Запрещённый ритуал. Связанные

Глава 1

В кабинете отчима пахло дорогими вишневыми сигариллами и «Метаксой» –– вонь этой семизвёздочной коньячины вряд ли когда-нибудь сотрётся из моих обонятельных рецепторов. В своё время по глупости и по причине дурного настроения из-за проваленного экзамена в ГАИ на вождение я вылакала в одно лицо целую бутылку, хреново мне в следующие дни было настолько, что белому другу не позавидовал и самый последний бомжара; экзамен я потом, конечно, сдала, но с того времени только от одного запаха этой недешёвой бурды меня не только подташнивает, но и в глазах моментально возводятся хороводы из семиконечных маленьких звёздочек. Фу, аж перекурить захотелось.

Сглотнув тошнотворный комок, хлопнула дверью, обращая пристальное внимание на подозрительно бледную маму, старательно мнущую широкие плечи упырём нахохлившегося отчима, какого я с завязки отношений этих двоих и по сей день про себя, а иногда и не про себя, называла sugar daddy. Вот такая я стерва, чем и горжусь. Хех.

— У нас назревает конец света?

— Присядь, Анна, — холодно просит отчим, указывая на противоположное от стола кресло. Мягко отстраняется от рук мамы, перехватывает и целует кончики её пальцев. Да, наш шуга-дедди тот ещё романтик, но он только с мамой такой. Со своими партнёрами, в том числе иностранными, и уж тем более с подчинёнными мистер Эварт –– зубастая смертельная акула. Хорошо, я в коммерции ни черта не понимаю, и отчиму в голову не придёт заманить меня в свой строительный бизнес. Прекрасно он знает о моих планах стать хорошим фармацевтом в какой-нибудь уютной аптеке с лицензией изготовления лекарств на заказ; ковыряться в ступках и толочь таблетки –– мой фетиш.

Исполнив просьбу, вопросительно поглядываю на родителей, шестое чувство подсказывает: от услышанного в восторг я не приду.

— Ну, будем молчать, или кто-нибудь скажет мне, в чём дело?

Мама нервно косится на шуга-дедди, тот не менее нервно теребит свои графитовые по-немодному длинные лохмы и наконец размыкает пухловатые для мужчины губы, изрекая:

— Если коротко и по-взрослому, Анна, мы на пути к полной заднице.

Мама возмущённо открывает рот, сопит недовольно, но молчит. Мама –– ярая поклонница классики, бранные слова не просто отрицает: будь её воля, она каждому матершиннику окропляла рот святой водой, а затем собственноручно вымывала тот с мылом, и мне в том числе, точнее мне-то особенно, ведь я ещё тот фанат русской брани и вообще bad girl. Это меня так шуга-дедди величает, ага, у нас с ним обоюдная духовная связь с десятого взгляда, первые десять я старательно пыталась выдворить понаехавшего иностранца из дома, причём конкретно такого понаехавшего. Не получилось, морально он оказался сильнее, пришлось смириться. Но я не жалуюсь.

— И в чем это заключается?

Отчим мрачнеет, стискивает пудовые кулаки.

— Что, нерасторопные миньоны оплошали с последним заказом? — Судя по переменившемуся лицу дедди, я угадала. Выпучиваю глаза: — Правда?!

— Не совсем, всё, что тебе нужно знать, –– наша компания влетела на крупную сумму человеку, с которым шутить очень опасно. Речь идёт об очень большой сумме в пару кейсов зелёных, Анна. Мне неприятно такое говорить, но нам с твоей мамой придётся на какое-то время спрятать тебя.

— Воу, серьёзно? — таращусь то на дедди, то на маму, надеясь: сейчас пыхнет салют и мне скажут, что надо мной пошутили. Вот только выражения лиц говорят об обратном. — В смысле «спрятать»? Куда?! Только не говорите, что собираетесь «спрятать» меня за какой-нибудь каменной стенной в виде взамужества на денежном мешке, чтобы надыбать тот самый километр пачек зелёных! Вот это будет, млять, совсем не смешно!

Мама с укором поджимает губы и мысленно распаковывает хозяйственное мыло, чтобы намылить мне рот. Шуга-дедди смущенно краснеет-бледнеет, выдавая себя с головой, –– такая мыслишка ему всё же приходила. Он гаркает:

— Что за бред? Уйми свою фантазию, Энни. Ни один мужик не потерпит твой острый матершинный язык. Рина, — рявкает матери, — оставь нас с дочерью наедине, — и добавляет примирительно: — пожалуйста. Моё предложение нам лучше с Энни обсудить с глазу на глаз.

Мама посылает предупреждение, грозит пальцем и оставляет нас одних. Как только за ней закрывается дверь, я напоминаю, что никакая не Энни, а Анна Скалина-так-уж-и-быть-Эварт! Шуга-дедди игнорирует моё змеиное шипение, устало трёт шею и щедро плещет в бокал тот самый блядский коньяк. Вопросительно смотрит:

— Будешь?

С перекошенным лицом активно трясу головой. Сам пусть хлебает свою мерзкую жижу.

— Ну? — тороплю дедди. — Страшно спросить, но всё-таки: что ты там удумал?

Отчим неторопливо выхлёбывает напиток до дна и выдыхает хрипло:

— Думаю, не стоит тебе напоминать, что я не из вашего техногенного мира, не так ли?

Отрицательно мотаю головой. Будто такое можно забыть, до сих пор в шоке.

— И к чему ты клонишь? — с подозрением интересуюсь.

— К тому, что у меня для тебя есть интересное предложение. Через четыре дня солнечное затмение, как раз именно в часы солнечного затмения возникает отличная возможность приоткрыть купол, — Эварт морщится, будто нализался кислых лимонов, и чеканит сурово: — В общем, так, Анна: я собираюсь устроить тебя студенткой в свою академию сроком на один год и таким образом спрятать тебя подальше от всей той канители, что может начаться в ближайшие дни. Я бы и маму твою с тобой отправил, но моих собственных сил хватит, чтобы переправить только одного человека, да и, откровенно говоря, не хочу: свою женщину я и сам могу уберечь. А тебя на той стороне вполне способен защитить мой сын, ты же помнишь Джентаро?

Глава 2

Перевариваю охрененное предложение отчима, раздумывая, как мы с родительницей докатились до такой жизни.

Мистер Эварт лет двадцать назад в ходе экспериментальной миссии от их местной академии, в которой он долгое время занимал пост декана боевого отделения, вместе с группой своих студиозов, в том числе и моим сводным братом, проник на нашу Землю –– соседнюю от их мирка планету. Терраниум –– так именовался их мир. Говорящее такое название. Ну, не суть. Долгое время наш мир для них был укрыт специальным куполом, который терраневцы сами много тысячелетий назад возвели по причине неконтактного и опасного тогда человеческого племени.

Посчитав, что прошло достаточно времени, чтобы наш народ духовно подрос, купол приоткрыли, и на территорию США ступили маг-группы Х –– их целью было узнать о местных людях как можно больше информации: об укладе жизни, ресурсах, оружии и всё такое. К слову, они посчитали наш мир пусть уже и не таким отсталым, но совершенно не интересным, группа вернулась обратно, а вот маго-декан решил здесь ассимилироваться, видите ли, понравилось ему тут.

Дедди создал успешный бизнес и всё в таком духе, встретил мою маму в Египте, где она в одиночестве грела кости и залечивала душевные раны после развода с моим родным мудаком-отцом, изменявшим матери направо и налево. Гордая русская леди покорила холодное сердце иномирного гуманоида, только та была против ухаживаний дедди и сбежала в Россию, чем распалила охотничьи инстинкты маго-самца. Дедди перебрался за ней в Россию, долгое время осаждал возведённую мамой крепость, а когда та сдалась, перевёз нас из коммуналки в огроменную домину, наверняка в надежде настряпать ещё парочку маленьких Эвартиков.

Пока то дело у них не получалось, но дедди не отчаивался, проверяя на прочность все поверхности дома в моё отсутствие, –– это я случайно выяснила, когда с учёбы пришла раньше, чем должна была.

А затем постепенно узнала, что суровый, но вполне себе адекватный шуга-дедди совсем не янки, а иномирный вторженец, и там –– в том мире –– не только стынет его декановский стул, но и имеется бывшая жена с великовозрастным сыном Джентаро Эвартом и моим по совместительству тем самым сводным братом, который сейчас заканчивал третий курс боевого отделения и переходил на четвертый.

Как-то так и докатились. Кстати, с Джентом у нас в период его тех самых первых каникул в отчем доме отношения сложились вполне себе приятельские, я даже перестала называть его мудачьём, а он меня –– дурной сукой, хех. Он много рассказывал о своей академии и стране, Джентаро родился в Террадо –– столице их страны, а по-другому –– человеческое королевство, на девяносто процентов заселённое людьми преимущественно с магическими способностями: магами и магичками. Имелись у них и ведьмы с ведьмаками, правда, никто их никогда не жёг в очистительном огне и никакой инквизиции не существовало, только общий контроль. А вот в других странах цвели и пахли разные расы, в том числе драконы, эльфы… Короче, когда я об этом узнала, была в полном ахере: теперь понятно, откуда у писателей прошлого такая фантазия. Не фантазия, вот вообще.

Пару раз братец вскользь упоминал, что у него имеются два лучших друга, с которыми он прошёл если не огонь и воду, то медные трубы, и даже показывал их местный аналог телефона –– аперфайн. В руки я такую игрушку брать не рискнула, –– мало ли что? –– пусть Джент и уверял, что та в нашем мире не больше мёртвой груды металла да драгоценных камней с магическими свойствами, вот в том-то и дело. Да и меня иномирные гаджеты не интересовали, своих достаточно, а вот наши у Джента вызывали живой интерес. Однако после ворчания, мол, мой айфончик напоминает ему допотопные модели их аперов, я ему безвинно оскорблённый айфон больше не давала, посчитав, что обойдётся.

Ах, да. К счастью, в отличие от книжных подобных сценариев –– любофь между сводными, –– у нас с Джентаро, несмотря на его красивую рожу и сексуальное тело, ничего такого и близко не возникло, и большим братиком я его называла во вполне целомудренном ключе.

— Энни, — тянет дедди, — меня пугает выражение твоего лица. Девочка, ты же не собираешься, как в дешёвом романе, сбежать из дома под покровом ночи? Учти, если так, то я был лучшего о твоих мозгах мнения, и сегодня вечером, между прочим, подкатит нанятая мной охрана. Поверь, побег –– дохлый номер.

С языка так и рвутся язвительные комментарии, но вместо них говорю совершенно спокойно иное:

— Никуда я не собиралась сбегать, было б куда. Почему именно год? И я –– Анна!

— За год я в полной мере разберусь со всем возникшим дерьмом. А во-вторых, глупо тебя отправлять на обучение на меньший срок.

— А обязательно мне поступать на обучение в эту вашу академию? В нашем мире достаточно закрытых пансионов на любой вкус, даже имеются те, где учатся только девочки. И в чём вообще смысл? Магии во мне нет никакой. Я провалюсь на первом вступительном экзамене. И как быть с языковым барьером? Сомневаюсь, что у вас там разговаривают на русском или хотя бы на английском.

Карлос-шуга-Эварт снисходительно улыбается:

— Всё же зря я сомневался в твоём интеллекте, Анна.

Ядовито фыркаю, словно молоденькая норовистая лошадь.

— Насчёт языкового барьера не беспокойся, при твоём переходе я вобью определённую установку, ты будешь понимать, разговаривать и писать на терзанском без всяких проблем.

О, а что, так можно было? Круто.

Глава 3

Заныкавшись в укромную норку за женским общежитием, спиной к выходу села на нижнюю ступеньку, вытянув свои коротковатые ноги: при росте метр шестьдесят четыре именно такими они для меня и являлись. Вытащив из пачки сигарету, чиркнула зажигалкой, втягивая в лёгкие едкий, на редкость вкусный дым.

Устала. Удивительно, но за этот первый день я реально устала так, будто не с академией знакомилась и заселялась, а вагоны с углём разгружала. И всё же эта усталость была больше приятной.

Сначала брат, как и хотел, отвел меня в жен-общажку, где миленькая, на вид почтенная дама, грозно глянув на Джента, сверила мои документы со своей информацией и выдала обычную ключ-карту (как раз именно такие бывают в нормальных отелях) и отправила на второй этаж смотреть комнату. К удивлению, в расположенной в самом конце длинного крыла маленькой, но довольно уютной и, к ещё большему изумлению, чистой светлой комнате мне выдалось жить одной, в ней даже имелась приличная душевая с фаянсовым другом. Джент пояснил: в этом году не так много поступающих женского пола, только если в середине года кто-то пожалует из студенток в Терру, то как раз ко мне могут подселить. А мне-то что? Против соседки я не была, если она окажется адекватной.

