Запретный плод для отчима

1

— Ты где шляешься?! — почти сразу, с первого слова, в трубке сипел и клокотал злой шквал. Голос матери был обжигающе холодным и резким, как пощечина.

Я сдержала вздох, чувствуя, как привычная тяжесть накатывает на плечи. «Опять начинается», — промелькнуло в голове.
— Я иду с университета, мама. Я же предупреждала, что сегодня много пар, — прозвучал мой ответ, ровный и усталый. Словно я снова говорила со стеной, которая не слышит, а лишь возвращает эхо.

— Я тебе еще вчера четко и ясно сказала: к четырем будь дома! Он придет к шести, тебя еще нужно подготовить, привести в порядок! — ее фразы, отточенные и колкие, впивались в меня, как шипы.

— Успокойся. Я буду через двадцать минут, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал твердо, без дрожи.

Разговор оборвался коротким гудком. Я опустила телефон, предчувствуя неизбежную бурю за сегодняшнюю «выходку». Но что поделать, если даже мое обычное существование она воспринимает как вызов.

Она всегда была со мной так холодна. С самого детства мне была незнакома материнская ласка; ее место заняли равнодушие и какая-то сдержанная обида. Моя мать родила меня слишком рано, и я с младенчества стала для нее обузой. Все свое детство я провела у бабушки с дедушкой. При одной мысли о них в груди защемило знакомой, острой болью. Они ушли из жизни почти одновременно, с разницей в двенадцать часов, четыре года назад. Мне было всего пятнадцать. Их любовь друг к другу и ко мне была тем фундаментом, на котором держался мой мир. И он рухнул в одночасье.

И тогда появилась она — моя биологическая мать, которую за все предыдущие пятнадцать лет я видела от силы пару раз. И забрала меня к себе. Теперь я часто думаю: а не было бы лучше, окажись я в детском доме? Она явно была не в восторге от такой ноши, и мои чувства были абсолютно взаимны.

Лана Эмбер — так зовут мою мать. Ей 36, и скоро исполнится 37. Смотреть на нее — все равно что любоваться идеальной, но бездушной картинкой: платиновая блондинка, огромные голубые глаза, чувственные губы и подтянутая, спортивная фигура. Она вкладывает в свою внешность уйму времени и денег, и это окупается — выглядит она лет на десять моложе. Что ж, как еще заманивать в свои сети состоятельных поклонников, если похожа на уставшую женщину под сорок?

Так что нельзя сказать, что я росла в бедности. У меня телефон последней модели, гардероб ломится от брендовых вещей, она исправно платит за мое обучение. Но я-то знаю правду: это не проявление любви. Это — тщательно отстроенный фасад, за которым она прячет свое истинное лицо. Для посторонних она — образцовая мать, а я — всего лишь один из дорогих аксессуаров, подтверждающий этот безупречный образ.

Но, если честно, я ничуть не лучше. Я — ее достойная ученица и с блеском играю роль послушной дочери, когда на нас смотрят. В остальное время мы существуем в параллельных реальностях под одной крышей. Казалось бы, я уже взрослая и могу уйти. Но куда? За моими плечами — ровным счетом ноль. Ни своего угла, ни средств, ни опоры. Так что приходится терпеть и вести эту изнурительную партию.

А сейчас я спешу домой на очередное представление. Мать хочет представить меня своему новому ухажеру — той самой «любящей дочери», что украсит собой идиллическую картину. Его имени я даже не запомнила. Вспомнился лишь утренний разговор мамы с подругой: он, оказывается, младше ее на шесть лет. Что она в нем нашла? Ему всего тридцать, ну или тридцать один — смотря считает ли Лана, что ей уже почти тридцать семь. Эта мысль вызвала у меня кривую улыбку.

Несмотря на все это, я не стала затюканной и серой мышкой. Наоборот, вечный негатив в ее доме закалил меня. Вне этих стен я — совсем другой человек: более свободный, открытый и живой. Конечно, я тщательно слежу за всеми своими «выходками», чтобы малейшая информация не дошла до матери. Она только и ждет повода, чтобы окончательно перекрыть мне кислород.

С этими невеселыми мыслями я переступила порог дома. В прихожей, словно страж у ворот, стояла Лана.

— Сэм, какого черта ты так долго? Прошло уже полчаса! Из-за твоей неторопливости мы ничего не успеем! — ее голос был пронзительным и резким. — Почему ты постоянно пытаешься меня подставить?

