Запретная связь

1 глава

Это всего лишь сон. Страшный, заставляющий стыть кровь венах сон. Пытаюсь жадно сделать вдох, не получается, грудную клетку словно обжигает кипятком. Хватаю ртом воздух и не дышу, боюсь, что это будет последний мой вдох. Блуждаю взглядом по сторонам. Нужно за что-то зацепиться глазами, но вокруг темнота. Мне становится страшно. Жутко страшно от мысли, что я вот так глупо умру в горах, не в силах позвать никого на помощь.

Шевелю руками, чувствую их, но заставить свое тело пошевелиться не могу. Неужели у меня сломан позвоночник? Двигаю ногами, всхлипываю от облегчения, поняв, что не парализована, но подняться нет сил.

Прикрываю глаза, осознав собственную беспомощность. Это чувство душит. Почему именно сейчас со мной происходит такая дребедень? Почему судьба испытывает меня на прочность? Где я так накосячила в жизни, что сейчас нахожусь в перевернутой машине в горах, где никого нет поблизости? Если меня не найдут в ближайшее время, я умру от переохлаждения, обезвоживания и голода.

Пытаюсь отстегнуть ремень безопасности, но его, похоже, заело. От бессилия хочется взвыть диким воем. Пару раз яростно бью ладонями по рулю, раздается звук. Меня тут же озаряет умная мысль. Жму изо всех сил на клаксон, надеясь: кто-то услышит в тишине гор необычный звук. С каждой секундой надежда начинает таять, а вот дождь учащается, становится очень холодно.

– Господи, за что мне все это!

И правда, за что? Без паники! Должен быть выход. В любой ситуации есть выход, безвыходного положения не бывает. Закрыта дверь, открыта форточка. Если, конечно, ты не в тупике, ерничает внутренний голос. Матерюсь сквозь зубы, шарю ладонью по соседнему сиденью. Радостно вскрикиваю, обнаружив мобильный телефон.

– Сейчас все закончится! Я позвоню Кириллу, он меня спасет!

Снимаю блокировку с экрана, нажимаю зеленую кнопку, сразу выскакивает последний контакт. Вызываю абонента и прикладываю телефон к уху, слушая пугающую тишину вокруг. Нет гудков. Нет никаких признаков того, что я звоню. Отстраняю мобильник и прикусываю губу. Нет связи. Нет гребаной связи.

Меня переполняет злость от бессилия, я изо всех сил бью по рулю мобильником, не замечая, как на экране появляются устрашающие трещины. Плевать. Если я выберусь из этой передряги, куплю новый мобильник, все равно планировала поменять старое «яблоко» на новое.

Внезапно раздается шорох за спиной. Затихаю. Покрываюсь мурашками, вдоль позвоночника выступает холодный пот. Волки? Медведи? Нужно было учить географию в школе, чтобы знать, какие звери водятся в горах на Кавказе. Меня сейчас сожрут, и ничего не останется. Родным нечего будет хоронить, не будет могилы, где можно поплакаться. Хотя о чем это я... Родные и плакать? Ха-ха-ха.

Вздрагиваю, когда рядом слышу хруст. Будь сейчас день, а не ночь, сразу бы сообразила, что мне делать, сейчас остается только молиться. Не хочу быть поздним ужином для хищников. Может, притвориться мертвой? Эта идея мне нравится, поэтому я удобно устраиваюсь на сиденье и закрываю глаза. Темнота мне сейчас на руку, потому что, услышав скрежет металла со своей стороны, покрываюсь от страха мурашками.

Воображение тут же рисует яркие картины, как острые зубы впиваются в мое тело и рвут на части. Чудом не ору, когда кто-то прикасается ко мне. Это не нос хищника, даже не его лапы, всего лишь человеческая рука. Кто-то осторожно щупает мой пульс на шее. Кожа от прикосновений горит. Наверное, у меня поднимается температура, что неудивительно. В машине холодно, на улице дождь, а на мне тонкая спортивная куртка и джинсы.

Задерживаю дыхание, когда кто-то перегибается через меня. Не хватает воздуха, но я не смею шевелиться, не хочу выдавать себя с головой. Сильнее зажмуриваю глаза, чувствуя, как по вискам градом течет пот. Вдруг ремень безопасности, который удерживал на месте, исчезает, меня аккуратно и бережно вытаскивают из машины и кладут на холодную землю.

Сейчас бы вскочить на ноги и рвануть со всех сил куда-нибудь. Только это бредовая идея, потому что я местность не знаю, еще заблужусь, сил бежать тоже нет, еще раскалывается голова. Размышляю, что делать, пока меня осторожно ощупывают. Благо не раздевают, остаться в горах без одежды – верная смерть, а так есть шанс выжить и вернуться домой.

Над головой раздается тихий мужской голос на незнакомом мне языке. Тот, кто меня ощупывает, так же тихо отвечает. Ощущение, что люди не хотят привлекать к себе внимание. Кто они? Местные или беженцы? Террористы или военные? До нас с Кириллом доходили обрывки разговоров о том, что в горах небезопасно. Мамочки, что мне делать? Меня сейчас убьют.  

Мысленно прощаясь с жизнью, пытаюсь подумать о том, кто будет оплакивать мою смерть. К своей досаде понимаю, что никто лить крокодильи слезы по мне не будет. Даже родители и тем более братья. Меня осторожно берут на руки и куда-то несут. Куда? Может, стоит спросить? Нет, буду молчать. Не убили сразу, значит есть шанс выжить.

Не знаю, сколько по времени меня несут на руках, но несший человек не запыхается и не бормочет проклятья на своем языке. То ли сильный, то ли привык таскать девиц. Из груди вырывается сдавленный смешок, больше похожий на всхлип.

– Жива? – Слышу русскую речь.

– Да, – отвечает мой спаситель, куда-то меня аккуратно укладывая. – Я отвезу ее к себе, потом разберемся, что с ней делать.

– Хорошо.

Приоткрываю глаза, понимаю, что лежу в машине. Хочется поменять положение тела, так как уложили не очень удобно, но не делаю этого, потому что все еще притворяюсь мертвой. Или в глубоком обмороке. Буду прислушиваться к разговорам, вдруг какую-то полезную информацию узнаю для себя. Сейчас главное понять, куда меня повезут. Возможно, обратно в город, это будет идеальным раскладом для меня, но интуиция шепчет – маловероятно.

Кто-то садится на водительское место. Я надеюсь, что это тот самый мужчина, который меня нес на руках. Почему-то испытываю к нему капельку доверия, больше чем к остальным людям, что были рядом.

2 глава

Я просыпаюсь, потому что комната резко наполняется солнечным светом. Глаза не открываю, натягиваю на голову одеяло. Вот какого черта мама каждый раз без стука врывается в мою комнату, когда я остаюсь с ночевкой в родительском доме? Может, я тут сплю голая. К счастью, давно живу отдельно, и вот такие ночевки – большая редкость. Вчера явно перебрала с шампанским, еще сон странный приснился, будто Кирилл мне изменил, я попала в аварию, меня спас довольно симпатичный местный житель гор...

– Вставай! – раздается над головой требовательный мужской голос.

