Запретная страсть генрома

Глава 1

— Райла!

Грозный окрик заставил вздрогнуть и распахнуть глаза. Я поморгала, пытаясь прогнать вязкий сон, не желающий покидать меня. Ничего не соображая, кое-как заставила себя подняться с подстилки, на которую опустилась — как мне показалось на тот момент — буквально минуту назад.

После бессонной ночи тело ломило, а в голове стоял звон. Кажется, теперь я точно знала, что чувствуют по утрам старики, вечно причитающие о болях в пояснице и коленях. Сейчас я напоминал себе старуху, у которой то здесь болит, то там отвалилось.

Вчера привезли телегу раненых поселенцев, так что время для меня потеряло счёт. Какая-то тварь бесновалась последнее время в округе, и в храм поступало много вот таких бедолаг, работающих на дальнем карьере. Надо было разместить их всех на нижнем этаже, смыть с них грязь, обрабатывать раны, которые уже начинали гноиться. Так что ночью мне досталось. И вот, не успела прилечь, как про меня снова вспомнили.

Ютилась я в маленькой каморке. Раньше здесь стояла старая хозяйственная утварь, давно вышедшая из строя. Я перетаскала ненужный хлам в мусорную яму и сделала себе отдельную комнату. Не нравилось мне спать вместе со всеми. Неуютно было, что-то внутри меня противилось этому.

Кроме циновки на полу, у меня в комнатушке стоял небольшой столик и стул. Сундук, чтобы спать, раздобыть мне пока не удалось, но я не отчаивалась. Из приятного: у меня имелось маленькое окно под самым потолком. Правда, чтобы в него посмотреть, приходилось тянуться, и тогда перед глазами оказывался мощённый старым булыжником двор. Но окошко давало мне возможность проветривать каморку, чему я была безмерно рада, плюс я могла ориентироваться, наступил ли рассвет.

Вот сейчас в комнате было ещё темно, а на улице уже серел восход. Совсем немного, и красный Сиррах выкатится на небосклон. Я кое-как добрела до столика и брызнула лицо холодной водой, стараясь прогнать сон.

****

Поднявшись по неширокой каменной лестнице, я на мгновение остановилась и вдохнула полной грудью. Свежий, прохладный воздух вкусной струёй полился внутрь. По утрам его можно было хватать большими глотками, стараясь надышаться. Потом выйдет Сиррах и зальёт землю горячими лучами, прогоняя прохладу и влагу.

День только начинался. Небо ещё не до конца справилось с ночной дымкой, но на востоке уже алел красными всполохами восход.

Храм, где я оказалась по воле судьбы, стоял на пересечении четырёх дорог. Когда-то это место считалось проклятым тёмной силой. Существовала даже легенда, что сын местного правителя свозил в эти края чистых дев, над которыми потом издевался и убивал. С тех пор, говорят, выросло там дерево, раз в год цветущее чёрно-белыми цветами. Считалось, что путникам грозила в этих краях опасность: стоило заснуть и души дев утаскивали неосторожных в Бездну.

Чтобы победить суеверный ужас, здесь построили храм для самой светлой богини Адарии, известной своим милосердием, любовью и всепрощением. С того времени прекратились набеги мечущихся в поисках отмщения душ, и воцарился в этих местах мир. Теперь никто не знал, где в той истории правда, а где вымысел.

Мимо храма проходили караваны, обозы, проезжали дилижансы, следовали всадники и путники. Высокий каменный забор со смотровыми башнями по четырём сторонам огораживал культовое сооружение, состоящее из нескольких ярусов. Вверху был шпиль, увенчанный шаром. Этот шар собирал днём лучи Сирраха и ночью светил в темноте, указывая путешествующим дорогу.

Сам храм имел форму многоугольника. Каждый вход вёл в отдельный зал. Сложенный из мрачного серого камня, храм больше походил на крепость. Тяжёлые кованые ворота ограждали служителей культа от суетливого мира.

Останавливающим здесь на ночлег путникам это место гарантировало кров и еду. Те взамен оставляли пожертвования, на которое храм и существовал. Встречались здесь и паломники, приезжающие почтить богиню. Но их было не так уж и много.

Свозили сюда и тех, кому требовалась помощь: раненых и больных. Чаще это были бездомные и бедные, но иногда о помощи просили и те, кто имел в кармане блестящие кортаки — звонкие золотые монеты. Не знаю, каким ветром заносило богатых в нашу глушь, но только попадали они в заботливые руки монахинь на верхних этажах. Нам же, чернушницам, доставались бедняки, едва сводящие концы с концами. Женщин среди них было немного, в основном мужчины.

Мало кто из них надолго задерживался в храме. Одни, не справившись с болезнями и ранами, уходили по реке Забвения к небесным прародителям, другие — прямиком в Бездну. Те же, кто выздоравливал, отправлялись дальше по дороге. Но некоторые оставались на время у нас. Территория была большая, рабочие руки требовались везде.

****

Я окинула взглядом двор и поняла, что мой отдых закончился, не успев начаться. Рядом с входом стояла повозка, запряжённая изнеможённой лошадью. Старая кляча, понурившись, жевала невидимую соломину с таким же обречённым видом, какой был у меня сейчас. Засмотревшись, я даже подвигала челюстями, чтобы уж совсем сродниться с лошадью, и тут вспомнила, что забыла вчера поесть. Желудок сразу же напомнил о своём существовании, продолжительной руладой.

— Райла, ну что так долго? — наконец, обратила на меня старшая монахиня. Высокая дородная женщина в чёрной одежде чем-то напоминала хищную птицу. — И что у тебя за вид? Неужели до сих пор спала?

— Только прилегла, — тихо произнесла я, молясь про себя, чтобы у монахини не было много свободного времени, а то она своими нотациями о правилах проест мне плешь. — Всю ночь провозились с ранеными поселенцами. Говорят, в соседней деревне опять кто-то напал на людей.