Кстати, Биба и Боба за нами в общагу не попёрлись, остались на улице куковать, вот это самое настоящее счастье: оказалось, мужикам и особенно мудакам вход в женское святилище запрещён, брата пустили только потому, что он якобы мой родственник.

После осмотра комнаты заглянули к кастеляну за бельём и академической униформой. Вполне красивое, а главное, удобное обмундирование. Фасон и цвет у всех факультетов одинаковые, отличие в погонах, точнее эплетках –– так эти штуки, напоминающие воинские, в академии называли, только вместо звёздочек нарисованы знамёна Терры. У боевиков, в частности у Джента, –– оформленный в языки пламени файербол, пронзённый мечом. У меня, как относящейся к зельеварам, — булькающий котёл, который обвивало некое животное, напоминающее упитанного питона, братик пояснил –– мориус, как раз тот змей на знамени факультета целительства, к которому зельевары и относятся.

Затем мы сходили в академическую едальню: обычная чистенькая столовая с множеством столов, удобных стульев и раздаточником, устроенным по системе шведского стола. Думается мне, в богатых пансионах примерно вот такие столовые ресторанного типа. Неплохо, короче, жилось студентам в Терре. Кормили тоже хорошо, я оценила гуляш с овощным салатом и молочный кофе. Жить можно. А так как в столовой мы были только с братом, без его мудашек-друзяшек, то и жилось в удовольствие. Он не удивился, когда их не увидел на улице, возможно, придурки послали ему как-то какое-то сообщение, я не спрашивала, вот ещё, а брат не говорил.

После столовой получили учебники, вот и день прошёл. Завтра Джент собирался отвести меня к директору и показать студгородок.

Остальное время до нынешнего пролистывала фолианты, пытаясь понять, какого дерьма ждать от этой Терры, пока не понимала, в том и беда.

Я крепко задумалась, и только потому мимо моих ушей прошло приближение врага. Изо рта резко выдернули сигарету. Над головой послышался строгий голос:

— Что это у тебя, коротышка?

— Закон зла в действии. Стоит только подумать о коротких ногах, так найдётся тот, кто тыкнет в это маленькое несовершенство рожей, — ворчу, оборачиваясь и задирая голову к Бобе. Графитовый мальчик задумчиво нюхает уголёк. Он бы ещё его на вкус попробовал. — Лефевро! — тут же прошипела разъярённой кошкой. Дай сюда каку, ты для неё не дорос!

— Приятно, что ты запомнила мою фамилию, коротышка, — ядовитый смешок. — Братец знает, что за дрянь ты тянешь в свой излишне говорливый ротик?

— Знает, не поверишь. Дай сюда, говорю, — требовательно протягиваю руку, мысленно добавляя «мудак».

Лефевро хмыкает, протягивает бычок, и только я хочу забрать, как он кидает себе под ноги сигарету и тушит армейским ботинком.

— Ну, ты и абьюзер, — бурчу, скрещивая на груди руки.

— Понятия не имею, что такое «абьюзер», мелкая, но явно нечто ругательное, а если так, то ты за это ответишь.

— Н-да? И как же, надаёшь мне по попе?

В чёрных из-за тусклого освещения глазах студента вспыхивает заинтересованность. Мне становится не по себе. Всё же мы с Лефевро немного под землёй на маленьком пятачке, путь побега за ним, а за мной дверь, полагаю, в подвал. Инстинктивно пячусь, моментально утыкаясь лопатками в железо.

— Держи свои отростки при себе, придурок, иначе рожу расцарапаю.

— Как страшно, — фыркает конём Лефевро, хватает меня за руку, безболезненно выворачивает и прижимает ошарашенно хлопающую ресницами и, что уж там, немного струхнувшую меня спиной к сильному телу. Так, а это что?! Надеюсь, в бедро мне утыкается толстая волшебная палочка?!

— Ну, коротышка? Так что ты мне сделаешь?

— Убери лапы! — извиваюсь, пытаясь вырваться из хватки. — Отпусти, говорю, придурок! И убери от моей задницы, что ты там носишь в карманах, а то твой прибор сейчас ширинку твоего космического десанта порвёт.

— Волнуешься за прибор? С радостью его уберу, но только в твой жаркий ротик, мелкая. Откроешь пошире?

Меня трясет –– и не уверена, что от страха.

— Отпусти. Последний раз говорю, Лефевро, иначе я за себя не ручаюсь.

Глава 4

Лефевро

Промыв мне мозг о блядских сигаретах, которые якобы не то о чем подумал я, Джентаро замедляется у мужского общежития, оглядывает снизу-вверх проницательным взглядом заправского дознавателя.

— Брат, — тянет Джентаро. — Я вам с Кайдом, кажется, не говорил, насколько мне дорога Анна?

Ядовито хмыкаю. Не говорил. Да с того момента, как Джент сгонял в командировку на отсталую Землю, он нам с Кайдом все уши об этой Анне и её мамаше зассал до чёрных мушек перед глазами. Анна то, Анна сё. Если первое время его стоны вызывали стойкое недоумение, то спустя год уже только при упоминании святой Анны хотелось не просто блевать, но и налакаться отборного самогона, который Джент таскал контрабандой с той же Земли. Если б курил, то и эту мерзость тянул бы, сто процентов.

— Ну, говорил. И?

— Сеат, — добродушно скалится Джентаро. — Я вас с Кайдом уважаю, но между вами и сестрой выберу её, так понятней?

Пучу глаза. Околдовала его коротышка, что ли. Хотя с этой станется. Но бля-я-я… Что за загон?

— Не заставляй меня выбирать между сестрой и друзьями, ладно? И Кайдену передай. И ещё, — Джент хватает меня за затылок, притягивает к свой суровой роже, — если узнаю, что вы Анну тронули хоть пальцем или позволили себе обидеть её, я крепко расстроюсь, мы поняли друг друга?

Раздражённо вырываюсь из хватки и отталкиваю мага.

— Пошёл ты, Джет.

— Я предупредил, Лефевро, — буркает друг, взбираясь по ступеням.

— Проверился бы ты у целителя, друг, — ору вслед, кривя рот. — Придурок.

Пнув камушек, плетусь в другой корпус для богатеньких, именно там мы проживаем с Кайдом. Мрачным упырём шествую по коридорам общаги, машинально приветственно кивая отпрыгивающим с моего пути магам. С ноги открыв дверь, влетаю в общую гостиную. Кайден на диване читает книгу, слюнявит палец прежде, чем магическим импульсом перевернуть страницу. Истинный аристократ, ни дать ни убавить. Герцогский сынок.

— Как прогулялся? — равнодушно спрашивает друг. Повернув голову, изучает меня, удивлённо хмурится, средним пальцем поправляет очки. — Что это с тобой? Снова девицы приставали или на этот раз умудрились изнасиловать в кустах?

Уж лучше девицы. Вспоминаю мстительное лицо малявки, её бессовестный жест с известным в её мире обозначением и четкие губы с тихим: стукач, к горлу подкатывает комок ярости. Коза драная. А я в самом деле стукач, дожил, бля.

— Изнасиловали, но ни хрена не девицы, — бурчу, освобождаясь от кителя. Небрежно кидаю его на спинку кресла и валюсь на сиденье, закидывая ногу на подлокотник. — Ни хрена не девицы, а Джент.

Кайд удивлённо поднимает брови и принимает сидячее положение.

— Чего? Не понял.

— А что тут не понимать, Кайд? Джентаро изнасиловал мне мозг по поводу своей сводной сестрёнки, кидался предупреждениями: что, если мы его драгоценную мелкую тронем пальцем, сделает нам земное харакири.

— А, вот чё. Ну, ясно, — заваливается обратно, поправляет очки и зарывается пальцами в светлые пряди, шевелит фалангой, чтобы перевернуть страничку.

— Ты что, не слышал меня?

— Слышал. Не понимаю, чего ты дышишь огнём. Не трогать пальцем, окей, не станем, про член и язык он же ничего не говорил?

Обескураженно моргаю, вылупливаясь на невозмутимого Кайда.

— И это меня ещё демонским отродьем называют, — тяну с восхищением. — Из нас двоих выходец из ада именно ты.

— Брось. Я пай-мальчик. А правду знаешь только ты.

Отпускаю смешок. Кайд задумчиво смотрит в книгу и вдруг роняет:

— Может, Джент в неё всё-таки влюбился? Ну, той самой священной любовью-морковью. Заболел этой Анной.

— Влюбился настолько, что в наглую пялит по ночам девиц пачками, — замечаю язвительно. — Ну, что он больной, так ни для кого не секрет. Всё, забили.

— Как скажешь. Мне вообще плевать на все эти игры.

Замираю в дверях своей спальни.

— М-м-м, то есть от того, чтобы трахнуть Анну Эварт, ты отказываешься? А кто пиздел, что она уползёт от тебя со спущенными трусами, обилием семени на пухлой киске и едва живая от тонны оргазмов?

Кайд морщится, оттягивает встопорщившуюся ширинку.

— Бля-я-ядь, обязательно было напоминать? Вали уже. Душ не нужен? Нужен? Ну, твои трудности. Хотя я недолго, судя, блядь, по всему.

Кайден

Стискиваю зубы, чтобы не стонать сучкой, в то время как мой всё ещё голодный дружок прыскает семенем мне под ноги, обильно, блядь, всё, как и заказывали. Скриплю эмалью. Твою ж мать. Чего этой Анне-истинной-стерве-Эварт не сиделось на аппетитной заднице в своём грёбаном мирке? Что её сюда-то несло. Всё же стону, утыкаюсь лбом в прохладный кафель.

Скотина Джент. Нашёл в том мирке эту горячую девочку и мало того, что вынес нам с Лефевро мозг, так ещё и изображение этой соблазнительной штучки за каким-то хреном показывал, с того времени её бомбические бедра, стройные ножки, упругая грудь, закованная в целомудренную майку, и хитрые глаза с сучьим блеском снятся каждую ночь.

Глава 5

Анна

В директорском кабинете играем с главным достопочтенным маго-мэтром в гляделки. Он проигрывает. Пучит глаза, то и дело нервно косясь на силомер, пыхающий яркими красками. Директор вздыхает, первым отводит взгляд, прочищает горло.

— Так говорите, леди Эварт, в вас нет ни капли магии?

Ну-у-у, в магии я ничего по понятным причинам не понимаю, вот только, сдаётся мне, тот самый измеритель навряд ли наливался бы такими красками при полнейшей пустышке. Любопытно, откуда во мне эта магия? Страшно интересно, вот прямо за душу берёт этот риторический животрепещущий вопросик.

— Нет, директор, откуда ей взяться? И я не леди.

— Мг-у. Повторим проверку, студентка Эварт: кладите на силомер ладонь, давайте левую для чистоты эксперимента.

Маг проводит ладонью над шаром –– и тот тухнет, приглашает жестом к манипуляции.

— Да, пожалуйста, мистер Боунзер. Если вам это хоть чем-то поможет.

— Лорд Честер Боунзер или директор, студентка, — ворчит достопочтенный. Хотя достопочтенный он только на словах. Выглядит директор, которому, по словам Джента, перевалило за сто пятьдесят, максимум на сорок. И то с натяжкой.

Шар полыхает. Мы с достопочтенным таращимся на файер-шоу. Я с гордой моськой: я же говорила. Он –– да твою-мать-и-что-мне-теперь-с-тобой-делать? А кстати, и что теперь?

— Ну, уважаемый? Пациент скорее мёртв, чем жив? — уточняю максимально вежливо.

Лорд знакомо кривится, прям как папа Карло, и заключает:

— Вы –– маг, — звучит это заключение как обвинение, честное слово. — И прекращайте паясничать, студентка Эварт! Вам тут не театр, а благопристойное высшее учебное заведение!

— Без проблем. Вернусь домой и кончу, — ворчу под нос, ковыряя ногтем столешницу.

— Эварт! — мученически тянет не-достопочтенный, зарываясь пальцами в густые каштановые волосы. — Чую, нахлебаюсь я с вами проблем.

— Не исключаю, но вряд ли, — говорю честно. — Я не буйная, если меня не буянить. Постараюсь быть если не примерной ученицей, то вполне адекватной.

— Постарайтесь, Анна, очень постарайтесь, меня не улыбает выслушивать ещё и про вас на педсовете, ей-богу.

Удивлённо вскидываю брови, взглянув на директора под другим углом, и зубасто усмехаюсь. А директор –– дядька-то ничего. Как папа Карло, в самом деле.

