Замуж за эльфа, или Всё очень сложно

Глава 1

* * *

— Валерия —

На улице темнеет быстро. Накрапывающий дождь сменяется холодным ливнем. Временами доносятся ворчливые раскаты грома.

Паршивая сегодня смена.

Смахиваю дождливую влагу с лица и забираюсь в кабину «Скорой помощи».

— Всё, пациентку передала, — говорю коллегам, водителю и фельдшеру. — Возвращаемся на базу.

Николай, наш водитель, вяло кивает и мы уезжаем с территории больницы.

— Всё-таки аппендицит, — произносит фельдшер Ольга, заканчивая заполнять бумаги о вызове.

К счастью пациентка с подозрением на аппендицит вовремя доставлена в больницу и с ней всё будет хорошо.

Но сколько нервов и времени потрачено, чтобы убедить женщину ехать. А ведь не хотела она, долго упиралась и всё упрашивала, чтобы мы ей поставили какой-нибудь укольчик или капельницу, и у неё бы сразу всё прошло. А там такие явные симптомы были, что любое промедление – это шанс отдать её госпоже Смерти.

Мне удалось убедить пациентку ехать в больницу. Всю дорогу держала её за руку и обещала, что всё будет хорошо. Николай гнал как автогонщик-профессионал. Наверное, сегодня он установил свой новый рекорд.

А я каждый раз удивляюсь, сколько в нас, женщинах, терпения. Мужчины иной раз с лёгкой простудой и температурой тридцать семь и один «скорую» вызывают и со скорбным видом интересуются, сколько жить им осталось? Они абсолютно не знают, что делать и как себе помочь. В такие моменты взрослые становятся похожими на детей – беспомощными и нуждающимися в поддержке кого-то более сильного духом, а ещё в добром и полном уверенности слове, что всё отлично будет, всё переживём.

Эх, люди, мы такие странные люди. И почему в наш прогрессивный и стремительно развивающийся век мы стараемся всё и везде контролировать, но при этом халатно относимся к своему собственному здоровью?

Я скажу вам, что по статистике почти шестьдесят процентов населения страны не знают, как нужно оказывать первую медицинскую помощь. Люди часто теряются в сложных ситуациях, связанных со здоровьем, их накрывает паника и страх.

Мы, «Скорая помощь» — фронт всей медицины. Нас не принято называть героями, наш труд со стороны не особо заметен и часто нас воспринимают и общаются с нами, будто мы прислуга. Да-да, увы, но такова реальность. Люди считают, что работники «Скорой помощи» — второй сорт. Но ежедневно мы стоим на страже жизни и здоровья. На нашей работе невозможно схалтурить, отложить дело в долгий ящик, ведь мы отвечаем за человеческие жизни.

А свои чувства – досаду, обиду, злость, страх, испуг, неуверенность – мы держим в узде.

С опытом приходит мудрость и титаническое терпение. Ситуации в моей работе разные случаются, — пациенты, к которым моя бригада спешит на помощь, иной раз бывают подшофе. Встречаются и психически неустойчивые люди. И ко всем нужно найти подход, да ещё и быстро.

Я научилась быть выше всех своих чувств и эмоций, из-за этого стала слишком «толстокожей», даже непробиваемой, из-за чего мне трудно строить личные отношения.

Потому до сих пор не замужем, а ведь мне уже тридцать пять стукнуло. А всё в девках хожу, – ни котёнка, ни ребёнка. Про мужа вообще промолчу. Мужчинам не нравится, когда женщина работает сутками напролёт, и после работы долго отсыпается и не занимается его «королевской» особой.

Самые долгие отношения длились два года, и когда уже пришло время переходить на новый уровень, мне мужчина предоставил выбор: либо он, либо моя работа.

Я выбрала работу.

Вот так.

Мужчины дам вам совет: никогда не ставьте женщину перед выбором, особенно ту женщину, которая нашла своё призвание и следует зову собственного сердца.

Вы должны либо встать с ней плечом к плечу, либо обеспечить тихую гавань, где она могла бы после трудовых будней отдохнуть, набраться сил, искупавшись в вашем тепле и любви, либо оставить её в покое. Иначе она будет страдать. И не будет никакой радости в семье.

Я за себя всё знаю. И знаю, что без своей работы в «Скорой помощи» жить не смогу. Поймите, чтобы работать на «скорой», ею нужно «болеть». Ну, и ещё обладать железными нервами. Всё это у меня в достатке имеется.

Мы возвращаемся на базу. Новых вызовов пока нет.

— Лера, тебе кофейку или чайку? — спрашивает меня Оля, когда мы прибываем на место.

— Лучше кофейку, да покрепче. И сливок добавь, пожалуйста, — говорю с блаженной улыбкой и уже даже чувствую на языке вкус ароматного напитка, который совсем скоро с огромным удовольствием и наслаждением волью в себя. Люблю... Нет, просто обожаю кофе.

Олечка как никто другой великолепно варит кофе. Уж не знаю, что она творит с нашей кофемашиной, но именно когда над ней колдует фельдшер Ольга Игоревна, напиток получается выше всяких похвал. Когда кофе делает кто-то другой, получается совсем не так. И у меня не выходит такая вкуснота, как у нашей Олечки.

— А мне чаю, — вздыхает Николай. Ему кофе противопоказан.

Пока Оля делает напитки, я сажусь за документы. Увы, но бумажной волокиты никак не избежать. ОМС требует подробных отчётов от «Скорых» и обязательное соблюдение кодов «болезней». Приходится заполнять тысячу и один бланк.

Глава 2

* * *

— Валерия —

— В этом году месяц май и не май. Не весна, а настоящая осень, — ворчит моя подруга Юля и паркует машину на стоянке.

— Ой, не говори, — вздыхаю я. — Хочется уже тепла и солнышка. На следующие выходные поедешь ко мне на дачу?

— Помидоры твои высаживать? — смеётся подруга.

— Ещё огурцы, перцы, цветы, кабачки и даже арбузы, — перечисляю гордо. — Рассада уже готова перекочевать в теплицу и на грунт.

— Боже, Лера! Арбузы тебе зачем? В нашем регионе они не вырастут, — фыркает Юлька.

— А вот посмотрим, — отвечаю с улыбкой и двигаю бровями.

— Вроде нет у меня никаких дел на следующее воскресенье, так что помогу, — соглашается она. Юлька хоть и красотка, модница и вся из себя деловая леди, но в земле тоже любит повозиться.

Знаете, не пошла бы я в медицину, обязательно стала бы ботаником.