Глава 2

— Не дам! — поджал губы старый Верилий. — Я же тебя уже предупреждал, Райла, чтобы не приходила. Его мало очень. Мне потом сестра Ярлая плешь проест.

Я стояла посреди целительской и умоляюще смотрела на самого старого мага Света. Жил он при храме давно. Сил у него уже было мало, зато опыта много. За травами и кореньями он уже сам не ходил, а отправлял за ними монахинь.

Когда у меня получалось выкроить свободную минутку, я прибегала к нему, чтобы помочь. Нравился мне запах, что витал здесь. Будил где-то внутри что-то знакомое, вот только вспомнить я не могла. А ещё здесь всегда было светло. Самые большие окна в храме, выходили на южные склоны. Баночки, пакетики, пучки трав — всё разложено, расставлено по полкам, развешено на крюках. И как только старый Верилий не путается в этом богатстве?

К моему удивлению, стоило мне взять пучок трав в руки, и я точно знала, от чего он помогает. И руки привычно растирали в порошок сухие коренья и плоды. Верилий тогда смотрел на меня и тихо вздыхал.

— Откуда монахиня Ярлая узнает, если вы ей не расскажите? — уставилась я на старика. — Не переживайте, целитель Верилий, на этот раз всё по-честному. Мне для воина надо. Сестра Ярлая сама приказала хорошо о нём заботится. Ему даже келью выделили.

— А мне почему сестра Ярлая ничего не сказала? — недовольно пробурчал старик.

— Так не успела, видимо. Дел у неё много. Она с богиней разговаривает.

— Стоит или сидит? — хитро прищурился Верилий.

— При мне стояла, но плетёное кресло было рядом, — улыбнулась я уголками губ. — Целитель Верилий, мне срочно надо, пока у раненого горячка не разыгралась. Если вовремя не дать корень морозника, его потом больше потребуется.

— Ты, случайно, не сирена, а? Уж больно сладко поёшь, Райла. Я тебе говорю: мало, а ты всё равно: дай.

— Я же не для себя, почтенный Верилий. Там человек страдает.

— Сейчас сам пойду посмотрю, кто там страдает, — поднялся Верилий со стула. — Если не врёшь — дам.

— Когда это я врала? — решила я обидеться. — Недоговаривать могу, а вот на вранье меня ещё ни разу не ловили.

— Ну не врёшь, а приукрашиваешь, — усмехнулся старик, засовывая ценный пузырёк в карман. — Я бы всем его дал, дочка, но, к сожалению, морозника мало в этом году нашли. Пропадает корень-то. Вот беда. А ты что-то давно не заходила?

— Времени совсем нет, — вздохнула я. — Сегодня даже поспать не удалось.

****

Целитель долго осматривал незнакомца, вздыхал и качал седой головой. Длинные, по-молодому гибкие пальцы, тщательно ощупывали тело, словно он что-то пытался найти под кожей. Потом Верилий положил ладони на широкую грудь раненого и прикрыл глаза.

Через мгновение от его ладоней пошло слабое свечение. Маг делился силой Света. Затаив дыхание, я наблюдала за ним. Это было великое таинство магии целителей. Говорили, что таких, как Верилий, остались в мире единицы. Откуда я это знаю? Кто говорил? Я нахмурилась. И снова пустота. Тёмная и пугающая.

Спустя минуту, сияние пропало, Верилий пошатнулся, и я бросилась к нему, поддержать.

— Всё нормально, Райла, — кряхтя, он опустился на стул. — Сейчас пойдёшь со мной, я тебе целебный настой дам, будешь раны каждые два часа протирать. И морозник оставлю. Пять капель в полураскрытый рот, пока в бреду будет. В себя придёт, больше не давай. Остатки вернёшь. Ты, дочка, держись от него подальше, как он в себя придёт. Ох, непростой это человек… ох, непростой. Скажи сестре Ярлае, чтобы зашла ко мне. И было бы лучше, если бы он тебя совсем не видел.

— Почему? — удивилась я.

— Почему? — усмехнулся старик. — Да потому что некоторые маги видят то, что простым неведомо.

— Вы тоже видите?

— И я вижу. — Я уже собралась спросить: а что случится, если он меня заметит, как старик Верилий меня опередил. — У тебя аура особая, дочка. Вдруг он это разглядит? Не надо тебе это. Запомнила, что я про морозник сказал?

Я с готовностью кивнула, зажимая в руке ценный пузырёк. Теперь за жизнь незнакомца можно было не переживать, а про свою ауру я в следующий раз поспрашиваю.

К вечеру, и правда, дыхание у раненого выровнялось, лихорадочный румянец пропал. И я поняла, что теперь с незнакомцем всё будет хорошо. Можно успокоиться. И сразу ужасно хотелось есть. И что это Ярлая никак не придёт? Я боялась отойти, вдруг старшая монахиня в это время и заявится.

Закон подлости никто не отменял, и он всегда срабатывал. Проверять не стоило. Одно дело целителя привести или доложить о состоянии подопечного, и совсем другое — отправиться по своим делам. Ведь думать о еде, когда рядом с тобой страждущий, было непозволительно. Поесть можно было, только когда тебя кто-то сменял. Нас заставили это заучить. Тереть всю ночь руками полы в центральном храме, удовольствие не из приятных.

Ещё раз обработав раны настойкой Верилия, я присела на циновку. Не заметила, как глаза закрылись, и я провалилась в сон. Разбудил меня тихий стук в дверь. Я сразу вскочила. За окном стемнело, и только слабое свечение Альмаха освещало келью. В дверь снова поскреблись. На старшую монахиню не похоже. Та бы так не осторожничала. Я зажгла свечу на столе и бросилась открывать. На пороге с фонарём в руке стояла Тайра.