— Ладно. Чем грозит мне моя неожиданная магическая сила?

Маг смурнеет.

— В том и дело, что неожиданная, Анна. Наши дети учатся контролировать магию с самых пелёнок, понимаете? А вы этому не учились, вы ничего не знаете и вообще не понимаете, что такое магия. Учить всему великовозрастное дитя –– та ещё задачка, — директор скорбно поджимает губы. — В общем, так. Подумаю насчёт вас. А сейчас вот, — шуршит в ящике и кладёт тонкий браслет из чёрного серебра, — носите не снимая, пока не разрешу обратное, ясно? С этим не будет проблем?

«С этим не будет проблем?» — перекривливаю, надевая на запястье штуковину.

— Не должно. Когда мне ждать того самого решения?

— Думаю, недели хватит.

— М-м-м, понятно. Договорились. А откуда, по-вашему, эта сила во мне могла взяться, директор?

— Возможно, дело в вашем родном мире. Могу только предположить: вы все потенциальные маги.

О, как. Ничеси.

— И откуда такие выводы, позвольте-с узнать?

— Позволяю-с, Эварт, — ухмыляется ген-дир. — Как выяснила наша разведка, на Земле есть магическое ядро, вот только оно многие тысячелетия мертво, вы маги без магии, ведь ваше ядро вас не питает, вот только как мы с вами только что убедились – каналы и резерв у вас, Эварт, есть. Наше ядро вас напитало, активизировав скопленные ресурсы. Вы чувствовали по переходе неожиданный прилив сил?

— Было такое, только не сразу, скорее постепенно, я списала эти ощущения на всплеск адреналина из-за конкретной смены обстановки. Сами понимаете, не каждый день по иным мирам скачу.

— Вот то-то и оно. Так, с этим более-менее разобрались, документы я ваши получил, вас зарегистрировал, — бормочет маг, копошась в бумагах. — Так, так. Анна, вы окончательно решили обучаться под фамилией отчима или все же будете у нас Скалиной? Есть вариант записать вас под двойной: Скалина-Эварт или наоборот.

— Не, не. Пусть будет просто Эварт. Да. Могу идти или что-то ещё?

Лорд откидывается на спинку кресла и вдруг по-тёплому скалится:

— Расскажи-ка мне, Анна, как там твой отчим?

Скалюсь не менее тепло:

— Цветёт и пахнет, цветёт и пахнет.

Папу Карло я кабздец как уважаю. Серьёзно.

— А ваша прекрасная матушка – Ирина Скалина?

С подозрением гляжу на Боунзера. А маму он мою, простите, откуда знает? Этот вопрос и задаю. Маг смеется и заявляет: он лично с нею знаком. Примерно пять лет назад директор прискакивал к нам на Землю к папе Карло, имея к нему некие дела, а потом они в трио ужинали на Патриарших; трындец, вот это подробности негаданно всплывают.

Глава 6

Задумчиво чешем с Джетом в столовую, карман кителя оттягивают новенькие накопители. Понятия не имею, о чём думает так усиленно братец, а я –– о том, что сказал напоследок ген-дир.

— Кстати, лорд, чуть не забыла, а что во мне за магия-то? — Это я вовремя спохватилась, а то думала об этом, морщила лоб, морщины вообще-то очень вредны для внешнего вида, а я, как и все девочки, хочу быть красивой.

— Правильней сказать, что в тебе её мешанина из понемногу всего.

— О, звучит довольно неплохо. Так я универсал?

Вижу, лорда так и тянет ответить в матершинную рифму, но он кремень, держится, только скорбно вздыхает, наверняка в очередной раз поминая добрым словом моего шуга-дедди.

— Поговорим об этом в следующий твой визит.

— Ладно. И, о! А можно как-нибудь связаться с родными? — напряжённо смотрю на уважаемого, он снова тоскливо вздыхает, закатывает глаза. Стою на своём. Для меня это, чёрт возьми, важно. Не слышать и не видеть маму и Карло год –– это как-то слишком жестоко.

— Я подумаю, что можно сделать.

— Подумайте, — разрешаю.

— Сгинь уже, Эварт!

С радостью сгинываю, не забыв перед этим дурашливо поклониться.

— Энни? — зовёт меня братец, предварительно распахнув дверь главного корпуса и галантно пропуская вперёд. Джентльмен. Не зря шесть месяцев тусил среди янки.

— М-м-м?

— Ты мне весь разговор передала с лордом Боунзером? Потому что мне кажется, нет.

Смотрю в требовательную моську. Что началось? Нормально же дружили.

— А что ещё?

— Ты мне скажи, — оттесняет плечом какого-то парня. Тот ворчит, кидая в мою сторону заинтересованные взгляды.

— А что говорить?

— Энни, блин!

— Анна, Дженти, — елейно напоминаю. — Так в паспорте записано. Не Энни, не Дженни и даже не Анька. Слушай, Джентаро, не будь абьюзером, ладно?

— Значит, нечто умолчала, — заключает проницательный брат. — Ладно, пока отстану с этим вопросом, но не думай, что тебе и дальше так будет везти. Ты знаешь, я терпеть не могу недомолвки.

— Ага, — захожу в распахнутый братцем проём столовой. — Знаю.

Пытать Дженти умеет отменно и, правда, терпеть не может, когда кто-то от него что-то скрывает, на своей шкуре ощутила в своё время сполна. Почему не сказала? Да хрен его знает, вот честно. Просто иногда срабатывает внутренний замок, вроде и хочешь сказать, а понимаешь –– лучше не стоит. Настроение ползёт маленько вниз. Плетусь к раздатнику, взгляд выхватывает знакомые ехидно-голодные призывные рожи Бибы и Бобы.

Ёпт твою мать. Их ещё мне не хватало! Сама не замечаю, как пячусь, утыкаясь лопатками в пресс Джентаро.

— Анна, всё нормально? — шевелит волоски у уха.

Натягиваю на лицо стерво-маску и наматываю на кулак сопли, гордо киваю.

— А как же. Ещё как нормально.

Сигаретная пачка жжёт карман, горло сводит голодом до дыма. Бля-я-ядь. Всё-таки перед столовой надо было перекурить.

По вине нервов набрала целую гору еды. Джент подозрительно косится, но молчит по этому поводу, тесня к своим друзяшкам-ушлёпкам.

— Давай к Сеату и Кайду, — говорит буднично. — Они нам занимали места.

— Как мило, — скалюсь. Да и что делать, не бегать же от них теперь, в самом деле. От такой мысли во мне поднимается тёмное «я», грозя забрызгать всё вокруг накопившимся дерьмом, какое, между прочим, я и так не держу на поводке.

— Ты что-то имеешь против парней?

Боже. Джент хоть раз может засунуть свою проницательность себе в зад и просто смолчать?

— С чего бы мне к ним что-то иметь? — интересуюсь максимально искренне. — Я твоих парней знать не знаю. — Джент понимающе трясёт гривой, а я бухаю зазвеневший поднос на стол, приземляюсь рядом с утырками, сладко усмехаясь:

— Привет, мальчики, как ваше ничего?

«Мальчики» расплываются в не менее зубастых ухмылках «лучше-твоего-стерва», Кайден-блондинчик вежливо говорит:

— Просто отлично, благодарю, что поинтересовалась, Анна, — взгляд невинный-невинный, а на дне такой адский ад, что полный пиздец.

Если перевести на русский: радуйся, что пока можешь колени свести, солнышко. Прям передёргивает и шибает разрядом, а колени в самом деле хочется дико свести. Утырок вежливый. Знаю я таких говнюков. Сами все такие мальчики-зайчики, рубашечки выглажены, штанишки без ворсиков, носки в сандалики, волосики прилизаны гелем, а по ночам плёткой охаживают задницы шлюх с особой жестокостью.

Вот конкретно этот экземпляр –– Кайден Барро –– из таких теневых кардиналов. В глаза улыбается, а стоит только отвернуться, как примеряется к заднице анальной игрушкой.

От собственной сладкой улыбочки сводит зубы. Посылаю: «Обделаешься, милок. Мой орех тебе не зубам».

Глава 7

— Попалась, мелочь, — шипит ушлёпок Лефевро. Барро опасно скалится, рывком закидывает верещащую меня себе на плечо и тащит в укромное местечко, какое я забила под курилку. Опускает на ноги и толкает в объятия Фиата.

Талию сжимают его крепкие лапищи, мнут ткань кителя и нагло забираются под него, затем с садисткой ухмылочкой на сексапильных губах он выдёргивает рубашку, притрагиваясь кончиками пальцев к животу. К заднице прижимается Барро, елозит оттопыренной ширинкой по ткани, дающей понять, насколько этот самец возбуждён, а судя по внушительному бугру, у него в штанах лишь немного уменьшенная копия жеребцового фаллоса. Воистину, с таким орудием ему только лошадей шпилить.

— Отпустите, уроды похотливые, — рычу разъярённой кошкой и брыкаюсь своевольной львицей. Ну, не лошадкой же себя теперь нарекать. — Лефевро, блядь! Убери от моих девочек свои шлюханские лапы, слышишь меня?!

Фиат недобро усмехается. Его глаза и длинный нос слишком близко, и я могу хорошенько разглядеть не только порочные искры, но и отметить, что придурок страдает врождённой гетерохромией. Один его глаз –– голубой, с ярко-синей каймой по радужке, а второй –– прозрачно серый, смотрится сие великолепие несколько жутко. А издалека мне казалось, оттенок его глаз просто серый, как грязь под нашими армейскими ботинками.

— Строптивая кобылка, — шепчет этот жеребец, разминая своими лопатами мне задницу, шумно нюхает волосы, наматывает собранные в хвост пряди на кулак и дёргает на себя, присасываясь к изгибу беззащитной шеи. Помимо воли вырывается тихий стон. Бессовестные пальцы забираются под резинку штанов, умело потирают клитор через тонкую ткань трусиков. Бля-я-я… — Умничка, сладкая девочка, — бормочет самец, тем самым возвращая меня из плена розовых единорогов.

Твою ж мать. Чуть лужицей не растеклась у ботинок этих уродов. Ладно лужицей, чуть трахнуть себя не дала, это серьёзней!

— Отпустите, сказала! — ору, дергаюсь между придурками, пихаю руками, но проще гору сдвинуть, чем этих двоих. В ход идут ногти. Болезненно шепчу, обломав один об плечо Лефевро и бедро Барашки. Ну, твари.

— Перестань, Анна, — тянет Лефевро, вылизывая языком местечко за ушком. — Тебе же самой нравится нам отдаваться. Расслабься. — Набрасывается на приоткрытые в возмущении губы, раздвигая их языком, в то время как жеребец методично одной рукой расстёгивает на мне брюки, а второй хозяйничает на своих.

А вот это уже совсем не смешно. Это уже полный пиздец.

С наслаждением цапаю Фиата за губу и под грязный, отборный русский мат, резко разворачиваясь, коленом проезжаюсь по паху Барро, у которого из-за резинки брюк торчит покрасневшая голова жеребца; отпрыгиваю в сторону под хриплый болезненный стон. Музыку в студию, епт твою мать!

— Сука-а-а… Какая же ты су-у-ука, Анна!!! — отрывисто орёт Кайд, заваливаясь коленями на бетон. Ну, сука, и что? Так. Один есть.

Лефевро растерянно хлопает длинными коровьими ресницами, раскрывает пасть, вываливая отборный мат, и с рычанием тянет в мою сторону лапы. Но я на этот раз наготове. Выставляю руку с накопителем и шиплю:

— Только тронешь, и я его активирую, будут потом ваши маги собирать вас двоих по кускам, как пазл или Lego.

Фиат замирает, озадаченно таращится на накопитель. Барро всё ещё стонет: видно, хорошо приложила его отнюдь не перепелиные и даже не куриные яйца.

— Интересно, — осторожно пячусь по лестнице с выставленным на манер щита артефактом, — где вы двое нахватались бранных словечек?

— В экспедиции на вашу отсталую ферму, вестимо, — елейно бормочет Фиат, за руку вздёргивая дружка на ноги. Кайд мечет убийственные молнии и явно желает теперь не только меня вытрахать, но и выдрать ноги с корнем, чтобы вставить их в зад. Мечтатель.

— В общем, расклад такой, мальчики, — ласково говорю наверху. — Ещё раз приблизитесь ко мне со своими извращёнными намерениями –– прибью, расчленю и закопаю в академическом леске, ясно?!

Биба и Боба скалятся, видно, что не поверили. Ну-ну. Если понадобится, я и магию свою в расход пущу, но не позволю себя натянуть на их боевые орудия.

