Запретные отношения

1 глава Назар

— Назар —

Дождь противно моросит с самого утра. Дворники работают не переставая. Подъехав к зданию, которое внешне похож на замок, выхожу из машины и передаю ключи парнишке, отгонявшему авто гостей на парковку. Другой парнишка предусмотрительно раскрывает огромный зонт, чтобы ни одна капля на меня не упала.

Поднимаемся по лестнице. Большие входные двери автоматически распахиваются. На секунду замираю, привыкая к яркому свету. Уже на пороге я слышу музыку, женский смех и мужские голоса. Веселье в самом разгаре.

— Назар, мальчик мой, рад тебя видеть! – ко мне навстречу идет хозяин дома и вечеринки.

Я приветливо улыбаюсь седовласому мужчине, совсем не испытывая иллюзии по поводу его хорошего отношения ко мне.

Воронцов Кирилл Дмитриевич та еще пиранья. Прикидывается душкой, имея темную душу и руки по локоть в крови. С такими нужно поддерживать пусть хрупкий, но мир. Враждовать – это подписать себе смертный приговор. Противники, которые не боятся смерти, самые сильные. Я предпочитаю с такими заключать союз, осторожно вести бизнес, быть всегда на стреме. Никто дружбу до гроба не обещает. Каждый сам за себя.

— Отличный вечер, Кирилл Дмитриевич! Мне нравится, как играет приглашенный оркестр! Живая музыка создает особую атмосферу.

Мы пожимаем руки, при этом оба прищуриваемся и цепко разглядываем друг друга. Позавчера мои и его молодняки столкнулись на нейтральной территории. Один косой взгляд, небрежно брошенное слово и образовалась потасовка. Никто ничего не делил, просто парни выпускали пар. К счастью, обошлось без жертв.

— Играешь сегодня? – Кирилл Дмитриевич заинтересовано ждет моего ответа.

Играть у меня сегодня совершенно нет настроения, но отказывать хозяину – обидеть его. Поэтому я согласно киваю. Одна-две партии меня не обанкротят. Я не поддаюсь эмоциям, у меня никогда не возникает желание отыграться, если проигрываю. Покер – игра для холодной головы и умению держать лицо.

Проходим в зал, где парочки танцуют. Прилично танцуют. Никто не стоит посреди танцпола и не целуется, не срывают одежду друг на друге, но сам воздух пропитан возбуждением. Слишком откровенные взгляды, слишком влажные губы, слишком всего.

Я беру у проходящего официанта стакан с виски со льдом и отхожу в сторону, наблюдая за публикой. Большинство мужчин мне знакомы, женщин не запоминаю. Их имена, их внешность – лишняя информация.

Побыть в одиночестве не дают. Подходят ко мне, чтобы поприветствовать, обсудить ситуацию на биржевом рынке, поинтересоваться просто делами. Все отметились, кто ниже меня по социальному статусу. Кто наравне и выше здороваются кивками или салютуют бокалами. Чуть позже мы окажемся за одним столом, сидя друг напротив друга с игральными картами.

Отвлекаюсь на мобильный телефон. Мне приходят сообщения с информацией, вопросами, которые нужно решить. Я выхожу из зала, нахожу уединенный уголок в этом замке и звоню своему помощнику. Эрик отвечает сразу.

Слушая его тихий голос, по существу отвечаю, наблюдая за тем, кто приходит и уходит. Вдруг мое внимание привлекает странная пара.

Он – Паха. Головорез. К нему обращаются, если нужно решить дело по-черному. Он любит большие деньги, наркотики и красивых барышень. Целок. Слышал, что Паха иногда участвует в аукционах, где продают девственниц. Везет ему или нет – без понятия. Меня невинные девы совершенно не интересуют. Правда, спутница Пахи все же привлекает мое внимание.

Она не силиконовая кукла. Пробегаюсь глазами по ее фигурке. Похожа на фарфоровую статуэтку, которую с легкостью можно переломить. Воздушная. Хрупкая. Не от мира сего. Ее карамельные волосы волной ниспадают на открытые плечи. Точенный профиль. Лица таких девушек запоминаются. Даже если пройдешь мимо, обернешься и пойдешь следом.

Почему она рядом с Пахой? Что их связывает? Подруга или сестра?

С усилием воли отворачиваюсь и пытаюсь вникнуть в слова Эрика. Когда разбираюсь с делами и возвращаюсь в зал, сразу же взгляд натыкается на спутницу Пахи.

Девушка с грустным выражением лица стоит возле своего спутника и крутит бокал с шампанским. У меня неожиданно возникает порыв спасти ее из лап этого чудовища. Интуиция подсказывает, что не по своей воле девушка тут находится. Одергиваю самого себя и направляюсь к Воронцову. Изображать из себя рыцаря ни к чему.

— Готов поиграть? – спрашивает Кирилл Дмитриевич, я улыбаюсь, всем видом показывая предвкушение от игры. Мы выходим из зала первыми.

