Заноза для Барса

Глава 1

Империя Аэриндар цвела под мудрым правлением Вейлгаров. Народ обожал императора Каэла, императрицу Лиру и особенно наследника – принца Лориана. Двадцать пять лет, острый ум, доброе сердце и дар находить общий язык со всеми: от гнома-оружейника до эльфийки-поэтессы. Рядом с ним всегда была его младшая сестра, принцесса Элира, огненно-рыжая непоседа.

Но последний месяц омрачил идиллию. Тайная служба вышла на след заговора с целью свержения династии. Несколько покушений на Лориана и Элиру чудом предотвратили, но заговорщики оставались в тени. Именно поэтому Мэйлис Лойверн, Глава Императорской Безопасности, сегодня мчался к принцу. Оборотень со второй ипостасью снежного барса, он был для Лориана не просто охраной. Они были друзьями с детства, с того дня, когда семилетний Лориан застрял головой в решетке фонтана, а юный Мэйлис, едва контролируя свои превращения, вытащил его. С тех пор Барс считал принца младшим братом.

Привычным галопом в человеческом облике, но с хищной грацией Барс влетел в приемную кабинета Лориана. Его нюх уловил знакомое: старый пергамент, дорогая древесина, лавандовые чернила… и что-то новое. Свежее, холодное, как горный ветер, с оттенком озона и горячего металла. Барс отмахнулся – работа. Он уже тянулся к дубовой двери кабинета принца, как вдруг…

БАМ!

Носом он уперся в нечто невидимое, но невероятно плотное. Воздух перед дверью загустел, стал упругим, как сталь, отшвырнув его назад. Он тряхнул головой, оглушенный. Что за чертовщина?!

В немом, яростном изумлении Барс обернулся. Его взгляд упал на рабочее место личного помощника принца. За столом сидел… парень.

Лет двадцать пять. Пацан. Но какой! Тонкое, аристократическое лицо с острыми скулами. Волосы – серебристо-белые, длинная челка спадала на один глаз. И… очки. Изящные, с тонкими стеклами в серебряной оправе. Барс замер. Очки? Сейчас же любая знахарка исправит зрение за гроши! Что это? Вызов?

Холодный, как ледники Севера, взгляд из-за стекол встретился с его взором. Глаза – ярко-зеленые, как изумрудная листва, но без тени тепла. Только раздражение и оценка.

– Вам назначено? – голос прозвучал ровно, как удар ледяной иглой. – Или вы записывались?

Шок сменился бешенством. Барс всегда входил к Лориану вот так! Без стука! Это было их правило! Никто не смел его останавливать!

– Пропусти меня! – зашипел Барс, чувствуя, как когти удлиняются. Внутри заурчал разъяренный зверь. – Или ты очень пожалеешь.

Парень лишь чуть откинулся на спинку кресла, пальцы сложив в изящную пирамидку.

– Буянить будете – охрану позову, – произнес он с убийственной вежливостью. Потом добавил, еле слышно, но внятно: – Ходят тут всякие… Работать мешают.

– ЧТО?! – рев оборотня грохнул по приемной, заставив задрожать подвески люстры. Глаза Барса пожелтели, зрачки сузились в щелочки. Он собрался было излить на наглеца весь свой лексикон, но дверь в кабинет открылась.

На пороге стоял Лориан. Легкая озабоченность сменилась теплой искоркой в глазах, как только его взгляд скользнул сначала на парня за столом, а потом на Барса.

– Эльс, что за шум? – спросил принц, и его голос, обращенный к помощнику, стал мягче. Он сделал шаг к столу, его рука инстинктивно потянулась, чтобы коснуться плеча Эльса.

Эльс едва заметно отклонился, избегая прикосновения, и слегка закатил глаза, будто говоря: «Опять? Хватит уже!».

– Да вот, – Эльс жестом, полным презрения, указал на Барса, не глядя на принца, – без записи и приглашения. Мешают.

Внутри Барса его зверь неожиданно глухо зарычал – не на Эльса, а на саму мысль о прикосновении принца к этому очкарику. Знак внимания явно пришелся не по нутру.

