Запретная страсть

1 глава

Захожу в зал полный журналистами. Все присутствующие будто по команде поворачиваются ко мне. Секунда, слышу щелчки, и меня ослепляет фотовспышка. Тысяча фотовспышек. Нужно время, чтобы привыкнуть к бликам перед глазами. Кто-то заслоняет меня от вспышек. Прихожу в себя. Смотрю на своего спасителя. Это мой личный помощник. Благодарю его улыбкой и направляюсь к сцене, на которой мне предстоит выступить с отчетом о развитии бизнеса в нашей стране, о достижениях семейного холдинга. С каждым годом фамилия Каримовых приобретает все больше и больше веса. С нами считаются. С нами советуются. Отец окончательно отошел от дел, предоставив мне полную свободу в действиях, но нет-нет, а даст советы, какие предпринимать шаги по дальнейшему развитию. Советы действенные, по существу. В этом ему нет равных.

Мне не привыкать выступать перед людьми. С самого детства меня готовили к этому. Родители нанимали логопедов, педагогов по ораторскому искусству, по вокалу. Последний учил меня не петь, а рассказывал тонкости, как владеть голосом, как заставить тебя слушать, открыв рот. Хорошее умение, особенно когда находишься в компании очаровательных молодых девушек, позволяющие запросто вешать им лапшу на уши. Все, конечно, ограничится флиртом без последующего развития.

Самое главное умение в публичных выступлениях – это не дать заскучать публике. Необходимо уместно пошутить, где-то рассказать смешной момент из личного опыта. Лёгкость моментально расположит к тебе еще больше людей, позволит без огромных усилий заводить нужные знакомства.

Зал смеется над очередной шуткой. Я смеюсь вместе со всеми. Замечаю, как кто-то входит. Губы сами растягиваются в улыбке. Человек, опоздавший на конференцию, может опоздать куда угодно, я все равно буду рад его увидеть. Мы связаны крепче, чем люди с общей кровью. У нас на двоих есть общее прошлое, о котором не принято вслух говорить. О нас можно сказать, что мы дополняем друг друга. А как иначе, ведь жена — это продолжение мужа.

Закончив выступать, благодарю присутствующих за внимание, отвечаю на пару вопросов нейтральной тематике, игнорируя острые темы. Спускаюсь в зал, прекращая замечать всех вокруг, устремив взгляд вперед. Туда, где стоит Лейла.

Жена улыбается мне, незаметно кивает, и первая направляется к выходу. Через минуту выхожу я. Любопытную толпу останавливает охрана. Ассистент и личный помощник закрывают меня от устремленных взглядов журналистов. Позволяю себе нагнать Лейлу, подстроиться по ее шаг.

— Поужинаем? – Лейла сдержанно улыбается, ожидая от меня ответ.

— В твой любимый ресторан? – опережаю жену, чтобы самому распахнуть заднюю дверку, протягиваю руку. Лейла с какой-то аристократической благосклонностью принимает мою помощь.

Лейла похожа на королеву. Невообразимо прямая спина, расправлены плечи. Никогда не видел ее ссутулившей, сгорбленной. Как сказал однажды отец, в ней чувствуется порода. Семья Лейлы уважаемые люди, которые никогда нигде не отсвечиваются перед публикой. О них не прочитаешь в журналах, по телевизору тоже не увидишь. Можно сказать, что я сорвал джекпот для нашей семьи, женившись на Лейле, точнее пропуск туда, куда не каждый попадает.

В наших взаимоотношениях нет лидера и подчиненного. Мы стараемся быть партнерами друг другу. Не с первого года брака выстроили такие отношения. Было разное. Со стороны никто никогда не скажет, что происходит между нами. Не выносим сора из избы. Если в ссоре, то все равно на важные мероприятия появляемся вместе. На людях мы максимально проявляем уважением и внимание друг к другу, а по возвращению домой расходимся по разным спальням. Не спим в одной постели. Некоторые моменты лучше не вспоминать, оставить в прошлом.

Водитель нас отвозит к ресторану. По пути мы не разговариваем. Лейла погружена в молчание, смотрит в окно. Уверен на все сто процентов, что ее совершенно не интересует проносящийся пейзаж. Думает о своем, мыслями вряд ли поделится, я лезть в душу подавно не стану.

Внезапно она поворачивается ко мне, накрывает мою руку, лежащую на коленке. Сдерживаюсь, чтобы не выдернуть, как можно естественно улыбаюсь, демонстрируя ей свое внимание.

— В пятницу у Инары в саду будет проходить торжественное мероприятие. Будут присутствовать все родители детей. Мы должны там быть.

Сад построен на деньги семьи Лейлы. И по сей день спонсируется. На днях там торжественно открыли новый спортзал и бассейн. Садик для избранных. Просто так с улицы в него не попадёшь. За деньги тоже. Потому что важно быть не только богатым, но и иметь власть в чем-то, чтобы было выгодно обращаться. Несмотря на такие высокие критерии, спрос огромен. Желающих так много, что директор ведет лист ожидания. Сама Лейла является председателем родительского комитета. Именно она в основном решает, кого принять на каких условиях.

— Точно? – мне совершенно не хочется присутствовать на скучном вечере, который похоже избежать не получится.

— Мы должны быть там, - с нажимом повторяет Лейла.

Согласно киваю. Скорей всего отец посоветовал появиться на публике ради имиджа. Лейла стискивает мою ладонь, и неожиданно ее рука соскальзывает между моих ног. Хватаю ее за запястье, осторожно отстраняю руку от себя. Внимательно смотрю в ее темные глаза. Эта выходка не была обговорена. Мы стараемся все заранее обсудить. Даже объятия, прикосновения, поцелуи. Импульсивность точно не про нас. Я удивлен.

— Уверен, у меня никаких дел не запланировано, а если и есть, попрошу перенести, - Лейла прищуривается, несколько секунд меня гипнотизирует. Я отворачиваюсь к окну.

На людях мы идеальная пара. Мы вместе больше десяти лет, связаны не только брачными узами, но и бизнес сделками. Ее семья настолько тесно переплетена с моей семьей, что сейчас не разберешься, кто кому больше приносит пользы. Было время я не смел смотреть тестю в глаза. Не имел права. Не заслужил. Сейчас он со мной считается, при мне размышляет вслух, делится конфиденциальной информацией. С Руфатом, братом Лейлы, ведем несколько выгодных контрактов. Даже если я буду задыхаться, мне никто не позволит разорвать узы, которые завязаны крепко-накрепко.

2 глава

Поправляю бабочку, придирчиво окидываю себя с ног до головы. Костюм сшит на заказ по фигуре. Сидит как влитой, ничего не торчит, не топорщится. Отворачиваюсь. Торжественный вечер, где будут присутствовать все родители детей из садика дочери, не обычный вечер. Большинство взрослых нацелены укрепить или наладить более тесные связи.

— Папа! Папа! – в гардеробную влетает дочь. Ей пять лет. Лучезарный озорной ребенок. Маленькая непоседа и большая любительница нарядов. – Смотри какое у меня красивое платье! – Инара замирает передо мной, начинает кружиться. Я приседаю, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Красавица! – распахиваю объятия, Инара с радостью оказывается в моих руках. Я прижимаю дочь, уткнувшись в ее темноволосую макушку. Люблю ее. Пусть редко проявляю какие-либо эмоции по отношению к тем, кто мне дорог. Права, таких людей немного. Хватит одной руки.

— Как ты думаешь, маме понравится?

— А разве не мама тебе купила это платье? – заглядываю в карие глаза, нежно провожу костяшками по щечке. Инара, несмотря на свой малый возраст, кокетливо бросает на меня заигрывающий взгляд сквозь ресницы. Вырастет, будет причиной бессонных ночей у мальчишек. Мужчины штабелями лягут к ее ногам.

— Нет, это платье мне подарил дядя Руф.

Сдерживаюсь, чтобы не поморщиться, не показать дочери свое недовольство по поводу имени дяди. Иногда мне кажется, что его слишком много в моей семье.

— Ясно, - улыбаюсь, наблюдая, как дочка, крутанувшись вокруг себя, убегает из гардеробной. Встаю, одергиваю пиджак и так же выхожу, покидая свою комнату.

Лейла еще собирается на мероприятие, поэтому планирую заглянуть к отцу, поговорить с ним по поводу своей жены. Нужно старику указать границы, за которые не стоит выходить. Мне важно, чтобы между мной и Лейлой не было недопонимания по любому вопросу.

Спускаюсь на первый этаж, направляюсь в правое крыло. Когда забирал отца из больницы и поселил его в своем доме. Выделил ему половину первого этажа, где есть все необходимое для комфортной жизни. Нанял ему двух сиделок, присматривающих за ним двадцать четыре часа семь дней в неделю. Он не особо стремится покидать свою половину, поэтому нахожу его в библиотеке, которая служит ему еще кабинетом.

— Отец, - стучусь в дверь и одновременно открываю дверь. Отец сидит за столом, читает газеты по старинке, держа в руках лупу. Возраст берет свое, зрение у него плохое, но отказывается, чтобы ему кто-то читал вслух.