— Только не ври, что тебе не понравилось, Анна, — тянет Лефевро. Барро злобно сопит. Не отошёл, видать, от надругательства над своим шлангом.

— Нисколько. Адьёс, парни. И я вас предупредила.

Гордо трясу волосами и походкой от бедра мчу на всех парах к общежитию. Покурила, твою мать. Теперь искать новое укромное местечко под курилку.

У здания общаги меня перехватывает Джентаро. Ах, да, мы же договорились об экскурсии. Странно оглядывает меня и выпаливает строго:

— Что с тобой приключилось?

— Ничего, — пожимаю плечами, спокойно поправляя одежду. Джент не верит, но мне всё равно. — Ну? Идём? Кстати, расскажешь, как пользоваться накопителями?

Джент тяжело вздыхает:

— Куда же я денусь. Мы в ответе за того, кого приручили.

Очень сомнительное утверждение. Братец меня не приручал, но я молчу. Хочет заблуждаться на этот счет, пожалуйста, мешать не стану, только потом пусть не ноет.

Глава 8

Кайден

Мрачно наблюдаем, как Анну берёт в оборот наш дружок, крутится вокруг мелочи бабуином и утягивает в сторону академ-парка, а та мило улыбается, радостно вертит головой, будто не стонала в наших с Сеатом руках податливой сучкой. Впрочем, справедливости ради, такой уж податливой эта коза не была, по моему жеребцу своей острой коленкой проехалась настолько смачно, что лишила его возможности несколько суток поднять свою голову.

— Коза дурная, — шипит Сеат, засовывая руки в карманы. — Стерва.

— Угу. Мягко сказано, — морщусь. Жеребец жалобно скулит, вяло болтаясь в трусах. — Всё равно будет наша, и за свой поруганный член я ей ещё отомщу.

— Как ты, кстати, крепко досталось?

— Лучше не спрашивай.

— Идём в комнату, в холодосе был лёд.

— Это тот, который с виски?

— Ага. Какой план насчёт мелкой?

Задумчиво хмурюсь.

— Через две недели бал, — тяну многозначительно. — Как считаешь, две недели достаточно, чтобы соблазнить девчонку и в ночь перваков уложить стерву на лопатки?

— Таких мы ещё не укладывали, обычно девки сами вешаются нам на шею, и щелкать пальцами не нужно, чтобы они выпрыгивали из трусов. Конкретно эта малявка способна сама кого захочет уложить на лопатки. Всё же мелкая из отсталого. Не тебе мне напоминать, какие там женщины обитают, Анна –– ярая их представительница.

— Я не откажусь, если она уложит меня в позе наездницы. А если серьезно, эта Анна вообще без тормозов. Интересно, она в самом деле думала, что накопители ей чем-то помогут?

Сеат пожимает плечами.

— Ну, судя по всему.

— Очень наивно с её стороны, — ворчу, толкая плечом дверь в наш бокс. Всё, что могли накопители, –– влить в любое плетение всего каплю силы. В плетение, бля. Она им так размахивала, будто сжимала в руках боевой артефакт. Джент ей, что, вообще ни черта не говорил? Идиот. Тоже мне защитник. На хрена он ей вообще, для фона? Для фона сошёл бы абсолютно любой.

Вместо того чтобы прохлаждаться по подвалам и раскуривать всякую дурь, занялась бы чем-то полезным, например, оккупировала библиотеку. Вроде ж не дура.

Задумчиво гипнотизирую морозильник. Так, сколько этому вискарному льду вообще лет? Года два или три. Член уже не шибко болит, так что равнодушно хлопаю створкой, бросаю Лефевро, что я в душ, и заваливаюсь в ванную.

Стянув штаны, с сочувствием гляжу на распухшего младшего брата. Не ссы. Мы отомстим ей, братан. Эта зараза ещё поплачет тебе вязко-пряными белёсыми слезами, аминь.

Глава 9

Анна

Под не шибко интересные рассказы Джента о своих боевых академических приключениях исследуем академию, –– неинтересных, поскольку слышала о том, о чём братец трещит, ещё на Земле, –– в перерывах он показывает все имеющиеся в городке достопримечательности.

Помимо основного административного здания, в котором кроме нескольких здоровенных учебных аудиторий, что я нарекла коровником, находились: та самая столовая, этакий актовый зал и кабинет директора с канцелярией и всем таким подобным, на территории академии имелось четыре учебных корпуса, три плаца, пять тренировочных стадионов, один из которых был просто огромных размеров: с трибуной и каменными рядами, чем-то напоминающий небольшой Колизей.

Маленький собственный «торговый городок» с канцелярскими и артефактными лавками, а также обычной, простой, но добротной одеждой, парочка кафе: одно –– кофейня, второе –– где можно было очень вкусно и бюджетно пожрать. Но за свои тугрики. Ещё здесь имелся довольно просторный лесок, в котором тоже нередко проходили разнообразные учения, в том числе и моего отделения, небольшой парк с лавочками плюс оранжерея, тоже принадлежащая зельеварам.

В общем, студгородок полностью оправдывал своё название и в самом деле являлся небольшим городком, по сути во внешний мир не особенно-то и требовалось выползать, только если удовлетворить любопытство: все нужды легко можно было закрыть в самой Терре.

Всё это, безусловно, хорошо, но лично я была бы не прочь обзавестись картой. Джент не всегда сможет быть у меня под рукой. И вообще, довольно задницей крутить, пора бы исследовать библиотеку, уже послезавтра начнётся первое занятие.

По словам братца, первый день самый лёгкий: заканчивается рано, поскольку в расписании только физическая подготовка, обязательная для каждого факультета и отделения, а затем лишь вводное занятие, и всё. Классно, конечно, вот только при мысли о реальном обучении у меня под ложкой неприятно сосало, как бы я не хорохорилась, а всё же ссыкотно малость, это тебе не российский университет, где ты можешь приехать домой в любое, в принципе, время. Здесь домой так просто не свалишь.

— Анна, всё хорошо? — отвлёк от тревожных дум обеспокоенный голос Джентаро. — Что с настроением?

— Нормально всё. Не бери в голову. Просто только сейчас осознала, что поступила в университет в другом мире. В другом мире, чёрт возьми, Джент! Магическом, блядь. Это, по-твоему, шутка?

— По-моему, не зря леди Рина бегала за тобой с куском мыла, чтобы почистить твой матершинный язык. Ты же девочка, Анна, — заводит братец шарманку.

— Ой, Джент, не беси, а, — бурчу, плюхаясь на ближайшую лавочку, завожу под неё ноги. — И без твоих нотаций тошно.

Девочка, бля. И что теперь? Ромашками я не сру, только дерьмом. Как и все, между прочим. Принцесскиной короны на моей голове нет. Хомута на пальце –– тоже. Так в честь чего кто-то имеет право меня распекать? Даже папа Карло — и тот остерегается. Ну, а мама –– это мама. Ей можно, она меня двадцать часов рожала в адских муках.

— Чего ты испугалась? — приобнимает за плечи брат. — Ты же не одна здесь, я рядом. И всегда тебя поддержу.

— Угу, вот счастье.

— Анна, не стерви, — морщится маг. — Честно говоря, неприятно.

Напрягаюсь:

— Джентаро, ты меня знаешь. Я такая, какая есть, если не устраиваю, не хрен за мной тягаться.

— Ладно-ладно, всё, боевая мелочь, — зажимает в своей стальной хватке, прекрасно зная мою сучность и пресекая попытки гордо сбежать. — Прости, — чмокает в макушку. — Больше не буду. Но и ты постарайся свой базар фильтровать.

Мну в кармане пачку сигарет. Жаль, официально курение и распитие алкоголя в городке под запретом. Как и везде, блин. «Д» –– дискриминация. Сами профессора явно эти правила нарушают. Вон как раз один в форме профессора возле урны смолит какую-то вишнёвую хрень.

— Джент, план академии есть какой у вас вообще?

— Ну да, висит же в холле, там, где расписание. Уменьшенная копия есть в библиотеке.

— Это хорошо. Надо разжиться.

— Без проблем. Зайдём перед обедом в хранилище. Энни, — вдруг тянет подозрительно вкрадчиво сводный. — Через две недели академический бал в честь первокурсников и нового семестра, пойдёшь со мной?

— А обязательно именно в паре идти?

Судя по недовольному фейсометру, нет.

— Нет, не обязательно. Но мне бы хотелось, чтобы ты пошла именно со мной. Ты красивая девушка, Анна. Уверен, желающих пригласить тебя будет немало.

— Ладно, — легко соглашаюсь. — Не против.

Джент светится начищенной до блеска монеткой, прижимает к груди с мерно бьющимся сердцем.

— Джентаро, — тяну теперь я. — Скажи мне, родной. Между нами ничего не изменилось, мы по-прежнему просто брат и сестра?

— Ты чего, Ань? — вопрошает вроде бы искренне. — Конечно, не изменилось. Ты моя сестра, я твой брат.

— Чудно. Подожди пару минут. Я отлучусь вон за то деревце, и погоним с тобой в вашу библиотеку, заодно расскажешь, как докатился до той жизни, что заимел в друзьях Би… гм, Лефевро и Барро.

Глава 10

Не успеваю я зайти в комнату, как меня с ног едва не сбивает розовое недоразумение. Повиснув на мне, хрупкая фигурка в пудровых шелках совсем не по хрупкому сдавливает ручками шею, своим весом пригвождая лопатками к стене. Это ещё, чёрт возьми, что такое?

— Привет, — пищали на ухо, — ты моя соседка, верно? Анна, да? Приятно с тобой познакомиться. Я –– Шерелайн.

Хриплю, пытаясь отодрать любвеобильную девчонку.

— Ой, прости. Не рассчитала силу, — "недоразумение" наконец отпускает мою многострадальную шею и отходит на пару шажков. — С магами такое бывает. Сама знаешь.

— Не знаю, — бурчу, потирая кожу. Чёрт, наверняка дамочка оставила парочку синяков. — Да, я –– Анна. И если тебя подселили ко мне, то да, твоя соседка.

— Здорово! Боялась, что буду одна жить, а я та ещё трусиха: с детства терпеть не могу ночевать одна, дома частенько по ночам забиралась в спальню старшего брата, он, конечно, бурчал на меня, но ему приходилось с этим мириться, а потом братишка сбежал в академию и стало совсем грустно, — щебечет колоритная блондинка, щедро вываливая на меня совершенно не нужные подробности своей жизни, в то время как я внимательно изучаю её.

Совсем хрупкое тоненькое тело, но, как я могла убедиться на собственном опыте, её хрупкость обманчива. Смуглая кожа на контрасте с белоснежными волосами, высокие скулы и маленький рот с пухлыми губами-бантиком, огромные прозрачно серые глаза. Этакая кукла Барби. Опасная кукла, чёрт возьми. Без тормозов. Подружимся? Ну, скорее всего.

— Я тебя смутила своими объятиями, Анна? — участливо уточняет блондинка, когда я обхожу её по широкой дуге к своей постели. В моё отсутствие уже поставили вторую кровать и дополнительный шкаф, тем самым сделав из уютной доселе комнаты кладовку, годящуюся разве что для мыши. Н-да. Повезло.

— Да нет, не смутила, я просто не ожидала встретить такое нападение и растерялась, — пожимаю плечами.

— А, отлично. Кстати, я выбила для нас у директора более комфортные условия, так что завтра переезжаем в просторный бокс на третьем этаже, — радостно заявляют мне. Потерянно киваю. Спасибо, конечно, но мне здесь было хорошо. Я бы спросила, по какому поводу девчонка сама просто не заселилась на третий, но после выше озвученных подробностей вопрос отпадал сам собой. Хотя эта Шерелайн явно не из бедных, что она делает в бюджетнике, интересно.

— А ты не из разговорчивых, верно, Анна?

— Моя разговорчивость зависит от настроения и собеседника, поскольку я тебя не знаю, мне не особо есть что сказать. Если только вот это: насколько я знаю, в академии имеется корпус для богатых, почему туда не заселилась? Почему именно ко мне?

— Так ты ещё и из подозрительных? — довольно улыбается магичка. — Такое я уважаю. Захотелось быть ближе к простым девчонкам, надоело, что из-за моего происхождения ко мне липнут особы с не очень хорошими расчётливыми намерениями.

— А какого ты происхождения?

Только не принцесса, а.

— Герцогская дочь.

Понятливо киваю и заваливаюсь на постель, кручу в руках кристалл-накопитель.

— О, хорошая штука, — оценивает блондинка. — Очень выручает в моменты, когда не хочешь пользоваться собственной силой или нет возможности из-за перенапряжения.

Морщусь: Джент мне так и не показал, как этим добром пользоваться.

