Заноза в моей...в моём сердце

1.

ЗамОк был добротный.

Прямо-таки отличный замОк.

И мой ключ, естественно, ни хрена не подходил.

И это странно.

Потому что замОк был на двери квартиры, которую до этого времени я считал своей.

Происходила какая-то херня. Ещё бы понять, как эти черти-мошенники смогли опрокинуть меня, всего за сутки, что я был на дежурстве.

Ещё вчера утром, всё отлично подходило, открывалось и закрывалось, а сейчас, хрен тебе.

И можно предположить, что моя бурная молодость и увлечение боксом, дали свои плоды, и я теряю связь с реальностью, но не хрена. Не всё так просто. Это моя квартира. Мой подъезд.

И сосед-алкаш, тоже мой.

Он как раз выходит из квартиры, подтянув на тощем голом торсе, растянутые сине-бурые треники. Помятая небритая рожа, свалянные в колтуны волосы. Вот она стабильность. Уже лет как пять человек стабильно травит себя водкой, как я с Машкой развёлся, и себе эту хату отсудил, отдав благоверной почти всё.

- О! Петрович, - обрадовано сипит сосед.

Ну вот и подтверждение тому, что я ещё в себе.

Жму дрожащую ладонь, на ощупь напоминающую наждаку. От соседа ожидаемо несёт перегаром и куревом.

Он находит в своих безразмерных карманах пачку сигарет и спички, подкуривает, выпуская на площадку сизый дым.

- Не в курсе, чё за канитель у меня тут? – киваю на дверь.

- О! Так и знал, что херня какая-то происходит, когда пацанчики твою дверь ломали.

-Ломали?

- Ага. Полиция, прикинь?

- А вот это уже интересно, - набираюсь потихоньку бешенством.

Совсем охренели.

- Я уж думал с тобой чего.

- Понятно, - цежу недовольно отмахиваясь от дыма.

Позвонить сосед, конечно, не догадался.

- Ты, Петрович, не думай, я у них корки посмотрел, - видя, что я злюсь, начал оправдываться он. – Ну, ты сам понимаешь, мне с ментами ссорится не резон.

- Понимаю, - достаю трубку, в задумчивости прикидываю, куда звонить, чтобы хоть кто-то прояснил всю эту ситуацию.

Время уже позднее, к девяти.

Скорее всего, придётся метнуться в офис и выждать до утра.

- Ладно, бывай, - машу соседу, не горя желание снова жать его прокуренную ладонь, иду к лифту.

Как раз дверь открывается. Из лифта выходит ФИФА.

Молодая блондинка стреляет в меня голубыми глазками.

Кривит пухлые губы, учуяв аромат сигаретного дыма. В каком-то розовом пальто, дополняя свой и без того кукольный образ. Чётко отбивая каблуками дробь, чешет длинными и стройными ножками, к моей квартире, разнося по закуренной площадке приторный аромат духов, деловито держа модную сумочку на локте.

Щёлк-щёлк.

И вот моя дверь открыта.

Сосед, щербато улыбаясь ей, наблюдает всё степень моего охренения.

- Стоять! – гаркаю я ей вслед и несусь, пока она не закрыла дверь.

- А-а-а? - только и успевает мелодично выдать она, когда я очень неделикатно впихиваю её в коридор и хлопаю дверью.

- Вы кто? – дрожит голоском, выставив в обороне на меня ключи.

- Конь в кожаном пальто! Я хозяин, - усмехаюсь её оружию и отмахиваюсь от неё, иду, не разуваясь по коридору, везде зажигая свет, дабы узреть масштаб наглости.

Вроде всё на местах, так набросано лишнего и не моего.

- Какой хозяин? - несётся следом блондинка, стуча по напольной плитке каблуками. – Хозяин чего?

- Хозяин жизни! Алё, девочка! - морщусь от её тонкого дребезжащего голоска. – Всё, закончили. Вали, давай отсюда, или я тебя сейчас собственноручно с лестницы спущу.

- Да что вы себе позволяете? – продолжает пищать. – Я сейчас полицию…Я сейчас хозяину… Глебу Юрьевичу…

Торможу, не успевая зайти в комнату, чтобы и там проверить, что натворила.

И ведь успела.

- Кого? – оборачиваюсь, а она врезается в меня сзади, судорожно цокая длинными ногтями по экрану телефона. Я внаглую выхватываю трубку.

- Повтори, сказал, - вызверился на неё.

Ну, нет у меня сейчас терпения на все эти женские эмоции. Мне чёткий ответ нужен.

Она ожидаемо отскакивает.

Я знаю, в гневе я страшен. А плюс ко всему я ещё и устал адски.

- Что повторить? – заикается она.

- Кому ты там собралась звонить?

Её телефон несколько раз тренькает в моей руке, но я не реагирую, а вот блондинка мечет на мою сжатую ладонь взгляд.

- Соберись, Барби, - морщусь я, устал до чёртиков, а тут такая херота с квартирой, и девочка эта с каких-то херов на голову мою приземлилась.

Я, когда домой мчал, только и мечтал бутылочку пивка накатить, у меня парочка канадского припрятана. Всё Князева пытался сманить, но его разве уломаешь, человек помешанный на работе. Что с него взять? А теперь мне с этими непонятными траблами разбираться надо.

2.

Пока еду на старый адрес, где когда-то мы жили, предположив, что «сыночек» будет там, набираю бывшую благоверную. И по фиг, что в Турции, куда она слиняла, к новому мужу, сейчас час ночи.

Я никогда не отличался тактичностью. А вот слон в посудной лавке — это про меня, и мне всегда было интересно, что этот слон забыл там.

- Мальцев? – хрипит удивлённо Машка.

- Маня!- поддаю голосу бравады. – Сколько лет, сколько зим!

- Ты охренел? Время видел? – Маня тоже не лыком шитая, мы с ней ещё той парочкой были.

Эх, были же времена!

Да, были и сплыли.

- Ой, а я тебя разбудил? – нарочито огорчённо цокаю, поглядывая на дорогу, как раз торможу на светофоре.

- Вот, Мань, мне интересно. Ты как считаешь, почему это я решил тебя набрать? Соскучился, наверное?

- Что? Глеб что-то натворил? – догадывается тут же, и небезосновательно надо сказать. Знает мамка своего сыночка бедового.

- Бинго! – жму на педаль, как только загорается зелёный.

- Что опять?

- Не знаю! Ты мне скажи, какого хрена твой сынок решил на Родину вернуться, да ещё у любимого бати квартиру отжать!

- Что?!

- Сам в шоке, - заменяю бешенство юмором, гнев приберегу пока. Сохранюсь для «сыночка» любимого.

- Ушёл на сутки, пришёл, замок поменян, в квартире чужая баба обитает, которая сняла её, хрен знает на какой срок. Вот это он шутник у нас, ага?

- Подожди, подожди, - начинает Машка.

- Да куда уж ждать? – несёт меня.

- При чём тут Глеб, вообще? – Машка ожидаемо на защиту сыночка кидается.

- Мань, ты ещё скажи, что он на это не способен!

- И всё же…

- И всё же давай без лирики. Где мне его искать? Я еду на старый адрес.

