Запретное желание

1

— Ну вот, приехали, — Артём убирает руку с руля, кидает на меня быстрый взгляд и улыбается.

Я не отвечаю.

Машина мягко катится вперёд, а перед нами начинают разъезжаться массивные кованые ворота. Медленно, бесшумно, будто открывают проход в другой мир.

За ними — идеально ровная брусчатка, фонари, мягко подсвечивающие аккуратно подстриженные кусты. Газоны — без единого изъяна, деревья — ровные, как на картинке. Всё слишком правильное, слишком дорогое, слишком чужое.

Этот дом не просто показывает богатство. Он заявляет о власти.

И мне в нём не место.

Я сжимаю пальцы на ремне сумки, пока машина катится по подъездной аллее.

— Тебе понравится, — Артём звучит слишком бодро, слишком уверенно. — Тут спокойно. Настоящий отдых от города.

Я неуверенно выдыхаю.

Даже если и так, отдых — это последнее, о чём я думаю.

Когда я осталась без жилья, мне казалось, что у меня нет выбора. Арендодатель с улыбкой сообщил, что продаёт квартиру, предложив собрать вещи за пару дней.

Мне негде было ночевать.

— Поживи у нас, пока не разберёшься, — предложил Артём. — Всего две недели.

Всего две недели. Тогда это казалось логичным.

Теперь, когда я смотрю на этот дом — массивный, холодный, словно вырубленный из камня, — мне не по себе.

— Ну что, пошли? — Артём выходит первым, обходит машину, открывает мне дверь.

Я медлю. В груди поднимается странное, липкое чувство, будто я стою на краю чего-то большого.

Но уже поздно давать заднюю. Я сглатываю, убираю волосы за ухо и выбираюсь из машины.

Воздух резкий, осенний, прохладный. Я кутаюсь в пальто и наконец поднимаю голову. Этот дом слишком огромный. Высокие колонны, затемнённые окна, тяжёлая дубовая дверь. Тёплый свет внутри должен бы делать его уютным, но у меня внутри только холод.

— Ты чего зависла? — он смеётся, беспечно, легко, будто у меня внутри не клубится тревога. — Давай, пошли.

Я медлю. Стоит мне выбраться из машины — и назад дороги не будет. Но ведь уже поздно менять решение, правда?

Я выдыхаю, перекидываю ремень сумки через плечо и выбираюсь наружу.

Вокруг слишком тихо. Ни городского гула, ни шагов прохожих, ни звуков проезжающих машин. Только редкий ветер, шелестящий по идеально подстриженному газону.

Дверь особняка открывается прежде, чем мы успеваем дойти до неё.

На пороге появляется мужчина лет пятидесяти, в строгом чёрном костюме, сдержанный, аккуратный — явно дворецкий.

— Артём...

– Это София, моя девушка, – быстро представляет меня персоналу мой парень, светясь, как начищенный самовар. – Она поживет у нас некоторое время.

Я тоже улыбаюсь. Правда, моя улыбка выходит слегка кислой.

– Что ж, добро пожаловать, — голос дворецкого ровный, вежливый. Но есть что-то в его интонации… напряжённое.

Мне кажется, или он тоже не ожидал нас здесь увидеть?

Артём привычно берёт меня за руку, ведёт ко входу.

— Отец ещё в командировке? — спрашивает он небрежно, уже одной ногой в доме.

Дворецкий едва заметно поднимает бровь.

— Роман Александрович прилетел сегодня днём.

Всё. Одно предложение — и я замечаю, как меняется в лице Артём. Он замирает, потом часто моргает, будто пытается осмыслить услышанное.

— Что? — он переспрашивает чуть резче, чем нужно. — Он не говорил мне.

— Его график изменился. Сейчас он у себя.

Я не знаю, что это значит. Но мне не нравится, как изменился голос Артёма. Как и то, с какой силы он сжал мои пальцы. А еще — я совсем не хочу знакомиться с его отцом. Не потому что боюсь, а скорее... это сложно.