При моем появлении откладывает лупу в сторону, прищуривается. Властным жестом руки подзывает к себе. Послушно подхожу и замираю, дожидаясь еще одного жеста, разрешающего присесть. Мне позволяют сесть в кресло.

— Собираетесь куда-то? – отец складывает руки в замок, внимательно на меня смотрит.

— В саду у Инары торжественный вечер, - склоняю голову на бок.

— У Аяза таких вечеров в саду не было, - отец опускает глаза, я тоже отвожу взгляд в сторону. Немного молчим, не зная, как нарушить неловкую паузу. Я решаюсь первым заговорить.

— Я хотел с тобой поговорить по поводу Лейлы.

— А что с ней не так?

— С ней все так.

— Женившись на Лейле, ты сделал правильный выбор, - отец ухмыляется. – Я сделал многое для вашего брака, даже склонил голову перед старшим Шакировым. При идеальности Лейлы, у нее есть один недостаток: она не способна родить наследника.

Отец никогда не упускает возможность напомнить благодаря кому я занимаю свою сегодняшнюю должность, женился на дочери самого богатого человека нашей страны. Мой тесть всю жизнь имел и до сих пор имеет авторитет в определённых кругах, куда всю жизнь стремился попасть отец. Брак с Лейлой - стал пропуском в этот избранный круг.

— Есть наследница. Инара не хуже мальчика, - спокойно замечаю, сцепив руки в замок.

— Она девочка, - отмахивает от замечания отец, как от чего-то незначительного. – У нас должен быть наследник, которому мы передадим весь наш бизнес, положение, влияние. Мне повезло, у меня три сына, - морщится. – Правда, из всех самым достойным оказался только ты, - устремляет на меня прищуренный взгляд.

Я опускаю глаза, разглядываю свои руки. Инара, конечно, еще мала, чтобы судить о ее деловых способностях, об умении налаживать контакты с людьми. Сейчас она просто непоседливый ребенок, радующий всему, чему радуются пятилетние дети.

Назар замечательно устроился заграницей. Женился на Мире. Свадьба была камерной, без всякой шумихи и пышности. Гостей не было. Сами так захотели. Недавно брат сообщил, что его жена в положении. Намекнул на пол. Если сообщить отцу об этом, он придёт в неописуемый гнев.

— У Назара будет сын, - с тайным злорадством наблюдаю, как Даян Булатович сначала бледнеет, потом медленно начинает краснеть. Еще чуть-чуть и может случиться инфаркт, из которого, возможно, он и не выберется.

— Поэтому есть кому передать наше состояние, если девочки в наследовании не участвуют, - добиваю отца, усмехнувшись. Он видит мою усмешку, в глазах плещется ярость. Чувствую себя тореадором на корриде, стоящим напротив взбешенного быка.

— Если бы Аяз…

— Не надо, - вскидываю руку в жесте замолчать. Каждый раз слыша это имя, у меня все внутри переворачивается. Болезненная тема, сколько бы времени не прошло. – Давай не будем сейчас говорить об Аязе.

— Будем! – отец стучит по столу кулаком. Откуда в этом старике столько силы, остается загадка. Иногда кажется, что он вот-вот испустит дух, но порой в нем появляется столько энергии, сколько нет порой в молодых. – Пусть Лейла родит сына! Любой ценой. Не может она, заведи любовницу!

— Ты сейчас серьезно? – от внутреннего напряжения у меня глухо звучит голос.

— Серьезно, - Даян Булатович выглядит собранным. Мысль о наследнике придает ему силы. – Вокруг тебя полной красивых девушек. Выбери достойную, неглупую, но и послушную, умеющую держать язык за зубами.

Сжимаю зубы, стискиваю пальцы, едва себе их не сломав. Предложение отца абсурдно. Он пытается навязать мне свою модель отношений с женой. Для него как оказалось в порядке вещей иметь законную жену и вторую семью. Не берусь судить женщину, которая связалась с отцом, это сугубо их отношения.

3 глава

Отвожу глаза в сторону. Пытаюсь не смотреть на сцену, но то и дело глаза устремляются вперед. Я вижу все. Вижу, насколько изящна танцовщица, насколько она чувственна к музыке, насколько она самодостаточна. Исчезни ее партнер со сцены, танец ничего не потеряет. Платье подчеркивает каждый изгиб ее гибкого тела. Платье возбуждает фантазию, заставляет думать о неприличном.

— А она хорошо танцует. Профессионал? Директор не скупился на гонорар и пригласил танцоров? – Лейла усмехается, я опускаю глаза, когда вновь возникает ощущение, что со сцены только на меня и смотрят.

Мне совершенно не нравятся эмоции, которые я испытываю, смотря на танец. Меня бросает то в холод, то в жар. Мысли мечутся в разные стороны. И вроде думать не о чем, а все равно что-то зудит в голове, горит в груди, колет в сердце. Шумно сглатываю и смотрю на жену. Она поворачивается голову ко мне.

— У нее ребенок зачислен в ту же самую группу, что и Инара, - Лейла недовольно поджимает губы. – Не нравится мне, когда дети из разных сословий смешиваются в одну группу.

— Не придирайся, - мельком бросаю взгляд в сторону сцены. Смотрю, а у самого дыхание перехватывает от того, что вижу. Вновь заставляю себя отвести глаза в сторону. – С таким подходом тебе следовало заниматься Инарой дома самой. Домашнее образование.

— У меня словно нет своих дел? – острый взгляд Лейлы режет без ножа. Я изнутри прикусываю губу, выдерживаю наш зрительный поединок. Победителей нет, так как затихает музыка, и зал взрывается громкими аплодисментами. Мы вынуждены вновь натянуть маски любезности, и со всеми хлопать в ладоши, чтобы никто ничего не подумал, посмотрев на нас.

Концерт продолжается. Больше никто из выступающих не выводит меня из равновесия. После завершения программы, родителей просят выйти в сад, где накрыты столы и раздают напитки. Большинство гостей занимают свои места, на каждом столике стоят карточки с именами. Для нас тоже отведён стол на четверых, но никто не спешит садиться. Директор общается со всеми присутствующими родителями, медленно перемещаясь от стола к столу. Инара стоит рядом с нами, откровенно скучает. Лейла, держа бокал в руке, равнодушным взглядом разглядывает публику. По ее виду не догадаешься, о чем она думает. Я жду момента, когда можно будет попрощаться и уехать отсюда. Такие мероприятия мне не по вкусу, потому что не несут для меня никакой ценности. Лейла могла и одна присутствовать на этом вечере, как представитель своего отца и меня.

Слышу восторженный гул. Поднимаю голову, вижу, как по садовой тропинке идет та самая танцовщица, сумевшая вызвать бурю внутри меня. Она сменила сценическое провокационное платье на песочные цвета платье тонкими бретелями. Всем улыбается, благодарит. Сама любезность. Рядом с ней, держась за руку, идет черноволосая девочка. Лейла говорила, что ее дочь в группе с Инарой. Похоже это дочка. Тоже улыбается, не зажимается и не стесняется публики. Смотрю на свою малышку. Она с интересом разглядывает на пару, которая вызвала столько шума и интереса.

— Шум как на балагане, - иронично замечает Лейла, поворачиваясь ко мне. – Все так восторгаются, будто она станцевала не танго, а партию из «Щелкунчика».

— Танго тоже не просто танцевать, как и балет, - подношу бокал к губам, делаю глоток шипучего напитка. Глазами при этом слежу за танцовщицей, присаживающей за стол, который оказывается напротив крыльца, где стоим мы.

— Пап, а ты умеешь танцевать танго? – звонко и достаточно громко спрашивает Инара, привлекая внимание тех, кто сидит неподалеку.

— Нет, малышка, я не умею танцевать танго, - отвожу взгляд в сторону, кожу лица начинает щипать, будто она находится под палящим солнцем.

Не смотрю ни на кого, кроме дочери, при этом чувствую, как пристально на меня смотрят. С трудом игнорирую это жгучее внимание, хочется встретиться вновь глазами, еще раз убедиться, из-за чего у меня внутри все кувырком. Сдерживаюсь. К нам подходит директор, заговаривает с Лейлой. От души благодарит ее отца и нашу семью за поддержку сада. Я киваю головой, крутя в руке бокал. Краем глаза замечаю, как к нам подходит девочка. Дочка танцовщицы.

— Не хочешь пойти со мной в игровую? – с очаровательной улыбкой девочка спрашивает у Инары. Дочь вопросительно смотрит на мать, но та занята разговором, не замечает немого вопроса.

— Или. Повеселились хорошенько, - разрешаю, потрепав по черноволосой макушке.

Детей уводит воспитательница. Лейла оборачивается ко мне, когда директор отходит к другим родителям. Улыбаемся друг другу. К жене подходит одна мама из родительского комитета, завязывается разговор между женщинами. Я от скуки едва не закатываю глаза, но напрягаюсь, заметив, как танцовщица встает из-за стола и направляется ко мне. Точнее к крыльцу. Она медленно поднимается по ступенькам, проходит мимо меня. Настолько близко ко мне, что я улавливаю запах ее духов. Нотки сексуальности, порочности, сладкого искушения.

