках.

— У меня есть шлем, показать? — спросил Егорка у Дмитрия, слегка потянув его за штанину. Сын почувствовал, что потерял расположение понравившегося ему дяди, и попытался это исправить, предложив показать ему самое ценное, что у него сейчас есть.

— В другой раз, — отказался скотина-Доронин, даже не взглянув на Егора.

Внутри меня диким зверем билась ярость, рвалась наружу и требовала растерзать Доронина на куски. Зачем он вообще поднялся в квартиру, если морально не был готов к встрече с сыном? В костёр такого папашу, пусть горит адским пламенем!

Понятия не имею, на какой необдуманный поступок меня бы толкнули эмоции, возможно, я даже поколотила Диму, но ситуацию спасла тётя Рита. Она, наблюдавшая за нами со стороны, быстро уловила момент, когда Егорка только-только собрался расстроиться, тут же подошла, подхватила его на руки и умоляюще попросила показать шлем ей. Мой малыш мгновенно отвлёкся, и даже покочевряжился для порядка, не сразу соглашаясь достать своё сокровище. Но главное – о жестокой выходке Доронина он и думать забыл.

Поцеловав Егора на прощание, я обулась, но не успела и руки протянуть к чемодану, как Дмитрий перехватил его первым. Мне не хотелось от него никакой помощи, даже такой пустяковой, но отбирать не стала. Пусть несёт, гад жестокосердный.

В лифте я демонстративно встала лицом к двери, чтобы даже не видеть Доронина. Одиннадцать этажей спускались в молчании.

К моменту, как мы вышли из подъезда, дождь разошёлся и полевало как из ведра.

— Подожди под козырьком, у меня в багажнике есть зонт, сейчас принесу, — скомандовал Дима и, чуть согнувшись, быстрыми шагами поскакал по лужам к автомобилю.

«Я от злости такая горячая, как при острой ангине, от меня аж парит, неплохо бы охладиться», — подумала я, и, повинуясь внезапному порыву, шагнула вперёд под ледяной ливень…

Конечно, я тут же продрогла, одежда противно прилипла к телу, а со лба на глаза хлынули реки воды, превращая мой макияж в уродующую мазню. Но, как ни странно, чувствовала я себя гораздо лучше, чем в лифте. И причину этого внезапного облегчения я поняла, лишь когда вернулся Дмитрий.

— Ева, ты зачем встала под дождь?! — недовольно проворчал Доронин, но, когда я обернулась и он увидел мою улыбку, раздражение его в голосе сменилось тревогой. — Что с тобой? У тебя всё в порядке?

Наверняка он решил, что я свихнулась.

А вот и нет.

Наоборот, мой разум чист и ясен как никогда. Я считала свою любовь к Диме не убиваемой, думала, она будет жить, пока жива я. Но оказалось, любовь женщины к мужчине – ничто по сравнению любви матери к своему ребёнку. Дмитрий пренебрёг Егором, и этим поступком освободил меня… Я исцелилась от болезни под названием «Доронин». Теперь смотрю на него – и сердце бьётся спокойно, слушаю его голос – и опять в груди никакого волнения.

Глава 10

Мой строгий начальственный взгляд, который, как мне казалось, за время командировки я отточила практически до идеала, совершенно не впечатлил Алису. Она как сыпала специфическими финансовыми терминами, так и продолжила. Даже бровью гадина не повела. Однако, спустя всего лишь пятнадцать секунд, она изящно спрыгнула со стола, затем неоправданно близко придвинула пустое кресло к Доронину, уселась, и голубки продолжили ворковать.

Да и плевать… Если Дмитрию приспичило рискнуть своим браком с Еленой Прекрасной, кто я такая, чтобы его останавливать.

Даже хорошо, что он клюнул на эту хитрожопую карьеристку: теперь в моих глазах он спустился ещё на одну ступень ниже, потому как оказался не таким уж умным и проницательным, каким представлялся.

Даю голову на отсечение, Алиса так усердно «крутит своим пушистым хвостом» перед Дорониным не просто так, а с целью — прямым переводом пересесть из кресла финансового директора регионального филиала в аналогичную должность его холдинга.