Подрываюсь на кровати, прижимаю одеяло к груди, испуганно озираясь по сторонам. Перед кроватью стоит тот самый спаситель из сна. Ах, черт! Это не сон. Не сон. Сильнее стискиваю в руках одеяло, подавляя страх и разочарование оттого, что кошмар все же имеет продолжение. 

Интересно, сегодня будет возможность отвезти меня в город? С любопытством разглядываю мужчину,

Вчера в ночных сумерках и в полумраке комнаты невозможно было толком его разглядеть, сейчас в свете утра замечаю, что у него смуглая кожа. Солярий или местное солнце? М-да, какой солярий в этой дыре, тут, наверное, даже не знают, что бывают салоны красоты.

Взгляд мой тут же опускается ниже. Мне нравятся у мужчин ухоженные пальцы с обработанными ногтями, приятно смотреть, а то бывает, что некоторые особи мужского пола считают, что аккуратные руки – это признак женственности, принадлежности к меньшинству, а они ведь не такие, ждут трамвая. У мужчины, стоящего возле кровати, с ногтями полный порядок. 

Улыбаюсь и вскидываю глаза к его лицу. А вот тут бы не помешала опытная рука Ратика, самого известного барбера столицы. Он бы точно привел эту густую черную бороду в порядок, стильно ее оформив, а не это все... Дерзко, скрывая растерянность и остатки испуга, смотрю в черные глаза. Не отвожу взгляд в сторону, хотя мне стоит огромного труда выдержать зрительный прессинг. Бабушка учила меня хищникам смотреть в глаза, будь то звери или люди со звериной сущностью.

– Я принес тебе завтрак. – Кивает в сторону стола, на котором стоит поднос с едой. – И одежду твою нужно постирать. – Теперь кивает на стул, где аккуратно лежат чистые вещи: джинсы, футболка и свитер. Все базового цвета. Любовница поделилась своим гардеробом?

Вспомнив красавицу на кровати с распущенными волосами, краснею от мысли, что последовало дальше. Так-с, не о том думаю, не о том.

– Я сегодня могу рассчитывать, что попаду обратно в город? – С надеждой смотрю на сурового горца, рассчитывая на положительный ответ, но судя по сжатым губам, зря надеюсь.

– Сегодня точно нет. Нужно выяснить, что, собственно, произошло ночью на дороге.

– Ничего особенного. – Неопределенно пожимаю плечами, стараясь на корню подавить зачатки неприятного мне разговора. – Не справилась с управлением.

– Это я еще ночью слышал. Но может, у тебя появилась другая версия? – К моей радости, мужчина отходит от кровати, давая мне возможность свободно вдохнуть. Оказывается, когда он близко, я едва дышу. Странная реакция, точно стресс все еще действует на меня.

– Я могу выйти из дома?

– Нет, – категорично отвечает спаситель, оглядываясь на меня через плечо. – Помни, что я тебе сказал: пока ты со мной, ты в безопасности.

– Странно, но я так себя не ощущаю, – бормочу больше себе под нос, услышав смешок, понимаю, что меня услышали. – Я могу хоть узнать, как ваше имя, и называть на «ты»?

– Не вижу в этом надобности. Надеюсь, что завтра к вечеру я тебя уже отвезу в город, а пока завтракай. Я отлучусь ненадолго, сиди тихо.

Устремляет на меня предупреждающий взгляд, я послушно киваю, натягивая одеяло повыше. Мысль о том, что завтра уже окажусь в городе, смогу заказать билет домой и позвонить… близким, приподнимает настроение. На то, что этот неотесанный житель гор не захотел представляться, плевать, главное, чтобы сдержал свое слово отвезти меня.

Как только остаюсь в комнате одна, сразу же кидаюсь к стулу, хватаю одежду и поспешно на себя натягиваю. Простенькие джинсы, однотонная футболка, все мне подходит. Вряд ли вещи восточной красотки, у нас с ней не один и тот же размер, значит, одежда кому-то другому принадлежит. Впрочем, нечего голову забивать ерундой. 

Завтрак изобилием не радует. Овсяная каша на воде, орехи, сухофрукты, мягкий творог, а также черный чай. Учитывая, что я накануне почти ничего не ела, все, что мне принесли, проглатываю с большим аппетитом.

Взглянув на пустые тарелки, блаженно вздыхаю, чувствуя себя сытой и довольной, несмотря на то что я все еще пленница непонятно у кого и непонятно где. Аккуратно складываю посуду на поднос, встаю, собираясь помыть тарелки. Хоть чем-то себя занять, иначе, сидя в четырех стенах, можно сойти с ума.

Как только открываю дверь своей комнаты, нос к носу сталкиваюсь с незнакомой девушкой. Поднос в руках дергается, так как я совсем не ожидала кого-то увидеть в доме. Мы смотрим друг на друга. Я растерянно, девушка с любопытством. Кто она? Что она тут делает? И кем приходится моему спасителю? Родственница или очередная любовница?

– Привет, я Алина. Смотрю, тебе моя одежда подошла.

– Привет. Я – Кира.

Интересно, Алина в курсе, как я тут оказалась? Ей нужно знать правду или стоит придумать какую-то историю? Как мне с ней себя вести? Господи, где этот невоспитанный горец, пусть он прояснит ситуацию!    

К незнакомым людям я вначале всегда отношусь настороженно.  Присматриваюсь и только через некоторое время принимаю для себя решение: дружить мне с этим человеком или разойтись с ним как в море корабли. Алина мне нравится с первой секунды. Вру, в течение пяти минут я молчаливо наблюдаю за тем, как девушка моет посуду, потом ловлю себя на том, что она меня не раздражает своим присутствием рядом со мной.

– Вода уже нагрелась? Я бы хотела принять душ. – От меня неприятно пахнет. Я привыкла принимать утром и вечером душ, пользуясь разными косметическими средствами.

3 глава

Ближе к вечеру начинается дождь. Ожидание тревожит и нервирует, я постоянно в голове прокручиваю сценарии развития сегодняшней поездки. Сначала думаю о счастливом сюжете, где внезапно в аэропорту встречаю встревоженных моей пропажей родителей. Потом мрачно представляю, как застрянем в горах, потому что погода и ночь не располагают к приятному путешествию до города. 

После душа неожиданно для себя я засыпаю без сновидений, но с тревогой. Во сне чувствую, как кто-то на меня смотрит, и этот кто-то своим присутствием меня успокаивает. Вздрагиваю, когда чьи-то руки ласково касаются моей головы и гладят по волосам. Дыхание рядом кажется не чужим, а собственное сбивается, как и сердцебиение.

Когда просыпаюсь, то вижу на столе поднос с ужином, а на стуле висит моя чистая и высушенная одежда. Я озираюсь по сторонам, желая понять, кто был в комнате, но никаких намеков о постороннем присутствии не нахожу. Скорее всего мне приснилось, что кто-то был возле меня. Ужин и одежду принесла Алина, больше некому, но вряд ли из-за ее присутствия у меня шалило сердечко.

Меня никто не беспокоил разговорами, не надоедал присутствием. Я, помня напряжение между Усманом и Аланом, даже к окну не подхожу, чтобы никто из местных меня случайно не увидел. Еще меня не отпускала мысль, что возможный виновник аварии живет в этом поселке. 

В доме стоит пугающая тишина. Где Алина и Алан без понятия, выглядеть в их глазах капризной фифой, которую нужно развлекать, не хотела, поэтому просто лежу на кровати и жду ночи. 