Несколько секунд выдерживаю, чтобы ни у кого не вызвать подозрения, оглядываюсь. Эта женщина нереальная. У нее очень мощная энергетика, которую невозможно игнорировать. Она будоражит меня. Заставляет одним своим присутствием ощущать непривычное волнение. Это новое состояние мне совершенно не нравится. Я не понимаю, как реагировать на происходящее в своей голове. Отворачиваюсь, залпом выпиваю содержимое в бокале. Услужливый официант тут же подносит новый бокал. Лейла слишком увлечена беседой, поэтому не обращает на меня никакого внимания. Инара все еще в игровой комнате. Мне не терпится побыстрее уйти с этого вечера и заняться более полезными вещами. Например, изучить доходы от филиала, которым заведует брат заграницей.

Ставлю бокал на ближайший столик. Собираюсь на минутку уединиться от всей суеты и шума. Замечаю на плитке крыльца что-то блестит. Движимый любопытством, подбираю находку, стараясь не привлекать ничье внимание. Это браслет. Женский браслет. Кто-то его потерял.

Оглядываюсь по сторонам. Мимо меня кроме танцовщицы никто не проходил, официанты тоже за спиной не сновались. Значит это ее украшение. Цепочка с подвесками. Видимо замок плохо работает, раз слетел с руки хозяйки. Нужно найти. Интересно куда она пошла.

4 глава

— Мама, я могу заниматься с Риммой в одной студии? – Инара вопросительно смотрит на Лейлу через стол.

Я перестаю есть, напряженно жду ответа от жены. С мероприятия в саду прошло три дня. Дочь в восторге от новой группы, от новых друзей и воспитательницы. Она с удовольствием утром бежит в сад, неохотно его покидает. Ее можно понять. Дома всегда все по правилам и по режиму. Сам с удовольствием задерживаюсь в офисе. Благо действительно дел много.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты общалась с этой девочкой, - сухо замечает Лейла, положив приборы на тарелку, отодвигает ее. – Они не нашего уровня. Зачем тратить время на бесполезные знакомства. Лучше дружи с Никой.

— Она скучная и занудная, - Инара надувается, так же отодвигает свою тарелку с недоеденным завтраком. – Ты всегда указываешь мне, что делать!

Инара умеет говорить правду, ничего не боясь. Она не возрасту развита. Это огромная заслуга педагогов, которые с ней занимаются дома. Этих людей в свое время подбирала мама, учитывая опыт воспитания нас с братом. Лейла, как это не прискорбно, не очень интересуется, как развивается дочка, ей главное то, как Инара себя ведет на публике, с кем дружит, какой у нее рейтинг среди тех детей, которые выгодны.

— Когда ты подрастешь, ты поймешь, как я права по поводу того, с кем нужно водиться, - жесткость в глазах и бескомпромиссный тон Лейлы заставляет Инару опустить голову и скрестить руки на груди. Закрывается от нас. Мне не хочется, чтобы дочь уходила из дома в плохом настроении.

— Принцесса, - протягиваю руку, дотрагиваюсь до темноволосой головы. Инара вскидывает на меня глаза. Улыбаюсь, всем видом показывая, что я на ее стороне. – Иди в свою комнату, собирайся в сад. Я поговорю с мамой.

— Хорошо, - в темных глазках вспыхивает надежда, что я сумею отстоять ее право дружить с Риммой. Инара сползает со стула и неторопливо покидает столовую. За дверью ее ожидает няня.

После ухода дочери, между мной и Лейлой возникает напряженная пауза. Укоризненно смотрю на жену, делая глоток кофе из чашки. На мой взгляд реагируют поджатыми губами, молчанием. Это длится недолго. Я жду, когда Лейла вспыхнет. Она подобна бочке с порохом. Однажды бахнет. Мне хочется вывести ее на эмоции, дать трещину в ее холодности по отношению к Инаре.

— Что? – выгибает идеальную бровь. – Разве я не права?

— Не права, - склоняю голову набок. – Я считаю, что Инара не должна сейчас ориентироваться на то, с кем выгодно и хорошо дружить. Она ребенок, ей хочется общаться с теми, с кем совпадают интересы.

— С каких это пор ты заделался детским психологом? – устремляет на меня ироничный взгляд. – Ты видишь ее не чаще меня.

— Вот именно, Лейла. Ты между прочим мать, должна больше уделять времени дочери.

— Правда? А ты отец, должен наравне со мной участвовать в воспитании дочери.

— Ты сейчас со мной споришь со мной? – вопрос задан спокойным тоном, но, посмотрев на Лейлу, она цокает языком и опускает голову. – Я разрешаю Инаре общаться с Риммой и ходить в студию. Ты не мешаешь их дружбе.

— Еще скажи, что я должна подружиться с матерью Риммы! - Лейла все еще пытается навязать свою позицию, зная, что спорить со мной бесполезно. Я всегда выслушиваю ее мнение, но решения принимаю сам, чего бы это не касалось.

— Почему ты такая? – грустно спрашиваю, опуская глаза на чашку, которую держу в руках. – Ведь было время, ты была более лояльна к людям.

— Ты тоже изменился, - тихо замечает Лейла. За столом возникает тягостное молчание.

Мы оба знаем, когда случился переломный момент. Знаем, почему внезапно дома стало неуютно, все чаще хочется вырваться из этих удушливых стен, которые слишком многое видели и помнят. Как и мы помним то, чего хочется иногда забыть навсегда.

— Раз ты разрешаешь Инаре посещать студию с этой девочкой, тогда отвозить и забирать – твоя обязанность, - звук отодвигаемого стула вызывает раздражение.

Я морщусь, делая глоток остывшего кофе. Не против обязанности. Если не смогу лично забрать дочь, всегда на подхвате есть водитель. В крайнем случае в студии присмотрят за Инарой до моего прихода. Не думаю, что маму Риммы это затруднит. В груди становится горячо. Кофе холодный, это воспоминания обжигают.

Смотрю на жену, идущую к двери. Смотрю на то, как она двигается. Как держит спину. Как покачиваются ее бедра. И сравниваю. Сравниваю, черт подери, чего никогда ранее не делал.

Время пять. Передо мной еще несколько рабочих документов, которые требуют моего внимания. Я доверяю своим сотрудникам разных отделов, но важные договора контролирую, сам лично проверяю. Одна ошибка может многое стоит. Не хочу за опыт платить потерями. И моральными, и финансовыми.

Звонит мой мобильный телефон. Смотрю на дисплей. Высвечивается имя жены. Сразу беру мобильник в руки и принимаю вызов. Лейла просто так звонит не станет. Возможно что-то произошло.

- Алло,- напряженно вслушиваюсь в дыхание на другом конце.

- Хотела тебе напомнить, что сегодня у Инары первое занятие в студии, которую ты разрешил ей посещать.

- Я помню, – внутренний напряг исчезает, пробегаюсь глазами по тексту договора. – Ты ее заберёшь?

- Нет, – слышу смешок. – Это твоя обязанность, раз позволил дочери посещать эту странную студию. Удивительно, но владелицей является мама Риммы. Она,между прочим, как раз и будет вести урок музыки.

- Я думал, что она профессиональная танцовщица в прошлом.

- Нет, она в прошлом подавала надежды стать музыкантом. Играет на фортепиано. Однако, не стало очередным Моцартом.

- Я смотрю, ты выяснила кто она такая, чем занимается, – договора идеально составлены. Совершенно нет нужды переживать из-за предстоящей сделки.

- Я должна понимать, с кем Инара будет общаться. Так что забери дочь в шесть тридцать. Я с Руфом еду к родителям домой.

- Так внезапно, – навожу порядок на рабочем столе. – Мое присутствие не нужно?

- Нет.

- Ты особо не задерживайся, Инара любит, когда ты ей перед сном читаешь.

5 глава

— Хорошая организация, - Лейла довольно осматривается по сторонам.

Мероприятие плановое, к нему готовились не только организаторы, но и приглашенные. Годовщина бизнес империи Каримовых. Правда, праздник сейчас проводится для узкого круга людей. Более грандиозное торжество будет позже.

— О, вот и Руф, - Лейла отпускает мой локоть, счастливо обнимает брата, который с нескрываемым восхищением смотрит на сестру.

Его восторг все время мне кажется… неуместным. Я иногда думаю, что он на Лейлу смотрит, как… на любимую женщину. Не знай, что они родственники, заподозрил бы Руфа в неуместном чувстве. Но его взгляды по-прежнему меня коробят.

— Ты шикарно выглядишь, сестренка, - Руф чмокает Лейлу в щеку, сжимает ее ладони. Заметив, как я прищурено разглядываю их, отпускает почти сразу руки моей жены. – Отличный праздник, Наиль!

— Спасибо, - скупо благодарю деверя, он поворачивается к подошедшему официанту и всем нам вручает по бокалу с напитком.