Многие спустя минуту следуют за ним. Замечаю, что Паха тоже направляется в комнату для игр в карты. Мельком смотрю на девушку, которая выглядит немного воодушевленной, когда ее оставляют. Похоже ее общество Пахи напрягает.

Ее принудили? Продали? Обменяли? Вопросов много, а ответов нет.

Я с интересом приглядываюсь к Пахе. Его глаза горят, когда на столе появляются карты, фишки, деньги. В первой партии не участвую. Не положено. Закуриваю сигарету, наблюдая за игрой пожилых мужчин, обладающих безграничной властью в нашей стране и не только. Со всеми нужно дружить, с кем-то водку пить, а с кем-то стоит породниться.

Отец не раз намекал, что ради укрепления власти и могущества семьи мне стоит жениться на дочери важного человека. Как в свое время женился Наиль. И если у старшего брата как бы выбора нет, потому что он наследник, то я еще имею право устраивать свою личную жизнь на свое усмотрение.

— Уступим место молодежи, - довольно сообщает Воронцов после очередного выигрыша. Его поддерживают.

Все занимаю места. Играют без меня. У меня возникает желание сесть за один стол с Пахой. Буквально минут через двадцать нам выпадает шанс оказаться друг напротив друга.

Мне хочется его обчистить до последней копейки. Чисто спортивный интерес, а вот сам Паха оказывается слишком азартный.

Он выигрывает первую партию в покер. Воодушевленный удачей, рискует еще раз. Ему везет второй раз. Некоторые участники покидают стол. Нас остается трое. Я, Паха и юнец, у которого от волнения пот течет по вискам. Он благоразумно сливается после третьего выигрыша Пахи.

2 глава Мира

— Мира —

Выхожу на крыльцо, замираю и жмурюсь. Ура, наконец-то выходные. Можно будет поспать. Последнее время чувствую себя разбитым корытом. На занятиях выкладываюсь по полной программе, но некоторым педагогам кажется, что халтурю. И ты выкладываешься. Последний год в балетном училище, не имею право вылететь перед выпуском. Что будет дальше, не думаю, но надеюсь, что мне удастся закрепиться в каком-нибудь театре, где уже не раз танцевала в массовках. Амбиции есть, но я трезво смотрю на перспективы: никто из выпускников сразу примой не становится. Для этого нужно пахать.

Вздохнув, сбегаю со ступенек, замечаю брата. Он стоит возле своего машины, высматривает меня. Удивленно приподнимаю брови. Последнее время с Мишей не часто пересекаемся, он занят своими делами, я занята своими.

— Привет, что ты тут делаешь?

Миша широко улыбается, словно рад видеть. Я тоже улыбаюсь. Когда брату было пятнадцать, в его жизни появилась я. Он называл меня “крикливым чудовищем, которое мешало спать по ночам”. Мама у нас одна, а вот отцы разные. Его отец пытался стать мне отцом, но каждый раз глядя на меня, кривился от омерзения. Я и для мамы радостью не была. Все время чувствовала,что ей тяжело на меня смотреть.

— Привет, сестренка, проезжал мимо, решил тебя подхватить и до дома довезти.

— Аааа, - тянет гласные, пожимая плечами. Предложение подбросить до дома мне нравится, потому что по прогнозу намечается дождь, а я без зонта.

Сев на переднее сиденье, я сразу затыкаю уши наушниками и откидываюсь на спинку, прикрывая глаза. Пользуюсь возможностью подремать. В голове крутятся разные мысли. Тревожусь из-за будущего.

Учеба отнимает много времени, мне некогда зарабатывать кучу денег, чтобы снять квартиру и на что-то жить. А жить с родителями морально тяжело. Я чувствую себя лишней.

Как-то с девочками болтали за жизнь, некоторые мечтают подцепить хорошего спонсора. Сначала я не поняла, о чем они, когда дошло, изумилась. Оказывается, быть чей-то любовницей - это для старта в новую жизнь. Балериной вечно не будешь, а вот стать женой успешного мужчины - вполне реально. Только я не хочу быть чьим-то безмолвным красивым приложением.

Я очень хочу танцевать на сцене, а еще лучше танцевать сольные партии. Слышать овации, видеть восторг и восхищение публики, купаться во всеобщем внимании. Хочу собственную квартиру, может быть дом; хочу дорогую машину, обязательно красного цвета; хочу быть не бесправной любовницей, а любимой.

— Сеструха, ты спишь что ли? - меня грубо толкают в плечо. Лениво приоткрываю глаза, не сразу понимаю, где мы едем. - Приведи себя в порядок.

— В смысле?

— В прямом. Губы накрась. Расчешись.

— Зачем? Мы ведь домой едем.

— Заедем к моему другу, попьем чаю, - Миша странно как-то ухмыляется. Я достаю из рюкзака зеркальце, но не для того, чтобы выполнить приказы брата, а просто глянуть на себя.

— Итак красивая, - замечаю.

— Это правда, не фотомодель, но что-то в тебе есть. Цепляешь ты мужиков.

— Больно надо, - бурчу под нос, вновь закрываю глаза.