Раздается стук, я настороженно смотрю, как открывается дверь и входит Алан. В руках он держит какие-то вещи. Сам мужчина одет в костюм расцветки военных. Ему определенно к лицу была бы форма. Может, в прошлом он и служил в каких-то войсках, выправка у него военная, в моем окружении мужчины не могут похвастаться идеальной осанкой. Я сама иногда сутулюсь.

Глядя на Алана, чувствую себя неловко. В очередной раз меня охватывает необъяснимое притяжение к нему. Мне кажется, что выключи свет в комнате, я с достоверной точностью смогу определить его нахождение, потому что чувствую его, как чувствует животное свою пару. 

– Я принес тебе свитер и куртку, в горах холодно ночью. Мы выйдем через час, когда на улице отключат свет.

– Мы пойдем пешком в такую погоду? 

Перспектива идти под дождем не воодушевляет, и еще по темноте легко споткнуться и растянуться во весь рост на холодной сырой земле. М-да, так себе прогулочка намечается. Алан молчит, угрюмо на меня смотрит. 

– Может, утром поедем, дождь как раз прекратится?

– Нет. Завтра уже будет поздно, – как-то загадочно отвечает Алан, положив вещи на стул. – Будь готова через час и слушайся меня, помни…

– Рядом с тобой я в безопасности, – перебиваю и заканчиваю предложение. – Я запомнила, не тупая.

Слушаться его мне меньше всего хочется, но сейчас он хозяин положения. Он знает горы, знает, по какой тропинке идти, чтобы не заблудиться. Сейчас моя жизнь полностью в руках этого немногословного человека. Я все никак не могу понять, почему он мне помогает, какие преследует цели. Надеюсь, что Алан все же друг, а не оборотень, который позже покажет свою сущность. 

– С Алиной точно все будет в порядке, пока ты будешь отсутствовать? – Мне не хочется, чтобы с Алиной что-то произошло. В худшем моем сценарии есть эпизод, где мои враги сначала убивают тех, кто мне помогал, а потом и меня. От самой мысли быть причиной чьей-то смерти у меня внутри кровь стынет, и я вся покрываюсь ледяной коркой. 

– С Алиной все будет хорошо. Я пойду, – Алан не задерживается в комнате, лишний раз в мою сторону не смотрит. Уходит, оставляя после себя ощущение пустоты, которую мне хочется тут же заполнить кем-то другим. В последнее время одиночество меня пугает, заставляет чувствовать себя никому не нужной. 

Через час, когда я одеваюсь в принесенную одежду, кладу мобильный телефон в карман, заглядывает Алан. Он не произносит ничего, окидывает меня холодным взглядом с ног до головы и кивком приказывает выходить. Возле входной двери рядом с моими кроссовками стоят берцы, которые точно принадлежат не Алану. Его берцы рядом. Вопросительно смотрю на мужчину.

– Твоя обувь не пригодна для ходьбы в горах. Садись. – Указывает на стул, на который я послушно опускаюсь. 

Со смешанными чувствами наблюдаю, как Алан приседает передо мной. Его черноволосая макушка совсем близко, можно поднять руку и ощутить, какие на ощупь его волосы. Если нагнуться близко-близко, можно уловить запах хвои. В ванной я мылась гелем для душа с запахом хвойного леса. Других гелей на полке не было. 

В его руках появляются теплые носки, Алан аккуратно их надевает мне на ноги. Они мне по размеру как раз. Его ладони горячие, а мои ступни холодные, именно поэтому испытываю покалывание в пальцах и мурашки на коже. Другого объяснения у меня нет, почему так остро реагирую на прикосновения Алана. Я порываюсь сказать, что в состоянии сама надеть носки и ботинки, но передумываю. Мне нравится эта ни к чему обязывающая забота. Когда на берцах затягивают шнурки, Алан тихо спрашивает:

– Не туго?

– Нет, но они мне великоваты. 

– Это самый маленький размер, который я сумел найти. Думаю, километра три ты в них спокойно пройдешь.

– Три километра? Да я в жизни столько не ходила!

– Все бывает в первый раз, – тихо замечает Алан, я вижу, как он улыбается. Эта улыбка преображает его лицо, делает мягче черты лица, а уголках глаз появляются незаметные морщинки. – Машина нас ждет в том месте, где произошла авария. 

– Как символично. – Иронизирую. – Другой дороги нет?

– Нет, поэтому нужно быть внимательными и осторожными.

– В смысле? 

Алан, завязав крепко узел на ботинках, поднимает на меня взгляд. Хотела бы я уметь читать мысли по глазам, сразу всякое недопонимание можно было отринуть и избежать долгих разговоров. Вот чего он смотрит на меня своими черными глазищами и не мигает? О чем думает?  

4 глава

Мой водитель немногословен. Точнее, он вообще со мной не разговаривает. Крепко держит руль и пристально смотрит на дорогу. Я пару раз открываю рот, чтобы задать какой-нибудь вопрос для завязывания разговора, но сразу же передумываю. Общих тем нет, а о погоде глупо говорить, и так видно, что идет дождь и похоже это будет длиться весь день. 

Вздыхаю, смотрю в темноту, с трудом различая пейзаж за окном. Нужно немного потерпеть и позже забыть все, что произошло на Кавказе. Мысль приехать к Кириллу, устроить сюрприз, оказалась плохой идей. С другой стороны, я не совершила ужасную ошибку: не назначила дату свадьбы. Если авария – дело рук бывшего жениха и моей родни, можно сказать, что уберегла себя. Определенно родилась под счастливой звездой, ведь когда машина слетела в овраг, Алана и его людей могло не оказать рядом. Думать о том, чтобы случилось со мной при другом раскладе, не хочу. Не случилось, и слава Богу.

Опять вздыхаю, привлекая внимание водителя. Он не комментирует мои вздохи. Наверное, я его раздражаю. Сомневаюсь, что по доброй воле он сейчас ночью едет в город. Ему явно приказал Алан меня отвезти, похоже, ослушаться приказа было нельзя. Жаль, что не сам Алан меня отвозит в аэропорт, у меня к нему больше доверия, чем к этому незнакомому человеку.

Вдруг парень резко вскидывает глаза на зеркало заднего вида, хмурится. Я оглядываюсь назад, почему-то глупо надеюсь обнаружить Алана на другой машине. За нами действительно едет большая машина, на расстоянии внушает необъяснимый страх. Я вновь чувствую, как меня охватывает плохое предчувствие. Красочно воображаю, как нас догоняют и влетают в зад, а потом целенаправленно толкают в обрыв, который сейчас находится по левую сторону. 

С моих губ срывается истошный крик, когда фантазия становится реальностью. Ехавшая позади нас машина таранит зад нашего джипа. Первый удар заставляет меня превратиться в статую. Я до конца не верю, что кошмар в моей голове настолько реалистичен. Хватаюсь за дверную ручку, лихорадочно соображая, что мне делать. Смотрю на водителя, он сам выглядит напуганным и вряд ли знает, что делать в данной ситуации. Хочется просто глупо визжать, орать, звать на помощь. 

Не хочу умирать!