- Ладно, сейчас перезвоню, - смиряется Маня и скидывает.

Я торможу в парковочном кармане, прослушиваю голосовые, которые игнорил за день, вспоминая оставленную в квартире Барби.

Не то чтобы я, не смог оценить, что цыпочка была хороша. Просто к своим годам, я научился сдерживать все эти порывы, чутко отслеживая предстоящий гемор. Вот Барби это гемор. Пусть и красивый, но гемор. А у меня уже здоровья нет, очаровываться стройными ножками и смазливыми личиками. Я в свои годы люблю стабильность и ожидаемый финал от встреч с женщинами.

Телефон вибрирует, вырывает из мыслей.

Маня.

- Он в клубе, - говорит она. – Только Юра, не прессуй его сильно.

- Как получится Мань, - ничего не обещаю. – Адрес диктуй!

Маня просто называет клуб, естественно, самый пафосный, и адреса не надо. Лечу туда, потихоньку набираясь бешенством.

У нас с Глебом, сложные отношения. Не заладилось с самого начала. Мы, когда с Маней закрутили, он совсем взрослый был, и любви взаимной у нас не получилось.

Он, парниша на раслабоне, привык, что ему все в рот заглядывают.

Я же с ранних лет в кадетском корпусе и школе бокса.

Мы из разных вселенных, и даже существовать нейтрально рядом не могли.

Маня нас так и, не примирила. Потом, когда слиняла от меня к турку своему, прихватила сыночка с собой. Но тот, видимо, и там не прижился, решил вернуться на Родину, и первым делом мне нагадил.

Секьюрити, долго не выёживается, глядя на мою зверскую рожу, пропускает, но явно даёт отмашку, чтобы за мной следили.

Я, конечно, не особо приметен в своём чёрном бомбере, и карго, но это в городе, а вот в клубе, где все выряжены, меня сложно не заметить.

Ну да ладно, я не задержусь.

В кармане пиликает трубка. Пока иду, первым делом понятно к дорогим випкам, наверняка этот пижон, зависает там, где подороже, принимаю вызов, потому что звонит Марат.

Разговор занимает пару минут. Пока я по очереди заглядываю в лаундж-зоны.

Одна, вторая, третья.

Ага, третья.

- Сына! – воплю громче басов, потирая кулаки при виде пасынка, развалившегося на диване. К нему с двух сторон прилипли две полураздетые девахи, ещё три сидят за столом.

Парочка каких-то хилых пацанов, тоже, поди, такие же щеглы, как мой дорогой сыночек.

- Бля, вызывайте охрану, - правильно ориентируется в ситуации Глеб, стекая с дивана. Чуёт щенок пиздюли.

- Ты не рад видеть папку, - тяну лыбу.

- Иди к чёрту, Мальцев! - грубит сопляк.

- Девочки, вы зря его пасёте. Он нищеброд, - подхожу к нему, упав на диван, и навскидку беру первый попавшийся бокал, нюхаю. Несёт спиртным и сладким яблочным запахом. Отставляю и резко притягиваю отползающего пасынка за шею к себе.

- Если ты так не хотел меня видеть, Глеб, какого хрена квартиру мою отжал? – чеканю, чётко в глаза ему смотрю, вижу в них явный страх.

3.

Нет, только я могла так попасть!

Просто шок-контент!

Снять квартиру вместе со злым хозяином. И ведь чувствовала, что где-то подвох, когда позвонила Мира, и радостно сообщила, что есть отличный вариант, в центре, за небольшие деньги. Вроде как хозяин спешно отбыл в длительную командировку, а его сын сдаёт в долгосрочку.

Тоже мне риэлтер-недоучка!

И действительно отличная квартира оказалась, замок новый, ремонт, расположение, ну вещи везде чужие, так сын хозяина обещал вскоре их забрать.

Мне, после жизни с Каримовым, когда он контролировал каждый мой шаг, следил везде, был просто вездесущим, всё это показалось большой удачей, и на то, что здесь было явное присутствие другого человека, я не обратила внимания. А надо было включить мозги, по словам Каримова, которых у меня нет, и скоро я должна была приползти к нему обратно на коленях.

Прямо вот явственно представила, как валяюсь возле дорогих ботинок Артура, а он хитро так улыбается, довольно жмурит свои тёмные глаза и приговаривает: «Я же говорил тебе, Лика, ты и дня без меня не протянешь».

А потом он снисходительно примет меня обратно, и дверца в золотую клетку захлопнется, и я опять буду жить под его гнётом.

А ведь как я себе всё круто представляла, когда гордо заявила Артуру, что я ухожу от него.

Найду жильё, потом работу, а там гляди, и мой канал начнёт худо-бедно окупаться, и заживу я припеваючи и желательно богато. И никак в мои мечты не вписывался здоровый, злой мужик, который и разобьёт мои розовые очки стёклами внутрь.

Если он так уверенно говорит, то это не развод, да и сосед-алкаш, наблюдавший всё это, ничего не сказал, хотя тот, конечно, не показатель, но всё же.

Мой «отсутствующий», по мнению некоторых, мозг ещё цепляется за такие варианты, как подстава от Каримова, и розыгрыш, ну уж больно злой был мужик.

Я вообще не привыкла, чтобы со мной вот так, грубо и снисходительно. Мужчины смотрят на меня хоть и свысока порой, но с интересом. А этот…Этот вообще…

Я вздрогнула, вспоминая холодный хищный взгляд и ручищи огромные. Да и сам он словно скала, непробиваемый монолит, чтоб его. А больше ничего с перепуга и не запомнила.

Ворвался, навёл шороху и свалил.

Что делать?

Такого лукавой улыбочкой не умаслить. И глазками не задобрить. Такому вообще женщины нравятся?

Поёжилась, представив его совсем близко. Б-р-р!

Села прямо на кухне, так и не раздевшись, смотря на мигающий экран трубки.

И ведь заскочила только переодеться, ведь всем известно, прежде чем начать серьёзную новую жизнь, надо проводить старую, вот этим я и собиралась заняться в клубе с подругами. Они-то и звонили мне сейчас. А я сижу запертая в несобственной квартире.

Засада!

Скинула очередной вызов Юльки. Так не хотелось никому об этом рассказывать, ведь все вокруг, даже мои подружки, не верят, что я справлюсь без Каримова. А я оправдываю их ожидания. Даже неделю не протянула, влипла в такую историю.

От стресса, как обычно, захотелось есть. Это ещё со школы, когда мамка с отчимом перебирали по алкашке, и ругаться начинали, я сбегала к бабушке, которая жила в соседнем доме. Она меня кормила пирожками и укладывала на свою пышную кровать, которая пахла свежестью. Поэтому в детстве я была толстой и закомплексованной.

Потом я научилась прорабатывать все эти страхи, перед этим, правда, попробовав топить их в алкоголе, благо, что не преуспела, и вот мне двадцать два, а глубинная привычка заедать стресс осталась.

Вчера я побрезгала всем тем, что хранилось в недрах холодильника, а сейчас… Чего уж? Если меня скоро отсюда выкинут, то почему бы не перекусить. Благо чемодан не успела толком разобрать. Сейчас явится этот громила и, как и обещал, выкинет меня на улицу. Буду хоть сытой.