А день сегодня и правда, выдался пасмурный, вот-вот грозит хлынуть дождь.

Мы почти бегом (насколько это возможно на высоких каблуках… Юлька заставила меня обуть именно лодочки, будь они неладны) входим в выставочный центр, где и проходит выставка антикварного искусства. Юля говорит, что будет проводиться и аукцион.

М-да. Не понимаю, зачем тратить баснословные деньги на старину? Чтобы запереть её в собственном доме за сотней замков и любоваться на древности одинокими вечерами?

Не лучше ли старине оставаться в музеях?

Хотя, это всего лишь моё мнение.

В гардероб сдаём плащи и как все истинные женщины останавливаемся у зеркала, что показывает наши отражения в полный рост.

Нужно ведь убедиться, что в образе всё идеально. Макияж никуда «не сдвинулся», причёска на месте, да и наряд в полном порядке.

Юлино отражение демонстрирует брюки цвета нежнейших сливок, изысканный жакет и кремовые туфли на высоченных шпильках. На плече у неё модная дизайнерская сумочка. На запястье часики с бриллиантами. Её длинные блондинистые волосы, распущенные по плечам, слегка вьются на кончиках.

Подруга словно только что сошла с фото глянцевого журнала. Юлька идеально красива. У неё правильные черты лица, синие как море глаза, гладкая и словно сияющая изнутри кожа – результат постоянного ухода за собой.

Такие женщины, как моя Юлечка, неотразимы и с макияжем, и без него.

По её внешности часто судят неправильно. Обычно люди думают, что она жена какого-нибудь богача и катается в роскоши как кот в масле. Всё не так.

Юля, управляющая филиалом одного из крупных банков нашего города. Работала и работает она много. И как руководитель – очень строгая и требовательная. Всё что подруга сейчас имеет в своей жизни – всего она добилась сама. Юлька, как и я – сирота. И меня и её растили бабушка с дедушкой, которых, увы, нет уже на этом свете. Дружим мы с ней с самого детства. Росли в одном дворе и многое повидали. Всегда были друг за дружку стеной.

Такой красавице, как она, мужчины готовы без конца смотреть вслед. Высокая, стройная, энергичная, всегда одета с иголочки и по последней моде, умеет себя подать, и может вскружить голову любому мужчине. Только нет в жизни счастья.

У Юли очень высокие требования к мужчинам и как сказал ей один товарищ, что она своим характером и принципами подавляет мужчин.

Мол, мужчины не любят слишком умных, и тех женщин, что сами всего могут достичь, а потому не встретит она свой идеал. Потому как таких героев просто не существует. Но у Юли своё мнение на сей счёт.

Она никогда не показывает чужим людям своих слёз. Только я знаю, что подруге очень хочется стать, наконец, слабой женщиной и больше не держать на своих хрупких плечах всё небо мира. Знает она, то же самое и обо мне.

Да, сильным женщинам нелегко. Но и слабой как быть? Затопчут, сломают и даже не заметят.

У нас с подругой есть девиз: жить в центре своей жизни, а не на обочине чужой.

Вздыхаю и кошусь на своё отражение. Мне далеко до подруги.

Я не слежу за модой. В салоны красоты хожу редко. Полноватая. Ростом всего метр шестьдесят пять. Лицо симпатичное, но усталое. Во взгляде моих зелёных и чуть раскосых «лисьих» глаз словно застыл вопрос: «Что я вообще здесь делаю? Лучше бы на дачу поехала, и грядки к рассаде подготовила».

Волосы у меня коротко острижены. Должна была быть причёска «боб каре», но вышло чучело лесное. Красиво и элегантно получается только с укладкой, как сегодня.

Мои от природы рыжие волосы выкрашены в цвет «тёмный каштан». Наверное, спросите, зачем крашусь? Ведь рыжий, это так красиво…

Красивый рыжий, — когда цвет насыщенный, плотный и яркий. А мой цвет рыжий больше похож на мочалку, выгоревшую на солнце.

Веснушки у меня тоже имеются. И не только на лице, а по всему телу. В общем, я та ещё «красотка».

Но сегодня вроде ничего.

Одета я в синее трикотажное платье и туфли на каблуке, которые уже мечтаю поскорее снять.

Приглашение на выставку у нас есть (Юля позаботилась), и мы предъявляем их на входе в зал. У нас забирают приглашения, взамен выдают буклеты с подробным описанием выставочных экспонатов.

Глава 3

* * *

— Валерия —

Но посмотреть сериал и вкусно поесть мне не удаётся.

Буквально спустя полчаса, как вернулась домой, со мной начинает происходить что-то странное.

Сначала ощущаю лёгкую тошноту, слабость и сонливость.

Списываю это состояние на переутомление. Решаю просто завалиться в постель и поспать. Выспаться всласть, так сказать.

Не выходит.

Мой палец, который сегодня глупо ранила, начинает вдруг дёргать и болеть, да так сильно, будто у меня не просто небольшая и безобидная ранка, а загноившийся запущенный панариций.

— Вот же чёрт… — шиплю сквозь стиснутые зубы и мчусь снова обрабатывать рану на указательном.

Выглядит порез… да никак не выглядит. Палец как палец. Ранки и не видно. Но болит, зараза настолько сильно, что уже скоро в голос взвою. И боль ведь нарастает.

Так и знала, что занесла инфекцию. Чёрт знает, в каких местах побывала та книга.

Выпиваю обезболивающее, и не успевает оно подействовать, как прямо на моих глазах моя рука с «больным» пальцем начинает покрываться мелкой красной-красной сыпью. И тут же боль уходит, палец больше не дёргает, не болит, но зато теперь вся рука дико чешется. И всё это «чудо» происходит за считанные секунды.

Я как врач в панику не впадаю. Начинаю думать.

Гляжу на эту ненормальную, аномальную метаморфозу и не могу вспомнить ни одного клинического случая с такими же симптомами.

Да что со мной такое?

Так, лечим пока симптомы.

Нахожу в своей в аптечке тюбик с мазью от зуда, сыпей, покраснений и смазываю кожу на руке. Титаническим усилием воли сдерживаюсь, чтобы не начать чесаться. А зудится просто мрак, как сильно.

Затем выпиваю противовоспалительное и противоаллергическое.

Слабость и сонливость сковывают в своих объятиях. Ощущаю себя очень странно. Ещё никогда моё тело, мой организм так ненормально себя не вёл. Но я оптимистка и верю, что со мной ничего страшного не происходит.

Заваливаюсь в кровать, прячусь под одеяло, и меня буквально вырубает. Проваливаюсь в сон без сновидений.

