Запретная сделка

Глава 1

Нико Росси стоял у окна. В отражении безупречно чистого стекла угадывался лишь его силуэт: широкие плечи, напряженная линия спины под идеально сидящим пиджаком, сшитым личным портным. Нико смотрел на затихающий город, вспомная, что где-то, в ночном клубе его ждала очередная красавица модель, готовая скрасить одиночество его вечера.
Тишину офиса нарушил тихий щелчок открывающейся двери. Нико узнал эти шаги, быстрые, точные, едва слышные по дубовому паркету. Не оборачиваясь, он позволил себе на мгновение закрыть глаза. Запах. Не ее духов. В отличие от других женщина, она почти не пользовалась ими в рабочие дни. Чего-то другого. Чистого, как дождь после грозы, как крахмальная свежесть выглаженной рубашки. Запах ее собранности, ее безупречности. Запах, который за два года стал для него таким же привычным, как собственное отражение в зеркале.
— Мистер Росси.
— Мисс Ковингтон. Вы все еще здесь, — отозвался Нико. Его голос прозвучал низко, чуть хрипло от усталости, которую он никогда не позволил бы себе показать днем.
Это не был вопрос, а утверждение. Знание. Элис Ковингтон не уходила, пока работа не была сделана. Всегда. Она могла задержаться даже тогда, когда все остальные сотрудники расходились по домам.
— Контракты по сделке «Гранд-Плаза» подписаны и отправлены курьером мистеру Бэнкрофту. Файлы с копиями у вас на почте, мистер Росси. Ваш завтрашний график перенесен на час: первый созвон с Токио в восемь утра, а не в семь. Я отменила вашу утреннюю тренировку. Вам нужен сон, — тихим, но уверенным голосом сказала Элис, глядя на мистера Росси. Ей не нужно было смотреть в ежедневник. Его расписание она знала как свое собственное.
Нико медленно повернулся. Элис стояла в нескольких шагах от него, держа в руках его портфель и планшет, последние детали его рабочего дня, которые она забирала, чтобы все было готово к утру. На ней было то самое строгое платье-футляр цвета графита, которое он терпеть не мог. Оно скрывало каждую линию ее тела, делая ее похожей на идеальную машину, без всяких чувств. И если бы любой другой обманулся, Нико видел правду. Платье не могло скрыть усталости, легкой тени под глазами, которую не скрывал даже умелый макияж. Элис была прекрасна в этой своей уязвимости, которую так яростно скрывала от других. В офисе ее знали такой же холодной и бесстрастной, как и его. Может быть именно поэтому она задержалась на месте его секретаря уже два года.
— Я не просил вас это делать, мисс Ковингтон, — заметил он, и его голос прозвучал резче, чем он планировал.
Элис не дрогнула, но в ее взгляде скользнуло знакомое упрямство.
— Это входит в мои обязанности, мистер Росси. Заботиться о эффективности вашей работы. Ваше переутомление вредит графику.
Нико сделал шаг вперед, и Элис немного сильнее сжала ручку кожаного портфеля. Ее зрачки чуть расширились, уловив движение. Она его побаивалась. Нет, не так. Она боялась той силы, что исходила от него, того животного влияния, которое он так тщательно пытался запереть под замок деловых костюмов и ледяных взглядов.
— И что же, по вашему профессиональному мнению, мне сейчас нужно для эффективности, мисс Ковингтон? — он намеренно растянул слова, подходя еще ближе. Воздух между ними стал напряженным
Элис не отступила. Она никогда не отступала, даже если боялась.
— Шесть часов непрерывного сна. Легкий ужин. Отдых без…, — она запнулась, но тут же продолжила, — в одиночестве.
Нико замер. Никто, абсолютно никто не осмеливался говорить с ним так прямо. Никто, кроме нее. Эта хрупкая женщина с характером борца. Именно это в ней ему и нравилось.
— Вы считаете, что можете читать мне мораль, мисс Ковингтон? — его голос стал тише, опаснее.
— Я считаю, что могу говорить вам правду. Вы платите мне за это, — быстро ответила Элис, не раздумывая.