— А что, часто бывают перенапряжения?

— Да часто, конечно. Магия вечно нужна, без неё же никак. Какие-то странные ты вопросы задаёшь, еще попроси показать, как пользоваться накопителем, — фыркает блонди.

— А покажи.

Шерелайн потрясённо округляет глаза.

— Анна, стесняюсь спросить, а ты откуда вообще вползла в академию?

— С Земли, — вздыхаю. — По-вашему, отсталого мира.

Магичка плюхается попой на постель, та слегка покачивается.

— Да ладно?! Кабзде-е-ец.

Широко улыбаюсь: теперь вижу, сживёмся, только откуда Шерелайн-то известен наш русский могучий? Такое чувство, что в академии это дополнительный язык.

— Это ты где научилась священному отсталому и древнему, как мой мир, разговорнику?

— Братишка им грешит и его дружок тоже, как и все, кто побывал на вашей Земле. Я знаю, что это нехорошие слова, но в определённых ситуациях очень выручают ёмким значением.

— Это точно, — добродушно скалюсь. — Так, покажешь?

— Конечно, давай.

Спустя минут пятнадцать сижу, уткнувшись носом в колени, и тихо сдыхаю от смеха. Оказывается, я грозилась ушлёпкам аналогом местной зажигалки, пиздец. Ой, не могу-у-у-у. Ы-ы-ы-ы… То-то они глядели на меня как на душевнобольную. Собственно, а как они ещё могли смотреть? Я полагала, в накопителе содержится огромная слитая сила какого-то мага, и её можно понемногу тянуть для какой-нибудь волшбы; нет, сила в ней, конечно, была, но всего лишь капелька, какой хватило бы только для одной небольшой магической махинации: котёл, например, распалить или выступить этаким активатором для того, чтобы зелье стало волшебным. Ну, папа Карло… И Дженти тоже хорош, не могли предупредить, сволочи.

Глава 11

Анна

Недовольно соплю, крутя в руках сигаретную пачку, –– к слову, лечебных сигарок осталось всего десять штук, очень печально, без них здесь не выжить, а я так-то не собиралась бросать курить, пока что. Может, потом. Когда выйду замуж, стану достопочтенной миссис-кто-то, забеременею, и вот тогда да, а сейчас точно нет, не когда под боком такие утырки, как Биба и Боба, мастерски умеющие подтачивать мне нервы. Я так и не определилась ху из них ху. Это вовсе не важно, от перемены мест слагаемых, как говорится.

Продолжаю недовольно сопеть, косясь на пока пустующую постель. Соседки не было уже полчаса. Сначала Шерри выказала желание постоять со мной покурить, курила я всё за той же общагой, даже попросила дать попробовать тяжку, но я отказала: мне не жалко, но подсаживать кого-то на это дерьмо, — да зачем, я по глупости в своё время подсела, а Шерри сиги точно не нужны, –– так я ей и сказала, дополнив, что мне её братец открутит башку, если узнает о таких экспериментах.

Шерелайн не обиделась и вроде бы поняла, а затем как-то своим щебетом выпытала все подробности о нашем hatred-трио, и ведь я даже не поняла, как… Как у неё это, блин, получилось?! Просто в одночасье словила себя на том, что рассуждаю о всяких шлангах в штанах. У этой девахи просто дар –– дар не только пудрить мозги, но и выуживать информацию. Прискорбно, но там, где я училась, герцогиня Шерелайн Лефевро, если Лефевро, преподавала. Я её теперь малость боюсь.

Шерри тогда посмеялась, сказала: скорее всего, я просто очень сильно понравилась парням, и они таким образом хотят меня заполучить (вроде как мальчик дёргает девочку за косичку). Если так, то они вообще насквозь дурные, вот только кое-что не сходилось: во время моего перехода на их губах уже цвели те пакостные улыбки, и видок у парочки был такой, будто они обо мне знали. Полагаю, Джент нечто своим дружкам обо мне растрепал.

Бинго! Я даже присела. Джентаро, мать твою. И что ты им сказал обо мне такого, что эти два кобеля без башки сорвались с цепи? В то, что братец плёл обо мне какие-то гадости, я не верила. Джент засранец, этого не отнять, но вроде искренне мне симпатизирует, не мог он хрень всякую трепать, а если я не права, и он пиздабол, то я очень крепко разочаруюсь в людях. Очень крепко.

Потянувшись к тумбе, вытаскиваю аперфайн, дёрнув с зарядки. Покрутив прямоугольную штуку, реально очень и очень похожую внешне на наши айфоны, раздумываю, как этот артефакт включается. Никаких кнопок нет. М-да. Трудно быть неандертальцем среди нормальных людей. Вообще я собиралась попробовать написать Джентаро, но не всё сразу, выходит.

Кстати, не такая уж я и зависимая, как думала на пару с дедди, если вспомнила про телефон только сейчас. Собственно, что? Верно. Насрать.

— Приветик, а вот и я, скучаешь? — впорхнула в комнату соседка. — О, знакомишься с аперфайном? И как успехи?

— Как у обезьяны с гранатой.

— Что?

— Говорю, ничего в этой штуке не понимаю, поможешь включить? Я хотела брату написать. Кстати, как к своему сходила?

Анна, я слышу в твоём тоне томный интерес. Брось это, Анна! Брось, фу.

Шерри присела ко мне на постель.

— Дай глянуть. Так, ну, старенькая модель, ей лет двадцать навскидку, где ты взяла эту интересную жуть?

Ага, как раз когда папа Карло обжил Землю, тут сходится.

— И кто этот брат? С тобой брат переместился? — Серые глаза загораются азартом. А про своего она не рассказала. И про аперфайн тоже. Говорю же, Шерри — ещё та маленькая пиранья.

— Покажешь, как пользоваться вашим айфоном, расскажу, — мило улыбаюсь.

— А-ха, ты своего не упустишь. Молодец. Смотри, просто проводишь ладонью перед экраном два раза в одну и другую сторону, и всё. Линейка этих аперов была завязана на ауру владельца.

Точно-точно, шуга-дедди нечто такое говорил. То есть артефакт действует по типу Face ID, мгу-у. Выполнила рекомендации Шерри и довольно улыбнулась при входе в систему, а ведь и правда, эти гаджеты очень похожи на наши телефоны, примерно такое меню и всякие приложения, только незнакомые.

— Вот тут список контактов, — указывает пальцем магичка на иконку раскрытой книжицы и палочки на ней. Легонько тыкает и испуганно роняет гаджет, увесистая штука шлёпается на живот, а между моим лицом и лицом соседки возникает голографическая записная книжка с одним единственным контактом. — Твою мать.

— Нравится, да? Сейчас инограф по желанию, можно так, а можно, чтобы просто в системе.

— А здесь как?

— Да только так.

— Печалька. Но в принципе пофиг.

— Я тебя завтра научу, как раз последний свободный денёк, времени много.

И почему я слышу в тоне соседки угрозу? Хе-х.

— Хорошо. Спасибо.

— О, знаешь, я кое-что вспомнила, если не ошибаюсь, эти аперы вроде как можно было настроить таким образом, чтобы инограф видели только владельцы. Если дашь разрешение, я поищу инструкцию и попытаюсь настроить твой древний апер.

— Добро. Ищи и настраивай. Хах. Так как сходила-то?

— Нормально. Братик очень рад моему поступлению, как и Кайди.

Глава 12

Лефевро

— Туки-тук, есть кто-нибудь дома? — слышу сквозь шум воды весёлый голосок Шерри и панически мечусь взглядом по ванной, хватаю полотенце, оборачиваю вокруг влажных бёдер. Нелёгкая принесла сестрицу. С этой станется ворваться в незапертую уборную, а накинуть ничего не успеваю. — Ферни, ты здесь? — Дёргается ручка, Шерри суёт голову в помещение, радостно скалится, старательно смотря мне в лицо: — О, ты здесь! Я знала.

— Шерелайн, — шиплю сердито, — ты совсем дурная? Я вообще-то душ принимаю.

— В полотенце? И как с ним?

Закатываю глаза.

— Сгинь, монстр. Лучше одежду принеси, беспардонная моя.

— Ага, я мигом.

Проходит пара минут, створка приоткрывается, и сестрёнка силовой волной запихивает комок шмоток, перехватываю в полёте, злобно ворча о вздорных девицах.

— А где Кайди? — кричит по ту сторону. — В комнате его нет, я проверяла.

— Ну, и дура. А если бы он там шпилил кого-то?

— Ну, упсик. А вообще, комендант бы ему потом уши нашпилил. Так где его чертенята носят?

— На занятиях Барро ещё, — ворчу недовольно.

И в кого она у меня такая? Наша мать –– пуританка, отец –– степенный лорд, я –– серединка на половинку, а она вообще отсаженная девица, наверняка в бабку: мать частенько упоминала, что та была совсем без тормозов. Дёрнув майку и щёлкнув бляшкой ремня, пальцами пригладил мокрые волосы.

— Ну, и чего тебе надо? — кошусь строго, прохожу мимо подпирающего стенку монстра с ангельским личиком и плюхаюсь на диван, похлопываю по месту рядом.

— А что, нельзя просто так повидать старшего братика? — фырчит Шерри, устраиваясь с ногами в кресле.

— Шерелайн, не испытывай моё терпение, будь ладушкой.

— Скучно здесь у вас, хотела подбить на клуб. Только одну ты меня не отпустишь, и даже с Анной.

— Не дури соседке голову, у неё и так там ветер гуляет, — рявкаю, а сам полыхаю от злости. Знаю я эти клубы, пристроиться к пятой точке Анны пожелает каждый второй! Отбивай потом их. — И вообще, какое скучно, ты здесь всего четыре дня? Чеши учиться, сестрёнка, ты ведь за этим сюда притоптала?

— Ну, Фе-е-ерни!

Морщу нос. Любит Шерри выбесить одним только этим Ферни или Кайди, даже, блять, простые прозвища горазда изговняшить.

— Давай устроим хотя бы посиделки, обычные, студенческие, с небольшой дозой расслабляющего алкоголя.

Делаю стойку. А что, это идея.

— Посиделки, говоришь? Хм, — задумчиво постукиваю по губе пальцем. — Хорошо, если уломаешь свою соседку на твои посиделки, я подумаю.

— Ура! — душит сестрёнка в объятиях, вяло отбиваюсь. — Мы с Анной будем. Зацепила она тебя, а, Ферни?

— Вот ещё.

— Дурашка. Ну, всё, мне пора. Кайди привет.

В дверях Шерри как раз сталкивается с другом. Машет рукой весело: не передавай, мол, я сама с этим справлюсь, как видишь.

— Приветик, Кайди. — Встаёт на носочки, чмокает удивлённого друга в щёку и юркой бабочкой проскальзывает мимо. Кайден переводит на меня недоумённый взгляд.

— И что это было? И что это с тобой? Вид больно довольный.

— У нас намечаются студенческие посиделки.

— Ну, на хер твои посиделки, устал как собака. Я спать.

— Будет Анна! — ору в спину.

Кайден заинтересованно выглядывает из проёма.

— Когда?

Широко скалюсь голодной гиеной. Да уже завтра, бро.

— С тебя лёгкая выпивка. Только без дури, не хватало ещё вылететь из академии.

— Обижаешь, братан. Сам знаешь, дурь не про меня. Сделаю. Будешь говорить о вечере Джентаро?

— Посмотрим.

Глава 13

Анна

— Анна, ну, давай. Анна, ну, пожалуйста, — примерно с полчаса ноет соседка.

— Уже как двадцать три года Анна! Нет, я сказала, и всё.

— Ну, Анна-а-а-а! Ну, что тебе стоит?

Нервов, нервов мне это стоит и прореженного запаса сигарет, а у меня их и так почти не осталось, считаю, причина веская.

— Говорю, нет! Всё, Шерри, хорош, не нуди. Если так хочешь, дуй одна.

— Анна! Всего на пару часиков, ну-у-у!

— Ой, всё, — роняю на лицо подушку. Спряталась, блядь.

Знаю я эти пару часиков, ага. Сначала пару часиков, потом на всю ночь.

Блонди скрипит кроватью –– так и вижу, как она обиженно надувает губки и отворачивается. Шерелайн, коварная моя Шерелайн, на что ты пытаешься меня подбить? На студенческие посиделки в компании с твоим братцем и бывшим любовником? Эти два похотливых придурка спят и видят, как забраться ко мне под юбку из спортивного интереса. Я что, по-твоему, совсем дура, чтобы на такое соглашаться? Давай сразу бантик на задницу повяжу и грудь тёплым кофе обмажу. Ага. Только волосы по ветру распущу и армейские берцы потуже затяну.