Принц, казалось, не заметил ни отката Эльса, ни рыка Барсова зверя. Он улыбнулся во весь рот:

– А, Мэйлис, привет! – Он ловко встал между ними, одной рукой подталкивая Барса к диванчику в углу, другой снова пытаясь схватить Эльса за запястье. Эльс резко отдернул руку, шипя сквозь зубы:

– Лори, отстань! Я работаю.

Лориан лишь рассмеялся, не смутившись. – Ты подожди тут, Мэйлис, ладно? Пять минут, максимум! Скучнейший разговор по магосвязи про мандрагору. А потом поболтаем! – Он бросил быстрый взгляд на Эльса, словно приглашая его разделить шутку, но получил лишь холодный взгляд в ответ. Дверь закрылась.

Барс стоял, скрежеща зубами. Униженный, взбешенный, сбитый с толку. Кто этот Эльс? Почему Лориан смотрит на него так… так особенно? И почему он должен ждать? Сдавленно фыркнув, он плюхнулся на диван. Его взгляд, полный немого обвинения и угрозы, вперился в Эльса. Тот, казалось, вообще забыл о его существовании. Он невозмутимо листал толстую папку с документами, делая пометки изящным пером с наконечником из синего кристалла. Каждое движение было отточено, экономично, лишено суеты. Этот спокойный профессионализм бесил Барса еще больше.

Тишина. Барс ерзал. Его зверь рычал от нетерпения и обиды. Нужно было что-то сделать, чтобы взорвать эту ледяную стену презрения.

– А чай-кофе мне что, не предложат? – рявкнул он наконец, стараясь вложить в голос всю возможную грубость.

Эльс медленно поднял голову. Его зеленые глаза за стеклами очков смотрели на Барса с выражением, которое можно было описать только как «глубокое, бездонное раздражение, вызванное необходимостью отвлечься от важного дела ради примитивного существа».

– Я вам не секретарша, господин Мэйлис, – произнес он, подчеркивая каждое слово с ледяной вежливостью. – Я – личный помощник Его Императорского Высочества принца Лориана. – Он сделал паузу, словно давая словам впитаться в сознание оборотня. – Но… – Эльс вздохнул, едва заметно, словно принимая тяжелое решение. – Чтобы занять ваш рот и наконец обрести желанную тишину для продуктивной работы, я сделаю вам одолжение. – Он протянул руку и нажал на хрустальную кнопку встроенного в стол коммуникатора. – Алима, – его голос в устройстве звучал ровно и бесстрастно. – Принесите, пожалуйста, в приемную кофе с молоком, две ложки сахара. Для господина Мэйлиса.

Глава 2

Дверь кабинета мягко закрылась за Эльсом, оставив Барса наедине с принцем. Тяжело повисла тишина, наэлектризованная невысказанными вопросами и яростью, все еще бурлящей внутри оборотня. Лориан вздохнул, откинулся в кресле и… улыбнулся. Не той теплой, открытой улыбкой, что была для Эльса, а хитрой, понимающей.

– Ну, давай уже, – произнес принц спокойно, его взгляд был направлен прямо в горящие желтым глаза Барса.

Барс нахмурился, сбитый с толку резкой сменой тона.

– Что? – процедил он, не понимая, к чему клонит друг.

Лориан мягко рассмеялся, постукивая пальцами по столу.

– Проверяй меня уже. Я же тебя как облупленного знаю. Ты сейчас кипишь: «Он такой бедненький, им манипулируют, этот Эльс подчинил его сознание, действует на него магией и нужно срочно спасать!» Так ведь? – Голос принца звучал почти насмешливо, но без злобы, лишь с глубоким пониманием натуры Барса.

Оборотень замер. Точное попадание. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, когти впились в ладони. Он не отрицал. Зачем? Лориан прав. Вся его сущность вопила о странности, о скрытой угрозе в лице этого холодного аристократа.

– Дай сюда, – Лориан протянул руку, ожидающе глядя на Барса. – Не тяни. Знаю, ты всегда носишь его с собой.

Барс, скрепя сердце, полез в потайной карман на груди. Его пальцы нащупали гладкий, холодный камень – «Глаз Правды», артефакт, реагирующий на ложь, магическое воздействие и ментальное вмешательство. Он колебался лишь мгновение, прежде чем протянуть камень принцу. Тот взял его без колебаний и… приложил себе ко лбу.