Я молча прошла мимо, направляясь в свою комнату. Спорить было бессмысленно.

— Не смей меня игнорировать, дрянь! — она двинулась за мной, и походка ее выдавала ярость.

Я обернулась, сохраняя маску спокойствия.
— Лана, я не игнорирую. Я просто экономлю наше время на пустых препирательствах и иду собираться, чтобы к шести быть готовой.

Да, я не называю ее мамой. Она сама когда-то «попросила» об этом — если можно так назвать унизительный разнос, который она устроила после единственной моей попытки.

— Ага, конечно! Если бы ты так берегла время, то пришла бы вовремя! — ее голос сорвался на противный визгливый тон, от которого я невольно поморщилась.

Оставив ее комментарий без ответа, я вошла в свою комнату. И замерла: возле туалетного столика стояла незнакомая женщина с чемоданчиком. Я вопросительно подняла бровь, глядя на Лану.

— Это Лея, наш стилист. Она тебя подготовит к вечеру. Макияж, прическу и платье мы уже согласовали, — ее голос вдруг стал сладким и бархатным. Как же легко она переключается, настоящая лицемерка. — Так что садись, родная, мы и так уже опаздываем.

Я тихо хмыкнула, натянула беззаботную улыбку и повернулась к ней:
— Конечно, мамочка, сейчас все будет.

Ее глаз дернулся, но в ответ она расплылась в еще более широкой и неестественной улыбке, после чего вышла, притворно прикрыв за собой дверь. Наконец-то можно было выдохнуть.

— Привет, Сэм! Присаживайся поудобнее, сейчас все быстренько сделаем, — сказала Лея, и ее улыбка показалась мне удивительно искренней.

Следующий час пролетел незаметно. Лея оказалась приятной и общительной собеседницей. Я узнала, что ей 28, что у нее есть сын и, по ее словам, «самый лучший муж». Она рассказывала о своей карьере, а я — об учебе в университете, немного, в общих чертах, о детстве.

2

— Ну что, малая, добралась без приключений? — Джордж встретил меня у машины, широко улыбаясь.

Я захлопнула дверцу и, достав из кармана банку пива, хмыкнула:
— Если не считать квеста «просочиться сквозь охраняемый периметр». Вроде получилось, я тут. Главное — теперь так же незаметно вернуться, чтобы Лана ничего не заподозрила.

Мои друзья знали о наших с матерью «отношениях» вдоль и поперек. Скрывать было бессмысленно. Именно они были рядом, когда Лана избивала меня за какую-нибудь выдуманную ерунду. Правда, последние пару лет она завязала с этой практикой — как раз когда я записалась на бокс. Ударить в ответ я бы не смогла, но научиться защищаться — это да.

— Сэм, пошли занимать места! Нашим придуркам нужна поддержка, — позвала Дебора. «Придурками» она называла парней всегда, но в ее устах это звучало почти нежно.

— Бегу! — крикнула я в ответ. — А вам, ребята, желаю удачи! Покажите им, где раки зимуют!

Я обняла Джорджа и Грега по очереди, чувствуя привычный комфорт их дружеских похлопываний по спине.

— Слушай, а завтра после того, как поковыряемся с твоей тачкой, махнем в спортзал? — предложила Анжела.

— Конечно! — с готовностью откликнулась я. — Я планирую загрузить выходные по полной, лишь бы не торчать дома. У Ланы новый... жилец.

— Опять? — хором воскликнули сестры.

— Угу, — буркнула я, делая глоток пива.

— И кто на этот раз? — с любопытством протянула Анжела.

— Некто Николас Хьюз, — пожала я плечами, переводя взгляд на трек, где ревели моторы. Меня куда больше привлекали они, чем очередной ухажер матери.

— Серьезно? Ты это серьезно? — глаза Анжелы округлились.

Я на мгновение растерялась, потеряв нить разговора.
— О чем ты?

— Николас Хьюз! Ты говоришь это так, будто заказываешь пиццу! Ты хоть понимаешь, о ком речь?

— А что такого? — я улыбнулась ее горячности. — Ты его что, знаешь?

— Да ты что! У него денег... да он может скупить двадцать таких городов, как наш, и не заметить! — выпалила она.

— Мне это неинтересно, — пожала я плечами. — Я вообще хочу поскорее от нее съехать.

