Заноза в сердце мажора

Глава 1

— Она знает, как мы любим пари. У тебя нет шансов.
— И что? Тем интереснее будет игра.

Для нашей компании пари — обычное развлечение. Деньги не имеют значения: главное — азарт и победа любой ценой.
Но Аня Круглова — не из тех, кто легко сдаётся. Она рушит мои планы, дерзко смотрит в глаза и ломает привычные схемы.
Я хотел доказать друзьям, что смогу её покорить.
Но важно — в игре не потерять собственное сердце.

Аня Круглова

— Эй! Официантка! Уснула, что ли? — грубый окрик из зала кафе вырывает меня из мыслей. Я вздрагиваю, торопливо поднимаю глаза от ноутбука, и по щекам мгновенно разливается румянец.
Конечно, это кто-то из компании Макара. Точнее, он сам, а остальные с интересом наблюдают за представлением.

Я выдыхаю, позволяя взгляду скользнуть по шумной компании: четверо парней и их спутницы — типичные охотницы за крутыми парнями. И всё же взгляд неизменно возвращается к нему, к самому Макару — центру этой вселенной, «золотому мальчику» университета. Кажется, я даже чувствую, как тянет его дорогим парфюмом и самодовольной силой, которой он так любит дразнить всех вокруг.

Страшно признаться, но иногда, перед сном, он становится героем моих невольных фантазий. Навязчивых, назойливых, будто пришитых к подсознанию. Хотя влюблена я вовсе не в него. Может, и правда пора завести парня?

Я кривлюсь. Макар — законченный придурок. Все знают: дверь в его спальню всегда распахнута настежь. Он и сам, пожалуй, не вспомнит половины своих девиц, даже если бы захотел. Хотя зачем ему вспоминать, если можно просто получить новую?

Он надменно приподнимает бровь и, перекрывая гул зала, выкрикивает:
— Где мой заказ?

Засранец.

Выдыхаю, смахиваю чёлку с лица и направляюсь к его столу. В другой раз я бы без колебаний перекинула эту обязанность на кого-то из коллег, но у всех хватает своих гостей. К тому же… не хочу, чтобы он даже на секунду решил, будто я его боюсь.

С того самого момента, как он заявился сюда со своей «свитой» и в очередной раз подчёркнуто настойчиво потребовал, чтобы обслуживала его только я, я поняла: вечер будет непростым. Кажется, Макар решил, что я его личная служанка.

И, конечно, ему это нравится. Как и всем этим мажорам, привыкшим развлекаться.

Всё то время, что я иду к столу, его взгляд не отрывается от меня, и это немного пугает. Но я расправляю плечи и отвечаю ему самой ослепительной улыбкой — той, что приберегаю для хамоватых клиентов и людей, которых откровенно ненавижу.

Подозреваю, он прекрасно это считывает. Мы слишком часто пересекаемся в университетских коридорах и на лекциях, и каждый раз между нами вспыхивает тихое противостояние.

Всё началось с того дня, когда я не дала ему списать на математике и слишком громко послала прочь, когда он стал настаивать. Его тогда выгнали с экзамена. Потом ему пришлось пересдавать ещё дважды. А позже я узнала, что преподаватель — новый муж его матери, и это лишь добавило масла в огонь. Макар едва терпит отчима, и теперь в этот список нежеланных фигур добавилась я.

Что ж, ненависть у нас взаимная.

Я останавливаюсь у столика. Наши взгляды сталкиваются. Приходится признать: он действительно хорош собой. Высокий, словно неприступная стена. В тёмных глазах — вызов.

— Что ты хотел? — первой нарушаю немую дуэль. Взгляд скользит по столу: всё в порядке, бургеры и картошка почти доедены. В его руке, украшенной татуировкой, поблёскивает стакан. — Проблемы? Или просто скучно?

Губы Макара изгибаются в фирменной надменной усмешке.
— Нет. У нас к тебе предложение.

Я прищуриваюсь. Как же хочется сказать ему, чтобы засунул своё «предложение» куда подальше, но голос предательски остаётся вежливым и сладким. Работа есть работа.

— Если это не касается обслуживания, я не заинтересована. Спасибо.

Одна из его подружек — яркая блондинка с пышным бюстом звонко хихикает, хватая его за руку. Макар чуть наклоняется вперёд и мягким движением отстраняет девушку. Та недовольно надувает губы, но он даже не замечает её — его взгляд прикован только ко мне.

— Небольшая сделка, — произносит он, медленно смакуя слова.

— Понятно. Но… я не... — начинаю я, но осекаюсь. Его компания замирает в ожидании, с жадным интересом следя за нашей словесной схваткой. Они живут этими глупыми играми, постоянно подговаривая других студентов за деньги выполнять нелепые задания: кто пройдёт босиком по карнизу, кто прыгнет с моста в реку, кто дольше продержится без сна, кто сумеет стащить мелочь из университетской столовой или заставит преподавателя сказать нелепость. Бесконечный список ставок и вызовов.

И сейчас я чувствую: я тоже стала частью их игры. И все ждут продолжения шоу.

— Всё очень невинно, — протягивает Макар, разводя руками с показной беззащитностью. — И мы хорошо тебе заплатим.

Я киваю, натянуто улыбаюсь.
— Понимаю, но у меня есть настоящая работа, знаете ли. Плюс экзамены, последний курс и всё такое.

— Это не займёт много времени, — его голос лениво скользит по воздуху. — Мы тут подумали: не хочешь ли ты быстро заработать десятку? Лёгкие деньги. — Его бровь вновь взлетает вверх в привычном жесте.

Деньги мне и правда нужны. Приходится вкалывать в этом кафе, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Хорошо ещё, что дали место в общежитии, и не нужно платить за съём квартиры.

Я выдыхаю и обвожу взглядом компанию. Слава, Артём, Никита и девчонки. Артёма знаю лучше всех — в прошлом году мы были напарниками по проекту. Парень вроде неплохой, если бы не эта зависимость от Макара. Слава тоже производит впечатление адекватного. В целом, если разделить их поодиночке, то каждый из них перестаёт казаться таким токсичным.

Глава 2

Макар смотрит прямо на меня, и в его взгляде играет насмешливый блеск — будто он пытается разгадать, чем я занята.
Я хмурюсь, сжимаю зубы. Он заставляет меня ощущать себя жертвой — взволнованной и… смущённо возбуждённой.
Его улыбка становится ещё более развесёлой, и я морщусь, осознавая, что стою не самым удачным образом. Приподнятая бровь выражает немой вопрос: «Что ты здесь делаешь?»
Я отвечаю ему взглядом: «Отстань».
Затем нарочито отворачиваюсь и перевожу внимание на Егора.