Конечно, будут и другие студенты –– ну, это по словам Шерри, –– да только сути, чёрт возьми, не меняют они. С парочки станется подмешать мне в коктейль какую-нибудь хрень. В принципе, можно было бы попробовать сварить универсальный антидот, бл-я-я… Я, что, начинаю себя уговаривать? Стону, прижимая подушку к лицу.

На Терре прошло уже четыре дня. Пролетели моментом, я бы сказала. И, честно говоря, мне всё нравилось. Хотя учиться я не особо любила. Скучно и нудно. Проекты эти готовь, рефераты и всё такое, в общем, тоска. Пока никаких рефератов нам не задавали, как и домашние задания, которые, по словам куратора моей группы, мы начнём получать только после бала, потому что после него как раз официальный старт учёбы.

Больше всего меня радовала сама система обучения. В Терре преимущество отдавали основному предмету и всем его допам, а значит, мироустройство, математический счёт и литература с поэзией оставались на втором плане. Девиз Терры в моей трактовке: максимум профессионализма, минимум воды. Разве не здорово? Да охренеть как! Несомненно, сдавать экзамены по другим предметам тоже придётся, но, думаю, как-нибудь сдам.

Протяжно-громко, с надрывом вздыхает соседка, посылая в мою сторону укоряющие волны. Нащупываю аперфайн, смотрю на время и, подорвавшись, оправляю форму, бурча:

— Я на пару.

— Ага, — уныло. — У тебя последняя?

— Последняя, — с бурчанием выпорхнула наружу, едва успев увернуться от мчащейся на всех парах мне навстречу девицы. Всё ещё не могла привыкнуть к расположению нашей комнаты, она как раз была посередине, и периодически скучала по своей уютной коморке.

Ещё одна прикольная штука. Занятия проходили не в одно какое-то время, а на протяжении дня, причём все группы учились совершенно по-разному: сегодня –– в первую смену, завтра –– во вторую или промежуточную, а могли пары и вовсе быть разбросаны с большими окнами на весь день. Но тут дело вкуса. Меня устраивало, не успеваешь запариться.

— Анна! — позади окрик Джентаро, немного замедляюсь, но продолжаю идти. Джент нагоняет меня, подстраиваясь под шаг. — Привет, не виделись ещё сегодня. Как ты? — в тоне участие. Пожимаю плечами. Да нормально, зачёт, вообще.

— Энни, ты всё ещё дуешься на меня? Да не трепал я своим парням по поводу тебя ничего такого, я им вообще о тебе особо не говорил! Ну, что мне сделать, чтобы ты мне поверила?

Какой надрыв, какая экспрессия.

— Остынь, Джент. Я не дуюсь на тебя и даже не собиралась.

— А как тогда понимать то, что ты меня избегаешь?

— Когда это? — кошусь на хмурого парня.

— Вчера, позавчера, сегодня, мы за это время и парой фраз не перекинулись.

— Вообще-то, я учусь, Джентаро, — отпускаю язвительных ноток, — а не прохлаждаюсь.

— Так… между нами всё нормально?

Да как тебе сказать, Дженти. После того, как ты демонстрировал мои фотки своим друзяшкам-говняшкам, даже не знаю.

— Конечно, — честно вру, хлопая сводного по плечу. Мы перед алхимическим корпусом. — Мне пора.

— Да, я вижу, — бурчит мрачно. — До пары ещё пятнадцать минут, вообще-то. Давай поговорим. Какой смысл торчать перед аудиторией?

Достаю из кармана ключ и покручиваю в пальцах перед носом удивлённого сводного.

— Откуда у тебя ключ от лаборатории?

— Из леса, вестимо.

А вообще, декан дала после того, как я все зелья с первого раза правильно приготовила. Я заикнулась, что могла бы помочь, приходя перед парами и заранее подготавливая аудитории к началу занятия, и сама обалдела, когда профессор Ариго дала мне ключ. Вот сегодня первый день моего помощнико-крещения. Надеюсь, нос в грязи не изваляю.

— Энни, — со стоном закатывает глаза Джентаро. — Если у тебя есть ко мне претензии, высказывай их сейчас, не нужно пытаться меня мариновать бессовестной гордыней и ядовитостью.

Глава 14

Пиликает аперфайн. Наяривает Шерри.

«Анна, ты где?»

Вспыхивают галла-окна, к счастью, видимые только мне. Насмешливо наблюдает Ариго. Заинтересованно толпятся вокруг моего стола студенты. Сдуваю с глаз прядь волос.

«Анна, я тебя потеряла».

«Анна, ты что, ещё не выползла из лаборатории?! Тебя там держат в плену?»

«Анна, ты сейчас пропустишь кое-что интересное!»

Прикусив кончик языка, вливаю в своё варево силушку накопителя, жижечка приобретает нежный оттенок голубого. Затаиваю дыхание. Исторический момент! Наматывают на кулак сопли одногруппники, но не все, кое-кто смотрит раздражённо-надменно и тоже насмешливо, только злобно. Кажется, этих девок я видела липнущими к спинам и ширинкам Бибы и Бобы.

Варево пыхает вверх неоново-голубым ромбическим знаком под восторженные ахи студентов. Есть! Хлопки профессора. Дурашливо кланяюсь.

— Молодец, студентка Эварт. На сегодня всё, и так задержались. Свободны, — нехило гаркает женщина, и одногруппники со скоростью света исчезают за дверью.

Тихонько сливаю деяния своих рук во флакон, даже не думаю, что это останется без внимания профессора: как бы выносить за пределы аудитории никакую собственность Терры нельзя, даже если ты сам её сварганил.

— Анна, приберись и можешь идти отдыхать.

Активно киваю, быстренько сливаю жидкость из котла, чищу с помощью другого накопителя и простенькой связки бытового заклинания, которое на самом первом теоретическом занятии показала Диана, проверяю своё рабочее место и, схватив китель, мчу на свежий воздух.

«Я освободилась, ты где?»

«Беги на основной тренировочный стадион».

«Это тот, который с трибуной?»

Меняю направление.

«Ага, да. Давай скорее! Уже почти началось».

Ла-а-адно… И что уже там произошло? Прибавляю ходу и просто врываюсь на забитый до отказа стадион, в его центре отстранённо замечаю трёх боевиков, кручу головой, сразу выхватываю макушку Шерелайн и пробираюсь к ней через толпу, ворча: «Простите», «Извините», «Что встали? Дайте пройти».

— Пространства зельеварке! — орёт кто-то басом, за спиной шушуканье, тонущее в общем гуле, и я вылетаю прямо в ряд соседки, плюхаюсь рядом с ней. Шерелайн выглядит подозрительно довольной и загадочной.

— Ну, и в чём сыр-бор?

— М, что? Не поняла?

— Говорю: что здесь за дела?

Поворачиваю голову к стадиону, наконец разглядывая разминающихся в центре его боевиков, дыхание перехватывает. Лефевро и Барро! И парочка отдалённо знакомых парней. Так, так.

— Магическая и рукопашная дуэль! — торжественно заявляет мне Шерри.

Обескураженно гляжу на боевиков. Вне всяких сомнений –– кто участвует в поединке.

— Чего? То есть, на хрена? То есть, как?

— А вот так. Лефевро и Барро вызвали на бой вот этих двоих, эм, не знаю, как их там. Не знакома.

— Когда успели? Всего четыре дня с момента начала семестра.

Шерри пожимает плечами.

— Ясно. Какой повод?

— Кто ж скажет. Насколько поняла, задета честь Ферна и Кайди.

— На задницу их эти несчастные, что ли, претендовали, — бурчу.

— Ты что, если бы претендовали, они бы их просто убили на месте, а не вызывали на дуэль.

К боевикам чешет ещё двойка суровых на вид старшекурсников.

— Секунданты, — поясняет более сведущая во всей этой вакханалии соседка.

Смотрю на боевиков, испытывая лёгкое чувство тревоги. Дожили, блядь. После боя точно перекурю.

Громогласный гудок заставляет подпрыгнуть и напрячься. Старшаки объявляют, что первым раундом будет не магический бой. Биба и Боба с самодовольным видом разоблачаются, стаскивая с себя верхнюю часть униформы, раздаётся слаженный томительный вздох студенток и весёлый свист.

И я их понимаю. Физическая форма ушлёпков на приличном уровне, смотришь на эти рельефные животы и бицепсы-трицепсы и понимаешь: четыре курса эти парни не штаны протирали, а усиленно тренировались, –– такое я видела только в рилсах.

Очуметь. Главное, не закапать слюнями берцы. Мысленно выписываю себе оплеуху. Соберись, Анна, блядь. Это же Биба и Боба, ало!

Чутка отпускает. Первым гарцует «на плац» Лефевро, становится напротив своего тоже оголившегося оппонента, ну, там тоже есть на что посмотреть, только отчего-то не интересует. Противно дудит сигнал, и начинается такое, от чего у меня попросту отваливается челюсть. Весь бой занимает буквально две минуты. Смертоносным смерчем Лефевро наносит противнику серию крепких ударов, разбивает в хлам носяру, подбивает оба глаза и довершает хуком в печень.

«У-у-у», — стонет со мной стадион. Девочки писают кипятком, громко, с надрывом скандируют: «Лефевро, Лефевро», от чего тонко звенит в ушных перепонках.

Выход Кайди. Тьфу, то есть Барро. Тот неспешно примеряется к посеревшему, но держащему суровую мину боевику, пару быстрых взмахов ногой в горизонтальном положении –– в солнечное сплетение, под коленку и последний берцем в лицо, хруст костей, и боевик с хрипом протирает о траву разбитую моську. А это вообще вот нормально? Секунданты оглашают бой завершённым в пользу ушлёпков, благим ором зовут на «сцену» лекарей. Шерри шепчет на ухо, что несчастного сейчас подлатают, и следом второй раунд. Не повезло.

Глава 15

Кайден

Закинув за голову руку, флегматично смотрю в потолок, к боку прижимается деваха, пищит на ухо мышью, раздражая похлеще того, что у меня второй раз не встал, не только на нее, а вообще. Сюрприз, бля.

— Кайден, — воркует студентка лёгкого поведения, царапая мои рёбра когтями, — не волнуйся, уверена, это просто усталость. Неудивительно после такого-то боя, ты был просто великолепен.

— Мг.

Усталость, твою мать. Да, конечно.

Перед глазами проносится сценка, где Дрейк уволакивает с поля довольную этим Анну. Сучка. Так бы и поставил её на колени, намотал на кулак блестящие лохмы и хорошенько засадил, надавливая на поясницу, жёстко вытрахал из прелестной головки всё дерьмо вместе с гортанными стонами. Дружок встал по стойке смирно, радостно подмигивая головой, добрый день. Как на доступное сочное мясо, мы спим, а как на стерву Анну, так с радостью тараним потолок. Предатель.

Мышь жеманно хохочет:

— О, Кайден, это всё мне? — облизывает пошло толстые губёхи, перемещается ближе к дружку, тянет клешню с длинными ногтями, окрашенными шлюханским красным лаком.

— М-м-м, какой толстый и твёрдый. Сейчас я эту прелесть приласкаю. Эй, сладкий, приве-е-ет.

Пока, блядь.

Шлёпаю деваху по руке, сажусь и натягиваю трусы.

— Значит так, Кейра…

— Я Кира, — вопит мышь, обиженно дует губы.

— Ага. Так вот, Кира, берёшь свои шмотки и валишь с бокса на хрен, усекла? Быстрее. — На ладони вихрится маленький и в общем-то безобидный смерч-пендаль, но деваха об этом не знает, пугается натурально.

— Грубиян! — орёт злобно мышь, натягивая платье, и вылетает в гостиную, ударяясь лбом о грудь Лефевро. Тот её машинально придерживает за плечи и легонько отталкивает.

— Э, здорово.

Фыркнув, девчонка гордо задирает нос, рявкая:

— И не пиши мне больше, Кайден Барро! И ты тоже, Лефевро! — сигает в коридор. Проследив за ней удивлённым взглядом, друг бормочет:

— Да я и не писал, ты не в моём вкусе, детка.

— Да чтобы я ещё раз!.. Сволочи!!! — визжит из коридора.

Лефевро насмешливо хмыкает:

— Не встал?

— Пошёл ты.

С кислой рожей напяливаю форму, Лефевро брезгливо косится на кровать и занимает место на подоконнике, пока я достаю из ящика бытовой артефакт и очищаю им постельное бельё. Друг без интереса уточняет, как эту Киру пропустили в общагу, приходится исповедоваться, что всунул в карман коменданта приличную сумму. Лефевро ржёт конём, а я недовольно стискиваю зубы.