Но в холодильнике меня привлекли две бутылки с пивом.

Тёмно-коричневые, пузатые. Вчера и не заметила.

Достала, осмотрела этикетки с нарисованным кленовым листом.

А почему бы и нет.

Быстро управилась с открывалкой и неспешно прикончила одну бутылку, с унынием поглядывая на всплывающие сообщения на экране телефона.

Нет, я, конечно, свяжусь с подружками.

Ночевать-то надо куда-то идти, но чуть позже.

Вот сейчас вернётся этот бугай, вытурит меня, и тогда от безысходности я, конечно, наберу Юльку, буду проситься на ночлег, а потом, скорее всего, придётся ползти к Каримову на поклон, или того хуже, возвращаться в свой тухлый городок.

А я даже не успела ощутить и глотка этой свободы, только пригубила.

Вторая бутылка ушла быстрее первой. Воздух нещадно вырвался из лёгких очень неэлегантной отрыжкой.

Пиво оказалось вкусным, сладковатым, чуть горьковатым.

Надо запомнить.

В голове помутнело, в груди, наоборот, стало легче.

А почему, собственно, это я должна убираться отсюда? Я заплатила деньги, жизнь свою спланировала! Пусть сам валит!

4.

Ничего не предвещало беды. Ну кроме того пиздеца, что уже произошёл.

После встречи с сыночком, я покружил по ночному городу, немного спуская пар, врубив на полную музыку, без зазрения подпевая тонкому голоску Бритни своим басом. И не обращая внимания на оказавшиеся рядом редкие тачки, из которых на меня с удивлением смотрели их хозяева.

Зрелище было ещё-то, я понимал.

Чёрный Гелендваген, в нём такой же большой я, подпеваю звонкому девичьему голосу «Baby One More Time».

Но мне настолько по хер на весь этот хайп. Я уже в том возрасте и статусе, когда могу делать то, что хочу, без оглядки на окружающих.

Вообще, по хуй, кто, что скажет о моих музыкальных предпочтений. Я даже Князева шлю лесом, когда он начинает задвигать, про мой музыкальный вкус. А мы с Маратом знакомы сто лет.

На вкус и цвет все фломастеры разные.

А мне немного надо было перевести дух. Взбесил меня Глеб основательно.

Щенок, тявкающий на матёрого алабая. На что рассчитывал паршивец? На то, что я, поджав хвост, свалю.

Я и так при разводе всё Машке отдал, а эту квартиру, мы ему незадолго до разрыва купили, сообщить об этом успели, а подарить, уже нет. У Мани любовь турецкая объявилась, и весь мой брак, пошёл по одному месту.

Маню я любил. Она баба с изюминкой и выдумкой. Молодая и красивая. В постели огонь. Любил и доверял, и поэтому на характер стервозный глаза закрывал, а на поверку оказалось, по Машкиным меркам, я сам к ней остыл, не ревновал, везде спокойно отпускал, а ей страсти не хватало с пиздюлями и выносом мозга.

А я в детстве насмотрелся, как батя мать шугает и гоняет по углам, у меня на это аллергия. Я на физическом уровне не переношу насилия над слабым, хотя сам могу его причинить очень легко, вон того же Глеба, так и тянет прибить. Но по-настоящему, я его никогда и не трогал, и на все провокации гадёныша не реагировал, но этот скот не понимает хорошего отношения.

Вот и за квартиру эту зацепился. Отобрать не отберёт, зубы сломает, а вот траблы организует. Уже организовал.

Таким Макаром, докатился я до дома, поднялся, вошёл.

Фифа, правильно рассудив, дрыхла в гостиной. Я заглянул туда, полюбовался, на задницу, выглядывающую из-под одеяла в чёрных кружевных трусах. Заценил куда без этого. Когда красивое прямо перед носом, отчего же не посмотреть, да и пошёл к себе.

В комнате непривычно пахло сладким и нежным, инородным. Сильно не разбираясь, завалился в кровать, потому что ноги уже не держали, а утром обнаружил, что постельное бельё сплошь розового цвета, и пахнет от него.

- Фак!

Это вместо доброго утра.

В сизом свете холодного осеннего рассвета, тут и там в комнате находились посторонние женские вещи.

Огромный чемодан, прислонённый к стене. Туда можно всю мою жизнь сложить.

Какое-то шмотьё валялось на стуле, сплошь кружево и тесёмки.

Ни хера не возбуждающе, потому что я вдруг чётко понял, что это был не сон, и надо как-то решать с нечаянной сожительницей.

В ванной тоже обнаружились следы пребывания противоположного пола.

Косметичка, набитая всякой женской лабудой. На полотенцесушителе, трусы. Да и сами полотенца, розовые в нелепые цветочки. На раковине в моём брутальном чёрном стакане стояла одинокая щётка. Не моя.

Чем, блядь, прикажете зубы чистить?

Заглянул в шкафчик за запасом и обнаружил и здесь кое-какое посягательство, благо щётки не выкинула, но своего барахла наставила. Какие-то баночки, тюбики.

Пиздец. Такое ощущение, что я снова женат.

А ведь она здесь всего сутки.

Но последней каплей стало, то, что эта фифа, выпила моё пиво.

МОЁ ПИВО!

Я как раз сооруди себе кофе, и нагнулся под раковину, выкинуть капсулу, а там…

Бутылки из-под моего пива.

Мне его привёз дружбан из Канады. Редкий релиз крафта, который не купить здесь. Я берёг его, чтобы выпить в приятной обстановке, расслабиться, подумать над бренностью этого мира, постичь дзен. Ну, или просто начать затяжную пьянку, разделив его с Князевым.

Да мало и как я хотел выпить своё пиво.

А эта…жопа в кружевных трусах. Мало того что свалилась мне на голову, перевернула всю квартиру, так ещё и пиво моё…

- Тебе кто разрешал трогать моё пиво? – неласково пошёл будить свою внезапную соседку.

Та спросонья вытаращила на меня свои плошки голубые, подталкивая под себя одеяло, стараясь, как можно максимально укрыть оголённые участки тела.

- Я…я…- начала заикаться. – Вы меня пугаете, - всхлипнула она.

- И правильно, - нисколько не усовестился я. – Так и должно быть. Ворвалась в мой дом, перевернула тут всё. Давай хватай все свои трусы и шуруй отсюда!

В её голубых глазах пошла рябь. Они наполнились слезами. Пухлые губки задрожали. Лицо фифы вытянулось. Она даже забыла про одеяло, которое поползло вниз, открывая сперва длинную шейку, потом разлёт хрупких ключиц, острые плечи с тонкими лямками шёлковой майки, кожу на груди, белую в россыпи мелких родинок, и саму грудь, сейчас дерзко топорщившуюся острыми сосками.

5.

- Дорогие мои, читаю все ваши комментарии, вижу все ваши реакции, обещаю…чёрт, - вырубаю запись.

Уже, наверное, раз десятый, и с каждым разом «дорогие мои» звучит всё фальшивее и фальшивее, но ничего не могу поделать. В новой локации трудно найти место для съёмок, чтобы и свет, и задник был отличный. Я уже всю квартиру облазила, на потолок только не забралась.