Через несколько секунд за спиной раздаётся знакомый низкий голос, и я непроизвольно вздрагиваю:
— Ты что, девочка? Шпионишь для преподов?
Я замираю, стараясь держать голос ровным:
— Никогда я не шпионила. В тот раз ты сам ко мне прицепился…

Макар тихо хмыкает.
Я пожимаю плечами, украдкой рассматривая его выразительные скулы, насмешливый изгиб губ и лёгкий намёк на щетину вдоль челюсти. И зачем ему быть таким красивым?
Он чуть кивает, словно принимая мой выпад.

— Я давно понял: ты заучка и слишком принципиальная. Сидишь где-то на третьем ряду у окна, записывая каждое слово, — его взгляд лениво скользит по мне.
Я фыркаю.
— Забавно. Я-то думала, такие девушки, как я, вообще не попадают в твоё поле зрения. — Я прищуриваюсь. — Так зачем ты здесь, Макар?

Он выдыхает и проводит рукой по тёмным волосам.
— Пришёл с той же целью, что и остальные — купить жратвы.
— Но ты не живёшь в кампусе.
— Сегодня остаюсь здесь. Даже не знаю почему. — На его лице мелькает что-то смущённое, он дёргает ворот чёрной футболки, словно не зная, куда деть руки. — С тобой точно всё в порядке после… ну, ты понимаешь.

Ого. Это неожиданно. И совсем не то, чего я ждала от него услышать.

— Со мной всё в порядке, Макар. Не переживай. Купи, что собирался, и иди — твои подружки ждут. — Я киваю в сторону выхода.

Он не двигается.
— Макар? — спрашиваю я, и в ответ вижу лёгкую улыбку.
— Обычно ты зовёшь меня «засранцем».

Я пожимаю плечами. Это прозвище прилипло к нему с того самого экзамена — и, похоже, ему даже нравится.

Он смеётся. Его взгляд скользит вниз и задерживается на выбившихся прядях у моей шеи.
— Смотри-ка, — голос становится мягче, — немного растрепались.

Он тянется, и его палец легко проходит по краю моего воротника, костяшки едва касаются кожи.
Одно короткое прикосновение — и тело вздрагивает, искры бегут под кожей. Я втягиваю воздух, улавливая его запах — дорогой парфюм, смешанный с тёплой нотой кожи.

Макар моргает, прочищает горло и неожиданно произносит:
— У меня есть отличные средства для волос. Работают безотказно: утром уложил — и весь день свободен. Могу дать тебе попробовать. Правда, заехать придётся ко мне. Мы даже можем вместе расчесать твои волосы… если захочешь.

Он говорит тихо, почти небрежно, но я ловлю его взгляд и не отвожу глаз.
Похоже, Макар флиртует со мной. Неловко, угловато, но всё же флиртует. Егор бы справился лучше.
И всё же… что-то тёплое вспыхивает в животе. Макар самый харизматичный парень на курсе, и отрицать это бесполезно. Но я упрямо напоминаю себе: он из другого мира, наглый мажор. Я собираю волю в кулак и пытаюсь задавить ощущения.

— Ты странный, Макар.
— Потому что милый? — его губы искривляются в усмешке. — Новый учебный год, новый старт. Хочу забыть всё дерьмо из прошлого. — Делает паузу и добавляет: — Включая твою подставу на экзамене.

— Серьёзно?

Он смотрит на свои руки, будто не решаясь поднять глаза.
— Тогда я был зол… У меня были причины.

Я догадываюсь, о каких причинах речь. Только ленивый на факультете не обсуждал, что уже несколько лет самый крутой парень факультета живёт с отцом, потому что не может принять нового мужа матери. И так нелепо было попасться перед ним…

Макар пожимает плечами, и, словно сам того не замечая, оказывается ближе. Его глаза — тёмные, густые, с длинными ресницами, почти чёрные. В них можно утонуть.

— Так… ты не хочешь как-нибудь заглянуть ко мне?

Опять это. Я прикусываю губу, прежде чем выдохнуть:
— Ты зовёшь меня в гости… или на свидание?

— Скажем так, и то и другое.

Я часто моргаю, пытаясь осознать нового Макара.
— Спасибо, но нет. У тебя, наверное, уже очередь, и средств для волос на всех не хватит. Думаю, девчонки готовы перегрызть друг другу глотки за твоё внимание. А я в таких играх не участвую.

Я улыбаюсь.
— Дашь мне свой номер телефона? — вдруг спрашивает он. — Просто скажи, и я запомню.
— Зачем?
— Мы вместе учимся столько лет и до сих пор не обменялись номерами. Глупо же.

Логично. Я смущаюсь и всё же называю цифры. Он улыбается, повторяет их вслух.
Затем его голос становится ниже:
— Так… от кого ты прячешься?

Он проходит за стойку, плечо слегка задевает моё. Он кажется гигантом рядом с моей хрупкой фигурой, и внезапно я чувствую себя под его защитой — что совершенно неправильно. Наверное, это всё его мужские феромоны. Он что-то бормочет о том, что мы теперь прячемся вместе, как сообщники, но я почти не слушаю. Моё лицо оказывается опасно близко к вырезу его футболки, и мне хочется провести пальцами по его ключице. От него исходит запах — дорогой, насыщенный, слишком притягательный.

Я поднимаю взгляд по его сильной шее и встречаюсь с его глазами. Проходит как минимум десять секунд.
Что. Со мной. Происходит?

— Ты красивая, — бормочет он. — Я когда-нибудь говорил это?
— Обычно мы не разговариваем… кроме тех раз, когда я принимаю твой заказ в кафе.

Его рука поднимается, цепляет выбившуюся прядку из моего пучка, перебирает её пальцами.
— У тебя очень красивые волосы.

Я поспешно прочищаю горло.
Макар прикусывает нижнюю губу.
— А как же твой «разборчивый вкус»? Ты ведь говорил я не подхожу…
— Я врал. — Его голос глухой, чуть хриплый. — Думаю, у нас настоящая связь, Ань. — Он оказывается ещё ближе. Я сглатываю, представляя, как мы выглядим со стороны, и невольно отступаю к полкам за стойкой. — Ты такая сладкая…

Глава 3

Макар Трубецкой

Провожаю взглядом Круглову, пока она переходит улицу и растворяется за перекрёстком.
Внутри поднимается тяжёлая волна вины. Это надо исправить. Я ведь не чудовище и не хотел её ранить. Честно говоря, даже не думал, что всё зайдёт так далеко, как она позволила. Мне хотелось лишь подойти и, полушутя, пригласить её… ну, куда-нибудь. Но стоило оказаться рядом — события закрутились сами собой.