Мне не очень хочется в гости, да еще к человеку, которого не знаю. Я понимаю, раз села к брату в машину, протестовать бессмысленно. Если брат что-то себе вбил в голову, с намеченного плана не свернет.

Мы приезжаем в поселок. Возле ворот нас уже ждут. Миша паркуется и торопливо вылезает, я сижу на месте, наблюдаю. Жалею, что поехали с братом. Мне совершенно не нравится его друг, не нравится то, как он посматривает в мою сторону.

Он старше Миши. Какой-то отталкивающий, неприятный. Похож на братков из боевиков, которые отец любит смотреть по разным каналам.

— Эй, систер, чего стесняешься! Вылезай, познакомлю!

Брат, распахнув дверь, хватает меня за руку и буквально выволакивает из машины. Толкает в сторону друга. Я чуть не налетаю на того, успеваю затормозить. Натянуто улыбаюсь, пячусь назад, упираюсь в Мишку, он снова меня толкает к мужику.

— Знакомься, Пах, моя младшая сестренка, Мира, - обнимает меня за шею, щипает за щеку. - Правда милашка?

Мужик отвратительно скалится. Меня передергивает от отвращения. С таким я побоюсь по одной улице пройтись, не то, что сесть за один стол. Паха неприятен. Хочется держаться от него подальше.

— В балетном учится, со здоровьем там строго, поэтому не сомневайся. А еще целка, - Миша стискивает мои плечи, я морщусь от боли. - Ну как? Берешь?

Маркетолог из брата не ахти. Точнее рекламщик. Паха поджимает губы, похоже ему презентация брата тоже не заходит. Он подходит к нам, протягивает руку, я пытаюсь дернутся, но брат удерживает. Сначала дотрагиваются до моей щеки. Я стискиваю зубы, чтобы не плюнуть этому Пахе в лицо. Он очерчивает пальцем мои губы, оттягивает нижнюю. Сейчас как кобыле на базаре заглянет в зубы.

— На лицо милая, но худая, - Паха недовольно качает головой. - Это дело поправимо.

— Берешь?

— Беру. Тащи ее в дом.

— Что?

Я в возмущение начинаю дергаться, но Миша больно сжимает мои руки и как упрямую овцу тащит во двор, а потом к дому. Паха идет позади. Судорожно пытаюсь сообразить, что делать. Умоляюще смотрю на брата.

— Миш!

— Мир, так надо. Потом скажешь спасибо.

— Спасибо?

У меня от возмущения пропадают слова. Я как безмолвная рыба только открываю и закрываю рот, не в силах выдавить из себя из звука. Оказавшись в доме, брат отпускает меня. Порываюсь сбежать, но мне преграждают путь. Затравленным взглядом смотрю сначала на брата, а потом на стоявшего позади Миши Паху.

Мне конец.

— Миш, ты свободен, - спокойно командует Паха, обходя моего братца, садится в кресло. Я продолжаю умолять глазами брата изменить свое решение, но он спешно отворачивается и уходит. Уходит, черт бы его побрал!

— Присаживайся, Мира, - тихо командует Паха уже мне. И я слушаюсь, у меня просто выбора нет. Может, если я буду послушной, он меня отпустит. Наивно, конечно, но надежа умирает последней.

3 глава Назар

— Назар —

Дождь стеной, льет как из ведра. Приходится ехать очень медленно. Слететь в кювет на мокрой дороге не хочется. Я после приема у Воронцова вынужден был поехать в отцовской дом. Старик потребовал явиться. Благо ехать было недалеко.

Не люблю быть наедине с отцом, но в этот раз я был один и около часа выслушивал его претензии. Ничего нового он не сказал. Я по-прежнему для него не слишком идеальный сын. Не так веду себя в обществе, не так руковожу своим отделом, не так смотрю, не так улыбаюсь. Еще прошелся по личной жизни. Видите, любовница распускает слухи, что я женюсь на ней. Это плохо отражается на репутации семьи Каримовых. Где это видано, что наследники Даяна Булатовича женятся на девках с периферии без родословной и наследства. В очередной раз напомнил, что супругу он выберет мне лично.

Иногда я думаю, почему терплю отца? Почему не рву отношения с семьей и не живу так, как хочу? Наверное, из-за матери. И я, и Наиль привязаны к ней. Будь моя воля, увез ее подальше от отца, позволил наслаждаться жизнью. Один раз обмолвился, получил с ее стороны нагоняй. Мама считает, что у нее все замечательно.

На приборной панели предупреждающе загорается значок, намекая, что нужно заправиться. Через несколько километров будет заправка. Заодно куплю сигареты.

Замечаю указатель на заправку и сворачиваю. Вокруг ни души. Выхожу из машины, вставляю в бак пистолет и торопливо направляюсь к магазину. Холодные капли попадают за шиворот рубашки. Ежусь.

На кассе мне очаровательно улыбается девушка. Я улыбаюсь ей в ответ. Она стреляет глазками. Прошу дать мне две пачки сигарет и кофе. Все делается с такой медлительностью, что начинает раздражать. Мне протягивают, наконец, сигареты, кофе и чек, желают хорошей дороги.