Нет, он и сам по себе ей наверняка нравится: он всем нравится, но если бы вместо Димы приехал, старый, пузатый и воняющий потом лысеющий дядька, результат был бы каким же. Она и такого бы с восхищёнными глазами и с удовольствием окучивала ради карьеры.

— Вызываю такси и еду в гостиницу, — сообщила я Доронину тоном, не терпящим возражений, ведь я так устала, что уже ничего не соображаю, мечтаю о душе и хочу есть. Если Дмитрий может целыми сутками держаться на одном кофе, то я, увы, так не умею. Сейчас бы многое отдала за сочную запечённую курочку, салат из овощей и тарелку горячего супа.

— Не надо такси, я вызову дежурного водителя, и он вас отвезёт, — ещё до того, как Дмитрий успел открыть рот, Алиса мигом сориентировалась и предложила.

Шустрая, ничего не скажешь. Вон как глаза загорелись от предвкушения остаться с большим боссом наедине! Уверена, будь на то её воля, она бы мне не водителя вызвала, а пинками выпроводила из конференц-зала ещё час назад.

Дмитрий посмотрел на меня, на Алису и очень сильно огорчил последнюю:

— Вместе поедем, — сказал он, закрывая крышку ноутбука и откатываясь на несколько сантиметров от стола.

Глаза девушки забегали. Я буквально видела, как в её голове вихрем закружились идеи, как бы остановить Доронина. Результат не заставил себя долго ждать.

— Дмитрий Вадимович, но мы же ещё не обсудили показатели чистой прибыли. Закончим сегодня, чтобы завтра к этому вопросу не возвращаться. Задержитесь ещё на полчаса или час. Я за рулём, после подброшу вас до гостиницы.

«Ага, и в номер к тебе поднимусь, и приласкаю, и спинку потру в душе, и хоть что для тебя сделаю, только дай мне должность у себя в холдинге…»

Давай, Доронин, согласись, и я перестану тебя уважать не только как человека, но и как бизнесмена, и даже как чужого мужа.

— На сегодня с меня хватит работы, — уверенно произнёс Доронин, поднимаясь с кресла и разминая затёкшую шею.

Я выдохнула с облегчением, а Алиса разочарованно поджала губы, но быстро взяла себя в руки, изобразив дежурную лучезарную улыбку.

— Как скажете, Дмитрий Вадимович, — промурлыкала она, вновь демонстрируя безупречный профессионализм. — Тогда я провожу вас до автомобиля.

Мы вышли из конференц-зала. Алиса, словно приклеенная, следовала за нами до самой парковки, щебеча о каких-то рабочих моментах. Я старалась не обращать на неё внимания, предвкушая горячую ванну и ужин.

Всю дорогу до гостиницы я молчала, погрузившись в собственные мысли. Дмитрий тоже был немногословен.

— Поужинаем через час, тебе хватит времени принять душ и переодеться? — спросил Доронин, когда каждый из нас подошёл к двери своего гостиничного номера.

— Нет, сегодня я уже никуда не пойду, ужин закажу в номер, — отказалась я, нарушив сложившуюся традицию вместе ходить в ресторан после тяжёлого трудового дня и в приватной обстановке делиться впечатлениями о работе очередного филиала. — До завтра, — вставив электронный ключ-карту в замок, попрощалась я, открыла дверь и проскользнула в номер.

Как следует отмокнув в душе добрых сорок минут, я поела прямо в кровати, позвонила домой по видеосвязи и, пожелав Егорке сладких снов, тоже собралась спать. Думала, как только закрою глаза, сразу усну, но нет, я зачем-то начала вспоминать брачные ухаживания Алисы и Дмитрия…

Будь неладна эта девица, да и Доронин тоже хорош. С такой женой, как у него, заглядываться на других женщин — страшный грех.

Хотя, конечно, меня в последнюю очередь интересует святость чужого брака, незачем себе врать и надо признать, пусть самую малость, но я ревную.

Утром первая мысль тоже была о Доронине и Алисе, но теперь на свежую отдохнувшую голову ситуация виделась мне иначе.

Не так уж и навязчиво Алиса виляла хвостом перед Димой, она просто выслуживалась перед руководителем. Да и сам Доронин не особо её поощрял, ну нравятся ему бойкие инициативные сотрудники, что здесь такого?