– Ну? – спросил Лориан, глядя Барсу прямо в глаза. Его выражение было открытым, почти вызывающим.

Барс сосредоточился на артефакте. Камень замер в руке принца. Ни вспышек, ни изменения температуры, ни вибраций. Затем он слабо, очень слабо засветился изнутри ровным, чистым белым светом и тут же погас. Белый свет. Чистота. Отсутствие лжи в словах принца и, главное, полное отсутствие какого-либо магического или ментального влияния. Никаких следов контроля, подчинения, иллюзий.

Барс выдохнул, сам не зная, от облегчения или от разочарования. Ярость никуда не делась, но ее основа была подорвана. Его зверь внутри глухо заворчал – не враждебно, а скорее смущенно.

– Убедился? – Лориан убрал камень и вернул его Барсу, его улыбка стала теплее, но в глазах читалась серьезность. – Я в своем уме, Мэйлис. Полностью. И моя воля – моя собственная.

Барс сунул артефакт обратно в карман, избегая взгляда друга. Голос его звучал хрипло, сдавленно:

– Но… почему ты ему так доверяешь? Мы знакомы с тобой уже двадцать лет! Я… – он запнулся, не решаясь сказать «я твой друг», это казалось сейчас слишком личным и уязвимым, – я отвечаю за твою безопасность! А ты никогда, слышишь, НИКОГДА не рассказывал о нем! Кто он? Откуда взялся этот… этот ледяной призрак в очках?!

Лориан вздохнул, тяжело, по-взрослому. Он встал и подошел к окну, глядя на сады дворца.

– Я знаю тебя, Мэйлис. Знаю, что ты выйдешь отсюда и пойдешь рыть носом землю, сбивать лапы и когти, выворачивать архивы Службы вверх дном в поисках информации о нем. – Он обернулся, его взгляд был прямым и твердым. – И ты ничего не найдешь. Совсем ничего. Потому что его существование… – принц сделал паузу, подбирая слова, – это государственная тайна высшего уровня, в которую посвящены только члены императорской семьи. Лично. Отец, мать, я… и Элли. Больше никто.

Барс почувствовал, как у него отвисла челюсть. Государственная тайна? Императорская семья? Это было выше его понимания. Выше даже его самых смелых подозрений.

– Он… кто? Шпион? Оружие? – выдохнул он.

– Он – Эльс, – просто сказал Лориан. – Сильнейший маг, которого я когда-либо встречал. Бесценный союзник. И… мой друг. Самый старый и самый верный. Мы с ним с пеленок. Просто… обстоятельства сложились так, что о нем нельзя было никому знать. – В голосе принца прозвучала носка глубочайшей, неподдельной привязанности и грусти. Он подошел к Барсу и положил руку ему на плечо, заглядывая в глаза. – Прошу тебя, Мэйлис. Будь с ним… помягче. Он сложный. Колючий. Но он чертовски хороший человек. И я им очень, очень дорожу. Поверь мне.

Барс молчал. Признание Лориана, его искренность, подтвержденная артефактом, обрушились на него лавиной. Государственная тайна. Друг детства. Невероятная сила. Его внутренний зверь мурлыкнул глухо: "Сильный. Важный для вожака. Не враг." Но рациональная часть, обиженная и ревнивая, все еще кипела. Он кивнул, коротко, резко, не в силах сказать больше. Доверие к принцу было абсолютным, но принять Эльса… это требовало времени. И усилий.

– Ладно, – буркнул он, отводя взгляд. – Пойду…

Лориан понял, что это все, чего он сейчас смог добиться. Он похлопал Барса по плечу.

– Спасибо. И помни – вечером бал. Без опозданий.

Барс вышел из кабинета, его мысли путались. Приказ принца был ясен, доверие – непоколебимо. Но его натура требовала действий. Государственная тайна? Это был вызов. Как только он покинул покои принца, он достал коммуникатор. Его пальцы быстро набрали команды, отправляя срочные приказы: глубокий архивный запрос по всем базам Службы Безопасности на имя "Эльс", "Эльсин", любые упоминания серебряноволосых магов за последние 50 лет с приоритетом "Абсолютный"; и немедленное установление скрытого наблюдения за личным помощником принца Лориана, Эльсом, с использованием только лучших агентов-невидимок и отчетом каждые два часа.