У Артура, была комната-студия со специальным оборудованием, где я снимала коннект, которое всё пришлось оставить, потому что, не утащить всё это добро, да и Каримов, навряд ли обрадовался, если бы я забрала за собой все его подарки.

Сейчас мне приходилось ловить дневной свет, камерой моего, пусть и последней марки, телефона и с самой простой светодиодной лампой.

Но ни хрена не выходило!

Картинка получала плоской. Позади то и дело мелькала какая-нибудь хрень. Себе я не нравилась совершенно. Не спасало дело, ни макияж, ни причёска.

Всё же синька – зло.

Содрогнулась при воспоминании о хозяине квартиры.

Сегодня я рассмотрела его намного лучше. И к здоровому и злющему добавились новые характеристики, такие как, хамло невоспитанное и женоненавистник.

Я чуть заикаться не начала, когда он с утра налетел на меня со своим пивом.

Ну, выпила и выпила, чего так орать!

У меня, между прочим, стресс от всего пережитого, а ему пива жалко.

Но надо отдать должное, он повёлся на мою провокацию, а значить продавить его хоть немного, но можно. Рычал, конечно, но в глазах искорки замелькали, когда я изобразила «девочку в беде». Не то чтобы я собиралась пользоваться всеми этими приёмчиками, но зато, с другой стороны, ключи я отстояла.

Надо сбегать сделать дубликат, а то опять запрёт.

Вообще странно, что такой мужик одинок, хотя вспоминая его выпады, ничего странного.

Бешеный какой-то.

Но не заметить, что он очень хорош собой, и в отличной физической форме, нельзя. Особенно когда эта гора тестостерона и мышц, нападает на тебя с утра. По пояс раздетый, в одних спортивных, низко посаженных штанах. Хочешь, не хочешь, а смотреть будешь, на мышцы эти, и плечи, и руки…

И на лицо неплох, если вот без этой циничной кривой маски.

Сам брюнет, а глаза голубые, и когда он выплёвывает свои ругательства, кривя красивые губы, они темнеют, и поначалу мне вообще казались карими, но нет, сегодня я в полной мере рассмотрела их, когда получала за выпитое пиво.

Ему, наверное, лет сорок, может, чуть больше, и он в отличной форме. Хотя характер, конечно, отстой.

Он, несомненно, меня пугает, потому что непонятно чего от него ожидать, но второй день с нашего знакомства неумолимо тянется к концу, и ничего кроме ехидных угроз я от него не получала. Ведь если бы хотел, уже и выгнал, и сделал чего хуже. А этот, как говорится, только обещает.

С утра звонила Юлька. Странно, что она в такую рань поднялась. Подруга была типичная мажорка, которая тратила напропалую деньги родителей и кое-как окончила институт.

Мы с ней познакомились, когда с Каримовым ездили в Турцию. Я откровенно скучала на отдыхе. Отель был премиум-класса, забитый стареющими европейцами.

Артур не любитель таскаться по экскурсиям, и тусовкам, да и, наверное, уже успел исследовать там всё. Это для меня, только-только вкусившей роскошную жизнь, всё было в новинку, и хотелось движа. Ему же было достаточно, лежать на лежаке и бухать с короткими заплывами в бассейне.

Юльку я встретила, когда как-то утром, ради разнообразия выперлась в спортзал.

Вместо тренировки мы проболтали с ней всё утро, похихикивая над немецкими бабульками, которые резво крутили педали, под предводительством крепкого турецкого тренера.

Юля отдыхала одна и сетовала, что ошиблась с выбором отеля. Хотела выбрать респектабельный и движовый, а вышло, как вышло. И мы, хоть как-то скрасили отдых друг друга, а потом ещё оказалось, что живём в одном городе.

Подруге я так ничего и не рассказала, отмахнувшись тем, что просто передумала вчера тусить. И вообще наплела, что очень занята, чтобы она не сильно приставала с расспросами.

Побродив по квартире и честно немного полазив по шкафам, теперь мне это сделать было вдвойне интересней, и ничего примечательного не найдя, я решила, что надо бы и про свой канал вспомнить, но и здесь не срослось.

Забросив съёмки, я решила, что пора перекусить.

Продуктов я ещё не покупала. Много суеты, переезд, новые обстоятельства, поэтому я пошла опять шарить по холодильнику хозяина квартиры.

Он, судя по скромному набору из заплесневелого сыра, пары яиц, и завядших помидоров, тоже был занят все эти дни.

Откапала ещё кусочек хлеба, и целые залежи капсул для кофе.

Здесь было прямо разнообразие. На любой вкус. Жаль, что я кофе не очень. Как-то просидела однажды на растворимом пару дней, потому что кроме него, ничего дома не было, так и отвратило меня навсегда, даже от запаха.

На карте оставалось ещё немного денег, которые я планировала прокутить с девчонками.

6.

- Чего ревём?

Заглядываю к этой фурии, что разметала всё на кухне, обоср…кхм…обломав мне нехилый секс с Иркой.

Я же с утра весь заведённый, всеми этими видениями. Давно такого подъёма своей репродуктивной системы не испытывал, чтобы вот весь день, только и думать, как бы отыметь кого-нибудь. А всё заноза эта, со своими играми.

Ирка — самый лучший вариант.

Мы давно знакомы, предпочтения друг друга знаем, контрацептивы опять же.

После развода с Маней, я только с ней и спасался. Красивая гибкая брюнетка. Секс любила, неприемлемых в нём тем, у неё почти не было. Мозг не выносила.

Ещё в обед устроил встречу, договорился. Кто же мог предположить, что теперь в моём доме Форд Боярд, блядь. Прежде чем трахнут кого-то, мне надо пройти через херову тучу испытаний.

И всё ничего, я Ирку предупредил, что соседка у меня появилась. Она ещё поржала надо мной, что мне денег не хватает, раз я стал сдавать квартиру. Я бы тоже посмеялся, если бы не знал, каким образом со мной это всё приключилось.

Можно было, конечно, и к Ирке махнуть, она, кстати, предлагала, но я по какой-то упёртости своей не согласился, да и хотел проучить эту актрису больших и малых театров, чтобы знала, как со взрослыми дядями играть.

Но всё пошло не по плану, по крайней мере не по моему.

С утра я метнулся к нотариусу, куда послушно явился присмиревший Глеб, спокойно решил проблему с квартирой, он мне плюсом ещё и пару дубликатов от нового замка выдал, засранец.

Я ему просто отлично перспективы расписал, если он ко мне ещё раз сунется. И, видимо, Глеб, проникся, после того как я спокойно, без особых эмоций напомнил, что очень дружен с одним военкомом, и Глеб с моей подачи, может запросто отправиться служить куда-нибудь, где ночи длиннее дней, и мать его не спасёт.

Я думаю, он от греха подальше свалит обратно на турецкие берега, дабы не искушать себя, сотворить мне какую подлянку.

Потом день закрутил делами. К обеду решился на встречу с Иркой, и вроде всё по маслу пошло, но…

Теперь, наверное, всегда будет это «но»

Ну, по крайней мере, на три месяца, пока у Лики не закончится арендованный срок, и она не свалит.