Второй удар в нашу машину заставляет меня прийти в себя. Понимаю, что истерикой себе ничем не помогу, но пока и реально нет шанса себя спасти. Озираюсь по сторонам. Что если выпрыгнуть? Какие для меня последствия? Я либо погибну, либо покалечу себя. Вздрагиваю от безрадостных перспектив, прикрывая глаза. Остается уповать на чудо. Один раз случилось невозможное со мной, когда попала в аварию, возможно, и сейчас случится что-то этакое.

Меньше всего я думала, что автоматная очередь – предвестник чего-то хорошего. Сначала мне кажется, что стреляют по нам, но машину перестают агрессивно таранить, водитель оживает. Он резко вжимает педаль газа в пол, скорость на спидометре заставляет меня вжаться в сиденье и повторять одними губами: «Господи, спаси и сохрани». Я никогда особо верующей не была, хоть и крещеная, но сейчас готова даже пообещать себе, что уйду в монастырь, если выживу в этих приключениях. 

Машину начинает кидать из стороны в сторону. Я опасаюсь, что такой очередной вираж может закончиться совсем печально. Непроизвольно смотрю в боковое зеркало, покрытое каплями, вижу, как за нами кто-то едет на мотоцикле. Несмотря на то, что мотоциклист в шлеме, у меня нет сомнений, кто это. Моментально превращаюсь в дрожащее желе и перестаю бояться. А зря. Ехавшие люди в большой машине начинают стрелять по колесам нашей машины и набирать скорость. Слышится страшный скрежет, машина какое-то время едет, а потом останавливается. 

Я не мигаю, наблюдаю, как мотоциклист неожиданно разворачивается и несется прямиком навстречу автомобилю. Еще до конца не осознав, что случится в следующую секунду, движимая неконтролируемым порывом, выскакиваю из джипа. Пробегаю, наверное, метр и замираю, завороженно наблюдаю, как мотоциклист резко выворачивает руль стального коня. Сейчас мне кажется, что мы участвуем в съемках будущего блокбастера, которому академики в Америке обязательно дадут заветную статуэтку. Мотоциклист каким-то непостижимым образом для меня оказывается на земле, а мотоцикл оказывается под колесами большой машины. Все настолько быстро происходит, что я подпрыгиваю на месте, когда вновь раздаются выстрелы. Не понимаю, кто в кого и куда. 

В свете фар от машин и дождя, который не перестает моросить, от высшей степени напряжения и повышенного в крови адреналина – все выглядит нереально, выдуманно. Реальность как фильм, где плохие люди угрожают жизни хорошим, и хорошие непременно побеждают плохих. Я не вижу, что происходит, но слышу, как затихают выстрелы. Радость оттого, что смерть вновь прошла мимо меня, так же сильна, как и радость снова видеть перед собой Алана. Я его сразу узнаю, как только он снимает шлем и небрежно взъерошивает свои волосы. Этот жест мне кажется милым. 

Он словно слышит мои шаги, оборачивается. Фары освещают его со спины, поэтому я вижу только его силуэт. Мне стоит огромных трудов себя сдержать, чтобы не кинуться прямо к нему, как к самому дорогому человеку на свете. Существуют ли ангелы-хранители, не знаю, но этот мужчина точно послан мне неспроста. 

– Ты в порядке?

Алан идет ко мне навстречу, дотрагивается до моей руки, смотрит мне в лицо. В отличие от него, я полностью освещена светом автомобильных фар. Я хочу ему ответить, что все в порядке, но от переживаний у меня пересохло горло, язык не слушается. Смотрю на мужчину благодарным взглядом. Может, чуть позже мягко повторить свое предложение о работе? Он мне жизненно необходим. Я хочу, чтобы рядом со мной находился человек, готовый пожертвовать собой ради меня. 

Замечаю за его спиной какое-то движение. Ни о чем не думая, я действую порывами. Хватаю Алана за предплечья, толкаю его в сторону, когда раздается выстрел. Алан вскидывает руку с пистолетом и стреляет. У него, наверное, отличное зрение, раз он сумел увидеть стрелявшего и попасть в него, потому что возле большой машины кто-то оседает.  

5 глава

Современный человек зависим от интернета. Зависим от социальных сетей и различных приложений, он должен всегда быть на связи, общаться с людьми из разных уголков мира. Я вообще любила виртуально поболтать, флиртовать, иногда назначать встречи и по возможности встречаться с интересными людьми, будь то парни или девушки. А еще я люблю шопинг. Иногда за вечер я могла потратить приличную сумму, месячную зарплату какого-нибудь директора среднего бизнеса. Узнай об этом Алина, пришла бы в ужас от моего расточительства.

Алина – чудесная девушка. Немного наивная, как и я, всегда в отличном настроении, болтушка, каких еще стоит поискать. Если бы не она, я умерла от скуки. Пусть я и не пленница, но за пределы дома и двора мне запрещено выходить. Скука меня одолела довольно-таки быстро, буквально через два дня. За это время Алана я видела мельком пару раз, когда он приходил домой. Со мной встреч не искал, где пропадал, Алина не спрашивала, ей в голову вряд ли придет мучить брата расспросами, а мое любопытство всего лишь мое. На третий день я стала Алину доставать просьбами дать мне какое-то дело по дому. Напросилась, одним словом. Девушка нехотя попросила везде помыть полы, пока она будет готовить ужин. Готовит она очень вкусно и сытно, если я задержусь здесь на месяц, мой вес стремительно поползет вверх.

Вытираю рукой взмокший лоб, смотрю на закрытую дверь последней комнаты, в которой мне нужно помыть пол. Это спальня Алана. Перед глазами ярко вспыхивает первая ночь под крышей этого дома. Я отчетливо вижу перед собой девушку на кровати, словно она реально сейчас так же сидит, как и тогда. Настолько ее образ въелся мне в мозг, что потребуется время его вывести.

Раздраженно распахиваю дверь и решительно переступаю порог с шваброй и ведром. Здесь удивительная чистота и порядок. То ли Алина каждое утро забегает к братцу и застилает кровать, собирает грязную одежду, то ли сам Алан относится к чистюлям.

С любопытством кручу головой, пытаюсь понять по мелочам, что из себя представляет человек, который заинтересован в спасении моей души. Однако меня ждет разочарование. Ни фотографий, ни грамот, ни книг – ничего нет. Безликая, как отельный номер, комната. Идеально заправленная кровать без единой морщинки, ни пылинки на пустом письменном столе, нет домашних штанов и футболки на стуле.

Досадливо покусав губы, вздыхаю и принимаюсь мыть пол. Становлюсь на четвереньки, чтобы поелозить тряпкой под кроватью, застываю, потом осторожно вытягиваю кожаный чемодан. Дрожащими руками трогаю ручки, замки, провожу ладонью по гладкой коже, понимаю, что щупаю не китайскую подделку, а оригинал известного брэнда. Интересно, откуда у бедного жителя гор такой крутой чемодан, который и по скидке будет стоить очень дорого. Может, эта вещь принадлежит состоятельному человеку, который, как и я, попал в плен гор?

Полная решимости узнать содержимое чемодана, решительно дергаю собачку молнии. Несколько секунд смотрю на парадную военную форму. Беру рукав кителя, пытаюсь вспомнить, какие войска есть у нас в стране. С треском проваливаю сие задание, но радостно улыбаюсь. Алан не бандит, военный, может, находится на задании в этом поселке, а Алина типа сестра, на самом деле тоже участвует в спецоперации. Теперь все становится понятно, почему он мне помогает, желая быстро меня отправить на безопасную территорию.

