Западня для сердца

Глава 1. Столкновение

— Кира, вы бесите меня так, будто специально родились, чтобы сводить с ума.

Эта фраза врезается в меня, как удар ножом между рёбер. Я стою в переговорной его компании и пытаюсь дышать ровно. Между нами стол из чёрного стекла, холодный и безразличный, как его взгляд. И пропасть. Пропасть взаимной ненависти, которая разверзлась за какие-то пятнадцать минут.

Я приехала сюда с презентацией. Полгода работы. Сотни бессонных ночей. Моё агентство "Импульс" задохнётся без этого контракта через три месяца максимум. Я знаю цифры. Знаю, что на карту поставлено всё.

А он смотрит на меня так, будто я — таракан, заползший в его идеально чистую кухню.

Макар Вересов. Тридцать четыре года. Один из самых влиятельных бизнесменов города. Владелец инвестиционного фонда "Вектор". Безупречен в своём костюме от Армани, который, наверное, стоит как три моих зарплаты. Тёмные волосы с благородной проседью на висках. Глаза почти чёрные, в которых нет ничего. Совсем ничего. Пустота. Или презрение настолько глубокое, что я чувствую его кожей.

Ненавижу его. Всем своим существом. С той самой секунды, когда он открыл рот.

— Наивно, — бросает он, листая мою презентацию левой рукой.

Почему я замечаю, что он левша? Какая разница? Мозг цепляется за детали, лишь бы не взорваться от ярости.

— Вы действительно думаете, что эти цифры кого-то впечатлят?

Мои щёки горят. Я сжимаю кулаки под столом так сильно, что ногти впиваются в ладони. Больно. Хорошо. Боль отрезвляет.

— Эти цифры основаны на реальной аналитике рынка, господин Вересов. Если бы вы удосужились посмотреть на страницу...

— Я смотрел, — перебивает он, откидываясь в кожаном кресле.

Движение небрежное. Властное. Он даже не пытается изобразить интерес. Три минуты. Этого хватило, чтобы понять: он играет в лиге, которая мне не по зубам.

В голове всё заволокло дымом — так сильно мысли кипят от возмущения.

— Простите? — мой голос звучит ровно, хотя внутри всё кипит.

— Вы меня прекрасно расслышали, Кира Даниловна, — он произносит моё имя медленно, смакуя каждый слог. — Ваше агентство — это милая игра в бизнес. Вы делаете неплохие презентации для локальных клиентов. Но то, что вы предлагаете мне? — он усмехается. — Это уровень студенческого проекта.

Я резко встаю. Стул скрипит по полу. Звук режет уши.

— Знаете что, господин Вересов? — слова вылетают сами. — Идите к чёрту.

Он даже бровью не ведёт. Достаёт телефон из внутреннего кармана пиджака. Набирает номер, не отводя от взгляда. Смотрит прямо на меня, пока кто-то берёт трубку на том конце.

— Да, — говорит он спокойно. — Та самая Ростовцева... Нет, не стоит связываться... Слишком самоуверенна... Да, я предупредил.

Мир останавливается.

Это был звонок моему потенциальному инвестору. Тому самому Григорию Львовичу, с которым у меня встреча завтра. Я полгода выходила на него. Полгода.

Макар кладёт трубку на стол. Медленно. Демонстративно.

— Это война, — шепчу я, собирая документы трясущимися руками.

Пальцы не слушаются. Презентация падает, страницы разлетаются по полу. Я наклоняюсь, чтобы подобрать. Вижу свои руки — они дрожат. Ненавижу эту дрожь. Ненавижу его за то, что он видит мою слабость.

— Нет, Кира Даниловна, — он произносит моё имя так, будто пробует на вкус что-то горькое. — Это просто предупреждение.

Я выпрямляюсь. Смотрю ему в глаза. Он встаёт. Высокий. Метр восемьдесят восемь, если верить досье, которое я читала перед встречей. Сейчас кажется, что все два метра. Подходит ближе. Обходит стол.

Я не отступаю. Не дам ему этого удовольствия.

— Война начнётся, если вы достаточно глупы, чтобы попытаться снова, — говорит он тихо.

Его голос низкий. Бархатный. Опасный. Он стоит слишком близко. Я чувствую запах его одеколона — что-то дорогое, древесное, с нотками кедра. Ненавижу, что замечаю это.

— Вы ошибаетесь, — выдавливаю я из себя.

— Нет, — он качает головой. — Это вы ошибаетесь. Каждый раз, когда думаете, что можете играть со взрослыми.