Выперлась из ванной, в одном полотенце, застыла столбом посреди коридора, и вот как-то весь мой настрой на Ирку скис, а на занозу эту прямо повело. Чтобы вот так в душе, горячую и мокрую к стеночке прижать и напихать ей по самые гланды.

Вот от этой картинки у меня мигом всё ожило.

Ирка тоже проникновенно считала с меня все эти вибрации, а потом и Лика устроила спектакль с едой, и назад уже дороги не было.

Не вставляло ни вино испанское, специально для Ирки купленное, сухое, красное, как она любила, ни предвкушения секса нашего. Ничего уже и не хотелось, особенно когда плачь за стеной, послышался.

- В другой раз, Ир, - растянул губы в извинительной улыбке.

- А он будет, Мальцев? – усмехнулась любовница и пошла на выход.

Прихватил бутылку, пару чистых кружек, бокалы были заняты, а мыть было в лом, да и узнать чего там за плач, хотелось.

Заглянул сперва.

Сидит.

Плачет.

Лицо в ладошках спрятала.

Плечики вздрагивают, между лопатками на оголённом участке спины проступают позвонки. Мокрые волосы, спутанной копной висят по бокам.

Ножки под себя подогнула, только коленки острые торчат.

Рядом на полу стоит посуда с едой.

И комично, и пожалеть эту дурёху тянет.

- Чего ревём?

Прохожу, дотягиваюсь до выключателя.

Яркий холодный свет озаряет гостиную.

Лика всхлипывать перестаёт, поднимает заплаканное лицо, жмурится.

- Сейчас, - понимаю её без слов и гашу верхний свет и включаю, торшер.

Так реально лучше. Нужные тени образовались, свет не бьёт по глазам, располагает к откровенности. Не то чтобы я стремлюсь узнать тайны этой девочки, но сейчас тянет утешить.

Сажусь на пол напротив неё, немного расставив посуду, наливаю в кружку вина, протягиваю.

- Пей и колись, чего потоп устроила.

Она вновь поднимает лицо, смотрит недоверчиво, но кружку забирает, и, шмыгнув носом, делает глоток, морщится.

- Что пиво моё вкуснее было? – стебу её, и сам отхлёбываю немного.

Вино и вправду кислое. Ирка любит такое, говорит это изысканно.

Но где мы, а где изысканное? Отставляю кружку, проверяю сотейник.

Оттуда вкусно пахнуло мясным ароматом. Я его ещё у входа учуял. И вроде не голоден был, а аппетит разыгрался.

Подцепил маленький кусочек, который весь был в соусе, прямо пальцами и сжевал.

- М-м-м! Вкусно, - вырвалось помимо воли. – Сама готовила?

Лика всё так же недоверчиво смотрела на меня, снова отпила и икнула.

7.

- Анжелика, звезда моя! Покапризничала и хватит. Диктуй адрес, я за тобой приеду, - вещал в трубку Артур.

Хватило его ненадолго. И мне так в кайф, что первой позвонила не я. А ещё повезло, что сегодня я проснулась совершенно с другим настроем на жизнь. Вот если бы он позвонил вчера вечером, до того как Юра пришёл утешать меня, я бы, возможно, согласилась, а сегодня я совершенно другой человек.

У меня всё-всё получится, и сделаю я это сама.

- А ты с женой или один? – невинно интересуюсь.

Этот вопрос давно между нами встал. Сперва я и не парилась, по этому поводу, оглушённая всем тем, что вывалил на меня Артур. И дело даже не в той роскоши, в которой я оказалась, после своей скромной жизни.

Его ухаживания не шли ни в какое сравнение с дешёвыми подкатами, с которыми я то и дело сталкивалась. Он первый мужчина, который не смотрел на меня как на кусок мяса. Я даже верю, что он любит меня. Но у восточных мужчин так всё сложно с их договорными браками. И сколько бы сладкой патоки мне ни лил Артур в уши, покупая очередную драгоценную цацку, со временем, от мысли, что я проведу в роли любовницы всю жизнь, стало невыносимо.

А потом и его маниакальный контроль наложился.

В общем, вырвалась птичка из клетки, и её теперь туда никакими обещаниями не заманишь.

Я бы ещё подумала, если бы Артур принёс мне свидетельство о расторжении брака. Но этого не будет никогда, это я уже поняла.

Но чуйка у Каримова подкачала. Сегодня я уже не клюну на его речи, и ни за что не вернусь.

После того как вчера мы поладили с Юрой, я спала как младенец и проснулась в отличном настроении, готовая на великие дела.

Тут же отправилась на кухню, приготовить сытный завтрак, чтобы вершить все задуманные дела. Тем более у меня лимит на прорыв. Три месяца. Мне надо успеть, хоть как-то упорядочить свою жизнь за это время, пока есть крыша над головой. Немного, но и не так мало.

- Ты почему такая дерзкая, Анжелика? Я мало тебе подарков дарил? Мало золотом осыпал? Мало по морям возил? Чего тебе не хватало?

- Артур, да разве дело в этом? – вздохнула я, помешивая в миске омлет.

- Скажи мне честно, Анжелика, у тебя появился другой? – заорал Артур, и в этот момент, я, зажав трубку плечом, вылила омлет в сковородку и обернулась.

В кухню вошёл Юра.

Судя по всему, он был только что из душа. Сквозь серый хлопок футболки проступали мокрые пятна, эффектно обрисовывая рельефные мышцы.

Волосы были влажные, щёки гладковыбритые, глаза лукавые. А когда он подошёл ближе, доставая из ящика капсулу для кофе, от него сногсшибательно пахнуло можжевельником. Я чуть в вырез его футболки не ткнулась, чтобы втянуть этот аромат. Не попала бы, конечно. Он высоченный такой.

Но всё моё женское начало сделало стойку на него.

В трубке надрывался Артур, а всё медитировала, разглядывая теперь красивую мужскую спину, давя в себе непреодолимое желание, подойти, задрать футболку, и проверить упругость его мышц, дотронувшись до тёплой кожи и лизнуть между лопаток.

Прямо вкус ощутила, мужской и сильный.

- Польщён твоим вниманием, но у тебя там горит, - усмехнулся Юра, обернувшись и заметив мой взгляд.

Я шарахнулась, сама себя не понимая. Трубка выпала из рук, приземлившись на пол. Но первым делом я кинулась к сковородке, но, увы, омлет сдулся и теперь это был подгорелый блин.

Юра тем времен, с невозмутимым видом поднял мой телефон и приложил к уху.

- Алло! Кто это? – подмигнул мне, а я как дурочка заулыбалась в ответ.

Из трубки послышалось неразборчивое, но вполне понятное по эмоциям возмущение.

- Я кто? Это ты кто? Ещё раз моей бабе наберёшь, я тебя найду, и в асфальт закатаю! Понял.

Юра нажал на отбой и протянул мне телефон.

- Я подслушал немного, - пожал плечами на мой офигевший взгляд. – Мне показалось, тебе понравится. Но если нет, извиняться не буду.

Я забрала трубу и невольно коснулась его пальцев, и меня снова пробрало непонятным чувством.