Выйдя из магазина, становлюсь под навес. Распаковываю одну пачку, достаю сигарету, прикуриваю. Делаю затяжку, выдыхаю и отпиваю кофе. Замечаю возле заброшенного таксофона фигуру в белой тряпке. Присматриваюсь и сильнее затягиваюсь, заполняя легкие никотином до предела.

От особняка Воронцова до этой заправки километров двадцать, наверное. По такой погоде только дурак и отчаянный попрется в такую даль. Сжимаю зубами фильтр, чувствуя, как меня начинает колотить от злости. Мало того, что девчонка раздета, ее платье – это недоразумение, а не одежда, так еще она босиком.

Паха похоже совсем не ценит свою жизнь. Мое сообщение о том, что выигрыш должен быть в идеальном состоянии серьезно не восприняли. Дергаюсь в сторону таксофона, но тут же сам себя осаживаю. Не мое дело. Нужно пройти мимо и ехать дальше, но что-то заставляет меня все же выйти под проливной дождь и добежать до девушки.

Замираю перед ней, она вскидывает на меня глаза. Блядь. В жизни таких глаз не видел. Смотрят в самую душу и выворачивают тебя наизнанку. Внутренне отгораживаюсь. Беру девушку за руку, но она тут же ее выдергивает и обнимает себя за плечи.

Вызывающе на меня смотрит. Сама вся дрожит, губы синие от холода, волосы сосульками висят вокруг лица. Красивая. Даже в таком неприглядном виде меня тянет к ней.

Разглядываю девчонку. Худенькая до невозможности. Платье будто вторая кожа, все прекрасно видно. Интересно, о чем я думал, когда вынуждал Паху ставить ее на кон? Явно не головой. Ах, да, меня тогда внезапно посетил приступ защитника.

— Пойдем, - командую я, отворачиваясь от малышки.

Пойдет или нет? Интуиция подсказывает первый вариант. И действительно, обернувшись, я вижу, что девушка не двинулась с места. Смотрит на меня колючим взглядом, не доверяет мне. Выгибаю вопросительно бровь. Стоять и мокнуть мне совсем не по душе. Если она сейчас не последует за мной, уеду.

— Я с вами никуда не поеду! Я вас не знаю! – упрямо сжимает губы. Похоже борется сама с собой.

Я неопределенно пожимаю плечами. Уговаривать точно не стану. Жалко, но не настолько, чтобы уламывать и просить довериться. Направляюсь к машине, вытаскиваю пистолет, возвращаю его на место. Слышу за спиной:

— Постойте!

Девушка оказывается рядом со мной. Кусает губы, в глазах по-прежнему недоверие и сомнение. Она очень близко. Даже руку не нужно протягивать, чтобы дотронуться до нее. Желание прикоснуться к ней велико, приходится стиснуть кулаки и спрятать их в карманах брюк. Почему она на меня действует как афродизиак?

— Вы куда едете? В город?

— Нет, я могу тебя подбросить до первого поста ДПС.

— Мне нельзя в полицию! - мотает отрицательно головой.

— Ограбила кого-то? - скептически приподнимаю бровь. Малышка вновь мотает головой. - Убила? - мой вопрос вызывает теперь ужас на ее лице.

Интересно, что же произошло в доме Воронцова?

Ее страх ощутим. Я кожей его чувствую. Он настолько огромен, что у меня самого непроизвольно вдоль позвоночника возникает холодок. Теперь мне очень хочется узнать, что случилось после моего отъезда. Киваю в сторону пассажирской двери, девушка сразу же обегает машину и самостоятельно забирается в салон. Когда я сажусь за руль, максимально врубаю температуру.

— Сзади плед, - сообщаю, выезжая на трассу.

— Спасибо, не надо, - вежливо отказывается малышка, чем меня бесит. Трясется, никак не согреется и изображает из себя непонятно кого.

Резко свернув на обочину, я под вопросительным и настороженным взглядом лезу назад, чтобы взять с сиденья плед. Без понятия откуда он у меня взялся тут, но сейчас прям находка.

— Бери! - протягиваю девчонке плед. Она с сомнением смотрит то на меня, тона свои руки. - Мне все равно, если ты заболеешь. Лечить не мне.

Что становится решающим, не знаю, но малышка закутывается в плед. Пристально изучаю бледное лицо девчонки. Сколько ей лет? Восемнадцать есть? Об этом мне стоило подумать еще у Воронцова, а не сейчас. Чертыхаюсь от собственного безрассудства.

Полчаса в салоне стоит гнетущая тишина. Мысль о том, что девчонка кого-то грохнула у Воронцова, тревожит. Кого? Когда я тянусь к телефону, чтобы уточнить информацию, она напрягается и следит за каждым моим движением. Кусает губы до крови. Переживает. Я бы тоже переживал. Написал Эрику. Он быстро все узнает и сообщит.