Да, затея с подносом была моей — просто чтобы её немного разозлить. А вот идея со свиданием целиком принадлежит Артёму. Но это, разумеется, не снимает вины с меня.

— Ты не сможешь уговорить её пойти с тобой, — сказал он. Я сопротивлялся, был уверен, что у меня нет ни единого шанса, но он подзадоривал снова и снова, пока я не сорвался.

Выпрямив плечи, я направляюсь обратно в супермаркет. Нужно хоть как-то сбросить напряжение сегодня вечером. И тут прямо на пути возникает девушка. Яркие волосы, миниатюрная фигура — сразу понял, подруга Ани, Карина. Я не раз видел их вместе в универе и на тусовках. Значит, она зашла, пока я разговаривал с Кругловой.

— Карина, уйди с дороги, — бросаю я на неё свой фирменный взгляд, от которого даже мои пацаны обычно съёживаются.

— Что ты сделал с Аней? — она смотрит прямо, без тени страха.

Я выдыхаю. Ну, конечно. Уже успела настучать.

— Не твоё дело. Отойди.

Делаю шаг вбок, но она снова преграждает путь — жёстко, будто магазин принадлежит ей.

— Подожди, Макар, — в голосе сталь. — Ей сейчас и без тебя нелегко. — Она прищуривается, скрещивая руки на груди. — Так что ты там удумал?

Я расставляю ноги шире, будто вкапываюсь в пол. Говорить я ничего не собираюсь. Но, может, сыграть в её игру?

— Я просто хочу с ней поговорить.

— Нет, — рубит она коротко, и в её взгляде — чистое «убью, если подойдёшь ближе».

Провожу рукой по волосам. Вот же, какая упрямая. Как специально ищет драку. Совсем не то, что Круглова.

И тут между витрин, как вихрь, несётся Слава. Как всегда — шум, скорость, никаких тормозов. Замечает меня, радостно машет. Высокий, подкачанный, волосы зализаны гелем, и, конечно же, улыбка на лице.

— Братан! — он резко тормозит, но тут же взрывается смехом. — Ты так эпично облажался! Никитос всё снял, я уже пересматривал. Момент, когда она залила тебя газировкой — шедевр! Твоё лицо незабываемо!

Я сжимаю зубы, пытаясь не рявкнуть.

— Спасибо, что напомнил.

— Но ты же не ожидал, а? — он всё ещё давится смехом. — Думал, уже всё на мази.

Никогда не строил иллюзий. Круглова — из тех девушек, которые мне шанса не дадут. Для неё я всегда был придурком, и началось всё с того злосчастного экзамена по математике. Да, я тогда облажался. У меня были свои причины, но в итоге именно она выставила меня полным идиотом — и прямо перед моим врагом. Это просто свело меня с ума. Возненавидел ли я её за это? Не совсем. Скорее, тогда я обратил на неё внимание.

Славка тем временем отвлекается на Карину. Делает ей свой фирменный кивок с прищуром, тот самый, от которого половина девчонок в универе теряет голову.

— Как тебя зовут?

Карина закатывает глаза, будто он только что спросил у неё квадратный корень из трёх.

— Моё имя? Серьёзно? — она фыркает. — Вопрос другой: кто вы вообще такие? Качки-недоумки. — Её взгляд резко переходит на меня. — Что вы сделали? Чем обидели мою подругу?

Слава тут же делает шаг назад, миролюбиво поднимая руки.

— Не-не, я никого не хотел обидеть, честно. Я уважаю Аню. Она умная. Помогала мне с экономикой.

— Больше помогать не будет, — огрызается Карина.

Слава нахмуривается. С его лица исчезает веселье, и он подходит ближе, словно пытается заглянуть ей прямо в душу.

— Я хороший парень. Даже слишком, — его улыбка чуть теплеет. — И Макар тоже. Честно. А теперь скажи, как тебя зовут?

Пока они разговаривают, я понимаю: Слава уже включает обаяние. Карина колет его пальцем в грудь, требуя каждую деталь, а он нарочно неторопливо выкладывает историю с пари, будто разыгрывает её по нотам. На секунду её взгляд скользит ко мне, и в глазах читается прямое предупреждение: даже не вздумай приближаться к Ане.

Я стискиваю зубы. Ладно. Могу просто уйти в кампус и попробовать перехватить её там.

Взгляд цепляется за стойку с открытками. И тут всплывает воспоминание — как я наблюдал за ней, пока она пряталась.

Да, я рассматривал её.
Оценивал.

Пухлые губы, умные глаза, светлые волосы, собранные в небрежный пучок. Она красива по-своему — тихо, скромно, совсем не так, как девчонки, к которым я привык на тусовках. Честно говоря, она вообще не в моём вкусе.

Но…

В ней есть что-то.
Что-то, для чего не нахожу слов.

Ловлю себя на мысли, что хочу коснуться её кожи — просто узнать, какая она на ощупь. Нет. Отбрасываю эту мысль, будто обжёгшись. Такого никогда не будет.

Я не люблю зануд.
И не бегаю за девушками, которым я противен.

К тому же мне нужно держать фокус на учёбе и своих делах, а не терять голову из-за каких-то девчонок. Репутацию ещё никто не отменял.

Замечаю, что Артём смотрит на меня с насмешливой ухмылкой. Он берёт с полки бутылку колы и делает вид, будто выливает её на пол — прозрачный намёк на мой недавний позор.

Челюсть напрягается, кулаки сжимаются. Игнорируй его. Он всего лишь пытается вывести меня. Мы с ним никогда не ладили: он прилипала, который когда-то прибился ко мне. Его всегда раздражало, что я в центре внимания, поэтому он цепляется к каждому моему шагу. Сегодня он вообще не должен был идти с нами, но, как всегда, каким-то образом протиснулся в компанию.

Карина, отмахнувшись от Славы, разворачивается ко мне. Её взгляд — острый, как нож. Если бы глаза могли убивать, я бы уже лежал на полу без дыхания.

— А тебе, — говорит она жёстко, — я советую больше никогда не смотреть в сторону Ани. Она не заслуживает того, что ты с ней сделал.