- Нормально всё, - поспешила отвернуться и постараться переключится на подгоревший омлет, потому что совершенно не понимала сейчас своих чувств.

Ну да, он вчера проявил ко мне сострадание, отнёсся неожиданно по-человечески, утешил, готовку похвалил. Так что же мне теперь перед ним лужицей растечься.

Но оглянувшись через плечо на невозмутимого Юрия, который вальяжно развалился за столом, пил свой кофе и залипал в телефон, я почувствовала, что меня смущает его присутствие. Что-то волнительно тренькает в душе, при виде его высокой фигуры. И все эти порывы неожиданные, с желаниями потрогать и попробовать, непонятны мне.

И я вдруг вспоминаю, что одета как попало, в мятой растянутой пижаме, подвязанной фартуком, с лохматой гулей на голове.

И так хочется переиграть всё это утро. Надеть что-нибудь другое, что заставит его облизываться на меня, а не мне на него.

- Кормить будешь или только смотреть? – Юра опять невозмутимо вырывает из размышлений, отложив телефон и подняв на меня глаза.

8.

- Захаров! По сторонам смотри! А не в Ольге дыру прожигай, - гаркаю так, что слышат все, не только Захаров, который точно заколдованный ведёт взглядом за помощницей Марата, когда она проходит турникет и дефилирует к лифтам.

Рядом ржут парни, тоже из охраны, да и немногочисленные посетители, в основном все сотрудники нашего офиса, также не упускают момента поглазеть на молодого охранника, которого я отчитываю.

Ольга оглянулась, равнодушно окинула нас всех взглядом и скрылась в лифте.

С утра и такое разгильдяйство. Только на работу приехал, а тут вместо охранника дырка. Озабоченный придурок. Вот из-за таких, и проносят всякую херь и проходят непонятно кто. Стоит, палит в сторону. А кто перед ним не видит.

Захаров, ожидаемо реагирует резко, смотрит на меня по-быдлячи из-под бровей, в глазах закипает бешенство.

Молодой, горячий.

И явно профнепригодный.

Вон как бесится.

- Если ты мне сказать что хочешь, Иван, то после смены в зал приходи, - уже тише говорю, подходя ближе, чтобы больше не веселить толпу.

- А сейчас напрягись, чтобы кровь опять к голове прилила, и давай работай, - иду мимо.

- Я приду, - доносится мне в спину.

Ну что же, это даже хорошо. Хоть пар спущу. Захаров, конечно, бык здоровый. Но истина проста и стара как мир, и не подводит никогда: «Чем больше шкаф, тем громче он падает!».

Да и реально напряг снять, хочется.

Только вчера казалось, что всё примирились мы с занозой. Вроде жить можно.

Я с непонятной тягой к ней, она со всеми своими тараканами.

И тут с утра прилетело.

Мужик какой-то у неё, ещё и женат.

Вот пофиг же мне должно быть.

А ни хера. Взыграла ревность во мне. Обожгло аж до печёнки!

Давно такого не ощущал, чтобы так внутри разъедало досадой, точно кислотой.

И ведь я на неё никаких прав не имею, а уже присвоил. Мужику этому наговорил хуйни всякой. Чёт понесло меня.

А потом и Лике.

Захотелось уколоть её в ответ побольнее, особенно после того, как рассматривала меня. То и дело ловил её взгляды однозначные, вот и наговорил ей.

Видел, что задели её мои слова. Вся вспыхнула, психанула…

Интересная, кстати, реакция. Здесь больше про уязвлённое самолюбие, чем про оскорбление. Неужели мысли её угадал?

Захожу в лифт, смотрю в зеркало на рожу свою кислую.

Разве я не прав?

Непохожа она на шкуру, которую можно поиметь и выбросить. Да собственно, я к этому не стремлюсь. Да, есть непонятные порывы у меня к ней. Но я-то взрослый дядя, себя контролирую. Вроде как…

А вот если мы сдвинемся с этой точки, и дойдёт у нас до секса, я ей честно сказал, для меня дальше не двинется. А ей наверняка большего захочется. А я наелся всей этой херни в браке своём, мне одному так по кайфу. Было.

Но только мне не легче от всех этих выводов. И пиздец просто, что моя жизнь в такой короткий срок перевернулась с ног на голову.

Дела крутят, немного остываю за день и забываю, что у меня поединок, ёпт, назначен.

Дуэль.

Если бы в зал не заглянул, перед тем как домой двинуть, так и забыл бы, что Захаров меня ждёт.

А он подготовился.

Весь расчехлился, расхрабрился. Стоит такой Терминатор, взглядом опять убивает.

А мне чёт в лом так стало. Целый день рабочий прошёл, я сегодня даже на обеде не был, в мыле, как загнанный конь.

- Захаров, может, перенесём, - подхожу ближе, и тут же ловлю от него в челюсть.

Вот кто не устал, и весь день злость свою сублимировал.

У меня даже на секунду потемнело в глазах. Хорошо, что хоть на ногах стоять остался.

- Ни хера, - говорит вдогонку и уже примеривается ко второму удару.

И чего его так задело, моё замечание?

Ладно, потом буду разбираться.

Бля, ни пиджак не скинул, ни часы. Сейчас кровью угваздаю рубашку.

Но вместе с болью, во мне просыпается азарт и ярость.

Ухожу от очередного удара сопялка и улыбаюсь ему.

- Вот ты резвый, Ваня! – всё же скидываю пиджак.

- Харе пиздеть! – не сбавляет градуса Захаров, так и кружит рядом. Видать, понравилось, начальника бить.

- Харе, так харе, - соглашаюсь, мне, впрочем, уже тоже хочется приступить к делу. Время я выгадал, расстановку сил изучил. Тут главное под удар не подставляться, потому как в ближнем, он у него отлично поставлен. Других в охрану и не беру. Но Ваня по ходу мимо. Слишком упёртый, негибкий.

Кружу рядом, ухожу от кулаков его, обманываю манёврами, короче беру на измор. И вот когда в очередной раз он ведётся на мою уловку, подсекаю под колени, и «шкаф» по всем заветам падает. Собственный вес играет с Захаровым злую шутку, прикладывается о пол он не хило, но я слишком взведён, и не останавливаюсь, херачу ещё, за челюсть свою, и просто раззадорил он меня, поэтому получает сверху.

9.

- Ты что наделал? Я же на секундочку… А ты!

Чуть ли не плача смотрю на отрезанный бок пирога. Да и ладно бы отрезанный аккуратно, чтобы на срезе все ингредиенты видно было.

Нет, кусок разворочен, края неровные, картофель и лук повываливались, говядина торчит, крошки по всему столу, в общем, полный звездец.

И изюминкой во всём этом, жующий гад, который испохабил мне всё видео. Ещё рожа у него какая-то помятая, синяк на пол лица.

Кому успел уже дорогу перебежать?

Три часа работы, покадровая съёмка, подстройка света, всё летит к чертям, потому что финального эпизода не будет. Стоило мне выйти подправить тон на лице, как явился этот слоняра, и без зазрения совести испортил всё, что мог испортить.