4 глава Мира

— Мира —

Живут же люди. В дом, который меня привез Назар, как с картинки модного журнала. Большие окна, белые двери, камень, дерево. Все стильно, лаконично и со вкусом. Вспоминаю высветившиеся обои у себя в комнате, продавленный диван, стол у окна и небольшой шкаф, в который вмещается вся моя одежда. Ощутимый контраст.

Назар – интересный мужчина. Когда страх перестает меня душить, я иногда поглядываю в сторону мужчины. Он взрослый. Рядом с ним я чувствую себя маленькой, беззащитной девочкой. При этом знаю, что он не обидит, хоть и смотрит на меня мрачным взглядом. Не нравлюсь похоже, а вот он мне по вкусу.

— Это твоя комната, - распахивает одну из дверей на первом этаже. – Ванная тоже здесь, дальше гардеробная, но она тебе ни к чему.

Намек про гардеробную понят. Задержусь я в этом красивом доме ненадолго. Меня либо отвезут обратно к Пахе, либо сдадут в полицию. Делаю вид, что последние слова адресованы не мне.

Назар оставляет меня одну. Я иду в ванную, снимаю с себя платье и с радостью встаю под горячие струи воды. Какой же это кайф! Я так сильно продрогла, что совсем не чувствую температуру. Прибавляю и прибавляю, пока кожу не начинает покалывать.

Выйдя из душа, сдергиваю полотенце и заворачиваюсь в него. Чувствую будто снова родилась. Открываю дверь и чуть не впечатываюсь в Назара. Он удерживает меня от падения, а я придерживаю полотенце на груди.

Несколько долгих секунд мы смотрим в глаза друг друга, не шевелимся, не дышим. Сам воздух вокруг нас становится каким-то густым. Первым в себя приходит Назар. Он ставит меня на ноги, убедившись, что падать я не собираюсь, убирает руки.

— На кровати пижама. Переодевайся и приходи на кухню. Надеюсь, не заблудишься.

— Угу, - киваю.

Щеки горят, я опускаю голову, чтобы Назар не видел мое смущение. Даже если заблужусь, на помощь его точно не позову. Своими силами как-нибудь справлюсь. Назар уходит. После его ухода сразу начинаю дышать, оказывается, до этого я не смела вдохнуть.

Как только дверь закрывается, я быстро, будто сдаю нормативы по скорости одевания, напяливаю на себя выданную одежду. Бегом несусь обратно в ванную, хватаю фен и сушу волосы.

Смотрю в отражение, рассматриваю мишку на футболке и мучаюсь вопросом, кому принадлежит эта пижама.

Дочке? Я без понятия сколько Назару лет, но по молодости он мог нагрешить и стать молодым папочкой.

Жене? Уверена, что женщина рядом с ним никогда не станет носить такие простенькие комплекты.

Племянница? Уже теплее и правдоподобнее.

Сестра? Тоже вполне реальный вариант.

Кухню нахожу не с первого раза. Когда нахожу, замираю на входе. Меня ожидают, жестом приглашают к островку, на котором расставлены тарелки, наполненные едой. В бокалах налито красное вино.

Подхожу, сажусь на стул и хватаю сразу бокал. Выпить мне точно нужно. Однако мою руку перехватывают, бокал забирают, а тарелку пододвигают. Я недовольным взглядом сверлю невозмутимое лицо Назара.

— У меня стресс, мне нужно выпить.

— На голодный желудок быстро окосеешь. Сначала поешь, потом выпьешь.

— Тиран!

— Не без этого.

Он наблюдает, как я спешно запихиваю в рот листья салата и помидоры, выковыривая сухарики из салата. В мясе по-французски я ем только мясо, все остальное оставляю на краю тарелки. Подняв глаза, еда застревает в горле.

— Что? – спрашиваю с набитым ртом.

— Ты переводишь продукты, - недовольно замечает Назар. – Проще тебя было не кормить.

— Наедаться на ночь нельзя, - пытаюсь оправдаться.

— Ты на диете? Ты, итак, худая, что я могу обхватить твою талию одной рукой.

— Я люблю есть, правда, просто мне нельзя, - Назар вопросительно на меня смотрит, явно ждет пояснений. Вздыхаю. – Я балерина. Ясно?

Назар хмыкает, не комментирует. В отличие от меня с удовольствием съедает свою порцию под чистую. Он так аппетитно ест, что я чувствую себя очень голодной, будто не ела несколько дней. Беру бокал.

— Вино полусладкое, думаю, тебе его тоже нельзя, - подкалывает меня Назар. Я под его насмешливым взглядом залпом выпиваю вино. Икаю и смущенно прикладываю руку к губам. Мне становится тепло и хочется спать.

— Возвращайся в спальню. Завтра посмотрим, что с тобой делать, - командует Назар, взбалтывая вино в своем бокале.

Я расплываюсь в хмельной улыбке. Он такой милый. Так и хочется протянуть руки и потрепать его за щеки. Конечно, я этого не делаю.

— Спасибо. За все.