Глава 4

Макар Трубецкой

В комнате Славки — привычный хаос. Воздух дрожит от громкой музыки и раскатистого смеха. Слава, стоя спиной ко всем, демонстративно трясёт задницей под какой-то нелепый танцевальный трек, а остальные парни ржут и подбадривают его выкриками.

— Шевелись быстрее, идиот! — бросаю я на ходу, вытирая лицо после умывания, и шлёпаю его полотенцем по голой спине.

Он лишь усиливает свои движения, ничуть не смущаясь, и я невольно усмехаюсь.

Дверь с грохотом распахивается, и на пороге возникает коменда. Её квадратное лицо искажает маска праведного гнева, густые брови сливаются в одну непрерывную линию. Голос, высокий и властный, моментально заглушает музыку:

— Выключите это безобразие! — кричит она. Высокая, крепкая, известная своей непреклонной неприязнью к разгильдяйству, коменда шагает внутрь. — Вы что, совсем не понимаете, что другие отдыхают? Либо заткнитесь, либо — на выход!

Никита опускает глаза. День и без того складывался из рук вон плохо — всё из-за этого дурацкого пари. Меня охватывает странное чувство вины, хотя я и сам не понимаю, за что.

Взгляд коменды останавливается на мне.
— Насколько я помню, здесь живёт только один из вас.

Я киваю. Мы понимаем друг друга без слов.
— Ну так что, не пора ли домой?

Слова её проходят мимо. Я лишь улыбаюсь в ответ. Славка пожимает плечами и разводит руками — ему тоже всё равно. Впрочем, как и остальным. Разве что Артём снова юлит.

— У нас было тихо, пока не пришёл Макар.

Слова вроде брошены в шутку, но в голосе Артёма сквозит враждебность. Я стискиваю челюсть. Считаю его придурком, но не хочу выглядеть склочным.

Артём выпячивает грудь, будто готов к драке.

Коменда, нахмурившись, задерживает взгляд на нас, потом нехотя бросает:
— В общем, я предупредила.

И, не дождавшись ответа, выходит.

Мне нужно время, чтобы переварить этот новый виток войны с Артёмом. Напряжение между нами стремительно растёт.

В зеркале, куда я наклоняюсь поправить волосы, вдруг появляется его отражение. Мои губы сами собой сжимаются в тонкую линию.

— Чего тебе надо? — бросаю я, не оборачиваясь.

— Полегче, золотой мальчик, — произносит он с ленивой язвительностью. Поднимает руки в притворном жесте капитуляции, заметив моё мрачное выражение. — Всего лишь шутка. Хотел немного поддеть, чтобы оживить после того, как тебя отшили.

Он издаёт короткий звук, будто взрыв, и разводит руками, показывая разлёт осколков:
— Круглова. Полностью. Уничтожила. Тебя.

У меня дёргается челюсть. Артём слишком хорошо знает, на какие кнопки нажимать.

— Да она настоящий огонь, — продолжает он. — Я бы не отказался с ней развлечься. — Он двигает бёдрами с непристойным намёком и свистит.

Я резко поворачиваюсь к нему лицом, и оно каменеет.
— Хочешь проверить меня на прочность, мудак?

Он сразу понимает, что перешёл черту, и мгновенно обрывает клоунаду.
Да, именно так, — говорят мои глаза. — Ты слабак. Можешь строить из себя умника и плести интриги, но я круче. И ты это знаешь.

— Проигрыш в той дурацкой ставке всё ещё тебя гложет, — негромко бросает он, кружа вокруг меня. — Не виню. А эта девчонка... Волчица в овечьей шкуре. Она тебя терпеть не может. — Грубый смешок срывается с его губ. — Я весь вечер прокручиваю в башке сцену в магазине.

Молчу, делая вид, что не слышу.

Артём поднимает палец.
— Я думаю... Девушка с таким характером... Это интересно. Понимаешь, о чём я? Приручить её. Быть с ней милым, соблазнить... а потом трахнуть так, чтобы она забыла своё имя. — Он хихикает, и глаза его становятся колючими. — Если ты не против, конечно.

Во мне что-то щёлкает. И это уже не про Круглову. Это про всё, что тянется за мной последние месяцы. Я на грани ещё с прошлого года. Меня не отчислили, но репутация дала трещину после того случая на экзамене. Да и с матерью всё окончательно испортилось. А теперь...

Раздражение, разочарование, злость — всё, что я так долго в себе душил, прорывается наружу.
И сейчас я хочу только одного — врезать Артёму в его самодовольную рожу.

Я резко шагаю вперёд и вжимаю Артёма в стену, прижав ладонь к его груди.

Он дёргается, пытается вырваться, но быстро понимает — бесполезно. Тогда он лишь вызывающе выпячивает грудь.
— Не знал, что ты так за неё переживаешь.

Моя ладонь ударяет в бетон у его головы.
— Это не про неё. Это про то, что ты суёшь нос не в своё дело. Отстань. Понял?

Справа возникает Славка, хватается за мой бицепс, пытаясь оттащить.
— Дружище, отпусти его.

— Отвали, — бросаю я, не отводя глаз от Артёма.

Всё во мне кипит. Этот конфликт зрел слишком долго.

— Я просто говорю, что похоже, будто ты к ней неравнодушен, — продолжает Артём шёпотом.

— Нет. — Я наклоняюсь ближе, так что наши носы почти соприкасаются. — И если бы я действительно её хотел, я бы её получил.

Слова вылетают сами, и уже поздно их забрать. Правда в том, что в том магазине я был на взводе. Мне хотелось проверить — поддастся ли она.
А если бы поддалась?..

Я бы бросил её потом?
Возможно.
Не знаю.

На лице Артёма появляется хитрая ухмылка.
— Докажи.

Я хмурюсь.
— Что?

— Докажи, — повторяет он громче, уже с откровенным вызовом. Смотрит на пацанов. — Все слушайте! У нас новое пари. Не для доски, только для своих.

Челюсть у меня снова напрягается.
— Я не играю в твои дурацкие игры.

— Ставки скрашивают рутину, — раздаётся чей-то голос, и я замечаю, как большинство кивает. Кто-то уже перешёптывается, возбуждённо переглядываясь.
— Да, Макар…

Артём усмехается и бросает на меня победоносный взгляд.
— Я ставлю, что ты не переспишь с ней. Что не соблазнишь Круглову до Нового года. На кону… — он лихорадочно осматривается и вдруг прищуривается. — Твой жеребец.

