Замуж за незнакомца

Глава 1

Папа продал меня по цене напольной вазы. Он подписал договор размашистым почерком, свободной рукой бережно обнимая вещь, которая оказалась для него важнее родной дочери.

Как громом пораженная, я не могла сдвинуться с места, возмутиться, закричать, в конце концов! Я пряталась за дверью кабинета и посматривала в щелку, когда тощий мужчина неприятной наружности описывал имущество вплоть до резной шкатулки под перья на рабочем столе моего отца. Он пришел пару часов назад, когда мы закончили ужинать, говорил что-то о долгах игорному дому и о векселях, да только я ничего не поняла из его слов.

— Может, все-таки ее отдадите? — спросил кредитор, кивнув на пузатый сосуд.

Отец поднял глаза на мужчину, сцепил зубы и отрицательно мотнул головой.

— Что же, ваше право. Вам оставалось доплатить всего двести монет серебром, а она как раз примерно столько и стоит.

Кредитор пытался вразумить отца или мне это кажется? Судя по его довольной улыбке — не кажется. Девушка моего возраста — куда более выгодное приобретение, чем хрупкий предмет интерьера.

Отец молчал. Мужчина в черной форме с нашивкой известной банковской организации на плече окинул взглядом кабинет, словно отмечая про себя, не забыл ли чего записать, и удовлетворенно хмыкнул.

— Мы в расчете? — спросил отец. В глазах ни капли жалости ко мне, только надежда на положительный ответ.

— В расчете, — кивнул кредитор. — Дочка ваша… Как, говорите, зовут ее?

— Атали. Атали Иллс.

— Где мне ее найти?

Я отпрянула от двери. Сердце стучало где-то в горле, затылок леденел от страха. Происходящее слишком походило на дурной сон. Разве в реальности бывает такое, чтобы родители отдали своего ребенка, спасая… вазу? Вазу, черт побери! Да она ведь даже не красивая!

Дверь со скрипом отворилась. Первым из кабинета вышел отец, следом за ним кредитор. Папа замер, увидев меня, и спрятал глаза в пол.

— Атали Иллс, я так понимаю? — Незнакомый мужчина обнажил белоснежные зубы и протянул мне руку. — Я Фрэнк Лот.

На глаза навернулись слезы. Отец ни словом не обмолвился, что наша семья кому-то должна, а за что — не знали ни я, ни мама. Кстати, где она?

— Мам! — Я закричала во всю мощь легких. Дом небольшой, и она услышит. Придет и объяснит, скажет, что розыгрыш перестал быть забавным, и прогонит идиотского актеришку. — Мама!

Мистер Лот поморщился.

— Мисс Иллс, соберите свои вещи. Не все, конечно, только то, что для вас важно. В работном доме вас обеспечат всем необходимым, можете не переживать.

— Да какой еще работный дом! — Растерянность сменилась злостью. — Хватит нести чушь. Пап, скажи ему!

Отец пробормотал что-то неразборчиво. Провел пятерней по волосам, одернул камзол и… ушел в кабинет. Я непонимающе уставилась на захлопнувшуюся дверь.

В гостиной зашуршали кринолиновые юбки, громыхнул колесиками чемодан.

— Атали, иди сюда, — позвала мама.

Я бросилась к ней, последний раз кинув на мистера Лота гневный взгляд. Мама стояла у выхода, нервно теребя в руках шелковые перчатки, у ее ног — объемный чемодан, забитый под завязку. Служанка Лия, одетая как для выхода за покупками, придерживала дверь. Порывы ветра швыряли с улицы капли дождя, на полу за ту минуту, пока мама ждала меня, образовалась лужа.

— Правильно, уйдем отсюда! — Я всхлипнула, сдернула с вешалки пальто и спешно принялась одеваться. — Не знаю, что происходит, но мне не нравится. Лучше прогуляемся, да?

В ответ громыхнул гром, и яркая вспышка молнии озарила сад. Лия поежилась, а мама натянула перчатки и наконец подняла на меня взгляд.

— Тебе придется поехать с мистером Лотом. — Она говорила дрожащим голосом, едва сдерживая слезы. — Как только смогу, я обязательно заберу тебя оттуда. Мы с Лией уезжаем в Ильнюс, поживем пока в ее старом доме, а как только раздобудем денег, то выкупим тебя сразу же.

— Выкупите? — прошептала я в ужасе. — О чем ты?

Я не получила ответа. Мама подхватила чемодан и выскочила из дома в ночь.

Все дальнейшее происходило как в тумане. Я помчалась на второй этаж в свою спальню, запихала в чемодан все, что попалось под руку: платья, обувь, шляпки, бижутерию. Личный дневник, позолоченное перо и чернильницу, в боковой отдел сунула две пары перчаток и нижнее белье.

В голове отчаянно билась мысль: бежать, бежать, бежать! Друзей, которые могли бы приютить меня у себя, у меня не было. Но на другом конце города жила двоюродная бабушка. Она не любила моих родителей до такой степени, что слышать о них ничего не хотела, но ко мне всегда относилась с теплотой. Бабушка меня примет, выслушает и поможет, не сомневаюсь.

Стуча каблучками, я слетела с лестницы и кинулась к двери, где меня поймал мистер Лот. Он больно вцепился в мой локоть, не переставая улыбаться.

— Вижу, вы собрались? Пора выезжать.

Я позорно разревелась. Позволила ему вытащить себя на улицу под дождь, отвести к экипажу и усадить внутрь. Продолжала плакать и когда карета тронулась с места.

Мистер Лот смотрел на меня без жалости, объясняться не спешил и рассматривал как будто слишком уж пристально. Я все еще надеялась, что сейчас меня привезут к кому-нибудь в гости, где скажут, что все это розыгрыш в честь моего завтрашнего дня рождения. Почему шутку организовали не завтра, а сегодня? Да кто их знает! Друзья моего папы редко приурочивали встречи за бутылочкой вина к какому-нибудь определенному празднику.

Но вот реакция мамы меня поразила. Да и то, что она ушла… Она ведь забрала с собой вещи, не успокоила меня, не позвала поехать с ней. А Лия? Мы ведь дружили! Как она могла так поступить? Даже не попрощалась, ни разочка не глянула на меня.

Виды зажиточного квартала за окошком сменились видами главной городской улицы, освещенной десятками фонарей. Мистер Лот прочистил горло и заговорил.

— Наверняка у вас есть вопросы, мисс Иллс?