* * *

Не знаю, сколько я проспала, но пробуждение у меня резкое, тревожное. Будто меня просто выключили, а сейчас взяли да включили.

Зато палец не болит, рука не чешется, тошноты нет, да и слабости тоже. Это уже хорошо.

Только отчего-то холодно мне, да и жёстко как-то, словно не в своей кровати я…

Резко распахиваю глаза…

Пока просто лежу, смотрю в потолок… Совершенно незнакомый потолок: высокий, сводчатый, расписной.

У меня начинает нехорошо ныть под ложечкой.

Медленно поворачиваю голову и с тоскою смотрю на шёлковые оконные драпировки. Перевожу взгляд на массивные и тяжёлые стеллажи с книжными томами, и у меня ещё тяжелее сосёт под ложечкой.

Я нахожусь в библиотеке. Лежу на дощатом полу в своей домашней одежде – ситцевом халате в голубой цветочек и носках в бело-красную полоску.

Что происходит?

Я не понимаю, как здесь оказалась. Да и само место мне совершенно незнакомо.

Медленно сажусь и настороженно осматриваюсь. Стараюсь игнорировать бешеный стук сердца, зарождающийся страх и даже панику.

Так, какие варианты?

Похищение? Да кому я нужна?

Галлюцинации? Но мне это всё не кажется. Это точно не сон.

Хотя… Быть может какой-то препарат и дал побочку в виде реалистичной галлюцинации?

Для проверки с силой щипаю себя и шиплю сквозь зубы.

Больно.

Нет, не глюки.

Осматриваю свои руки, потом тот самый палец и с удивлением обнаруживаю, что подушечка пальца испачкана в чём-то чёрном. Словно чёрная метка. Или будто палец измазали в магнитном порошке, чтобы отпечаток с меня снять.

Трогаю и тру, но эта «чёрная метка» не стирается.

Хмурюсь, но решаю пока оставить палец в покое.

Поднимаюсь с пола и собираюсь подойти к окну, чтобы посмотреть и понять, в каком районе я сейчас вообще? А потом бы найти здесь кого-нибудь, да взять телефон и позвонить…

Не успеваю и трёх шагов сделать, как вдруг раздаётся оглушительный БАБА-А-АХ! Будто кто-то с размаху двери вышиб и те слетели с петель.

Следом раздаются быстрые шаги и мужские голоса.

Не проходит и нескольких секунд, как передо мной возникают трое весьма колоритных мужчин.

Я слегка впадаю в ступор. Мой мозг, конечно, всегда довольно оперативно обрабатывает информацию, но вот в данной ситуации он немного зависает и тормозит.

Внимательно смотрю на мужчин.

Все трое одеты в белоснежные рубашки с кружевными жабо и пенистыми манжетами на запястьях. Камзолы и кафтаны, расшиты золотом, да серебром. Ткани такие роскошные, что даже меня, не особую любительницу моды зависть берёт.

Глава 4

* * *

— Валерия —

Подходит ко мне эта колоритная троица, и мужчины смотрят на меня оценивающими взглядами.

Судя по их надменным мордахам, им совершенно не нравится то, что они видят.

— Эл, ОН решит, что над ним насмехаются, — произносит брюнет номер один. — Как бы беды не случилось.

Я хмурюсь, у меня миллион вопросов и одна огромная просьба, точнее требование – вернуть меня домой, но пока молчу.

— Она совершенно не подходит! — с тягостным стоном произносит второй брюнет и трагически закатывает глаза.

Я фыркаю про себя. Актёр из него так себе.

Эльф, выслушав своих товарищей, невозмутимым тоном заявляет, обращаясь уже ко мне:

— Вы не избранная, эрла, но вы увидели артефакт и смогли его активировать. Более того, вы здесь.

— Представляете, а я заметила, что я здесь, а не у себя дома, — замечаю с ехидной ухмылкой. — Обстановка, знаете ли, сильно отличается.

— Ваш сарказм не уместен, — небрежно бросает мне эльф. — Кхм. Но вот что меня в вас… скажем так, «цепляет» — ваше спокойствие и ваши «зубки». Быть может, это даже хорошо для дела.

Эльф смотрит на своих коллег и говорит:

— Вспомните, уважаемые арданы, все двенадцать предыдущих невест были девами нежными, трепетными и пугливыми. Одна как изначально мы считали, имела характер, но всё оказалось мишурой, истинное состояние её – избалованность и неприспособленность к суровой действительности. Быть может, сама судьба направила нам эту… кхм, своеобразную женщину?

— Но эл! Она кошмарна! — чуть ли не кричит и тут же кривится брюнет номер два. — Только посмотрите на неё: с каким оправданием мы представим элу Вальгару сию отвратительную особу?

Мои брови удивлённо поднимаются, и я не могу не сделать замечания:

— Очень «интересная» характеристика моей особы. Что-то ещё скажете?

Конечно, я не красавица и до подруги мне как до Юпитера, но всё же не уродина.

Эльф вздыхает и говорит:

— Извините, что мы столь грубы, но истина такова, что вы излишне полны. Внешность у вас… усталая. А ваши волосы…

Он неопределённо взмахивает изящными руками и выдыхает, скривив губы:

— …острижены, будто вы преступница или дева-воительница. Ни на ту, ни на другую вы не тянете. Одеты хуже самых нищих особ. Мне продолжать?

— Не стоит, в любом случае громкость ваших фраз меня не впечатляет, — хмыкаю я. — Тем более, мне неинтересно, для чего или кого меня «призвал» ваш артефакт. Я отказываюсь принимать участие в ваших сомнительных аферах. Я прошу вас вернуть меня домой.

Мужчины переглядываются.

Брюнет номер два берёт слово и довольно жёстко произносит:

— Вернуться не выйдет. Предвосхищая все ваши вопросы и требования, сразу скажу, не существует способа и возможностей вернуться в немагический мир. Прийти оттуда можно, вернуться – нет. Это первое. И второе, активировав артефакт, вы тем самым подписали магический контракт. Вы оставили на нём своё согласие в виде отпечатка крови. Теперь вы обязаны выполнить все условия контракта. Пальчик у вас чёрный?

Поджимаю губы и раскрываю ладонь. Все видят подушечку моего указательного пальца. Чернее не бывает.

Теперь у меня волосы на всём теле начинают шевелиться.