Я всегда знал: Артём слюной капает на мой мотоцикл. И, конечно, пацаны закивали, стали подначивать, хлопая меня по плечу.

Глава 5

Аня Круглова

Стою в душевой нашего общежития, стараясь смыть с себя остатки дня — запах пережаренного масла из кафе и тяжёлое, вязкое чувство унижения после вечера с Макаром. Горячая, почти обжигающая вода каплями стекает по коже, но даже она не в силах стереть из памяти его взгляд.

Щёлк — кран перекрыт. Вытираюсь, натягиваю футболку и легинсы, выхожу в общий коридор, застеленный потёртым линолеумом. Навстречу — Карина: в махровом халате с ещё влажными волосами прямо посреди прохода танцует под какой-то безумный трек, что летит из её телефона. Она отстукивает шлёпанцами какие-то нелепые па — то ли пародия на робота, то ли карикатурная марионетка.

— Двигай булками, Анютка! — радостно кричит Карина. — Не зевай!

Я фыркаю, пытаясь сохранить серьёзность, но уголки губ всё равно предательски дёргаются. Как хорошо, что у меня есть Карина: её бесконечная способность превращать любую катастрофу в танец — лучшее лекарство от мрачных мыслей.

Мы уже почти дошли до нашей комнаты, когда мой взгляд зацепляется за доску объявлений напротив общей кухни. Обычно там висят скучные объявления — кто-то продаёт старый принтер, кто-то предлагает конспекты. Ну и, конечно, вечные пари, до которых мне никогда не было дела.

Но сейчас...

Сердце сбивается с ритма. Среди пёстрых бумажек висит свежий, ещё пахнущий принтерной краской лист. Крупный заголовок:

«СТАВКИ И ПАРИ. ОБНОВЛЕНИЕ».

Чуть ниже:

«Макар Т. и Аня К. Результат: ПОРАЖЕНИЕ Макара».

Под ним — таблица с именами. В графах Артёма, Славы и Никиты красуются жирные плюсы и какие-то цифры — очевидно, суммы выигрыша. А напротив фамилии Макара — огромный, выведенный в красный ноль провал.

Кто-то из его же «друзей» позаботился о том, чтобы весь этаж, а может, и кампус, узнал о том, как мажор первого разряда облажался с простой девчонкой.

— Нашли новое развлечение — выставить меня на всеобщее обозрение? — шиплю я, сжимая полотенце.

Карина останавливает свои странные па и подходит ко мне, её лицо становится серьёзным.

— Ань, да пофиг на них. Пусть развлекаются как хотят. Ты же его отшила? Отлично. Они просто не могут смириться с тем, что их король трепетным оказался.

— Он не трепетный, — автоматически поправляю я. — Он просто засранец.

— Ну, засранец так засранец, — легко соглашается она, обнимая меня за плечи. — Иди собирайся. Сейчас ко мне заскочит один симпатичный парень с менеджмента. Надо его как следует развеселить.

Я закатываю глаза. Она подмигивает, и мне едва удаётся выдавить улыбку.

Возвращаюсь в комнату и начинаю расчёсывать мокрые волосы перед зеркалом. Отражение смотрит на меня усталыми глазами, щёки ещё горят румянцем от пережитого унижения. В голове прокручивается всё сначала: наглый выкрик Макара в кафе, дурацкое пари с подносом, злополучная банановая кожура — наверняка сам её и бросил мне под ноги, — неожиданная мягкость его голоса в магазине… и та предательская искра между нами, которая мелькнула, прежде чем я поняла, что это всего лишь ещё одна игра.

Вдруг дверь распахивается, и на пороге появляется Макар. Я вижу это в зеркале. Высокий, в простой чёрной футболке и джинсах, волосы слегка влажные — будто он тоже только из душа. Он словно занимает всё пространство дверного проёма, а взгляд сразу находит в отражении мои глаза.

Я замираю с расчёской в руке. Сердце предательски и глупо замирает, а потом начинает биться быстрее.

— Чего тебе? — выдавливаю я. — Вообще-то, нормальные люди стучат, прежде чем войти.

Даже не оборачиваюсь, делая вид, что продолжаю заниматься своими делами.

Его взгляд скользит по комнате: по заваленным книгами полкам, ноутбуку на столе, старой плюшевой игрушке на кровати Карины. Кажется, он впервые видит, как живут люди не из его мира. Странно, он ведь постоянно почует у Славы.

— Принёс тебе это, — наконец говорит Макар, протягивая руку. В ней — маленькая картонная коробка. — Средства для волос.

Я опускаю расчёску и медленно поворачиваюсь к нему. Смотрю сначала на коробку, потом на его лицо. Оно напряжено, глаза отражают ту же непонятную смесь, что была в магазине: досаду, упрямство и что-то, что я не могу назвать.

— Это новая ставка? — спрашиваю я, и мой голос звучит ледяным даже для меня самой. — Принести Ане средства для волос и не получить по лицу?

Он напрягает челюсть, отворачивает взгляд на секунду, а затем снова смотрит на меня.

— Нет. Не ставка. Просто… я сказал, что принесу. И принёс.

— Макар, ты мне ничего не обещал. Я ничего не просила. Тебя тут вообще быть не должно.

— Я знаю, — он пожимает плечами.

Я не беру коробку. Возвращаюсь к зеркалу и через стекло смотрю на Макара. Карина молча наблюдает из угла.

— Забери свою «взятку» и уходи, — говорю я.

Макар тяжело вздыхает, проводит рукой по волосам. Странно видеть его усталым. Он всегда полон энергии, всегда на взводе.

— Я не хотел, чтобы всё так вышло, — тихо говорит он. — В магазине… это не была игра.

Я скептически вздыхаю.

— О да, конечно. Ты внезапно обнаружил, что я «красивая» и между нами «настоящая связь». Всё так естественно — после года взаимной ненависти.

— Аня…

— Нет, — резко обрываю его. Поворачиваюсь, подхожу ближе и тычу пальцем в его грудь. Ткань футболки слегка прогибается, а палец упирается в твёрдое тело. — Ты меня послушай. Не знаю, какие у вас там новые пари — может, «добиться прощения от Ани» или ещё что веселее. Но свои дурацкие игры оставь для других. Я не участвую. Понял?

Я ожидаю взрыва, огня высокомерия и злости в его глазах. Но его взгляд не меняется. Он просто смотрит — пристально, серьёзно. Тёмные глаза кажутся бездонными.