— Какие развлечения нам тут будут предлагать? – Руф пытается выглядеть непринужденным, но иногда мрачно поглядывает в мою сторону. Но стоит нам пересечься взглядами, широко улыбается. Лицемер.

Лейла с увлечением начинает брату рассказывать программу вечера. Я со скучающим видом разглядываю публику. Все знакомые, все свои. Случайных людей нет. Внезапно взгляд останавливается на вошедшей паре. Сжимаю зубы, стискиваю тонкую ножку бокала. Для меня до сих пор загадка, почему я так остро реагирую на танцовщицу. Стоит ей появиться в поле моего зрения, как сбивается пульс, как учащается дыхание, путаются мысли. Я рад своей многолетней выдержке, которая позволяет скрывать все бушующие внутри чувства.

— О, новые лица, - слышу рядом веселый голос Руфа. – Ты ее знаешь? – обращается к Лейле.

— Она владеет детским центром для детей. Вроде, - в голосе жены слышится пренебрежение. - Рядом с ней ее муж. Руководитель финансового отдела зарубежного филиала, которым руководит брат Наиля. Именно из-за его должности они здесь.

— Она миленькая, мой типа, - Руф смеется, я кошусь в его сторону. Опять обожающий взгляд в сторону Лейлы.

Смотрю на Мару. Она с достоинством королевы не идет, а плывёт по залу. Всех приветствует либо кивком, либо скромной улыбкой. В этот раз она к месту одета. На ней бежевое платье в обтяжку с открытыми плечами. В очередной раз поражаюсь ее элегантной худобе. Красивая, несмотря на то, что не люблю чрезмерно костлявых женщин. У Мары все гармонично. Фигура Лейлы мне больше нравится. Она не фигуристая, но и об ее кости не трешься.

— Наиль Даянович!

Муж Мары расплывается в радостной улыбке, тянет ко мне руку в знак приветствия. Пожимаю ладонь, мельком бросая на его жену ничего вежливо - равнодушный взгляд. Сама Мара дерзко всем смотрит в глаза. Лишь на Руфе немного зависает. Еле уловимая дрожь пробегается по ее красивому лицу. Он ей неприятен? Будет с ним скрывать свои эмоции или позволит увидеть Руфу неприязнь?

Самоконтролю Мары можно только позавидовать. Она берет себя в руки, вновь улыбается и ведет себя с достоинством. Лейла в меру любезна, в меру сдержана. Руф разглядывает Мару не больше секунды и моментально теряет к ней интерес. Похоже вблизи Мара оказалась не совсем его типажом, как он заявлял.

Какое-то время ведем светскую беседу. Никита Романович пытается шутить, его шутки приходятся по вкусу. Смешно и не пошло. Он оказывается вполне хорошим парнем. И чем больше я к нему присматриваюсь, тем больше меня начинают терзать вопросы по поводу его и Мары. На чем они сошлись? Они абсолютно разные, хоть и смотрятся вместе неплохо.

Усмехаюсь. Мне, конечно, только и рассуждать, на чем держится брак двух людей. Возможно, у Мары такой же договорной брак, как у меня, только она сумела внести в него эмоции.

— Не хотите сыграть в покер? – Мара оглядывает всех с озорной улыбкой.

— На раздевание? – пошлит Руф, ухмыляясь.

Мара смотрит перед собой. Замечаю, как стискивает кулаки. Мне даже кажется, что она готова его взглядом убить. Но кажется. Через мгновение на ее губах появляется очаровательная улыбка.

— Нет, хотя идея интересная. Сыграем на деньги.

— Я пас, - Никита Романович смеется. – Не умею держать эмоции при себе в этой игре. Наиль Даянович, думаю это ваша игра.

— Почему бы и нет, - удивляет меня Лейла.

Жена никогда не была любителем азартных игр. Предпочитала наблюдать, а не участвовать, когда в доме ее родителей мужчины садились за стол, чтобы поиграть в карты. Тесть разрешал своей дочери находиться рядом, приглашал в игру, но она отказывалась.

— Я думаю это будет как минимум весело, - Лейла смотрит в мою сторону. – Правда, милый?

Улыбаюсь Лейле, ничего не отвечая. Ее азарт меня удивляет, даже интригует. Я ее такой никогда не видел. Или просто забыл.

Втроем идем в игровую комнату, где без нас воздух пропитан и проигрышами, и выигрышами. Нам находят свободный стол. Я оказываюсь напротив Мары. Руф садится напротив Лейлы. Сдерживаю усмешку. Однако, как интересно мы сели. Думаю, психологи, наблюдая за нами, много интересного увидели.

Крупье раздает карты. Покер не особо любимая игра, но когда ты находишься на самой верхушке общества, у тебя должны быть уникальные хобби, как у аристократов. Женившись на Лейле мне многому пришлось учиться, не только играть в карты.

Руф сливается после первого проигрыша. Лейла его журит, но не упрашивает еще сыграть. Мара оказывается достойной соперницей. Она сохраняет на протяжении всей игры скучающе выражение лица. При этом постоянно устремляет на меня глаза и долго смотрит. То ли пытается прочесть мои эмоции по лицу по поводу игры, то ли что-то другое хочет узнать. В любом случае она наверняка разочарована моим невозмутимым выражением.

Неожиданно Мара ставит все свои фишки на кон. Гости, наблюдающие за нашей игрой, гудят, перешептываются. Лейла поддается импульсу, чему опять меня удивляет, тоже все ставит. Две пары глаз устремляются на меня в ожидании. Ждут не только они, но и все вокруг. Двигаю к центру стола все свои фишки. Поднимаю глаза и замечаю лукавую улыбку Мары, замечаю насмешливый взгляд. Она явно забавляется происходящим.

6 глава

Паркуюсь на стоянке перед загородным конным клубом. Стараюсь раз в неделю приезжать сюда, чтобы отдыхать душой и разгружать свой мозг от текущих вопросов, дел и проблем. Об этом хобби знают единицы, стараюсь не афишировать свое увлечение конным спортом. Семья знает и этого вполне достаточно.

Последние три недели выдались напряженными из-за угрозы срыва подписания контрактов, из-за отца, который подобен вампиру, сосет из меня кровь, точнее энергию, из-за Мары. Ее образ никак не выходит у меня из головы. Каждую минуту не думаю о ней, но в течение дня может мелькнуть мысль, как она, где она, что делает. И затишье, которое возникло после нашей последней встречи, тревожит. Стойкое ощущение будто надвигается буря.

— Добрый вечер, Наиль, давненько вас не видел, - ко мне навстречу идет владелец клуба.

Мы с ним в хороших отношениях. Благодаря ему я сижу в седле уверенно почти как профессионал. Будь у меня побольше времени для укрепления навыка, смело мог бы претендовать на место в команде в какой-нибудь спортивной дисциплине, а так довольствуюсь тем, что могу без страха галопом ездить верхом на лошади.

— Приветствую вас, Таир, - пожимаю широкую ладонь, улыбаюсь. Искренне. – Как дела?

— Все замечательно. Попросить подготовить вам Виха?

— Я сам, только переоденусь.

— Хорошо.

Расходимся в разные стороны. Таир в сторону администрации, я в сторону раздевалок. Снимаю костюм, вешаю его на плечики, прячу в шкафчик. Переодеваюсь в бриджи для верховой езды, туфли меняются на сапоги, рубашку на футболку поло. Взяв хлыст и перчатки, захлопываю дверку. По дороге в конюшню здороваюсь с рабочими, которые знают меня, я их. С другими всадником, закончившие тренировку. Перешучиваюсь, переговариваясь на ходу. Здесь я другой, здесь я не переживаю по поводу того, что говорить, потому что темы работы, семьи никто не затрагивает. Сколько лет состою в клубе никто из здешних знакомых не пересек личные границы. Это радует, можно быть собой.

Приближаясь к деннику Виха, улыбаюсь. Гнедой конь высовывает свою голову и, увидев меня, приветственно ржет. Кто-то заводит кошек, собак, хомячков и рыбок, а я купил коня. Мы с ним сразу поладили. Словно ему не хватало меня, а мне - его. При этом у Виха довольно своенравный характер. Он может несимпатичного ему человека куснуть, а если тот окажется позади, то лягнуть. Конь сам выбирает себе окружение, впрочем, как и люди.

— Привет, - голос мой моментально меняется. Становится мягким, ласковым. Как однажды сказал Таир, таким голосом следует разговаривать с любимой женщиной, а не с лошадью.

Протягиваю руку, глажу нежную часть морды: губы. Вих обнюхивает меня, щиплет губами, задирает голову и трясет гривой. Отодвигаю засов и захожу в денник, совсем не переживая по поводу того, что дверь на распашку, а лошадь не привязана. Не выскочит. Рядом со мной Вих послушный мальчик.

— Соскучился? – хлопаю ладонью по мускулистой шее, выбивая из шерсти пыль, бегло осматриваю коня, довольно хмыкаю.