От новых открытий на сердце становится легче. К Алану у меня теперь очень высокий уровень доверия. Сейчас я полностью уверена, что ради меня он пожертвует собой, потому что военный, а они обязаны защищать мирных жителей.

Единственное, что меня по-прежнему царапает в открытии, это наличие дорогого чемодана. Пусть Алан трижды герой страны, имеет высокий чин, хоть я в них не разбираюсь, ему все равно на свое зарплату не купить эту брендовую вещь. Это означает, что он, может быть, берет взятки, а возможно, помогает боевикам. Их ведь в горах полно. Это предположение портит мне настроение. Торопливо возвращаю чемодан под кровать, уже не так тщательно мою пол, как в других комнатах. Мне хочется сейчас прибежать к Алине и спросить ее о том, правда ли Алан военный или это чужие вещи.

– Я помыла всюду полы! – громко заявляю, захожу на кухню. Алина оглядывается на меня через плечо, улыбается. – Немного развлеклась.

– Никогда раньше не мыла полы? – Девушка тихо смеется на мое мотание головой в разные стороны. Конечно, никогда не мыла, мне это не нужно было делать, были другие люди для хозяйства по дому.

– Учитывая, что в доме нет бессмысленных ковров и мало мебели, мыть было просто. В комнате Алана вообще ни пылинки. – Тяну руку к вазе с фруктами, беру яблоко. Внимательно смотрю на реакцию Алины.

– Он всегда был чистюлей, его раздражает бардак.

Вгрызаюсь в яблоко, вспоминаю свою квартиру, в которой бардак часть антуража. Ко мне каждый день приходит женщина и убирается в квартире, готовит мне легкий ужин. По утрам мне некогда завтракать, а обедаю я всегда с кем-то в центре города.

– Наверное, врач, – начинаю вслух гадать, рассчитываю, что Алина поддержит диалог или сразу скажет, кем работает ее брат. Алина качает головой, ставит в духовку противень.

– Нет. Он... – замокает, я напрягаюсь, когда за моей спиной раздаются шаги. Оборачиваюсь. На пороге стоит Алан. По-прежнему при встрече не улыбается, все так же отстраненно на меня смотрит, не проявляя никаких эмоций. Точно не врач, скорее, разведчик какой-то.

– Я в город, ничего не нужно купить? – Его взгляд обращен на сестру, меня словно сейчас не существует.

– Я составила список покупок еще вчера.

Алина подбегает к холодильнику, берет бумажку, протягивает брату. Я лихорадочно соображаю. Он в город, значит, я могу поехать с ним. Может, Кирилла увижу, может быть, именно сегодня мне не придется возвращаться в поселок. Конечно, некрасиво поступаю по отношению к Алине, она так добра ко мне, но ждать погоды у моря у меня не хватит никакого терпения.

– Я с тобой! – выпаливаю быстрее, чем успеваю обдумать веские аргументы, почему Алан должен взять меня с собой. – Мне срочно нужен бальзам для волос.

6 глава

Мы возвращаемся в поселок, храня молчание между нами, словно боимся, что одно сказанное слово может поменять планы на ночь. Я боюсь. Кроме Кирилла, в моей жизни больше не было мужчин, а секс с бывшим женихом особого восторга не приносил. Я соглашалась на близость, считая, что какая-та часть меня просто фригидна, раз я не получала никакого кайфа. Целоваться с Кириллом мне нравилось, но остальное...

Дождь не прекращается, поэтому Алан паркует машину возле калитки. Открывает для меня дверь, жестом просит подождать. Он вообще не любитель говорить попусту. Через секунду в руках держит куртку, которую поднимает над моей головой. Его забота отзывается во мне легкой тахикардией. Он относится ко мне так, как родные никогда не относились. Мне дико видеть заботу и внимание со стороны без какого-либо своего эгоистичного интереса, как было раньше с остальными парнями. Я взволновано смотрю на серьезное лицо Алана, стараюсь угадать, о чем он думает. Но он, в отличие от меня, прекрасно себя контролирует. Ни взглядом, ни улыбкой, ни мимикой себя не выдает. Мужчина-загадка, ребус, хочется его разгадать, узнать все тайны.

Оказавшись в доме, оглядываюсь на Алана, он направляется к машине, чтобы взять две большие сумки с продуктами. Жду его, чтобы помочь, но он проходит мимо, все ставит на порог прихожей. Появляется Алина.

– Все купил по списку.

– Стол накрою через пятнадцать минут.

Алан кивает, игнорирует меня, уходит. Обида жжет раскаленным углем грудь. Меня задевает его откровенное пренебрежение ко мне после того, что было между нами в машине. Мне почему-то казалось, что мы вышли на новый уровень отношений, раз сегодня ночью Алан придет ко мне в комнату. Нужно дать ему отпор, когда достигнем напряженного момента.

Накрывая на стол, мы одновременно с Алиной слышим стук топора. Переглядываемся и медленно подходим к окну. Алан совсем не обращает внимание на дождь, рубит дрова. Зрелище зачаровывает, я никогда ранее не видела, как мужчина занимается физическим трудом. Поднять штангу в спортивном зале – трудом не назовешь. Как под гипнозом, наблюдаю за каждым движением, скольжу взглядом по напряженной спине. Мокрая футболка подобно второй коже обтягивает его тело.

Замечаю вопросительный взгляд Алины, но она слишком хорошо воспитана, вслух ни о чем не спрашивает, хотя видно, что ей хочется узнать, что произошло по дороге домой с братом. Возвращается к столу, а я как приклеенная стою по-прежнему у окна. Наблюдаю за Аланом и чувствую, как внутри меня начинают крылышками щекотать бабочки. Непроизвольно прижимаю ладони к животу, глупо улыбаюсь. Алан, похоже, чувствует, что на него смотрят, оборачивается и смотрит прямо на меня. Жадно вдыхаю носом воздух.

Даже на расстоянии я чувствую, как его взгляд прожигает меня, будоражит и заставляет взволнованно дышать. Мысли мечутся из стороны в сторону. Что если и правда нырнуть в омут с головой и ни о чем не жалеть? Обманчиво почувствовать себя кому-то нужной. 

Мы ужинаем все вместе. Я знаю, Алина рассказала, что здесь не практикуются совместные завтраки, обеды и ужины мужчин и женщин. Аппетита нет, но чтобы не обижать Алину, она так старалась в готовке, старательно запихиваю в себя еду. Безумно нервничаю, поглядывая сквозь ресницы на Алана, который перед ужином принял душ и переоделся. До сих пор на его волосах капли воды, ни о какой модной прическе речи нет, борода все так же просится в руки Ратика. Если Алана приодеть в брендовые вещи, сделать стильную прическу и модно подстричь бороду, большинство моих подружек захлебнутся слюной. Только вот когда узнают, что он беден и за душой имеет лишь военную форму и дорогой чемодан, Алан станет для них неинтересен с точки зрения серьезных отношений. А вот на одну ночь... Вполне сойдет. Мне, например, богатый ухажер не нужен, значит, я могу смело Алану еще раз предложить работу у себя, а точки между нами мы расставим позже.