Глава 3

А потом я на самом деле крепко уснула. Вот только сон снова казался явью. Я оказалась в просторном, светлом помещении. Большие окна были распахнуты настежь, и вдалеке виднелись горы с белоснежными вершинами. Ветер шевелил лёгкие занавеси. Под ногами скрадывал шаги белый пушистый ковёр. На широкой кровати лежал обнажённый мужчина. Я медленно приблизилась. Он был похож на раненого незнакомца, но более молодого. Может всё из-за того, что тело было не таким загорелым, да и лоб не бороздили гневные морщины.

Я стояла и смотрела на мужчину. На мне был лишь тонкий халат. Очень неприличный. В жизни бы такое не надела, но это же был всего лишь сон. Тончайшая ткань, отделанная кружевом, мерцала на сгибах золотом и была настолько прозрачной, что я видела свою грудь.

Я присела на кровать. Незнакомец притягивал взгляд, и я любовалась великолепным телом. Внутри медленно разгорался огонь страсти. До жути захотелось пройтись ладонями по загорелой коже. Желание было настолько сильным, что я не стала противиться и скользнула ладонями по мощной мужской груди, опустилась ниже, с наслаждением провела по упругим мышцам живота. Осмелев, наклонилась и провела языком по шее, как это делала Тайра. Кожа оказалась солоноватая на вкус. Коснулась языком уха, прикусила мочку и дунула.

Мужчина вздрогнул, а его орган приподнялся. Шаловливая усмешка тронула мои уста. Я проложила дорожку поцелуев до столь привлекательных мужских губ. Нежно провела по ним языком, обрисовала контур. Прикусила слегка нижнюю, а потом поцеловала. Внутри ворочался зарождающийся вулкан. Не удержалась и потёрлась затвердевшими сосками о мужское тело, и сразу захотелось ощутить на себе мужские руки.

Незнакомец будто услышал мой зов и, открыв тёмные глаза, уставился мне в лицо. Я жадно облизала губы, демонстрируя ему кончик языка. Мужчина многозначительно улыбнулся и, обхватив моё лицо руками, провёл большим пальцем по моей нижней губе. От этой простой ласки по телу пробежала дрожь предвкушения. Я поддалась вперёд и прижалась к его телу.

Тогда он обхватил меня руками и резко перевернул, нависая надо мной. Я выгнулась ему навстречу, бесстыдно выставляя вперёд грудь и предлагая воспользоваться. Незнакомец хищно усмехнулся, поднял мои руки вверх и прижал к кровати. А потом лизнул сосок прямо через ткань, смотря мне в глаза. Я напряглась. Не отводя взгляда, мужчина дунул на торчащую вершинку груди. Тело пронзило острое желание. Я хотела большего. Кожа к коже. Его всего. Чувствовать внутри себя его сильную плоть.

Внутри бушевало пламя, грудь стала столь чувствительной, что простое касание мокрой ткани вызывало озноб. А когда он втянул сосок в рот, я не выдержала и застонала, поддаваясь навстречу его губам.

Свободная рука жадно прошлась по моему телу, а затем скользнула между бёдер, безошибочно находя место сосредоточия страсти. Несколько неспешных движений, и я потеряла счёт времени. Сопротивляться было невозможно… Я чувствовала, какая влажная и горячая у меня там кожа. Как тянет между ног… Если он только меня там коснётся… Волны наслаждения качали меня на волнах, но мне хотелось большего. Только дотронься… Я раскинула ноги и… проснулась.

Открыв глаза, с минуту смотрела в потолок. От всего произошедшего тело била мелкая дрожь. Раненый лежал не шевелясь. Я сунула руку между ног и ужаснулась. Там было всё мокро. В келье уже было светло. Вскочив, я первым делом распахнула окно, памятуя о странных ароматах прошедшей ночи. Не приведи богиня, придёт старшая монахиня и что-нибудь учует. А вдруг она в курсе, что так пахнет? Я была в шоке.

Если бы я знала, что задумала Тайра, я бы её не пустила. Я даже предположить не могла, что она такое будет вытворять. Лучше бы я сидела голодная.

Метнулась из кельи, добежала до комнаты нужды. Быстро обмылась в тазике и бегом назад. Решила, что бельё сменю потом.

Раненый всё так же был без сознания. Я пощупала его лоб. К моему облегчению он был прохладный. Выдохнула. После сумасшедшей ночи горячка не вернулась. Осмотрела раны и сразу подумала, что на нём всё заживает, как на бродячем псе. Уже везде здоровая корочка образовалась, никаких покраснений и припухлостей. Это радовало. Потому что после Тайры, которая прямо скакала на нём, я опасалась, что всё опять начнёт кровоточить.

Что-то мне подсказывало, что женщина не просто воды ему в рот накапала, а зелье, снимающее боль. Ещё раз обругала себя, что пустила её в келью. Больше никого до раненого незнакомца не допущу, а то как бы боком мне всё это не вышло.

Обработав раны настоем, что дал Верилий, я капнула в рот мужчине морозника. Я бы уже не стала этого делать, но целитель приказал давать, пока он не придёт в себя.

Я ещё раз посмотрела на лицо незнакомца, задержала взгляд на губах. Отчего-то сделалось жарко, захотелось коснуться их языком. Похоже, я совсем сошла с ума, но меня тянуло к мужчине, словно магнитом.

И я решилась: ничего же не случится, если я только коснусь? Медленно наклонилась над незнакомцем, всматриваясь в чеканные черты лица. В голове неожиданно возник вопрос, заданный Тайрой накануне: хотела бы я этого мужчину? Делать с ним то, что делала она? Кровь гулкими ударами пульсировала в ушах. Воздуха перестало хватать. Набралась смелости и потянулась к губам. Попробовать хоть раз: какие они на вкус? Когда наклонилась настолько, что стала ощущать его дыхание, замерла, не решаясь переступить черту. Слушала, как он дышит, и боялась сделать последнее движение.