— Вопросы? — бросила я яростно. — Множество! Мы ужинали и собирались выпить чаю в гостиной, после чего отправились бы спать. Но тут пришли вы, наговорили кучу гадостей, принялись трогать вещи в нашем доме, как в своем собственном. Зачем вы пришли и куда меня везете?

Глава 2

Я отказалась выйти наружу. Потом царапалась и кусалась, чувствуя себя при этом донельзя пристыженной. В конце концов пришлось сдаться, когда из темного подъезда вдруг появились две крупные фигуры. За несколько секунд я убедила себя, что сумею сбежать из публичного дома, а вот справиться с бандюгами нет, и успокоилась.

Вскинула голову, с досадой глянула на мистера Лота. Пусть думает, что я смирилась и готова на все. Подбородок еще дрожал, но слезы высохли. Обида, разгоревшаяся в душе, внезапно потухла, и вместо нее появилось жгучее желание отстоять право на свободу. Никто не посмеет посягнуть на мое тело и мою невинность. Я с детства мечтала выйти замуж за достойного мужчину и подарить ему первую ночь, после которой родится ребенок. Ему, а не какому-то там клиенту борделя.

— Ведите в мою комнату, — прошипела я, отдавая чемодан кредитору. Или кто он на самом деле?

— В комнату, — протянул он. — Конечно.

Мистер Лот в окружении двоих мужчин, чьи лица были закрыты платками, пригласил меня пройти вперед. Я настороженно шагнула через высокий порог в полумрак и едва не выпрыгнула обратно. Черно-красные стены полукруглого помещения, приглушенный теплый свет, несколько коридоров и множество дверей, из-за которых доносятся ну совершенно не те звуки, которые должна слышать юная девушка. Я вспыхнула, и даже уши загорелись.

Здесь пахло на удивление приятно, но спустя некоторое время стало тошно. Многочисленные тяжелые ароматы духов клиентов и девиц смешались во что-то жутко невыносимое.

Из коридора вынырнула миловидная женщина с волосами цвета вишни и пухлыми губами, одетая… Да раздетая она была, что уж. Платье до колена, вырез на груди до ложбинки, а рукава до локтя не доходили. Она поприветствовала мистера Лота, забрала у него мой чемодан и обратилась к нему с вопросом, как будто бы о вещи:

— Помыть ее?

— Лина, милая, это мисс Иллс. Внеси ее в зеленый список.

— О, — только и смогла промолвить Лина, и наконец взглянула мне в лицо. — И правда. Сколько тебе лет?

— Девятнадцать завтра исполнится. — Я постаралась сделать тон ровным, а взгляд мягким, но не получилось: зубы скрипели от ярости. — Что за зеленый список?

Никто мне не ответил. Лина записывала мои данные в журнал, а мистер Лот нетерпеливо прохаживался по комнате. На диване у стены расположились охранники в платках, и я смотрела на них со страхом. Если они отсюда вообще не уходят, то как мне сбежать? Не хотелось бы доводить до того, как меня заберет и увезет в свой дом какой-нибудь богач.

Лина закончила писать и с улыбкой кивнула мистеру Лоту.

— Поселю ее в пятую спальню. Пока придержим или…

— Предлагай каждому, кто может заплатить золотом.

Вряд ли они обсуждают мой чемодан, который так осторожно приставила к стене Лина. Я едва сдержалась от ругательства, и как только сил хватило. Куталась в пальто, мысленно проклинала игорные дома, отца и того, кто придумал бордели. Даже представить не могла, как сильно придется тереть мочалкой кожу, чтобы только избавиться от этого гадкого ощущения. Никому никогда не признаюсь, где мне не посчастливилось побывать.

Лина проводила меня в один из темных коридоров и уже собиралась отворить дверь в спальню, как уличная дверь распахнулась и в помещение вместе с ветром ворвался мужчина.

Засуетились охранники, мистер Лот побледнел, а Лина вдруг забыла обо мне и кинулась к стойке.

Я в смятении ждала. Не могла же я пытаться ускользнуть из заточения, пробегая мимо такой толпы: меня если и выпустят, то в два счета догонят. Мужчина, нарушивший покой заведения, показался мне милым и довольно красивым. Высокий, подтянутый, с уверенностью во взгляде. Волосы цвета воронова крыла. Одет в черное, в мантии… Колдун, видимо. Магически одаренные по какой-то причине предпочитают носить накидки, часто с капюшонами. Такие, как он, наверняка не имеют недостатка в женщинах, так что ему понадобилось в борделе?

Он негромко переговаривался с Линой, и мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать хоть слово.

— Любую более-менее приличную, — ответил он Лине. — Не истеричку, не крашеную, не потасканную.

— Конечно. — Управляющая спешно вытащила из-под стола журнал, в который записывала мои данные. — Я покажу фотокарточки, а вы выберете.

— Не стоит, — отмахнулся маг. — Любую и прямо сейчас.

Все-таки я ошиблась насчет него: вон как торопится, значит, женщин и впрямь не хватает. Странно и даже немного обидно за него, правда ведь красивый.

Но, когда к Лине подошел мистер Лот, шепнул ей что-то на ухо, а она обрадованно обернулась ко мне, я похолодела.

— Плачу золотом и артефактами, — поторопил их гость.

Не успела я свыкнуться с мыслью, что мое пребывание в публичном доме — не более чем недоразумение, из которого я обязательно выберусь, как оказалась продана второй раз.

«Нельзя продавать и покупать людей. Нельзя», — билась в моей голове мысль, пока карета незнакомца увозила меня назад в центр. От ужаса, охватившего меня, я не могла ни шевелиться, ни дышать. Что теперь будет? Не может ведь он вот так сразу и так просто… Он же не станет, правда?

Рио — так представился мужчина — скучающе смотрел в окошко. На меня ни капли внимания, будто купил не девушку, а очередные запонки.

Когда карета остановилась, а Рио вылез и подал мне руку, чтобы помочь выйти, первым делом я выглянула наружу: с одной стороны располагался вокзал, с другой — огромный особняк с полукруглыми и эркерными окнами.

— Не бойтесь. — Рио спрятал руку в карман, не дождавшись, когда я вложу в нее пальцы. — То, к чему вы привыкли, со мной делать не нужно.

— К чему я привыкла? — просипела я.

В ответ получила многозначительный взгляд.

— Новенькая?

— Я вообще не из этих! — воскликнула я обиженно.