— Никакого пари нет, — произносит он. — Я выкупил все ставки пацанов и закрыл. Этой доски, — он кивает в сторону коридора, — к утру не будет.

Я замираю с открытым ртом. Это последнее, чего я ожидала услышать. Макар, который живёт этими пари, который всегда в центре дурацких соревнований…

Глава 6

Аня Круглова

— Готова на аудит? — спрашивает Карина, закидывая сумку на плечо. — Не хочу опоздать. Я и так еле держусь на плаву в этом предмете, — добавляет она.
Я с ужасом замечаю её наряд: аккуратные брюки, стильный красный свитер. Взгляд падает на часы — у нас всего пятнадцать минут, чтобы добраться. А я даже не переоделась.

— К нему невозможно быть готовой! — выдыхаю я и, пролетев мимо Карины, распахиваю шкаф. Хватаю первую попавшуюся вещь — футболку с цветочным принтом, натягиваю обтягивающие джинсы, которые с вечера сиротливо висят на спинке стула. Пара штрихов блеском по губам, наскоро меняю кроссовки на чуть более приличные ботинки на низком каблуке — пусть хоть какой-то намёк на стиль будет. Бросаю быстрый взгляд в зеркало: волосы — словно поле одуванчиков, но времени уже нет.
Лучше явиться вовремя, чем идеально выглядеть.

Через пару минут мы уже выскакиваем в коридор общежития. У двери кто-то оставил мокрый зонт — я едва не поскальзываюсь, Карина успевает схватить меня за локоть.
— Осторожней, неуклюжая! — смеётся она.

Мы выбегаем на улицу и почти бегом мчимся к университету. Утро промозглое, привычное. Щёки заливает румянец — то ли от скорости, то ли от лёгкой паники. Я нарушаю все мыслимые правила для пешеходов, перебегаю улицу в неположенном месте и тащу Карину за собой.

Подбегаем к парадному входу — невысокое здание выглядит солидно и даже чуть помпезно. Врываемся внутрь, несёмся по коридору и юркаем на свободные места в самом конце аудитории. И почти сразу через боковую дверь заходит староста — Олеся.

Успели! Мы с Кариной молча стукаемся кулаками.

Мой взгляд невольно устремляется вперёд. Олеся всегда держится так, будто она вершина местной пищевой цепочки. От идеально уложенных каштановых волос до безупречного наряда — живая реклама факультета Международного менеджмента. Она чуть приподнимает подбородок, направляясь к кафедре.
Определённо, высокомерная стерва.

Олеся из «золотой молодёжи», привыкшая смотреть на всех свысока. Особенно — на меня. Всё из-за того, что её мама когда-то училась в архитектурном вместе с моей, и они даже дружили, пока мама не вернулась в родной город. Связь, впрочем, они не потеряли. Теперь обе мечтали, что и мы с Олесей станем подругами. Смешнее не придумаешь.

Она проходит мимо нашего ряда, но вдруг замирает, делает шаг назад и задерживает на мне взгляд — осуждающий, оценивающий, скользящий по моим джинсам и мятому верху.

Я выдерживаю её взгляд вызывающе. В самом начале, когда мы только поступили, между нами ещё теплилось что-то вроде дружелюбия, несмотря на полную противоположность характеров: я — саркастичная и равнодушная к условностям; она — занудная перфекционистка и сноб.

Олеся наклоняет голову набок и говорит тихо, но достаточно громко, чтобы услышали соседи:
— Я понимаю, ты бюджетница, но всё же у нас так не ходят. Сколько можно повторять? — она специально обводит взглядом девушек вокруг, одетых куда изящнее меня.

Я улыбаюсь ей сухо:
— Мой стиль — моё дело. Извини.

— Но это не стиль, — она округляет глаза, будто я только что нарушила закон вселенной. — Тебе ничего не поможет, Круглова.

— Заносчивая дура, — шепчет Карина, когда Олеся отходит к кафедре, явно собираясь сделать объявление.

Я лишь киваю, наблюдая, как та садится, поправляет свои идеальные волосы и занимает место с видом победительницы. Да, выглядит она безупречно.

Но...
Несчастье выдает себя в мелочах: напряжённые уголки губ, усталость, едва скрытая под тональным кремом, и тени под глазами, которые всё равно не утаить.

— Здравствуйте, — её улыбка едва заметна, словно тень. — Небольшая пятиминутка перед лекцией. Светлана Руслановна скоро будет. А пока перейдём к первому вопросу. Недавно стало известно, что одна из наших студенток оказалась замешана в… не самых приличных пари. Конечно, все мы любим веселиться, но становится неловко, когда девушку выставляют на всеобщее обозрение. Прошу помнить о репутации.

Сердце у меня замирает.
Она говорит обо мне. О том идиотском пари с подносом.

Карина, до этого беззаботно листавшая ленту на телефоне, вдруг опускает его и смотрит на меня серьёзно. В аудитории раздаётся перешёптывание. Я резко вдыхаю, чувствуя, как щеки предательски заливает краска. Одна мысль о том нелепом споре заставляет меня мечтать провалиться сквозь землю. А последние дни и вовсе проходят в тревоге: не всплывёт ли где-то видео, где я с треском валюсь вместе с этим несчастным подносом. Пока тихо. Но хуже всего — воспоминание о супермаркете. Думаю, все видели, как я, глядя на Макара, чуть ли не облилась слюной прямо на пол.

Олеся делает паузу и выдыхает:
— Поскольку мы здесь все свои, я считаю нужным сообщить, что речь идёт об Ане Кругловой. — Её взгляд холоден, как лёд.

Разумеется. Она не могла дождаться, чтобы выставить меня на посмешище.
Я стискиваю зубы, бросаю на неё злой взгляд.

— Хочешь рассказать нам свою версию и стать предостережением для остальных? — спрашивает она, кокетливо хлопая ресницами.

Я резко качаю головой.

— Действительно. — Олеся едва заметно улыбается. — Переходим к следующему пункту.

Я бы с радостью запихнула это её «действительно» куда подальше.

— Следующий вопрос — предстоящее празднование Нового года. Для многих этот учебный год станет последним в этих стенах. Значит, праздновать нужно с размахом. Факультет бизнеса и управления тоже что-то готовит, и наша задача — превзойти их. Чтобы их вечеринка выглядела бледно на фоне нашей. И ещё. В этом году у нас не получилось традиционно отметить день сплетен и слухов. Я предлагаю провести его накануне новогоднего бала. Как вам?