Уход в этом клубе отличный, не зря плачу баснословную сумму за постой. Здесь не только накормят лошадь, но и выгуляют ее в естественных условиях, позволят резвиться с сородичами, бдят за состоянием здоровья. Вот, например, замечаю, что копыта вовремя расчищены. Стоит только запустить, как можно поучить ворох проблем.

Беру недоуздок, Вих, предчувствуя скорую возможность порезвиться, послушно себя ведет. Привязываю его в месте, где лошадей чистят, беру щетку и скребок, начинаю подготовку к седловке. Монотонное занятие водить рукой от затылка к крупу и обратно успокаивает. Я совершенно ни о чем не думаю. Завершив чистку, беру из шкафчика в коридоре вещи: попону, седло, уздечку.

— Наиль, - появляется Таир. Я, затянув подпругу седла, вопросительно смотрю на мужчину. – Ты где будешь заниматься? В манеже или на поле?

— А где свободно? Мне не принципиально, - меняю на Вихре недоуздок на уздечку.

— В манеже занимаются с новичком. Если тебя не смущают посторонние, иди в манеж, я тогда поле отведу для учебной группы.

— Хорошо, - киваю, тереблю Виха за ухом. – Пойдём.

Выходим из конюшни. Вих пританцовывает, явно собирается сегодня от души порезвиться. Как только из манежа уйдут с новичком, я позволю ему погарцевать, а пока будет слушать мои команды.

Заходим в манеж, останавливаюсь, чтобы понять, куда нам с Вихом податься. Смотрю на всадницу в центре манежа, правильно сидящую во время движения рысью. Понаблюдав за ней несколько секунд, прихожу к выводу, что не такой уж новичок сейчас занимается. Сидит уверенно, держит себя правильно, лошадь под ней хорошо себя ведет. Я не сразу замечаю тренера, который с ней занимается. Он стоит вдоль стенки и просто наблюдает. Похоже мои выводы верны. Всадница не первый раз сидит на лошади, иначе бы тренер не стоя в сторонке, держа лошадь на длинном поводе.

Перекидываю поводья, запрыгиваю в седло и веду Виха на большой круг. Идем шагом. Разминаемся. Поглядываю на занимающуюся девушку. Что-то в ее фигуре мне знакомо, не понимаю что именно. Будто я ее уже видел где-то когда-то.

Она замечает, что в манеже занимается не одна, немного притормаживает лошадь, но аллюр не меняет. Неожиданно направляется в мою сторону, но не сильно близко приближается. С рыси ее лошадь переходит на шаг. Но этого расстояния вполне достаточно для того, чтобы я узнал. И пока пытаюсь прийти в себя от шока, девушка здоровается со мной:

— Здравствуйте, Наиль Даянович, - замечаю на ее губах такую знакомую ироничную улыбку. – Вот мы и увиделись с вами.

Сказать, что я в шоке, ничего не сказать. Привычка, выработанная годами держать лицо, позволяет мне остаться невозмутимым. Киваю Маре и на этом все. Замечаю удивление на ее лице, но вдаваться в размышления, что ее так поразило, не хочу. Меня не покидает стойкое ощущение, что она меня преследует. Мой личный сталкер. Откровенно говоря, эта встреча меня напугала, так как становится ясно, что кто-то сливает информацию обо мне. В совпадения не верю.

7 глава

Есть один единственный день, когда наша семья вся собирается дома за общим столом. Приезжают еще самые ближайшие родственники. Этот день годовщины смерти матери. Именно в этот день отпускается весь обслуживающий персонал, еду заказывают у одной хозяйки кафе, прислуживают за столом все женщины семьи. Лейла не любит этот день, потому что приходится сидеть не за столом, а ходить время от времени вокруг него и смотреть, чтобы у мужчин не было причин проявлять недовольство.

Приезжает Назар. Один. Понимает, что его молодую жену отец не пустит даже на порог дома. Один заявляется и Алан, вместе с ним приезжает Алина. Младшая сестренка подобна лучику солнца из-за грозовых туч. Улыбается, шутит без остановки. Приходит отец Лейлы. Его приходу отец радуется больше всего. Отсутствует, правда, Руф. У него уважительная причина: важная встреча с потенциальным инвестором.

— Как ты? – спрашивает Назар, как только мы на минутку остаемся наедине друг с другом.

Я внимательно смотрю на брата. Первый порыв – вывалить ему все, что со мной происходит в последнее время. Но немного подумав, решаю, что брату незачем переживать из-за неразберихи в душе из-за женщины. Не жены. Он, конечно, поймет мои метания, даст совет, только вот я не особо хочу слушать чьи-то советы.

— Все хорошо. Как Мира? – при упоминании Миры лицо Назара приобретает глупое выражение. Кажется, любовь действительно делает людей немного глуповатыми. Хорошо, что это состояние у брата не распространяется на работу, иначе мы бы обанкротились.

— Цветет и пахнет, - улыбается, на выдохе выпаливает:

— Я счастлив!

— Я рад за тебя, - хлопаю его по плечу. Он действительно выглядит умиротворенным, довольным жизнью. Я его таким не видел никогда до женитьбы на Мире. Вечно был в состоянии напряжения и стресса.

— А ты? – внимательные темные глаза брата пристально меня разглядывают. Я будто под микроскопом. – У тебя кто-то появился?

— Что? – резко реагирую, показывая свою импульсивность. Назар прищуривается. – Провокатор, - иронизирую усмехнувшись. Радуюсь, что к нам направляется Алан. Не нужно будет пояснять, чего я так остро среагировал на безобидный вопрос.

— Отец зовет всех к столу.

Втроем идем в столовую. Лейла как раз замирает около меня. От нее исходит недовольство, при этом на лице полное отсутствие каких-либо эмоций. Незаметно беру ее за руку, ободряюще пожимаю. Она вздрагивает, удивленно вскидывает на меня глаза. Как-то неуверенно улыбается. Киваю в знак поддержки.

Рассаживаемся. Шакиров садится по правую руку от отца, я по левую. Рядом со мной присаживается Назар, напротив него Алан. Все остальные места оставлены для женщин. Они присоединятся после того, как накроют полностью стол.

Отец тихо переговаривается с отцом Лейлы. Их беседа нас не касается, но потом внезапно разговор переходит на бизнес. В основном достается Назару. Ему приходится в подробностях рассказывать о развитии филиала заграницей. Судя по довольному кряхтению Даяна Булатовича, его отчет вполне устраивает. Обсуждаем перспективы встречи Руфа с инвестором. Потом беседа резко меняет направление. Внезапно отец и тесть устремляют на меня вопросительные взгляды. Еда поперёк горла становится. Запиваю водой, ожидаю вопрос, который им так хочется задать.

— Наиль, ты как самый старший мой сын…

— Мой любимый зять…

— Когда от вас с Лейлой ждать сына?

За столом возникает неловкая пауза. Кто-то опускает голову, кто-то деликатно кашляет. В сторону женской половины стола не смотрю. Нет надобности. Я знаю, насколько эта тема неприятна Лейле. Но раз в этом разговоре участвует ее отец, обсуждение не избежать.

— Я думаю, что нет нужды рисковать здоровьем Лейлы, ради сына, который еще не факт, что родится здоровым. С каждым годом после тридцати пяти лет возрастает шанс родить неполноценного ребенка, - Алина, не чувствуя надвигающую грозу на свою голову, по-детски наивно на всех смотрит.

— Я думаю, что данная тема не для обсуждения за столом, - Лейла держит себя в руках, но по напряженным губам я понимаю, что злится.

— Если вы действительно собираетесь родить ребенка, то поторопитесь с этим делом. Часики то тикают не в твою пользу, - сестрица вряд ли понимает насколько язвительно звучат ее слова, произнесенные ироничным тоном. – Это тебя, братец, тоже касается, - обращается Алина ко мне.

Кое-как Назар и Алан обыденными фразами сбивают градус за столом. В разговор включается Алина, которая сама того не подозревая, растеребила душевные раны Лейлы и мои. Украдкой поглядываю на жену. Она не показывает, насколько ей сейчас больно. Смотрит в тарелку, особо ничего не ест. Хочется знать, о чем думает, чтобы правильно подобрать слова поддержки и не сделать ей еще больнее.

Поминальный обед заканчивается. Чтобы не мешать убирать со стола, перемещаемся в зону отдыха. Я задумчиво разглядываю свои пальцы, слушая разговор отца и тестя. Они опять обсуждают деловые вопросы, делятся своими наблюдениями. В этих разговорах можно услышать много полезного. Например, продавать акции той или иной фирмы, или наоборот, как не в себя скупать.

Разговор прерывает грохот, доносившийся со стороны кухни. Ругаются на повышенных тонах. Все вскакивают со своих мест и спешат на крики. Первым влетает Алан, за ним Назар. Я протискиваюсь мимо братьев и замираю.

Посреди кухни стоит Алина и Лейла. Обе красные, взбудораженные. Похожи на двух кошек, делящие территорию. Сестра опирается об кухонный островок, свободной рукой держит ногу. Замечаю кровь из раны. Опустив глаза, вижу осколки разбитой тарелки.