Я медленно и со всем достоинством, на которое способна поднимаюсь с кресла. Награждаю каждого мужчину тяжёлым взглядом и произношу твёрдым тоном, каким всегда заявляю пациентам, отказывающимся ехать в больницу:

— Господа, думаю, будет лучше, если мы все сделаем вид, будто никогда не встречались и ничего этого не происходило. Вы просто возьмёте и вернёте меня домой. Готова вам даже свой «чёрный палец» простить. И ваши возражения не принимаются. Спасибо за понимание.

* * *

Эльф качает головой.

Брюнеты раздражённо вздыхают.

— Согласно контракту у вас есть ровно сутки, чтобы приступить к своим обязательствам, иначе вы просто умрёте, — с довольно гадкой улыбкой говорит один из брюнетов. — Для нас это был бы даже наилучший вариант, но есть нюанс – проклятие хоть и не получит свободу, но окрепнет. Последствия нам неизвестны. И нам этого не нужно.

Я обратно сажусь в кресло и сжимаю пальцами виски. Встряхиваю головой и переспрашиваю:

— Проклятие? Умру? Вы рехнулись?

— Нет, — отвечает эльф. И вдруг спрашивает меня: — Сколько вам лет?

Вздыхаю и устало произношу:

— Вам не кажется, что ваш вопрос бестактен? А сколько вам лет?

Я не жду, что эльф ответит, но он вдруг отвечает:

— Мне девяносто три. Я не хотел вас обидеть, эрла.

У меня глаза округляются. Сколько?! Но я вовремя прикусываю язык и произношу:

— Мне тридцать пять. И если вам интересно, то зовут меня Славская Валерия Александровна.

— Немагические миры истощают всё живое, — задумчиво произносит эльф.

Глава 5

* * *

— Валерия —

У меня внутри поднимается волна гнева и ярости.

— Какое «заманчивое» предложение, — произношу едко. Мои слова так и сочатся ядом. — Вы хоть осознаёте, что вместе со своим проклятым призраком загубили ни в чём неповинные души?

Братья демонстративно закатывают глаза (я уже поняла, что это их любимая привычка). Эльф разводит руками и произносит:

— Спокойной жизни и мира без жертв не бывает, эрла.

Я качаю головой. Всё моё существо противиться этой ситуации. Я закрываю лицо ладонями и тру его, будто пытаюсь проснуться, но реальность никуда не уходит.

Вздыхаю и говорю:

— Меня не устраивает тот факт, что я не могу вернуться. На Земле у меня осталась подруга Юля, мои друзья, коллеги, любимая работа… Меня потеряют… Я же…

Братья-маги широко улыбаются, и Ялмар с удовольствием просвещает меня:

— За этот факт, эрла можете не переживать. О вас никто не вспомнит. Точнее, с того момента, как вы перенеслись в наш мир, вы в своём никогда и не существовали.

— Что? — выдыхаю сокрушённо и вся напрягаюсь. С силой сжимаю подлокотники кресла и чувствую, как ногти вот-вот порвут обивочную ткань. — В смысле меня никогда не… существовало?

В конце фразы мой голос еда не надламывается.

— Ялмар, ты жесток, — вздыхает эльф. — Валерия, это краткая версия, но в целом всё так. Дело в том, что любой мир – это живое существо, и он не отдаёт, не отпускает тех, кто для него важен. Отпускает тех, кто либо уже выполнил своё предназначение, либо тех, кто совершенно нейтрален и никакой особой нагрузки на совершенствование мира не несёт. Выбирайте любой из вариантов, к которому вы относитесь.

В горле образуется слезливый ком. Свирепая обида на свой собственный мир заполняет сердце. Я сижу и молчу, опускаю взгляд и ощущаю, как в душе образуется пустота.

Кладу руку на горло и чуть сжимаю, проглатываю ком в горле, часто моргаю, чтобы слёзы не показались. Не сейчас и не здесь. Пролью слёзы, когда одна буду. О своей боли и «жизненной стуже» поплачу тайком и тихо-тихо, чтоб никто не услышал.

Как же так? Неужели это правда, и мой собственный мир, моя любимая Земля от меня отказалась? Вышвырнула из своей реальности в другую как будто я – хлам. Избавилась от меня, как от ненужной вещи или даже мусора.

Неужели я была совершенно незначимым человеком для матушки Земли? Неужели не приносила ей и людям пользу, не совершенствовала свой мир?

— Вы расстроены, — мягко произносит эльф, возвращая меня из горьких мыслей в не менее горькую реальность.

Вскидываю на него полный боли и непонимания взгляд и едва слышно говорю:

— Я просто не понимаю…

— У вас осталась семья? Дети? — спрашивает он.

Качаю головой.

— Нет. Работа, коллеги и подруга Юля… — выдыхаю едва слышно.

— Кем вы работали? — интересуется Ронан.

— Я врач скорой помощи.

— Врач, — пробует эльф незнакомое слово. — То есть, лекарь?

Пожимаю плечами.

— Можно и так сказать.

— Хм. Есть ещё один вариант, что вы намного больше нужны нашему миру и Нилий, как мир магический оказался сильнее вашего и вопреки желаниями вашего мира, «вытянул» вас сюда, — рассуждает эльф, рассматривая свою чайную чашку. — Вопрос: когда вы коснулись книги, потом у вас были какие-то… неприятные симптомы? Или вы просто заснули и пробудились здесь?

— Это важно? — спрашиваю с горькой усмешкой.

— Да, Валерия, это важно, — с серьёзным видом произносит эльф.

Маги тоже смотрят на меня со всей серьёзностью.

— Когда прикоснулась к книге, ощутила боль в пальце, словно одновременно и укололась, и порезалась. Была сильная слабость, головокружение и тошнота. Потом палец жутко разболелся. После боль ушла, но вся рука покрылась сыпью и чесалась так, будто я подхватила чесоточного клеща. Я смазала руку специальной мазью и легла спать. Меня буквально вырубило. И проснулась уже здесь.

Мужчины переглядываются. Все предельно серьёзны.

— Ваш мир не желал вас отпускать, эрла, — произносит эльф. — Но наш мир, как оказывается, в вас нуждается. Значит, либо никакой ошибки не было, либо когда вы оказались возле книги вместе со своей духовной сестрой, артефакт почувствовал, что вы… как бы правильнее сказать… «подходящее».

Я смотрю на мужчин настороженным и напряжённым взглядом и осторожно спрашиваю:

— Это значит, что когда я выполню задание по снятию проклятия, смогу… вернуться?

В груди сердце начинает биться быстро-быстро, как пойманная в ладони бабочка.

— Увы, но нет, — обрывает мне всю надежду Лорендорф. — Чем скорее смиритесь с этой мыслью, тем лучше для вас самой, Валерия.