По залу прокатывается одобрительный гул. Что-что, а день сплетен и слухов здесь уважали. Хотя я так и не поняла — за какие заслуги.

— Наша вечеринка должна стать главным событием, — продолжает Олеся. — Значит, смело приглашайте друг друга.

Глава 7

Аня Круглова

Макар делает неспешный шаг вперёд, затем ещё один. Его взгляд неотрывно прикован ко мне. Он идёт по центральному проходу, и несколько девичьих голов невольно поворачиваются вслед за ним, но он смотрит только на меня. На его губах играет едва заметная, но провокационная ухмылка.

Он не произносит ни слова, просто проходит мимо, оставляя за собой шлейф дорогого парфюма и ощущение полного хаоса у меня в голове.

Олеся снова привлекает к себе внимание, хлопая в ладоши.

— И ещё кое-что важное! — её голос звонко перекрывает шепотки. — По поводу новогоднего бала. Я жду от всех инициативы. Хочу видеть ваши предложения по программе, украшению зала и, главное, — по закрывающему парному танцу. Это должна быть кульминация вечера. Поэтому в эту пятницу, после пар, в актовом зале — смотр тех, кто умеет танцевать. Жду всех, кто уверен в своих силах. Не подведите.

Я машинально выпрямляюсь. Я занималась бальными танцами целых пять лет и многое умею: вальс, танго, даже немного румбу… Мы с папой даже заняли второе место на местном конкурсе родителей и детей. Это было так давно, кажется, в другой жизни. После смерти папы я оставила танцы.

Но я не пойду. Этот год и без того сложный, и тратить время на это я не собираюсь. Пусть Макар пляшет со своими подружками. Знаю, он тоже умеет. А у меня есть дела поважнее.

***

После пар мы с Кариной возвращаемся в общагу. Поднимаемся по лестнице к нашему блоку. В тусклом свете коридорного светильника я невольно скольжу взглядом по краске на стенах — оттенок удивительно похож на тот, что у мамы на работе.

В груди тяжелеет. Как же я по ней скучаю. И по бабушке тоже. Иногда мне даже мерещится, что бабуля вот-вот появится из-за угла с тарелкой румяных беляшей и своей неизменной доброй улыбкой.

— Смотри, что у двери, — замечает Карина, когда мы приближаемся к комнате. Она наклоняется и поднимает с пола небольшой пакет. Разворачивается и показывает находку. — О-па, тут твоё имя, — она трясёт в руках большую шоколадку с приклеенной запиской.

Я беру её. Почерк на бумажке незнакомый.

«Ты не пришла на смотр. Говорят, ты здорово танцуешь. Странно.

Вспомнил о тебе, когда увидел это.
До скорого, Макар».

В начале имени огромная размашистая «М» — такая же самоуверенная и вызывающая, как он сам.

Тут же в мессенджер приходит сообщение.

Неизвестный номер:
Может, передумаешь насчёт танца?

Карина смотрит на экран.
— Кто это?

— Понятия не имею.

— Может, Макар? Но откуда у него твой номер? — она смотрит на меня с таким любопытством, будто я скрыла от неё половину своей жизни. — Вы что, уже спелись, а я не в курсе?

— Нет, — я морщусь, но вдруг память подсовывает нужный кадр. Точно. Я сама дала ему номер. Вот ворона! — Да, это он, — признаюсь, потирая лоб.

Карина заливается смехом:
— Да ты что! Так, он уже твой телефон знает!

Меня накрывает волна стыда.
— Блин, блин, блин… Я не понимаю, как я могла! — щёки вспыхивают жаром.

Карина поднимает пакет поближе к свету.
— Глянь, тут ещё рисунок.

Я беру его и всматриваюсь. На пакете чёрной ручкой — чудовище с оскаленной пастью. Нарисовано мастерски, даже красиво, но страшновато.

— Я не могу понять, что это, — шепчет Карина. — Он что, псих? Может, скорую вызвать?

Я улыбаюсь.
— Нет. Это просто его автопортрет.

— А? — Карина округляет глаза.

А потом смеётся ещё громче.

Позже, лёжа в кровати, я пытаюсь читать книгу с телефона, но взгляд снова и снова ускользает к записке и нетронутой шоколадке на тумбочке. Со вздохом откладываю телефон и беру листок — уже в третий раз. Пальцами вожу по уверенным линиям его почерка. Шоколад с цельным фундуком — мило, конечно. Но этого мало, чтобы загладить то, что он устроил.

Я прикусываю губу, думая о предстоящем новогоднем бале. Макар говорил, что хочет всё исправить... Может, пригласить его? Конечно, можно и Егора, но, если прийти именно с Макаром, все сразу поймут: история с пари — позади, и меня она не задела. Тогда не придётся больше краснеть, и все решат, что мы... ну, друзья.

Но это же идиотизм, твердит внутренний голос. Ты же его ненавидишь.
Правда?
Да, ненавидишь.

И всё же пальцы живут своей жизнью: я хватаю телефон, сохраняю его номер под именем «Засранец» и набираю сообщение:

Я:
Получила твою записку. Мы с тобой ещё не в расчёте, придурок.

Ответа нет. Минуты тянутся мучительно долго. Я уже собираюсь швырнуть телефон на тумбочку, как вдруг появляются три мигающих точки.

Засранец:
Значит, я должен придумать что-то ещё.

Перед глазами тут же всплывает его взгляд у стойки с открытками.

Я:
И что же?

Засранец:
Завтра объясню. Уже поздно, а до универа у меня пробежка.

Пробежка? Никогда бы не подумала, что он из тех, кто дисциплинированно встаёт утром ради спорта. Я скорее представляла его где-то между двумя блондинками, которые… Хотя нет, лучше эту мысль не продолжать.

Я:
Извини, что отвлекаю.

Засранец:
Не отвлекаешь. Я как раз лежал и думал о тебе.

Жар предательски вспыхивает на коже. Что это сейчас было?

Я:
Так ты один?

Засранец:
Ага. А ты?

Я ухмыляюсь.

Я:
Одна.

Мой взгляд скользит к плюшевому зайцу на подушке. Ночью я иногда беру его в кровать. Он не любит спать один. Как и я.

Засранец:
Спокойной, Ань. Увидимся завтра.

Увидимся завтра…

Я смотрю на своё имя, набранное его пальцами, и не верю, что только что нормально переписывалась с ним. Хотя не уверена, что завтра смогу также спокойно заговорить при встрече.