Неожиданно глаза распахнулись, и я провалилась в зелень радужки. Крепкая рука обхватила мой затылок и рванула к себе. Губы оказались не такими мягкими, как я себе представляла. Они смяли мои и принялись терзать, будто за что-то наказывая.

Глава 4

Пришла в себя от тряски. Голова болталась из стороны в сторону. Если это будет продолжаться, то я скоро останусь без мозгов. Они просто все рассыплются от постоянной тряски. С трудом приоткрыла глаза и тут же зажмурилась. Может, я сплю, и надо просто проснуться? Успела увидеть покрытое кожей и металлом пространство перед носом. Я не желала верить в происходящее. Меня всё-таки увезли! Внутри стало горько и больно. Слезинка выбежала из края глаза и, скатившись к виску, исчезла в волосах.

Я внушала себе, что сплю и всё происходящее просто дурной сон, а на самом деле я на своей циновке в каморке. Но действительность проникала в мой разум со всех сторон. Ржали лошади, бряцало оружие, слышался топот копыт и отрывистые крики всадников. Да и пыль лезла в нос и рот безбожно.

Меня на самом деле увозили всё дальше и дальше от храма. И я понятия не имела, что меня ждёт. Решила делать вид, что я всё ещё без сознания. Тело затекло, но я лучше буду терпеть боль, чем встречусь взглядом с ненавистным зигардом. Чтоб ему гореть в Бездне! И может, богиня Адария сжалится, и я смогу сбежать.

****

Ехали мы долго. Я приноровилась при тряске, когда меня болтало, слегка менять своё положение, чтобы совсем не остаться без онемевших конечностей. Наконец, раздались крики, и повозка остановилась: или мы добрались до места, или они решили сделать привал. Я лежала, не шевелясь и лелея глупую мечту: вдруг они решат, что я умерла и выкинут меня? Сейчас я была согласна даже на колючие кусты. Я услышала шум приближающихся к повозке шагов.

— Что с ней? — раздался ненавистный голос зеленоглазого, которого я стала именовать про себя тупоголовым.

— Да лежит пока… не шевелится что-то, — раздался голос Сича.

— Неплохо ты её приложил, — недовольно произнёс мой похититель. — Аккуратнее нельзя было?

— Да я что, специально! Кто ж знал, что она головой об стену ударится. Могу я узнать, кто она такая, мой генром?

— Просто девка, — ответил с пренебрежением зеленоглазый. — Сунь её в воду, чтобы скорее пришла в себя, и приведи в мой шатёр, пусть обработает мне раны. И ещё, Сич, не забывай, что это моё имущество и оно неприкосновенно. Понял? Не надо его ронять нечаянно и трогать.

— Это больше не повторится, мой генром, — вежливо ответил Сич.

— Я надеюсь.

До меня донеслись звуки удаляющихся шагов. Если до этого во мне ещё жила надежда, что про меня забудут, и, возможно, ночью у меня появится шанс улизнуть, то теперь все мои мечты разбились о реальность. Больше ничего рядом с двуколкой слышно не было. Похоже, Сич тоже куда-то ушёл.

Я приоткрыла глаза и приподнялась. Мы остановились в каком-то зелёном местечке на поляне. Вокруг росли кусты и деревья. Чуть поодаль осёдланные кони тянулись мордами к сочной зелёной траве. Несколько мужчин занимались обустройством места отдыха: разжигали костёр и готовили какую-то еду. Чем заняты остальные, я не увидела. Решив, что для первого раза хватит, я опустила голову. Вскоре вновь раздались шаги.

— Эй, ты! — меня не очень вежливо потрясли за плечо. — Вставай! Не то вылью на тебя ведро с водой. Хватит придуряться!

Оказаться в мокрой одежде, не хотелось. Не хватало ещё, чтобы платье ко мне прилипло. Ткань была слишком тонкой. Пришлось подчиняться. Тело от тряски болело немилосердно. Стоило мне принять вертикальное положение, и сразу неприятно застучало в висках. Руки и ноги затекли и теперь отказывались двигаться. Пришлось срочно растирать их. Я осмотрелась более внимательно. Судя по всему, двигались мы в сторону равнины. Высокие деревья и буйная растительность подтверждали мою догадку. Храм остался намного севернее. Там местность была каменистая и растительности не так уж много. Лес встречался только на склонах гор.

— Сколько мы ехали? — спросила я у Сича, не особо надеясь услышать ответ.

— Сутки, — удивил он меня. — Слезай давай. Слышала, что генром сказал? Шевелись! Он не любит, когда не по его.

— Чихать на то, что он любит, — пробурчала я, пытаясь выбраться из двуколки.

Делали её явно не для прогулок: колёса большого диаметра с металлическими шинами, сиденье и боковины затянуты кожей, щиток высокий, усиленный металлическими пластинами.

— Ты бы мысли свои потише выражала, — хмыкнул Сич, — а то недолго и на плеть нарваться.

— На что? — я развернулась и уставилась на Сича.

— За неповиновение можно получить от пяти до десяти плетей, — как ни в чём не бывало сообщил мой провожатый. — Женщины не исключение.

Снял он с языка мой вопрос. Мне осталось только вздохнуть. А может, он просто пугал меня, чтобы была более сговорчивой? Но как бы то ни было, его выпад попал в цель. Я решила без надобности не нарываться на неприятности.

— Куда идти?

— Вон, видишь валуны, — кивнул он в сторону груды камней. — Там река. Только не вздумай бежать, а то тебе на шею наденут ошейник.

— Что наденут? — я подумала, что ослышалась.

— Непослушным рабам надевают магический ошейник, — пояснил, ухмыляясь, Сич. — Неужели не слышала никогда.