Да, правы те, кто утверждает, что надежда – отрава для души и сердца. Есть только действия, поступки и вера. И лишь эти три составляющие и являются истинной надеждой.

Глава 6

* * *

— Валерия —

До сегодняшнего дня я считала, что мой опыт в профессии врача скорой помощи подготовил меня к любым ситуациям. К любым… только не к процедурам в салоне красоты другого мира!

Тот массаж, что был «до» можно назвать «нежным», потому как сейчас это был не массаж, а настоящее издевательство!

Но что самое премерзкое, напиток «сковал» моё тело! Я не могла ни ногой, ни рукой, ни головой, да вообще ни чем не могла пошевелить! Даже язык еле ворочается. Но этого хватает, чтобы высказать много «приятного» в адрес магов, эльфа, эльфов, всего мира Нилий и моего будущего мужа, из-за которого я вынуждена так страшно страдать.

И тут меня посещает мысль. А ведь вскрытие — самая точная область медицины. Если чёртов эльф не согласится стать моим мужем и не сделает мне предложение, то я со всей ответственностью подойду к вскрытию его «спящего» тела.

Интересно, предыдущие двенадцать несчастных прибегали к шантажу? Наверное, нет. Думаю, среди них просто не было медиков.

Что ж, приберегу данный вариант на крайний случай. Сначала буду договариваться по-хорошему. Но на тело его всё равно посмотрю, а вдруг там что-то простейшее? Нужно лишь грамотно диагностировать причину его крепкого сна, там уже проще, когда знаешь, что нужно лечить. Может, ему просто клизму поставить надо и на этом всё, проклятие разрушится и никакой свадьбы не понадобится. Да, запор – дело серьёзное.

Тем временем моё несчастное тело продолжают, будто скалкой раскатывать, блин пытаются из меня сделать. А ещё отбивную.

На какой-то момент понимаю, что даже сознание меня покидает, настолько больно.

— Немного осталось, эрла, — говорит мне Аурика. — Мы почти закончили…

— А вы очень красивая будете, — с улыбкой произносит Хельга.

— Главное, чтобы живой осталась, — ворчу в ответ, еле шевеля языком.

Но всё когда-нибудь заканчивается. И мой личный Ад подходит к завершению. По ощущениям, под сильными руками мастериц я пробыла несколько вечностей.

Девушки лёгкими движениями рук наносят на моё измученное тело, приятно пахнущее масло и Хельга с триумфом в голосе говорит:

— Вот и всё!

Бинго! Моё тело снова мне подчиняется.

Кожа моя горит огнём, будто её содрали особо жестоким образом.

Каждая мышца, каждая косточка, да каждая клетка моего организма стонет от боли. Будто я бежала марафон в сотню километров на запредельной скорости, а потом сдуру решила ещё отжаться, подтянуться, поприседать и вишенкой завершить это безумство – с прыжка сесть на поперечный шпагат.

Со страхом трогаю свою кожу и удивлённо моргаю. Вытягиваю перед собой руки и издаю восторженно-изумлённый вздох:

— О-о-о… Ого-о-о…

Такой мягкой, нежной, шелковистой моя кожа никогда в жизни не была!

Изучаю свои пальцы на руках и ногах. Смотрю на свои ноги и издаю нечленораздельные звуки, так как слов у меня просто нет.

Ребята, да это невозможно! Нереально!

Мои ноги – стройные, идеальные, что даже Юлька бы обзавидовалась.

А кожа просто кашемир! И никаких веснушек! А ещё она будто изнутри светится. И цвет такой потрясающий... перламутр и сливки.

И на теле ни единого волоска не осталось. Столь безупречной эпиляции в нашем мире я точно не наблюдала.

Трогаю себя по бёдрам – крепкие, ладные. Кладу руки на живот, ой, нет, животика больше нету.

Тело у меня отныне не просто роскошное, оно изумительное.

— Вам нравится? — настороженно интересуются девушки, явно не понимая моих звуков.

— Нравится? — переспрашиваю хрипло. — Да я просто в шоке! В хорошем смысле. Моё тело никогда таким чудесным не было. Я хочу увидеть себя в зеркало.

— Простите, эрла, но ардая не позволила. Мы дадим вам увидеть себя в зеркало, когда пройдёте все процедуры. Простите…

— Да ничего, — говорю им довольно вяло.

Девушки облегчённо выдыхают, а потом вдруг срочно протягивают мне мой кулон, тот самый, который «переводчик». И я тут же спохватываюсь, я ведь всё это время в купальне и на кушетке без амулета была, и всё понимала.

На моё недоумение отвечает Аурика:

— Амулет на некоторое время оставляет магию на вашей ауре, но потом она рассеивается. Скоро вы снова не сможете понимать нас, а мы вас, эрла. Ага, девочек уже просветили, что я неместная, точнее, иномирная.

Надеваю «переводчик» и осторожно спускаюсь с кушетки.

Тело «ноет» и «стонет», но думаю, всё пройдёт. Ощущение, будто я в спортзале перезанималась и на второй день получила жестокую мстю от своих перетруженных мышц.

Стеная, охая и ахая, надеваю халат при помощи девушек, обуваю сабо. Меня ведут на маникюр и педикюр. Во время этих процедур я самым бесстыдным образом вырубаюсь. Даже не снится ничего.

Потом меня будят и ведут в другое помещение. На ходу рассматриваю свои ногти. Маникюр безупречный.

Глава 7

* * *

— Валерия —

— Грёбаный стыд! — шиплю сквозь зубы и пережидаю, когда первая острая боль пройдёт. И нет, я не прыгаю на одной ноге.

Нога теперь болит, ноет. Это добавка к уже имеющейся боли во всём теле и мигрени.

Скажу по правде, туфелька каким-то чудом спасла меня от переломов пальцев и сильного ушиба. Неприятно, больно, но к счастью, несмертельно.

До свадьбы заживёт. Или до смерти.

Содержимое коробки я оставляю пока как есть. Пусть пока тут всё полежит. Единственное, забираю свой контракт и браслет, убираю их в свой саквояж. И злая, как тысяча растревоженных ос, прихрамывая, поднимаюсь по ступеням на крыльцо.

Замечаю, что ступени тоже все потрескавшиеся, а из огромных щелей растёт не только этот «вьюн», но и огромные поганки.

Прелесть.

Если захочу отойти в мир иной раньше времени, нажрусь милых поганок.

На миг замираю перед массивной двустворчатой дверью, у которой ручка в виде головы жуткой горгульи.