Глава 8

Аня Круглова

На следующий день я иду в библиотеку готовиться к курсовой. Некоторые из нужных книг просто невозможно скачать в интернете. Увлекаюсь поисками и теряю счёт времени.
В какой-то момент тянусь к верхним полкам, теряю равновесие и падаю на пол.

— Эй… ты там, внизу, — знакомый низкий тембр заставляет меня вздрогнуть. — Решила отдохнуть?

Макар снова застал меня в самой нелепой позе.

— Чего тебе надо? — бурчу я, уткнувшись в пол и делая вид, что мне всё безразлично.
— Тебя. Я же вчера сказал, что мы поговорим. Вот и пришёл.

Из груди вырывается долгий раздражённый стон.

— У нас же сегодня семинар, — продолжает он, и в его голосе слышится усмешка. — На него бы ещё попасть. Хотя вид отсюда… отличный. Твои изгибы…

Щёки мгновенно заливает жар: он явно разглядывает мои ягодицы.

— Держи глаза при себе.
— Сложно, когда ты так удачно устроилась.
— Старайся лучше, — огрызаюсь я.

С шумным выдохом упираюсь рукой в полку, чтобы подняться. Макар моментально протягивает руку. Его пальцы смыкаются вокруг моих, и он резко, почти без усилий, поднимает меня на ноги.

Это уже... какой по счёту раз, когда мы касаемся кожей к коже? И от каждого прикосновения внутри всё взрывается.

Я резко вдыхаю, ощущая, как по руке пробегает волна тепла и расходится по всему телу, словно круги от брошенного в воду камня. Задерживаю дыхание и смотрю на наши сцепленные руки. Он тоже смотрит, на его лице — задумчивое, почти растерянное выражение. Он сглатывает и быстро отпускает мою руку, словно обжёгшись. Его лицо меняется, закрывается, становится сдержанным и холодным. Таким, каким я его знаю лучше всего.

Кожа на руке горит, будто по ней прошёлся электрический разряд. Я прижимаю ладонь к джинсам, стараясь заглушить это странное ощущение.

— Чего тебе вообще нужно? Я занята, — говорю я.
В его тёмных глазах вспыхивает насмешливый огонёк.

— Обычно никто со мной так не разговаривает.
— Ну, — я пожимаю плечами, — я просто вижу тебя таким, какой ты есть.

На его губах появляется медленная усмешка.
— Красивый и успешный?
— Просто придурок, — отрезаю я без малейших колебаний.

— Некоторым девчонкам нравятся придурки.
— Мне — нет, — скрещиваю руки на груди в нарочито оборонительной позе.
— Думаю, нравятся. Просто ты это скрываешь.
— Мечтай!

Он улыбается, и от этой улыбки сердце предательски ёкает.
В его взгляде вспыхивает неподдельный интерес.

— Почему ты решила, что я придурок и ничего больше?
— Ну, я так не сказала. Ты тот, кто устраивает вечеринки, придумывает пари и собирает вокруг себя людей. А это уже кое-что значит.
— Ты за мной наблюдаешь?

— Думаешь, я могла бы работать в кафе, где вы зависаете, и не изучить всё до мелочей?

Он проводит рукой по линии сильного подбородка, и я невольно слежу за этим движением.

— Значит, ты тайная поклонница Макара Трубецкого?
Я замираю на долю секунды.
— Интерес был исключительно профессиональным. Клиент есть клиент.
— И никогда не заглядывала на мою страницу в соцсетях? — не отстаёт он, и в его глазах пляшет дьяволёнок.
— Никогда, — мгновенно лгу я.

На самом деле я заглядывала. Видела пару фото со Славой и Артёмом, несколько снимков с какой-то тренировки — его тело… просто нечто. А ещё — кадры из загородного дома, где он гладит огромную собаку.
Но я не позволю этому смягчить моё отношение к нему. Нет уж.

Макар усмехается.
— Ты краснеешь, когда врёшь, Ань.
— Я не краснею, — бурчу я, хотя лицо полыхает ещё сильнее от того, как он произносит моё имя.

Его взгляд становится пристальным, серьёзным.
— Ты нервничаешь, — говорит он без тени сомнения.
— Нет… — голос предательски дрожит.

Он молча сбрасывает с плеча рюкзак — дорогой и стильный.
Под тёмно-серой футболкой его широкие плечи чуть двигаются, и я невольно отмечаю, как ткань плотно облегает грудь. Мои глаза предательски скользят вниз — по сильным рукам, по узким джинсам, обтягивающим бёдра...

— Аня.

Я вздрагиваю, осознавая, что меня застукали на месте преступления.
— Да?

Наши взгляды встречаются, и я оказываюсь в ловушке его тёмных, почти чёрных глаз. В них вспыхивает острый интерес, и он смотрит на меня так, будто пытается разгадать важную загадку, скрытую под маской.

— Слушай, — начинает он, и его голос звучит неожиданно серьёзно. — Про то пари в кафе… это была не моя идея. Я понимаю, что это не оправдание, и виноват всё равно я — поддался на провокацию Артёма. — На секунду он замолкает. — Хотел извиниться сразу, но ты тогда сбежала в подсобку. Потом... В общем, я уже говорил тебе об этом, но хочу услышать от тебя что-то вроде: я тебя прощаю, и теперь мы друзья.

— Зачем тебе это?

Его взгляд снова цепляется за мой, в глазах — устойчивая серьёзность.
— Мне правда жаль, что я тебя обидел. Это было подло.

— Именно, — соглашаюсь я, даже не думая смягчаться.

Он слегка кашляет, и в этом слышится неловкость.
— Я хочу загладить вину. Сделать для тебя что-то хорошее. У меня есть идея.

— Как благородно, — не удерживаюсь от сарказма. — Ну, давай, продолжай.

— Ты просто выслушаешь? — он проводит ладонью по тёмным волосам, слегка их взъерошивая.

Неожиданная искренность выбивает меня из колеи, и я прикусываю губу.
— Ладно. Говори.

Опираюсь на ближайший стеллаж, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Макар кивает.
— Я хотел сказать, что пари было идиотским. И несправедливым по отношению к тебе.
— Так и есть.

— И… я хочу предложить тебе сделку. — Он делает паузу, внимательно изучая мою реакцию.
— Опять пари? — я закатываю глаза.

— Что-то вроде, — он пожимает плечами, и на губах появляется надменная ухмылка, от которой меня обычно трясёт. — Ты ведь обожаешь доказывать мне, что я не прав.