Когда Алина встает, я тоже подрываюсь, Алан меня не останавливает, хотя почему-то мне показалось, что он попросит меня остаться на месте. Его поведение ставит меня в тупик, подсознательно жду какой-то знак или намек, что намерение, сказанное в машине, все еще актуально. Он уходит в свое комнату, закрыв плотно за собой дверь. Ему тоже волнительно от предстоящей ночи? А так и не скажешь, что нервничает, держит себя в руках.  

Делаю над собой усилие, болтаю с Алиной на отвлеченные темы, порой отвечаю не в тему, Алина иногда задумчиво бросает на меня взгляды. Мне хочется с ней поговорить о ее брате, узнать, как часто его слова расходятся с делом, да вообще что-то о нем узнать, кроме того, что сама знаю. Хочется понять, что за он человек, чем живет и дышит, кем работает. Но задать интересующие вопросы мешает собственная неуверенность в том, а нужно ли мне действительно знать Алана. Я ведь с легкостью могу влюбиться в придуманный образ, а потом горько сожалеть, что не сумела остеречь себя.

Сижу в своей комнате на кровати, расчесываю волосы после душа. Прислушиваюсь к каждому шороху за дверью. Сотый раз кидаю напряженный взгляд на часы, наблюдая за стрелкой. Она, паразитка, еле ползет, а я от нетерпения и неизвестности медленно схожу с ума. Вздрагиваю, когда дверь приоткрывается, заходит Алан. Почему-то думала, что он придет ко мне в одном полотенце, но он все в той же футболке и штанах, что был за ужином. Почему я не услышала его шагов? Когда заглядывает Алина, я уже знаю, что за дверью стоит она, а вот Алан передвигается бесшумно, словно на цыпочках. Опускаю глаза на его ноги. Нет, идет как обычный человек, не крадется, останавливается на расстоянии вытянутой руки. Нервно сглатываю, стараюсь шумно не дышать, не показывать свое волнение.

Его глаза блуждают по моему лицу, медленно опасаются вниз. Тело моментально реагирует, словно до него дотрагиваются руками. Собственная реакция на Алана меня пугает и вводит в смущение. С первой встречи я остро ощущаю его каждой клеточкой. Вряд ли так себя чувствует каждая спасенная девица к своему спасителю.

7 глава

– Кира, вставай, нам пора ехать. – Слышу сквозь сон голос. Вместо того, чтобы открыть глаза, я переворачиваюсь на другой бок и вновь засыпаю. 

– Кира! 

 В этот раз в голосе слышится нетерпение и недовольство. Мычу. Не хочу просыпаться. Мне еще снился прекрасный сон: словно я еду на кабриолете в Америке вдоль океана, ветер треплет волосы, играет громко музыка, рядом со мной Алан, и я абсолютно счастлива. Можно быть абсолютно счастливой? Можно. Это неповторимое чувство эйфории, от которой хочется петь и смеяться, и любить весь мир в своем великолепии.

– Кира, если ты сейчас не проснешься, тебе придется навсегда остаться в горах, выйти замуж за местного и нарожать ему кучу детей. О прежней жизни будешь только вспоминать.

– Если местный житель – это ты, то я не против. Только чур буду первой женой, у нее больше власти, – глухо бормочу в подушку. 

– Просыпайся. – В голосе Алана, а это он меня будит, слышится сдерживаемый смех. Я даже приоткрываю глаза, чтобы увидеть собственными глазами смеющегося Алана. Уверена, он нечасто себе позволяет открыто смеяться.

Алан стоит возле кровати, полностью собранный для поездки: брюки цвета хаки, черная футболка. Несколько раз моргаю, пытаясь понять, что не так в его виде. Прическа не изменилась, на лице явных изменений нет, кроме…

– Ты что-то сделал со своей бородой? 

 Я приподнимаюсь и испытывающее смотрю на лицо Алана. Он усмехается и проводит рукой по подбородку. Борода не исчезла, она стала более ухоженной, словно с утра побывала в руках мастера. И ему идет, появилось что-то брутальное, а то был похож на пещерного человека, не видевшего никогда в глаза бритву.

– Вставай, у тебя пятнадцать минут на все. – Про бороду не отвечает, а вот про сегодняшнюю поездку напоминает.

– Я действительно сегодня улечу домой? – Недоверчиво смотрю на Алана. Неудачные до этого попытки доставить меня в аэропорт поселили в душе сомнения по поводу того, что все благополучно закончится. Для меня.

– Я надеюсь, что ничего не произойдет. Жду тебя.

Он уходит, оставляет после себя ощущение потерянности. Головой я понимаю, мне нужно возвращаться в столицу, проблемы от моего отсутствия не исчезнут, они будут только расти и расти, как снежный ком. При этом в душе я чувствую, как что-то болезненно сжимается. То ли сердце, то ли душа. 

В любом случае, мне не очень хочется покидать этот дом, людей, которые по-доброму ко мне относятся. Если закрыть глаза на произошедшее между мной и Аланом ночью, он смело может претендовать на звание спасителя девиц. То, что девица сама поплыла от его харизмы, от чувств, накрывающих ее при виде красивого мужчины, то это проблемы спасенной. 

Торопливо вскакиваю на ноги. С пустотой в голове и смятением в душе беру свои вещи и иду в ванную комнату. Когда я сворачиваю за угол, натыкаюсь на Алана. Точнее, я врезаюсь в него, он хватает меня за плечи и удерживает от возможного падения. Мы смотрим друг другу в глаза и не шевелимся. С каждым вдохом меня накрывают воспоминания о ночи, я непроизвольно опускаю взгляд на губы и облизываю свои. Он тяжело вздыхает и, по моему мнению, с большой неохотой меня отпускает.

– Сделать кофе? 

Мне кажется, что не о кофе он сейчас думает. Может быть, тоже вспоминает нашу близость, как и я, испытывает светлую грусть. Ночь, как ни крути, была волшебной для меня, уверена, что и для него.

Я киваю, зная, что ни кофе, ни какая-либо еда сейчас не полезет мне в горло. Лучше бы он меня поцеловал. Хоть последний раз. На дорогу. Вместо поцелуя Алан дарит мне скупую улыбку и пропускает в ванную. Когда я закрываю дверь, мы вновь встречаемся глазами. Притяжение, существующее между нами, усиливается в сто крат. Лишь благодаря железной выдержке Алана и моему остаточному благоразумию мы не кидаемся друг на друга. Я закрываю дверь, отсекая себя от Алана. В прямом и переносном смысле. 

Сборы в дорогу всегда у меня проходят по плану и в несколько дней. Сейчас на мне та одежда, в которой меня нашли в разбитой машине, со мной по-прежнему мой выключенный телефон, немного денег и документы. Никаких чемоданов, сумок. Впервые в жизни лечу налегке. 

На кухне Алан в одиночестве стоит возле окна, держит в руке кружку кофе, моя порция дожидается на столе. Я ступаю как можно тише, чтобы подольше им полюбоваться, он все равно оборачивается и устремляет на меня безразличный взгляд. Я на мгновение замираю, потому что немножко обидно, что после всего произошедшего между нами и случившегося с нами Алан смотрит на меня как на случайную прохожую в своей жизни. Только об этом подумала, как взгляд его смягчается. Улыбаюсь. Мало мне нужно, быстро я привязалась к незнакомому, по сути, человеку. Одна совместная ночь заставила меня измениться. В чем именно, мне еще не понятно, но однозначно я другая, и все благодаря ему.