Если я расскажу, что на самом деле попала в бордель по ошибке, отпустит ли меня этот колдун? Он выглядел если не добрым, то понимающим точно. Но в данный момент он мокнет под проливным дождем в ожидании, когда я покину карету, а холод вряд ли располагает к беседе. Попробую объясниться в доме. Мне и самой не терпится попасть в теплое помещение.

Глава 3

Рио остался внизу, наверное, караулить книги. Подозрительный тип, этот чародей, зря я вообще согласилась за него выйти.

Хмурясь своим мыслям, я поднялась на второй этаж. Первым делом отыскала ванную: светлая комната с купальней у стены, тумба под овальным зеркалом, на ней стопка полотенец.

Каждый сантиметр моего тела продрог настолько, что стоило мне опуститься в горячую воду, как кожу зажгло. Пришлось терпеть, но недолго, вскоре наступило блаженство. Пугала сонливость: если усну, то утону, так что мылась быстро.

Чемодан валялся внизу у выхода. Спуститься за ним значило снова встретиться с Рио, а мне не хотелось его сейчас видеть. Я побрела в спальню в полотенце, по пути осматриваясь: ничем не примечательное убранство, даже очень простенькое. В доме моих родителей тоже не сказать, что обстановка богатая, но все же не настолько скучная. Здесь бумажные обои на стенах, а не ткань. Пол деревянный, скрипит и стонет, будто не ремонтировался многие годы.

В спальне также ничего необычного: зеленые обои на стенах в мелкий цветочек, не узкая, но и не широкая кровать под хлипким балдахином у стены. На полу коричневый ковер, постеленный скорее для тепла, чем для красоты. Порадовал рабочий стол, массивный, с резными ножками, и кресло за ним — глубокое и наверняка удобное. Стол и кресло словно не из этого дома, может, Рио притащил их из своего кабинета, когда менял мебель на новую. А не держит ли он этот дом как склад? На первом этаже лавка, а второй для кого?

В целом мое новое жилище мне нравилось. Уютное, пахнет приятно — в воздухе никакого запаха старости или пыли, только свежий аромат цветов и грозы.

В раздумьях я нырнула в кровать и мгновенно заснула, кажется, даже не заметила перехода от яви к сну.

Утро для меня наступило рано, за два часа до свадьбы. Я вытаскивала вещи из чемодана, паниковала, видя, что впопыхах нахватала какой-то ерунды. Вот с чем носить это зеленое платье? К нему ни шляпки подходящей, ни обуви, ни сумочки. Разве что лентой волосы подвязать, белый атлас неплохо смотрится с зеленым.

Кое-как оделась, в ванной придирчиво разглядела себя в зеркале. Осунувшееся лицо, потухшие глаза, и даже уголки губ будто опустились вниз и уже не поднимутся. С усилием улыбнулась. Улыбка вышла фальшивой, глаза выдавали печальное настроение. Единственное в моей внешности, что выглядело более-менее симпатично, — волосы. Густые, шелковистые, они закручивались сами собой, и это избавляло меня от необходимости пользоваться щипцами.

Платье сидело неплохо. Оно было новым, ни разу не надеванным, мне подарил его отец на восемнадцатилетие. Помню, я тогда сказала, что зеленая парча не идет к моим каштановым волосам, и убрала наряд с глаз долой. Сама судьба мне запихала его в чемодан, что ли? Как напоминание о папе, который в последнее время вел себя очень непривычно, а потом и вовсе сдал меня в бордель. Ладно, ладно — в работный дом.

Выругавшись, я переоделась в бордовое платье с белыми вставками на рукавах и воротнике, а зеленое окрестила «папиным» и задумала попозже сжечь.

Я была готова к свадьбе спустя час, хоть и не к такой, какой я ее себе представляла. Мне раньше виделось, как я в белом пышном платье иду к под венец с отцом за руку, он передает меня какому-нибудь молодому симпатичному герцогу. Герцог счастливо улыбается, бледнеет, готовый упасть без чувств от радости, гости ликуют, а священник женит нас, и мы в роскошном экипаже уезжаем в закат.

Мечты разбиваются громко. Со звоном, как хрустальные бокалы. Вот у тебя были планы на будущее — и вот уже нет. Жизни часто рушатся так же легко, как карточный домик, и ты ничего не можешь с этим поделать. Ни предотвратить, ни удержать разрушение, ни восстановить. Зря колдуны бросили попытки изобрести портал в прошлое, у них была бы масса клиентов.

Я тряхнула головой, прогоняя унылые мысли. Рыдания делу не помогут, а вот сойти с ума от горя нетрудно.

Я спустилась в лавку, чтобы осмотреть ее еще раз в спокойной обстановке. Через окна сочился серый рассвет, придавая помещению некую таинственность, и тени расползались по углам. Загадочные книги, которые мне почему-то запрещалось открывать, манили. Я не собиралась ссориться с мистером Гилтоном, а потому просто смотрела на яркие обложки, не касаясь их. Трогать он не запрещал, но так убедительно говорил, что я не должна заглядывать в текст, что лишний раз подходить к книгам уже не хотелось.

Рио все-таки чародей, кто знает, что не так с товаром в его лавке? Прочту стих какой-нибудь, а на голове рога вырастут. Я слышала, чародеи способны зачаровать что угодно. Как-то раз мисс По, продавщица из другой книжной лавки, приобрела столовый сервиз из фарфора на блошином рынке. Так этот сервиз ночами бренчал на кухне, а потом и вовсе сбросился с полки и расколотился. Сам! Через неделю мисс По выяснила, что он был украден у чародея.

Но любопытство — страшный порок. Я сидела на софе перед стеллажом и еле держала себя в руках, чтобы не открыть хоть одну книгу. Спас меня от необдуманного поступка нежданный в такую рань гость.

Ветряной колокольчик звякнул, оповещая о посетителе. Я вскочила на ноги, разволновавшись: думала ведь, что Рио вчерашним вечером запер дверь, когда уходил. Его самого я не ожидала увидеть до свадьбы.

Мистер Гилтон водрузил на прилавок поднос.

— Вон там есть кухня, — кивнул он на неприметную дверь в углу. — Так что готовить будете самостоятельно. Сегодня завтрак с меня, так как вы еще не успели освоиться.

Проявление заботы или что-то другое? Я с подозрением прищурилась, глядя на блюдо и чайник. Преданная всего раз, я неохотно верила людям. Надеюсь, мое недоверие мне поможет в дальнейшей жизни.

Помимо еды и чая Рио принес одну книгу в черной ленте. Поставил ее на полку между двумя красными томиками по истории Пустоши, нырнул под стол и вытащил оттуда журнал.