— Рабам? — повторила я. — У вас есть рабы?

— У кого, у вас? Ты, девка, того, что ли?

Глава 5

Дорога несколько раз петляла из стороны в сторону, деревьев становилось всё меньше. Чем дальше мы отъезжали от места стоянки, тем скуднее становилась растительность. Скакали мы с Сичем последними, отставая от основной группы. Очень мешала верёвка, что соединяла наших коней. Мне приходилось постоянно подстраивать бег моего жеребца под Грида.

Наконец, Сичу это надоело, он сбросил петлю со своего седла и посмотрел на меня. Я с трудом удержала на лице маску безразличия, хотя внутри всё звенело от счастья. Во мне крепла уверенность, что теперь я точно смогу сбежать. Но только радость моя была недолгой. Похоже, Сич каким-то образом контролировал разум Астака, потому что первая же попытка свернуть в сторону, провалилась. Мой жеребец следовал за своим хозяином, словно привязанный. Я недоумевала: зачем было тогда заморачиваться с верёвкой?

Сич вначале часто оборачивался, проверяя, цела ли я, а потом перестал это делать, лишь изредка кидая взгляд в мою сторону.

Чем дальше мы ехали, тем сильнее менялся пейзаж. Вскоре вокруг потянулась голая равнина. Трава была выжжена горячими лучами Сирраха. По дороге поднимались клубы пыли, и, несмотря на то, что мы держали дистанцию, уже на первом привале, я была похожа на огненного фиртуна — невысокого красного человечка из легенд, которым пугали малышню. Открытые части тела покрылись ровным слоем пыли. Остальные всадники и кони были не лучше. Привал был коротким. Примерно полчаса.

— На, — Сич сунул мне в руки фляжку. — Вода только для питья. Её здесь мало. Так что про умывание забудь.

— Рот-то прополоскать можно, прежде чем пить? — поинтересовалась я, потому что на зубах противно скрипел песок.

— Прополощи, — милостиво разрешил Сич. — Но только имей в виду, что это вся твоя вода. Следующая остановка будет нескоро.

Рот я всё же прополоскала, а потом напилась вкусной прохладной воды. Сич увёл Астака поить, а я присела в тени. Похоже, что когда-то здесь был большой оазис, но по каким-то причинам вода под землёй стала уходить. Сейчас сохранились несколько корявых деревьев, и всё. Остальные высохли и теперь только их остовы напоминали о былом… Однако на радость путникам, в колодце вода ещё была. Мужчины набрали несколько вёдер и поили лошадей.

Сиррах сегодня палил нещадно, и я возблагодарила богиню Адарию, что на мне платье с длинными рукавами, а вот колени, по всей видимости, сгорели и теперь будут болеть. Зеленоглазый, пожалуй, был прав, когда приказывал Сичу накрыть мне их. Жаль, что тот его не послушал.

Казалось, что генром потерял ко мне всякий интерес. Он занимался своими делами, о чём-то переговаривался с охраной. Несмотря на положение, своего жеребца он никому не доверял. Сам чистил его щёткой и поил. Я бросила в его сторону несколько осторожных взглядов, когда была точно уверена, что он не видит. Если бы мы встретились в другом месте… Я вздохнула. Бред… Не стоит даже про это думать, мы сильно разные, словно Сиррах и Альмах, которые никогда не смогут быть вместе.

****

Когда я помогала Верилию с зельями, он рассказывал, что на этой земле мы были пришлой расой. Несколько тысячелетий назад на Аргедорон совершил аварийную посадку космолёт с экспедицией, которая должна была высадиться на одной из планет в галактике Млечного пути и заняться освоением новых земель.

Готовили экспедицию долго. Собрали учёных, целителей, строителей, плотников, кузнецов и прочие профессии, необходимые для строительства и обустройства первого поселения. Многие летели целыми семьями со своими детьми. Подбирали первопроходцев строго по возрасту, только молодых и сильных. Надо было, чтобы население разрасталось естественным способом.

С собой экспедиция также везла представителей флоры и фауны, механические конструкции и приспособления — всё, что могло пригодиться на новом месте для освоения планеты.

Но в полёте произошло непредвиденное, и космолёт вышел из гиперпространства не в заданной точке, а где-то в другой части Вселенной. Связь была нарушена, приборы не работали, а космический корабль несло на малоизученную планету Аргедорон.

Вскоре экспедиция высадилась на новом месте, оказавшимся вполне пригодным для жизни. Правда, было здесь одно «но», ранее не встречавшееся ни одному из членов экспедиции… Планета была словно поделена на две части. На северном полушарии Аргедорона механика работала, а на южном присутствовала какая-то аномалия, и вся техника выходила из строя. Как впоследствии выяснилось, в этой части оказались неизвестные ранее магические источники.

Шли годы. Связь с внешним миром так и не удалось восстановить. На магической стороне появилась империя Грандара, а рядом государство Квадра. На механической — образовался союз равноправных стран Галоптикум.

Через столетие по негласному соглашению южное и северное полушария перестали между собой контактировать. Механики отвергали магию, а маги — механику. Дабы не скатиться к военному решению спора, империя Грандара и государство Квадра воздвигли магический барьер, который питали мощные источники, и связь между разными частями Аргедорона была утеряна.

****

Мне требовалось несколько минут отдыха. От долгой скачки тело с непривычки затекло от напряжения и болело. В храме я научилась использовать каждую минуту отдыха с пользой. Вытянула ноги и откинулась на ствол дерева. Прикрыв глаза, постаралась ни о чём не думать.

У меня почти получилось отключиться. Я была уверена, что как только Сич подведёт Астака, я услышу и сразу встану. Но оказалось, что расслабляться в стане врага нельзя. Холодный душ был лучшим тому подтверждением. Через секунду я была на ногах и со злостью смотрела на ехидную морду зеленоглазого, держащего в руках ведро.