Сползаю со стула и качаясь плетусь в отведенную мне комнату. Пока иду, чувствую, как меня провожают взглядом, от которого становится тепло вдоль позвоночника. Зайдя в комнату, подхожу к кровати и плюхаюсь животом на нее. Мгновенно засыпаю. Сказывается пережитый стресс и бокал вина.

— Вставай, красавица, будем разгребать твои проблемы, - слышу над головой строгий мужской голос и чувствую, как с меня сдергивают одеяло.

Кто бы это не был, он обнаглел! Вот как встану! Вот как врежу! Ну или выскажу все, что думаю! Какого хрена меня будят в законный выходной!

— Давай, Мируся, поднимай свой зад.

Мирусей меня никто не называет. Приходится разлепить глаза, привстать на локтях и повернуть голову. Вижу небритого мужика с хищной улыбкой. Он стоит напротив кровати, широко расставив ноги. Руки скрещены на груди. Грозный такой. На дровосека похож. Вон какие мускулы у него!

Мамочки!

Откуда он тут взялся в моей комнате?

Паника волной меня накрывает, но длится это недолго. Вчерашние события накрывают следующей волной, и я вспоминаю, где я, что я и с кем я.

Падаю обратно на подушку и зарываюсь в нее лицом. Ничего не хочу делать. Зажмуриться крепко-накрепко, досчитать до ста и открыть потом глаза. И весь кошмар останется всего лишь кошмаром. Увы, смешок за моей спиной убеждает меня в том, что кошмар – это моя сегодняшняя реальность.

— Вставай. Позавтракаем, потом поговорим.

Меня не ждут. Назар выходит из комнаты, прикрыв дверь. Я сползаю с кровати, плетусь в ванную, где сонно чищу зубы и умываюсь. Так же без настроения иду на кухню.

5 глава Назар

— Назар —

Стою на улице, пытаюсь привести в норму не только сбитое дыхание, но и запутанные мысли. Переклинило. Иль заклинило. Еще не понимаю, что меня так цепляет в Мире. Но она меня не отпускает. Сама не ведает, что держит меня клещами.

Я давно вышел из того возраста, когда велся на невинные глазки и острый язычок. Сейчас понимаю, что хочу видеть рядом с собой самодостаточную, взрослую женщину, которая не будет иметь мозг. И главное, быть вместе, но при этом у каждого своя насыщенная жизнь. Без кольца. Без штампа. Без детей.

И все же меня тянет к этой девчонке. Так тянет, аж зубы сводит. Не знаю, что делать. Вариантов не слишком много: воспользоваться своим выигрышем, попользоваться Мирой пару ночей и выставить за порог. От самой идеи становится тошно.

Еще как вариант сделать Мире предложение. Не руки и сердца, а стать официальной моей любовницей со всеми сопутствующими благами. Квартира в центре города и приличная сумма на карту - беспроигрышный вариант покорения юной девушки. Только вот и от этой идеи мне чего-то не по себе.

Правильнее всего будет отпустить девушку. С братцем побеседовать, чтобы больше не смел из сестры делать разменную монету. А самому заняться делами не только семьи, но личными, дабы не было времени вспоминать мягкость девчачьих губ.

Смотрю на наручные часы. В город вернемся ближе к вечеру. Мне есть чем заняться, а вот что будет делать Мира, меня не касается. Возвращаюсь в дом, слышу шум из кухни. Замираю в дверном проеме, наблюдаю за Мирой. Она, напевая себе под нос какую-то англоязычную песню, пританцовывает и моет посуду. Зачем? Ведь есть посудомоечная машина.

Неожиданно Мира взмахивает ногой, чуть не достает ей до головы, держит ее вытянутой и продолжает намыливать тарелки. Не теряет равновесие, не падает. Я изумлен. Поражен. Никогда не видел у девушек такой растяжки. За минуту у меня в голове проносятся неприличные картинки, заставляющие чувствовать напряжение ниже живота.

— Этому у вас в училище учат? – подаю голос.

Мира спешно опускает ногу и оглядывается, из пенных рук выскальзывает тарелка и падает на пол.

— Ой!

Девушка испуганно на меня смотрит, прижимая мыльные пальцы к губам. Я на секунду на них задерживаю взгляд, тут же отвожу. В одному из шкафов достаю беспроводной вертикальный пылесос. Подхожу к Мире, приседаю, собираю осколки, разглядывая голые ступни девушки.

Не знаю, какие у балерин должны быть ноги, у Миры они маленькие с аккуратным педикюром. Настоящая Золушка. Потеряет туфельку, сразу будет ясно кто хозяйка.

— У всех балерин такие маленькие ножки? – интересуюсь, выбрасывая осколки в мусорное ведро. Пока Мира думает, что ответить, я собираю мелкие осколки пылесосом.

— Я тебе нравлюсь? – слышу вопрос в спину. Оборачиваюсь, смотрю на напряженную Миру. Усмехаюсь. Глупый вопрос. Если бы она пару минут назад прижалась ко мне, наглядно получила бы ответ.