Спустя несколько часов отчеты начали поступать, один мрачнее другого. Архивный поиск дал ноль результатов: ни одного упоминания в архивах Службы, Магического Совета, Академии или налоговых реестрах. Наблюдение оказалось фарсом: агент "Тень" сообщил, что объект вышел из покоев принца и направился в Императорскую Библиотеку, где и оставался в течение часа наблюдения; агент "Ветер" доложил, что обнаружил объект выходящим из Библиотеки в Западном Крыле, направляющимся в Южные Сады, но визуальный контакт был утерян у фонтана Трех Лун; агент "Эхо" зафиксировал вход объекта в его служебную квартиру в Башенном Флигеле, зажигание света и зашторивание окон; термический сканер показывал одну тепловую подпись в кресле у камина, стабильную, но движения за шторами отследить не удалось.

Глава 3

Вечерний воздух Империи был пропитан ароматом ночных цветов и легким морским бризом, но внутри Императорского Бального Зала царила иная атмосфера – жаркая, густая, бьющая через край жизнью и фальшью. Зал пылал тысячами огней хрустальных люстр и канделябров, отражаясь в полированных мраморных полах, как в темных озерах. Звуки сливались в оглушительную симфонию: струнный оркестр, игравший витиеватые менуэты, неумолчный шелест шелков, тафты и парчи, звон бокалов, смех – то искренний, то натянуто-вежливый, шепот сплетен, скользящий из-за вееров. Воздух был тяжел от смеси дорогих духов, пудры для волос, воска и сладковатого запаха тропических цветов, расставленных в огромных вазах.

Альтарские дипломаты, словно экзотические птицы, выделялись яркими пятнами среди более сдержанной местной знати. Их парча переливалась невиданными здесь оттенками – глубоким ультрамарином, ядовито-изумрудным, пурпуром, затканным золотыми нитями. Посол Вейланд, высокий и утонченный, с маслянистой улыбкой, что никогда не достигала холодных глаз, был центром одной из таких групп. Он источал странный, навязчивый запах: верхние ноты дорогих, пряных духов перебивались чем-то глубоким, затхлым, напоминающим подложку старого пергамента. «Подозрительно, – мысленно отметил Барс, принюхиваясь издалека. – Слишком старательно маскирует что-то. Или это его природный смрад?»

Барс, затянутый в парадный, но все же удобный для движения мундир, стоял вполоборота к колонне у края паркета. Его золотисто-янтарные глаза, невероятно острые даже в человеческом обличье, методично сканировали зал. Он отмечал лица, жесты, траектории движения. Искал неладное, тень угрозы. Работа. Но больше, чем запах Вейланда или потенциальные шпионы, Барса в этот вечер бесило другое.

Он. Эльс.

Маг стоял в глубокой тени на противоположной стороне зала, у другой колонны. Он был облачен в строгий черный бархатный камзол с минималистичным, но изысканным серебряным шитьем по воротнику и манжетам. Серебристые, почти белые волосы, собранные в небрежный хвост, и тонкие очки в серебряной оправе делали его похожим на призрака аристократа, случайно материализовавшегося среди живых. И вокруг этого призрака, словно мотыльки вокруг холодного пламени, постоянно вились девушки. Юные графини с невинными, но жадными до впечатлений глазами; зрелые, уверенные в своей власти герцогини; даже две смелые альтарки в своих ярких нарядах, чье любопытство явно перевешивало осторожность – все находили повод подойти к молчаливому магу. Они кокетничали, играя глазами, трогали его рукав кончиками раскрытых вееров, заводили разговор с нарочито звонким смехом. А Эльс... Эльс смотрел на них взглядом мертвой рыбы. Абсолютно бесстрастно. Его глаза, скрытые за стеклами, казались пустыми и невероятно холодными, лишенными всякого интереса или даже вежливого любопытства. Он отвечал односложно, кивал, когда требовалось, но его отстраненность была плотным, ледяным щитом, невидимой стеной, от которой красавицы отскакивали, надув губки и с обидой блестя глазами.