Вел он себя так, как если бы все еще оставался хозяином лавки. Не сказать, что мне это не нравилось, потому что я сама в дела не вникну — опыта не хватает, но неприятное ощущение в груди поселилось.

Глава 4

Рио не тревожился, я же страшно нервничала, вытирала испарину со лба и то выпрямляла руки вдоль тела, то скрещивала их на груди. Мой теперь уже муж подмигнул мне с веселой улыбкой и распахнул дверь.

Внутрь ворвался шум улицы, грохот паровоза, людские голоса. Я оторопело уставилась на гостей, чьи широкие улыбки сияли ярче солнца. Вот они-то очень рады встрече… не со мной.

Пухлая женщина в атласном платье цвета грязного моря, с цветными перьями в зеленой шляпке, напомаженная как шут, изумленно захлопала глазами. Ее дочь — я так решила, потому как очень уж они были похожи, — застыла каменным изваянием, едва перешагнув через порог. Одетая куда скромнее своей мамы, она терялась на ее фоне. Бледненькая, худенькая, ее едва можно было разглядеть за пышными бантами и рюшами.

Из-за платьев появился высокий худой мужчина с подкрученными усами, поросячьими глазками и с черной папкой в руках. Он отвесил мистеру Гилтону поклон, распахнул папку и провозгласил:

— Баронесса Луиза Лехцен с дочерью!

— Мы знакомы, и других гостей здесь нет, — прервал его Рио и перевел приветливый взгляд на женщин. — Луиза, София. — Легкий кивок головы. — Рад видеть вас в моем доме.

— У тебя служанка появилась? — Баронесса вошла в холл, приподнимая юбки. — София, поздоровайся как полагается.

— Здравствуйте, — послушно пролепетала та, краснея.

София смотрела на Рио во все глаза, а я никак не могла понять, что за выражение у нее на лице. Испуганное? Восхищенное? Тревожное?

— Служанка? Нет, что вы. Знаете ведь, что слуги у меня не задерживаются.

— Еще бы! Ты разобрался с тем, что у тебя на чердаке? Сонечка должна жить в спокойной обстановке. Поседеет раньше времени — тебе отвечать.

Баронесса бодро шагала к арке слева от лестницы, София поплелась за ней, потом мы с Рио, и следом за нами — безымянный господин.

Я и раньше встречала Луизу Лехцен и ее дочь и сейчас узнала их, пусть и не сразу. Полгода назад в честь Сбора урожая в доме баронессы Лехцен давали бал, на который меня пригласили по ошибке, а выгонять не стали, опасаясь скандала.

Луиза отчаянно искала своей двадцатилетней дочери жениха, поэтому на ее приемах из будущих невест была только София. Звали семейные пары и холостых мужчин, но за два года София так и не вышла замуж. Луиза тратила баснословные суммы на устройство балов, растранжирила все состояние, потом принялась за приданое своей дочери, а к весне этого года она, как говорят, отправилась за помощью к императрице…

Я вспомнила все это до того, как мы вошли в гостиную с камином, и уже догадалась, почему баронесса в гостях у Рио. Луиза по-хозяйски развалилась в кресле, Соня заняла место в углу дивана и вся сжалась, как зашуганный щеночек. Что-то мне подсказывало, что сама она замуж за Рио не собиралась, но маменька настояла. Или императрица.

Императрице всего четырнадцать, в девичьей голове в таком возрасте водится множество разных глупостей. Подозреваю, что Луиза попросила ее подыскать Софии жениха, а та, в силу возраста и скудоумия (надеюсь, она не узнает моего о ней мнения), решила подложить Софию под чародея.

Я так разозлилась из-за этих мыслей, пока устраивалась в другом конце дивана, подальше от Сони, что стала не улыбаться, а скалиться. Надеялась только, что мои догадки неверны и сейчас Рио одним махом их разрушит.

— Теобальд, — позвала Луиза слугу, приехавшего с ними. — Принеси нам чаю. Найдешь вход в кухню из столовой, зеленая дверь.

Теобальд кивнул и смылся. Я мысленно хлопнула себя по лбу: несколько раз мимо зеленой двери пробежала ведь и не заметила.

— Вы гостили у меня всего сутки, а уже так хорошо освоились, — равнодушно улыбнулся Рио.

— Не такой уж большой дом, — отмахнулась баронесса. — Ах да, о нем: ее величество пообещала подарить вам на свадьбу поместье за городом. Ты бы видел, какое оно чудесное!

— Это правда, — с трепетом в голосе подтвердила София и еще пуще залилась краской. — В нем тридцать спален, три гостиных, бальная зала и целый этаж для слуг. А какой сад! Четыре гектара чистейшей земли без болот и леса, там растут яблони, сливы, груши…

— Цыц. — Луиза поерзала на месте, кинув на дочь предупредительный взгляд, и та потупилась. — Прости ее, Рио. Болтает без умолку, но это поправимо.

По-моему, без умолку болтала именно баронесса, но указывать на это я не стала. Сидела молча, ждала развития событий. Переглянулась с Рио и не смогла не улыбнуться: муж едва сдерживался, чтобы не рассказать Луизе правду прямо сейчас. Я не совсем понимала, почему он тянет и не сообщит, что уже женат.

Только я подумала об этом, как Луиза обратила внимание на меня.

— Боги! Девочка, что ты здесь забыла? — Ужас на ее лице проявился так отчетливо, словно она увидела привидение. — Рио, почему слуги присутствуют при разговоре хозяев?

— Знакомьтесь. — Рио вздохнул. — Моя жена — Атали.

— Жена? — в один голос воскликнули Луиза и София. — Но как…

— Я говорил ее величеству, что собираюсь жениться и не могу взять в жены вашу дочь. Императрица не передала вам этого?

На баронессу было страшно смотреть. Она вдруг сделалась белее снега, обмахивалась ладонью и хватала воздух ртом. София, вопреки моим предположениям о ее нежелании выходить за чародея, округлила глаза, полные слез.

— Мама, — она всхлипнула, — зачем мы приехали? Ее величество говорила, что мистер Гилтон женится, а ты…

— Что — я? — прошипела баронесса сквозь зубы. — Рио, не думаю, что ты можешь ослушаться приказа ее величества…

— Она приказала мне жениться вчера, но уже после того, как я сделал предложение Атали. — Рио снова подмигнул мне. — Правда, дорогая?