Что поделать, трахаться в каком-нибудь туалете или мять её сиськами ствол дерева в парке мне совсем не улыбалось, как и снимать ради разового перепихона домик в студгородке, –– и без того на уебанские посиделки сняли, вкинув в казну академии кучу бабла, а шпилить эту Кейру на диване, который будет протирать своей округлой попкой Анна, гадливо.

— Ну, ты и меркантильное чмо, — посмеиваясь, тянет Сеат.

— Не меркантильнее тебя, — огрызаюсь и говорю спокойнее: — Кстати, о всяких чмошниках. От двоих мы, допустим, избавились, утырки поняли, что к сиськам и заднице нашей стервы свои похотливые ручонки не стоит тянуть, но теперь Дрейк нарисовался. Он парень так-то нормальный, толковый; вон, доносчик отчитался: они только пошатались по городку, даже за ручки не держались, а затем Мэрно, как святоша, провёл Анну к женскому общежитию и съебал. Да и вообще, не Мэрно, так кто-то другой. Заебёмся от Эварт всякий сброд отгонять.

— Согласен. Что предлагаешь?

— Пока ни хрена, — бурчу, шнуруя берцы. — У тебя какие мысли?

— С Дрейком, допустим, можно договориться, ну, а сброду только по роже, нормального языка такие как Харро и Стэйн не понимают, только священный кулак.

Киваю, приглаживая волосы пальцами.

— Будем действовать по обстоятельствам. Ты мне скажи, с директором насчёт домика договорился? — Вместо ответа открываю ящик и демонстрирую другу карту-ключ.

— Хорошо. Алкоголь?

— Уже в холодосе на доме. Кого ты звал помимо наших девчонок?

Лефевро перечисляет, и в районе грудины неприятно ёкает, да, блин, нашёл кого звать.

— Дрейка, его тупого дружка и Джентаро зачем?

Сеат мрачнеет.

— Это условие Шерелайн, сказала, так Анне будет комфортнее.

— Ну, твоя сестренка и коза.

— Будто ты в ней сомневался.

Да уж, от кого, от кого, а от Шерри можно ждать всё что угодно, и к стенке эту заразу не прижмёшь, своя вроде как. Ладно, сойдёт. Мы и сами не пальцем деланные.

Анна

Как обычно, курю за жен-общагой. Нового нормального места так и не нашла, в принципе, не критично, пока кто-то из руководства академии не спалил, но бог миловал. Помня о том, что где-то рядом сто пудов бродят ушлёпки, сижу на ступенях полубоком, смачно затягиваясь офигенно вкусным дымком, релаксирую, зубасто скалюсь, в который раз вспоминая недовольные рожи боевиков на стадионе, –– так вам, сосунки. На моё филе и без вас есть кому покушаться.

Глава 16

Вместе с группой в поте лица собираем в академическом леске священные ингредиенты. Ножичком срезаю у самых корней толстенький гриб и кладу в корзинку, ощущая себя при этом заядлым грибником и одновременно Машенькой, хотя ни тем, ни той не являюсь, у меня, так сказать, первый опыт. Никогда доселе ничем подобным не занималась. По соседству сидит один из моих одногруппников –– Трэворс, –– делая вид, что собирает в котомку дикую чернику, а на самом деле распихивает её за щёки, чем напоминает упитанного бобра. Остальные бразорс-группники рассредоточились пчёлками по всему лесу.

— Трэворс, — ворчу, срезая ещё один гриб, надеюсь, не мухомор, хотя не суп же из них нам варить, и ядовитые прекрасно сойдут для многих зелий. — Тебе котомка для чего? Для антуража?

Парень вздрагивает, словно его поймали на горячем, и мило краснеет.

— Почему?

— Потому что ягоды кладёшь вместо котомки себе в рот! Наверное, я пропустила мимо ушей или не так поняла профессора и совсем не правильно складирую ингредиенты? Вместо корзинки их надо было в рот? Кстати, ты уверен, что дикая черника вообще безопасна?

Одногруппник бледнеет, покрывается красными пятнами и сплёвывает ягоду себе под ноги, хватается за живот и мчит за ближайший кустик под мой дикий смех.

— Трэворс! Да безопасна она! — ору ему вслед. Парень грязно ругается, медведем ломает кусты и, сжав в кулаки руки, зло прёт на меня.

— Эварт! Вот я тебе сейчас задам! Шутница, чтоб тебя.

— Мне не надо. Себе задай, — фыркаю. — Ты бы хоть потрудился справочник академических растений почитать на досуге.

— Коза ты, Эварт, подвида ядовитых рептилий, не зря о тебе парни так говорят, — бурчит маг.

— А кто говорит?

Трэворс награждает меня взглядом «иди ты в задницу», подхватывает свой опустевший реквизит, не глядя кидает в него ягоды и с гордым видом чешет в другую сторону. С улыбкой пожимаю плечами, подкидываю в руке ножик и продолжаю своё действо, как говорится, солнце ещё высоко.

Спустя некоторое время понимаю, что я в самом деле та ещё каноничная Маша: кустик за кустиком, грибок за грибком, и отдалилась настолько, что спохватилась, только когда над макушкой подозрительно потемнело, а вокруг сгустилась настолько гнетущая тишина, что сердечко опускалось в пятки.

Закинув моховик к своим собратьям, верчу головой, прислушиваясь к окружающим –– напрочь отсутствующим! –– звукам. Никакого щебетания птичек, ни писка бразерсов. Блядь, а как это я? Точнее, где это я? Так разве должно быть? Медленно поднимаюсь во весь рост, нащупывая свободной рукой в кармане спортивной сумки апер, гляжу на экран и стону. Маг-сети нет! Пиздец, приплыли.

Действо приобретает оттенки дешёвого фильма ужасов, в красках представляю, как я бестолковой Машей аукаю, а навстречу мне вываливается медведь в кожаной маске отнюдь не реквизита БДСМ и с бензопилой. Вот только сидеть на попе ровно и ждать спасения тоже не выход, солнце уже невысоко, или я попала в какую-то аномальную зону Терр-леса, кое-что колышется на этот счёт в памяти, но уловить мысль за хвост не получается, там вообще сейчас гуляет ебланское перекати-поле с одной единственной мыслью: драпать отсюда, да поскорее! Вот только чуйка воет полицейскими сигналками, драпать-то нужно, но очень осторожно.

Стараясь не ломать берцами палки, ветки и остальную чухню, бреду куда глядят глаза, приподняв аперфайн над головой в поисках той самой сети. Ни хрена. Ни хрена грёбаной сети нет –– пачка в кармане с одной единственной сигаретой действует слегка успокаивающе. Остановившись у одного из толстых деревьев, ставлю корзинку у ног и выуживаю лекарство на белый свет, бормоча известную песенку:

— Если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день… *

(Очень популярная и по сей день песня группы «Кино». Прим. автора)

Прикуриваю и втягиваю едкий дым. Хорошо стоим. Верчу над головой местным айфоном первой версии, но значок сети так и не появляется. Печалька. Я почти докуриваю лечебную палочку до фильтра, когда слух улавливает треск ломающихся веток, кто-то прёт в мою сторону, не заботясь о бедных деревьях, впрочем, я своим дымом тоже о них не особо заботилась.

Вдоль позвоночника проносится холодок. Затягиваюсь в последний раз, на всякий случай старательно накуриваюсь перед «смертью», тушу бычок, закидываю его в пачку (я не свинья, за собой всегда убираю) и выглядываю из-за ствола: звуки приближения есть, тел, их издающих, –– нет. Очень подозрительно. Выглядываю с другой стороны –– никого. Шаги уже совсем близко, настолько, что хочется мартышкой сигануть вверх по стволу и схорониться на ветках, только уже как бы поздно, да и ствол гладкий, без сучков.

Затылок опаляет чужое дыхание, глаза от испуга вываливаются из орбит, сердце пульсирует в анусе. Начинаю медленно оборачиваться, ощущая себя теперь полноправной актрисой хоррора, –– уж лучше порно, честное слово, –– замечаю прядь графитовых волос. Окончательно повернуться не получается, вот сложно это сделать, когда на тебя наваливается туша бизона, дыша в ухо астматическим маньяком. Наглые руки елозят по брюкам и бесстыдно ныряют под резинку. Маньячное порно заказывали, вот и оно! Блядь, верните мне хоррор!

Ноздри забивает знакомый запах, настолько знакомый, что страх моментально отпускает, а глаза застилает кровавая злобная пелена.

Глава 17

Пребывая в глубоком ахере, дёргаюсь в руках мага, рыча:

— Лефевро, ты совсем обалдел?

— Ш-ш, Анна, — бормочет гад, опуская клешню на лобок, удивительно ласково поглаживает через трусики кожу и стонет: — Бля-я-я… Всё как я люблю, ни единого волоска. Блядь, Анна, почему ты такая?..

— Какая? — выдавливаю, дыша паровозом, ловлю звёздочки от того, как сладко сводит в промежности. Твою мать.

— Такая дрянная сучка, — шипит Фиат, теребя клитор большим пальцем, толкаясь фалангой другого прямо через трусики в узкий вход и елозя между ягодиц своим возбуждённым каменным питоном. — М-м-м, я сейчас кончу.

— Ты сейчас станешь трупом! — ору, выдёргивая из штанов маговскую конечность, и, резко поворачиваясь в его руках, мечу коленом во внушительно натянутую ширинку. Лефевро возмутительно быстро реагирует и умело блокирует удар, хватает за талию и, прикладывая меня лопатками о дерево, выбивает из лёгких весь воздух, зажимает над головой запястья.

— Держи свои острые коленки при себе, Эварт!

— А ты — свои ручонки и младшего дружка в штанах, Лефевро, я тебе не одна из твоих фанаток-шлюх, понял?!

Фиат гневно сопит, посылая мне лучи адской ярости, и вдруг эта ярость исчезает, как и ощущение давящей опасности, маг усмехается, неторопливо отпускает меня и отстраняется. Недоумённо моргаю.

— Ты напрочь больной, Лефевро, — бурчу, поправляя спортивную форму. — Проверься у психолога.

— Могу адресовать тебе тот же совет, Эварт. Идём. Тебя профессор заждалась, — поднимает мою корзинку и чешет вперёд.

— А ты здесь вообще как оказался? — семеню следом.

— Пошёл искать одну малолетнюю идиотку, когда Ариго не досчиталась в своём питомнике её головы.

Тоже мне, нашел малолетнюю, по всем законам своего и, между прочим, этого мира, я совершеннолетняя.

— Так ты, оказывается, супергерой-миротворец? — подпускаю в голос яда. — На чёрное накидываешь белое пальто, когда это тебе выгодно? И какая тебе польза с моей найденной тушки? И как ты меня, к слову, нашёл?

— Это нетрудно, когда знаешь, что искать, — изумляет спокойным тоном. — Мне вот интересно, как ты умудрилась забрести в Мёртвое полесье?

— Чё? В каком смысле? — настороженно оглядываюсь. — Ты хочешь сказать…

Гулко сглатываю. Бог мой.

— Именно то и хочу. Шевели булочками, Анна, если не хочешь стать кормом гулей.

Моментально нагоняю мнимо расслабленного мага и быстро перебираю ногами. Вот оно! Вот именно то, что крутилось в моей дурной и напрочь пустой голове. Полесье, бля, мёртвое.

Мёртвое полесье –– это не шутки. Академический лес делится на две части: обычный или, как его называли сами маги, Светлый и Мёртвое полесье, так сказать, та самая аномальная зона. Здесь на самом деле не было птиц и любой другой живности, ведь они в прямом смысле слова становились кормом нежити. Тут Лефевро не врал и нисколько не преувеличивал. Сюда запрещено было входить всем, кроме малочисленных некросов и преподавателей некромагии. За несанкционированное нахождение тут легко можно было схлопотать наказание в морге Терры, а если повезёт, то только в лаборатории чистить после экспериментов, а не в роли самого эксперимента выступать.

Передёрнула плечами. Балда я. Ещё какая балда.

— Не ссы, Эварт, я не скажу, где ты свои грибочки достала. Доложишь Ариго, что просто заплутала в Светлом на границе с Мёртвым, там тоже нет маг-сети.

— Страшно спросить, что ты у меня за это стребуешь.

— Расслабься, Анна-а-а, я не настолько подонок, как ты себе надумала.

— Я думаю о людях так, как они себя мне показывают, а ты вместе со своим дружком Кайденом, только моя нога ступила на вашу землю, показывал себя во всей своей ублюдочной красе, не фиг строить из себя святошу, Лефевро.