Прикоснусь – откусит полруки?

Просто беру и толкаю двери. И о, чудо! Тяжёлые двери распахиваются.

Вхожу в тёмный мрак.

Первым делом начинаю шарить по стене в поисках выключателя.

Потом чертыхаюсь, так как на минутку я забыла, что в другом мире.

Как же плохо ничего не знать о местных порядках! Сволочи эти маги и один эльф, швырнули меня в неизвестность, как щенка в болото.

Барахтайся, милочка, теперь сама. Выплывешь – честь и хвала тебе.

Нет? Ну, извини. Такая у тебя судьба, значит.

— Ладно, надеюсь, тут есть свечи. И спички, — произношу с сильным сомнением, что найду хоть что-то из этого. А разводить костёр древним способом я не умею.

Собираюсь с духом и, осторожно ступая, прохожу вглубь дома.

Морщу нос, потом зажимаю его рукой.

— Ну и запах… — произношу шёпотом.

Старый дом, без какой-либо вентиляции. И сама атмосфера, конечно, пугающая до дрожи.

Вскоре глаза привыкают к полумраку и я оглядываюсь.

— Вы, эл ведь уже знаете, что я здесь, — проговариваю с опаской.

Как-то до этого момента я чувствовала уверенность в себе, а сейчас что-то поджилки трясутся.

Побродив по огромному вестибюлю, который когда-то точно был роскошным и блистательным, двигаюсь к коридору. Коридор узкий и не очень длинный, к счастью. Зато очень тёмный. Пару раз я спотыкаюсь о какой-то хлам.

Покрепче сжимаю в руке свой «чемодан» на случай если придётся отбиваться. Не, не от призрака, вдруг тут нашли приют какие-нибудь бродяги, или алкаши… Маловероятно, но всё же надо быть начеку.

Коридор заканчивается двустворчатой дверью. Толкаю одну створку. Оказываюсь на кухне.

Кухня огромная, и всё в ней поражает своими размерами: гигантская дровяная печь; высокие шкафы – напольные и настенные; огромная двойная раковина; по центру кухни размещается длинный, массивный стол.

Ещё больше очевидно, что когда-то в этом доме устраивались большие и пышные приёмы.

Окна от пола и до потолка выбиты и тусклый свет, что проникает сюда, демонстрирует упадок последней стадии. Мебель рассохлась, слой пыли тут даже не в два пальца, а во всю ладонь. Паутина свисает тут и там настоящими полотнами. Много разномастного мусора разбросано и по мебели и на полу.

Пол в одном месте вообще провалился.

Перешагиваю через мусор и дыру в полу, выдвигаю ящики, открываю шкафы – очень осторожно.

В одном из шкафов нахожу целую бутылку, покрытую толстым слоем пыли и копоти.

— Хм… Вино? — удивляюсь вслух. — Или крысиный яд?

Брать в руки столь запыленную бутылку не спешу, но я запоминаю, в каком шкафу нашла сей раритет.

А в одном из ящиков нахожу пожелтевший, порванный пергамент, исписанный непонятными мне чёрточками и закорючками.

Вздыхаю разочаровано, так как вспоминаю слова Лорендорфа, что читать пока я не могу, надо браслет на ночь надевать, чтобы язык выучить.

А после, вау! Бинго! Я нахожу коробку со свечами! И даже спички есть, что вообще прекрасно. Всё такое же старое, залежавшееся, но главное, целое и работает.

Тихо взвизгиваю от радости.

Кто бы мне сказал совсем недавно, что я буду счастлива от того, что нашла свечи со спичками, обозвала бы шутника ласково «дурачок» или шутницу – «дурочка».

* * *

На кухне откапываю огрызок когда-то красивого бокала и использую его как подсвечник.

Возвращаюсь в вестибюль. От колеблющегося при движении света моя тень мечется на стенах и потолке.

У меня мороз по коже. Не нравится мне это место, не нравится дом. Мне вообще вся эта дурацкая ситуация не нравится!

— Как я буду тут жить? — задаю риторический вопрос неизвестно кому.

Глава 8

* * *

— Валерия —

Треклятый ворон наблюдает за моими метаниями по имению.

Да-да, я не сдаюсь и как ошалелая мчусь в противоположную сторону в надежде, что там будет выход…

С другой стороны имения нахожу обрыв. Внизу острые каменные пики и ревущее золотое море. Оно пенными волнами разбивается о скалу острова, ревёт, зовёт и поражает своей силой, мощью и красотою.

— А вот и выход, — произношу тихо, мой голос тонет в шуме волнующегося моря.

Плетусь обратно в чёртов особняк, но внутрь не захожу. Сажусь на ступени и начинаю рыться в своём чемодане. Нахожу нужный мне артефакт, куда мне как заключённой еду поставлять будут. К счастью, данный артефакт поливать своей кровью не нужно.

Мне хочется разреветься, но я титаническим усилием воли сдерживаю этот порыв. Не время расклеиваться. Мне ещё подумать нужно. Но сначала поесть.

Открываю крышку деревянной коробки и блаженно вдыхаю запах свежей выпечки, ароматной зелени, овощей, сыра и мяса, которые буквально пьянят меня. Желудок издаёт громкое урчание.

Хоть что-то приятное...

Все блюда горячие и аппетитные. Их красиво сервировали на бумажной посуде. Как мило. Зачем тратить на меня фарфор и хрусталь, верно? Зато имеется запечатанный запотевший глиняный кувшин. В нём вода…

И вот тут я на мгновение зависаю. То есть, у меня теперь с водой тотальный дефицит?!

Голод затмевает собой все безрадостные и тяжёлые мысли. Принимаюсь за обед. На сытый желудок и думаться лучше будет.

Хлеб в этом городе умеют печь – факт! Начинаю хрустеть звонкой коркой, закусываю брынзой, сладким помидором, который предварительно подсаливаю. Беру соль из холщового мешочка, что мне тоже в паёк положили.

Овощи и зелень – мечта! Помидорки небольшие, сочные, сладкие. Огурчики и местная зелень просто смак.

Брынза – ароматная, нежная, солёная в меру, не рыхлая и непередаваемо вкусная. Ммм…

Пришёл черёд и мяса. Приборов столовых мне никто не дал (а может они у меня в чемодане?) Потому руками ем кусок мяса, щедро приправленный пряными травами. Сочное мясо буквально тает у меня во рту.

Хорошо хоть салфетки тоже додумались положить. Вытираю руки, губы.

После жадно пью холодную и нереально вкусную воду.