Нико рассмеялся коротко, беззвучно. Элис выпрямила спину, прямо глядя на него.
— Я плачу вам за то, чтобы вы организовывали мой день, а не мою жизнь, — заметил Нико.
— Они неразделимы, сэр. Вот ваш планшет. Завтра в семь я буду здесь.
Элис протянула ему устройство. Их пальцы встретились. Мимолетное, едва заметное прикосновение. Искра. Горячая и стремительная. Он увидел, как она едва заметно вздрогнула, словно от удара током. Он почувствовал то же самое, дикое желание схватить ее за руку, притянуть к себе, ощутить, наконец, ту мягкость, что скрывалась под этим ужасным серым платьем.
Черт побери. Он не мог себе этого позволить. Только не в офисе и не с мисс Ковингтон. Он отпустил планшет и вернулся к столу.
— Уходите, мисс Ковингтон. И в следующий раз не отменяйте мои тренировки. Занимайтесь моим рабочим расписанием, а в личную жизнь не суйте свой нос.
Его тон был ледяным, отточенным, как клинок. Маска была надета вновь. Но под ней все клокотало.
Элис отступила на шаг, ее лицо снова стало непроницаемым, профессиональным.
— Конечно, мистер Росси. Спокойной ночи.
Она развернулась и вышла из кабинета, ее каблуки отстукивали ровную, размеренную дрожь по паркету, пока звук не затих вдалеке.
Нико остался один в огромной, темной комнате. Он сжал кулаки, чувствуя, как дрожь внезапного необузданного желания все еще жива в его крови. Проклятие.
Он подошел к барному шкафчику, налил себе виски, не разбавляя. Алкоголь обжег горло, но не смог погасить внутренний огонь. Он ненавидел эту слабость. Ненавидел эту власть, которую Элис вдруг возымела над ним, сама того не ведая. Нет, черт побери, он не мог так поступить с ней. Она его идеальный, безупречный сотрудник, а не очередная женщина, которую он мог уложить в свою кровать. И он был на грани того, чтобы все разрушить.
Он посмотрел на город, на его холодное, безразличное сияние. Его отец, Антонио, сбежал от ответственности, поддавшись страсти. Его мать умерла от несчастной любви. Он, Нико Росси, построил всю свою жизнь на том, чтобы никогда не повторить их ошибок. Контроль. Только контроль.
Но каждый раз, когда Элис смотрела на него своими слишком умными глазами, он чувствовал, как трещит фундамент его идеально выстроенной крепости.
Он допил виски и отправился к лифту. В чем-то Элис все же оказалась права. Ему нужен холодный душ, одиночество и мысль, что завтра все вернется на круги своя. Она будет на своем месте, эффективная, собранная, недосягаемая. И он будет на своем — ее босс.
Это было единственно верное решение. Единственно возможное.
А где-то глубоко внутри, в самой что ни на есть дикой части его души, загнанная в клетку страсть рычала от нетерпения.

Глава 2

Сознание возвращалось к Элис обрывками, резкими, но очень приятными. Были ли это воспоминания или всего лишь приятный сон, от которого она вот вот проснется? Элис улыбнулась и потерлась щекой о мягкую ткань подушки. Не открывая глаз, она глубоко вздохнула.
Первым, что Элис почувствовала, было ощущение чего-то теплого, твердого и по-мужски тяжелого. Вес руки на ее талии, мужское дыхание в ее волосах, ритмичное и глубокое. Запах. Не просто дорогого мыла или парфюма, а его запах. Смесь свежего белья, кожи и чего-то неуловимого, острого, что было сутью Никко Росси.
Элис вздрогнула и распахнула глаза, уставившись на красивые цветы в вазе. Вчера ночью она не заметила их. Память нахлынула волной, смывая последние остатки сна. Лас-Вегас. Бар. Его смех. Его глаза в полумраке, темные, как сама ночь. Его губы на ее губах. Его руки, срывающие с нее все защиты, одну за другой.