— Ты хоть в курсе, чем он занимается?

— Нет, и знать не хочу. Мне известно, что его зовут Николас Хьюз, ему лет тридцать, и теперь еще, что он очень богат. Больше меня не волнует ничего, — попыталась я закрыть тему.

— Да ладно тебе! Никто толком не знает, чем он занимается, — понизив голос, продолжила Анжела. — Но я слышала, у него тут сеть автомастерских, он владеет парой легальных гоночных треков, ну и еще кучей всего — клубы, рестораны, кинотеатры...

Я не сдержала смеха.
— Что? — обиженно спросила Анжела.

— Да откуда у тебя все это досье? Ты что, на него папку завела?

— Да брось! Он же чертовски красив! У него тело просто с обложки! И глаза... почти синие. Жаль, конечно, что он в постели у твоей матери, а не у меня.

Неприятное воспоминание всплыло перед глазами, и я поморщилась.
— Фу, ничего не говори.

Я постаралась отогнать навязчивую картинку и сосредоточилась на треке. Гонки вот-вот должны были начаться. Но Анжела не унималась.

— Его многие боятся, он тут большой авторитет, причем не только в городе, а по всей стране. Твоя мамаша, можно сказать, сорвала джекпот.

— Слушай, Анжела, если честно, — я не смогла сдержать легкого раздражения, — мне глубоко плевать и на нее, и на него. Пусть делают что хотят. А я хочу смотреть гонки и болеть за наших.

— Воу, ясно, поняла, малая, не кипятись.

Кстати, о «малой» — это прозвище прилипло ко мне потому, что я самая низкая в нашей компании, хотя мой рост 170 см. Сначала бесило, а теперь привыкла.

И вот гонки начались. Я смотрела, завороженная ревом моторов, вдыхая запах бензина и горячей резины. Я кричала и болела за наших парней вместе со всеми. И они победили — в этом я не сомневалась ни секунды. Атмосфера была невероятной — живой, громкой, настоящей. Именно здесь я была собой.

— Ребята, вы просто космос! — прокричала я, подбегая к Джорджу и Грегу.

Мы по-свойски стукнулись кулаками.

— Рады, что тебе зашло, малая, — улыбнулся Грег.

— Ну что, гонишь дальше? Все собираются на костер у озера, — сообщила Дебора.

Я покачала головой.
— Не, ребят, я не могу. Знаю себя — обязательно захочу выпить, а я за рулем.

— Так поставь тачку здесь. Поедешь с нами, а я тебя потом отвезу, когда захочешь, — подмигнул Грег.

Я удивленно подняла бровь.
— Ты что, читаешь мои мысли?

— Да в этом нет никакой магии, — он обнял меня за плечи. — Когда столько лет дружишь с такой колючкой, начинаешь заранее знать, о чем она беспокоится.

— Спасибо, — я искренне улыбнулась. — Тогда точно погнали!

Мы оставили мою машину у мастерской, точнее, возле дома Грега, где мы обычно и колдовали над нашими железными конями, и всей гурьбой отправились на озеро.

Приехав, первым делом раздобыли пива и подняли банки за сегодняшнюю победу. Грег, верный своему слову, присоединился к тосту с безалкогольным.

Вскоре девушки ушли к нашим одногруппницам, а парни примкнули к своей компании. Вечер складывался просто отлично, пока ко мне не подошла Ли. Ее одну я терпеть не могла. И что ей от меня сейчас нужно?

— Привет, — бросила она, пытаясь звучать непринужденно.

— Что тебе нужно? — мой голос прозвучал ледяно.

— Да брось, Сэм. Неужели ты все еще дуешься из-за Итана?

— Слушай, мне глубоко плевать и на Итана, и, тем более, на тебя. Ты вроде видишь — я занята.

— Но ты же ничего не делаешь, просто смотришь на озеро и куришь.

Да, вредная привычка. Я знаю. Но балуюсь сигаретами я только в двух случаях: когда выпью или когда нервы сдают окончательно. В общем, поводом для гордости это не является.

— Тебе-то какая разница? — я язвительно улыбнулась. — Открою секрет: озеро — куда более приятный собеседник, чем ты.

— Но оно же молчит, оно не разговаривает.

— В его тишине куда больше правды, чем в твоих словах, — я зло рассмеялась, наслаждаясь ее смущением.