Глава 6

— Да не стучи ты её так, Сич! Озверел, что ли? У девочки голова оторвётся, — донеслось до меня откуда-то издалека. Я плыла в темноте по туманной реке и плавно качалась на волнах. — Вы её что, не кормили совсем?

— Она сама не ела, — оправдывался где-то далеко Сич.

Внезапно раскачивать меня перестало, и я открыла глаза. Надо мной склонилось круглое добродушное лицо женщины с большими голубыми глазами. Судя по плотному белому платку на голове, она была кухаркой. Незнакомка встревоженно всматривалась в меня.

— Пришла в себя, наконец-то, — облегчённо вздохнула она и улыбнулась. На полных щеках появились симпатичные ямочки. — Встать можешь?

Я кивнула и, приподнявшись, села. Голова кружилась, но в целом было терпимо.

— Простите, — извинилась я за свой столь неожиданный пируэт. — Я не хотела.

— А кто этого хочет? — усмехнулась кухарка. — Меня зовут Марона. Есть будешь? — Я решила, что отказываться глупо, и кивнула. — Тогда вставай, мой руки, я тебе сейчас горячего бульона с кореньями налью. Он тебе быстро силы восстановит. А чуть позже поешь.

Сич протянул мне ладонь и помог встать.

— Бедовая ты, Райла, — пробурчал он. — Вот чего ты не ела, спрашивается, когда давал?

— Не хотела, — едва улыбнулась я уголками губ. Не рассказывать же ему, что из-за его генрома я постоянно сижу голодная.

****

— Куда ты её ведёшь? — тихо спросила Марона у Сича.

Я в это время сидела на табурете возле небольшого стола и с удовольствием пила душистый наваристый бульон. Такой вкусный я ещё никогда не пробовала.

— Генром велел её к служанкам отвести. Поняла? Я с тобой поздороваться хотел, вот и зашёл. Кто же думал, что она упадёт.

— Да ты посмотри на неё! — возмущённо зашептала женщина. — У неё же одни глаза на лице остались. Ох, мужики, до чего же вы невнимательные. Она когда последний раз ела-то?

— Ну… — задумался мой провожатый, — наверное, вчера утром.

— Ужас! Сич, я от тебя такого не ожидала! — накинулась на него Марона. — Ладно генром, он занят постоянно, но ты-то, как мог? Целый день под лучами солнца, в дороге, пыли, и не ела.

Повариха покачала головой, с укоризной взирая на мужчину. Сич виновато поджал губы, явно ощущая себя не в той тарелке.

— Да я предлагал, а она только воду пила, — принялся оправдываться он перед своей знакомой. — Кто же знал, что она голодная.

— Отведи её к старой Изольде, Сич. Понял? Я её знаю. Она, конечно, вредная, но своих хозяек в обиду не даёт. Попроси быть с девочкой помягче? Я её потом отблагодарю.

— А тебе-то, что с того, Марона? — уставился на неё Сич. — Тебе-то зачем эта головная боль нужна?

— Молчи! — шикнула на своего знакомого повариха. — Она мне напоминает мою пропавшую много лет назад сестрёнку. Да и какая тебе разница, у кого её оставлять? Тебе же про это не говорили?

— Нет, — помотал головой Сич, — просто велел отвести, и всё.

— Вот видишь, как славно. Проводи её давай к Изольде! — скомандовала Марона и прижалась грудью к Сичу. — А вечерком зайдёшь ко мне поужинать.

— Ох, и лиса же ты, Марона, — вздохнул мужчина, любовно взирая на женщину. — Вот знаю, что хитра, а устоять не могу.

****

Я поблагодарила Марону за бульон и завёрнутый в бумагу большой пирожок с мясом. Женщина наказала чаще заходить к ней, после чего мы отправились дальше по коридору. Дошли до тёмных ступеней, ведущих наверх. На втором этаже Сич приказал постоять, а сам пошёл вперёд. Открыл одну из дверей и через минуты две вышел оттуда с хмурой старухой.

— Эта, что ль? — ткнув в меня узловатым пальцем, поинтересовалась она. — И на какой помойке её генром подобрал? Ни кожи, ни рожи! — не очень вежливо охарактеризовала она меня. — Зачем она ему?

Я оторопела. Это зачем Марона наказала Сичу, чтобы он меня к этой «приятной» старушке привёл? Лучше бы Сич её не послушал.

— Ты, Изольда, не тарахти, — поморщился мужчина. — Твоего мнения никто не спрашивал. Вот, принимай. Приведи её в порядок. Генром в любой момент может потребовать её к себе.

— Ох, а у нас что, девок больше нет? Вымерли, что ль? А Виоланта коли узнает, что тогда скажет? — не собиралась сдаваться «милая» старушка.

— Слушай, наше с тобой дело маленькое, Изольда, кто что скажет. Поняла? — поморщился Сич. — Помой да приодень, а дальше тебя не касается.

— А не командуй туточки, Сич, понял. Касается, не касается… Топай уже по своим делам, без тебя разберусь.

— Марона там тебе передавала, — буркнул мужчина, собираясь уходить, — что отблагодарит.

— Вот с этого и надо было начинать, дурья твоя башка! — постучала пальцем по голове старуха. — Благодарность всегда душу греет. А то пришёл… Генром то... генром сё… Стара я уже, генрому-то безоглядно подчиняться.

— Ну… я пошёл, Райла, — обрадованно кивнул мне Сич и быстренько скрылся в темноте коридора. Я вздохнула, стараясь успокоиться.

— Чё встала-то? — старуха распахнула деревянную дверь. — Проходи, коль привели. Щас одёжу подберу и пойдём ванну принимать.

Глава 7

Поесть я не успела. Пришёл хмурый стражник и от порога заявил, что я должна следовать за ним. Я испугалась, а старуха лишь хитро взглянула на меня.