— Я не играю.

— Тогда что вы делаете в моём офисе с этой... — он указывает на папку в моих руках, — презентацией для школьников?

— Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, которое принесёт вашему бизнесу...

— Ничего, — обрывает он. — Оно не принесёт мне ничего, кроме головной боли. Вы знаете, сколько таких как вы приходят сюда каждую неделю? — Он делает паузу. — Семь. В среднем семь человек, которые думают, что я инвестирую в их бизнес-фантазии.

— Это не фантазия.

— Это именно фантазия. Красиво упакованная, с правильными словами, но всё равно фантазия.

Мой мозг кипит. В голове всё дымится от ярости.

— У меня реальные клиенты. Реальные контракты.

— Мелкие, — уточняет он. — Настолько мелкие, что они не стоят моего внимания.

— Тогда зачем вы вообще согласились на встречу?

Он усмехается. Уголок губ приподнимается. Его улыбка становится хищной.

— Любопытство. Хотел посмотреть на женщину, которая осмелилась написать мне семнадцать писем.

Семнадцать. Он считал.

— И что вы увидели?

— То, что и ожидал, — он пожимает плечами. — Амбиций больше, чем возможностей. Упрямство вместо стратегии. И полное отсутствие понимания реального рынка.

— Вы...

— Я что? — он делает шаг ближе.

Я не отступаю. Стою на месте, хотя каждая клеточка моего тела кричит: беги. Но я не бегу. Никогда не убегала.

— Вы высокомерный придурок, который думает, что может оценить чужую работу за три минуты. А ещё вы, наверное, считаете, что ваше мнение — это дар божий для человечества. Ваш взгляд, полный презрения, просто подчёркивает, насколько вы гениальны. Особенно когда он сопровождается этой ухмылкой, от которой хочется разбить что-нибудь о вашу идеально выбритую физиономию.

Его глаза сужаются. Первая эмоция, которую я вижу. Что-то вспыхивает в этих тёмных зрачках. Гнев? Интерес? Не могу понять точно.

Глава 2. Первая кровь

Август бьёт по городу жарой, как молотом по наковальне. Асфальт плавится, воздух дрожит маревом, люди прячутся в тени, как тараканы. Но меня трясёт так, будто я стою посреди зимней вьюги, голая и беззащитная.

За окном моего офиса наконец-то небо затянули серые тучи, готовые разразиться ливнем. Погода точно отражает бурю в моей душе — темно, тяжело, вот-вот грянет гром. Я сижу за столом и смотрю в экран ноутбука, но буквы сливаются в одно сплошное пятно. Цифры прыгают, как блохи. Я не могу сосредоточиться. Не могу думать ни о чём, кроме того проклятого разговора на прошлой неделе.

Мой мозг задыхается от густого дыма, который заполнил голову от нелогичности всего происходящего вокруг. Как будто кто-то засунул мне в череп дымовую шашку и поджёг. Мысли горят, чернеют, превращаются в пепел.

— Кира Даниловна, — голос Дарьи прорывается сквозь пелену моих мыслей, резкий и тревожный.

Она стоит в дверях моего кабинета, лицо бледное, как мел. Руки сжимают планшет так, что костяшки белеют. Я знаю Дарью восемь лет. Знаю все её привычки, все мимические морщинки. И сейчас вижу: она в ужасе.

Я поднимаю глаза. Знаю этот тон. Знаю это выражение её лица. Видела его, когда мы потеряли контракт с «Северными технологиями». Когда наш лучший дизайнер ушёл к конкурентам. Плохие новости. Очень плохие.

— Говори, — выдыхаю я, сильно сжимая ручку. — Только без прелюдий. Прямо в сердце.

— Инвестор, — она делает паузу, глотает воздух. — Тот самый, Сергей Викторович Краснов. Он только что позвонил мне лично.

Сердце пропускает удар. Краснов. Наша последняя надежда. Единственный человек, который согласился хотя бы выслушать наш проект. Три недели переговоров, презентаций, бессонных ночей над бизнес-планом.

— И? — шепчу я, хотя уже знаю. Знаю по её лицу. По тому, как она сжимает планшет. По тому, как избегает моего взгляда.

Дарья молчит секунду. Две. Три. Каждая секунда — вечность. Потом:

— Он отказался от встречи. Подписал контракт с Макаром Вересовым.

Тишина. Оглушительная, звенящая тишина. Такая, что закладывает уши. Такая, что слышишь собственное сердцебиение. Бум. Бум. Бум.