Барса это дико раздражало. Его зверь внутри, тот самый, чья сущность была неразрывно связана с его человеческим "я", глухо ворчал, словно разбуженный назойливой мухой. Шерсть на его невидимой шкуре вставала дыбом от непонятного, ядовитого недовольства. "Чего они к нему липнут? – думал он, неосознанно сжимая кулак так, что костяшки побелели. – Холодный истукан! Напыщенный очкарик!" Но девушки, казалось, находили его загадочность, эту ледяную недоступность, неотразимой. Эта слепая, глупая тяга сводила Барса с ума. Каждая новая попытка флирта, каждый томный взгляд, брошенный в сторону колонны, где стоял Эльс, заставляли его внутреннего зверя глубже вжиматься в него, наполняя мышцы напряжением, а разум – едким раздражением.

Не выдержав зрелища очередной попытки какой-то рыжеволосой виконтессы завязать беседу, Барс резко развернулся и направился к ближайшему выходу на балкон. Воздух. Ему нужен был воздух и минута тишины без этого вечного фонового гвалта и вида Эльса, притягивающего к себе внимание, как магнит железные опилки.

Прохладный ночной воздух окутал его, смывая часть духоты. Но… в самой дальней, густой тени, отбрасываемой массивной вазой с каким-то тропическим растением, стоял Эльс. Он смотрел не на звезды, а вниз, в темный сад, его профиль в лунном свете казался особенно резким и... усталым. Пальцы его правой руки слегка постукивали по холодному камню перил – единственный признак жизни в этой статуе.

Барс остановился, застигнутый врасплох. Раздражение, копившееся весь вечер, прорвалось наружу прежде, чем он успел подумать.

– Что, – сорвалось у него, голос прозвучал резче, чем он хотел, – надоело отбиваться от восторженных поклонниц? Или воздухом вышел подышать? Эльс медленно, очень медленно повернулся. Его движение было плавным, почти бесшумным. Взгляд скользнул по Барсу, от сапог до эполет, с привычным, всепоглощающим безразличием, будто рассматривал неодушевленный предмет.

– Я не люблю балы, господин Мэйлис, – прозвучало тихо, но с четкостью отточенного лезвия. Каждое слово падало в тишину балкона, как камень в воду. – Весь этот шум, фальшь, напыщенные индюки в мундирах и разряженные куры, трясущие перьями в надежде на выгодную партию. Сплошная трата времени и нервов. – Он махнул изящной рукой в сторону ярко освещенного зала, откуда доносились звуки очередного вальса. – Здесь хоть тихо. Или было, – добавил он с едва уловимым акцентом.

Барс хмыкнул, неожиданно готовый согласиться с оценкой «индюков и кур». Но его согласие застряло в горле. На балкон, словно вихрь весеннего ветра, ворвалась принцесса Элира. Огненно-рыжие кудри были слегка растрепаны от танцев, платье цвета первой весенней листвы переливалось изумрудными и салатовыми оттенками при каждом ее движении. За ней, как спокойная тень, следовала ее неизменная фрейлина и подруга детства, Алика: темноволосая, стройная, в платье глубокого синего цвета, с умными, наблюдательными серыми глазами, излучавшими привычную для Барса надежность и спокойствие.

Глава 4

После инцидента в зимнем саду что-то сломалось. Вернее, замерзло. Окончательно.

Эльс превратился в ходячий айсберг, облаченный в безупречные сюртуки. Для Барса он просто перестал существовать как личность, с которой можно взаимодействовать. Если раньше была холодная вежливость или колкие замечания, то теперь – абсолютный ноль. Эльс не смотрел на Барса. Не разговаривал с ним напрямую. Если нужно было что-то сообщить или получить приказ, Эльс использовал Лориана как буфер или передавал информацию через третьих лиц. Его взгляд скользил мимо Барса, будто тот был пустым местом, неодушевленным предметом мебели.

И это сводило Барса с ума сильнее любой открытой вражды.