— Нравишься, но – выразительно выдерживаю паузу, тем самым усиливая напряжение на кухне. – Я не сплю с малолетками.

— Мне есть восемнадцать!

— Я помню, но это ничего не меняет, - спокойно и с расстановкой проговариваю свою позицию, подавляя внутри бунт против сказанного.

Чуть позже Мира, переварив отказ, поблагодарит меня, а сейчас готова убить одним взглядом. Чуть позже, когда буря внутри уляжется, я похвалю себя за выдержку, что не поддался за эмоции. Сейчас мне хочется схватить то, что предлагают и насладиться по полной программе. Уверен, не разочаруюсь. Только вот юные девушки имеют такое свойство, как влюбляться после первой близости. Мне этот геморрой ни к чему.

— Вечером я отвезу тебя домой, мы разойдемся в разные стороны, - я направляюсь в сторону кабинета, чувствуя, как меня взгляд янтарных глаз припекает не на шутку.

— Мне некуда возвращаться! – громко заявляет Мира. Торможу и поворачиваюсь. Склоняю голову, скрестив руки на груди.

— Твои проблемы уже решены. Тебе нечего бояться, Мира.

— Ты не знаешь, кто такой Паха! Он убьет меня! Хотя нет, он сначала меня изнасилует, заставит родить ребенка, а потом убьет!

— Не драматизируй, Мира. Он ничего из перечисленного тобой не сделает.

— Он бандит!

Мира в попытке убедить меня в том, что нуждается в моей защите выглядит потрясно. Глаза сверкают, губы дрожат, кулаки сжаты, и вся сама она как комочек нервного напряжения. Тронешь, током шандарахнет не на шутку.

— А я по-твоему кто?

Мира растерянно на меня смотрит. Я усмехаюсь. Если бы она только знала, кто я такой, на пушечный выстрел не подошла, и Паха показался ей милым человеком.

— Хороший человек. Ты мне помог, - ее слова звучат неубедительно. Она опускает глаза, видимо сама понимает, что произносит шаблоны.

— Не идеализируй меня, Мира. Ты не принцесса и не принц, в реальности сказке не место, если ты, конечно, еще веришь в сказки. Иди отдыхай в свое комнату, посмотри телевизор.

— Назар, - Мира сокращает расстояние, но не осмеливается приблизиться ко мне очень близко. – Ты мне нравишься.

Честность ее подкупает, как и искренняя симпатия в глазах.

В восемнадцать лет проще простого влюбиться, на фантазировать себе хэппи энд. Именно поэтому я не люблю связываться с бывшими школьницами, которые недавно выпорхнули из-под родительской опеки. Жалко разбивать их мечты. Я постоянно вижу, как симпатичные девушки с легкостью поддаются чувствам, веря в счастливую звезду. Я так же вижу, как потом они опускаются на самое дно, не в силах справиться с разочарованием.

— Мира, я с удовольствием буду ждать пригласительный билет на твой концерт, хоть ни черта не понимаю ничего в балете. Но на этом все, - теперь действительно ухожу из кухни, хоть и чувствую, как Мира отчаянно хочет меня переубедить. Я бы позволил себя переубедить, не будь у меня совести. К сожалению, иногда она не вовремя дает о себе знать.

Работа позволяет мне забыть о гостье. Я созваниваюсь с братом, мы с ним обсуждаем дела, в конце разговора переходим на тему семьи. Наиль вскользь упоминает о том, что отец планирует ужин.

6 глава Мира

— Мира —

Сказать, что настроение нет, ничего не сказать. Еще я чувствую себя отвергнутой. По сути так и есть. Назар четко дал понять, что его связь со мной не интересует.

Почему?

Очень сомневаюсь, что из-за возраста. И младше меня взрослые дяди берут к себе в любовницы. Я не обманываюсь, не придумываю бред, я четко осознаю, что меня безудержно влечет к Назару. Влечет как скрепку к магниту. Рядом с ним у меня тут же внутри высокое напряжение, пульс зашкаливает, а в груди горит, как и низ живота. И это реакция на человека, о котором пару дней назад не знала.

Назар выиграл меня в карту у Пахи? Удивления не вызывает. Я даже рада, что именно он выиграл, а не какой-то дряхлый старикан, пускающий слюни по упругой девчачьей попке. Только вот Назар так и не воспользовался и не планирует пользоваться своим выигрышем. Что сказать, меня задел его отказ.

— Рекомендую тебе усиленно заниматься свои балетом, - Назар переводит с дороги на меня безэмоциональный взгляд. Балет для меня почти все. Я на него возлагаю большие надежды, поэтому никто и ничто мне не помешает в достижении цели.

— И парня себя найди по возрасту, чтобы в голову не лезла всякая дурь, - покровительственный тон раздражает. Я упрямо сжимаю губы и смотрю перед собой.

— Не люблю ровесников, - разглядываю ногти, а сама вся в ожидании реакции Назара. Он молчит.

— Но мужики в возрасте тоже тебе не пара. Они, как правило, все женаты и имеют постоянно любовницу.

— Но не ты ведь!