О, Боже. Она снова зажмурилась, дрожа от необычного страха. Зачем она это сделала? Зачем переступила через ту невидимую черту, которую сама же и прочертила? Теперь все изменится. Они с Нико больше не смогут работать вместе. Он ей этого просто не позволит.
Или…
Может быть оно того стоило? Впервые в жизни она совершила что-то выходящие за рамки приличий. Прошлая ночь была поистине великолепной, не сравнимой ни с чем другим.
Элис замерла, не открывая глаз, пытаясь отдышаться, поймать ускользающее чувство безопасности и глупого счастья. Оно было таким острым, таким новым, что больно резало грудь. Она позволила себе на мгновение прижаться к Никко ближе, ощутить биение его сердца, такое уверенное и сильное. Успокаивающее. Он был здесь. Реальный. И он был с ней.
Нет. Никко никогда не был с ней. И не будет. Он Никко Росси, а она всего лишь его секретарь.
Еще в раннем детстве, переходя из семьи в семью, Элис разучилась верить в сказки. Мужчины, подобное Никко Росси, в два счета забывают таких женщина как она. Она все же перешла черту. Уничтожила все, что строила годами. Он ее босс. Он Никко Росси. Он не прощает ошибок. Особенно таких.
Ее глаза распахнулись. На сей раз ее внимание сосредоточилось не на красивых цветах. Свет раннего утра робко пробивался сквозь щели между жалюзи, выхватывая из полумрака детали их прошлой ночи. Пиджак, брошенный на спинку стула, ее черное платье, валяющееся на полу и массивные мужские часы на прикроватном столике, показывающие без пятнадцати шесть.
Паника, холодная и липкая, сжала ее горло. Она должна была уйти. Сейчас. Пока он не проснулся. Пока им не пришлось смотреть друг другу в глаза и признавать, что они натворили.
Осторожно, сантиметр за сантиметром, Элис стала высвобождаться из-под его руки. Никко что-то пробормотал во сне, и ее сердце замерло. Он притянул ее к себе еще крепче, что-то сказав на итальянском, грубое, сонное слово, которое прозвучало как ласка. Его дыхание обожгло ее кожу.
Это было невыносимо. Эта нежность, которой в нем не должно было быть. Эта интимность, которая была опаснее любой страсти.
Собрав всю свою волю в кулак, Элис сделала последнее усилие и выскользнула из-под его руки. Холодный воздух раннего утра обжег кожу. Не оглядываясь, она схватила свое платья и побежала в ванную, не забывая закрыть дверь на ключ. Только там, прислонившись лбом к прохладному зеркалу, она позволила себе задрожать. Ее отражение было бледным, испуганным, с размазанной тушью и распущенными волосами. На ее шее цвел свежий синяк. Красноречивая отметина его страсти. Она выглядела так, как будто ее ограбили. Но, нет. Она сама ограбила себя. Лишилась будущего и… Никко.
Элис качнула головой, пытаясь сосредоточиться. Нужно убраться отсюда до того, как Никко проснется. Она быстро умылась, кое-как привела себя в порядок, снова заплела волосы в тугой, неумолимый пучок. Надев платье, она пожалела что оно не серое, какое всегда носила в обычной жизни, так она могла бы вернуть себе хотя бы немного уверенности.
Элис еще раз взглянула в зеркало. Пусть она и умылась, но это не придало ее лицу красок. И, ей казалось что она еще не скоро сможет вернуть саму себя.
Выйдя из ванной, Элис увидела, что Никко повернулся на другой бок, спиной к ней. Его плечи были напряжены даже во сне. Она замерла, наблюдая за ним, за тем, как поднимается и опускается одеяло в такт его дыханию. Ей вдруг дико захотелось подойти, коснуться его плеча, сказать…
Но что она могла сказать? Прости? Спасибо? Это было прекрасно?
Элис сжала кулаки и сделала шаг к двери. Потом еще один. Ее рука уже потянулась к ручке, когда мужской голос разрезал тишину, грубый от сна и предательски спокойный.
— Вы куда-то уходите, мисс Ковингтон?
Она застыла, не оборачиваясь. Сердце бешено колотилось где-то в горле. Ей придется говорить с ним?