Каждое такое игнорирование было как пощечина. Каждое обращение через принца – напоминанием о его унизительном проступке. Барс ловил себя на том, что специально входит в кабинет Лориана, когда там находится Эльс, или громко разговаривает рядом, пытаясь спровоцировать хоть какую-то реакцию. Ничего. Только ледяная стена. Только ощущение собственной невидимости, которое разъедало изнутри.

Его зверь внутри реагировал странно. На холод Эльса он не рычал в ответ. Он... настораживался и скулил. Словно потерял что-то важное. Эта тихая жалоба предателя под кожей бесила Барса не меньше самого Эльса.

А Лориан... Лориан наслаждался.

Принц давно заметил напряжение, а после бала и приватного рассказа Барса о стычке в саду, все сложилось в довольно четкую картину. И Лориана это дико забавляло.

– Мэйлис, старина, – начинал он невинно, развалившись в кресле во время утреннего совещания по безопасности, на котором Эльс стоял у окна, изучая уличную толпу через свои очки, будто Барса за столом не было. – Ты не находишь, что в последнее время у нас в штабе... ну, как бы это сказать... повеяло арктическим ветром? Особенно из угла у окна. Может, систему отопления проверить?

Барс только хрипел в ответ, сжимая перо, которое трещало под его пальцами. Эльс не шелохнулся.

Или, когда нужно было передать важные данные от Эльса по следам "Пробуждающих Сон" в Докианской усыпальнице (которые Эльс нашел, пока Барс безуспешно пытался выведать что-то в портовых кабаках), Лориан разыгрывал целый спектакль.

– Так-с, – принц разворачивал свиток с магическими формулами, явно не понимая и половины. – Эльс, мой светоч разума, говоришь тут... резонансные частоты некротической магии на третьем уровне усыпальницы совпадают с образцом из архива на 92.7%? – Он поднимал глаза на Барса с преувеличенной серьезностью. – Слышал, Мэйлис? Девяносто два целых семь десятых процента! Это же практически приговор! Надо действовать! Или... – он прищуривался, – ты предпочитаешь, чтобы Эльс сам тебе это рассказал? А то вдруг я что-то не так понял?

Эльс лишь слегка поворачивал голову, давая понять, что слышит принца, но его взгляд оставался прикованным к улице. Ответа на "предложение" не было. Только лед.

Барс скрежетал зубами так, что Лориан начинал опасаться за их сохранность.

– Я понял, – рычал Барс. – Действуем. Сегодня ночью рейд.

Самое невыносимое было то, как Эльс вел себя с самим Лорианом. Лед, окружавший Барса, явно не распространялся на принца. Эльс не шипел, когда Лориан невольно касался его плеча или хватал за запястье в порыве энтузиазма. Он не отстранялся резко. Он... терпел. Более того, Барс несколько раз ловил едва уловимые моменты почти расслабленности в присутствии принца. Легкий вздох, когда Лориан в сотый раз переспрашивал одно и то же; тень улыбки на губах в ответ на особенно дурашливую шутку; даже краткий, деловой, но не лишенный тепла ответ, когда принц спрашивал его мнение не по работе, а по какому-нибудь абстрактному философскому вопросу.

Эти крохи тепла, адресованные Лориану, обжигали Барса сильнее ледяного игнорирования. Почему ему – стена, а Лори – хоть капля снисхождения? Его зверь внутри скулил громче, требуя признания, внимания... чего-то.

Расследование продвигалось медленно. Следы "Пробуждающих Сон" в усыпальнице были тщательно зачищены. Агенты, внедренные в подполье Портового квартала, докладывали о слухах про "Синего Джека", но сам Джек будто сквозь землю провалился. Ощущение было, что заговорщики затаились, выжидая.

Однажды вечером Барс, измотанный и злой, зашел в кабинет Лориана без доклада – по старой привычке. Принц сидел за столом, уткнувшись в бумаги. А Эльс... Эльс стоял рядом, склонившись над той же стопкой документов. Их головы почти соприкасались. Эльс что-то тихо объяснял, водя тонким пальцем по строке. Лориан слушал с редкой сосредоточенностью, его рука лежала на предплечье Эльса – легко, естественно, как на ручке кресла.

Картина была такой... мирной. Доверительной. Своей. И Барс ощутил себя чужим. Грубым захватчиком, ворвавшимся в их уютный мирок.