— Давай сейчас не будем обо мне, Мира, - пронзает меня темным взглядом, я шумно втягиваю в себя воздух. Эмоции бурлят, как вода в котле. Градус повышается, с минуты на минуты брызги полетят в разные стороны.

— Давай договоримся, что если мы встретимся случайно, значит это знак быть нам вместе, - упрямо смотрю на упрямое лицо водителя.

— Ерунда какая та, - бормочет Назар. Возмущается своим мыслям или моим словам?

Ответа я ожидаемо не получаю. И пусть Назар думает, что хочется, я твердо решила, если мы встретимся, то уже не отвертимся друг от друга. Преимущество быть молодой: ты загораешься и прешь напролом, нацеливаясь достичь желаемого результата.

Я чувствую себя одержимой этим мужчиной. Мне хочется обладать им, принадлежать ему без остатка. Хочу быть первой его мыслью, когда проснется, и последней, когда засыпает. Хочу каждый день видеть сообщения от него. Хочу бежать на наши с ним встречи, сломя голову, жертвуя сном, лишь побыть с ним немного. Хочу быть его последней женщиной, которую он целует.

— Мира! – громко зовет меня Назар, что я вздрагиваю. Хлопаю ресницами, не понимая, что и где я. Смотрю бессмысленным взглядом на сосредоточенное мужское лицо.

— Что? – глупо спрашиваю.

— Мы приехали, - сообщает Назар.

Я удивленно смотрю в окно и узнает родной двор. Как-то быстро домчались. Слишком быстро. И что сейчас? Мы расстанемся? Даже номера телефонов не обменяемся? Не увидимся?

— Оставишь номер? – прикусываю губу, тереблю расстегнутый ворот рубашки. Может мой соблазнительный вид смягчит суровую натуру Назара.

— Нет.

— А как я тебе передам билет на свой концерт? – я отчаянно цепляюсь за любую возможность побыть в машине еще чуть-чуть, надышаться одним воздухом, которым дышит он.

— Увижу афишу, - Назар кривовато улыбается, опускает глаза, скрывая от меня усмешку. Плевать. У меня еще есть один повод попросить его контакты. Надеюсь не откажет.

— А если Паха вновь появится на горизонте? – с замиранием сердца смотрю на выточенный профиль. Назар усмехается, склоняет голову и с легким прищуром, смотрит на меня.

— Не переживай по поводу Пахи. Он к тебе не подойдёт. Так же не забивай голову проблемами брата, они тебя не касаются. Учись, танцуй, влюбляйся!

— А если я уже влюбилась?

Мы смотрим друг на друга. Глаза Назар моментально становятся черными, словно в них поселилась непроглядная ночь. А я, наверное, выгляжу глупо, но ничего с собой поделать не могу. Вся я сама тянусь к этому взрослому мужчине, наполненному тайнами и загадками.

— Тебе пора, Мира, - чеканит холодным тоном Назар, пресекая на корню любые мои сентиментальные порывы и возможность углядеть смысл там, где его нет.

Приподняв подбородок, я всем видом демонстрирую гордость. Делаю вид, что очередной отказ меня не задел. Я чувствую на себе его взгляд и наивно жду, что Назар сейчас выскочит из машины, догонит меня и обнимет. Скажет, что никуда меня не отпустит, признается, что глупец, раз отрицает наши чувства. Притяжения просто так не бывает.

Никто не окликнул. Никто не догнал. Никто в охапку не сгреб. Я дохожу до подъезда, нажимаю кнопку домофона своей квартиры и жду, пока кто-то откроет. Слышу, как трогает с места машина. Не сдерживаюсь и оборачиваюсь.

— Да? Кто там? – спрашивает мама. А я, глотая слезы, провожаю взглядом джип, скрывающийся за следующим домом.

Пот катится по вискам, подбородку. Я смотрю на себя в зеркале, вижу замученную, без огонька в глазах девушку. На контрольном взвешивании меня похвалили за вес. Большинство немного набрали, а я сбросила. Потому что толком не ем. Аппетита нет. Ковыряюсь в еде, заставляю себя пару ложек съесть и все. На чем держусь – загадка. Наверное, на внутреннем упрямстве. Когда возвращаюсь домой, меня хватает лишь на то, чтобы принять душ и завалиться спать без сновидений.

Мой осунувший вид домашних не напрягает. Отец меня, как и раньше, не замечает, а мама слишком занята, чтобы понять изменения. Миша дома не появляется. Но никто и не думает о нем переживать. Большой мальчик, позаботится о себе. Правда, я иногда ловила себя на мысли, что возможно брата уже где-то прикончили и закопали загородом. Но он один раз позвонил маме, напомнил о себе, и мои тревожные мысли рассеялись.

Настроения нет. Мне кажется, что я его где-то потеряла безвозвратно. Я медленно скатываюсь в депрессию. То, что раньше помогала взбодриться, например, сожрать вожделенную зефирку рано утром, не действует. Как и прогулки по парку в свободное время. И главное то, что понимаю из-за чего. Точнее кого.