— В свой номер. Собраться. У нас вылет через три часа, — сказала она, с трудом овладев своим голосом. Она посмотрела на дверь, молясь чтобы Никко отпустил ее.
Послышался звук, будто Никко сел на кровати. Она почувствовала его взгляд у себя на спине, жгучий, как реальное прикосновение.
— Повернитесь ко мне.
Это был приказ. Тот самый, рабочий, холодный. Тот, что она слышала каждый день на протяжении двух лет. Он снова стал ее боссом.
Элис медленно обернулась, заставляя себя поднять на него глаза. Никко сидел на краю кровати, закутавшись в простыню. Его волосы были растрепаны. Он выглядел моложе и опаснее, чем когда-либо. И абсолютно недосягаемым.
Его глаза, темные и нечитаемые, скользнули по ее собранным волосам, по платью, по ее рукам, крепко сжимающим сумочку. Он изучал ее, как изучал конкурирующую компанию перед поглощением. Конечно же, она лучше всех остальных была знакома с таким его взглядом.
— Ну что ж, — произнес Никко наконец, и в его голосе не было ни капли той теплоты, что была ночью. — Похоже, мы совершили ошибку.
Слова повисли в воздухе, тяжелые и острые, как осколки стекла. Они впились в Элис, причиняя ей настоящую, физическую боль, от которой стало тяжело дышать. Ее ноги подкашивались и ей пришлось выставить руку, удерживая себя о дверной косяк. Переждав одно короткое мгновение, она выпрямилась и глубоко вздохнула. Она знала, что это случится. Так почему же ей было больно?
— Да, мистер Росси, — ее собственный голос послышался ей чужим, плоским и таким послушным. — Безусловно. Подобное больше не повторится. Больше никогда, уверяю вас.
Никко кивнул, его лицо оставалось каменным, но Элис иного и не ждала. Страсть угасла, желание было утолено. Она встала в один ряд с другими женщинами, которые когда-либо побывали в его кровати. Те женщины, которых он забывал сию минуту.
— Я ценю ваш профессионализм, мисс Ковингтон. Думаю, нам обоим стоит сделать вид, что ничего не произошло. Рад, что ты хорошо понимаешь свое место, — холодно сказал Никко.
Каждое слово казалось ударом. Профессионализм. Ее место. Он стирал их ночь, как стирают ненужную запись с доски. Как будто ее не было.
— Конечно, — Элис заставила себя говорить, заставила свои губы растянуться в чем-то, что должно было быть похоже на деловую улыбку. — Я полностью согласна. У меня нет ненужных иллюзий.
Он смотрел на нее еще несколько секунд, и в глубине его глаз, казалось, мелькнуло что-то непонятное. Разочарование? Досада? Элис не успела прочитать это чувство, потому что оно тут же угасло.
— Прекрасно. Тогда жду вас в лобби через два часа. С документами по сделке с Бэнкрофтом.
Это был конец. Окончательный и бесповоротный.
— Хорошо, — прошептала Элис.
Больше ей нечего было сказать.
Элис развернулась и вышла из номера, не оглядываясь. Дверь закрылась за ней с тихим щелчком, который прозвучал громче любого хлопка. Она прошла по коридору до своего номера на твердых ногах, заперлась, прислонилась спиной к двери и, наконец, дал волю слезам. Тихим, беззвучным, отчаянным слезам, о которых не должны были знать ни Никко, ни кто-либо другой в этом мире.
Она все понимала. Никко был прав. Они совершили ошибку. В особенности она, потому что поддалась своему желанию, зная кем была. Но почему тогда ей так больно? Почему ее предательское тело все еще помнило тепло его рук, а губы — вкус его поцелуев?
Элис замотала головой. Она должна забыть. Должна снова стать мисс Ковингтон. Идеальной, безупречной, несокрушимой. Так будет лучше для них двоих.
Но вопреки этому убеждению, где-то глубоко внутри, под грудой стыда и разочарования, пошевелилась крошечная, раненая надежда, что Никко смотрел ей вслед не только с облегчением.