Он хотел было тихо ретироваться, но Лориан поднял голову. Увидел Барса. Лицо принца озарилось привычной улыбкой, но в глазах мелькнула тень беспокойства – он помнил о стычке.

– Мэйлис! Входи! Как раз кстати. Эльс нашел кое-что интересное в отчетах таможни по альтарским грузам. – Он потянул Барса за рукав к столу, не убирая свою руку с предплечья Эльса. – Смотри, тут...

Эльс не дернулся при прикосновении Лориана. Но когда Барс приблизился, он сделал шаг назад, разрывая физический контакт с принцем. Его лицо снова стало непроницаемой маской. Он скользнул взглядом по бумагам, которые только что объяснял, и отступил к окну, дав Барсу место у стола. Молча. Его присутствие вдруг стало ощущаться как холодная пустота.

Барс стоял, глядя на документы, которые ему тыкал Лориан, но не видел ни слова. Он чувствовал спиной этот ледяной, оценивающий взгляд из-за очков. Чувствовал тепло руки Лориана на своем рукаве – тепло, которое секунду назад согревало Эльса. Его зверь внутри завыл – протяжно, тоскливо. "Почему не нам? Почему ему?"

– ...и вот, видишь? – закончил Лориан, тыкая пальцем в какую-то цифру. – Подозрительно, правда? Как думаешь?

Барс мутно кивнул.

Глава 5

"Спасибо" Эльса повисло в воздухе Портового квартала, как единичная снежинка в аду. Оно не растопило айсберг. Оно лишь обозначило хрупкую линию перемирия. Фактическое, но не эмоциональное.

Эльс оставался воплощением ледяной отстраненности. Ассасинов он осматривал с методичной, бесчеловечной точностью хирурга, выявляя на телах и в изуродованных сознаниях смертельные чары-ловушки, активирующиеся при малейшей попытке захвата или допроса. Его доклад Лориану был сухим перечнем фактов, лишенным даже намека на эмоции. На совместных совещаниях он неизменно стоял у окна, его взгляд устремлялся куда-то за пределы дворцовых стен, будто Барс был не более чем пылинкой на стекле, недостойной внимания. Если их пути пересекались в бесконечных коридорах, Эльс проходил мимо, не замедляя шага, не меняя ритма дыхания, его серебристые волосы и резкий, холодный профиль – единственное, что успевал зафиксировать взгляд Барса. Исчезающий призрак.

Но теперь это игнорирование было иным. Раньше оно было демонстративным, колющим, как укол иглы. Теперь же оно стало глубоким как погружение в бездну забвения. Барс готов был рвать и метать, он предпочел бы даже старые колкости. Хоть какая-то реакция! Это молчаливое стирание его из реальности Эльса было унизительнее самой язвительной насмешки. Его зверь внутри скулил от этой пустоты, словно потеряв единственный, жизненно важный след в кромешной тьме.

И это проклятое «спасибо»... Оно впилось в сознание Барса, как заноза под ноготь. Он ловил себя на том, что вновь и вновь, в самые неожиданные моменты, прокручивает тот миг в грязном переулке: адреналин боя, ярость, запах дыма и пыли... и этот взгляд. Взгляд Эльса. Шокированный? Да. Оценивающий? Безусловно. Но главное – с тем самым неуловимым, непонятным огоньком в глубине ледяных озер его глаз. Что это было? Миг признания силы соперника? Искра уважения к врагу? Ослабление брони хоть на мгновение? Или просто холодная констатация факта – «ты сгодился на этот раз»? Барс ломал голову, и от невозможности найти ответ звериное начало в нем глухо рычало.

Он чувствовал, что ходит по тончайшему льду над пропастью, где вместо воды – вечная мерзлота Эльса. Одно неверное слово, жест, даже слишком пристальный взгляд – и хрупкое перемирие рухнет с ледяным треском. Стена вырастет еще выше, еще неприступнее, и на этот раз – навечно. Эта мысль рождала странное, двойственное чувство – не только привычную ярость, но и гнетущую, несвойственную ему осторожность. Он ловил себя на том, что в присутствии Эльса сдерживает резкие движения, приглушает голос, старается не задерживать на нем взгляд слишком долго. Как будто боялся спугнуть дичь, которую сам же жаждал загнать в угол. Абсурд.