— Иди-иди, после поедим, — принялась выпроваживать она меня. — Я тебя подожду. Хотя вряд ли дождусь, похоже.

Мне её последняя фраза очень не понравилась. Мне-то как раз очень хотелось что-нибудь съесть. Бульон уже успел испариться из моего желудка, а до пирожка я так и не добралась.

— Куда мы идём? — поинтересовалась я у широкой спины стражника, когда мы дошли по лестнице и стали спускаться.

Ответом мне послужило недовольное сопение. Хотя он мог и не отвечать. Я догадывалась, кто возжелал меня видеть. А ведь до последнего тешила себя надеждой, что он не будет вспоминать обо мне сегодня. Всё-таки там его какая-то девица встречала страстными объятиями. Перед глазами сразу встала картинка с обнажённым генромом, только вместо Тайры на нём восседала незнакомка. Услужливая память сразу воспроизвела всё в мельчайших деталях. Щёки вспыхнули жаром, а сердце больно кольнуло. Я отчего-то разозлилась, хотя должна была радоваться, что он занят другой.

****

Мы вышли на улицу и направились в противоположный конец двора. Вначале я думала, что меня поведут к центральному входу. Однако, когда мы остановились у небольшой двери в другом крыле, я поняла, что зеленоглазый не хочет афишировать нашу с ним встречу.

Стражник пропустил меня вперёд.

— Третий этаж, — соизволил пробасить он.

Я стала подниматься по неширокой лестнице, предназначенной для прислуги. С каждой ступенью сердце убыстряло свой ритм, а я всё медленней и медленней переставляла ноги, пока стражник не подтолкнул меня в спину, буркнув, чтобы пошевеливалась. Захотелось развернуться и наорать на него, чтобы не смел трогать, но я удержалась.

Чувствовала кожей, что ничего хорошего меня впереди не ждёт. Проклятый зеленоглазый! Самое ужасное, что я и опасалась, и одновременно с этим хотела его видеть. И это раздвоение внутри жутко меня раздражало.

Наконец, мы поднялись и пошли по коридору. Он разительно отличался от того, где жила прислуга. Под ногами скрадывала шаги мягкая ковровая дорожка тёмного винного цвета. Пространство освещали многочисленные хрустальные бра. Свет от них переломлялся в гранях хрусталя и бросал по стенам и потолку разноцветные блики. Деревянные стеновые панели с замысловатой резьбой и позолотой скрывали холодный серый камень, придавая коридору тепло и уют. Миновав несколько дверей, украшенных витиеватыми линиями и узорами, стражник остановился.

— Тебе сюда, — заявил он. — Открывай и заходи. Генром ждёт.

Я стояла не шевелясь. Замерла столбиком, не желая двигаться. Стражнику надоело ждать, он распахнул дверь и не очень вежливо втолкнул меня в помещение. Дыхание перехватило. Не успела я подумать, что надо бежать, а громкий стук за спиной известил: пути к отступлению отрезаны. Но я всё же развернулась и принялась дёргать за ручку. Не получив ответа, гневно стукнула кулаком по дереву. Всё было бесполезно!

— Потри мне спину, — раздался ленивый голос зеленоглазого.

Генром сидел ко мне спиной в огромной полукруглой чаше из чёрного гладкого камня, откинувшись головой на бортик. Ванна стояла на возвышенности. Я видела его мощные мокрые плечи и предплечья, перевитые мышцами. Подходить я не собиралась, уже не говоря о том, чтобы мыть его. Я ему не банщица.

— У вас и без меня хватает желающих это сделать! — выпалила я.

— Не хочешь, значит?.. — растягивая слова, произнёс зеленоглазый.

Я уже и забыла, как быстро он может передвигаться. Миг, и обнажённый мужчина оказался на ногах, а в следующую секунду меня впечатали мокрым торсом в дверь, выбивая дыхание. Зелёные глаза гневно уставились в лицо.

— Не хочешь мыть?

У меня хватило сил только отрицательно мотнуть головой. Только бы не завизжать.

Генром пугал и возбуждал одновременно. Дыхание у меня стало тяжёлым. Я чувствовала его мокрое тело, ощущала мощь, что исходила от него. По загорелой коже одна за другой стекали капельки воды. К моему ужасу, мне захотелось слизать их. Похоже, во мне, и правда, бурлила проклятая кровь, раз я так реагировала на происходящее. Платье стремительно намокало, и я всё острее ощущала близость обнажённого тела. Зеленоглазый не думал отступать, сверля меня рассерженным взглядом. Он сильнее вдавил меня бёдрами, и я почувствовала, как в низ живота упёрлась возбуждённая плоть, пугая своими размерами.

— Тогда я помою тебя, — заявил этот ненормальный. — Раздевайся!.. — Я испуганно затрясла головой. Хотела сказать, что уже приняла ванну, но не смогла выдавить из себя и слова. — Не хочешь?!

Он резко отстранился, но только для того, чтобы рвануть сильными руками ворот моего платья. Я даже не успела ничего сделать. Лёгкая ткань лифа с треском расползлась в разные стороны. Жадный взгляд скользнул по тонкой сорочке, обтянувшей грудь.

Дыхание зеленоглазого стало прерывистым. Мне очень хотелось оттолкнуть его и бежать, но я понимала, что лишнее движение и меня просто разорвут… А потому не двигалась, молясь про себя, чтобы хищник оставил меня в покое.