Я ошарашенно кивнула. Если и хотела произнести хоть слово — не смогла бы, язык к нёбу прилип.

— Так что я попросил ее величество подыскать Софии другого жениха.

— Почему тогда вы уже женаты? — Луиза бесилась, но виду старалась не показать. — Хочешь сказать, что, сделав предложение этой… ты женился на ней сразу же?

Глава 5

Они застали меня посреди торгового зала с книгой в руках — не эротика, слава богам, а всего лишь детектив, и я могла сказать, что у меня все отлично. Мол, зашла в лавку за романом на вечерок, и ничего больше.

Но я не стала лгать им. Близняшки довольно скоро распознали бы ложь и подняли бы меня на смех, хотя бы потому, что никакого продавца мы не дождемся.

Я прошествовала за прилавок, улыбнулась, как полагается.

— Будете покупать что-то? У нас огромный выбор — от детективов до эротических романов.

— Собирались, — со смешком ответила Джо и, подхватив юбки, двинулась к прилавку. В горящих любопытством глазах было столько радости, что со стороны можно было подумать, будто мы с Джо старые подруги и встретились спустя пять лет разлуки. — Но теперь нам куда интереснее пообщаться с тобой.

— Очень интересно! — закивала Беатрис, не переставая обмахиваться веером и непрерывно накручивать на палец локон светлых волос.

Посылать их к чертям нельзя — эти сестры обычно сыпят монетами направо и налево, и купить несколько книг для них не проблема. А мне деньги нужны, и так одну покупательницу упустила из-за своей же оплошности.

— Моя камеристка сегодня рассказала, что видела, как из вашего дома выносят вещи, — довольно сказала Джо.

— А моя видела, как их потом грузили в кареты игорного дома, — добавила Беатрис.

— Да почему игорного-то? — Джо уколола близняшку взглядом. — В кареты банковской организации все грузили, и сам мистер Лот контролировал. И не спорь со мной. Твоя камеристка даже из дому сегодня не выходила.

— Так и твоя тоже! А говоришь, что она сама видела.

— Моя гуляла в саду, где встретила садовника, который ранее встретил кухарку, а та узнала все от экономки. Можно сказать, что своими глазами и видела.

— А-а-а, — протянула Беатрис, вытаращив глаза. — Экономка точно была свидетельницей, она не стала бы лгать.

— Вот именно!

— А мистер Иллс все носился по двору, следил за тем, что выносят. Мне кажется, он все имущество потерял… О, Атали! — Беатрис облокотилась на прилавок. — А дом у вас тоже забрали или только мебель? Почему же ты не с родными, а здесь? Хотя можешь не отвечать, мы потом узнаем у кого-нибудь.

Я сжимала челюсти изо всех сил, чтобы не расплакаться. Стискивала ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, чтобы физической болью заглушить душевную. Сейчас бы спрятаться в углу, накрыться одеялом и реветь, пока со слезами не вымоется вся та горечь, что пропитала меня, кажется, уже насквозь.

Джо и Беатрис хлопали наивными глазами, глядя на меня с любопытством, как на стенд с новостными объявлениями. Ждали, когда же я расскажу правду о случившемся, чтобы они отнесли ее по подружкам и уже к вечеру весь город говорил про обнищавшую Атали Иллс.

— Хм. — Беатрис поджала пухлые губки.

— А сколько тебе здесь платят? — На лице Джо мелькнуло ехидство. — Совсем мало, да?

Беатрис фыркнула:

— Я слышала, что продавцы работают за еду. Атали, это так?

— Ой, а где мистер Гилтон? — Джо всплеснула руками, озираясь.

— Мистер Гилтон? — глухо переспросила я, с огромным трудом заставив себя проигнорировать их предыдущие вопросы.

— Ну да, это ведь его лавка. Здесь еще работала… м-м-м… Беатрис, ты помнишь ту пухлую даму?

— Мисс Торвик? Конечно! Такая милая женщина. Жаль, что ей пришлось уйти из-за Атали.

— Почему из-за меня?

Каждое слово давалось мне с трудом. Наверное, чтобы слезы не подкатывали, нужно совсем не открывать рот. Нельзя разреветься перед сестрами Пенроуз, жалости в них не вызвать, а вот презрение и даже радость — легко. Будут потом рассказывать всем подряд, в каком беспомощном состоянии теперь внучка почившего генерала Гримси. О балах можно будет забыть... Впрочем, меня и так больше никто не пригласит, так что не о чем переживать.

— Ну ты ведь теперь здесь! А мисс Торвик, между прочим, работала почти каждый день, лишь иногда ее заменял мистер Гилтон. Вот я и спрашиваю: а где хозяин лавки?

— Так вы пришли с ним увидеться?

Сестры вспыхнули, быстро переглянувшись.

— Ну, а почему бы и нет? — надменно ответила Джо. — Он молод и холост, а на приемах не появляется. Все работает без устали, а с такой загруженностью наверняка не может подыскать себе подходящую невесту.

— Поэтому вы решили явиться сами?

— Ой, успокойся, — хохотнула Беатрис. — На тебя он уж точно не посмотрит!

— Я женат, дамы, — прозвучал за их спинами насмешливый голос Рио.

Его внезапное появление в лавке произвело на близняшек ошеломляющее впечатление: девчонки засуетились, принялись наперебой оправдываться, что говорили вовсе не о нем, потом схватились за руки и отошли к стеллажу, делая вид, что их внимание целиком и полностью занято книгами. Странно, что не сгорели со стыда — я бы на их месте так и сделала.

Рио лениво пересек зал, перегнулся через прилавок и стащил у меня журнал, коснувшись тыльной стороной ладони моей руки, лежащей на столешнице. Дотронулся совершенно случайно, но меня внезапно обдало жаром от смущения. Пока он листал журнал и всматривался в список имен, ища среди них кого-то, я пыталась совладать с нахлынувшими эмоциями, вызванными отвратительным поведением Джо и Беатрис. Они стремились сделать мне как можно больнее, у них это получилось, и даже мимолетная радость, вспыхнувшая во мне при появлении Рио, не давала взять себя в руки.

— Твои знакомые? — негромко спросил Рио, не отрываясь от журнала.

Знакомые — не то слово. Мы жили почти по соседству с самого рождения — их дом всего в трех домах от нашего, и, конечно, когда были детьми, играли вместе. Наши родители дружили, наши слуги дружили, а мы с близняшками много лет были друг у друга на виду. Потом все мы выросли, вступили в пору, когда уже принято подыскивать будущих мужей, и вот тогда между нами разгорелась настоящая вражда.