Но хуже всего была эта... близость. Близость Лориана и Эльса. Она витала в воздухе, была осязаемой, как холод от магии мага. Лориан мог запросто, не задумываясь, положить руку Эльсу на плечо во время доклада, обхватить за шею в порыве смеха над какой-нибудь мрачной шуткой о политике (на что Эльс лишь слегка морщился, но не отстранялся!), мог начать разговор с обрывка фразы или загадочной отсылки, понятной только им двоим. Они могли сидеть рядом в полумраке библиотеки до глубокой ночи, склонившись над древним фолиантом или чертежом оборонительных рун, их головы почти соприкасаясь, и тихо обсуждать что-то сложное, магическое, абсолютно недоступное пониманию Барса. Эльс говорил с Лорианом. Спокойно, размеренно, иногда даже с легкой, почти неуловимой иронией в голосе – той самой, которой Барс никогда не удостаивался. Каждая такая сцена была ножом в сердце Барса. Каждое прикосновение Лориана к Эльсу, каждая их общая шутка, каждый тихий шепот – все это заставляло его чувствовать себя изгоем. Его зверь рвал и метался внутри, оглушая его рыком ревности и обиды. Но рациональных ответов не было. Только ледяная стена и заноза в сердце.

– Призрак! – рычал Барс в своем кабинете, швыряя пустое досье в каменную стену с такой силой, что кожаный переплет лопнул по швам. – Ледяной проклятый призрак! И Лори ему верит! Слепо! Элли ему верит, как родному! А он... – Барс резко оборвал себя, схватив кубок с крепким, терпким вином (уже третий за этот долгий вечер). Но пить не стал. Замер, глядя на темную, почти черную жидкость, в которой дрожали отблески огня в камине.

Вспомнилось. Зимний сад. Его собственная рука, сжимающая предплечье Эльса. Не призрак. Плоть. Теплая, живая кожа под тонкой тканью камзола. Упругость мышц, напряжение, мгновенная ответная реакция. Реальность. Плоть и кровь. И та незримая аура опасности, тайны, которая окутывала Эльса, делала его еще более невыносимым и... притягательным. Барс с силой поставил кубок на стол, расплескав вино. Он ненавидел эту двойственность.

На следующее утро Лориан вызвал их обоих. Формально – для обсуждения усиления охраны Элиры после инцидента в Портовом квартале. Неформально – Барс чувствовал это нутром – принцу было смертельно интересно наблюдать за их взаимодействием (или его отсутствием).

Барс вошел первым, тяжелой поступью, мрачный, как грозовая туча перед ливнем. Он занял позицию напротив стола Лориана, скрестив руки на груди. Через минуту дверь бесшумно открылась, и вошел Эльс. Он скользнул вдоль стены, заняв привычную позицию у камина, в стороне от стола, в тени. Его присутствие сразу же изменило атмосферу в комнате – стало ощутимо холоднее, будто из щели поддувало.

– А, мои грозные стражи собрались! – Лориан откинулся в кресле, стараясь звучать деловито, но глаза его предательски смеялись. Он явно знал о тщетных поисках Барса, о его внутренней буре. – Отлично. Садитесь, не стесняйтесь.

Барс лишь хмыкнул, оставаясь стоять. Эльс не шелохнулся, его взгляд был устремлен в пламя камина, будто он изучал узоры огня.

Лориан не настаивал. Он положил руки на стол, демонстрируя непринужденность.
– Итак, предмет обсуждения – наша неугомонная Элли. – Лориан вздохнул, но в его глазах светилась нежность. – После вчерашних... событий... ее порывы на рынок за безделушками и сладостями вызывают у меня, мягко говоря, тревогу. Но запирать ее в башне – не вариант. Она взбунтуется, и тогда нам всем несдобровать. – Он бросил быстрый, игривый взгляд сначала на Барса, потом на неподвижную фигуру у камина. – Мэйлис, начинай. Что предлагает мой главный оборотень и начальник охраны? Как сделать так, чтобы наша принцесса не угодила в лапы очередных "рыбаков"?