Но уже поздно. Мои каблуки глухо стучат по мрамору, когда я делаю шаг внутрь дома.

В этот момент на меня падает чей-то взгляд. Не просто взгляд — вес, сила, тяжесть.

Мне даже не нужно видеть его, чтобы почувствовать, как меня оценивают.

Я поднимаю голову. И встречаю его. Хозяина этого дома.

– Эм... здравствуйте?

2

В холле тепло, но по коже пробегает дрожь. Я не уверена, от чего именно — от резкого перепада температуры или от тяжести взгляда, который буквально прибивает меня к месту. Он по-прежнему не говорит ни слова. Не двигается. Просто смотрит. Словно я — нечто неожиданное. Словно я — незваная гостья.

Я замираю в дверях, чувствуя, как воздух вокруг становится плотнее. Как будто я переступила невидимую черту, за которой правила уже не на моей стороне. Я в его доме. На его территории. А он — хозяин.

Роман Громов.

Он выше, чем я ожидала. Массивнее. Опаснее. Нет, он не делает ничего угрожающего. Его осанка расслабленная, лицо — абсолютно спокойное, руки небрежно спрятаны в карманы брюк. Но это обманчивое спокойствие. Каждый его жест выверен, словно он полностью контролирует обстановку. И меня тоже.

Я не должна так реагировать. Но по спине ползёт холод, а под кожей вибрирует напряжение — тонкое, липкое, наэлектризованное. Его взгляд скользит по мне медленно. Не просто оценивающе. Глубже. Словно он видит больше, чем должен. Словно я неизбежно оказалась в его фокусе.

Я ожидала встретить мужчину в возрасте. Солидного, строгого, возможно, слегка отстранённого. Но человек передо мной не просто старше. Он выглядит так, будто мир давным-давно прогнулся под него. Будто его присутствие может раздавить, сломать, разрушить.

Я не могу перестать смотреть. А он не перестаёт смотреть на меня.

Мне должно быть некомфортно. Мне должно хотеться отвести взгляд. Но я не могу.

— Пап, привет, — голос Артёма нарушает тишину, но не разбивает напряжение. Я чувствую, как он напрягся. Как сжались его пальцы на моей руке. Как в его позвоночнике натянулась струна. Он нервничает. Но почему?

Неужели он не предупредил своего отца о том, что я буду здесь жить?

Роман медленно переводит взгляд на сына, и от этого движения по мне пробегает холодок. Он словно даёт время осознать, что теперь его внимание приковано не ко мне. Но легче от этого не становится.

— Ты не сказал, что привезёшь гостью, — голос ровный, низкий, чуть хриплый. Ни капли удивления, только ленивое констатирование факта.

— Ну… я умею делать сюрпризы, да? — нервно смеётся Артём, но его улыбка выходит натянутой, а голос звучит так, будто он сам не верит в свои слова.

Роман не улыбается в ответ.

— Я думал, ты всё ещё за границей, — добавляет Артём, явно пытаясь заполнить тишину.

— Я поменял планы, — отвечает его отец так спокойно, что мне становится некомфортно.

В его интонации нет ни удивления, ни радости, ни даже недовольства. Только ровный тон, который почему-то звучит опаснее любой угрозы.

Он делает шаг вперёд. Не торопясь. Расслабленно. Но почему-то мне хочется отступить. Я едва сдерживаюсь, чтобы не переместить вес на пятки. Слишком тяжёлая у него аура. Слишком давящий взгляд.

Он снова смотрит на меня. И это не просто оценка. Это взгляд человека, который привык считывать людей насквозь.

— София, да? — он произносит моё имя с особенной расстановкой, будто пробует его на вкус.

Я киваю, чувствуя, как пересыхает во рту.

— Да.

Он склоняет голову на пару миллиметров, будто слушает не просто мои слова, а то, как они звучат.

— Рад наконец с вами познакомиться.

Банальная фраза. Но в его тоне что-то не так. Я не могу понять, что именно. Но он, определённо, не рад. И у меня от этого внутри всё сжимается.