Потом что-то взрывается у меня в груди — горячее, злое, обжигающее. Как будто кто-то влил туда расплавленный металл.

— Что?! — мой голос срывается на крик, эхом отдаётся от стен. — Как это «подписал»?! Он же обещал встречу мне! Дал слово рассмотреть проект! Мы договорились на среду!

— Кира, я тоже в шоке, но...

— Когда?! — перебиваю я её. — Когда он подписал?!

— Сегодня утром. В девять.

Девять утра. Три часа назад. Пока я сидела здесь, как дура, и корректировала презентацию. Пока верила, что у нас есть шанс.

— Макар перекупил его, — шепчу я, и слова эти горькие, как полынь, застревают в горле. — Просто так. Потому что может. Потому что ему скучно было сегодня утром, и он решил разрушить чью-то жизнь для развлечения.

Дарья кивает. Её лицо полно сочувствия, в глазах читается жалость. Мне сейчас не до этого. Не надо мне её жалости. Мне нужна кровь. Его кровь.

— Этот ублюдок, — выдыхаю я, и мой голос звучит чужим, хриплым. — Этот чёртов, треклятый ублюдок. Гнида вонючая. Мразь беспросветная.

Я встаю так резко, что кресло откатывается назад и врезается в стену. Хватаю ключи от машины, вылетаю из кабинета. Дарья кричит мне вслед что-то про встречу с клиентом через час, про важность этого контракта, про то, что мы не можем его потерять.

Но мне плевать. Абсолютно плевать. Пусть весь мир рухнет, пусть всё полетит к чертям собачьим. Я еду к нему. К этому мудаку. К этому самодовольному уроду в дорогом костюме.

Уже в лифте чувствую, что мои руки дрожат. Нажимаю кнопку первого этажа, смотрю на своё отражение в зеркальной стене. Глаза горят, как угли. Щёки пылают красными пятнами. Волосы растрепались, вылезли из строгого пучка. Я похожа на злобную фурию из греческих мифов. На мегеру. На ведьму, которая сейчас кого-то проклянёт.

«Успокойся, Кира. Успокойся, чёрт возьми. Дыши. Считай до десяти».

Но я не могу. Не хочу. Эта ярость — единственное, что держит меня на плаву. Если я её отпущу, то утону в отчаянии. Захлебнусь в этой беспомощности. А я не могу себе этого позволить. Не сейчас. Не после всего.

Выбегаю на парковку, сажусь в свою белую Ауди. Руки трясутся так, что не сразу попадаю ключом в замок зажигания. Двигатель рычит, когда я вдавливаю педаль газа в пол. Звук злой, рычащий. В тон моему настроению.

Еду через весь город, нарушая все возможные правила. Светофор? Плевать. Ограничение скорости? Плевать. Сплошная линия? К чертям. Единственное, что имеет значение сейчас — добраться до него и вцепиться ему в глотку. Или в глаза. Или в то место, где у нормальных людей находится сердце, а у него блин — долбаный калькулятор.

Другие водители сигналят мне, кто-то показывает средний палец. Мне всё равно. Пусть сигналят. Пусть вызывают полицию. Сейчас в моей голове только одна цель, одна мысль, одно желание.

Центральная улица. Небоскрёб из стекла и бетона, двадцать восемь этажей власти и денег. Его офис. Его королевство. Его чёртова башня из слоновой кости, откуда он смотрит на остальных, как на муравьёв.

Тормоза визжат, когда я резко останавливаюсь у входа. Не паркуюсь нормально — бросаю машину, как попало, наплевав на разметку. Пусть эвакуируют. Какая разница.

Врываюсь в вестибюль, каблуки стучат по гранитному полу, как выстрелы. Секьюрити смотрят на меня с удивлением, один делает шаг вперёд, но второй останавливает его жестом. Умный. Видимо, по моему лицу понял, что лучше не встревать.

Наверное, вид у меня тот ещё. Взгляд безумной мстительницы. Взгляд, который жжёт ледяным пламенем — смесь яда, обещания мести и той безрассудной страсти, которая граничит с одержимостью. Походка разъярённой тигрицы. Аура «отойди или сильно пожалеешь».

Лифт ползёт вверх медленно, как издевательство. Как специально. Каждый этаж — вечность. Музыка играет приятная, расслабляющая. Хочется разбить эту колонку. Двадцать шестой. Двадцать седьмой. Двадцать восьмой.