– Спасибо.

Беру в руки кружку, грею руки, хоть и нет в этом надобности. Разглядываю Алана сквозь ресницы, тихо вздыхаю. В будущем, знакомясь с парнями или мужчинами, я буду их сравнивать с ним. Алан за время нашего знакомства мне лапши на уши не вешал, обещания старался выполнять по мере своих возможностей. Мог спасти и передать кому-то другому заботу обо мне, не беспокоясь о моей жизни.

– Это тебе.

Протягивает чью-то визитку. Я без вопросов беру ее в руки, удивленно читаю фамилию на ней и вскидываю на Алана глаза с сомнением. Кузнецов Дмитрий Сергеевич – полковник ФСБ. Так просто его визитка не может оказаться в руках кого-то, нужно быть с ним лично знакомым. Он не любит, когда ему звонят незнакомые люди. Странно, что я о нем ни разу не подумала, хотя знаю лично. Он в свое время был частым гостем у бабушки. Лет до пятнадцати каждую субботу видела его, но потом он внезапно перестал приходить. И я с ним больше не пересекалась. Не было надобности, и вот Алан дает мне зачем-то его визитку. 

– Этот человек поможет с проблемой, которая сейчас у тебя. Позвони ему сразу же, как только прилетишь. 

8 глава

Смотрю на вывеску ресторана, усмехаюсь. Если в мире будет идти война, где-то разойдется земля, а воды выйдут из берегов, брат себе никогда не изменит: завтра, обед и ужин только в хорошем месте. Хотя я помню, как он не чурался есть и тушенку из банки, грызть кусок хлеба грязными руками.

– Добрый день. У вас забронирован столик? – Вылизанный до тошноты администратор вежливо улыбается, в глазах отражается презрение, как только мысленно оценил стоимость моего внешнего вида. Столица не меняется, по-прежнему встречает по одежке.

– Нет, не бронировал. – Смотрю в сторону пустого зала.

– К сожалению, свободных столиков нет, – сохраняя вежливость, злорадно замечает, но как только его взгляд устремляется мне за спину, сразу же начинает излучать радость и готовность угодить.

– Добрый день, Назар Даянович, мы рады вас видеть в нашем ресторане снова. Ваш столик свободен. – Жестом руки администратор приглашает только что вошедшего человека в пустой зал, пытаясь взглядом мне приказать выметаться. Я оборачиваюсь, встречаюсь с холодным взглядом точно таких же глаз, как у меня.

– Здравствуй, брат.

– Здравствуй. – Назар повелительно кивает мне в сторону зала, в этот раз администратор даже рта не открывает, торопливо идет впереди нас.

Когда мы садимся за стол, нам протягивают меню, оставляют наедине. Я и Назар одновременно кладет папки в сторону. Брат недовольно окидывает меня суровым взглядом и поджимает губы.

– Мог бы и поприличнее одеться.

– Не вижу в этом надобности. Или у вас в столице везде принимают только по одежке? – Откидываюсь на стуле, с равнодушием рассматриваю обстановку. Дорого и богато, пафосно и безвкусно. Дизайнер явно думал, что люди с деньгами ведутся на мрамор, золото и хрусталь. Почему Назар часто здесь бывает? Скорее всего, ему нравится готовка местного повара, другого объяснения у меня нет.

– Ты тут из-за повара? – Пересекаюсь глазами с братом, он хмыкает.

– Планирую его переманить, вот околачиваюсь здесь.

– И чего тебе не сидится в семейном бизнесе? Спокойно, предсказуемо и скучно.

– Ключевое слово «скучно».

– Именно поэтому ты полез в политику. Адреналина явно в крови не хватает. Может, ко мне примкнешь? Папочка будет безумно рад. – В последнем предложение каждое слово пропитано ядовитой иронией. Назар качает головой, укоризненно на меня смотрит.

– Не начинай, Алан. Давай ближе к делу, я сомневаюсь, что ты приехал в столицу только для того, чтобы растеребить семейные раны.

– Ты прав. – Достаю из заднего кармана джинсов сложенную в четыре раза фотографию, протягиваю Назару. Он брезгливо берет фото, но как только опускает взгляд на изображение, моментально напрягается.

– Откуда ты ее знаешь? – Вскидывает глаза и пытается надавить на меня силой мысли, что ли. Только Назар забывает, что я его брат, у нас с ним один отец и еще за моей спиной будет серьезнее жизненный опыт, несмотря на то что я младший.

– Алан, откуда ты ее знаешь? Тут все стояли на ушах, когда узнали, что она пропала!

– При этом никто ее не ринулся искать, более того, ее целенаправленно хотели убить. Вопрос: кто? Меня съедает жуткое любопытство. – 

Очаровательно улыбаюсь подошедшей официантке, беру в руки меню, пока Назар серьезно над чем-то думает.

– Принесите графин холодного лимонного сока, две порции индейки на гриле с овощами и запеченный картофель с зеленью. – Как только девушка отходит, перестаю изображать из себя любезного посетителя, смотрю на брата. – Мне нужно знать, кто ее заказал.

– Выясни сам. – Назар возвращает мне фотографию. – Женись на ней и все узнаешь. – Хитро улыбается.

– Не смешно.

– А я не шучу, Алан. Кончаловские наши конкуренты, и нам было бы очень выгодно, как и им, стать партнерами не только на бумагах с юридической силой, но и родственниками. – Назар клацает зубами, похож на довольного хищника, который загнал свою добычу в угол, то есть меня. И это он думает, что загнал.

– Ты ведь не из праздного любопытства интересуешься девушкой, видимо, задела тебя крошка. Я ее пару раз видел, интересная малышка. – Брат откровенно веселится, провоцирует меня взглядами и многозначными паузами между словами. Рассчитывает, что я тут же взорвусь и выплесну все, что годами копится у меня в душе по отношению к семье Каримовых. Не в этот раз.

– Ты, видимо, меня плохо слушал, Назар. Девушку пытались убить.

– Я слышал. Если не хочешь жениться, то придумай, как пробиться в ее окружение. Учти, с улицы без рекомендаций и дипломов тебя даже в дворники эта семья к себе не возьмет.

– А вот тут ты ошибаешься. – Женитьба ни сейчас, ни через десять лет в мои планы не входит, а вот поработать рядом с Кирой – это я себе могу позволить. Похоже, мое довольное выражение лица сразу же вызывает у брата подозрение. Он вновь пытается прочитать меня, пока официанты расставляли заказ, но безуспешно. Вздыхает.

– Я не буду спрашивать, откуда ты знаешь эту девушку, почему так беспокоишься за ее судьбу и что придумал. Сделаю тебе одолжение, если столкнемся, притворюсь, что не знаю тебя. Наиля предупреждать?

– Сделай одолжение.

– Отца?

– Я думаю, что он и без предупреждения сделает вид, что я для него букашка под ногами.

– А что с работой?

– Я пока в отпуске без срока.

Вся веселость мигом улетучивается. Тяжело сидеть сложа руки и ждать разрешения сверху. Назар понимающе и одновременно сочувствующе смотрит, свое мнение держит при себе. Я знаю, что он и Наиль готовы меня без вопросов взять в семейный бизнес, даже если это не понравится отцу. Только вот я никогда не стану своим в чужой тусовке.  