— Ты это специально сделала! – обвиняет Алина Лейлу, сдувая со лба выбившую из косы прядь.

— Ничего подобного. Нужно просто смотреть под ноги, раз любишь ходить босиком, - ехидный тон жены заставляет меня сжать кулаки. – Впредь будь просто внимательной.

— Тарелка не могла сама по себе разбиться! – кричит сестра.

— Она стояла на краю, а тут мышка пробегала, хвостиком махнула…

8 глава

— Домой? - спрашивает водитель, как только я сажусь на заднее сиденье автомобиля.

— Да.

Откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Хочется отдохнуть. Забыться. Разгрузить голову от всех проблем.

После поминального вечера провел следующий день с братьями и сестрой. Мы раньше особо часто не встречались, а сейчас, когда своя семья, живём в разных городах, странах подавно. Алина заставляла нас смеяться, улыбаться, дурачиться. И глядя на озорную сестру, с удовольствием уплетающую мороженое, я все размышлял, как сложится ее жизнь во всех сферах. Хочется, чтобы она как можно меньше набивала шишек, встретила хорошего человека, который о ней позаботится. Полюбит. Пусть хоть у нее с первого раза все получится как надо.

Эта неделя выдалась невероятно сложной. Не в плане работы. Я загружал себя делами по самую макушку, чтобы не позволять себе думать. Например, о Лейле. Точнее об интересе ее семьи к акциям нашего семейного бизнеса. Конечно, глупо было думать, что Шакиров просто так решил отдать свою дочь замуж. Отец и тесть явно договорились о выгоде. Ведь о любви между мной и Лейлой никогда не было и речи. Мы скорее симпатизировали друг другу, а со временем научились уважать, быть опорой и поддержкой. Для договорного брака это очень много. Я не ограничивал свободу своей жены, она была идеальной моей спутницей. А ведь мог бы вести себя совсем по-другому. Например, как отец по отношению к матери и ко второй жене. Деспотично, эгоистично и местами равнодушно.

И все же я считал, что мы отличная семья, сумевшая многое пережить и не расстаться. Хотя кто нам позволил бы разойтись. Усмехаюсь. Когда умер Аяз, было сложно не закрыться от жены, не остаться в стороне от ее боли. Лейла очень сильно переживала потерю сына. Мы оба понимали, что эта кровоточащая рана с нами навсегда. Хорошо, что к моменту потери Аяза у нас была Инара. Дочка спасла нас от погружения с головой в скорбь.

Машина останавливается возле ворот. Прихожу в себя, смотрю на освещенный дом. Подъезжаем к входу, жду, когда водитель откроет дверь. Не спеша выхожу. Киваю охране, захожу в дом. В холле никто меня не встречает. Обычно Инара, если я возвращаюсь не поздно, меня поджидает и кидается на шею. Это наш небольшой ритуал приветствовать друг друга после трудового дня. Сегодня я ее не вижу. Заинтригованный непривычной тишиной, направляюсь в гостиную, заметив свет.

— Почему вы… - зайдя в комнату, замираю посредине.

Все, что хотел сказать, вылетает из головы. На меня смотрит Мара. Один взгляд ее колдовских глаз, заставляют воспоминания ураганом ворваться в голову. Самое яркое, ослепляющее и волнительное – поцелуй на конюшне. Я прям сейчас, глядя на Мару, ощущаю на своих губах ее дыхание. По телу непроизвольно пробегаются мурашки.

— О, милый, ты дома! – Лейла поднимается с софы, подходит ко мне. – Встретилась с Марой и Риммой в торговом центре. Поболтали, решили выпить чаю у нас дома, так как девочки никак не могли расстаться.

Заставляю себя отвести глаза от Мары. Внимательно смотрю на Лейлу, пытаясь понять, что она задумала, что означает этот приступ дружбы. Обычно жена тщательно выбирает свое окружение, а тут Мара… Та сама Мара, о которой Лейла пренебрежительно отзывалась некоторое время назад.

— Я думаю, мне пора домой, - Мара ставит чашку на низкий столик, изящно встает и подходит к нам. Я, не мигая, смотрю ей в глаза, не позволяя чувствам вырваться на волю. Эта женщина не должна знать, какую бурю во мне вызывает.

— Почему? – Лейла удивляется. – Девочки еще не наигрались, и потом, ты говорила, что за тобой и дочкой приедет муж. Не спеши, останься. Не думаю, что Наиль слишком устал после работы. Правда, милый?

— Я не устал, - монотонно отвечаю, отводя глаза в сторону. Сердце непривычно бахает в груди. Надеюсь его никто не слышит, потому что не смогу никому объяснить, что со мной происходит. При внешней сдержанности, внутри настоящий хаос.

— Вот и отлично, предлагаю немного расслабиться. Как вы смотрите на то, чтобы выпить по бокалу вина?

— Отличная идея, - Мара улыбается. Ее согласие заставляет меня сжать зубы.

— Тогда принеси с кухни бокалы, а я спущусь в подвал за вином. Надеюсь, полусухое придется всем по вкусу, - Лейла разворачивается и уходит в сторону подвала.

Я не задаюсь вопросом, почему она так поступает, где слуги и, черт побрал, откуда это дружелюбие по отношению к Маре. По-хорошему мне следует идти за женой, помочь ей с выбором вина, но я и шага не делаю в сторону. Смотрю на Мару. Она меня. Эта игра в переглядывания определенно имеет дразнящий эффект. Нервы непроизвольно натягиваются, предвкушение пузырится в крови, как пузырьки шампанского в бокале.

Мара, еще раз посмотрев мне в глаза, проходит мимо меня. Все как в первую в нашу встречу. Ее пальцы касаются моих пальцев. Незаметно, едва уловимо, но лёгкое покалывание на подушечках заставляет верить в то, что я не придумал себе ее прикосновение. Считаю ее шаги, на пятом оборачиваюсь. Она нет. Идет походкой королевы, с гордо поднятой головой. За такой непроизвольно порываешься следовать. Что я и делаю. Иду за ней, не совсем понимая зачем, почему.

Появляюсь на кухне спустя минут пять после Мары. Замираю на секунду, наблюдая, как она тянется к бокалам, что находятся в верхних стеклянных ящиках. Медленно подхожу к ней, застываю за ее спиной. Что-то непонятное происходит со мной. Вроде ясно все понимаю, что делаю, точнее, чего не нужно делать, но неизвестная мне сила заставляет действовать противоположно мыслям. Я стою возле Мары, протягиваю руку, намереваясь ей помочь достать эти бокалы, но в итоге просто накрываю ее ладонь своей. Вдвоем замираем на долю секунды. Слышу, как глубоко она дышит. Чувствую ее лёгкий и приятный аромат духов, который вдыхаю, делая вдох.

Наши пальцы переплетаются. Кожа ладони горит, жжет в тех местах, где пальцы Мары трогают меня. В голове шумит от притока крови. Я оглушен, ослеплен, контуженный. Совершенно не слышу голос разума, игнорирую сигналы опасности. Неведомые ранее ощущения захватывают с головой. Впервые в жизни меня тянет к женщине, которая будто увлекает меня все больше и больше на самое дно.

9 глава

— Тебе налить?

— Нет, я за рулем.

— Ой, да ладно тебе, вызовешь трезвого водителя.

— Налей мне, я сегодня с водителем.

— Жена дома не встретит со сковородкой?

— Скорей со скалкой.

— Она знает, что это такое?

— Надеюсь, что нет.

Участвовать в пустой болтовне, которая не имеет никакой ценности, муторно. Нужно изображать интерес и вставлять какое-то свое мнение по той или иной теме. А еще глупо шутить, чтобы всем было смешно и весело. Скучно до безобразия, но такие посиделки необходимы среди состоятельных людей. Нужно понимать, кто тебе друг, а кто враг. Не в переговорных залах совершаются крупные сделки. Нет. Договоренности происходят в непринужденной обстановке, где обсуждают рыбалку, охоту, игру в гольф и личные отношения. Немногие, выпив не одну рюмку крепкого напитка, умеют держать язык за зубами. Поэтому порой некоторые в курсе, какие на тебе трусы, чем кормила тебя жена за завтраком. Утрирую.

Сижу в темном углу в кресле, держа в руке наполовину пустой стакан. Я вроде со всеми, но как бы в сторонке. Знаю, что некоторым со мной неловко находиться в одной компании, так как не на одной волне со всеми. Приглашают из-за статуса, из-за возможностей.

— Я слышал, ты себе новую куколку нашел.

— Поразительно как быстро распространяются слухи, как лесные пожары, - за столом раздается хохот. – Жуть как хороша! С ней я почувствовал себя молодым, желанным. Даже жене перепадает что-то от моего хорошего настроения.

— Выжимает из тебя все соки?

— Семь потов сходит с ней. И в тренажерный зал не нужно идти.

Похабный хохот раздается в приватном кабинете. Я прячу кривую усмешку за стаканом виски, не участвуя ни в разговоре, ни в любопытстве. Тема любовниц мне неинтересна. Хотя.… Иногда все же вспоминаю Мару.