Генром медленно поднял руку и обхватил мою шею. Хорошо помня, что может последовать за этим, я вытянулась вдоль двери, стараясь вжаться в дерево. Второй рукой он обрисовал окружность моей груди, погладил сосок. Шёлк приятно холодил кожу. Нежность и злоба. Сумасшедший коктейль из эмоций. Палец снова играет с вершинкой груди. Между ног словно плеснули кипятком, и они сразу ослабли. Я готова была сползти вниз, но приказала себе стоять…

Глава 8

Есть я перехотела. Ничего не лезло. С трудом засунула в себя кусочек хлеба и овощной салат. Раньше бы я умерла от счастья, увидев запечённое в пряных травах мясо дичи. Сейчас же я ничего не хотела. Нет, хотела! Хотела вновь оказать в храме богини Адарии, где всё понятно и никто надо мной не издевается.

— Вот! — Изольда поставила передо мной чай, приятно пахнущий летним лугом. — Пей и пойдём.

Я послушно вылила в себя содержимое чашки. Старуха отвела меня в небольшую светлую комнату, находящуюся рядом, и приказала отдыхать. Помогла снять платье и указала на постель. Я не противилась, улеглась на чистые простыни и закрыла глаза. Даже не почувствовала, насколько удобнее лежать на мягкой кровати, чем на циновке. Голова была занята другим. Внутри сжималась пружина. Мозг лихорадочно работал. Мне надо было срочно встретиться с минтеррисой Виолантой и предложить ей помочь мне.

Кое-как дождалась, когда за старухой закроется дверь, и сразу вскочила. Быстро надела платье. Пуговицы все застегнуть не смогла: кто их только столько придумал, чуть руки не вывихнула. Осмотрела комнату. Небольшой диванчик, кресло, стол и два стула. Ничего лишнего. На окнах тонкий тюль. И помимо входной ещё две двери. Бросилась к одной — туалет, а вот за второй скрывалась гардеробная.

К сожалению, пустая. Осмотрев её печальным взглядом, я заметила валяющийся в углу платок. Подняла, встряхнула и приладила себе на плечи. Теперь хотя бы не видно было не застёгнутые пуговицы. Немного подождала, хотя это было пытке подобно. Хотелось действовать и немедленно.

Подошла к двери, молясь, чтобы Изольда не закрыла меня. К счастью, то ли старуха забыла, то ли решила, что я никуда не денусь. Как бы то ни было, но выход был свободен. Выглянула в коридор. Никого. И осторожно, стараясь неслышно ступать, бросилась на улицу.

****

Найти минтеррису Виоланту оказалось несложно. Первая же встреченная мной прислуга рассказала, где её покои. Я быстро поднялась на второй этаж. Девушка, по всей видимости, была знатного рода, раз жила в этой части замка.

Сдерживая себя, чтобы не побежать, я шла к её апартаментам. На внутреннее убранство внимания не обращала. В голове у меня было только одно: получится или нет? Открывшая дверь служанка удивлённо ойкнула и убежала. Уже через минуту она вернулась и пригласила меня войти.

Я прошла в богато обставленную комнату. На мой вкус слегка вульгарную. Очень много розового и золотого, от которого рябило в глазах. Помещение было раз в пять больше предоставленного мне. Я окинула быстрым взглядом светлую, с золотой инкрустацией мебель, роскошный диван с бело-золотой обивкой, мягкий, пушистый ковёр молочного цвета, ярко-розовые стены, на которых висело несколько позолоченных бра, и хрустальную люстру на расписном потолке. На одном из трёх кресел восседала с царственным видом Виоланта и пренебрежительно взирала на меня.

— Что тебе? — скривилась она, демонстрируя всеми силами своё отношение ко мне.

— Хочешь, чтобы меня здесь не было? — сразу начала я с главного, не желая ходить вокруг да около.

В серых глазах блеснул интерес и тут же погас.

— Денег хочешь? — усмехнулась девушка и лёгким движением поправила причёску.

— Если бы я хотела денег, то не пришла бы к тебе, — вздёрнула я нос, давая понять собеседнице, что генром мной заинтересовался и деньги я могу взять у него. Пусть подумает: нужна ли ей соперница?

— Тогда что тебе надо? — прищурилась Виоланта, явно ожидая от меня какой-то подвох.

— Пусть служанка уйдёт, — кивнула я на явно подслушивающую девушку.

— Майра, выйди! — приказала Виоланта. Дождавшись, когда за прислугой закроется дверь, она требовательно уставилась на меня. — Говори!

— Помоги мне сбежать! — выпалила я, понимая, что сейчас очень рискую. — Я люблю другого и хочу к нему вернуться.

— Вот как! — Виоланта встала, подошла ко мне. — А кто тебя тут держит? Беги!

— Не могу. Генром знает, что я не хочу быть с ним, и приказал стражникам не выпускать меня.

Я с силой сжала кулаки, умоляя про себя богиню Адарию, чтобы Виоланта мне поверила.

— Не врёшь? — она с подозрением всматривалась в моё лицо. — Вдруг ты вражеский лазутчик и тебя поймали?

Я убрала платок и оттянула в сторону ткань с шеи, демонстрируя отметины от поцелуев. Виоланта уставилась на мою кожу, и её лицо побагровело.

— Убедилась, что я говорю правду? — усмехнулась я. — Вывези меня из замка и дай немного денег. Больше ты меня не увидишь.

— Хорошо, — кивнула Виоланта. — Когда ты хочешь бежать?

— Прямо сейчас, — сказала я, стараясь не рассмеяться от радости, — пока генром на прорыве, а старуха пошла отдыхать.

— Хорошо, — усмехнулась Виоланта и крикнула: — Майра!

Девушка, очевидно, подслушивала под дверью, потому что её длинный нос тут же нарисовался в проёме.

— Да, минтерриса! Чего изволите?

— Пусть заложат карету, я хочу проехаться по магазинам. Кстати, принеси мне мой чёрный плащ, а ещё старые штаны, рубаху и ботинки, в которых я раньше выезжала на охоту. Да рот держи на замке, а то я тебе быстро язык укорочу. Поняла? — дождавшись подобострастного кивка, она усмехнулась. — То-то же. Пошевеливайся давай.