Выдыхаю и вытираю рот тыльной стороной ладони и тихо произношу:

— Что ж, за такую вкусноту могу на недолго вас простить, господа маги и эльф…

Естественно, они меня не слышат и моё мнение вряд ли их интересует.

Теперь очень хочется прилечь, да поспать, наконец, желательно в чистой и мягкой постельке. Но после сытного обеда не стоит сразу ложиться. Согласно древней китайской поговорке, хочешь жить сто лет – сделай сто шагов после обеда. Правда, в настоящее время требуется десять тысяч шагов.

Поднимаюсь на ноги, убираю всё обратно в чемодан, тяжело вздыхаю, оттряхиваю с себя крошки и вхожу в проклятый дом.

Зажигаю свечу и, когда поднимаюсь на второй этаж и вхожу в комнату, которую решила на время сделать своей, понимаю, что организм срочно требует уединения.

— Блинский блин, — стону жалостливо и начинаю искать в ванной комнате хоть какой-нибудь горшок.

Представляете, действительно нахожу в ванной комнате потайную дверь, где находится самый настоящий туалет. Пыльный. Но хоть так, а не что похуже...

А вот воды нету. Шнурок, за который дёргать надо, есть, а воды нет.

Но мне в голову приходит идея, что я могу с обрыва спустить верёвку с ведром и из моря добыть себе воды... Правда, много ли я таким макаром натаскаю водички?

Выхожу из заведения.

— Да уж, дожилась, — ворчу себе под нос. — Не думала, что буду так сильно страдать по благам цивилизации.

Потом осматриваю ванну ещё раз и нахожу, наконец, откуда тут берётся вода!

Стенку над ванной просто погладить нужно было, и появляется настоящий кран с рычажками. А ещё над ванной материализуется пластина, как была в центре красоты над купальней, откуда пылинки светящиеся падали, только здесь размерчик пластины поменьше.

Но вот беда, вода тут тоже литься не желает. Слышится гудение, когда поднимаю рычаги. Хоть немного, хоть до упора их кручу, вода не льётся.

А чего я ещё ожидала? После смерти моей двенадцатой предшественницы прошло десять лет. А до неё ещё одиннадцать несчастных было. Между ними по десять лет простоя. Ужас просто…

— Вода, водичка, где же ты? Появись!

И тут слышу тихий голос:

— Глупая, воды давно здесь нет, скважина засорилась.

* * *

Внезапно я чувствую, как волосы шевелятся на моём затылке, а в коленках образуется предательская дрожь, и я еле сдерживаюсь, чтобы не заорать. Прикусываю кончик языка и очень медленно оборачиваюсь.

Меня просто потрясает увиденное. Я смотрю на представшее передом мной явление широко раскрытыми глазами и забываю, как дышать.

Глава 9

* * *

— Валерия —

У меня никогда не возникало желания таскаться по руинам заброшек, моя пятая точка никогда бы поднялась ради такого сомнительного дела. Нет-нет я не осуждаю любителей старины и кладоискателей. Просто не моё это.

Но вот если бы хоть раз побывала на заброшенных усадьбах, то точно бы знала, как их нужно обследовать. Или следовало бы хоть руководство начинающего сталкера прочитать: «Как исследовать заброшку». А ведь попадались мне в соцсетях подобные темы, зря обходила я их стороной. Никогда не знаешь, что в жизни может пригодиться.

Конечно же, я не отказалась бы от хорошего фонаря. Ещё каски и этот самый фонарь на лоб.

Кроссовки или резиновые сапоги, одежда спортивная, а в моей новой одежде нашлась всего одна пара плотных и облегающих брюк с завышенной талией.

Тёплая куртка-камзол с выпендрёжной вышивкой (призрака соблазнять?!) А вместо кроссовок – туфли с длинными носами и на крохотном каблучке. В итоге эти носы цепляются за каждую щель в полу, за мусор, валяющийся под ногами.

Голову повязала платком, а то сыпется с потолка всякое – паутина, пауки, штукатурка, сам потолок…

Интересно, призрак может меня коснуться? Так чтобы я его ощутила и он меня? Вроде я как избранная. А если может, то, в случае чего, сможет ли он реанимировать меня? Массаж сердца, искусственное дыхание, переместить меня на ровную поверхность… Мало ли, вдруг мне на голову кирпич упадёт. Или провалюсь я и расшибусь к чёртовой бабушке?

Я бы провела ему ликбез по оказанию первой медицинской помощи. Но, если он не может меня касаться, то тут и говорить не о чем.

Нужно быть предельно осторожной. Тут весь особняк одна сплошная опасность. Жизнь у меня не как у кошки, а всего одна и отвечаю я за неё сама.

Если кратко обрисовать моё исследование этого дома, то… он изобилует трухлявыми полами с коварно торчащими из них штырями и дырами. Несколько раз чуть не наступила на выступающие остриём ржавые гвозди.

Шикарное начало, я могла бы заработать и столбняк, и заражение крови.

Лестниц в доме четыре.

Та, по которой я вчера поднималась самая крепкая.

Ещё одна лестница ведёт в подвал.

Третью я нашла в темноте противоположного коридора от того, где я выбрала себе на время спальню. Эта лестница крутая и ведёт на башню.

Четвёртая как раз в «моём» коридоре и выводит она на чердак и крышу. Все эти лестницы хрупкие и я не рискнула в данный момент по ним подниматься и спускаться.

Для начала нужно создать себе страховку. У меня ведь верёвка есть! Ещё нужно подстелить «соломки», если вдруг падать буду.

В общем, если где-то что-то обрушится, я могу спастись.

В доме много, как и хлама, так и красивых вещей. Здесь нужно приложить руки – очень сильно приложить.

И я пока не представляю, с какого конца мне начать.

Нет, знаю.

Надо найти тело!

И я иду за верёвкой.

* * *

Верёвку взяла, но далее обследовать отправилась не дом, а сад. Точнее, придомовую территорию и сад, в том числе. Вдруг снаружи имеются входы в подвальные помещения?

Отчего-то мне думается, что всё самое таинственное, мрачное и особо важное находится в подвалах.

Даже морги стараются делать на цокольных этажах (не всегда, но в приоритете). Так вот, возможно и тело моего будущего супруга покоится где-то под домом.

Распихиваю свечи и спички по карманам. Ещё откапываю кусочек арматурины размером со столовый нож. Мало ли, а вдруг придётся воевать с кем-то или чем-то. Молоток, который «обидел» мой палец, беру с собой.

Обследовав дом по всему периметру, обзавожусь множественными занозами и царапинами от колючих ветвей ежевики.