- Ты что не видишь, что здесь камера? Свет? – разорялась я, потрясая полотенцем. Так и тянуло огреть его по наглой роже, по той её стороне, что была цела, как кота нашкодившего, но инстинкты пока работали. Как бы потом в окошко не вылететь, поэтому я давила ментально.

- Я три часа снимала! Три часа! Понимаешь ты?

Юра, если и понимал, что навряд ли, внимал мне, почему-то молча.

Впервые за наше недолгое знакомство ему нечего было сказать, и это настораживало.

Он вообще чего-то сбледнул, даже синяк его выцвел, а потом и пятнами пошёл, и взгляд стал ещё более бешеным, таким, что я даже притормозила с обвинениями. Кадык на мускулистой шее задёргался, он захрипел и повалился на пол.

- Сука, - прохрипел он, - отравила!

Я в недоумении смотрела на то, как Юра корчится на полу, набираясь, возмущением за его последние слова, и даже с каким-то злорадством смотря, как он задыхается.

- Ты охренел! Да тут только самые свежие продукты!

- Помоги, - прохрипел он.

- Возьми свои слова обратно, - упёрла руки в бока, честно не до конца веря в этот спектакль.

Ну что он маленький ребёнок, давиться едой.

Но вместо слов у него уже вырвался откровенный неразборчивый хрип, и скрюченными пальцами он заскрёб по груди, раздирая рубаху, сдёргивая пуговицы.

Навряд ли он мог так играть. А значит, надо что-то делать!

- Что делать-то? – почему-то спросила у задыхающегося мужчины, проваливаясь в панику, когда все мысли, даже самые возмущённые, мигом вымело из головы.

Я заметалась по кухне.

Кинулась к мойке, набрала воды, присела рядом с хрипевшим мужчиной, но так и не сообразила, как вливать в него воду, отставила стаскан.

Я же ничего не знаю!

Единственный способ избавления от инородных предметов из дыхательных путей, осевший в моей памяти, был когда-то увиденный в какой-то телепередаче. Но там был маленький ребёнок, проглотивший монетку. И его следовало взять за ноги, перевернуть и потрясти.

Юру я при всём желании не подниму. А уж потрясти.

Он, между тем уже начал не хрипеть, а рычать и синеть.

И всё, что мне пришло в голову, приземлиться к нему не грудь, несмотря на то, что моя короткая юбка задралась до самых трусов, и попробовать сделать искусственное дыхание.

Это всё, на что сейчас меня хватило.

И только я в поспешности бахнулась к нему на грудь, он закашлялся, вместе со мной завалился на бок и выплюнул, наконец, этот злосчастный кусок, которым подавился.

Со свистом втянул воздух и начал надсадно дышать, перевернувшись вновь на спину.

Я так и лежала рядом, тихонечко наблюдая, как Юра возвращается к жизни, ловя жадно кислород, вытирая выступившие слёзы, пока он медленно не повернул ко мне голову с покрасневшими от натуги глазами.

- Я ни при чём, - почему-то вырвалось из меня.

- Конечно, - захрипел осипшим голосом, - кусок пожалела…Я чуть не сдох…Вся жизнь перед глазами…

- А нечего трогать то, что не положено! - когда страх немного отступил, я опять вспомнила про своё испорченное видео.

- Ах, не положено! - закряхтел Юра, поднимаясь, а я одновременно отползая, елозя пятой точкой по полу.

Особо он не преуспел. Встала на четвереньки, дотянулся до стакана с водой и жадно опустошил его, разливая половину трясущими руками.

- Сейчас живо собрала всё свою приблуду…- недоговорил, морщась, сглатывая, но посыл я поняла.

- Не имеешь права! Я заплатила за три месяца, - тут же вставила аргумент.

- Чёт не помню такого, - отмахнулся он.

- Ты же знаешь, что твой сын меня обманул!

- Сейчас адрес накидаю, все претензии туда, - не сбавил он кровожадных намерений, поднимаясь на ноги и нависнув сверху.

- Нет, ты не посмеешь! - всё, что я могла сказать, потому что понимала, может и сделает.

Юра только злобно ухмыльнулся, вкупе с красными глазами и побитой рожей, стало реально страшно.

Он легко вздёрнул меня вверх, присел и закинул на плечо.

10.

Всю ночь снится Ликина задница.

И, естественно, спокойному сну не способствует, в голову то и дело лезет всякая похабщина с ней в главной роли, которую способен сгенерировать половозрелый, умудрённый опытом мужик.

Я ещё и потрогал малёха, пока нёс до двери, так что у меня прямо всё в ажуре, и картинка, и чувства, и запахи, и стояк мой каменный.

Нет, ну, выкинул же уже! Чего пожалел-то? На что повёлся?

Да на эту самую и повёлся, которая у меня всю ночь перед глазами.

Сморщился, сглатывая поцарапанным горлом.

Вот что за подстава от собственного тела?

Я ведь чуть не сдох!

Вся жизнь перед глазами, а мой организм, видимо, испытав стресс, решил, что надо брать от жизни всё, и моя случайная соседка, сейчас входит в число самых желанных баб со всей планеты.

Как жить?

Ведь она безнадёжна. Сперва чуть не угробила, потом чуть сдохнуть не дала. Это же позор какой, сдох от куска пирога.

Не то чтобы я как викинги, претендую на смерть в бою и с мечом в руках, но на собственной кухне и подавившись, ну это совсем край.

Надо отдать должное занозе, после устрашающих мер она присмирела и стала покладистая такая. Правда, было в её взгляде что-то такое, что немного всё же настораживало. Словно с улыбкой вместе она меня, про себя проклинает. Но доказательств у меня не было.

Она спокойно досняла своё видео, всё прибрала и смылась в гостиную, где теперь обитала, а я пошёл, наконец, на боковую. Но бокововой не случилось. Случилось перевозбуждение, потому что усталый мозг, вовсю крутил картинки в моей голове, и каких только идей и подкатов к ней не выдумывал я, и сам же себя тормозил.

Под утро вымотавшись, я, наконец, уснул и конечно проспал всё к херам.

Разбудил злой Князев. У него там тоже какие-то траблы по женской части нарисовались, потому моим херовым состоянием он проникся, но от работы не освободил, пришлось вставать.

По армейской привычке, которую держал уже много лет, отжался до жжения в мышцах, постоял в планке, сделал скручивание.

Тело проснулось, мозг — нет. Но делать нечего, там, у начальства подгорает, надо идти работу работать.

После душа заглянул на кухню.

Обещанная вкусная кормёжка, ждала на столе, и Лика, слава богу, прилично одетая в длинную растянутую футболку и джинсы, тихо шушукалась по телефону с кем-то.

- …ладно, я спрошу, - шикнула она в трубку, и, видя, что я за ней наблюдаю, скинула вызов и снова порадовала меня вчерашней проклинающей улыбочкой.

- Пурген подсыпала? – кивнул на яичный скрэмбл в обрамлении овощей и хрустящих тостов.

- Что? – возмутилась она искренне.

Видимо, еда для неё это святое.

- Ладно-ладно шучу, - сел за стол, передо мной тут же возникла любимая кружка с кофе.

- Сама, чего не ешь? – зачерпнул вилкой яичный кусок, водрузив на хлеб, и верху ещё огурчик с помидором накинул.