От этих воспоминаний нешуточно торкает как никогда. Собственная реакция на эту женщину заставляет меня тревожиться и постоянно думать. Замкнутый круг. Говорят, чтобы отпустило, нужно позволить себе с головой окунуться в то, что не дает покоя. Некстати вспоминаю приглашение Мары посетить клуб, в котором она выступает. Приглашение действительно прислала. Оно лежит в столе. И сегодня пятница.

— Наиль, - неожиданно ко мне обращаются. – А ты случаем не завел себе никого по душе? Ты редко появляешься с женой на людях.

— Зачем ему это? Он тот самый счастливчик, который сорвал джекпот. Мало того, что у него жена из богатой семьи, так она еще хороша собой, умна и невероятно сексуальна. Откровенно говоря, глядя на нее, у меня все встает.

Смех раздражает. Снисходительно улыбаюсь присутствующим, но не считаю нужным что-то говорить, добавлять, делиться. От меня ничего подобного и не ждут. За мной давно закрепилась слава самого закрытого человека в личной жизни. Даже желтой прессе нечего писать о моей семье. Все скандалы, где упоминается моя фамилия, как правило, напрямую связаны не со мной. Даже когда Назар вляпался в историю со своими отношениями, журналисты старались не упоминать лично меня.

— И все же иногда нужно разок изменить, чтобы убедиться, что твоя жена самая лучшая.

— Что за бред ты несешь. Зачем изменять той, которая хороша сама по себе, - все разговаривающие вновь смотрят на меня. – Наилю нет смысла изменять жене, если только она не бревнышко в постели.

— Бревно можно подпалить, и оно будет пылать.

— Или тлеть.

— А может быть гореть.

Устремляю на говорящих людей тяжелый взгляд. Тот, кто начал хохмить по отношению к моей жене смеется, но давится своим смехом, стоит нам пересечься взглядами. Виновато опускает глаза. За ним и остальные затыкаются, неловко пытаясь перевести тему. Какие бы не были отношения между мной и Лейлой, они сугубо наши и посторонних там нет. И позволять этим кретинам говорить о моей жене в ироничном тоне не позволю. К счастью, по моему громкому молчанию многие поняли, что лучше закрыть обсуждение. Несколько минут разговор не клеится, но после парочки стаканов крепкой выпивки непринужденная атмосфера возвращается.

Расходимся поздно вечером. До полуночи время еще есть. Ехать домой, совершенно не хочется. Смотрю на застывшего водителя около машины, прищуриваюсь. Чтобы перестать болеть, нужно лечиться. Если медикаментозно не помогает, вмешаться хирургически. Значит для того, чтобы вытравить Мару из своей головы, следует просто поддаться эмоциям. Всего лишь один раз.

Сажусь в машину, прошу отвезти меня в другой ресторан. Он находится недалеко от клуба. Приехав, отпускаю водителя. Считаю, что обслуживающему персоналу нет нужды быть в курсе, где и как хозяева проводят свое свободное время. Выжидаю несколько минут, выкурив одну сигарету. Смотрю на наручные часы. Еще пять минут пережидаю и направляюсь туда, где наверняка меня ждет Мара. Я уверен на все сто процентов, что она ожидает. Иначе бы не стала приглашать. Дразнит.

В клуб пропускают без вопросов. Даже не спрашивают приглашение. Я не иду в зал, где сейчас находятся любители танго. Сворачиваю в сторону служебной двери. Никого на своем пути не встречаю. Без понятия, где искать Мару, иду вперед на ощупь. Д

За кулисами атмосферно. Тяжелый бархат винного оттенка на стенах. Приглушенная музыка, доносящая из стороны танцевального зала. Запах ванильных свечей. Замираю. Ту, которую искал, сейчас смотрит на меня в отражении зеркала.

Сердцебиение замедляется. Чувствую, как кровь по венам начинает течь медленнее. Дыхание становится редким и поверхностным. Мара не спешит оборачиваться. Не выражает никакого удивления от моего появления. Она позволяет вдоволь собой налюбоваться. Красное с блестками платье с открытыми плечами и провокационным разрезом вдоль бедра не на шутку действует на воображение. Темные волосы собраны в высокий пучок, открывая обзор на тонкую шею. Сценический макияж еще больше подчеркивает ее природную красоту, придавая ему еще большую притягательность. Я пожираю ее глазами, скрывая свои эмоции. Сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не оказаться около нее и не сгрести в охапку, не сжать до хруста костей. Мара заставляет на расстоянии чувствовать себя диким зверем, жаждущим вкусить то, что запрещено.

10 глава

— Наиль Даянович, вот документы на подпись. Вот график ваших встреч на завтра, - секретарь кладет на край стола папки, замирает в ожидании дальнейших указаний.

— Спасибо, - сдержанно отвечаю. По моему дальнейшему молчанию мой сотрудник понимает, что на этом все. Тенью удаляется из кабинета. Ценю людей, которые понимают все без подробных объяснений.

Рабочий день завершен, но я остаюсь еще работать. Засиделся бы допоздна, но входящий телефонный звонок отвлекает от дел. Номер незнаком. Такие ситуации напрягают. Повышается тревожность. Все внутри замирает, покрываясь ледяной коркой.

— Алло.

— Наиль Данович, добрый вечер. Это директор садика, в который ходит ваша дочь. Извините за столько поздний звонок, просто я не могу дозвониться до вашей жены. Инаре стало плохо, мы ее отвезли в больницу…

— Говорите в какую, я сейчас приеду, - обрываю директора, вскакивая со стула. Пока мне диктуют адрес, сдергиваю с вешалки пиджак и вылетаю из кабинета.

Больницы вызывают дрожь, стоит только просто подумать. Когда с нами был Аяз, мне порой казалось, что больничный запах пропитал не только мою одежду, но и всего меня с ног до головы. Я чувствовал этот запах на своей коже, на своих волосах. Даже после смерти сына мне все еще мерещились во снах белые стены, люди в халатах, монотонный писк аппаратов.

На крыльце больницы меня встречает директор. Она явно на стрессе. С бледным лицом, трясущимися губами, перепуганным взглядом заглядывает меня в глаза и пытается как-то коряво объясниться. Я совершенно ее не слушаю. В больничном коридоре меня ждет врач. Мы с ним скрываемся в кабинете. И пока он медицинским языком рассказывает мне о состоянии дочери, я пытаюсь дозвониться до Лейлы. Абонент не абонент.

Несмотря на долгую речь доктора, состояние Инары не вызывает опасений. Мне сообщают, что утром могут выписать и отпустить домой. Я соглашаюсь, сообщая, что ночь проведу рядом с дочкой в палате. Палату, конечно, Инаре выделили для особых пациентов. До Лейлы по-прежнему невозможно дозвониться.

Медсестра отводит меня в палату. Сначала на меня нападает некий ступор. Я с трудом заставляю себя двигаться. Как только остаюсь один со спящей дочкой, падаю в кресло. Развязываю галстук и расстегиваю несколько пуговиц на рубашке. Пытаюсь дышать глубоко, прийти в себя. В свое время Лейла советовала мне посетить психолога и поговорить об Аязе, его смерти. Естественно, никуда и ни к кому я не ходил. Все мои переживания, страхи остались при мне.

Разглядываю Инару. Пересаживаюсь с кресла на стул, двигаю его к кровати, беру ее худенькую ручку в свою ладонь. Моя маленькая принцесса. Я не идеальный отец, не умею проявлять чувства. Надеюсь, что дочь придет ко мне в трудную минуту и найдет в моем лице поддержку. Я хочу быть для нее той скалой, которая при любой погоде останется собой.

К ночи Инара приходит в себя. Начинает плакать, но, увидев меня, успокаивается. Я даю ей воду, смачиваю полотенце и вытираю ее лицо, шею, ручки. Кровать настолько огромная, а Инара такая маленькая в ней, что ложусь рядом и обнимаю, прижав к себе. Через несколько минут она засыпает, уткнувшись в меня как котенок. Вместе с ней засыпаю и я. До Лейлы по-прежнему невозможно дозвониться.

Утром меня будят. Сонно потираю глаза, фокусируясь на том, кто меня слегка трясет за плечо. Кто осмелился? Это оказывается медсестра. Я вспоминаю, что нахожусь в больнице. Рядом со мной сладко спит Инара, словно не ей было плохо вечером.

Мне сообщают, что нужно померить температуру, зачем-то сдать кровь. Дочь отказывается просыпаться. Приходится зажимать ей руку, мерить температуру, а потом держать ее целиком, пока берут кровь из вены. Инара громко кричит, пытается вывернуться, но я оказываюсь сильнее. Когда все манипуляции заканчиваются, сгребаю ее в охапку, прижимаю к груди и успокаиваю. Постепенно она успокаивается и засыпает.

Беру мобильный телефон. Хмурюсь, обнаружив ни одного звонка от Лейлы. Несмотря на ранний час, звоню тестю. Он должен быть в курсе, где находится его дочь. Но меня ждет разочарование. Родители Лейлы не в курсе, где она. Руф так же без понятия, где его любимая сестра. Он начинает озвучивать идиотские предположения, начиная от того, что ее похитили, до разряженного телефона.