— Зараза… — шиплю рассерженно под нос, когда моя левая нога проваливается в неглубокую ямку. — Так и убиться недолго.

Топаю дальше.

Результатом моих поисков становится входная дверь для прислуги, но она ведёт в небольшой холл, оттуда на кухню и на ещё одну трухлявую лестницу (выводит на этаж прислуги?)

Ещё нахожу у стены самого особняка, прямо в земле заколоченные намертво небольшие двери, размером где-то метр на метр. Отодрать чёртовы доски мне не удаётся. Но зато я теперь точно уверена, что там что-то есть.

Ла-а-адно, поищу что-то похожее на гвоздодёр. Или лучше топор. И всё равно доберусь до цели. Я упрямое создание.

Потом решаю обойти всё поместье.

Осматриваю все постройки: нахожу даже обелиск, заросший и увитый очень суровой ежевикой; конюшни, естественно, пустые; два небольших одноэтажных домика из дерева – для охраны, или неугодных гостей? Внутри в домиках всё уничтожено, будто пришёл огромный дядька с бензопилой и всё к чёрту спилил, до чего дотянулась его пила. Остались только стены и крыша с «очаровательным» художеством как на сыре «Маасдам» *

Даже молочная ферма, ульи, амбары и мастерские тут имелись!

Глава 10

* * *

— Валерия —

— Ох… — выдыхаю тихонько и всхлипываю. Спину и копчик отбила знатно. Ещё и проклятым портретом нос и лоб себе исцарапала.

Сердце ушло куда-то в пятки. В голове резко шумит и кровь в висках стучит набатом.

От осознания, что я сейчас могла просто убиться, становится очень не по себе. И жалость к себе возникает. На Земле-то кроме подружки некому было пожалеть и иной раз добрым словом утешить, а тут и подавно.

Помогаю себе дрожащими руками вытащить голову из разорванного портрета и когда дело сделано, он вываливается из моих непослушных рук и с громким «БАБА-А-АХ!» валится на пол, поднимает тучу пыли.

— Апчхи-и-и-а! — выдаёт тут же мой организм.

Кряхтя, поднимаюсь с пола на подрагивающие ноги и чувствую, как сразу же заныли отбитые косточки. Ох-ох-ох-ох-ох… Что ж я маленьким не сдох? Тут ни мазей от ушибов, ни обезболивающих, ни-че-го. А тело любит мстить и обязательно разболится к ночи, чтобы мне мало не показалось.

Надо бы стену под портретом осмотреть… Зря я что ли страдала?

Чуть прихрамывая, подхожу к упавшей и потухшей свече. Она наполовину закатилась под столик, что стоит у кресел с диваном. Опускаюсь, на миг замираю и тут же моргаю удивлённо.

Хмурюсь, но моментально забываю о боли, и недавнюю порчу хозяйского имущества. Быстро, как могу, зажигаю свечу и внимательно рассматриваю находку.

— Ага, здесь, наверное, что-то интересное, — бормочу себе под нос.

Под столом коврик. Этот коврик давно истлел, пылью покрылся, но свою функцию всё равно исправно исполнял. Сейчас из-за моих манипуляций, ковёр задрался, обнажив дверь в полу.

С трудом мне удаётся сдвинуть монументальный стол, потом я небрежно отпинываю ковёр и уперев руки в бока, усмехаюсь и произношу:

— Вот так-так, каков хитрец, я бы не догадалась сюда заглянуть.

И ключик, что я нашла идеально подходит для замочной скважины этой дверцы.

Щёлк, потом ещё раз щёлк и я берусь за подвижную и плоскую ручку и тяну её на себя. Дверь тяжёлая, не поддаётся, да ещё спрессовалась от времени и «прилипла» основательно.

Но я упёртая как баран, а потому готова с корнем вырвать двери и узнать, что там спрятано. Или кто.

Минут через десять мучений всё-таки дверь сдаёт свои позиции и со стоном, скрипом, даже воем, что её побеспокоили, открывается.

Медленно опускаю крышку на пол, не бросаю её, а то вдруг ещё пол провалится. Чувствую, как краснею от натуги, и как пот стекает по вискам, катится по спине, ещё ладони сильно вспотели.

Выдыхаю и чувствую сильную жажду. Пить так сильно хочется просто мрак. Но идти за кувшином в дом, а потом обратно – лень. Сначала дело.

Беру свечу и вижу, что вниз ведёт вполне себе приличная даже целая лестница.

На всякий случай вытаскиваю из скважины ключик, убираю его в карман и, перекрестившись, ступаю на первую ступеньку…

К моему огромному удивлению едва моя стопа касается ступени, как в подвальном помещении сам собой вспыхивает мягкий и комфортный для глаза свет!

Причём я не вижу светильников. Свет словно исходит… откуда-то отовсюду. Не мерцает, не гудит, не раздражает. Ну и ну.

Облизываю пересохшие губы и задуваю свечу. Очень медленно спускаюсь в неизвестность.

К ещё большему моему удивлению обнаруживаю, что в этом странном подвальном месте совершенно нет ни пыли, ни паутины, ни какой-либо грязи. Даже ступени не скрипят.

— Магия, — говорю сама себе.

Я же видела в фильмах и книгах читала, что у магов есть бытовые заклинания от пыли и грязи. Тут, наверное, такое же.

Вообще, замечательное заклинание. И почему Миша его не использовал на своём особняке и всей территории? Да хотя бы в этом домике.

Лестница длинная, но широкая и удобная, по бокам перила, за которые я держусь.

Спускаюсь в небольшой холл. Стены, пол и потолок из необработанного и грубого светлого камня.

Холл ведёт в два места: назад по лестнице и наверх или вперёд по узкому коридору.

Выбираю идти вперёд.

Может, тут тайный проход, который соединяет этот домик и основной дом?

Вот сейчас и узнаю.

Коридор ничем не примечателен. Но прохожу я его долго, потому как иду медленно и внимательно, каждый шаг делаю с особой осторожностью. А то вдруг тут ловушки, какие понатыканы? Колья там из стен вылетят, или пол провалится, а внизу чан с ядовитыми змеями…

И выводит меня сей коридор в… самый обыкновенный холодный винный погреб!

Нет, тут поправочка, погреб не совсем обыкновенный. Он просто шикарный! Мечта любого ценителя вин.

Пол выложен красивой двухцветной плиткой. Стены и потолок такие же каменные.

Погреб огромен!

Это помещение с баром, стульями и удобными креслами оформлено в самом настоящем стиле классического клуба джентльменов.