— Мы не подруги, — сообщила я. — Ничего не знаю об их отношении к тебе, если ты об этом хочешь спросить.

Глава 6

Я резко отвернулась от нее. Рио сказал: читать нельзя. Кем надо быть, чтобы ослушаться чародея? Я, может быть, еще наивна в силу возраста и воспитания, но не настолько, чтобы не доверять словам колдунов. Потянулась рукой к книге так, чтобы не коснуться страниц — на всякий случай, — дотронулась кончиками пальцев до края обложки и, подцепив ее, захлопнула книгу. Только тогда разрешила себе взглянуть на нее.

Ничем не примечательная, даже не новинка. Серо-голубая обложка с непонятным рисунком, на котором можно было увидеть юную девушку или пожилую женщину, в зависимости от того, с какого угла смотреть. Золотистый срез, алая ленточка-закладка. На ощупь приятная, название не отталкивающее: «Лилии в ее волосах». Любовный роман, стало быть. По-моему, я такой видела в библиотеке на маминой полке, а может, ошибаюсь.

Перевернула книгу, прочла описание.

«Юная Элиза Лонгвей возвращается в родовое поместье после долгих лет разлуки с семьей. На балу, куда она отправляется неохотно, судьба сталкивает ее с загадочным господином Рэйвеном — мужчиной с прошлым, которое лучше бы осталось в тени. Элиза влюбляется и должна будет выбрать: долг перед семьей или любовь, за которую придется бороться».

Я задумчиво поджала губы. Ничего необычного в этом романе нет — таких сотни в каждой книжной лавке. Он наверняка интересный, но не необычный.

Книга, обернутая крест-накрест черной лентой, вернулась на настольную полку, когда я ее собрала. Она еще некоторое время привлекала мое внимание, но быстро забылась, пока не произошло кое-что…

В лавку вплыла девушка, похожая на ангелочка с кудрявыми светлыми волосами, собранными в замысловатую прическу. Одетая в бежевое драповое пальто — по погоде, на удивление! — в легких туфлях, с вязаной сумочкой в руках.

Встретив с утра ту странную женщину, а потом близняшек, выряженных, как будто бы на дворе глубокая осень, а не ранняя весна, я начала сомневаться во времени года, но теперь все встало на свои места. Сейчас конец февраля, самое то для тонких пальто без меха.

Девушка лучезарно улыбнулась мне и двинулась прямиком к полке с любовными романами. Я облегченно выдохнула: неужели хоть кто-то меня сегодня порадует и покупкой, и хорошим настроением? Честно признаться, я уже почти перестала верить в добрых людей.

Я следила за ней и все ждала, что вот сейчас она начнет выяснять, не погиб ли герой в третьей главе и не раздеваются ли герои в книге полностью. Но ничего подобного не случилось. Она ловко цепляла за корешки книги, которые ей приглянулись, сдвигала в сторону черные ленты, бегло смотрела описания и складывала книги на сгиб левой руки так, чтобы их удобно было прижимать к себе.

Восемь ярких томиков легли передо мной на прилавок, а девушка, не переставая улыбаться, принялась отсчитывать монеты.

— Двадцать четыре серебром, верно? — Голос ее тоже был ангельским. Впрочем, даже если бы она хрипела, как прокуренный пьянчуга, мне ее голос слышался бы пением соловья. — Вот, возьмите, пожалуйста. А я не видела вас здесь позавчера, первый день работаете? В прошлый раз меня обслуживала мисс Торвик. Такая приятная женщина! Вы знакомы с ней?

— Нет, — мотнула я головой и тут же, опомнившись, кивнула. — То есть да, первый день. Мисс Торвик я не знаю, кажется, я ее заменяю теперь…

— Мне сказали, что мистер Гилтон завозит новинки не так скоро, как все остальные, и лучше пойти к некой мисс По, но я все равно буду сюда приходить: мне нравится атмосфера в вашей лавке. — Девушка складывала книжки в сумку, пока разговаривала. — И на книгах такие милые ленты, вы не находите? По-моему, они должны быть белого или розового цвета, но все равно, даже черные, они очень симпатичные. Это так красиво, правда?

— Правда, — не задумываясь ответила я.

Не обязательно говорить покупательнице, что мне эти ленты совсем не кажутся упаковкой, подходящей для книг, к тому же эти книги мне почему-то запрещено открывать.

— Ой, совсем забыла. — Она всплеснула руками, а на лице появилось расстроенное выражение. — Прошу прощения, я поставлю сумку сюда? Вот так, с краю. Сейчас, одну минутку!

Девушка оставила сумку на прилавке, летящей походкой скользнула по залу и, привстав на цыпочках, вытащила с полки детективный роман в кроваво-красной обложке.

— Моему другу, — объяснила она, снова рассчитываясь. — Рэйвен отчего-то любит все эти ужасы, что описываются в подобных историях. Ну, знаете, сначала там кто-то кого-то убивает, а потом кто-то другой это убийство расследует. Кошмар!

Еще три монеты звякнули о дубовую столешницу, книга скрылась в сумке, а девушка попрощалась со мной и уже зашагала на выход, когда с улицы заглянул усатый господин.

— Мисс Лонгвей… О, как хорошо, что вы уже освободились!

— В чем дело, Жорж?

— У кареты повредилась ось, я только заметил…

Мисс Лонгвей вышла, прикрыла за собой дверь, и их голоса стихли.

Лонгвей? Рэйвен?

Я схватила книгу, которую так внимательно изучала несколько минут назад, и перевернула задней стороной к себе. «Элиза Лонгвей возвращается… С загадочным господином Рэйвеном…»

Несложно догадаться, что автор написал персонажей романа, взяв за прототип мою покупательницу и ее друга… Но только-только я прочла описание, как тут же в лавке появляется та самая Элиза. Или не та же? Да мало ли одинаковых имен в этом городе! Я знаю минимум трех женщин с именем Атали, а имя Элиза еще более распространено. Может быть, ее вообще зовут не Элизой, а я напридумывала сама и поверила.

Но что-то царапало внутри, и я, видя через окно, что Элиза еще не уехала и разговаривает с Жоржем, поспешила к ней.

— Мисс! — Я высунулась из-за двери в полной уверенности, что девушка меня просто пошлет и не станет отвечать, но не спросить я не могла. — Ваше лицо кажется мне знакомым, но никак не могу вспомнить, где мы с вами встречались?