- Так, время уже, - пожала она плечами, продолжая тереться возле окна.

Подозрительная какая-то.

Я понюхал тост, перед тем как укусить.

- Ты совсем, что ли? – возмущённо на это отреагировала Лика. – Реально веришь, что я могу тебя отравить?

- Ну, ради жилплощади и не такое можно сделать, - хмыкнул я, и с удовольствием захрустел, наконец, тостом.

- И что мне с твоего трупа. Я тебе кто? У тебя наверняка есть, кому завещать свою недвижимость.

- Ну, пока суд да дело, - не желал признавать её правоту, просто нравилось, как она возмущалась.

Глазки горят, губки блестят, сосочки торчат… Фак!

Ну что за хрень? Нельзя, что ли, лифчик носить?

Я забыл про осторожность и расцарапанное горло, проглотил еле прожёванный кусок, чуть опять не подавившись. Ошпарил рот, горячим кофе, поспешно запивая.

Господи, ну за что мне это?!

- Юр, ты что? Доедать не будешь? – взвилась Лика, наблюдая, как меня перекосило, и я подскочил из-за стола.

- Спасибо, перехотелось, - выдавил из себя, прикидывая, сильно ли она оскорбится, если я ей предложу трахнуться по-быстрому, вот на этом самом столе.

Ответ, конечно, был очевиден, поэтому, я решил валить на работу.

Там злой Князев. Он точно пагубно повлияет на мою распоясавшуюся фантазию и вторившую ей эрекцию.

Славный рабочий день, заполненный головняком, и дедлайнами, — это прямо сейчас, то, что мне надо.

- Юр, ну что происходит? – припёрлась же за мной.

Стоит, скребётся в дверь спальни, пока я впопыхах натягиваю носки.

- Всё норм, уймись, - выходит грубо, но сейчас я не в силах обдумывать слова.

- Юр, да там нормальный омлет, - продолжает Лика.

Слово «омлет» в моём воспалённому мозгу трансформируется в «минет», а затем ещё и визуализируется. И я, рыча, натягиваю брюки, прижимая коловый член, быстро влезаю в рубашку.

11.

- Да, это не у Артурчика, - пренебрежительно тянет Юлька, разглядывая моё новое жилище, пройдя немного с порога и замерев в коридоре.

- Ага, - поддакивает ещё одна мажорка, Катька. Прилипала ещё та.

Слышала, как мы с Юлей, с утра разговаривали, и прицепилась. Конечно, скорее всего, и Юлька не сильно от неё отмахивалась, взяв ту для поддержки.

Разоделись в пух и прах, точно не на посиделки припёрлись, а на светский раут.

Я себя в своей футболке и джинсах, как лохушка чувствую.

- Для мужика, нормально, - буркнула я, почему-то, обидевшись ещё и за негативную оценку Юриного жилища.

Да и если объективно, хорошая у него квартира. Везде ремонт, техника и мебель современные. Нет хлама, всё по местам. Ну а то, что хозяин подкачал, тут уж выбирать мне не приходится.

Вчера чуть не выкинул, и я себе таких перспектив напредставляла.

Нет уж, пусть чудить, только не гонит.

Возвращаться к Каримову, настолько неохота, что, мне кажется, лучше к соседу-алкашу переехать, чем просить у Артура прощения.

Можно, конечно, потусить по подружкам. Но максимум это неделя, потом надо менять локацию. А их у меня не так много, в сущности, Юлька, да эта Катя, да и то, бабка надвое сказала. На словах все добрые, а как дойдёт до дела, не факт, что пустят.

- Туфли скидывайте и тащите всё сюда, - указала я на гостиную. – Я пока принесу нам…- я озадаченно уставилась на бумажный пакет в руках Юльки, из которого торчали три бутылки вина.

Поди, Просекко своё любимое набрала, и ни крошки закуски.

- Короче, что найду, то и принесу, - пробурчала я, уже не совсем уверенная, что идея позвать подружек такая уж хорошая.

Может, на моём поганом настроении сказалось ещё и странное поведение Юры с утра.

Казалось бы, ну какое мне дело? Да и решили вроде всё. Я извинилась, он простил.

Я уже поняла, что Юра человек странный. Все эти его выпады и признания. Самое противное, что он меня одновременно этим злил и привлекал.

Злил, конечно, больше. Тем, что не стремился понравиться, не напирал с грубыми подкатами. Да и вообще, положить руку на сердце, мне повезло, что оказался порядочным, пусть и с ебанцой.

Всю жизнь мужики клеились ко мне, потрясая всеми своими достоинствами и уверяя, что именно они-то мне и нужны.

Исключением из правил стал Артур, но там всё сложно.

А теперь ещё и Юра.

Чем больше он от меня отстранялся, тем сильнее он меня бесил, и тем сильнее мне хотелось противоположных от него чувств.

Прямо как по Пушкину, на всю жизнь, со школы, запомнила.

«Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».

Вот только никогда не думала, что ко мне это будет применимо.

У меня скорее наоборот, всегда было. От внимания мужского всегда не было отбоя, а этот…

Я вспоминаю, как Юра вчера корчился, и какой решимостью горели его глаза, когда задумал меня выкинуть.

Ни капли жалости, только неопровержимая реальность.

Такой гад!

Напугал до чёртиков!

И сегодня, странно так смотрел, есть отказался, сбежал, хорошо хоть успела про девчонок спросить.

Короче пошёл он…куда подальше.

Насобирала на кухне два бокала и одну кружку, пошла к девчонкам.

Они, как примерные школьницы, сидели на диване, всё так же брезгливо оглядываясь по сторонам.

- Ну, может, хватит! – возмутилась я, сгружая посуду прямо на диван рядом с ними.

- Да ладно, Ликусь, не обижайся, - подала голос Юлька, вспархивая с дивана и не удержавшись, отряхнула подол своего платья. – Могло быть и хуже. Меня однажды в такой отель заселили…

- Юль! – перебила я её, пытаясь передать взглядом, что она вообще не вовремя со своими байками из жизни обиженной селебрити.

- Ладно, молчу, - поняла она. – Давайте выпьем лучше. Ты молодец. Решилась на самостоятельную жизнь. Я бы так не смогла!

- Ага, - кивнула Катька, тут же перенимая общее настроение. – И я тоже.

Юлька мастерски, видна рука профессионала, отковыряла пробку вилкой, потому что штопора у Юры мы не нашли.

Он, видимо, только по пиву.

Разлили по бокалам и кружке вино, выпили, потом ещё раз, и как-то, мало-помалу, разговор наладился. А затем и вовсе весело стало.

Я нарядилась, чтобы не отставать от девчонок, и мы устроили танцы, так и не закусывая вино ничем, и, конечно, скоро нам стало очень хорошо, и все мои проблемы показались такими невнятными. А жизнь заиграла яркими красками. Пока не нарисовался злой Юра и не испортил нам всё веселье.

- Здрасте, - качнулась Юлька, следом за мной оборачиваясь ко входу, в проёме которого изваянием застыл Юра.

- Забор, покрасьте, - резанул он грубостью, каким-то совсем уже свирепым взглядом рассматривая нас.