Думать о том, где носит Лейлу некогда. Приходится переключиться на работу. Пишу на почту секретарю указания по поводу сегодняшнего дня. Прошу ее отменить встречи, перенести их на другие дни. Разослать всем начальникам разных подразделений план на сегодняшний день. Планерку естественно никто сегодня проводить не будет. Справившись с этими задачами, я набираю знакомого полицейского и прошу пробить по базам машину Лейлу. Может она действительно попала в беду, поэтому не отвечает. Но через час мне сообщают, что ничего с машиной за ночь не произошло.

— Папа, - Инара трогает меня за руку. Я поворачиваю голову в ее сторону, улыбаюсь. Протягиваю руку к волосам, заправляю за уши. – Почему мамы со мной нет?

— Мама была занята важными делами, поэтому вместо нее я.

— Обычно важными делами занят ты, а не мама.

— Сегодня мы с ней поменялись ролями, - двигаюсь к дочери, обнимаю ее. Она как-то по-взрослому вздыхает.

Какое-то время мы молчим, а потом Инара заявляет, что ей скучно. Так как никаких игрушек в палате не наблюдается, включаю на своем мобильнике мультфильмы. Знаю, что Лейла не разрешает дочери просто так залипать в гаджетах, старается нагрузить чем-то полезным. Порой мне кажется, что она очень строга к Инаре и слишком многое от нее ожидает. Словно стремится вложить все, что планировала вложить в Аяза, но не успела. Еще безумно раздражает холодность Лейлы к дочери. Ее отстраненность не бросается в глаза для стороннего наблюдателя. Она сдержана в эмоциях. Ее невозмутимость могут принять, как издержки воспитания в семье, где чрезмерную эмоциональность не приветствуют. Но я-то знаю, какая Лейла была с Аязом. Она была самой любящей мамой, восторгавшей каждой мелочью, которая связана с сыном. Инаре такого обожания от матери не достается.

11 глава

— Вечер прекрасный. Организаторы хорошо поработали над мероприятием, - Лейла прищуривается, разглядывает моделей, демонстрирующих ювелирные украшения известного ювелира. У моей жены есть небольшая слабость к красивым побрякушкам.

— Тебе что-то приглянулось? – интересуюсь, тоже разглядывая девушек на подиуме.

Возможно, кто-то подумает, что меня интересуют модели. Но это не так. Все они какие-то однотипные, не за что даже зацепиться взглядом. Не понимаю я некоторых мужчин, которые выбирают себе в супруги бывших манекенщиц. В качестве любовницы если только. Красивая обертка, от которой не ждешь особого ума. Не исключаю того, что среди вот этих глянцевых красавиц есть и с извилинами, но видимо им лень напрягать мозги для достижения комфортной жизни. Проще быть на содержании какого-нибудь заскучавшего бизнесмена.

— А ты купишь? – супруга оглядывается на меня через плечо, улыбается. Последнее время Лейла выглядит расслабленной, умиротворенной. Она словно нашла внутренний баланс в отношении меня.

— В качестве подарка к предстоящей годовщине свадьбы.

— Тогда сделай мне сюрприз, - Лейла поворачивается ко мне. – Удиви меня.

Сдержанно улыбаюсь, смачивая губы дорогим шампанским. Изумрудный набор, который мне первым понравился, уже забронирован моим помощником. В конце вечера его выкупят, а в годовщину я преподнесу его жене. Уверен, Лейле он понравится. Обычно мои подарки приходятся ей по вкусу.

Оглядываюсь по сторонам, замечая многих известных людей не только в шоу-бизнесе, но и в политике, бизнесе. Большинство присутствовало со своими вторыми половинками. Атмосфера непринужденная, местами слышится громкий смех, свидетельствующий о том, что некоторые присутствующие неплохо проводят время. Тут нет случайно попавших людей.

— О, боже, здесь присутствует Эрнест Паулинский, - проносится удивленный, местами восторженный шепот.

Я вскидываю голову, смотрю на мужчину, пробирающегося сквозь толпу к нашему столу. Многие пытаются его сфотографировать, кто-то спешит за ним следом. Человек известен не только среди почитателей искусства, но и среди бизнесменов. Паулинский коллекционер и щедрый инвестор. Одна беда, его не каждый проект может заинтересовать, как и древняя вещь.

— Паулинский здесь! - слышу за спиной шепот своего заместителя и ахи его супруги. – Поразительно, как он тут оказался. Обычно он такие мероприятия не посещает.

— Эрнест! – Лейла расплывается в лучезарной улыбе, а ее формальное обращение к одному из самых богатых людей интригует. Откуда она его знает? Когда успела познакомиться? Сам я лично с Паулинским не знаком.

Во мне просыпается жадный до выгоды бизнесмен, особенно когда золотая рыбка сама плывет к тебе в руки. Нужно только закинуть жирную наживку, чтобы рыба заглотила и не сорвалась с крючка.

Ожидая Эрнеста, я замечаю Мару в компании своего супруга. Она великолепна. Странно, что я до этого ее не заметил. Мара в белом блестящем обтягивающем платье, которое подчеркивает ее изящную фигуру, заинтересует любого мужчину, находящегося сегодня в зале. Хочешь – не хочешь, но ты будешь смотреть только на нее, не замечая других женщин. Корсет платья и без того тонкую талию делает еще тоньше. Черные волосы собраны в высокую прическу, открывая вид на беззащитную шею. Кулон в виде капли кокетливо привлекает внимание к ложбинке грудей. В макияже Мара сделала акцент на своих бездонных глазах.

Смотрю, не отрываясь, на нее, едва дыша. Она расслаблено идет под руку с Никитой. На ее губах снисходительная улыбка. Фотографы наперебой спешат ее запечатлеть, а мужчины, мимо которых она проходит, сворачивают головы. Никита учтиво пропускает ее немного вперед, но лишь для того, чтобы положить свою руку ей на талию. Внутри меня вспыхивает обжигающая ревность. Та самая ревность, которая толкает на безумные поступки, заставляет не спать ночами и сомневаться в себе.

Стискиваю зубы до боли в челюсти. Мне хватает силы духа отвести глаза в сторону. Умудряюсь держать лицо, когда Мара с Никитой оказываются рядом. Смотрю на Лейлу, она не замечает моего взгляда, поясняется присутствие подошедшей пары:

— Эрнест не говорит по-русски и по-английски, но прекрасно знает итальянский. Мара будет нам переводить.

Прикусываю изнутри щеку, чтобы не усмехнуться. Мара, если так посмотреть, мастер на все руки, при этом она действительно хороша в том, что делает. Танцует так, что перехватывает дыхание. Ездит верхом так, будто с рождения в седле и не боится лошади. Умеет ладить с детьми, честна с ними, ведь дети за версту чувствуют ложь. Мара та, в которую невозможно не влюбиться рано или поздно.

Знакомимся. Паулинский в хорошем настроении. Человек-легенда своего времени. Конечно, с ним многие мечтают познакомиться. Сотрудничать подавно. Он очень быстро говорит на итальянском языке. Мара с легкостью переводит его болтовню, сохраняя на лице безмятежное выражение. Я сразу понимаю, насколько ей приятно все происходящее. Улыбка появляется не только на губах, но и в ее глазах. А смех… Когда она смеется звонко, беззаботно и искренне, улыбаешься. Пусть даже сдержанно, едва приподнимая уголки губ.

Ей нравится разговаривать с Паулинским. Пару раз Мара заставляет его громко рассмеяться. И то, как он благодушно на нее смотрит, вызывает приступ ревности. Хочется встать рядом с Марой и всем присутствующим показать, кому она принадлежит. Не Никите. Тот как был ее фоном, так и остался.

Я на минутку забываю о желании заполучить Эрнеста, точнее его инвестиции, просто любуюсь Марой. Мы не виделись довольно долго, последний раз на детской площадке перед больницей. И поразительно то, что сейчас понимаю, насколько соскучился по ней. Мне не хватало ее голоса, ее смеха, ее взглядов, ее дерзости. Наверное, так подсаживаются на наркотик. Ты пробуешь его, тебе кажется, что с него легко слезть, не принимаешь какое-то время, а потом…потом понимаешь, что с ним мир выглядит по-другому, ощущается иначе.

Кто-то из рядом стоящих мужчин хвалит прекрасный итальянский Мары. Она смущается, отвечает, что языки ее маленькая страсть. Когда заместитель ставит пустой бокал, Мара интересуется, не желает ли он еще выпить. Мужик млеет от ее внимания. А я ловлю себя на том, что злюсь и еще больше ревную. Сохраняя невозмутимость, пристально слежу за всеми, кому хоть мимоходом улыбается Мара. Все рядом стоящие мужчины очарованы ею, при этом она совершенно не смотрит в мою сторону. Если ее взгляд и устремляется на меня, то мимоходом, будто я пустое место. Это задевает.