Конечно же, я ее совсем никогда не видела, да только ничего другого в голову не пришло.

Глава 7

Я стянула с книги черную ленту, спрятала ее в кармашек пальто и устроилась на диване в уголке, где в прошлый раз сидела София. Почему-то я вспомнила о ней, недовольно скривилась, представила ее хрупкое тельце в объятиях Рио и раздраженно фыркнула своим мыслям. София не идет Рио: они смотрелись бы как старые друзья или даже родственники, но точно не как супруги. Статный, сильный мужчина, с равнодушным лицом взирающий на этот мир, и тоненькая как тростинка девушка с глазами олененка не пара друг другу.

Размышляла я об этом все то время, что сидела одна. Рио возник в дверном проеме, когда София в моих фантазиях выходила замуж за худощавого мужичонку с круглым пузиком.

— Больше света? — спросил муж, а я первые две секунды растерянно собиралась с мыслями.

Рио решил, что света от настольной лампы недостаточно, и в ту же секунду озарился ярким пламенем камин. Треск поленьев совсем как настоящий, и огонь на иллюзию не походил. Я выдохнула что-то вроде: «Ничего себе». В следующее мгновение из углов гостиной в нашу сторону потянулись туманные щупальца. Они окутали мои ноги, согревая их.

Рио мягко опустился в кресло, поправил полы мантии, раскрывая их и представляя моему взору затянутую в черный костюм фигуру. Костюм был хорош, да только я теперь знала, что скрывается под ним, и старалась на мужа не смотреть. По крайней мере не ниже его подбородка.

— Чуть не забыл, — опомнился Рио и принялся вытаскивать из карманов мятые конверты.

Складывал их на столике в кучу рядом с книгой, а я следила за его взглядом. Книгу он будто не видел!

— Твои старые знакомые прислали письма с просьбой пригласить их на прием в честь дня рождения моей жены. Вот эти, — он выудил из бумажной кучки два конверта с красными отпечатками губ, — от близняшек, а остальные от их подруг.

Пенроуз — странноватые девочки. За шанс выгодно выйти замуж они могли даже друг другу глотки перегрызть, но чтобы так нагло напрашиваться в гости, это и для них слишком позорно. Луиза Лехцен в сравнении с ними — скромная дама без особых запросов. Впрочем, сестрам, как и мне, уже девятнадцать, и если все мы, включая Софию, не прекратим быть настолько разборчивыми в мужчинах, то можно будет на четверых сообразить собачье-кошачий клуб по выходным. Там, глядишь, и другие привередливые невесты, вышедшие из брачного возраста, подтянутся.

— Я не даю балы, — сказал Рио, перекладывая конверты с места на место. — Не зову гостей ни на чай, ни на обед. В моем доме по странному стечению обстоятельств гостили только Лехцены, и то всего сутки.

Я хотела спросить, что за странные обстоятельства вынудили баронессу с дочкой остаться у него, но никак не могла отвязаться от мысли про книгу. Я подбирала слова, раздумывала над вопросами, решала, с чего лучше начать. Рио же никакого внимания на нее не обращал, только отодвинул в сторону, чтобы не мешалась.

— А вот эти твои чары, — начала я с самого простого, — как они работают? Ты зажег огонь в камине, но жар от него не идет, значит, он ненастоящий. Так?

— Так.

— Я читала, что чародеи не могут создавать иллюзии, но вижу обратное: та темная комната, Люсик этот в цепях, огонь и туман. — Я тряхнула ногой — туманные щупальца расползлись в стороны. — Все это иллюзии, я знаю, видела такое на ярмарке.

— Я не создаю иллюзии, — устало ответил Рио. — Чары проникают в сознание человека, путают его, рисуют в воображении картинки, которые я задаю.

Мой взгляд метнулся к огню.

— То есть пламя вижу только я, но не ты?

— Для меня камин пуст.

Я поежилась, почувствовав себя незащищенной, но деваться было некуда. Рио прямо сейчас засовывает мне в голову то, что я должна видеть по его воле. Может быть, и гостиной нет? А сам он как выглядит? Он ведь мог зачаровать меня так, чтобы я видела его красавчиком, но на самом деле…

— Боги, да ты старик! — выпалила я и тут же прикрыла рот ладонью. Случайно вырвалось, я не хотела этого говорить.

Рио воззрился на меня с изумлением.

— Что?

— Ну ты ведь легко мог заставить меня думать, что ты молод и красив, а когда встретил меня в холле, то еще и тело свое изобразил как… как с картинки.

— Я действительно молод и красив, — прервал меня муж, тихо рассмеявшись. — Законом запрещено менять свою внешность в глазах других. Безобидные мелочи вроде огня в камине — хоть сколько, но ничего, что могло бы как-то повлиять на жизнь человека. Но хватит разговоров обо мне, у тебя день рождения, а для меня это святой праздник.

— Мой день рождения?

— Чей угодно. — Рио поднялся из кресла, подал мне руку. — Я накрыл стол на двоих, надеюсь, ты не против.

Против я не была, но, уходя, прихватила с собой книгу, не оставив надежды выяснить правду о ней. В любое другое время меня бы беспокоил ужин наедине с мужчиной, во время которого я должна выглядеть безупречно. Вытирать губы уголком салфетки, жевать с закрытым ртом и беззвучно глотать — всему этому меня обучали с пеленок, но сейчас я не могла ручаться за свои манеры. Слишком уж нервное мне предстоит занятие — устраивать допрос чародею.

Муж привел меня в богато украшенную столовую. Если бы я не видела эту комнату утром, то решила бы, что плавающие под потолком лилии, арка из белоснежных астр у стола и ковровая дорожка к ней — обычные предметы интерьера.

— А что видишь ты? — Я сообразила, что в моей голове снова копаются.

— Стол и стулья, — усмехнулся Рио. — Прошу. — Он отодвинул один из стульев, помог мне сесть, а сам устроился на другом конце стола. — Еда и лакей — настоящие, если опасаешься.

С его словами в столовой тенью появился юноша в черном фраке. Он прикатил раздаточную тележку, выставил канделябры, зажег свечи, поставил перед нами тарелки и столовые приборы. Пока лакей молча, не глядя по сторонам, открывал блюда и складывал крышки в тележку, я осторожно, одним пальцем двигала книгу в поле зрения Рио. Юноша поставил тарелку с колбасками, закрыл ею книгу, и мне пришлось двигать пухлый томик дальше.