Маг кидает на меня неоднозначный взгляд и качает башкой, посылая мне невербальное «я-был-о-твоих-мозгах-лучшего-мнения». Гордо фыркаю. Тоже мне, конь без принца. Лефевро вдруг замедляется и прислушивается к окружающей тишине –– что он там хочет услышать, если тишина по-прежнему мёртвая?

— Бежим!!! — дико орёт, я аж невольно приседаю. Маг дёргает меня за руку и припускает ошалевшим зайцем, совершенно не подумав о том, что ноги у меня короче его собственных шпал.

— Сеат, ты чего? — кричу, летя на маго-буксире.

— Бля, Анна, быстрее! — подгоняет меня. Причём настолько серьёзно и испуганно, что мне становится не по себе. — Не оглядывайся, ногами перебирай, Анна, блядь!

А Анна что? Анна, и перебирает! Вместе с тем, конечно, оборачивается назад, шокировано вылупляется на бесшумно несущиеся за нами три тени, очень крепко смахивающие на грёбаных дементоров. А за демонторами виднеются вытянутые серые бошки гулей: с разинутыми пастями, с множеством рядов мелких острых зубов.

(Дементоры –– вымышленные персонажи из известной серии книг «Гарри Поттер». Прим. автора.)

— Твою мать! — визжу, инстинктивно запрыгивая на спину Лефевро. Маг охает, но почему-то не пытается меня скинуть, напротив, подкидывает выше руками и, удерживая под коленками, припускает настолько быстро, что порыв холодного ветра треплет мою щёку, обнажая зубы.

Глава 18

Анна

Из кабинета Ариго выплываю на полуспущенных, задала мне трёпку профессор ещё ту, почище Шерри и заправского вампира выколупав мозг чайной ложечкой и высосав всю энергию.

Не знаю как, Ариго не созналась, предполагаю, с помощью той же магии, только она прекрасно была осведомлена о наших с Фиатом злоключениях и моей выходке Маши, елейно предупредила, уподобляясь ушлёпку, что если ещё раз моя нога ступит в Мёртвый, она меня там же и прикопает, вместе с тем похвалила за находчивость и быстрые ноги (не мои, Лефевро), сказала, что на первый раз директору о нас не доложит, якобы жаль такой отменный потенциал подводить под исключение, но и без наказания я не обойдусь: буду теперь две недели работать её личным миньоном после пар и зелья на продажу готовить. Бесплатно. Нет, я Ариго всё-таки восхищаюсь, эта дамочка своего не упустит, как пить дать.

На третий этаж общежития я заползаю под смешки студенток, но мне на них так плевать, ползу угрём до комнаты, просачиваюсь в блок под взглядом обалделых очей Шерелайн.

— Ого. А ты откуда такая красивая? — оглядывает мой потрёпанный вид и местами порванную колючими ветками форму.

— Из леса, — бурчу, скидывая прямо на пол грязные шмотки. — С практического, мля, задания.

Исповедоваться о забеге с её братцем сейчас совершенно не хочется.

— Ни хрена у вас там задания, — пучит глаза соседка. — Сочувствую. Ты это, иди купайся, через два часа же идём на сборы.

— Мне бы одни переварить, — недовольно ворчу, шарясь в шкафу, достаю из него халат и бельё.

— Это ты о чём?

— Ни о чём.

— Анна! — кричит мне вслед блондинка, пока я таскаю в уборную грязные и чистые вещи. — Подозреваю, я что-то интересное пропустила.

Кошусь на эту Вангу и хлопаю створкой, с удовольствием заползая под тёплые струи воды. Какой кайф.

Кручусь перед зеркалом, расчёсывая влажные волосы, жаль, здесь нет фена, как-то идти на посиделки с мокрой головой хочется не особо.

— Классно выглядишь, — делает мне комплимент Шерри, изучая моё платье-мини сочного бордового оттенка с юбкой-солнцем, из-под подола которой выглядывает кружевная кромка чулка. — Это у вас там такая мода? Здорово. У нас ничего подобного не сыскать. А можно потрогать?

— Трогай, — пожимаю плечами. Шерри довольно съезжает с кровати и осторожно трогает пальцами ткань.

— Слушай, ткань просто бомба и не мнётся! А что за материал?

Снова пожимаю плечами, шерсть обычная. Брови блонди летят вверх, и она заявляет, что шерстяные ткани у них совершенно иные, грубые и колкие, тянет тоскливо, что было бы неплохо и им подобные разработки заиметь, озолотились бы. Сама Шерри в своём облегающем как перчатка сером платье выглядит ещё бомбичней меня, так что нефиг ей прибедняться.

Задумчиво верчу в пальцах влажную прядь, раздумывая, что с волосами-то делать, Шерелайн вдруг предлагает помощь, а именно –– высушить волосы магией.

— А что, так можно было? — хлопаю ресницами.

— Конечно, — усмехается блонди, аккуратно притрагивается к прядям, из её рук исходит пар, я напрягаюсь, без волос всё же остаться не хочется, но Шерри вполне успешно справляется со своей задачей, высушивая прядки получше всякого фена и сразу фигача укладку аля волосок к волоску

— Офигеть, — пропускаю шёлковые лохмы сквозь пальцы. — Шерелайн, тебе бы у нас работать в парикмахерских, от клиентов не было бы отбоя.

Соседка уточняет, что такое эти парикмахерские, с интересом наблюдая, как я всовываю ноги в мягкие туфельки без каблука. Я бы хотела напялить шпильки, но боюсь, если придётся срочно ретироваться, на них далеко я не убегу, хотя теоретически шпилькой можно зарядить кому-нибудь в задницу или промеж глаз, так что каблуки — тоже по-своему оружие.

— Кстати, Шерри, а куда нам идти? Где состоится ваша вакханалия, имею в виду, студпосиделки?

— Так в домиках на территории академии. Видела за преподавательскими небольшие деревянные коттеджи? Они отведены под коммерческое использование, ну, допустим, день рождения отметить с одногруппниками или любой другой праздник. Что? В ваших учебных заведениях не так?

— Вообще не так. У нас подобное не распространено или и вовсе запрещено. И что, любой студент может арендовать домик?

— Конечно, — беззаботно пожимает плечами блонди. — Не только студенты, но и профессора, которые не имеют собственного жилья на территории Терры. Но ты не думай, что всё так уж и просто. Во-первых, удовольствие это недешёвое, а во-вторых, все домики под надзором и патронажем профессоров.

— Вау, и кто так раскошелился? Мы же не скидывались ни на что.

— Так Ферн и Кайди, — зубасто усмехается Шерри. — Эти двое не обеднеют, а с девчонок у нас не принято монеты собирать.

— Хорошая традиция. Главное, чтобы ваши джентльмены не рассчитывали в ответ на отдачу в виде постельных услуг.

— Благодарность в виде постельных услуг всегда по желанию, — совершенно спокойно заявляет Шерри, невинно хлопая ресничками.

Да бля. Что-то я идти уже никуда не хочу, я и раньше не горела так-то желанием.

Глава 19

Кайден

Мрачно попивая бренди, наблюдаю за милым лепетом козы Анны и гадёныша Мэрно. Они сидят на диване, трутся друг о друга бёдрами, а Эварт так увлечена «песней» Дрейка о вчерашнем патруле, на котором он супергероем самолично скрутил воришку, что совершенно не замечает, как её платье задралось к самым трусам, обнажив не только стройные ноги, но и блядскую резинку сексуальных чулок. Какого хрена она вообще припёрлась на обычные посиделки разодетой будто на выгул как минимум в театр, как максимум эскортницей на бал? Мне от её вида приходится сидеть с поднятой ногой на коленке и прятать вторую ногу.

На комичной визуализации Дрейка, как кривил лицо его жертва-воришка, Эварт тихо хохочет, и у меня от этого мелодичного смеха мурашки маршируют в живот, член распухает и ноет настолько, что самому хочется взвыть.

Лефевро скрипит зубами и, хлебнув пойло до дна, хмуро бурчит:

— Отойду ненадолго, проветрюсь, не то быть второй магической дуэли.

С понимаем киваю. Стукнув пустым бокалом о столешницу, тем самым привлекая мимолётное внимание Анны, друг суёт руки в карманы и чеканным шагом выходит на улицу.

— Куда это он? — удивлённо лепечет Шерелайн. — Кайди?

— Сейчас придёт, — бурчу, допивая бренди до дна, спокойно ставлю свой пустой стакан рядом со стаканом Лефевро и под изумлённый взгляд Шерри и якобы тревожный Эварт говорю ребятам, что мне нужно позвонить, мчусь на второй этаж.

— Кайден! — обеспокоенно кричит Шерелайн, подрываясь. Её за запястье осторожно перехватывает Джент и елейно мурчит, чтобы она оставила парней в покое, с парнями якобы такое бывает.

Это он нас с Сеатом истеричками выставил сейчас? Ай, насрать. Ворчу, чтобы Шерри и дальше протирала ширинку довольному её задницей у себя на коленях Дженту, замедляюсь в пролёте, замечаю, как Анне передаёт бокал с безалкогольной шипучкой Эрик, в то время как Дрейк отвлёкся на аперфайн.

Меня так и тянет отпустить язвительный комментарий, чтобы Анна в оба глаза смотрела за своим Мэрно, он хоть и адекватный малый, но ходок ещё тот, но не говорю, не мои как бы проблемы. Растягиваю губы в ухмылке, ловя взгляд Анны, посылая ей: «Девочка, ты ещё не знаешь, какие на самом деле мы кобели».

Понятия не имею, поняла ли мой мысленный посыл Эварт, она салютует мне хрусталём и, глядя мне в глаза, выхлёбывает содержимое наполовину. Фыркаю и вплываю в первую попавшуюся спальню, на втором этаже их три и ещё одна на первом.

Развалившись на диване, достаю апер и пролистываю список контактов, раздумывая, кого бы из девчонок пригласить в свою постель объездить моего изголодавшегося по женской податливой плоти жеребца. Нахожу имя Анабель и хмурюсь, пытаясь вспомнить, кто эта девка такая, кажется, зельеварка с четвёртого курса, развлекались с ней на даче Сеата как раз за месяц до появления на Терре нашей стервы.

Глажу костяшкой губу и принимаюсь написывать Анабель, предлагая согреться этой ночью в моих жарких объятиях, член насмешливо дёргается и падает, транслируя мне: «А у меня ты спросил? Хрен тебе, а не киска. Если только Эварт, так и быть». Предатель. Ничего, если эта Анна… то есть Бель хорошенько и глубоко поработает ртом, и мёртвого обязана разбудить. Младший дружок вяло ложится на бок. Я все равно стою на своём и после получасовой переписки под хохот с первого этажа договариваюсь о ночном приятном увеселении, кладу аперфайн на грудь и прикрываю глаза.

За последние несколько дней активных тренировок и штудирования теоретических маг-задач устал похлеще дворовой собаки. Прикорну, потом с чистой совестью попрощаюсь со всеми и отправлюсь домой дожидаться сладкой ванильки. Надеюсь, она будет сладкая.

Неожиданно ощущаю на своих бёдрах тяжесть наездницы, а на своей груди чьи-то наглые узкие ладони, они бешено дёргают рубашку, что пуговицы летят в разные стороны, распахивают полы и приятно поглаживают кожу, мягко царапают коготками, девушка вертит бёдрами восьмёрки, поднимая мой член по стойке смирно и заставляя радостно таранить защищённую только тонкими, уже влажными трусиками промежность.

Минутный шок проходит, крепко перехватываю нахалку за запястье и открываю глаза с рявканьем:

— Какого… Эварт?! — встречаюсь с двумя огромными озёрами, в которых мерцает лихорадочный блеск.

Шок возвращается с двойным усилием. Анна что-то лепечет, совершенно несвязное, соблазнительно прогибается в спине, делая движения бёдрами, как бы насаживаясь на мой член, тихий стон прокатывается вдоль позвоночника щекоткой, девушка наклоняется, утыкаясь носиком в изгиб шеи и шепчет влажными губами:

— Кайде-е-ен, я так тебя хочу, ушлёпок.

Пиздец. А мечты исполняются, верно? Только почему я, бля, не рад? Какой-то зашквар.

Лефевро

Прохладный воздух, как и ожидалось, вправляет мозги, счесать кулаки о морду Мэрно больше пока не хочется. Вернувшись в дом, к своему удивлению, застаю только занятых друг другом, а именно пожирающих губами друг друга Шерри и Джентаро, напрочь бухого Эрика и…

— А где Дрейк?

— М-м-м? — мычит сквозь зубы Джента сестра. — Кажется, он пошёл в туалет. А Кайди наверху. Туда, кстати, и Анна пошла. Вроде бы.