***

Смотрю на приборную панель. Полночь. Из ресторана не спеша выходит парочка. Сжимаю кулак на руле, прищуриваюсь. Чувствую, как меня накрывает глухое раздражение. Причина моего состояния – это мужская рука, по-собственнически лежащая на талии девушки. Девушка – Кира. Она не выглядит счастливой, и это меня приободряет. Значит, свидание прошло неудачно. Хочется тут же выйти и без долгих хороводов вокруг да около взять Киру за руку и утащить в уединенное место.

9 глава

Просыпаюсь с первыми лучами солнца, несмотря на то что заснула очень поздно. Рядом со мной никого нет, но примятая подушка подсказывает мне, что прошедшая ночь была не сном.

Интересно, где Алан?

Поспешно встаю с кровати, хватаю с кресла шёлковый халат. Запахнувшись в него, замираю, замечая мужскую футболку. Значит, не ушёл. Испытываю странное облегчение и эйфорию. С улыбкой на губах, пританцовывая, выхожу из комнаты. Со стороны кухни доносятся соблазнительные запахи еды, а вид, открывшийся моим глазам, заставляет судорожно сглотнуть.

Алан, по пояс раздетый, стоит возле плиты и что-то помешивает в сковороде. Тостер выплевывает поджареный хлеб, а кофемашина издаёт финальный писк.

Я на цыпочках иду к столу, присаживаюсь и не дышу, чтобы подольше полюбоваться мужчиной у плиты. Это ведь самый настоящий сексуальный грех. Тем более когда тело идеально. Определённо, Алан не избегает тренировок в спортзале.

– Минуты три, и завтрак будет готов.

– Откуда ты знаешь, что я тут? – удивленно спрашиваю. Я ведь старалась вести себя как мышка, не шуметь. Алан смотрит на меня через плечо.

– У меня срабатывают рефлексы при твоём появлении. 

Он ловко накладывает что-то на тарелку, тут же добавляет порезанные овощи и только после этого несёт мне завтрак. Это, оказывается, омлет с молоком. Просто, но для меня это самая настоящая пища богов, потому что приготовлена мужчиной, который мне нравится.

– А ты можешь быть идеалом. – Беру вилку, разламываю омлет. 

Алан усмехается, отходит, чтобы вернуться с двумя чашками.

– Не обольщайся на мой счёт. Омлет – это вершина моего кулинарного искусства.

– Мм, божественно вкусно. – Прикрываю глаза. – Ничего вкуснее в жизни не ела. Кулинар, спортсмен…

– Ещё и красавец.

– А от скромности ты не умрёшь.

– Я и скромность несовместимы. – Алан очаровательно улыбается, заставляя моё сердце зайтись в экстазе. 

Вот что он со мной делает, чертов искуситель?

– Нам нужно обсудить план, – вдруг серьёзно заявляет, понижая градус флирта между нами.

– Согласна.

– Боюсь, что предложение быть твоим парнем не для меня. Слишком много вопросов возникнет от общественности, в том числе и со стороны твоих родных, а это повышенное внимание к тебе и ко мне. Я не смогу тебя оберегать, так как всем будет любопытна наша история знакомства, под меня будут копать, а это мне не нужно. Поэтому исходя из этого, я принял решение, что самый оптимальный выход из ситуации – это быть твоим личным телохранителем. Разрешение на ношение оружие я получу.

– Оу, – выдавливаю из себя.

Совсем не ожидала, что Алан уже все продумал и за меня решил, пока я сладко спала после волшебной совместной ночи. А он решил. Смотрит на меня без колебаний и не даёт мне права выбора.

– Так будет лучше всего, ты это поймёшь чуть позже.

– Отношения между нами…

Я откровенно намекаю на прошедшую ночь, мне эгоистично нужна с ним связь. Пусть такая пошлая и нелицеприятная со стороны, главное то, как я чувствую себя рядом с ним. Нужной чувствую. Женственной. И хочется открываться и раскрываться. Потребность быть кому-то нужной прям с молоком матери у меня впитана, похоже. 

– Думаю, что нам лучше держаться подальше друг от друга.

– В целях безопасности? – Запихиваю в рот ломтик огурца и перца, чтобы ничего лишнего не спросить. И уж тем более не опуститься до унижений, мольбы быть рядом. Я сильная. Я справлюсь. 

– Да. Я сейчас уйду по делам, рекомендую тебе оставаться дома. Когда вернусь, мы согласуем твой график жизни, учёбы, светской жизни. Надеюсь, что очень скоро разберёмся, кто желает твоей смерти, ликвидируем этого человека, и ты будешь жить обычной жизнью богатой девушки. 

– И ты исчезнешь из моей жизни? 

Алан смотрит на меня долгим, немигающим взглядом, от которого у меня бегут мурашки. Не те самые возбуждающие мурашки, волнующие голову от предстоящей близости. Его взгляд холоден, мурашки как от озноба, я даже передергиваю плечами. 

– Не строй иллюзий, Кира. Я не отрицаю наше влечение, но никаких перспектив нет. Я выполняю свою работу, меня попросили присмотреть за тобой. 

Изумленно смотрю на мужчину, пытаясь осмыслить последнюю сказанную фразу. Его попросили? Кто? Кто печется о моей безопасности?

И пока я судорожно подбираю слова, чтобы задать Алану парочку вопросов, ему кто-то звонит на мобильный телефон. Отодвигает тарелку с недоеденным завтраком, встаю и уходит. При мне не заговаривает со своим собеседником, а это значит... Много чего значит. Нужно все же быть осторожной к Алану, помнить, что предать могут не только близкие. 

***

Присутствие папы сзади напрягает. Хочется втянуть шею в плечи и стать невидимой, но вместо этого я выпрямляю спину и плечи, гордо задираю подбородок с королевским высокомерием на лице направляюсь через холл к своей квартире. 

Защитная реакция. Лучше показать свою надменность, чем забитость непризнанной и нелюбимой дочери.

Перед входной дверью, возле которой возятся несколько незнакомых мне мужчин в темных костюмах, замираю и оглядываюсь. Отец приподнимает бровь на мой выразительный взгляд по поводу вмешательства в личное пространство, отвечать не собирается. Я недостойна его объяснений, но меня игнор тоже не устраивает.

– Что это? Я разве просила усиливать безопасность?

– Это ради твоего блага, Кира, не капризничай. Веди себя достойно. – Отец проходит мимо меня, мне приходится скрипнуть зубами и зайти в квартиру.

Скрещиваю руки на груди, скептически наблюдая, как вокруг монтируют камеры, ставят какие-то доводчики и прочую лабуду, название которых я не знаю. Похоже, меня хотят поместить под колпак круглосуточного наблюдения. Жутко. Считала, что моя квартира – моё убежище, а выходит, что совсем не так. Уверена, камеры поставили всюду, у меня нет уголка личного пространства. 

Я замечаю в гостиной мужчин. Один из них стоит ко мне спиной, одетый с иголочки, в дорогом костюме. Мне нет нужды гадать, кто это, потому что мои руки все ещё помнят ширину этих плеч, а в подушечках пальцах все ещё присутствует покалывание и лёгкое онемение.