Глава 8

— Возничий обратился к ней как к мисс Лонгвей. — Я уставилась в лицо Рио, не мигая. — А она сказала мне, что покупает детектив для своего друга Рэйвена. И что приехала в город всего два дня назад, успела побывать только на балу.

Муж отпил вина, поставил бокал на место и вернулся к поеданию мяса. Ни эмоции на лице. Ни один мускул не дрогнул!

— А перед этим я читала описание книги «Лилии в ее волосах», так вот, представь себе, в книге описано точь-в-точь то, что рассказала мне мисс Лонгвей.

— Надо же, какое совпадение.

Рио с интересом посмотрел на меня, и я, заметив в его глазах что-то, кроме пустоты, воодушевилась. Сейчас-то он и расколется!

— Я вот думаю, а что, если чтение описаний книг вызывает персонажей в реальную жизнь? — Я подалась вперед, в радостном предвкушении ожидая испуг во взгляде мужа. — Может быть, проверить это? Да, так и сделаю. Завтра же… нет, сегодня начну читать что-нибудь.

Рио отложил вилку, припал к бокалу. Мой стейк уже остыл, но я от волнения и есть не хотела, и на месте сидела с трудом. Хотелось вскочить и, заламывая руки, кричать и требовать ответов от мужа, чтобы мне не страдать, вытягивая их из него щипцами.

— Вот еще что: мисс Лонгвей сказала, что бывала в лавке позавчера, а я ее имени в журнале не обнаружила. Мисс Торвик тоже забывала записывать?

— Мисс Торвик — тяжело больная женщина, — ответил Рио, едва заметным жестом подзывая лакея, чтобы тот поменял тарелку. — Я попросил ее уйти с работы вчера вечером, по пути в работный дом мистера Лота. Объяснил, что женюсь и что лавка будет принадлежать моей супруге. Мисс Торвик не в обиде, я продолжу платить ей жалованье до самой смерти, так как она отработала у меня больше пятнадцати лет. Сначала управляющей домом, а когда стало совсем невмоготу выполнять такой объем работы, она попросилась на покой. В то время я открывал книжную лавку и предложил ей место продавца.

Я скомкала и бросила салфетку на книгу, разочарованно пыхтя. Рио ловко уворачивался, слушал и говорил то, что считал нужным, пропуская мимо ушей все остальное. Или же все-таки нужно спрашивать прямо в лоб? Но мама предупреждала, что…

Да к черту маму. Ничего она о мужчинах не знает, раз ее собственный муж собирался продать ее в бордель. Не помогла ей женская мудрость, и мне незачем к ней прислушиваться. Вот бабушка говорила, что учиться нужно на своих ошибках, так я и буду поступать впредь.

— Она обучала меня с младенчества до двадцати лет, и я видел ее чаще родной матери. Потом я уехал на войну, а когда вернулся, то узнал, что мисс Торвик больна: ее ошибочно лишили силы. Совет обвинил заслуженного магистра империи в предательстве, не выяснив всех обстоятельств, и полностью опустошил ее резерв магии.

— А кто был виноват на самом деле?

Рио так заговорил меня, что я совсем забыла, что хотела. Стала переживать за незнакомую мне мисс Торвик до влажных от слез глаз, и мятая салфетка вернулась в руки, теперь я вытирала ею мокрые дорожки на щеках.

Рио долго молчал, обдумывая ответ, а потом качнул головой.

— Уже неважно.

Я думала о мисс Торвик и ее нелегкой судьбе, о лавке, по которой она наверняка скучает, и о муже размышляла, что уж. Рио открылся мне, пусть и на чуть-чуть, но я почему-то была уверена, что ранее он ни с кем не говорил по душам. Наивность или глупость способствовали симпатии к Рио, возникшей во мне, пока он делился сокровенным.

Этот вечер мог бы запомниться мне таким: спокойным и тихим, в уютной обстановке в приятной компании и с, наверное, вкусной едой, которую я так и не попробовала.

Вторая моя ошибка в жизни с чародеем — верить, что с ним может быть спокойно.

Когда я дотянулась до своего еще почти полного бокала, наверху раздался методичный стук. Я вскинула голову, прислушиваясь, но лучше бы лишилась слуха прямо в этот момент. Стук сменился бегущими шагами, топотом и визгом, а сразу после — детским жалобным плачем.

Я дернулась в сторону Рио машинально, как к единственному сильному существу в этой комнате, способному меня защитить, но осталась на месте, вцепившись пальцами в край стола.

— Еще один Люсик?!

— Не, это питомцы, — отмахнулся Рио.

Что за питомцы и почему они плачут детскими голосами, я так и не узнала, потому что в холле раздалось верещание как минимум десятка девушек. Муж с едва слышным ругательством поднялся из-за стола и быстрым шагом отправился спасать незваных гостей, а я помчалась следом за ним, не желая оставаться в одиночестве ни в одной комнате этого дома. И без приглашения я сюда больше не войду, и с приглашением тоже. Если наверху буянят не иллюзорные люсики, то я не имею никакого желания с ними встречаться.

По холлу носилась стайка разноцветных девушек с закрытыми глазами. С вытянутыми перед собой руками они натыкались друг на друга, стукались лбами, отчего кричали еще громче. Близняшки Пенроуз вжимались в стену, рыдая и обнимая друг друга так крепко, будто прощались.

— Я найду тебя, Джо! — обещала Беатрис срывающимся голосом. — Мы обязательно попадем в рай, слышишь? Я тебя там найду!

— Я не хочу умирать! — Джо сползла по стенке на пол, и сестра вместе с ней. — Зачем мы сюда пришли? Это все из-за тебя!

И обе еще пуще залились слезами.

Я ликовала. Зрелище радовало глаз и душу, отмщенное сердце пело. Девушки, доведшие меня днем до истерики, сейчас получали по заслугам. Рио не торопился их вытаскивать, стоял, скрестив руки на груди, и выжидательно поглядывал на меня.

— Ладно, — рассмеялась я, — спасай. Хватит с них.

Муж даже не пошевелился, я не заметила, как он снял чары, а близняшки и все остальные внезапно остановились. Захлопали мокрыми глазами, не веря своему счастью, принялись обниматься и выскакивать на улицу одна за другой, все, кроме сестер Пенроуз.

— О, мистер Гилтон! — Джо бросила сестру и кинулась к чародею. — Какого страху мы натерпелись, как хорошо, что вы пришли!

— Вы бы ничего не натерпелись, если бы постучали в дверь и я вышел вас встречать, — холодно заметил Рио. — Чем могу быть обязан?